Единственная на всю планету 2 (СИ)

Ищенко Геннадий Владимирович

Ольга и Нор становятся очень богатыми людьми и теми, от кого зависит, получит ли Россия технологии цивилизации доров. Сами доры не оставляют своих планов захвата нашего мира, переходя к масштабному внедрению своей агентуры. Не оставляют своим вниманием Землю и боги мира, откуда пришел Нор. Для предотвращения этих угроз и решения собственных проблем Ольге с Нором приходится сотрудничать с государством.

(Финальная вычитка автором от 06.2017)

 

Глава 1

— Ты должна с ней поговорить! — сказал отец Ольге. — Пять дней валяться в кровати! От отца отворачивается, школу забросила и почти ничего не ест! Куда такое годиться? Ни меня, ни Шуру она слушать не хочет.

— Попробую, папа, — вздохнула Ольга. — Прямо сейчас и пойду.

Она зашла в спальню, отодвинула ширму и села на край кровати, на которой с безучастным видом лежала Людмила.

— У тебя совесть есть? — спросила она девушку. — Не видишь, что все вокруг из‑за тебя переживают? Ладно, тебе плевать на отца, но мы чем провинились? Для чего тебя спасал Олег? Для того, чтобы ты сама себя угробила? Если бы он с тобой не возился, мог успеть добраться до ружья. Его ведь застрелили, когда он прятал лестницу в подсобку. И делал он это для того, чтобы к тебе туда никто не забрался! Что на меня так уставилась? Я этого не хотела говорить, но ты просто вынуждаешь!

— Хочешь сказать, что если бы не я, то он бы выжил?

— Не знаю, Люда. Скорее всего, его бы все равно убили, но мог и выжить. А ты плюешь на всех и растравляешь свое горе, вместо того чтобы заняться делом! Ты думаешь, отец не любил жену и сына? Видела бы ты его тогда! Пусть он отчасти виноват в том, что случилось, но подумай сама, он что, это сделал намеренно? Он сам сейчас страдает, а ты своим презрением только усиливаешь его боль. У тебя ведь, кроме него, никого не осталось! И ты для него единственный родной человек.

— А что я могу сделать, если мне все безразлично? — заплакала Люда. — И отец безразличен, и ваша школа, и вообще все! Тебе не понять…

— Да, я не теряла брата, — согласилась Ольга, — а вот мама у меня умерла. И я была намного младше тебя. И я это сумела пережить. А ты тряпка! Не хочешь брать пример с меня, бери с Нора!

— А что Нор? — не поняла Людмила.

— У него нет родителей, — сказала Ольга. — Несколько месяцев назад у него убили отца и двух сестер, а мать он потерял раньше. И горе его не сломило! Только учти, что об этом нужно молчать.

— Он любит тебя, — возразила Людмила.

— Он бы и так не разбил себе голову о камни. А любовь… Кто тебе самой мешает любить? Пройдет немного времени, и ты сможешь выйти замуж, а муж для женщины, если есть любовь, становится дороже других родственников. В общем, все, что хотела, я тебе сказала. Не захочешь поступать по–хорошему, я поступлю по–плохому. Сейчас соберешь свои вещи, и Нор отвезет тебя домой, а завтра ты едешь с нами в школу. Если опять ее пропустишь, после школы приезжаю к вам и буду тебя лечить. Депрессия — это болезнь, можешь спросить у школьной врачихи. После моего лечения ты в понедельник поедешь в школу с песней! И мне плевать на твою злость, потом сама скажешь спасибо! Ну что, сама будешь вставать, или начать лечение прямо сейчас?

— Уйди! — с неприязнью сказала Люда. — Я буду собираться.

Ольга встала с кровати и молча вышла из комнаты. Отец с Нором на кухне в четыре руки готовили ужин и не сразу отреагировали на ее появление.

— Нор, бросай здесь возиться, — сказала она другу. — Я помогу отцу, а ты отвезешь Люду домой. Сейчас она соберет свои вещи, а ты одевайся и выводи снегоход.

— А почему на ночь глядя? — спросил отец. — Может быть, ей лучше сегодня у нас переночевать? Или позвонить Виктору, и он приедет…

— Не лучше, — перебила его дочь. — Поедет с Нором, а завтра отец повезет ее с нами в школу. С ней сейчас миндальничать нельзя. Начнет учиться и общаться с классом, тогда понемногу отойдет.

— Ты права, — поддержал Ольгу Нор. — Это тот случай, когда нужно надавить. Пойду готовиться. Только ты скажи Людмиле, чтобы с собой брала самое необходимое, а остальное завтра заберет Виктор.

Через пятнадцать минут он открыл ворота, завел двигатель «викинга» и помог сесть Людмиле.

— Можешь держаться за меня! — крикнул он девушке, сам садясь на снегоход. — Снега много, так что трясти не должно. Доедем за несколько минут.

Уже стемнело, и Нор медленно вел снегоход, подсвечивая дорогу фарой. Виктора предупредили по телефону, поэтому он ждал дочь у открытой калитки.

— Спасибо, что привез, — поблагодарил он парня. — Что так медленно ехал?

— Я за рулем только третий раз, — сказал Нор, — да еще темно. Не вижу смысла устраивать гонки: и так ехали всего несколько минут. Держите ее вещи.

Ссадив Люду и отдав ее отцу саквояж и сумку, он развернул свой транспорт и уже чуть быстрее поехал обратно.

— Хорошая штука эти снегоходы, — сказал Егор, встретивший Нора на кухне. — За пятнадцать минут сгонял туда и обратно. Садись теперь ужинать, мы уже поели.

Нор положил в тарелку всю оставшуюся запеканку, полил ее сметаной и стал с аппетитом есть. На кухню зашла Ольга и села напротив него, подперев рукой щеку.

— Люблю смотреть на то, как ты ешь, — сообщила она другу. — У мужчин совсем другое отношение к еде. Я за праздничным столом прикасалась к эмоциям женщин и мужчин. Так вот, вы, в отличие от нас, полностью отдаетесь процессу поглощению пищи. А если еще голодные… Поэтому я для тебя с отцом люблю готовить. Смотришь, и душа радуется!

— Смотри, смотри, — сказал Нор. — Я тоже посмотрю на тебя или Александру, когда вы будете есть оладьи! Ты бы лучше не портила мне аппетит, а поделилась, есть ли какие‑нибудь сдвиги? Сегодня я тебя обработал уже в третий раз.

— Доешь, и я тоже тебя обработаю, — пообещала Ольга. — А результаты пока ощущаю только с телом. Сил ощутимо прибавилось, а изменений в мозгах я еще не заметила, поэтому пока ничем из того, что дал Игорь, не занимаюсь. Даже его медицинский пакет знаний для меня бесполезен. Я ведь лечу топорно, воздействуя сразу на зоны мозга и разных органов, а для доров в этих зонах есть много всего. Сейчас у меня просто не получается отработать и удержать в голове всю схему лечения. Обработаем друг друга еще по два раза, а потом привлечем Сашу. До свадьбы она успеет все проделать. Ну и мы из нее сделаем супера. Из‑за Людмилы Саша у нас последние дни почти не показывалась, поэтому ее обучение заглохло. Ничего, теперь она переберется к нам, и я за нее снова возьмусь! Слушай, Нор, к тебе будет просьба. Обработаешь Уголька? Сам же говорил, что кот остановился в развитии.

— Мне уже заранее страшно за Александру, — улыбнулся Нор. — Ты смотри, не переборщи с учебой. Она с опаской относится к своим способностям, поэтому пока не освоила ничего, кроме мысленного общения. Да и то вздрагивает, когда к ней мысленно обращаешься. А твоего кота я обработаю по полной программе. Если мое воздействие тоже скажется на его росте, точно вырастет Бегемот. Хотела удивлять людей? Вот мы их и удивим. Я читал в Интернете, что мировой рекорд для котов — это двадцать килограммов. Правда, там была такая жирная морда…

— Когда займемся экстернатом? А то мы не идем дальше намерений.

— Не мешала бы ты мне есть? — сказал Нор. — Займемся мы экстернатом. Завтра можно будет сходить насчет него к Валентине Ивановне.

В субботу они к директору школы не попали. День начался как обычно, если не считать того, что в машине приехавшего отвозить их к автобусу Виктора сидела мрачная Людмила. Автобус сегодня пришел с большим опозданием, поэтому в школу они ввалились через пять минут после звонка.

«Посмотри на Наташку, — мысленно сказал Нор, когда они объяснили причину опоздания и сели на свои места. — Кажется, она немного отошла».

После смерти Олега Наташа пропустила три дня школы и вышла учиться только в четверг. Сегодня она первый день выглядела более или менее нормально. На перемене Ольга к ней подошла.

— Привет! Ты завтра будешь на секции?

— Я не знаю… — заколебалась Наташа.

— Зато я знаю! — нажала на нее Ольга. — Поверь, нет ничего хорошего в том, что человек затворится в четырех стенах и в своем горе теряет интерес ко всему остальному. Тебе плохо без Олега, а нам плохо без тебя. Тебе сейчас нужно нагружать себя делом, а не отсиживаться в своей комнате. Приходи, мы будем ждать.

К директору пошли на большой перемене, но кабинет оказался заперт. Ольга сходила в учительскую и выяснила, что Валентина Ивановна себя плохо почувствовала и ушла домой.

— Простыла она, Оля, — сказала завуч, — так что до понедельника точно не будет. Какой у тебя к ней вопрос? Может, я могу помочь?

— Мы с Нором хотим со второго полугодия перейти на экстернат. Нам, Надежда Игоревна, скучно учиться со всеми, да и тяжело мотаться каждый день из заказника в школу.

— Я думаю, что вам не будут чинить препятствий, — сказала завуч. — Но это не горит, поэтому дождись, когда будет директор.

На втором уроке физики Ольга попробовала поработать с магическими формами, и, к ее удивлению, все прекрасно получилось.

«Нор, — мысленно окликнула она друга, — твоя обработка уже действует. Раньше я не могла сосредоточиться одновременно на двух сложных темах, теперь это легко получается. Только очень странное ощущение, словами не передашь. Как будто во мне сидят два человека, и все, что узнает один из них, сразу же становится доступно другому. И это не мешает с тобой болтать. Только по–прежнему не получается создать в уме детальный образ».

«Все у тебя получится, — отозвался Нор. — Я еще полностью не отработал, так что, может быть, обойдемся без Саши. Хотел тебя предупредить. Ты поменьше выпендривайся на физкультуре. Ты сейчас если слабее Зверя, то ненамного, а это уже не укладывается ни в какие рамки. Поэтому думай, что делаешь, тем более что думалка улучшилась.

— Буду тише воды, ниже травы! — поклялась Ольга. — Не бойся, физра пройдет нормально.

Урок физкультуры действительно прошел без происшествий. Когда Болдин их отпустил, переоделись и стали ждать Люду у гардероба. Она подошла через несколько минут после звонка и забрала свои вещи у Нора, который взял их заранее, чтобы потом не ждать, пока схлынет толпа школьников. Раньше Виктору насчет машины звонил Олег, теперь это пришлось делать Нору. Людмила уже не была такой мрачной, как утром, но ни с отцом, ни с ними разговаривать не желала. Дома их встретила Александра.

«Хорошо, что ты приехала! — мысленно сказала Ольга, заставив девушку испуганно вздрогнуть. — И чего, спрашивается, пугаться? Так, пахнет какао. Нам оставили?»

«Для вас в первую очередь и варила, — так же мысленно ответила Александра. — Вы теперь со мной и дальше будете разговаривать, не открывая рта?»

«Тебе полезно практиковаться, — ответила Ольга. — Не бойся, в присутствии отца будем общаться нормально. При нем мы и между собой мысленно не разговариваем. Да, спасибо за какао. Ты у нас задержишься? Мне будет нужна твоя помощь, а до этого надо тебя кое–чему научить. Мы начали, но из‑за Людмилы все забросили. Заодно я тебя еще раз обработаю.

Большого желания учиться магии у Александры не было, но этим вечером Ольга проявила настойчивость и для занятий разлучила отца с невестой, перекинув ей в голову самое необходимое. После этого она еще два часа знакомила ее с новыми знаниями, объясняя, что для чего, и как всем этим пользоваться.

— Тебе нужно изучить все, что я дала, — втолковывала она Александре. — Без практики от этих знаний мало пользы. Большую часть того, что ты получила, можешь испробовать на Хитреце. А вот это не пробуй ни на ком — убьешь. Это только на крайний случай, когда убивать будут тебя.

Утром плотно позавтракали, чтобы не щелкать зубами до обеда, который из‑за секции переносился на пять часов вечера. До отъезда в город у Ольги опять были занятия с Сашей, после чего она еще успела заняться магией сама. В воскресенье секция была с двух, поэтому уже во втором часу на снегоходе примчались Сергей с Верой. Сегодня машина пришла без опоздания, так что занятия во Дворце спорта начались вовремя. К сожалению, вскоре их прервали. К ребятам подошел тренер Александры Туров.

— Ольга, ты можешь на несколько минут оторваться от занятий? — спросил он, кивнув в сторону входа. — К тебе пришли.

Она повернулась и увидела своего несостоявшегося ученика рядом с какой‑то холеной женщиной.

«Тарасов пожаловал, — мысленно сказал Нор, который сегодня не отсиживался в стороне, а занимался вместе со всеми. — А это, наверное, его мамаша. Она настроена на скандал, так что поговорить с ними все равно придется».

— Подождите, ребята, я не буду долго говорить, — сказала Ольга ученикам, после чего подошла к женщине.

Та стояла рядом с ухмыляющимся сыном и презрительно смотрела на Ольгу. Начинать разговор первой она не собиралась.

«Красивая, — подумала Ольга. — И стервозная. И долго она намерена так молчать?»

— Если вам нечего мне сказать, не стоило отнимать у меня время, — сказала она женщине и повернулась к тренеру: — Вообще‑то, Федор Владимирович, когда идут занятия, посторонним на них находиться не положено.

— Я ждала, пока ты поздороваешься! — зло сказала женщина. — Видимо, зря! У тебя напрочь отсутствуют воспитание и уважительное отношение к взрослым!

— Конечно, зря, — согласилась девушка. — В приличном обществе первым здоровается тот, кто пришел. И в нем никогда не тыкают незнакомым людям. Может быть, вы объясните, для чего заявились сюда со своим сыном? Просить меня с ним заниматься? Тогда непонятен ваш тон и все сказанное. Хотите просто поскандалить? Я уже говорила вашему мужу, что ничему его сына учить не собираюсь. Повторяться не буду.

Они обе говорили достаточно громко, чтобы разговор был слышен всем ученикам. Те не стали стоять в отдалении, а подошли к своему тренеру.

— Ты просто хамка! — с перекосившимся от злости лицом сказала Тарасова.

— Я тебе говорил, что это дурная затея? — сказал матери Виталий. — И тренер у них дура, и от борьбы никакого толку. Был среди них еще один каратист, так его недавно пристрелили, и никакое каратэ не помогло!

Наташа рванулась к нему, но Нор успел ее перехватить.

— Шли бы вы отсюда, — сказал он Тарасовым. — А ты, урод, закрой пасть, пока тебе ее не закрыли другие!

— Это я урод? — разозлился Тарасов.

Он быстро шагнул вперед и без замаха ударил Нора кулаком в живот. Нор легко ушел от удара, но не смог ответить из‑за Наташи, которую по–прежнему держал за руки. Ответил Панов. Два его удара заставили Тарасова сложиться пополам и упасть на пол. Через двадцать минут последовало разбирательство в городском отделе полиции. Очевидно, там у Тарасовой был кто‑то знакомый, потому что прибыли на ее звонок сразу, и никаких разборок на месте никто не проводил. Забрали Борьку Панова и Ольгу.

«Не вздумай ехать с нами, — мысленно предупредила она Нора. — Тебе нужно держаться подальше от полиции. А нас скоро отпустят с извинениями. Подключайся к моему слуху и все услышишь. После драки шофер умотает, а у Сергея с Верой может не быть денег на такси. Поэтому ждите нас во Дворце, а если оттуда вытурят, скажешь, где устроитесь».

Разбирался с ними офицер, представившийся капитаном Масловым.

— Разберись, Коля! — сказала ему пышущая злобой Тарасова. — Это тренер в их бандитской шайке, а этот избил Виталика.

— Разберемся, Вероника Петровна, — успокоил ее капитан. — Мало им не будет.

— Друг семьи? — нахально спросила Ольга. — Вы бы хоть скрывали, что действуете в интересах своей знакомой. Так ведь можно лишиться погон.

— Не ты ли их меня лишишь? — недобро спросил он.

— А если я? — засмеялась Ольга. — Хотите?

— Попробуй, — сказал он. — Интересно, как это у тебя получится.

Их разделял только стол. Максимально ускорившись, Ольга перегнулась через него, вцепилась руками в погоны и, выдрав их, вернулась на свой стул.

— Не фиг делать, — сообщила она онемевшему от такой наглости Маслову. — Чем вы недовольны? Сами же хотели посмотреть.

— Ты видел, Коля? — закричала Тарасова. — Это бандитизм!

Ольга решила, что пора заканчивать. Начавший вставать со своего стула разжалованный ею капитан, тычущая в Ольгу рукой Тарасова, ее пострадавший сын и изумленно наблюдавший за девушкой Панов — все застыли. Она достала из‑под телефонного аппарата небольшую книжку справочника и набрала номер Головина.

— Виктор Аркадьевич? — это вас беспокоят из пятнадцатого кабинета. Да, Маслова, но он уже не капитан. Разжалован по собственной просьбе. Вы можете к нему подойти?

Она положила трубку на рычаг, прошлась по памяти каждого из присутствующих в кабинете и вернула им возможность двигаться. Все было проделано так, что паузы никто не заметил. Капитан выскочил из‑за стола и больно схватил ее за руку. Скорее всего, он бы этим и ограничился, но Ольгу это не устраивало. Трудно навязать человеку то, что он не хочет делать, а помочь сделать то, что хочешь всеми фибрами души, но по какой‑то причине сдерживаешься, можно не напрягаясь. Всеми фибрами души Маслов хотел ее убить, причем здесь и сейчас. Услышав приближающиеся шаги, она ослабила его контроль и подтолкнула под руку. Дверь кабинета распахнулась, и в этот же момент Ольга полетела на пол от сильной затрещины.

— Что здесь происходит? — раздался громкий голос. — Маслов, объяснитесь!

Ольга поднялась на ноги и отряхнула платье. Все‑таки она перестаралась, и рассвирепевший капитан ей хорошо врезал. В ушах до сих пор звенело.

— А вы сами не видите, товарищ полковник? — спросила она, повернувшись к вошедшему. — Это чмо, которое по недоразумению носило офицерские погоны, действовало не по законам, а в интересах своей хорошей знакомой гражданки Тарасовой. Ее сынок устроил драку во Дворце спорта, но обвинили почему‑то не его, а тех, кто его успокоил. Причем забравшие нас сотрудники полиции никакого опроса на месте не проводили, действуя по указке гражданки Тарасовой, хотя свидетелем конфликта был уважаемый в городе тренер и мастер спорта Федор Владимирович Туров.

О том, что она придержала Турова, не дав ему вмешаться, Ольга умолчала.

— Она сорвала с меня погоны! — сорвался в крик Маслов.

— Если правда все, что сказала эта девушка, она только сделала мою работу, — сказал Головин. — Кто зачинщик драки?

— Вот этот! — указала Ольга на Виталия. — А это мой ученик Борис Панов. Он сын управляющего Алейским отделением Сбербанка. Он вступился за одну из наших девушек, которую хотел ударить этот жлоб!

— Вы двое идете со мной, остальные ждут здесь! — сказал Головин. — Пойдемте, ребята.

— И зачем был нужен этот цирк? — мысленно спросил Нор полчаса спустя, когда всех четверых везли домой на полицейской машине. — Тебе двинули в ухо, а в моем, между прочим, до сих пор еще звенит. Развлекалась?

— Совсем чуть–чуть, — призналась Ольга. — Во–первых, я разозлилась. Тарасовой наколдовала цирроз. Лет двадцать еще поживет на лекарствах. Не женщина, а дерьмо. Муж ее, кстати, недавно бросил. А, кроме злости, было еще желание провести тренировку. Вот я ее и провела, причем в приличном темпе. Ну и еще познакомилась с высоким полицейским начальством и заслужила благодарность Борькиных родителей. Татьяна позвонила отцу, но, слава богу, Стародубцев не успел вмешаться.

— Садитесь, — предложил Фролов Бортникову. — Почитайте результаты экспертизы ваших образцов.

— Все, как я и предполагал, — сказал дор, пробежав глазами несколько листов текста. — Не тот у вас уровень науки, чтобы в них разобраться. Но, если это не патентовать, мы не обязаны объяснять, как получаем свою продукцию. Ваше решение?

— Я убедился в достоверности ваших слов, поэтому готов подкрепить наши планы деньгами. Для производства выбран Ржевский кабельный завод.

— Они нас не удавят? — спросил дор. — Мы же со временем похороним их собственное производство.

— С большим временем, и не все производство, а только его часть. В основном это силовые бронированные кабели. Контрольные и сигнальные кабели еще очень долго будут делаться из традиционных материалов. Перевод их производства на ваш пластик довольно трудоемок и дает малую экономию металла. Да и от ЛЭП сразу не избавятся, а значит и для них будут нужны провода. А пластик не повесишь: будет вытягиваться.

— ЛЭП быстро отомрут, — заметил дор. — Лет десять–двадцать, и все перейдут на подземные кабели.

— К этому времени мы выкупим контрольный пакет акций этого завода и перестроим большую часть производства на нашу продукцию. Пока же мы там арендуем площади и используем часть рабочей силы. Ну и оплатой аренды начнем хорошо подпитывать, что для завода будет совсем не лишним.

— ЗАО? — спросил дор. — Кто‑нибудь еще в доле?

— Только мы с вами. У меня достаточно своих средств, поэтому не будем никого привлекать. Сам я этим сейчас заниматься не буду, так как есть неотложные дела в столице. Через два дня сюда приедет мой доверенный человек, с которым вы будете иметь дело. Пока вам выделяется триста миллионов. Если не уложитесь в эту сумму, добавлю, но немного. Главное — это получить продукцию и выйти на зарубежных потребителей, а расширять производство будем уже за счет прибыли. Что будем продавать? Только кабели или что‑то еще?

— Еще концевые контакты к ним и электроинструмент для их установки, — сказал дор. — Там будет еще одно ноу–хау. Меня не устраивают ваши аккумуляторы. Слишком они недолговечны, да и емкость невелика. Поставим химические источники тока, в четыре раза более емкие, чем современные топливные элементы. Ничего сложного или дорогого в них нет, поэтому обязательно нужно взять патент.

— А если заняться еще и их производством? — спросил Фролов. — Не к инструменту, а как отдельной продукции?

— Я не возражаю, — ответил дор, — но сам этим заниматься не буду. С пластиком легче и надежней. Его технологию у вас никто не разгрызет.

Учебный день в понедельник для них закончился после второго урока. Началось с того, что их обоих забрала завуч.

— Ольга, — сказала зашедшая в класс Надежда Игоревна. — Забирай свою сумку и иди за мной. Нор, тебя это тоже касается.

«Она чем‑то сильно недовольна», — мысленно сказала Ольга, когда они шли по коридору в учительскую.

Там их ждал сюрприз в лице работника отдела опеки Николая Сергеевича.

— Вас вызывают в мэрию, — сказала завуч, — поэтому мы освобождаем вас от остальных уроков.

— Идите одеваться, — сказал им Николай Сергеевич, снимая с вешалки свое пальто. — Я сейчас без машины, поэтому пойдем пешком.

«Вот ведь сволочь! — мысленно выругалась Ольга в адрес майора Лыткина. — Все‑таки накапал в мэрию! Ну ничего, я с ними сейчас разберусь! Все равно нужно на ком‑то тренироваться!»

«Одевайся, — сказал Нор, подавая в гардеробе Ольге пальто. — Что думаешь делать?»

«Сейчас выберу место, где будет поменьше прохожих, и выпотрошу этого типа по полной программе. Нужно узнать, что им известно, кто в курсе и что хотят делать. Когда узнаем, будет видно, что делать».

Стрелки школьных часов в вестибюле показывали одиннадцать, день был будний, а на улице мела поземка. Учитывая эти три фактора, можно было ожидать, что людей на улице будет мало. Как оказалось, в районе школы их не было совсем. По приказу Ольги Николай Сергеевич замер и стоял неподвижно, пока она копалась в его памяти.

— Пролетели, как фанера над Парижем! — сказала Ольга, узнав все, что хотела. — Мало того что им пришла бумага из полиции, на основании которой на подписи у мэра лежит решение о лишении нас опекунских прав, этот кадр уже успел побывать в лесничестве и взять у отца письменное объяснение. А попутно выразил желание осмотреть твою комнату!

— И что в этом такого страшного? — не понял Нор.

— А то, что в ней моих шмоток было больше, чем твоих! И не все они развешаны в шкафу! Только полный дурак не поймет, что мы живем вместе. Этот к таким не относится. Хорошо еще, что он сразу от нас приехал в школу и никому не звонил. Это воспоминание я ему заменила на другое, а заодно расположила к нам настолько, насколько это возможно сделать, не вызывая подозрения у его сослуживцев. Все, сейчас он очнется. Пошли.

«Ничего не заметит? — мысленно спросил Нор. — Вид у него какой‑то смущенный».

«Я уже проверяла, как себя чувствуют после такого вмешательства, — сказала Ольга. — Вроде бы все нормально, но такое ощущение, что забылось что‑то важное. Ничего, минут через десять все пройдет».

Действительно, когда пришли в мэрию, нерешительность в поведении Николая Сергеевича исчезла, и он приобрел свой обычный флегматичный вид. Первым делом их повели в отдел опеки.

— Что же это вы, молодой человек, так оплошали? — укоризненно сказала Нору Ирина Валентиновна. — Пошли на поводу у опекуна, прельстились оружием! О родителях думать необязательно?

— Мне странно от вас такое слышать, — насмешливо сказал Нор. — Мне не десять лет, а через год вообще буду самостоятельным человеком. А силы во мне побольше, чем во многих из тех, кому уже исполнилось восемнадцать. И стреляю я прекрасно. Результатом нашего похода стали спасение двух человеческих жизней и захват пятерых вооруженных бандитов, которых мы сдали полиции. И не нужно апеллировать к моим родителям. Мой отец отказался бы от сына, который не помог соседям в трудный час. Рядом будут резать молодую девушку, а вы станете призывать меня праздновать труса?

— Действительно, — задумался Николай Сергеевич. — В таком контексте…

— И опекун не гнал меня силой и не прельщал оружием. Рисковать своей жизнью или нет, каждый должен решать сам. И вы мне здесь не указ. Уже составили решение? Ну что же, с вами разговаривать бесполезно, придется идти к мэру.

— Идите, куда хотите, но как только мэр подпишет решение, вас определят в наш детский дом!

— Весь день у этой дуры будет раскалываться голова! — мстительно сказала Ольга, когда они шли в приемную мэра. — Но по–настоящему виноваты в полиции, эти только отреагировали, как умеют и считают нужным. А вот что было нужно тем сволочам? Ведь если бы на «Фазенду» тогда прибыла полиция, то люди Лобанова попытались бы прорваться! С одной стороны восемь профессионалов с автоматами, а с другой — милицейская машина, пусть даже две. А мы им этих профессионалов передали на блюдечке! Черная неблагодарность! Если бы не магия и не знакомство с мэром, я сейчас психовала бы и лила слезы! Как хочешь, но я узнаю, кто у них такой неблагодарный. Так, переходим на мысленную речь. Наверняка эта стерва позвонила секретарше, и та даст нам сейчас от ворот поворот!

Так и вышло. Едва они появились в приемной мэра, как из‑за стола поднялась женщина средних лет, которая с решительным выражением лица перегородила им вход в кабинет своего шефа.

— Молодые люди, к Олегу Николаевичу прием только по записи. Вон на столе книга. Запишитесь и оставьте свои телефоны, вам позвонят.

«Проверю новые знания, — сказала Ольга. — Отвлеки на себя эту мымру, чтобы не мешала. Попробую вызвать Полозова по образу. Что‑то уже начало получаться, а здесь еще расстояние всего ничего».

— Как здесь заполнять? — спросил Нор секретаршу, перелистывая журнал. — Непонятно, в каких графах что писать.

Она подошла к своему столу и принялась ему объяснять заполнение, следя за тем, что делает Ольга.

— Оля! — обрадовался открывший дверь своего кабинета мэр. — Вы ко мне?

— К вам, Олег Николаевич, — сказала Ольга. — Я вместе с Нором. Помните его еще? Только нам говорят, что нужно за месяц записываться на прием.

— Может быть, кому‑то и нужно, — подмигнул он ей, — но не вам. Заходите, пока ко мне не набежали посетители. Садитесь на эти стулья. Что вас ко мне привело? Только не говорите, что соскучились! Я вас уже два раза безрезультатно приглашал.

— Я исправлюсь, — пообещала Ольга. — Олег Николаевич, давайте я вам все быстро расскажу, а уж вы сами решайте.

Она рассказала о налете на «Фазенду» и свою версию дальнейших событий.

— Вместо того чтобы сказать спасибо за то, что мы вместо них выполнили всю работу, избавили от потерь и спасли две человеческие жизни, они сделали нам гадость. А ваша Ирина Валентиновна так и сказала, что пусть вокруг вас вырежут хоть всех соседей, не имеешь права рисковать собственной жизнью! Ну или почти так, смысл был такой. Я там, между прочим, тоже была. Так что, и моего отца лишать родительских прав, а меня совать в детский дом? Я думаю, что в Советском Союзе нам бы не только сказали спасибо, а еще и наградили медалями! А у нас организуют преследования. Где справедливость?

— Ты много видела справедливости в своей жизни? — вздохнул мэр. — Ладно, ваше дело насквозь прозрачно, поэтому можете не трепать себе нервы. Никакого решения о лишении опекунства не будет. Я сегодня же посмотрю, что они насочиняли и созвонюсь с Головиным. Пусть посмотрит, кто у него такой умный. Я бы их понял, если бы твой отец потащил туда мальчишку, а для Нора признание совершеннолетним — это просто формальность. И обстоятельства чрезвычайные. А насчет награды я подумаю.

— Не нужно нам никакой награды, — сказала Ольга. — Пусть лучше Николай Сергеевич отвезет нас домой. В школу уже не пойдем, а до автобуса почти три часа. И денег на такси не взяли. Он хоть и очень медленно ездит, все равно дома будем раньше. Хоть какая‑то компенсация за нервотрепку. А к вам я обязательно забегу. Только сначала нужно созвониться, а у меня нет номера вашего мобильника.

— Держи визитку, — сказал мэр. — Только никому не давай номер моего телефона. А с Николаем Сергеевичем я сейчас договорюсь.

 

Глава 2

Виктор отвез молодежь к автобусу, вернулся в лесничество и, отогнав требующего внимания Хитреца, поднялся на крыльцо. Открыла ему Александра.

— Хотел забрать остальные вещи дочери и обсудить с вами несколько вопросов, — пояснил он. — Если вам неудобно, могу приехать через час.

— В комнатах немного не убрано, и я еще не расчесалась, — засмеялась Саша. — Если вас не смущают такие мелочи, тогда заходите. Идите на кухню, я сейчас поставлю чай, а Егор вынесет то, что собрала Люда.

Виктор прошел на кухню и сел у окна, чтобы не закрывать подход к плите или холодильнику.

— Мне кажется, или вы на самом деле помолодели? — спросил он у девушки, когда она разливала чай по чашкам. — То, что похорошели, абсолютно точно. Это работа Ольги?

— Мне трудно об этом судить, — сказала она. — Когда каждый день по десять раз смотришь на себя в зеркало, привыкаешь к небольшим изменениям. Нужно будет справиться у моего тренера, я с ним уже неделю не виделась. Но если что‑то изменилось, то только из‑за магии Ольги. Она же и вам ее делала?

— У мужчин это почему‑то не так заметно, поэтому я только сбросил лишний вес и стал сильнее, чем был в молодости. А вот дочь превратилась в красавицу. У жены это тоже проявилось, хоть и меньше. Наверное, магия больше влияет на молодых.

— Это кто у нас не красавец? — спросил вошедший на кухню Егор. — Когда смотрели на себя в последний раз? Вылитый Ален Делон, только другая прическа. А фигура? Живот исчез, и появились мышцы. Если бы не один минус ее магии, можно было бы открывать салон красоты.

— О каком минусе идет речь? — спросила Саша. — И почему я не знаю ни о каких минусах?

— Я говорю о привязке, — ответил Егор. — Многократно обрабатывая людей магией, дочь вызывает в них сильную симпатию, привязывая к себе. Для нас это нестрашно, потому что все равно родные, а к чему такое клиентам? Их же потом начнет к ней тянуть. Ольга сказала, что ее ученики, скорее всего, со временем последуют за ней. Да и вы, Виктор, должны чувствовать что‑то такое.

— Чувствую, — согласился он. — Она мне понравилась и до этих обработок, а после них я отношусь к ней, как к родному человеку. Если раньше мое участие в ее делах диктовалось расчетом, сейчас я это делаю в первую очередь ради нее самой.

— А во вторую? — спросила Саша.

— Расчет по–прежнему присутствует, — согласился Виктор. — Мы с ней можем очень сильно помочь друг другу, и глупо это не учитывать, тем более мне, но это уже не является определяющим. Если потребуется, я ей помогу без всякого расчета, в ущерб себе. И дело не только в привязке. Она дважды спасла мне жизнь и сберегла дочь. А сила и здоровье, которыми я тоже ей обязан?

— Дочь недавно узнала о привязке, — сказал Егор. — Когда‑то маги в мире Нора создавали себе верные дружины из усиленных магией воинов.

— Очень интересно, — прищурился Виктор. — В мире Нора! Так вот о чем не хотела говорить Ольга. Все ее объяснения грешили недосказанностью. Теперь понятно, о чем она не хотела говорить. Так магию она получила от него? И он, наверное, тоже маг?

— Ляпнул, не подумав, — виновато сказал Егор. — Я от вас давно не жду неприятностей, вот и расслабился. У Нора есть способности, но очень небольшие. Он дал только знания.

— Неприятностей вы от меня не дождетесь, — заверил его Виктор. — Я рассчитываю не только на вашу дочь, а вообще на всю семью, причем и в делах, и в дружбе. Людям с моим положением очень трудно обзаводиться друзьями. Они у меня есть, но еще с тех времен, когда я только начинал свое дело. А с вами мне повезло. Ладно, это все лирика. Давайте перейдем к делам. Держите эти бумаги.

— Что здесь? — спросил Егор, кивнув на лежавшую на столе папку.

— Дарственная на «Фазенду». Пусть вас не смущает фамилия Фадеев: Фроловым я был временно. Еще здесь дарственная Бортникова на «форд» и квитанции об уплате налогов на дарение. Я оплатил налоги за следующий и положил на ваш счет по «Алтайэнергосбыту» достаточно денег, чтобы вы в следующем году ни на что не тратились. Берите и владейте. Да, я обещал ребятам горючее, но из‑за известных событий не смог выполнить обещание. Завтра с утра его должны привезти. Егор, у меня к вам будет просьба. Сегодня у нас вторник, а свадьба у вас в субботу и воскресенье. Мне нужно срочно на три дня слетать в Москву. Хочу успеть на ваш праздник, поэтому через час выеду в Барнаул. Вы можете в эти дни присмотреть за Людой? Лена все сделает по дому, поэтому нужно только вечером навестить дочь и утром отвезти ее к автобусу, а потом забрать обратно. Здесь я рассчитываю на вас, Шура. Вы будете договариваться, чтобы детей на субботу освободили от школы? Тогда скажите и насчет Люды. На той неделе я ее вообще заберу, и мы уедем. Я подготовлю для вас в Москве квартиру и сообщу. Только перед приездом обязательно позвоните. Если у ребят получится с экстернатом, будет совсем хорошо. На ваше место трудно кого‑нибудь найти?

— Кого‑нибудь — не трудно, — улыбнулся Егор, — а хорошие работники на дороге не валяются. Ничего, я на днях предупрежу нашего директора, чтобы искали замену.

— А вы чем хотите заниматься, Шура? — поинтересовался Виктор. — Неужели бросите спорт?

— Вообще‑то, я бухгалтер, — улыбнулась она, — только по специальности не работала ни одного дня. Не знаю, что вам ответить. Я уже сейчас в два раза сильнее, чем была, и намного быстрей, а Ольга говорит, что меня еще будет обрабатывать Нор. И как мне после этого выходить на татами? Мне же там не будет противниц. Это просто нечестно.

— Значит, он может то же сделать и для меня? Ладно, об этом я сам с ним поговорю, когда вернусь. А насчет того, что нечестно… Я думаю, что вы неправы. В любительском спорте это было бы надувательством, а в профессиональном давно нет никаких правил. Я имею в виду не сами выступления, а подготовку спортсменов. Неужели никто из ваших знакомых никогда не применял химию? На выступлениях поберегутся, а в другое время? А для остальных это просто зрелище, на котором они любуются красотой, силой и мастерством, а какими способами все это достигнуто, никого не волнует. Все, нужно бежать. Где вещи дочери?

— Я их собрал и вынес в коридор, — сказал Егор. — Пойдемте, провожу.

Сразу же после окончания занятий Ольге позвонил отец. Она в это время шла из спортивного зала в вестибюль, где должна была дожидаться Люда. Шесть уроков были только у десятых и одиннадцатых классов два раза в неделю, и в эти дни всем остальным ребятам из Матвеевки приходилось ждать, пока освободятся старшеклассники. Время большинство тратило с пользой, выполняя в своих классных комнатах домашние задания.

Егор сообщил, что Виктор улетел в Москву, и звонить насчет машины нужно Александре. В вестибюле уже толпились одетые ребята из восьмых и девятых классов. Когда оделись старшеклассники, все гурьбой пошли к автобусу.

— Твой отец улетел в Москву, — сказала Ольга идущей рядом Люде. — Вроде бы на три дня. Так что забирать и отвозить нас будет Саша.

— Мог бы и мне сказать, — неприязненно буркнула та.

— А вы с ним уже разговариваете? — деланно удивилась Ольга. — Послушай, Люда, тебе не надоело валять дурака? Дело, конечно, твое, просто не хотелось вот так с тобой прощаться.

— Почему прощаться? — дрогнувшим голосом спросила девушка.

— Потому что ты с отцом на следующей неделе уезжаешь в Москву. Не знаю, как ты, но он сказал, что ноги его здесь больше не будет. Отгуляет на свадьбе, доделает здесь все дела, и все.

— Какие у него могут быть дела? Продажа дома?

— Нет, дом он отдал нам, — сказала Ольга. — А дела… Тебе лучше знать. Я думаю, что он договорится о доставке в Москву тел твоей мамы и Олега, ну и со школой все нужно оформить. А за тобой он просил присмотреть, так что мы вечером возьмем снегоход и сгоняем.

— Не стоит себя утруждать, — зло сказала Люда. — Ознакомитесь со своей собственностью потом, когда меня там не будет.

— Жаль, — сказала ей Ольга. — Я думала, что мы подруги.

«После двух обработок привязки не получилось, — мысленно заметил Нор. — Сделаешь третью?»

— Я ей больше ничего делать не собираюсь! — вслух ответила Ольга. — На фиг мне сдалась искусственная дружба или любовь! Не хочет — скатертью дорога! Она меня сразу невзлюбила из‑за тебя, а потом только делала вид, что дружит. Немного притворства — и можно получить силу, сбросить вес и улучшить память! Все, садитесь в автобус!

«Не нужно так расстраиваться! — мысленно сказал Нор. — Ей сейчас очень тяжело».

«А как нужно расстраиваться, Нор? — перешла на мысленное общение Ольга. — Ей тяжело, и она нашла крайнего — отца, а поскольку мы ей помешали зациклиться на горе, то тоже попали в крайние! И она уже не маленький несмышленыш! Все, не хочу о ней говорить».

Дальше ехали молча. Нор позвонил Саше только перед самым поворотом, где им нужно было выходить, поэтому, когда покинули автобус, машины еще не было.

— Давайте пойдем по дороге, — предложила Ольга. — Идти теплее, чем стоять. Нор, возьми у нее сумку. Не отдает? Ну и пусть несет сама. Слушай, мы написали заявление на экстернат, и Валентина Ивановна дала добро. Когда начнем занятия? Может, прямо сегодня? Сейчас одиннадцатое, и до Нового года осталось учиться две недели, а потом еще столько же продлятся каникулы. Если постараться, то после них сможем все сдать.

— Давай, — согласился он. — Если никуда не нужно ехать, времени навалом. А вот и Саша. От нас ближе, чем до «Фазенды», поэтому я не стал ей слишком рано звонить. Садимся.

Они сели на задние сидения «фиата», при этом Люда, которая сегодня не видела Александру, буркнула что‑то невнятное, что при известной фантазии можно было принять за приветствие.

«Не обращай на нее внимания, — мысленно сказала Ольга. — В школе со всеми общается нормально, а вот с нами не хочет. И черт с ней, все равно через неделю уедет».

«Ты на нее обиделась», — заметила Саша, разворачивая машину.

«Обиделась, — согласилась Ольга. — Я ей помогала уже не из‑за ее отца, а из‑за нее самой, и считала подругой. Ничего, ошибаются все, а мне урок на будущее».

У съезда Ольга с Нором вышли и увидели несущегося к ним со всех ног Хитреца.

— Вот кто никогда не предаст! — сказала Ольга, обнимая кабана и прижимаясь щекой к его морде, — а я ему уделяю так мало времени! Хитрец, давай будем с тобой гулять? У нас в сарае есть санки. Прицепить их к твоему ошейнику и будешь меня катать. Тебе будет совсем не трудно меня везти.

— Очень практичный подход к любви, — одобрил Нор. — Надеюсь, меня ты ни во что не станешь запрягать. А мысль насчет прогулок достойна внимания. Только я бы предложил не запрягать несчастного кабана, а взять лыжи, которые мы купили, но так ни разу и не использовали, и накатать лыжню. А Хитрец может побегать где‑нибудь поблизости.

— Пока не получится, — вздохнула Ольга. — Некогда гулять, особенно мне. Вот поженим отца, и Саша меня разгрузит с готовкой… А на каникулах отменим все занятия в секции и будем готовиться к экстернату и гулять! Красота! Нор, пошли домой. Приморозило, а мы одеты для школы, а не для прогулок.

— Саша приехала, — сказал он. — Возьми мою сумку и иди в дом, а я закрою за машиной ворота.

— К нам едет кто‑то еще, — сказала Ольга. — Это Сергей. Не закрывай ворота, пусть тоже заезжает во двор. Закроем, когда он уедет.

— Что вы застряли во дворе? — выглянул из‑за двери отец. — Саша когда еще позвонила, что вас привезла. Что‑нибудь случилось?

— Все нормально, папа, — успокоила его Ольга. — Дышали воздухом и мечтали о том, как будем гулять на каникулах. Сергей приехал.

— Да, я знаю, — сказал Егор. — Он мне звонил. Заходите, будем разбирать ваши художества.

— Вот блин! — с досадой сказала Ольга. — Что еще этим в полиции неймется. Вроде все сделала правильно. И ведь просила Сергея не выкладывать отцу!

Они освободились от курток и сапог, побросали сумки в свою комнату и пошли на кухню, где Ольга сразу же поставила греть воду для чая.

— Здравствуйте, орлы, — поздоровался с ними Сергей. — Чай будет? Тогда держи этот кулек. Решил подсластить жизнь, которая у меня в последнее время вашими стараниями получается горько–соленая.

— Эклеры! — обрадовалась Ольга. — Спасибо!

— Благодарить будешь потом, если захочешь, — сказал он и обратился к зашедшим на кухню Егору и Александре: — Садитесь, проведем разбор полетов этой кадры. Колись, ты применяла у нас свою магию?

— Самую малость, — потупилась Ольга, — и только в ответ на произвол!

— Я тебя не пойму, — сказал Сергей. — То фактически взрослый и очень неглупый человек, то какая‑то бездумная малолетка.

— Может быть, нам все‑таки расскажут, что произошло? — спросил отец.

— Пусть она рассказывает, — кивнул Сергей на Ольгу, — а я дополню.

— Мне в секцию прислали одного балбеса, — начала рассказывать Ольга. — Он у меня проходил по обязательному списку, только наша борьба ему была до лампочки, что он прямо высказал на первом же занятии. Сказал, что и без нее начистит нам морды. Я его выгнала. Без рук выгнала! Через несколько дней явился его отец. Вполне нормальный мужчина. Мы с ним поговорили, и он принял мои объяснения, не приняла его женушка. Она работает главбухом на одном из заводов нашего комбината. Стерва еще та. Дома они поспорили из‑за своего сына и моей секции. Результатом этого спора стало то, что они разошлись.

— И кто же тебе об этом докладывал? — спросил Сергей.

— Прочла в памяти у мадам Тарасовой. Мы достаточно долго были рядом. Она ему еще сказала, что, мол, вытурит меня на фиг из секции. А для начала вытурила мужа из дома на его старую квартиру и отобрала машину.

— Суровая женщина, — заметил Егор.

— Дура она, — убежденно сказала Ольга. — И муж ей сказал то же самое. И добавил, что не раз встречал хороших профессионалов, которые страдали от недостатка ума. Она потом сама ревела, но поезд уже ушел. Так она на мой счет записала не только сынка, но и мужа. А в воскресенье вместе с сыном пришла скандалить к нам на секцию.

— Так уж и скандалить? — не поверил Егор.

— Папа, если я что‑то говорю, то только то, в чем уверена! — возмутилась Ольга. — Когда приходят договариваться, не ведут себя так по–хамски. А она еще перед своим визитом созвонилась с капитаном Масловым и договорилась о том, что если мы на нее наедем, он примет меры. Это я тоже выудила из ее памяти. По поведению было понятно, что они знакомы, но во внешнем слое о нем больше ничего не было, а глубоко я не копала.

— Почему ты думаешь, что они знакомы? — спросил Сергей.

— Она его называла Колей, а он ее — Вероникой Петровной. Ее сынок оскорбил память Олега, поэтому ему предложили заткнуть пасть и убраться, а он вместо этого полез в драку. Понятно, что отгреб плюх. Сразу же примчалась машина с двумя бравыми полицейскими, которые по указке мадам Тарасовой загребли меня и врезавшего Виталию парня. Нет, вели они себя вежливо, но ни нас, ни свидетелей происшествия не опрашивали.

— И ты удержалась и не пустила в ход магию? — удивился отец.

— Мне было интересно, чем все закончится, — призналась Ольга. — И еще я разозлилась. Можно было бы поставить точку в конфликте, но для этого мне пришлось бы организовать Веронике Петровне инфаркт. Все остальное, что пришло в голову, дало бы только отсрочку или привлекло ко мне внимание.

— А так ты к себе внимания не привлекла! — с сарказмом сказал Сергей. — В городе нет ни одного полицейского, который не знал бы, что малявка, повязавшая со своими родными пятерых киллеров, с мясом выдрала погоны с плеч капитана Маслова. И что капитан Маслов ее после этого пинал ногами и был за этим занятием застукан Головиным.

— Ты разжаловала капитана? — удивился отец.

— Все было не совсем так, — возразила Ольга. — Он начал нас запугивать. Понятно, что все равно отпустили бы, особенно когда узнали, кто отец Борьки. А мне вообще нечего было приписать, так как я этого придурка Витальку и пальцем не трогала. Но промурыжили бы нас долго. Мне такой финал был не нужен. Он угрожал мне, я стала угрожать ему. Сказала, что сниму с него погоны, а он заявил, что с интересом посмотрит, как я это проделаю. Я и показала.

— Это с твоей стороны наглость, — сказал Сергей. — И его слова тебя не оправдывают. Ну ладно, тебя возмутили его нарушения, и ты сорвала погоны, не зная, что понесешь наказание. Тебе всего шестнадцать, а население не обременено знанием законов. Понятно, что его возмутило твое поведение. Но, убей меня бог, никогда не поверю в то, что Николай сам врезал тебе по голове! У нас работают самые разные люди, и ангелов среди них нет, но и тех, кто будет избивать девчонку, даже за такую наглость, как твоя, уже тоже нет. Когда‑то были, но от них в свое время избавились. Что ты сделала?

— Сняла запрет и чуть подтолкнула, чтобы он мне врезал. А до этого ненадолго всех обездвижила и позвонила Головину, чтобы пришел. Пока он шел, немного почистила всем мозги.

— Кто бы почистил твои! — с осуждением сказал Сергей. — Ты сломала человеку жизнь. Его действия попадают под третий пункт двести восемьдесят шестой статьи, а это очень серьезно. А у него двое детей: мальчик и девочка. Пусть он допустил нарушения, но он тебя за эти погоны и пальцем не тронул бы! Скорее всего, постарался бы замять и твою наглость, и свои грешки. А ты устроила натуральную провокацию и наказала человека несоразмерно его вине. Кто тебе дал такое право? Сила? Ты знаешь, как далеко может завести вседозволенность?

— Они меня страшно разозлили, — всхлипнула Ольга. — Я и решила, чтобы наказали… А заодно проверила, как все работает…

— Она тренировалась! — сказал Сергей. — Честное слово, если бы я мог, я бы у тебя эту магию отобрал. Эта Тарасова, видимо, действительно дрянь и своими действиями дала тебе повод применить силу, а Маслов тебе, по сути, еще ничего не сделал. Откуда ты знаешь, какие у них отношения? Иногда бывает так, что человеку трудно отказать. Может быть, и ему было трудно послать эту Тарасову. Ну показал бы он ей свое рвение, и вас отпустили бы. И ты это прекрасно знала!

— И что теперь можно сделать? — спросил Егор, стараясь не смотреть на дочь.

— У нас мало опытных сотрудников, а Маслов, в общем‑то, на хорошем счету, — сказал Сергей. — Головин не хочет давать хода этому делу, но ему нужно быть уверенным в том, что вы не начнете его раздувать. Николая накажут, но не слишком строго. А Ольгу не будут привлекать за оскорбительные действия. Что смотришь? Могут и привлечь. Причем его проступок тебя не выгораживает, так что могут наказать обоих.

— Виктор Аркадьевич мне ничего делать не будет, — продолжая всхлипывать, сказала Ольга. — Я у него на всякий случай пробежалась по памяти и кое‑что поправила.

— Сама же говорила, что магия недолговечна, — сказал Егор. — Пройдут несколько дней…

— Не в этом случае, — объяснил Нор. — Если вмешиваться в поведение или ставить иллюзии, тогда да, будет действовать только несколько дней. Остаточное действие будет, но так… слабое. А если лечить болезни или вмешиваться в память, магия тоже исчезает, но вызванные ею результаты остаются.

— И что же ты сделала полицейскому начальству? — спросил Егор.

— Убрала одни воспоминания и подправила другие, — сказала Ольга. — Изменила к ним отношение и вызвала к себе симпатию. Он сам по себе неплохой человек, просто стал немного лучше. Личность человека, если говорить упрощенно, это набор воспоминаний и их оценок. Это как набор шаблонов, которые используются при оценке любого явления. Это высшая магия, я ее сейчас отрабатываю.

— А нельзя ее пробовать не на живых людях, а на твоем вепре? — сказал Сергей. — Кто тебе дал право копаться в чужих мозгах? Улучшила она его! Ты сама еще не сложилась, как личность, а берешься вмешиваться в суть других людей! Причем не только тех людей, которые тебе враждебны. Если не прекратишь, можешь к нам больше не приезжать.

— А если на меня будут наезжать? — вскинулась Ольга. — Неужели лучше подарить человеку инфаркт, который сведет его в могилу, чем подправить поведение?

— Если изредка и в порядке самообороны, это я могу понять, — сказал Сергей. — То, что ты отмочила, не попадает в разряд таких действий.

— Что мы должны делать? — спросил Егор.

— Сегодня уже поздно, а завтра я за тобой приеду и поедем в школу за Ольгой. У вас ведь пять уроков? Она извинится, а ты распишешься в том, что у вас нет никаких претензий к капитану Маслову. И я очень надеюсь, что в связи с вами в следующем году не будет ни трупов, ни киллеров, ни разжалованных офицеров полиции.

— Куда сейчас едем? — спросил Третьяков Фадеева.

Николай десять минут назад встретил Виктора в Домодедово и сейчас в сопровождении машины СБ вез в Москву.

— Давай ко мне, — сказал Виктор. — Я уже почти полгода не был дома, а дней через десять перееду сюда окончательно. Квартиру проверяли?

— Служба Лобанова ею не интересовалась, — ответил Николай. — С охраны ее не снимали, это мы проверили в первую очередь. А приборный контроль проведем сейчас. Я не хотел туда соваться без тебя. Мне было бы неприятно, если бы кто‑то, пусть даже ты, хозяйничал у меня в мое отсутствие. Если по необходимости, тогда понятно, но я ее не видел. Как себя чувствует Людмила?

— Со мной не разговаривает.

— Понятно. Извини за мой совет, он тебе вышел боком.

— И совет у тебя был не слишком… умным, и я себя повел не лучшим образом. Больше я не собираюсь сам заниматься вопросами безопасности, слишком дорогая цена, которую приходится платить за ошибки. Аппаратура включена?

— Никаких закладок в салоне нет, стекло звуконепроницаемое, и лазером с окон машины ничего не снимешь, так что можешь говорить спокойно.

— Какой расклад в той группе, которая поддерживала Дерешкова?

— Сейчас все ждут торгов, а потом начнется возня. К нам никто из них не имеет претензий. Ты примешь участие?

— Заманчиво перехватить акции Дерешкова, — сказал Виктор, — но я не буду участвовать в торгах. Одно дело приобрести контрольный пакет, другое — урвать процента два–три. Купить больше просто не дадут.

— Три процента — это тоже неплохо, — возразил Николай. — Или я чего‑то не знаю?

— Я затеваю новое дело, которое может потребовать больших инвестиций, а почти все деньги в деле. Свободных средств не так много, как хотелось бы. Я собирался приобретать акции в течение двух лет, сразу я на них тратиться не могу.

— Прибыльное дело?

— Должно быть прибыльным, — сказал Виктор. — Извини, но мой партнер против продажи акций, а я не хочу прибегать к займам. Денег хватает с избытком, но в новом деле возможно все, и резервы не помешают. Рогов прилетел?

— Да, три дня назад.

— Придется вам, ребята, действовать без меня. Если дела пойдут так, как я рассчитываю, продам вам и свои акции.

— Интересно, что ты накопал, — улыбнулся Николай. — Ладно, не буду спрашивать. Помощь нужна?

— В деле пока не нужна, а вообще… Можешь купить для меня неподалеку от моих апартаментов квартиру для проживания семьи из четырех человек? Нужна такая, чтобы не била по карману, но была достаточно просторной и комфортабельной. Подружился с очень хорошими и полезными людьми и хочу перетянуть их сюда.

— Я скажу своим людям, поищут. Как срочно это нужно сделать?

— Они планировали переехать к весне, но всякое может случиться, поэтому пусть сильно не тянут. И скажи Денисову, чтобы подобрал мне двух телохранителей. Я с дочерью и одним из них полечу в Москву самолетом, а другому нужно будет перегнать «найт».

— А тела Шуры и Олега?

— Это я поручу Архипову. Он доставит тела и организует похороны.

— Ты будешь разъезжать?

— Да, мне нужно кое с кем встретиться и решить ряд вопросов. Если бы не это, я бы все решил без перелетов.

— Спрашиваю, чтобы знать, чьим сопровождением будешь пользоваться, моим или своим?

— Моих людей еще нужно сюда перебросить, поэтому пока организуй мне машину и охранников. Это всего на два дня, я улетаю послезавтра утром.

— Оля, перестань так убиваться! — недовольно сказал Нор. — Все делают ошибки, и ты в этом не исключение. Хочешь, я тебя поцелую или поглажу? Здесь и здесь?

— Прекрати, — попросила она. — Если не перестанешь, я уйду.

— Уже прекратил, — проворчал Нор, отодвигаясь к стенке. — Мне самому сейчас не больно нужно, просто хотел тебя немного расшевелить. Три часа лежишь, уставившись в потолок! А в глазах такое, что лучше не смотреть. И ты думаешь, что я смогу заснуть?

— Как я могла так измениться, Нор? — с тоской спросила Ольга. — Чтобы дядя Сережа, который меня нянчил на коленях, сказал мне больше не показываться на глаза! Зачем мне магия, если от меня отвернутся все, кого я уважаю и люблю? Отец за столом уже отворачивался, а Сашу теперь не заставишь заниматься магией. Пример того, к чему это может привести, у нее перед глазами!

— Ты же знаешь, что ни я, ни она никогда не сможем копаться в чужих мозгах, — возразил Нор. — Просто не хватит сил.

— Ты же умный! — с болью сказала она. — Зачем говоришь глупости? При чем здесь это?

— Почему‑то ты вспоминаешь о моем уме только тогда, когда сделаешь очередную глупость. Напомнить, сколько раз ты обещала со мной советоваться? Ты умная девушка, но слишком быстро растешь как маг. Сила кружит тебе голову, вдалбливая в нее мысль, что уже можно не считаться с простыми людьми. Для своих родных и друзей ты делаешь исключение, а на остальных можно тренироваться. Не так?

— Не так!

— Пока еще не совсем так, — поправился он, — но ты к такому идешь. Ты быстро учишься манипулировать людьми, уже не боишься конфликтов и теряешь осторожность. Сила и власть действуют как наркотик. Ты сама недавно говорила, что уже не представляешь себе жизни без силы. Но сила — это только средство, а не цель, а она у тебя стала целью, для достижения которой хороши все средства! У меня на родине по здешним понятиям очень примитивное общество, но маги ограничены законами, которые когда‑то давно установили для себя сами. И они тебе прекрасно известны! Другое дело, что не все их соблюдают, но таких, если находят, карают. Вот и следуй этим законам здесь. У нас это уже тысячу лет приносит неплохие результаты.

— И прощать таких, как Тарасова?

— А что ты ей сделала? — поинтересовался Нор.

— Наколдовала цирроз, — буркнула Ольга. — Скажешь, надо было простить?

— Ты идешь по улице, — начал Нор. — Из какого‑то двора вылетает гавкучая шавка и хватает тебя за ногу. Причем ни за что ни про что, наверное, просто не понравился запах. Ты ее загоняешь в угол и изо всей дури лупишь по печени! Так лупишь, чтобы она через полгода мук скончалась! Сдохни, злобная тварь! А теперь вспомни ту бешеную собаку. Она несла нам смертельную угрозу, и ты ее быстро и милосердно умертвила. Поступки мага в отношении всех прочих должны быть соразмерны не его сиюминутной злости, а вине человека. Тебя захотели унизить, отыгравшись за свои собственные недостатки, а ты сразу лупишь насмерть, чтобы просто устранить неприятность раз и навсегда. И не надо мне говорить, что она дрянь и это заслужила. Взвешивать тяжесть грехов и карать могут боги, но не ты. Тебе дано право на защиту! Нападают — защищайся. И есть разница, то ли в тебя из‑за кустов выстрелил из рогатки мальчишка, то ли за твоей жизнью пришел наемный убийца. Или ты в обоих случаях ответишь одинаково, чтобы мир стал удобней для жизни? Тогда нужно многих вычищать, потому что по–настоящему хороших людей очень мало. Остальные им вечно чем‑нибудь мешают. Этот, сволочь, курит, и нужно ждать, пока он пройдет, или вдыхать дым, другой с утра уже навеселе. Пусть пока никого не трогает, но ведь может тронуть? И смотреть на него противно! А на скамейке пятнадцатилетние целуется взасос, и плевать им на мнение окружающих и на то, что тебя завидки берут. Ну и так далее. Ходить и всем откручивать головы?

— И что бы ты ей сделал?

— Что‑нибудь достаточно неприятное, но не смертельное, и такое, что проявится быстро. Выбор большой. Когда муха садится на оконное стекло, ее бьют газетой, а не молотком.

— Нор…

— Что?

— Я с тобой полностью согласна, но у меня будет просьба. Не могу я больше видеть эту мымру. Вылечишь ее сам? Заодно награди чем‑нибудь неприятным из своего списка. А ее адрес мы узнаем через Сергея. Я ему с утра позвоню, а после полиции съездим. Я думаю, что для такого дела он нас отвезет. Только если я начну действовать по вашим правилам, я буду медленно осваивать то, что мне дают доры. Да и тела мы быстро не наберем.

— А тебя кто‑то толкает в спину? Если действовать по придуманной тобой методе, никаких нарушений не будет. А пока обойдутся без тел. Тебе и полученные данные долго осваивать.

— Это еще как сказать, — возразила Ольга. — Если обработка Саши даст нужный эффект, я все освою за два месяца. Понимаешь, очень хочется узнать все по медицине. Мало ли что потом может случиться? Может быть, доров кто‑нибудь отсюда попрет, или у них поменяется начальство и новый начальник решит, что мне слишком много всего дают! Или вмешается твой дебильный бог! Так и останусь недоучкой.

— Можно опять попробовать вариант с больными, — предложил Нор, — или подкатить к бомжам. Сейчас зима, поэтому им живется несладко. Мне непонятно, как люди могут быть довольны такой жизнью. Скоро «Фазенда» будет нашей, так что мы и сами сможем приводить их в божеских вид. Ну что, успокоилась? Давай спать.

— Да, спасибо тебе! Ты самый лучший!

— А то я этого не знаю, — пошутил он, получил тычок локтем в бок и притянул Ольгу к себе.

 

Глава 3

— Николай Трофимович, извините дуру! — сказала Ольга, глядя Маслову в глаза. — Вы меня разозлили, сами знаете чем, но злость еще не основание хамить и самой нарушать закон.

— Это ты меня прости, — виновато сказал капитан. — Никогда не думал, что способен на такое. Как затмение нашло…

— Виктор Аркадьевич, — повернулась Ольга к Головину, в кабинете которого они выясняли отношения. — Это, наверное, не мое дело, но я вас очень прошу, чтобы не было никакого наказания. Ни с кого я погоны не срывала, и никто здесь рук не распускал.

— Это мы решим сами, — сказал ей явно довольный полковник. — Если конфликт исчерпан, можете идти. А тебя на первом этаже у дежурки ждет отец.

Ждал ее не один отец, рядом с ним стоял Сергей.

— Ну как? — спросил он.

— Все хорошо, — ответила Ольга. — Я извинилась, а вашего капитана не будут наказывать. Пойдемте в машину, поговорим там.

Они вышли из здания полиции и сели в стоявшую рядом машину Сергея, в которой их дожидался Нор.

— Ну как? — повторил он вопрос Сергея.

— Стыдно, — призналась она. — Хотела запустить ему усиление, но вовремя остановилась.

— А что не так? — не понял Нор. — Сделала бы приятное обиженному тобой человеку.

— У него в ближайшие дни должен был случиться инфаркт, — опустив глаза, сказала Ольга, — и, скорее всего, обширный. Теперь не случится. Я побоялась запускать сразу два воздействия. Извините, дядя Сережа, но я все‑таки влезла в голову к вашему полковнику. Маслову выговор с занесением в личное дело ни к чему.

— Ладно, — сказал довольный Сергей. — Не будем терять время. Едем к Тарасовой?

— Да, поехали, — сказал Нор. — Я вас надолго не задержу.

— А сможешь все сделать сам вместо нее? — спросил Сергей, выезжая за ограду.

— Там не будет ничего сложного, — ответил Нор. — Все проделаю так, как уже работала Ольга. Подчиню кого‑нибудь в квартире и заставлю открыть двери. Вылечу хозяйку от цирроза и посмотрю, что можно дать взамен, а потом сотру воспоминания о своем визите и тихо удалюсь. Стереть то, что есть в голове, несложно, сложно изменять уже существующие воспоминания или давать новые и менять их эмоциональную окраску. У меня такое не получится. Но там это и не нужно, да и нельзя пускать Ольгу в таком состоянии. Оля, может, тебя успокоить магией?

— Переживу, — ответила она. — На дольше запомнится.

Визит Нора в квартиру Тарасовых занял всего десять минут.

— Как сходил? — спросила Ольга, когда ее друг занял свое место в машине.

— Вылечил, — ответил он. — У нее этот цирроз еще толком не начался.

— А что дал вместо цирроза?

— Ничего. Ее уже без нас достаточно наказали. Приказом Стародубцева она освобождена от должности главбуха комбикормового завода и переведена старшим бухгалтером на маслозавод. Она сейчас в депрессии, и свое понижение тоже связывает с тобой. И правильно связывает, это наверняка работа Татьяны.

— Вот почему вы все время вляпываетесь в дерьмо? — спросил Сергей. — Ладно, вопрос риторический. К нам не будем заезжать?

— Поехали в лесничество, — сказал ему Егор. — Твоих проведаем как‑нибудь в другой раз. Вы приготовились к свадьбе?

— Это вам к ней нужно готовиться, — улыбнулся Сергей, — а мы всегда готовы к гулянке.

Он отвез своих пассажиров в лесничество, высадил, просигналил на прощание и уехал. Машина Александры стояла возле сарая, а она сама занималась кормежкой кабана.

— Тебе помочь? — спросила Ольга, приоткрыв дверь в свинарник.

— Не нужно, я уже с ним закончила, — ответила Саша. — Пусть трескает, и мы пойдем обедать. Пельмени любишь? Вот их сейчас и будем есть.

— А что случилось? — спросила Ольга. — Ты чем‑то расстроена?

— Так видно? — спросила Саша. — Или это магия?

— Чтобы тебя проверить магией, нужно смотреть эмоции, — ответила Ольга, — а я не лезу ни к кому из вас в голову. И ты такое уже должна почувствовать. Это к чувствам мага можно подключиться незаметно, а просмотр эмоций или памяти он заметит. Я определила по лицу. Ты, когда сердишься, немного поджимаешь губы и морщишь лоб.

— Никогда не замечала, — сказала Саша. — Это из‑за Людмилы. Она мне вообще не позвонила, но я выехала к автобусу через двадцать минут после окончания ваших занятий и успела подъехать к повороту раньше него. Разговаривать она со мной не захотела, а когда я попыталась ее приласкать, нахамила.

— Не будем об этом говорить при мужчинах, — попросила Ольга, заходя в дом. — Не хотелось этим заниматься, но завтра все‑таки загляну в ее голову. Пойдем на кухню, разольем все по тарелкам, заодно договорим. Ты занималась магией?

— Не хочется мне ею заниматься, — ответила Саша. — Все завязано на то, чтобы влиять на людей, а мне это неприятно.

— Так! У кого‑то в голове завелись тараканы, — сделала вывод Ольга. — Сядь на стул, пока нет мужчин, вправлю тебе мозги. Если я один раз сглупила, думаешь, это перечеркивает все то полезное, что сделано мной с помощью магии?

— О чем ты говоришь? — не поняла Саша.

— Сейчас растолкую на пальцах. Специально для таких чистоплюев, как ты. Этим летом отца чуть не застрелили пьяные владельцы «Фазенды». Они в ней жили до Фроловых, тьфу, Фадеевых! Я с ними справилась магией, а потом так напугала, что вся компания отсюда дернула, продав дом Виктору за полцены. Если бы они не уехали, нас точно спалили бы. Идем дальше. Я вылечила несколько человек, вернув им радость жизни. В двух случаях я это сделала из‑за себя, в остальных — просто пожалела людей. А если бы я была постарше и жила в большом городе, могла бы вылечить многие сотни! Это здесь я не могу светить своими способностями. Это все вред? А поход на помощь Виктору, когда тебя не взяли с собой? Сказать, чем бы все закончилось, если бы не магия? Их бы обоих положили возле машин, ну и Виктор с Людмилой не уцелели бы. У тебя не было бы мужа, а я лишилась бы всех! Сейчас мы живем в провинциальном городишке и то время от времени влипаем в неприятности, а что будет, когда переедем в Москву? Знаешь, сколько стоят квартиры в центре столицы? Я смотрела в Интернете и не хочу даже озвучивать цифры! А Виктор для нас такую купит! Понятно, что он относится к нам с симпатией, но из‑за одной симпатии миллионами не разбрасываются. Совершенно ясно, что мне придется ему помогать. И я не уверена в том, что получу квартиру, положение в обществе и кучу денег и буду спокойно жить без врагов и неприятностей! И переживать мне придется не за себя или Нора, а за вас с отцом! Мы маги и можем себя защитить. Я была так рада, когда обнаружила у тебя силу! Даже такая небольшая, как твоя, мне больше ни у кого не попадалась, а ты от нее отказываешься!

— О чем спорим? — спросил вошедший на кухню отец. — Кормить будете, спорщицы?

Следом за ним на кухню зашел Нор.

— Садитесь, сейчас наложу, — сказала Ольга. — Папа, твоя невеста не хочет учиться. Ей хватает и каратэ!

— Может и не стоит, если не лежит душа? — попытался защитить Сашу Егор.

— Хорошо, возьмем тебя, — согласилась Ольга. — Ты бы хотел всегда знать, когда тебе врут?

— Полезное умение, — согласился он.

— Сейчас я тебе таких полезных умений насчитаю воз! Например, Саша может научиться всегда чувствовать, когда ей будет грозить опасность от людей или животных. И без разницы, будет ли это подвыпившая толпа какой‑нибудь швали или спрятавшийся на чердаке снайпер. И почувствует даже со спины и с закрытыми глазами, даже во сне! Это лишнее? Она может обострить все свои органы чувств, может спастись тогда, когда не поможет никакое каратэ! Причем не обязательно убивать, можно просто подчинить, а потом стереть об этом память.

— Мне это не нравится! — сказала Саша.

— А тебе понравится, если тебя будут убивать или скопом изнасилуют? — разозлилась Ольга. — Когда я говорю о контроле или вмешательстве в память, я не имею в виду нормальных людей, а только подонков! Стукнут тебя сзади по голове, и не поможет твое каратэ! Способности у тебя небольшие, но троих ты осилишь!

— Она и шестерых завалит магией, — засмеялся Нор. — У большинства женщин очень бедная фантазии. Ты, например, всегда стараешься действовать самым простым способом. Один–единственный раз отошла от этого правила, когда решила натравить на браконьеров медведя! Тяжело додуматься заставить взятых под контроль защищать себя от остальных?

— Медведя на людей? — растерянно спросила Саша. — Почему?

— Они подстрелили меня и хотели почистить заказник, — пояснил Егор.

— Обошлись без медведя! — сказала Ольга. — А ты зря прошелся по моей фантазии. Не буду вспоминать вампира, но кто‑то здорово испугался одного милого демона!

— Было дело, — согласился Нор. — Беру свои слова обратно. Надо было придумать такое!

— Какие вампиры и демоны? — испугалась Саша. — Вы шутите?

— Просто иллюзии для запугивания, — объяснила Ольга. — Нор, ты мне мешаешь! Ну что, я тебя не убедила? И учти, что я совсем не говорила о возможности дать кому‑нибудь силу или добавить ума.

— Давайте поедим, — предложила Саша, — а то все окончательно остынет. Ешьте, а я вам расскажу о сегодняшнем разговоре со своим тренером. Фактически он мне поставил ультиматум. Или я продолжаю заниматься спортом, или федерация расторгает со мной договор.

— А что подразумевается под «заниматься спортом»? — спросил Егор.

— Я забросила тренировки, — ответила Саша, — а о том, что стала в два раза сильнее, никто не знает. — С десятого января в Барнауле пройдут краевые соревнования по каратэ, а летом следующего года состоится чемпионат России. И мне действительно нужно либо принимать во всем этом участие, либо закончить со спортом.

— Заканчивать спортивную карьеру нужно красиво! — сказал Нор. — Займешь первое место на чемпионате, тогда и уйдешь.

— Тогда придется не уходить, а ехать за границу, — возразила Саша.

— Съездишь, если к тому времени не будет беременности, — сказала Ольга. — Только я буду намного спокойнее, если во время этих поездок ты уже сможешь постоять за себя магией. Учти, что больше я тебе навязываться не буду. Но мне и Нору все равно поможешь. Мы сегодня обработали друг друга последний раз. Через два дня эту работу для нас сделаешь ты. И делать нужно будет три–четыре раза. А тебя саму еще укрепит Нор, и тебя тоже, папа.

— Я ему только скажу спасибо, — высказался Егор. — Никогда не чувствовал такой силы. Кочергу завяжу узлом.

— Все поели? — спросила Ольга. — Тогда давайте мне тарелки. Помою и пойду заниматься, а то сегодня слишком долго задержались в городе.

— И чем все у вас закончилось? — поинтересовалась Саша.

— Отец расскажет.

— Тогда идите заниматься, а я здесь все сама уберу, — сказала она. — Заодно его послушаю.

Когда Ольга следом за Нором зашла в спальню, ее осенило.

— Послушай, Нор, мы с тобой занимаемся неправильно!

— А как нужно правильно? — спросил он. — Что ты придумала?

— Чтобы записать себе в память содержимое учебника, нужно его прочитать. На это уходит часов десять. А передать свои знания этого учебника можно за полчаса!

— Предлагаешь читать разные учебники, а потом обмениваться знаниями? — сразу понял парень. — Здорово придумала, и лежит на поверхности. А я почему‑то не допер. Разбираться в том, что запомнили, потом придется самостоятельно, но нудной работы будет меньше.

Они часа три читали учебники, пока не помешал Уголек. Кот уже превзошел по весу мирового рекордсмена кошачьего племени и любую незапертую на замок дверь открывал без труда. В последнее время Ольга уделяла Угольку мало внимания, и, по его мнению, это безобразие нужно было исправлять.

— Хватит на сегодня, — решила Ольга, откладывая учебник. — Иди ко мне, малыш, я тебя расчешу, а заодно дядя Нор сделает тебя немного больше и умнее.

— Папа? — довольно внятно спросил кот, взглянув на Нора.

— Действуют мои обработки, — довольно сказал Нор. — Он на глазах становится умнее. Знал одно слово, теперь их у него два.

— Незачем издеваться над ребенком! — сказала Ольга. — Папаша!

— Я его уже обработал, — Нор тоже отложил учебник и встал со стула. — Вот вымахает он в два раза больше и начнет болтать. И что дальше? Будем его всю жизнь прятать в московской квартире? Или устроим мировую сенсацию?

— Там будет видно, — отмахнулась Ольга. — Ты сам что‑нибудь можешь предложить? Ну и незачем тогда об этом говорить.

— Типично женский подход, — сказал Нор. — Оля, хватит его чесать, а то по всей комнате и так полно шерсти. Давай лучше раньше ляжем спать. Я сегодня потратил силу сначала на тебя, потом на Тарасовых, а теперь еще на кота, и сейчас сильно тянет в сон. Для слабых магов это обычное дело.

Получившего порцию ласки Уголька выставили за дверь, выключили свет и быстро заснули. На следующее утро Ольга с большой неохотой проделала то, о чем говорила Александре, — проверила Людмилу. Когда Саша привезла ее из «Фазенды», девчонка ни с кем не поздоровалась и вообще не сказала ни слова. В машине Ольга только успела проверить ее чувства, на большее не хватило времени. Настроившись на Людмилу, она испытала только тоску и одиночество. Других эмоций у нее не было. Разбиралась с остальным уже в автобусе, предоставив общение с одноклассниками Нору.

«У нее не осталось близких людей, — мысленно сообщила она другу, когда они вышли из автобуса у школы. — Родители отца умерли, а с родителями матери она никогда не была близка. В детстве больше тянулась к отцу, но у того вечно не хватало времени, а подарки не заменят общения. С матерью были доверительные отношения, но особой теплоты я в них не заметила. Главным человеком в ее жизни стал брат. Иной раз они ссорились, но Люда его по–настоящему любила. Все осложняется тем, что у нее совсем нет подруг, а в парне, который понравился в классе, она разочаровалась.

— Что, совсем нет подруг? — не поверил Нор.

— В Москве есть знакомые девчонки в основном из семей приятелей отца, но она не подружилась ни с ними, ни с кем‑нибудь из одноклассниц. Я думаю, что это из‑за положения Виктора и ее собственного характера. А может, просто не нашла родственную душу. А здесь ей сначала понравился ты, а когда перебесилась из‑за того, что ты у нас уже занят, потянуло ко мне. Наверное, сказались и мои обработки, хоть полноценной привязки не получилось. Люду притягивали моя необычность и уверенность в себе, а когда я ее начала менять, еще и желание получить от меня как можно больше. Она уже начала свыкаться с потерей брата, когда я ей сообщила об их отъезде и о том, что ее отец оставил нам «Фазенду». Она поняла так, что ее увезут, а мы останемся здесь и будем жить в их доме. Отсюда и всплеск злости. Если бы я сказала о том, что мы тоже поедем в Москву, реакция была бы совсем другая.

— Эгоистка, — сделал вывод Нор. — Весь мир должен вращаться вокруг нее.

— Есть немного, — согласилась Ольга. — Но у нее немало и хороших качеств. А сейчас ей очень плохо и одиноко. Попробую еще раз сегодня к ней подкатить. Если не получится, пусть с ней возится Виктор. Он уже завтра должен приехать.

Сегодня у них последние два часа был УПК. Сам грузовик уже изучили, правила дорожного движения — тоже. Осталось вождение, которым только начали заниматься. Сегодня Ольга впервые села за руль и вместе с инструктором проехала сотню метров. Занимавшийся с ними мастер сжалился и дал что‑то вроде диванной подушки, которую механики использовали для самых разных целей. Теперь она могла следить за дорогой, только стало трудно доставать ногами до педалей.

— Ничего, — утешил ее Нор. — Все равно нам здесь больше не заниматься, а тебе не водить грузовик. А для «мерседеса» твоего роста хватит.

После окончания занятий они вместе с ребятами из Матвеевки поспешили к школе на автобус.

«Когда поедем, позвони Саше, чтобы немного задержалась, — мысленно попросила Ольга. — Я хочу поговорить с Людой».

Загрузились в автобус и до поворота в деревню проболтали с Сергеем и Верой. Когда вышли, машины, как и просили, не было.

— А где Сорокина? — спросила Люда.

— Я ее попросила задержаться, — объяснила Ольга. — Нор, она не отдаст тебе свою сумку, а мою можешь взять. И пропусти нас вперед: я хочу поговорить наедине. Пойдем, Люда, немного пройдемся.

Людмила пожала плечами и медленно пошла по дороге, стараясь держаться подальше от Ольги.

— Тебе так неприятно мое присутствие? — спросила та. — Тогда можешь идти в лесничество лесом, только я тебе орать не буду.

— Что тебе от меня надо? — спросила Люда.

— Ничего особенного. Просто хотела сказать, что если ты не изменишь своего отношения, я не буду приезжать в вашу московскую квартиру. Пусть тогда твой отец ездит к нам сам.

— Ничего не поняла! — остановилась Люда. — Как приезжать?

— Весной мы переезжаем в Москву, — объяснила Ольга. — Не то чтобы я туда так рвалась, но моя помощь нужна твоему отцу, а я ему многим обязана, да и вообще у нас с ним очень хорошие отношения.

— А как же дом?

— «Фазенду» продавать не будем. Поселим в ней сторожа и будем приезжать летом. Если будет желание, можешь ездить с нами.

— А где же вы будете жить в Москве?

— А я знаю? — пожала плечами Ольга. — Твой отец сказал, что купит что‑нибудь не слишком шикарное, но удобное для жизни неподалеку от вас.

— И ты согласна ему помогать?

— А почему нет? Твой отец не ангел, но порядочный человек, и я не думаю, что он заставит меня убивать младенцев и пить их кровь. Я дважды спасла ему жизнь и вообще была полезна, думаю, что буду полезной и впредь. Он завтра приедет, и я тебе советую не смотреть на него волком. Все, что он делал, делалось ради вас. Ты его не видела, когда он узнал о гибели близких, иначе вела бы себя по–другому. Тебе сейчас, как никогда, нужна поддержка близкого человека, но и он нуждается в этом не меньше.

— А какой у тебя интерес меня уламывать?

— Ты меня неправильно поняла, — Ольга остановилась и помахала Нору рукой, чтобы подходил. — Я тебя не уламываю. Когда мы с тобой только познакомились, ты вовсю демонстрировала свой норов, но позже стала вести себя нормально. Поначалу я помогала тебе только из‑за твоего отца, но позже подружилась, и в наших отношениях уже не было никакого расчета, по крайней мере, с моей стороны. Подумай своей головой! Если бы у твоей подруги случилось такое несчастье, ты бы осталась в стороне? И не возникло бы желания помочь? Обнять ее, говорить ласковые слова, хоть как‑то уменьшить боль потери? А ты себя ведешь, как ежик. Никогда не пыталась их гладить? Только дотронешься, как он сворачивается в клубок и выставит иголки.

— Не нужно меня обнимать, — сказала Людмила. — Лучше позвоните Сорокиной, пока мы не задубели. А дома я подумаю над тем, что ты мне сказала.

— Нам осталось идти всего несколько минут, — сказал подошедший к ним Нор. — Может, зайдешь к нам? Пообедаем тем, что приготовила Саша. Лена готовит вкусно, но почти всегда одно и то же. А потом я тебя отвезу на снегоходе.

— Нет, — отказалась Люда. — Спасибо, но как‑нибудь в другой раз. И я не хочу ехать с тобой на снегоходе. Слишком напоминает то, как меня возил Олег. Слезы сами наворачиваются. Я тогда приехала вся зареванная.

— Ну, тогда… — Нор достал телефон и вызвал Александру: — Саша, мы уже почти у дома. Заводи машину и выезжай, отвезешь Люду.

— Ты ее магией не обрабатывала? — спросила Саша Ольгу, вернувшись с «Фазенды».

— И не думала, — ответила та. — Утром чуть посмотрела эмоции и память, а потом поговорили. А что?

— Она меня поблагодарила, — объяснила Саша. — И вообще была какая‑то задумчивая.

В пятницу отец хотел поехать в город по своим делам, а заодно зайти в школу насчет субботы.

— Последнее будет лишним, — сказала ему Ольга. — Что мы, дети малые? При наших отношениях со школьным начальством будет нетрудно отпроситься на свадьбу родного отца. Заодно поговорим насчет Люды. Слушай, пап, как ты думаешь, что мне надеть на вашу свадьбу? Может, то французское платье?

— Убью и закопаю! — сердито сказал он. — Не знаю, прикалываешься ты или говоришь серьезно, но я жалею, что до сих пор не порезал на куски ту маечку, которую ты называешь платьем!

— Что за платье? — поинтересовалась Саша.

— Незачем тебе его видеть, — проворчал он. — Сплошное безобразие, пошитое в Европе, чтобы стимулировать их импотентов.

— Я потом покажу и дам померить, — подмигнула Ольга. — Папа, дам только у нас дома. Посмотришь, на Саше это будет полный отпад.

— А вообще‑то, можешь отдать совсем, — отец оценивающе осмотрел невесту. — Светить трусами она в нем не пойдет, но поверх брюк будет смотреться красиво. Правда, там еще такой вырез…

Пятница в школе тянулась мучительно медленно. Они уже полностью прошли информатику, историю и ОБЖ и первые три урока скучали, изредка переговариваясь. На литературе был опрос, на котором Нор получил у Тиховой пятерку. На проектировании опять пришлось скучать. Этот предмет они пока до конца не добили, но ушли далеко вперед. Последней была физкультура, на которой отвели душу игрой в волейбол.

Люда с утра вела себя почти нормально, по крайней мере, не огрызалась и не воротила от них нос. Сегодня у десятых и одиннадцатых классов было шесть уроков, и остальным матвеевским ребятам пришлось их ждать. Автобус пришел немного раньше, и к концу последнего урока почти все ждали, сидя в нем. Люда дождалась Нора и Ольгу в вестибюле, и они пошли к автобусу втроем. Когда приехали и пересели в машину, Саша предложила Люде зайти пообедать, и та не стала отказываться. Вчера Егор подстрелил зайца, которого запекли в духовке вместе с картошкой. Вышло очень вкусно, а они еще за день проголодались, поэтому все немного переели. К окончанию их обеда на кухню за своей порцией пришел Уголек.

— Какой громадный! — поразилась Люда. — Пока я его не видела, он вымахал раза в два!

— Меньше, — сказал Нор. — Я его вчера взвешивал, так что могу официально заявить, что мы уже на четыре килограмма превысили мировой рекорд! Уголек, скоро тебя поместят в книгу рекордов Гиннеса!

— Папа! — укоризненно сказал кот и протянул свою миску Егору.

— Вы обалдели! — убежденно сказала Люда. — Его же нельзя никому показывать. Гиннес! Да ваш кот будет темой номер один во всех новостях! Там целыми днями мусолят всякую лажу, а это настоящая сенсация! Вы еще возьмите с собой Хитреца!

— А что такого? — сказала Ольга. — Уже договорились с Виктором, что он будет жить у вас на даче. В лес он уже не убежит, а без нас его быстро пустят на мясо. Уф, я переела. Люда, не хочешь со мной немного полежать на кровати, пока все уляжется?

— Нет, — отказалась девушка. — У меня оно будет укладываться до утра, поэтому лучше отвезите меня домой, а там я найду, на чем поваляться. Совсем забыла сказать, что звонил отец. Он заедет к вам часа через два. По времени со свадьбой ничего не изменилось?

— К часу приезжайте к ЗАГСУ, — сказал Егор. Потом съездим к мемориалу Славы и отправимся в кафе.

Саша забрала Людмилу и вместе с ней пошла к машине, а Ольга побрела на кровать.

— Ну их, этих зайцев, — сказал ей Нор. — Пододвинься. То, что ты объелась, это нормально, вот почему я сглупил? Какие теперь занятия, если так хочется спать? Ужин точно пропущу.

Заснуть днем не получилось из‑за того, что приехал Виктор. Вместе с ним из «найта» выбрались двое мужчин, которые его грамотно охраняли. Наверняка он их предупредил насчет кабана, но все равно при виде клыкастой туши у обоих, как по волшебству, в руках появились пистолеты.

— Лучше вам их спрятать, — посоветовал вышедший их встречать Егор. — Стрелять в кабана из таких стволов — не лучший способ самоубийства. Даже если повезет убить, он умрет уже после вас. А для наших гостей он совершенно безопасен. Привет, Виктор Олегович! С приездом. Заходите в дом, сейчас вас всех накормим. Жаль, что мне вчера попался только один косой, и мы его недавно оприходовали, но найдем чем вас угостить.

— Спасибо, но мы перекусили в самолете и пока не хотим есть, — отказался Виктор. — Зашел буквально на минуту поздороваться и сказать спасибо за дочь.

— Потом скажете Ольге. Нет, она к ней не применяла своих способностей, справилась так. По–моему, она перед вашим приездом заснула. Я думаю, что если не будете заходить, то и будить не стоит. Завтра увидитесь на свадьбе.

В коридоре Егор столкнулся с дочерью.

— Не успела? — спросила она. — Зря Виктор не зашел. Ну и ладно, раз перебили сон, пойду учиться. Я думаю, что мы раньше разделаемся со школой. Ты уже подготовился к завтрашнему дню? Это ведь ответственный шаг — взять в дом жену!

— Иди заниматься, язва, — усмехнулся он. — Саша для меня уже давно жена. Я не устраивал бы и этих посиделок с выездом к Вечному огню, но у нее все впервые. Пусть будет не хуже, чем у других. Заодно познакомимся с ее родителями. Сама‑то готова? Небось, обуешь свои ходули?

— Раз не даешь блеснуть трусами, пусть будут хотя бы каблуки, — улыбнулась она. — Они неплохо смотрятся и с белым костюмом, а ноги я за два вечера не угроблю. Не надумали заказать машину? Я еще ни разу не видела, чтобы невеста сама вела праздничное авто.

— Заказали, — ответил отец, — но не сюда, а к дому Саши. Иначе придется брать такси на обратную дорогу. Учитывая бодигардов Виктора, мы в его «найт» не втиснемся.

Утром позавтракали, собрали все, что было нужно для свадьбы, и выехали на квартиру Саши. Когда приехали, Саша вместе с Егором отправилась на вокзал встречать ее родителей, а Ольга с Нором остались готовиться к свадьбе. Поезд не опоздал, и к одиннадцати молодожены вернулись в сопровождении крепкого, еще нестарого мужчины и симпатичной женщины лет сорока пяти.

— Это Нор и Ольга, — представила молодежь Саша. — Я вам о них писала. А это, ребята, мои папа и мама. Прошу любить и жаловать!

— Анатолий Владимирович, — представился отец Сорокиной. — А это моя жена Нина Константиновна. Какая прекрасная пара! Не хотите, молодые люди, заодно под венец, чтобы лишний раз не тратиться на свадьбу?

— Очень хотим, — вздохнула Ольга, — но кто же нам позволит?

— Рано собрались, — сказал отец Ольге, посмотрев на часы. — Машина придет только через полтора часа.

— Ничего не рано, — не согласилась она. — Это ты заберешься в костюм, махнешь расческой, и останется только стряхнуть перхоть, а Саше готовиться дольше, и мне ей нужно помогать, а на себя не останется времени.

— Не трогай дочь, а то я сейчас узнаю все твои секреты, — посмеиваясь, сказала Саша. — Сейчас начнем готовиться, только все объясню родителям. Мы уедем в лесничество, а они два дня у меня поживут. Жаль все же, что Люська не приехала!

— Не отпустили твою сестру, — сказал Анатолий Владимирович. — Давай рассказывай и будешь собираться. Ольга права: время летит быстро. Нам с дороги тоже нужно погладить одежду и переодеться, чтобы не испортить вам своим видом свадебные фотографии.

Без двадцати час приехала машина, в которую сели новобрачные и Нор с Ольгой. Родители Саши поехали в ее машине, которую вел Анатолий Владимирович.

«Тормознут их, а у него нет документов», — мысленно сказала Ольга Саше.

«А Замятин для чего? — возразила она. — Да и не тормозят у нас свадебные кортежи, если никто не нарушает правил. А на крайний случай остаешься ты. Неужто не поможешь сводному деду? Все равно все не поместимся в одну машину.

Возле ЗАГСа уже стояли три автомашины, среди которых выделялся «найт» Виктора. Гости ждали внутри. Помимо самого Виктора с дочерью и его телохранителей, здесь была вся семья Замятиных и Туров с какой‑то молодой и красивой девушкой. Отдельно стоял нанятый фотограф.

— Это моя подруга по сборной Ирина Казакова, — представила ее Саша. — А Федора Владимировича вы должны знать.

Дверь в зал регистрации, приоткрылась и в фойе выглянула пожилая женщина.

— Ковалев и Сорокина? — спросила она и, получив утвердительный ответ, продолжила: — Вам через пять минут, но у нас никого нет, поэтому, если готовы, можете заходить.

Заиграл марш Мендельсона, и все вошли в зал. Что‑то говорила работница ЗАГСа, отец с Сашей надевали друг другу кольца, целовались и пили шампанское, а Ольга стояла, любуясь необыкновенно красивой Александрой, и мечтала, что через два года, а может, даже через год, она тоже будет стоять в белоснежном платье невесты и, никого не стесняясь, целовать Нора в губы…

— Хочу вот так же с тобой, — шепнула она другу, не прибегая к передаче мыслей. — И чтобы пили шампанское, а ты носил меня на руках!

— Все еще у нас с тобой будет, — шепнул он в ответ. — Мне еще надоест тебя таскать.

«Ах ты, паразит! — перешла на мысленный обмен Ольга. — Все испортил! Ну погоди, я тебе это еще припомню».

Перед уходом из зала фотограф сделал еще несколько групповых снимков, и все потянулись к выходу. До мемориала Славы было совсем близко. Егор набросил на жену шубу, и они вдвоем положили букет цветов к Вечному огню. Потом он, позируя фотографу, взял Сашу на руки, после чего все опять начали садиться в машины, чтобы ехать в уже знакомое Ольге кафе «Встреча», где у них на сегодняшний вечер была забронирована половина зала.

 

Глава 4

— Это ключи от калитки и ворот, — сказал Виктор, выкладывая на стол две связки ключей. — Здесь их по четыре штуки и еще по одному есть у Лены. Это ключи от обеих входных дверей, а эти — от автомашины. Ключи от подсобных помещений и флигеля — в шкафу прихожей. Да, Лене я заплатил вперед за три месяца. Сейчас она в деревне, но при необходимости можно вызвать по этому номеру. Дней через десять по периметру «Фазенды» поставят камеры и установят к ним аппаратуру. Я договорился с теми, кто этим занимается, все оплатил и дал ваш телефон. Копеечная работа, но может пригодиться. Что еще… В обоих холодильниках остались продукты, а для машины в гараже стоят две полные бочки с бензином по двести литров. Я вам советую, Егор, побыстрее разделаться с работой. Освоитесь с новым хозяйством и идите в автошколу. Без колес здесь плохо, а жена не всегда будет рядом. Да и вообще это полезное умение, особенно для мужчины. Ну что, до встречи в Москве? Как только у вас там будет квартира, я сразу же позвоню.

— А вашим людям не понадобится дом? — спросил Егор. — Вы говорили, что они должны приехать.

— Им будет проще остановиться в гостинице, чем мотаться сюда на такси, — ответил Виктор, — да и приезжают они всего на день–два. Давайте пожму руку, только не жмите изо всех сил: у вас их немерено. Меня Нор обработал, но я пока не успел почувствовать результатов, а у вас не руки, а клещи.

Мужчины обменялись рукопожатием, вышли из дома и пошли к стоявшему за забором «найту», возле которого толпились люди.

— Ну что, со всеми простилась? — спросил Виктор дочь. — Тогда садись в машину и поедем.

— Подожди минуту, папа, — сказала Людмила, подошла к Ольге и спросила. — Кто‑то хотел меня обнять?

— Удачи тебе, ежик, — шепнула Ольга, обняв девушку. — Мы постараемся долго не задерживаться.

— Постарайтесь, — сказала Люда. — Я буду скучать. С тобой, Нор, не обнимаюсь, хоть очень хочется. Спасибо вам, ребята, за все.

Она села рядом с отцом в середине салона и захлопнула дверцу.

— Ну вот и все! — сказал Егор, когда машина Фадеевых скрылась за поворотом дороги. — Соседей у нас больше нет. Когда будем знакомиться с подарком?

— Ты можешь туда отправляться хоть сейчас, — сказала Ольга, — а мы его посмотрим на каникулах. Учиться осталось всего три дня. Если в «Фазенде» есть продукты, мы после Нового года вообще туда переберемся.

— Молодцы! — сказала Саша. — А своего вепря, значит, оставите мне? А если я уеду на соревнования?

— Никаких проблем, — заверил ее Нор. — Помимо нашего снегохода, остались снегоходы Фадеевых, а на них ехать всего несколько минут. Весь зверинец перетянем туда, да и Хитрецу на «Фазенде» будет лучше. Надо будет только посмотреть, какое из подсобных помещений ему отвести. Если Егор уволится, нам все равно нужно будет отсюда съезжать.

— Ты подал заявление? — спросила Ольга отца.

— Пока только предупредил директора, — ответил он. — Сказал, что будут искать замену. Я думаю, что за месяц кого‑нибудь найдут. А тебе не терпится? Решили же, что не уедем отсюда раньше весны.

— Меня больше интересуют колеса, — вздохнула Ольга. — Виктора с его «найтом» больше нет, Саша скоро уедет на свои соревнования, а нам придется мотаться в Алейск. Вариант со школьным автобусом не очень неудобен. Есть своя машина, но Нору рано на ней ездить, а ты из‑за работы тянешь с обучением.

— Если нужно задержаться в городе на два–три дня, воспользуетесь моей квартирой, — сказала Саша. — Вы знаете, где лежат запасные ключи. Только перед этим обеспечьте отца питанием. Ну а он, я думаю, не даст умереть с голоду вашему зверинцу. Надо будет только перегнать сюда один из снегоходов. Их два?

— Три, — ответила Ольга, — наш четвертый.

— Тем более. Не спрашиваю, что вам понадобилось в городе…

— Хотим познакомиться с бомжами, — улыбнулась Ольга, — ну и другие дела, связанные с поиском тел для доров. Мне очень хочется получить знания по их медицине, пока дают.

— Хотите взяться за бомжей? — спросил отец, — и думаете, что доры будут в восторге от таких тел?

— Возьмем кого‑нибудь из не слишком старых, — начала объяснять Ольга. — Помоем, переоденем в нормальную одежду и немного подкормим. Пока все это делаем, их можно будет селить во флигеле. А доры за это время обеспечат лечение. Лишь бы только согласились бомжи, а то Сергей нам сказал, что большинство из них довольны своей жизнью.

— Что‑то во всем этом есть… — Саша замолчала, подыскивая слово.

— Омерзительное? — подсказала Ольга. — Я твоих мыслей не читаю, они написаны у тебя на лице вот такими буквами! А не омерзительно, когда этих людей бросают скитаться по помойкам? Пусть часть из них такая жизнь устраивает, но не всех же! Алкашей я не рассматриваю, они нам и даром не нужны.

— А что так? — заинтересовался Егор. — Не смогут вылечить?

— От зависимости избавить легко, — ответила Ольга, — но у них в организме вообще нет ничего здорового и большие проблемы с головой. По крайней мере, у тех, кто опустился до помоек. До конца такое не вылечивается. Пойдемте в дом, а то я уже замерзла.

Все поспешили вернуться в дом, потому что прощание затянулось, а термометр показывал ниже двадцати градусов. К тому же к вечеру поднялся ветер.

— Проверь свой телефон, — сказал Нор Ольге, когда они зашли в спальню. — Мне Машка сказала, что он недавно шумел.

— Точно, — сказала Ольга, проверив мобильник. — Звонил Бортников. Сейчас я его вызову. Игорь? Да, провожали Фадеева. Да, конечно, приезжайте.

— И что ему от тебя нужно на ночь глядя? — спросил Нор.

— Что‑то в лесу сдохло, — озадаченно сказала Ольга. — Сказал, что мне хотят кое‑что дать авансом. Если Игоря по–прежнему контролируют, значит, изменилась позиция его руководства. Вопрос — почему? Он через пять минут должен быть у нас.

— Наверное, хотят что‑то от тебя получить взамен, — предположил Нор, — и это явно не тела. Пойду его встречу.

Он ушел и вскоре вернулся с Бортниковым.

— Здравствуй, Ольга, — поздоровался дор. — Гадаешь, чем вызвана наша щедрость?

— Есть такое, — согласилась девушка. — Что‑то от нас понадобилось?

— Еще нет, но может понадобиться, — ответил дор. — Понимаешь, мы с вашим бывшим соседом затеваем крупный проект. Мы отвечаем за организацию производства, он — за его финансирование и сбыт продукции. Эта продукция позволит экономить ценные природные ресурсы и будет дешевле применяемой сейчас. Но ее преимущества могут обернуться нешуточными проблемами, а мы уже отвыкли вести дела без магической поддержки. Вы ведь перешли на экстернат?

— Да, — ответил Нор. — После каникул рассчитаемся с десятым классом и возьмемся за одиннадцатый.

— Значит, будете относительно свободны, — сделал вывод дор. — С вашими способностями можно рассчитаться со школой за месяц, поэтому не вижу большого вреда, если вы, в случае необходимости, немного поможете мне в запуске производства. Не нужно пугаться: вы займетесь не самим производством, а теми, кто будет мешать.

— А желающие мешать не выстроятся в очередь? — спросил Нор. — Вы бы уж рассказали все поподробнее. И что потребуется от Ольги, и что вы ей дадите в качестве расчета за услуги.

— А что ты все перекладываешь на плечи подруги? — спросил дор. — Не хочешь поработать сам? Я и тебе дело найду и дам те знания, которые будут по силам. А подробности вам расскажут позже, если возникнет надобность в вашей работе.

