– Привет, Лариска!
– Грошик? Что за игривый тон? – я удивилась. Даже в самом страшном сне мне не могло привидится, что я стану «Лариской».
– Ну, ты же зовешь меня Грошиком, я решил тебе отомстить!
– Ага. Отомстил. Легче стало? – я, прижав телефонную трубку плечом к уху, методично перебирала бумаги на столе.
– Да ну тебя, да ну! А вообще-то я сегодня хотел тебя забрать с работы, и кое о чем поговорить. Ты как?
– Больно не будет?
– Не знаю… Но удивлена ты точно будешь…
– Игорь, ты меня пугаешь. Ну ладно. Заезжай в семь. Буду ждать. – я повесила трубку. Надеюсь, он не собирается признаваться мне в любви. Бред.
– Лариса… Зайди в техотдел…
Конечно, Лариса и в техотдел, и за грибами… И вообще, Лариса – ба-а-а-а-а-а-альшой универсал… Что б им всем пропасть.
Я вышла из дверей здания, которое занимало наше предприятие. Декабрь укутал землю настоящим белым покрывалом, это вам не сопливый ноябрь, который то снегом присыпал, то вновь ртутные столбики поднимались до +1 и все таяло. Это декабрь! Конец года, начало следующего. Семь вечера, а темень настоящая – полуночная. И снег такой таинственный, и небо такое чистое и просторное… И звезды… И воздух… Слушая приятный скрип снега под сапогами, я не спеша двинулась к машине Игоря, которая уже стояла около офисной парковки. В машине было тепло и душно. Я немедленно приоткрыла окно и повернулась к Игорю:
– Ну, говори свой секрет.
– Добрый вечер, Лариса.
– Ой, ну давай не будем учить меня манерам. Сам знаешь, что это бесполезно. Говори давай!
Игорь нажал педаль газа, и машина плавно тронулась с места.
– На, посмотри… – он кинул мне на колени кусочек картона, а сам, внимательно вглядываясь в дорогу, ловко маневрировал между автомобилями.
Я взяла листочек двумя пальцами. Это была фотография. С нее на меня смотрела симпатичная девушка. Правильные черты лица, чуть задумчивые серые глаза, светлые длинные волосы. Очень привлекательная девушка, я бы сказала.
– Что это? – подозрительно спросила я у него.
– Не «что это», а «кто это».
– Ну, хорошо, кто это?
– Это Валя. – мы выехали на менее оживленную трассу, которая вела за город.
– Замечательно. И что? – я все еще не могла понять, что происходит.
– Я собираюсь жениться на ней…
– Что?!
– Ты меня слышала.
– А ну останови машину! – потребовала я.
– Ларис… ну зачем? Давай поедем дальше…
– Останови машину, я сказала! Немедленно!
Игорь покорно припарковался к обочине. Мимо пронеслась дорогая иномарка, возмущенно гундося на наше поведение. Я отстегнула ремень безопасности и повернулась к Игорю:
– Что ты сказал?
– Я сказал, что собираюсь жениться на ней. – он тоже отстегнулся и откинулся на сидение, глядя прямо перед собой.
– Прикольно… – я удивленно смотрела на него. – Так вот к чему все эти разговоры о моем замужестве, ты, гад, примерял свою шкурку на меня! Офигеть!!! Ну, если ты собрался жениться, то этот мир точно сошел с ума…
– Ларис… ну что ты… вечно ты так…
– И это ты мне говорил о женском непостоянстве? Погоди! Так вот о чем ты говорил тогда, когда я подумала что ты… – я рассмеялась. – Вот у меня самомнение действительно выше крыши!!! Но ты! Ты… Это вообще!!!
– Да уж… твой вывод относительно меня… это было нечто… Сам был в шоке.
– Слушай, а она, наверняка, необыкновенная женщина, если сумела подвигнуть тебя на брак. Ты же вроде убежденный холостяк… Э-э-э… Был…
Я откровенно потешалась над смущенным мужчиной. Грошик и женится – это два слова, которые никак не хотели сходиться в моей голове. Внешне потешаясь, я почувствовала укол боли. Уравнение получалось не то чтобы не в мою пользу, а вообще не про меня. Минус Лешка, минус Рыжий… кто сказал, что минус на минус дает плюс? Минус Грошик… Остается ноль в отрицательном значении… Какая-то неправильная математика…
– Ну… успокоилась? – спросил он, решив, что я достаточно поиздевалась над ним.
– Да. – я отвернулась и стала водить пальцем по стеклу.
– Ты как будто не рада…
– Честно? Наверное рада… Только я, наверное, большая эгоистка. Я думала, что ты-то точно всегда будешь. А теперь и ты…
– Что «теперь и я»? У тебя что-то случилось?
– Случилось. Так получилось, что я… всех выгнала.
– Лар… это конечно печально, но я не пойму: отчего ты так расстроена? Ты хотела быть одна, ты мечтала об этом.
– Но ты-то мне не мешал!!! А теперь тебя не будет! – я почувствовала, как на глаза навернулись слезы.
– Не говори ерунды. Валя – она нормальная девушка. – как-то неуверенно ответил он.
Я молча покачала головой. Какая нормальная жена согласится с тем, что муж по ночам катает по городу другую девушку? Какая нормальная девушка поверит, что между мужчиной и женщиной может быть только дружба? И даже если и поверит, то как долго нормальная девушка будет это терпеть?
– Ты и сам все понимаешь… так ведь? – прошептала я своему отражению в стекле.
– Поехали а? Покатай меня… Если у тебя, конечно, есть время…
Он послушно застегнул ремень и плавно нажал на газ. Мы ехали за город.
Сегодня за окном не было ничего интересного. Ничего такого, что могло бы отвлечь меня от щемящего ощущения того, что это в последний раз. Мысленно сжав кулаки, я начинала церемонию прощания со своим другом. Как можно более незаметным движением я отерла слезы и повернулась к Игорю.
– Грошик, – звук кольнул меня болью, но я мужественно продолжила. – не поверю, что у тебя ничего для меня не припасено.
– В бардачке, – глухо ответил он.
Прости меня, друг. Я отреагировала не так, как ты хотел, – подумала я, извлекая «Небеса» из темной пасти бардачка. Я отвратительный друг, истеричная женщина с трудным характером волчонка. Ты всегда был рядом. Ты всегда меня слушал и старался мне помочь. И чем я отплатила тебе? Но, так или иначе… тебе придется выслушать меня еще раз. В последний раз. Я задам тебе вопросы, которые волнуют меня. И ты мне ответишь. Ведь мы заперты в одной машине, на одной трассе, и тебе никуда не деться с подводной лодки.
Но вначале я выпью… Так проще… Прости меня, друг.
– Ты ее любишь? – мой вопрос разорвал тишину в салоне. Половина бутылки вина на голодный желудок быстро сделали свое дело – развязали мой язык и почти придушили эмоции.
– Конечно! – не задумываясь, ответил он.
– А она тебя?
– И она меня.
– А откуда ты это знаешь?
– Ну… – он смутился. – Просто знаю… Чувствую, если хочешь…
– Почему ты так уверен, что любишь ее? – перефразировала я свой вопрос.
Он помолчал, обдумывая ответ.
– Просто знаю.
– Но как ты можешь это знать? Ты любил раньше? Откуда ты можешь знать, что это и есть любовь?
– Ну любил… Но не так… Понимаешь, я когда ее вижу, у меня все внутри переворачивается. Все проблемы отступают, и становится так хорошо и легко, просто как песня, которую никто не слышит кроме нас двоих.
– А раньше не переворачивалось? Ну, с другими? И проблемы не становились меньше?
– Это другое. Я был влюблен, но не любил никогда. Я чувствую, что впервые в жизни я хочу засыпать и просыпаться рядом с человеком. Быть всегда рядом с ней.
– То есть когда появляется такое желание это и есть любовь?
– Не только…
– Что еще?
– Лар… Это сложно объяснить. Это просто есть, и все. Пока не почувствуешь – не поймешь.