— Ну хорошо, — согласилась Ольга. — Я вам обещала магическую поддержку и не отказываюсь от своих слов. Расскажите, что вы мне хотели дать.

— Тебя интересует медицина, медицину и дадим, — сказал дор. — А кроме нее, добавлю кое‑что от себя. Помнишь, я говорил о том, что в головы руководства нашей фирмой может прийти мысль тебя подчинить?

— Я еще не страдаю склерозом, чтобы забывать о таких вещах, — ответила Ольга. — Только для этого вам понадобится сильный маг.

— Или специальная техника, которую не так уж трудно сделать. Но до ее создания еще далеко. Кроме того, у тебя есть возможность защититься. Как именно, я потом покажу.

— А почему потом, а не сейчас? — спросила Ольга. — И как на такую попытку посмотрят те, кто ограничивает здесь ваши возможности?

— Давай ты не будешь меня перебивать, а просто послушаешь? — предложил дор. — На эти вопросы отвечу, а на другие — если останется время. Сейчас не буду давать, потому что меня по–прежнему контролируют. Никто не станет копаться в том, что я тебе даю, но посмотрят направленность передачи и ее объем. Поэтому от себя могу давать лишь кое‑что и небольшими порциями, вплетая это в медицину. И для тебя пока важнее другое. А насчет тех сил… Не станут они в это вмешиваться. Ограничения касаются способов занятия тел, а прямое подчинение к ним не относится. Твоя личность будет по–прежнему управлять телом, ну а мы — личностью. Все поняла? Тогда пойдем дальше. Я считаю, что тебя попробуют подчинить совсем по–другому. Самый простой способ — это встроить закладки в ту информацию, которой с тобой расплачиваются. Чтобы понять, о чем я говорю, вспомни о компьютерных вирусах. Такие закладки очень трудно обнаружить, особенно тем, кто не знает, как это все работает. А ты не должна об этом знать, потому что тебе запрещено давать знания по лечению психических заболеваний.

— И к чему приводят эти закладки? — спросил Нор.

— На первый взгляд не происходит ничего страшного, — сказал дор, — просто постепенно и незаметно для мага начинает меняться его личность. В первую очередь меняется его мотивация в том вопросе, который волновал авторов закладки. В случае с Ольгой ее поведение изменится только в одном: если сейчас она сотрудничает с нами на взаимовыгодной основе, то потом в этом будет состоять смысл ее жизни. И если вы, Нор, заставите ее выбирать между вами и дорами, выбор будет не в вашу пользу.

— И как этого избежать? — спросила взволнованная Ольга. — Вы же об этом говорили с самого начала?

— В компьютерах для этого стоит антивирусная программа, — начал объяснять дор. — Вирусов великое множество, и многие по–разному внедряются в систему, поэтому ей их приходится определять по постоянно пополняемым базам данных. В нашем случае, к счастью для вас, все намного проще. Любые закладки, вне зависимости от их содержания, вначале действуют совершенно одинаково, поэтому их легко обнаружить и не допустить в память. Только это делает не сам маг, а заложенная в него программа. Если она сработает, вас тряхнет, как при ударе током, и прием данных сразу прервется. Если такое случится, можете сразу отрывать голову тому, кто это сделал. Такие методы и на нашей планете вне закона, хотя ими кое‑кто пользуется. Есть один недостаток. Если программа осталась невостребованной, примерно через месяц она переместиться в более глубинные слои памяти и станет для вас бесполезной. Выход очень простой. Нужно раз в двадцать дней ее активировать. Делать это очень легко, я вас научу. Тогда вы сможете получать расчет знаниями у любого из нас, ничем не рискуя. Рисковать буду я. Если вы обнаружите попытку подчинения, ни у кого не возникнет сомнения в том, кто вас этому научил. Но я уже говорил, что это незаконная практика, так что официально мне никто не сможет предъявить никаких претензий.

— А неофициально? — спросила Ольга. — С вами не разделаются?

— Милая Оля! — улыбнулся дор. — Наша психология почти не отличается от вашей. Кого‑то из руководства мой поступок разозлит, но я слишком ценный специалист, поэтому ограничатся выговором. Когда‑нибудь потом при случае могут сделать гадость, но я это как‑нибудь переживу. Ну что, будешь принимать аванс?

— А что вы мне хотите дать?

— Могу дать на выбор один из двух больших пакетов. Первый — это лечение желудочно–кишечного тракта, а второй — восстановление тела при самых разных механических повреждениях. Понятно, что при этом голова должна быть относительно целая и сидеть на шее, а человек должен прожить достаточно долго, чтобы успела сработать твоя магия. Примерно как в случае с Нором.

— Я выбираю раны, — сказала Ольга. — Защиту будете ставить?

— Я покажу как ее ставить и активировать, а ты все сделаешь сама. Потом можешь научить Нора. И учтите, что снять это воздействие может только тот, кто его поставил.

— А защита от подчинения? — спросила Ольга.

— Эта та защита, которая стоит на каждом из нас, — пояснил дор. — Ставить ее аборигенам — это серьезное нарушение. Я мог бы на него пойти, но это сразу раскроют. А тебе пока не горит. Мы свой центр создадим в лучшем случае через два–три года, и еще столько же времени уйдет на изготовление аппаратуры.

— Игорь… — задумалась Ольга. — Использовать магию для захвата тел вам запрещено. А для чего‑нибудь другого?

— Прямых запретов нет, — ответил дор. — Я понял, чего ты опасаешься. Массового управления людьми?

— Даже я со своим куцым опытом уже могу вертеть многими людьми, а вы… Если наделать много таких машин, не так уж трудно захватить власть. А потом… Знаете, можно создать людям такие условия жизни, что они сами будут вас просить занять их тела. А детей легко воспитать в духе служения дорам. Еще и за честь будут считать, если на них падет выбор. Я не права?

— Были бы правы, если бы не одно «но». Мы ведь и в мире Нора имели немало сильных магов, более искусных, чем местные. И в других мирах было то же самое. И нигде нам не дали развернуться. Применять магию для защиты или обогащения допускалось, а для борьбы за власть — уже нет.

— Если честно, не вижу большой разницы между богатством и властью, — сказала Ольга. — И идея вашего центра уже не кажется такой привлекательной. Но об этом можно будет поговорить как‑нибудь в другой раз. А сейчас давайте начнем, а то скоро совсем стемнеет.

Дор работал с Ольгой минут сорок, после чего проверил созданную по его инструкции программу.

— Сейчас я попробую внедрить закладку, — сказал он Ольге. — Если все сделала правильно, ничего не получится.

— А если где‑то ошиблась? — спросила Ольга.

— Не бойся, — улыбнулся он. — Эта закладка — пустышка. В ней только оболочка без начинки. Это своего рода тест, и не причинит никакого вреда. Если боишься, я ее потом сниму. Но проверить нужно, иначе не будет уверенности в защите. А мне сейчас нет доступа к твоей программе. Если напортачила, будешь ее уничтожать и ставить заново.

Ничего ставить заново не пришлось. Стоило дору передать Ольге свою пустышку, как ее тряхнуло с такой силой, что лязгнули зубы.

— Предупреждать нужно! — сквозь слезы сказала девушка. — Я себе, наверное, отгрызла кончик языка! Почему все мужчины такие бестолковые!

— Дай посмотрю, — пододвинулся Нор. — Открой рот! Немножко прикусила, ничего страшного.

— Зря я тебе только что передал уйму сведений по ранам? — сказал дор. — Вот для начала и потренируешься на своем собственном языке! Все, я поехал. К старшему поколению заходить не буду: слишком поздно для визитов.

На следующий день у них были последние в этом году физика и география. Учителя опрашивали тех, кому затруднялись вывести итоговые отметки, для остальных время тянулось невыносимо медленно. На трех других уроках тоже шли опросы.

— Зря не отпросились у Валентины Ивановны! — не выдержала на пятом уроке Ольга. — У нас уже проставлены все полугодовые отметки. Сидим здесь без всякого толка!

— А почему не занимаешься магией? — спросил Нор. — Нужны подопытные? Хочешь, я себе что‑нибудь травмирую?

— Не могу я здесь заниматься высшей магией! — сердилась Ольга. — После сделанной Сашей обработки многое получается, но для тренировок нужно сосредоточиться, а здесь постоянно мешает чье‑то бормотание!

— Странно, — задумался Нор. — Не слышу никакого бормотания. Сейчас зевнул Олейников и Кречетова мямлит у доски, а все остальные молчат. И давно ты это стала слышать?

— Кажется, с первого урока, — тоже задумалась Ольга. — Может быть, это началось, когда ехали в школу, но все глушили шум автобуса и болтовня.

— Ладно, потом разберемся с твоим бормотанием, — сказал подруге Нор. — Потерпи еще десять минут, и кончатся твои мучения. А завтра уже не будет УПК!

— Толку‑то! — не разделила его энтузиазма Ольга. — Все равно пятый урок придется просидеть в школе. И даже домашних заданий не задают!

— Сегодня последняя в этом году секция, — напомнил Нор. — Надо будет всем объявить, что на каникулах занятий не будет, да и вообще пора с ними завязывать. Старичков тебе учить нечему, да и принятые во Дворце уже могут за себя постоять. Вспомни, как Борька завалил Виталия. Уделал, как ребенка! Был ни рыба ни мясо, а сейчас быстрый, сильный и ловкий! О том, что он стал умным и привлекательным внешне, я вообще молчу. Ты со своими обработками за три неполных месяца сделала то, на что у других уходит год, а то и два. Думаешь, тренер Александры зря крутится вокруг наших ребят?

— Вот пусть сам и доводит их до ума. Или отдать Саше ее секцию. Уже ничего не нужно делать, только проводить учебные схватки, отрабатывая для каждого свой собственный стиль боя. С полгода потренируются, а потом будут только поддерживать форму. Обработаешь их сегодня?

— Доиграемся мы с этими обработками, — недовольно сказал Нор. — Отца превратили в Шварценеггера, разве что мяса поменьше, но силой Шварцу не уступит. Сейчас еще обработали Фадеевых. Людку и так, наверное, никто не узнает, а с Виктора станется демонстрировать свою силу друзьям. Теперь еще и эти. Их родители наверняка тебе так благодарны, что на многое закроют глаза, но будет немало тех, кто распахнет зенки до предела возможного! Не так часто в их жизни случаются чудеса, чтобы на них спокойно смотрели! Ладно, одну обработку сделаю. Все равно рано или поздно поднимется шум.

— Ну и что? — возразила Ольга. — Никакой химии в них не найдут, а в колдовство никто не поверит. Ну или почти никто. А я уже настолько усилилась, что почти не боюсь даже липы в твоей биографии. Да и не так легко ее теперь обнаружить, а когда уедем в Москву под крылышко Фадеева, на это можно будет вообще плевать! Разделаемся со школой и станем полностью самостоятельными. Если ты займешься бизнесом, то с согласия отца и органа опеки тебя уже можно будет признать совершеннолетним! А если мы поженимся, то и я стану такой же. Я думаю, что Виктору это будет несложно провернуть. Все, финита! Урок закончился и можно идти на секцию.

Они не спешили, поэтому, когда спустились в вестибюль, все остальные уже успели переодеться.

— Ребята, давайте быстрее! — поторопила их Ольховская. — Всего два занятия в неделю, а вы копаетесь!

— Каникулы на носу, — сказал ей Нор. — Готовься, Леночка, что на них никакой секции не будет. Да и после каникул Ольга, наверное, проведет несколько занятий и передаст вас Сорокиной или Турову.

— Почему? — спросила Федорова. — Это из‑за вашего экстерната?

— Не только, — ответила Ольга. — Не хотела говорить, но вам скажу. Мы отсюда скоро уедем в Москву, так что вам в любом случае придется менять тренера. Кроме того, я уже показала все, что знаю сама, и вы это неплохо усвоили. С полгода тренировок, и вы сможете за себя постоять или при желании выступать на краевых соревнованиях.

— Ты уедешь, а как же мы? — растерянно сказала Нестерова. — Я без тебя не могу…

— Ну что ты, Вера, в самом деле, как маленькая! — сказала Ольга, у которой почему‑то на глаза навернулись слезы. — Ну не могу я здесь постоянно жить! И многие из вас разъедутся после окончания школы. А у нас здесь останется дом, будем приезжать летом. И вы к нам сможете приехать, всегда будем рады вас видеть. А по скайпу можно каждый день болтать.

— Мне этого будет мало, — вздохнула Ольховская. — Испортила ты нам настроение! Давай, Наташа, сегодня вечером найдем какую‑нибудь подвыпившую компанию и погоняем!

— Точно, — поддержала ее Федорова. — Отведем душу!

— Вы это прекратите, — забеспокоилась Ольга. — Погоняльщицы! Смотрите, чтобы вас самих не погоняли. Я вас не для того учила, чтобы вы влипли в неприятности. Знаете, что ответил Стивен Сигал на вопрос, что бы он сделал, если бы на него бросился кто‑то с ножом? Так вот, он сказал, что если будет возможность, то он даст деру. Это правильная позиция!

— И ты тоже сбежишь? — не поверил Шилов.

— Хрена она сбежит, — сказал Нор. — Она, Сергей, отберет у него нож, отдубасит, потом вернет нож и проделает то же самое еще раз. Но вы в этом на нее не равняйтесь.

— Больше его слушайте, — улыбнулась Ольга. — Никто не любит неприятностей, и я в этом не исключение. И мне будет очень плохо, если с кем‑нибудь из вас случится беда. И оставьте это похоронное настроение за порогом Дворца, а то не допущу к занятиям. Я, между прочим, уеду еще не скоро.

Больше часа занятия шли как обычно, но потом в зале начали появляться посторонние. Сначала пришел Туров в компании с крепким парнем с азиатскими чертами лица, потом появился Стародубцев, который присоединился к ним и стал с интересом наблюдать за тренировками. Последней подошла Александра.

— Какие люди! — громко сказала она, обращаясь к парню. — Какими судьбами в наших краях, Урмат? Здравствуйте, Владимир Сергеевич! С тобой, Федор, не здороваюсь, уже виделись.

— Здравствуй, Шура, — поздоровался парень. — Собрался, понимаешь, к родителям, а твой тренер уговорил заехать, посмотреть на новую школу боя. Пока она меня не впечатлила. Работают быстро, но техника…

— Неужели так плохо? — спросил Стародубцев. — Мне кажется, они все четко выполняют.

— А мы сейчас проверим, — усмехнулся Туров. — Я надеюсь, что Нор не откажется провести одну схватку с Урматом. Ты с ним почти родственница, уговоришь? Громов заинтересовался этим видом борьбы и попросил Урмата проверить. Передай Нору, что с нашей стороны неприятностей не будет.

— Попробую, — сказала Саша, — но ничего не обещаю.

Она подошла к занимающимся и отозвала Нора в сторону. Остановив занятия, к ней подошла и Ольга.

— Туров просит, чтобы ты провел схватку с Урматом Курембином, — сказала Саша. — Это вон тот юноша. Сказал, что руководство федерации заинтересовалось вашей борьбой и хочет оценить ее эффективность. Учти, что Урмат у нас один из сильнейших каратистов среди молодых.

— Может, пошлем их лесом? — предложила Ольга.

— Нежелательно, — поморщилась Саша. — Федор сказал, что Нор может ничего не опасаться. Я это поняла, как намек. Урмат сюда ехал специально, и если их послать, могут обидеться. А Туров, похоже, что‑то нарыл. Вряд ли он будет делать гадости, но за других не поручусь.

— Если ваш Урмат победит, от нас отстанут, — сказала Ольга. — А если наоборот? Ну убедятся они в эффективности новой борьбы, и что дальше? Опять кого‑то учить? Знаешь что, Саша, давай я тебе всю эту борьбу запишу прямо в мозги, а потом Нор тебя быстро натаскает. Заодно я тебе отдам секцию. Не сейчас, а после соревнований в Барнауле.

— Там будет видно, — неопределенно ответила Александра. — Что им ответим?

— Передай, что я согласен, — сказал Нор. — Ему обязательно выстилать матами татами? Я бы обошелся без них.

Урмат заявил, что обойдется без матов и ушел переодеваться. Ольга отправила обрадованных предстоящим зрелищем учеников на скамейки, а сама подошла к Турову.

— Не жалко вашего каратиста? — немного ехидно спросила она у Федора Владимировича. — Ему было бы гораздо легче сразиться со мной.

Она ничуть не сомневалась в исходе поединка, даже если бы вышла сама вместо Нора. И причинной этой уверенности были не преимущества их борьбы, а они сами. После того, как обработали друг друга, да еще свою лепту внесла Саша, превосходство в силе и скорости давало все шансы на победу. Так и получилось, хотя Урмат оказался для Нора крепким орешком, и борьба затянулась. Поначалу каратист особо не осторожничал и попытался быстро закончить схватку, но получил несколько болезненных ударов и отступил. Нор, наоборот, перешел в наступление, постепенно наращивая скорость. Они кружили по залу, обмениваясь ударами и выжидая ошибки противника. Урмат не ошибся, он просто не успел отреагировать, и Нор, отбив удар, захватил рукав его кимоно. Через мгновение он уже держал своего противника в болевом захвате.

— Очень впечатляюще! — сказал подошедший к ним тренер. — Но впечатлила не столько твоя борьба, сколько ты сам.

— Среди наших парней он самый сильный, — подтвердил Урмат, с уважением глядя на Нора. — А по внешнему виду не скажешь. Мышцы, конечно, хорошо развиты, но их могло быть и больше…

— Не думаете о расширении своей секции? — спросил Ольгу подошедший Стародубцев. — Очень уважаемые в городе люди хотели бы привести вам своих детей.

— Я подумаю об этом после каникул, — уклончиво ответила Ольга и обратилась к ученикам: — На каникулах никаких занятий не будет. Так что все могут быть свободными до тринадцатого января! Советую дома хоть немного заниматься самостоятельно.

— Я сейчас еду домой, поэтому захвачу вас и Веру с Сергеем, — сказала Саша. — Федор, когда выезжаем в Барнаул?

Бортников пять часов назад прибыл в Ржев вместе с человеком Фадеева и своим помощником, находящимся в теле добытого Ольгой в кафе Серго Субари. Доверенное лицо Фадеева — Николая Кулакова — оставили в гостинице, а сами поехали на кабельный завод знакомиться с тем, что им предлагали в аренду. Ознакомившись, пришли на прием к генеральному директору.

— Мы решили сразу поговорить с вами насчет объектов, а потом уже обговаривать условия аренды, — сказал Игорь, после того как они познакомились с директором. — Нас, Алексей Петрович, вполне устраивает предлагаемое вами здание цеха, только мы хотим добавить к нему хранилище мазута вашей котельной.

— Зачем оно вам сдалось? — удивился директор. — Там же нет ничего живого.

— Поэтому мы рассчитываем, что вы не станете драть с нас за него три шкуры, — ухватился за его слова дор. — Мазут вы из него откачали и при всем желании не будете использовать как хранилище резервного топлива. Трубопровод и насосы — все вышло из строя. Можете справиться у своего главного энергетика. Но сама емкость пока цела. Для нашего производства нужна нефть, а у вас железнодорожная ветка проходит рядом с емкостью. Будет нетрудно перекачивать в нее нефть из железнодорожных цистерн. А в цех мы протянем трубопровод. Мы осмотрели ваше опытное производство и, если вы согласитесь, загрузим его изготовлением реакторов для нужного нам пластика.

— Не хотелось связываться с химией, — поморщился директор. — Вони от вашего производства будет много?

— Почти не будет, — успокоил его дор. — Мы ничего не добавим к той вони, которая идет от вашего цеха электроизоляции. Кроме того, у вас сильно недогружены механические цеха. Мы бы хотели на долгосрочной основе разместить в них свои заказы.

— Давайте сделаем так, — предложил директор. — Сейчас я вас сведу с главным инженером, с которым вы решите все вопросы, кроме цены аренды. Он сам подключит к вашей работе тех специалистов, которых посчитает нужным привлечь. Потом уже финансисты оценят стоимость наших услуг, и если она вас устроит, заключим договор.

Лица двух несомненно человекообразных существ, беседующих на открытой веранде одной из башен города, немного походили на птиц. Круглые, редко мигающие глаза, похожий на клюв нос и суженное внизу лицо. Сходство дополняли жесткие короткие волосы, росшие назад на манер хохолка у некоторых видов попугаев. Несмотря на такое сильное отличие, их внешний вид не вызвал бы неприязни у большинства людей, скорее, многие даже сочли бы его приятным для глаз. О том, насколько их тела отличались от тел хомо, судить было сложно из‑за одежды, похожей на тунику, но очень длинной, с широкими рукавами и множеством выполненных для украшения накладных деталей. Из рукавов выглядывали кисти вполне человеческих рук, немного более узких, чем у большинства людей. В подобных встречах доры не общались мысленно, предпочитая обычный разговор. Эти двое тоже не были исключением.

— Так что же все‑таки предлагает экспертный совет? — недовольно спросил тот, который занимал кресло слева. — Неужели вы так до сих пор не определились? Что мне говорить руководству?

— Мнения разделились, — ответил его собеседник. — Пятеро за то, чтобы продолжать с ней сотрудничество в прежнем формате, не пытаясь влиять на личность или перехватить тело. Она с готовностью идет на сотрудничество, и мы ей еще долго будем нужны. Маги ее силы и у нас редки, что уж говорить о том мире. В связи с этим возникает вопрос: какова вероятность того, что обладающий магией пришелец оказался не где‑нибудь, а в ее доме?

— Думаешь, работа бога? — спросил левый.

— Вряд ли. Ему самому там появляться нельзя, а много ли он увидит из‑за границы? Скорее, это держатели. Но если у них в отношении нее существуют какие‑то планы, пытаться их срывать… Я не сумасшедший.

— А остальные пять?

— Это в основном молодежь. Они считают встречу Ольги и Нора случайностью и полагают, что если не нарушать прямого запрета, то держатели тоже не будут вмешиваться. А поэтому и с ней не стоит церемониться.

— Не хотелось бы ошибиться, — сказал левый, совсем по–человечески сплетя пальцы рук в замок. — Из всех известных нам миров этот единственный, который можно назвать развитым. Здесь мы можем попробовать обойти много ограничений. За большинство из них существует только одно наказание — лишение магических способностей. А если использовать технику…

— Если мы поменяем правила, кто помешает держателям поменять законы? — правый сделал руками жест, аналогичный человеческому пожатию плечами. — Мир очень интересный, дающий компании большие возможности. Но по многим параметрам он находится на грани гибели. Люди разобщены и не хотят видеть дальше собственного носа. Поэтому, для того чтобы строить какие‑то далеко идущие планы, нужно создать механизмы его защиты. До сих пор нам не позволялось вмешиваться в таких масштабах в жизнь разумных других миров. Почему бы не попробовать там? Дать знать держателям, ради чего все делается. Они должны быть заинтересованы в выживании опекаемого вида. Ну а мы в оплату за это спасение возьмем единственное, что могут дать спасенные — часть их тел.

— Ты еще не все знаешь, — сказал левый. — В правительстве существуют планы изъять у нас этот мир. Я этого боюсь. У нас в руководстве компании есть придурки, но в правительстве их намного больше. Подведем итог: вы так ничего и не решили. Плохо, значит, придется решать нам.

 

Глава 5

— Не нужно плакать, малыш, — сказал Виктор дочери, прижав ее к себе. — Их нужно любить и помнить, но не убивать себя горем.

— Все я понимаю! — всхлипнула Людмила. — Вроде бы уже немного свыклась, а приехала на квартиру, и слезы льются сами. Они здесь в каждой вещи, здесь до сих пор звучат их голоса, шаги… Стоит только закрыть глаза… Мне страшно, папа!

— Мне страшней, дочка! Ты ни в чем не виновата, а я о себе такого сказать не могу. Пройдет несколько лет, ты выйдешь замуж и будешь жить своей жизнью, а я, даже если когда‑нибудь женюсь, детей заводить не буду. Имей в виду, что все достанется тебе.

— Зачем мне это? — равнодушно сказала Людмила.

— Каждый человек ищет себя в своих детях, — сказал он, садясь на диван рядом с дочерью. — Все, что я делал, я делал для вас. Конечно, я думал, что наследником дела будет Олег. Не потому, что я любил его больше тебя, просто женщине трудней справиться с моим наследством.

— Давай не будем об этом сейчас, — попросила она. — Папа, нужно собрать и кому‑то раздать все их вещи. И здесь, и то, что осталось на даче. Поручи кому‑нибудь, я не хочу этим заниматься. Сейчас поеду к Савиной, она сейчас должна быть дома.

— Сначала позвони, — предложил Виктор, — а я сейчас распоряжусь, и тебя отвезут. Только смотри, не вздумай возвращаться сама. Позвонишь мне, и я вышлю машину.

— Как я ей позвоню, если ты разбил мой старый мобильник? Я сто лет не звонила ей по обычному телефону и не помню номера.

— А справочник для чего? — сказал он. — Подожди, сейчас найдем. У меня там были выписаны телефоны родителей всех твоих приятельниц. Так, Савин Виктор Николаевич. Держи, а я позвоню насчет машины.

Люда набрала записанный на полях справочника номер телефона, и на другом конце линии после нескольких гудков взяли трубку.

— Я слушаю, — услышала она голос Светланы. — Кто говорит?

— Привет, Света! — поздоровалась Люда. — Не узнаешь? Ну ты даешь! Неужели у меня за полгода так изменился голос? Или у тебя прорезался склероз?

— Люда, что ли? — неуверенно спросила Светлана. — Точно Фадеева! Откуда ты взялась?

— К тебе сейчас можно приехать? — не отвечая на ее вопрос, спросила Людмила. — Тогда я скоро буду.

— Не спеши одеваться, — предупредил дочь Виктор. — Сейчас подгонят машину, и за тобой поднимется Сергей, тогда и пойдете.

Сергей был одним из трех телохранителей отца, которого к ней прикрепили в прошлом году. Видимо, отец решил ничего не менять. Ждать пришлось около десяти минут. Когда прозвучал звонок, девушка проверила по дисплею камеры, кто пришел, и открыла дверь. Человек, который полгода назад был тенью Людмилы, сейчас ее не узнал.

— Извините, — сказал он, бросив на нее оценивающий взгляд. — Прошу вас сообщить Людмиле Викторовне, что пора ехать.

— Я же говорил, что тебя никто не узнает, — сказал появившийся в прихожей Виктор. — Все в порядке, Сергей, это и есть Людмила. Просто ей сделали пластику.

Еще до отъезда с «Фазенды» у нее с отцом был разговор.

— Ты очень сильно изменилась, дочь, — сказал он ей. — Если бы эти изменения не происходили на моих глазах, я бы прошел мимо тебя и не узнал. И никто из твоих знакомых не узнает. Не меняются так форма носа и величина глаз, да еще за какие‑то полгода. Так что пусть лучше нас считают… не вполне нормальными людьми, чем каждому доказывать, что ты моя дочь и мы им не пудрим мозги. Поэтому сообщаем всем, что ты сделала пластику.

— Я это, Сергей Владимирович, — сказала она телохранителю, надевая шубу. — Все, я готова.

Вместо «найта» за ней приехал тот «мерседес», на котором они постоянно ездили на дачу. Когда Людмилу привезли к подъезду, в котором жили Савины, ее тоже не узнали.

— Вы к кому? — спросил из домофона голос Светланы.

— Свет, ты не пялься на дисплей, а открывай дверь! — сказала Люда, которую начало раздражать, что ее никто не узнает. — Пластику я сделала, понятно?

В квартире ее ждал сюрприз: вместо одной девчонки в гостиной Савиных сидели четыре. Все подождали, пока она снимет шубу и сапоги и зайдет в гостиную, после чего принялись вертеть, рассматривая со всех сторон.

— Классно сделали! — с завистью сказала Ольга, тоже учившаяся в ее классе. — Не видно ни одного шрама! Но ты все‑таки сумасшедшая! Это сейчас ты красавица, а когда вырастешь? Опять делать пластику?

— За границей делали? — спросила Света. — Вы ведь вроде куда‑то уплыли?

— Никуда мы не уплывали, — раздраженно ответила Люда. — Слушайте, девчонки, хватит меня щупать!

— Обалдеть! — высказалась Татьяна, жившая на одной лестничной площадке со Светой и участвовавшая в их посиделках. — Какая аккуратная попа! И ноги похудели! Это ведь не пластика?

— Это борьба, — буркнула Люда, которая уже начала жалеть о том, что приехала.

Она рассчитывала хоть на время сменить обстановку, посидеть с той, кого с натяжкой считала подругой, и поплакаться. Эти смотрины и необходимость врать сильно раздражали.

— Какая еще борьба? — спросила Анжела, тоже ее бывшая одноклассница. — Что мы из тебя каждое слово вытягиваем! Садись и рассказывай!

— Ни в какой круиз мы не уплыли, — сказала Люда, садясь в свободное кресло. — Уехали на Алтай и жили там в лесу.

— Как это в лесу? — не поверила Света. — И твой отец тоже?

— Мы не под елками жили, — объяснила Люда. — Купили большой двухэтажный дом со всеми удобствами, который кто‑то построил как дачу, а учиться ездили на автобусе в районный центр. А до автобуса отвозил отец. Были причины уехать. Рядом находилось лесничество, а в нем, помимо лесника, жили его дочь и воспитанник. Мы с ними подружились, особенно Олег, с которым они учились в одном классе. Они и научили борьбе. Сначала занимались в их доме, а когда открылась секция в городском Дворце спорта, ходили туда. Я начала заниматься позже других, но без проблем справлюсь с двумя–тремя такими парнями, как наш Денисов.

Девушки недоверчиво переглянулись: Валерка Денисов был самым спортивным парнем в классе.

— Не верите? — сказала Люда, которую задело недоверие к ее словам. — Когда начнутся занятия, я вам на физре продемонстрирую. Это что‑то азиатское вроде ушу или каратэ. Вкалывать пришлось каждый день, зато весь жир с ног ушел. До этого пробовала с мамой дрыгаться под музыку, но без толку. И вообще накачала мышцы.

— Что‑то не видно твоих мышц, — насмешливо сказала Анжела, которая была самой крупной девушкой из всех собравшихся. — Если не врешь, снимай свитер!

— Я вам не стриптизерша!

— Тогда покажи со мной на руках! Слабо?

— Давай, — согласилась Люда. — Можешь даже взяться двумя руками.

— Какой была хвастуньей, такой и осталась! — засмеялась Анжела. — Я с тобой и одной управлюсь.

Девушки раздвинули кресла и поставили между ними журнальный столик. Борьба между ними длилась меньше, чем эти приготовления. Девушки сцепили кисти рук, поставив локти на столик, после чего Люда без видимого напряжения вывернула руку соперницы, заставив ту вскрикнуть от боли.

— Можешь взяться обеими руками, — разрешила она.

— Ну тебя! — Анжела чуть не плакала. — Выкручивай руки другим! Посмотрите, девочки, что она сделала! Вцепилась, как клещами!

— Хватит вам заниматься ерундой, — сказала Ирина, которая училась в параллельном классе их школы, жила в соседнем подъезде и дружила со Светой. — Пусть этим занимаются мальчишки. Скажи, вы все приехали?

— Если тебя интересует брат, то он не вернулся, — помрачнела Люда. — Он умер, и скоро должны привезти тело. Извините, но я об этом не буду говорить.

Одно дело поплакаться Светке, совсем другое — изливать свое горе всем. Она не знала, что отец будет говорить о смерти близких, поэтому о матери вообще умолчала. Все девушки хорошо знали Олега, а Ирина незадолго до их отъезда активно пыталась с ним подружиться, поэтому слова Ольги довели до слез всех, кроме Татьяны. Глядя на всхлипывающих девчонок, Люда не выдержала и расплакалась сама.

— И сейчас слышишь? — спросил Нор.

Закончился последний учебный день в этом году, всем проставили итоговые отметки, и они веселой гурьбой шли к автобусу.

— Как я тебе могу что‑то сказать, когда они так шумят? — раздраженно отозвалась Ольга. — Когда в классе тихо, тогда слышу, а шум все забивает.

За последние три дня ее это бормотание в школе уже достало. Ничего подобного дома не было.

— Позвони своему Игорю, — предложил Нор. — На такой вопрос он должен ответить. Не хочешь? Тогда жди, когда он вернется. Все равно для тебя занятий в классе уже не будет, значит, не будет и бормотания.

Они последними зашли в автобус и сели рядом с Шиловым и Нестеровой.

— Ребята, к вам можно заглянуть на каникулах? — спросила Вера. — Вас я к себе уже приглашала. Только, если соберетесь, то не первого, а то мы поздно встанем.

— Конечно, приезжайте, — сказал Нор. — Только обязательно позвоните, а то у нас будут дела в городе.

— Ленка Хвостикова всем растрепала, что большой дом, где жил Олег, теперь принадлежит вам, — сказал Сергей. — Это правда?

— Да, его отец нам подарил, — подтвердила Ольга. — Мы в него будем переселяться после Нового года. Так что и вам придется ехать туда. Если не наметет много снега, на снегоходе доберетесь нормально.

Они еще немного поболтали, потом простились с друзьями и вышли из автобуса. Потеплело, и совсем не было ветра, поэтому еще перед последним уроком позвонили Саше, чтобы она не приезжала.

— Давай сумку, — предложил Нор. — Ты сейчас такая силачка, что можешь донести на руках меня вместе с сумками, но если можно побыть джентльменом…

— Держи, джентльмен, — сказала Ольга, отдавая ему сумку. — Нор, через два дня закончим с учебниками. Потом нужно будет порешать задачи, а на это не потребуется много времени. Сразу займемся одиннадцатым классом или сделаем перерыв?

— А куда нам гнать лошадей? — спросил друг. — Времени навалом. Можно продолжать заниматься, только делая перерывы на твои занятия магией и вылазки к бомжам или еще куда. Саша уезжает четвертого?

— Да, сказала, что ей и Турову нужно выехать раньше.

— Сегодня она нас с тобой еще обработает и последний раз сделает это перед отъездом. Значит, через неделю мы достигнем своего потолка. Дальнейшее воздействие уже ничего не добавит.

— Наше не добавит, — улыбнулась Ольга, — и Александры — тоже, а тех магов, которых мы когда‑нибудь обнаружим и примем в свои ряды? Смотри, что получается. В самом начале эта оптимизация дает только красоту и силу в тех рамках, в которых это доступно большинству людей. У умного человека просто улучшается память и способность думать одновременно о двух вещах. А после обработки третьим магом уже появляются способности, которых у обычных людей просто нет. Физическая сила просто зашкаливает, реакция тоже продолжает расти, а самое главное — это то, что что‑то меняется в мозгах. Можно глубоко сосредотачиваться одновременно на нескольких проблемах…

— Четырехъядерный процессор, — улыбнулся Нор.

— Да, что‑то такое, — согласилась Ольга. — Я тебе не говорила, но вчера попробовала одновременно сливать в голову содержимое учебника по физике и воспроизводить уже запомненную химию, и все прекрасно получилось. Если бы у меня была вторая пара глаз, я бы, наверное, смогла читать еще что‑нибудь вроде географии.

— Класс! — оценил Нор. — Надо будет и мне попробовать.

— Пробуй, — сказала Ольга. — Но я не досказала. Для высшей магии нужно иметь возможность воспроизводить в памяти сложные картины и удерживать в голове сразу несколько воздействий. Сила тоже играет роль, но ее недостаток только ограничивает перечень доступных воздействий или уменьшает их эффективность.

— Хочешь сказать, что высшая магия, хоть и не в полном объеме, доступна и мне? — задумался Нор. — Надо будет тебе сбросить в мою голову все знания по медицине, которые ты получила от доров, а я посмотрю, чем смогу воспользоваться. Слушай, может быть, и это бормотание тоже следствие твоего развития? Похоже, что ты начинаешь как‑то слышать мысли всего класса.

— Шум от всего класса слышу, а никого по отдельности слышать не могу? Ладно, не будем пока ломать над этим голову, попробуем узнать у дора. Я еще вот о чем подумала. С нашей памятью нетрудно запихнуть в голову содержимое русско–английского словаря. Грамматику мы знаем, словарный запас будет, вот только проклятая многозначность их слов…

— Можно поступить проще, — предложил Нор. — Найти человека, который уже знает язык и готов поделиться своими знаниями. За это можно даже заплатить. Предупредить, что позаимствуем язык, заплатим и сотрем об этом память. И самой не придется париться. Только зачем тебе это? В рамках школы мы и так будем знать язык на отлично.

— Я об этом думала, — сказала Ольга. — Плохо то, что язык изучают годами, поэтому он не лежит компактно в голове. И что, записывать вместе с ним всякую дребедень и месяц чистить голову от чужих воспоминаний?

— Зато потом любому сможешь дать его знание за час. Представляешь, какие деньги можно получить, дав клиенту возможность болтать на чужом языке всего за час! Правда, с клиентом еще нужно немного на нем поговорить, чтобы все запустилось.

— Меня во всем этом интересуют не деньги, — сказала Ольга, — а то, что может получиться из мага, если его продолжать магически улучшать. Не может быть, чтобы этого никто никогда не пытался делать.

— В конце может получиться бог, — пошутил Нор.

— А почему нет? — спросила Ольга. — Я в какой‑то отцовой книге читала, что сила бога зависит от числа преклоняющихся перед ним людей. Вроде эти люди отдают ему часть своих сил. И когда таких людей много…

— Значит, бог должен быть заинтересован в увеличении своей паствы, — сказал Нор. — Люди не огурцы, они растут долго, поэтому единственный путь увеличить число своих поклонников — это отобрать верующих у другого бога, а это можно сделать, только показав силу. Например, уничтожив храмы конкурента. И неважно, сам он это делает или руками людей.

— У древних греков боги, если не воевали, то делали друг другу гадости, — Ольга взяла Нора рукой за плечо. — Ты далеко разогнался? Сейчас проскочишь съезд и будешь философствовать до самой «Фазенды». Давай сюда сумку. Не нравятся мне такие боги, Нор. Они ничем не отличаются от вампиров. Я еще понимаю, когда такому молятся и он помогает, а когда молитвы — это пустая трата времени и помощь бога — фикция, чего ради с ним чем‑то делиться?

— Он может не только помогать или не помогать, — возразил Нор, — но еще и вредить или не вредить. Это даже выгодней. Помощь будут не так долго помнить, а если помогать часто, к такой помощи привыкнут и будут считать ее в порядке вещей. А если настучать по башке, запомнят надолго и молить будут уже не о помощи, а о том, чтобы не проявил гнев, то есть ничего не делал. А это проще.

— Думаешь, и ваш Ардес из таких?

— Не знаю, Оля! Это просто мысли вслух. Угадали мы что‑то или болтаем ерунду — кто знает?

Дома они сразу почувствовали аромат хвои.

— Отец принес елку, — сказала Ольга. — Сегодня же развешу игрушки. Нет у меня никакого желания сидеть с учебниками, а такая работа — это то, что нужно.

Возню с елкой пришлось отложить и сначала возиться с отцом. Он лежал в кровати, а заплаканная Саша промывала ему рану на ноге.

— Черт его знает, как я оступился, — говорил он Ольге. — А сучек острый как… в общем и штаны подрал, и ногу изрядно пропахал. Елку придется ставить Нору.

— Какая глупость! — жаловалась Саша на мужа. — У самого разодрана нога, вся штанина пропиталась кровью, а он не бросил это дерево, а пер его до самого дома!

— Как знала, когда выбирала лечение ран! — сказала Ольга. — Я могла бы вылечить по старинке, но рана будет затягиваться дня три…

— Какие три дня! — сказала Саша. — Ты посмотри, что он наделал!

— А по методе доров все должно затянуться еще до ночи, — не слушая Александру, продолжила Ольга. — Вот сейчас мы наглядно продемонстрируем маловерам всю пользу магии. Попрошу всех помолчать и не мельтешить у меня перед глазами.

Она застыла и простояла в оцепенении около пяти минут.

— Все! — сказала девушка, вытерев выступивший на лбу пот. — Сейчас посмотрим результат. Так, кровотечение уже остановилось. Видите, края раны будто подернулись пленкой? Постарайся пока не шевелиться. Не больно?

— А мне и так не было больно, — ответил отец. — Точнее, когда он мне пропорол ногу, была сильная боль, но я решил, что незачем ее терпеть, и она исчезла. Так что боли я потом не чувствовал.

— Интересно, какие способности мы еще приобрели? — сказал Нор. — Когда будешь говорить с дором, спроси, может быть, ответит. Если есть что‑то еще, об этом было бы полезно знать. Ладно, раз я здесь не нужен, пойду ставить эту красавицу, которая обошлась в литр крови.

— Возьми в сарае крестовину, — сказал Егор. — А топор в коридоре. Да успокойся ты, Саша! Все будет хорошо. Знаешь, какая была дырка в Норе? И затянулась на глазах!

— Твоя тоже затягивается, — заметила Ольга. — Рана стала заметно уже и вся взялась пленкой. К утру не останется и шрама. А тебя, Саша, жду утром с извинениями и горячим желанием заниматься магией. Пойду обнимусь с Хитрецом.

— Для чего тебе этот грязнуля? — спросил отец.

— Он для меня не грязнуля, а ходячий запас сил на черный день, — объяснила Ольга. — Я сильно потратилась на твое лечение, поэтому на восстановление уйдет день, а от кабана нужное возьму за минуты. Ему самому эта сила не нужна.

Хоть к ужину от раны осталась только неровная розовая полоса, кормили Егора в кровати, и встал он уже перед сном, чтобы посетить туалет. К утру, как и обещала Ольга, от раны не осталось даже шрама. Место, куда воткнулся сучок, можно было определить по более гладкой коже и отсутствию на ней волос. На то, чтобы они выросли, потребовался еще день.

Готовиться к празднику собирались в понедельник тридцать первого, а суббота и воскресенье оказались свободными. Поэтому утром, покормив кабана и позавтракав, взяли свои ключи и на снегоходе отправились изучать «Фазенду». Они имели общее представление о доме, а сейчас внимательно осмотрели все помещения. На втором этаже находились четыре спальные комнаты, кабинет, гостиная и ванная с туалетом, а на первом — тоже гостиная, две спальные комнаты, ванная с туалетом и большая кухня–столовая. Личные вещи остались только в той комнате, которую занимала Людмила. Все вещи Олега и Александры Владимировны были упакованы в несколько саквояжей. Рядом лежала короткая записка Виктора, в которой было написано: «Распорядитесь сами».

— Я думаю, что все нужно отдать Вере в деревню для раздачи, — сказала Ольга. — Вещи Олега тебе будут маловаты, к тому же Фадеевым будет неприятно увидеть их на тебе. Лена молодец: везде порядок и чистота.

— Компьютеры и Интернет — это хорошо, — сказал Нор, когда они осматривали второй этаж, а вот спутниковое телевидение могли бы и демонтировать. Знаешь, сколько здесь сериалов? Если усядешься, можно сразу ставить крест и на магии, и на учебе.

— Ты шутишь, — вздохнула она, — а я уже не помню, когда в последний раз смотрела кино. «Анжелика», которую включала на компе, когда ты только появился, не в счет: я тогда и половину одной серии не посмотрела. Так что можешь не беспокоиться, пусть телевизор смотрит Саша. Комнату Люды мы для нее и оставим, здесь этих комнат и так слишком много. Царский подарок, жаль только, что почти все время будет стоять пустой. Пойдем смотреть флигель.

Флигель был совсем небольшой, рассчитанный, по всей видимости, на жизнь сторожа. Он отапливался, имел совмещенный санузел и состоял из маленькой спальни и еще меньшей кухни.

— Бомжей будем запускать по одному, — после осмотра флигеля сделал вывод Нор. — Двоим здесь не развернуться.

— Вряд ли они станут в очередь, — сказала Ольга. — Послушай, надо повременить с раздачей одежды. Кто его знает, с кем мы договоримся. Это могут быть и подросток, и женщина. Зачем тратить деньги на одежду, если подойдет та? Пойдем теперь разберемся с подсобными помещениями.

В довольно большом гараже стояли: «форд», три снегохода, стеллаж с инструментами и баки с горючим.

— Яма имеется, — сказал Нор. — И еще какой‑то люк. Потом осмотрим, сейчас неохота пачкаться. Осталось осмотреть два строения.

Один из этих оставшихся домиков был дощатым сараем, в котором хранился инвентарь для ухода за небольшим садиком «Фазенды», второй был пустым и неизвестно для каких целей построенным помещением с бетонным полом и толстыми кирпичными стенами.

— Почти готовый свинарник! — довольно сказал Нор. — На чердаке дома полно досок, инструмент тоже есть, так что я сам настелю полы и сделаю загородку. Но это не горит, все равно Хитрец пока останется в лесничестве. Пойдем в дом, посмотрим кухню.

— Живем! — сказала Ольга, распахнув оба холодильника. — Для нас с тобой здесь продуктов на два месяца. А еще есть соленья и копченая оленина. Накупим хлеба и можно зимовать, никуда отсюда не выходя. Мне здесь так понравилось, что даже немного расхотелось ехать в столицу. Таких хором там точно не будет, не говоря уже о воздухе.

Александра закончила вечернюю кормежку Хитреца и бегом припустила от свинарника к дому. К вечеру стало холодать, и поднялся ветер. В воздухе, кружась, падали снежинки, и почему‑то была уверенность в том, что это только начало и снега этой ночью выпадет много. Не добежав до порога, она остановилась и повернулась к дороге. Где‑то там, совсем рядом с забором, скулил щенок. Неужели какой‑то бедолага добрался сюда из деревни? Она подошла к забору, открыла замок калитки и распахнула ее настежь. Напротив нее, присев на корточки и обхватив ноги руками, сидела почти голая то ли девочка, то ли уже девушка. Она тихо скулила, не обратив внимания на появление хозяйки. Саша, недолго думая, схватила ее за руку и потащила к дому. В коридоре она бегло осмотрела находку. Это была девушка лет семнадцати с изумительной фигурой и копной блестящих черных волос. Впечатление от ее внешности портили довольно грубые черты лица и татуировки двух, обвивающих руки драконов. Наверное, она очень недолго провела в таком виде на улице и не успела себе ничего отморозить, несмотря на то что вся ее одежда состояла из полосы ткани, обернутой вокруг бедер на манер юбки и сколотой крупной брошью с изображением головы дракона. Ольга так и не рассказала отцу о визите жреца, тем более не знала об этом Саша, но у нее сразу же возникла мысль, что ее появление связано с Нором. Она скинула свою куртку, сняла сапоги и жестом велела немного пришедшей в себя девушке разуться. Та сняла свои деревянные сандалии и пошла вслед за хозяйкой в спальню Ольги и Нора. Здесь девушка обзавелась джемпером и шерстяными носками Ольги, после чего ее повели на кухню отпаивать горячим чаем с малиной. Когда та выдула две чашки, Саша предприняла первую попытку общения.

— Ты кто? — спросила она, не особенно надеясь на то, что поймет ответ.

Так и вышло. Незнакомка оказалась очень словоохотливым созданием, беда была в том, что ни одного ее слова Саша не поняла.

— Стоп! — прервала она поток непонятных звуков. — Как тебя зовут?

Свой вопрос Саша сопроводила выразительной жестикуляцией, заодно показав рукой на себя и назвав свое имя. Девушка поняла.

— Сида! — сказала она, ткнув себя пальцем в грудь. — Этер Нор! Оси андо Ардес!

— Нор? — спросила Саша.

— Нор, Нор! — закивала девушка. — Этер Нор! Ардес холи Сида ма этер Нор!

— Понятно, — сказала Саша. — Сиди здесь, а я схожу за телефоном поторопить твоего Нора.

Она пришла в спальню, где на кровати с книгой в руках лежал Егор, и взяла с прикроватной тумбочки свой мобильник. Нор отозвался сразу.

— Мы, наверное, заночуем на «Фазенде». Очень не хочется возвращаться в такую погоду.

— Придется вернуться, — сердито сказала Саша. — Мало мне вашего кабана, так еще подбросили голую девицу с татуировками! Я не поняла ничего из того, что она щебечет, кроме имен. Ее имени и твоего, которое она повторила несколько раз.

— Сейчас будем! — сказал Нор и отключился.

Через пять минут послышался шум мотора снегохода и чуть позже топот ног в коридоре.

— Куда на кухню в куртках! — прикрикнула на Нора с Ольгой Саша. Никуда она не денется. Небось и снегоход бросили за оградой? Идите все делать, как положено.

— Раздевайтесь, — сказал им Егор. — Я его сам загоню и все закрою. Потом расскажете.

Нор повесил куртку, сбросил сапоги и бросился на кухню. Ольга отстала от него на пару секунд.

— Ты кто? — по–ортански спросил парень гостью.

— Сида из рода Хакров. Мои предки несколько поколений верно служили Ардесу! Его выбор пал на меня! Он велел, чтобы я отнесла это князю Нору! — она показала ему кожаный мешочек, который все время сжимала в кулачке. — И еще он сказал, что все здешние женщины не подходят для князя Нора, поэтому я должна остаться с ним и раздвигать для него ноги. Ты князь Нор?

— Я Нор, давай сюда послание! А об остальном забудь и возвращайся обратно.

— А как? — испуганно спросила она. — Господин! Прошу вас не выгоняйте меня на этот жуткий холод! Я очень красивая, вот!

Она бесстыдно задрала пародию на мини–юбку, демонстрируя свои прелести.

— Еще раз продемонстрируешь свой передок, выкину на улицу вообще без одежды! — по–ортански прошипела ей Ольга. — Я его жена, а ты отродье шлюхи!

— Но бог Ардес… — начала Сида.

— Плевать я хотела на твоего бога! — заорала Ольга. — У него хватает сил только на то, чтобы засылать сюда всякую татуированную сволочь и портить людям жизнь! Был уже тут один!

— Так это вы убили моего деда? — побледнела Сида. — Он не мог не выполнить повеления Ардеса, но был с грохотом низвергнут с небес! То, что от него осталось, опознали только по остаткам серебряной цепи, которая оплавилась от небесного огня! Прошу вас, госпожа, не убивайте! Я не посягну на князя и не нанесу вам обиды!

— Никто тебя не убьет! — нетерпеливо сказал Нор. — Давай сюда послание!

Нор попытался развязать кошель, но ничего не получилось, поэтому он просто разрезал шнур кухонным ножом. В нем оказался маленький смятый клочок бумаги и небольшой драгоценный камень.

— Как из задницы! — выругался парень, расправляя записку. — Ничего не понял!

— Что там написано? — спросила Ольга.

Они как начали говорить по–ортански, так и продолжали, забыв об окружающих.

— Может быть, вы и нас просветите в том, что здесь творится? — спросил уже пришедший Егор.

— Кто бы просветил меня! — перешел на русский язык Нор. — Если кратко, то это передача от бога, который спас меня от доров, а теперь требует ответной услуги. Один визитер уже был, вам о нем просто не говорили, чтобы не трепать нервы. А в этой записке какая‑то галиматья. Читаю: «Разбей камень в укромном и безопасном месте, отойди и получишь силу». И я не смогу заснуть, пока его не расколочу и не выясню, в чем дело! Устраивать нам подлянки не в его интересах.

— Этот, что ли? — спросил Егор, взяв камень со стола. — Похож на изумруд. Наверное, он и есть. Стекло, по крайней мере, царапает. Такой камень наверняка стоит очень дорого.

— Сейчас я сбегаю за инструментами! — Нор выскочил в коридор, оделся и побежал к сараю. Через несколько минут он вернулся, неся топор и большой молоток. Взяв у Егора камень, парень положил его на обух топора, примерился и ударил молотком. Во все стороны брызнули осколки.

— Нор, немедленно отойди! — крикнула ему Ольга. — Забыл, что написано?

Отошел он вовремя. Воздух вокруг лежавшего топора заколебался, а возле вешалки образовалось черное пятно, которое начало быстро увеличиваться в размерах. Когда оно заняло треть коридора, прямо из этой черноты на пол с грохотом и звоном хлынул поток золотых монет. Они все сыпались, и конца этому не было видно.

— Быстро его убирайте, а то провалится пол! — закричал Егор и бросился на кухню.

Через минуту все черпали монеты кастрюлями, разносили и ссыпали на пол по всем комнатам и кухне. Эта беготня длилась с полчаса. Когда на следующий день все золото было собрано и оценено по весу, оказалось, что в их сарае в накрытой брезентом куче монет его примерно пять тонн. В тот вечер им было не до подсчетов. Когда золотой дождь прекратился, все собрались в засыпанном монетами коридоре, растерянно глядя на оставшуюся половину вешалки. Вторая ее половина с курткой и шапкой Ольги бесследно исчезла.

— Этот изумруд оказался еще дороже, чем я думал, — сказал Егор, вытирая пот со лба. — Как ты думаешь, дочь, не пора ли тебе вместо пропавшей куртки купить шубу? Деньги вроде есть.

— Эта сволочь, наверное, слышала слова Нора, — устало сказала Ольга. — Он сказал, что без денег мы все равно ничего не сможем сделать. Мол, не мог подбросить золота. Вот он и подбросил! И заодно эту любительницу раздвигать ноги! И что теперь с ней делать? Если пришельцы пойдут косяком, останется только повеситься или идти сдаваться в ФСБ. Мы одного Нора едва легализовали!

— Озадачим Виктора, — предложил Нор. — Ему это будет проще сделать. Дадим ей знание языка и немного расскажем о мире, а дальше пусть он возится с ней сам. А сегодня поставим раскладушку в кабинете.

— Пойду ей кое‑что объясню, — вздохнула Ольга. — А заодно покажу, как пользоваться туалетом. Саша, ну его к черту, это золото! Пусть лежит до утра, а то мы так и не поужинаем.

 

Глава 6

Все, включая подброшенную им Сиду, сидели на кухне и вяло ковырялись в овсянке. Готовить на завтрак что‑нибудь более существенное женщины не захотели.

— Имейте совесть! — сказала мужу Александра. — Мы вчера совсем умотались с этим золотом. Пока все вывезли в «Фазенду» и спустили в этот погреб… Не пойму, к чему была такая спешка, да еще перед Новым годом. По мне, так оно и из сарая никуда не делось бы. Мало ли что это дом лесхоза! Ты еще даже не написал заявление на увольнение! Так что жуйте овсянку, тем более, что вы теперь миллионеры, а это их обычная пища на завтрак!

Сливочное масло и мед немного облагородили нелюбимую семейством Ковалевых кашу, но не могли убрать жесткие остатки зерновой пленки, попадавшиеся в «Геркулесе».

— Ну что, дочка? — спросил Егор. — Все нашла?

— И цену нашла, и посчитала, — мрачно сказала злая и невыспавшаяся Ольга. — Получается триста миллионов баксов или восемь с копейками миллиардов рублей.

— А велики ли «копейки»?

— Миллионов триста или четыреста. Пап, не мешай кушать. И так нет аппетита…

— Не понимаю я твоей печали, — улыбнулся Егор. — Овсянка — это понятно, но чем тебя огорчило золото? Сиду мы сплавим Фадееву, а на очень небольшую часть полученного золота можно будет нанять и вооружить таких ухорезов, которые вашему богу не то что храм, город разнесут. Вы в любом случае остаетесь в выигрыше. И потом сегодня Новый год. Я готов терпеть на завтрак овсянку, тем более что действительно полезная каша, но на Новый год должен быть нормальный стол. Если вы не хотите его обеспечить, можем вызвать Лену.

— Да сделаем мы тебе этот стол! — сказала Ольга. — И нормальный обед будет. Времени еще до фига. Не нужно портить Ленке праздник. Сейчас я с утра немного позанимаюсь и сброшу… этой знание языка. Тогда от нее будет хоть какой‑то толк, и мне не придется работать переводчиком. А потом подключусь помогать Саше. А вы с Нором украсьте елку, а то она четвертый день стоит без игрушек. Ну и вообще на вас вся уборка и Хитрец. А Нору надо бы сгонять на снегоходе в деревню. Кур нужно купить, индейку и молока со сметаной. Проедешь после снегопада?

— Наш снегоход пройдет везде! — сказал Нор. — Масло покупать?

— Не надо масла, — отказалась Ольга. — Здесь еще полтора килограмма, а на «Фазенде» его в три раза больше. Только когда будешь брать птицу, попроси, чтобы ощипали.

— Сида, ты уже поела? — перешел на ортанский язык Нор. — Иди с Ольгой, она тебя будет учить здешнему языку.

— Я ее боюсь, господин! — косясь на Ольгу, сказала девушка. — Она зла на меня за слова бога и может убить. Ей это нетрудно сделать. У нас и среди мужчин мало таких сильных магов, а среди женщин их никогда не было!

— Ты можешь чувствовать магию? — удивился Нор.

— Только когда ее очень много. В вас, господин, она вроде есть, а госпоже Ольге ее больше, чем у Верховного жреца Ардеса, который два года назад был у нас проездом из столицы. А сама я почти ничего не могу. И силы мало, и никто не захотел учить.

— Как думаешь, — спросил Нор Ольгу. — Наложить на нее воздействие накопления силы? Меня оно сделало раза в три сильнее, а она по уровню силы немного слабее Саши. Нам не помешает обработка еще одним, пусть даже слабым, магом. И для Виктора она будет полезней.

— Посмотрим, как пройдет передача языка, — сказала Ольга. — Он у меня размазан по нескольким годам детства. Черт его знает, как на ее личности скажутся мои детские воспоминания. И вообще мне о ней ничего неизвестно, кроме того, что она охотно раздвинет для тебя ноги! Поэтому увеличивать силу и чему‑то учить буду только наложив условное воздействие. Выйдет из моей воли и будет вредить — умрет. Устроит тебя такое? И не смотрите на меня так! Магия в нашем мире, даже такая слабая, — это сила! А если ей взбредет в голову вертеть Виктором? Сомневаюсь, что у нее это получится долго, но дел может натворить. Вряд ли Виктор будет благодарен за такой подарок!

— Можно попробовать с ней подружиться, — сказала Саша. — Все объяснить…

— Ты ничего не понимаешь! — возразила Ольга. — Для тебя она просто девушка, которой нужно помочь, а это средневековая дикарка, да еще не из наших Средних веков, а дитя цивилизации совсем другого мира. И не ровняй ее с Нором. Он мужчина и сын князя, поэтому очень образованный для своего мира человек. К тому же он получил всю мою память, слепок моей личности. Фиг бы он без этого у нас так быстро освоился! А эта девчонка из жреческого сословия без жесткого контроля просто опасна. А если я ее усилю, будет опасна вдвойне! Сейчас ею легко вертеть, а потом она может попробовать делать то же с другими. А наш мир станет для нее своим еще через много лет! Это не ребенок, которого легко всему научить, а уже сложившаяся личность. Разве что ей поможет то, что попадет от меня при изучении языка. Но я этим еще никогда не занималась и ни в чем не уверена, поэтому буду делать так, как считаю нужным, чтобы потом не грызть локти! Единственное, что я могу обещать, так это то, что ничего не стану с ней делать без ее согласия. Захочет она получить силу и знания на моих условиях — получит, не захочет — пусть остается такой, какая есть, а мы обойдемся без ее услуг.

— Так, я думаю, можно, — неуверенно сказал Егор. — Саша, наверное, Ольга все‑таки права. Магия — это оружие. Ты ведь не дашь ребенку пистолет? А если будет необходимость дать, сделаешь все, чтобы он случайно не застрелился или не застрелил кого‑нибудь другого.

— Уберете тут без меня? — спросила Ольга. — Тогда мы пошли заниматься. Сида, ма деш!

Ольга пошла в свою спальню, и следом за ней из кухни выбежала Сида.

— Вы тоже уматывайте, — сказала мужчинам Александра. — Вот угораздило выйти замуж! Магия, пришельцы, теперь еще и боги со своим золотом! Я свою семейную жизнь представляла как‑то иначе.

— Что ты решил? — спросил Васильев Бортникова. — Я пока ничего не выбрал. Слишком это неожиданно.

— Для меня, Павел, ничего неожиданного в случившемся нет, — ответил Игорь.

По давней традиции прожившие несколько жизней доры в личном общении называли друг друга теми именами, которыми назывались прежние владельцы тел.

— Сложилась ситуация, какой никогда не было раньше, — продолжил он. — Наша компания уже тысячу лет владеет монополией на общение со всеми открытыми нами мирами. Мы обслуживали элиту, и все были довольны. В наших мирах сильно не развернешься, и никто другой не дал бы больше, чем давали мы. А с Землей все совершенно по–другому. У этого мира, даже при традиционном подходе, намного больший потенциал, а если задействовать нашу технику, которую мы не смогли бы воспроизвести ни в каком другом мире, можно даже попробовать поспорить с держателями!

— Ты в своем уме? — сказал Павел.

— Я тебе излагаю не свою точку зрения, — пояснил Игорь. — Это точка зрения части правления нашей компании, а теперь и правительства, которое у нас забирает Землю. Что тебе предложили наши?

— То же, что и всем, — пожал плечами Павел. — В случае, если меня вернут в мое тело, я становлюсь в первых рядах в очереди на тела в других мирах. Я прикинул, что ждать придется лет десять. Мое тело может столько не протянуть. А мне, в отличие от тебя, пока не надоело жить.

— А под правительство ты идти не хочешь, — закончил за него Игорь. — Могу предложить третий вариант.

— Хочешь начать свою игру? — спросил Павел. — Получится ли?

— Суди сам. В помощниках у меня сам Гарт. Он один стоит десятка специалистов. Я тоже все свои жизни не только махал мечом и кое‑что умею. Ты у нас крупный спец в маготехнике. Из работников компании остается только один Ларед. Его тоже можно попробовать перетянуть к себе. Скоро у нас будут очень большие деньги, а это даст возможность собрать умников, обработать их по полной программе и получить по местным меркам гениев.

— Будет большой отсев, — предупредил Павел. — Каждый третий рехнется.

— Ничего страшного! — махнул рукой Игорь. — Людей много, денег — тоже. Свой центр мы создадим лет на десять раньше, чем это получится у правительства.

— Нас попробуют подмять под себя, — сказал Павел, — или убрать, если подмять не удастся.

— Это еще большой вопрос, кто кого уберет! — хищно улыбнулся Игорь. — Я хочу производить в центре не только твою магическую аппаратуру, но и многое другое! Нужно подтолкнуть этот мир, чтобы развивался быстрее. Тогда будет больше шансов на то, что ему удастся уцелеть. Знаешь же, какая судьба у большинства технических миров. Кроме нашего собственного, известен только один уцелевший, обитатели которого почему‑то не хотят ни с кем иметь дел. И еще одиннадцать миров–могильников.

— Я вижу, что от твоей прежней апатии не осталось и следа, — заметил Павел. — Тебе же вроде уже все надоело?

— Здешняя жизнь сильно отличается от всего того, что я пережил, — сказал Игорь, — а предстоящая борьба придает ей остроту и дополнительный интерес.

— Как съездил?

— Хорошо съездил. Решил много вопросов, а всю остальную работу взвалил на Субари и Кулакова. Думаю, что через месяц запустим первую линию, а через два — все остальные. Потом останется только расширять производство.

— Какое место в твоих планах отведено Ольге?

— Очень важное, — улыбнулся Игорь. — Теперь я могу наплевать на все запреты и накачать ее знаниями. Представляешь, сколько пользы может принести маг ее уровня? Даже когда появится техника, она по–прежнему будет полезной. И нужно ей сказать, чтобы пока не занималась телами. Завтра постараюсь с ней встретиться.

— Так ты дал ответ в компанию или правительство?

— Я пока тяну время и тебе советую поступить так же.

Нор открыл дверь в спальню и остановился на пороге, удивленный увиденным: на кровати, обняв друг друга, спали Ольга и Сида. Стараясь не шуметь, он закрыл дверь и вернулся на кухню.

— Не знаю, что получилось у Ольги, но в ближайшее время она тебе не помощница, — сказал он управившейся с мытьем посуды Саше. — Обе почему‑то дрыхнут, и я думаю, что лучше их не будить. Сейчас я смотаюсь в деревню за продуктами, а потом помогу с готовкой. А Егор пусть занимается елкой. В комнатах можно будет убрать позже.

— Поезжай в деревню, — согласилась Саша, — а потом занимайся елкой и уборкой, а мне поможет муж. От него в этом деле будет больше толку, чем от тебя. А барышни пусть спят, обойдемся без них. Как ты думаешь, у Ольги получится?

— Должно получиться, — не очень уверенно сказал Нор. — Знаний ей дали много, а сил у нее хватит на полсотни таких девиц. Плохо, что совсем нет опыта, а это все‑таки мозг. При слиянии мы тоже вырубились, а передача такого объема памяти в чем‑то с ним сходна.

Нор съездил за продуктами, убрал елку и привел в порядок все помещения в доме, кроме кухни, на которой хозяйничали старшие, и спальни, где до сих пор спали девушки. Саша накрыла стол к обеду, но Нору не удалось разбудить ни одну из спящих красавиц. Крайних мер он не предпринимал, просто слегка потряс сначала одну, а потом другую.

— Спят, — сообщил он Егору с Сашей. — Садимся обедать сами, а они поедят потом. В магическом зрении я не увидел никаких нарушений. Наверное, просто нужно еще немного подождать. Я уже сделал все, кроме уборки в нашей комнате, так что могу помочь здесь.

— Мне и одного помощника хватит, — сказала Саша. — Ешь и иди отдыхать. Мы и так уже почти все сделали, я и Егора скоро освобожу.

Первой из сонь проснулась Ольга. Она хотела потянуться, но помешали объятья с Сидой.

— Давно мы так? — спросила она сидевшего в кресле с учебником Нора, отодвигая от себя покрытые татуировками руки Сиды.

— Часов семь, — ответил парень, бросив взгляд на будильник. — Рассказывай, что не так. Я просмотрел то, чем ты со мной поделилась, и разобрался, что не должно было у тебя появиться такого сна. У нее — да, но не у тебя.

— Я подсмотрела у нее несколько лет детства, — призналась Ольга. — Передавать свою память за большой промежуток времени — это очень долгое и нудное занятие. Когда это делала, обнаружила, что сама могу просматривать ее жизнь за те же годы. Думала немножко развлечься и ухнула туда с головой. Но всего четыре года жизни — это не страшно. Зато я ее теперь лучше знаю. Понимаешь, у Сиды в детстве тоже не было матери. Умерла, когда ей было всего три года. Перевернулся экипаж… Воспитывали отец и дед. А дед действительно тот самый, который приходил от Ардеса первый раз. Интересно, почему он погиб? Похоже, что твой бог, наплевав на свои обещания, просто выбросил его обратно в ваш мир, не позаботившись о приземлении. Отсюда возникает вопрос: где гарантия того, что он это сделает для нас? Может быть, действительно нанять крутых спецназовцев, которым не нужно возвращаться, а будет неплохо и в твоем мире?

— Если дать с собой золота, смогут купить дворянство, — задумался Нор. — Но это только в столице у самого короля. А до того как доберутся, их могут десять раз подчинить и ограбить, а то и вовсе убить, несмотря на всю крутизну. Ты же знаешь, как у нас относятся к чужакам. Оказаться далеко от столицы, да еще без магической поддержки… Они не дойдут, и Ардес не согласится на такую замену. Я какой‑никакой маг и бывший князь, поэтому со мной шансов намного больше. Вот если бы мы могли дать им устройства, защищающие от действия магии…

— Тоже вариант, — согласилась Ольга. — Ладно, пора ее будить и вставать самой, а то мне стыдно перед Сашей.

Сида проснулась только после того, как Ольга применила протрезвляющее воздействие. Девушка быстро пришла в себя, и Нор заметил, что у нее уже нет прежнего страха.

— Ты меня понимаешь? — спросила Ольга. — Отвечай только на русском языке!

— Понимаю все, говорить тяжело, — делая паузу перед каждым словом, ответила Сида. — Помню вас маленькой, госпожа. Словно это была я сама. Странный мир, непонятный…

— Со временем поймешь, — пообещала Ольга. — Послушай, что я тебе скажу. Я могу увеличить твои силы в три раза и научить той магии, которая тебе по силам. Но для этого ты должна будешь принести мне клятву верности. В нашем мире очень мало магии, и даже такой слабый маг, как ты, будет обладать большой властью над людьми. Я этого не хочу по многим причинам. Поэтому или ты соглашаешься и получаешь силу, или остаешься с тем, что у тебя сейчас. Но и в этом случае тебя не оставят без контроля.

— А зачем сила, если ею нельзя пользоваться? — спросила девушка.

— Пользоваться можно, — сказала Ольга, — а вот в каких случаях и для чего, буду устанавливать я. И еще одно. Нора я тебе не дам, а от других мужчин у тебя не будет детей. Если получится, попробуем вернуть тебя обратно. Да, мы не убивали твоего деда. Он передал мне послание Ардеса, сжал в руке свой камень и исчез. Раз он погиб, значит, твой бог просто не позаботился о том, чтобы он жил.

— Я согласна! — сказала Сида. — Я чувствую, что вы не хотите мне зла, а злые слова сказаны из‑за ревности.

— Паузы при разговоре становятся меньше, — заметил Нор. — Ты на глазах улучшаешь пользование языком. Мне он дался труднее, хотя я изначально получил больше. Теперь тебе нужно только больше болтать, и очень быстро освоишься. Оля, надо будет подобрать для нее что‑нибудь из твоих вещей. Что‑нибудь побольше размером, а то в шерстяном джемпере даже на майку ходить неприятно. И это платьице нужно заменить чем‑нибудь подлиннее. Может быть, подобрать из вещей Александры Владимировны? Хотя бы на первое время, а потом купим другую одежду. Отправлять ее к Виктору в вещах покойной жены — это перебор.

— Пойдем демонстрировать тебя остальному семейству, — сказала Ольга девушке.

На кухне, куда они пришли, находилась одна Саша.

— Проснулись? — спросила она, с любопытством осматривая девушек. — Ну и как ваша учеба?

— Я нахваталась знаний из ритуалов того бога, который снабдил нас золотишком, — ответила Ольга. — Не знаю только, пригодится это когда‑нибудь или нет. А ее спрашивай сама. Рассказывай, Сида.

— А что рассказывать? — спросила девушка. — Насчет языка? Понимаю все, говорить пока трудно.

— Мне бы так выучить английский! — с завистью сказала Саша. — Один раз была за границей и боялась далеко отходить от отеля. А если пошлют на соревнования, тоже придется постоянно падать кому‑нибудь на хвост. Я уже не помню и того немногого, что выучила в школе.

— Сделаем, — пообещала Ольга. — Будешь болтать не хуже Черчилля. Только научу с уговором: не сачковать насчет занятий магией.

— Как у вас дела? — спросил зашедший на кухню Егор. — Говорим?

— Да, папа, — ответила Сида и только после ответа сообразила, что ляпнула, и густо налилась румянцем. — Извините, нечаянно вырвалось! Больше никогда…

— Объяснишь, дочь? — повернулся Егор к Ольге.

— Ну нет у меня в голове полки с надписью «Русский язык», — сердито сказала Ольга. — Основное размазано с трех до семи лет, эти годы я ей и скинула. А ты у меня с тех пор не очень изменился. Я у нее, кстати, тоже эти же годы позаимствовала и теперь прекрасно знаю всех родных, поэтому примерно представляю, как она к тебе относится. Ничего, со временем это пройдет.

— У тебя там остались родители? — спросил Егор.

— Из близких родственников остался только отец, — сказала она, всхлипнув. — Мама умерла, когда я была совсем маленькой. Я ее вообще не помню. Бабку удавили во время бунта, а деда убил Ардес. Остались братья отца и их семьи, но они не в нашем городе, и я их почти не знаю.

— Не беспокойся, малышка, — обнял ее Егор. — Мы тебе поможем устроиться в жизни.

Эта ласка произвела совсем не тот эффект, на который была рассчитана: вместо того чтобы успокоиться, Сида вцепилась в Егора и зарыдала. Он растерянно обвел глазами семью и, обняв ревущую девушку, повел ее в комнату Нора и Ольги.

— Пойду ее усыплю, — сказала Ольга, — а то она будут реветь до Нового года. А так поспит несколько часов и будет в порядке. Потом приду обедать.

Сида проспала намного больше двух часов: ее разбудили, когда уже полностью накрыли праздничный стол. Стол накрывали здесь же в спальне рядом со спящей девушкой, а елка стояла в «кабинете».

— Надо было перебраться на «Фазенду», — ворчала Ольга. — Здесь даже нет места поставить в одной комнате стол и елку. Какая от нее тогда польза? И там можно было посмотреть «Голубой огонек» или какой‑нибудь другой праздничный концерт. А здесь поедим и разойдемся кто–куда. Разве это праздник?

— Было бы на что смотреть, — возразил отец. — Почти все одна муть. Полчаса ждешь, пока покажут что‑нибудь по–настоящему хорошее. Раньше певцов можно было пересчитать по пальцам рук, но как пели! И репертуар был лучше теперешнего. Не весь, но большинство песен можно было слушать.

— Сахар был слаще, небо — чище, а крокодилы в Ниле — толще! — ехидно сказала Ольга. — Тебе сколько лет? Ворчишь, как старый дед.

— А кто вам мешает сгонять на «Фазенду»? — спросила Саша. — Посидим за столом, выпьем за Новый год и мотайте. Здесь езды всего несколько минут. А Сида поспит на вашей кровати, а то будет мучиться на раскладушке. Смотрите свой телевизор хоть всю ночь.

— Так и сделаем! — решила Ольга. — Правда, Нор? Только возьмем с собой свою часть торта!

— Забрали бы вы с собой своего Бегемота, — посоветовал Егор. — Так напугали бедного кота, вывалив на него золото, что он до сих пор выбирается из «кабинета» только на улицу справить свои дела. Даже еду ему жена носит туда. А твои вороны выклевывают у него половину «вискаса». И ты о нем забыла. Лежит такой грустный, что мне на него жалко смотреть. Вымахал уже с семилетнего мальчишку и такой же обидчивый, как ребенок.

— Пусть ребята выклюют у Уголька хоть всю эту отраву, — махнула рукой Ольга. — Надо ему купить в городе рыбу. Ее можно хранить в том помещении, которое Нор наметил для Хитреца. Как только не будет проблем с кормом, сразу же заберем. Саша, ты завтра не съездишь в Алейск? А то умотаешь в свой Барнаул, а нам на каникулы придется вызывать такси. А если насыпет еще немного снега, сюда никто не приедет.

— Послезавтра съезжу, — пообещала Александра. — Вместе съездим и купите все, что нужно. А сейчас давайте садиться за стол, а то уже десятый час.

Два часа просидели за столом, после чего Ольга взбунтовалась.

— Вы как хотите, а мне надоело есть. В меня сейчас даже шампанское не влезет. Да и не люблю я его! И для чего тогда до ночи сидеть, а потом куда‑то ехать?

— Отпустим? — посмотрел Егор на жену. — В самом деле, пусть едут.

Забрав с собой половину торта, они уехали на «Фазенду» и уже через десять минут, пристроив свой снегоход в гараж, зашли в дом. Выбрали комнату Олега, где, как и во всех остальных спальнях второго этажа, был телевизор, включили его и сидели часа три, пока не надоело и не захотелось спать.

— Ольга, у меня к тебе очень серьезный разговор, — донесся из сотового телефона голос Бортникова. — Ты чем сейчас занята? Можно приехать?

— Ничем я не занята, — ответила она. — Бездельничаю. Если не боитесь, что заметет вашу машину, приезжайте. Только не в лесничество, а в дом, где жили Фадеевы. Я с Нором сейчас в нем.

— Я тебе из‑за погоды и звоню в обед, а не вечером, как собирался, — сказал Игорь. — Похоже, что до завтрашнего дня вашу дорогу завалит снегом.

— Вот черт! — выругалась Ольга. — У меня кот сидит без рыбы! А Саша, наверное, сейчас вообще уедет в городскую квартиру, чтобы у нас не застрять.

— Сколько нужно рыбы? — спросил дор. — Свежемороженая подойдет?

— Любая подойдет, — ответила Ольга. — Не до жиру… Сколько сможете, столько и привезите. Если вы еще не обедали, то воздержитесь: я сейчас быстро сварганю обед.

Дор приехал через час. Он оставил машину за забором, открыл незапертую калитку и забежал в дом.

— Задержался из‑за вашей рыбы, — сказал он спустившемуся его встречать Нору. — Хватит вашему проглоту пятидесяти килограммов? Потом вместе вытащим мешок из багажника. Где Ольга?

— Пойдемте на кухню, — пригласил Нор. — Она уже должна была закончить с готовкой. Сейчас поедим.

— Некогда мне сейчас есть, да и не хочется, — отказался дор. — А вы этим займетесь, когда я уеду. Сильная пурга, могу действительно застрять.

— Все равно пойдемте на кухню, — сказал Нор, — там теплее. Не хотите есть, хоть напоим вас чем‑нибудь горячим. В такую сумасшедшую погоду это не помешает. Интересно, что это за дело, которое вас погнало к нам в пургу?

— Сейчас все узнаете, — сказал дор, следуя за Нором на кухню. — Ольга, брось свой кофе и иди сюда. Садитесь, ребята, и слушайте. Вы должны знать, что вас отобрали у компании.

— Ничего не поняла, — сказала Ольга. — Можно подробнее?

— Если подробнее, то наше правительство поставило компании ультиматум. Либо она отказывается от мира Земли, либо вообще прекращает работу, отдав все свои проекты под контроль правительства. Ваш мир решили прибрать к рукам.

— А как же держатели? — спросила Ольга. — Правила уже не действуют?

— Во–первых, держатели не всесильны, — сказал дор. — Если действовать только через магов, с ними не поспоришь. Магов мало, а за нарушения правил следует расплата — лишение магических способностей.

— А когда этих способностей нет, лишать нечего, — хмуро сказала Ольга. — А магическую машину можно дать в руки любому придурку! Так?

— Придурков здесь не будет, а в остальном все так. Лично я считаю, что держателей зря сбрасывают со счетов, но могу и ошибаться. До сих пор правила строго соблюдались, потому что мы имели дело с примитивными мирами. Никто не стал бы создавать цивилизацию почти с нуля, да и не позволяли нам такого масштабного вмешательства.

— Вы ведь приехали не просто нас огорчить? — спросил Нор. — Хотите сказать что‑то еще?

— Я хочу предложить поиграть против нашего правительства. Не за нашу компанию, которая не станет с ним бодаться, а за самих себя. Три наших работника готовы рискнуть и сыграть вместе с вами. Мы не хотим уходить из вашего мира и не собираемся идти под правительство. Я вам говорил о нашем техническом центре. Этот проект решено воплотить в жизнь. Без него нечего и думать самим справиться с экспансией. Более того, нас всех рано или поздно найдут и вычистят. И вас, Ольга, тоже. Вы серьезная угроза таким планам.

— И вы готовы действовать с нами против своих?

— Дорогая Ольга! — засмеялся Игорь. — Все примкнувшие ко мне доры прожили не меньше трех жизней в телах людей разных миров. Я, например, уже и забыл, когда жил в родном мире. И учтите еще два момента. В случае поражения нашему миру абсолютно ничего не угрожает! Проиграет только верхушка правительства, да и то об этом проигрыше почти никто не узнает. Второй момент заключается в том, что у нас четверых никогда не будет недостатка в телах. У вас, кстати, тоже. Пока вам об этом думать рано, но придет и ваше время. А лично мне вся эта заварушка придает интерес к жизни!

— Какая наша роль? — спросила Ольга.

— Очень большая! — ответил Игорь. — Без вас просто ничего не выйдет. Это правительство со временем натянет сюда специалистов, у нас такой возможности нет. Поэтому будем лепить из местного материала гениев, способных понять нашу науку и технику. Для этого будут нужны три вещи: деньги, сам материал и вы. Деньги мы скоро будем зарабатывать, материал — это хоть немного умеющие думать научно–технические работники, ну а с вами все понятно. Помните, я вас предостерегал от чрезмерного усиления интеллекта людям и животным? Именно таким способом вы будете творить гениев. Мы создадим кое–какую контрольную аппаратуру, которая позволит сильно уменьшить брак, но полностью без него не обойтись. И вы должны быть к этому готовы, иначе не стоит и браться.

— И много будет брака? — внешне спокойно спросила Ольга.

— Каждый третий, — ответил он, — может быть, каждый четвертый. Я бы не рассчитывал на лучшие результаты. И таких гениев нам нужно с полсотни. И учтите, что мы будем не только бодаться с нашим правительством, а попробуем подстегнуть развитие вашей цивилизации. Есть довольно много факторов, которые могут привести ее к гибели, мы хотим сократить их число. Какой прок от тел, если в них придется прозябать в подземных убежищах? И это еще не все. Гениев нужно защищать, причем не только от наших, но и от ваших врагов. Всегда найдутся желающие подмять под себя наш центр и производства. И здесь тебе тоже придется поработать. Сейчас объясню. Мы наберем профессиональных военных, а ты их оптимизируешь до предела возможного, тем самым усилив боевые качества и привязав к себе. У нас очень многое будет замыкаться на тебя, в первую очередь — это люди. Я думаю, что мы вам выделим часть акций в нашем предприятии. Очень скоро вы войдете в число самых богатых людей России. У вас есть вопросы?

— У меня много вопросов, — сказала Ольга, — но если я их сейчас начну задавать, вам придется выбираться отсюда в город на одном из наших снегоходов. Давайте я лучше завтра позвоню. Это не по тому, что вы сейчас сказали, просто накопились вопросы.

— Договорились, — Игорь поднялся из‑за стола. — Имей в виду, что, если ты с нами, я в ближайшие дни начну передавать тебе всю информацию по нашей медицине и многое другое. А телами пока не занимайтесь. Нам они не нужны, а снабжать ими правительство глупо. Пусть ищут сами. Они справятся и без тебя, только на это уйдут годы. И мы должны использовать это время с умом. Подумайте и завтра сообщите о своем решении. От него будет зависеть, ввяжемся мы в драку или нет. Пока никто из нас своего ответа не дал, тянем время. Но долго так не продлится. Нор, пошли, заберешь рыбу.

Нор оделся и ушел с Бортниковым. Вернулся он через десять минут и сразу же побежал отогреваться на кухню.

— Ну и метет! — сказал он Ольге. — Не знаю, как он будет добираться. У нас открытое место, и ветер сдувает снег, а дальше по дороге, наверное, уже сугробы.

— Если застрянет — позвонит, — сказала Ольга, — и ты съездишь на снегоходе. Нор, как ты оцениваешь то, что он говорил?

— Мне кажется, что он не врал, — ответил Нор. — Я не уловил характерной эмоции, но ее может глушить их защита. Важнее то, что я не нашел в его словах ни одного противоречия или чего‑то такого, что шло бы в разрез с уже известным. Может быть, это даже хорошо, что у компании забрали Землю.

— Хочешь сказать, что работники компании не пошли бы против своего руководства? — задумалась Ольга, — а оно рано или поздно занялось бы тем же самым?

— К этому все шло. У нас почти нет магии, а они не могут без нее работать. И искать без нее тела тоже будет тяжело. Но стоит только наделать машин… А мы им и так помогали, зачем эти страшилки?

— А гении?

— Мы со своей генетической несовместимостью сидели у них на крючке. Сделали бы и гениев. Они убедили бы тебя своими приборами контроля, что риск не так уж и велик. Если бы все продолжалось, как шло раньше, ты бы осталась на вторых ролях. Сейчас надо пользоваться моментом и брать от доров все, что дают. Жаль, что он так спешил. Как ты думаешь, кому первому рассказать о золоте и девушке?

— Я бы рассказала Виктору, только не знаю, как это лучше сделать. Если его мобильник прослушивается… Наверное, раньше узнает Игорь, но тоже не по телефону, а когда приедет делиться знаниями. Я бы большую часть золота обратила в деньги и вложила в их предприятие. Со временем там должны быть сумасшедшие прибыли. Не то чтобы нам сейчас были нужны деньги, просто они — это тоже оружие.

— Я вижу, что ты уже все решила.

— А что делать, Нор? Предложи другое решение! Мне уже тяжело прожить без магии, но я отдала бы всю свою магию без остатка, лишь бы в наш мир не было хода ни богам, ни дорам!

— Забыла его слова о гибели мира?

— Не забыла, просто в это слабо верится. Сотни миллионов лет все было нормально, и вдруг конец! Понятно, что в случае глобальных потрясений многие погибнут. Многие, но не все же! Страшна даже не гибель стольких людей, а то, что все вообще станет бессмысленным. Тысячи поколений за что‑то боролись, выращивали детей и передавали им эстафету… И все это зря? И останется только мертвый мир, заваленный нашими останками? Стоит такое представить, как накатывается тоска и опускаются руки. Я не смотрю американские фильмы о катастрофах и не понимаю тех, кто любит смаковать картины гибели и разрушения. Как‑то спросила у мальчишек, спорящих об одном из таких фильмов. Кажется, в нем из‑за Солнца сгорала Земля. Знаешь, что они хором ответили? Классные, говорят, спецэффекты! Там играет мой любимый Николас Кейдж, но я тот фильм из‑за этих спецэффектов еще раз смотреть не буду! Если смерть когда‑нибудь придет из космоса, это будет чудовищной несправедливостью. Если ее на свою планету выпустят сами люди, значит, они этой планеты не достойны! А достижения доров могут помочь, а могут и ускорить конец.

 

Глава 7

Ольга стояла на крыльце и наблюдала за Нором, который ручным скрепером очищал двор. Пока он успел только расчистить дорожки от ворот к дому и к гаражу. Ворота были распахнуты настежь, чтобы было удобнее выбрасывать собранный снег.

— Не устал? — спросила Ольга. — Может быть, передохнешь и попьешь горячий чай?

— Шутишь? — отозвался он. — Я десяток таких дворов почищу и не вспотею, а пить пока не хочу. Сейчас сделаю шире проход к гаражу и сгоняю за твоим котярой. Рыба уже сварилась?

— И рыба сварилась, и нам завтрак готов. Нор, извинись за меня из‑за Хитреца. Скажи отцу, что мы его сюда заберем через два дня, когда ты настелешь полы. Пусть потерпит.

— Покормит он его, — сказал Нор. — Плохо, что нет саней. Положили бы на них мешки с кабаньим кормом и вывезли все за один раз. Снегоход всем хорош, только неудобно возить барахло.

— Какая погода! — вздохнула Ольга. — Солнце, повсюду сверкает снег, и совсем нет ветра! Никакого сравнения с тем, что было вчера. Может, потом покатаемся на снегоходах? Заодно научишь меня их водить.

— Холодновато, — сказал закончивший убирать снег Нор. — Ладно, проедемся. Только тебе надо будет теплее одеться. Все, я поехал.

Ольга вошла в дом, сняла куртку и сапоги и по лестнице поднялась на второй этаж. Для того чтобы навести порядок в занятой вчера спальне и найти свой телефон, понадобилось несколько минут. Девушка набрала номер Бортникова и легла на застеленную покрывалом кровать. Дор взял трубку после второго звонка.

— Завтракал, — сказал он, — а телефон остался в спальне. Нет, перезванивать не нужно, я уже освободился. Давай свои вопросы.

— Мне интересно, что получится, если какого‑нибудь мага будут оптимизировать другие. И не один маг или два, а, скажем, два десятка?

— С большой вероятностью он просто свихнется, — ответил Игорь. — Такая оптимизация открывает возможность множить сознание. Ты уже должна была с этим столкнуться. Личность человека как бы распадается на фрагменты, и каждый такой фрагмент приобретает определенную самостоятельность. Появляется возможность одновременно обдумывать самые разные темы. Причем после обратного слияния все обдуманное становится достоянием единой личности. Это не единственное преимущество. Улучшается процесс мышления, память становится почти абсолютной и появляется возможность глубокого погружения в проблему.

— С последним я еще не сталкивалась.

— Просто не дошла до нужного уровня. Это сродни той гениальности, которой можно добиться, обрабатывая человека одним магом сотню раз подряд. И опасность в обоих случаях одна: с ростом числа потоков сознания ими становится все труднее управлять. «Рассыпавшись на фрагменты», человек может потерять над ними контроль и уже не собрать свою личность воедино. Можешь себе представить существо, в голове которого одновременно существуют два десятка личностей? Они сходятся в схватке в надежде захватить управление телом и отсечь от него остальных. Это не шизофрения, а натуральное безумие. Выходом в таком случае всегда является только смерть.

— И это у всех?

— Да, у всех. Только у каждого существует свой потолок. Одни могут принять воздействие десятка магов, а для других и пять — это уже много. Как правило, чем умнее человек, тем больше потенциал его роста. Мозг мага, в отличие от мозга обычного человека, когда приближаются к своему пределу, сигнализирует об этом рядом явлений. Я тебе их потом продемонстрирую. Как только почувствуешь что‑нибудь из их набора, с улучшениями нужно сразу же заканчивать.

— А бормотание — это не один из таких признаков?

— Какое еще бормотание? — не понял Игорь.

— Когда в одном месте собирается много людей и стоит тишина, я слышу что‑то вроде тихого бормотания, — объяснила Ольга. — Началось в последние дни занятий в школе и ужасно достало: из‑за него не получалось заниматься высшей магией.

— Очень интересно, — помолчав, сказал он. — Это «шепот мысли». Его очень редко слышат те из магов в мире Нора, которые доросли до высшей магии. Судя по всему, это действительно как‑то связано с мыслями, только «шепоту» никто не смог найти применения. Или нашел, но не стал никому об этом говорить.

— А вы?

— Никто из доров в своих телах не слышал «шепота». А в занятых… Не знаю, мне об этом ничего не известно. Но это не один из тех признаков, о которых я говорил.

— Ваша магическая техника… она очень сложная?

— Ты уже готова дать ответ? — не отвечая на ее вопрос, спросил Игорь. — Или еще будешь думать?

— Куда я денусь! — сердито сказала Ольга. — Могли бы и не спрашивать. Мало того что хотят отнять родной мир, так я еще в числе первоочередных целей на ликвидацию! Тут и захочешь отсидеться — не получится! Так что по технике?

— Я не понял, — сказал Игорь. — Что тебя в ней интересует?

— Мне нужно знать, можно ли с ее помощью незаметно защитить от магии обычного человека?

— Уточни, что ты понимаешь под словом «незаметно».

— Устройство может быть размером с танк, а может помещаться на поясе, — ответила Ольга. — Теперь понятно?

— Это нечто вроде шлема, — сказал Игорь. — А зачем тебе? Когда встретимся, я первым делом научу ставить нашу защиту. Она надежнее. У Нора тоже получится, хотя очень сильный маг может продавить. Все‑таки у него мало сил.

— Мне не для себя. Давайте об этом поговорим при встрече. Как вчера доехали?

— Еле–еле. И после моей поездки всю ночь шел снег. Пока к вам не расчистят дорогу, я не смогу приехать. Занятий в школе нет, поэтому особо спешить не будут. Если бы не необходимость снабжать магазин, вам бы ее до четырнадцатого не чистили. А ваш участок вообще не будут чистить, так что придется мне оставить машину и пять километров пробежаться.

— Ну это мы еще посмотрим, будут чистить или нет, — заявила Ольга, принимая вертикальное положение. — Игорь, заканчиваем разговор: у меня дела. Приехал Нор с тем самым котом, для которого вы покупали рыбу, и теперь мне нужно кормить их обоих. Если будет что‑то новое, я позвоню.

Пока она сбежала вниз, шум мотора стих и за ведущей в коридор дверью послышался топот: Нор оббивал снег с сапог. Когда дверь открылась, Ольга не смогла удержаться от смеха. Уголек приехал в «Фазенду» на спине «папы». Чтобы коту было теплее и не свалился, его обернули тонким шерстяным одеялом, которое двумя узлами завязали на груди и животе. Из‑за правого плеча Нора виднелась кошачья морда, такая несчастная, что Ольга прекратила смеяться и бросилась его развязывать.

— Перед отъездом взвесил, — сказал Нор об Угольке. — Двадцать шесть с половиной кило. Здесь я тоже где‑то видел весы.

— А это кого еще принесло?

В одеяле оказался не только кот, но и вцепившаяся коготками в куртку белка.

— Эта дрянь подрала тебе всю куртку! — сердито сказала Ольга. — Не мог ее привезти как‑нибудь иначе? Попробуй только, мелкая зараза, и здесь разбрасывать скорлупу! Сразу пущу на шкуру! Уголек, солнышко мое, не замерз? Так, все идем на кухню завтракать.

На кухне она выложила коту на тарелку трех вареных рыб и усадила его есть за один из двух столов.

— Пусть учится есть по–человечески, пока сюда не перебрался отец, — сказала она Нору. — Я убрала со столов скатерти, так что ничего страшного. Если намусорит, уберу. А мы с тобой сядем здесь. Накладывай гуляш, а я пока позвоню.

Она достала из кармана халата телефон и набрала номер мэра.

— Олег Николаевич? Здравствуйте! С прошедшим вас праздником! Хотела вас навестить, да не судьба. Дорогу так завалило, что нельзя ни пройти ни проехать. К концу каникул расчистят до Матвеевки, а до лесничества не чистили никогда, поэтому не смогу вызвать такси. Так что теперь даже не знаю, когда получится приехать.

— Ваше горе — не беда, — послышался из трубки голос Полозова. — Скажу коммунальщикам, и они мигом все расчистят до вашего дома. Только придется подождать, пока они закончат с городом и трассой, а потом вами займутся в первую очередь. Но попробуйте после этого нас проигнорировать! Подумаю, что меня просто использовали в своих целях, и жутко обижусь! Все поняли? Тогда мы вас ждем! Только перед поездкой позвоните, чтобы мы куда‑нибудь не ушли.

— Используешь в личных целях административный ресурс? — сказал Нор, пробуя мясо. — Мэр тебя сразу же раскусил. Уже остыло, можно есть.

— Мне без разницы, — отмахнулась Ольга. — Дорогу почистят, а это главное. А к ним все равно нужно съездить, а то получается свинство. К нему обращаюсь, а свои обещания не выполняю. А гуляш вкусный.

— Не помню, когда ты невкусно готовила, — похвалил ее Нор. — Бортникову звонила? Ешь нормально, расскажешь, когда закончим завтракать. Сегодня не будем заниматься учебой, навалимся на нее завтра. Я хочу полностью сделать свинарник, а ты знакомься с домом и составь список того, что нужно привезти от отца или купить.

Только что с главой «Вечности» связался один из трех заместителей директора сектора безопасности планетарного правительства и предупредил, что их сектор отправил в башню компании своего комиссара.

— Постарайтесь, уважаемый Лин, выполнить все, о чем с вами договаривались, — холодно сказал он главе. — Вы и так уже затянули время, сорвав все сроки, мы не станем терпеть дальнейшие проволочки.

Долго ждать представителя безопасности не пришлось. Не прошло и десяти земных минут, как его персональные данные были переданы системой безопасности на пульт Лина.

«Пропустить, — отдал он мысленный приказ. — Полная готовность».

Всецело доверять правительству мог только идиот, а не человек, проживший три жизни. Теперь каждый шаг гостя отслеживался специальной программой, которая не позволила бы ему причинить вред даже себе самому, не говоря уже о работниках компании.

— Лошан, — представился комиссар, прошедший в кабинет главы через исчезнувшие двери. — Мне можно сесть?

Лин кивнул, и вздувшийся рядом с гостем пол быстро сформировался в удобное кресло.

— Мне вам представляться не нужно, — сказал глава, уперев в комиссара тяжелый взгляд круглых немигающих глаз. — Я не поддерживал намерение части руководства компании нарушить существующие правила, и я против той авантюры, которую затеяли вы. Какая цель вашего визита?

— По соглашению вы были обязаны предоставить нам оборудование, которое у вас работает с Землей, и уведомить весь обслуживающий персонал о наших предложениях. Это до сих пор не выполнено.

— Обслуга нужной вам техники отказалась с вами работать! — злорадно сказал Лин. — Они не сумасшедшие и не хотят собой рисковать. — Саму технику получите завтра. Завтра же истекает срок для ответа нашего персонала на Земле.

— А клиенты… — начал Лошан.

— Увы! — ухмыльнулся Лин. — Они заплатили большие деньги не для того, чтобы на вас работать. Согласно договору я не имею права вам их сдавать. Более того, если бы я вдруг захотел пойти против всех правил, все равно не смог бы вам ничего сказать. Они находятся в тех телах до смерти, после чего возвращаются в свои собственные. Процесс автоматический, и никто из нас не имеет доступа к данным. Если с вами захочет сотрудничать кто‑то из наших работников на Земле — ваше счастье. Оплатите нам стоимость их тел и неустойку за срыв трудового соглашения и можете пользоваться их услугами. Если нет, мы их вернем, а вам отдадим тела, естественно, после оплаты. Информации по этой планете пока мало, и копии всех файлов уже переданы в ваш сектор.

— Зря вы заняли такую позицию, Лин Донер! — раздраженно сказал Лошан и поднялся с тотчас же исчезнувшего кресла. — Не стоит портить отношения с нашим сектором. Деньги — это еще не все!

— Вы идиоты, комиссар! — сказал глава. — Вы выкрутили мне руки, и я был вынужден идти на уступки. Ничего, я еще посмеюсь, когда держатели станут откручивать вам головы! Вы просто еще не поняли, с кем связались. Лишь бы вместе с вами не пострадали другие. Кто знает, станут ли держатели разбираться в том, чем один дор отличается от другого!

— Ну что, Хитрец, нравятся хоромы? — спросил кабана Нор, открыв дверь нового свинарника. — Это тебе не доски, а капитальная кирпичная стена. Если будешь закрывать за собой двери, будет тепло. Видишь, какие гладкие полы? Вчера убил на них весь день.

— Сам себя не похвалишь, будешь как оплеванный, — засмеялась Ольга. — Хитрецу говоришь, а сам держишь дверь открытой.

Кабан забежал в свинарник, ухватил зубами прибитый чуть ниже дверной ручки ремень и, потянув за него, изнутри закрыл дверь.

— Умница, — прокомментировал его действия Нор. — И я у тебя тоже молодец.

— Кто бы сомневался, — опять засмеялась Ольга. — Вот откуда такие таланты у сына князя? Ты ему сделал полы не хуже, чем в доме: гладкие и без единой щели!

— Со мной не пропадешь! — картинно выпятил грудь парень. — Умный, до фига знающий, и руки растут из нужного места. Так, корм и инвентарь мы перевезли, кабан за твоим снегоходом прибежал своим ходом, остались только вороны. Сегодня мы с тобой наездились, хватит. Загоняем стальных коней в гараж.

Они завели в гараж снегоходы, заперли ворота и калитку и зашли в дом.

— Быстрей бы отцу нашли замену, — сказала Ольга, освобождаясь от куртки. — Переехал бы сюда, и мы бы не мотались взад–вперед.

— Ничего, ему не скучно. Он возится с Сидой, как с дочерью. Не ревнуешь?

— Совсем немного. Пусть лучше он, чем я или тем более ты. Удивительно, как она быстро освоилась с компьютером! То, что она умеет читать, понятно: я уже в шесть бойко читала по слогам, а в семь так вообще…

— Сида и с языком освоилась быстрее, чем я, — признался Нор, — и с письмом тоже. Как вспомню свои каракули… А она сразу начала прилично писать. Да, кстати! Я же тебе передал знание письма нашего королевства и империи, а ты в письме совсем не тренировалась, да и читать было нечего. Не забыла?

— Не забыла, — ответила Ольга. — Легко прочитала обе записки вашего божественного мерзавца, хотя он их написал как курица лапой. Бог, а нет даже печатающей машинки! Наверное, женщины просто способнее мужчин. Вам дали силу, а нам — ум и красоту. Все поровну.

— Какая‑то у тебя кривая арифметика, — усмехнулся Нор. — Нужно решить, чем сегодня займемся. Мы в себя запихнули все учебники и две трети из них уже перечитали. Еще два–три дня, и займемся примерами. Закончить подготовку должны числа шестого, а в школу — только четырнадцатого.

— Надо будет отдохнуть от учебы и заняться магией, — решила Ольга, — причем и мне, и тебе, а учебники за следующий класс никуда не убегут. Ладно, обедать еще рановато, поэтому я пойду немного посижу за компом.

Когда Ольга включила компьютер Олега, она решила вызвать по скайпу Наташу, но ее вызвали саму. После соединения на экране появилась немного растерянная Людмила.

— Привет! — поздоровалась она с Ольгой. — Слушай, что это за разрисованная кадра за вашим компом? Я, когда ее увидела, офигела! Спросила, где вы, и она направила меня сюда. Попробовала вызвать свой комп — не отвечает. Значит, вы заняли комнату брата?

— А ты что‑то имеешь против? — спросила Ольга. — Твою комнату вместе с оставшимися вещами пока заперли. Приедешь — будешь в ней жить.

— Да нет, я не против, — ответила Людмила. — Так кто эта девушка?

— Подарок бога, — честно сказала Ольга, решившая, что, даже если кто‑то слушает разговор, он только покрутит пальцем у виска. — Ее нам подбросили вместе с золотишком, но об этом я не хочу болтать по скайпу. Слышала, что это мутная программа. Можешь поделиться с отцом. Мне нужно с ним поговорить, но боюсь использовать телефон. Скажи, вы их уже похоронили?

— Да, — ответила Людмила, скривила лицо, но удержалась от слез. — Памятник будет через неделю. А у меня никак не получается связать то место с ними. Просто два земляных холмика. Не надо об этом, а то я сейчас зареву. Теперь у тебя есть мой скайп, а свою электронку я тебе оставляла. Не забывай!

Четвертого января им расчистили дорогу. Бульдозерист отбросил снег с правой стороны дороги до самого лесничества. Хорошо, что отец был дома. Тысячерублевая купюра перекочевала от него в карман ватника водителя, и бульдозер помчался к «Фазенде», развернулся там и уехал в город, почистив на обратном пути и вторую сторону дороги. Отец позвонил Саше, и она примчалась повидаться, правда, всего на два часа.

— Зря я тогда сорвалась! — сетовала она. — Боялась, что застряну и накроются соревнования. Кто же знал, что дорожники все почистят. А теперь опять уезжать.

— Чтобы непременно вернулась с первым местом, — пожелала Ольга. — Для слабых главное — это участие, для нас главное — победа! Эх, знание нашей борьбы я тебе скинула, а времени на тренировки не хватило! Придется работать по старинке вашим каратэ.

— Я нашла в вашей борьбе несколько интересных приемов, — сказала Саша, — а в остальном все очень похоже. Поэтому главное — не столько стиль, сколько подготовка бойца, его сила, скорость, ловкость и знание техники. В Барнауле будет несколько свободных дней, так что я посмотрю, может быть, попробую кое‑что отработать с Туровым, но пока не буду применять.

Она уехала в город, а Ольга, перед тем как вернуться в «Фазенду», позвонила Бортникову и сообщила, что дорога очищена.

— Сейчас приеду, — ответил он. — Дам вам сегодня защиту, так мне будет спокойней. А завтра будешь получать медицину. Рассчитывай, что эта работа займет неделю, а потом еще дня три буду давать очень полезные вещи. Фактически ты ничем, кроме опыта, не уступишь нашим магам, а в мире Нора тебе не будет равных.

— Хотите сказать, что я буду в его мире самой крутой? — уточнила Ольга.

— Потенциально, — ответил дор, и она поняла, что он улыбается. — К силе и знаниям еще неплохо приложить опыт. Дам тебе совет: каким бы слабым ни казался противник, никогда не расслабляйся. Ведь и автоматчика может убить лучник, а в магии бывают паршивые сюрпризы.

Он приехал меньше чем через час и долго возился сначала с Ольгой, а потом с Нором. Они с первого раза запомнили всю последовательность действий, но долго не получалось ее правильно воспроизвести. Когда наконец смогли поставить защиту, начали учиться ее снимать. Это оказалось намного легче.

— Ломать — не строить! — довольно сказала Ольга, когда и с этим закончили. — Пойдемте, я вас накормлю ужином, и поедете, а то на улице уже темно. А я вас заодно расспрошу о богах. Не может быть, чтобы вы с ними ни разу не сталкивались за сотни лет жизни.

— А почему они тебя интересуют? — спросил дор. — По–моему, это не праздное любопытство. Или я ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — ответила она. — Пристал к нам один из этих… Это он уволок Нора у вас из‑под носа, а сейчас жаждет его благодарности.

— Кто именно, и что ему от вас нужно?

— Давайте сядем, — предложил Нор, — а то вести этот разговор у двери…

Они вернулись в гостиную первого этажа и сели на диван.

— Это бог воинов Ардес, — начала рассказывать Ольга. — А что ему нужно… В переданной записке об этом написано так, что хрен поймешь. Ясно только, что нужно оружие нашего мира и несколько крепких парней, которых нужно обвешать этим оружием с ног до головы. Потом они должны перейти в мир Нора и что‑то там разнести. Хоть он и бог воинов, но предпочитает, чтобы вместо него дрался кто‑нибудь другой.

— И откуда Нор все это возьмет? — спросил помрачневший дор.

— Мы тоже решили, что это хорошая отмазка, — кивнула Ольга. — Черта с два! На днях нам прислали девушку и кучу золота. Девушка должна была поработать почтальоном, а потом служить Нору для постельных утех. Ну тут я ее обломала!

— И много золота?

— Мы его точно не взвешивали, — ответил Нор. — Вес примерно оценили в пять тонн. Ольга посчитала, что оно стоит около восьми миллиардов рублей. Монеты мне незнакомы.

Он достал из кармана монету и отдал ее дору.

— Она вам и не может быть знакома, — сказал тот. — Это монета империи, расположенной не на вашем материке. Этот материк на другой стороне планеты, поэтому вы о нем пока ничего не знаете. Ольга, ты из‑за этого спрашивала об устройствах защиты?

— Да, — ответила она. — Есть мысль послать туда вместо себя крутых парней. Только их нужно обезопасить от магии. Нам на все про все дали три года. Вот я и подумала…

— Три года — это хорошо, — задумался дор. — Мы успеем создать центр, развернуть часть производств и закрепиться. Должны успеть сделать нужные вам шлемы. Только, боюсь, что Ардес все‑таки потребует присутствия Нора, а ты его одного не отпустишь. В любом случае это будет смертельно опасное мероприятие, а тебя ужасно не хочется терять.

— Не отпущу, — подтвердила Ольга. — Понятно, что будет много опасностей, но меня больше беспокоят не они, а сам бог. Жреца, который передал нам первое послание, он просто выбросил обратно в его мир. Пришедшая девушка сказала, что его опознали только по цепочке, да и та оплавилась.

— Наверное, нелегко сопрягать миры разных Вселенных, вот он и не захотел возиться, — предположил дор. — Что для него какой‑то жрец, тем более уже выполнивший порученное! А ты теперь боишься, что с вами могут поступить так же, и хочешь узнать, чем можно заставить бога держать свое слово?

— Конечно! — ответила Ольга. — Я туда не рвусь, а если меня вернут по частям или просто там оставят…

— Существует только один способ, — сказал дор. — Нужно убедить бога в своей полезности. Вам будет не очень трудно доказать полезность, но это чревато дальнейшими поручениями. Правда, если за каждое будут отсыпать столько золота… Есть еще один минус. Если бог прибегает к помощи людей, значит, он что‑то не может или не хочет делать сам. Скорее всего, это связано с какой‑нибудь гадостью кому‑то из его коллег. Помните пословицу о дерущихся панах? Боюсь, что у вас чубы оторвут вместе с головами. Ладно, три года — это немалый срок.

— А если послать его лесом? — спросила Ольга.

— А если он обидится и, наплевав на некоторые правила, придет сюда сам? — предположил дор. — Нора он спас, золото вы ему не вернули…

— Интересно, как бы мы его смогли вернуть? — вскинулась Ольга. — Я еще не богиня, чтобы вернуть пять тонн золота в другую Вселенную! Или его надо было оставить лежать на полу?

— С его точки зрения, все это неважно, — улыбнулся дор. — Он отправил сюда Нора и обеспечив его всем необходимым. Как вы сможете попасть в его мир?

— Нужно сжать в кулаке драгоценный камень, — ответил Нор. — Таких камней пять.

— Наверное, они являются чем‑то вроде маяка, — сказал дор. — Отправиться, что ли, с вами? Через три года можно будет и отлучиться, а поход обещает быть интересным. Я прожил в том мире три жизни и хорошо его знаю, так что со мной у вас было бы куда больше шансов. Только это тело не готово к нагрузкам. Но если вы не поленитесь обработать его по полной программе…

— Сделаем мы из вас Геракла! — сказала довольная Ольга. — Но вы, Игорь, так и не ответили, что собой представляют эти боги.

— Тебе пересказать все версии? — засмеялся он. — Тогда я не уеду от вас до утра. О них, Ольга, достоверно почти ничего не известно. Лично я с ними не сталкивался, а если бы столкнулся, что с того? Вот вы много можете рассказать? Лично я думаю, что это остатки какой‑то древней человеческой цивилизации. Вряд ли цивилизации развиваются вечно. Достигнув определенного уровня силы, они должны заканчивать свое существование. В самом деле, какой интерес жить существу, чьи желания тотчас же исполняются? Оно столько знает об окружающем мире, что уже не стремиться узнать больше. Я прожил всего триста лет и уже начал терять интерес к жизни, а если бы их было не триста, а три тысячи? Да я бы рехнулся! Вот и они тоже…

— Постойте, так вы считаете их чокнутыми? — поразилась Ольга.

— Скорее, впавшими в детство, — поправился дор. — Для них это игра, которая длится тысячи лет. Но игрой можно жить только тогда, когда к ней относишься серьезно. Вот они на полном серьезе играют роли, которые сами себе придумали. Лиши их этого, и что останется?

— Значит, они не имеют никакого отношения к тому, кого мы подразумеваем под словом Бог?

— Это моя версия, — пожал плечами дор. — И потом какая для тебя разница? Живут почти вечно, запредельно могущественны, и убить их или причинить какой‑то вред у тебя не получится — чем не боги? Неизвестно даже, есть ли у них тела и как они выглядят. По слухам, когда являются, создают что‑то вроде материальной иллюзии людей с одной и той же внешностью или временно вселяются в кого‑то, кто в них верит и не противится такому вселению. Ладно, об этом мы еще поговорим. Не скажете, что собираетесь делать с золотом?

— Решили обратить в деньги, — ответил Нор, — а большую их часть вложить в ваше производство. Понятно, если вы с Фадеевым не будете против.

— Я только за! — сказал дор. — Все‑таки Фадеев выделил не очень большую сумму. Только у вас слишком много денег, все вложить в нас нереально. Вам нужно связаться с Виктором, а он вам поможет и реализовать золото, и пристроить деньги. Это не такое простое дело, как вам кажется из‑за количества золота и его состава. Но с его возможностями все можно решить. Только не вздумайте обсуждать такие вопросы по телефону или через компьютер. Все эти каналы связи потенциально находятся под контролем. Если ты позвонишь подружке и скажешь, что на тебя с неба свалились пять тонн золота, это никого не заинтересует, а вот такой разговор с Фадеевым, несмотря на всю его бредовость, может вызвать интерес.

— Да все я понимаю. Сказала по скайпу его дочери, а она передаст отцу. Ладно, вам давно пора ехать. Последний вопрос: чем будем заниматься завтра?

— Наверное, я тебе первым делом дам косметику, — сказал дор и засмеялся, увидев ее реакцию. — Чему удивляешься? В нашем случае это та же медицина. К тому же очень полезно уметь менять внешность. Можно за деньги менять форму носа или увеличивать глаза без всякой пластики. Захочешь поменять цвет волос или их толщину, и через несколько дней все это будет. Изменения даже закрепляются в генах, только не сразу, а через полгода. А потренируешься на той девице, которую к вам прислали. Если учесть, какие в том мире «красавицы», она будет только рада поменять лицо.

— Здравствуй, — сказал Рогов. — Из Штатов вернулся сын, не возражаешь, если мы с ним сейчас приедем?

— Конечно, Сергей, — сказал в трубку Виктор. — Мы с дочерью дома и пока никуда не собираемся. Приезжайте, я предупрежу охрану.

Он положил телефон на стол и пошел в комнату дочери. Уже надевшая кимоно Людмила обвязывала голову полоской ткани.

— Отложила бы ты свою тренировку, — попросил он. — Сейчас должны приехать Роговы.

— Почему во множественном числе? — спросила дочь.

— Александр приехал из Флориды.

— На время или насовсем? Впрочем, это неважно. Если я им буду нужна, подождут. Ждать, пока они приедут, потом час болтовни, и мы пойдем за стол. В результате тренировка накроется медным тазом, а я не хочу терять форму!

Высказавшись, Людмила отправилась в комнату, в которой раньше жила мать. Дочь настояла, чтобы из нее вынесли почти всю мебель и застелили пол большим ковром. Теперь это была тренировочная комната, где она ежедневно по полтора–два часа занималась борьбой. Настойчивость, с которой дочь себя истязала, внушала Виктору уважение. Куда делась ленивая, любившая полдня проводить за компьютером девчонка! Люда изменилась не только внешне, после смерти брата она стала совсем другим человеком.

Роговы приехали через полчаса после звонка.

— Стопроцентный американец, — сказал Виктор, хлопнув Александра по плечу. — Как работается, бакалавр?

— Нормально, — ответил парень. — Пока устроился работать на два с половиной года по студенческой визе, но уже сказали, что помогут остаться совсем.

— А на шиша? — спросил Виктор. — Вам там медом намазано? Я еще понимаю, когда рвутся получить образование, как ты в своем Технологическом, но жить в этой занюханной Америке… Ну что хорошего во Флориде?

— Почему занюханной? — обиделся Александр. — Нам до них далеко!

— Да, конечно, — согласился Виктор. — Мы не печатаем деньги для всего мира. Проходите в гостиную, скоро Анна все закончит, и пойдем посидим за столом.

— А где Люда? — спросил Сергей. — Ему, наверное, интересней поговорить с ней, чем с нами.

— Она занята. Вы не предупредили заранее, а она не стала откладывать тренировку. Превратила комнату Александры в спортивный зал и каждый день гоняет по ней воображаемого противника. Зря смеешься, она и реального погоняет. Видел я ее в спаррингах. Просто пока у нее нет партнера.

— А можно посмотреть? — спросил Александр.

— Пойдемте, покажу, — кивнул Виктор. — Я иногда любуюсь, а ей все равно, она это делает не для зрителей, а для себя.

Войдя в большую комнату, которая из‑за почти полного отсутствия мебели казалась огромной, все остановились и стали наблюдать за Людмилой. Девушка с закрытыми глазами танцевала странный танец, временами медленный, когда она с завораживающей грацией плавно меняла позы, перетекая из одной в другую, временами настолько быстрый, что было трудно уследить за сыплющимися на невидимого противника ударами.

— И долго она так? — тихо спросил Сергей.

— Минут двадцать разминка, потом растяжки и с час вот такое, — ответил Виктор. — Сегодня она, видимо, немного сократила занятия.

— И не устает? — удивился Сергей.

— Скорее вы устанете здесь стоять, чем она на тренировках, — засмеялся Виктор. — Давайте вернемся в гостиную.

— Ну что, я был прав? — сказал Сергей сыну.

— Она поразительно изменилась, — признал Александр. — Я ее видел прошлым летом, сейчас это совершенно другой человек. Я бы ее не узнал. Вы не собираетесь отправить дочь для учебы за границу? У нее были проблемы с английским, но это решаемо.

— Нет у нее больше никаких проблем, — довольно улыбнулся Виктор. — Конечно, говорит хуже тебя, но вполне прилично. Я пока не обсуждал с дочерью вопрос обучения, но думаю, что за границу она поедет разве что отдохнуть.

 

Глава 8

— Не меня обсуждаете? — спросила появившаяся в гостиной Людмила. — Здравствуйте, Сергей Анатольевич, привет, Александр. Я тебя почувствовала час назад, когда ты меня разглядывал. Понравилась?

— Ты или твой танец? — не смутившись, спросил Александр. — Тебя я просто не узнал и до сих пор не верю, что это ты. Твой отец говорил, что официальная версия — это пластика, а о причине умолчал. Если честно, я в растерянности. Если не пластика, то что? У тебя же изменилось все лицо!

— Секрет, который не стоит разглашать, тем более американцам, — сказал Виктор, улыбкой показывая что шутит, но глаза смотрели холодно. — Пошли, Сергей, посидим за столом, а они пусть пообщаются, а потом к нам присоединятся.

— Подожди несколько минут, — сказала Людмила, когда отцы ушли в столовую. — Я схожу переодеться.

Когда девушка вернулась в гостиную в облегающем вязаном платье, больше похожем на рубашку, Александр мог оценить, что у нее изменилось не только лицо.

— Жаль, что вы против учебы за границей, — с сожалением сказал он. — Ты могла бы поехать в Соединенные Штаты. Там уровень преподавания выше, чем у нас.

— Меня это не интересует, — нахмурилась она. — Здесь моя Родина, и здесь мое место! У нас в семье не любили ездить за границу. Была я два раза в Европе. Все вылизанное, мелкое и чужое. От Франции осталось одно большое разочарование.

— Национальные рамки сковывают человека, — назидательно сказал Александр. — Странно от тебя такое слышать. Наша Родина — это весь мир!

— Родина для меня там, где в земле лежат дорогие мне люди! — сказала Людмила. — Скоро сюда приедут мои друзья, которым твоя Америка и даром не нужна, а вот они мне нужны! И дело отца, которое когда‑нибудь перейдет мне, тоже здесь!

— Дело можно вести везде… — начал Александр.

— Извини, я пойду к себе отдыхать, — сказала она. — Мне не хочется есть сразу после занятий. А говорить нам с тобой не о чем. Жаль, когда‑то ты мне нравился.

— Что‑то случилось? — спросил Сергей сына. — Почему один и такой хмурый?

— На Люду слишком повлияла гибель родных, — буркнул он. — С ней тяжело разговаривать.

— Я же тебе говорил, что зря, — сказал Виктор Сергею. — И отправлял ты его за бугор зря, и сегодня зря привел. Полгода назад моя дочь встретила бы его совсем иначе, сейчас ей такие не нужны. Ладно, закончим об этом. Насчет твоего участия поговорим, когда мы станем расширять производство, пока мы его даже не начали. Месяца через три–четыре, когда начнутся продажи, мы с тобой вернемся к этому разговору. Там ведь планируется не только кабельная продукция, будет многое другое.

— С медициной ты закончила, — сказал Нор, — и к школе мы с тобой готовы. До нее, не считая сегодняшнего, осталось всего два дня. Что тебе сегодня будет давать Игорь?

— Не знаю, он не говорил, — ответила Ольга. — Пододвинься, я тоже лягу.

Она встала из‑за компьютера, подошла к кровати и легла рядом с Нором.

— Нужно скорее увозить Сиду, — сказала она другу. — Кажется, я перестаралась. У нее была сказочная фигура, а теперь уже почти нормальное лицо. Еще неделя, и она так похорошеет, что находиться рядом будет для вас испытанием. Я же вижу, как ты смотришь на ее прелести. И отец не железный, а Саша когда еще приедет! А она чувствует, как на вас действует, и бессовестно этим пользуется!

— Ревность — не лучшее из качеств, — Нор повернулся к Ольге, притянул ее к себе и стал целовать.

— Отпусти, сумасшедший! — вырвалась она. — С минуты на минуту приедет Игорь, а ты меня заводишь!

— А ты не говори глупости! — сказал он, отодвигаясь к стене. — Я люблю тебя, а отец — Сашу. И нечего на нас нести напраслину. Но если тебе это горит, давай посоветуемся с дором. Слышишь, он приехал? Кто пойдет встречать?

— Лежи уже, — остановила Ольга дернувшегося встать Нора. — Калитка открыта, так что он и сам дойдет, а я сейчас спущусь в гостиную.

Когда она, шлепая тапочками, спустилась по лестнице, Игорь уже сидел в одном из кресел гостиной.

— Скоро я с вами закончу, — сказал он, после того как поздоровались. — Как идет усвоение того, что я даю? Вопросов нет?

— Мне все, что вы дали, еще полгода усваивать, — ответила девушка. — Наверное, будут и вопросы, но пока их нет. Точнее, есть, но по другому поводу. Вчера у меня был разговор с Виктором. Он мне задал вопрос, на который я не знала, что ответить. Два года назад Людмила влюбилась в сына одного из его друзей. Он в то время учился на бакалавра где‑то во Флориде. По словам Виктора, был очень неглупым и симпатичным парнем. Летом их, понятное дело, отпускали, и многие русские ребята на время каникул возвращались к семьям. Вот и он вернулся, на ее беду. Но юному почти бакалавру была не нужна девушка, которая не блистала ни внешностью, ни интеллектом. Видимо, отец был достаточно щедр, и ему хватало американских подружек. В прошлом году он закончил свой Университет и остался там же работать. Его отец был не в восторге, но решил, что сыну не повредят несколько лет работы в Штатах. Не знаю, почему этого Александра отпустили домой в такое время, но в Москву он явился сторонником мира без границ и американского образа жизни. Его отец видел Людмилу на похоронах и был поражен ее преображением. Наверное, он прикинул, что внешность девушки и капиталы Виктора делают ее завидной невестой, потому что созвонился с другом и потянул сына на смотрины.

— Не рано? — хмыкнул дор.

— Важно было застолбить место, — улыбнулась Ольга. — Приходят они, значит, к Фадеевым, а Людмила в одной из комнат ведет бой с тенью. И тут у них происходит рокировка. Парень на нее запал, а она его натурально отшила. Виктору такие американизированные юнцы тоже не по нутру, пусть даже это сыновья друзей, поэтому он остался доволен. Но ему непонятно, как дочь за какие‑то три–четыре месяца превратилась из не очень умной, мягкой и ленивой девчонки в умную, жесткую и целеустремленную девушку. Он даже высказался в том смысле, что такой вполне можно оставить свое дело.

— Ты сколько раз ее обрабатывала? — спросил дор.

— Четыре раза — тело и два раза — голову, и по одному разу то и другое обработал Нор.

— Вот тебе и ответ. Тело и ум связаны, поэтому оптимизация всех функций тела убирает препятствия для нормальной работы мозга. Лень ведь не всегда вырастает на пустом месте. А вы ей еще три раза подтолкнули мозги. И учти маленькую деталь, о которой я забыл упомянуть. Многократно получая воздействие на мозг, человек становится похожим на работавшего с ним мага. Я бы тебе посоветовал, когда будешь в Москве, обработать Людмилу еще два раза. Привязка уже есть, а дополнительные обработки ей многое дадут.

— Да, насчет Москвы. Никто из вас туда не собирается?

— Я собираюсь. Вот дам тебе все, что хочу, и полечу.

— А если поехать на машине?

— Хочешь набить мою машину золотом? — попробовал догадаться дор.

— Не только. Хочу вам подкинуть пассажирку.

— Хочешь убрать ее подальше от Нора, — сделал он вывод. — По–моему, твоя ревность абсолютно беспочвенная. Но если тебе так будет спокойней… Как, кстати, идет трансформация ее внешности?

— Я дура, — призналась Ольга. — Кажется, я из нее вылеплю идеал женщины. Мало того что у нее была идеальная фигура, теперь таким же будет и лицо. На мужчин она должна действовать убойно. Все закончится примерно через неделю.

— Что у нее есть из магии?

— Очень мало, — ответила Ольга, — но сможет вертеть одним человеком. Я ее напугала условным воздействием и якобы установила ограничения. На самом деле ничего ставить не стала, но она об этом не знает. Сегодня Сида обработала меня и Нора и то же самое сделает послезавтра. Игорь, ответьте на вопрос, как можно передать знание языка, не передавая всего остального за те годы, когда он учился. Так можно сделать?

— Очень просто, — сказал дор. — Ты сама должна была догадаться. Язык учится много лет, но вы не обращаетесь к памяти детства за каждым словом. То, что востребовано постоянно, хранится совсем в другой области памяти. Открывай разум и смотри…

Игорь уехал, но не прошло и часа, как на первом этаже зазвенел связанный с калиткой звонок. Прежде чем идти открывать, Нор вывел на экран компа изображение от камеры, показывающей периметр со стороны ворот. Рядом с ними стояло такси, а возле калитки топтался высокий мужчина в овечьем полушубке.

— Кого‑то принесло, — сказал он Ольге. — Тебе знаком этот тип?

— Нет, — ответила она, подойдя к монитору. — Первый раз вижу. Будь осторожен: он может оказаться одним из тех, о ком Игорь говорил три дня назад.

Разговор, о котором она упомянула, состоялся в городской квартире Александры. Они выбрались навестить семью мэра, после чего пешком дошли до Пионерской, нашли нужный дом и поднялись на второй этаж в ее однокомнатную квартиру. Бортников был свободным, поэтому подъехал почти тотчас же и провел очередной сеанс магического ликбеза. Закачав в Ольгу очередную порцию знаний по медицине, он сказал:

— Сиди, это еще не все. Сейчас я тебе покажу одно воздействие, за раскрытие которого в службе безопасности нашей компании с меня медленно содрали бы шкуру. Помнишь, как тебя навестил наш человек первый раз? Кто‑то нажрался до потери сознания, что и использовали. Это обычный прием первичного захвата тела, но действует он только на три дня. А теперь подумайте о том, какую опасность для вас несет такая возможность. Мы отказались от сотрудничества с государством, но большую часть собранной информации компания должна была отдать. Поэтому о том, где мы и чьи тела занимаем, государству известно. Известно и о вас. Вряд ли на нас сразу наедут, вначале попытаются чем‑нибудь прельстить, потом припугнут, а если это не сработает, тогда следует ждать крайних мер. Тела они беречь не будут, поэтому нападение может последовать где угодно.

— Вряд ли таких тел будет слишком много, — заметил Нор. — Да и после пьянки реакция будет очень плохой.

— Все так, — согласился дор, — только не стоит преуменьшать опасность. Когда человеку нечего терять, это сильно увеличивает его возможности и сужает ваши. Подойдет такой к работнику полиции, воткнет в него в людном месте кухонный нож, возьмет пистолет и уйдет. Думаете, его кто‑то кинется задерживать? В лучшем случае позвонят в полицию и окажут помощь пострадавшему, если она ему еще будет нужна. А если вас подстерегут со стволом, вам не поможет и реакция. И это только один из вариантов. Здесь у многих есть охотничье оружие, а заряд картечи будет пострашнее пули.

— И что делать? — спросила Ольга. — Ведь они могут наехать и на близких?

— Нам всем нужно продержаться какое‑то время, — сказал дор. — Месяца два–три. После этого вы уедете в Москву и добраться до вас будет намного сложней. Мы тоже разделаемся с делами в Алейске и переедем. Я уеду в Москву, а Павел — в Ржев. А пока нужно быть осторожней и попытаться их отвадить от себя тем, что я вам сейчас дам. У тех, кто захватывает тела на три дня, нет нашей защиты от магии, поэтому они перед ней беззащитны. Понятно, что так будет во всех случаях, кроме того, когда кому‑то повезет оказаться в теле мага. Но у вас на такое можно не рассчитывать. Если один из этих гостей окажется в пределах досягаемости, ставите ему вот такой магический блок. Теперь в течение трех лет его личность не смогут извлечь из тела и вернуть обратно.

— Ловко! — сказал Нор. — И что же с ним будет?

— Фактически это убийство, — ответил дор. — После трех дней держатели очистят голову человека от нарушившего правила наглеца, а у тех, кто его отправил, окажется лишенное разума тело. И скрыть такое будет нелегко. Учитывая то, как трепетно большинство представителей моей расы относится к своей жизни, желающих на вас наезжать будет немного. Когда освоятся, наймут для этих целей специалистов, но это будет нескоро.

— А мы не сможем со временем наносить ответные визиты? — спросил Нор. — Только защищаясь, войны не выиграть.

— Ты даже не представляешь, как это сложно, — вздохнул дор. — В ближайшие полсотни лет такой возможности точно не будет. Хотя напакостить можно и проще. Но об этом пока рано говорить. И зря ты так отозвался о защите. Когда мы сделаем все запланированное, у наших противников будет немало поводов для огорчения.

Они очень серьезно отнеслись к тому, что в тот день услышали от Игоря, поэтому Нор пошел к калитке, вооружившись двумя охотничьими ножами.

— Кто? — не открывая, спросил он.

— Откройте, — сказал приехавший хрипловатым голосом. — Ничего не бойтесь: пока с вами хотят только поговорить.

Каждое слово он произносил, делая характерную паузу.

— Компания или государство? — спросил Нор.

— Второе. Открывайте, сказано же, что вам не причинят вреда. Нам есть, что вам предложить. Или вы думаете всю жизнь просидеть за забором?

Нор открыл калитку и велел уже взятому под контроль мужчине идти за ним. Не раздеваясь, он завел его в гостиную, где уже сидела Ольга.

— Надо было разуться, — недовольно сказала она. — Стойте теперь у двери. Нор, сними контроль.

Мужчина дернулся и застыл. Он больше не был под контролем, просто не мог двигаться.

— Если будете молчать или соврете, опять подчиним, — предупредила Ольга. — Рассказывайте все, что знаете, иначе накажу. Вы этого хотите?

— И как же вы меня накажите? — ухмыльнулся он.

— Очень просто, — ответила она, накладывая ему блок. — Примерно так. Можете попробовать уйти. Гарантирую, что это у вас не получится. Как вы относитесь к пыткам? Учтите, что у вас не получится заблокировать боль.

— Пострадает временно подчиненная личность! — сказал он, с ужасом глядя на Ольгу.

— Ну и что? — пожала она плечами. — Почему вы думаете, что меня это должно волновать? Учтите, что блок поставлен на десять дней, а через три дня вами займутся держатели. Вы уже почти мертвец.

— И какой мне в таком случае смысл с вами откровенничать? — спросил он, немного взяв себя в руки.

— Блок можно и снять. Так вы будете говорить?

— Мне дали задание с вами поговорить и склонить к сотрудничеству.

— А если я не пойду на сотрудничество?

— Есть несколько вариантов. Например, ваш отец.

— Хорошо, что дальше?

— Потом нужно убрать двух бывших работников компании. Никаких переговоров с ними не будет. Есть еще один, но его сейчас нет в городе.

— Слушайте меня внимательно и передайте тем, кто вас послал, — сказала Ольга. — Вы первый и последний, кого я отпускаю обратно! И попробуйте только наехать на меня или на близких мне людей! Сейчас я не буду играть с вами в войну, но если что, все время и все силы положу на то, чтобы уничтожать таких, как вы! Все запомнили? Тогда убирайтесь вон из тела!

— Выйди расплатиться с таксистом, — попросила она Нора, — а я позвоню Игорю.

За телефоном ей пришлось идти на второй этаж в спальню.

— Игорь? Я вас очень разочарую, — сказала она дору. — Вам, по всей видимости, придется возвращаться к нам. У меня в гостиной стоит истуканом один гражданин, которого нужно доставить в город и отпустить, предварительно слегка почистив память. Это тот самый случай, о котором мы с вами недавно говорили. С нами хотели только поговорить, а вот вас с Васильевым он должен был убить. И это у него могло получиться, потому что здоровый как лось. А мы вас обрабатывали только один раз. Хорошо, будем ждать.

Ольга вывела мужчину в коридор, чтобы он не запарился в своем полушубке, а сама пошла менять одежду. Когда она закончила с переодеванием, вернулся Нор.

— Отправил, — сказал он о таксисте. — Слушай, отцу нужно срочно бросать работу и переселяться сюда. Двадцатого вернется Саша, и к этому времени он должен быть свободным. А нам надо поднажать с экстернатом. Я считаю, что можно все подготовить и сдать за один месяц. Раз пошли разборки, ни к чему нам здесь сидеть до весны.

— Вечером съездим к отцу и поговорим, — пообещала Ольга. — Расскажем об этом типе и о том, что он не последний. Отец сейчас мало в чем уступит Гераклу, но это его не спасет от пули. И место для покушения очень удобное. Можно стрелять прямо из леса в любую цель во дворе. Это здесь фиг что увидишь, а в лесничестве забор по грудь. На отца нужно давить, потому что ему самому не хочется уходить со своей работы, вот он и тянет.

Вскоре на первом этаже зазвенел звонок, и они пошли одеваться. Захватив с собой безмолвно стоявшего в коридоре мужчину, заперли дом и открыли калитку.

— Да, здоровый, — сказал дор об их пленнике. — Если бы подстерег на выходе из подъезда или просто подошел в толпе, мог и зарезать. Плохо без магии, вот вы бы его могли почувствовать.

— Почувствуем, если будем использовать воздействие, — возразила Ольга. — Но не будешь же всю жизнь всех проверять! Это тогда будет не жизнь, а черт–те что! Я их через этого предупредила.

— Теперь в наглую не полезут, — согласился он, — но все равно не слишком успокаивайтесь. Все твои угрозы имеют смысл, пока ты жива. Садитесь в машину и сажайте свою добычу. Не узнала, где он живет?

— А нам по барабану, — ответила Ольга. — Я ему не собираюсь обеспечивать доставку на дом. Видно, что за тип. Нажрался до потери сознания, перегаром прет, и весь прокурен, а на рожу лучше на ночь глядя не смотреть. Поэтому высадим в центре, а дальше пусть топает ножками. Сотру у него всю память за последний день, пусть потом грешит на паленую водку.

— Не хотите заночевать в городе? — спросил дор, разворачивая машину.

— Нет, Игорь, — отказалась Ольга. — Наша живность не кормлена, а я не хочу без необходимости напрягать отца. Да и с ним самим у нас на вечер запланирован разговор насчет его работы. Этот тип и им собирался заняться. Отцу нужно бросать работу и не трепать нам нервы. Кстати, что вы решили с Сидой?

— Еще два дня занимаюсь с вами, а потом еду в Москву. Ее захвачу с собой, был у меня уже разговор на эту тему с Фадеевым. Только подумайте об экипировке. Что у нее с одеждой?

— Надо покупать, — вздохнула Ольга. Она на два года старше меня, выше и шире в бедрах. Не хотела я использовать вещи покойной жены Виктора, но шубу возьмем, а остальное куплю на глаз прямо сейчас. С одеждой проблем не будет, а обувь… В зимние сапоги как‑нибудь влезет, лишь бы смогла ходить на каблуках. Вы не беспокойтесь, мы обратно поедем на такси. Денег на карточке навалом и набитый золотом подвал, так что можно не экономить.

Мужчину после магической обработки высадили возле парка, а их дор довез до нужных магазинов, попрощался и поехал домой. Вещи для Сиды брали на вырост, и быстро купили все необходимое. Возле магазинов стояли такси, но никто из этих таксистов не захотел на вечер глядя ехать в Уржумский заказник. Пришлось идти до стоянки, откуда уехали на первой же машине. К отцу пять дней назад перегнали второй снегоход, которым теперь планировали вернуться домой, поэтому на «Фазенду» не поехали, а вышли из такси у съезда в лесничество. Первой в коридоре их встретила Сида.

— Оля! — закричала девушка, уже несколько дней не называвшая Ольгу госпожой. — Посмотри на мое лицо! Я никогда не видела такой красоты! Только у тебя красивее…

Выглядела она действительно сногсшибательно, несмотря на немного мешковатую одежду. Лицо совершенно изменилось, вплотную приблизившись к образу Настасьи Самбурской, которую Ольга выбрала в качестве эталона, подправив несколько незначительных огрехов.

— Да, красиво, — признала Ольга, подтолкнув Нора в спину. — Хватит на нее пялиться, мы сюда пришли не для этого!

— Да ладно тебе, — сказал парень. — Все равно скоро эта красота от нас уедет. Бедный Виктор! Жаль, что у них больше двадцати лет разницы.

— Когда это вас останавливало? — сказала Ольга. — Сида, где отец?

— Он вместе с вашими птицами смотрит кино в «кабинете», — сказала девушка. — Давайте я его позову!

— Не надо, — остановила ее Ольга. — Мы с ним поговорим там.

Она пропустила в «кабинет» Нора, зашла сама и закрыла дверь перед Сидой.

— Останови свой фильм! — сказала Ольга отцу. Есть важный разговор.

— Ребята, антракт! — сказал отец недовольным воронам. — Большой разговор?

— Мы были в городе, — сообщила дочь. — К вам завезли шмотки для Сиды. Ее через несколько дней увезут в Москву. И не надо хмуриться, спасибо должен сказать. Двадцатого приедет жена, а вы тут третесь спинами с этой милашкой! Я не одна ревнивая, покажи мне женщину, которой такое понравится! Не понравится и Саше! Ничего, пусть очаровывает Виктора. Завтра привезу ей еще шубу. Теперь второй вопрос. Ты когда разделаешься с работой? Только не нужно мне заливать, что на твое место никого не могут найти. Завтра же поедешь в лесхоз и начнешь стучать по столу!

— На снегоходе?

— В подвале пять тонн золота, а тебя задушила жаба вызвать такси? Через два дня мы начнем сдавать экзамены, а потом планируем за месяц–полтора рассчитаться со школой. И уехать отсюда нужно как можно быстрей!

— А в связи с чем такая спешка?

— Сегодня нас навестил гость от доров. Не от наших и не от их компании, а уже от правительства. Пока он хотел только поговорить, а после этого разговора сходить и убить Бортникова с Васильевым. Поскольку я не пойду ни на какие сделки, следующей будет наша очередь. Ты в его планах, кстати, тоже был. Пойми правильно: здесь ты слишком уязвим. Ты силен как бык, но совсем не умеешь драться, поэтому свалят даже ножом. Или пальнут со стороны леса.

— А в Москве мы будем в безопасности! — с сарказмом сказал Егор.

— Зря ты иронизируешь! — рассердилась дочь. — Сейчас они знают, где мы живем. Попробуй нас найти в городе с населением в десять миллионов! Нет у них такой возможности. Может быть, найдут, но через два–три года, а за это время много чего может случиться! И мы с Нором станем сильнее, и кое–какая техника появится. В конце концов, к вам можно будет приставить охрану. Представляешь, как ты будешь выглядеть в Алейске с личными телохранителями? А в Москве больших и маленьких шишек, которые пользуются услугами бодигардов, вагон и маленькая вагонетка. Ты на их фоне абсолютно никого не заинтересуешь. Надеюсь, я тебя убедила? А сейчас посиди, я тебе сброшу нашу борьбу. Это недолго.

Отец и дочь застыли на десять минут, а Нор начал ласкать обрадованных «ребят».

— Все, — отмирая, сказала Ольга. — Пока нет Саши, займись растяжками, а когда она приедет, начнете все отрабатывать друг на друге. Времени после отъезда Сиды у тебя будет много. И веди себя осторожней, если приедет кто‑нибудь незнакомый. А если он начнет делать паузы между словами, бей его изо всех сил, прячься в доме и вызывай нас!

В субботу ничего существенного не произошло. Ольга с Нором весь день просидели дома за учебниками, прервавшись только на время приезда Бортникова. В воскресенье с утра съездили к отцу помочь с готовкой и заодно пройти последнюю обработку Сидой. Через час после того как вернулись и опять сели за учебники, Нор удивленно окликнул Ольгу.

— Ты не заметила ничего необычного? — спросил он, откладывая учебник за одиннадцатый класс.

— А что я должна была заметить? — не поняла девушка. — Ты можешь не говорить загадками?

— Что‑то изменилось, — задумался Нор. — Мне уже не нужно вникать в суть материала, все усваивается само с первого прочтения. Я только что пробовал решать задачи, так они решаются сами! Я совершенно не прилагал никаких усилий к тому, чтобы связать содержание параграфа с конкретными примерами. Все просто и ясно, как дважды два четыре! Получается, что нужно просто один раз прочитать физику или математику, и больше ничего не нужно делать. В голове какое‑то странное и приятное ощущение ясности и порядка!

— Здорово! — с завистью сказала Ольга. — У меня пока ничего такого нет. Наверное, это то самое глубокое погружение в проблему, о котором говорил Игорь. Надеюсь, что и у меня будет то же самое. А если не хватит влияния Сиды, то нас еще мало обрабатывала Саша.

К четырем часам приехал Бортников.

— Мы с Павлом начали освобождаться от своих активов в Алейске, — сказал он ребятам. — Я в эту поездку куплю в Москве квартиру, а через две недели переедем. Павел переедет в Ржев чуть позже. Сегодня я вам дам в магии то немногое, что еще осталось, а завтра для Ольги будет работа. Умерла моя соседка, и на ее похороны из Канады прилетела дочь. Она побудет в Алейске еще дня три–четыре, после чего все распродаст и умотает обратно в свою Канаду.

— Как же так? — спросила Ольга. — Есть же срок на вступление в права наследства. Или его уже отменили?

— Мать на все имущество оформила дарственные, — объяснил дор. — Ты не о том думаешь. Она прекрасно знает английский и французский языки, и это знание у нее несложно позаимствовать. Зайдем в квартиру, все скопируешь и сотрешь память за последний час. Она ничего не потеряет, а ты станешь свободно владеть двумя языками и сможешь передавать свое знание другим. Я думаю, что начнешь с меня, мне это тоже не помешает.

Сегодня Игорь занимался с Ольгой больше двух часов и заметно устал.

— Все, ребята, — сказал он им, закончив работать. — Ольга знает магию не хуже меня. Только не нужно гордиться и задирать нос. Для того чтобы нормально пользоваться богатством, которое ты от меня получила, нужно не меньше года поработать над его изучением. Я поехал домой, а завтра с вами созвонюсь по поводу языка.

— Сегодня нужно пораньше поужинать и лечь спать, — сказала девушка, после того как проводили Бортникова. — До лесничества доедем быстро, а до автобуса нужно будет топать на своих двоих. Как только отец разделается с работой, ему сразу же нужно заняться вождением. Уезжать отсюда в Москву будем на своих колесах, а «форд» вести некому.

Так и сделали. Неплотно поужинали в шесть часов, а спать улеглись уже в девять. Утром поднялись ни свет ни заря по звонку будильника, чтобы успеть покормить свой зверинец, поесть самим и вовремя добраться до автобуса. Встреча с друзьями получилась радостной и шумной.

— Так у нас и не получилось встретиться на каникулах! — сказал Сергей. — У меня накрылся снегоход, а вы — сачки — не приехали! А теперь еще не будете с нами учиться. Секцию хоть не забросите?

— Недели две или три точно будет, — пообещала Ольга, — как и раньше, по средам и воскресеньям. А потом начнем сдавать экзамены, и будет не до занятий, разве что вами займется Александра.

— Как у нее дела на соревнованиях? — спросила Вера.

— У нее основные выступления с завтрашнего дня, — ответил Нор. — Сказала, чтобы мы попусту не звонили, и что она позвонит сама, когда будет ясность.

— А вы для чего сегодня едете? — поинтересовалась Вера. — У вас же теперь нет колес. Пешком шли?

— А мы, Верочка, думаем сегодня сдать экзамены за десятый класс, — сказал Нор. — От лесничества шли пешком, но погода хорошая, да и сколько тут той ходьбы!

— Что, за все полугодие? — не поверил Сергей. — Ну вы, ребята, даете!

— Сразу по всем предметам не получится, — вздохнула Ольга. — Не останутся все учителя после уроков из‑за нашего экстерната. Придется их ловить в свободные часы.

Все оказалось не совсем так, как думала Ольга.

— Держите ваши протоколы для сдачи экзаменов, — сказала им Валентина Ивановна. — В списке восемь дисциплин. Когда будете готовы к сдаче, подойдете ко мне.

— Мы подошли, — улыбнулась Ольга. — Готовы сегодня сдать хоть все экзамены, лишь бы их у нас приняли.

— Неужели успели подготовиться? — удивилась директор. — Это для меня неожиданно… Вам обязательно сдавать своим учителям?

— Нам, Валентина Ивановна, все равно кому сдавать, — ответил ей Нор. — Можем отвечать по билетам, можем провести собеседование, главное, не затягивать. У нас сейчас нет ни соседей, ни машины, поэтому тяжело добираться до школы.

Директор пододвинула к себе какие‑то бумаги и начала их перелистывать, делая выписки. Итогом ее работы был перечень из четырех фамилий.

— Этим учителям можно будет сдать экзамены в течение дня, — пояснила она, — а информатику и экономику сдадите после пятого урока. Я попрошу учителей задержаться. Английский, я думаю, вам проставят и так, поэтому на завтра останется одна биология. Если у вас все получится, это будет рекорд школы.

Свои семь экзаменов они в тот день сдали, получив одни пятерки, причем учителей после уроков почти не задержали.

— Если бы я знала, что вы так быстро все сдадите, я бы попросила остаться и Надежду Игоревну, чтобы вы отчитались и по биологии, — сказала им Валентина Ивановна. — Удивили и обрадовали! Завтра у Шубиной второй урок свободный, поэтому освободитесь рано. Рада за вас!

Они отдали директору заполненные протоколы и созвонились с Бортниковым.

— Сейчас шестой час, — сказал в телефон дор. — Ладно, вполне подходящее время для визита к соседке. Выходите из школы и идите к дороге, а я сейчас буду.

«Заимствование языков» прошло буднично и скучно. Пришли, переписали и ушли, стерев хозяйке память за последний час.

— К себе не приглашаю из‑за сына, — сказал дор, — да и поздно уже. Сейчас садимся в мою машину, вы со мной расплачиваетесь знанием языков, и я вас отвожу домой.

— Давайте я вам сделаю вторую обработку, — предложила Ольга. — А третью, чтобы не было привязки, сделает Нор, когда вы вернетесь из Москвы. Вы уточнили время поездки?

— Да, — ответил он. — Выеду послезавтра утром. Заеду к вам за золотом и к вашему отцу за девицей, а потом в путь. Из‑за ваших поручений, ребята, мне придется три дня просидеть за баранкой. Вы еще намучаетесь из‑за своего кабана. Если бы не он, отправили бы все железной дорогой, и сами ею уехали. Летать нам с вами нежелательно: слишком многое зависит от наших жизней, чтобы ими рисковать.

— Разве один кабан! — вздохнула Ольга. — Кот уже весит под тридцать килограммов и принципиально не хочет ходить на четырех лапах. Одеть его в детские шмотки и три дня везти в поезде? С магией можно, только ведь потом многие вспомнят, а всем память не почистишь.

— Ладно, работай, — сказал дор Ольге. — Что теперь вздыхать, раньше надо было думать, и головой, а не другим местом.

 

Глава 9

— Этой сумки хватит, — остановил Нора Игорь. — Я не собираюсь везти в своей машине полтонны золота. Пусть Фадеев с ним определится, договаривается с вами и вывозит своими силами. Три с половиной тысячи километров по зимним дорогам! Если будут плохие погодные условия, можем застрять на день–два. И что, мне тогда из‑за вашего золота ночевать в машине? А сумку я хотя бы могу взять с собой.

— Только скажите ему, чтобы не тянул, — попросил Нор. — Желательно за месяц разделаться со всеми делами.

— С десятым классом уже разделались? — спросил Игорь. — О результатах не спрашиваю: и так понятно, что все должны сдать на отлично. Вы сейчас легко сами освоите вузовскую программу, что вам какая‑то школа.

— У Ольги пока не получается погружение, — пожаловался Нор. — Мне это состояние сокращает обучение раз в пять, а ей приходится учиться, как раньше. А обрабатывались мы одинаково.

— Обрабатывались одинаково, но разные объекты обработки, — усмехнулся дор. — Женское мышление более статично, его сложнее изменить. Среди женщин мало гениев, но немного и клинических дур. Это я говорю о природных свойствах мозга, а не о результатах воспитания. Если будут воспитывать дур, в результате их и получат. Ты когда в последний раз обрабатывал Ольгу?

— Больше двух месяцев назад. Сейчас точно не скажу.

— Попробуй еще раз, — посоветовал дор. — Та разница, о которой я говорил, влияет, но слабо. Ольге нужен только небольшой толчок, и твоя обработка может им стать. Что она столько возится? Мысленно спроси, может быть, мы поедем без нее?

— Сейчас выйдет, — улыбнулся Нор. — Она теперь всегда, когда мы едем к отцу, наводит марафет по полной программе. Как же, ведь там будет Сида! Стоит мне на нее посмотреть, и у Ольги портится настроение. Я стараюсь не смотреть, хоть это трудновато. Раньше глаза натыкались на некрасивое лицо, и становилось как‑то легче, а теперь нет и этого утешения. Так что увозите эту отраву побыстрее и подальше. Так, Ольга готова. Выезжайте со двора, а я закрою ворота.

— Прекрасно выглядишь! — сделал комплимент дор, когда Ольга села в машину. — Хотя краситься можно было бы и поменьше. Поверь мужчине с трехсотлетним стажем, что ты само очарование и не нуждаешься в косметике. И тем более не стоит себя изводить ревностью. Это качество больше свойственно женщинам с дефектами внешности, а у тебя их нет. Будешь слушать меня, сэкономишь деньги, время и нервы. Пойми, проявляя ревность, ты тем самым показываешь, что не уверена в себе и не уверена в Норе и его любви. Мужчины бывают разные. Примерно пятая часть из них — это патологические бабники. Они способны влюбляться, но не любить. Им незнакомо такое понятие, как верность. Такой может с тобой жить и прекрасно относиться, демонстрируя любовь и нежность, но все равно время от времени будет бегать на сторону. И от тебя будет зависеть только то, как часто тебе изменяют. Но Нор к таким не относиться, он нормальный парень и любит тебя сильнее собственной жизни. Такую любовь не разрушит какая‑нибудь фигуристая девчонка с красивой мордашкой, убить ее можешь только ты сама своими поступками, в том числе и ревностью. Мы всегда будем ласкать глазами красивых женщин, в нас это заложено природой. Но любящему мужчине нужна только его женщина. Моряки, годами находясь вдали от своих любимых, подчиняясь потребностям тела, кувыркаются с заморскими красавицами, но все это сиюминутное и не затрагивает душу. Стремятся они к тем, кто их ждет дома.

— Спасибо, вы меня успокоили, — улыбнулась Ольга. — Особенно успокаивает, что он из тех, кто покувыркается с другими, но потом все равно прибежит ко мне. Нор, садись в машину, мы уже меня обсудили. Это я для вас говорю, Игорь, ему я мысленно сказала то же самое. Вы, конечно, правы, но я ничего не могу с собой поделать. Увезете этот подарок бога, тогда и я успокоюсь. В вас говорит разум, а во мне — чувства, и они не всегда сочетаются. Советовать другим могу и я, хоть у меня и нет вашего опыта. Применять чужие советы к себе труднее.

Нор сел рядом с Ольгой, после чего Игорь развернул машину и погнал ее к городу. Возле лесничества он ее остановил, чтобы забрать Сиду, которую предупрежденный по телефону Егор вывел к дороге. Плачущая девушка села рядом с Нором, а Егор уложил в багажник ее небольшой чемодан.

— Нечего реветь, — сказала Ольга. — Прощаемся не навсегда, а на какой‑то месяц. Нам отсюда все равно уезжать. И отправляем тебя к очень хорошим людям. Притормозите, Игорь, вон наши ребята! Нор, двигайся на мое место, а я сяду к тебе на колени, а то все не уместимся. А ты, плачущая красавица, перебирайся на переднее сидение.

— Здравствуйте! — поздоровался открывший дверцу Сергей. — Куда нам садиться?

— Подожди, — остановила его Ольга. — Сейчас кое‑кто пересядет, а вы потом устроитесь рядом с нами. Все сели, Игорь, можно ехать.

— Зря ты сегодня отказалась от машины Дворца, — сказала Вера Ольге. — Доехали бы без проблем и никого не затрудняли бы.

— И так доедем, — ответила Ольга. — А в воскресенье вас на своей машине отвезет Александра, она вами и займется.

— Как у нее дела? — спросил Игорь.

— Одни победы, — ответил Нор. — Она вчера позвонила. Уверенно идет к финалу. Лично я ничего другого не ожидал. Ей не будет соперниц и на чемпионате России.

— Без вас в классе скучно, — пожаловалась Вера. — А когда уедете, я вообще не знаю, что буду делать.

— Летом приедем, — пообещала Ольга, — по крайней мере постараемся. А вы с вашими способностями вполне могли бы тоже перейти на экстернат. За эти полгода спокойно разделались бы со школой. Если решите, мы вам еще немного улучшим память.

— А зачем гнать? — спросил Сергей. — Понятно, что можно найти чем заняться…

— Затем, что сможете приехать к нам учиться или работать, — сказала Ольга. — У нас появилась хорошая возможность вам помочь. Думайте, время пока есть.

«Хочешь их еще обработать? — мысленно спросил Нор. — А остальные?»

«Остальным тоже предложу, — ответила Ольга. — Их тянет к нам, нас — к ним, так почему бы не жить поблизости? Мы можем сильно им помочь, особенно сейчас, когда не стеснены в деньгах».

Проболтали до моста, а по городу ехали молча. Бортников довез их до Дворца спорта, где и попрощались. Сида опять плакала и попыталась обнять Нора, но Ольга не позволила.

— Уезжайте! — сказала она дору. — Долгие проводы — лишние слезы.

— Что это за красавица? — спросил Сергей, когда уехала машина.

— Тебе это нужно? — сердито сказала Ольга. — У тебя есть своя красавица, нечего мозолить глазами других! До занятий осталось десять минут, так что быстро идем переодеваться.

Когда они переоделись и зашли в зал, там уже ждали все ученики, кроме Панова.

— А где Борис? — спросила Ольга. — Не заболел?

— Его позавчера избили, — хмуро сказала Татьяна. — Подошли и врезали сзади чем‑то тяжелым по голове. Он сразу же вырубился и ничего не помнит, так они его еще, сволочи, пинали ногами! Я у него еще не была, только говорила с матерью. Она плачет и проклинает себя за то, что отвела его на секцию.

— Думает, это из‑за Тарасова? — спросил Нор.

— А тут и думать нечего! — сказала Татьяна. — Ясно, что эта сволочь поквиталась! Причем не сам, а кого‑то нанял! В полиции, кстати, тоже так подумали, а у него алиби! В то время, когда били Борьку, он был у приятеля, и это может подтвердить уйма народа. Интересное совпадение, правда? Но придраться не к чему! Ничего, не знаю как вы, а я ему Борьки не прощу!

— Что у него за повреждения? — спросила Ольга.

— До фига у него повреждений! — ответила Татьяна. — На голове все зашили, а кроме этого еще сломан нос, выбиты зубы, чуть не лишился глаза и куча ушибов. Еще сломаны два пальца на правой руке. А с внутренними органами врачи только начали разбираться. Мать боится, что он останется инвалидом.

— Сейчас начнем заниматься, — сказала Ольга Татьяне. — Закончим чуть раньше, а потом ты нас отведешь к его родителям. И, ребята, я вас попрошу в это дело не вмешиваться. Обещаю, что никто не останется безнаказанным. Но у нас с вами этого разговора не было. Всем все ясно?

— А почему нам нельзя поучаствовать? — с вызовом спросила Лапина. — Я тоже хочу врезать этому гаду!

— Хотите, чтобы закрыли секцию, а вас привлекли за групповое избиение? — сказала Ольга. — Флаг вам в руки и барабан на шею, а я в таком случае умываю руки! Если я для вас не авторитет, считайте, что я вас ничему не учила, мы даже с вами теперь незнакомы.

— Извини, — сказала Лапина. — Я уже заткнулась. Просто злости не хватает на этого Тарасова! Ладно, давайте заниматься, а то и так уже прошло десять минут, да еще раньше закончим… А я за время каникул соскучилась по секции. Вы когда уезжаете?

— Примерно через месяц, — ответил Нор. — Но следующее занятие, наверное, будет вести Александра.

Выполнили разминку, после чего Ольга разбила всех на пары. Каждая пара успела провести поочередно по две схватки. Татьяне напарника не досталось, поэтому к ней в пару встала Ольга. Все остальные наблюдали за боем, а потом слушали разбор ошибок.

— Молодцы, — в заключении сказала Ольга. — Вы уже неплохие бойцы, а если учесть то, что мы с вами так мало тренировались, то результаты вообще замечательные! На этом закончим. Таня, мы тебя будем ждать в вестибюле.

«Хочешь навести справедливость?» — мысленно спросил Нор Ольгу из мужской раздевалки.

«В первую очередь хочу помочь пострадавшему товарищу, — отозвалась она. — А Тарасов… Нужно убедиться в том, что это дело его рук, а потом эти руки оторвать, можно вместе с головой. Насчет головы я немного погорячилась, но даром ему такое не пройдет. Еще раз убеждаюсь в том, что наезды прощать нельзя. Отец у нас, как Лев Николаевич, готов всех прощать. И мне тогда вставил клизму. Кое за что заслуженно, я не спорю, но и лишнего много наговорил. Ты уже переоделся?»

«Я с Татьяной уже взял одежду в гардеробе, — в дополнение к словам мысль Нора донесла смешок. — Это ты у нас копаешься. Смотри, я сейчас, пользуясь случаем, начну увиваться за Танькой. Она из голенастого кузнечика превратилась в красивую бабочку. Уже есть на что посмотреть и за что подержаться».

«Болтун! — ответила Ольга. — Возьмите мою одежду и обувь, я сейчас подойду. — Где Сергей с Верой?»

«Ждут нас на улице».

Ольга поспешила в вестибюль, быстро сменила обувь и надела куртку, после чего они втроем вышли из Дворца. Помимо Шилова и Нестеровой, их еще ждали Федорова с Ольховской.

— Это что за группа поддержки? — спросила Ольга. — Значит так, девочки! Сейчас мы втроем идем к родителям Бориса, и нам в этом походе спутники не нужны. Потом будем разбираться с Тарасовым, и тоже без вас. Я сказала, что должна задержаться в городе, а для одних вас машину давать отказались. Поэтому действуем так. Сейчас идем вместе по направлению к дому Пановых и оставляем вас в ближайшем кафе. Поскольку это незапланированное мероприятие и почти наверняка ни у кого нет денег, я финансирую эти посиделки. Тысячи хватит? Вот и хорошо. Сидите до нашего возвращения и не вздумайте звонить нам по телефону. Когда вернемся, уедем на такси. Всем все ясно?

Пановы жили в центре, совсем рядом с Дворцом спорта, так что к ним дошли быстро.

— Этот подъезд! — показала рукой Таня. — Квартира у них тридцать первая.

— Все, Сусанин, довела и можешь быть свободной, — сказал ей Нор. — И не нужно на нас так жалостно смотреть. Я тебе потом звякну, чем все закончится. Понятно, что только при условии, что ты проглотишь свой язык.

— Вы можете на меня рассчитывать всегда и во всем! — сказала она. — Вы перевернули всю мою жизнь! Кем я была и кем стала! Стародубцевы всегда умели быть благодарными, это у нас семейное!

— Я запомню, — улыбнулась Ольга. — До свидания.

— Подождите, — сказала девушка, подошла к пульту домофона и послала вызов по нужному номеру. — Клавдия Петровна, это Татьяна, откройте, пожалуйста!.. Вот теперь идите, а то вам могли и не открыть.

Они зашли в распахнутую Татьяной дверь, поднялись на третий этаж и остановились перед массивной стальной дверью квартиры Пановых.

— Одна женщина, — определил Нор. — Это хорошо. Я звоню?

Видимо, хозяйка ожидала Стародубцеву и, когда зазвонил звонок, открыла дверь, даже не посмотрев в глазок.

— Кто вы? — удивленно и немного испуганно спросила она, в первый момент не узнав Ольгу. — Это вы? И у вас хватило наглости прийти к нам после всего?

— Мы пришли помочь, — сказала Ольга, посылая женщине установку на доброжелательность. — Клавдия Петровна, вы нас впустите? Или так и будем разговаривать на пороге?

— Проходите, — неохотно сказала она и посторонилась, пропуская их в прихожую. — Раздевайтесь и снимайте обувь.

Если бы не магия Ольги, Панова захлопнула бы дверь перед их носом. Она провела Нора с Ольгой в гостиную и осталась стоять, не предложив им присесть.

— Почему вы так враждебно настроены и считаете меня виновной в несчастье с вашим сыном? — спросила Ольга. — Даже если это все устроено Тарасовым, я и в этом случае не виновата. И я хочу только помочь!

— Чем вы можете помочь? — заплакала Клавдия Петровна. — У Бореньки внутри все отбили! Если он выживет, для него это уже будет не жизнь!

— Вы никогда не задавались вопросом, почему ваш сын так изменился? — спросила Ольга. — Он пришел на секцию полным, ленивым и не слишком умным мальчишкой. И ведь мы занимались недолго.

— Да, это удивительно, — сказала она. — Но что это сейчас меняет?

— Я могу быстро и полностью исцелить вашего сына! — сказала Ольга. — Не останется ни шрамов, ни внутренних повреждений, вырастут даже зубы. Для этого нужно, чтобы вы провели меня к его кровати и дали посидеть рядом с полчаса. А потом вы должны забыть о моем визите и о том, кого вы привели в больницу! Его исцеление, если о нем узнают врачи, вызовет большой шум, и вам все это придется пережить. Было бы удобней все сделать, когда вы заберете сына домой, но это будет еще нескоро, а чем позже я возьмусь за лечение, тем его будет труднее делать. Да и не могу я надолго задерживаться в Алейске.

— Вы действительно сможете?! — воскликнула Клавдия Петровна, схватив Ольгу за руку.

— Да, конечно, — ответила она, опять пустив в ход магию. — Мы можем сходить прямо сейчас?

«И зачем мы потеряли столько времени? — мысленно спросил Нор, когда они втроем ехали в такси к больнице. — Все равно ведь будешь чистить ей память».

«Пусть! — сказала Ольга. — Я обещала отцу. Одно дело враги, с которыми можно не церемониться, и совсем другое — такие, как она. Сотру, конечно, но я об этом честно предупредила и получила согласие».

«По–моему, она тебя не так поняла, — хмыкнул Нор. — Но может быть, ты и права. Если она будет действовать сама, а не под контролем, получится достоверней».

«Все, Нор, остаешься здесь, — Ольга показала рукой на заснеженную лавочку рядом с одним из входов в больничный корпус. — Мне предстоит сумасшедшая работа, поэтому я не смогу тебя прикрыть, да и нет необходимости тебе туда идти».

Работа действительно оказалась сумасшедшей. Надо было сделать так, чтобы никто из медицинских работников, охраны или больных не смог запомнить ее внешность. Дело осложнялось тем, что из‑за позднего времени ближний вход уже закрыли, и пришлось воспользоваться дальним и идти через терапевтическое отделение в травматологию. Из‑за недолгого действия иллюзии, ее можно было использовать только для отвлечения, а Ольга не была уверена в том, что сможет почистить всем встречным память, поэтому она пустила в ход одновременно несколько воздействий. Впервые девушка использовала магию, разбив свое сознание на пять самостоятельных личностей. Коллектив получился дружный. Все те, с кем она сталкивалась лицом к лицу, получали установку на безразличие и тут же забывали все увиденное за последние десять минут. Работать в памяти с меньшими интервалами времени не получалось. Те, кто стоял в стороне, тоже получали свою порцию безразличия, но вдобавок к нему Ольга для них становилась источником сильного раздражения. Такие подсознательно уводили от нее взгляд в сторону. Но и у них нужно было проверить память и при необходимости провести чистку. Когда она прошла мимо большой группы идущих с ужина больных, одна из ее личностей рассеяла их внимание, а другая запускала иллюзию идущей по коридору сексапильной медсестры, которую Ольга видела на первом этаже. Понятно, что иллюзия двигалась в направлении, обратном тому, каким шла сама Ольга. Вход посетителям в реанимацию был запрещен, но здесь было легче. Не шлялись больные, не было охраны, а из медиков они встретили только врача с медсестрой. Еще одна медсестра сидела у Бориса в палате, но тут уже Ольга не церемонилась.

— Не обращайте на нее внимания, — сказала она Клавдии Петровне, имея в виду застывшую девушку. — С ней все будет в порядке. Садитесь на стул у входа и постарайтесь никого сюда не пускать. Делайте, что хотите, но хотя бы двадцать минут мне никто не должен мешать.

Не теряя больше времени, Ольга придвинула к кровати Бориса один из двух оставшихся стульев и взялась за лечение. Пять минут она только исследовала многочисленные повреждения тела и намечала план лечения. Еще столько же времени она накачивала парня силой и только после этого приступила к лечению. Пяти личностей оказалось мало, и от них отпочковались еще две. Воздействия нужно было запускать поочередно в определенном порядке, контролируя запуск восстановления… В общей сложности их было создано около полусотни. Почти ничего из того, что было сделано, она еще не успела опробовать на практике. Опустошенная, чувствуя слабость и накатывающееся безразличие, девушка вернулась из мира магии и увидела, что мать Бориса оттаскивает от кровати невысокого пожилого врача.

— Клава, что с вами? — пораженно вопрошал он. — Что вы делаете, вы же порвете мне халат! И что эта девушка делает у кровати вашего сына?

«Это он еще не видел медсестру, — подумала Ольга. — Крику было бы!»

Она взяла под контроль врача с матерью Бориса, после чего начала срочно чистить память всем троим. Медсестра забыла о посетителях палаты, врачу она тоже стерла все воспоминания за последние полчаса. Клавдия Петровна лишилась памяти, начиная с того момента, когда в ее квартире прозвучал вызов домофона. Ольга сняла с медсестры халат и шапочку и надела все это на себя. Закрыв лицо руками, она создала совмещенную с собой иллюзию врача и, раздавая всем встречным установку на безразличие, быстро пошла обратно. Сразу за терапевтическим отделением стояли несколько мягких скамеек для посетителей и вешалки, с одной из которых она сняла свою куртку. На лестнице ей никто не встретился, а на вахте первого этажа сидела одна медсестра, а охранник куда‑то ушел. Ольга ее подчинила и заставила повернуться к себе спиной.

— Ну как он? — встретил ее вопросом Нор.

— Если это работа Витальки, я его убью! — зло сказала Ольга. — На Борьке не было живого места! Без моего вмешательства он остался бы инвалидом.

— Много наследила?

— Ни у кого не останется ни малейших воспоминаний, — с гордостью сказала Ольга. — Как я и говорила, было очень трудно. Странности, конечно, будут. Человек тридцать забыли, что они делали в последние минуты. Наведенное равнодушие остается долго, поэтому никто из них не придаст этому значения. Хотя, когда поднимется шум, то кое‑кто может вспомнить. Но большинство больных к тому времени уже выпишут, а медицинских работников было немного. Еще две странности — это появление в реанимации матери Бориса и исчезновение халата с одной из медсестер. Но матери я оставила наведенное воспоминание о том, что посетить сына — это ее идея, а девушке внушила, что она свой халат умудрилась чем‑то запачкать, сняла и отдала в стирку. Сейчас она наденет запасной халат, а врач, по–видимому, хорошо знающий семью Пановых, позвонит мужу Клавдии Петровны, который увезет ее домой. Финита!

— Для экспромта сработано чисто, — согласился Нор. — Но кое‑что все‑таки может всплыть, когда у Бориса восстановятся отбитые внутренности и вырастут новые зубы. И с нами все равно могут связать, хотя бы из‑за секции и всех странностей с твоими учениками. Хотя ты права: доказательств никаких. Но те, кому положено, все равно заинтересуются и начнут копать. Сможешь ты сидеть тихо?

— Признаю, что секция была глупостью, — согласилась Ольга, — только с этим уже все равно ничего не поделаешь. И чего ты хочешь? Чтобы я бросила своего ученика в таком состоянии? Я ведь косвенно виновата в его несчастье! Хрен им всем! Ладно, время идет, а мы с тобой вместо дел болтаем. О будущих неприятностях подумаем как‑нибудь потом!

— Идем к Тарасовым?

— Да, и побыстрее, а то уже начало темнеть. Не будем заходить к ним в квартиру. Подчиняем Витьку, заставляем одеться и выводим на улицу. Поскольку я не уверена в том, что он вернется в квартиру своим ходом, чистим память всем, кто нас с ним увидит в подъезде.

— Понятно, что ты его хочешь допросить. А что дальше, если он виновен?

— Есть одна задумка, — ответила она. — Но я не хочу забегать вперед, может быть, еще ничего не выйдет.

— Надо было все‑таки взять такси, — сказал Нор, когда они зашли в нужный двор. — Еще полчаса, и окончательно стемнеет. Давай пойду я, а то у нас повсюду ходишь одна ты.

— Никто никуда не пойдет, — возразила Ольга. — Я передумала. Зря я, что ли, изучала высшую магию? Буду выманивать этого паразита по образу. Я помню прекрасно его рожу, а расстояние здесь небольшое.

— А Борьку нельзя было вылечить, без того чтобы переться в палату? — спросил Нор.

— Можно, — ответила Ольга. — Только в его случае мне бы на это потребовалось полдня. Поставить машину возле больницы и лечить. Увы! Не было у меня ни столько времени, ни машины. Разве что завтра подчинить таксиста, а потом компенсировать ему потерянный заработок. И потом у Бориса все слишком сложно, а я только начала осваивать высшую магию. Ладно, что сделано, то сделано. Все, не мешай.

Она застыла на несколько минут, по прошествии которых из подъезда вышел одетый в зимнее пальто Виталий и деревянной походкой направился к ним.

— Есть! — радостно сказала Ольга. — Здорово, теперь во многих делах будет меньше мороки! Первый раз работала по образу, и все получилось. Не вмешивайся, я его сама допрошу. Виталий, иди сюда, родной! Колись, кто бил Борьку Панова?

— Есть одна компания, — равнодушно ответил он. — Заплатил три штуки, они его и отпинали.

— А чем ударили по голове? — спросил Нор.

— А я знаю? — ответил Тарасов. — Я в это время сидел у приятелей. У меня алиби без дураков.

— И где можно найти твоих орлов? — спросила Ольга.

— Если никуда не умотали, должны быть в гараже. Это недалеко отсюда.

— Веди к этому гаражу, — приказала девушка. — И иди быстрее. Если увидишь кого‑нибудь из них, скажешь!

До гаражей действительно оказалось недалеко, но когда они дошли, уже полностью стемнело.

— За такси сдерут по–черному, — сказал Нор. — Это если вообще кто‑нибудь согласится ехать. Опять придется пользоваться магией.

— Там посмотрим, — сказала Ольга. — Виталий, какой из гаражей?

— Вон тот! — показал он рукой. — Четвертый от угла.

— А теперь послушай, что я тебе скажу, — Ольга повысила голос. — Сейчас пойдешь к ним и скажешь, что избитый ими парень умер. Мол, мы так не договаривались. Понял? Ты платил за побои, а не за убийство. А теперь на тебя вышли полицейские, и ты не хочешь отсиживать за них всех! Так и скажи, что ты их всех видел… в общем, найдешь, что вставить. Понял?

— Понял, — покорно ответил он и зашагал к гаражу.

— Его убьют, — сказал Нор. — Стоит ли пачкаться?

— Еще один чистоплюй! — рассердилась Ольга. — Я уже один раз послушала отца с Сашей. Да, отчасти была неправа, перегнула палку с тем полицейским. А вот с этой семейкой мы оказались чересчур мягкими! Ты их вообще не захотел наказывать! И что в результате? Загубленная жизнь хорошего парня и горе его родителей! Это хорошо, что я вмешалась, хотя это может мне когда‑нибудь выйти боком! А если бы нет?

— Не кричи! — сказал Нор. — И давай подойдем поближе. Кажется, его уже бьют!

Из‑за двери раздался жуткий крик, который перешел в стон и затих.

— Ты придурок, Серый! — услышали они чей‑то голос. — Кто же так режет! Сам, падла, будешь убирать! Весь гараж засрал!

— Его все равно надо было кончать! — возразил другой. — Он зассал и хотел нас всех заложить! Сам сказал! И врет, сука! Помнишь, что он нам говорил о том парне, которого ты хрястнул монтировкой? Специально не убивать, но если от побоев помрет, то и хрен с ним! Почти слово в слово! Я вам говорил, что хватит его бить! А теперь вляпались в мокруху из‑за каких‑то трех тысяч! И еще теперь этот… Куда его?

— Давай сюда пленку, — сказал первый. — Сейчас его замотаем, чтобы не текло, а утром подвалим к Петьке. Вывезем в багажнике его машины и где‑нибудь зароем. Хрен кто найдет. О том, что вывозим, Петьке говорить не будем, используем его втемную, а то он или заломит цену, или вообще нас пошлет.

— Василию скажем?

— Если все здесь уберешь, то не хрен ему об этом знать. Вроде неплохо завернули. Занимайся уборкой, а я пошел. Встретимся здесь же в девять.

— Я сам, — сказал Нор, делая шаг к двери. — Не надо тебе пачкаться.

Со скрипом приотворилась дверь, и из гаража вышел высокий худой мужчина. Дверь закрыли изнутри, и снова стало темно.

«Он ни черта не видит после света, — мысленно сказал Нор. — Минус один».

Ольга не поняла, что он сделал, только увидела результат. Нор шагнул к двери, и тело мужчины беззвучно упало на гравий. Он постучал в дверь, и в гараже послышалась ругань.

— Долго ты, мать твою, будешь шляться взад–вперед? У меня руки грязные, а ему открывай!

Лязгнул замок, открылась дверь, и Нор быстро выбросил вперед правую руку.

— Все, — сказал он Ольге. — Нужно срочно сматываться. Судя по разговору, был еще какой‑то Василий, но в нашем случае нужно довольствоваться тем, что получили.

— Чем ты его? — спросила Ольга.

— У первого был нож, — пояснил парень. — Не бойся, я не оставил отпечатков, обернул рукоятку платком. Интересно, почему ты не вмешалась и не заставила их убивать друг друга?

— Я пустая, — призналась девушка. — Первый раз выложилась до конца. А ты почему этого не сделал, а полез геройствовать?

— Сейчас любой следователь поймет, что произошло, — сказал Нор, — а если бы они, убив Тарасова, начали резать друг друга, получилась бы не правда жизни, а какой‑то Майн Рид. Теперь нам нужно убраться домой и обеспечить себе алиби. На таксиста меня хватит, а вот обработку родственников наших друзей придется отложить на завтра, когда ты зарядишься от Хитреца. И таксисту я только сотру память о нашей поездке, моих способностей не хватит на ложное воспоминание. Завтра подойдешь к кому‑нибудь из них и все сделаешь сама. Шевелись, Оля, ребята, наверное, уже психуют.

— Нор, возле гаража не осталось отпечатков обуви?

— Может, и остались, — пожал он плечами. — Ну и что? Ты к нему вплотную не подходила, да и снега там нет, только неровный лед и гравий. И место такое, что за день проходит много людей. А я свои ботиночки дома поменяю на другие. Меньше нужно читать Конон Дойля. Лучше придумай, из‑за чего мы отказались от машины Дворца спорта и задержались в городе.

— Уже придумала, — сказала Ольга. — Только что прошли кинотеатр «Вулкан». Там на афише в четыре часа идет «Пробуждение». Мы его смотрели по компу, но на большом экране совсем другой эффект!

— Долго думала?

— Причина не хуже других, особенно для подростков, которыми нас все считают. Надо только узнать, смотрели ли этот фильм Сергей с Верой. Мы были в этом кинотеатре, а тебе я о нем расскажу. А завтра туда надо наведаться и оставить билетерше воспоминание о нашей компании. Слава богу, добрались до кафе!

— У вас есть совесть? — встретила их Вера. — Уже половина восьмого, и через полчаса закрывают кафе! А наши родные уже несколько раз звонили!

— А где девчонки? — не отвечая на упреки, спросила Ольга.

— Их загнали домой сразу, как только вы ушли, — сказал тоже сердитый Сергей. — Мы пообещали позвонить.

— Сваливаем отсюда и идем к стоянке такси, — сказал Нор. — По пути мы вам кое‑что расскажем.

Рассказывала Ольга в сильно упрощенном виде, но основную информацию донесла. Борису помогли, а с Тарасовым хотели выяснить отношения и стали свидетелями того, как его зарезали.

— Понимаете теперь, как мы влипли? — сказала Ольга. — Наши знали, что мы пошли выяснять с ним отношения, но они промолчат, особенно если их об этом попросить. Но в полиции сидят не дураки, два плюс два сложат. Доказательств никаких, но все равно будем под подозрением.

— И что же делать? — спросила Вера.

— Выкрутимся, если вы нам поможете, — сказала Ольга. — Видели фильм «Пробуждение»?

— Это «Другой мир»? — спросил Сергей. — Конечно. Он у меня записан на диске.

— Тогда запоминайте. Мы прямо с занятий пошли в «Вулкан», чтобы посмотреть этот фильм на большом экране. Сеанс в четыре часа, а в шесть уехали на такси. Девчонкам я позвоню и обо всем договорюсь. Остаются ваши родители.

— Мой отец не будет врать полиции, — мрачно сказал Сергей.

— Если вы разрешите, мы к вам завтра заедем, — сказала Ольга. — Купим молоко и сметану, а заодно сделаем так, что они будут уверены, что вы вернулись домой в половине седьмого. Только это, и больше ничего.

— Здорово! — с завистью сказала Вера. — Я давно догадывалась, что ты умеешь не только лечить. У меня так не получится? Жаль! Лично я не возражаю, вреда родителям от этого не будет. Но как же таксисты? Их в центре не так уж много, допросить всех будет несложно.

— В этом таксисты ничем не отличаются от ваших родителей, — ответил Нор. — Вы не думайте, ребята, что мы этим часто пользуемся. За все время только несколько раз в таких случаях, как сегодняшний. Или как тогда, когда напали на наших соседей.

— Если не верить вам, то кому тогда верить? — сказал Сергей. — У меня никогда не было таких друзей, как вы. Наверное, мы примем ваше предложение, правда, Вера? Долго проходить эту вашу обработку?

 

Глава 10

— Вроде подчистили все хвосты, — сказал Нор. — В Матвеевку ездили, таксиста и билетершу ты обработала, а со всеми ребятами созвонились еще вчера. — Будем еще что‑нибудь делать или пойдем искать такси?

— Подожди, — Ольга полезла в карман куртки за телефоном. — Кто‑то звонит. Да, дядя Сережа, я слушаю.

— Вы где находитесь? — прозвучал из трубки голос Сергея. — То, что в Алейске, я знаю от Егора.

— В центре, — ответила Ольга. — Сейчас на Комсомольской, возле ЦУМа. Хотели пробежаться по магазинам и кое‑что купить.

— Вот там и стойте, — приказал Сергей. — Через несколько минут я к вам подъеду. Есть важный разговор.

— Началось, — сказала девушка, пряча мобильник. — Хорошо, что ничего не сказали отцу. Мне нелегко врать Сергею, а у него это просто не получилось бы. Сергей его слишком хорошо знает. Смотри, быстро примчался.

Из‑за поворота дороги показалась машина Замятиных, которая подъехала к ребятам и резко затормозила. Они поспешили сесть на задние сидения, после чего Сергей на приличной скорости поехал в сторону парка.

— Здесь нельзя останавливаться, — сказал он, — а нам нужно поговорить. Успеете еще в свои магазины. Быстро отвечайте, почему вчера, после секции, отказались от машины и где были в районе семи вечера!

— В районе семи мы уже были дома, — ответил Нор. — В четыре зашли в кинотеатр «Вулкан», а когда закончился фильм, двинулись на стоянку такси. До стоянки не дошли: повезло поймать таксиста, который согласился отвезти ребят в Матвеевку, а потом нас домой. Из‑за кино отказались от машины, чтобы потом специально не ехать в город.

— Не знаю, во что вам обошлось в такое время такси, — недоверчиво сказал Сергей, — но фильм у вас вышел дорогой.

— От него на большом экране совсем другое впечатление, — объяснила Ольга, — а денег у нас много, можете спросить у отца.

— А если станут проверять? — спросил Сергей.

— Да пускай проверяют! — ответила Ольга. — Водителя такси найти нетрудно, а в кинотеатре было мало зрителей, так что билетерша должна была нас запомнить. Ну и родители Веры и Сергея вам скажут, что их дети приехали где‑то к половине седьмого.

— А почему до вас не мог дозвониться Егор?

— Я очень спешила, чтобы не задерживать Бортникова, — начала объяснять Ольга, — поэтому забыла дома свой мобильник, и у Нора разрядился аккумулятор. А отцу позвонили позже, потому что сначала кормили свою живность, а потом ужинали сами. А в чем дело? Из‑за чего нас так допрашивают?

— Вас пока еще не допрашивали, — сказал Сергей. — Меня попросили приватно побеседовать и взять эти объяснения. Вчера вечером был убит Виталий Тарасов. Есть подозрение, что он организовал избиение Бориса Панова. Слышала уже, наверное?

— Стародубцева рассказала. Жалко Борьку, но он сейчас лежит в реанимации, а туда никого не пускают, кроме его родителей. Когда переведут в обычную палату, мы к нему обязательно сбегаем, заодно и подлечим, чтобы было меньше последствий. А Виталька, значит, допрыгался? Если избиение Бориса — это его работа, то так ему и нужно! У нас в старину о таких говорили, что собаке собачья смерть.

— А вы к этому руку не прикладывали?

— Обо всех наших трупах я вам сообщаю, — сказала Ольга. — А как его убили?

— Неважно, — ответил он. — Пока нет ничего, что указывало бы на ваше участие, поэтому и вам об этом знать не нужно. Учтите, что ваши слова обязательно проверят. По крайней мере, найдут таксиста и поговорят с билетершей. Если все так и было, вас больше не будут дергать. Еще не расхотелось ходить по магазинам? Тогда я вас отвезу туда, откуда забрал.

Замятин высадил их возле ЦУМа и уехал.

— Не понравился мне его тон, — сказала Ольга. — И прощался он без обычной теплоты. По–моему, он нам не верит. Ладно, пойдем в магазин или поищем такси?

— Нет у меня настроения мотаться по магазинам, — ответил Нор. — Давай купим продукты и уедем домой. Нужно учиться, а мы с тобой уже полдня занимаемся совсем другим.

Они посетили два продовольственных магазина, в которых Ольга нагрузила друга четырьмя сумками с провизией, после чего по телефону вызвали такси. Все снегоходы собрались на «Фазенде», поэтому к отцу не заехали, чтобы потом не идти домой пешком. Когда ехали в такси, Ольга ему позвонила:

— Папа, мы купили продукты и сегодня вечером привезем.

— Перегоните ко мне один снегоход, — попросил Егор. — На мое место лесхоз нашел человека. В ближайшие день–два он приедет в лесничество, и я его буду знакомить с заказником. Через три дня приедет Саша, тогда мы переедем к вам и передадим дом новому инспектору.

— Где у нас ближайшая церковь? — отключив телефон, спросила Ольга.

— Зачем она тебе сдалась? — не понял Нор.

— Обещала поставить свечку, если отец бросит работу, — объяснила она. — Обещание нужно выполнять, особенно данное богу. Если бог есть у них, почему его не может быть у нас?

— В Боровском есть церковь, — подсказал таксист, — но туда все равно ехать через Алеск, так что вам в любом случае удобней всего посетить одну из двух городских. Если надумаете, можете мне позвонить, отвезу.

Ольга поблагодарила, сказала, что будет иметь в виду его предложение, и перешла на обмен мыслями.

«Надо будет, пока есть время и стоит хорошая погода, начать перевозить наши вещи, — предложила она Нору. — Все равно не будем весь день сидеть за учебниками. И отцу надо перегнать не один снегоход, а два, тогда, если понадобится, сами можем воспользоваться. И нужно предложить новому инспектору один из них купить. В Москву мы их с собой не возьмем, а сюда зимой ездить не будем. Как ты думаешь, может, подарить один из них Вере?»

«Дорогой подарок, — заметил Нор. — Я лично «за», боюсь, остальная семья не поймет».

«Отец может быть недоволен, но никогда мне этого не запретит, — сказала Ольга. — Во–первых, отдается не последнее, а фактически ненужная вещь, которую быстро за ее цену не продашь. Во–вторых, все куплено на деньги Виктора, которые я отработала больше остальных. Это если не считать золота. А если его считать, то можно подарить на память по снегоходу в каждый двор деревни, и не заметить убыли в деньгах. А Вера и Сергей — это настоящие друзья. У меня на всех, с кем я занималась, большие планы. Они стали для меня почти родными, и я вижу, что их точно так же тянет ко мне. Эти не предадут и всегда подставят плечо. Такая дружба — большая редкость, и мне плевать на то, что она вызвана магией, главное, что она есть! Если выгодно обменяем золото и вложим деньги, я им всем куплю квартиры, лишь бы жили рядом. И не из‑за той пользы, которая от них может быть лично мне, а просто из‑за них самих! Наверное, и те маги, которые когда‑то в твоем мире создавали себе дружины с помощью магии, были точно так же привязаны к каждому из воинов и вместе с ними шли в бой. Нор, подъезжаем, расплачивайся с таксистом».

Нор отдал пятьсот рублей, получил сотню сдачи, и они с сумками в руках вышли из такси. Таксист, просигналив на прощание, умчался в город, а Нор открыл калитку, забрал у Ольги сумки и, отогнав ластившегося Хитреца, пошел в дом.

— Мне уже было бы трудно жить в квартирке наподобие отцовского дома, — сказала Ольга, раздеваясь в прихожей. — Много места не нужно, но комнаты должны быть такими…

— Чтобы в них можно было поставить стол и елку! — закончил фразу Нор.

— Да, что‑то в этом роде, — засмеялась она. — Мы ведь и в этом доме используем очень мало помещений. Когда соберется вся семья, половина дома все равно будет не нужна.

— Ты не права, — возразил Нор. — Помимо теперешних потребностей будут и другие, поэтому нам нужен большой дом! Обязательно нужна хоть одна гостевая комната, а лучше, если их будет две. А детская?

— Будут ли когда‑нибудь дети! — вздохнула Ольга. — Ладно, неси все сумки на кухню, будем разбираться с тем, что оставить, а что отвезти отцу. Хочешь есть?

— В кафе перекусили, куда еще есть? Слушай, Оля, что‑то не так. Где Уголек? Каждый раз встречает, особенно когда привозим продукты, а сегодня тишина! И Машки нет. Сейчас поищу…

Он замер, прикрыв глаза, чтобы легче было искать домашнюю живность.

— Все в кабинете, — сообщил он Ольге результаты поиска. — Кот с белкой чем‑то напуганы, а вороны спят.

— Раз Норик с Васькой спят, значит, ничего страшного не случилось, — сделала вывод Ольга. — Остальные просто что‑то натворили, перепугались и попрятались. Пойду посмотрю.

Осмотр она начала со своей комнаты, потому что обычно в их отсутствие именно ее занимал Уголек. Поднявшись на второй этаж, девушка увидела, что дверь в комнату открыта настежь, а войдя в нее, услышала работающий комп. Последнее обстоятельство не вызвало удивление, скорее, она рассердилась. Уголек уже давно умел включать любую технику, вот только выключать ее чаще всего приходилось Ольге. Несмотря на свой ум, кот продолжал делать не то, что приказывала хозяйка, а то, что интересовало его самого. Компьютер притягивал его, как магнитом, но лапы не могли нормально работать с мышью. В результате он подрал когтями несколько манипуляторов, а у двух в припадке раздражения оборвал провода. Поэтому Ольга запретила в ее отсутствие подходить к компьютеру, а когда его все же пускали, меняли нормальную мышь на одну из побывавших в его когтях. Видимо, кот чего‑то испугался и удрал, сбросив мышь со стола, и сейчас она висела на проводе, немного не доставая до пола.

«Этот паразит опять включил комп! — мысленно сообщила она Нору, который все еще возился на кухне с продуктами. — И мышь опять вся поцарапана! Я ему голову оторву!»

Ольга взяла мышку, пододвинула кресло и села за компьютер. Пробежавшись пальцами по клавиатуре, она пробудила комп от спячки и уставилась на экран монитора. Из окна скайпа на нее сердито смотрела Людмила. Она что‑то сказала, но Ольга ничего не услышала из‑за выключенных колонок. Она их включила и пододвинула к себе микрофон.

— Вы совсем чокнулись? — спросила Люда. — Оставляете свой компьютер коту! Эта зараза вызвала меня по скайпу! А у меня в комнате в это время была одна из подружек. Я не ожидала такой подлянки, поэтому сразу же ответила, а на экране вместо тебя эта усатая зараза! Я сама перепугалась от неожиданности, а у Светки чуть не случился родимчик! Она так заорала, что вашего кота как ветром сдуло. Я ей потом вешала лапшу на уши насчет записи. Мне кажется, что она так до конца и не поверила. Я ее попросила не болтать, и она не будет. А вот Ольга бы всем растрепала, что мне звонят говорящие коты!

— А что он сказал? — спросила Ольга. — Мама?

— Какая мама? — сердито сказала Людмила. — Он довольно четко назвал мое имя! Чему ты так удивляешься? Сколько раз вы при нем называли меня по имени? А кошачья глотка может издать любой звук. Не слышала, как они орут? Я тебя предупреждала, что вы с ним влипните в неприятности! Поставьте хотя бы пароль!

— Сегодня же поставлю, — пообещала Ольга. — Слушай, Люда, послезавтра от нас привезут одну девушку. Звякни потом, как ее устроили, чтобы я не беспокоила с этим твоего отца.

— Что еще за девушка? — спросила Людмила. — И почему ты думаешь, что ее привезут к нам на квартиру?

— Она не имеет документов и очень плохо знает нашу жизнь, — объяснила Ольга. — Настоящая дикарка, есть даже татуировки, но сама чертовски красива. Мы ей помогали и хотели взять с собой, но ее красота слишком действует на мужчин, вот я и решила от греха подальше…

— Отправить ее к нам, — закончила за нее Людмила. — Спасибо тебе большое!

— У нас все мужики заняты, — виновато сказала Ольга, — а если на нее западет Виктор, для тебя это не страшно: у нее от него никогда не будет детей.

— Ты плохо знаешь моего отца. Он с матерью после ваших обработок не пропускал ни одной ночи.

— Я тебе немного не так сказала, — вздохнула Ольга. — У нее вообще ни от кого не будет детей. Если она у вас задержится, постарайся подружиться. Твой отец будет о ней многое знать, а о чем сказать тебе, пусть решает сам. Она неплохая девушка и очень одинокая.

— Вас когда ждать?

— С десятым классом разделались, а через месяц есть планы сдать экзамены за одиннадцатый. Отец уже увольняется, поэтому скоро нас здесь ничего держать не будет, разве что друзья, но у меня есть планы в скором времени забрать их к себе. Извини, но по скайпу нельзя болтать ни о чем серьезном. Через месяц встретимся, тогда наговоримся. Да, кстати, как у тебя дела с сыном Рогова?

— А ты о нем откуда знаешь? — сузила глаза Люда. — Отец разболтал?

— Он пытался разобраться в том, что с тобой произошло, — смутилась Ольга. — Об этом парне говорилось вскользь. Мол, раньше нравился, а сейчас отшила. Он и этим был доволен, и вообще твоей новой личностью.

— Мелкий тип, — сказала Люда. — Он мне нравился, потому что была дурой. Стоило поумнеть и сразу разонравился. Если честно, мне в школе совсем неинтересно учиться. Сама учеба не вызывает никаких затруднений и совсем не требует времени, кроме того, которое просиживаю на уроках, а одноклассники… мне с ними совсем не о чем говорить. Может, и мне закончить класс экстерном? Поможете?

— Поможем, — пообещала Ольга. — Ладно, ты извини, но мы еще только приехали из города и никого, включая самих себя, не кормили, а еще везти продукты отцу. Давай ты мне позвонишь после приезда девушки? Тогда и поговорим.

Разборку с котом она отложила на более позднее время, решив съездить к отцу, пока светло. Нор уже убрал большую часть продуктов в холодильник, а те, которые нужно было отвезти отцу, уместились в одну сумку.

— Давай по–быстрому съездим, а потом займемся всем остальным? — предложила Ольга другу. — Чтобы потом уже никуда не дергаться.

Они взяли сумку с продуктами, надели свои куртки и пошли в гараж за снегоходами. На то, чтобы выехать на них со двора и закрыть ворота, ушло не больше пяти минут, а на саму поездку времени потратили еще меньше.

— Здравствуй, папа! — Ольга встала на цыпочки и поцеловала отца в заросшую щетиной щеку. — Я тебе заброшу в холодильник продукты, а потом мы увезем часть своих вещей.

— Подожди, торопыга! — остановил ее отец. — Садись на стул. Что у вас случилось? Из‑за чего звонил Сергей? Отвечай, во что вы еще вляпались?

— Абсолютно ни во что, — ответила дочь. — Точнее, может быть сильный шум из‑за моего лечения, но его со мной не свяжут. Избили до полусмерти одного из моих учеников.

— Плохо учила, — с осуждением сказал отец. — Или вы его не обрабатывали?

— Может, и плохо, — согласилась Ольга, — только за три месяца из увальня не сделаешь первоклассного бойца. Я его научила драться один на один, но групповых схваток не отрабатывали, просто не успели. Кроме того, он не ожидал нападения и проявил беспечность. Врезали сзади монтировкой по голове, а когда потерял сознание, долго били ногами.

— Очень мягкие законы! — сказал Егор. — Таких зверей нужно просто уничтожать!

— Золотые слова, — согласилась она. — Полностью с тобой согласна. К сожалению, их пока не нашли. Парню грозила инвалидность, вот я его немного и подлечила, а Сергею сказали, что были в кино.

— Зачем было врать? — не понял Егор. — Сказала бы правду.

— Нельзя было рассказывать, — вздохнула Ольга. — У них кто‑то убил поганца, мать которого на нас наезжала, причем убили в то же самое время. Сергей с нами говорил не по своей инициативе, а по просьбе следователей. Если признаться, то у нас не будет никакого алиби. Доказательств тоже никаких, но пятно на нас останется. Если расскажем, то подставим себя, а если Сергей решит нас прикрыть, подставляется уже он. И кому это нужно?

— Действительно никому, — согласился Егор. — А кто может подтвердить твои слова насчет кино?

— Если билетерше покажут наши фотографии, она нас вспомнит. И таксист поклянется, что отвозил нас на два часа раньше, чем на самом деле. Я им дала по одному ложному воспоминанию, больше ничего не было.

— Ладно, иди заниматься вещами, — сказал отец. — Саше, я думаю, об этом лучше не говорить. Да, вы снегоход пригнали?

— Приехали на двух, — ответила Ольга, — а назад уедем на одном. Еще один пригоним завтра уже для себя. Пап, если у тебя будет время, тоже начинай разбираться с вещами, хотя бы со своими, а когда приедет Саша, все сразу перевезем.

С вещами разбирались с час, пакуя все в полиэтиленовые мешки.

— Оля, зачем тебе это барахло? — спросил Нор, когда они уже почти закончили работу и собрались уезжать. — Кому нужны старые куклы?

— Мне нужны, — ответила она, пряча в освободившуюся от продуктов сумку две куклы. — Ничего вы, мужчины, не понимаете! Разве дело во внешнем виде? Матерчатую куклу сшила мама, когда мне было пять лет. И она с ней возилась не потому, что не было покупных, просто хотела сделать для меня что‑то свое! А пластиковая… это моя Маша. Я доверяла ей все свои тайны, а когда умерла мама, мы с ней вдвоем лежали под одеялом и плакали. И от ее слез мне становилось легче. И попробуй мне что‑нибудь сказать, поругаемся насмерть!

— Да что ты, малыш! — Нор бросил мешок с вещами, подошел к девушке и обнял. — Если они для тебя дороги, как память, я разве против? У меня от родных не осталось ни одной вещи, только воспоминания. Пошли одеваться и домой. Я уже проголодался, да и прочая живность сейчас начнет себе готовить самостоятельно. Твой Уголек вполне может опять забраться в холодильник и сожрать купленную сегодня сметану.

— Да, идем! — она поднялась с пола и взяла сумку. — Ты знаешь, что он учудил?

— Откуда мне знать? — сказал Нор. — Ты не делилась со мной результатами своего расследования. Я только понял, что он включил компьютер.

— Уголек его не просто включил, он умудрился запустить скайп и вызвать Людмилу! Представляешь? А у той в комнате была гостья. Мало того, что обе увидели на экране его морду, он еще назвал Люду по имени! Ее гостья заорала, а он перепугался и дал деру. Наверное, и Машку твою перепугал, я с ней не разбиралась. Я поставила пароль из шести единиц. Если будешь набирать, прикрывай рукой, а то с него станется запомнить и повторить.

— Значит, может говорить, а тебя кормит одной «мамой», — засмеялся Нор. — В этом все кошачье племя. В отличие от собак, они делают только то, что хотят делать сами. Надо было вместо кота брать собаку. Оделась? Егор Николаевич, мы поехали!

Когда они приехали на «Фазенду», Нор повел снегоход в гараж, а Ольга побежала разогревать обед. За своей порцией на кухню явились только вороны. Кот с белкой по–прежнему прятались и не помешали им обедать.

— Я побежала кормить Хитреца, — сказала Ольга, когда закончили есть. — Сложи посуду в мойку, я ею займусь позже. Будь добр, вытащи из кабинета и покорми этих прохиндеев. Заодно разберешься со своей Машкой, может быть, у нее есть свои грехи.

Закончив кормить своих питомцев, они улеглись на кровать с учебниками в руках. Ольга читала всего несколько минут, после чего отложила «Химию».

— Отвлекись на минуту, — сказала она Нору. — Кажется, подействовала твоя последняя обработка. Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил о ясности в голове. Нор, если мы с первого прочтения во всем разберемся, можно будет сдавать экзамены дней через десять.

— Ты долго думала? — поинтересовался он. — Годовая программа за две недели! Шум точно поднимется, не сразу, так потом. Это еще один факт в копилку странностей, которых и без того хватает.

— Нет никакой разницы, две недели или четыре. Обработаем учителей, чтобы не шумели, пока мы здесь, а что будет дальше, меня мало волнует. Может, мы с тобой готовились весь прошлый год, кому какое дело! Главное, раньше освободимся!

— Все равно не уедем раньше, чем отсюда увезут золото, — сказал Нор, — а это мероприятие потребует времени. Игорь отдаст сумку с монетами только через два дня, а еще нужно будет проделать анализы, да так, чтобы не поднялся шум. Кто знает, какой будет состав у этого божественного металла! И вывезти его не так просто. Не торопись. Скажи лучше, как быстро будет выздоравливать Борис?

— Не знаю, — задумалась она. — Я все сделала, как надо, и сил в него много влила, но уж больно велики повреждения. Дня через три–четыре ему должно стать легче. После этого, наверное, поместят в обычную палату, а домой смогут отдать не раньше чем через неделю, да и то только в том случае, если будут настаивать родители. А на полное выздоровление потребуется месяц. Зубы, наверное, будут восстанавливаться дольше. Надо будет его навестить в больнице и кое о чем поговорить, а заодно еще немного влить силу. Я больше не буду его обрабатывать, а ты это сделаешь перед отъездом, тогда ему будет легче догнать свой класс. Нор, сейчас позанимаемся, а потом я тебе запишу в голову знание английского и французского. Это недолго, я потратила на Игоря меньше двадцати минут. Когда вернется Саша, то же самое сделаю и ей с отцом. Найти бы еще знатока испанского!

— И китайского в придачу, — улыбнулся Нор. — Зачем тебе испанский?