– Все так носятся с этой любовью, – я презрительно поморщилась. – Но если я никогда ее не чувствовала, то как я пойму, что это вот она и есть: Любовь? А быть всегда рядом… Грошик, разве такое возможно? Разве это не паранойя разрушающая тебя изнутри? Так зависеть от человека может только психически больной. А верность? До гроба? Как можно сознательно обречь себя на один и тот же бутерброд? Это же… это же… это же неправда. Значит, все начинается со лжи? Мне будут врать, я буду врать… Произнося клятву у брачного алтаря, я должна буду врать самой себе? Потому что это просто невозможно – жить в любви и верности до гробовой доски. Жить весело и счастливо, и чтобы секс три раза в день и голуби чирикали! А если мне захочется кого-то, кроме мужа? Почему я должна себе отказывать в капельке удовольствия?
– Тише, тише… Во как распалилась. Отвечу по порядку. Вполне вероятно, что это невозможно. Но мне, как и любому другому, хочется верить в сказку, по крайней мере, сейчас. И чтобы и платье, и румянец и брачная ночь… Может быть, согласно твоей теории, это и есть ложь, но я хочу в нее верить. Я хочу детей, которые будут доставлять кучу проблем; запах блинчиков на кухне, грядки на даче… Хочу чувствовать и знать, что она рядом и моя, хочу собаку, которая будет грызть мои фирменные ботинки, кошку, которая будет гадить в тапки, может быть, попугая… Я хочу всего того, что называется семьей. И я хочу семью с Валей и никем другим.
– Когда ты так говоришь, все кажется таким простым и понятным…
– Только потому, что все просто и понятно… Если ты сама этого хочешь…
– То есть это твоя личная иллюзия? И тебе не будет больно, если она развеется?
– Да будет конечно, но сейчас я твердо уверен в том, что не допущу этого.
– А я не допущу иллюзии… Потому что знаю… Знаю конец этой сказки. Золушка, выйдя за принца, умерла от скуки, потому что, став принцессой, лишилась своего занятия, за которым провела большую часть своей жизни. Скажи, а если ты однажды, вернувшись из командировки, попадешь в известный анекдот? Предложишь сварить кофе?
– Волков бояться – в лес не ходить.
– А глупая овца, знает, что в лесу ее ждет смерть, но все равно с завидным упорством устремляется в чащу.
– Иногда, я удивляюсь, какой ты уникум. Иногда я представляю себе, как будет счастлив тот, кто сумеет растопить тебя и изменить твое видение жизни. Но чаще всего мне хочется придушить тебя…
– Вся правда в том, что такого человека нет, и не будет никогда. Я должна сама захотеть изменить свое мировоззрение. Должна сама захотеть создать иллюзию для себя. Иллюзию настолько прочную, чтобы погрузиться в нее с головой. Не верить и не слышать предостережения разума и интуиции. Я… Я не знаю, что должно произойти, чтобы я решилась на такое… Да, и кстати, убийство у нас все еще уголовное преступление, а ты жениться собрался… Кошки там, собаки, дети… Не стою я таких жертв, хотя мимолетнее удовольствие ты получишь.
– Чудовище!
Возвратившись с прогулки, я долго сидела на окне и смотрела на заснеженный парк. Наверное, впервые за это время мои мысли имели схожесть со снегом, падающим за окном. Они плавно кружили, медленно опускаясь на меня, осторожно трогали за плечо и мирно ложились рядом, не нарушая тишины и спокойствия картины в целом.
Может быть это и правильно, что я одна. Что я могу наслаждаться покоем и тишиной. Одиночеством. Мыслями. Лешка могла бы помолчать со мной… Наверное, мне бы хотелось, чтобы сейчас она сидела у меня за спиной в темной комнате. Или Рыжий… В него так удобно уткнуться и делать вид, что спишь под снегопад…
Но так ведь нельзя… Это неправильно… Должен быть кто-то один… И кто придумал эти правила? Как можно под них жить?
Ненавижу право выбора! Из двух я выбираю третье. И мой выбор – мое одиночество сегодня. Это несправедливо.
Хотя… все же верят, что так и должно быть…
Тогда может это я неправильная?
Может попытаться… создать иллюзию и верить в нее… без оглядки.