— Да, китайский будет полезен, — задумалась Ольга. — Игорь говорил, что большую часть продукции будут продавать в Китай. А на испанском говорят полмиллиарда человек.

— Я думаю, что Виктор найдет знатоков любого языка, особенно если ты с ним потом поделишься тем, что у них сопрешь, — улыбнулся Нор. — Все, хватит трепаться. Я рад, что у тебя получилось погружение, но это не повод сачковать. Бери учебник и занимайся, а заодно засекай время. Мне кажется, что, помимо всего прочего, резко возросла скорость чтения. Вот мы это сейчас и проверим.

— Виктор Олегович, это Бортников беспокоит. Час назад проехали Владимир и еще через час должны въехать в Москву. Дело в том, что я в ней знаю только центр и на своих колесах ни разу не был. Как до вас добраться?

— Объяснять будет долго, — сказал Виктор, — лучше я отправлю вам навстречу машину. Вы едете по трассе «Волга», которое в городе перейдет в шоссе Энтузиастов. Проедете МКАД и вскоре увидите вход на станцию метро «Авиамоторная». Припаркуйтесь где‑нибудь поблизости и ждите. Вас найдут и помогут до нас добраться.

До нужного места добрались не за час, как рассчитывал дор, а за два. Потратив минут двадцать на парковку, он вместе с Сидой вернулся пешком к станции метро. Возле входа на станцию их уже ждали. Час спустя они уже раздевались в просторной прихожей квартиры Фадеева.

— Как доехали? — спросил Виктор, жестом приглашая их пройти в гостиную. — Вас звать Сидой? Поставьте пока свой чемодан в прихожей, потом возьмете. Присаживайтесь, где кому удобно.

— Хреново доехали, если честно, — сказал дор. — Три дня за рулем, да еще зимой… Надо было кого‑нибудь нанять и вести машину поочередно. И доехали бы быстрее, и я бы не так устал. Меня извиняет только то, что ни с чем подобным до сих пор не сталкивался. Держите эту сумку. В ней пять килограммов золота. Ковалевы рвутся быстрее уехать, поэтому просили по возможности не затягивать с вывозом остального.

— Сколько у них всего золота? — спросил Виктор. — Когда я разговаривал с Ольгой, она говорила намеками, и не прозвучало ни одной цифры.

— Примерно пять тонн. Точно они его не взвешивали.

— Ничего себе подарочек! — удивился Виктор. — Мне далеко до того, кто им это подарил, у меня подарки скромнее. Кто это был?

— Один из богов ее мира, — ответил дор, кивнув на Сиду. — Я не шучу, у них действительно есть некто вроде богов Древней Греции. Одному из них понадобились услуги, он их авансом и оплатил.

— Ладно, об этом поговорим потом, — сказал Виктор. — Вы с дороги устали, поэтому сейчас поедим, а потом вас, Виктор, отвезут в гостиницу, а Сиду пока пристроим у нас. Вы хорошо говорите на нашем языке?

— Да, на любом из трех, — ответила девушка. — Ольга научила.

— На каких трех? — не понял он.

— Ольга получила от моей соседки знание английского и французского языков и теперь может учить других, — объяснил дор. — Я теперь на них говорю, но насчет Сиды не знал.

— Полезное умение, — одобрил Виктор. — Надо будет тоже приобщиться. Значит, вы из другого мира? А с какой целью вас прислали?

— Ардес передал со мной золото, — пояснила Сида. — И еще он хотел, чтобы я рожала Нору детей. У него их не будет от местных женщин. Но Ольга меня чуть не убила и сказала, чтобы я искала себе других мужчин.

— Но от других не будет детей у вас. Я правильно понял?

— Ольге все равно. Она обещала убить и убьет. Сила у нее просто страшная. Я лучше проживу бесплодной, чем связываться с ее мужчиной.

— Об этом мы тоже побеседуем позже, — сказал Виктор. — Вам, скорее всего, придется у нас задержаться. Прошу в столовую. Я с уже обедал, поэтому пока подожду вас здесь.

Когда гости поели, Бортников уехал в гостиницу, а Сиду Виктор после непродолжительного разговора отправил отдыхать в комнату, где раньше жил Олег. Поразмыслив, он решил, что дочь будет полезно посвятить кое во что, связанное с Ольгой. Разговор решил не откладывать, поэтому подошел к двери в ее комнату и постучал.

— Люда, к тебе можно зайти?

— Конечно, папа, — услышал он из‑за двери голос дочери. — Гости ушли?

— Частично, — ответил он заходя в комнату. — Один гость ушел.

— А гостья осталась, — сказала Люда. — Красивая? Это не та, о которой меня предупреждала Ольга?

— Красивая, — ответил он, — а та или не та, не знаю. Ты мне не рассказывала о вашем разговоре.

— Рассказывала, только не обо всем. Но если это она, то учти, что у нее не будет детей.

— А почему я это должен учитывать? — прищурился он.

— Не надо, папа, — насмешливо сказала Люда. — Я тебя прекрасно знаю. Видно же, что ты сделал на нее стойку. Грудь колесом и огонь во взоре!

— А если даже и так, ты что‑то имеешь против?

— Я похожа на дуру? — вопросом ответила дочь. — Я даже не возражала бы, если бы ты решил завести детей. Пока они вырастут, я уже устрою свою судьбу. А если не будет даже их, с какой стати мне вмешиваться в твою личную жизнь?

— Что о ней сказала Ольга?

— Только то, что она чертовски красивая и, в общем, неплохая, но сама Ольга предпочитает держать ее подальше от Нора. Остальное, что посчитаешь нужным, расскажешь ты.

— Расскажу, — кивнул он, убрал из кресла ее сумку и сел. — Такой, какой ты была год назад, я бы не стал этого рассказывать, теперь уже можно. Ты слишком мало знаешь о той, кого считаешь подругой, и о самом близком для нее человеке.

— Знаю то, что рассказали, — пожала она плечами. — А ты знаешь больше?

— Случайно проговорился Егор, — объяснил отец. — Дело в том, что Нор попал к ним из другого мира. Нет, он не космонавт чужих. Фэнтези читала? Я не шучу, по их словам, все так и было. Нор вышел к их дому со стрелой в спине и упал. Он тоже обладает тем, что они называют магией, только у него очень мало силы. У Ольги этой силы много, но не было знаний.

— Значит, и эта девушка…

— Сида? Да, ты правильно поняла. Она тоже из мира Нора. Ее к ним прислал бог. Не стоит так удивляться, я тебе еще не такое расскажу. Богов там много, и одному из них кое‑что понадобилось в нашем мире. Поэтому он сначала забросил сюда Нора, а потом эту Сиду, с помощью которой передал им много золота. Мне привезли для анализов целую сумку с монетами.

— Магия, миры за порогом, боги, золото… Что я еще не перечислила?

— Есть еще пришельцы из развитого мира, которые вселяются в чужие тела, чтобы продлить свою жизнь, — усмехнулся Виктор. — У меня с ними совместный бизнес. На них меня вывела Ольга. Один такой и привез Сиду.

— Покажи золото! — потребовала Людмила. — Пока сама не увижу, ничему не поверю! Понимаю, что у тебя не хватит фантазии все это выдумать, просто голова отказывается верить в подобный бред. Хотя… пользующийся скайпом говорящий кот — это тоже из области бреда.

— Какой еще кот? — спросил Виктор. — Не тот, что был у Ольги?

— Тот самый. Соединился со мной по скайпу и назвал по имени! Я офигела, а у Светки случилась истерика. Еле ее уболтала, что это монтаж. Он, паразит, вырос раза в два по сравнению с тем, каким я его видела в последний раз. Показывай свое золото!

— К сожалению, оно не мое. Лежит в гостиной в сумке возле столика. Иди смотри. По виду настоящее золото, а точно установим только после исследования.

Они вышли в гостиную, и Люда вынула из сумки пригоршню монет.

— Да, похоже, — сказала она. — Тяжелые. Можно взять одну?

— Не сейчас, — отказал отец. — Давай сначала узнаем, что это такое, потом будет видно. А к тебе у меня будет просьба…

— Подружиться с Сидой? — подсказала дочь. — Меня о том же самом просила Ольга. Только поменять бы ей имя? Пусть будет Синтией или кем‑нибудь еще, но не Сидой. По–моему, такого имени вообще нет.

— Поговори с ней об этом и расскажи о нашей жизни, фильмы покажи и дай почитать книги, если она умеет читать. Нужно чтобы ее чуждость не бросалась в глаза. Сделаешь?

— Если просит родной отец… — улыбнулась она. — Поработаю воспитателем собственной мачехи. Может, потом в благодарность не сживет со света.

 

Глава 11

— Вы ответите, если я спрошу, откуда взята монета, которую передали на экспертизу? — спросил Фадеева невысокий худощавый мужчина с резкими чертами лица и седеющими, зачесанными назад волосами.

— По некоторым соображениям я бы не хотел об этом говорить, — улыбнулся Виктор. — Хочу напомнить, что вы, Рудольф Карлович, гарантировали, что никто не узнает имя заказчика. Результаты тоже не должны разглашаться. Итак, что вы накопали?

— Я обещал и сдержу свое обещание, — сказал собеседник Виктора. — Просто вы своим золотом сильно задели мое любопытство. Дело в том, что оно не содержит никаких примесей. Наши методы дали восемь девяток чистоты. Представляете? Вижу, что нет. Ваше золото с точностью до миллионной доли процента состоит из атомов стабильного изотопа сто девяносто семь. В природе такое просто невозможно. Предел чистоты металла, который можно получить для технических нужд, — это шесть девяток, и стоит такое золото бешеные деньги. В электронике оно используется с чистотой в пять девяток. Теперь поняли? Если бы я мог позволить себе роскошь быть фантазером, без колебаний назвал бы вашу монету артефактом неземного происхождения. Смущает то, что ее назначение и грубая чеканка никак не сообразуются с представлениями о высоких технологиях пришельцев.

— И сколько оно может стоить?

— Вот этого я вам не смогу сказать при всем желании. Спрос на золото в электронике стабильно большой, но вот химически чистого золота потребляется мало из‑за его высокой стоимости. Его используют, например, при производстве микропроцессоров.

— Значит, у такого золота будет повышенный спрос?

— Если не заломите чересчур высокую цену, оторвут с руками. В любом случае денег можно выручить намного больше, чем от продажи того металла, который обычно крутится на рынке золота. Но тут вам лучше обратиться к специалистам. Держите. В этом конверте результаты анализов и остатки материала. Мое любопытство вы проигнорировали, счет оплатили и получили свои результаты, поэтому разрешите откланяться. Если вам, Виктор Олегович, потребуются наши услуги, всегда готовы вам их оказать.

— Да не дергайся ты, папа! — сказала Ольга. — Они еще только подъезжают к городу, а у нас уже почти все готово. Сейчас закончу один салат, а Нор сделает пюре, и все! Забыла спросить: ты говорил с инспектором насчет снегохода?

— Один он возьмет, — ответил Егор. — А что это тебя так беспокоит, миллионерша?

— Те миллионы когда еще будут, — вздохнула Ольга. — Монеты заберут через неделю, а продавать будут долго. Не мог этот паразит подкинуть обычное золото! Надо будет при встрече высказать претензии. Ладно, ты у нас при параде, поэтому иди в комнату, пока я тебе не заляпала костюм. Нор, делай пюре жиже, оно потом загустеет. Последнее застолье в этом доме! Знаешь, странное чувство. Хочется быстрее уехать в Москву к яркой самостоятельной жизни, даже наш переезд на «Фазенду» я восприняла, как праздник. И в то же время в этом доме прошла почти вся моя жизнь, а теперь в нем будут жить совсем другие люди. И мне кажется, что он грустит… Мы увезли из своей комнаты все, что решили забрать, и в ней стало пусто и как‑то холодно, а завтра так же будет во всем доме. Пройдет совсем немного времени, и я буду скучать по этой кухне, по вечерам, когда мы сидели с тобой, обнявшись, а за окнами мела пурга. Почему так? Почему человек, получив большее, все равно возвращается мыслями к тому, что оставил?

— Какие‑то у тебя старческие мысли, — хмыкнул Нор. — Это старикам свойственно тосковать о детстве, тебе‑то чего об этом думать?

— Не знаю, почему‑то грустно. Я стала настолько сильной, что даже удостоилась дружбы такого человека, как Фадеев. Я понимаю, что в его отношении к нам не только расчет, но вряд ли он дарил бы дома и квартиры из одной симпатии.

— «Фазенду» подарил бы без всяких расчетов, — возразил Нор. — Ты два раза спасла ему жизнь и сохранила дочь. Здесь ему усадьба не нужна, да и досталась по дешевке. А расчет и магическая привязка только подкрепили его благодарность, вылившуюся и в квартиру в Москве.

— Неважно, я не досказала. Я просто хотела сказать, что до твоего появления вела очень простую и ясную жизнь. И в ней была своя прелесть.

— И появился злой я, — сказал Нор. — Разрушил простоту и ясность, дал знания, силу и свою любовь, и на тебя навалились беды и заботы. Косяками пошли трупы, нет свободной минуты, а от мыслей пухнет голова! Я не понимаю, к чему ты затеяла этот разговор?

— Приземленный ты человек! — недовольно сказала девушка, — а еще сын князя! Нет чтобы пожалеть и утешить, сказать что‑то такое, что мне было бы приятно услышать! Мужчины! Ты закончил с пюре? Тогда иди надевать костюм, Саша подъедет минут через двадцать.

Саша приехала не одна, вместе с ней был Туров, поэтому Егор только обнял и поцеловал жену и повел прибывших в дом. Если бы она приехала одна, он не был бы таким сдержанным. Все сразу сели за стол и отпраздновали и возвращение Александры, и ее первое место в чемпионате. Когда застолье закончилось, Саша позвала Ольгу для разговора.

— Оставь посуду, пусть ею занимаются мужчины, у меня к тебе есть важный разговор.

Они зашли в спальню и сели на стулья.

— Я вижу, что вы уже все вывезли, — сказала Саша. — Зря возились, на машине это сделали бы быстрее.

— Может, перейдем к серьезному разговору? — спросила Ольга. — Я же чувствую, что ты волнуешься. О барахле поговорим потом.

— У меня было несколько свободных дней в Барнауле, и я решила попробовать ту борьбу, которой ты со мной поделилась. День позанималась сама и, к моему удивлению, почти все начало получаться с первого раза. На второй день я уже вполне могла драться новым стилем.

— Ничего удивительного для спортсменки с твоей подготовкой, — пожала плечами Ольга. — Сама борьба вколочена в твою память магией. Надо было просто все активировать, попробовав хоть один раз, что ты и сделала. Но для настоящего мастерства нужно заниматься дольше.

— Мне хватило и этого, чтобы победить Федора в пяти поединках, которые мы провели. Для него это стало большим сюрпризом. Хоть Федор уже немолод, но он мужчина, который отдал каратэ двадцать лет. Он и сейчас еще в очень хорошей форме и не только учит других, но и постоянно тренируется сам.

— Ты сейчас сильнее большинства мужчин, а в короткой схватке по силе превзойдешь любого. И скорость наверняка больше, чем у него, а в каратэ это главное. При чем здесь стиль борьбы?

— Ты можешь меня не перебивать? Федор постоянно наблюдал за твоей секцией. К тебе пришли ничего не умеющие лодыри, которых выперли в секцию их родители, а через три месяца это были уже накачанные, быстрые и ловкие бойцы! К тому же у них очень сильно изменилась внешность. Теперь возьмем меня. Я продемонстрировала несвойственную мне силу, и у меня тоже сильно изменилась внешность. И я тоже дралась вашим стилем! Только дурак не сделает правильного вывода, что такой быстрый прогресс в занятиях, рост физических возможностей и изменения во внешности связаны только с тобой! А Федор никогда дураком не был.

— Ну хорошо, — сказала Ольга. — Он не дурак и сделал выводы. В конце концов, глупо было ожидать, что таких выводов никто никогда не сделает. Что дальше? Он опустился до шантажа?

— Ты его плохо знаешь, — нахмурилась Саша. — Федор этого никогда не сделал бы, особенно со мной. Он спросил, собираюсь ли я продолжать заниматься спортом. Я честно ответила, что если смогу, то приму участие в одном–двух чемпионатах и на этом закончу. Тогда он попросил…

— Я все поняла, можешь не продолжать, — сказала Ольга. — Пригласи его сюда. С ним все равно придется поговорить, а по результатам этого разговора я приму решение, что делать дальше.

«Нор, — мысленно окликнула она друга. — Туров расколол Сашу и хочет приобщиться к нашим спортивным успехам. Сейчас у нас будет беседа. Подключи одну из своих личностей к моим ушам, чтобы я тебе потом ничего не пересказывала».

Когда Саша привела тренера, она села на кровать и мысленно сказала Ольге, что хочет присутствовать при разговоре.

— Садитесь, Федор Владимирович, — пригласила девушка, — и скажите мне прямо, чего вы от меня хотите.

— Деловой разговор, — усмехнулся он. — Хорошо, я буду откровенен и рассчитываю на откровенность с твоей стороны. Я пришел к выводу, что ты как‑то можешь ускорять обучение вашей борьбой и усиливать физические возможности обучающихся. Я прав?

— Возможно, — уклончиво ответила Ольга. — Что дальше?

— Александра могла бы продвинуть в спорте новый стиль борьбы, но не хочет этим заниматься. Я говорил с твоими учениками и убедился, что никто из них тоже не рвется профессионально заниматься спортом. Борьба для них — это способ самоутвердиться, поднять свою оценку в глазах окружающих и способ общения с другими учениками. Их на удивление сильно тянет друг к другу и к тебе. Будет жаль, если новый и очень эффективный стиль борьбы не выйдет в большой спорт. Я не знаю, откуда вы его взяли, но Нор старается избегать известности, а его версия с бурятом шита белыми нитками. Поэтому он отказался от выступлений, да и ты, как я понял, больше не будешь вести секцию.

— И вы решили подхватить выпавшее из наших рук знамя, чтобы не дать умереть для мирового спорта новому русскому каратэ?

— Ты что‑то имеешь против? — спросил Туров.

— Наоборот, — сказала она. — Мне выгодно, если вы этим займетесь. Вы станете родоначальником нового стиля каратэ и сможете закончить работу с моими ребятами. Я вам очень многое смогу дать, причем сразу, но…

— Я понимаю, что ничего в жизни не дается просто так, — перебил он ее. — Если нужно, я отработаю. Поверь, я смогу быть полезным.

— Вы меня не выслушали до конца, — сказала Ольга. — Лично мне от вас ничего не нужно. Позанимаетесь с моими ребятами, не требуя от них денег, и этого будет довольно. Я думаю, что обо мне вы будете молчать: это в ваших собственных интересах. Мое «но» заключается в другом. Если я вам сразу передам всю борьбу и подтяну физическую форму, произойдет то, что мы называем привязкой. Если говорить проще, вы будете относиться ко мне, как к близкому и родному человеку. Никаких других изменений в вашей личности не будет. Если вас это не страшит…

— Я думаю, что как‑нибудь это переживу, — рассмеялся довольный Туров. — Я к тебе и так очень хорошо отношусь. Вреда для себя в этом не вижу, а причинять тебе вред не собирался даже в случае отказа.

— В таком случае сейчас и начнем, — сказала Ольга. — Вам придется посидеть минут сорок. За это время вы получите знание борьбы и пройдете обработку, которая увеличит силы и скорость реакции. Таких обработок должно быть не меньше трех. Я надеюсь, что до нашего отъезда все успеем сделать. Учтите, что, если у вас есть какие‑нибудь болячки, после моей обработки они у вас исчезнут. Может, немного помолодеете, я о таком читала. Вот внешность в вашем возрасте меняется мало.

— Ничего, меня и моя устраивает, — заверил он Ольгу. — И все остальное, о чем ты говорила, — тоже.

«Ограничишься обработкой?» — мысленно спросил Нор.

«Нет, конечно, — ответила ему Ольга. — Это версия для Саши. Он не врет, но я не хочу рисковать. Пробегусь по его памяти и свяжу с собой самые светлые воспоминания. Хрен он тогда причинит мне вред, наоборот, станет защищать в ущерб себе. Он правильно сказал, что за все в этом мире нужно платить, вот пусть, если понадобится, и платит. А за его поддержку я ему многое дам.

На этот раз она все проделала на удивление быстро, уложившись в полчаса.

— Я не чувствую в себе ничего нового, — сказал Туров, когда Ольга сообщила о том, что закончила работу.

— Естественно, — засмеялась она. — Знаниями борьбы сможете пользоваться уже завтра, а ваша сила и все остальное начнут расти постепенно и станут заметно больше только через два–три дня. Но мою работу можно проверить уже сейчас. Я заметила, что вы не обременены знаниями языков, и вложила в вас английский.

— Я и этого не чувствую, — с сомнением сказал он.

— Нужен толчок, — перешла на английский Ольга. — Тогда пробудятся заложенные знания. Ну что, пригодится вам когда‑нибудь мой подарок?

— У меня нет слов! — медленно по–английски ответил Туров. — Конечно, пригодится!

— А мне? — спросила с кровати Саша. — Ты вроде бы обещала!

— И тебе, и отцу, — ответила Ольга. — Сделаю вам обоим. Кстати, я в него тоже вложила знание борьбы. Не для спорта, а для самозащиты. Когда будете осваивать борьбу, погоняй и своего мужа. Ему все равно мотаться в Алейск в автошколу, заодно потренируется. Я еще раз в воскресенье съезжу на занятия с секцией, а потом, Федор Владимирович, она будет на вас. Если хотите, могу заодно обработать ваших учеников.

— Что скажешь? — спросил директор.

— Я вам, Рудольф Карлович, много чего могу сказать, в том числе и по поводу данного вами слова! — мрачно сказал его собеседник. — Ясно же, что эта монета у него не единственная. И по следам на самой монете, и по тому, что ни один дурак не потянет в нашу лабораторию случайно найденное золото для таких анализов, да еще на условиях анонимности.

— Ты дело говори, — оборвал его директор. — Читать мне нотации будешь потом.

— Самое главное вы уже знаете, — сказал хмурый. — Отсутствие примесей и мизерное количество дефектов в кристаллической структуре обуславливают ничтожно малое сопротивление электрическому току. Когда вытянули полсотни метров проволоки в два микрона и провели замеры, я не поверил глазам! Сопротивление в тысячу раз меньше, чем у химически чистого золота! Обычное золото в чистом виде не обладает эффектом сверхпроводимости, а у этого мы его получили уже в жидком азоте. Критическую температуру пока не установили, просто не успели. Было бы интересно поработать со сплавами, но и на это вы нам не даете времени. Он вас спрашивал о стоимости?

— Это не я вам не даю времени, а заказчик, — ответил директор. — А о цене он спрашивал. Понятно, что такой человек, как Фадеев, не станет продавать несколько монет. И что предлагаешь?

— Выйдете на министерство! — убежденно сказал хмурый. — Фадеев не идиот и не сунется с этим на рынок золота. Все продадут через посредников куда‑нибудь в Китай или Штаты. Если это допустим, потом будем кусать локти. Неважно, где он его достал, главное — прибрать к рукам! Пусть у него купят, в конце концов! Есть ведь секретные фонды.

— Вот что, Вадим… — сказал директор. — Проверьте все, что сможете сделать за пару дней, а по результатам составь докладную записку. При прежнем министре обороны я бы даже не стал дергаться, а сейчас, наверное, все‑таки рискну.

— Так ты не любила Нора? — спросила Люда. — Давай ляжем и поболтаем. На эту кровать можно положить трех таких, как мы.

Девушки забрались на кровать и продолжили разговор лежа.

— Он красивый… — неуверенно сказала Сида, — и сильный. Не как маг, а как мужчина. Сильный во всех смыслах.

— А откуда ты знаешь, если у вас ничего не было?

— Жриц, у которых есть хоть капля магии, обучают это чувствовать.

— Так ты тоже маг? — оживилась Людмила.

— Какой я маг! — ответила Сида. — Сил намного меньше, чем у Нора, и почти ничему не учили. Уже у вас многому научила Ольга, но почти всем запретила пользоваться.

— А зачем учить, если нельзя использовать? — не поняла Люда.

— Кое‑что можно, — пояснила Сида, — особенно для себя. На других можно действовать в тех случаях, в которых она разрешила, и очень осторожно. Она сказала, что пока я не знаю вашей жизни, могу сильно навредить и себе, и ей.

— И ты ее во всем слушаешь? Почему?

— Она очень умная и сильная, — Сида помолчала, собираясь с мыслями. — Я ни у кого больше не встречала такой силы. Когда я передала слова бога, она сильно разозлилась. Еще чуть–чуть и убила бы.

— А что он сказал? — полюбопытствовала Люда.

— Сказал, чтобы я раздвигала для Нора ноги и рожала ему детей. Все местные женщины неполноценные…

— Так и сказала? — прыснула Люда. — Ну ты даешь! Я бы на ее месте тоже разозлилась.

— Да, я тогда сильно испугалась. А потом она перестала злиться, начала меня учить и увеличила силу. Но поставила условия, когда и как ее использовать. И я уже чувствовала, что она не хочет мне зла. Но Нора все равно от меня отгоняла, особенно тогда, когда изменила мне внешность.

— Постой! — приподнялась на кровати Люда. — Так та кикимора, которую я видела на экране… это была ты?

— Для женщин моего мира у меня было приятное лицо, — немного обиделась Сида. — Это вы здесь все ненормально красивые.

— Ладно, извини, случайно ляпнула. Рассказывай дальше.

— А что рассказывать? О Норе? Как я его могла полюбить, если рядом с ним всегда была Ольга? Я не любовь, я страх чувствовала!

— С Нором понятно, а у тебя вообще кто‑нибудь был?

— Конечно был, — даже удивилась вопросу Сида. — Мне восемнадцатый год, уже давно могла выйти замуж. Если не получилось с мужем, зачем отказывать себе в радости?

— А как это? — порозовев, спросила Люда. — Ну что ты чувствуешь?

— Описать трудно, — подумав, ответила Сида. — Каждая женщина это чувствует по–своему. И все очень сильно зависит от мужчины. Может попасться такой, что не почувствуешь ничего, кроме злости. А у тебя разве не было?

— Я даже ни с кем не целовалась, — вздохнула Люда. — А как ты относишься к моему отцу?

— Я ему благодарна, — ответила Сида. — Принять в своем доме постороннюю девушку…

— А как к мужчине? Ты бы не хотела с ним…

— Сильный мужчина, — сказала Сида. — Но он мне ничего такого не предлагал. Или это плата за гостеприимство?

— Говоришь глупости, — рассердилась Люда. — Просто ты ему сильно понравилась, а он тебе этого не скажет из‑за разницы в возрасте. Вот я и спросила.

— По–моему, разница небольшая. У нас иной раз девушек выдают за стариков, вот это страшно! Они еще хотят, но уже ничего не могут и свою злобу вымещают на женах. У нас жена обязана во всем подчиняться мужу. Убить нельзя, все остальное можно, а этого остального столько… Старики такие затейники! Так ты хочешь, чтобы я сама предложила себя твоему отцу? В ваших фильмах это делает мужчина. Я их немало посмотрела в доме Егора. Странная у вас жизнь. Если бы Ольга не дала мне память нескольких лет своего детства, я бы у вас долго во всем разбиралась.

— А зачем это ей понадобилось? — удивилась Люда.

— Она меня так научила говорить на вашем языке, — объяснила Сида. — Это потом ее научили передавать язык по–другому. Она меня научила еще двум языкам, не даря своих воспоминаний. Английскому и французскому.

— Здорово! — сказала Люда. — Надеюсь, она и меня им научит. Тебе не нужно подходить к отцу. Если хочешь, я могу сказать, что он тебе нравится, и ты не видишь в вашем союзе ничего дурного.

— Скажи, — согласилась Сида. — Без мужчины трудно. А в чем твой интерес мне помогать?

— Я не столько тебе помогаю, сколько отцу, — объяснила Люда. — Он сильно помолодел после обработок Ольги и после смерти мамы с трудом обходится без женщины. Да и я заинтересована, чтобы вы сошлись. Такая мачеха, как ты, мне подходит. Ты мне нравишься, да и детей у вас не будет. Одним словом, идеальный вариант!

— Интересно, почему он за тобой ходит хвостом? — ревниво спросила Ольга, смерив взглядом жмущегося к Саше кота. — Даже твое имя вспомнил! А меня ни разу не назвал по имени.

— А ты на него больше шуми, — ответила Саша, почесав Угольку горло. — Я помню, как он к тебе лип, но тебе вечно некогда, а сейчас ревнуешь.

— Девушки, вы еще долго будете заниматься с котом? — спросил заглянувший в гостиную Егор. — Мы разгрузили все вещи, пора ехать обратно.

После приезда Александры ей дали день отдохнуть, а весь следующий с самого утра паковали и перевозили вещи. С ними уже почти закончили, и этот рейс был последним.

— Иду, — отозвалась Саша. — Завтра первым делом поедем в автошколу. Не дело жены работать для всех водителем. Еще по очереди — куда ни шло.

— Сейчас заберем последние вещи, и я звоню Ивану, — сказал отец, когда садились в машину. — Пусть привозит семью. Мы им многое оставили, так что устроятся без проблем. И снегоход нужно будет подогнать.

Они приехали в лесничество, побросали в багажник последние узлы, и Егор с Ольгой пошли прощаться с домом.

— Не знаю, к худу или к добру ты нас сдернула с места, — сказал дочери Егор, — но мне страшно жаль уезжать. Я ведь вбухал в этот дом столько труда! Как твоя мать радовалась, когда сделали ремонт! А до электричества и прочей благодати она не дожила. Надо нам с тобой ее навестить. С машиной это будет нетрудно. Редко мы у нее бывали, а скоро и захочешь, а уже не придешь. Хорошо, что это не наш дом, и его все равно когда‑нибудь пришлось бы освобождать, иначе было бы тяжелее.

— «Фазенда» хуже? — спросила Ольга. — Чем, интересно?

— Все ты понимаешь! — сказал отец. — Давай пройдемся по комнатам. Завтра все это будет уже не наше.

Когда уходили, отец не стал запирать дверей и оставил ключи на столе.

— Давай, Саша, — тронул он за плечо жену, когда уже сидели в машине. — Нор, когда привезете снегоход, покорми Ухаря. Не хочу я сейчас к нему заходить.

Когда они разобрали часть привезенных вещей, поужинали и разошлись отдыхать, Ольге позвонил Фадеев:

— Здравствуй! Звоню в первую очередь из‑за того, что изменились планы по вывозу вашего барахла. Сегодня к вам выехали две машины, которые возьмут три тонны груза. Сможете вы все взвесить и во что‑нибудь расфасовать? В подсобке второго этажа остались весы. А остальное заберем, как я и обещал, через неделю. У моих людей старшим будет Архипов. Высокий такой и с усами, но ты на всякий случай проверь паспорт. Вы когда освободитесь?

— Отец уже уволился, и сегодня освободили лесничество. Со школой начнем разделываться через неделю. Если к этому времени вывезете остальное, то дней через десять можем выехать. Два–три дня нужно для подготовки к переезду.

— Егор уже учится вождению?

— Завтра поедет, — сердито сказала Ольга. — Дотянул! Я постараюсь прочитать все, что есть в голове Александры по правилам дорожного движения и вождению. Это и мне с Нором не помешает, и отцу позволит уложиться с учебой в исторически короткие сроки. Только я его не пущу за руль вашего «форда» с таким опытом! Три с половиной тысячи км по зимнему шоссе без нормальной практики! Да его и Александра не пустит.

— И что думаете делать?

— Из‑за Хитреца у нас только два варианта. Или нанимать водителя, а кабана везти в прицепе, или взять фуру и загнать в нее и «форд», и прицеп с Хитрецом. Тогда мы все едем в машине Александры. На тех участках шоссе, где будет мало машин, отец может сесть за руль. И она отдохнет, и он хоть немного наберется опыта. У нас есть люди, которые на фурах занимаются доставкой грузов. Я туда звонила, и мне ответили, что доставят без проблем, нужно только заказать машину за три дня.

— Второй вариант выйдет дороже, но удобней, — сказал Виктор. — В фуре все‑таки не будет ветра. Ваш Хитрец хоть волосатый, как мамонт, но три дня на морозе, да еще с ветром… Чем думаешь кормить в пути?

— Возьму хлеб, и пусть трескает. Виктор Олегович, а вы подготовили для него место на даче?

— Подготовил, — засмеялся он. — Не беспокойся. Русские богачи всегда были немного с придурью и стремились перещеголять друг друга. Вот я их всех и перещеголяю. У них на дачах псы, а у меня дикий вепрь под триста килограммов весом с клыками в пять вершков! От желающих посмотреть на такое чудо не будет отбоя. Оля, я хотел спросить… Как ты посмотришь на то, что я и Сида…

— Положительно посмотрю, — не дослушав, сказала Ольга. — Я ей не мамочка, просто помогала, как могла. Она даже по нашим меркам взрослая девушка, так что решайте сами. Можете представить ее жительницей Канады. Языки, которые я в нее впихнула, позаимствовала у одной из тех, кто там живет. Переделайте Сиду на Сидни и купите ей документы.

— Разыгралась фантазия, — недовольно сказал Виктор. — Я ее устрою и без твоей экзотики, от которой будет только головная боль.

— Вы мне можете популярно растолковать содержание этих бумаг? — спросил министр обороны начальника Главного управления научно–исследовательской деятельности министерства генерал–лейтенанта Первушина. — Я, Вячеслав Владимирович, прочел и то, что вам прислали, и заключение вашего управления, но не понял, с какой стати мы этим должны заниматься. Существует научно–техническая служба ФСБ, вот пусть они…

— Дело слишком деликатное, чтобы его передавать в ФСБ, — нервно сказал Первушин. — Фадеев не тот человек, которого можно вызвать на ковер и устроить порку.

— На ковер можно вызвать кого угодно, — улыбнулся министр, — даже нас с вами. Вас вызвать легче, чем меня — вот и вся разница.

— Все я понимаю, Сергей Корнеевич! — сказал Первушин. — Только это не тот случай. Если он упрется, можем потерять стратегически важный материал. Зацепить его нечем. Ну была монета, ну заинтересовался странным видом и отдал на анализы — мало ли у кого какие чудачества? В его действиях нет никакого криминала. Я сделал по нему запрос в ФСБ, и мне ответили, что он один из тех немногих воротил, за кем нет серьезных грехов, или он в них не замечен. Недавно у него были трения с Дерешковым, но, учитывая одиозность личности Олега Васильевича, это можно засчитать только в плюс, тем более что Фадеев оказался пострадавшей стороной и потерял почти всю семью. Если у него много этого золота, мы можем…

— Да, я читал, — перебил министр. — И что вы предлагаете?

— Я бы предложил купить, не интересуясь происхождением металла! Точнее, сначала купить, а уже потом интересоваться.

— Фондов, которые не контролируется Бюджетным комитетом, раз, два и обчелся! — раздраженно сказал министр. — И они не так уж велики. А золото — это еще не оружие!

— Сначала нужно узнать, о каких суммах пойдет речь, — сказал Первушин. — Наверное, не обязательно рассчитываться деньгами, можно предложить акции. У нас достаточно предприятий, которые стоят в очереди на приватизацию. Нам нужно не так уж много этого золота, но забрать придется все. Если он его продаст за границу…

— Толкаете меня к президенту с этими бумагами? — сказал министр. — А если ваш Кронберг что‑то напутал или сознательно занялся мистификацией?

— Мы повторили все опыты на переданном образце. Вот здесь все описано.

— Где? — министр перелистал бумаги и нашел нужную. — Да, я это просмотрел. Вот что, Вячеслав Владимирович, давайте поступим так. Ваша инициатива, вам ее и выполнять. Встретьтесь сами с Фадеевым или направьте к нему того, кому доверяете. Нужно узнать, что он может предложить. Тогда я смогу задействовать президента. Мы с вами, к сожалению, акциями не распоряжаемся и не можем указывать Комитету по управлению государственным имуществом.

— Я Николай Федорович Архипов! — представился высокий мужчина лет пятидесяти. — Вам обо мне должны были сообщить.

— Высокий и усы на месте, — улыбнулась Ольга. — Даже узнаю одну из ваших машин. Это ведь «найт» Фадеева? Но он мне все равно советовал проверить ваши документы. Они у вас с собой?

— Да, конечно, — ответил Архипов, протягивая ей паспорт.

— Возьмите, пожалуйста, — после ознакомления вернула она документ. — Нор, открывай ворота. Николай Федорович, вы будете укладывать груз в «найт» или в обе машины?

— Золото повезем в «найте», — сказал он. — В «джипе» только сопровождение. Он не будет заезжать во двор.

— Тогда пусть водитель «найта» едет прямо к гаражу, — сказала Ольга. — Все на полу перед входом. Грузите своими силами, а то мы умотались, пока доставали его из подвала и взвешивали. Там три тонны.

Водители и сам Архипов в погрузке не участвовали, грузила охрана. Четверо крепких парней скинули свои кожаные куртки и за десять минут загрузили «найт», раскладывая пакеты с золотом по полу салона.

— Так будет лучше, — объяснил Архипов, заметив недоумение Ольги. — В багажнике удобней, но будет трудно управлять машиной.

— Пообедаете? — спросила Ольга.

— Спасибо, обойдемся, — отказался он. — Мы пообедали, когда ехали сюда, и сейчас не будем задерживаться. Чем быстрее сдадим этот груз, тем лучше. Будем менять водителей, поэтому обойдемся без остановок на отдых. Питание на обратный путь у нас тоже с собой. Прощайте.

— Быстрее бы забрали остальное! — сказала Ольга, когда ехавший последним «джип» охраны скрылся за поворотом. — Когда пойдем сдавать экзамены? Хочется уже все закончить!

— Шуму будет от нашего экстерната! — улыбнулся Нор. — Придется опять пускать в ход магию, чтобы всех успокоить.

 

Глава 12

— Вы можете сказать, когда освободитесь? — спросила Саша.

— Понятия не имею, — ответила Ольга. — Поговорим с директором насчет сдачи экзаменов, а остальное будет зависеть от того, как нам выделят учителей. Может быть, сегодня вообще никого не дадут или дадут в конце дня. Занимайтесь своими делами без оглядки на нас. Я вам позвоню позже. Если сможем, то вернемся с вами, не сможем — возьмем такси. Вы скоро едете? А то мы с Нором уже готовы.

— У Егора занятия в десять, — сказала Саша, — поэтому выедем минут в двадцать десятого. Я договорилась с Федором насчет тренировок тоже на десять. Закончить должны к двум, так что, если будет такая возможность, подстраивайтесь под это время, чтобы не транжирить деньги на такси.

«Поездка только через час, — мысленно сказала Ольга Нору, который сейчас сидел в их комнате за компьютером. — Чем займемся?»

«Я себе занятие нашел, — засмеялся он. — А ты уже закончила на кухне? Ну тогда даже не знаю… Детей у тебя пока нет, в бога ты не веришь, поэтому предлагать молиться… А чем еще заняться женщине?»

«Я сейчас поднимусь наверх и найду еще одно занятие, — пообещала Ольга, — Вместо того чтобы заниматься компом, займешься мной. Мне часа хватит… наверное».

«Оля, идите одеваться, — мысленно сказала Саша. — Мы решили выехать раньше, чтобы заехать к Замятиным».

«Нор, — окликнула друга Ольга. — Давай на выход. Планы поменялись: отец с Сашей едут к Сергею».

«Да, я знаю, — ответил он. — Она и мне сказала. Уже бегу».

— Решил повидаться с Сергеем или едешь по делу? — спросила Ольга отца, когда «Фазенда» скрылась за поворотом дороги.

— И то, и другое, — ответил Егор. — Он совсем перестал к нам ездить из‑за ваших художеств. Жаль, что Катя в школе, но хоть с ним повидаюсь. И еще есть мысль предложить им пользоваться домом. Жить они в нем не будут, но могут выезжать на отдых в выходные, особенно летом. Да и зимой можно неплохо отдохнуть, покататься на снегоходах…

— Учти, что их останется только два, — предупредила Ольга. — Свой мы подарим Вере.

— Не слишком для подарка? — спросила Саша.

— В самый раз! — ответила девушка. — Не последнее отдаю. Нам они не нужны, а Замятиным двух хватит с головой. Нам и одного хватало. Это если Сергей не откажется от вашего предложения. Он к нам охладел не только из‑за тех трупов, которые я ему подбрасывала, а из‑за подаренной Фадеевым усадьбы и нашего скорого переезда в Москву. Да и ты, папа, о нем в последнее время совсем забыл. Наверное, он решил, что мы якшаемся с олигархами, а простой капитан полиции…

— Ты это придумала или почувствовала магией? — встревоженно спросил Егор.

— Почувствовала, но не магией. Я друзьям в головы не лезу!

— Плохо, если так, — сказал он. — Я действительно Сергею давно не звонил. Последний раз он сам меня вызвал, когда вас искал. Ладно, если у него сложилось такое впечатление, будем его ломать. А тебе надо было ткнуть меня в это носом! Настоящих друзей мало, а у меня, кроме него, их нет вообще.

— Ты сколько еще будешь учиться? — спросила Ольга. — С теми знаниями, которыми с тобой с моей помощью поделилась жена, можно все сдать за два дня. Заплати им сколько нужно и займись практикой! Тогда при переезде Саше будет от тебя хоть какая‑то польза.

— В понедельник поговорю, — пообещал отец. — Вы еще будете сдавать экзамены, а потом нужно подготовиться к переезду, так что время пока есть. Оля, помнишь Николая Матвеевича?

— Емельянова? — спросила она. — Того деда, который когда‑то сторожил «Фазенду»?

— Его самого, — кивнул отец. — Его дом примерно в середине Матвеевки. Вам ведь уже не нужно готовиться к экзаменам? Вот и сгоняли бы к нему на снегоходах. Заодно один оставишь Вере. Только не забудь на него документы. Поговорите с Николаем, согласится ли он сторожить дом. Сейчас нет даже собаки, поэтому ему здесь ничего не надо делать, только обозначить присутствие. Накупим продуктов в два холодильника, ему их хватит на полгода. Если узнают, что в доме никто не живет, обязательно кто‑нибудь заберется, сколько замков ни вешай.

— Сегодня же и съездим, — сказал Нор, — пока хорошая погода. Саша, давай сначала высадишь нас у школы, а потом повезешь Егора, тогда мы попадем к директору на первой перемене.

— Я думаю, что она очень сильно удивится, — сказал Егор. — Только сдали одни экзамены, и тут же пришли сдавать за следующий год. Я бы удивился.

Валентина Ивановна не удивилась, она просто не поняла того, что ей сказали, а когда повторили, отказалась верить тому, что услышала.

— Это розыгрыш? — спросила она, глядя на Ольгу. — Я понимаю, что вы способные ребята, но годовую программу не учат за месяц. Так не бывает! Или вы хотите сдать какой‑то один экзамен?

— Мы хотим сдать экзамены за год, — вздохнув, сказала Ольга, пуская в ход магию. — Мы, Валентина Ивановна, все учили не один месяц, а почти полгода. Потому и торопились разделаться с десятым классом, что было совершенно неинтересно сидеть в школе и слушать то, что уже давно выучили.

Результатом ее усилий стали выданные протоколы экзаменов и договоренность о сдаче сегодня биологии и обществознания. Оба экзамена сдали на отлично после второго урока и автоматом получили пятерки по английскому языку.

— Сегодня до конца занятий ничего сдать не получится, — сказала им Валентина Ивановна — Будете оставаться?

«Я думаю, что не стоит слишком спешить, — мысленно сказал Нор. — Время еще есть, так что лучше уехать с родителями».

— Нет, спасибо, — ответила директору Ольга. — Мы лучше продолжим в понедельник. Кто будет свободен?

— Я уже смотрела, — сказала Валентина Ивановна. — Во время уроков освободятся только двое и еще двух учителей можно будет попросить задержаться. Договариваться?

— Да, пожалуйста, — ответила Ольга. — В понедельник мы останемся. Может быть, после уроков останется кто‑то еще? Мы отвечаем быстро и надолго их не задержим.

Простившись с директором, они оделись, позвонили во Дворец спорта Александре и вышли из школы.

— А погода начала портиться, — заметила Ольга, ежась от сильного ветра. — Смотри, как задуло, и снег начал срываться. Как бы не накрылась наша поездка в Матвеевку.

— Если навалит снега, могут накрыться экзамены в понедельник, — сказал Нор, озабоченно глядя на несущиеся по небу облака. — Да и до секции завтра не доберемся. Пошли быстрее, а то у тебя уже синий нос.

— Это у тебя он синий! — сказала она. — Давай сюда руку, а то меня сейчас унесет ветром. И не вздумай больше причислять Александру к родителям, я в школе чуть не заржала. Зря мы пошли во Дворец! Сменной обуви нет, так что в спортзал все равно не попадем, да и закончат они уже скоро. Могли бы просто дождаться в школе.

— Умная мысля приходит опосля, — пошутил Нор. — Вон уже и Дворец показался, и ветер дует в спину, сейчас прибежим и их поторопим. Тренируются почти четыре часа, по–моему, достаточно. Егора Саша и дома может погонять.

Никого торопить не пришлось. Когда они забежали в вестибюль Дворца спорта, их уже там поджидали Егор с Сашей и Туров.

— Привет, ребята! — поздоровался тренер. — У меня к вам два вопроса. Вопрос первый: вас завтра ждать на секции?

— Здравствуйте, Федор Владимирович! — поздоровался Нор. — Обязательно будем, если не засыплет дорогу. Какой у вас второй вопрос?

— Что вы сделали с Егором? В жизни не видел такого сильного человека! Наверное, бывают и сильнее, но там гора мышц, а у него просто хорошо развитая мускулатура.

— Просто многократная обработка, — пояснила Ольга, — и еще то, что он и до обработок был очень сильным человеком. И он мой отец, поэтому я на него действую сильней, чем на других.

Она решила не говорить о том, что Нор тоже обладает магией и пять раз воздействовал на Егора.

— Я буду намного слабее? — спросил Туров.

— Это уже третий вопрос, — улыбнулась Ольга. — Я вас обработала один раз, завтра сделаю еще одну обработку. В общей сложности три раза точно успеем, возможно, четыре. Через месяц станете в два раза сильнее и намного быстрее, но отца в силе не догоните.

— Ладно, не буду вас задерживать, — сказал он. — Погода действительно испортилась, но надеюсь, что сильного снегопада не будет.

Их машина стояла рядом с Дворцом спорта, поэтому все быстро заняли свои места, и Саша погнала «фиат» по почти пустым улицам к мосту.

— Наверное, вы сегодня больше никуда не поедете, — сказал Ольге отец. — Еще не хватало простудиться.

— Посмотрим, — неопределенно ответила она. — Пока просто сильно дует. Если тепло одеться, ничего страшного. Скажи лучше, как твои дела?

— В автошколе договорился, — сказал он. — Если в понедельник сдам им ПДД, займемся вождением. Им главное, что я плачу за полное время обучения. А на секции твой отец всех разогнал.

— Он просто ненормально быстрый и сильный, — сказала ребятам Саша, — и знает все приемы. Ни у кого не получилось его достать. Федор, по–моему, заработал себе комплекс неполноценности. Человек, который никогда не занимался борьбой…

— В восемнадцать лет я занимался боксом, — сообщил им Егор. — Правда, эти занятия длились всего три месяца. Я был молодой и немного нахальный, вот старички в воспитательных целях и настучали мне в пятак. Я обиделся, а потом еще и прочитал какую‑то статью о том, во что превращаются люди, которым, пусть даже через перчатки, каждый день лупят по голове… Одним словом, я решил с боксом закончить. Ладно, вашей борьбой буду заниматься — дело стоящее. У меня есть предложение. Погода, конечно, паршивая, но давайте все‑таки на обратном пути завернем в лесничество познакомиться с соседями. Ивана, кроме меня, никто не знает, а его семью и я не видел. Хоть мы и собрались уезжать, все равно надо их навестить. Я думаю, они за эти дни уже освоились. Возражающие есть?

— Я возражающая, — сказала Ольга. — Для знакомства можно выбрать время поудобней. Жена твоего Ивана кинется накрывать на стол, а мы их о своем визите не предупреждали. Люди недавно въехали, поэтому она вряд ли много времени отдает готовке. Хочешь поставить женщину в неудобное положение? Поехали лучше домой, а знакомиться будем в удобное время и нормальную погоду, предварительно позвонив. И будет нелишним чего‑нибудь взять с собой, ту же копченую оленину.

— Я бы проголосовала за это предложение двумя руками, если бы не вела машину, — одобрительно сказала Саша. — Едем домой?

Дома их ожидал сюрприз. Когда загнали во двор машину, открыли входную дверь и вошли в прихожую, стало слышно, что в гостиной работает пылесос.

Егор распахнул дверь, и все увидели Уголька, который, опираясь на трубу пылесоса, с видимым удовольствием чистил ковер.

— Когтями поцарапает трубу, — тихо сказала Ольга.

«Бог с ней, с трубой, — мысленно сказала Саша. — Не вздумай его ругать! Ты его бросила, и бедный кот целыми днями нудится от безделья. А это и польза, и развлечение».

— Кто у нас такой труженик? — ласково сказала она Угольку. — Вот молодец! Теперь мне этим не нужно заниматься, и я смогу варить тебе больше рыбы! Пойду переоденусь, а потом всем разогрею обед!

Кот бросил на Ольгу укоризненный взгляд, оставил включенный пылесос и ушел на кухню ждать обещанную рыбу.

— Нор, будь другом, убери этот агрегат, — показала Ольга на пылесос, — а я пойду помогать Саше. Поедим и смотаемся в деревню. Заодно купим сметану, а то этот любитель пылесосов вчера всю сожрал.

— Нор, не убирай пылесос! — крикнула Саша, сбегая по лестнице вниз.

— А что случилось? — не понял парень.

— Этот паразит пылесосил не один ковер! — зло сказала Александра. — Ладно оборвал бы одни занавески, но он еще пропылесосил трюмо, а там лежали мои украшения! Одну сережку нашла на полу, а больше ничего нет! И дверь к воронам заперта, а больше грешить не на кого! Если я не найду своего золота, я с него шкуру спущу!

— Машка могла стащить, — предположила Ольга. — Я тебе говорила класть все золото в шкатулку? Да не расстраивайся ты так! Сейчас достанем мешок и посмотрим. А если что, у нас этого золота еще до фига. Я думала, что его пять тонн, а теперь уверена, что все шесть. Отдали три тонны, а это примерно половина всего количества.

— Неважно! — сердито сказала Саша. — В гараже неизвестно что, а это золото я покупала сама! Доставай мешок. Пока все не найду, не могу и не буду ничем заниматься!

В мешке, кроме украшений Александры, нашлось еще много вещей.

— Это мой институтский значок! — сказал подошедший к женщинам Егор. — Интересно, как он сюда мог попасть? И где Нор?

— Заявил, что не намерен умирать от голода из‑за какого‑то кота, и ушел греть борщ, — сказала Ольга. — Смотрите, моя авторучка! Она пропала позавчера. Выходит, он и раньше игрался с пылесосом?

— Оля, с ним надо что‑то делать, — озабочено сказал отец. — Постоянно следить за каждым его шагом — это не дело. Он разумный, но его разума явно не хватает. Вы можете его еще подтолкнуть? Иначе он нас будет вязать по рукам и ногам. Это вам не белка, он черт–те что может сделать. Не будешь же запирать все в квартире.

— Сейчас у нас будет свободное время, так что я попрошу Нора, и он им займется, — пообещала Ольга. — Может, будет толк. Саша, ты все нашла? Значит, бросаем эти археологические раскопки, умываемся и идем обедать. Нор сказал, что все уже разложено по тарелкам. Мы сейчас быстро поедим и наведаемся в деревню. Ничего страшного, папа, мы тепло оденемся. Заодно купим продукты. Если погода сильно испортится, мы несколько дней не сможем никуда выбраться. Вы сами уберете?

— Уберем, — сказал Егор. — Идемте на кухню.

На кухне за одним из двух столов сидел ждавший их Нор, а за другим ел свою рыбу кот.

— На второе сырники, но я их не грел, — сказал Нор, когда остальные сели на свои места. — В борще много мяса, так что им вполне можно наесться. Не знаю, как вы, но я не люблю сырники без сметаны, а ее нет. Сегодня купим, тогда их можно будет поесть на ужин.

— Обойдемся без сырников, — решила Саша. — В борщ можно поставить ложку, и он на треть состоит из мяса. А если кому‑нибудь будет мало, пожарю оладьи.

Ольга с Нором поели раньше остальных и пошли утепляться. Хорошо одевшись, они выкатили из гаража снегоходы и вскоре уже неслись на них по дороге, не обращая внимания на ветер и редкий снег. Дорога до деревни заняла всего десять минут. Сначала заехали к Нестеровым.

— Ребята! — встревожилась вышедшая на стук Вера. — Что это вы разъезжаете в такую погоду? Ничего не случилось?

— Все хорошо, — успокоила ее Ольга. — Сергею отремонтировали снегоход?

— Обещали закончить через неделю, — ответила она. — Но мы все равно поедем на секцию. Позвоните за полчаса до того, как выедет Александра Анатольевна, и мы подбежим к повороту.

— Открывай ворота! — сказала Ольга. — Вера, не копайся, у нас еще здесь дела!

Недоумевающая Вера открыла ворота, и Ольга под собачий лай заехала на снегоходе во двор и заглушила мотор.

— Это тебе от нас подарок! — сказала она, вручая оторопевшей девушке ключи и папку с документами на снегоход. — Завтра, если позволит погода, приедете на нем. Мы доехали за десять минут, но с двумя седоками выйдет чуть дольше. С секции Саша привезет вас к нам, а вернетесь домой на снегоходе. В любом случае выйдет намного быстрее, чем ходьба. Скажи, как нам найти дом Емельянова, чтобы никому не тарабанить?

— Доедете до магазина, а его дом будет не напротив, а на один ближе к нашему, — ответила Вера. — Оля, я не могу это принять! Он слишком дорогой!

— Не дороже дружбы! — сказала Ольга, поцеловала Веру в щеку и побежала садиться в снегоход к Нору. — Пока! Постараемся завтра быть на секции! Поехали.

На идущей вдоль деревни дороге в это время было пусто, поэтому проехались с ветерком, и через минуту Нор уже заглушил мотор у нужного дома.

— Пойдем вдвоем, — сказала Ольга. — Снегоход здесь никто не тронет. Стучи сильнее! Собаки нет, и я не знаю, есть ли у него кто‑нибудь в семье, а дед наверняка глухой.

На стук вышел невысокий молодой мужчина, чем‑то похожий на деда Николая.

— Вам кого? — прокричал он с крыльца.

— Нам Николая Матвеевича! — крикнул в ответ Нор. — Он дома?

— Дома. Подождите, сейчас открою!

Мужчина скрылся в доме и вышел уже одетый в теплую куртку.

— Приболел дед, — объяснял он ребятам, ведя их в дом, — вот я с женой к нему временно перебрался. Оставили свой дом на сестру и водим вокруг него хороводы. Упрямый, черт, ни в какую не захотел идти к нам. Проходите, пожалуйста, вот здесь он лежит. Куртки снимайте, у нас тепло.

— Кого это ты привел, Василий? — спросил лежавший на кровати старик. — Никак Ольга? Да еще с женихом! Что это вы пришли в ненастье, случилось что?

— Здравствуйте, Николай Матвеевич, — поздоровалась Ольга. — Хотели вам предложить присмотреть за домом, а вы болеете.

— И рад бы помочь Егору, да ничего не выйдет, — ответил Николай. — Здоровье ни к черту, поэтому ничего не могу делать без помощи. Наверное, уже пришло время помирать.

— Что вы такое говорите! — сказала Ольга. — Вы скоро поправитесь и еще долго будете жить.

— Если поправлюсь, тогда и в вашем доме смогу пожить, — улыбнулся он. — Надо же, как повезло Егору. Такую домину подарили!

— Я на всякий случай оставлю вам номер телефона отца, — сказала Ольга. — Когда поправитесь, позвоните, и мы вас сами привезем.

— Оставь, милая, можешь положить на тумбочку, — сказал Николай.

Было видно, что старик уже не надеется выздороветь.

— Зря ты это сделала, — сказал Нор девушке, когда сели на снегоход. — Могла просто немного подлечить, а запустила оптимизацию и еще что‑то для сердца! Если он через два–три дня выздоровеет, разговоры по деревне точно пойдут. Видно же было, что он уже не жилец.

— Хороший человек, — ответила Ольга. — И попробуй найти кого‑нибудь другого, кто согласится целый год жить в нашем доме, а ему там уже все знакомо. Деревенские пусть болтают, все равно его выздоровление не свяжут со мной. Со стариками всегда так: сегодня здоров, завтра болен, а послезавтра то ли выздоровеет, то ли помрет — одному богу известно. Поехали покупать сметану, а то я уже замерзла.

Когда подъезжали к дому, у Ольги в кармане брюк завибрировал телефон. Она не стала доставать его на ходу, но, как только слезла со снегохода, проверила, кто звонил.

— Был звонок от Бортникова, — сказала она Нору. — Ты тут управляйся сам, а я побегу в дом. Отчитаюсь отцу о поездке и перезвоню дору.

Ольга мысленно вызвала Сашу и не получила ответа. Встревоженная девушка попыталась подключиться к отцу, и это подключение сразу же выбило из ее головы все мысли. Когда в гостиную вошел Нор, она дергалась на полу и стонала. Перепугавшийся парень схватил Ольгу на руки и отнес на диван. Еще несколько раз судорожно дернувшись, девушка открыла глаза.

— Чтобы я еще хоть раз… — хрипло сказала она. — Слушай, отнеси меня в спальню. Я сама сейчас, наверное, не дойду, а они могут скоро выйти.

— Что случилось? — сердито спросил он. — Знаешь, как ты меня напугала? Когда‑нибудь точно стану заикой!

— А я виновата? — сказала она. — Мысленно вызвала Сашу, а она молчит, хотя я их обоих чувствую в доме. Вот я с перепугу подключилась к отцу, как это делала раньше. Оказалось, что они там кувыркаются, а он как раз дошел до финала! Я в него вбухала слишком много сил, поэтому финал такой, что сразу же потеряла всякое соображение и очнулась уже на диване. Ладно, не нужно меня нести, вроде уже стало полегче. Хрен я еще когда‑нибудь полезу к отцу в голову. Теперь я представляю, что ты чувствуешь, у меня это как‑то иначе.

— А кто‑то еще ругал наших магов! — сказал Нор, поднимаясь с дивана. — Нужно думать головой. Одно дело, когда отец холост, и совсем другое, когда у него молодая жена. Давно заметил, что женщины, когда испугаются, перестают нормально соображать. Хватит валяться, а то кто‑нибудь из них может спуститься, а у тебя видок еще тот.

— Я вся вспотела, — пожаловалась Ольга, тоже поднимаясь с дивана. — Сейчас искупаюсь и сменю одежду. Звонить дору буду потом.

Такой звонок состоялся уже перед ужином. Дор взял трубку после второго вызова.

— Немного не вовремя позвонили, — сказал он, тяжело дыша в трубку. — Мы с женой отмечали мое возвращение. Нет, перезванивать не нужно, уже закончили. Я вам звонил по такому поводу. Я уже закончил все свои дела в Алейске и купил квартиру в Москве, поэтому мы через три дня уезжаем. К вам будет просьба провести мне еще один сеанс оптимизации. Если не трудно, надо сделать то же самое и для Павла.

— Никаких проблем, Игорь, — ответила Ольга. — Завтра у меня последнее занятие в секции. Мы заканчиваем в час. Если я вам позвоню, сможете приехать минут через пятнадцать? Ну и прекрасно, я вас обоих за минуту обработаю. Главное, чтобы нам не помешала приехать погода… Мне сегодня не везет натыкаться на влюбленных, — со смешком сказала она Нору. — Но отцу хоть не помешала, как Игорю.

— Будет в следующий раз выключать телефон, — ответил он. — Триста лет прожил, а не знает таких простых вещей. Оля, Борьку, наверное, перевели из реанимации. Надо бы к нему сходить.

— Сходим завтра после секции, — сказала она. — Только нужно будет забежать в аптеку за каким‑нибудь препаратом кальция, ну и бахилы возьмем. Нор, займешься Угольком? Ты его два раза обработал и бросил, а нужно проделать то же, что когда‑то делала я. Я к нему сегодня подключилась и чуть не заревела, такой он одинокий, несчастный и никому не нужный. И жалеть нельзя, а то он успокоится и сразу же чего‑нибудь отчебучит.

— А он не свихнется? — спросил Нор. — Свихнувшийся котяра весом в тридцать пять кило… Придется сразу убивать.

— А в таком виде он никому не нужен, — всхлипнула Ольга. — Даже самому себе! Вот почему никто из вас не настучал мне тогда по голове? А ты, наоборот, советовал на нем тренироваться! Я у Игоря спрашивала, но он не смог ничего сказать. Не занимаются они этим с животными. Сказал, что не понимает, зачем я себе осложняю жизнь.

— Я этого тоже не понимаю. Вот скажи, кому на Земле нужны разумные коты, да еще такие здоровые? Забыла, как они размножаются? Если станет умнее, рано или поздно попросит тебя сделать ему кошку. Откажешь?

— Не откажу, но сделаю так, что у них не будет котят. Живут люди без потомства и из‑за этого не умирают, вот и они проживут. И хватит об этом, пойдем лучше ужинать.

Утром, после завтрака, начали собираться на секцию. Отец сегодня с ними не ехал, а Саша должна была только отвезти во Дворец спорта. Закончить с делами думали к двум часам, а у Саши в воскресенье в городе дел не было, поэтому возвращаться планировали на такси. За двадцать минут до отъезда Ольга позвонила Вере.

— Погода хорошая, поэтому мы пробежимся к повороту, — сказала подруга. — И на обратном пути пройдем пешком. Давай мы уже пойдем, чтобы никого не задерживать, поговорить можно и в дороге.

— Ты довольна? — спросил Виктор Сиду.

— Я счастлива! — искренне ответила она, прижимаясь к нему и опять рождая желание. — Сильный и богатый мужчина — это все, что нужно девушке. Мне еще никогда не было так хорошо и спокойно. И дочь у тебя просто замечательная! Я так благодарна Ольге за то, что она меня сюда отправила!

— Мне нужно ехать, — сказал он, нехотя вставая с кровати. — Важная встреча, которую нельзя отменить. Ты, кажется, хотела посмотреть балет в Большом театре?

— Да, Люда пригласила, — ответила Сида. — Она заказала билеты и охрану. В два часа у нее заканчиваются занятия, потом пообедаем и поедем.

— Я сегодня освобожусь раньше, — пообещал Виктор. — Проведем вечер вместе. Все, дорогая, я поехал.

Встреча, о которой он говорил и которую действительно не мог проигнорировать, должна была состояться через час в его центральном офисе с главой одного из управлений министерства обороны. У него не было никаких дел с военными, поэтому поступившая просьба о встрече вызвала беспокойство. Она вполне могла быть связана с утечкой результатов анализа золота. Виктор выбрал самую надежную организацию и хорошо заплатил, но уж больно неожиданными оказались результаты. Такими неожиданными, что руководство института могло наплевать на все договоренности. На этот случай тоже был вариант действий, но обращаться к нему не хотелось. Первую партию золота уже поделили на несколько частей, и все они хранились в надежных местах, а за остальным металлом были посланы люди. Он предусмотрел все, что можно, но очень не хотелось идти на конфронтацию с системой. Когда прибыл на место и отпустил и охрану, гостя еще не было.

— Как только он появится, пусть сразу же проходит в кабинет, — сказал Виктор своему секретарю. — Аппаратуру установили?

— Да, Виктор Олегович, — ответил тот, — все установлено. Я предупрежу, что у него не будет работать электроника. Стекла тоже защищены от прослушивания.

Гость прибыл точно в согласованное время и был незамедлительно пропущен в кабинет.

— Генерал–лейтенант Вячеслав Владимирович Первушин, — представился он хозяину.

— Меня вы знаете, поэтому представляться не буду, — сказал Виктор. — Присаживайтесь, Вячеслав Владимирович. Вас предупредили насчет электроники?

— Да, ваш секретарь сказал, — кивнул генерал. — Я отключил свой телефон, а ничего другого со мной нет. Не буду ходить вокруг да около. Хочется узнать, сколько у вас золота с такими свойствами?

На стол Виктора легла копия того заключения, которое он получил от Кронберга.

— У вас ко мне только этот вопрос или будут еще? — спросил Виктор.

— Будут, — ответил гость. — Что вы за него хотите, откуда взяли и есть ли еще возможность дополнительных поступлений. Но главными для меня являются ответы на первые два вопроса, об остальных можно поговорить позже. Надеюсь, вы не укажете мне на дверь?

— Я похож на идиота? — спросил Виктор. — У меня нет желания ссориться с вашим министерством, наоборот, в скором времени думаю кое‑что вам предложить. Но с золотом вопрос сложный. Начнем с того, что оно мне не принадлежит. Его довольно много, и владелец хочет от него избавиться, понятно, получив достойную компенсацию. И вот тут возникают сложности. Мы не можем указать вам источник поступления золота и каким‑то образом его легализовать, поэтому вы не сможете купить его официально. Я не знаю ваших неофициальных возможностей, но полагаю, что они достаточно скромные.

— О каких суммах может идти речь? — спросил генерал.

— Вы можете мне не поверить, но я себя считаю патриотом, — улыбнулся Виктор. — Тот, кому принадлежит золото, тоже не намерен драть с вас три шкуры, поэтому он хочет, чтобы вы рассчитались по цене обычного золота в три девятки. Сумма при этом составит порядка трехсот миллионов долларов. Готовы получить рублями. Я не хотел бы продавать такое за границу.

— Но вы бы все равно продали, — сказал генерал. — Вы меня удивили и обрадовали: я не рассчитывал на такой объем золота. Почему вы не хотите говорить о его происхождении?

— Это гонорар за работу, которую еще предстоит выполнить, — усмехнулся Виктор. — Только не стоит поднимать вопрос о налогах, вам и так по самым скромным подсчетам скостили цену в несколько раз. Знание источника вам абсолютно ничего не даст. Тот, кто платил золотом, не станет с вами общаться. Будет ли оно еще… Этого вам пока не скажет никто. Если будет выполнен заказ и у заказчика сохраниться интерес к моему клиенту, возможны новые поступления, если нет, то придется ограничиться тем, что мы имеем.

— Вам обязательно получить деньги или можете взять акции?

— Интересное предложение, — сказал Виктор. — Я со своими друзьями в ближайшее время собираюсь запустить в производство немало очень интересных новинок, для чего будем арендовать производственные мощности на разных предприятиях с целью создания в будущем собственной корпорации. Мой клиент тоже высказал желание в этом поучаствовать, поэтому часть стоимости золота можно погасить акциями. Только выбирать предприятия буду я. И необходимо, чтобы нам передали контрольный пакет, иначе нет смысла связываться с акциями. Нужны не дивиденды, а возможность развернуть производство. Мы не собираемся вывозить металлолом в Турцию или продавать оборудование китайцам.

— Очень интересные новинки? — спросил генерал. — Если ваша продукция нас заинтересует, можем помочь. Вы не против участия государства?

— Только в том, что можно будет использовать в военных целях, — сказал Виктор, — и только при условии сохранения нами контроля. Но все это не раньше чем через полгода.

— Виктор Олегович… — генерал замолчал, видимо, думая, говорить или нет, но потом продолжил: — Вы должны понимать, что вами и вашим окружением будут интересоваться всерьез. Я думаю, что на ваших условиях золото у вас купят. Но вы не ответили на важные вопросы, поэтому соответствующие структуры будут искать эти ответы самостоятельно. И вашего клиента рано или поздно вычислят. Не проще ли рассказать обо всем сразу? Ваш клиент совершил нечто предосудительное?

— Не в этом дело, — поморщился Фадеев. — Ничего противозаконного он не совершал. Просто он превыше всего ценит свою независимость, а под вами ни о какой независимости не может быть и речи. Он мог бы быть полезным, оказывая услуги, но вы прекрасно понимаете, что государство не ограничится малым, оно постарается захапать все. Определенной гарантией от этого может быть лишь какая‑то внешняя сила, стоящая за человеком, или расположение первых лиц государства, но это не наш случай. Да, деньги вам придется перевести на мои счета и владельцем акций первое время буду считаться я, поэтому найти нужного вам человека будет непросто. Знаете, вокруг меня очень много людей.

 

Глава 13

«Вот и закончилась наша последняя секция! — мысленно сказала Ольга. — Я так стремилась к свободе, в том числе и от этих занятий, почему же сейчас грустно?»

«Это из‑за ребят, — сказал Нор. — Я их обработал всего один раз, да и занимался с вами не на каждом занятии, но и мне с ними тяжело расставаться. Наверное, все дело в том, какими их сделала твоя магия, и в их отношении к нам самим. Они все к тебе относятся, как к старшей сестре, и все донельзя расстроены расставанием. Поговорим с ними сейчас?»

— Ребята, подойдите сюда! — позвала всех Ольга. — Есть важный разговор. Не позже чем через неделю мы с Нором уезжаем в Москву. Я вам говорила, что мы постараемся приехать летом, вот только не уверена, что это получится. Но мы к вам сильно привязались, мы сдружились и не меньше вас не хотим расставаться. Поэтому я хочу сделать всем одно предложение — переехать в Москву. Дело в том, что нам случайно достались очень большие деньги. Настолько большие, что для нас не составит труда обеспечить вас всех квартирами, даже с учетом сумасшедших московских цен. Но для этого вы должны стать самостоятельными людьми. А такими у нас в этом году станут только Татьяна и Света. Всем остальным, кроме Нины Лапиной, для этого потребуется еще год.

— Это, конечно, здорово, — сказала Светлана Голубева. — Но что нам делать в Москве?

— А что ты собиралась делать здесь? — спросил Нор. — Вы можете пойти учиться в любой вуз. С вашими способностями и нашими деньгами это будет нетрудно. Если нет желания грызть гранит науки, можно работать и не обязательно вместе с нами. Главное, что мы будем рядом и всегда сможем друг другу помочь. Но если кто‑то не хочет уезжать из Алейска или думает переехать в другое место, будем дружить на расстоянии.

— А что делать нам? — едва не плача, спросила Лена Ольховская. — Ждать еще полтора года?

— Можно ждать, а можно все ускорить, — сказала Ольга. — Если захотите ускорить, мы с Нором можем вам в этом сильно помочь. Во–первых, укрепим память, а во–вторых, кое‑что в нее запишем. Тогда для вас не составит большого труда закончить школу экстернатом.

— Что запишите? — спросила Татьяна.

— Например, знание английского языка, — пояснила Ольга, — и содержание многих учебников. Вам не придется их заучивать, только разобраться с тем, что помните, а это намного проще.

— Вы, конечно, не скажете, откуда у вас такие способности, — вздохнула Голубева, — а я сдохну от любопытства!

— Когда‑нибудь вы будете знать все, — засмеялась Ольга. — Ну или многое. Сейчас такое знание может принести неприятности и вам, и нам.

— Наши красота и сила — это тоже ваша работа? — спросила Голубева. — И то, что мы так быстро освоили борьбу, и наша память, и то, что у Борьки пропала дурь?

— Ольга вам только помогла, — сказал Нор. — Многого вы добились самостоятельно.

— И это не исчезнет, когда вы уедите? — с испугом спросила Лапина.

— Ну что ты, Ниночка! — обняла ее Ольга. — Это ваше навсегда! Оно не только не исчезнет, мы еще немного добавим. Уже сегодня добавили, просто это не сразу проявляется. Давайте поступим так. Пока мы сдаем экзамены, вы думаете. В среду мы все должны закончить и подойдем на секцию. Если вы примите наше предложение, придется задержаться на несколько часов. Мы дадим все, что обещали, всем, кроме Сергея с Верой. Они уже все решили и получат наши подарки раньше.

— А Борис? — спросила Татьяна.

— А к Боре мы с Нором пойдем сейчас, — сказала Ольга. — Мы его уже немного подлечили, сейчас проведем еще один сеанс, а заодно поговорим.

— Я иду с вами! — категорично заявила она.

— Тогда пойдемте переодеваться, — сказал Нор. — Всем придется немного подождать, пока мы здесь сделаем одно дело. Сергей, вы идете с нами или подождете в кафе?

— Делать нам больше нечего, как сидеть в кафе, — ответил Шилов. — Мы тоже хотим навестить Борьку, если только к нему пустят такую толпу.

— С нами пустят, — заверила Ольга. — Все, ребята, идем по раздевалкам.

Когда они все вместе вышли в вестибюль Дворца спорта, там Ольгу уже поджидали доры.

— Подождите меня пару минут, — попросила она остальных и подошла к Бортникову с Васильевым.

— Здравствуйте, Павел, — поздоровалась девушка. — С вами, Игорь, я уже здоровалась. Когда уезжаете?

— Я вам уже говорил, что уеду в среду, — ответил Игорь. — Планы не поменялись.

— Я выеду на несколько дней позже, — сказал Павел. — Тот центр, о котором с вами говорили, решено тоже создавать в Ржеве. Очень удобное место, вот только почти нет свободного жилого фонда. Себе я нашел квартиру, но сам центр и жилье для сотрудников нашей будущей корпорации придется строить. Этим в первую очередь и займусь. Потом начнем набор кандидатов и их обработку. Это уже будет ваша работа.

— Кто‑то мне обещал приборы для контроля, — сузила глаза Ольга, — и говорил, что они якобы сильно уменьшат отсев!

— Будут вам к этому времени приборы, — пообещал Игорь. — Соберем на коленке: нет в них ничего сложного. Помните, я вам говорил о тревожных сигналах, которые подает мозг мага, когда он при обработке подходит к своему пределу? Мозг обычного человека тоже об этом сигнализирует, беда в том, что большинство людей этого сигнала просто не чувствует. А наш прибор почувствует и подаст сигнал. К сожалению, у некоторых очень слабые сигналы и прибор их не уловит, но обычно таких немного. По крайней мере так было с дорами, а как будет с людьми, еще предстоит выяснить.

— Я с вами закончила, — сказала им Ольга. — Если будет желание пройти еще одну обработку, нужно через два–три дня приехать к нам. И если не хотите ко мне привязаться, воспользуетесь услугами Нора.

— Я к вам, Ольга, и так давно привязался без всякой магии, — улыбнулся Игорь. — Спасибо за работу, она нам здорово поможет. Идите к друзьям, они вас ждут.

Все уже оделись, а Нор взял в гардеробе ее куртку и сапоги.

— Мы вас проводим до больницы, — сказала Ольховская, — а к Боре сходим завтра после школы. А то такую толпу к нему и с вами не пустят.

— Замечательная сегодня погода! — сказала Федотова, когда вышли из Дворца и пошли по направлению к больнице, — не то что вчера. Я боялась, что наметет снега, и вы не сможете приехать.

— Притормозим! — остановила всех Ольга. — Нор забеги в аптеку. Надо взять что‑нибудь с кальцием для Борькиных зубов и бахилы.

Нор зашел в аптеку и через несколько минут вышел из нее с небольшим пакетом в руках.

— Взял несколько упаковок, — сказал он, раздав всем бахилы. — Боре нужно много кальция.

Разговаривая, дошли до больницы, где с ними попрощались те, кто не шел к Борису. Остальные зашли в небольшой вестибюль, надели бахилы и поднялись на третий этаж в травматологическое отделение. Оставив куртки на вешалках перед входом, пошли в двенадцатую палату, куда, по словам Татьяны, Бориса перевели из реанимации. В палате их ждал неприятный сюрприз: возле Бориса на незанятой кровати сидели его родители. Больше никого в двухместной палате не было.

— Боря, к тебе посетители, — сказал сыну его отец, обернувшийся на звук шагов.

Он узнал Ольгу, но не отреагировал на ее появление. Его жена была менее сдержанной.

— Зачем вы пришли? — неприязненно спросила она, игнорирую попытку мужа предотвратить скандал. — Мало нашей семье от вас неприятностей? Остальные могут общаться с сыном, но вам здесь делать нечего!

Ольга не стала выяснять с ней отношения. Клавдия Петровна замолчала и, ни на кого не глядя, вышла в коридор.

— Извините, как вас зовут? — обратилась она к удивленному мужчине.

— Олег Викторович, — ответил он. — Что с Клавой?

— С вашей женой не случилось ничего плохого, — сказала Ольга. — Подождет вас в коридоре и вместе пойдете домой. Она уже забыла о том, что мы здесь встретились.

— Вот, значит, как! — сказал он, с любопытством и опаской глядя на девушку. — И я тоже забуду?

— Вы этого хотите? А раз нет, значит, будете помнить. Я бы и вашей жене ничего не внушала, но вы сами видите, как она ко мне настроена. И говорить ей что‑то сейчас бесполезно. Подождите минуту.

Ольга подошла к смотревшему на нее с изумлением Борису.

— Привет, Боря! Намного легче?

— Здравствуй, — ответил он. — Так это твоя работа! Когда я лежал в реанимации, мне показалось, что ты была в палате.

— Была, — кивнула Ольга. — Надо же было выручить оболтуса, который подставил свою голову под удар монтировки! Я тебя подлечила и сейчас сделаю это еще раз. Через месяц будешь совсем здоровым человеком. Вырастут даже зубы, хоть и не так быстро. Поэтому не спеши избавляться от обломков. Если с тобой начнут работать стоматологи, раньше чем через полгода зубов не дождешься. Нор тебе оставит лекарства, они помогут ускорить рост зубов. Теперь то, что касается вас обоих, — она повернулась к Олегу Викторовичу. — Вам нужно постараться, чтобы это выздоровление наделало как можно меньше шума. В первую очередь в этом заинтересованы вы сами. Лучше побыстрее забрать Бориса домой и в дальнейшем больше не обращаться к врачам. Боря, я улучшила тебе память, поэтому ты без проблем догонишь свой класс. Я могу помочь не только этим, но сейчас просто нет времени. Если до моего отъезда ты уже будешь дома и мне не помешают твои родители, я все сделаю. Номер моего телефона у тебя есть.

— Когда меня били, мобильник тоже раздолбали, — сказал Борис.

— Тогда позвони Татьяне, и она передаст мне. Олег Викторович, я вас попрошу не распространяться о том, что вы слышали. Я все это делаю ради вашего сына, к которому отношусь… как к брату. Не станете никому говорить?

— И жене нельзя? — спросил он. — Она же вам тогда и в квартире устроит скандал. Опять ее выпроводите? Мне, если честно, не понравилось, что вы залезли ей в голову.

— Мне это самой не нравится, — сказала Ольга. — Вряд ли вам удастся переубедить Клавдию Петровну. Если она узнает о моих способностях, только еще больше испугается. Проще ее куда‑нибудь увести. Мне потребуется только час. Так вы не ответили насчет молчания.

— Не беспокойтесь, не буду я болтать, — сказал он ей. — Я не враг своему сыну, а он мне не простит, если из‑за меня у вас будут неприятности. Не только вы относитесь к нему, как к брату. Не знаю, чем это вызвано, но и Боря любит вас, как сестру. С матерью из‑за вас уже ругался. Да и не поверит никто в этот бред. Вы общайтесь, а я пойду к жене. Сына постараемся через два–три дня забрать домой.

— Он точно никому не расскажет? — спросила Бориса Татьяна.

— Не расскажет, — ответила за него Ольга. — Я умею чувствовать, когда врут. Он сказал правду. Теперь, когда он ушел, я хочу тебе предложить то, о чем уже говорила всем на секции…

— Чем заняты арендаторы? — спросил генеральный директор главного инженера. — Я у них был до выходных, но ничего не понял. Гонят свои черные шланги, наматывают на катушки и вывозят на склад. Рабочие сами не понимают, что это, а Субари прямо сказал, что пока это секрет. Подождите, говорит, совсем немного, тогда все расскажем.

— Я об их продукции знаю не больше вас, — ответил главный инженер. — У нас они загрузили токарный участок в пятом цехе и заказали технологам разработку пресс–форм. Кроме этого, наши электрики подключили гальваническую установку, в которой они покрывают золотом медные гильзы. Установку они где‑то купили сами и поставили в том же цехе, где изготавливают пластик. Я не предлагал наших услуг в части позолоты, просто сказал Субари, что первый же визит инспекции труда обойдется им в копеечку. Там ведь даже нет нормальной вытяжки!

— А что он ответил? — спросил директор.

— Отмахнулся. Сказал, что это времянка, и скоро все переделают. Он сегодня ко мне заходил по поводу свободных помещений в седьмом корпусе. Они там хотят развернуть производство каких‑то инструментов. Показывал мне заказы, которыми нас хотят загрузить. Все, кроме электроники, мы потянем.

— А как с оплатой?

— А это уже, Алексей Петрович, не ко мне. За аренду, насколько я знаю, заплатили полностью и в срок, те заказы, которые мы уже выполняем, тоже оплачивают, а будет ли для нас выгода в новых, нужно ждать, что скажут технологи и экономисты. Эти арендаторы пользуются не только нашими услугами. Как я узнал, много заказов разместили на «Прамо–Электро» и «Электромеханике». На днях звонили из мэрии, интересовались, чем они у нас заняты.

— А мэрии что от них нужно? — удивился директор.

— Субари начал с ними переговоры о строительстве в черте города административного здания и трех многоквартирных жилых домов.

— Похоже, что они у нас решили устроиться всерьез и надолго, — задумался директор. — Возьмите‑ка вы, Виктор Сергеевич, эти новые заказы под свой контроль, чтобы мы их не лишились, а то технологи, как всегда, начнут тянуть резину. Не знаю, что за продукцию будет выпускать господин Бортников, или кто там за ним стоит, но они явно рассчитывают на высокие прибыли и собираются расширять производство. И нам с вами этим нужно воспользоваться.

— Значит, триста миллионов! — сказал министр обороны. — Большие деньги.

— Много золота, — возразил Первушин. — И какого! Я вам еще не докладывал… У Кронберга не очень качественное оборудование, да и по времени их сильно ограничили. В Институте физических проблем получили немного другие результаты.

— И в чем разница? — спросил министр.

— Они вообще не обнаружили никаких примесей. Все методы анализа дают стопроцентную чистоту материала. Есть и еще один нюанс: у этого золота практически нет дефектов кристаллической решетки. Большинство таких дефектов связано с наличием примесей, но есть и много других причин. Так вот, похоже, что эти другие причины на образец не действуют. После плавления золото застывает без каких‑либо структурных нарушений. Точно установили, что для него критическая температура равна минус ста двадцати двум градусам. Знаете, как это золото назвал руководитель лаборатории низких температур? Божественным металлом! Все, кто занимались его исследованием, плачут навзрыд и просят достать еще. Почитайте, что по этому поводу написал директор института.

— Сплошные дифирамбы, — сказал министр, отложив прочитанное письмо. — Ну что же, с этим уже можно выходить к президенту. Только ведь он предложит взять Фадеева за жабры и вытряхнуть золото. Не такая важная шишка промышленник средней руки, чтобы ему столько платить.

— Хорошо, что подобной глупостью будет заниматься кто‑то другой, — сказал Первушин. — Разрешите идти?

— Подождите. Почему глупость? Думаете не получится?

— Потому что Фадеев не глупее меня, а я бы никогда так не подставился. Можно попробовать его раздеть и разуть, но и такое до конца не получится. Наши промышленники и финансисты уже давно имеют резервы, до которых государству трудно дотянуться. Научены горьким опытом других. А это золото наверняка разделено и так припрятано, что мы с вами его не найдем. Наверное, у Фадеева имеются варианты действий и на случай своего ареста. Я, кстати, о нем успел немного узнать. У господина Фадеева безупречная репутация и много друзей и знакомых. Если обвинение высосать из пальца, будет сильный шум. И потом он не зря завел разговор о новых и очень перспективных работах в области вооружений. Не имею ни малейшего понятия, кто у него мог этим заниматься, но вряд ли это был блеф.

— Ладно, я доложу, а там пусть решают, — сказал министр. — Наверняка президент, прежде чем решить вопрос оплаты, подключит ФСБ. И платить будем не мы: в наших фондах таких денег просто нет.

Сдать последние экзамены удалось уже во вторник. Правда, для этого пришлось два дня просидеть в школе и на час оставаться после уроков.

— У меня просто нет слов! — сказала им Валентина Ивановна. — Поздравляю с окончанием школы! Я знаю, что вы спешите уехать, поэтому постараюсь, чтобы ваши аттестаты и другие документы были готовы уже послезавтра.

— Александра уехала час назад, — сказала Ольга Нору, когда они вышли из кабинета директора в пустой вестибюль. — Нам ничего не нужно в городе? Тогда берем такси и едем домой.

Погода была отличная, поэтому не стали вызывать такси по телефону и прошлись до расположенной в пяти минутах ходьбы стоянки. Таксист оказался знакомым. Это был тот самый дядька, при котором Ольга собиралась ставить свечку в церкви.

— Ну что, посетили храм? — спросил он, выезжая со стоянки.

— Закрутилась и забыла, — не стала врать Ольга. — Ладно, бог не злопамятный, простит.

— Где‑то я вас еще видел, помимо прошлого раза, — сказал он. — Пытался вспомнить, но ничего так и не получилось. Не подскажете?

— Мы с вами больше не ездили, — сказал Нор. — А ее вы могли видеть по телевизору. По нему показывали выступление каратисток, правда, уже давно.

— Точно! — хлопнул он себя по лбу, на мгновенье выпустив руль. — Тогда вместе с вами выступали другие девушки.

Ему хотелось пообщаться, поэтому они выделили для трепа по одной личности и перешли между собой на мысленное общение.

«Как ты думаешь, многие завтра согласятся?» — спросила Ольга.

«Ребята согласятся все, вопрос в том, что скажут их родители, — ответил Нор. — У них могут быть для своих детей совсем другие планы. Например, Стародубцев. У Татьяны есть младший брат, но пока еще он вырастет! Или мать Борьки, которая умрет на пороге, но не отпустит его под твое крыло. Ладно, это уж пусть они решают сами. Экстернат в любом случае лишним не будет».

«Когда будем строить домик для Хитреца?»

«Начнем завтра, — решил Нор. — Свободного времени уже много, материалов на чердаке тоже хватает, а руки у меня растут из нужного места. Плохо, что завтра опять придется мотаться на такси, причем и туда, и обратно. Сашу и так уже жаба душит из‑за наших поездок».

«Ничего, перетерпит! — сказала Ольга. — Нам нужно приехать к концу секции и позаниматься с ребятами. Если поедем с ней и отцом, потеряем весь день. Да и они нас не станут ждать, освободятся раньше. А после этого останется только забрать документы из школы и поработать с Борисом. Нор, что у тебя с Угольком?»

«А черт его знает, — ответил он. — Долблю его по твоей методике, но не заметил никаких изменений. Наверное, это из‑за того, что у меня меньше сил. Сделать его сильней физически или увеличить рост я могу, а вот подтолкнуть мозги пока не получается. Может, опять попробовать тебе? Если у него в башке что‑то вроде барьера, то главным будет сила, с которой его ломают».

«Попробую, — неуверенно сказала Ольга. — Лишь бы мне его совсем не сломать».

Заниматься котом пришлось сразу же, как только они приехали на «Фазенду», расплатились с таксистом и зашли в дом.

— Ты что здесь делаешь? — спросила она у лежавшего в прихожей Уголька.

— Выгнали, — неожиданно для нее ответил кот.

Слово он произнес довольно внятно, немного растянув первый слог.

— И из‑за чего? — справившись с удивлением, спросила Ольга.

На этот раз Уголек отвечать не стал. Тяжело вздохнув, он положил голову на линолеум и прикрыл ее сверху лапами.

«Что наделал кот? — мысленно спросила Ольга Сашу. — Наверное, что‑то страшное, раз вы прибегли к крайним мерам».

«Сволочь твой кот! — выругалась Александра. — Умная, хитрая и очень дорогая для семейного бюджета! Я вчера купила банку красной икры, а этот гад забрался в холодильник, умудрился снять с нее крышку и все сожрать! А это полкило икры! Я за нее заплатила больше полутора тысяч! Я понимаю, что у тебя где‑то там на горизонте маячат миллионы, но они только в проекте, а пока мы живем на одну мою зарплату, да проматываем деньги с ваших карточек. И дело не только в деньгах, а в том, что он совершенно не желает никого слушать. Сколько раз ему запрещали лазить по холодильникам? И какой результат? Если в московской квартире будет газ, нам на газовые приборы вешать замки? Ему скажешь не трогать, так он наоборот полезет крутить ручки. Может быть, его все же куда‑нибудь пристроить?»

— Иди за мной! — приказала Ольга, снимая сапоги. — Сейчас устроим тебе разбор полетов!

Уголек вздохнул, рывком встал на задние лапы и пошел следом за ней к дивану в гостиной.

— Садись рядом! — сказала девушка, усаживаясь на диван. — А теперь скажи, что с тобой делать? Мы скоро отсюда очень далеко уезжаем. Брать тебя с собой я не могу. Мало того что из‑за твоего непослушания у нас могут быть крупные неприятности, мы все просто можем умереть! Что так смотришь? В том доме, куда мы собрались поехать, есть полезная, но опасная вещь. И тебе ее трогать нельзя! Но для тебя здесь нет авторитетов. Делаешь только то, что взбредет в голову, и плевать ты хотел на запреты! В этом доме останется сторож, но он старый человек и будет просто здесь жить, а не ухаживать за тобой. И что делать? Что молчишь?

— Убей, — неожиданно сказал он.

— Ты что? — оторопела она. — Дурак лохматый! Нор, ты слышал, что он придумал? Я тебя люблю, а ты такое предлагаешь!

— Просто, — пояснил он. — Мне просто, тебе просто. Я хочу и делаю. Почему нельзя? Съел вкусно. Жалко?

— Наконец‑то разговорился, — сказал подошедший к ним Нор. — Наверное, все‑таки подействовала моя обработка. Значит, ты думаешь, что в жизни надо всегда делать то, что хочется? Ошибаешься, дружок! Ты хочешь одного, я хочу другого, а у Ольги тоже свое желание. И наши желания часто не совпадают. И что тогда? Или силой навязывать другим то, что хочу я, или как‑то договариваться, чтобы учесть и их желания. Силы у тебя для такого нет, а учитывать наши интересы ты не хочешь. Остается взять тебя за шкирку и выбросить за забор. Бездомных котов много, будет на одного больше. Хочешь жить один?

— Не один! — Уголек опять положил лапы на голову. — Хочу и делаю. Не делать трудно. Зачем жить?

— Дожили! — сказал Нор, садясь на диван рядом с ними. — Кот задумался о смысле жизни. Иди, Оля, отдохни. Я сам с ним побеседую, как мужчина с мужчиной.

— Ознакомились с делом? — спросил начальник Службы экономической безопасности ФСБ генерал армии Крючков оперативника Управления «П» майора Мартынова. — Что можете сказать?

— Фантастика, — ответил майор. — Вообще‑то, это дело больше по профилю научно–технической службы.

— У них будет своя работа, у вас — своя, — сказал генерал. — Вам нужно тщательно изучить Фадеева и всех близких к нему людей и найти хоть какие‑то зацепки, которые позволили бы узнать источник поступления материала. Если это не получится, нужно накопать на Фадеева компромат. Не верю я в честных предпринимателей, нет их в нашем Отечестве! Для работы вам дают трех сотрудников и месяц срока. Покопайтесь в архивах полиции. Совсем недавно трагически погибли его жена и сын. Были какие‑то разборки с Дерешковым, а через несколько дней после этой трагедии Олега Васильевича убивают. Фигура одиозная, но если это дело рук Фадеева, на этом можно сыграть.

— Извините, товарищ генерал, я так и не понял, будут у него что‑нибудь покупать или нет? Это может быть важным для работы.

— Принято решение купить материал на несколько миллионов долларов, — ответил Крючков. — Это позволит физикам продолжить исследования, а нам затянуть время, чтобы дать вам возможность сделать дело. В своей работе поддерживайте связь с работниками оперативной группы, созданной в НТС. Обо всех крупных подвижках в работе докладывайте непосредственно мне или начальнику своего управления. Можете идти.

Мартынов вышел из кабинета начальника службы и направился в свой собственный, где его дожидались те три офицера их управления, о которых говорил генерал.

— Сколько дали времени? — встретил его вопросом майор Герасимов.

— Месяц, — лаконично ответил Мартынов.

— Маловато, — сказал капитан Белоусов. — Придется повертеться. Давайте я возьмусь за архивы полиции. У нас самих по нему вообще ничего, кроме общих данных и сводки о гибели семьи.

— Займись, — согласился Мартынов. — Только занимайся не одними архивами. Нам нужно найти подход к кому‑нибудь из окружения Фадеева, иначе долго провозимся. У полиции могут быть осведомители. Пусть не в его окружении, а хотя бы среди кого‑нибудь из его друзей или приятелей. Нам сейчас нужно хоть за что‑то зацепиться. Валентин!

— Я слушаю, — отозвался капитан Кузьмин.

— Мы пока обойдемся без тебя, — сказал ему Мартынов. — А тебе нужно будет уехать.

— И куда меня посылают? — спросил Кузьмин. — Уже есть какие‑то зацепки?

— Фадеев с семьей с полгода скрывался на Алтае. Судя по всему, он там прятался от Дерешкова. Приехал меньше месяца назад и вскоре понес на анализ свое золото. Алтай может быть с ним не связан, а может иметь самое прямое отношение.

— И я должен узнать, чем он там занимался и просеять через мелкое сито его окружение?

— Через мелкое не получится, — ответил Мартынов. — Для этого слишком мало времени. Но это не совсем обычное задание. И дело даже не в количестве золота, а в нем самом. Физики сами не верят тому, что накопали. А если от дела пахнет чертовщиной, где‑то неподалеку должен находиться черт, поэтому обрати особое внимание на все необычное, что хоть как‑то связано с Фадеевым и его семьей. Я уже успел побывать в институте и кое с кем побеседовать. Так вот, два головастика на полном серьезе заявили, что у золота внеземное происхождение. Если это так, то надеюсь, что ни один инопланетянин мимо тебя не проскочит.

— От психушки отмажете? — спросил Кузьмин. — Значит, будут вам инопланетяне в ассортименте.

Через час он уже знал, что ехать нужно в Алейск. Самолеты из Москвы в этот провинциальный городок, понятное дело, не летали, поэтому добираться пришлось через Барнаул. Вылетел он первым утренним рейсом и через четыре с половиной часа благополучно приземлился в международном аэропорту столицы Алтая. В восемь часов по Москве сел на автобус и через полчаса был на железнодорожном вокзале. Ближайший поезд, которым можно было добраться до Алейска, отправлялся через два с половиной часа, поэтому Валентин купил билет, позавтракал в кафе недалеко от вокзала и оставшееся время просто ходил по улицам, иногда заходя в уже открывшиеся магазины. Поезд был не проходящий, а отправляющийся из Барнаула, поэтому посадку объявили за полчаса. Ехать предстояло всего два часа, так что он взял билет на нижнее боковое место в плацкартном вагоне и все время пути просидел у окна, глядя на проносившиеся за ним пейзажи. Выйдя из поезда, он спросил стоявшего на платформе лейтенанта о гостинице и получив совет остановиться в «Белле».

— Это совсем рядом, — сказал лейтенант. — До него минут пять ходьбы, так что можно не брать такси, тем более что у вас нет багажа.

Один раз спросив дорогу, Валентин добрался до симпатичного двухэтажного здания гостиницы, где снял на неделю вполне приличный двухкомнатный номер. В такие командировки он никогда не брал багажа, ограничиваясь тем, что можно положить в кейс. Осмотрев номер, капитан достал телефон и позвонил по полученному перед командировкой номеру капитану Дворникову, который представлял в Алейске ФСБ. Делил он свой нелегкий труд с еще одним офицером, с которым они занимали небольшой кабинет в районном отделе полиции, но сейчас его напарник находился в отпуске и в городе отсутствовал.

— Здравствуйте, Игорь Александрович, — поздоровался он. — Это вас беспокоит Кузьмин. Вас должны были поставить в известность о моем приезде. Да, уже в Алейске, в гостинице «Белла». У вас есть машина? Тогда подъезжайте минут через десять.

Закончив разговор, Валентин сходил в ванную комнату побриться, после чего запер свой номер и направился к выходу из гостиницы. Через несколько минут подъехала уже не первой молодости «хонда», за рулем которой сидел молодой мужчина в свитере и цивильных брюках.

— Я Дворников! — сказал он, приоткрыв дверцу. — Садитесь быстрее, а то выстудите машину. Куртку можете не снимать, здесь ехать всего несколько минут, не успеете запариться.

Дворников Валентину понравился. Лицо некрасивое, но мужественное, а не отличавшийся красотой Кузьмин красавчиков недолюбливал. Машин на улицах было мало, и до здания полиции добрались за несколько минут.

— Знал бы, что вы так близко, добрался бы сам, — сказал Валентин, когда Дворников лихо загнал «хонду» во двор полиции.

— Со мной быстрее, — возразил тот, — и не придется объясняться с дежурным. Пошли, покажу наши хоромы.

Хоромами оказался кабинет примерно четыре на четыре метра с двумя письменными столами, двумя сейфами и вешалкой для одежды. Помимо двух стульев за столами, имелись еще два стула для посетителей. На каждом столе стоял ноутбук, а между столами — урна для бумаг.

— Раздевайтесь, — махнул рукой в сторону вешалки Дворников. — Садитесь, где вам удобно, и начинайте излагать, что у вас за дело. Что могло понадобиться Москве в нашем райцентре?

— Я вас могу называть по имени? — спросил Кузмин. — Тогда и вы меня называйте Валентином. Мне, Игорь, нужно знать, где у вас жил Виктор Олегович Фадеев, с кем он тут плотно общался и не сопровождалось ли его пребывание в Алейске какими‑нибудь странностями.

 

Глава 14

— В Алейске он появился примерно в середине июля, — начал рассказывать Дворников. — Если нужно уточнить, узнаем по дате покупки дома. Дом не в самом городе, а в тридцати километрах отсюда, рядом с Уржумским заказником. Это даже не дом, а усадьба с огороженным участком площадью в половину гектара. Помимо немаленького двухэтажного дома, там есть гараж на несколько автомобилей, подсобные строения и небольшой сад.

— А удобства? — спросил Кузьмин.

— Были там все удобства, — ответил Дворников. — Эту усадьбу строили состоятельные люди для своих развлечений, поэтому она им без удобств была не нужна. Вода там своя из скважины, а линию электропередачи им протянули от соседней деревни. Вряд ли Фадеев стал бы там жить, тем более с семьей, если бы не было электричества и пришлось таскать воду ведрами и греть ее на дровяной печке.

— Он прятался от Дерешкова и при этом сам покупал дом? — недоверчиво спросил Кузьмин.

— Они жили по фиктивным документам, — объяснил Дворников. — Имена и отчества оставили, а Фадеева заменили на Фролова.

— И все равно его нашли.

— Он все делал сам, приехал на канадском броневике и не озаботился нормальной охраной дома, — сказал Дворников. — Насколько я понял, он решил не привлекать к этому своих людей. С точки зрения профессионала, Фадеев поступил глупо, но все же у него были неплохие шансы отсидеться. Уже осенью он поставил на прикол свой броневик и купил неприметную машину, а позже нанял охрану, правда, всего два человека.

— Почему так мало? — поинтересовался Кузьмин.

— Он не скрыл, что возможна стрельба, а на таких условиях в нашем ЧОПе ему отказали в помощи. Фадеев нанял бывших вояк, которые без лицензии подрабатывали охраной в разного рода сомнительных случаях. Он хотел добрать людей и оборудовать усадьбу камерами, но не успел. Судя по всему, неприятности ожидались гораздо позже. И вообще ставка была сделана не на охрану, а на скрытность проживания. Вряд ли их нашли бы, но он где‑то прокололся, и Дерешков узнал, что он на Алтае и прислал сильную группу ликвидаторов.

— Сколько людей было в группе?

— Одиннадцать хорошо вооруженных профессионалов. Первого охранника положили стрельбой в упор прямо через калитку. Они приехали под видом охотников, а охрана проявила беспечность. Второму наемнику удалось уложить трех нападавших, но потом его ранили, и сопротивляться стало некому. У Фадеева был пистолет, и он попытался отстреливаться, но в комнату, где он находился, бросили слезогонку. Сын побежал за ружьем, но его застрелили. Как показали задержанные, был приказ убить всех, кроме хозяина. С ним сначала нужно было поговорить. Поэтому сразу же убили его жену, а дочь просто не успели найти.

— У Фадеева не было шансов, — сказал Кузьмин. — Кто вмешался?

— Соседи. Рядом, километрах в трех от усадьбы, находится лесничество Уржумского заказника. В нем жила семья Ковалевых и их воспитанник. Фадеев с ними подружился и договорился о помощи. У них там очень плохая мобильная связь, поэтому он отдал соседям две рации. Это его и спасло, потому что люди Дерешкова первым делом блокировали сотовую связь. Фадеев по рации вызвал соседей, а те умудрились как‑то захватить остатки группы.

— Почему остатки? — не понял Кузьмин.

— Там было много непонятного. Группа приехала на трех машинах, а когда в усадьбе появилась полиция, остались только две машины, три трупа и пятеро задержанных. Еще до прихода Ковалевых трое на одной из машин куда‑то уехали. Задержанные не смогли рассказать об этом ничего внятного. Не знаю, может быть, их потом раскололи в Барнауле.

— И что же это за лесная семейка, которая повязала пятерых профессионалов? Наверное, настоящие звери?

— Я бы так не сказал, — замялся Дворников. — Сам лесной инспектор напоминает былинного богатыря, какими их снимают в кинофильмах, только там все светловолосые, а у него темные волосы. Красивый, широкоплечий и сильный, как медведь. Одним словом, мечта любой девушки. Его жена давно умерла, и он жил вдвоем с дочерью и сам ее воспитывал. Ей сейчас шестнадцать лет с хвостиком. Не так давно Егору подбросили воспитанника. Парень ненамного старше его дочери, красивый, умный и сильный не по годам.

— И это все? — не поверил Кузьмин.

— В это время в лесничестве находилась невеста Егора, — сказал Дворников. — Это наша местная знаменитость — мастер спорта и каратистка Александра Сорокина. Но они ее с собой не взяли.

— Я, наверное, чего‑то не понимаю! — потер лоб Кузьмин. — Один лесничий со своим воспитанником и шестнадцатилетней девчонкой повязали пятерых профессионалов, которые пришли зачистить семью Фадеева? И шестнадцатилетнюю соплю они с собой взяли, а мастера спорта оставили?

— У них были стволы, причем Егор и его воспитанник прекрасные стрелки, а Ольга, по их словам, присоединилась уже позже, когда дело было сделано. И вы зря так о ней говорите. Она не сдавала на спортивные разряды, но без труда уложила ту же Сорокину и, замещая ее, долго вела секцию единоборств. Все показания пленных совпали с рассказом Ковалева. Видимо, это тот нечастый случай, когда профессионалы расслабились и были застигнуты врасплох. Хотя, конечно, он из ряда вон выходящий. Вся полиция была в шоке.

— А как к этому Егору попал парень?

— Я не знаю подробностей, но можно справиться в органах опеки. Вроде бы его родители уехали на несколько лет по контракту куда‑то за границу. Зовут его Нор Матвеев.

— Странное имя, — заметил Кузьмин.

— Да, мне такое тоже не встречалось, — согласился Дворников, — но родители иной раз выдумывают такие имена…

— И где же сейчас эта семья? — спросил Кузьмин. — Вы об их жизни в лесничестве говорили в прошедшем времени.

— В благодарность за спасение Фадеев подарил им усадьбу. Наверное, еще и приплатил, но об этом ничего не известно. Егор уволился, взял в жены Сорокину и вместе с семьей переехал в новый дом. Нет, он не стал искать другую работу. Они должны вот–вот уехать в Москву. Я думаю, что Фадеев перетаскивает их к себе. Не удивлюсь, если их ждет купленная квартира.

— Вы сами видели Ольгу?

— Я знаком со всей семьей. С Егором познакомился два года назад, когда охотился в заказнике, ну и потом еще виделись несколько раз. С Александрой часто встречался во Дворце спорта, когда ходил туда тренироваться, а с ребятами познакомился в Доме офицеров.

— Рассказывайте, Игорь, все, что о них знаете. Не нужно ждать моих вопросов.

— Их туда пригласили любители исторического фехтования. Здесь таких много среди офицеров гарнизона, да и гражданские к ним приходят. Я сам этим не увлекаюсь, хотя иногда прихожу посмотреть. Слишком во всем этом много от самодеятельности. Готовят оружие и латы, а настоящего боя нет, так, обмен ударами. А вот эта парочка показала класс! Они привезли с собой деревянные тренировочные мечи и продемонстрировали, как они выразились, учебный танец. У каждого было по два меча, и оба виртуозно работали ими на таких скоростях, что смазывались движения. После этого показали новый вид борьбы. Что‑то азиатское, но я такого стиля раньше не видел. Сейчас тренер Туров обучает этой борьбе своих учеников, а пошло все от Нора, которого учил какой‑то бурят. У меня в ноуте есть записи с Ольгой. Показать?

— Могли бы и не спрашивать, — сказал Кузьмин. — Показывайте все, что у вас по ней есть.

Дворников включил ноутбук, нашел нужные файлы и начал их показывать один за другим, сопровождая показ своими комментариями.

— Это запись выступления Ольги и ее учениц во Дворце спорта. Именно после него была создана секция. Обратите внимание на синхронность движений. Такое впечатление, что танцует одна девушка.

— Она специально выбирала красавиц? — спросил Кузьмин. — Сколько же потребовалось времени, чтобы так отработать!

— Насчет отбора ничего не знаю, но она тренировала их только месяц.

— Шутите? — не поверил Кузьмин.

— Если кто и пошутил, то не я, а Ольга. Теперь смотрите ее схватку с одним из учеников Турова.

— Она его сделала играючи, — заметил Кузьмин.

— Говорят, что она так же легко уложила и Александру. А вот это ее ученики крупным планом.

— Все девчонки словно с конкурса «Мисс Вселенная», — сказал Кузьмин. — Парней только четверо, и тоже все красавцы, хотя до девушек им далеко. Кто из них Нор?

— Вот это Нор, это погибший сын Фадеева, а это сын управляющего местным отделением Сбербанка. Последний парень живет в соседней с лесничеством деревне и учился в одном классе с Ольгой.

— Как училась Ольга? — спросил Кузьмин.

— Понятия не имею, но думаю, что на отлично, — ответил Дворников. — У меня нет на нее материалов, так, личный интерес.

— Тогда почему думаете, что она отличница?

— Потому что Нор с Ольгой перешли на экстернат и не только сдали все экзамены за свой десятый класс, но заодно и за одиннадцатый. Осталось только весной сдать ЕГЭ. Об этом много говорят в городе. Не скажете, Валентин, почему вас так заинтересовала Ольга? Я же вижу, что вы на нее сделали стойку. Только из‑за дружбы с Фадеевым, или есть еще причины?

— Вокруг Фадеева много непонятного, — сказал Кузьмин. — И похоже, что все началось где‑то здесь. А ваша Ольга по способностям переплюнет Алису Селезневу. Читали книгу?

— Я даже фильм смотрел, — улыбнулся Дворников, — а потом за бешеные для меня тогда деньги купил фотографию Гусевой. Ольгу и ее подруг тоже многие снимают. Только зря вы на нее нацелились. Ольгу я видел два года назад. Она внешне сильно изменилась, но характер точно такой же.

— Что еще можете о них сказать? — спросил Кузьмин. — Жаль, что ничего. Тогда скажите, с кем еще мог близко сойтись Фадеев?

— Насчет близких знакомств ничего не скажу. Он вел замкнутый образ жизни и редко выбирался в город. Если с кем‑то были контакты, я о них не знаю.

— Плохо! — вздохнул Кузьмин.

— Не было у меня приказа за ним следить, — пожал плечами Дворников. — И никто не знал, кто такой Фролов. Вы здесь под каким прикрытием?

— Корреспондент «Комсомолки». Вот что, Игорь, оформите мне временный пропуск сроком на неделю, чтобы я вас постоянно не дергал. Причем оформляйте не как коллеге, а как спецкору. И скажите, когда будет следующее занятие в секции.

— Давайте паспорт и удостоверение. Занятия у них по средам и воскресеньям, поэтому следующее только послезавтра. Посидите минут десять, пока оформлю пропуск. Знать о вас будет только Головин.

Отсутствовал он недолго и, когда вернулся, вернул Валентину документы.

— Пропуск вложен в паспорт. Чем думаете сегодня заняться?

— Скажите, Игорь, можно узнать, когда Ковалевы собираются уезжать?

— Можно позвонить Александре, — предложил Дворников. — А зачем вам? Хотите встретиться?

— Есть такая мысль, — сказал Кузьмин. — Может акулу пера заинтересовать такая неординарная девушка? Один экстернат чего стоит. Или лучше поинтересоваться борьбой?

— Вы плохо подготовлены к такой встрече, — неодобрительно сказал Дворников. — Нужно съездить в ее школу, взять интервью у учителей и одноклассников. То же и со спортом. Вы далеко не уедете на одном моем рассказе, она вас сразу расколет.

— Если они вот–вот уедут, когда мне заниматься подготовкой? — рассердился Кузьмин. — Пусть лучше я буду глупо выглядеть, чем помашу рукой вслед их машине!

— Как хотите, — Дворников достал телефон и набрал номер. — Шура? Здравствуй, это Игорь звонит. Да, тот самый. Скажи, когда вы уезжаете. А где сейчас Ольга? Нет, мне по личному вопросу… Хорошо, попробую. Нет, звонить не нужно. В третьем? Хорошо, постараюсь.

— Узнали что‑нибудь? — спросил Кузьмин.

— Все узнал. Уезжают завтра в десять, а сейчас Егор с ребятами поехал на городское кладбище. Оно у нас недалеко от города. Шура сказала, что можем их там застать. Только я не думаю, что это хорошая идея. Я лучше немного позже отвезу вас к ним домой. А пока советую пообедать. Приглашаю к себе, только сначала предупрежу жену.

— Спасибо за приглашение, приму с удовольствием. Только сначала, Игорь, сбросьте на флешку все то, что мне сейчас показывали.

Когда звонок на первом этаже сообщил о том, что кто‑то приехал, Ольга лежала на кровати и мыслями была еще возле могилы матери. Прошел всего час, как они вернулись, ее не успела отпустить грусть, и девушке было не до гостей, тем более незваных.

Они долго собирались сюда выбраться, но постоянно мешало ни одно, так другое. А, может быть, Ольга подсознательно этого не хотела и все время откладывала на потом. Она любила мать, а вот к ее могиле ходить не тянуло. После посещения кладбища на нее наваливалась тоска и долго не отпускала. Егор там бывал чаще и тоже каждый раз приходил расстроенный. Она чувствовала, что в этот визит у отца нет такой грусти, как обычно. Любовь к Саше сильно его изменила, оттеснив воспоминания о матери. Сама Саша с ними не поехала и правильно сделала. Даже Нор был здесь лишним. Он это чувствовал и стоял поодаль, когда они положили цветы и, обнявшись, прощались с той, которая когда‑то так много значила в их жизни. Из всех цветов мама больше всего любила белые розы. Их ей и приносили, когда удавалось купить в цветочных ларьках. И сейчас на присыпанной снегом могильной плите лежал букет белых роз, а на них, чуть наклонив голову и улыбаясь, с керамической фотографии смотрела красивая молодая женщина.

— Лежи, я открою, — сказал Нор. — Приехали двое каких‑то мужчин.

— Один из них Дворников, — сказала Ольга, прикрыв глаза, чтобы легче было проверять приехавших. — Мог бы посмотреть через камеру. Игорь служит в местном ФСБ, мы с ним знакомились в Доме офицеров. Интересно, чего их принесло перед самым нашим отъездом? Иди, а я пока куда‑нибудь загоню Уголька, а то у него просто талант появляться не вовремя.

Она нашла кота в кабинете, сидевшего перед выключенным компьютером. Убедившись в том, что люди что‑то сделали и не получается пользоваться компьютерами, он перестал их включать и теперь в течение дня приставал ко всем работающим с этой техникой с просьбой уступить место.

— К нам пришли посторонние! — сказала она Угольку. — Выходить нельзя. Если ослушаешься, останешься без ужина. Все ясно?

— Включи, — показал он лапой на компьютер, — тогда не выйду.

— Вымогатель! — проворчала Ольга, включая комп. — Отверни башку, мне нужно набрать пароль. Все, можешь поворачиваться. И не вздумай жать на этот значок, а то одним ужином не отделаешься!

Когда она спустилась на первый этаж, гости уже сидели на диване и о чем‑то беседовали с Нором.

— А вот и она, — увидев Ольгу, сказал Дворников. — Ольга, позволь тебе представить корреспондента «Комсомольской правды» Валентина Кузьмина. Твои таланты…

— Подождите, Игорь Александрович, — не очень вежливо перебила его девушка. — Значит, это корреспондент?

— Да, конечно, — подтвердил удивленный ее поведением Дворников.

— Могу показать удостоверение, — добавил с любопытством разглядывавший Ольгу Кузьмин. — А что вы так вскинулись? Не любите прессу?

— И так настроение ни к черту, а тут еще этих принесло! — сердито сказала она, садясь в кресло напротив застывших мужчин. — А теперь еще придется выслушивать нотации от Александры!

— У нас гости? — спросил спускающийся по лестнице отец.

Следом за ним шла Саша, неодобрительно смотревшая на Ольгу.

— Значит так! — сказала девушка. — Эти люди приехали ко мне, и я буду с ними разбираться так, как считаю нужным! Один из них капитан местного ФСБ, а второго представили корреспондентом, но нагло соврали. Скорее всего, и второй тоже из какой‑то конторы. И не нужно на меня так смотреть! Для нас их внимание просто опасно. И я не собираюсь их убивать и закапывать в саду.

— С последним понятно, — кивнул Егор. — Попробуй закопать, когда земля промерзла на полметра. Что сейчас думаешь делать?

— Ничего страшного, папа. Пока просто узнаю, кто этот тип, и что им здесь нужно. Потом, скорее всего, придется подчищать им память. Давайте поговорим, когда закончу с просмотром.

— Работай, — сказал Егор. — Мы не будем тебе мешать.

Ольга начала с Кузьмина, потратив на него минут сорок.

— Нашего капитана можно не смотреть, — сказала она отцу. — Все, что нужно, я уже узнала. Второй тоже служит капитаном ФСБ, но в Москве. Руководство страны душит жаба платить за наше золото, поэтому его хотят забрать на халяву. А этому, — она показала рукой на Кузьмина, — надо найти того, от кого золото попало к Виктору, или хотя бы накопать на него компромат. Плохо, папа! Этот Кузьмин только сегодня приехал в Алейск и сразу вышел на нас. Пришлют другого, и будет то же самое. Начинают интересоваться Виктором и сразу же упираются в его спасение. Ну не могут они поверить в то, что ты с Нором повязал киллеров Дерешкова! Начинают ковыряться и сразу же всплывает куча странностей. И не только моих, Нор тоже отметился.

— А то ты не знала, что так будет, — сказал Егор. — Сколько раз я тебе советовал меньше выпендриваться?

— Много, — согласилась она. — Но я не могу жить тихо. Нас все равно не обошли бы вниманием, просто я надеялась, что это случится немного позже. И мне сильно не нравится возня с золотом. Я думала, что Виктор его продаст без труда, а теперь выяснилось, что можем получить только несколько миллионов баксов!

— Тебе этого мало? — спросила Саша.

— Лично мне хватит и сотни тысяч! — сердито сказала ей Ольга, — но я хотела вложить деньги в совместное предприятие с дорами. Если у них все получится, через десять лет их корпорация будет одной из самых богатых и влиятельных в мире! Сейчас я никто, и любая контора подгребет меня под себя, и ни одна собака не тявкнет! А если я стану богатой и влиятельной, это уже будет не так легко сделать! И в конце концов, это просто свинство — забрать то, что продают так дешево только из патриотических соображений. Мы получили бы за него в десять раз больше, если бы загнали в Китай. А американцы дали бы еще больше: им эти доллары напечатать — раз плюнуть!

— Эк ты разошлась, — неодобрительно сказал Егор.

— А почему я должна спокойно смотреть на то, что меня пытаются ограбить? — вскинулась девушка. — Я это золото украла? Если ты забыл, его дали Нору и, скорее всего, его еще придется отрабатывать! В общем так, хрена им, а не золото! Сейчас поработаю с фээсбэшниками, а потом позвоню Виктору на его новый номер и скажу, что передумала продавать по такой низкой цене!

— На него наедут, — предупредил Егор.

— Как наедут, так и съедут! — отрезала Ольга. — Он меня заверил, что все спрятано так, что никто не найдет ни грамма. А мы через три дня будем в Москве.

— Ну и что? Что ты опять придумала? — забеспокоился он.

— Я ему обещала помочь? — сказала она. — Вот и помогу! Или вы забыли, что я владею высшей магией? Мне достаточно взять фотографию президента и оказаться не дальше двух километров от него, чтобы доказать всю ошибочность занятой им позиции! Я, если хотите знать, для врагов буду пострашнее атомной бомбы! И не нужно, Александра, смотреть на меня с таким страхом. Я никого не собираюсь убивать, по крайней мере пока, а вот научить честно вести дела… Скажи, почему, в общем‑то, порядочный человек, получив большую власть, может считать, что в делах государства ему эта порядочность и на фиг не нужна? Я ведь не требую для себя ничего! Нужно золото — покупайте, не нужно — идите лесом! Если не будет возражать Нор, можем даже тем же золотом заплатить налог на прибыль! Только тогда и продавать его будем по совсем другой цене и тому, кому хотим!

— Что думаешь делать? — спокойно спросил Нор разбушевавшуюся девушку. — Отложенные воздействия?

— А что же еще? — сердито сказала она. — Если я этого не сделаю, по мне со всей моей магией пройдутся катком. И по Виктору, кстати, тоже. Доры тогда вообще рванут за границу и сделают ставку на более нормальную страну.

— Может быть, кто‑то и мне объяснит? — спросил Егор.

— Все просто, папа, — сказала Ольга. — Я беру фотографии президента, премьера, министра обороны — он в этом деле тоже завязан — и еще нескольких ключевых фигур по выбору Виктора, после чего располагаюсь в удобном месте, где‑нибудь поблизости от Кремля или в других местах, где они будут, и работаю.

— И что будет в результате твоей работы?

— Любое ограничение моей свободы или другие враждебные действия запустят у всех выбранных такую болезнь, что к медикам можно будет не обращаться. И они об этом будут знать.

— А если тебя грохнет кто‑нибудь другой? — спросила Саша.

— Вздохнут с облегчением, — ответила Ольга. — Отложенные воздействия запускает сам человек. Сначала это сделает тот, кто задумал пакость и попробовал провести ее в жизнь, а потом все остальные, для которых его болезнь послужит сигналом. И остановить это смогу одна я или равный мне по силам маг. А если мне навредит посторонний, никто из них даже не чихнет. Поэтому они все будут следить друг за другом и сотрут в порошок того…

— Это понятно, — сказал Нор. — Это кнут. А пряник?

— Будет им и пряник, — ответила Ольга. — К нам что, никто не приезжает с визитами? Я думаю, что с моей помощью у России сильно поубавится врагов. Не все и не всегда решают первые лица, но от них многое зависит.

— Мне даже подумать страшно, какая на тебя развернется охота, если об этом узнают не те, кому следует, — сказал Егор. — Могут вообще предъявить ультиматум.

— Изменю лицо, — отмахнулась от отца Ольга, — а имя сменить еще легче. Мне это сделать нетрудно, а Нору будет разнообразие. Женщины меняют себя косметикой и перекрашивают волосы, а я без всяких хирургов за два–три дня приму любую внешность.

— Действительно атомная бомба, — сказал Егор. — У тебя есть хоть одно слабое место, как у Кощея?

— Мое слабое место — это вы, — ответила она. — Если мы расплатимся за полученное золото и этому Ардесу потребуется что‑то еще, в лепешку расшибусь, но сделаю. Только в оплату попрошу вместо золота возможность делать магами обычных людей. Не может быть, чтобы не было такой возможности. Но если даст еще и золото, то тоже не откажусь.

— По–моему, кто‑то хотел послать его лесом, — вспомнил Нор.

— Мало ли что я хотела, — насупилась девушка. — Не получится у нас, Нор, его никуда послать. Это тебе не доры. Эта сволочь имеет возможность забрасывать сюда своих посланцев и не оставит нас в покое. Пока прислал старика и девчонку, а если пришлет сильного мага? Сида говорила, что его верховный жрец только немного уступает мне в силе. Наверняка есть и другие. Думаешь, богу нечего им предложить? А сильному магу разобраться в нашей жизни и узнать язык — как два… в общем, нетрудно. А если у него еще с собой будет золото… Ардес может обойтись и без нас, пусть и потеряет больше времени. Простит ли он нас — это еще большой вопрос. От пули снайпера не защитит никакая магия, а если в этом мире окопаются его люди или маги… Одним словом, лучше, если ими будем мы. А теперь не мешайте, мне предстоит много работы. Нужно не просто стереть у них все связанные с нами воспоминания, а заменить их другими, безопасными для нас. Это работа часа на три–четыре, так что занимайтесь своими делами и ужинайте без меня. Я поем, когда отправим гостей.

Справилась она меньше чем за три часа, но вымоталась ужасно.

— Что, уже? — спросил Егор, который по–прежнему сидел на диване. — Ты очень бледная, доченька! Я могу чем‑то помочь?

— Нет, спасибо, папа, — отказалась она. — Сейчас все пройдет. Нелегко копаться в чужих мозгах, а я себе еще сильно упростила задачу. Я оставила им все воспоминания, только кое‑что изменила и дополнила, и поменяла их оценку. Кузьмин помнит, что мы побежали выручать Виктора, но в его воспоминаниях вы с Нором только захватили того киллера, который остался в машине. Остальных повязали полицейские, которых я вызвала по телефону. Все остальное в том же духе. С девочками до выступления во Дворце спорта я занималась не месяц, а почти полгода, Нор у нас прожил около двух лет, а учились мы не в десятом, а в одиннадцатом классе, поэтому экзамены сдавали только за полгода. Он восхищен моими способностями, но уже не видит в них ничего из ряда вон выходящего. Естественно, что он не пойдет ничего проверять ни в опеку, ни в архивы полиции. Я внедрила ему воспоминание, что он все это уже делал, а к нам они приехали на два часа позже. Если Кузьмин теперь услышит что‑то, противоречащее тому, что я записала, просто не придаст этому значения. Да и вообще он разочарован результатами этой поездки и всей командировки и не видит большой необходимости здесь задерживаться. Я примерно знаю, какие вопросы он собирался мне задать и записала ему в память нашу беседу. Сейчас они очнутся, откажутся ужинать и уедут, а этот Кузьмин побудет здесь еще день и улетит в Москву. Мы там должны оказаться примерно в одно время. А теперь, пожалуйста, уйди, потому что при нашей беседе никого больше не было.

Егор ушел на кухню разогревать ей ужин, а ожившие фээсбешники поблагодарили за беседу, отказались от ужина и пошли в прихожую одеваться.

«Нор, — мысленно окликнула друга Ольга. — Выйди их проводить, а то я сильно устала. И проследи, чтобы во дворе не вертелся Хитрец».

Нор проводил гостей, запер калитку и пришел на кухню, где Ольга с аппетитом ела блины со сметаной.

— Вы долго будете меня рассматривать? — сказала девушка. — Имейте совесть и дайте нормально поесть.

— Я о тебе беспокоюсь, — сказал отец. — До сих пор бледная, а под глазами появились синяки. Ничего этого не было три часа назад.

— А я просто смотрю, как ты ешь, и любуюсь, — добавил Нор. — И твоей бледностью любуюсь, и синяками. Не дерись, у тебя жирные руки. Оля, послушай, ты ведь копалась в их памяти. Почему Кузьмина привез Дворников? Это же глупо, когда брать интервью приезжает тандем из сотрудника ФСБ и корреспондента. Он мог отправить коллегу с кем‑нибудь другим или на такси.

— Я об этом не задумывалась, — сказала Ольга. — Наверное, у них было какое‑то правдоподобное объяснение, только я его не искала. Надо тебя потренировать в сканировании памяти, не будешь задавать таких вопросов.

— Как действуем завтра? — обратился Нор к Егору. — Ничего не будем менять?

— Я думаю, не стоит, — ответил тот. — Я утром привожу нашего сторожа, а вы тем временем загоняете Хитреца в домик. Ты его хорошо закрепил в прицепе?

— Выдержит любую тряску, — заверил Нор.

— Ну и прекрасно. После того как передаем «Фазенду» Емельянову, цепляем прицеп к «фиату», а в машину загоняем мелкую живность и вас. До города «фиат» поведу я, а там все загоним в фуру, а мы пересядем в «форд» к Саше. Ваша судьба — ухаживать в дороге за своим зверинцем. Корм уложили?

— И корм, и вещи — все уже в машинах, — сказала Ольга. — Осталось только завтра утром всех накормить и поесть самим. Ладно, пойду мыть руки после блинов, а потом позвоню Виктору.

— Не перехватят ваш разговор? — спросил отец.

— Не должны. Виктор сказал, что это абсолютно надежный телефон. А если даже как‑то запишут наш разговор, это только придаст больше веса его словам.

— Мы можем присутствовать при вашем разговоре?

— У меня нет секретов от семьи, — улыбнулась Ольга. — Слушайте сколько угодно, но не говорите сами. Я не хочу, чтобы он знал, что при разговоре присутствует кто‑то еще.

Разговор состоялся здесь же на кухне. Виктор взял трубку после третьего звонка.

— Завтра утром выезжаем, — поздоровавшись, сказала Ольга. — На сколько лимонов продали товар?

— Пока только на десять, — ответил он. — Похоже, что покупатель тянет резину.

— Они и не думают ничего больше покупать, — сердито сказала Ольга. — Я точно знаю, что занялись изучением того, как вы у нас жили. Наверное, и в Москве проверяют ваше окружение с целью все захапать без оплаты. Сможете дотянуть до моего приезда, если заявите, что владелец золота раздражен проволочками и отказывается его продавать по такой низкой цене?

— Думаю, что протяну и больше, — осторожно сказал он, — но все может быть.

— Тогда завтра этого говорить не надо, скажете послезавтра.

— А что для меня изменится? — спросил Виктор.

— Все изменится и очень сильно, — пообещала Ольга. — Главное, чтобы вы гуляли на свободе до моего приезда, а потом решим все вопросы. Только это разговор не для телефона, будь он хоть трижды надежным… Все! — сказала она своим мужчинам, выключив телефон. — Теперь только бы нам по дороге в Москву не попасть в ДТП, а потом я вам докажу, что не зря столько изучала магию!

 

Глава 15

— Интересное золото, — сказал Бортников, возвращая Фадееву заключение Кронберга. — Сколько его всего?

— После того как продали полторы сотни килограммов, осталось чуть больше шести тонн, — сказал Виктор. — Позавчера по поводу него звонила Ольга.

— Злится? — улыбнулся Игорь.

— Не то слово, — тоже улыбнулся Виктор. — Сказала, что отказывается продавать золото так дешево. Это не из‑за самих денег, ее разозлило то, что правительство просто тянет время, чтобы найти возможность все присвоить без оплаты. Она не захотела это обсуждать по телефону, только намекнула, что с ее приездом все наши беды разом закончатся. Интересно, что она придумала.

— Я, кажется, догадываюсь, что, — нахмурился Игорь. — Она вас не просила подготовить для нее фотографию президента?

— Такой просьбы не было. Мы с ней недолго разговаривали и не обсуждали детали. А зачем ей это может понадобиться?

— Вы, Виктор, еще не поняли, что собой представляет Ольга, — сказал Игорь. — У нее почти максимальный для человека уровень силы, а теперь еще и знания всех разделов высшей магии моего мира, которые я ей передал. Она может влюбить в себя вашего президента, сделать его своим лучшим другом или привязать к себе страхом неотвратимой гибели. И для этого ей достаточно взять его фотографию и с час походить по Красной площади, когда он находится в Кремле.

— Она это может сделать только с президентом? — спросил Виктор.

— Зря вы так напряглись, — усмехнулся Игорь. — Во–первых, она получила эти знания незадолго до моего отъезда, а дружите вы уже давно. Во–вторых, она просто не тот человек, который станет манипулировать друзьями. На наше счастье, это искренняя и порядочная девушка. Будь она мерзавкой, я бы поспешил уехать из России. И в–третьих, ей этим просто незачем заниматься, вы для нее и так делаете все, что ей нужно. А привязать к себе она может хоть все правительство и парламент в придачу. Причем ей для этого не нужно встречаться с людьми, достаточно иметь их фотографии и находиться поблизости.

— Она мне об этом не говорила.

— Естественно. У вас в отношении нее свои планы, но и она на вас рассчитывает, а если вы перепугаетесь… В нашем положении ударить магией — это самый правильный ход, потому что больше бить просто нечем. Только надо, чтобы она вам рассказала, что собирается делать. Ольга умная девушка, но у нее мало опыта и нет знания системы власти. Кроме того, у нее есть один недостаток, свойственный всем молодым: она предпочитает самые быстрые и простые решения, не слишком просчитывая долговременные результаты своих действий.

— А что вы можете сказать по поводу этого бога? Меня ее рассказ просто выбил из колеи.

— Зря вы так на это реагируете, — сказал Игорь. — Ну есть в мире Нора несколько существ, играющих в нем ту же роль, какую в Древней Греции играли олимпийцы. Я думаю, что это представители какой‑то древней цивилизации, нашедшие для себя смысл существования в этой игре с людьми. За многие тысячи лет они срослись со своими ролями и, возможно, уже даже не помнят, с чего все началось.

— Вы это серьезно? Считаете, что они того? — Виктор покрутил пальцем у виска.

— Это не безумие, если вы о нем подумали, — покачал головой Игорь. — Я бы назвал это регрессом. Но возможности у них большие. Я думаю, что частично их наличие обусловлено просто чудовищной магической силой, а остальное делает еще работающая техника.

— И при такой силе им еще нужна чья‑то помощь? — недоверчиво спросил Виктор. — Или на эту силу наложены ограничения?

— Что‑то вроде того, — улыбнулся Игорь. — Они играют не только с людьми, но и друг с другом. Игра старая как мир — борьба за власть. А у любой игры есть свои правила. Если бы они пустили в ход все свои силы, игра давно закончилась бы гибелью и людей, и богов. Поэтому дерутся холопы, а паны их направляют, а если и помогают, то немного и только в рамках существующих правил.

— А этот бог не мухлюет, пытаясь использовать наше оружие?

— Спросите что‑нибудь попроще, — сказал Игорь. — Я жил там достаточно долго, но только среди людей, и с богами не сталкивался. И слава богу: люди для них разменная монета.

— Значит, мы можем лишиться Ольги? Она не отпустит Нора одного.

— Может да, может нет — этого вам никто не скажет. Три года — это большой срок, за который многое можно сделать. Нам нужно, чтобы Ольга наштамповала толпу гениев для нашего центра и помогла создать охрану для корпорации. Когда мы создадим кое–какое оборудование, большой нужды в ее услугах не будет.

— Я думал, что у вас к ней другое отношение, — с осуждением сказал Виктор.

— Я с вами говорю о деле, — пояснил Игорь. — Я думаю, что у ребят не получится отсидеться. Работа оплачена, и Ардес не отступится. Он ведь может прислать не девчонку, а кого‑нибудь посерьезнее. Но у них не так уж мало шансов выполнить заказ, уцелеть и вернуться, особенно если мы им поможем с экипировкой и спутниками. Просто об этом пока рано говорить. Виктор, у меня есть предложение — зарезервировать часть золота для собственного производства. Много не нужно, тонны, я думаю, хватит. А Ольге его потом компенсируем акциями корпорации.

— Я поговорю с Ольгой. Думаю, что она согласится. Все равно она собиралась большую часть выручки от продажи золота инвестировать в наши производства.

— Я рассчитывал на эти деньги, — с досадой сказал Игорь, — а теперь нужно ждать, пока она уломает правительство. Запустили производство двух десятков изделий, а денег на его финансирование хронически не хватает.

— Мы решили не привлекать инвесторов и не брать займов, — пожал плечами Виктор. — Все только своими силами, а для этого вы слишком широко размахнулись. Мне бы не хотелось выводить все свои активы и вкладывать в корпорацию, а резервы очень ограничены. Я тоже рассчитывал на это золото, поэтому не притормозил вас с Павлом. Когда будет готова первая партия кабелей?

— У нас готовы уже три, — ответил Игорь. — Задержка за инструментом, без которого наша продукция никому не нужна. Через неделю начнем выпускать первые аккумуляторы, но инструменты для установки контактов будут готовы только через месяц. Потом сможем отгружать продукцию большими партиями.

— Шуму будет! — улыбнулся Виктор. — Даже кабели со всей той мелочевкой, которая готовится к выпуску, наделают шума. А если освоим все, что в вашем списке…

— Сначала нужен центр! — сказал Игорь. — Иначе ничего мы не освоим. Мало знать конструкцию и принцип работы, для производства нужно разработать много сопутствующих технологий, а к ним — оборудование и оснастку, которых нет на Земле. Зато потом по нашим образцам ничего не скопируют. Или изготовят, затратив лет десять, но с намного худшими характеристиками. А до выпуска серьезной продукции нам с вами нужно накачать мышцы, иначе просто не уцелеем.

— Прочитал? — спросил президент председателя правительства. — И что думаешь по этому поводу?

— Источник поступления золота так и не нашли? — спросил тот. — В аналитической записке об этом ничего нет. Не могли же несколько тонн золота, да еще такой чистоты, свалиться с неба?

— ФСБ ищет, но пока нет никаких подвижек. Купленное золото передали в один из наших центров, где сейчас проверяют результаты, которые были получены в институте. Составлена большая программа исследования, но уже то, что известно, может позволить кое в чем существенно обогнать наших западных друзей. Вопрос в том, покупать остальное или попытаться прижать продавцов.

— А что о них известно?

— Вот, почитай, — президент положил на стол еще один документ.

На чтение у председателя правительства ушло всего несколько минут.

— Не густо, — сказал он, отложив бумаги. — Всего три страницы. Я слышал о Фадееве, но лично не знаком. Компромата нет, но ноги он Дерешкову все‑таки оттоптал. И смерть самого Дерешкова всего через несколько дней после сведения счетов с Фадеевым вызывает подозрения. Что, так ничего и не накопали?

— Ни одного следа, — покачал головой президент, — а убийцу застрелила охрана. Никого из близких Фадееву людей пока не зацепили, но выяснили, что в последние два месяца он развил бурную деятельность. На нескольких предприятиях арендуются цеха и делаются заказы на выполнение самых разных работ. При этом он свои активы не распродавал. Я думаю, что он и выручку от золота собирается пустить в ход. Скорее всего, никакого таинственного продавца нет, и владельцем золота является сам Фадеев. Выявлены все его доверенные лица…

— Так в чем же дело? — спросил собеседник президента. — Взять всех за жабры! У любой верности есть свои пределы, а большинство не станет связываться с государством.

— Не знаю, — поморщился президент. — Какое‑то у меня нехорошее предчувствие. Фадеев не дурак и наверняка предвидел, что мы можем попробовать на нем сэкономить. Золото могли переправить на Дальний Восток. Возьмем Фадеева, и оно очутится в Китае. Мало того что его не получим мы, его получат китайцы! Фадеев его продает за часть цены, мог бы потребовать и больше. И он согласен взять в качестве оплаты акции тех предприятий, от которых мы решили избавиться.

— Будем платить?

— Я думаю, что нужно подождать и дать нашим службам возможность отследить все его связи, а потом будем решать.

— Саша, тормози! — сказал Егор. — Вон указатель.

Александра плавно сбросила скорость, чтобы успел отреагировать едущий сзади водитель фуры. Обе машины остановились возле съезда с Горьковского шоссе к поселку «Лагуна», в котором у Фадеева был двухэтажный коттедж, используемый в качестве дачи. Здесь их уже ждали.

— Ковалевы? — спросил подошедший к «форду» мужчина. — Меня послали вас встретить. Я Игорь Зыков. Выкатывайте вторую машину. Сейчас поедем в поселок на дачу господина Фадеева. Там вы остановитесь на несколько дней, пока не обставите мебелью свою квартиру. Въезд в поселок по карточкам, держите, это ваши.

Водитель фуры пошел устанавливать трап и освобождать от крепления груз, а Саша, когда все было готово, вывела машину на шоссе.

— Я на своей машине поеду впереди, — сказал Зыков, — а вы следуйте за мной. И не торопитесь: мне еще нужно будет поговорить с охраной, а то вас с этим зверем могут не пустить.

«Этот зверь», насидевшийся в темном кузове фуры, до половины высунул морду в окошко домика, демонстрируя внушительные клыки.

Ковалевы простились с водителем фуры и сели в машины. Ольга расположилась на заднем сидении «форда» и прикрывала одеялом Уголька, недовольного тем, что опять приходится сидеть в темноте. До поселка ехали не больше километра по асфальтированной лесной дороге, после чего остановились за машиной Зыкова и ждали, пока он разговаривал с двумя охранниками. После этих переговоров их пропустили на территорию поселка.

— Живут же сволочи! — сказала Ольга отцу, глядя на проплывающие за окнами машины коттеджи. — Вон тот дом будет намного больше нашей «Фазенды». А как построен!

— Ты тоже скоро станешь такой же сволочью, — усмехнулся он. — Вряд ли ты, имея миллиарды, удовлетворишься той квартирой, которую для нас купил Виктор. Видела, как эти парни отшатнулись от Хитреца? Я уже думал, что нас сюда не пропустят. Да, леса здесь много, вон есть даже озеро, но это не лесничество, так что судьба бедному кабану сидеть за оградой. Я думаю, уже можно раскрыть твоего кота — приехали.

Зыков не стал заезжать во двор коттеджа, оставил свою машину у газона и, показав рукой на разошедшиеся створки ворот, уехал. Во дворе их встретил парень лет двадцати пяти, одетый в утепленную камуфляжную куртку, который трусцой пробежался к гаражу и открыл ворота. Саша заехала на «фиате» внутрь, а Егор остановил «форд» посреди двора, и все, кроме живности, вышли. Егор отцепил прицеп, а Нор отпер навесной замок на дверце домика и выпустил Хитреца.

— Подожди, дурень, — сказал он кабану, которому не терпелось убраться подальше от осточертевшей будки на колесах. — Сейчас положу сходни, а то переломаешь себе ноги.

Он отвязал две доски и положил их так, чтобы Хитрецу было удобней спуститься. Радостно повизгивая, тот слетел с прицепа и стал нарезать круги по двору, заставив парня в куртке испуганно прижаться к стене дома.

— Не обращайте на него внимания, — сказала парню Ольга. — Это он просто засиделся в домике. Здесь он никого не тронет.

Парень, не слушая, что ему говорит девушка, округлившимися глазами уставился ей за спину. Ольга повернулась, уже зная, кого он увидел. Из машины вылез кот, кутавшийся в шерстяное одеяло. Одеяло было слишком велико, и половина его волочилась по снегу на манер мантии. Машки она не увидела, но оба ворона сидели на бедном коте, вцепившись когтями в одеяло. Зимой они почти не выходили на улицу и сейчас сильно мерзли. Пришлось применить к парню магию, после чего он успокоился и повел Ольгу с Нором в дом. Следом за ними с небольшим чемоданом в руках шла Саша, и замыкал шествие Уголек с воронами. Отец остался заводить «форд» в гараж и забрать из него нужные вещи. Пока шли, узнали, что парня зовут Алексей, и он вместе с женой отвечает за все хозяйство дачи. В доме почти сразу же встретили его жену — немного полноватую, но симпатичную молодую женщину.

— Анна, — представил ее муж. — Вы будете обедать или сначала отдохнете с дороги?

— Рыба есть? — спросил кот, который, услышав об обеде, протиснулся вперед.

— Нет, — пролепетала Анна. — Есть котлеты…

— Свари! — сказал он и пошел в гостиную, по пути сбросив одеяло вместе с возмущенно заоравшими воронами.

— Бардак! — неодобрительно сказала Александра. — Это не кот, а свинья. Вы не обращайте на него внимания, поест, что дадите.

Она хотела поднять с пола мокрое одеяло, но Анна, которая с помощью Ольги уже пришла в себя, сделала это сама. Правда, она его тут же с криком отбросила, испугавшись выскочившей Машки. Пришлось опять прибегнуть к магии. Через час все немного привели себя в порядок, отогрелись, поели и разошлись отдыхать по выделенным им комнатам.

— Не хочу я отдыхать! — сказала Ольга Нору, когда он зашел к ней из своей комнаты. — Это отец с Сашей устали за рулем, а я, пока сюда ехали, отдохнула на неделю вперед! Лучше позвоню Виктору.

Виктор взял трубку после первого же звонка.

— Мне уже доложили о том, что вы на даче, — сказал он девушке. — Я ждал, когда со школы придет дочь. Сейчас мы пообедаем и приедем. Вы ведь не собираетесь спать?

— Может, отец с Сашей и заснут, — сказала Ольга, — а я уже отоспалась впрок и не могу сидеть без дела!

— Кабана довезли? — спросил Виктор. — Он дачу не развалил? Я звонил в охрану, чтобы вас пропустили, так их пришлось долго уламывать. Они, видите ли, отвечают за всех жителей поселка, а у нас дикий зверь. Пришлось пообещать, что я возьму всю ответственность на себя. А как там ваш кот? Как на него отреагировала обслуга?

— Пришлось успокаивать, — засмеялась Ольга. — Анна спрашивает, будем ли обедать, а он у нее сразу потребовал рыбу.

— Как потребовал? — не понял Виктор.

— Да, я вам, наверное, не говорила… — задумалась Ольга. — Он уже довольно внятно болтает. И Анну спросил, есть ли рыба.

— С вами не соскучишься, — вздохнул он. — Ладно, пойду обедать.

На дачу Виктор прибыл только через полтора часа. Вместе с ним приехали Люда с Сидой. Люда обняла Ольгу и заплакала.

— Мне тоже зареветь? — спросила Ольга. — Я так рада тебя видеть, а ты разводишь сырость.

— Если бы ты знала, как мне тебя не хватало! — всхлипывая, сказала Люда. — Я и раньше с подругами не была так уж близка, а сейчас мне с ними совсем неинтересно, а в школе смертная тоска! Хотела перейти на экстернат, но без тебя как‑то страшно. Если бы не Сида, наверное, рехнулась бы!

— А мне тебя можно обнять? — спросила Сида. — Знаешь, я тебе так благодарна! И за мужа, и вообще!

— Вы уже поженились? — спросила Ольга. — Быстро!

— Фактически поженились, — сказал Виктор, — но в загсе еще не были из‑за ее документов, точнее из‑за их отсутствия. Давно бы все сделал, но помешало твое золото. Я сейчас под колпаком, поэтому приходится выжидать. Сида тебя поблагодарила, теперь поблагодарю я!

— Я рада, что у вас все хорошо, — сказала Ольга. — Девушки, поболтайте с Нором, а мы пока кое‑что обсудим. Это ненадолго.

— С Нором я поболтаю потом, — возразила Люда. — Сначала я хочу поболтать с говорящим котом. Куда дела это чудо природы?

— Я бы на него тоже посмотрел, — сказал Виктор, — а потом мы с тобой поговорим.

— Пойдемте, — согласилась Ольга. — Чудо природы должно быть в вашей гостиной. Ему не выделяли отдельной комнаты.

Они прошли в гостиную, где на диване, подложив под голову подушку, лежал Уголек.

— Здоровый вымахал! — удивился Виктор. — Примерно как девятилетний мальчик, только страдающий ожирением.

— Это из‑за шерсти, — засмеялась Ольга. — Если его смочить…

— Не надо мочить, — подал голос Уголек. — Зачем эти пришли? Рыбы нет?

— Пришли поговорить, — сказала Люда.

— А рыба у тебя есть? — повторил он.

— Пока нет, — показала пустые руки девушка. — Принесу в следующий раз.

— Говорить тоже будем в следующий раз, — сказал кот и заворочался, поворачиваясь к ним спиной.

— Ну вы даете! — высказалась Люда. — Кому рассказать — не поверят!

— Я читала об одном из жрецов Ардеса, — сказала Сида. — К концу жизни он разочаровался и в людях, и в богах, удалился в предгорья и жил там совсем один, только со своими птицами. Что это были за птицы, автор в книге не указал, написал только, что они были большие, намного больше обычных. Он научил их разговаривать, и они вечерами беседовали о самых разных вещах.

— И чем все закончилось? — поинтересовался Виктор.

— Пока жрец был жив, люди терпели его выходки, — сказала Сида. — Когда он однажды утром не проснулся, жители двух окрестных деревень пришли к его пещере и перебили птиц. Автор написал, что птицы умоляли людей о снисхождении и предлагали им золото. Я в это не верю: жрец Граз жил очень бедно, откуда у его птиц могло взяться золото?

— Посмотрели? — спросила Ольга девушек. — Теперь развлекайтесь сами. Или пытайтесь разговорить этого любителя рыбы, или вытаскивайте Нора из его комнаты, а мы на полчасика уединимся.

Они вдвоем вернулись в комнату Ольги и сели в кресла напротив друг друга.

— В Алейск приезжал капитан ФСБ, — сказала Ольга. — Интересовался всем, что можно было узнать о вашей жизни. Когда он стал разбираться с вашим спасением, вышел на нас. Ему поручили отыскивать всякие странности, а вокруг нас этого хватало.

— В основном вокруг тебя, — заметил Виктор. — Что ты с ним сделала?

— Пусть вокруг меня, — согласилась она. — Мне в последнее время все только об этом и говорят. Я пока терплю, а когда закончится терпение, начну всех превращать в лягушек.

— А сможешь?

— Могу любого убедить в том, что он стал лягушкой, — засмеялась Ольга. — И будут квакать. А этому капитану я поменяла воспоминания и их оценку. Он забыл о половине наших странностей, а вторую половину уже не считает странностями. Подумаешь, красивая и всесторонне развитая девушка! Пусть даже в чем‑то гениальная, ничего сверхъестественного в этом нет. Но все это уже неважно.

— Хочешь пройти с фотографией президента по Красной площади? — спросил он.

— Вы не могли догадаться! — сказала она. — Игорь подсказал?

— Игорь. И сказал, что это правильный ход, но все нужно хорошо просчитать, и мне нужно тебе помочь.

— Вот и помогайте! Мне нужны фотографии президента, главы правительства, министра обороны и еще пяти–шести лиц, которые делают погоду на самом верху. И желательно не мотаться по Красной площади, а сидеть где‑нибудь поблизости. Я хочу немного покопаться в их памяти и кое‑что в ней поменять, а это слабо сочетается с хождением.

— Каким должно быть расстояние? — спросил Виктор.

— Не больше двух километров, — ответила Ольга. — Чтобы просто убить, достаточно и пяти, но сложную работу надо делать поближе. Получается точнее и намного быстрей, и я меньше трачу силу. Хорошо бы найти комнату. Учтите, что на каждого человека понадобится примерно полчаса.

— Ты можешь сказать, что хочешь сделать? Мне будет легче подбирать кандидатуры…

— Прежде всего пробегусь по памяти каждого, а потом свяжу все их самые светлые воспоминания со своим образом. Никакого сексуального подтекста не будет: мне не нужна толпа престарелых поклонников. Они будут ко мне относиться, как к любимой дочери или внучке.

— И ту, и другую можно отшлепать, несмотря на всю любовь, — сказал Виктор, — или просто проигнорировать ее мнение. Взрослым дядям все лучше известно.

— Поэтому первую скрипку у меня будет играть не любовь, а страх! — объяснила девушка. — Любовь нужна для того, чтобы меня сразу не убили с перепугу, и как задел на будущее, когда уже не будет смысла в страхе.

— Чем будешь пугать?

— Есть одна неприятная болезнь, — сказала Ольга. — В природе ее не существовало. Эту болезнь придумали маги как раз для подобных случаев. Мозг начинает сам уничтожать тело. Нарушения самые разные, и они нарастают валом, пока не подгребут под собой человека. Медикаментозное лечение бесполезно, любые процедуры — тоже. Небольшое временное облегчение может дать только гипноз. Причем болезнь начнет развиваться, если человек попробует причинить мне любой вред. Причинит один — заболеют все. И остановить это смогу только я! И они все об этом будут знать. Помимо меня, мы их завяжем на нашу корпорацию и на покупку золота на наших условиях. Вот, исходя из этого, и подбирайте кандидатуры.

— Тебе предложат сотрудничество, — сказал Виктор, — и много плюшек. Примешь?

— Там посмотрим. Их деньги при моих капиталах не будут иметь значения, а вот встречные услуги… Мне потребуется хорошее оружие для прогулки в мир Нора. Не помешает взять с собой несколько терминаторов, а у государства они есть. Да и для охраны нашей корпорации много чего нужно. Поэтому, скорее всего, я им помогу, но не в ущерб нашим общим делам. Когда можно будет начать?

— Давай я завтрашний день возьму на подготовку, а послезавтра начнешь. И лучше не говорить о новых условиях продажи золота, пока ты не сделаешь работу.

— Папа, у тебя сейчас есть время со мной поговорить? — спросила Татьяна отца. — Это важный разговор.

— Ну если важный, — усмехнулся он, — тогда давай сядем.

Они сидели в гостиной двухэтажного дома Стародубцевых, где Владимир Сергеевич до прихода дочери смотрел телевизор.

— Выключи телевизор, — попросила Татьяна. — А теперь послушай. Я сегодня перешла на экстернат.

— А зачем? — спросил отец. — Я уверен, что ты сможешь сама освоить программу второго полугодия и все сдать раньше других, только не вижу смысла. Тебе осталось учиться всего три с половиной месяца.

— Смысл хотя бы в том, что мне не придется без толку проводить полдня в школе! Через десять дней я все сдам и найду чем заняться.

— Пупок не развяжется? — прищурился отец. — Ну раз ты так в себе уверена, дерзай.

— Это не все. Летом мы с Борей уедем в Москву.

— Так! — посерьезнел Владимир Сергеевич. — Мы с Борей. Боря, случайно, не Панов?

— Панов, и совершенно не случайно!

— А это ничего, что он на год младше тебя и еще несовершеннолетний?

— Год — это ерунда! — возразила дочь. — Женщины живут дольше. А никаких глупостей, о которых ты подумал, пока не будет!

— А школа? Ему же еще год учиться! Это если его еще не оставят на второй год в десятом классе. Все‑таки он много пропустил.

— Он тоже перешел на экстернат и через несколько дней будет сдавать первый экзамен, а до конца учебного года постарается вообще закончить школу!

— Не уверен, что у него это получится, — покачал головой отец. — Тебя не беспокоит, что он ниже тебя?

— Ты нас измерял? — спросила Татьяна. — У нас, к твоему сведению, одинаковый рост! Не буду делать пышных причесок и обойдусь без каблуков. Что еще не так?

— Ты его так любишь, что согласна связать свою жизнь с инвалидом?

— Этот «инвалид» уже совершенно здоров и завтра выходит тренироваться на секцию. Говорю только для тебя, что у него через месяц вырастут новые зубы.

— У вас у всех такие способности? — спросил отец. — Кто же она такая, если смогла вам все это дать?

— Моя подруга! — ответила Татьяна. — Она мне даже ближе подруги, мы как сестры. Ольга обещала нам всем квартиры в Москве и помощь в учебе, если у кого‑нибудь не получится попасть на бюджетное отделение.

— Ты знаешь, сколько там стоят квартиры? Такие подарки и сестрам не делают. Если ты действительно получишь квартиру, ее нужно будет отрабатывать.

— Все равно придется на кого‑то работать, почему не на Ольгу?

— У нас есть семейное дело, — напомнил отец.

— У вас есть Славка! — ответила Татьяна. — Вот он его и продолжит. Ты у меня не старый, а брат младше меня всего на два года.

— А если у Бориса все‑таки не получится раньше закончить школу?

— Уеду одна, а он приедет, когда освободится.

— Девушка… — начал Владимир Сергеевич.

— Ах, девушка! — вскинулась Татьяна. — Подожди… — она подошла к камину, взяла в руки кочергу и резким движением согнула ее пополам, после чего отбросила нагревшееся железо обратно в камин. — Это для тебя аргумент?

— Это аргумент, — согласился отец. — Я так не смогу. Я не буду уговаривать тебя остаться, так что, если захочешь, уедешь. Только ты не будешь учиться за чужой счет. Стародубцевы не нищие, а на твое обучение мне денег не жалко. Надумала уже, куда будешь поступать?

— Мы с Борей поступим на физмат.

Прошло больше часа с того момента, как он очнулся в небольшом помещении, видимо, предназначенном для приготовления пищи. Голова просто раскалывалась от боли, а попытавшись подняться на ноги, он вскрикнул и ухватился за стенку. Закатив штанину, дор увидел большую ссадину на колене. Рядом на полу валялось нечто вроде стула с одной обломанной ножкой. Наверное, поломка ножки и послужила причиной падения тела и потери им сознания. Дор осторожно сел на целый стул и погрузился в память того, чье тело ему удалось занять. Просмотр длился больше часа и позволил добавить немало сведений об этом мире к тому, что им передали из компании «Вечность». Теперь, хоть и с трудом, он мог общаться с аборигенами. Прихрамывая, он обошел квартиру, смочил в ванной комнате уже не так сильно болевшую голову и стал обдумывать дальнейший план действий. Ему попалось состоятельное по здешним меркам тело, и это надо было использовать. У дора было только три дня, за которые нужно было найти замену телу, поэтому он не стал отлеживаться. Поменяв домашнюю одежду на более теплую, он забрал припрятанную пластиковую карточку и пошел снимать деньги. Домой вернулся, сняв со счета шестьсот тысяч рублей. Память подсказала, что носить с собой очень большие деньги опасно, особенно тому, кого он рассчитывал на них купить. Ничего, он отдаст и карточку, а код легко запомнить. Пообедав и вооружившись достаточно внушительным ножом, он отправился туда, где зимой в Алейске обитали бомжи. Было безветренно, и стояла теплая для этого времени года погода, поэтому бездомные не отсиживались в укромных, теплых местах, как это обычно делали в непогоду, а занимались промыслом, осматривая мусорные баки. Он нашел всего пятерых. Троих он забраковал, а четвертый послал его… далеко. Повезло с пятым.

— Большие деньги, говоришь, — задумался он. — Покажи!

Убедившись, что у придурка, который нес ему всякую чушь насчет замены душ, в руках действительно бабки, а не какая‑нибудь напечатанная на принтере лабуда, он сразу же с ним согласился и начал засовывать обмотанные резинками пачки купюр в карманы своего грязного и вонючего пальто. Когда закончили, отдавший деньги придурок, ничего не говоря, повернулся и ушел. Дор решил оставшиеся два дня прожить в этом теле, а абориген пока пусть немного приведет себя в порядок. У него это должно получиться лучше, чем у почти не знавшего местных особенностей пришельца.

 

Глава 16

— Здесь десять фотографий, — сказал Виктор. — На каждой написано, что это за человек и какую занимает должность. В группу первой очереди входят вот эти, остальные пять важны, но в их подчинение нет жизненной необходимости. Это, например, председатель Комитета Думы по бюджету и налогам.

— Если такая шишка второстепенна, то кто же, помимо президента, стоит на первом месте? — спросила Ольга, рассматривая фотографии. — Единица — это у вас обязательные, а двойка — желательные?

— Совершенно верно, — кивнул он. — Сейчас я тебя отвезу в гостиницу «Националь». Этот пятизвездочный отель расположен в двухстах метрах от Красной площади, думаю, что он тебе подойдет. До Думы шестьсот метров, а до Лубянки еще меньше. Ты сможешь дотянуться до всех, кроме вот этого типа из второй очереди. Им придется заниматься отдельно. Это бизнесмен и личный друг президента. Сейчас очень благоприятный момент: все эти люди находятся в Москве.

— Сколько у меня времени? — спросила Ольга.

— Гостиница взята до завтрашнего утра, — ответил Виктор. — Если не уложишься, всегда можно продлить. Заодно отдохнешь. Там есть бассейн, сауна и много чего еще. В стоимость номера входит только завтрак, а за остальное питание нужно платить. Там есть платные услуги, так что возьмешь с собой карточку.

— Родителям помогут с мебелью?

— С ними будет человек, который поможет выбрать все необходимое, а деньги на ваши счета перевели еще вчера. Пусть родители занимаются квартирой, а ты о ней не думай. Вам пока удобнее жить на даче.

— Как мне одеться? — спросила Ольга. — Наверное, мой самый приличный прикид в вашем пятизвездочном отеле примут за тряпку. Было у меня французское платье, но отец посоветовал отдать Саше. Я, дура, и отдала, а она теперь его иногда носит, заправив в брюки, как рубашку.

— По пути заедем в магазины, — пообещал Виктор. — Оденем тебя и обуем.

— И все, кто за вами сейчас следят, дружно доложат, что господин Фадеев запал на молоденькую шлюшку, — вздохнула Ольга. — Еще не компромат, но уже где‑то близко.

— Нормальная версия, — хмыкнул Виктор. — Будем и дальше ей соответствовать. Бери, дарю от чистого сердца. Шура сама хотела тебе их подарить, да не вышло.

Он протянул ей небольшую коробочку, открыв которую, Ольга увидела пару золотых сережек с искрящимися камешками размером со спичечную головку.

— Такое можно носить в любом обществе, — сказал Виктор. — Алмазы небольшие, но очень чистые. Кроме того, здесь качественная огранка и тонкая работа по золоту. Носи, потом купишь себе что‑нибудь побогаче, или это сделает Нор.

— Может, отдать их Сиде? — нерешительно предложила Ольга. — Они же дорогие!

— Да, мало дать женщине миллионы, чтобы она сразу превратилась из лесной дикарки в миллионершу! — рассмеялся он. — Ольга! Я не призываю тебя швыряться деньгами, но кое от каких прежних привычек нужно избавляться, например, от излишней скромности. Если любящий тебя мужчина дарит драгоценность, не стоит от нее отказываться только из‑за ее высокой цены. На «любящего мужчину» не обижайся: любить можно по–разному. Люда видит в тебе сестру, а я отношусь, как к дочери.

— Спасибо! — растроганно сказала девушка. — Одиннадцатый час… Может, уже поедем? Нам еще бегать по магазинам.

— Поедем, — согласился Виктор. — Хотя в магазинах нам бегать не придется, потому что бегать будут вокруг нас. Но шоссе забито, поэтому лучше выехать раньше. Беги, поцелуй Нора и иди одеваться.

До нужных магазинов добирались больше часа.

— Еле ползем! — сердилась Ольга. — Сколько мы хоть проехали десять километров? Быстрее было бы пробежаться. А сейчас вообще встали!

— Километров пятнадцать, — невозмутимо ответил Виктор. — Ну что ты кипятишься? Нервы нужно беречь. Для чего дергаться, если все равно ничего нельзя сделать? Это, моя милая, Москва!

— А нельзя купить вертолет? — спросила девушка.

— Купить можно, — ответил он, — нельзя летать над городом. А если когда‑нибудь разрешат, будут сложности с посадкой. Не нервничай: движение по этому шоссе медленное, но пробки здесь — явление редкое. И к тому же мы уже почти приехали.

Магазин, где купили платье, был совсем небольшой. Менеджер осмотрела клиентку, уточнила размеры и выбрала на свой вкус несколько нарядов. Все безумно дорогие и довольно нескромные. Ольга померила одно платье, и сразу отказалась его брать и примерять все остальное.

— У меня нет никакого желания выпендриваться! — сказала она девушке. — И потом сейчас зима, и я не хочу себе все отморозить. У вас есть что‑нибудь приличное с классическим силуэтом из плотной шерсти? И не до пупа, а немного ниже.

— У нас все приличное! — ответила та. — Я поняла, что вам нужно, сейчас принесут.

Принесли несколько платьев, из которых Ольга после примерки выбрала себе вязаное платье песочного цвета, понравившееся больше других. Она в него сразу же переоделась, и они проехали в магазин обуви. Здесь задержались недолго. Ольге сразу понравились изящные туфли, которые великолепно сидели на ноге и прекрасно сочетались с купленным платьем. Плюнув на излишне высокие, по ее мнению, каблуки, девушка кивнула на них сопровождавшему их работнику магазина.

— Теперь в парикмахерскую, — решил Виктор. — Появляться с твоей прической в приличном обществе — это моветон!

Когда они приехали в парикмахерскую, Ольга попросила мастера сделать ей высокую прическу.

— Можете изобразить что‑нибудь приличное, чтобы открыть шею? — спросила она терпеливо ждущего ее ответа мужчину. — И желательно такое, чтобы я завтра утром не походила на пугало.

— Изобразим, — кивнул он. — Если будете спать на боку, прическа сохранится день или два, потом придется опять идти к нам. Увы! Не существует ничего вечного!

Этот философ работал с ее волосами целый час, но работа стоила потраченного времени. Виктор одобрил прическу и повез ее покупать шубу.

— Где ты видела истинную леди в английских шмотках и в китайской куртке? — спросил он девушку. — При виде такого обслуга в отеле впадет в ступор, и тебе придется самой себя обслуживать. И как после этого будут к тебе относиться?

— Не знаю, как обслуга в вашем отеле, но я уже в ступоре! — с возмущением заявила Ольга, когда они стали смотреть шубы. — Восемьсот тысяч за соболиную шубу, которую даже не назовешь полушубком! На две ладони выше моих коленей! Берем что‑нибудь дешевле и приличнее. Вот хотя бы из норки.

— Эти совсем дешевые, — ухмыльнулся Виктор. — Всего сорок тысяч.

— Смеетесь? — вздохнула Ольга. — Ладно, хоть теплая и немного ниже коленей. Берем ее и быстрее уезжаем, а то мне придется еще и завтра сидеть в вашем отеле. Вряд ли те, кто мне нужны, задерживаются на работе допоздна. Так работали только при Сталине. Сколько, кстати, стоит номер в «Национале»?

— Точно не знаю, — ответил он. — Такой номер, какой взяли тебе, стоит тысяч семь–восемь за ночь. Так, остановите!

— Что, еще покупать? — спросила Ольга. — Вроде уже все есть.

— Тебе нужно другую сумку, — объяснил Виктор. — Твоя не годится. Ты бы в «Националь» еще пришла с авоськой.

— Пусть кто‑нибудь сходит, — попросила она Виктора. — Согласна на любую не очень большую сумку под цвет шубы. Если не понравится, потом подарю Саше.

Один из сопровождавших их мужчин сбегал в магазин и принес ей небольшую дамскую сумку. Ольга сразу же стала перекладывать содержимое своей сумки в купленную и в одном из отделений обнаружила вместительное портмоне.

— Надо было им и ограничиться, — сказала она Виктору. — Все равно у меня с собой почти ничего нет. Теперь, надеюсь, все?

— Съездить, что ли, за алмазным колье? — задумчиво сказал он. — Понятно, за твой счет. Ладно, это как‑нибудь в следующий раз. Владимир, давай в «Националь». Что ты вертишься?

— Пытаюсь определить, из какой машины за нами следят, — ответила Ольга. — По–моему, вон та, черная.

— Тебе не все равно? Обувай туфли, а свои сапоги оставь в машине. И побыстрее. Мы сейчас приедем, а там нельзя долго стоять.

Снаружи шестиэтажное здание «Националя» не произвело на Ольгу особого впечатления, но внутри…

— Выше нос, девочка! — шепнул Виктор, взял ее под руку и повел через вестибюль к стойке–ресепшн.

Номер был оплачен заранее, поэтому регистратор, посмотрев ее паспорт, выдал ключ и спросил, нужна ли госпоже Ковалевой помощь. Виктор ответил, что он все сделает сам, и повел ее к лифту. Поднялись на четвертый этаж и по обвешанному картинами коридору дошли до нужной двери.

— Такой номер называется классическим, — сказал он, когда открыли двери и зашли внутрь. — Скромненько, но со вкусом. Смотри, ключ положу на стойку с цветами.

— Ни фига себе, скромненько! — сказала Ольга, осмотрев роскошный номер. — Я еще не была у вас дома, но ваша дача после этого номера кажется сараем.

— Дома у меня просторно, уютно и обставлено по нашим вкусам, — ответил он, — но особой роскоши ты не найдешь. Чтобы в таком жить, нужно менять привычки, а мои сформировались уже давно, и мне с ними удобно. Ладно, не буду отнимать у тебя время. Если будет что‑то нужно, звони или на мой номер, или тому, кто вас встречал на повороте к «Лагуне», его номер у тебя есть. Я тебе уже говорил, что бесплатные здесь только шведский стол и оздоровительный центр, за все остальное обычно платят. Расплачивайся карточкой, денег у тебя на ней много, так что можешь себя ни в чем не ограничивать.

Он ушел, а Ольга заперла дверь, сняла шубу, поменяла туфли на стоявшие у двери тапочки и прошла из гостиной в спальню.

— Вот как тут работать? — сказала она сама себе, забираясь на большую двуспальную кровать, к которой было приставлено нечто вроде скамейки. — Совершенно нерабочая обстановка!

Вздохнув, вынула из сумки конверт с фотографиями и, высыпав их на кровать, нашла фото президента.

Самое сложное в работе по образу — это настроиться на клиента, дальше можно все делать так же, как если бы человек находился рядом. Видимо, сказалась близость Кремля, потому что настройка на президента прошла легко, и все получилось практически сразу. Первым делом она слилась с его органами чувств и очутилась в большом кабинете, в котором, кроме самого президента, были еще двое мужчин. Один из них показался смутно знакомым, второго она никогда раньше не видела. Не отвлекаясь на их разговор, она сразу же приступила к сканированию памяти. Подключаться непосредственно к памяти другого человека нельзя, поэтому с ней работают через сознание хозяина. Маг может просматривать чужую память с очень большой скоростью, что обычно и делают. Помимо экономии времени, это позволяет остаться незамеченным, поскольку человек, предоставляя свою память, сам не успевает осознать вспомненное. Единственный недостаток в том, что мозг клиента сильно загружен посторонней работой, о которой он сам не подозревает. При этом у него не получается сосредоточиться на чем‑то сложном. Вот и сейчас президент сбился с мысли, начал тереть лоб рукой и прервал разговор, сославшись на неважное самочувствие. Просмотреть за минуты то, что память человека запомнила за годы, нереально даже при повышенной скорости восприятия, поэтому маг задает, что именно нужно искать. Вот и сейчас Ольга заставила президента вспоминать все самое светлое и радостное, что было в его жизни. Постельные сцены пропускала, а все остальное связывала со своим образом, прописывая его почти в каждый эпизод. Когда она закончила с памятью, сразу же перешла к наложению отложенного воздействия. Это заняло всего несколько минут, после чего Ольга приступила к последнему, что осталось сделать. К сожалению, мысленно общаться было нельзя, но она могла отправить свое послание по–другому. Записав в его память все, что хотела, девушка, фигурально выражаясь, ткнула его носом в записанное, после чего слилась с его органами чувств.

Первым, что испытал президент, было изумление, потом волной накатил страх. Через несколько минут страх сменился озабоченностью, и он, приказав подать машину, куда‑то уехал. Потеряв контакт, Ольга взяла вторую фотографию. Из‑за того что слишком много времени ушло на экипировку, она смогла обработать лишь троих из первого списка. Двое остальных уже были вне зоны досягаемости. Вздохнув, девушка взялась за фотографии чиновников второй очереди. Эти были на месте, но она успела все сделать только для двоих. Пока работала с ними, остальные разъехались.

— Что будем делать? — спросила она Виктора по телефону. — Проделала только половину работы.

— Отдыхай, — ответил он. — Номер за нами до двенадцати часов, так что еще сможешь поработать завтра. Если чего‑нибудь не успеешь, можно будет доделать, находясь в машине? Отлично, тогда так и сделаем.

— С тобой сегодня не случилось ничего странного? — спросил по телефону президент. — Чего‑нибудь связанного с девушкой по имени Ольга?

— Что, и у тебя? — сказал председатель правительства. — Ты сейчас где?

— В Ново–Огарево, — ответил президент. — Можешь приехать?

— Буду не позже чем через час. Может быть, пригласить и остальных из списка?

— Не будем это обсуждать даже по нашему по телефону, — прервал его президент, — Сначала нам нужно поговорить самим, потом уже будем думать, кому и что говорить.

Дальнейший разговор состоялся в гостевом доме, куда президент проводил приехавшего к нему главу правительства.

— Садись, поговорим, — сказал он, сам усаживаясь в глубокое мягкое кресло. — Нужно сравнить то, что мы с тобой узнали. Как это у тебя произошло?

— А черт его знает! — выругался гость. — Я уже закончил с делами и собирался уезжать, когда вдруг совершенно ясно понял, что не должен даже думать о чем‑то плохом в отношении этой Ольги, Фадеева и всего того, что они затеяли. И золото мы должны купить на их условиях. Не знаю почему, но я уверен, что любое враждебное действие в отношении этой девчонки или ее близких станет для меня началом конца. И не только для меня, но и для всех тех, кого она перечислила. А у тебя?

— Аналогично, — кивнул президент. — Перед этим у меня была встреча, но ее пришлось прервать. Возник какой‑то шум в ушах, и стало трудно вести беседу. А потом появилась эта девушка и перечислила все, что мне не следует делать. И знаешь, я испугался, но не ее, а возможных последствий. К ней почему‑то не было ни злости, ни тем более ненависти. Скорее, наоборот, она мне была чем‑то близка. Словно откуда‑то появилась еще одна дочь.

— А ведь и у меня было что‑то похожее! — вспомнил гость. — Какое‑то время путались мысли. И что будем делать? Если честно, не тянет проверять, блеф это или реальная угроза. Медики не помогут, это я почему‑то знаю точно. Так же точно уверен в том, что ее смерть ничего для нас не изменит, если она будет следствием действий кого‑нибудь из списка. Передохнем все!

— Успокойся, — сказал президент. — Не бывает безвыходных ситуаций. А для нас, в общем‑то, нет угрозы. Достаточно придерживаться ее требований…

— Я буду придерживаться, а какой‑нибудь олух из списка не выдержит и ее грохнет! — зло сказал гость. — И что тогда?

— Попробуем этого не допустить. Нужно будет со всеми поговорить, а до этого самим с ней побеседовать и кое с кем проконсультироваться. Мы затянули переговоры по золоту и начали слежку за Фадеевым и его людьми, вот и последовала реакция. Из всего нужно извлекать пользу, вот мы и попробуем это сделать. Сойдемся ближе и с этой девчонкой, которая смогла запугать первых лиц государства, и с Фадеевым, с которым она, очевидно, как‑то связана. Если она может проделывать такие вещи, представляешь, какие могут открыться возможности?

— Я пока больше думаю не об этих возможностях, а о своих собственных. Если бы я в ее списке был один, наверное, тоже думал бы о перспективах. И еще мне не понравилось то, что могут измениться условия продажи золота. Заломят цену, и откуда мы возьмем деньги? Она внесла в свой список очень влиятельных людей, но и они не могут по своему усмотрению тратить миллиарды на левое золото, будь оно хоть трижды уникальным!

— Больше оплатим акциями, — предложил президент. — Да и с деньгами не все так сложно, если будут продавать по частям. И не стоит себя накручивать раньше времени. Я думаю, что с нас не запросят больше, чем мы сможем дать. Даже если все так, как нам внушили, нас не могут наказать за то, что мы не в состоянии сделать. Тогда нам будет нечего терять, а это уже опасно для них самих.

— Черт–те что! — сказал гость. — Мне начхать на это золото и на господина Фадеева! Хотел сказать, что мне начхать и на Ольгу, но не могу! Она что‑то сделала, что‑то такое, из‑за чего я даже не могу на нее сердиться! Но я хочу жить и не думать о том, что, возможно, завтра из‑за чьих‑то действий начну заживо разлагаться! Нужно с утра вытягивать к нам Фадеева и договариваться. С кем ты хотел консультироваться?

— У нас среди экстрасенсов не одни шарлатаны, — сказал президент. — Даже есть отдел. Их там пока не всех разогнали. Вот и посмотрим, есть ли от оставшихся хоть какая‑то польза.

Утром Ольга проснулась с сильным чувством голода. Вчера она сходила в ресторан, ужаснулась ценам и невольно сэкономила на своем желудке. То, что на счету лежала семизначная сумма, ничего не меняло. Ей просто претило платить за еду в десять раз дороже ее стоимости. Вчерашний вечер она провела, обзванивая родственников и друзей, а потом приняла гидромассажную ванну, стараясь не мочить волосы, и до сна смотрела телевизор. Отель предоставлял на завтрак бесплатный шведский стол, но до него еще нужно было ждать больше часа, на что она уже была неспособна. Ресторан открывался только в одиннадцать, но бар работал с семи, в него она и направилась, поменяв халат на новое платье. Бар совсем недавно открылся, и, кроме нее, в нем сидела только компания из трех мужчин. Ольга не стала смотреть прейскурант, просто попросила подать что‑нибудь мясное и не слишком острое. Почувствовав запах свежей выпечки, она заказала еще яблочный пирог. Все оказалось до умопомрачения вкусным, и, пока не закончилась еда, девушка выпала из реальности. Она уже хотела уйти, когда сидевшие за три столика от нее мужчины о чем‑то заспорили. Один из них повысил голос, и Ольга поняла, что он француз. Быстро проверив всю троицу, девушка определила, что среди них два француза и один англичанин. Для работы было еще слишком рано, поэтому она решила послушать, о чем они говорят, и обострила магией слух. Как оказалось, разговор шел о бабах, причем о русских. Тот, кого собеседники называли Клодом, с жаром рассказывал о том, какие здесь доступные женщины, и приводил немало пикантных подробностей. Как поняла Ольга, этот француз приехал в Россию просто развлечься. У двадцатипятилетнего парня был богатый папочка, который финансировал эту поездку, причем с условием, что после ее окончания сын перестанет валять дурака и займется семейным делом. По мнению Ольги, надеждам папаши не суждено было сбыться, уж больно пустая голова была у его отпрыска. Собеседники Клода, скорее, были его слушателями, сами они говорили мало. Ольге быстро надоело слушать похабщину, пусть даже на французском, поэтому она встала из‑за своего столика и пошла к выходу из бара. Когда проходила мимо занятого компанией столика, Клод прошелся и по ней.

— Смотрите, какая красотка! — восторженно сказал он и причмокнул губами. — Вот такой же я вчера…

Ольга чуть притормозила и отвесила начинающему донжуану сильную оплеуху.

— Понял за что? — на чистом французском спросила она оторопевшего парня. — Или нужно добавить?

Дернувшийся к Ольге работник бара понял, что между собой разбираются иностранцы, и остановился, выжидая, чем все закончится.

— Извините, мадемуазель! — повинился Клод. — Я вас спутал с русской.

— Я и так русская, козел! — сказала девушка, вогнав в ступор всех троих. — Достоинство мужчины не в том, что у него болтается между ног, а совсем в другом! Но тебе этого все равно не понять, поэтому держи от меня подарочек! Пока ты будешь ошиваться в России, у тебя не встанет ни на одну женщину! Все понял? Вот и чеши в свою Францию и попробуй там заняться чем‑нибудь еще, кроме задирания юбок.

Она вздернула подбородок и вышла из бара, оставив в нем растерянных иностранцев и довольного бармена. В отличие от официанта, бармен достаточно хорошо знал французский, чтобы понять, что русская девушка отхлестала по морде француза за хамство, и предвкушал, как будет об этом рассказывать. Ольга прекрасно понимала, что Клод не примет ее слова всерьез, и радовалась, представляя, как он должен опозориться. В свой номер она вернулась, когда часы показали четверть девятого. Через несколько минут позвонил Виктор.

— Как твои дела? — спросил он.

— Позавтракала и теперь убиваю время, — отчиталась она. — Правительство начнет работу в девять, Дума — в десять. Если кто и появится, то не раньше чем через полчаса.

— Меня к девяти вызывают в Кремль, — сказал он. — Наверняка потребуют свести с тобой.

— Тяните время, — попросила она. — Мне нужно хотя бы два часа. Если все будут на месте, я успею обработать еще троих. Останется друг президента и еще кто‑то один из списка. Ими можно заняться потом, а можно совсем не заниматься, если и так договоримся.

— Попробую, — сказал он. — Если не начнут загонять иголки под ногти…

— Пусть только попробуют! — угрожающе сказала Ольга. — Мне уже и фотографии не нужны. Все их образы в памяти, и я не собираюсь ждать, пока они начнут сами себя убивать. Если нет ума, то и не фиг лезть на самый верх!

— Плохо, что я не маг и не смогу тебе ничего сообщить, — сказал он. — Вряд ли мне дадут воспользоваться телефоном. Скорее всего, там будут заблокированы все технические средства связи.

— Плохо, что я буду занята, — сказала Ольга. — Ладно, сделаю после каждого клиента маленький перерыв и воспользуюсь вашими ушами и глазами. Вы не против?

— Это как? — опешил он.

— Ничего страшного! — засмеялась она. — Просто буду слышать и видеть все то же, что и вы. Вы при этом абсолютно ничего не почувствуете. Могу вам даже дать знать о своих успехах. Сколько у вас зачешется пальцев на руке, столько клиентов я обработала.

— Что ты еще можешь, чего я не знаю? — спросил он. — Или это слишком долго перечислять?

— Точно, — опять засмеялась девушка. — Если я начну все перечислять, вы к девяти точно не успеете в правительство. Лучше поговорить о моих способностях как‑нибудь в следующий раз. Поезжайте, и ни пуха вам, ни пера!

— Ну тебя к черту! — ответил Виктор и отключился.

Было только полдевятого, но Ольга на всякий случай проверила все в пределах досягаемости и обнаружила чиновника из первого списка. Он ехал на работу, но за рулем сидел шофер, поэтому девушка не стала церемониться и приступила к обработке. Закончив, она представила Виктора, нашла его где‑то совсем рядом и подсоединилась к зрению. Фадеев сидел в какой‑то приемной и, видимо, ждал вызова. Отключившись от него, Ольга нашла председателя Комитета по управлению государственным имуществом и занялась им. Наверное, начал сказываться опыт, потому что с этим чиновником она закончила за двадцать минут. Прежде чем переключиться на прибывшего на работу председателя Государственной Думы, она опять соединилась с Фадеевым и увидела его в большом кабинете в компании президента, главы правительства и директора ФСБ. Немного подумав, Ольга разделила сознание. Одна ее часть осталась следить за номером, вторая — слилась с Виктором, а третья, и основная на данный момент, занялась председателем Комитета. Скорость обработки чиновника сильно упала, зато теперь можно было следить за Фадеевым.

— Вы заигрались! — жестко говорил президент. — Не знаю, как вам это удалось, но нет ни одного ограничения, которого рано или поздно не смогли бы обойти. Вы догадываетесь, что тогда с вами сделают?

— Трудно догадаться, — ответил Виктор. — У вас слишком большие возможности. Откуда мне знать, что вы выберете?

— И все‑таки вы на это пошли! — сказал директор ФСБ Александр Бортенев. — Какие причины? Неужели только наша слежка?

— У меня появилась возможность выпуска таких изделий, которые еще долго не будут иметь аналогов в мире, — начал объяснять Виктор. — Я не собираюсь раскрывать вам источники новых технических знаний. И потому, что не хочу, и потому, что те, кто мне их дает, не станут с вами сотрудничать. Моих собственных средств недостаточно для быстрого запуска в производство, а к заемным прибегать не хочу. И тут очень кстати появляется золото…

— Так оно все‑таки не ваше? — спросил президент. — Неужели Ольги?

— Ольги и ее жениха, — кивнул Виктор. — Это плата за работу, которую еще нужно будет сделать. Это золото можно было бы большей выгодой продать в Китае, только я и производство разворачиваю не из‑за одной прибыли, она для меня никогда не являлась самоцелью. Величие России для меня не пустой звук, поэтому нет желания усиливать наших воинственных соседей. Ольга тоже пошла вам навстречу, а в результате мы получили слежку и затягивание продаж. Я не дурак и прекрасно понимаю, что рано или поздно вы нащупаете моих людей и конфискуете золото. Ну а потом, может быть, уберут и меня, чтобы не осталось свидетелей. Ольга тоже опасается за себя и своих близких, и у нее для этого есть все основания. Или скажете, что их нет?

— Где она сейчас? — спросил президент. — Мы с ней хотим только поговорить.

— Сейчас еще рано, — бросив взгляд на часы, сказал Виктор. — В одиннадцать я вам скажу, куда нужно ехать.

— А почему в одиннадцать, а не сейчас? — спросил Бортенев.

— Потому что сейчас она обрабатывает последних чиновников из известного вам списка, — объяснил Виктор. — Это в ваших интересах, поскольку легче будет выполнить наши требования.

— Какая наглость! — восхитился глава правительства. — Не хотите стать одним из моих заместителей? Очень жаль!

— Ваши технологии имеют инопланетное происхождение? — спросил президент.

— Возможно, — не стал отрицать Виктор.

— А золото?

— Об этом вы сможете спросить у его хозяйки, — ответил Виктор. — Хотя, если она вам ответит правду, все равно не поверите. Мое представление о мире за последние полгода сильно изменилось. Раньше я даже не стал бы разговаривать с человеком, который рассказал бы мне то, что я знаю сейчас. И я не собираюсь вам ничего рассказывать. Говорить такое без доказательств…

— Уже без пятнадцати, — заметил Бортенев. — Может, пора сказать? Пока доедем…

— Разрешите, я позвоню.

— Распорядитесь, Александр Сергеевич! — сказал президент Бортеневу. — Пусть выключат аппаратуру.

Директор ФСБ вышел из кабинета и тут же вернулся.

— Можете звонить, — сказал он Фадееву. — Связь не глушится.

Виктор позвонил, и оставшаяся в номере личность взяла телефон.

— Ольга, ты еще не закончила?

— Пусть выезжают, Виктор Олегович, — ответила она. — Я закончу минут через пять. Только сапоги остались в вашей машине, так что пусть останавливаются недалеко от входа. Не в моих туфлях бегать зимой.

— Гостиница «Националь», — сказал Виктор, пряча телефон. — Одиннадцатый номер на четвертом этаже. Фамилия у Ольги — Ковалева. Мне ждать здесь или выйти?

— Вас проводят в другое помещение, — ответил ему президент. — Подождете там.

Ольга отключилась от Фадеева и почти тотчас же закончила работу с председателем Комитета. Положив телефон в сумку, она достала из шкафа свою шубу и стала ждать. Ожидание не затянулось: через четыре минуты в дверь постучали.

— Войдите, не заперто! — крикнула она.

— Здравствуйте! — поздоровался вошедший мужчина. — Вы Ольга Ковалева?

— Я, — ответила она. — Сейчас надену шубу и пойдем. Все, я готова.

Они спустились на первый этаж, где Ольга отдала ключи от номера, и через вестибюль прошли к выходу. Машина, как она и просила, была совсем рядом с входом, а ускоривший шаг провожатый распахнул перед Ольгой дверь и подал руку, помогая забраться в салон. Сам он сел на переднее сидение рядом с шофером. Уже через три минуты их машина, сбросив скорость, въехала в ворота Кремля. Подвезли ее прямо к входу в здание вполне современного вида, а сопровождавший предложил руку, опасаясь того, что она со своими каблуками не одолеет лестницу. Несколько минут ходьбы, и ее мимо охраны ввели в приемную, в которой раньше сидел Виктор.

— Ольга Ковалева? — спросил секретарь и, получив утвердительный ответ, приоткрыл для нее дверь кабинета. — Проходите, пожалуйста, вас ждут.

Встречали ее те же лица, что и Фадеева.

— Здравствуйте, — поздоровалась девушка. — Я могу снять шубу?

— Да, раздевайтесь, — разрешил президент. — Положите вашу шубу на стулья и садитесь сами. У нас будет важный разговор. Вам еще нет восемнадцати?

— Это для вас важно? — спросила она. — Или намекаете на то, что ответственность за мои деяния должны разделить родители?

— Почему вы это сделали? — спросил президент. — Мне действительно важно узнать ваши мотивы.

— Все очень просто, — сказала девушка. — Я не могу жить тихо и со своими способностями очень скоро привлекла бы ваше внимание. Появление золота это только ускорило. Вы начали интересоваться Фадеевым и вышли на меня.

— Я ничего об этом не знаю, — ответил Бортенев на вопросительный взгляд президента.

— Конечно, не знаете, — продолжила Ольга. — Мне пришлось немного покопаться в голове у вашего сотрудника. Он уже должен быть в Москве, но ничего интересного вы от него не узнаете. Но, помимо этого офицера, были бы другие, а меня в Алейске уже нет! Раскрутить все те странности, которые мы оставили, не так уж сложно. Вы бы на меня однозначно наехали, а я, несмотря на всю свою силу, не могу воевать с государством.

— А зачем воевать, когда можно сотрудничать?

— Владимир Васильевич! — сказала Ольга. — Я могу вас называть по имени–отчеству? Спасибо. Я не маленькая наивная дурочка! Если бы вы на меня вышли, или я пришла бы к вам сама, вряд ли я бы долго зажилась на свете! У меня очень большая сила, которую вы при всем желании не смогли бы контролировать. А вот я могу без большого труда контролировать вас всех. Мне это совершенно не нужно, и я бы не стала этого делать, но вам‑то этого не докажешь! Есть такая возможность, и для вас этого достаточно! Черт его знает, что может быть в голове у этой малолетки! Может быть, сейчас она этого действительно не хочет, но кто поручится, что так будет всегда?

— И вы решили взять нас за горло! — зло сказал глава правительства.

— Успокойтесь, Дмитрий Александрович! — холодно сказала Ольга. — То, что я с вами сделала, это не навсегда.

 

Глава 17

— И когда же мы избавимся от вашего подарочка? — спросил глава правительства.

— Что вы от меня хотите услышать, Дмитрий Александрович? — сказала Ольга. — Что я для вас это сделаю прямо сейчас? Такого вы от меня не услышите! Я понимаю, как неприятно чувствовать свою зависимость, особенно таким людям, как вы, но пока с этим придется смириться. Вот когда вы поймете, что меня абсолютно не интересует ваша власть, когда почувствуете всю мою полезность, даже незаменимость, и будете относиться ко мне по–дружески…

— Считайте, что я к вам и так уже отношусь по–дружески! — сказал он. — Иначе давно бы убил, несмотря на все ваши угрозы!

— Да, я старалась, — согласилась Ольга. — Только эта симпатия навеяна моей магией.

— Магией? — спросил президент. — А что вы вообще умеете, Ольга, и откуда истоки ваших способностей? Можете ответить?

— Я могу не только ответить, но и кое‑что показать, — сказала девушка. — Слово «магия» коробит слух? Придумайте для себя что‑нибудь другое, меня оно полностью устраивает. Все мои способности направлены на управление живыми организмами. Это могут быть не только люди, но и животные. Можно управлять сознанием, а можно вмешиваться в работу организма, минуя его. На этом основано лечение многих болезней.

— Вы можете лечить? — заинтересовался Бортенев.

— Я могу вылечить почти любую болезнь или залечить раны, — сказала Ольга. — Главное, чтобы у человека еще остались силы для излечения. И идет оно в десятки раз быстрее обычного. Полезные способности?

— Вызывать вы их тоже можете? — спросил президент.

— Могу, — кивнула Ольга. — Но то, что я в вас внедрила, не имеет никакого отношения к обычным болезням. Это высшая магия управления сознанием. Вы сами оцениваете, нарушены мои условия или нет, и в случае нарушения запускаете разрушение своего организма. И тогда уже не поможет ничего, кроме моего вмешательства.

— И вы вмешаетесь?

— Я похожа на дуру? — спросила она президента. — Если кто‑то из моего списка попробует причинить зло и я уцелею, никто из остальных не пострадает!

— Зачем же тогда нас всех связали? — спросил глава правительства.

— Затем, что я могу и не уцелеть! Вот и присматривайте друг за другом, а заодно обеспечьте мне охрану. Это для меня дополнительная страховка. Ладно, продолжим о моих способностях. Они достаточно велики. Я могу взять под полное управление много людей или внушить им все, что захочу. Это внушение держится всего три дня, но его можно повторять несколько раз, каждый раз с меньшим эффектом. Остаточное действие будет, но так… слабое.

— Все это пока только слова! — сказал глава правительства. — Можете что‑нибудь продемонстрировать?

— Пожалуйста, — пожала плечами Ольга, и на ее месте возникла львица.

— Не хочу вам показывать свои страшилки, — сказала она отшатнувшимся мужчинам, убрав иллюзию. — Они разрушительно действуют на психику. У меня все мужчины при демонстрации моих способностей чесали затылки, не будем нарушать традиции.

Все трое ее собеседников с выражением изумления на лицах синхронно подняли правые руки и почесали затылки.

— Это все является обычной магией, — продолжила Ольга, — а есть еще высшая, которой я полностью владею. К вам применялась именно она. Это воздействие на расстоянии по образу человека и работа с его памятью.

— А можете читать мысли? — спросил Бортенев.

— Нет, Александр Сергеевич, только эмоции. Зато можно выборочно посмотреть память человека и что‑нибудь в ней стереть или подправить, а так же поменять его оценку запомненного. Но это очень сложно.

— Надеюсь, что вы у нас ничего не стирали? — спросил президент.

— Нет, я только немного подправила, — успокоила его Ольга. — Внесла свой образ и навязала вам симпатию. Очень надеюсь, что она у вас будет не только навязанная моей магией, но и своя. Со своей стороны постараюсь все для этого сделать.

— Что можете еще? — спросил Бортенев.

— Сливаться с чужими органами чувств, — ответила она. — Когда вы разговаривали с Фадеевым, я смотрела его глазами и слушала его ушами. Конечно, я сначала спросила его разрешения.

— И вы всегда так деликатны? — спросил президент.

— С друзьями всегда. И вообще, Владимир Васильевич, вы должны знать, что я без необходимости не лезу к людям в головы. Но если такая необходимость есть…

— Понятно, — сказал он. — А как вы могли присутствовать здесь и еще обрабатывать людей из вашего списка? Или вы этого не делали?

— Я могу множить сознание и заниматься сразу несколькими делами, — объяснила она. — Иногда без этого трудно обойтись.

— Полезная способность, — согласился глава правительства. — Вы, вообще‑то, человек?

— Я — да, — ответила Ольга. — Сила у меня была всегда, просто я о ней ничего не знала и не умела пользоваться. Ее пробудил и дал кое–какие знания тот парень, которого я считаю своим мужем. Надеюсь, что в самое ближайшее время с вашей помощью узаконю наши отношения. Сложность в том, что мне пока нет семнадцати, а он к нам пришел из другого мира, и все его документы — это качественная липа. Вы об этом все равно узнаете, когда заинтересуетесь моим окружением.

— Так просто взял и пришел? — спросил Бортенев. — Или прилетел на корабле? Новые технологии, о которых говорил Фадеев, не от него?

— Вы не поверите, Александр Сергеевич, но именно пришел! — засмеялась Ольга. — Возник на дороге возле нашего лесничества со стрелой в спине, прошел несколько шагов и упал. Отец отнес его в дом, вынул стрелу и промыл рану. Мы думали, что он умрет, но рана на наших глазах стала затягиваться, и он выжил.

— Стрела? — удивился глава правительства.

— Фэнтези читаете? — спросила Ольга. — Вот у него как раз такой мир. Мечи и магия. Он сам был вроде нашего князя и при нападении соседа потерял всю семью. Его спас… спасло одно существо и переместило в наш мир. Оно же потом дало золото и потребовало от него за все отработать. Для этого нужно вернуться в его мир, предварительно хорошо вооружившись в нашем. Понятно, что я его одного никуда не пущу. Но это будет еще только через три года.

— И когда все это было? — спросил президент.

— Этим летом. Я поняла, о чем вы. В магии есть возможность получать и передавать знания. Это парень попытался получить у меня знание нашего языка, но произошло полное слияние, в результате которого мы получили знание всей жизни друг друга. Такое происходит крайне редко и только при родстве душ. Мои знания позволили ему быстро вжиться в наш мир. Да, школу мы с ним закончили с отличием экстернатом.

— Дикарь и экстернат? — недоверчиво сказал глава правительства. — Как‑то это слабо сочетается.

— Люди там не глупее нас, а он получил все знания, которые были у меня. Потом только потребовалось пройтись по школьной программе. Все лето этим занимались. Ну и улучшили себе память и вообще умственные способности. Магия и это позволяет.

— Она, наверное, не только это позволяет? — спросил Бортенев.

— В основном я вам рассказала все, — ответила ему Ольга. — Может быть, упустила какие‑то мелочи. Теперь скажите, были у меня основания вас опасаться? Подчинить мага моего уровня у вас не получится, в мою голову вы не влезете, а обо всех судите по себе. А для вас власть — это не просто слово, это ваша жизнь. И любая угроза, пусть даже потенциальная…

— Мы все равно попробовали бы договориться, — сказал президент. — Конечно, при этом подстраховались бы.

— Давайте не будем об этом, — сказала Ольга. — Это вы сейчас так говорите, когда все обо мне знаете, а ваши люди наехали бы на меня катком, и мне пришлось бы защищаться или бежать из страны. Ладно, поговорим о другом. Вас интересовал вопрос технологий. Есть еще один мир…

— И много среди нас пришельцев? — саркастически поинтересовался глава правительства. — Американцы свой фильм «Люди в черном», случайно, не с натуры снимали?

— Все пришельцы, о которых я знаю, не прилетели к нам с других планет, а пришли из миров других Вселенных.

— А есть и такие, о которых вы не знаете? — съязвил глава правительства.

— Наверное, я с вами напортачила, — задумчиво сказала Ольга. — Судя по поведению, вы не испытываете ко мне никакой симпатии. Ничего, это можно поправить.

— Все, я уже молчу. Чувствую я к вам, Ольга, симпатию, просто вы говорите совершенно бредовые вещи. Как в такое можно поверить?

— Поверите, когда начнут выпускать все, что есть в планах Фадеева. Давайте вы не будете меня перебивать, а просто посидите и послушаете. Для вас то, что я расскажу, намного важнее моей магии. Я‑то вам не причиню никакого вреда, а вот пришельцы, в которых вы не хотите верить, могут запросто отобрать наш мир.

Она подробно рассказала им все, что знала о дорах.

— Значит, ренегаты, — сделал вывод президент.

— Ничего вы не поняли! — обиделась за Игоря Ольга. — Какие они ренегаты? Хотя, конечно, вы вполне можете отождествлять себя со всем народом. Не согласен с действиями правительства — изменил народу! А если правительство мировое, значит, предал свой вид. Только дело в том, что их вид этого предательства вообще не заметит. Даже если их правительство подомнет под себя Землю, для большинства доров абсолютно ничего не изменится, только часть элиты будет в изобилии снабжаться телами и жить тысячи лет. А тех, кто остался, уже и дорами трудно назвать, после того как каждый прожил по нескольку жизней в человеческом теле. Они вместе со мной ваши единственные союзники!

— Почему же они не хотят сотрудничать с государством? — спросил глава правительства.

— Я тоже не хочу вам служить, — сказала Ольга. — Я готова помогать в ответ на встречные услуги, но не постоянно работать на правительство. Чем вы недовольны? Своя корпорация дает свободу рук, ускоряет развитие и даст больше возможностей сохранить наши секреты. А вы сможете использовать результаты, не мороча себе голову производством. Между прочим, в планах есть выпуск устройств, позволяющих защититься от действия магии.

— Значит, доры захватывают тела в бессознательном состоянии? — уточнил Бортенев. — А потом ищут желающих отдать тело. И такие есть?

— Зря не верите, — сказала Ольга. — Я сама нашла несколько таких. Например, хронический неудачник и лодырь. Претензии о–го–го, а сделать что‑то самому уже лень. А так будет получать все радости жизни, не пошевелив пальцем. Были и смертельно больные, которых излечили от болезней. Пассивная жизнь для многих лучше небытия.

— И знания по магии вам давали в обмен на эти тела? — спросил президент.

— Поначалу так и было, — начала объяснять Ольга. — Руководство компании запрещало дору, который мне давал знания, делиться ими просто так. Когда он порвал с компанией, я получила все.

— Но сами они силы не имеют, только знания?

— В нашем мире люди с силой — это большая редкость. Этот дор даже высказал сомнение в том, что Нор попал в наш дом случайно. Единственный в нашем мире, хоть и слабый, маг попадает туда, где живет девушка с предельными для человека магическими силами. Вероятность такого события, по его мнению, крайне мала. Он считает, что это работа держателей.

— Я не понял из вашего рассказа, кто это такие, — сказал президент.

— А о них и доры почти ничего не знают, только правила и те наказания, которые следуют за их нарушение. Раньше доры использовали только тела магов, поэтому их наказывали лишением магических способностей. Для мага так же тяжело потерять силу, как для человека лишиться зрения.

— Получается, что в нашем мире доры могут действовать безнаказанно? — спросил Бортенев. — Если вся магия будет в технике, а других наказаний нет…

— Никто точно не знает, — сказала Ольга. — Все миры, с которыми они раньше имели дело, очень отсталые, поэтому никто в них даже не думал ни о какой технике, хватало магов. Но наши доры считают, что держатели сильнее, чем думает их правительство.

— Чем вы будете заниматься в вашей корпорации? — спросил глава правительства. — Я имею в виду магию.

— Мы будем создавать научный центр, а я для него наштампую толпу гениев, — улыбнулась Ольга. — Не поняли? Я буду с помощью магии улучшать умственные способности научных работников, чтобы им было по силам создать нужные технологии для выпуска наших изделий. Доры знают только принцип работы и особенности конструкции, а к этому еще много чего нужно. На мне еще и охрана, для которой я буду делать суперменов.

— И много будут уметь ваши супермены? — спросил Бортенев. — Если они так хороши, я бы вам их тоже заказал.

— Я сильней любого из вас, а Фадеев легко завяжет узлом кочергу. О своем отце вообще не говорю, от него медведи разбегутся. Помимо силы существенно увеличивается и скорость реакции. Мозги я тоже улучшаю. Обработать ваших спецов нетрудно, но есть одна сложность. Когда я улучшаю людей, происходит то, что я называю привязкой. Они привязываются ко мне, а я — к ним. Я вела секцию борьбы и для сокращения сроков обучения несколько раз обработала своих учеников. Доры называют такую обработку оптимизацией. Мало того что они стали сильней и быстрей, у них изменилась внешность. Ребята стали симпатягами, а девчонки просто красавицами. Об уме и памяти я вообще не говорю: чтобы быстрее разделаться со школой и приехать ко мне, они все перешли на экстернат.

— А зачем им к вам ехать? — не понял Бортенев.

— В этом и состоит привязка. Мне плохо без них, а их тянет ко мне. Я для них всех сейчас вроде старшей сестры.

— А Фадеев? — спросил президент.

— Я его начала обрабатывать, когда не знала ни о какой привязке. Но мы уже тогда подружились, и он испытывал ко мне симпатию. Когда он захотел получить максимум того, что может дать магия, я уже знала о привязке и его предупредила. Виктор сказал, что он меня и так любит, и привязка в этом ничего не добавит.

— Получается, что все в корпорации будет завязано на вас? — задумчиво сказал президент.

— Только НТЦ и охрана. Ну и я буду ее акционером.

— И насколько к вам могут привязаться мои люди? — спросил Бортенев.

— Как к сестре, — улыбнулась Ольга. — Если прикажете меня арестовать, они уволятся, но не выполнят такой приказ. В остальном это никак не отразится на службе. Мне рассказали, что когда‑то давно маги создавали себе дружины из преданных и непобедимых воинов. Но и в бой они шли вместе со своими людьми.

— Я знаю, что вы пока живете на даче Фадеева, — сказал президент. — Квартиру уже купили?

— Он купил с месяц назад, — ответила Ольга, — только я ее еще не видела. Вчера родители должны были заказать мебель.

— Наверное, вам придется ее поменять, — сказал президент. — Александр Сергеевич, пошлите своих людей проверить, есть ли там возможность организовать охрану. Если нет, надо будет подобрать что‑нибудь более подходящее. Вы не против, если мы вам купим квартиру из тех средств, которыми будем рассчитываться за золото?

— Можно, — подумав, согласилась Ольга. — Уже купленная квартира пригодится для друзей. Я им обещала квартиры в Москве.

— На таких условиях они к вам прибегут и без привязки, — пошутил президент. — Вы меня заинтересовали этой обработкой. Ваша оптимизация не омолаживает?

— Совсем чуть–чуть, — ответила Ольга. — В вашем возрасте всего лет на пять.

— Для меня это на целых пять. Вот что, Александр Сергеевич, подберите с десяток ребят, которых вы не планируете отправлять на арест Ольги, и под медицинским контролем проведем им оптимизацию. А потом посмотрим на результаты. Может быть, и я рискну. Теперь вот еще что. Сможете расколдовать всех из своего списка, исключая нас троих?

— Снять само воздействие и стереть в памяти то, что они узнали, будет нетрудно, — сказала она, — а вот убирая симпатию, я себе надорву пуп. Трудно вспомнить, куда я писала. А для чего это? Вам же будет удобней работать.

— Чем больше людей посвящено в то, что вы нас к себе привязали, тем больше вероятность утечки. Что будет, если кто‑нибудь случайно проболтается?

— Скорее всего, услышанному просто не поверят, — ответила Ольга. — И я предусмотрела запрет на болтовню.

— Все равно это надо сделать. Мы и так выполним все, что нужно, но так нам будет намного спокойней.

— Хорошо, — согласилась она. — Вам видней. Мне потребуются два часа и какая‑нибудь комната, где никто не будет отвлекать. Но сначала неплохо было бы что‑нибудь поесть, а то у меня в животе уже ничего не осталось от завтрака.

Когда Ольгу увели кормить, в кабинет опять вызвали Фадеева.

— С Ковалевой мы немного разобрались, — сказал ему президент. — Давайте закончим с вами. С вашими компаньонами можно поговорить? Поймите правильно и постарайтесь, чтобы поняли они. Нам сообщают об угрозе вторжения, а мы вместо разговора с ними должны довольствоваться тем, что нам пересказывает Ольга. Я думаю, что такая встреча в их собственных интересах. Если хотят, чтобы к ним относились лояльно, пусть помогают!

— Один из них сейчас в Москве, я ему передам.

— Теперь второй момент. Мы выделим человека, которого надо будет ознакомить с тем, что вы уже выпускаете сейчас, и с продукцией, запланированной вами на будущее. Не исключено, что большую часть ваших изделий закупят отечественные предприятия. Вы, наверное, рассчитывали на Китай?

— Только первое время. Это намного проще, чем пробиваться на нашем рынке, и поможет сэкономить на рекламе.

— Ничего, если у вас будет что‑то стоящее, мы поможем. Теперь по поводу золота. Деньгами вам оплатят половину, остальное акциями. Есть возражения?

— Возражений нет, есть дополнение. Нас интересуют предприятия с высокими техническими возможностями, которые находятся не в самом хорошем состоянии. И вы должны нам продать контрольный пакет, иначе для нас в сделке нет интереса.

— Хотите набрать убыточные предприятия с хорошей базой и запустить на них свою продукцию?

— Это было бы лучше всего, — кивнул Фадеев. — И еще важен их профиль.

— Я поговорю с председателем Комитета по управлению госимуществом, — пообещал президент. — Вам дадут реестр того, что планируется на продажу. Как только вы переправите золото в тот адрес, что и в прошлый раз, в течение нескольких дней произведем расчет. Счета те же?

— Я думаю, что лучше ничего не менять, — сказал Фадеев.

— Последний вопрос: вы составили список для Ольги?

— Допустим, что это сделал я, — осторожно сказал Фадеев. — Это что‑то меняет? Вы у нее в списке были бы и без меня.

— Ладно, можете идти, — сказал президент. — Ольгу мы сами доставим на вашу дачу.

На дачу ее привезли уже в четыре часа. Полчаса ушло на обед, а потом она полтора часа потратила на работу с пятью чиновниками, которые все были в пределах досягаемости. Когда Ольга сообщила, что уже все сделано и можно уезжать, ее проводили в тот же кабинет. На этот раз в нем был один президент, который попросил ее кое‑что уточнить. Это «кое‑что» вылилось в часовую беседу, после которой девушку, наконец, посадили в машину. Назад ехали немного быстрее, чем утром, но все равно медленно.

— У вас всегда такое движение? — спросила она сидевшего рядом с ней молодого человека, который ей представился одним именем — Валентин. — В город ехали больше часа, а сейчас, наверное, уложимся в сорок минут. И это какие‑то жалкие пятнадцать километров!

— Бывает по–разному, — ответил он девушке, — но, вообще‑то, с дорогами плохо. У вас этот коттедж?

— Этот, — подтвердила Ольга. — Подъезжайте, пожалуйста, к воротам и посигнальте, чтобы открыли. Мои сапоги увезли, а в этих туфлях мотаться по снегу… Сглупила, надо было сапоги забрать в отель!

Водитель подъехал к воротам и несколько раз нажал на клаксон. Через минуту створки ворот разошлись, и автомобиль медленно въехал во двор. Там ее уже поджидал Нор, а рядом с воротами стоял Алексей с любопытным Хитрецом, который норовил высунуть морду наружу.

— Господи! — сказал Валентин, обернувшийся в их сторону. — Это еще что за чудо? Неужели собака?

Еще один сопровождавший, сидевший рядом с шофером, тоже с удивлением смотрел в заднее стекло.

— Это вепрь, который подрабатывает собакой, — засмеялась Ольга. — Нор, Виктор привез мои сапоги? Я ему завтра выскажу! Бери меня на руки и неси в дом. До свидания, Валентин, спасибо за то, что привезли.

— А у вас нельзя попить воды? — спросил парень. — В горле пересохло.

«Врет и не краснеет, — мысленно сказала Ольга Нору. — Сказала бы я, где у него пересохло. Ладно, мне теперь все по барабану, пусть идет».

— Идите за мной, — сказал Нор, взял Ольгу на руки и понес в дом.

Первой же комнатой после прихожей была гостиная, на диване которой обосновался кот.

— Подождите здесь, — велела Ольга Валентину и, бросив шубу в кресло, пошла на кухню за водой.

Парень с любопытством осмотрел комнату и встретился взглядом с Угольком.

— Кто такой? — спросил кот онемевшего Валентина. — И почему без рыбы?

— Отстань от человека! — сказала пришедшая со стаканом Ольга. — И так холодильник наполовину забит твоей рыбой.

— Кто это? — выдавил из себя парень.

— Бегемот это, — засмеялась Ольга. — Читали «Мастера и Маргариту»?

— Бросила на два дня, а теперь обзывается, — обиженно сказал Уголек и повернулся к ним спиной.

— Пейте, — сказала Ольга, сунув ему в руки стакан. — Извините, Валентин, но я сегодня устала и не расположена принимать гостей. Давайте как‑нибудь в другой раз?

Он молча кивнул, выпил воду и, пятясь, вышел в прихожую.

— Гордись, — сказала девушка Угольку. — Сегодня о тебе доложат самому президенту!

У него не получилось отсидеть три дня в захваченном теле. На второй день кто‑то позвонил по телефону и сообщил, что утром приедет погостить. Покопавшись в памяти, он понял, что это сын хозяина квартиры. Встречаться с ним не стоило, поэтому дор полночи смотрел телевизор, а потом перешел в тело бомжа. Переход был неприятным из‑за того, что все болело, а в нос била вонь. Он сидел почти в полной темноте на какой‑то трубе, пригибая голову из‑за низкого потолка. Обратившись к памяти бомжа, дор узнал, что находится в техническом подвале многоэтажки на улице Восточной. Труба была с горячей водой и слабо грела задницу через теплоизоляцию и штаны. Проклиная свою спешку, он исследовал карманы куртки, ничего в них не нашел и полез в карманы брюк. В них тоже было пусто, поэтому, прекратив поиски, он опять начал просматривать память. Смотреть все, что случилось в последние дни, было несложно, но тело не имело ни капли магических способностей, поэтому скорость просмотра была очень низкой. Тем не менее он до рассвета вспомнил все, начиная с того момента, когда бомж получил деньги. А случилось следующее. Николай предусмотрительно разделил свои капиталы, спрятав большую часть денег и карточку в этом подвале, а с остальными деньгами пошел по магазинам. Продавцы морщились и зажимали носы, но все же продали ему теплые брюки и неплохую куртку. На этом везение закончилось. Когда он вышел из магазина одежды и медленно шел по улице, размышляя, идти ли за ботинками или сначала все‑таки поесть, его увидел обитавший по соседству Фрол Хохлов, которого все бомжи называли Хохлом. Его неприятно удивил внешний вид Николая и вызвал зависть. Встреча состоялась в проходном дворе.

— Что спер? — спросил Фрол, перекрыв Николаю дорогу. — Делись, падла, а то заберу все!

Он был на полголовы выше, моложе и гораздо сильнее Николая, но тому ужасно не хотелось делиться деньгами. Хотя какое там делиться! Стоит Фролу увидеть тысячные купюры, как он вытряхнет из Николая все деньги вместе с душой! Бежать было еще хуже, поэтому Николай засунул руку в карман, выудил одну банкноту и шагнул к Фролу. Его выдали глаза. За мгновенье до удара Фрол рванулся в сторону, а Николай поскользнулся на накатанном мальчишками льду и упал, больно ударив бедро и локоть. Тут же сверху навалился Фрол, и Николай мало того что лишился всех денег, но еще был крепко бит. Во дворе никого не было, а редкие прохожие старались обходить дерущихся бомжей. Когда Николай перестал сопротивляться, Фрол еще два раза двинул ногой скрюченное тело и стал выгребать из карманов деньги. Закончив с этим приятным занятием, он плюнул на Николая и пообещал его кончить, если вздумает обратиться к ментам. Это он сказал в запале, потому что даже последнему придурку было ясно, что эти деньги Николай спер. Так же подумали бы и в полиции. Дождавшись, пока Фрол удалится, он добрался до своего подвала и пролежал в нем весь день, постанывая от грызущей тело боли. И сейчас еще все болело, но уже не так сильно. Попадавшего в крохотные оконца света было недостаточно, поэтому дор почти на ощупь пробрался к выходу и включил единственную в подвале лампочку. В ее свете стало видно, что куртка и брюки в драке не пострадали. К рубашке было противно прикоснуться, а вонь, как оказалось, шла от него самого. Нужно было срочно где‑то привести себя в порядок. Еще немного покопавшись в памяти неудачливого бомжа, дор нашел номер квартиры в этом подъезде, где жила одинокая старуха. Он знал точно, что в ее двухкомнатной квартире больше никто не живет. Она жалела Николая, иногда подкармливала и открывала ему домофон для ночлега в подвале. Забрав остаток денег и карточку, дор приоткрыл дверь и осторожно выглянул в подъезд. Никого не было, поэтому он со всей возможной скоростью, которую позволяло развить избитое тело, поднялся на третий этаж и позвонил в тридцать первую квартиру. Несколько минут пришлось ждать, пока хозяйка подойдет к дверям.

— Кто там? — спросила она.

— Николай Игнатов, — отозвался он. — Откройте, Софья Павловна, ради бога! Второй день ничего не ел! Дайте только кусочек хлеба, и я сразу уйду.

Послышался звук снимаемой цепочки, и в замке повернулся ключ. Не став ждать, пока ему откроют, дор рванул на себя дверь и ударил качнувшуюся ко входу старушку рукой в горло. Она захрипела и упала возле порога. Добив ее ударом ботинка в висок, он заскочил в прихожую и поспешил закрыть замок. Чьи‑то шаги заставили испуганно обернуться. Из гостиной вышла здоровенная собака с отвисшими щеками, которая сморщилась от заполнившей прихожую вони. Увидев лежавшую хозяйку, она на мгновение остановилась, а потом беззвучно бросилась на дора, сбила с ног и одним движением пасти разорвала ему горло. Обойдя еще дергавшееся в агонии тело, облизала лицо мертвой хозяйки и легла рядом, положив окровавленную морду ей на грудь.

Он пришел в сознание уже в своем теле в пятой секции сектора безопасности.

— Это уже третий провал! — зло сказал стоявший рядом комиссар Лошан. — Вы числились лучшим в секции! И какой итог? Кое–какие малозначительные сведения, и все! И это за тридцать пять циклов! Я отстраняю вас от этой работы и отправляю на переподготовку!

— Но господин комиссар! — вскочил дор и тут же упал обратно на стул. — Я был повязан по рукам и ногам возможностями тела!

— Вы идиот, Дас! — заорал Лошан. — Вам нужно было не оставлять этого аборигена с деньгами, а забрать его в свою квартиру, привести в порядок и обеспечить экипировку, а уже потом занимать тело и действовать дальше. А что сделали вы? Вы от всего устранились! Вы даже дали себя загрызть домашней собаке! Так вам и надо! Вы и здесь не помните, что тело после глубокой гибернации не сразу способно к активной деятельности! Вокруг одни идиоты!

— Осмелюсь напомнить, что ни у кого из наши людей нет опыта начального внедрения! — разозлился дор. — Мы не компания «Вечность»! Неужели нельзя было переманить кого‑нибудь от них?

— Оперативный состав — это элита компании! — зло сказал Лошан. — Им платят в два раза больше, чем мне, а главное, бесплатно дают тела! И трое из них остались на Земле, а это заметная убыль. Поэтому компания не позволит нам переманить ни одного своего сотрудника. И потом они все боятся держателей. А нам дали только два комплекта аппаратуры. У операторов нет опыта и за все время было только три внедрения. И все три провели вы! И вы же их провалили! Все, следующий раз я пойду сам.

«Господин комиссар! — раздался мысленный вызов оперативного дежурного. — Вы просили доложить…»

«Захват?» — спросил Лошан.

«Да, господин комиссар. Только это женщина».

«Ну и черт с ней! — ответил он. — Это даже интересно, к тому же ее тело занимать всего три дня. Передайте, чтобы все было готово, а я там сейчас буду».

Использовав межуровневый модуль, он быстро переместился в аппаратную.

— Быстрей, господин комиссар! — торопил старший смены. — Это беспамятство ненадолго, и она скоро придет в себя!

Когда он перенесся в тело лежавшей на кровати молодой женщины, связи с прежним сознанием еще не было, поэтому он не имел доступа к памяти и не мог общаться на местном языке. Состояние было отвратительным, а тело непривычным. Прошло совсем немного времени, и работа прежнего сознания восстановилась. Охваченное ужасом, оно тем не менее дало ему доступ в память, и комиссар первым делом занялся языком. Поэтому, когда в комнату вошел мужчина, он уже кое‑как мог общаться.

— Опять нажралась как свинья! — не совсем понятно сказал вошедший и покачнулся. — Если ты думаешь, что это мне помешает, то зря!

Он навалился на комиссара, перевернул его на живот и задрал халат.

«Они же, мерзавцы, все пишут! — успел подумать Лошан. — Вот влип!»

 

Глава 18

— Садитесь, Александр Сергеевич! — сказал президент директору ФСБ. — Меня не было три дня. Интересно, что вы успели сделать за это время.

— Работаем в разных направлениях, — ответил Бортенев. — В Управлении оперативно–техническими мероприятиями нашей НТС создан отдел, который будет заниматься непосредственно Ольгой. Им же переданы специалисты группы Малевича. За Ольгой закреплена служебная машина с двумя работниками девятого управления. Из состава этого управления подобраны десять офицеров. Вчера она их первый раз обработала, но результатов я еще не знаю. Вчера же ее семья переехала из «Ладоги» в новую квартиру, так что теперь будет меньше потерь времени на поездки. Квартира им понравилась, но ее придется менять, потому что там трудно обеспечить безопасность. Новую квартиру нашли и сегодня должны выкупить. Да, спросили ее о той живности, которую видел ваш Валентин. По словам Ольги, это не иллюзия, а реальные звери. Вепрь приручен с помощью магии и живет с ними с начала осени, а кота обрабатывали с месячного возраста с целью увеличения размеров и сообразительности. Теперь он весит больше сорока килограммов и свободно болтает.

— Ничего себе котик! — поразился президент. — И о чем разговоры?

— О чем может говорить кот? — улыбнулся Бортенев. — Его видел один из телохранителей Ольги. Первый вопрос был о рыбе, а других не последовало. Узнав, что у парня ее нет, кот потерял к нему интерес. У Ольги, кроме кота, есть еще парочка воронов. Когда я ее спросил, зачем весь этот зверинец, она засмеялась и сказала, что такое должно быть у каждой порядочной ведьмы. Несмотря на весь ее ум, по сути, она еще совсем девчонка.

— Да, я заметил, — согласился президент. — Детство в одном месте играет. А как ее жених?

— Он ненамного старше, хотя из‑за высокой и накачанной фигуры выглядит совершеннолетним. Тоже очень умен, и мне показался серьезнее Ольги. Она уже дважды справлялась о свадьбе. Думаю, что им можно пойти навстречу.

— А что у этого инопланетянина с документами?

— Паспорт успели проверить. Это не подделка, поэтому не вижу смысла что‑то менять. Но работнику паспортного стола, который обеспечил Нора документами, премию выписывать не будем. В Алейск сообщили, так что там с ним разберутся.

— Помогите им все организовать. Ольга из тех, кто ценит услуги.

— Да, у аналитиков сложилось такое же впечатление. Перед тем как передать им запись нашей беседы, я ее проверил и кое‑что вырезал. В том месте, когда мы видели львицу, заснята сама Ольга, так что это чистая иллюзия.

— Что по Фадееву?

— Реестр он получил, а завтра обещал поставить первую партию золота. Для ознакомления с их продукцией отправили двоих. Это наш полковник из Службы экономической безопасности и начальник отдела из Центра специальной техники. Завтра должны быть результаты. Тот дор, о котором шла речь, согласен на беседу. Только прежде чем его к вам допускать, я бы хотел убедиться в том, что у него нет никаких магических способностей.

— И как вы это хотите сделать? С помощью Малевича?

— Конечно. Сегодня мы проверим его способности на встрече с Ольгой, а если он обнаружит у нее силу, тогда проверим дора. Кстати, она говорила о нашем сотруднике, которого посылали в Алейск изучать связи Фадеева. Это капитан Кузьмин. Понятно, что он после ее обработки не привез никакого криминала, но косвенный след остался. Он кое‑что записал на флешку, а Ольга это или не знала, или просто не придала значения. Я взял с собой копию записи.

— Пойдемте в просмотровый зал, — поднявшись, сказал президент. — Лучше смотреть на большом экране. Качество записи хорошее?

— Фотографии очень хорошего качества, — ответил Бортенев. — Ролики записаны профессиональной камерой, но из‑за плохого освещения качество немного хуже. Это копия записи, которую передавали по кабельному телевидению Алейска.

Они посмотрели записи и вернулись в комнату.

— Впечатляет, — сказал президент. — Особенно хороши девушки. Это результат оптимизации?

— Наверное, — сказал Бортенев. — С Ольгой по этим записям еще не беседовали. Интересный стиль борьбы. Наши специалисты из Центра специальной физической подготовки выразили желание с ним познакомиться. Я думаю с этим обратиться не к самой Ольге, а к Нору. Все равно парень пока ничем не занят. Ольга говорила, что он тоже маг. Нужно подумать, как это можно использовать, а заодно прослушать его версию событий и сравнить с рассказом Ольги. Сомневаюсь, что будут расхождения, но что‑то новое может проскочить. А в части противодействия дорам мы пока ничего не можем предпринять. Нужно поговорить с тем, который согласился на встречу, и посмотреть, что за технику запланировали в производство. Ольга говорила о защите от магии, но там много чего может быть. Если ей верить, это пока не горит.

— Я вас слушаю, Николай Иванович, — сказала в трубку Ольга. — Хорошо, мы пока все равно никуда не собирались.

— Кто звонил? — спросил сидевший в кресле Нор. — Поляков?

— Да, полковник, — ответила Ольга. — Скоро должен подъехать с кем‑то из гражданских специалистов. Хочет его с нами познакомить.

Полковник Поляков возглавлял в ФСБ специальный отдел, образованный для работы с ними, ему же было поручено опекать Ольгу. Фактически все свои дела она сейчас решала через него.

— Саше не нравится, что фээсбэшники протоптали сюда муравьиную тропу, — заметил Нор. — В ее представлении дом должен быть для личной жизни, а не для работы.

— Так уж и тропу! — не согласилась Ольга. — Всего три раза приезжали. Мы больше сами к ним ездим!

— Не мы, а ты, — сказал он. — Я пока никем не востребован. И три раза за два дня — это немало. Надо будет мне подыскать какое‑нибудь занятие, а то недолго и свихнуться от безделья. Закупки барахла закончились, а больше заняться нечем.

— Оля! — донесся из соседней комнаты голос Александры. — Прими меры к своему коту, пока этого не сделала я! Эта зараза опять лазила в холодильник! И взял не только свою рыбу, еще слопал паштет! И куда только влезает? Учти, что варить ему рыбу будешь сама!

— И что с ним делать? — спросила девушка Нора. — Тоже сходит с ума от безделья.

— Сама виновата, — перевел стрелки парень. — Разум ты ему дала, а что ему с ним делать? Какая у него цель в жизни? Посадить тебя в четырех стенах без перспективы из них выбраться, я на тебя тогда посмотрю. Слушай, придумал! Срочно покупаем ему комп и учим играть! Только вместо «мыши» лучше взять трекбол. Он ведет себя, как мальчишка, поэтому точно подсядет на игры. Но сначала его нужно научить читать.

— Вот и научи, раз такой незанятый, — сказала Ольга. — Пойду предупрежу родителей о гостях.

— А кто‑то мне запрещал называть Сашу родителем! — вслед Ольге сказал Нор, но девушка проигнорировала этот наезд.

Сашу она нашла на кухне, где та жарила сырники.

— Саш, — сказала Ольга. — Сейчас к нам должен приехать полковник с кем‑то еще. Мы с ними поговорим в гостиной.

— Вчера у вас был разговор о том, что придется менять эту квартиру. Это действительно так? — спросила Саша. — Мы так старались, когда выбирали мебель, только начали обустраиваться… И площадь у нее больше ста метров!

— Новая будет еще лучше, — попробовала ее утешить Ольга. — Мне сказали, что и площадь будет больше, и район не такой шумный. Здесь из‑за шума и автомобильной вони днем приходится сидеть с закрытыми окнами. А мебель не проблема купить еще раз. Счета пухнут от денег, а ты жалеешь о мебели. Не пропадет она, я сюда пущу девчонок.

— Так мы не будем ее продавать? — спросила Саша. — Ты же им всем хотела купить по квартире.

— Но не по четырехкомнатной же! — возразила Ольга. — Двух комнат хватит с головой. Все я им куплю, но чуть позже, а пока можно взять еще одну такую и поселить парней. Им вместе будет веселей. Скоро деньги от продажи золота пойдут валом, только почти все отдадим Виктору. Надо быстрее запускать производство, тогда с доходов можно будет скупить половину Москвы.

— Слушай, Оля, — Саша закончила готовку и повернулась к Ольге, — нам нужно решить, чем себя занять. Со мной пока можно не спешить, ты у нас человек занятый, а вот мужчины, включая твоего кота, уже маются от безделья. Поговорила бы ты со своим полковником насчет работы для отца. Конечно, не в их ФСБ, а где‑нибудь в другом месте. Все равно мы сейчас всю свою жизнь должны согласовывать с ними.

— Всю жизнь — это ты перегнула, — не согласилась девушка, — но лучше советоваться, чтобы мне потом не трястись за вашу безопасность. Хорошо, я сегодня же поговорю.

Когда раздался сигнал домофона, Ольга убедилась в том, что приехал Поляков, разблокировала входную дверь и открыла дверь в квартиру. Они жили на втором этаже, поэтому уже через минуту гости вошли в просторную прихожую. Поляков поздоровался с встретившей их Ольгой, а его спутник застыл столбом, с удивлением вытаращившись на девушку.

— Михаил Сергеевич! — потряс его за плечо Поляков. — Поздоровались бы с хозяйкой. Ольга, это наш специалист Михаил Малевич. Что‑то его в вас поразило. Может быть, красота?

— Ради бога, извините! — сказал Малевич. — Просто я никогда не видел у человека такой силы и не думал, что ее может быть столько!

— Раздевайтесь и проходите в комнату, — пригласила Ольга. — Тапочки не предлагаю. У нас тепло и везде ковры.

В гостиной их встретил Нор, на которого Малевич отреагировал уже не так сильно.

— У вас, молодой человек, силы не меньше, чем у Ольги, — сказал он, садясь в предложенное кресло, — а мне говорили, что вы намного слабее.

— Это легко объяснить, — ответил Нор. — Сил у меня не меньше, но маг — это не только сила, это еще способность ею управлять. У Ольги эта способность намного больше, а у вас она примерно на моем уровне. Мага с вашими способностями мы пока не встречали.

— Вам не хватает только силы, — подтвердила Ольга. — Бросайте свое ФСБ и идите на службу в корпорацию. Мы вам дадим силу и знания. А в вашей конторе вас сразу же засекретят и запрут на какой‑нибудь даче. Разве это жизнь?

— Вы это серьезно? — спросил Поляков. — Насчет силы и знаний?

— Насчет силы — серьезно, — засмеялась Ольга. — А насчет корпорации пошутила. Не буду я вас грабить. Все, что нужно, я уже сделала, поэтому будьте готовы к тому, что ваши силы через неделю увеличатся раза в три. А знания… Кое‑что дам, но не просто так, мне их тоже приходилось отрабатывать. Не скажете, что с нашей свадьбой?

— Вопрос решен, — ответил Поляков. — Нор должен подать в суд заявление о признании его совершеннолетним. Если ваш отец, как опекун, не будет возражать, все быстро оформят. Потом вас поженим, после чего вы у нас тоже станете самостоятельной. С первым вопросом можно все решить за несколько дней, после чего подадите заявление в ЗАГС. Ну а через месяц сыграем свадьбу. Пригласите?

— А можно ускорить? — спросила Ольга.

— Если пустить в ход тяжелую артиллерию, можно все сделать за один день, — улыбнулся полковник. — Вот только стоит ли? Куда вам спешить? Пока поработаете на нас и займетесь квартирой, вам ее уже купили. В важных вопросах спешка вредна. Поработаете с нашими ребятами, глядишь, кто‑нибудь из них понравится. А то выскочите сейчас за Нора и потом всю жизнь будете жалеть об упущенных возможностях.

— Знаешь, где больше всего работает шутников? — спросила она Нора. — В ФСБ!

— Мы не работаем, а служим, — поправил ее Поляков. — Ольга, я не понял, что вы сделали с нашим Михаилом Сергеевичем?

— Наложила воздействие, которое превращает тело в накопитель силы. При этом возможности у слабых магов возрастают в несколько раз. Его нельзя будет назвать полноценным магом, но кое‑что уже сможет. Я прикину, чему его можно будет научить. И не нужно на меня так смотреть. Ваш Михаил Сергеевич мне в любом случае не конкурент, он не конкурент даже Нору, просто не вижу смысла учить тому, что человек не сможет усвоить, не говоря уже о том, чтобы применять.

— И когда этим можно будет заняться? — спросил Малевич.

— Не раньше, чем через пять дней, — ответила она. — А лучше заняться через неделю. Николай Иванович, когда мы увидим квартиру?

— Давайте завтра? — предложил Поляков. — После того, как вы обработаете наших ребят, на обратном пути заедем, и вы все посмотрите. Нор, вам здесь не скучно?

— Хотите меня развеселить? — спросил парень.

— Хочу предложить вам немного поработать. К нашим специалистам попала запись ваших танцев во Дворце спорта. Вам ведь знакома эта борьба? Вот и позанимаетесь немного с нашими ребятами. Вам с нами будет полезно подружиться. Среди ваших учеников будет немало интересных людей, а жизнь не ограничивается одной работой.

— Я не против, — согласился Нор. — Пока не работаю в корпорации, могу вам помочь, тем более что мне почти наверняка через три года потребуется ваша помощь. Только будет лучше, если я им сразу все запишу в память, а потом помогу отработать. Обучение ускорится раз в десять.

— И многое так можно записать? — спросил Поляков.

— Все, что компактно лежит в памяти, — ответила Ольга. — В противном случае придется передавать часть своей жизни. Вы знаете английский?

— Несколько лет жил в Англии, пришлось выучить.

— А французский?

— Совсем чуть–чуть. А к чему эти вопросы?

— К тому, что я за десять минут могу дать вам знание этого языка. Будете говорить не хуже французов. Знания письма тоже передаются, нужно только потом немного потренироваться.

— Десять минут у меня есть, — кивнул Поляков. — Ничего не потребуете взамен?

— Попрошу. У вас наверняка есть люди, которые хорошо говорят на немецком, испанском и китайском языках. Если есть знающие японский, я бы выучила и его. Если потом вам потребуется передать кому‑нибудь знание языка, я это сделаю.

— Интересное предложение, — сказал Поляков. — Завтра же подберу людей. Только не нужно говорить, зачем они вам нужны. Им самим ничего не придется делать?

— Только посидеть минут пятнадцать, — ответила Ольга, — а потом сказать несколько фраз. Это активирует полученные знания. Николай Иванович, у меня к вам вопрос. Не посоветуете, куда лучше устроиться работать отцу? Он закончил в Красноярске Институт леса, а потом работал лесничим. Обладает феноменальными физическими способностями, прекрасно стреляет и знает иностранные языки. Но предупреждаю сразу, что Иностранный легион можете не предлагать, а то Александра тут же оторвет вам голову.

— Я подумаю, — сказал он, — и кое с кем посоветуюсь. Голова у меня одна.

— Ты сегодня трезвая? — удивился муж. — Что‑то в лесу сдохло!

— Убери руки! — сказал Лошан. — Убью.

— Ух, какие мы грозные! — усмехнулся муж и попытался повалить его на пол.

Получив удар в горло, он захрипел и упал на колени. Второй удар, на этот раз ногой, пришелся в пах, а после третьего, нанесенного в висок припрятанной скалкой, все было кончено.

— Я знаю, что ты меня слышишь, — сказал комиссар. — Сейчас я уйду, и ты станешь свободной. Подумай хорошенько, прежде чем куда‑нибудь звонить. То, что твой муж был мерзавцем и пьяницей, еще не основание для убийства. Тебя ждут суд и тюрьма. А когда выйдешь на волю, отвернутся все. Будешь бомжевать, пока не сдохнешь. И не нужно в этом упрекать меня, вы со своими пьянками и так ничем хорошим не кончили бы. Я хочу предложить сделку. Ты отдаешь под мое управление свое тело сроком на один год. Сама будешь все видеть и чувствовать, как сейчас. Я спасу тебя от тюрьмы, вылечу от всех болезней и сделаю богатой. Мы привыкли получать от жизни все, поэтому этот год будет для тебя не самым плохим. А потом ты все начнешь сначала, уже богатая, помолодевшая и не привязанная к водке. Думай! Если решишься на сделку, ложись на кровать и закрой глаза.

— Ничего не понял! — сказал полковник Беляков. — Какая‑то ахинея! Как можно получать электроэнергию из ничего?

— Я сначала тоже не понял, — усмехнулся Виктор.

— А потом поняли? — спросил майор Суханов.

— Я похож на Эйнштейна? — спросил Виктор. — Очень сомневаюсь, что и он здесь разобрался бы. Я просто принял, как данность, что такое может быть. Общий принцип понял, а детали… По прикидкам наших гостей, сами мы до такого додумались бы лет через сто.

— Ну и что вы приняли, как данность? — спросил Беляков.

— Смотрите, — начал объяснять Виктор, рисуя ручкой на листе бумаги. — По сути, это термоэлемент, только совершенно необычный. У обычного коэффициент полезного действия не превышает пятнадцати процентов, а у этого он приближается к шестидесяти. Стержень, в котором под действием разницы температур возникает ток, представляет собой довольно сложное устройство. Его конструкция известна, а вот как ее выполнить, пока не совсем ясно. Над этим и будем работать.

— Это и я принял за данность! — махнул рукой Беляков. — Объясните, за счет чего происходит нагрев, и как при таких малых габаритах вы собираетесь отводить тепло?

— И нагрев, и охлаждение — это явления одного порядка. Существует неизвестный нам вид материи. Мы его никак не ощущаем и не можем фиксировать приборами.

— Темная материя? — спросил Суханов.

— А черт ее знает, какой у нее цвет! — сказал Виктор. — Главное — это то, что наша материя может переходить в ту, а та — в нашу. Причем в первом случае происходит поглощение энергии, а во втором — ее выделение. Для переходов используется материал на концах стержня. Расход материала мизерный, поэтому однажды включенный генератор будет работать без замены стержня не меньше пятидесяти лет. Устройства, инициирующие эти переходы материи, располагаются вблизи торцов стержня и потребляют совсем немного энергии. Все питается от небольшого аккумулятора, который получает зарядку от термоэлемента. Один конец стержня охлаждается до температуры близкой к абсолютному нулю, а второй нагревается тем сильнее, чем выше потребляемая мощность.

— И максимальная мощность будет десять киловатт? — недоверчиво спросил Беляков. — У такого небольшого устройства?

— Планируется их делать не только на десять, но и на двадцать пять киловатт. Но это уже будет устройство ранцевого типа для систем оружия. Такие же генераторы будут основой для активной брони с усилителями мышц и плазменным метателем.

— Маловата мощность для плазмы, — сказал Суханов. — Придется таскать на горбу накопитель и каждый раз ждать заряда.

— Только не в наших конструкциях, — возразил Виктор. — Для создания плазмы используется не электроэнергия, а опять переход материи. Материал заряда нагревается до пятидесяти тысяч градусов, а электричество сжимает плазму и с большой скоростью выбрасывает из ствола. Вся система охлаждается тоже переходом материи. Из‑за сопротивления воздуха дальность стрельбы всего метров триста, зато для такого выстрела преградой будет только танковая броня и толстые каменные стены. БТР, например, прожжет насквозь. И стрелять можно до посинения: энергия никогда не закончится, а материала для плазмы в магазине на две тысячи выстрелов. Лазеры на броне, кстати, тоже будут.

— А делать что‑то вроде бомб? — спросил Суханов.

— Не получится, — ответил Виктор. — Я тоже об этом спрашивал. Зоны выделения и поглощения энергии очень небольшие и ограничены размерами устройств перехода. Ни заморозить, ни сжечь много людей у вас не получится. А вот холодильники или нагреватели делать будем.

— Если у вас получится, все засекретят, — сказал Беляков. — Никто вам не позволит гнать ширпотреб!

— Если выпустить сорок миллионов таких устройств, можно в изобилии снабдить электроэнергией все квартиры в стране, — сказал Виктор. — И это вполне реальная задача. Чтобы не бегали с генераторами по улице, их можно искусственно утяжелить. Можно дать электромобиль в каждую семью. А секретность… Попробуйте сначала повторить нашу конструкцию. Доры гарантируют, что лет тридцать это у вас не получится. Вы представляете, какие это нам даст преимущества? О военном применении можете подумать сами. Десяток генераторов повышенной мощности вполне смогут двигать легкий танк и питать системы его оружия. Применений вообще море!

— И когда все это будет? — скептически спросил Беляков.

— К работам приступим через год, а первую продукцию планируем через пять лет. Но все это без гарантии, потому что нужно решить очень много проблем. Но это все перспектива, а мне сейчас нужно знать, будет ли кто‑нибудь покупать нашу кабельную продукцию или нет? Склады забиты, а на днях будет готова первая партия инструментов. Если вы не отнесете их к стратегическим товарам, я, как и собирался, продам все в Китай. Потом будет легче обеспечить спрос на внутреннем рынке.

— Мы должны только ознакомиться и доложить, — сказал Суханов. — Решать будут другие. Мы отметим то, что вы просили не затягивать решение этого вопроса.

— Давайте подведем предварительные итоги, — сказал Бортенев. — Начните вы, Дмитрий Константинович.

— Уже восемь дней, как в моем управлении создан отдел, возглавляемый Поляковым, — сказал начальник Управления оперативно–техническими мероприятиями Гущин. — К работе привлечен узкий круг работников, все остальные, кого мы используем, не в курсе того, чем занимается отдел. Но со временем круг посвященных в работу с Ковалевой будет расширяться. Давайте я сначала расскажу о той группе сотрудников, которые подверглись оптимизации. Вчера Ковалева обработала их в третий раз. Изменения видны без всяких анализов. Все стали намного сильнее, и резко повысилась скорость реакции. У единственного среди них, кому больше сорока, это проявляется особенно сильно.

— Что говорят медики? — спросил Бортенев.

— Они ничего не могут сказать, потому что сами ничего не понимают, — усмехнулся Гущин. — У парней масса нарушений во всех анализах, но они себя прекрасно чувствуют и демонстрируют завидное здоровье. А у самых молодых начали меняться черты лица. Изменения пока небольшие, но медиков о них предупреждали, поэтому они заметили.

— А привязка? — спросил начальник Центра информационной безопасности Сергеев. — Она как‑нибудь проявляется?

— Черт его знает, Олег Борисович! — сказал Гущин. — Ребята к ней с самого начала прилипли. Красивая девчонка и удивительно быстро нашла подход к каждому из них. Не будь она такой молодой, разбила бы немало сердец, а так все относятся, как к младшей сестренке. Наверное, она на них все‑таки как‑то действует, помимо внешности и поведения. У нас все‑таки не курсанты училища, а кадровые сотрудники. А еще она записала им в память свою борьбу и дала знания японского языка.

— Зачем? — удивился Бортенев. — И почему японского? Что у нее вообще с языками?

— Она с нашей помощью выучила испанский, немецкий, итальянский, китайский и японский языки, — ответил Гущин, — и до этого уже знала английский и французский. А ребят Ольга учила в целях тренировки. Она заметила, что чем больше занимается передачей языков, тем легче и быстрее это у нее получается, вот и отрабатывала навыки. С борьбой — то же самое. Теперь и эта группа подключилась к занятиям, которые ведет Нор.

— Какие успехи в обучении? — спросил Бортенев. — Насколько эффективен новый стиль?

— Наши тренеры говорят, что очень эффективен, но у него нет больших преимуществ перед нашей системой. Своими успехами Нор обязан феноменальной физической подготовке. Если ее дает оптимизация, я за нее проголосую обеими руками, и плевать на привязку. У Ольги на обработку одного человека уходит меньше минуты. Представляете перспективы?

— Хотите привязать к ней всю нашу армию? — улыбнулся Бортенев. — На это никто никогда не пойдет. Ладно, по физической подготовке все более или менее ясно. Что с головой?

— Заметно улучшилась память, — сказал Гущин. — В остальном тесты пока не выявили существенной разницы с тем, что было до обработки. Но Ольга говорит, что так и должно быть. На придурков действует заметно, а среди наших ребят таких нет.

— Надо будет с ней поговорить по поводу обучения наших кадров, — сказал Бортенев. — Языки — это проблема, которую нетрудно решить с ее помощью. Только все нужно оформить так, чтобы никто не связал с ней. Сделайте имитацию какой‑нибудь обучающей машины со шлемом на голову. Теперь последнее. Что у нас с Малевичем? Ольга с ним не занималась?

— Пока нет, — ответил Гущин. — Он отметил у себя большой рост силы, но без ее знаний по–прежнему ничего толком не может. Но господина Бортникова проверил и никаких следов магии не нашел.

— Олег, поговорил бы ты с Борей, — сказала Клавдия Петровна. — Ты же отец! Он опять ходит на эту секцию! И этот экстернат! Разве можно себя так загружать? Вместо того чтобы погулять или пообщаться со сверстниками, он целыми днями сидит, обложенный учебниками! И это после всего того, что с ним было!

Они уже легли в кровать, но пока не выключили свет. Олег Викторович читал книгу, а Клавдия Петровна, надев наушники, что‑то смотрела по висевшему напротив изголовья телевизору.

— Не нравится передача? — спросил муж, отложив книгу. — Переключи канал.

— Ну, Олег!

— Что тебе не нравится? — сказал он. — Секция? Так ее сейчас ведет Туров. И Борис полностью здоров. Я бы на его месте после всего того, что случилось, из этой секции не вылезал. Я у них недавно был и видел, как и чему их учат. То, что он один раз попал в передрягу, только добавит осторожности. А секция ему поможет отбиться от любой шпаны.

— Так уж от любой? — усомнилась она.

— Может, я преувеличил, — не стал спорить Олег Викторович. — Но с тем, что он получает в секции, шансов выпутаться из неприятностей гораздо больше.

— А учеба? — не сдавалась Клавдия Петровна.

— А что учеба? Ты хочешь, чтобы его оставили на второй год? Боря уже сдал четыре экзамена, и все на одни пятерки, а через два дня сдаст пятый. Ты должна радоваться тому, что у тебя такой сын, и благословлять Ковалеву, вместо того чтобы ее бояться. Вспомни, каким был Борька. Не слишком умный и ленивый мальчишка со склонностью к ожирению. И все это, между прочим, была твоя работа. Я виноват только в том, что слишком много времени и сил отдавал работе, а на сына ничего не оставалось. А сейчас это умный и волевой юноша, сильный и красивый. Влюбилась бы раньше в нашего сына такая девушка, как Татьяна? Очень в этом сомневаюсь!

— Она старше его! И вообще, Боре еще рано!

— Один год — это ерунда, а у них пока нет ничего, кроме дружбы.

— Я боюсь, Олег! Пусть раньше Боря не блистал умом и был немного полноват, но это был мой мальчик! А сейчас, когда я ему что‑нибудь говорю, он на меня смотрит, как на дурочку!

— А ты не говори ему глупости, не будет так смотреть! Зачем ты хочешь его поссорить с друзьями? И от Ольги пыталась оторвать. Надо же было додуматься до такой глупости — стереть ее телефонный номер в его мобильнике! Он его, наверное, тут же переписал у Татьяны, а то и просто помнит, а ты опять удостоилась снисходительного взгляда.

— Я ее боюсь! Я их всех боюсь! Она что‑то со всеми сделала… Не могут у человека за два месяца вырасти зубы! Они у него вообще не восстанавливаются!

— А ты предпочитаешь, чтобы у Бориса во рту была керамика? Я не знаю, кто такая Ольга и что она сделала, знаю только, что она никому из этих ребят не хочет зла. Это она вылечила сына после всего. Я тебе не говорил, но она и к нам сюда приходила его лечить. А тебя я тогда спровадил в салон, чтобы не было криков. Мой тебе совет, Клава, если не хочешь потерять сына, не лезь в его жизнь. Он вырос и будет решать свою судьбу без оглядки на нас. Мы ему в этом можем только помочь.

— С тобой он всем делится, а меня не хочет слушать!

— Пошли по второму кругу? Чего ты от меня хочешь? Хочешь узнать, чем со мной делится сын? Могу сказать: он не делает из этого секрета. В начале марта он планирует отчитаться за десятый класс и до лета сделать то же самое с одиннадцатым. После этого он с Татьяной уедет к Ольге в Москву. И не они одни, так хотят сделать все. Ольга обещала им квартиры и помощь в учебе. Борис будет поступать на физмат.

— Ты шутишь? — беспомощно сказала жена. — Какая Москва, какие квартиры? Откуда у Ковалевой такие деньги? Она и тебя околдовала? И Стародубцев отпустит свою дочь?

— Она едет учиться, что в этом плохого? У меня был с ним разговор. Сказал, что сам поедет с дочерью. Если не будет квартиры, есть еще общежитие. Если Татьяна не поступит на бюджетное, он готов оплачивать обучение. Наверное, и я съезжу с Борисом. Мы с тобой тоже не нищие и можем помочь единственному сыну получить образование.

— Я поеду с вами!

— Езжай, — согласился он. — Только при условии, что ты там не будешь устраивать сцен и закатывать скандалов.

— Жаль, что я послушалась тебя и не стала рожать второго ребенка.

— Это жизнь, Клава! — обнял он жену. — Сколько бы у тебя ни было детей, они все равно рано или поздно все от нас уйдут. А вместо детей когда‑нибудь будут внуки. И тебя назовут бабкой. Ладно, все это еще нескоро, поэтому нечего себя накручивать заранее. Давай уже спать.

 

Глава 19

— Хорошо, что вы пришли! — обрадовалась Ольга. — Живем в одном городе, а не виделись со времени вашего переезда! Честное слово, так соскучилась, что даже была бы рада, если бы вы пришли вместе с сыном!

— Я передам Владимиру, — улыбнулся Бортников. — Куда это можно положить, пока я сниму пальто?

— Можно на столик, — сказала девушка. — А лучше давайте мне, подержу.

— Бери, — протянул он ей длинный тяжелый сверток. — Можешь взять совсем, это мой подарок к восьмому марта. Хотел к вам забежать на праздник и подарить, да не получается: завтра уезжаю в Ржев.

— Спасибо! — поблагодарила она. — Быстрее, Игорь, как можно так долго переодеваться?

— Иди смотреть, торопыга, — улыбнулся он. — Только не порежься, они острые.

Ольга поспешно прошла в гостиную, села на диван и начала разматывать сверток.

— Долго думал, что тебе подарить, — посмеиваясь, сказал зашедший следом за ней Игорь. — Денег у тебя намного больше, чем у бедного дора, дарить какую‑нибудь блестящую безделушку… пусть этим занимается твой жених. А я дарю их.

— Класс! — восхищенно сказала Ольга, взяв в каждую руку по мечу. — И совсем не тяжелые!

— Да нет, весят прилично, — возразил он. — Сделать легче не получается. Это ты не чувствуешь веса из‑за своей неженской силы. Зато это настоящее боевое оружие. Делал на заказ из самой лучшей стали, какую смогли достать. Оформлял их ваш полковник, как коллекционное оружие, он же отдаст сертификат. Извини, но не успел сделать ножны. Когда будут готовы, передам. Этими красавцами можно рубить гвозди, и на лезвиях не останется следа. Скажу по секрету, что сделал еще одну пару. У нас ведь не только женский праздник, есть еще и мужской. Если вас вынудят отрабатывать золото, они пригодятся. Ты дома одна?

— Я сегодня сачкую, — сообщила девушка. — Надоело работать машиной, вот и устроила перерыв. Пусть Нор гоняет своих учеников, а я немного побездельничаю.

— Какой машиной? — не понял дор. — О чем ты?

— Попросила дать возможность изучить те языки, которые могут пригодиться, — начала объяснять Ольга, — да еще сдуру пообещала Полякову, что буду учить их людей. Вместе с арабским, который выучила только вчера, теперь знаю десять языков, не считая русского. Вот на меня и навалились. Чтобы не рассекретить, придумали обучающую машину. Сажают человека в кресло, надевают ему на голову шлем, от которого к стойке с аппаратурой идет куча проводов, а я за стеной работаю по фотографиям. Я уже так насобачилась, что даю знание языка чуть ли не за пять минут, но уж больно это муторное дело, когда его ставят на поток. Я им все‑таки не машина!

— Потребуй что‑нибудь, чтобы отстали, — посоветовал дор.

— Что потребовать, Игорь? Все, что мне нужно, у меня и так уже есть, а если чего‑нибудь нет, мне сразу же дают без всяких требований. Мне для почти родного управления ничего не жалко, просто надоело. Ладно, я думаю, что у них не бесконечное число сотрудников, когда‑нибудь они все с моей помощью станут полиглотами. Только бы мода на халявные языки не перекинулась дальше. Президент уже попросил дать ему несколько. Вы долго будете тянуть со своим научным центром? А то меня уже ввели в штат девятого управления и даже выплачивают зарплату. Сделано специально, чтобы было меньше вопросов, что такая сопля, как я, делает в центральном аппарате ФСБ. Да, вы, наверное, не знаете, что девятое управление — это управление собственной безопасности. Оно напрямую подчиняется директору и ищет крамолу в своих рядах, так что меня сейчас стараются обходить. Насквозь непонятная фигура, да еще из такой организации. Я им вовсю помогаю только до того момента, когда у вас появится работа, а потом переключусь на корпорацию, а Нор пусть пока пашет на государство. Нам, кстати, обещали помощь в части отработки за золото. Сказали, что не будет сложностей с оружием и с желающими поучаствовать. Конечно, потом еще поинтересуются, где мы собираемся резвиться. У них обнаружился свой маг немного слабее Нора. Я ему по своей методике подняла силу и кое–чему научила. Немногому, но он вообще ничего не знал и работал на голой интуиции.

— Чувствуется, что соскучилась, — улыбнулся дор. — Сразу же вывалила все новости. А что с твоим зверинцем? В квартире никого не наблюдаю и даже не чувствую запаха.

— Хитреца оставили у Виктора, хоть ему там тесно и скучно. Но насчет кабана закинул удочку президент. Типа перевезти его к нему в Ново–Огарево. Там простор и даже есть конюшня. Честолюбия у нашего президента выше крыши, а домашний вепрь — это не собака и не лошади. Кто может таким похвастаться? Остальной зверинец сейчас собрался в комнате, которая должна выполнять функции кабинета, но превращена в игровой центр. У Уголька теперь свой компьютер, от которого он с неохотой отрывается даже из‑за любимой рыбы. Весь день играет в свои игрушки, а вороны с белкой сидят рядом и смотрят.

— Издеваетесь над котиком, — хмыкнул дор. — Нет желания подтолкнуть его развитие еще раз?

— Куда уж больше? — сказала она. — Дело не в разуме, в нем он уже нас обогнал! Просто ему этот разум совсем не нужен. Разум у него появился, а желания остались теми же самыми. Ему бы пожрать, да чтобы почесали за ушком. Сейчас вот запал на игры.

— Как обогнал? — не понял дор.

— Очень просто, — ответила Ольга. — Сколько ему лет? Еще нет и года, а он уже свободно болтает, а три дня назад начал читать, пока только по–русски. А Нор с ним совсем недолго занимался. Сначала ему эта учеба была по барабану, а когда понял, что нужно для игры…

— А если он через несколько лет решит, что ему жизненно важно знать теорию относительности? — улыбнулся дор. — Взять его, что ли, в Центр первым научным сотрудником?

— Вот–вот, — сказала Ольга. — Главное — найти мотивацию. А просто пригрозить чего‑нибудь лишить не получится, уже пробовали. Ладно, хорошо уже то, что он отвлекается на свои игры и не безобразничает. Так что подталкивать я его не буду, меня бы кто‑нибудь подтолкнул, да нельзя!

— Почувствовала один из тревожных сигналов? — спросил дор. — И давно?

— Решили три дня назад пройти еще одну обработку Александрой. У Нора все нормально, а у меня началось. А это значит, что я уже не смогу расти как маг. Мозги на пределе, сила и возможность ею управлять — тоже, а все знания я от вас уже получила. И что делать?

— А тебе непременно нужно куда‑нибудь двигаться? — спросил дор. — Ты и так единственная на всю планету.

— Всегда хочется чего‑нибудь большего! — вздохнула Ольга. — Плохо, когда не к чему стремиться. Все есть, всего достигла…

— Были у нас уже такие, как ты, — сказал дор. — Сильные до невозможности и желающие стать еще сильнее, причем сделать это не при помощи техники, а только силами своего организма. Собрались ученые из тех, кого у вас зовут сумасшедшими, и решили в десятки, а то и в сотни раз увеличить возможности собственной магии.

— И получилось? — с замиранием сердца спросила Ольга.

— Что‑то получилось, только спустя сутки то место, где стояли их лаборатории, было уничтожено ударом из космоса. Побеспокоилась служба безопасности. Сначала хотели запретить опасный, по их мнению, эксперимент, а когда это не получилось, отправили туда группу своих работников. Никто из них обратно не вернулся, но, видимо, что‑то успели передать. Наверное, передали что‑то страшное, потому что руководство СБ приказало перебросить боевой корабль из соседней звездной системы, а это довольно затратная операция. Вместе с лабораториями уничтожили все, что было поблизости.

— Непонятно, для чего черт–те откуда гнать космический корабль, — сказала Ольга. — Нельзя было поступить как‑нибудь попроще?

— А как? На планете больше тысячи лет нет никаких конфликтов, поэтому нет и армии. В службе безопасности тоже не бойцы, а так… Вот в нашей компании были профессионалы, но их всегда мало, да и драться учились только холодным оружием. Флот, который сторожит границы наших звездных систем, — это единственная боевая сила цивилизации.

— Так что у них все‑таки получилось? — спросила девушка. — Хоть что‑то известно?

— Все сразу же засекретили, исследования в области магии были свернуты, а с несогласными разобрались с несвойственной для нас жестокостью. Я тебе уже говорил, что магия у нас выполняет второстепенные задачи и востребована в основном в медицине, а две трети потребности в магических услугах оказывают машины.

— Но все‑таки?

— Ольга, не будь такой настырной! — сердито сказал дор. — Во–первых, у тебя ничего такого не получится.

— Это еще почему? — вскинулась девушка. — Если они не применяли оборудования…

— Применяли они оборудование, — перебил он ее. — Причем не просто оборудование, а самое сложное, без которого бессмысленно заниматься генной магией.

— Что еще за магия? — удивилась Ольга. — Вы мне ее не давали.

— Не давал, потому что не знаю сам. Отдельные элементы этой магии тебе известны. Но это так… для первоклашек. Пойми, что в человеческое тело вложены ограничения, и, чтобы выйти за их рамки, нужно менять свой геном. Именно таким оборудованием я думал помочь вам с зачатием. Теоретически мы его сможем создать, вот только когда? Это может случиться и через тридцать, и через пятьдесят лет. А то, о чем я тебе рассказывал, — это дорога в один конец, и никто тебе не может сказать, что ждет в финале. Может быть, станешь богиней или страшным чудовищем, смертельно опасным для своего вида. И второе более вероятно. Ладно, хватит об этом. Я тебе так и не ответил на вопрос по поводу Центра. В начале мая мы начнем строительство самого Центра и жилых корпусов. Деньги для этого есть, строительная база — тоже, поэтому до зимы все должны построить. Уже летом начнем подыскивать кандидатуры, но работать с ними начнешь только осенью. Раньше не успеем с контрольной аппаратурой. Работать будешь где‑нибудь в удобном месте под Москвой. Людей сразу предупредим о возможном риске. У тех, кто откажется, будешь подчищать память, а мы их отправим туда, откуда привезли.

— Что будем делать, если…

— Очень надеюсь, что не будет никаких «если»! — жестко сказал дор. — А что делать, я тебе уже говорил. Неудачников зачистим, а их семьям переведем крупные суммы денег. Поэтому‑то все будем делать здесь, а не в Ржеве, куда отправим уже готовые кадры. В это же время начнем работу с охраной. Пока наберем с полсотни человек из тех, кого тоже отправим в Ржев. А вообще таких групп запланировано десять. Эти люди будут охранять Центр и наиболее секретные участки производства. Теперь по организации корпорации. Решено разделить все акции на три части. Одна будет у Фадеева, вторая — у нас, а третья — у тебя. Поскольку твой взнос в создание производств намного выше стоимости пакета акций, остальные вложения считаются заемными и будут тебе понемногу возвращаться. Виктор еще поговорит с тобой об управлении корпорацией. Я думаю, что вряд ли тебе захочется этим заниматься, поэтому свой голос можешь на время отдать ему или кому‑нибудь из нас. Но я бы все‑таки советовал хоть изредка появляться в правлении и бывать на заседаниях. И ты будешь знать людей и кто чем занят, и тебя все узнают. Этим может заниматься и любой член твоей семьи.

— Так корпорация уже создана?

— О ее создании будет объявлено к зиме, — пояснил дор. — Пока мы выкупаем то, что раньше арендовали, часто вместе с предприятиями. Кроме того, наводим порядок на заводах, полученных за золото, и проводим подготовку производства. Проблем со сбытом не будет. Сейчас ведутся переговоры с представителями ряда министерств о поставке наших кабелей для замены воздушных линий электропередачи на подземные. Постоянные аварии из‑за стихийных бедствий и кражи проводов скоро уйдут в прошлое.

— Мы заболтались и я совсем забыла спросить насчет еды! — спохватилась Ольга. — Вас покормить?

— Как‑нибудь в другой раз, — отказался он. — Когда вернусь, расскажу, как идут дела и о своем визите к президенту. Интересный был разговор. А сейчас пора уезжать, я и так у тебя задержался дольше, чем рассчитывал.

Пятый жрец столичного храма Ардеса только что выполнил обязательную вечернюю молитву своему богу и собрался встать с коленей, но не смог этого сделать. Внезапно все тело перестало слушаться Ола, как будто оно было чужим, а не принадлежавшим ему тридцать лет. Над алтарем начало разгораться пламя, которое превратилось в огненную фигуру воина высотой в полтора человеческих роста.

— Ну и зачем я тебе был нужен? — спросил бог. — Что молчишь? Кто только что орал, чтобы я пришел? Понятно! Выполнял положенный ритуал, не вдаваясь в его смысл. Ты пятый жрец?

— Да, великий бог! — завопил Ол.

— Все боги великие, — недовольно сказал Ардес, — но это еще не повод для того, чтобы так орать! Хочешь стать первым?

— Моя жизнь принадлежит тебе!

— Если бы мне была нужна твоя жизнь, я бы ее уже давно взял! — нахмурил огненные брови бог. — Кому было сказано говорить тихо! Осмелишься еще хоть раз перечить, сожгу и пойду в соседнюю келью.

— Я весь внимание, мой повелитель!

— Так уже лучше, — одобрил Ардес. — Слушай, что нужно сделать. Один из князей на пороге смерти воззвал ко мне и был услышан. До этого он имел глупость обратиться за помощью к лишенным тел, поэтому спасти его можно было только отправив в другой мир. Я это сделал и теперь рассчитываю на службу!

— По закону он ваш, мой повелитель!

— Не нужно мне напоминать мои собственные законы! — оборвал его бог. — Лучше слушай, что нужно сделать. В том мире много сильного оружия, и он это оружие должен доставить мне! Для этого я переправил ему достаточно золота. Сам он не выполнит все, что мне нужно, поэтому пусть придет со спутниками, знающими это оружие. Пока я не хочу там появляться лично, но если тот, на ком есть долг жизни, проявит неблагодарность… Я ему дал три года, и часть времени уже прошла. Ты уйдешь в тот мир и найдешь должника! Мне нужно точно знать, выполнит ли он мою волю и что ему может в этом помешать! Если он сможет все сделать на год раньше, будет щедро награжден. Ты должен остаться рядом с ним, во всем ему помогать, ну и следить за тем, чтобы моя воля была исполнена точно и в срок! Вести будешь отправлять с жителями того мира. Возьмешь над кем‑нибудь власть и дашь ему свое послание и один из тех камней, которые я тебе оставлю. Сожмет в кулаке камень и очутиться у меня. Сам вернешься с Нором — это имя князя. Все ясно?

— Мой повелитель! У князей часто есть хоть какая‑то сила, а я слишком слабый маг, чтобы подчинить такого…

Бог по–человечески вздохнул, и Ол почувствовал, что тело наполнилось силой.

— Теперь ты сильнее его, — сказал Ардес. — Правда, знаешь так же мало, как и он…

Изображение бога на мгновение задрожало, и тут же к ногам Ола упала книга в тяжелом серебряном переплете.

— Подними! — приказал бог. — Возьмешь ее с собой и будешь читать. Книга взята у моего главного жреца и может тебе хорошо помочь. В этом мешочке те камни, о которых я говорил, и мое письмо Нору. Ты мне еще нужен, поэтому оденься теплее, потому что в том мире сейчас очень холодно. На ноги тоже обуй что‑нибудь приличнее этих деревяшек. И шевелись, мне недосуг ждать.

— Мой повелитель… — пролепетал Ол. — Теплых вещей здесь нет, их нужно принести из кладовой. Лето…

— Тогда почему ты еще здесь, а не там? Живо!

Вихрем промчавшись по пустому коридору, Ол сбежал вниз по лестнице и распахнул дверь кельи, в которой жил восьмой жрец Борт, отвечавший за большую часть хозяйства храма.

— Живо открывай кладовую с зимними вещами! — приказал он. — Шевели ногами, убью!

Перепуганный не столько угрозами, сколько внешним видом жреца, Борт вскочил с лавки и побежал к полке, где у него лежали все ключи. Всклокоченная прическа всегда следившего за собой Ола, бешено вытаращенные глаза и зимние вещи в разгар лета… Несомненно, пятый жрец спятил! А спятивший маг, даже такой слабый, как Ол, — это страшно!

К кладовой бежали так, что Борт после пробежки никак не мог попасть ключом в замок, и Ол, отобрав у него ключ, сам открыл дверь.

— Стой здесь! — приказал он, сунув в руки Борту замок с ключом. — Я там буду недолго.

В кладовой имелись два окна, поэтому Ол обошелся без светильника. У каждого из жрецов были свои собственные вещи и своя полка для их хранения, поэтому он не потратил много времени на поиски нужного. Время пришлось потратить на другое.

— Замри! — сказала оторопевшему жрецу неизвестно откуда взявшаяся невысокая женщина, одетая в платье горожанки. — Ардес подождет. У меня к тебе тоже будет поручение. Отправь ко мне любую женщину того мира, куда он тебя забросит. Возьми мой камень и не вздумай его перепутать с теми камнями, которые тебе дал твой бог!

— Но госпожа! — осмелился возразить Ол. — Я не могу ничего сделать без воли моего господина…

— Похвальное послушание! — насмешливо сказала богиня. — Только для меня ты сделаешь исключение. Твои мать и сестра возносят мне молитвы и полностью в моей власти. Женщины ничем передо мной не провинились, так что будет жаль, если они пострадают из‑за такого упрямца, как ты. А Ардеса можешь не бояться: он никогда об этом не узнает, даю тебе слово Гарлы! Да, хочу предупредить вот о чем. Ты можешь, конечно, не выполнить мое поручение и лишиться родственников, но не вздумай сказать о нем Ардесу! Я с ним найду общий язык, а ты лишишься своего!

Она исчезла, а в крепко сжатом кулаке левой руки Ола каким‑то образом оказался ограненный изумруд размером с горошину. Схватив теплые штаны, куртку и сапоги, он выскочил из кладовой, едва не сбив с ног Борта, и побежал обратно, мысленно подвывая от страха. Нет ничего хуже, чем оказаться впутанным в разборки богов!

— Ты заставил меня ждать! — зло сказал Ардес, когда жрец распахнул дверь и вбежал в келью. — Приходится признать, что мой выбор был ошибкой. А ошибки нужно исправлять!

— Мой господин! — завопил Ол, бросившись перед ним на колени. — Клянусь чем угодно, что никогда больше не вызову ваш гнев!

— Ну смотри! — предупредил бог. — Ты поклялся — я услышал! Бери камни и книгу, а одеваться будешь на той стороне.

Ол схватил мешочек с камнями и книгу и тут же оказался сбит с ног сильным ударом. Раздраженный задержкой бог немного неточно выровнял скорости точек сопряжения пространств, и жреца хорошо приложило о покрытую снегом дорогу и протащило по ней с полсотни метров. С трудом поднявшись на ноги, он пошел по оставленному телом следу, собирая разбросанные вещи. Удалось собрать все, и он, постанывая от боли, одел на себя одежду и натянул сапоги. Нашелся и мешочек, а камень Гарлы он все время держал в кулаке и не потерял только чудом. Положив его в верхний карман куртки, жрец побрел по дороге в выбранном наугад направлении.

— Ну как ты здесь, малыш? — спросила Ольга примчавшегося на ее зов Хитреца. — Не обижают?

— Его обидишь, — засмеялся президент. — В первое время нервничала охрана, но ребята быстро поняли, что он очень дружелюбно настроен. А вот лошади нервничают до сих пор. Придется этому красавцу строить свой домик.

— А как на него реагирует ваш пес? — спросила Ольга. — Не боится?

— Было такое. Сейчас у него уже не страх, а ревность. Стоит мне почесать эту клыкастую башку, как он тут же начинает подставлять свою. Даже отпихивает кабана, а тот это почему‑то терпит. Как вы смогли его так приручить? Вы же говорили, что магия долго не держится. Или делали так же, как с нами?

— Нет, я тогда еще не умела так работать с памятью, — начала объяснять Ольга. — И это не помогло бы. Ну стала бы я ему подружкой, но все остальные по–прежнему остались бы врагами. Я действовала магией очень недолго, подчиняя, снимая страх и даря любовь. А потом он понял сам, что мы ему не враги, что с нами тепло и сытно. Вся ярость кабаньего племени при встрече с людьми происходит только от страха. А если доказать, что ты им не враг… Они ведь очень умные и все прекрасно понимают. Ну, раз у него все хорошо, может быть, займемся тем, из‑за чего я к вам приехала?

— Да, конечно, — сказал он. — Пойдемте в вон тот дом, я в нем живу. Послушайте, Ольга, какие у вас планы на ближайшее время?

— Через две недели собираюсь выйти замуж! — засмеялась девушка. — Потом до лета ничего не планирую, поэтому вы по–прежнему можете пользоваться моими услугами. Летом я хочу с семьей отдохнуть на море. В средствах я не стеснена, но, учитывая вопросы безопасности, не откажусь, если такой отдых организует родное ФСБ. В середине лета ко мне приедут друзья, и в августе я буду занята их делами. Осенью я полностью переключусь на дела корпорации, а Нор пусть решает сам. Если понравится и не найдет ничего другого, может продолжить работать в Управлении. Мне его помощь не потребуется. По крайней мере, я так планирую сейчас, а как оно будет на деле…

— Скольким языкам вы меня сможете обучить за один раз? — спросил он. — Есть шансы свихнуться?

— Не бойтесь, — засмеялась она. — С рассудком не будет ничего плохого. Какие языки хотите узнать?

— Все, какие не жалко, кроме немецкого, его я и так неплохо знаю.

— Давайте сделаем так, — сказала Ольга. — Запишу все за один раз, чтобы к вам не мотаться, а вот активацию будете делать каждый день по одному языку. Для полного усвоения языка достаточно поговорить на нем с час и немного потренироваться в письменности. Дозрели до оптимизации?

— Дозрел, — кивнул президент. — Вы сколько раз обрабатывали группу?

— Пять раз, — ответила она, — и больше уже не буду, потому что нет смысла.

— Результаты очень впечатляющие, — сказал он. — Сможете это сделать одновременно с языками? Только у меня намечается зарубежная поездка. Это не повредит?

— Не повредит, просто продолжим после поездки. Вы говорили насчет моего отца…

— Я предлагаю вашему отцу поработать в моем аппарате.

— Шутите? — улыбнулась Ольга.

— Какие шутки? Вашего отца с его согласия обследовали медики. Не знаю, что вы с ним делали, но это уже не просто оптимизация. Он необыкновенно силен и обладает феноменальной реакцией. Но это только приятное приложение ко всему остальному. По трем тестам на ай–кью он показал значения, близкие к максимальным. Если к этому добавить почти абсолютную память, знание семи языков и высшее образование, то получаем очень ценного работника, которому нужно самую малость подучиться и пройти стажировку.

— И еще он мой отец, — сказала Ольга. — Ведь так?

— Все так, — согласился президент. — Это не главное, но тоже идет ему плюсом. Милая Ольга! Большая часть работы в сфере управления завязана на неформальные отношения. Я не всегда буду президентом, но и после окончания этой работы сохраню большие связи и влияние. И я заинтересован в нашем с вами сотрудничестве не меньше, чем вы. Вам будет полезно положение вашего отца, а мне будет полезно использовать не только его незаурядные способности, но и личную связь с вашей семьей. Вы должны знать, что в отношении вашей дальнейшей судьбы высказывались разные мнения. И не все из них вам бы понравились. Возобладало мнение, которое позволит вам сохранить максимальную свободу.

— И за это я должна благодарить вас?

— Можете не благодарить сейчас, — улыбнулся он. — Но если мне понадобится помощь… Есть люди, которым сколько ни делай добра, они все равно в своих решениях учитывают только свои собственные интересы. Благодарности от них не дождешься. Вы не из таких.

— Господин Элем Малш, к вам с просьбой о беседе обратился комиссар безопасности Лошан. Отказать?

— Нет, я его приму, — сказал старший оперативник компании «Вечность» своему блоку безопасности системы контроля башни. — Разблокируйте для него мой уровень.

Комиссар, получив разрешение на вход, не терял времени и вскоре в сопровождении парящего у него над головой модуля защиты вышел на обширную летнюю веранду Малша, где, окруженный зеленью, на мягком ложе сидел сам хозяин.

— Я не принимаю здесь гостей, — объяснил он Лошану, — поэтому вам не на что сесть. Если хотите, принесите для себя кресло из комнаты. Вы наложили запрет на биороботов, обычные мне и даром не нужны, а единственный живой слуга уже закончил работу. Я вас к себе не приглашал и не собираюсь обслуживать.

— Если беседа затянется, я позабочусь о кресле, — сказал Лошан, не реагируя на неприкрытое оскорбление. — Нельзя ли убрать ваш модуль? Вы же знаете, что находитесь в безопасности, к чему эта демонстрация?

— Мне он не мешает, — ухмыльнулся Малш. — Не тяните время, комиссар, излагайте, зачем пришли.

— Сейчас изложу, — кивнул Лошан, — только сначала ответьте, почему вы дали согласие на эту встречу?

— Мне интересно, — сказал правду Малш. — Захотелось узнать о ваших неудачах и о том, чем все закончится. У руководства компании из‑за Земли вырос на вас громадный зуб, а вот я вам благодарен.

— Из‑за держателей? — догадался комиссар.

— Конечно. Если бы действовали так же, как во всех остальных мирах, я бы тоже был на вас зол. Еще бы! Вы ведь отобрали у нас необыкновенно интересный мир! Впервые мы могли попытаться воспользоваться техникой. Увы! Хоть глава компании был против захвата планеты, эта идея завладела большинством членов правления! А реализовывать ее пришлось бы мне и моим людям, поэтому мы бы и отгребли неприятности в первую очередь!

— А если неприятностей не будет? Почему вы так уверены в том, что держатели непременно вмешаются, и что их вмешательство будет эффективным?

— А кто такие держатели, Лошан? — задал встречный вопрос Малш. — Молчите? Мы пытаемся найти ответ на этот вопрос уже полторы тысячи лет, и до сих пор его не знаем! Зато мы знаем, что они есть в пяти мирах трех Вселенных, причем только в мирах с разумной жизнью. Поскольку держатели никак себя не проявляют для разумных своего мира, мы даже не можем сказать, есть они у нас или нет, а наши соседи не дали приблизиться к своим планетам, так что и с ними нет никакой ясности. Хотите знать мое мнение?

— Каких я только мнений о них не слышал, — сказал Лошан, — давайте и ваше, вряд ли вы добавите что‑нибудь к тому, что уже насочиняли за тысячу лет.

— Мне не очень важно, что собой представляет это явление, — сказал Малш. — Может быть, это часть структуры мироздания, непоколебимая, как один из его фундаментальных законов, а может быть, частичка того, что наши предки когда‑то понимали под словом «Бог».

— Богов много, — пожал плечами Лошан. — Похоже, что вашим держателям нет до них дела.

— Это не боги, а шуты! — отмахнулся Малш. — Было когда‑то такое понятие. Я разбирался с этими культами на трех планетах, и везде почти одно и то же! Это игра, комиссар! Игра, обставленная кучей правил и ритуалов, которые можно тайком нарушать, когда не видят другие игроки. Почему я могу убить сколько угодно верующих в меня людей, но не должен трогать остальных? Для нас с вами это чушь, а для богов — непреложная истина. Расправиться можно, но только руками других людей. И подобной ерунды много в любом культе. Эти боги играют людьми, не нарушая равновесия мира, поэтому они не интересуют держателей.

— А чем же тогда вас беспокоят держатели? — спросил Лошан. — До сих пор при нарушении правил они только лишали магии занятые нами тела, ну и еще изгоняли нас при насильственном захвате.

— У меня нет никаких фактов, — ответил Малш, — одна интуиция. И она мне подсказывает, что вы плохо кончите. Ладно, я вам все равно ничего не докажу, рассказывайте, как у вас идут дела. Вряд ли хорошо, иначе вы бы ко мне не пришли.

— Мы до сих пор не можем зацепиться, — признался Лошан. — Постоянно мешает ни одно, так другое. Вы не хотите помочь правительству, а у наших людей совсем нет опыта в таких делах. Давайте я вам расскажу о двух последних попытках, а вы мне объясните, в чем причина неудач.

Он коротко рассказал о бомже и сбежавшей в церковь женщине.

— Я бы вам не советовал заниматься бродягами и другими опустившимися людьми, — сказал ему Малш. — Для этого нужна база, где их можно привести в нормальный вид, и денежные средства на их первичное обустройство. Кроме того, у пьяниц вовсю идет вырождение нервной ткани, а подобное не убирается до конца даже магией. С женщиной вы тоже пролетели. Вы сканировали ее эмоции?

— В этом не было необходимости, — ответил Лошан. — Ее страх пробивался даже через барьер.

— Вот! — поднял руку Малш. — Она была в ужасе, а вы попытались воззвать к ее разуму. Побежала в храм? Значит, приняла вас за демона. Если будет на этом настаивать, то вместо тюрьмы окажется в сумасшедшем доме! Скажите, почему вы до сих пор толчетесь в том городке?

— Удобное место, — сказал Лошан. — И там живут предатели.

— Я что‑то такое и подозревал, — ухмыльнулся Малш. — Мы набирали свой опыт сотни лет, вложив в это огромные средства, а вы городите нелепость на нелепость, доказывая несостоятельность вашей службы. Неужели вы думаете, что оставшиеся доры такие идиоты, что будут сидеть в том городе и ждать, когда вы придете за их головами? Да их там уже давно нет! Туда потребуется съездить, если вы захотите заняться их поисками, но сделать это можно и потом! А вам нужен большой город, лучше всего — столица. Там будет в сотни раз больше случаев для захвата тел, поэтому вы сможете выбирать то, что подходит лучше всего, а не хвататься за первое попавшееся тело. И постарайтесь действовать по возможности без убийств и грабежей — все это сильно привлекает внимание. Если наши ребята пойдут на контакт с властями и им поверят, будут искать таких, как та женщина, у которой вы убили мужа. И ни в коем случае не надо спешить. Вас гонит в шею руководство? Вот и дайте им возможность поучаствовать в деле. Знаете, комиссар, это очень неприятно, когда тебя убивают, пусть даже в чужом теле. Меня убивали семь раз, и последний такой случай был больше двухсот лет назад. С тех пор я этого никому не позволял. А у вас будет еще много подобных развлечений. Я думаю, что на этом мы с вами закончим разговор. Вы меня развлекли, а я вам немного помог. И учтите, что вам лучше не обращаться ни к кому из компании. Лин Донер предупредил всех, что помощь вам приравнивается к открытому проявлению нелояльности компании, а на это у нас никто не пойдет. Я? А что я сделал? Выслушал вас и завтра сообщу обо всем нашему главе. Ему тоже будет интересно. Все, комиссар, прощайте, я открыл для вас выход.

 

Глава 20

Видимо, при ударе Ол не отделался синяками и ссадинами. Надо было сразу подлечить себя магией, но голова плохо соображала, и в ней засела только одна мысль — как можно быстрей найти какое‑нибудь жилье, чтобы очутиться в тепле и не видеть этого засыпанного снегом мира. Скоро ему стало совсем плохо. Голова раскалывалась, мысли путались, и вперед гнало лишь понимание того, что остаться на месте для него равносильно смерти. Ему повезло дважды. Первое везение заключалось в том, что не пришлось далеко идти. Когда в конце дороги показался огороженный высоким забором двухэтажный дом, у Ола еще хватило сил до него добрести и несколько раз стукнуть в калитку. Вторым везением было то, что один из ударов пришелся по кнопке звонка, иначе глуховатый Николай Матвеевич не услышал бы слабых ударов и замерзшее тело нашел бы его внук, который через три дня должен был привезти продукты. С большим трудом и передышками старик доволок потерявшего сознание Ола до входной двери, а потом, матерясь, потащил его в дом. Если бы не лечение Ольги, врачам «скорой», которая часом позже подъехала к «Фазенде», пришлось бы откачивать двоих. Когда врач с помощью уже пришедшего в себя Николая раздел бессознательного Ола, они увидели, что все его тело покрыто синяками и ссадинами.

— Это кто ж его так? — потрясенно сказал дед Николай. — Вот звери‑то!

— Плохо! — сказал врач, осмотрев жреца. — Сильное сотрясение мозга, поэтому перевозить пока не будем. У него совсем не было документов? Ладно, я окажу первую помощь, и завтра тоже кто‑нибудь приедет, а вам я советую вызвать полицию.

В сознание Ол пришел только ночью. Чувствовал он себя почти так же, как после падения, но все же смог собраться с силами и запустить лечебное воздействие. Решив, что все остальное может подождать до утра, он позволил себе опять потерять сознание. Утром боль никуда не исчезла, но мысли уже не путались. Первым делом Ол осмотрел комнату. Она была раза в два больше его кельи и гораздо светлее и богаче. Не все предметы обстановки были знакомы, а на столике рядом с кроватью лежали его книга и кожаный мешочек Ардеса. Там же стоял небольшой керамический сосуд с водой, которую он с жадностью выпил. Послышались шаркающие шаги, и в комнату вошел старик, который обрадованно улыбнулся Олу и что‑то сказал. Разумеется тот ничего не понял, о чем и сообщил хозяину на всех известных ему языках.

— Вот, блядь! — высказался Николай. — Иностранец!

Расстроенный старик жестами спросил Ола, хочет ли он есть. Отказавшись от еды, жрец опять улегся, закрыл глаза и впервые задумался о том, в какую передрягу угодил по милости своего бога. Мало того что он чуть не погиб, когда упал на дорогу, он очутился в совершенно незнакомом мире без денег и знания языка. Хорошо, что его подобрали и занесли в дом, иначе он бы уже ушел на следующее перерождение. Вот что стоило Ардесу зайти в соседнюю келью! Единственным выходом для такого слабого мага, как он, было слияние с кем‑нибудь из местных, вот только как сливаться в таком состоянии? Решив, что нужно подождать результатов лечения, Ол запустил еще одно лечебное воздействие и погрузил себя в сон. На его счастье, с утра пошел сильный снег, перешедший в метель. Обычно в этих местах в конце марта днем были уже плюсовые температуры, а если шел снег, то очень недолго и не такой сильный. Сейчас же поднявшийся ветер быстро наметал на дороге сугробы. Николай еще вчера позвонил в полицию, но там решили, что потерпевший никуда не денется, и перенесли поездку на следующий день. К обеду Николаю позвонили и сказали, что придется ждать, пока расчистят дорогу. По этой же причине не приехал и врач. К вечеру Олу стало намного лучше, и он решил, что уже сможет слиться со стариком. Похоже, что, кроме него, в доме больше никого не было. За весь день жрец ничего не ел, только два раза пил воду и один раз воспользовался туалетом, вызвав неудовольствие старика тем, что не промыл унитаз. Решившись на слияние, Ол дождался, когда хозяин дома придет в очередной раз, поманил его к себе и парализовал волю. Усадив старика на свою кровать, он стал проделывать когда‑то вычитанный из книг ритуал. В них писалось, что слияние идет тем легче и полней, чем ближе души сливающихся. В редких случаях при антагонизме слияния не происходило. Несмотря на его слабость и неопытность, все получилось. Правда, старик потерял сознание и свалился с кровати, но лет тридцать его жизни попали в голову Ола. К изумлению жреца, на следующий день выяснилось, что старик с ним проделал то же самое. Вчера, сразу после слияния, Ол погрузил себя в сон и проснулся только утром, когда знания, заимствованные из чужой головы, уже улеглись в его собственной. У старика обморок перешел в сон, и сейчас он негромко похрапывал, лежа на полу возле кровати. После длительного воздержания жрецу страшно хотелось есть, поэтому он встал с кровати и разбудил Николая.

— Что толкаешься, мать твою! — выругался старик. — Это как же я здесь заснул? Надо же, все тело отлежал! Мать! Ни фига себе, иностранец!

— Поднимайся, старый! — приказал Ол, медленно выговаривая непривычные русские слова. — И приготовь поесть, а то живот уже подвело.

— Жрец — это вроде нашего попа? — спросил Николай. — И тебя этот демон прислал за оружием? Ну ты влип!

— Это почему же? — насторожился Ол.

— Ваш демон отдал золото Нору? — спросил Николай.

— А ты знаешь князя Нора?

— Это он у вас князь, — сказал Николай, — а у нас князей нету! Хотя он и здесь неплохо устроился. Говорили, что этот дом Ковалевым подарили, а теперь я думаю, что они его купили на ваше золотишко. Ты пойми, голова, что у нас никто не обменяет золото на оружие. Если такие и есть, их еще попробуй сыскать. А сыщешь, так запросто могут забрать золото, оторвать голову и показать вашему демону фигу! А Нор умный: он забрал золото и уехал!

— Не называй Ардеса демоном! — недовольно сказал Ол. — Накажу.

— А кто он, если не демон? — удивился Николай. — Бог один, а у вас их куча. Бог создал весь мир и дал нам жизнь, а ваши ничего не создавали, а пришли на готовое! Бог учит любви, а ваши только требуют и ничего не дают взамен. Твой так тебя отделал, что еще немного и повезли бы на погост! Фиговые у тебя дела. Денег нет, документов нет. Заговорил по–русски, значит, узнал язык из моей головы. Я теперь тоже могу болтать на ваших языках, только на фига козе баян? Зачем забивал голову, если я на них ни с кем не смогу говорить? Только с тобой, но тебя скоро увезут.

— Это кто меня увезет? — спросил Ол. — Немедленно отвечай!

— Полиция! — ответил Николай. — Разве неясно? Ты был весь избитый, вот я им и позвонил. Да и врач «скорой» так же сказал. Звони, говорит, Николай, пока он не помер! Они бы уже приехали, только дорогу завалило снегом. Вчера звонили, что приедут только после расчистки.

— Прибить тебя, что ли? — зло сказал Ол. — Вот удружил, старый гриб!

— Я тебя, между прочим, спас! — напомнил Николай. — Джинн, мать твою!

— Какой джинн? — не понял Ол.

— Арабский, — пояснил Николай. — О других не слышал. Сидят, понимаешь, в кувшинах на дне моря тысячу лет, ну и, понятное дело, за столько лет сходят с ума. Я бы точно чокнулся. Так вот, такой в благодарность за спасение может наградить, а может лишить жизни. Что с чокнутого возьмешь! Вот и мне попался такой же.

— Будешь обзываться, точно убью! — предупредил Ол. — Рассказывай, что ты запомнил из моей жизни.

— Слишком долго рассказывать, — на языке королевства Ортан сказал Николай. — Тебя тогда точно заберут в полицию. Я твою жизнь, милок, помню, почитай с трех годов!

Говорил он довольно чисто, только делал небольшие паузы между словами и слово «полиция» произнес по–русски.

— И что мне теперь с тобой делать? — растерялся не ожидавший такого жрец.

— Боишься, что я о тебе расскажу? — догадался Николай. — Так это мне и про Нора нужно говорить, а Нор с Ольгой мне ничего плохого не сделали. Наверное, кто‑то из них еще и подлечил. Да и кто поверит такой бредятине? А тебе не грозиться нужно, а быстрее отсюда делать ноги. Не так уж много навалило того снега, так что дорогу через день–два почистят, и будут здесь и полиция, и врачи. Пошли лучше на кухню. Я согрею завтрак, заодно поговорим.

— Где моя одежда? — вспомнил Ол.

— Я все повесил сушить, — ответил Николай. — Куртка уже должна высохнуть.

— А все остальное?

— Штаны ты продрал, рубаха изнутри вся в крови, а исподнего на тебе не было. Сапоги тоже сухие, но такие сейчас никто не обует. Если ты наденешь свое барахло, на тебя даже козы будут засматриваться, как на диво. Если поедешь к Нору, подберем тебе что‑нибудь у Егора. Он сейчас разбогател, да и Нор ему вроде родственника, так что ругаться не будет.

— А деньги? — спросил Ол.

— До фига тебе нужно денег, — сказал Николай. — На поезд будет подешевле, но все равно дорого. Но у тебя все равно нет документов, а без них тебе придется дурить всем мозги. Как я сразу не допер! Нужно им просто позвонить! У меня есть телефон Ольги…

— Я взял у тебя слишком много памяти, поэтому до Ольги еще не дошел, — сказал жрец. — Кто она такая?

— Невеста Нора, — объяснил Николай. — Можно попросить позвать Нора, а можно все сказать ей. Наверняка Нор ей все о себе рассказал. Я бы точно своей девчонке сказал, что княжеских кровей: на баб это должно действовать убойно.

— Мог и не сказать, — засомневался Ол. — У баб что на уме, то и на языке! Надо звать его.

— Ольга не такая, — запротестовал Николай. — Во, придумал! Я с ней заговорю по телефону на вашем языке. Если ничего не поймет, скажу, что пошутил, и позову Нора или попрошу его мне позвонить. А если поймет, значит, обо всем знает, и тебе нечего трястись. Только сначала пойдем поедим, а то тебя скоро будет шатать ветром. Вот, мать, повезло! Думал, что кто‑то отметелил иностранца, а оказался побитый демоном пришелец! Жаль, что про такое никому не расскажешь. А вот о вашем мире я много чего могу рассказать. Тоже не поверят, но слушать будут. Тебе, скажут, Николай, книжки надо писать!

— Через пять дней свадьба, а мы еще точно не знаем, кто на ней будет! — возмущенно сказала Ольга.

— Главное, что на ней будем мы! — пошутил Нор, обнимая подругу. — Ну что ты кипятишься? Мы закупили весь зал, так что свободных мест будет много. А гостей еще успеем пересчитать.

— А к чему откладывать? Бери блокнот и сейчас быстро всех перепишем!

— Ну и как мы их будем писать? — спросил Нор. — Мы хотели пригласить ребят из моей группы, а о том, кто из них сможет прийти, я узнаю в лучшем случае завтра. А у некоторых еще есть жены. Доры собирались присутствовать, но пока в Москве только Игорь, и получится ли приехать у остальных, мы не знаем. Из Замятиных будет один Сергей, да и то, если отпустят. Родители Саши и ее сестра тоже не определились. Виктор с Людмилой точно будут, а как насчет твоих стариков?

— Отец звонил родителям, сказали, что постараются, — мрачно ответила Ольга.

— О чем я и говорю, — сказал Нор. — Народа вроде много, но неизвестно, кто придет. Закажем на большее число гостей, и все будет тип–топ! Ты сама кого хочешь пригласить?

— Я бы пригласила всех друзей из Алейска! — сказала Ольга. — Они будут на нашем празднике поважнее твоих офицеров! И вторую квартиру купили и обставили мебелью…

— Попроси отца слетать, — предложил Нор. — Они все, кроме Лапиной, на экстернате, поэтому не повязаны школой, а с Егором их на несколько дней отпустят в Москву. Можно еще взять кого‑нибудь из родителей, чтобы отвезли обратно. Они бы и сами прекрасно добрались, но сделаем расчет на самых упертых мамаш.

— Дай я тебя поцелую! — сказала Ольга. — Почему я сама об этом не подумала? Подожди, вызывает охрана.

Она вышла в прихожую и нажала на пульте связи с охраной клавишу вызова.

— Ковалева говорит, — сказала Ольга в микрофон. — Что у вас случилось?

— Ольга Егоровна, — сказал кто‑то из охранников. — К вам гости. Фадеевы в списках есть, но с ними посторонний. Необходимо ваше подтверждение.

— Виктор Олегович! — повысила она голос. — Кто с вами?

— Это мой технический работник, — ответил Виктор. — Я его взял по тому вопросу, о котором мы с вами говорили.

— Все в порядке, ребята, — сказала девушка. — Пропускайте всех.

— Виктор приехал проверять квартиру, — сказала Ольга Нору. — Встреть, пожалуйста, а я пока поменяю халат на что‑нибудь приличнее.

Она побежала в их спальню, а Нор пошел встречать гостей.

— Я думал, что вы будете только вдвоем со специалистом, — сказал он Виктору. — Людочка, ты стала еще очаровательней!

— А я? — сделала вид, что обиделась, Сида.

— А твою красоту я просто не успел воспеть, — улыбнулся Нор. — Ты так красива, что любое описание твоей внешности будет блеклым и ложным. Слова просто не могут…

— Позже поговорите, — оборвал его Виктор. — Сначала Олег сделает дело, а потом будем общаться.

— Все‑таки думаете, что могут быть закладки? — спросил Нор. — Ольга спрашивала директора, и он ответил, что ничего такого нет.

— Ваше ФСБ — это огромная организация чиновников, где иной раз левая рука не ведает того, что творит правая, — сказал Виктор. — Поверь моему опыту. Если хочешь, чтобы твой дом был твоей крепостью, не стоит быть излишне доверчивыми. И расположение первых лиц государства — это еще не гарантия того, что за вами не будут присматривать. Я уже спорил по этому поводу с Ольгой, не хватало еще делать то же самое с тобой, тем более что проверка займет считанные минуты. Начинай, Олег.

Приехавший с Фадеевыми мужчина оставил свою куртку в прихожей и с небольшим плоским прибором вошел в гостиную.

— Здесь ничего нет, или сейчас все обесточено, — сказал он, немного повозившись с настройками, — В прихожей я уже тоже проверил, чисто.

— Давайте пройдем на кухню, — предложил Нор, — а потом проверим обе спальни, кабинет и гостевую комнату.

Пока проверяли кухню, к ним присоединилась Ольга.

— Ничего не нашли? — спросила она. — Я же вам говорила, что это пустая трата времени.

— Ничего, — сказал Виктор. — Сколько там того времени, зато будем уверены, что у вас все чисто.

Первую закладку нашли в спальне родителей.

— Есть! — сказал Олег. — Сейчас найду где. Вот, смотрите. Видите это пятнышко на подоконнике? Это видеокамера, а микрофон могли спрятать поглубже. Будем доставать или просто сожжем?

— Жгите все к чертям! — сказала злая Ольга. — Я не нуждаюсь в доказательствах!

Вторую закладку сожгли в их спальне, а третью — в гостевой комнате. В кабинете, откуда Ольга до проверки со скандалом убрала Уголька, оторвав его от компьютера, было чисто. Когда Олег сделал свое дело и уехал, все собрались в гостиной.

— Завтра я со всем этим разберусь! — пообещала Ольга. — И не вздумайте меня останавливать! Слежка за спальней ее организаторам выйдет боком! Я не уверена в том, что мы вычистили все, поэтому поступим так! Виктор и ты, Люда, садитесь рядом на диван и посидите спокойно пять минут. Остальные или помолчите, или идите разговаривать в другую комнату.

— Что ты хочешь делать? — спросил Виктор.

— Дам вам знание языка королевства Ортан, — ответила Ольга. — Его никто не знает, кроме доров, поэтому можно спокойно обсуждать все дела. А теперь помолчите.

Работала она, как и обещала, ровно пять минут.

— Быстро ты, — сказал Виктор, когда девушка сообщила, что закончила работу. — Прошлый раз ты мне давала знания языков намного дольше.

— Тогда их было два, — ответила Ольга, — а я еще набила руку. Кстати, если захотите выучить китайский или какой‑нибудь другой язык, обращайтесь, у меня их в копилке целый десяток. А теперь попробуем новый язык. Поначалу, пока не освоитесь, будем говорить медленно. Что у вас со свадьбой?

— Мне два дня назад сделали документы, — похвасталась Сида. — Теперь я Елена Владимировна Стрельцова. Надеюсь в самом ближайшем будущем поменять фамилию. Заявление в ЗАГС мы уже подали.

Она говорила по–ортански, переходя на русский при отсутствии нужных слов.

— Я не стал торопить события, — пояснил Виктор в ответ на вопросительный взгляд Ольги. — Поженитесь вы, а потом соберемся на нашу свадьбу.

— Меня целых два дня мучили врачи, — пожаловалась Сида. — Взяли столько анализов!

— Мы ездили в тот же центр, где обследовали Нора, — сказал Виктор. — Генетический анализ тоже сделали. Раньше я был доволен тем, что не будет детей, сейчас у меня из‑за Сиды другое мнение.

— Называйте меня Леной, — попросила девушка. — Нужно привыкать к новому имени.

Зазвонил мобильный телефон Ольги, и она, посмотрев на дисплей, подтвердила соединение.

— Это сторож вашей собственности, миледи, — раздался из трубки знакомый старческий голос деда Николая. — Вы меня слышите?

— Это точно не сон? — спросила ошарашенная Ольга. — Он действительно говорит по–ортански?

— Если и сон, то коллективный, — сказал тоже удивленный Нор. — Ответь ему.

— Слушаю вас, уважаемый Николай Матвеевич! — отозвалась Ольга. — Что это вы заговорили благородным стилем да еще на чужом языке?

— С кем поведешься, от того и наберешься, — ответил дед Николай. — Тут мне один демон подбросил под калитку подарочек. Я чуть пуп не надорвал, пока его пер в дом, а теперь он оклемался и рвется встретиться с Нором. А у самого нет ни денег, ни документов. Да и одежды нормальной нет, только книга, да самоцветы в мешочке. Ему можно дать поносить что‑нибудь из одежды вашего отца?

— Можете брать любую одежду и обувь, — разрешила Ольга. — А откуда у вас знание этого языка?

— Так ведь он влез в мою голову и хорошо в ней покопался. Узнал наш язык и много всего до кучи, ну и я почему‑то узнал всю его жизнь. Сначала было как‑то чудно и вспоминалось отрывками, а сейчас уже помню почти все. Дурные люди, и дурная жизнь. И боги у них дурные!

— Николай Матвеевич, это Нор говорит, — сказал Нор, взявший у Ольги телефон. — Кто‑нибудь знает о вашем госте?

— Знают в поликлинике, — ответил дед Николай. — В полицию я тоже сообщил, только у нас немного занесло дорогу, и раньше чем через два дня никто не доберется. Не знал я, что о нем лучше молчать, да и врач «скорой помощи» посоветовал позвонить. Уж очень он был избит.

— Дай сюда, я сам скажу! — раздался из трубки молодой незнакомый голос. — Это князь Нор? Я к вам от Ардеса. Я его жрец и послан с приказом вам помочь. Кроме того, у меня для вас его послание. Меня зовут Ол.

— Вот что, Ол, я к вам в самое ближайшее время отправлю своего человека, — пообещал Нор. — Ваша задача — продержаться до его прибытия. Я постараюсь договориться с полицией, а потом вам перезвоню. Если этого сделать не удастся, вам нужно будет спрятаться в усадьбе и использовать магию только для отвода глаз. Я вам запрещаю убивать или калечить кого бы то ни было! Нарушите запрет — умрете сами. И с дедом Николаем обращайтесь уважительно. Все ясно?

— Я не умею отводить глаза, — смущенно сказал Ол.

— А что вы вообще можете? — спросил Нор. — Какая у вас сила?

— Я только пятый жрец, — ответил Ол. — Знаю несколько боевых воздействий. Ардес увеличил мне силу, а вместо знаний дал книгу.

— Вот сидите и читайте! — с досадой сказал Нор. — Если у меня ничего не выйдет, Николай вас спрячет и придумает для полиции что‑нибудь правдоподобное.

— А почему его доставкой не озаботить ваших друзей из ФСБ? — спросил Виктор, когда Нор выключил телефон.

— Потому что тогда мы узнаем только то, что нам решат сказать, — ответила Ольга, — и заберут камни. Будет лучше, если мы решим, что им говорить, причем после встречи с этим Олом. Виктор, вы сможете послать за ним машину? Можно отправить самолетом, но тогда нужно срочно готовить фальшивые документы. Я не хочу использовать магию для его провоза. Мы с Нором на виду, да и за Сашей присматривают, а этот жрец почти ничего не умеет. И в поезде он может напортачить. Я помню Нора после нашего слияния. Знания были, но он не мог ими пользоваться. Он тогда долго осваивался, а у жреца нет этого времени.

— Через кого хотите связаться с тамошней полицией? — спросил Виктор. — Используете Замятина?

— Да, попросим отца созвониться с Сергеем, — подтвердила Ольга. — Я не хочу ему звонить. Мы расстались не так, как я хотела. Так вы пошлете человека?

— Пошлю двоих, — пообещал Виктор. — Будут сменяться за рулем и доедут за двое суток. Только я с ними не смогу говорить на вашем языке, поэтому позвоню уже от себя. Ладно, еще немного поболтаем и поедем. Ольга, ты не собираешься приглашать на свадьбу президента?

— Вы это серьезно? — удивилась девушка. — Если он примет предложение, на следующий день об этом начнут судачить в каждой второй газете!

— А еще через день — и во всех остальных, — согласился он. — Президент такого приглашения не примет. Но я неспроста задал тебе этот вопрос. Скоро в вашей жизни многое изменится. Вы станете не просто очень богатыми людьми, а будете иметь возможность влиять на экономику государства. Я вижу, что вы не рветесь управлять корпорацией, но такое право за вами остается.

— Мы со своими тремястами миллионами баксов будем в хвосте длинной очереди, — засмеялась Ольга. — У нас много тех, кто ворочает миллиардами.

— Это только пока! — сказал Виктор. — Дай нам только развернуться. Уже сейчас прибыли хлынули потоком. Благодаря твоим деньгам и сделке с Комитетом по управлению госимуществом, мы растем как на дрожжах! От государства получили ряд предприятий и большие заказы, а от тебя — беспроцентный кредит. Сейчас, помимо кабельной продукции, начали выпуск новых аккумуляторов, которые сильно превосходят все то, что может предложить рынок. Заказы уже больше наших возможностей. А на подходе выпуск еще двух десятков изделий, которые тоже вызовут интерес. Я уже не говорю о том, что мы собираемся выпускать через несколько лет. Эта продукция полностью изменит мир! Так что скоро ваши миллионы превратятся в миллиарды, а в той очереди, о которой ты говорила, многим придется потесниться.

— Сколько помню Ольгу, она никогда не пряталась в тень, — засмеялся Нор. — Все время выставляла себя напоказ. А вот после ваших миллиардов начнет прятаться. Одно дело блеснуть талантом и удивить окружающих, а совсем другое — поражать людей толстым кошельком. Для нас с Ольгой в этом нет ничего привлекательного. Я, например, вообще не понимаю, какая для человека разница, двести миллионов у него на счете или миллиард. Понятно, что все это при условии, что деньги не крутятся в производстве, а просто лежат в банках.

— Может, хватит разговоров о деньгах и производстве? — сказала Люда. — Я сюда приехала поговорить с подругой. Ты ее так запугаешь, что побежит отдавать все свои миллионы на благотворительные нужды.

— Все не отдам, — засмеялась Ольга, — хоть один миллион заныкаю. Ладно, подруга, скажи лучше, как твой экстернат?

— Все пятерки, — ответила Люда. — Осталось два экзамена, и я помашу девятому классу рукой! И чего, спрашивается, боялась? Поможешь с десятым классом?

— И с десятым помогу, и с одиннадцатым. А как у тебя с этим… Лена?

— А я не спешу, — ответила Сида. — Прошла программу трех классов, сейчас потихоньку грызу четвертый. До лета думаю закончить седьмой класс, а там будет видно. Может, и воспользуюсь твоей помощью.

— Магию не используешь? — спросила Ольга.

— Я помню, — сказала Сида. — Чуть–чуть и только для себя. Несколько раз вылечила других, но там не было ничего серьезного. Самое востребованное — это определение лжи. Врут все и очень часто. Вот твой жених соврал, когда описывал мою неземную красоту. А она, между прочим, как раз земная. У себя я такой не была.

— Я не говорил «неземная», — запротестовал Нор, — и это была не ложь, а поэтическое преувеличение.

— Потрепались? — спросил их Виктор. — Тогда давайте прощаться. Чем раньше я отправлю людей, тем будет лучше. А родителям передайте от нас большой привет.

Гости уехал, а спустя полчаса вернулись из театра Егор с Александрой.

— У нас хреновые новости, — оборвала Ольга Сашу, которая хотела поделиться впечатлениями от спектакля. — Фадеев привез своего спеца с прибором. Я вам говорила о нашем разговоре по поводу проверки квартиры.

— Судя по твоему похоронному тону, у нас что‑то нашли? — предположил отец.

— Что‑то — это мягко сказано! — сказала Ольга. — В обеих спальнях были не только микрофоны, но и видеокамеры. Представляете, сколько всего можно записать в спальне? У меня нет привычки кричать в подушку, да и одеялом мы в таких случаях пользуемся редко.

— И что думаешь делать? — спросил Егор.

— Обижусь на президента и наеду на руководство ФСБ! Они мне дали железный повод. Ни один нормальный человек не простит такое оскорбление. Я дала согласие подежурить в соседней комнате, когда состоится встреча с Государственным секретарем, и немного пошарить у нее в голове. Скажи, что я не собираюсь оказывать им такие услуги. Надеюсь, что ты сможешь объяснить причину.

— Хочешь что‑нибудь выжать из президента или просто свести счеты? — спросил Егор.

— Второе, — сказала она. — Таких наездов нельзя прощать, а я могу только угрожать силой, применять ее нельзя. Я думаю, что виноват кто‑то из замов Бортенева, а мне их на расправу не отдадут, что бы они ни натворили. Вот пусть президент сам с ними и разбирается. Но и я завтра наведу шороху. Слишком мы послушные и безотказные, и к этому уже начали привыкать. С одной стороны, такая привычка играет на нашу безопасность. Не боятся, значит, не пойдут на крайние меры. А с другой стороны, можно скатиться до мальчика на побегушках. Или до девочки, что ничего не меняет. Я им сразу сказала, что наша работа на государство — явление временное и сугубо добровольное. Если нет уважения, пусть идут лесом! Я думаю, что они утрутся, а виновника снимут с должности. Слишком много плюшек лежит на одной чаше весов, чтобы их мог перевесить какой‑то зарвавшийся генерал.

— Ты так завелась из‑за того, что кто‑то писал вас в спальне, или это вопрос доверия?

— И то, и другое. Я бы так же завелась, папа, если бы мы нашли один–единственный микрофон в кабинете или гостиной. А что можно писать в спальнях? Материальчик для шантажа? По крайней мере, это первое, что приходит в голову. Мы могли чего‑то не найти, поэтому я прямо сейчас дам вам знание языка того королевства, из которого пришел Нор. На нем сможем разговаривать, не опасаясь жучков. У нас есть еще новости, но о них поговорим позже.

На следующее утра Ольга поменяла свои планы.

— Я никуда не поеду, — сказала она отцу с Нором. — Слишком зла и наговорю много такого, о чем потом буду жалеть. Там достаточно порядочных людей, и ссориться с ними из‑за нескольких поганцев… А вы поезжайте. Ты, папа, действуй так, как договорились вчера. Посмотрим, перевесит твоя уникальность мой отказ помогать президенту, или тебе укажут на дверь. Это я думаю, что он начнет отрывать головы, на деле всякое может случиться. Ничего, у нас еще есть корпорация, и необязательно отдавать кому‑то свое право на управление, можешь и сам немного порулить. Нор, я даже не буду звонить Полякову, все скажешь сам. Я надеюсь, что ты после всего не собираешься на них ишачить?

— Вроде бы вчера уже все решили, — ответил он. — Разъясню нашу позицию и вернусь. Придется отказаться от их машины и охраны и пользоваться услугами службы безопасности Виктора. Заодно надо будет ему предложить заняться его парнями.

— На свадьбу все равно всех пригласи, — сказала Ольга, — только предупреди, что мы рвем с их конторой. Все подробности только Полякову, остальным об этом знать не стоит. Он и сам головастый дядька, но ты на всякий случай скажи, чтобы он не вздумал идти к кому‑нибудь из замов. И пусть передаст директору, что в их собственных интересах уничтожить все записи. Если когда‑нибудь эти ролики где‑то всплывут, мы с тобой это переживем, в отличие от всех тех, кто окажется в этом замешан.

— Стоит ли бросаться такими угрозами? — сказала Саша.

— Угрозами не стоит, — согласилась Ольга, — а это не угроза, а предупреждение. Если ты опасаешься последствий, то их не будет. Слишком много заинтересованных в наших услугах. Еще не раз придется делать оптимизацию и работать с зарубежными гостями, и никто не забыл мои слова насчет излечения любых болезней. Нас уже успели изучить и знают, чего можно ждать, поэтому не будут делать резких телодвижений. А сейчас еще появился нешуточный интерес к корпорации и всему тому, что она скоро сможет дать. Я не идиотка, чтобы ругаться с руководством ФСБ, не просчитав последствий. Реакция может быть разной, но в любом случае для нас неопасной. А мы развязываем себе руки на два месяца раньше, чем я рассчитывала. Это даже неплохо. Не знаю, как вам, а мне моя работа уже надоела.

 

Глава 21

— Это точно? — спросил мрачный Поляков.

— При мне все три закладки обнаружил специалист Фадеева, — сказал Нор. — Квартиру покупали вы, так что я сомневаюсь, что их мог сделать кто‑то еще. Мы решили, что дальнейшая наша работа у вас невозможна. Поэтому я сейчас пойду попрощаться с ребятами, а когда буду уходить, сдам свой пропуск и удостоверение Ольги. Да, она просила передать, что не советует вам докладывать замам, а директора надо предупредить, что любое появление полученных в спальнях материалов будет означать приговор тому, кто все это затеял. И еще одно. Николай Иванович, мы не сомневаемся в том, что вы не имеете к этому никакого отношения. Конфликт у нас не с вами, а с вашей организацией, поэтому, если есть желание, можете прийти на нашу свадьбу один или вместе с супругой. Бракосочетание будет проходить в субботу в Люблинском ЗАГСе, а отмечать будем в ресторане «Валенсия». Вот здесь написаны адреса и время. Вы говорили в начале нашего знакомства, что жизнь не ограничивается работой, а нам не хочется рвать с вами отношения. Ребят из отдела и группы подготовки тоже пригласим. Они не будут знать причины нашего ухода, просто предупрежу, что он вынужденный.

— Жаль! — сказал полковник. — С вами было интересно работать. Если предлагаете дружбу, с моей стороны глупо отказываться. Вы правы, я к этому руку не прикладывал и ничего об этом не знал. Если не случится чего‑нибудь экстраординарного, я с женой подъеду. Спасибо за приглашение.

— И где эти устройства? — спросил президент.

— Мы не стали портить подоконники, — сказал Егор. — Специалисты просто сожгли всю электронику. Ольга была в бешенстве. За ночь она немного успокоилась, но не желает работать ни с ФСБ, ни вообще с государством. Если она и изменит свое решение, это случится не завтра.

— А Нор?

— Он сейчас поехал на Лубянку высказать им наши претензии и отдать документы. От правительственной машины и охраны они тоже отказались.

— Я разберусь, — пообещал президент. — Если Бортенев говорил Ольге об отсутствии прослушивания и при этом не солгал, значит, это было сделано без его ведома. У них есть люди, которые могли такое сделать, не ставя его в известность. Но ваш случай особый, и он очень дурно пахнет. Скажите дочери, что виновные будут наказаны, а все найденные материалы уничтожат. Надеюсь, что она успокоится и изменит свое решение. А что решили вы? Тоже уйдете в знак протеста?

— Если скажете, уйду, — ответил Егор, — а демонстрировать вам свое негодование не собираюсь. Мерзость, конечно, но я уверен в том, что вы не имеете к этому отношения.

— Спасибо, — сказал Президент. — Не хотелось бы терять еще и вас. Кстати, ваша жена по–прежнему собирается заниматься спортом или решила сменить занятие?

— Она выиграла соревнования по Алтайскому краю и на днях едет на чемпионат России по каратэ. Если займет первое место, то в мае поедет на чемпионат Европы. Скорее всего, после этого займется чем‑нибудь другим.

— Передайте, что я хотел бы видеть ее в своем аппарате, — сказал президент. — Я получу в ее лице ценного работника и мага, а вам будет удобно работать вместе. Возможно, она захочет попробовать себя в политике, и я мог бы обеспечить ей хороший старт.

— Дочь просила меня съездить в Алейск за ее друзьями. Я могу отлучиться на три дня? Это связано с ее свадьбой.

— Да, конечно, — ответил президент. — Когда и где будете отмечать?

— В эту субботу в два часа дня в ресторане «Валенсия».

После разговора с президентом Егор забрал свою машину и поехал домой. Не доезжая нескольких километров до Москвы, остановился, чтобы позвонить Замятину. Если за ним кто и следовал, они проехали дальше. Сергей отозвался сразу.

— Привет! — поздоровался Егор. — Можешь говорить или мне перезвонить?

— Могу, — сказал Сергей. — Минут через десять собирался ехать домой на обед, так что время поговорить есть. Ты по делу звонишь или соскучился?

— Я совмещаю, — засмеялся Егор. — Я по вам всем давно соскучился, ну и, само собой, дела. Я с Сашей сегодня в десять вечера по Москве вылетаю в Барнаул. Будем там в пять утра по вашему времени. В Алейск приедем ближайшем поездом. Она три дня поживет в своей квартире, а потом вместе с делегацией поедет в Кисловодск, а у меня свои дела, о которых поговорим, когда встретимся. Не скажешь, расчистили дорогу до «Фазенды»?

— Собираются расчищать завтра, — ответил Сергей. — Если тебя не устраивает квартира Александры, можешь переночевать у нас.

— Дело не в ночевке, а в том квартиранте, который там появился. Он оттуда же, откуда пришел Нор, и ему не с руки встречаться с вашими ребятами. Его никто не избивал, просто получилась жесткая посадка. Ты мог бы притормозить своих или съездить сам? Надо придумать что‑то вроде того, что он оклемался, позвонил знакомым, и они его забрали. Нет потерпевшего — нет и дела. Подробней расскажу при встрече.

— Вы долго собираетесь играть в эти игры за спиной государства? — недовольно спросил Сергей. — Раньше был только Нор, а теперь начали появляться другие. Не заиграетесь?

— Никто не собирается его скрывать, — сказал Егор. — Мы сами работаем на государство. Точнее, сейчас работаю один я в аппарате президента, а ребята работали с ФСБ, но на днях разругались. Слушай, Сергей, это не телефонный это разговор. Того, о ком мы говорим, завтра или послезавтра оттуда увезут. Узнают о госте те, кому надо, просто до этого с ним должен поговорить Нор. Сделаешь?

— Сегодня договорюсь, что завтра съезжу сам, — пообещал Сергей.

— Вот и хорошо, съездим вместе. Ты можешь заодно договориться, чтобы тебя отпустили на пятницу?

— Еще не знаю. А для чего?

— В субботу у ребят свадьба, и ты на нее приглашен. Если Катя сможет в пятницу и субботу освободиться от школы и будет кому присмотреть за девчонками, мы ждем и ее. Мы обеспечим перелет в оба конца и проживание в Москве.

— А они не могли позвонить сами? Только через тебя?

— Да боится Ольга тебе звонить! Ты ее нянчил на коленях и был почти членом семьи, а после ее закидонов стал держать дистанцию. А ей это больно видеть.

— Ладно, там посмотрим, — сказал Сергей. — Раз скоро увидимся, не будем долгими разговорами по мобильнику зарабатывать рак мозга. Если больше нет ничего срочного, я поехал.

Когда Егор появился дома, там уже был и Нор.

— Садись обедать, — сказала дочь. — Потом тебя обо всем расспросим.

— А как дела у Нора? — спросил он.

— Не о чем рассказывать, — ответила Ольга. — Все передал Полякову, пригласил ребят на свадьбу и уехал.

— Ну и у меня то же самое, — сказал он, направляясь в ванную комнату. — Рассказал, отпросился и уехал. Нет, вру, был еще разговор об Александре. Он сказал, что был бы не прочь видеть ее в рядах сотрудников своего аппарата. Превратить, что ли, его администрацию в семейное предприятие?

— Он бы еще предложил мне куда‑нибудь баллотироваться, — засмеялась Саша.

— Он и предложил. Сказал, что если захочет заниматься политикой… Чему ты удивляешься? Спортсменка, красавица, да еще и маг. Не очень сильный, но что остается делать, если сильный обижен?

— Руки помыл? — спросила Ольга. — Садись есть, я уже все наложила. Во сколько уедете?

— В половине девятого Виктор должен прислать машину. Постарайтесь без нас ни во что не вляпаться. Особенно это касается тебя. Какой‑то особенный талант попадать в переделки.

— Постараюсь сидеть дома, — пообещала Ольга. — К свадьбе все подготовлено, никаких срочных дел нет, а развлечение мы себе и дома найдем. Папа, насчет ребят… С Нестеровой и Шиловым не должно быть сложностей. Деревенские тебя уважают, а Вера за Сергеем как за каменной стеной. А в городе тебя хорошо знает только Ольховский, он Лену точно отпустит и еще может договориться с Федоровыми. А потом съезди к Стародубцеву и попроси помочь. Если он позвонит Пановым и Голубевым, те тоже не должны возражать. Жаль, что вряд ли отпустят Нину. Она не на экстерне и вообще моложе всех. Но если ты уломаешь и ее родителей, я тебе поставлю памятник в натуральную величину!

— Попробую, — сказал Егор, — но ничего не обещаю. Я для них посторонний человек, а захочет ли Стародубцев брать на себя ответственность за чужих детей — это еще вопрос.

— Вы хоть немного поспали бы, — предложила Ольга. — Приедете по местному времени рано утром и будете потом весь день как сонные мухи. Саша может в любой момент завалиться спать, а у тебя дела.

— Посплю в самолете, — отказался Егор. — Ты лучше им всем позвони, чтобы поговорили с родителями. А то свалюсь к ним как снег на голову.

— Да всем я уже позвонила и не по одному разу! — сказала дочь. — И сказала, что ты у меня работаешь в администрации президента. Так что, если что, помашешь там своим удостоверением.

Они все‑таки ненадолго заснули, и потом Егору всю дорогу до аэропорта страшно хотелось спать. В самолете он отключился и проспал до посадки. В аэропорту пришлось ждать получения багажа, а потом еще с полчаса не было автобуса. Когда прибыли на железнодорожный вокзал, узнали, что ближайший поезд до Алейска отправляется через час. Два часа в поезде Егор тоже проспал и, в общем, выспался. Саша не захотела спать и за полчаса до прибытия позвонила Сергею, поэтому он их встретил на перроне и попытался забрать у Егора саквояжи.

— Оставьте его, Сережа! — смеясь, сказала Саша. — Он до вашей машины и нас с вами допрет. Арнольд ему и в подметки не годится.

— Твои где? — спросил Егор. — В школе?

— Еще нет, но скоро будут, — ответил Сергей. — Уже девятый час. Вам сейчас куда?

— У тебя есть час времени? — спросила Саша. — Тогда не будем пока заезжать ко мне, а сразу поедем в «Фазенду». Снег с дороги убрали?

— Вчера почистили дорогу до Матвеевки, а сегодня послали бульдозер убрать снег с дороги до лесничества. Это не мы вмешались, а директор лесхоза, у него сегодня несколько охот по лицензиям. А до вашей «Фазенды», если не доедем, придется идти пешком.

Дорогу от лесничества никто не чистил, но снег сдуло на одну сторону, и они смогли проехать почти до самого конца. Идти пешком пришлось несколько минут. Деду Николаю позвонили загодя, так что к их приходу калитка оказалась открытой, а он сам ждал их во дворе.

— Здравствуйте! — поздоровался он, искоса посмотрев на Сергея.

— Это наш друг, — пояснила Саша. — Что же это вы, Николай Матвеевич, опять заговорили по–русски? До вашего звонка я уже начала думать, что Ольга разучилась удивляться. Ладно, показывайте, где ваш гость.

— Ждет на втором этаже, — ответил Николай. — Подождите, я ему скажу, что нет опасности, а то он немного психованный. Шандарахнет своей силой…

— Я ему шандарахну! — сердито сказала Саша. — Небо покажется в овчинку! Как он здесь с вами обходился?

— Как у них обходятся с прислугой, так и он со мной. Я даже внуку позвонил, чтобы пока не приезжал, а то мало ли что…

— Так! — сказала Саша. — Права была Ольга, когда вколачивала мне в голову магию! Будем наводить порядок! Я пойду впереди, а вы держитесь за мной.

— Побереглись бы вы, Александра Анатольевна! — обеспокоенно сказал Николай. — Я всю их поганую жизнь изучил. Баба для него не авторитет, у нее и силы быть не может. Не станет он вас слушать.

— Шура, у тебя мало сил, — попробовал остановить жену Егор. — Давай пойду я, или хотя бы позвоним Нору. Пусть его немного утихомирит.

— Ты слышал, что он говорил? — спросила она. — Пятый жрец, который к тому же почти ничего не умеет! Мне Ольга сказала, что даже если ему увеличили силу, то она будет не намного больше моей. А знаю я гораздо больше его.

— Вы как хотите, но я на всякий случай приготовлю оружие, — сказал Сергей, доставая пистолет и приводя его в готовность к стрельбе. — Если он псих…

Саша распахнула дверь и зашла в прихожую.

— Раздевайтесь, — сказала она мужчинам. — Мы пришли не на пять минут, а в доме жарко.

Они избавились от курток и пальто и зашли в гостиную.

— Ол! — крикнула Саша. — Спускайтесь, хозяева приехали.

— Я не разрешал называть меня по имени, да еще женщине! — раздраженно сказал подошедший к лестнице мужчина. — Кто здесь хозяин?

— Я хозяин, — сказал Егор. — А она здесь хозяйка и не тебе затыкать ей рот. Тебе что сказал Нор? Если забыл, так я напомню. Сидеть тихо, слушать тех, кто приедет и уважительно относиться к Николаю Матвеевичу. А ты здесь качаешь права!

— Здесь нет дворян, а вы не жрецы и не маги, поэтому по положению ниже меня. Ниже даже вы, о ней я вообще не говорю!

— Похоже, Ардес прислал идиота, — сказала Саша Егору. — Он очутился в чужом мире, а продолжает жить по законам своего. Получил уйму знаний, но ограничился одним языком.

— Ты сама напросилась! — заорал Ол, сделал шаг по лестнице и скатился с нее в гостиную.

Оказавшись у подножья лестницы, он остался лежать, судорожно дергаясь и тщетно пытаясь втянуть в себя воздух.

— Ладно, хватит с него, — сказала Саша. — Хотя, чует мое сердце, хлебнем мы с ним горя! Вставай, чего разлегся!

— Маг! — вытаращился Ол. — Женщина!

— Слушай еще раз, — сказала ему Саша. — Сегодня вечером или завтра утром сюда приедут двое людей, которых за тобой послал Нор. Если хочешь добраться до него живым и невредимым, слушайся их во всем и засунь свою спесь… поглубже. Чем занимался все время?

— Читал книгу, — почтительно ответил Ол, с опаской глядя на стоявшую над ним женщину. — Нор сказал изучать…

— Полезное дело, — кивнула она, — но для тебя сейчас не самое важное. Магию изучают годами, так что сейчас тебе книга не поможет. Ты впитал в себя много знаний об этом мире, но не стал в них разбираться. Почему? Разве непонятно что из‑за незнания и несоблюдения обычаев можно попасть в беду?

— Ни у кого нет силы… — пробормотал он. — Все слабее. Слуга говорил, что здесь совсем нет магов, и в его памяти то же самое!

— Забудь о слабости людей! — сказала Саша. — Здесь тоже есть магия, но дело даже не в ней. Вот такой штукой, которую держит в руках этот мужчина — она показала на Сергея — он может на большом расстоянии пробить тебе голову. Даже если не убьют, попадешь в тюрьму и сильно осложнишь жизнь князю Нору, а тебя вроде посылали ему помочь. Все понял? Вот тогда сиди и читай не книги, а собственную память! Осваивайся с местной жизнью, иначе и в дороге из‑за тебя будут проблемы, и, когда приедешь, добавишь хлопот. Николай Матвеевич, вы не сделаете чая, пока мы побеседуем с Олом? Спасибо. А ты встань с коленей и садись в кресло. Сейчас будешь рассказывать обо всем, что с тобой случилось.

Поговорив с Олом, попрощались с Николаем, который не скрывал радости по поводу скорого отъезда заносчивого и опасного жреца, и пошли к оставленной машине. Чтобы не задерживать Замятина, не стали заезжать в лесничество, хоть Егору и хотелось. Съездили в Матвеевку, где быстро договорились о предстоящей поездке с родителями Веры и Сергея.

— Завтра к часу дня я пришлю такси, — сказал Егор ребятам. — Не набирайте с собой много вещей. Возьмите только самое необходимое на три дня и то, что наденете на свадьбу. Не забудьте паспорта. С вами все, поедем теперь уламывать родителей остальных.

Ольховских уламывать не пришлось. Когда пришли к ним на квартиру, дома была одна Лена. Василий Федорович подъехал вскоре после звонка дочери.

— Никаких проблем! — сказал он Егору. — И у Федотовых возражений нет, я им вчера звонил. Но съездить к ним нужно, потому что без разговора с вами они дочь не отпустят.

— Не подбросите нас к Федотовым? — спросила Саша. — Своих колес здесь нет, а капитану пора ехать на службу. К Стародубцеву уже поедем на такси.

— Я вас и к ним отвезу, и к Владимиру Сергеевичу, — пообещал Ольховский. — Когда думаете уезжать?

— Уедем завтра днем, — сказал Егор. — Свадьба в субботу, а утром в понедельник всех вернем. Капитан Замятин тоже едет с женой, они ребят проводят до Алейска.

— Вообще замечательно, — довольно сказал Ольховский. — Не забудьте об этом сказать родителям, тогда ни у кого не будет возражений.

Он ошибся: возражающие были. Уперлась мать Бориса.

— Только через мой труп! — заявила она. — Мне все равно кто их будет сопровождать!

— Летите с нами, — предложил Егор. — Мы оплатим перелет в оба конца, а поживете вместе с сыном на той квартире, которая куплена для ребят.

— Вы же им обещали каждому по квартире? — подозрительно спросила Клавдия Петровна. — Или уже передумали?

— Решили это сделать позже, — объяснила Саша. — Пока им эти квартиры не нужны. Купили четырехкомнатную для девочек и трехкомнатную для ребят. Их там будет всего двое: ваш Боря и Сергей Шилов. Для учебы это намного лучше общежития. Я в них жила, так что знаю, о чем говорю.

На таких условиях отпустили и Панова, а с Лапиной вообще не было никаких сложностей.

— Если с ними будет Екатерина Владимировна, я за дочь совершенно спокойна, — сказала Егору ее мать. — Завтра утром сама позвоню в школу и соберу ей вещи.

— Твои дела мы все переделали, — сказала мужу Саша. — Ты даже заработал от дочери памятник. Теперь я съезжу к Турову и будем отдыхать.

После отъезда хозяев Ол до самого вечера ходил как пришибленный. Эта женщина поразила его даже не силой, хотя он никогда не слышал, чтобы ее было столько у женщин, а той легкостью, с которой его чуть не убила. Не ослабь она свою удавку… И еще она была необыкновенно красива. За всю свою жизнь Ол не видел ни одного женского лица, которое можно было бы сравнить с лицом хозяйки этого дома. И еще ум и неженская твердость характера… В ее глаза хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь. Он и смотрел, и рассказывал ей обо всем, что случилось с того самого момента, когда его посетил бог. Единственное, о чем он умолчал, это о камне Гарлы. Он его вынул из высохшей куртки и теперь хранил отдельно от остальных в нагрудном кармане одной из рубашек Егора.

— Не вздумай никого никуда отправлять, не посоветовавшись с Нором! — предупредила его тогда хозяйка. — Обсудите это потом вместе с ним.

Когда сели ужинать, кто‑то позвонил в калитку. Оказалось, что это подошел один из тех двоих, которых прислали отвезти его к князю.

— Ешьте быстрее, одевайтесь и пойдем, — сказал он Олу. — Да, забыл представиться. Зовите Николаем.

— Не поешь с нами, тезка? — спросил его дед Николай.

— Спасибо, мы недавно ели, — отказался тот. — Тороплю, чтобы быстрее добраться до Барнаула. Там заночуем, а потом уже поедем без ночлега. Ненадолго задержимся в Новосибирске и в дороге сделаем несколько остановок для еды. За пару дней доедем.

Деда Николая частенько возили на машине, был он и в Алейске, и даже лет десять назад в Барнауле, но старческие воспоминания с трудом доходили до сознания Ола и не слишком впечатляли. Оказавшись в несущейся по лесной дороге машине, он вцепился руками в спинку переднего сидения и чуть от страха не пустил воду. Свет фар выхватывал из темноты несущиеся назад деревья, мотор гудел, как рассерженный зверь, а ошеломленного жреца подбрасывало на неровностях дороги.

— Приходится спешить, — пояснил ему сидевший рядом Николай. — Ничего, за городом выедем на трассу, там не будет так трясти.

Вечерний Алейск его поразил своими размерами, морем огней и многолюдством.

«Проклятый старик! — думал растерянный Ол. — Сам запомнил всю мою жизнь, а я от него почти ничего не взял, кроме языка! Сколько ни пытаешься вспомнить, все как в тумане!»

Когда они приехали в Барнаул, Ол уже ничему не удивлялся. События, связанные с приездом хозяев, и дорожные впечатления перегрузили мозг и притупили восприятие. Навалились усталость и сонливость, и он послушно прошел вслед за Николаем в комнату, снятую в пригородном мотеле, и, не снимая костюма, завалился спать. Утром позавтракали в расположенном рядом с мотелем кафе и в одном из магазинов накупили продуктов.

— Меньше будем останавливаться, — сказал Олу Владимир — второй из сопровождающих.

Дорога была ровная, к негромкому звуку мотора Ол быстро привык, и мелькавшие за окнами машины пейзажи уже не вызывали страх, поэтому он расслабился и смог думать о чем‑то еще, кроме того, что в любой момент может разбиться в лепешку. Когда ему сказали, что за два дня отвезут к князю, он подумал, что Нор где‑то неподалеку. Теперь, глядя на то, с какой бешеной скоростью несется их машина, он понял, что князь уехал чуть ли не на другой конец мира. Для чего он это сделал? Для того чтобы достать оружие или, наоборот, чтобы спрятаться от обманутого им бога? Час проходил за часом, смотреть особенно было не на что, и Ол, чтобы хоть чем‑то себя занять, попробовал погрузиться в память старика. Как и раньше, это получилось плохо. Старческий возраст и однообразие деревенской жизни сделали заимствованную память почти бесполезной. Бросив это занятие, он решил помолиться Ардесу, но без алтаря и ритуальной свечи молитва не принесла облегчения. В конце концов он заснул и проспал до остановки на обед.

— Пойдем нормально пообедаем, — сказал ему Владимир. — Ужинать будем на ходу тем, что купили в магазинах.

В небольшом придорожном кафе, кроме них, находилась только одна посетительница. Это была симпатичная молодая женщина в кожаной куртке, которая заснула за дальним столиком. Симпатичной женщина была по меркам спутников Ола, ему она показалась красавицей. Видимо, она сильно устала и хотела спать, поэтому после еды положила на стол руки и уронила на них голову. Единственный слуга, который работал в небольшом зале, убрал со столика грязную посуду и не стал ее будить. Николай ушел к стойке делать заказ, Владимир для чего‑то вернулся к машине, а Ол подошел к женщине и с непонятной ему самому жадностью всматриваясь в красивое и какое‑то беззащитное сейчас лицо. Неужели все женщины здесь такие красавицы? И эта спит здесь одна и не боится, что кто‑нибудь из мужчин заявит на нее свои права. А ведь силы в ней почти нет, так, самая капелька… Внезапно в его голову пришла мысль, как избавиться от камня Гарлы. Расстегнув куртку, Ол оттянул ворот свитера и достал из кармана рубин. Подчинив женщину, он приказал ей протянуть руку и вложил в ладонь камень.

— Сожми кулак! — сказал он, отступив на всякий случай в сторону.

Предосторожность оказалась нелишней: вместе с женщиной исчезло все в радиусе двух метров от того места, где она стояла. С грохотом попадали четыре столика, точнее то, что от них осталось. С богиней он рассчитался, теперь нужно было молиться, чтобы об этом не узнал Ардес.

— Вы можете сказать, что это такое? — спросил директор Генерального директората внешней безопасности Франции Клод Сюркуф главу Разведывательного управления Мишеля Лонэ, кивнув на лежавший на его столе черный шнур.

— Вы же читали заключение экспертов, — пожал плечами Лонэ, — а я не ученый, а разведчик. По–моему, в институте не поняли, с чем имеют дело.

— Они сделали анализ материала, — сказал директор.

— Много от него пользы? — возразил Ланэ. — Интересный пластик, только нам это ничего не дает. Он составляет только внешнюю оболочку кабеля, дальше идет тонкий слой дикой смеси атомов веществ, входящих в молекулы пластика, а потом нечто совершенно непонятное, сделанное из того же материала. По крайней мере, если сильно нагреть сердцевину, она превращается в тот же пластик. Ни один из способов исследования ничего не дал. Единственное, что увидели в оптический микроскоп при изучении поперечного среза, — это около трех миллионов каналов или чего‑то на них похожего. Пока сердцевина кабеля не нарушена, в ней нет ничего похожего на молекулярную структуру. Физики в растерянности, им просто не за что зацепиться! И судя по тому, что русские не оформили патент, они уверены в том, что никто с этим не разберется. Они нашли что‑то революционное, выбивающееся из современных научных представлений, и не собираются этим ни с кем делиться. Но со следующего года обещают выполнять поставку на экспорт. Пока все идет на внутренний рынок.

— Какая у него область применения?

— Они хотят убрать под землю все провода, которые висят на столбах. О высоковольтных ЛЭП пока речь не идет. Природные катаклизмы и непогода больше не будут нарушать электроснабжение. Свойства кабеля позволяют это делать очень дешево. Прокопал глубокую траншею и укладывай кабель. Он достаточно эластичен и химически стоек, поэтому ему не страшны подвижки почвы и коррозия. Кроме того, через такие линии можно пропустить большие токи при незначительных потерях. Опять же не нужны медь и алюминий. Сейчас они для ознакомления раздают всем желающим образцы своей продукции. Мы прогнозируем на нее большой спрос. И еще эти инструменты… — он взял со стола небольшой предмет, состоящий из раздвижного кольца, пульта и нескольких рукояток. — Смотрите, как он работает. Раздвигаете кольцо и укладываете кабель в том месте, где его нужно обрезать. Дальше немного оттягиваем кабель и жмем на кнопку. Полупроводниковый лазер очень коротким и сильным импульсом света перерезает кабель без нарушения его структуры. Хоть нагрев и происходит, но очень кратковременный, и сердцевина просто не успевает восстановиться до пластика. Потом на срез надевают позолоченную латунную гильзу, слегка обжимают этой ручкой. Теперь при прохождении сильного тока происходит сращивание золотого покрытия с материалом кабеля. Лазеры очень интересной конструкции и эффективней используемых сейчас. Их русские запатентовали. То же касается и применяемых здесь аккумуляторов. Они во всем превосходят другие химические источники тока и тоже запатентованы.

— Судя по информации, которой меня снабдили аналитики, выпускающая эту продукцию компания готовит и другие интересные новинки.

— С этой компанией много неясностей, — сказал Ланэ. — Во–первых, ее руководству практически даром передали два десятка крупных и средних предприятий с очень хорошим потенциалом. Наш источник в Думе информировал, что на комитет, который занимается приватизацией государственной собственности, наехал Совет Безопасности, а вы знаете, кто в нем заправляет. Руководство компании вкладывает в развитие производства крупные по российским меркам средства. Из каких источников идет финансирование, узнать не удалось.

— А кто в руководстве?

— Пока известно только одно лицо. Это один из не очень крупных промышленников. Аналитики считают, что в руководстве должны быть сильные фигуры, связанные с президентом, иначе трудно объяснить такую поддержку государством частной компании.

— У вас есть интересные мысли помимо того, что говорится в аналитической записке?

— Нет у меня таких мыслей, — сказал Ланэ. — В записке перечислены все направления, со списком мероприятий по каждому. Я считаю, что в ней учтено все, поэтому там стоит моя подпись. Ждем вашей резолюции.

— Никогда не поверю, что вы будете сидеть без дела в ожидании приказа, — усмехнулся директор. — Продолжайте работать и сделайте основной упор на изучение руководства компании и работы тех научных учреждений, услугами которых оно пользуются. Как на все это реагируют наши союзники?

— Этим не на шутку заинтересовались американцы. У них в России много своих людей во всех органах власти, кроме окружения президента, хотя, может быть, уже есть и там, не знаю. Они с нами делиться не станут, а у меня пока по результатам их работы ничего нет. Если остальные начали реагировать, то только сейчас.

Сильный толчок сбил ее с ног и на несколько мгновений выбил дух. Ошеломленная Светлана с трудом поднялась с земли и огляделась. Кафе, в котором она задремала, больше не было. Единственное, что о нем напоминало, — это валявшиеся вокруг нее обломки пластиковых столов и стульев. Стоянки с ее «фордом» тоже не было. Вместо шоссе и заваленной начавшим таять снегом равнины вокруг стоял летний лес. Было тепло, даже жарко, и она поспешно сняла сначала куртку, а потом и свитер. Ноги в зимних сапогах должны были скоро взопреть, но разуваться в лесу… Рядом на притоптанной траве блеснул зеленым крупный ограненный камень, и она сразу же вспомнила мужчину, который дал его в руку и потребовал сжать кулак. Светлана иногда читала книги брата почти с таким же сюжетом. Ступил шаг и оказался в другом мире. Хороший прием для писателей, но хреновый для главного героя. И что делать? Комнатной барышней она не была, но и до королевы воинов Зены было далеко… В карманах ничего не было, кроме ключей от машины и мелких денег. Значит, в активе имеются только трехгодичной давности курсы тхэквондо, а в пассиве — все остальное. Вздохнув, она замотала свитер в куртку и обвязала вынутым из брюк ремнем. Штаны вроде не спадали. Светлана подняла изумруд и подошла к валявшейся рядом половинке стола. Немного повозившись, она отломала от него не очень увесистую, но крепкую ножку.

«Хорошо, что нет ни мужа, ни детей, — подумала женщина, — а то я сейчас сидела бы и ревела в два ручья. Ладно, незачем здесь стоять и кормить комаров!»

Она взяла тюк с курткой и свитером в левую руку, а ножку от стола — в правую и пошла в ту сторону, где над лесом светило солнце.

 

Глава 22

— Ну что ты прыгаешь, как девчонка? — недовольно сказал Нор. — Не можешь пять минут подождать? Вон они уже идут. Пусть выйдут в зал, потом будете обниматься, а то вас затопчут.

— Ребята! — не слушая Нора, Ольга бросилась к появившимся в проходе друзьям. — Наташка!

Все поспешили отойти в сторону, чтобы не мешать выходившим пассажирам, и принялись бурно выражать свою радость от встречи.

— Оль, твоего жениха можно поцеловать? — спросила Голубева. — Разумеется, в щечку.

— Иди сюда, — сказал подошедший к ним Нор. — Я тебя сам поцелую. То, что я не прыгаю, как некоторые, еще не значит, что я не рад вас видеть! Здравствуйте, Клавдия Петровна! Сергей Владимирович, Екатерина Владимировна! Очень рад, что вы смогли вырваться! Давайте получим багаж, а потом пойдем к машинам, и мы вас быстрее развезем по домам. Пока доедем и вы устроитесь, будет уже три, а по вашему времени все шесть. Потом сходим в кафе, где пообедаем или поужинаем, как кто захочет. Там и поговорим. Холодильники мы загрузили продуктами, но из них вы себе завтра соорудите легкий завтрак, чтобы не переедать перед застольем.

— Виден деловой подход, — одобрила Катерина. — Вот это жених! Жаль, что моим девочкам за тобой не угнаться. Багаж в правом крыле?

Через час они на трех такси подъехали к той квартире, которую покупал Фадеев.

— Давайте все ненадолго поднимемся в квартиру, — сказала Ольга. — Девочки оставят вещи, а остальные просто посмотрят, в каких условиях они будут жить, когда приедут учиться. Наверняка родители будут интересоваться. Там четыре комнаты, одна из которых оформлена как гостиная, а три другие — это спальни на два человека. Сразу возьмете ключи, как залог того, что вы сюда вернетесь. Машины подождут, мы их наняли на весь день. Багаж берут только девушки. Я думаю, на второй этаж поднимемся без лифта, особенно если парни вспомнят правила хорошего тона и нагрузятся чемоданами.

Квартира произвела сильное впечатление.

— Я уже не хочу отсюда уезжать! — заявила Светлана. — Мечта! Буду учиться по два года на каждом курсе, лишь бы подольше здесь пожить!

— Да, — вздохнула Катерина. — Это не наши квартиры. У ребят такая же?

— В ней на одну комнату меньше, — объяснил Нор, — но их только двое, так что будет еще просторней. Но спальных мест сделали четыре, поэтому сейчас туда отвезем и Клавдию Петровну, а вы заночуете у нас.

Вторая квартира тоже понравилась. Ее новые жильцы оставили свои вещи и получили ключи, после чего всех повезли к себе домой. Скрыть Уголька можно было, только не пустив друзей в кабинет. Этого делать не стали, поэтому пораженные гости могли наблюдать за огромным котом, который азартно играл в какой‑то шутер.

— Кто это? — испуганно спросила Клавдия Петровна.

— Я это, — не поворачивая головы, ответил кот. — Отстаньте! Не видите, я в онлайн!

Воронов заполнившие комнату люди не напугали, в отличие от Машки, которая спряталась на шкафу.

— Давайте не будем ему мешать, — сказала Ольга. — Выйдем в гостиную, и там я вам кое‑что объясню.

— Это, случайно, не Уголек? — спросила Катерина, когда все собрались в гостиной. — Я помню, каким он был полгода назад, но никогда не думала, что получится такой зверюга! Это же надо, из кота сделать геймера!

— Я ничего не понимаю! — растерянно сказала Клавдия Петровна. — Он говорил, или мне почудилось?

— Это секретная правительственная программа, — сказала Ольга. — Болтать об этом усатом чуде нельзя, поэтому и я вам никаких подробностей сказать не могу. Да и нет во всем этом ничего интересного. Разум у него пробудился, а повадки остались кошачьи. К тому же это страшный эгоист и шкодник. Его потому и подсадили на игры, что он нас всех забодал своими проделками. Ладно, хватит о нем говорить. Дядя Сережа, возьмите на всякий случай ключ. Когда будем спускаться, я предупрежу охрану, что вас двоих можно свободно пропускать. Здесь с этим строго. Теперь, когда все избавились от вещей, поехали в кафе. Там нас уже ждут.

Ждала их Людмила в кафе «Славянка», которая уже сделала заказ на тринадцать человек. Снова были объятия и поцелуи в щечку.

— Какие же вы молодцы, что приехали! — говорила Люда. — Если бы вы знали, как я скучаю по каждому из вас! Ольга нас всех связала так, что не разорвешь!

— Как она вас связала? — не поняла Клавдия Петровна.

— Ты им не говорила? — спросила Ольгу Люда.

— Говорила, но не всем, — ответила та. — Борина мама не знает. Можешь сказать ты, раз уж начала.

— У нашей Ольги есть кое–какие не совсем обычные способности, — сказала Люда. — В частности, своей красотой, силой и здоровьем мы во многом обязаны им. Но из‑за них же наша дружба превратилась в нечто большее, во что‑то вроде братства. Мы привязались не только к ней, но и друг к другу, а она привязана к нам. И я считаю, что это здорово! Только вас постоянно хочется видеть, и мне мало скайпа. Быстрее бы вы уже переезжали сюда!

Владимир Анисимов работал у Фадеева четвертый год, но с подобным заданием столкнулся впервые. Обычно задания получали у начальника службы безопасности Архипова, на этот раз его инструктировал сам хозяин.

— Поедешь с напарником в Алейск, — сказал Виктор Олегович. — В той усадьбе, откуда вы забирали золото, возьмете одного пассажира. Его нужно срочно доставить в Москву, а документов у него никаких нет. Есть еще одна сложность. По сути, он дикарь, который очень плохо нас понимает и может выкинуть что‑нибудь такое, что сильно осложнит вам жизнь. Постарайтесь относиться к нему доброжелательно, но будьте настороже. У него мощный гипнотический дар, поэтому если ему взбредет в голову вас подчинить, то он это сделает. Чтобы подобного не случилось, будете действовать так…

До Барнаула парень, в котором Владимир действительно чувствовал что‑то странное, вел себя вполне нормально, если не считать того, что он улегся в кровать в костюме. А вот в небольшом придорожном кафе, где они остановились пообедать, все чуть не полетело ко всем чертям. И ведь оставили его без присмотра буквально на пару минут. Напарник пошел к стойке делать заказ на всех троих, а Владимир вернулся к машине за термосом, чтобы заполнить его горячим кофе. Он успел разблокировать дверцу стоявшей рядом с кафе машины и забраться в салон, когда услышал шум падающей мебели и испуганный крик. Когда Владимир влетел в кафе, первым, кого он увидел, был бледный как смерть парень, который в этом заведении занимался уборкой. Сейчас он явно собирался удрать из зала, и они чуть не столкнулись в дверях.

— Не спеши уходить! — остановил его Владимир. — Быстро к стойке!

Подтолкнув испуганного парня в нужном направлении, он сосредоточил свое внимание на той части зала, где стояли люди.

— Это его работа! — кричала женщина, которая работала на раздаче, показывая на Ола. — Он подошел к спящей девушке, а после все и случилось! Я еще посмотрела в его сторону, потому что думала, что он начнет приставать к нашей клиентке! Девушка‑то славная, а этот точно чурка!

— Ты мне надоела! — сказал Ол, и женщина замолчала и повалилась на пол.

— И что ты с ней сделал? — спросил подошедший к ним Владимир.

— Что надо, то и сделал! — неприязненно сказал Ол. — Не сдохнет.

Не поверив словам Ола, он нагнулся и проверил у женщины пульс на виске. Пульс был, хоть и слабый. Посмотрев на лежавшие на полу обломки мебели, он с удивлением увидел, что это только половины тех столиков, которые стояли здесь пять минут назад. Девушки, о которой кричала работница кафе, нигде не было. Но сидела она раньше именно здесь.

— Ты заметил, что случилось? — спросил Владимир у Николая.

— Нет, — ответил он. — Отвлекся на заказ и посмотрел в эту сторону, только когда раздался шум. Кто же знал, что его и на минуту нельзя оставить одного!

— Поговори! — рассердился Ол. — Хочешь, как она, валяться на полу?

— Вот что, голубь, — сказал Владимир. — Я не хочу отвечать за твои художества. Давай ты уложишь нас обоих на пол, а в Москву поедешь сам? Вот тебе ключи от машины, поезжай!

— Я не умею, — отступил от него Ол.

— А раз не умеешь, то нечего и выпендриваться! — отрезал Владимир. — Уложишь нас здесь и дождешься полиции. Они ведь тебя сразу положат мордой вниз. И их уложишь? И на многих тебя хватит? Они ведь сообщат по рации и дорогу перекроют. А если будешь всех укладывать, тебя в конце концов просто застрелят. Быстро отвечай, куда делась девушка!

— Она в моем мире, — буркнул Ол. — Вернуть нельзя.

— Так! — Владимир повернулся к стойке. — А парень все‑таки сбежал! Разбираться будем потом, а сейчас делаем ноги. Обедать будем позже, сейчас нужно уехать как можно дальше.

Они выбежали из кафе, но, прежде чем уехать, Владимир записал номер стоявшего возле кафе «форда». После этого Николай два часа гнал машину на предельной скорости, снижая ее только в попадавшихся по пути небольших городках. Наконец показались окраины большого города.

— Новосибирск, — сказал Владимир. — Можно сказать, проскочили. Пообедаем в городе, но задерживаться, как планировали, не будем.

После Новосибирска, в котором еще подкупили продуктов, двигались без ночевок и остановок для приема пищи. Владимир с Николаем время от времени менялись местами и на ходу ужинали бутербродами. С наступлением темноты Владимир заснул, чтобы в три часа сменить Николая. Можно было так не гнать, но они не хотели останавливаться из‑за Ола. С ним было тревожно и неприятно даже находиться в одном салоне. Одну остановку днем все‑таки сделали, когда проезжали Казань. Закончилась минералка, а кофе выпили еще вчера, поэтому, пока Владимир сидел с Олом в машине, Николай сбегал в ларек и купил бутылку воды.

— Через восемь часов подъедем к Москве, — сказал Владимир Олу. — Это будет уже после десяти. Пока доберемся, будет слишком поздно везти тебя к Ковалевым. Николай звонил, и ему сказали, что у них ночуют гости, а завтра вообще свадьба, поэтому тебе придется один день переждать в нашей гостинице. Она небольшая и используется редко, но там удобно отдыхать.

Ол ничего не ответил, и с ним уже больше не разговаривали до самого конца пути. Этот конец для них наступил, когда опасного пассажира сдали дежурному, провели ему краткий инструктаж и без четверти одиннадцать разъехались по домам. Закрыв за ними дверь, дежурный вернулся к дожидавшемуся его Олу.

— Есть не хотите? — спросил он жреца. — Раз нет, пойдемте, я покажу ваши апартаменты. Других жильцов сейчас нет, поэтому можете занимать любую комнату. Постельное белье возьмете в шкафу. Если захотите пить, вода на столе в графине, а туалет находится в конце коридора. Рядом с ним душевая. Если у вас завтра будут вопросы, обратитесь к моему сменщику. Спокойной ночи.

Ол зашел в первую же комнату, включил свет и осмотрелся. Две кровати, стол, два стула, одежный шкаф и прикроватные тумбочки. На стене со стороны двери висел плоский телевизор, а большую часть пола закрывал ковер. Больше в комнате ничего не было. Он не видел необходимости в постельном белье, поэтому не стал его искать. Сняв только пиджак, Ол улегся в кровать, натянул на себя одеяло и уснул. Проснулся он поздно, когда за окнами уже совсем рассвело. На подаренных Егором наручных часах было без десяти восемь. Жрец посетил туалет, заколебался, мыть после него руки или нет, все‑таки помыл и пошел искать дежурного. Встреча состоялась на кухне, где только что заступивший на дежурство мужчина пил чай и ел бутерброды.

— Не успел позавтракать дома, — для чего‑то объяснил он гостю. — Не хотите присоединиться? Есть сыр, ветчина, паштет и масло. Чай я уже заварил, сейчас налью. Эти бутерброды помогут вам продержаться, пока появится Олег. Его сегодня прикрепили к вам.

— Зачем ко мне кого‑то прикреплять? — спросил он, садясь за стол и беря уже сделанный дежурным бутерброд. — Лука нет?

— Все есть, а лука нет, — сказал дежурный. — Готовят здесь очень редко, поэтому его и не держим. Все едят бутерброды, пиццу или готовые блюда в контейнерах. А почему прикрепили… Вы же не будете весь день сидеть в гостинице и жевать бутерброды? Москву вы не знаете, денег у вас с собой нет, документов — тоже. Я бы на вашем месте не рискнул бродить в одиночестве. Да вам и не дадут: попадете в неприятность, а с нас потом снимут головы.

Ол пристрастился здесь к горячему чаю не столько из‑за вкуса или запаха самого чая, сколько из‑за сахара, которого он не клал в чашку меньше трех чайных ложек. В его мире сахара не было вообще, вернее, его не было в известной ему части мира, поэтому приходилось ограничиваться дорогим медом и еще более дорогими вялеными имперскими фруктами, и сладости редко появлялись на столах жрецов. Вот он и сыпал от души вкусный белый порошок, демонстративно не замечая ехидных взглядов деда Николая. Здесь он тоже не стал на себе экономить.

— Как вы можете такое пить? — спросил дежурный, передернув плечами. — Четыре ложки сахара!

— Мне нравится, — невозмутимо сказал Ол. — Я уже наелся. Не скажете, что интересного в вашей Москве, и когда придет этот Олег?

— Олег появится примерно через полчаса, — ответил дежурный. — А насчет достопримечательностей я затрудняюсь сказать. Это зависит от ваших интересов. Я живу в столице уже два года, но пока не посмотрел и половины того, что когда‑то намечал. Здесь есть Интернет, а у меня в дежурке несколько ноутбуков. Можете посмотреть все, что вас интересует, с их помощью.

— Не надо, — отказался Ол. — Я лучше пойду к себе. Если появится Олег, скажите ему, где я.

Он не понимал и боялся этих компьютеров. Память деда Николая ничем не помогла, а думающий железный ящик был за гранью его понимания. Объяснить такое можно было только вселением демонов.

Вернувшись в свой номер, Ол лег на кровать и задумался. Мир, в который он попал по воле своего бога, не нравился и пугал. Он не получил, как Нор, целостной картины мира, а разрозненные воспоминания старика за последние тридцать лет, которые вспоминались через одно, почти ничего не объясняли. Ол был слишком заносчив, чтобы обращаться за помощью к слуге, а встреча с хозяевами вышла очень недолгой, и спрашивали в основном его. И что теперь делать? Сливаться с кем‑то еще раз? И поведение князя внушало подозрения. Зачем ему было бросать свой дом и бежать с золотом на другой конец земли? Ардес мог отправлять своих посланников только в одно место. Не в этом ли кроется ответ? Вот смог бы он сам, без посторонней помощи, добраться сюда и найти Нора в этом человеческом муравейнике? Может быть, и смог бы, но сколько сил и времени на это потребовалось бы! Но если князь бежал, то ему нельзя доверять! А как ему не доверять, если Ол от него во всем зависит? Магию здесь применять опасно, особенно такому слабому магу, как он. Книгу дали, но хозяйка усадьбы права, говоря, что на ее изучение нужно время. Может, и не годы, но все равно много. И нужны деньги, без которых ни о какой самостоятельности не может быть и речи. Он знал, что золото высоко ценилось и здесь. Во всех священных книгах было написано, что для богов золото все равно что песок под ногами. Сила позволяет им превратить в благородный металл все, что угодно. Значит, нужно обратиться к богу за помощью! Написать о своих подозрениях в адрес князя и попросить золота. И отправить с этой запиской кого‑нибудь из местных. Камней много, а Ардесу будет полезно знать, куда переехал князь. Если он захочет прийти сам, придет сразу сюда!

Ол решил не откладывать воплощение своей идеи, но сразу же встал вопрос: где взять бумагу и чем писать? В тумбочках оказалось пусто, в шкафу тоже ничего не было, кроме аккуратно сложенных пакетов с бельем и плечиков для одежды. Пришлось идти за помощью к дежурному.

— У вас есть бумага и чем писать? — спросил он. — Достаточно одного небольшого листа.

— Возьмите блокнот и гелевую ручку, — предложил дежурный. — Потом вернете.

Написав записку, Ол достал из кармана пиджака кожаный мешочек, развязал его и вытряхнул на ладонь один из изумрудов. Жрец знал, что они здесь ценятся дороже золота, но продать камни бога мог только идиот. Ардес давал их совсем для другого, и если покупателю взбредет в голову сжать камень в кулаке… Ол уже видел гневного бога, и не было никакого желания смотреть на него вторично. Завязав мешочек, он поднял матрац на своей кровати и положил под него камни. Пусть пока полежат здесь, надолго он не отлучится. С изумрудом в одной руке и со сложенной вчетверо запиской — в другой Ол вышел из своего номера и направился по коридору к выходу.

— Вы куда? — окликнул его дежурный. — Олег только что звонил, что сейчас должен подъехать. А вас одного…

Он застыл, а Ол открыл уже незапертую дверь и спустился по ступенькам на первый этаж. Выйдя из подъезда, он осмотрел двор, не заметил у нескольких спешивших по своим делам людей никакого интереса к собственной персоне и направился к арке выхода. Он не забыл еще ту девушку. Исчезновение еще одного человека тоже могло наделать шума, поэтому такое нужно было делать не здесь.

В то самое время, когда жрец вышел из подъезда и стоял, осматривая двор, за ним внимательно наблюдал только что приехавший сотрудник СБ Олег Шубин. Только делал он это из салона своей «тойоты», поэтому и не был замечен. В первый же день Ол был скрытно сфотографирован Владимиром и его фотографию в Новосибирске перебросили через Интернет на один из сайтов СБ, поэтому Шубин знал внешность подопечного. Дождавшись, пока Ол выйдет со двора, Олег поспешил следом за ним.

Жрец шел по тротуару вдоль проспекта, поражаясь количеству проносившихся автомобилей и множеству спешивших по своим делам людей. Это место не годилось для его замысла. Здесь было слишком много глаз, которые он не смог бы отвести, даже если бы знал, как это делается. Пришлось свернуть на улицу, на которой было не так многолюдно. Чем дальше Ол уходил от проспекта, тем меньше становилось людей. Он свернул еще раз и, пройдя еще немного, довольно улыбнулся. На его стороне улицы поблизости никого не было, а через дорогу в том же направлении шел только один пожилой мужчина. Ол посмотрел на дорогу и не увидел автомашин. Он бросился через дорогу и почти успел… Из‑за поворота на приличной скорости вылетела иномарка, заставившая испугавшегося жреца остановиться и отпрянуть назад, прямо под колеса встречной машины. За долю секунды до столкновения ее водитель ударил по тормозам, но Ола это уже не спасло. Его смятое, залитое кровью тело лежало на дороге, рядом намокала красным записка Ардесу, а выбитый страшным ударом столкновения изумруд отлетел на полосу встречного движения и попал под колесо проезжавшей «мазды». Видимо, камень срабатывал не только от кулака, а от любого сильного сжатия, потому что на глазах сбежавшихся посмотреть на аварию зевак японская легковушка просто исчезла.

Олег подошел к мертвому телу, возле которого пока не было никого, кроме плачущей девушки и утешавшего ее мужчины, и, нагнувшись, быстро поднял записку, стряхнув с нее кровь.

— Не плачь, милая! — говорил мужчина. — Ты не виновата в том, что этот придурок сам прыгнул под колеса. Я все видел и засвидетельствую. Вон уже едет полиция!

Олег бросил последний взгляд на то, что осталось от человека, которого ему сегодня поручили опекать, вздохнул и направился в гостиницу.

Для Ольги этот день был самым… Дальше просто не было слов. Бракосочетание ничего не меняло в ее отношениях с Нором, и все равно девушка стремилась их узаконить и в глубине души боялась, что что‑нибудь может этому помешать… Когда они вместе с толпой гостей под звуки марша Мендельсона зашли в зал регистрации, ее так трясло от волнения, что пришлось применить магию. Все было красиво и торжественно, но больше этой красоты радовало то, что на их праздник собрались почти все, кого она хотела на нем видеть. Из‑за плохого самочувствия не приехали только родители отца. О том, что они не приедут, вчера вечером сообщил позвонивший дед.

— Надо было найти время и вырваться их подлечить! — сокрушалась Ольга. — Вот почему ты мне об этом не напомнил? Сын, называется!

— Да они вроде не жаловались, — оправдывался Егор. — И потом мы же собирались летом к ним заехать после моря. Но раз заболели, нужно будет съездить сейчас. Вы теперь люди самостоятельные, да еще к тому же свободные, вот и прогуляетесь. Послушай, Оля, давай отменим твою затею с Вечным огнем? Мне самому нравится эта традиция, но смотри какая мерзкая погода. И завтра она не станет лучше. И дороги… Сходите потом к нему сами и положите цветы.

Немного поспорив, она согласилась, поэтому сразу после регистрации все поехали в «Валенсию».

Было очень неудобно идти по мягкой земле в сапогах с каблуками, даже с такими небольшими, как у нее. Кроме того, очень скоро ноги начали потеть, да и вообще было жарковато… К счастью, она вскоре вышла на узкую грунтовую дорогу и идти стало намного легче. Лес был сведен по обе стороны от дороги шагов на двадцать. Вырубили не только деревья, но и кустарники. Почему‑то Светлану больше беспокоили намокшие от пота колготки, чем то дикое положение, в котором она оказалась. Наверное, причина была в полосе неудач, которая для нее началась с потери работы и закончилась два дня назад разводом с мужем и дележкой имущества. У нее было настолько хреновое настроение, что все случившееся уже не могло его сделать еще хуже. Во всяком случае, ей так казалось. Мнение изменилось, когда лес раздвинулся и она увидела метрах в трехстах башни средневекового замка. Левее замка теснились какие‑то убогие постройки, за которыми возвышалась каменная стена. Немного постояв, она продолжила путь, так никого и не встретив, пока дорога не раздвоилась. Идти в город не хотелось, поэтому она пошла по той дороге, которая вела к замку. Навстречу, пыля, приближалась повозка, запряженная парой коней вполне земного вида. И управлявший ими старикан вполне мог оказаться родом из любой сибирской деревни, если бы не его одежда: такой рванины сейчас не носили даже бомжи.

— Здравствуйте, дедушка! — поздоровалась Светлана с уставившимся на нее дедом. — Не скажете, куда я попала?

«Хоть бы что‑нибудь ответил, старая зараза! — подумала она, поспешно отбегая в сторону, чтобы не наглотаться пыли. — Удирает так, как будто увидел демона!»

Больше никто не встретился до самого замка. Замок ее поразил. Рва или подъемного моста не было, но его стены вздымались ввысь на четыре человеческих роста, а над ними на такую же высоту поднимались башни. Дорога упиралась в открытые ворота, в которых стояли трое воинов тоже вполне средневекового вида. Каждый был вооружен длинным кривым мечом и коротким копьем с широким наконечником. Железа на них было… много. Светлана никогда не интересовалась ни доспехами, ни древним оружием, поэтому не смогла толком оценить увиденное. Из средств защиты был только баллончик с газом, но и он остался в бардачке автомашины. Ее увидели давно и, видимо, обсуждали, говоря на языке, по выговору немного напомнившему ей немецкий. Никто и не подумал сдвинуться в сторону, чтобы освободить проход, поэтому пришлось остановиться и вступить в переговоры.

— Я иду издалека! — сказала она стоявшему в центре мужчине. — Слушай, будь человеком, дай пройти!

Они и раньше смотрели с удивлением, а когда она заговорила, удивились еще больше. Но помимо удивления она вызывала у них и другие чувства. Ее вид почему‑то распалил всех стражников, а тот, с кем она заговорила, без всяких прелюдий схватил ее за плечи и впился в губы поцелуем. Не дожидаясь того, что могло последовать дальше, Светлана отбросила свой тюк и ножку стула и двинула ему коленом между ног. Видимо, она немного перестаралась, потому что стражник потерял сознание и молча упал. Тот из его товарищей, который стоял справа, впал в ступор, а левый взмахнул копьем, метя ей древком в грудь. Площадку перед воротами вымостили неровным камнем, поэтому было тяжело скакать по ней на каблуках, но у Светланы на удивление все получилось. Отбив рукой копье, она и этого ударила в пах, но не коленом, а носком сапога. Бросив свое оружие, пострадавший тоже грохнулся на камни, но не затих, а скрючился и завыл. Светлана не стала ждать того, что с ней сделает охрана замка и бросилась поднимать свои вещи, чтобы дать деру. Она успела схватить ножку стола, но подобрать куртку не дал последний из стражников. Почему‑то отбросив копье, он попытался достать ее мечом. Несмотря на все навешанное на нем железо, двигался этот парень довольно быстро, поэтому пришлось забыть о куртке и отмахиваться от него пластиком. Она не могла из‑за каблуков развернуться и убежать без риска лишиться какой‑нибудь части тела. Спасла хорошая реакция и то, что ее не хотели убивать. Все‑таки, несмотря на неудобную обувь, она двигалась быстрее нагруженного доспехами противника. Светлана никогда не держала в руках ничего серьезнее кухонного ножа, а из секции ушла до того, как их стали обучать с шестами, но все же как‑то умудрилась отбить несколько ударов. Видимо, и этот стражник не был мастером меча, но он бы ее, конечно, достал. Помогла удача. Неровности камней под ногами мешали не только ей, но и ему. Зацепившись носком сапога за сильно выступавший камень, он потерял равновесие и чуть не упал, чем она и воспользовалась. Мысленно подвывая от страха, рванулась навстречу противнику и изо всех сил врезала ножкой стола ему по лбу. Первым на камни упал сбитый ударом шлем, а потом туда же рухнул и выронивший свой меч стражник. Светлана быстро нагнулась и схватила его за еще теплую рукоять. Выпрямившись, она опустила свое оружие. Меч опустился сам, потому что был для нее слишком тяжел, а ножка стола… Вот стали бы вы ею отмахиваться от трех десятков воинов, которые столпились в воротах и с изумлением смотрели на женщину с мечом в руках и на тела своих поверженных товарищей.

Из ресторана все разъехались в восемь вечера. Родители Александры и ее сестра уехали в Домодедово, откуда час спустя улетели домой. Все друзья должны были лететь завтра в десять вечера, поэтому на следующий день им организовали завтрак в кафе и билеты в Большой театр, после которого намечался обед в квартире Ковалевых с последующими посиделками. Нор теперь тоже стал Ковалевым, сменив фамилию при регистрации брака и окончательно порвав с семьей, которая о нем так и не узнала. О ЧП с гостем еще до регистрации доложили Фадееву, но он в тот день ничего не сказал новобрачным. Разговор состоялся только после того, как проводили гостей. Провожать ездили вместе, и при прощании почти все женщины прослезились. К удивлению Ольги, выглядела растроганной даже мать Бориса. Когда все шли на регистрацию, Виктор немного задержал Федорову.

— Наташа, — сказал он, обняв девушку. — Я хочу, чтобы ты знала, что у тебя есть не только Ольга, но и я. Олег тебя любил, и, если бы не его смерть, следующая свадьба была бы у вас. Поэтому ты для нас не посторонняя и всегда можешь рассчитывать на помощь и поддержку нашей семьи!

— Спасибо, Виктор Олегович! — всхлипнула она. — Что бы ни случилось, я никогда не забуду Олега!

Они дождались взлета, после чего Фадеев на выходе из аэропорта отозвал всех в сторону.

— Подойдите сюда, мне нужно сказать вам кое‑что важное. Тот тип, которого забрали в Алейске, вчера заколдовал дежурного и удрал из гостиницы. По–видимому, убегал не насовсем, потому что под матрацем его кровати остался кожаный мешочек с ограненными изумрудами и запиской, которую не смогли прочесть, а в тумбочке лежала рукописная книга в серебряной обложке. Еще один лист бумаги с похожим письмом был найден в месте его гибели.

— Вот, черт! — расстроился Нор. — Как он погиб?

— Сбила машина, — ответил Виктор. — За ним следил мой человек. Он знал о замашках вашего гостя, к тому же не смог связаться с дежурным, поэтому не стал к нему подходить и присматривал издалека, а потом успел взять выпавшую из руки записку до приезда полиции. Вашего мага погубила случайность и неумение вести себя на дороге. Он успевал перебежать на другую сторону, но испугался выехавшей из‑за поворота машины и метнулся назад. На дорогу в таком случае смотрят редко, этот тоже не посмотрел. Но это еще не все. Через несколько минут на глазах десятка зевак мгновенно исчезла проезжавшая там иномарка.

— Ни фига себе! — высказалась Ольга. — Наверное, он выронил камень, а та машина на него наехала. Кому‑то здорово не повезло! Это все?

— Не совсем, — сказал Виктор. — Да не сокрушайтесь вы так, Нор! Своей смертью он уберег вас от многих неприятностей. Этот тип не желал никого слушать и творил, что хотел. Наш дежурный был не первым, кто от него пострадал. До этого была одна девушка, которую встретили в кафе. Он ее для чего‑то отправил в свой мир. Когда мои ребята пытались его утихомирить, чуть не пострадали и они. Хорошо, что удалось договориться, не переходя к крайним мерам. Номер «форда» той девушки записали, сейчас выясняют ее личность.

— Действительно, неприятный тип, — сказал Егор. — Он и на нас наезжал в «Фазенде». Саше даже пришлось применить силу. Она этого жреца чуть не задушила магией, после чего он немного сдулся.

— А сколько выступала, когда я ее уговаривала учиться, — сказала Ольга. — Вот и пригодилось. Виктор, когда нам доставят все, что от него осталось?

— Завтра утром привезет Игорь Зыков, — пообещал Фадеев. — Вторую записку очистили от крови. Мне хоть потом расскажете, в чем дело?

— И мне! — попросила Люда.

— Куда мы денемся, — улыбнулся Нор. — Конечно, расскажем.

Они разошлись по своим машинам и в сопровождении охраны выехали в Москву. В это время транспорта было мало, поэтому уже через сорок минут подъехали к дому.

— Нор, как ты думаешь, зачем Ардесу наши девушки? — спросила Ольга, когда они готовились спать. — Он не такой же бабник, как наш Зевс?

— Если судить по тому, что пишут в священных книгах, он женоненавистник. Нет, не так сказал. Он вас не ненавидит, а презирает. Наверное, за тысячи лет ему уже все приелось, в том числе и любовь. Я не имею ни малейшего представления, зачем Ол отправил эту девушку в наш мир. Ардес не имеет никаких дел с женщинами, даже с богиней. Может быть, завтра узнаем из записок. И книгу будет интересно посмотреть, хотя сомневаюсь, что в ней окажется что‑то такое, чего не знали бы доры. Надо было Виктору обо всем сказать завтра, а не на ночь глядя.

— А президент так и не приехал.

— Ты его не приглашала, — пожал плечами Нор. — Наоборот, мы разругались. Да и не приехал бы он в любом случае. Об этом могли узнать, а у нас половина гостей из ФСБ. Мало ему того, что о нем сейчас говорят? Или тебе мало подарков?

 

Глава 23

Вперед вышел мужчина, доспехи у которого даже на ее дилетантский взгляд были лучше и богаче, чем у остальных. С нескрываемым восхищением обласкав ее глазами, он что‑то сказал.

— Я не понимаю вашего языка, — ответила Светлана, чувствуя, что на смену вызванному дракой возбуждению накатываются усталость и безразличие. — Я не хотела драться, меня вынудили. Возьмите меч.

Она где‑то читала, что меч положено отдавать рукояткой вперед. Отбросив так хорошо послужившую пластиковую ножку, она перехватила оружие за лезвие и протянула его воину. Кончик меча был тупой, поэтому можно было не бояться порезов. Удивленный ее речью и поступком, он отрицательно покачал головой и вежливо показал Светлане на ворота. Пожав плечами, она опять взяла меч за рукоять и второй рукой подняла с камней куртку. Остальные воины подняли пострадавших стражников и понесли куда‑то в замок. Трое из них, подобрав брошенные копья, заняли место в воротах. Светлана вышла на обширный внутренний двор и остановилась, не зная, куда идти дальше. Внутри замок представлял собой крепость в крепости. За высокими и толстыми стенами, имевшими каменные лестницы для подъема к боевому ходу, находилось большое двухэтажное здание, в углы которого были встроены четыре башни. Отдельно стояли кузница и конюшня. Светлана определила их по доносившемуся ржанию лошадей и звукам ударов металла о металл. Шедший рядом воин коснулся ее плеча и приглашающе махнул рукой в сторону одного из трех входов. Светлане мешали меч с курткой, но она все‑таки попыталась жестами предложить ему идти впереди. Ну а она уж как‑нибудь пойдет следом… Он понял, согласно кивнул и широким шагом пошел к нужному входу, заставив ее ускорить шаг. Здесь все тоже было мощено булыжником, но более ровным. Когда прошли в широкие двустворчатые двери, воин, не оглядываясь, привычно взбежал по крутой деревянной лестнице на второй этаж. Уставшая и груженная вещами женщина так бежать не могла, поэтому отстала. Провожатый видел, что ей тяжело, но не предложил помощи, лишь остановился, поджидая, когда она заберется наверх. Светлана с радостью избавилась бы от ненужного меча, но боялась нарушить ту доброжелательность, которую ей пока демонстрировали. Этот тип, в котором не было ни капли галантности, почему‑то хотел, чтобы она сама несла меч. Ладно, надо, значит, будем нести.

Слава богу, что не пришлось далеко идти. Пройдя по коридору шагов тридцать и пропустив одни двери, воин распахнул створки других и вошел во что‑то вроде приемной. Во всяком случае, из этого помещения куда‑то вели еще одни двери возле которых за письменным столом почти привычного вида сидел… секретарь. Были и стулья для посетителей, и даже что‑то вроде ковровой дорожки к дверям кабинета. Пока Светлана не видела, чтобы здесь охранялось хоть что‑нибудь, кроме крепостных ворот. Неужели совсем нечего опасаться? Она помнила, что в исторических фильмах в таких местах стояли караулы из самых лучших воинов.

Ее провожатый что‑то коротко спросил, тот, которого она про себя окрестила секретарем, так же коротко ответил и показал рукой на дверь кабинета. Воин жестом руки велел подождать здесь. Ждать пришлось минут десять. Хорошо, что меч был достаточно длинный, и Светлана, проигнорировав недовольный взгляд секретаря, слегка воткнула его в пол и оперлась, как на трость. Наконец прозвенел колокольчик, заставивший секретаря выскочить из‑за стола и пулей метнуться в кабинет. Через минуту он вернулся, распахнул перед ней двери и закрыл их, когда она вошла. Если Светлана попала в другой мир, то люди в нем не отличались оригинальностью: увиденный ею кабинет мало отличался от тех, которыми пользовались в ее стране в середине прошлого века. Тот же массивный стол в самом конце комнаты с восседавшим за ним Главным лицом, та же ковровая дорожка и стулья у стен. Выяснилась и причина отсутствия охраны. С двумя собачками, каждая из которых могла взять в пасть голову годовалого ребенка, в другой охране просто не было необходимости. Сидевший за столом мужчина был очень стар. Поредевшие волосы выбелила седина, все лицо перепахали морщины, но по глазам было видно, что воля и ум еще не покинули их обладателя. Сейчас эти глаза с любопытством смотрели на непонятную гостью. Потратив на осмотр не больше двух минут, он кивнул и что‑то сказал ее провожатому.

«Плохо без знания языка, — подумала Светлана, следуя за воином к выходу из кабинета. — Если моя судьба — остаться здесь, нужно первым делом учить язык».

Они прошли до конца коридора и повернули за угол, где провожатый подвел ее к третьей по счету двери, показал на нее рукой и поспешно куда‑то ушел. Чтобы ее открыть, пришлось положить вещи на пол. За дверью находились две расположенные вагончиком комнаты. Первая имела большие размеры и, очевидно, совмещала в себе гостиную со столовой, а вторая была спальней. Светлана испытала кучу стрессов, устала и хотела спать, но делать этого было нельзя. Наверняка для нее еще ничего не закончилось. Положив на пол свою куртку и трофейный меч, она с облегчением села на стоявший в гостиной диван и закрыла глаза. Спать нельзя, но подремать‑то можно? Оказалось, что и для этого еще не пришло время. Во входную дверь кто‑то требовательно постучал. Она крикнула, что можно войти, но стучавший ее не понял и пришлось подниматься и идти открывать. В коридоре стоял провожавший ее воин, а рядом с ним нетерпеливо переминался старик, одетый во что‑то вроде алого балахона. Удивляясь тому, что ждут ее разрешения войти, Светлана отступила в сторону и показала рукой на диван. Они зашли, после чего ею занялся старик. Она не поняла, что он делал, но мужчины были недовольны результатами. Когда они ушли, Светлана хотела вернуться на диван, но обнаружила, что он уже занят.

«Сядь! — прозвучал в ее голове голос пожилой, но еще красивой женщины, одетой в темно–коричневое платье странного кроя. — У тебя есть искра силы. Слабая, но ее можно немного раздуть. Ее наличие позволяет нам общаться, а мне — научить тебя здешним языкам. У мага, который отсюда вышел, это не получилось. Трудно учить кого‑то своему языку, если нет одного общего, понятного и учителю, и ученику. Мне проще — я богиня».

— Я не верю в бога, — ляпнула Светлана, вызвав у женщины взрыв веселья.

«Можешь в меня пока не верить, — отсмеявшись, сказала она. — А сейчас посиди спокойно. Если захочешь спать, не противься. Я скопирую себе память твоей жизни, а тебе дам знания четырех языков, на которых здесь все говорят».

Когда сильно хочется спать, и тебе говорят, что не надо этому противиться… Конечно же, она заснула. Она и раньше никогда не верила в бога, не поверила и сейчас. Сегодня уже случилось столько всего, дикого с точки зрения обычного человека, что звучащий в голове голос добавил к этой дикости совсем немного. Время она не засекала, поэтому не могла сказать, сколько проспала, когда ее бесцеремонно разбудила та, которая назвала себя богиней.

— Проснись, потом доспишь! — сказала она голосом, и Светлана все поняла, хотя звучала не русская и не английская речь. — К тебе пришла прислуга, но она подождет за дверьми, пока мы договорим. Это язык королевства Ортан, в котором ты сейчас находишься. Другие языки ты тоже знаешь, но они тебе пока без надобности. Твою жизнь я теперь знаю не хуже, чем ее знаешь ты. И ваш мир мне ясен и понятен. Сюда ты попала благодаря мне. В тебе нет благодарности, но это только пока. Со временем ты поймешь, как тебе повезло. Когда найдешь любовь, придет время возвращаться в свой мир и помогать в моей игре.

— Почему, когда полюблю? — не поняла Светлана.

— Потому что тебе нужен якорь, — пояснила богиня. — Я могу дать много золота и пообещать его еще больше, но это ненадежно. Никакое золото не стоит жизни, а для того чтобы вернуться к любимому человеку, не страшно рискнуть жизнью, все равно без него она теряет смысл. Для женщины в любви вся жизнь, если любовь настоящая. А я тебе сделаю еще немало подарков! Помолодеешь на десять лет и опять станешь девушкой. Ты красавица по меркам этого мира, но в своем красотой не блещешь. Я это поправлю, а заодно в несколько раз увеличу магическую силу. Сильной не станешь, но охмурить одного–двух мужиков сможешь. Только учиться магии будешь сама. По условиям игры, я не могу ни с кем делиться знаниями.

— А зачем вам это нужно? — спросила Светлана. — Из‑за моего мира?

— В чем смысл твоей жизни? — неожиданно спросила богиня. — Попробуй ответить.

— Я не смогу, — покачала головой Светлана. — Я уже об этом думала. Целей в жизни много, а смысла в ней нет.

— Смысл и заключается в достижении целей! — наставительно сказала богиня. — Если цели выбраны верно, их достижение ставит на новую высоту и рождает новые потребности. Вам это трудно понять в полной мере из‑за малого срока жизни. Мне уже больше трех тысяч лет, а я до сих пор не потеряла интереса к жизни. В природе движение рождает борьба разных сил. Так и у людей. Пока они за что‑то борются и к чему‑то стремятся, человеческое общество будет развиваться. Стоит остановиться — и конец неизбежен. У богов почти то же самое.

— И с кем вы боретесь? — спросила Светлана.

— Друг с другом, с кем мы еще можем бороться? — удивилась вопросу богиня. — Во Вселенной достаточно сил, помимо нас, но с ними трудно договориться о правилах. А игра без правил приобретает слишком разрушительный характер. Только войдешь во вкус, а мира уже нет! А по правилам можно играть долго. Но в любых правилах можно отыскать лазейки. Есть у нас один бог, который специализируется на войне и на всем, что с ней связано. Он нашел твой мир и оценил его полезность в игре, а теперь хочет свести кое с кем старые счеты руками твоих земляков. Нет, это не я. Я просто хочу за ним проследить и немного вмешаться в удобный для этого момент.

— А на чем специализируетесь вы? — спросила Светлана, у которой почему‑то прошел сон.

— Я Гарла — богиня любви и плодородия, — ответила она. — Эта специализация только для людей, хотя иногда и нам приходится ей немного соответствовать. Как только ты попала в наш мир, я стала за тобой наблюдать, оценивая, кого мне прислали.

— А если бы кто‑нибудь из тех придурков, которые стояли в воротах, достал меня мечом? — возмутилась Светлана.

— Значит, ты бы мне не подошла! — сказала богиня. — О своей шкурке нужно уметь заботиться. Неумехи мне не нужны. Теперь у меня есть привязка, и я могу посылать людей в твой мир и дать им нужные знания. Так что тебя нетрудно заменить, и, чтобы не потерять мое расположение, придется постараться.

— А почему вы не хотите сходить туда сами? — спросила Светлана. — С вашей силой! Неужели только из‑за правил?

— Правила можно обойти! — махнула рукой Гарла. — Здесь вопрос доверия. Я могу отправлять вас, контролируя переход и связывая пространство. И для меня кто‑то должен делать то же самое. Нельзя перемещать себя саму. А кому в таком деле можно довериться? Зададут неверные координаты, и прощай вечная жизнь. Или погибнешь, или никогда не найдешь дороги в этот мир. Есть и еще одна опасность. В ваш мир бог может прийти только в истинном теле. Из трех составляющих нашей силы останется только магическая, а истинное тело очень уязвимо. Ладно, для начала ты узнала достаточно. Осваивайся здесь и не тяни с любовью. Это в твоих собственных интересах. Сейчас тебе будут стучать в дверь.

Гарла исчезла, а во входную дверь кто‑то робко постучал.

— Войдите! — по–ортански крикнула Светлана, и в комнату вошла девушка лет семнадцати.

— Миледи, меня приставили к вам служанкой! — сказала она, смешно подпрыгнув. — Только сын наместника сказал, что вы иностранка и не понимаете по–нашему.

— Со мной поработал маг, — сказала она девушке. — Я за день вспотела, поэтому хочу смыть пот и грязь и переодеться. Здесь есть во что?

— Их двенадцать штук, — сказала Ольга, пересчитав камни. — Это ведь изумруды?

— Для нас с тобой это в первую очередь маяки, — сказал Нор. — Шустрый жрец. Не успел со мной перемолвиться хоть словом, а уже заподозрил в предательстве и побежал докладывать богу. А под это дело заодно попросить золотишка.

— Для нас с тобой он был бы большой головной болью, — вздохнула Ольга. — Сила есть, а тебе не доверял и делал все, что взбредет в голову. Так что его смерть развязывает нам руки. Вот только эта иномарка портит всю картину.

— Да, если она не разбилась, Ардес получит человека этого мира, а вместе с ним и его память, — Нор взял в руки записку бога. — И у него теперь есть точка привязки в Москве. Надо будет, когда выйдем на наших друзей–чекистов, попросить их повесить над тем местом камеру. Дорога — не самое безопасное место для финиша, но там не очень большое движение, просто этому Олу не повезло. А Ардес сокращает мне сроки.

— Он просто предлагает, если будет такая возможность, сделать все на год раньше, — пожала плечами Ольга. — Срок он не менял.

— Любое слово бога должно исполняться теми, кому оно адресовано. Бог не может просить или предлагать, особенно такой, как Ардес. Во всех священных книгах отмечается его спесь.

— Неужели так и пишут? — удивилась Ольга.

— Пишут со всем почтением, — усмехнулся Нор, — но умный поймет. Ты смотрела книгу?

— Только перелистала. Ничего особенного, хотя есть несколько интересных мест. Это конверт по той девушке?

— Да, сегодня привез человек Виктора. Я уже посмотрел. Светлана Зурова, возраст — двадцать восемь лет. Была замужем, но совсем недавно развелась. Детей нет, но живы родители, и еще есть старший брат. Полиция объявила ее в розыск. Здесь есть фото.

— Славная, — сказала Ольга, посмотрев фотографию. — У вас сойдет за писаную красавицу.

— Неужели Ардес вспомнил о том, что он мужчина? — с сомнением сказал Нор. — Что‑то мне в это не верится. Да и не стал бы он тащить для этого женщину из другой Вселенной, там своих достаточно. Если ты легко превратила Сиду в конфетку, ему это и подавно ничего не стоит сделать.

— А может быть, ему просто был нужен любой человек нашего мира, чтобы прочитать память и разобраться в том, что у нас здесь творится? — предположила Ольга. — А жрецу показалось удобным отправить ее. Почти безлюдное кафе и одинокая женщина…

— Может быть, — согласился Нор. — Спросить не у кого, а гадать можно долго. Давай прикинем свои действия.

— Паспорт на новую фамилию у тебя будет уже завтра, — сказала Ольга. — Значит, на днях едем лечить родителей отца. А до этого надо созвониться с Поляковым и передать ему все, что мы знаем по нашему жрецу, кроме камней и записок. Заодно скажешь про камеру. Только нужно предупредить, чтобы в случае появления очередного гостя не дергались сами, а звали нас. Ардес наверняка сделает выводы из случившегося и в следующий раз пришлет серьезного мага. А после поездки займемся службой безопасности Виктора и охраной корпорации. Будет неплохо это сделать побыстрее, чтобы потом сосредоточить все силы на научном центре. Мы не знаем, почему начал торопиться твой Ардес, и что он еще предпримет, а корпорация — это не только деньги, которые нам уже, в общем‑то, не нужны, но и технические устройства для магии. Не знаю, помогут ли нам с детьми полученные с нашей помощью гении, но они должны помочь в борьбе с экспансией доров.

Встречу с Поляковым не стали откладывать. После разговора Ольга ему позвонила и попросила приехать к ним по важному делу. Полковник тоже тянуть не стал и через час уже сидел в их гостиной. Перед началом разговора он попросил разрешения включить диктофон.

— Зря вы все делали сами, — недовольно сказал он после рассказа Ольги. — Надо было отдать его нам.

— Мага? — насмешливо спросила Ольга. — Это был невежественный, подозрительный и самоуверенный тип. Его послали к Нору, причем послал его Бог! И не надо морщиться, в отличие от Христа или Аллаха, эти боги вполне реальны, хотя я не дам зуб за то, что не существуют наши. Я за последний год видела столько такого, во что никогда раньше не верила, что теперь готова поверить во что угодно. Не просто так, конечно, а если увижу сама.

— Если я увижу сам, то тоже поверю, — усмехнулся Поляков.

— Так за чем же дело стало, Николай Иванович? — вернула ему усмешку Ольга. — Я жертвую одним изумрудом, и вы отправляетесь в другую Вселенную доказывать Ардесу, что вы в него не верите. Учтите, что мы вам не гарантируем возвращения. Хотя Ардес может и вернуть, не особенно мороча себе голову тем, в каком виде вы сюда вернетесь. От одного жреца, например, осталась только оплавленная цепочка. Не хотите? И правильно делаете.

— Мы могли бы найти с этим жрецом общий язык…

— Не судите обо всех обитателях моего мира по мне, — сказал ему Нор. — Мой мир — это мир невежд и фанатиков. Умных и грамотных людей мало, и они мыслят совсем иначе. Я был сыном правителя, поэтому со мной много занимались учителя, и не меньше занимался я сам. Кроме того, мне повезло получить всю память Ольги. В нашем мире маги должны строго следовать установленным для них законам. Понятно, что законы нарушаются, но таких нарушителей мало и их строго наказывают. А здесь эти законы не действуют, и нет тех, кто заставит отвечать. Тот жрец заподозрил меня в том, чего я не делал, и сразу же начал действовать. Я не думаю, что вы бы его доставили к нам, сначала попробовали бы сами разобраться с ним и с тем, что он везет и получили бы от него по полной программе! Поймите, что мага можно убить или временно одурманить ему мозги, но его нельзя подчинить. Для этого с ним нужно как‑то договариваться, а с вами он даже не стал бы разговаривать! Как только он придет в сознание, вы броситесь снимать с него наручники! Вашу охрану он просто заставит перестрелять друг друга или убьет сам. Маг может мыслить и действовать намного быстрее вас. Конечно, все это относится к не слишком слабым магам, но и от такого, как этот Ол, могло быть много неприятностей.

— Камнями поделитесь? — спросил Поляков.

— Камни — это еще одна причина, по которой не привлекали вас, — сказала Ольга. — И дело не в их стоимости, потому что мы не собираемся их носить или продавать. Это камни бога, отданные им не вам и не для ваших целей. Для ученых они бесполезны, они в них просто ничего не найдут. И что дальше? Будете их давить и отправлять добровольцев или что‑то вроде лунохода? Так ведь для них это будет дорога в один конец, причем вы ничего не узнаете о результатах. И для чего тогда все? А вот Нору раздраженный Ардес может при случае настучать по голове!

— Вы можете вернуть эту женщину?

— Можем попытаться, — сказал Нор, — но только тогда, когда уйдем отрабатывать золото. А это будет не раньше, чем через полтора года. Вы повесите камеру?

— Я обо всем доложу, — ответил Поляков. — Думаю, что это место возьмут под наблюдение. Но я не могу дать гарантии в том, что если кто‑нибудь появится, то сразу же выйдут на вас.

— Вот по этой причине я так не хочу вмешивать государство в наши дела, — вздохнула Ольга. — Вы почти ничего не знаете о магии и имели дело только с теми, кто был к вам настроен дружелюбно и оказывал услуги. Не дай вам бог столкнуться с тем, для кого вы значите не больше, чем песок под ногами. Конечно, вы его убьете, но и сами умоетесь кровью. А потом и к нам будете относиться с опаской.

— Ответьте мне откровенно, когда мы можем получить не ваши отговорки, а реальные результаты? — спросил заместитель директора сектора безопасности Зард Корн своего комиссара Лошана. — Вы уже работаете достаточно долго. У многих членов Коллегии терпение на исходе.

— Теперь уже скоро, — ответил Лошан. — Нам удалось перестроить оборудование на столицу, поэтому каждый день возникает возможность временного захвата десятков тел.

— И в чем же дело? Что вам мешает?

— Прежде всего, работает только одна установка, — сказал Лошан. — Вторую мы отдали на копирование. В самое ближайшее время нам обещали закончить и передать пять установок. Я увеличил штат группы, и набранные агенты сейчас проходят обучение. Вы знаете, что компания только начала изучать мир Земли, поэтому у них было мало информации, а нам еще отдали не все, что было в их распоряжении, а только часть. Первичное внедрение в мир — это очень сложная задача, связанная в первую очередь с накоплением знаний. Этим мы сейчас и занимаемся. Базы данных растут, а наши агенты приобретают опыт. В первое время мы спешили и наделали много ошибок. Теперь, я надеюсь, что их больше не будет. Так что пусть члены Коллегии запасутся терпением и не подталкивают нас в спину. Закончим с оборудованием и персоналом и вплотную займемся внедрением.

— Я надеюсь на вас, Лен! — сказал Зард Корн. — Вы мой дор, и от вашего успеха сейчас многое зависит. Постарайтесь меня не подвести, это в ваших собственных интересах.

Денис оказался сволочью и использовал ее как последнюю дуру! Причем использовал во всех смыслах! Три месяца эта скотина жила в ее квартире и кормилась на те деньги, которые подбрасывали предки! Она даже купила ему блейзер! А сколько раз возила на подаренной предками машине? И после всего он смылся к этой дуре Валентине только потому, что у Вики сейчас временные затруднения с финансами! И в этом он сам же и виноват! Ведь говорила же идиоту, чтобы не попадался на глаза отцу! А когда она ему все высказала, он имел наглость заявить, что за ее бабки каждый вечер обхаживал ее со всем усердием! Как будто это было нужно только ей! Сволочь!

Внезапно машину так тряхнуло, что не застегнувшая ремень Вика не улетела из кресла только потому, что мертвой хваткой вцепилась в руль. Машина прыгала, как кенгуру, продираясь через неизвестно откуда взявшийся кустарник, точно так же внутри салона летала ее хозяйка, выпустившая руль и уже два раза приложившаяся обо что‑то головой. Дорога шла под уклон, поэтому, несмотря на обилие кустарников, скорость не упала, наоборот, сейчас ее «мазда» неслась как сумасшедшая. После очередного удара девушка потеряла сознание и не видела, как кто‑то смел с ее дороги несколько деревьев. Воздух перед машиной засветился, и она плавно уменьшила скорость и остановилась. В двигателе что‑то грохнуло, и он замолк.

— Баба, — презрительно произнес державший машину мужчина. — Я с этого жреца шкуру сдеру! С живого!

Он обошел «мазду», ударом руки высадил стекло в задней дверце и одним движением выдрал ее из машины и отбросил в сторону. Девушка лежала на полу салона между передними и задними креслами. Ухватив ее за ногу, он бесцеремонно вытащил свою добычу наружу и бросил на траву.

«Красивая, — подумал бог, осмотрев не подающую признаков жизни Вику. — Таких здесь нет. И уже не девица. Противно возиться с бабами, но придется ее использовать, иначе я опять ничего не узнаю».

Он не стал выборочно смотреть ее память, просто скопировал в свою голову все, что было в ее. Чтобы качественно работать с воспоминаниями, нужно знать язык. Общей привязки с этой дурой по языкам у него не было, поэтому пришлось раздуть слабую искру ее дара до заметного огонька. После этого не было проблемой разобраться с языком. Когда Ардес хотел разорвать связь, сознание этой девчонки вцепилось в него, как клещами. Брезгливо оторвав от себя невидимые щупальца, он врезал ей своей силой, едва не погасив и разбуженную магию, и жизнь.

— Сегодня у тебя последняя схватка, — сказал Туров, — но я уже не сомневаюсь, что ты выиграла финал чемпионата. Соперниц тебе здесь просто нет. Неужели бросишь спорт? Да, я помню, что ты говорила о чемпионате Европы, но потом?

— Всем когда‑нибудь приходится уходить, — ответила Саша, — а мне в Москве предлагают интересную работу. И потом, Федор, это все‑таки нечестно. Мне каждый раз перед выходом на татами приходится вступать в сделку со своей совестью. Раньше спорт приносил мне радость, сейчас не обрадует и титул чемпионки. Сам говорил, что мне здесь нет соперниц. Какая это борьба, если я в несколько раз сильнее любой из них? И каждый раз смотреть в их полные обиды и удивления глаза… Я бы уже не ездила и на чемпионат Европы. Закончим соревнования, отгуляем на праздничных мероприятиях и домой! Если бы ты знал, как я по всем соскучилась!

— Знаю, — сказал он. — Шура, ты не станешь возражать, если я к вам заеду на день–два? Обработка Ольги дала мне силы и сбросила несколько лет, но эта привязка… Мне просто необходимо ее хоть раз увидеть. Не думай, в этом нет ничего такого… Меня влечет к ней, как к дочери. По крайней мере, я думаю, что это так. Своих‑то детей нет. Ты ей только об этом не говори. И мужу не говори, а то еще подумает, что я на что‑то претендую…

— Конечно, приезжай! — сказала она, взлохматив ему волосы. — Эх, Федор, Федор! Бросил бы ты этот спорт и занялся личной жизнью, пока это еще не поздно сделать. У Ольги в сердце найдется место и для тебя, но она тебе не заменит родной дочери.

— Начнем, — сказал начальник Службы экономической безопасности ФСБ генерал армии Крючков. — Сегодняшнее совещание у нас полностью посвящено корпорации Фадеева и всему тому, что с ней связано. Докладывайте первым, Игорь Николаевич.

— Перед нами была поставлена задача определить слабые места в защите промышленных секретов, — сказал начальник Управления «П» Блинов. Пока еще нет ни службы безопасности, ни самой корпорации. Сейчас полным ходом идет ее создание из трех десятков средних и крупных предприятий. Но на самих предприятиях, помимо их модернизации, перестройки и подготовки производства, уже выпускаются ряд изделий, использующих закрытые технологии. Именно там сосредоточены те люди, которые должны стать ядром будущей СБ. Из‑за выпускаемой нетрадиционной кабельной продукции мы отмечаем всплеск интереса подразделений ряда западных спецслужб, специализирующихся на краже научно–технической информации, пока только к тем предприятиям, где есть эти кабельные производства. Наибольшую активность проявляют американцы и французы, но уже отметились англичане, а скоро таких любопытных будет много. И дело даже не в том, что новые виды кабелей позволяют экономить цветные металлы и электроэнергию и обладают лучшими эксплуатационными характеристиками по сравнению с традиционными аналогами. Ни в одном из наших институтов, куда отдавали на исследования образцы, не могут не только сказать, каким образом их изготовили, никто вообще не может понять, с чем они имеют дело! Вот это, наверное, и притягивает больше всего. Я разговаривал с одним из наших ведущих физиков, так он мне прямо сказал, что новые проводники — это нечто, выбивающееся из сложившейся на сегодня системы знаний о мире. Если учесть другие новинки, производимые этой же промышленной группой, которые уже начали свободно продаваться на рынке и намного превосходят аналогичные товары, можно сделать вывод о том, что на господина Фадеева работает коллектив талантливых ученых. Вот только поиски этих гениев пока ничего не дали. Но просто так с этим никто не смирится и обкладывать их будут по полной программе. Американцы подкармливают немало наших чиновников, так что возможности у них есть. Кое‑кто из наших законодателей уже обеспокоился, почему это столько государственной собственности передано в одни руки.

— Все это ожидаемо, — кивнул Крючков. — Выйдите на Фадеева и предложите помощь в создании СБ. Он собирается плотно сотрудничать с государством и создавать уникальную продукцию для министерства обороны, поэтому помочь ему — это наша прямая задача. Заодно и сами присмотрим. А насчет американских агентов влияния есть мнение, что кое–кого из ключевых фигур уже пора вывести из игры. Игорь Николаевич, состыкуйтесь с начальником департамента контрразведывательных операций. Все материалы у него, но вам с ним придется работать вместе. Теперь дальше…

— Нор, послушай, о чем я подумала…

— Опять? Когда ты так говоришь, мне становится страшно.

— Да ну тебя! — замахнулась на мужа Ольга. — С тобой говоришь серьезно, а ты ведешь себя, как мальчишка!

— Ладно, извини, — обнял ее Нор. — Говори, я весь внимание.

— Зимой или еще раньше придется заниматься гениями. Мне уже заранее страшно. Во–первых, сами доры говорят, что их прибор — это не панацея. У некоторых предупреждающие сигналы настолько слабы, что он их просто не улавливает. И потом они знают, как он будет работать у доров, на людях его никто никогда не пробовал.

— Ты обо всем этом знала, когда давала согласие, — сказал Нор. — Что‑нибудь изменилось?

— У нас все время что‑нибудь меняется, — ответила Ольга. — Ты мне скажи, почему это безумие необратимо? Ведь чем оно вызвано? Увеличение возможностей мозга, помимо всего остального, позволяет увеличивать число потоков сознания, то есть человек может множить свою личность. И делать это можно только до какого‑то предела, который для каждого человека свой. Так?

— Ну так. Ты можешь удерживать семь личностей, а я почему‑то девять. Наверное, потому что мужчина и глава семьи.

— Опять ты за свое? Давай порассуждаем. Я получила тревожный сигнал и в последний раз не пошла к Александре. А если бы была человеком и ничего не услышала? Появилась бы еще одна личность и я, потеряв над ними контроль, рассыпалась бы на множество враждующих фрагментов. По версии Игоря такого безумца уже никак не вылечить, а поэтому нужно убить. А почему не вылечить? Если магически можно запустить прогресс мозга, почему точно так же нельзя его немного регрессировать?

— Я думаю, что если бы было можно, то доры…

— Он сам этим никогда не занимался, — перебила его Ольга. — Вычитал то, что было в их книгах. А в любом порядочном государстве, даже в планетарном, должна существовать цензура! Еще Ленин говорил, что государство — это учет и контроль!

— Он это, по–моему, говорил не о государстве, а о социализме, — поправил ее Нор. — Хочешь сказать, что это напечатали специально?

— Напечатали или надиктовали — не знаю я, с какими носителями информации они работают, но соврать могли. Такое развитие мозга дает дору огромные преимущества по сравнению с остальными. И если все захотят стать гениями…

— Одного гения трудно контролировать, — добавил Нор. — А когда их сотни миллионов… Не знаю, как у доров, но человеческое общество, состоящее из гениев, не будет стабильным. Если они вызреют эволюционно за сотни тысяч лет развития, тогда да. А если их в считанные месяцы превратить магией… Так что могли и напугать. Не тем, что сходят с ума, а тем, что нельзя вылечить. Только я не припомню ничего нужного из магии лечения психических заболеваний.

— Там ничего такого нет, — подтвердила Ольга. — Нужно быть идиотом, чтобы запугивать неизлечимой болезнью и одновременно приводить способ ее лечения. Придется доходить самим. В процессе обработки проследим за изменениями в каждой части всех зон мозга, а потом, в случае безумия попробуем отыграть назад, подгоняя картину активности под то, что было раньше. Работа немного замедлится, но это хоть какой‑то шанс. Нужно будет еще подумать и посоветоваться с Гартом.

— А кто это? — не понял Нор.

— Это наш третий дор, — засмеялась Ольга. — Он занял тело Серго Субари, но, в отличие от других, живет только вторую жизнь и не отождествляет себя со своим грузинским телом. Сегодня же ему позвоню.

 

Глава 24

Вика открыла глаза и увидела голубое, без единого облака небо и тучу комаров, которые роились над головой и почему‑то не спешили на нее садиться. Странно… После того как она летала в машине, все тело должно было стонать и умолять, чтобы его не трогали, но девушка не чувствовала никакой боли. Вспомнив о машине, она оперлась на руки и села. «Мазда» была совсем рядом, в пяти шагах. Отсутствующая задняя дверца, весь в царапинах и вмятинах кузов, побитые и треснувшие стекла… Для полноты картины не хватало только ее изломанного и залитого кровью тела.

— Отец меня убьет! — сказала девушка и осторожно попробовала подняться.

Сразу же обнаружилась проблема — отсутствовала одна туфля, а в другой с ее каблуком в пятнадцать сантиметров не то что ходить, стоять было нельзя. Сняв оставшуюся туфлю, она пошла к машине. Колготки, точнее то, что от них осталось, было не жалко. Вторую туфлю нашла сразу. Видимо, когда Вику бросало по салону, она каблуком пробила спинку одного из задних кресел, после чего туфля просто слетела с ноги. Ни одну из дверец открыть не удалось, поэтому пришлось лезть в пролом и перебираться на место водителя через кресла. Двигатель, как она и боялась, не завелся, поэтому машину пришлось бросить. Взяв в бардачке две лежавшие в нем шоколадки, девушка положила их в свою сумочку, забрала куртку и вынула из кресла свою туфлю. После длительных поисков Вика нашла ключи от машины и открыла багажник. Кроме инструментов и большой полиэтиленовой сумки, которая ей была нужна, там больше ничего не было. Девушка свернула куртку и уложила ее в сумку, добавив туда свои туфли и сумочку. Покопавшись в инструментах, она взяла с собой в качестве средства защиты самую большую из отверток. Хотела взять и монтировку, но, взвесив ее в руке, бросила обратно в багажник.

Когда Вика прошла десяток шагов по оставленному машиной следу, она оглянулась и посмотрела на свое побитое и брошенное транспортное средство. Слезы закапали сами собой, и она, кривя лицо и шмыгая носом, пошла по перепаханной земле, стараясь не ступать на сучья, шишки и все остальное, что могло причинить боль. Идти пришлось долго. К удивлению Вики, ступни совсем не болели, как будто она шла не по лесу, а по городскому тротуару. Раз пять она встречала ямы с остатками корней. Кто‑то вырвал из земли стоявшие на пути машины деревья и отбросил их далеко в сторону. Вскоре деревья начали редеть и сменяться зарослями кустарников, по большей части колючих. Идти сразу стало труднее. Ветки кустов почему‑то совсем не царапали тело своими шипами, хоть и цеплялись за короткую юбку. До сих пор Вика гнала от себя все мысли, связанные с ее появлением в этом месте. Стоило подумать о том, почему здесь эти заросли и куда делась Москва или почему такая жара, как накатывала жуть… Но когда она через полтора часа добрела до того места, где оборвался след и стеной стояли нетронутые кусты, подумать пришлось. Только перед тем как заняться непривычным делом, она села на сумку и вволю наплакалась. После этого стало намного легче, только попытка разобраться ни к чему не привела. Сволочь Денис мог бы чего‑нибудь намешать ей в кофе, но он ушел три дня назад, а сегодня, когда Вика скандалила на квартире Валентины, она у них ничего не пила, так что глюки нужно было исключить. Наверное, это что‑то вроде врат, которые показывают в фильмах. И что это ей дает? Ровным счетом ничего. Девушка съела одну шоколадку и пошла через кустарник, стараясь выбирать места, где кусты росли не слишком густо. Наверное, лучше было вернуться обратно в лес, тем более что ей все еще приходилось карабкаться вверх, а кусты уже изорвали низ юбки, но возвращаться не хотелось. Должны же эти кусты когда‑нибудь кончиться! Они и кончились, причем задолго до того, как солнце начало спускаться к горизонту. Подъем закончился и сменился спуском. Вскоре показались и деревья, и час спустя она уже шла через такой же лес, как и тот, в котором осталась машина. Лес был не очень густой, поэтому Вика, которая помнила, что в нем ходят кругами, старалась ориентироваться по видневшемуся в просветах между деревьями солнцу. Еще полчаса ходьбы, и девушка нашла узкую лесную дорогу, больше похожую на тропу. Идти сразу стало легче. Пройдя по ней с полчаса, она вышла к небольшой речке, через которую были переброшены несколько бревен. Вика перебралась по ним на другую сторону, попила чистую на вид и очень вкусную воду и съела вторую шоколадку. Она шла уже три часа, причем не по городскому асфальту, но почему‑то совсем не устала. В сочетании с отсутствием царапин на голых ногах это заставило задуматься даже непривычную к этому занятию девушку. Она подняла острый сучок и слегка ткнула им себя в ногу. Никакой боли не было, не было и следа на коже. Решившись, она гораздо сильнее провела острием по ноге с тем же самым результатом.

«Неужели все‑таки глюки? — подумала Вика. — Лечь, что ли, и отлежаться, пока все пройдет?»

Лежать и чего‑то ждать было бы скучно, к тому же она засомневалась насчет глюков: слишком все здесь выглядело реально. Раз не устала, лучше все‑таки идти. Она и пошла, уже не глядя под ноги, и через час, когда заметно потемнело, увидела слева от себя поднимавшийся над кронами деревьев дым. Ни секунды не раздумывая, девушка свернула с дороги в лес и вскоре вышла на большую поляну, на которой стояли несколько неказистых деревянных домишек. В стороне от домов толпились люди и горел большой костер. Довольная тем, что все беды остались позади, Вика двинулась к ним. Когда она была на середине поляны, из толпы раздался ударивший по нервам крик. Так мог кричать человек, с которого живьем сдирают кожу. Вику заметили, и все, кроме лежавшего на земле мужчины, повернулись в ее сторону.

— Баба! — удивленно сказал здоровенный мужик, одетый в кожаные штаны и безрукавку. — Ты откуда здесь взялась?

С десяток остальных, одетые по большей части в кожу и увешанные кинжалами и саблями, тоже уставились на нее, точнее, на ее голые ноги. Больше всего Вику удивил не их внешний вид, а то, что вопрос был задан не на русском языке, но она его прекрасно поняла и ответила такими же отрывистыми, грубоватыми для слуха словами, добавив к ним несколько русских.

— У вас здесь массовка? — спросила она. — А где съемочная группа?

— Чокнутая! — решил здоровяк. — Лады, постой пока там. Сейчас мы сожжем господина барона, а потом побалуемся с тобой. Если хорошо отработаешь, еще и покормим.

Он опустил в костер дымящуюся ветку и, когда она вспыхнула, наклонился над лежавшим мужчиной. Тот выгнул тело дугой и опять жутко закричал! На съемки это совсем не походило, а когда до девушки донесся смрад горелого мяса, она поняла, что все взаправду, но почему‑то не испугалась, а пришла в ярость.

— Ты что творишь, сволочь! — закричала Вика, замахнувшись на него сумкой. — Тебя самого нужно прижечь, падла!

— Продолжай, Хас! — под общий смех сказал невысокий, весь заросший волосами мужик. — А ты, девка, лучше сама снимай то позорище, которое нацепила. Сейчас тебе будет не до господина барона! Оно, конечно, удовольствие, но когда один–два, а нас здесь будет поболе. Давайте, парни, я с ней сейчас начну, а вы продолжите.

Он расстегнул пряжку кожаного пояса, на котором висел здоровенный кинжал, бросил его на траву и шагнул к Вике. То, что случилось потом, стало неожиданностью не только для разбойников, но и для нее самой.

Девушка шагнула ему навстречу и выбросила левую руку, которой вцепилась в рукав его куртки. Рывок на себя и удар правой рукой в горло. Отступив от падающего тела, Вика развернулась к бросившемуся к ней разбойнику и ударом босой ноги в пах уложила его рядом с первым. Следующий кинулся на нее уже с обнаженным кинжалом. Повернуться, захватить руку с кинжалом, вывернуть ее и вернуть владельцу его оружие. Он еще только начал заваливаться назад с кинжалом в груди, когда на нее навалились все остальные. Придурки! Для нее они двигались слишком медленно и плохо владели оружием. Не прошло и минуты, как на поляне остался в живых только тот, кого называли бароном. Перевернувшись на бок, он с восхищением смотрел на забрызганную кровью девушку.

— Пожалуй, я тебя все‑таки использую, — раздался голос за ее спиной. — Иди сюда!

Вика стремительно повернулась и увидела шагах в десяти от себя сидевшего в траве мужчину лет пятидесяти, очень широкоплечего, с бугрящимися мышцами руками. При виде его вся ее боевая ярость разом исчезла.

— Ты кто такой? — спросила она, не спеша приближаться.

— Сказано, подойди, — проворчал он. — Не собираюсь я с тобой перекрикиваться, а если бы хотел прибить, сделал бы это еще утром. Если бы я не остановил твою машину…

— А не по твоей ли милости я здесь оказалась? — вскинулась Вика. — Отвечай!

— Ершистая, — усмехнулся он. — Ишь, разоралась! На меня женщина так кричала две тысячи лет назад, и это была настоящая богиня, а не такая сопля, как ты. Урвала на свое счастье кусочек божественной силы, иначе бы эти орлы тебя скопом использовали, да не по одному разу, а потом бы еще убили за нахальство вместе с бароном. Только ты учти, что эта сила у тебя ненадолго.

— А насколько? — заинтересовалась она. — И почему ты говоришь, что я ее урвала?

— А это как будешь тратить, — сказал он. — Может, хватит на месяц, а может, и на год. Вот магическая сила у тебя останется. Не очень большая, но у женщин этого мира и такой не бывает.

— Этого мира? Я в другом мире? И ты не ответил, кто ты такой.

— Слишком много вопросов, — поморщился он. — Помолчи и слушай, пока я добрый. Ты в другом мире и останешься здесь до тех пор, пока я не решу иначе, или пока тебя не убьют. Я один из богов этого мира, а своей силой ты обязана своему нахальству и непонятной пока для меня особенности сознания людей вашего мира. При тесном контакте с вашим разумом, когда из него чего‑нибудь берешь, вы в свою очередь как‑то умудряетесь что‑то урвать. Я учил ваш язык, но совершенно не собирался ничему учить тебя. Ты украла у меня знания языков и, наверное, не только их, судя по твоему свежему виду и куче разбойничьих тел. Вообще‑то, по нашим правилам я ни с кем не должен делиться знаниями. Язык не в счет, я имею в виду то, что дает силу. Надо бы тебя прибить, но я, пожалуй, пока воздержусь. Будет интересно понаблюдать, чем у тебя все закончится. Если выживешь, тогда посмотрю, может быть, еще использую. А сейчас иди к господину барону, да подлечи, пока он не загнулся. В будущем пригодится.

— Я не умею! — сказала она. — Это надо учиться на врача! И лекарства…

— Глупости! — отрезал он. — Лекарствами лечат не маги, а лекари. А тебе сейчас в этом и магических сил не надо, раз есть мои. Приложи руки к ожогам, и этого должно хватить. Прощай и гордись: я ни с одной из женщин так долго не разговаривал. Даже когда вами пользовался, слов на уговоры уходило меньше.

— А сейчас уже не можете? — сочувственно спросила Вика. — Ну, я имею в виду… пользоваться. Конечно, если вам тысячи лет…

— Поговори еще! — разозлился он. — Я тебе тогда покажу свое неумение!

— Давайте вы это попробуете сделать в другой раз, — сказала девушка оторопевшему богу, — а я лучше займусь бароном. Ведь он может умереть.

— Атеистка! — возмущенно сказал Ардес. — Со мной так и богини не разговаривали!

Вика уже не видела, как исчез разозленный бог, она подбежала к потерявшему сознание барону и с ужасом рассматривала его почерневшую грудь.

«И как такое лечить? — в панике думала она. — Неужели действительно руками? Он, наверное, чокнулся!»

Зажмурив глаза, она положила ладонь на то, что совсем недавно было человеческой плотью. Внезапно девушка ощутила, что под рукой что‑то движется. Открыв глаза, она увидела чудо. От ее ладони во все стороны лился странный искрящийся свет, от которого на глазах исчезали ожоги, и на их месте появлялась чистая розовая кожа. Внезапно девушка почувствовала взгляд: очнувшийся барон смотрел на нее… Такой же взгляд Вика видела у одной старушки, когда за компанию с подругой забежала в церковь. Подруга покупала свечи, а она рассматривала иконы и увидела, как на одну из них смотрела одетая в черное старая женщина.

— Подождите, я сейчас освобожу вам руки, — сказала она барону и пошла к месту побоища.

Найдя самый маленький из кинжалов, она сняла его с разбойника вместе с поясом, после чего вернулась к барону и аккуратно перерезала веревку, которая стягивала ему за спиной запястья.

— Вы свободны, — сказала Вика. — Можете встать или вам помочь? Что вы молчите?

— Вы разрешаете мне говорить, госпожа? — спросил он, с трудом поднимаясь на ноги и растирая руки. — Тогда позвольте вас поблагодарить за жизнь и узнать, кому из богинь я должен возносить хвалу?

Светлана проснулась с первыми лучами солнца, но не спешила вставать. Она чувствовала, что за ночь в ней что‑то изменилось, только не могла понять, что это за изменения. От мыслей о себе она перешла к обдумыванию вчерашних событий. Женщина, которая называла себя богиней, исчезла на глазах у Светланы и общалась с ней мысленно. Принять существование богов было трудно, но это пока не горело. Гораздо важнее, что сейчас делать ей. В активе знание языков и какая‑то магическая сила, которую Светлана пока в себе не чувствовала. В пассиве было… все остальное. Нет никаких знаний об этом мире, и непонятно, почему к ней изменили отношение. И что теперь говорить хозяевам?

Она поднялась с кровати и по пушистому ковру подошла к столу, на котором стояло металлическое зеркало. Наверное, это было серебро. Даже в таком плохом зеркале было видно, что она помолодела. Была женщиной, а стала девчонкой. Что ей обещала Гарла? Сбросить десять лет? Наверное, столько и сбросила. Понятно, откуда эта легкость в теле. Ну что же, хоть что‑то хорошее.

«Теперь осталось найти любовь, — усмехнулась она. — Тогда можно будет вернуться. Вот только захочу ли?»

В дверь едва слышно стукнули. Наверное, Лини проверила, не проснулась ли госпожа.

— Лини, это ты? — спросила Светлана. — Одна?

— Да, миледи! — услышала она голос девушки. — Милорд Бар велел узнать, не проснулись ли вы, и помочь приготовиться к завтраку.

— Подожди, сейчас открою. — Она поискала что‑нибудь вроде тапочек, не нашла и побежала на цыпочках к дверям по холодным каменным плитам.

— Что же это вы, миледи! — увидев ее босые ноги, сказала служанка. — Нужно было обуть туфы. Они лежат под вашей кроватью. Бегите скорее на ковер, пока не простудились! Ой, что с вашим лицом? И вообще…

— Немного помолодела! — засмеялась Светлана. — Ничего особенного. Рассказывай, как ты будешь мне помогать?

— Сейчас вам принесут платье, — зачарованно глядя на помолодевшую госпожу, сказала служанка, — а потом я уложу волосы. До завтрака должны успеть.

— Платье — это хорошо, — задумалась Светлана. — Если подойдет по размеру, будет вообще здорово, вот только что я под него обую? Сапоги к нему не подойдут, да и жарко. Обувать эти ваши туфы?

— От сестры милорда Бара осталось много обуви, — нерешительно сказала служанка. — Некоторые туфли совсем ненадеванные. Его матери они малы, а в замке наместника больше нет благородных женщин. Я пошлю к милорду Бару служанку, которая сейчас принесет вам платье. Платье тоже его сестры, поэтому он не должен отказать. Лишь бы вам подошло. Обувь — это не одежда, с ней сложнее.

Возились с ней больше часа. Видимо, у дочери наместника были такие же размеры, как и у Светланы, потому что ей прекрасно подошли и платье, и легкие туфельки. Дольше всего Лини делала прическу, убрав волосы наверх и закрепив их десятком шпилек.

— Вам бы еще серьги и колье! — вздохнула она, закончив работу. — Но и так вы, миледи, сказочно красивы! Пойдемте, я вас провожу, а то остальные господа уже, наверное, ждут.

— А что случилось с той девушкой, вещи которой я ношу? — спросила Светлана, следуя за служанкой. — Она умерла?

— Да, миледи, — ответила Лини. — Она умерла год назад в возрасте восемнадцати лет. Теперь от этой же болезни умирает жена господина наместника. Но ей уже около шестидесяти. К сожалению, это одна из тех немногих болезней, которые не могут лечить наши маги. Мы пришли, сюда, пожалуйста!

Видимо, большое помещение на первом этаже, в котором размещалась трапезная, было смежным с кухней, потому что оттуда сейчас выносили полные блюда снеди. Сама трапезная была заставлена столами и стульями на полсотни человек, но сейчас здесь сидели только трое мужчин. Это были: вчерашний хозяин кабинета, ее провожатый и маг, который опять вырядился в красный балахон. При виде вошедшей Светланы глаза у всех троих расширились, а молодой человек приподнялся со своего места и подошел к ней.

— Служанка сообщила, что вы заговорили, — сказал он, не добавляя к обращению никаких «миледи». — Не скажете, чем это вызвано? У уважаемого Дорна ничего не получилось.

— После вашего ухода меня навестила богиня, — ответила Светлана, решившая не врать в главном, но и не говорить всей правды. — Она узнала от меня о моем мире, а взамен дала знание ваших языков и усилила магические способности. Но знаниями по магии делиться не стала, а я сама ничего не знаю.

— И как же звали богиню? — спросил старик.

— Она назвалась Гарлой, — ответила девушка. — Красивая женщина лет пятидесяти.

— Она не врет, Орт, — сказал маг. — Молодость она вам вернула?

«Хорошо, что я не стала врать, — подумала она. — Вот ведь, старый гриб! Теперь буду знать, что он как‑то определяет ложь».

«Вы же сказали, что она вас ничему не учила, — прозвучала в голове Светланы мысленная речь мага. — Откуда вам тогда знакомо мысленное общение?»

— Я вам ничего не говорила! — возмутилась она.

— А старым грибом я сам себя назвал? — улыбнулся маг. — Странно… Вы не лжете, но можете говорить мысленно, не пройдя обучения. А ведь там все не так просто. Гарла вам точно ничего не давала, кроме языков?

— Откуда я знаю? — буркнула девушка. — Сказала, что передача знаний запрещена их правилами, поэтому магию я должна учить сама.

— У нее действительно есть способности? — обратился к магу старик. — Посмотри, Дорн, есть ли следы.

— В ней много силы, — прищурившись на Светлану, сказал маг, — а способности ею управлять довольно слабые. Сможет подчинить одного, максимум двух. Она не маг, хотя можно кое–чему научить. А следов улучшения в ней нет, так что ее красота не может быть работой наших магов, и она не попадает под действие закона. Тебя ведь это интересовало?

— А что за знания взяла у вас Гарла? — спросил старик.

— Я из другого мира, — объяснила девушка. — Ей интересен мой мир, для того чтобы о нем узнать, она меня сюда и забрала.

Вот тут их проняло. Все трое уставились на Светлану с выражением крайнего изумления, к которому примешивалась толика страха.

— Рискую показаться невежливой, — сказала им девушка, — но меня сюда звали завтракать, а вместо еды учинили допрос. Может, будет лучше поговорить в вашем кабинете, а то я захлебнусь слюной от этих запахов.

— Последний вопрос, — сказал старик, который раньше других справился с волнением. — Вы дворянка?

— Я не знаю, что вам ответить, — сказала она правду. — У нас сейчас нет сословного деления, а когда оно было, мой род — Зуровы — был дворянским.

— И это правда, — подтвердил маг. — Садитесь, миледи! Бар, поухаживай за нашей гостьей! Пока слуги принесут остальные кушанья, я вам представлю всех и представлюсь сам. Хозяина этого дома зовут милордом Ортом Варгом, он наместник одной из трех провинций королевства. Если он разрешит, то наедине или в нашем присутствии сможете звать по–домашнему — просто Ортом. Его сын и наследник милорд Бар Варгом. С его именем та же история. Ну а я являюсь придворным магом наместника и его давним другом, отсюда и некоторая фамильярность. Зовут Дорн Олидж. Милорда можете не добавлять: у магов это не принято. Наедине или в этой теплой компании разрешаю называть просто Дорном. Как зовут вас? Род мы уже слышали, но имя?

— Светлана Зурова, — ответила девушка. — Можно говорить короче — Света. В переводе означает светлая.

— Да, так короче, — кивнул маг. — Что вы, Света, знаете о нашем королевстве?

— Я даже о вашем мире ничего не знаю, а о том, что нахожусь в королевстве Ортан, услышала вчера от богини. Да, служанка называла Бара милордом без добавления родового имени. Так можно?

— Можно, — ответил наместник. — Обычно так говорят родственники или слуги, когда понятно, о ком идет речь. Давайте завтракать, а потом мой сын ответит на все ваши вопросы и сам расскажет о том, что вам нужно знать. А этого нужного наберется немало. Надеюсь, что потом вы посвятите нас в свои планы.

Все замолчали и принялись есть, накладывая в свои тарелки разные блюда, которых на столе было больше десятка. Из столовых приборов была вилка с семью близко посаженными зубцами, которой одинаково легко было брать кашу и накалывать мясо, и острый нож. Жидкой пищи к завтраку не подавали, поэтому большой надобности в ложках не было. В конце трапезы Светлана случайно порезала палец ножом.

— Они очень острые! — сказал маг, наливая в кубок вино. — Могли лишиться пальца. Сейчас промоем порез вином, и я затяну его до вечера с помощью магии.

— Нечего затягивать, — ответила девушка. — Порез уже сам затянулся, не осталось даже шрама! Это ненормально?

— Это очень ненормально! — сказал маг. — Если богиня ничего не давала вам специально, значит, она с вами поделилась случайно, или вы взяли сами! Нужно только определить, что вы еще можете.

— Я не дам резать руки! — предупредила она.

— Никто не собирается вас резать, — улыбнулся маг. — Я имел в виду другое. Если ваше тело так залечивает раны, может, у вас получится исцелять других? Жена нашего Орта миледи Тония уже давно болеет, а я бессилен что‑либо сделать. Попробуете?

— А что нужно делать? — спросила Светлана. — Я хочу помочь, но совсем не могу этим управлять…

— Боги лечили людей, прикладывая к ним руки, — сказал маг. — Возможно, нужно еще желание исцелить, а оно у вас есть. Вы уже поели? Тогда давайте не будем откладывать.

— В гостях хорошо, а дома лучше! — сказала Ольга, обнимая Сашу. — Привет, чемпионка!

— Иди сюда, я тебя тоже обниму! — сказал вошедший в прихожую Егор. — Как там старики?

— Как огурчики, — засмеялся Нор. — Мы же вам звонили. Теперь лет сорок точно проживут. Славные старики и нас хорошо приняли, но Ольга права: дома все‑таки лучше. Жаль, что вы без нас отпраздновали День Победы! Чуть–чуть не успели.

Они разделись, и все зашли в гостиную.

— Какие у вас новости? — спросила Ольга, сев рядом с Нором на диване. — Как работа у президента?

— Он был расстроен, когда узнал, что я не дотягиваю до твоей работы с памятью, — сообщила Саша. — Он все‑таки не оставил мысли покопаться в головах некоторых из своих гостей, а я это не потяну. Ты еще не передумала?

— Не сейчас, — ответила Ольга. — Летом отдохнем, а потом сможем немножко помочь. Оптимизация СБ и охраны корпорации не займет много времени, поэтому будет возможность помочь. Главное, чтобы в очередной раз не отбили желание. Ой! Что же вы не сказали, что у нас гость? Здравствуйте, Федор Владимирович! Привязка притянула, или просто захотелось увидеться?

— Кто его знает, Ольга, — сказал вышедший из кабинета в гостиную Туров. — Наверное, все вместе. Надо послушаться Александру и срочно найти жену. Без семьи это не жизнь.

— Вот так и влипают из‑за спешки и по неопытности, — засмеялась Ольга. — Возьмете в жены крокодилу, а потом начнете костерить нашу Сашу. Поедем с нами летом на море, я вам подберу жену.

— Боюсь, что совместный отдых не получится, — сказала Саша. — Президент обещал организовать вам отдых у моря, и он свое обещание выполнил. Вам предлагают одно из трех мест, но я бы рекомендовала правительственную дачу в районе Сочи.

— Возле Сочи очень грязное море, — недовольно сказала Ольга. — Почему туда?

— Потому что там же будет отдыхать президент, — объяснил отец. — И наш премьер будет по соседству. Ничего так не способствует сближению, чем совместный отдых. Вот вам хороший повод навести мосты, которые ты неосмотрительно рванула.

— Очень даже осмотрительно, — возразила дочь. — Если теперь все отыграть назад, будут больше ценить помощь и не сядут на голову. Этот подрыв был не моей блажью, они его сами спровоцировали своими действиями, так что все нормально. Но если туда поедем мы, где будете отдыхать вы? Вы его наемные работники, тереться на отдыхе спинами с шефом…

— Есть еще два хороших места, — напомнила Саша. — И потом нам нужно отдохнуть и друг от друга. Это Федор по тебе соскучился, а мы постоянно вместе.

— Еще партию? — спросил Турова отворивший дверь кабинета Уголек. — Потом поболтаешь.

— Сгинь! — сказала ему Ольга. — Вы во что с ним играете?

— Ему надоели шутеры, и я предложил сыграть в домино, — ответил Туров. — Он здорово насобачился играть в козла. И очень ловко управляется своими пальцами с костяшками. Научили бы вы его еще в шахматы, а то я в них не силен.

— Подарить бы его президенту, — вздохнула Ольга. — Это не кабан, такого точно больше ни у кого нет. Подскажите ему, может быть, что‑нибудь придумает. Подождите, мне кто‑то звонит.

— Приехали, красавцы? — донесся из телефона голос Виктора. — Мы по вам успели соскучиться, кроме того, есть дела, которые нельзя доверять телефону. Можно сейчас подъехать?

— Конечно, приезжайте, — ответила Ольга. — Мы как раз общаемся в гостиной.

— Приедут Фадеевы? — спросила Саша. — Тогда идите на кухню, общаться будем потом. Они наверняка уже позавтракали, а вы голодные.

До приезда гостей успели поесть и побеседовать с Туровым. Виктор привез всю семью, поэтому в квартире сразу стало шумно.

— Наконец‑то, приехали! — закричала Люда и бросилась с ними обниматься.

— Не очень‑то вешайся на чужого мужа, — пошутила Ольга. — Тебе еще рано.

— А у нас в субботу свадьба! — сообщила Сида. — Твоих родителей я уже пригласила, теперь приглашаю вас!

— Обязательно будем, Леночка! — пообещал Нор. — За стол вас не усаживать? Тогда, наверное, сначала займемся делом, а уже потом поговорим. В кабинете забивают козла, поэтому пойдемте в нашу спальню.

В спальню пошли только Виктор и Ольга с Нором, а Сида с Людмилой захотели посмотреть, как Туров режется на пару с котом в домино.

— В ваше отсутствие квартиру проверили еще раз, — сказал Фадеев, — причем более тщательно. Ничего нового не нашли и на всякий случай извлекли сгоревшие закладки. Так что можете спокойно говорить на русском, только включайте вот этот блок. Он не даст прослушать разговор по вибрации оконных стекол. Такие блоки у вас теперь есть в каждом помещении. Тебе, Ольга, хочу сделать замечание. Прекращай говорить о наших делах по сотовой связи. Твои разговоры наверняка записывают наши друзья из ФСБ, а мои могут перехватывать те, кого даже с натяжкой не причислишь к друзьям. Хоть ты и стараешься говорить намеками, не надо делать даже этого. Со временем можешь дать достаточно материала для анализа, чтобы кто‑то сделал правильные выводы. То, что мы сотрудничаем с государством, еще не означает, что его чиновники могут знать все наши секреты. Их много, и не все они кристально чистые. Я бы сказал, что таких, наоборот, очень мало. Вы теперь становитесь крупными фигурами, и скоро об этом будет известно многим. Отсюда вытекает, что вам нужно учиться. Подожди и не перебивай, лучше послушай, что тебе говорят. Сила и ум — это еще не все, к ним неплохо приложить знания и опыт. А вот с этим у вас не очень, поэтому начнем исправлять. Отдохнете до нашей свадьбы, а потом с вами займутся мои специалисты, которые ознакомят с методами работы спецслужб и правилами соблюдения безопасности. А после летнего отдыха вас немного натаскают в части управления промышленными предприятиями и финансами. В вашем положении это совершенно необходимо. Стали элитой, значит, должны соответствовать. С вашими родителями, кстати, тоже будут заниматься.

— Большая часть элиты только и умеет, что шляться по кабакам! — сказала Ольга.

— Это не элита, а мусор, — возразил Виктор. — Элита — это не те, кто разворовывает и проматывает, а те, кто создает! Или ты хочешь уподобиться тому быдлу, которое не знает, куда девать деньги, и на этом основании считает всех прочих дерьмом? Молчишь? Вот и дальше молчи и слушай тех, кто лучше тебя знает жизнь. Теперь по твоему вопросу. Субари считает, что мысль о запугивании не лишена основания, поэтому, если не повезет и кто‑нибудь рехнется, оставим его тебе на лечение. И вот еще что, ребята. В самом ближайшем будущем мы начнем проектировать и выпускать магические устройства.

— Как же так? — удивилась Ольга. — Без Центра? Вы ведь сами говорили, что там все очень сложно!

— Говорили, — согласился Виктор. — Только это не я тебе говорил, а твой Игорь. Мне они объяснили так. Есть сложные устройства, а есть относительно простые. Вот с простых и начнем. Самое главное — это то, что Субари удалось синтезировать нужный полимер. Эти органические кристаллы составляют основу всей маготехники доров. При возбуждении их высокочастотным электромагнитным полем с определенными параметрами, они начинают генерировать магическое поле. Эффект обратим: при воздействии на них магией, ее энергия поглощается кристаллами, а они генерируют то же электромагнитное поле. Защитный шлем — это просто двухслойная каска с прослойкой из полимера. Он поглощает магию, а металл экранирует мозг от электромагнитного излучения. В мире Нора много сильных магов, так что такая экранировка не помешает, да еще защитит от удара по голове. А на Земле защиту можно встроить в шляпу или тюбетейку.

— А если этот полимер попадет не в те руки? — спросил Нор. — Как сложно его воспроизвести?

— По словам доров, очень сложно, — ответил Виктор. — Этот полимер не случайная находка, а результат долгой целенаправленной работы ученых. Чтобы его получить, мало простого химического анализа, и даже анализа структуры. Точнее, получите, но без некоторых тонкостей он будет работать раз в десять хуже, и толку от него будет мало. И потом полимер — это только первый шаг, там этих шагов наберется не на один километр. Вторым устройством после защиты будем делать нужный тебе прибор…

 

Глава 25

— А что собой представляет этот прибор, и как быстро его смогут сделать? — спросила Ольга. — Даже я одна быстро сделаю оптимизацию работников охраны, а этим может заняться и Нор. С учеными будет больше возни, поэтому хотелось бы раньше начать.

— Я тебе не дор, — усмехнулся Виктор. — Могу рассказать в самых общих чертах то, что они говорили мне. Любой магический прибор, за исключением защитного шлема, имеет блок преобразования магии в электромагнитное поле и обратно. Кроме этого, есть матричный анализатор электромагнитного поля и блок интеллектуальной электроники. Твой прибор — это шлем, в котором в нужных точках закреплены датчики из полимера. Сигналы от них будут преобразовываться и обрабатываться простым компьютером. При появлении тревожных сигналов, он будет о них как‑то сигнализировать. А сделают к середине осени. Первые пять обработок не представляют опасности, так что он тебе сразу и не понадобится.

— А что вообще в планах? — поинтересовалась Ольга. — Я знаю только об устройстве для вселения в тела.

— Это еще нескоро, — покачал головой Виктор. — Вначале будем делать устройства связи. Надеваешь какой‑нибудь головной убор, в который оно встроено, и можешь мысленно связаться со всеми, кто находится в зоне досягаемости. Расстояние связи небольшое — всего десять километров, но общение совершенно конфиденциальное, незаметное для окружающих и занимает меньше времени, чем обычный разговор. Причем могут разговаривать обычные люди, просто мысленно набирая номер абонента. Всего таких номеров планируется около ста.

— Совсем нельзя перехватить? — не поверил Нор.

— Можно, конечно, — ответил Игорь. — Передача не направленная, поэтому поймать и записать можно, но не с такого же устройства, а с помощью специальной станции. Но это при дальней связи, и такие станции могут быть только у нас. Предусмотрен еще режим малого сигнала для беседы на небольшие расстояния. Вот его вообще ничем не перехватишь. С помощью него можно будет не только переговариваться, но и управлять самыми разными техническими устройствами, к которым подключен приемный блок. Это могут быть: компьютер, система безопасности, да и вообще все что угодно, вплоть до стиральной машины. Для борьбы с экспансией доров будем делать для правительства детекторы, с помощью которых можно определить, что в человеке находятся две личности. Это будут активные станции, которые посылают магические запросы и ловят отклики. Установим ее, например, на станции метро или на людном перекрестке и ждем. Если поблизости пройдет дор, прибор его засечет и сделает снимок. Можно будет попробовать перехватить его по сигналу тревоги, а можно потом искать по изображению. Таких станций нетрудно наделать десятки тысяч. Полностью они проблемы не решат, но сильно затруднят работу нашим недругам.

— А как же наши доры? — спросила Ольга. — Ходить с правительственной охраной и перед всеми отчитываться?

— Я спросил у Субари, — сказал Виктор. — Он ответил, что нетрудно сделать устройство, которое скроет присутствие второй личности. Но это нашим нетрудно, а тем, кто не знает параметров сканирования, это будет не под силу. Еще одно устройство — это портативный прибор, превращающий человека в мага. Вот его мы никому отдавать не будем. Это только для внутреннего употребления, и их будет очень немного.

— И сильный получится маг? — спросил Нор.

— Нет, примерно такой, как ваша Саша. Высшей магией не займешься. Но и это уже дает большие преимущества. Можно отвести глаза, создать иллюзию, подчинить человек пять и внушить им что‑нибудь на несколько дней. Лечить можно так, как лечат в твоем мире.

— А что еще? — спросила Ольга.

— А тебе мало? — засмеялся Виктор. — Будет и еще, но это пока не скоро. Это установки для «переселения душ», ваши «генные инкубаторы» и магические излучатели для орбитальных платформ.

— О последнем, пожалуйста, подробнее! — насторожилась Ольга. — При мне ни о чем подобном не говорили.

— Это на отдаленную перспективу, — пояснил Виктор. — Что‑то вроде гипнотических генераторов, которые могут на короткое время что‑то внушить людям на большой территории или их всех усыпить. И не надо хмуриться: для своей территории такое делаться не будет, а если вдруг возникнет опасность большой войны, я лучше смирюсь с теми жертвами, которые будут при всеобщем сне, чем с ядерной бомбардировкой. Усыпил противника, разоружил, а там пусть воюют, если еще не пропадет желание.

— А скоро мы все пересядем на электромобили? — спросила Ольга.

— Это и многое другое будет зависеть от твоей работы, — сказал он. — Будет Центр, и все резко ускорится. На одном Субари мы далеко не уедем, будь он хоть трижды гениальный. Там по каждому устройству масса проблем. Без Центра работы затянем на десятки лет, а многое не сможем сделать совсем. И от конкурентов не оторвемся, все время будут наступать на пятки. О борьбе с дорами я вообще молчу. Кстати, кандидатов для Центра уже начали потихоньку искать. Это тоже дело непростое и требующее времени.

— Разрушило это золото мою голубую мечту! — сказала Ольга. — Миллиардерши ведьмами не работают и в цирке не выступают! Может, заняться целительством? Вот чего я не понимаю, так это того, почему к нам так никто и не обратился с болячками. Не придали значения моим словам о целительстве? Я думала, что больше всего придется заниматься лечением.

— Это тебе нужно спрашивать своих друзей из ФСБ, — сказал Виктор. — Того же Полякова, к примеру. Но хорошо, что ты мне напомнила. Я уже давно не испытываю проблем со здоровьем и как‑то упустил из виду эту возможность. А ведь она может помочь кое в каких делах. Иногда помощью нужному человеку можно очень многого добиться. И не обязательно светить тебя. Возьмем какую‑нибудь девушку, и пусть играет роль целительницы, а ты поработаешь в машине по фотографии.

— Вот что вы делаете? — пригорюнилась Ольга. — Прекрасно знаете, как я отношусь к славе, а теперь мне за так работать?

— Хочешь, чтобы я тебе заплатил, артистка? — улыбнулся Виктор. — Так у тебя денег уже не меньше, чем у меня. Кстати, советую вам построить за городом хороший особняк или купить готовый. Это полезно для имиджа и в будущем может здорово пригодиться. А заодно купите такой же легковой броневик, как мой «найт», и наймите шофера.

— Зачем нам шофер? — сказал Нор. — Я уже и сам имею право на вождение, а реакция в три раза лучше, чем у любого водилы.

— Дело, конечно, хозяйское, — пожал плечами Виктор. — Можете и сэкономить, но Ольга будет к тебе привязана, а ваше транспортное средство будет стоять без присмотра. Не так уж трудно к нему чего‑нибудь прицепить. Не обязательно мину, можно ограничиться микрофоном или маячком. Я вам, конечно, выделю телохранителей, но и шофер не будет лишним. Телохранители должны ходить с вами и оберегать вас, а не ваше транспортное средство.

— А если этим кто‑нибудь займется, а мы только оплатим? — заискивающе глядя в глаза Виктору, спросила Ольга.

— Сачки! — сказал он. — Учтите, что за услуги своих людей буду брать для них комиссионные! Не из‑за самих денег, а из принципа. Чтобы знали, что ничего в жизни не дается даром.

Спасенный Викой барон был не самим бароном, а его старшим сыном. Звали его Олес Лордар, а баронство находилось в десяти зорнах от лагеря разбойников. Эти зорны Вике ни о чем не говорили, поэтому она спросила Олеса, сколько времени им туда идти пешком. Со временем было еще хуже, потому что его здесь не измеряли, а прикидывали на глаз, разбив световой день на шесть частей, а ночь на четыре, причем ночью называли все темное время суток.

— Пешком до ночи не дойдем, — сказал Олес, — но, если госпоже будет угодно, можно взять у разбойников лошадей. Я бы их всех забрал, а то без присмотра пропадут.

— Действуй, — разрешила девушка, гадая, прихватила ли она у старого бога умение ездить верхом, или сейчас придется изучать эту науку самостоятельно.

Олес скрылся за домами и минут через двадцать появился, ведя на поводу двух лошадей.

— Там есть лошадки с норовом, — объяснил он отсутствие табуна. — Мне одному с ними не справиться, так что пускай пока побудут здесь. Все равно ватагу нужно похоронить, а здесь все обыскать и забрать полезное. Пришлю слуг, а они на обратном пути пригонят лошадей.

Слава богу, опасения Вики не оправдались, и лошадь не пришлось осваивать. Она приняла у барона повод и в мгновение ока очутилась в седле. Тело само знало, что нужно делать, поэтому главным было поменьше думать, предоставив ему действовать самостоятельно.

— На лошадях успеем дотемна? — спросила она, видя, что они едут медленней, чем она шла бы пешком.

— Если поторопимся, — ответил Олес.

— Тогда почему мы еле плетемся? — сердито спросила девушка. — Ты после плена не можешь ехать быстро? Или опять ждешь разрешения?

Они скакали около часа, чередуя галоп с рысью, после чего пустили лошадей шагом.

— Им нужно отдохнуть, — сказал ее спутник, — а нам осталось ехать совсем немного. Сейчас дорога повернет, и будет березовая роща, а сразу за ней стоит наш замок. Солнце уже зашло, но скоро появится Лая, и будет светло. Здесь я и в темноте уже не собьюсь с пути.

— А как ты попал в плен? — спросила Вика. — Зачем одному шляться по лесу?

— Отец послал к соседям, — объяснил Олес. — У барона Орба дочь на выданье, вот он меня к ней и отправил. Дела — это только предлог, надо было познакомиться с девицей. Я ее видел до отъезда в столицу, но это было четыре года назад. Она тогда была еще девчонкой, а сейчас уже девушка шестнадцати лет. И я поехал не один, а с двумя воинами. Их из засады побили стрелами, а мне сзади засветили дрыном по голове. Очнулся уже в их лагере связанный. А в замке побеспокоились бы еще только через два дня, когда я по уговору должен был вернуться. Вот за этой рощей и будет замок. Сейчас взойдет Лая, и все станет видно.

Лая оказалась одной из двух здешних лун. Выглядела она раза в два меньше нашей Луны и двигалась заметно быстрее. До замка добрались очень быстро, поторопив немного отдохнувших лошадей, а вот возле него случилась заминка. Ворота заперли, а на высоких стенах не было охраны, и Олу пришлось долго тарабанить в калитку, пока подошел кто‑то из прислуги.

— Кого это носит по ночам? — спросил он, добавив крепкое слово. — Господин барон запретил открывать ворота ночью. В зорне отсюда есть деревня, там и заночуйте, а утром вам окажут гостеприимство.

— Открывай, Гарш, не то откручу голову! — гаркнул на него Олес. — Благородная госпожа должна ждать, пока вы оторвете от лавок свои задницы!

— Вы, что ли, ваша милость? — спросил слуга. — Звиняйте, мы вас так рано не ждали. Чуток подождите, я сбегаю за ключом!

— У нас сейчас мало воинов, — смущенно объяснил Олес. — Они никак не смогут оборонить всю стену, да еще в темноте, поэтому все запираются в замке. А отец забирает ключ от ворот, чтобы сдуру не открыли кому не надо. Сейчас нам откроют.

Им открыли минут через десять, предварительно посветив факелом и убедившись, что у ворот действительно сын хозяина с какой‑то шлюхой. Горящие факелы слепили и не дали ничего рассмотреть. Вику это не сильно расстроило: меньше всего ее сейчас интересовало внутреннее устройство баронского замка. Она по–прежнему не чувствовала усталости, но страшно хотела есть и спать. И еще хотелось смыть с себя грязь и кровь. Этого на ней было предостаточно, и девушка уже не раз укорила себя за спешку. Вот что стоило зайти в те избушки? Наверняка там была вода и какая‑нибудь пища. Нет, решила быстрее приехать в замок, и, как выяснилось, зря: все равно не успели до ночи.

— Возьми коней, Гарш! — приказал спешившийся Олес. — Госпожа…

Вика не стала ждать, пока он галантно поможет ей слезть с лошади, и соскочила с нее сама. Слуги почему‑то застыли на месте, но девушку они сейчас интересовали меньше грязной и заплеванной брусчатки, по которой пришлось идти босиком. К сожалению, заимствованная божественность не спасала от грязи. В самом замке тоже было темно, но Олесу это не мешало, а она шла за ним, ориентируясь на звук его шагов. Когда в одном из коридоров натолкнулись на слугу с зажженным фонарем, идти стало легче. Олес забрал у него фонарь и светил так, чтобы Вике было удобно идти.

— Сейчас зайдем к отцу, — сказал он девушке. — Его наверняка разбудили, когда побежали за ключом. В замке есть только одна достойная вас комната, но я не в праве ею распоряжаться.

До спальни барона не дошли, он их встретил сам в большой комнате, в которой не было ничего, кроме камина, низкого стола и двух стульев. Барон был ниже сына и лет на двадцать старше. Два фонаря, которые там горели, хорошо освещали Вику с Олесом, но барон стоял в тени, поэтому был плохо виден. Зато он ее рассмотрел хорошо.

— Совсем ума лишился? — недовольно сказал он сыну. — Мало того что нарушил мой приказ и приехал раньше положенного, так еще приволок с собой грязную шлюху!

— Отец! Не смейте так говорить о госпоже! — вскинулся Олес. — Она спасла мне жизнь, перебив разбойников и исцелив от ран!

— Точно рехнулся, — сделал вывод барон. — Жад, выброси шлюху из замка, пока слуги не принесли мне ключи. Иначе ее придется сбрасывать со стены, а вам завтра заниматься уборкой того, что от нее останется. А ты иди спать, я с тобой утром поговорю! И не вздумай мне перечить! Не забывай, что у меня есть еще два сына.

От его слов на Вику накатило такое отчаяние, что на глазах выступили слезы. Она бы заревела, если бы ей позволило реветь то, что с утра угнездилось в ее сознании. Оно опять перехватило управление телом, поэтому оторопевший барон увидел, как грязная, почти раздетая девчонка сделала шаг навстречу его слуге, и тот упал, захрипев и засучив ногами.

— Если кто‑нибудь еще хоть раз назовет меня шлюхой, вырву язык! — глядя в лицо барону, сказала она, бросив к его ногам вырванный кадык. Немедленно предоставьте мне комнату, воду и прислугу!

Светлана открыла глаза и потянулась. Сегодня она проснулась не в той комнате, в которой спала первую ночь. После того как она вчера исцелила жену наместника, отношение хозяев изменилось с вежливого и немного опасливого на почти родственное. По крайней мере, сам наместник относился к ней, как к дочери, а его сын не отходил ни на шаг. Маг тоже пообещал научить всему, чем она сможет пользоваться, а миледи Тония залила слезами, поцеловала и сама отвела в эти комнаты, которые раньше принадлежали дочери и с момента ее смерти никем не занимались. Весь гардероб умершей Гани тоже достался ей. А после вечерней трапезы, провожая ее сюда, Бар, покраснев от смущения, надел ей на шею колье. Такое поведение совсем не подходило сильному и уверенному в себе молодому человеку. Неужели он в нее влюбился? Эта мысль была приятной, как ей был приятен сам красивый сын наместника. Закрутить с ним роман? А почему бы и нет? Мужчина был нужен, да и Гарла подталкивала ее к чему‑то такому. А брак с сыном наместника — это очень хорошая партия. Домой ее пока не тянуло. Единственное, что хотелось сделать, — это передать родителям и брату, что она жива и в порядке. Но ведь ей обещали прогулку в родной мир… Вчера Бар полдня рассказывал Светлане об этом мире и отвечал на ее вопросы, поэтому она получила хорошее представление о королевстве, в котором находилась, и кое–какие знания о его соседях. Короля в Ортане не было, был принц, которому исполнилось только двенадцать лет. Звали принца Ивор. По какой причине умер его еще совсем не старый и довольно крепкий отец, Бар не сказал, намекнул только, что дело это темное и лучше его не касаться. До совершеннолетия принца правила его мать — королева Лора. Власти у нее было немного, и все ее самые важные решения должны были одобряться советом наместников. Наместники заинтересовали девушку не только потому, что она гостила у одного из них. Просто она не помнила ничего похожего в истории земного средневековья. В королевстве все дворяне делились на три группы: нетитулованные, которых было подавляющее большинство, бароны и князья. Герцогов не было, хотя по силе и влиянию на эту роль вполне могли претендовать наместники. Разница была и довольно существенная. Герцогство переходило от отца к сыну и даже при утрате земель, насколько она помнила, сохранялось право на титул, а наместник ставился королем и мог быть им же снят, становясь обычным нетитулованным дворянином. На практике такое случалось считанные разы за всю историю королевства, и большинство наместников, постарев, с согласия короля передавали управление провинцией своему наследнику. Особняком стоял Совет магов, который занимался самими магами и крайне редко вмешивался в дела наместников или короля. Но в этих редких случаях его требования немедленно исполнялись. Светлана так и не поняла, почему маги не подгребли под себя всю власть. Наверное, было что‑то еще, о чем не знал или не стал говорить Бар. После рассказа стала понятной реакция на ее красоту. Если судить по виденным ею женщинам или портретам в одном из коридоров дворца, красивых женщин здесь не было. Точнее, у них не было красивых лиц, потому что стройных девушек с густыми и красивыми волосами встречалось много. Когда‑то, много сотен лет назад, с женской красотой все было нормально. Говорят, что причиной того, что так погрубели женские лица, стала свара местных богов. Сейчас красивое женское лицо было признаком магического улучшения породы, которое давно и повсеместно запретили.

«Еще один повод для союза с Баром, — подумала Светлана. — Иначе придется изуродовать себе лицо. Если кто и сможет защитить от палачей, так это наместник. Только вот будут ли дети от такого союза? Внешнее сходство еще ни о чем не говорит, наверняка у нас разные гены. А если не будет детей, не будет и продления рода. И кто ему такое позволит? Надо будет об этом при случае спросить у Гарлы».

Сегодня ею занимались сразу две служанки, и наведение марафета заняло меньше времени. Новое платье голубого цвета с облегающим лифом и пышной юбкой выглядело шикарно, но она не привыкла к таким нарядам и чувствовала себя в нем несколько скованно, тем более что глубокое декольте выставляло напоказ почти всю грудь.

— Милорд Бар передал их для вас, миледи! — сказала Лини, показывая Светлане золотые серьги с крупными изумрудами. — Надеть? Милорду будет приятно.

— Надевай, — согласилась она, удивляясь и радуясь в душе тому, как Бар форсирует их отношения.

Светлана не хотела разрыва с мужем, и его уход больно ранил и подорвал веру в себя, как в привлекательную и желанную женщину. Потеря работы и дележка имущества окончательно ввергли в депрессию. Сейчас она неожиданно приобрела силу, молодость и целый мир в придачу. И ее любви жаждал сильный и красивый мужчина, до которого ее бывшему мужу было очень далеко. И это радовало, придавало уверенности и расцвечивало мир новыми красками.

— Вам бы еще бусы, — вздохнула Лини. — Что‑нибудь в тон серьгам или платью.

— Обойдусь, — сказала Светлана. — Бус у меня нет, и я иду в трапезную не демонстрировать себя, а завтракать. Наклонюсь над столом, и твои бусы попробуют еду раньше меня.

— Ваша правда, миледи! — фыркнула девушка. — Это я сказала, не подумав. Вам уже пора идти.

На этот раз Светлана пошла сама, без провожатых, удивляясь про себя, как местные умудряются без часов точно чувствовать время. Когда она вошла в трапезную, все уже были за столом и ждали только ее. Слегка порозовев от того, с каким восхищением и неприкрытым желанием смотрел на нее Бар, девушка со всеми поздоровалась и села на свое место. За столом почти не разговаривали, а после окончания трапезы наместник пригласил ее в свои комнаты для разговора.

— Неприлично мужчине приглашать молодую девушку в свои апартаменты и вести в них откровенные разговоры, — усмехнулся он, предлагая ей сесть на диван, — но мне можно. Возраст и положение дают кое–какие привилегии. Я хотел узнать, какие у тебя планы на будущее, и какое место ты в них отводишь моему сыну.

— Как у вас все быстро! — растерялась не ожидавшая такого разговора девушка. — Я у вас только второй день…

— А к чему ненужные проволочки? — спросил он. — Бар потерял от тебя голову и готов на все. Он сам красивый мужчина и сильный воин, и не дурак, что важно для такой женщины, как ты. Я знаю жизнь и уверен, что у такой пары, как ваша, все сладится. Если твое сердце пока не колотится при виде моего сына, это вскоре случится. И чем раньше вы соединитесь, тем быстрее ты его полюбишь. У тебя были мужчины?

— Я прожила двадцать восемь лет, — сказала она, — и была замужем. Муж меня бросил, хотя я не давала ему никаких поводов. Даже не предъявил никаких претензий, просто взял и ушел.

— У нас не принято бросать жен, — сказал наместник. — Правда, иногда их травят, но для такого нужно очень сильно постараться. Бар тебя никогда не бросит. У него тоже были женщины, не любимые, а так… Это я говорю к тому, чтобы ты знала, что он силен и искусен в любви, а этим могут похвастаться не все мужчины. И еще учти то, что в твоей внешности кроется опасность. И дело даже не в законе, поскольку тебя он, скорее всего, не затронет. Твоя красота — это великая драгоценность, и как любая драгоценность не будет долго бесхозной. И она потребует защиты. Ты сильная девушка, но сила богини не навсегда, а своей магии у тебя недостаточно. Тебе все равно скоро придется решать, к кому пристать. Почему не к нам?

— У меня от вашего сына не будет детей, — решившись, сказала Светлана. — У меня нет болезней, а бесплодие из‑за того, что я из другого мира. Я, конечно, уточню у богини, когда она появится в следующий раз…

— Это плохо, — нахмурился он. — Я бы хотел, чтобы твоя красота сохранилась в детях. Но и чего‑то страшного не вижу. У нас иногда бывает так, что жена не может родить мужу наследника. В таких случаях он берет одну или несколько наложниц и получает сына. Любви у него к ним нет, значит, нет и измены. Это неприятно, но недолго можно потерпеть. Никто из них потом не сможет претендовать на ребенка или внимание Бара. У тебя это все возражения, или есть что‑то еще?

— Нет у меня возражений, — ответила она. — Есть пожелание, чтобы вы дали нам с Баром самим разобраться в своих чувствах. Или он у вас такой робкий? Я готова принять настойчивость влюбленного мужчины, но не его озабоченного отца.

— Ты ершистая! — одобрительно сказал наместник. — Это хорошо. У моей настойчивости есть причина. Через неделю в наш замок приедут два других наместника и королевская семья. В этот раз наш черед проводить Королевский совет. Мне бы хотелось, чтобы вы к этому времени были уже женаты, или мы хотя бы смогли объявить о вашей будущей свадьбе.

«Комиссар! — прозвучал в его голове мысленный вопль оператора. — Мы поймали мага!» Захват полный, но тело находится в потенциальной опасности. Нужна срочная пересадка. Пойдете сами или пошлем кого‑нибудь из резерва?

«Сила мага? — спросил Лошан. — Что за ситуация? Скажи в двух словах».

«Не слишком сильный, но и не слабый, — ответил оператор. — Где‑то ноль целых две десятых от максимума. Ситуация критическая: он захвачен криминальной группой. Получил удар по голове и потерял сознание. По нашим прогнозам его должны убить, но сначала проведут допрос. Иначе никто с ним не стал бы возиться, просто убили бы на месте».

«Я иду сам! — сказал он оператору. — Готовьте пересадку под мою личность».

Его перемещение в аппаратную и внедрение в захваченное тело заняли по времени Земли всего три минуты. Очутившись в чужом теле, он невольно поморщился: голова, по которой ударили чем‑то тяжелым, болела так, что было трудно думать. Первым делом Лошан отключил боль и привычно соединился с памятью тела. Получив самую необходимую информацию, он переключился на возможности мага. Они немного не дотягивали до его собственных, а энергетика тела была на порядок ниже. Видимо, это было вызвано нервным стрессом и травмой. Срочно запустив исцеление, комиссар заодно сформировал воздействие накопления силы. Его применение для поднятия сил у людей с малыми магическими способностями было обнаружено в переданных компанией материалах по Земле. До этого додумалась та девчонка–маг, с которой контактировали технические работники компании. Сами доры это воздействие в таком качестве не применяли. У них все люди со слабыми магическими способностями использовали технику. А вот на Земле это хорошо работало. Потратив на все около трех минут, он осмотрел помещение, в котором находился. Смотреть назад он не мог, так как тело было приковано наручниками к креслу. Похищенный, по–видимому, находился в чьей‑то гостиной. Обстановка была довольно богатой, только на то место, где стояло его кресло, постелили большой лист какой‑то блестящей пленки. Метрах в трех от него стояло второе кресло, к которому была прикована красивая для человеческой девушки особа, одетая в короткую юбку, жакет и разорванную на груди блузку. Она со страхом и надеждой смотрела в его сторону, но не пыталась двигаться или говорить.

— Очухался? — раздался голос, и из‑за его спины вышел накачанный, коротко стриженный парень. — Раз начал вертеть башкой, значит, созрел для работы. Феликс! Не копайся, клиент ждет.

— И зачем я вам нужен? — желая выиграть время, спросил Лошан.

— Ты что, падла, придуриваешься? — удивился качок. — Кто нас развел на бабки? Не ты? Феликс, ты Роману не слишком сильно врезал? А то он мне изображает амнезию!

— Сейчас я принесу инструменты, и он сразу все вспомнит, — заверил качка неведомый Лошану Феликс. — Ты его не бей, а то потом опять ждать, пока оклемается.

— Рома, отдай им все! — заплакала девушка. — Убьют же! Зачем тогда деньги?

— Во! — поднял палец вверх качок. — Слушай, что говорят. Правда, милая, мы вас все равно кончим, зато без мук. А тебе еще перед смертью доставим удовольствие.

Лошан решил, что тянуть время больше не стоит, и подчинил парня.

— Говори, сколько вас! — приказал он.

— Трое, — вяло ответил он. — Славка в гараже.

— Я вас действительно… развел на бабки?

— А то! — так же вяло возмутился качок. — Пять лимонов!

— Где все, что у меня взяли?

— Портмоне на столе, но там только ключи от квартиры и паспорт. Карточки не было.

— У кого ключи от наручников? И скажи, есть ли оружие.

— Ключи тоже на столе. А оружие… Есть два ствола. Один у Славки, и твой у меня.

— Расстегнешь мне наручники, вернешь пистолет и пойдешь убьешь Феликса. Все понял? Потом вернешься сюда.

Качок зашел ему за спину, позвенел ключами и освободил руки. Потом он вытащил из‑за пояса пистолет и отдал его Лошану. Выполнив первые два задания, он ушел выполнять третье. Через несколько секунд в соседней комнате что‑то с грохотом упало, раздался жуткий крик и шум падения тела. Лошан снял пистолет с предохранителя, передернул затвор и взвел курок. Когда открылась дверь, и в комнату зашел качок, он два раза выстрелил ему в лицо. Не обращая внимания на визжавшую девчонку, он бросился в угол комнаты прятаться за большое кашпо, из которого виднелся горшок с каким‑то папоротником. Послышался топот ног, и в комнату ворвался высокий мужчина в засаленных брюках и свитере, который первым делом выстрелил в девчонку, а потом крутанулся на месте, ища сбежавшего Романа. Первая пуля ударила его в грудь, еще две вышедший из‑за своего укрытия Лошан послал ему в голову. Глянув на обвисшую девушку, у которой выстрелом был выбит глаз, комиссар достал из кармана брюк качка носовой платок и тщательно вытер свой пистолет, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. Бросив все в пустое кресло, он забрал свой портмоне и вышел в другую комнату. Чуть в стороне от входной двери валялся небольшой пластиковый ящик с инструментами, а рядом с ним лежал тот, кого качок звал Феликсом. Из левого глаза у него торчала рукоятка отвертки. Следующим помещением была прихожая. Двери оставил открытыми убитый им Славка, поэтому не пришлось прикасаться к ручкам. Выйдя во двор коттеджа, Лошан поежился: недавно прошли дожди, поэтому в вечерние часы было холодновато. Пришлось вернуться в прихожую и надеть чью‑то куртку. Заодно он обыскал карманы во всей одежде и нагреб кучу мелочи. Теперь нужно было как можно быстрее покинуть этот поселок и вернуться в Москву. Квартира у него была, и он уже знал, где она и как до нее добраться.

— Сергей, да что ты так держишься за этот институт?! — сердилась жена. — Тебе предлагают уехать в Москву! Когда тебе в последний раз поднимали зарплату в твоем НИИ?

— В Москву забирают только на переподготовку, — тоже начал сердиться муж. — Хотя мне не ясен смысл этого слова применительно к моей персоне. Работать нужно будет в Ржеве, а это далеко не Москва!

— Сереж, давай уедем? — жалобно сказала Наталья, переходя от угроз к уговорам. — Сам же видишь, во что превращается Владивосток! Скоро в нашем районе не останется ни одного дерева, преступность растет, китайцы эти… Половина знакомых уехали, чем мы хуже? А они дают большие деньги на переселение и обещают квартиру! А мы свою сможем продать! И где ты здесь найдешь такие зарплаты?

— Я подрабатываю…

— Для такого математика, как ты, эти подработки — позорище! У тебя с ними не остается времени ни на меня, ни на отдых!

— Ты читала условия? Десять лет работы на корпорацию без права на увольнение и запрет любых публикаций! Это же кабала! У них там ядерный проект?

— Что ты на меня шумишь! — опять рассердилась Наталья. — Подумай лучше о том, что будем жить почти рядом с семьей дочери! Сможем каждый год видеться, да не по одному разу. И климат там не такой дурной. Ну, уедем, Сережа?

— Не знаю, — буркнул он. — Попробую кое с кем созвониться и узнать, что это за корпорация и чем они занимаются. Перспективные разработки — это не объяснение, а отговорка.

— А если они на это место найдут кого‑нибудь другого?

— Успокойся, они сказали, что возьмут и десяток математиков. Только наши не больно на это клюнули. Пока согласился только Борисов.

— Виктор согласился? — обрадовалась Наталья. — Значит, там будет и Ленка! Тем более нам нужно уезжать, раз уезжают они. Дружили здесь, будем дружить и там!

— Ну что ты на меня навалилась? — сказал Сергей. — Все это запланировано на начало осени. Пока они только подписывают договоры и платят подъемные.

— Вот и подпиши! Разве нам не нужны деньги? Ну, Сереж…

 

Глава 26

Квартира оказалась двухкомнатной, да еще в каком‑то зачуханном доме. Входная дверь в подъезде, хоть и имела кодовый замок, закрывалась только в морозы, поэтому в нос ударила вонь кошачьей мочи. Лифта в этой пятиэтажке не было, так что на четвертый этаж пришлось добираться своим ходом. В квартире тоже было грязно и неуютно. Устроившись на продавленном диване в гостиной, Лошан погрузился в память тела.

Роман Гершевич родился двадцать шесть лет назад в еврейской семье. Отец заведовал кафедрой в одном из столичных институтов и очень неплохо зарабатывал, освобождая жену от необходимости ходить на работу. Мать души не чаяла в Ромке и мечтала о том, чтобы сын стал великим пианистом. Сама она очень неплохо играла на рояле, который стоял в их большой гостиной. К ее огорчению, сын любил слушать музыку, но наотрез отказался напрягаться, чтобы научиться играть самому. Когда ему было десять лет, семья уехала в Израиль, где он и окончил школу. Нелюбовь к физическим и умственным усилиям никуда не делась, поэтому он огорчил и отца, отказавшись продолжить учебу в институте. И вообще в Израиле ему не понравилось. Понятно, что новая Родина и все такое, но постоянные заморочки с арабами напрягали. Идти в армию не хотелось, заняться чем‑нибудь другим… Без специальности и образования молодой лодырь был никому не нужен. Нельзя сказать, что бог оставил его совсем без талантов. Талант у него был: у Романа прекрасно получалось охмурять лохов, лишая их в свою пользу лишних денег. Талант прорезался еще в школе, но в Израиле с ним было трудно развернуться. Лохи здесь были в дефиците, а таких оборотистых любителей чужих денег, наоборот, хватало. Тогда Рома вспомнил о первой Родине и перебрался в Россию, где пока еще не все разворовали, а недостатка в лохах не было со времен Ярослава Мудрого. Родители были не в восторге, но помогли. Талант не подвел, и дела мало–помалу стали налаживаться. За восемь лет, которые он прожил в России, Роман сумел скопить большие деньги, но, для того чтобы уехать в Израиль или в США и там жить в свое удовольствие, их не хватало. Роман работал только в столице, меняя схемы добывания средств и обрастая знакомствами. Одно из таких знакомств началось неудачно: впервые за все время пребывания в России его крепко побили. Основания сердиться у той компании были, но зачем же сразу бить? Так получилось, что неудачно начавшееся знакомство получило более счастливое продолжение, и Роман близко сошелся с троицей приятелей: Феликсом Резником, Павлом Рожковым и Вячеславом Антоновым. У них было даже несколько совместных дел. Год назад он уговорил приятелей вложить деньги в очень выгодное дело. Самое обидное было в том, что он им не врал, и дело действительно было выгодным, просто все затянулось, а вывести их деньги не получилось. Он бы рассчитался с приятелями из своих средств, но большая их часть лежала на депозитах, а остальные крутились в разных проектах. И его просто корежило от одной мысли о том, что нужно использовать свои средства, теряя при этом прибыль, только из‑за того, что кому‑то не терпится воссоединиться со своими деньгами. Роман пытался объяснить, но его не стали слушать.

— Не принесешь бабки — будешь бит, — сказал ему Пашка Рожков, у которого на все случаи жизни главным аргументом являлся пудовый кулак. — И не только те, которые мы тебе давали. Год ими пользовался? Вот и гони проценты. Ты их нам обещал заплатить сорок, а с учетом просрочки пусть будет пятьдесят.

Поняв, что приятелей не переубедить, Роман решил на время отсидеться у родителей и взять с собой Лару, с которой у него была любовь. С Ларой был знаком Феликс Резников, которому как‑то удалось ее разговорить и узнать, что должник решил сделать ноги. Компания пришла в бешенство и решила, что такой падле, как Роман, незачем поганить белый свет. Скорее всего, угрозы убить его и не вовремя попавшуюся под руку Лару так и остались бы угрозами, и компания, вытряхнув из него свои деньги и компенсацию за нервотрепку, отпустила бы сладкую парочку на свободу, но вмешался Лошан.

Разобравшись в ситуации, комиссар занервничал. Во–первых, следствию будет нетрудно связать с ним происшедшее в коттедже Антоновых, а все обнаружится уже завтра, когда там появится жена Вячеслава. Значит, у него гораздо меньше времени, чем он думал. Вторым просчетом было то, что Роман не просто кувыркался с Ларой Волиной, как ни странно, но он в нее влюбился, а у Лошана не было времени разбираться в их взаимоотношениях, поэтому он не стал заботиться о девчонке, хотя это было нетрудно сделать. А теперь с учетом того, что Романа Гершевича нужно было привлечь на свою сторону, возникал вопрос: как он отреагирует на смерть своей любимой, в которой наверняка обвинит доров. Решив, что нужно заняться первоочередным, комиссар выбросил все остальное из головы и пошел на кухню, где у Романа на подоконнике лежал ноутбук.

«Ну и свинья, — думал он, собрав со стола грязную посуду и бросив ее в мойку. — Понятно, что жилище временное, и он не водил сюда своих подружек, но неужели самому не противно?»

Включив комп, он дождался, пока загрузится операционная система, вызвал поисковик и начал выуживать из сети адреса расположенных в Москве медицинских учреждений, лечивших онкобольных в стационаре. Таких адресов оказалось довольно много. Ограничившись десятком тех, до которых было не очень далеко добираться, он взял припрятанную карточку и пачку наличных, одел свое пальто и вышел из дома, выбросив прихваченную у Антоновых куртку в мусорный бак. Первым объектом у него была выбрана онкологическая больница в Красногорском районе. На такси его туда привезли за каких‑то полчаса, после чего встал вопрос: как работать. Можно было попытаться проникнуть в палаты с кем‑нибудь из родственников, но у него совсем не было времени. Только в этой больнице лежат пятьсот больных, а сколько их по всей Москве! Неизвестно, удастся ли склонить Гершевича на время отдать тело, и сколько ему вообще гулять на свободе, а без мага работа осложнится многократно. Поэтому он решил на все наплевать и действовать предельно нахально. Все равно массовое выздоровление больных вызовет шум. Ну и пусть шумят: рано или поздно выздоровевших все равно развезут по домам, а уж тогда и придет время его службы. А странности… На большинство из них, скорее всего, просто не обратят внимания. Вряд ли беглый персонал компании пойдет заявлять о своем инопланетном происхождении. Их можно было обвинить в недостатке патриотизма и эгоизме, но не в глупости, а значит, о дорах здесь никто ничего не знает, и его поход по палатам не приведет к нежелательным последствиям.

Когда Лошан зашел в трехэтажный корпус больницы, он, чтобы меньше использовать магию, заставил вышедшего в вестибюль врача отдать свой халат. Ему даже не пришлось отводить глаза дежурившему охраннику: тот увлекся болтовней с сексапильной медсестрой и не смотрел в сторону комиссара. Мимо охраны Лошан прошел без всякой магии, да и дальше не использовал ее до первой палаты. Халат прекрасно справлялся с ролью шапки–невидимки, и никто из персонала не обратил на него никакого внимания. В палате он внимательно осмотрел всех четверых больных, определив, что очень тяжелым является только один лежавший у окна старик. Такие тела были не нужны, поэтому комиссар, проигнорировав вопросительные взгляды обитателей этой палаты, перешел в соседнюю. Здесь тяжелых было двое, и оба не старше пятидесяти лет. С такими уже можно было работать, что он и стал делать. Ненужные Лошану больные заснули, а двое выбранных с удивлением посмотрели на комиссара, который подошел со стулом к их кроватям.

— Вы знаете, что вам не поможет лечение? — обратился он сразу к обоим.

— Есть такое мнение, — ответил ему тот, который был постарше. — Одно из многих. Но оно может оказаться неверным.

— К сожалению, так оно и есть, — заверил его Лошан.

— Что‑то я не вижу у вас сожаления, — сказал более молодой. — И кто вы такой, если все знаете лучше наших лечащих врачей? Для чего вам открывать нам глаза? Хотите продать какой‑нибудь чудодейственный препарат? Или вы из какой‑то секты?

— Все намного проще, — сказал комиссар. — Я пришелец.

— Действительно, проще, — засмеялся пожилой и тут же сморщился от боли. — И что же от нас нужно пришельцу?

— Я пришел к вам заключить сделку, — объяснил комиссар. — Я вас полностью вылечу, а вы передаете управление своими телами тем, кого я для этого выберу.

— В жизни не слышал большей ерунды и даже о таком не читал, — сказал более молодой. — Зачем кому‑то управлять нашими телами?

— Я объясню, — сказал Лошан. — Представьте, что кто‑то научился пересаживать свою личность в чужие тела. Свое тело он в это время сохраняет в охлажденном состоянии. Прожив в чужом теле, он возвращается в свое и продолжает жить дальше. Тот человек, чье тело он использует, будет испытывать то же самое, что и новый хозяин тела, просто не сможет никак ни на что влиять, как зритель в кинотеатре не может повлиять на сюжет уже отснятого фильма.

— Разве это жизнь? — спросил более молодой. — Так, существование…

— Вы не правы, — покачал головой Лошан. — Это не совсем полноценная, но жизнь. Вы по–прежнему будете наслаждаться вкусом пищи, близостью с женщиной и всем тем, что дает человеку жизнь. Вот только что есть, кого любить и где проводить отпуск, будет решать уже другой. Поверьте, что это намного лучше смерти. Что в ней хорошего? Закрыли глаза, и вас больше нет. А в вашем положении и уходить будете с муками. Даже эвтаназия запрещена.

— Вы не дьявол? — пошутил пожилой. — Сидите тут и соблазняете две невинные души.

— Я не похож на дьявола, — в свою очередь улыбнулся комиссар, — и вы не похожи на невинного. Я претендую не на души, а на тела, и не после смерти, а после вашего полного выздоровления.

— И что нам для этого нужно сделать? — спросил пожилой. — Подписать контракт? Надеюсь, не кровью?

— Ничего подобного, — сказал Дошан. — Вы просто говорите «да», а я ухожу и жду, пока вы выздоровеете. После этого произойдет подселение другой личности.

— И вы нам поверите на слово? — удивился более молодой. — А если мы станем болтать?

— А кто вам поверит? — парировал комиссар. — Хотя из соображений безопасности вам всем будет поставлен запрет на разглашение. Когда о таком болтает один, это не страшно, а когда полсотни людей в одной больнице — это может заставить задуматься, особенно в сочетании с вашим массовым выздоровлением.

— Так вы это предлагаете не одним нам? — догадался пожилой.

— Предложу всем, кто попадает под определение «безнадежный» и подходит по возрасту.

— Действительно, — с сарказмом сказал пожилой. — Кому нужны старики!

— Вы бы вселились в тело старой развалины? — спросил комиссар. — Ладно, я вам сказал достаточно, а времени у меня мало. Теперь я жду вашего ответа.

— Считайте, что я вам сказал «да», — со вздохом сказал пожилой. — Хотя я ни во что такое не верю. Непонятно, для чего вам это все нужно, но вы нас развлекли.

— Пожалуй, я тоже соглашусь, — сказал более молодой. — И когда нам ждать выздоровления?

— Изменения к лучшему почувствуете уже сегодня, — ответил Лошан, накладывая на обоих магическую метку, — а полностью вылечитесь в течение недели.

Метку можно было и не накладывать, но с ней было легче работать операторам.

— Кто этот здоровяк? — спросил Панарин.

— Это его приятель Пашка Рожков, — всхлипывая, ответила следователю Анжела. — Товарищ майор, их убил Гершевич, я точно знаю! Это его девчонка в кресле. Имя я ее помню, а фамилию забыла. Они у нас только один раз были вдвоем.

— Судя по всему, ее застрелил ваш муж, — заметил Панарин. — Откуда у него пистолет?

— Я не знаю! — заплакала Анжела.

— Василий Сергеевич, — обратился к Панарину один из криминалистов, — мы полностью закончили.

— Пусть грузят тела, — сказал ему Панарин, после чего обратился к Антоновой: — Анжела Викторовна, давайте, чтобы здесь не мешать, пройдем на кухню и побеседуем. Скажите, какие отношения в последнее время были между вашим мужем и Гершевичем?

— Раньше они дружили, — сказала Анжела, решившая ничего не скрывать, — а последние полгода постоянно ссорились из‑за каких‑то денег. Вроде бы Славик и его друзья отдали Роману деньги, а он им их не вернул.

— А почему вас вчера не было дома?

— Муж попросил съездить к его сестре, а я не стала отказываться… Если бы знала…

— Если бы остались, могло оказаться одним трупом больше, — сказал ей Панарин. — Мы свою работу выполнили, и сейчас заберут все тела. После этого в доме можно убрать. Я думаю, что, после того как сделают все анализы, ситуация проясниться. В любом случае мы с вами еще побеседуем. Вам позвонят, когда можно будет похоронить мужа.

Через десять минут оперативно–следственная группа на трех машинах выехала из поселка в сторону Москвы. Еще через двадцать минут возле подъезда дома, в котором жил Роман Гершевич, остановилась машина с оперативниками.

— Действуем как обычно, — сказал капитан Карпов. — Ты остаешься в машине, остальные идут на задержание. И будьте повнимательней.

Через десять минут все вернулись без задержанного и заняли свои места в машине.

— Возвращаемся, — сказал капитан. — Нам здесь нечего делать.

— Удрал? — спросил встретивший их оперативник. — Значит те трое точно его рук дело.

— Проходите, Николай Иванович, — сказала Ольга. — Всегда рады вас видеть. Только вы не навещаете нас по своей инициативе. И сейчас наверняка не сами приехали. Что‑то случилось?

— Случилось, — сказал Поляков. — Похоже, что кто‑то применил магию. Где мы сможем поговорить?

— Да в гостиной и поговорим, — решила Ольга. — Родители на работе, а Нора я сейчас позову. Не беспокойтесь, квартиру регулярно проверяют, а я сейчас включу защиту от лазерного сканирования.

— Рассказывайте, Николай Иванович, — сказал Нор, когда они уселись в кресла. — На основании чего сделали выводы о применении магии? Были какие‑нибудь странности?

— Позавчера в одном из подмосковных поселков произошла трагедия, — начал свой рассказ Поляков. — В одном из коттеджей были совершены сразу четыре убийства. На следующее утро тела обнаружила хозяйка дома, которая на момент совершения преступления была в отъезде. Оперативно–следственная группа проделала все стандартные процедуры и после получения результатов экспертиз сложилась странная картина. Была компания трех приятелей, которых нельзя отнести к криминалу, но они не были и законопослушными гражданами. Так, серединка на половинку. С год назад к ним прибился еще один тип, который приехал из Израиля. Тоже без определенных занятий и со склонностью к разного рода махинациям. Он их уговорил куда‑то вложиться и пообещал золотые горы. То ли это была очередная афера, то ли просто что‑то пошло не так, но денег он им не выплатил, а парни не привыкли к тому, чтобы их кидали, поэтому сказали прямо, чтобы возвращал кровные деньги, да еще с процентами. Похоже, что у него не было нужной суммы, или просто не захотел платить, потому что он взял билеты в Израиль для себя и своей девушки. Улететь не получилось, и оба попали в тот самый коттедж, причем девушка там и осталась с простреленной головой, а он смог как‑то уйти. До сих пор то, что я вам рассказал, вписывается в рамки заурядной детективной истории. А вот реконструкция того, что случилось в тот день. Говорю со слов полицейских следователей, потому что сбежавшего пока не нашли. Когда бывшие дружки узнали, что парочка собирается делать ноги, прихватив с собой их кровные деньги, они решили пойти на крайние меры. Его чем‑то оглушили, а девчонке приставили к горлу нож и посадили в машину. В коттедже обоих приковали наручниками к креслам.

— Откуда у них наручники? — удивилась Ольга.

— Сейчас их нетрудно купить, — ответил Поляков. — Наручники для ролевиков и извращенцев продаются свободно, да и полицейские можно купить или у самих полицейских, или в Интернете по объявлению. Наручники — ерунда, у них были стволы. Слушайте дальше. Хозяин вышел в гараж, один из компании охранял пленников, а другой готовил инвентарь для морального, а может быть, и для физического воздействия. Это были обычные инструменты и скальпель. Причем жена хозяина дома уверена, что их никто не стал бы ни пытать, ни убивать. Вытряхнули бы деньги, и все. В этом есть резон. Такие люди не идут на убийства без крайней необходимости, а задержанный после всего побежал бы куда угодно, только не в полицию. У него на наших полицейских сильная аллергия. Дальше начинаются странности. Охранявший пленников почему‑то расстегивает парню наручники, отдает ему свой пистолет и идет в соседнюю комнату, где отверткой убивает своего приятеля. Закончив с этим делом, он возвращается в комнату с пленником, чтобы получить несколько пуль в голову. Освободившийся махинатор и не подумал расстегнуть наручники подруге, хотя ключи лежали на столе, а спрятался в углу комнаты за цветок и стал ждать последнего из компании. Даже если убитый отверткой не заорал, что маловероятно, он должен был услышать выстрелы.

— А почему вы думаете, что охраняющий сам отдал пистолет? — спросил Нор.

— Не было следов борьбы, да и все дальнейшее развитие событий ее исключает. А у парня, который охранял пленников, правая рука, ремень и рубашка запачканы оружейной смазкой, идентичной той, какая осталось на пистолете, из которого его застрелили.

— Я так поняла, что хозяин дома застрелил девушку, а его самого убил бывший пленник? — спросила Ольга. — Непонятно, чем ему помешала скованная девушка. Я бы на его месте первым делом попыталась убить того, у кого оружие.

— Наверное, завелся, наткнувшись на труп приятеля, и начал стрелять во все, что шевелится, — предположил Поляков. — А девица, скорее всего, билась в истерике, вот и получила пулю. В таких ситуациях люди редко действуют взвешено, особенно те, кто в них попадает впервые.

— И это все? — спросил Нор.

— Если бы, — ответил Поляков. — Слушайте дальше. На квартиру к сбежавшему парню отправили оперативную группу. Они одного оставили в машине, а остальные пошли навестить клиента. Вернулись через десять минут в том же составе, в каком уходили, и старший группы приказал водителю возвращаться. Когда приехали, никто из них не смог ответить, что там, собственно, произошло, и почему они уехали, не выполнив задания. Когда послали вторую группу, квартира оказалась пуста, но совсем недавно там кто‑то был. Вода в чайнике еще не успела остыть. Ребят отправили сдавать анализы крови и позвонили нам.

— А почему сразу вам? — спросила Ольга.

— Потому что у них уже два месяца лежит приказ министра обо всех странных и не поддающихся объяснению событиях докладывать в нашу контору. Ну что, похоже на магию?

— Очень похоже, — кивнул Нор. — Я могу с помощью магии сделать то же самое. Ты думаешь о дорах?

— Угадал, — ответила Ольга. — Кажется, им повезло найти мага. И захватили, когда его хрястнули по кумполу. Скованному магу нетрудно освободиться, а девчонку он не стал спасать. На фига она дору!

— Не скажете, о чем речь? — спросил Поляков.

— Сначала надо звонить вашему директору, — вздохнула Ольга. — Раз вам непонятно, о чем мы говорим, значит, вы не допущены к этой теме. Вообще‑то, это упущение нужно исправить. Нам с вами приятно работать, поэтому пусть вам дают допуск. Доложите директору, что это наша просьба. А мы пока подумаем над тем, что можно сделать. Только пусть не затягивают. И еще, Николай Иванович, у меня к вам просьба. Это касается тех записей. Вы можете меня просветить, чем все закончилось? Передо мной извинились, сказали, что записи уничтожены и виновные наказаны. Насколько это соответствует действительности? Клянусь, что дальше нас это не уйдет.

— Я могу только рассуждать, — сказал Поляков. — Если хотите знать мое мнение и никогда на него никому не сошлетесь…

— Я же дала слово!

— Не сердитесь, Ольга. В этом деле замешаны такие персоны, что мне не задумываясь оторвут голову. Я не миллиардер и не маг, а один из сотен офицеров нашей службы. И у нас очень не приветствуется то, что я хочу для вас сделать. С вами поступили подло, но вы должны знать, что подобного рода слежка придумана не нами, и ее используют все спецслужбы в самых разных странах. Конечно, рядовые работники и даже начальник отдела не имеют права на такие действия без санкции руководства. И это не обязательно должен быть сам директор, такой приказ может отдать любой из его замов и все начальники служб. А это полтора десятка человек. Наверное, имеет такое право и кто‑нибудь из начальников управлений, не знаю. Работников, которые используют подобную технику, достаточно много, а есть еще архив. Доступ к таким материалам строго ограничен и должен фиксироваться в специальных журналах. Но должен вас огорчить: при желании часть материалов могли скопировать. Теперь о том, что я думаю по поводу ваших записей. Раз вам официально заявили, что их уничтожили, почти наверняка это так и есть. Но вы должны знать… После расследования никто из руководства не пострадал. У меня этому есть только одно объяснение. Кто‑то из них просто выполнял приказ сверху. Мало кто может приказывать руководству нашей конторы, и все они находятся на самом верху. Себя они наказывать не станут, несмотря на всю вашу полезность, а исполнителей наказывать не за что. Вашу угрозу восприняли серьезно и почистили все, что нашли, но если была утечка, украденные записи все равно где‑нибудь могут всплыть. Только вам этого не стоит опасаться. Во–первых, вероятность этого невелика, а во–вторых, такое крадут не для того, чтобы выложить в Интернет на всеобщее обозрение. Обычно это оружие шантажа. Кто‑то должен на вас выйти, а с вашими способностями будет нетрудно раскрутить всю цепочку…

Когда проводили Полякова, вернулись в те же кресла.

— Я думаю, что эта слежка — дело рук нашего премьера, — сказал Нор. — Ты его разозлила намного сильнее, чем президента. Да и твоя симпатия на нем сработала как‑то вяло, вот он и сделал тебе козу. И пока записи где‑то хранятся, прямого вреда нет, а значит, не сработает твое отложенное воздействие.

— Нет, — покачала головой Ольга. — Не стал бы он так собой рисковать. Ведь даже то, что я узнала про записи, — это уже удар по моей психике. А ему хоть бы хны. Не он это, Нор! Но Поляков прав, что это кто‑то из верхушки. Ладно, я думаю, что президент это выяснил и довел до зачинщика мою угрозу. Давай пока отставим обсуждение этих записей, как бесперспективное. Когда будем отдыхать в Сочи, поговорим с президентом об этом еще раз. Я все‑таки думаю, что выйду на заказчика, задам ему несколько прямых вопросов и послушаю, что он мне на них ответит. А теперь давай обдумаем, что делать по магу доров.

— Неплохо бы его заполучить себе, — задумался Нор. — На нем висят четыре убийства или три, что для него ничего не меняет. В течение сегодняшнего дня захвативший его дор должен освободить тело, если он этого уже не сделал.

— Они на три дня получили мага, — сказала Ольга. — Вот как бы ты его использовал?

— Понятно, что попробуют захватить как можно больше тел. Мне приходит в голову только один способ того, как это можно быстро сделать.

— Больницы? — спросила Ольга. — Вспомнил наших онкобольных?

— Конечно, — подтвердил Нор. — Не обязательно онкология, но с ней проще всего. Много тяжелобольных, и люди, попадая в онкологию, готовы поверить в худшее. Хоть сейчас многих вылечивают, но далеко не всех.

— А ведь мы их можем всех замести! — сказала Ольга. — Подумай сам. Он не будет оставлять своим клиентам памяти о вербовке: это слишком опасно. И так при массовом излечении самых тяжелых больных поднимется шум, а если они все в один голос начнут говорить о продаже тел… Доры не дураки и на это не пойдут. А раз их вербует маг, он будет всем ставить магические метки. По ним гораздо легче отслеживать и лечить человека. А нам с тобой и меток не потребуется! Первый этап любого лечения — это насыщение тела магической энергией так, чтобы она у больного хлестала из ушей! Мы всех таких быстро выявим и возьмем на карандаш. А когда в них вселятся доры, заблокируем им уход и проводим всех в комфортабельную тюрьму. Мы лишим кадров сразу всю службу безопасности, пусть потом набирают новые! Хорошо я придумала?

— Замечательно! — поцеловал ее Нор. — Вношу в твой план уточнения. Первое — это привлечь к работе Малевича. Он прекрасно увидит тех, кто накачен силой, а нам с тобой меньше мотаться. А второе… Нужно как‑то перехватить себе всех тех, кого будут присылать для создания технического центра. Здесь есть два момента. Первый — это получить их себе, а второй — не дать правительству. Представляешь, что будет, если у государства появятся свои специалисты по маготехнике? И потом у нас с тобой в этом свой интерес. Магические инкубаторы Субари когда‑нибудь построит, но среди наших доров нет специалистов по генной магии, а среди пленных они могут быть. Можно даже предложить им свободу в обмен на знания. Пусть учат нас этому разделу магии и отправляются в свои тела! А простых оперативников отдадим правительству. Надо будет подумать над тем, как это лучше организовать. Если будем работать с Поляковым, мы с ним найдем общий язык.

— Общий язык пора искать с президентом и главой правительства, — сказала Ольга. — Будем считать, что моя обида прошла и пришла пора показать себя во всей красе. Мне кажется, что они так до конца и не поняли всех наших возможностей. Вот мы их и покажем, а заодно найдем, что потребовать за свои услуги.

С того вечера, когда Вика силой утвердилась в баронстве Лордар, прошло три дня. Она отмывалась с помощью двух служанок, которые ее боялись до дрожи, но по приказу терли в четыре руки и три раза меняли воду. Потом ей надели льняную ночную рубашку и уложили в огромную кровать, в которой можно было поместить восемь таких девушек. Как Вика позже узнала, все ее комнаты, в том числе и спальня, принадлежали покойной жене барона, и уже три года с момента смерти баронессы в них никто не жил. Утром Олес побеспокоился о том, чтобы у девушки было приличное платье. Ее продранная юбчонка куда‑то исчезла, а взамен те же девушки, которые прислуживали вчера, принесли и помогли надеть что‑то пышное и бесформенное. Когда Вике затянули сзади шнуровку, она стала похожа на женщину, только было трудно дышать. Неудобства были на время забыты при виде реакции на ее появление в замковой трапезной. Все три молодых барона смотрели на нее в полном восторге, а их отец — с одобрением и немного с опаской.

— Прошу прощения за мою вчерашнюю непочтительность! — сказал он девушке, выйдя из‑за стола, чтобы лично помочь гостье сесть на ее место. — Но вы, миледи, должны меня понять. Ваш вчерашний вид был просто страшен, а я со сна не стал вникать в то, что сказал Олес. Сегодня слуги уже были в лагере разбойников, поэтому у меня больше нет никаких сомнений в словах сына о вашем подвиге! У меня трое сыновей, но Олес среди них не только самый старший, но и самый любимый. Вы для нас дорогая гостья, и можете пользоваться гостеприимством замка Лордар столько, сколько вам заблагорассудится. Если вам будет что‑то нужно, передайте через сына или обращайтесь ко мне. Все, что будет в наших силах, постараемся выполнить.

— Спасибо, барон, — сказала она. — У меня пока только две трудности. Я умираю от голода, а когда поем, начну умирать от недостатка воздуха. Меня в этом платье так сдавили…

Еда Вике не понравилась. Девушка наелась, но дома она такое есть не стала бы. Во–первых, почти не было овощей, а вместо ее любимой картошки была какая‑то жесткая каша, вкусом похожая на перловку. Во–вторых, почти вся еда состояла из жареного мяса, причем жестковатого и без специй. Ну и хлеб, наверное, испекли два дня назад. Сладкого на столе не было вовсе. Мужчины ели мясо, отхватывая острыми ножами куски от целиком жареной тушки какого‑то зверя, и заедали его сырым луком и хлебом. Поначалу с голодухи она тоже накинулась на еду, но, немного наевшись, уже больше ковырялась в своей тарелке, стараясь не обращать внимания на чавкающих баронов.

С платьем ей помогли, но только на второй день.

— Извините, миледи, — сказал ей барон после завтрака. — В замке нет ни одной благородной дамы, поэтому мы не держим портниху. Женщины могут подлатать одежду или пошить что попроще, но это не для вас. Я сейчас же пошлю кого‑нибудь в баронство Орба. У соседа есть дочь немного младше вас. Я думаю, что у них есть и швея, и ткани, и что он мне не откажет отдать ее на пару дней для ваших надобностей. А пока просто прикажите служанкам ослабить шнуровку. Красота, конечно, важна, но вон вы как побледнели! Так и помереть недолго.

Так она и сделала, а вечером приехала пожилая женщина, которая сняла с Вики мерки, показала ей образцы тканей и сразу села за работу. О фасоне не говорили, а когда девушка попросила, чтобы платье не сильно жало и было немного короче, швея только что‑то пробормотала себе под нос о барских причудах. Работала она весь следующий день, но когда закончила и служанки помогли Вике надеть платье, она была очарована. Лиф плотно облегал тело и поддерживал ее немаленькую грудь, но нигде ничего не давило, а пышная юбка даже без обуви на ладонь не доходила до пола. Декольте открывало груди чуть ли не до сосков, но если здесь носят такие платья, то пусть смотрят, что ей жалко, что ли? Вот с обувью возникли сложности. Посмотрев на то, что шьет местный сапожник, Вика пришла в ужас. Дома она ни за что не надела бы чужую ношенную обувь, а здесь волей–неволей пришлось примерять то, что осталось от покойной баронессы. Увы! Ее ноги были на два размера больше Викиных, и единственной обувью, которую для себя отобрала девушка, были мягкие и удобные тапки. Поэтому ей поначалу приходилось щеголять на своих каблуках, стараясь не навернуться и не сломать их на стыках каменных плит, которыми были выложены полы в половине помещений замка. В тех редких случаях, когда приходилось выходить во двор, она шла по брусчатке, как по минному полю. И дело было даже не в этих неудобствах. Попробуйте надеть такие туфли и носить их с утра до вечера. Нет, некоторые дуры носят, но она себя дурой не считала и, плюнув на красоту, шаркала по замку в тапочках баронессы, утешая себя тем, что их под платьем все равно не видно.

— Не расстраивайтесь, миледи! — сказал ей Олес. — Хорошую женскую обувь можно будет купить в Сорне. Это столица нашей провинции. На днях у наместника состоится Королевский совет, поэтому туда съедутся все благородные семьи. Понятно, что не на сам совет, а на празднества. Вот мы вам там и купим все, что нужно. А пока позвольте отдать вам эти серьги. Это не подарок, а ваша добыча. Их нашли в вещах убитых вами разбойников.

Серьги с крупными рубинами прекрасно подходили к розовому шёлку ее платья, но были тяжелее тех, к которым она привыкла, и сильно оттягивали мочки.

— И когда же мы туда поедем? — спросила Вика.

— Завтра утром выедем, а к вечеру будем в Сорне, — ответил Олес. — Наше баронство рядом со столицей.

 

Глава 27

Поляков позвонил им в тот же день и сообщил, что получил допуск к нужной теме.

— Когда мы можем поговорить? — спросил он. — Желательно, чтобы вы все‑таки приехали к нам. На эту тему перевели мой отдел. Я думаю, что будет удобнее действовать из нашего управления, чем мне челноком мотаться из отдела в вашу квартиру.

— Тогда ждите нас завтра с утра, — посмотрев на часы, сказал Нор. — Сегодня все равно ничего толком не успеем. Приготовьте пропуска и обеспечьте нам возможность под каким‑нибудь предлогом посетить все онкологические учреждения, в которых есть стационары. Нужно будет пройтись по палатам и посмотреть всех больных. Тех, на кого мы укажем, после выписки нужно взять под негласное наблюдение.

— А успеем за день? — спросил полковник. — Таких клиник и центров в Москве довольно много. Сколько времени уйдет на одного больного?

— Если в палате не будет тех, кто нам интересен, сразу идем в другую, — объяснил Нор, — а если будут, то время потратим только на то, чтобы записать их данные. Наверное, лучше будет создать две группы, и нам с Ольгой ездить отдельно.

— Тогда должны успеть, — сказал полковник. — Хорошо, я все организую.

— Да, Николай Иванович, что по сбежавшему? Как его, кстати, зовут?

— Роман Гершевич его зовут, — ответил полковник. — Он объявлен в розыск.

— Как только этого Гершевича поймают, полиция должна передать его в ваш отдел, — сказал Нор. — Если все так, как мы думаем, он никого не убивал, а для вашего отдела это будет незаменимый кадр. Пока он ничего не умеет, но с нашей помощью это можно исправить.

— Ты все‑таки не захотел подключать Малевича, — сказала Ольга, когда Нор закончил разговор с Поляковым и разорвал связь. — Есть причины?

— В этой работе он мог бы поучаствовать, — ответил Нор, — но если мы правы, и все ограничится онкологией, легко справимся сами. Вот если придется проверять вообще все больницы, тогда пусть вкалывает. Не хочу я его привлекать. Лучше нам всю работу с вселенными проводить самим. Его может привлечь правительство, но сам он мало что сможет. Там нужно будет работать с памятью, а это не его уровень.

Все произошло так быстро, что Светлана потом удивлялась собственным поступкам. Прошел всего один день после разговора с наместником, и сын решил добиться того, что не вышло у отца. Второй раз в своей жизни она услышала признание в любви, но если ее бывший муж сделал его как‑то буднично, то Бар упал перед ней на колени, обхватил ноги и нашел такие слова, что ее начала бить дрожь. Закончилось все в постели, причем так, что она сразу же решила послать к черту и свой мир, и богов, лишь бы жить с этим мужчиной, который сходит по ней с ума и заставляет ее делать то же самое. На следующий день довольный Орт объявил всем о женитьбе его сына на миледи Свате Зур, как переиначили ее на местный манер. Чтобы не собирать дворян еще раз, решили сыграть свадьбу сразу же после Королевского совета. Подробности происхождения невесты никому не сообщали.

— Скажем, что ты издалека, — объяснил Светлане Орт. — Но королеве и наместникам придется сказать правду. Тебе она в любом случае ничем не грозит.

Совет должен был состояться завтра, и длился он обычно три дня. Королевская семья на это время останавливалась в своей резиденции в Сорне, а наместники со свитами гостили в замке Варгом. Времени было мало, поэтому сразу же начали готовиться и к приему гостей, и к свадьбе. Светлане сшили новое платье, а Бар с разрешения отца забрался в семейную сокровищницу и подобрал к этому платью диадему, колье и серьги. Когда она спросила насчет обручальных колец, он ответил, что нет каких‑либо символов брака, и тут же опять побежал в сокровищницу за кольцами.

— Спасибо, но зря ты их принес! — сказала она, обнимая жениха. — Мне, как и любой женщине, приятно, когда любимый оказывает внимание и дарит красивые вещи, но это уже перебор. Мне все это и хранить негде.

— Подожди, — наморщил он лоб. — У сестры для этого что‑то было. Она мне показывала свой тайник, когда мы еще были детьми. Кажется, здесь…

Бар ощупал одну из украшавших стену резных деревянных панелей и легко ее снял.

— Тут два выступа, на которые нужно жать, — объяснил он Светлане. — Потом просто приставишь и нажмешь, тогда она встанет на место. Только смотри, чтобы при этом не было слуг. Они у нас честные, но не стоит подвергать искушению. Эту дверцу можно закрывать ключом, но сейчас она приоткрыта. Давай посмотрим, что здесь могла оставить Гани.

Бар открыл дверцу тайника и вытащил из него небольшой замшевый мешочек и ключ. Развязав шнурок, он высыпал на столик с десяток сережек.

— Сестра очень любила серьги, — грустно сказал он, рассматривая находку. — Мы это знали и всегда в день рождения дарили только их. Здесь почему‑то только пять пар, их у нее было намного больше. Наверное, мама раздала ее подругам на память. Жаль, что ты к нам не пришла раньше.

Во дворе часто застучали в било, а чуть позже раздался топот копыт многих лошадей и голоса людей.

— Кто‑то приехал, — поднялся Бар. — Наверное, это кто‑то из наместников. Пойдешь со мной их встречать? Мы еще не женаты, поэтому это необязательно, но тебя все равно придется представлять.

— Конечно, я пойду, — улыбнулась ему Светлана. — Дай мне руку.

Здесь женщина не опиралась на руку мужчины, и супруги обычно ходили, взявшись за руки. Поэтому, увидев такую пару, можно было сразу сказать, что это либо муж и жена, либо они ими скоро станут. Даже признаваясь в любви, мужчина протягивал женщине руку и, если она принимала его предложение, то просто брала его ладонь в свою. Когда они вышли из замка, приезжих уже встретил Орт с несколькими слугами. Сейчас слуги занялись устройством свиты гостей и их багажом, а сами гости в сопровождении хозяина направились к замку. Всего гостей было четверо. Рядом с Ортом вышагивал пожилой полный мужчина с надменным выражением лица, который держал за руку симпатичную женщину лет на двадцать моложе него. Юноше, который старательно копировал отца, было не больше двадцати лет, а шедшей рядом с ним девушке вряд ли исполнилось пятнадцать.

— Позволь, дорогой Дорс представить вам свою невестку, — сказал Орт. — Миледи Свата Зур. Девочка моя, это наместник Дорс Лерон, его жена Алона и их дети Сорт и Даля. Есть еще младшая дочь, но ее с собой не привезли.

— Я вас приветствую, — изобразил что‑то похожее на улыбку Дорс. — Зур… что‑то я не помню такого рода. Миледи, ваша красота переходит всякие границы. Вы их перешли не с помощью магии?

— За всю жизнь не встречала ни одного мага, — ответила ему девушка. — Только здесь познакомилась с Дорном Олиджем. Одна богиня сказала, что я сама кое‑что могу, но пока со мной еще не занимались. Поэтому своей внешностью я обязана не магии, а своим родителям. А о моем роде вы и не могли слышать, я родилась очень далеко отсюда.

— И где же те луга, в которых растут такие цветы? — отбросив свою спесь, спросил юноша. — Бару повезло, может быть, повезет и мне?

— Вряд ли, милорд Сорт Лерон, — улыбнулась она. — Я родом из другого мира. Вы туда не попадете.

— А как попали вы? — прищурился Дорн. — Или это секрет?

— Никакого секрета нет, милорд, — ответила Светлана, — по крайней мере, для вас. Другим мы просто сказали, что я издалека. Меня перенесла сюда богиня Гарла. Я ей оказала услугу, а она разбудила во мне магию.

— Ладно, у нас еще будет время поговорить, — сказал Орт. — А пока, господа, пойдемте я вас сам провожу в ваши комнаты и приставлю слуг. Приведете себя в порядок, а потом будем обедать.

Когда Бар со Светланой возвращались в свои комнаты, им встретился мрачный маг.

— Где отец? — спросил он Бара. — Все еще возится с Леронами?

— А что случилось? — забеспокоился Бар. — Неприятности?

— Наместник Агус не соизволил воспользоваться вашим гостеприимством, — сказал Дорн. — Он не взял с собой никого из семьи и остановился у кого‑то из городской верхушки. Я об этом узнал только что, а к вечеру будут знать все приехавшие дворяне провинции. Если это вызов, хотелось бы знать, чем он вызван. В прошлую встречу наместники, насколько я знаю, расстались без неприязни.

— Семен, это Роман говорит! Слушай, у меня прорвало водопровод. Залило всю квартиру, еще и соседям снизу досталось. Я договорился насчет ремонта, но надо где‑то перекантоваться дней десять. Нет, отель не подойдет, ты же знаешь, как я их не люблю. У тебя можно временно снять дачу? Где‑то до первого июня, не дольше. Все равно ты не выращиваешь на ней ничего, кроме травы. Да заплачу я, о чем разговор! Слушай, не буду я из‑за десяти дней возиться с коммунальными платежами. Включи все в стоимость оплаты, а потом сам… Да, я сейчас приеду на такси.

Роман Гершевич подъехал к дому одного из своих многочисленных приятелей, заплатил таксисту и попросил его немного подождать, а сам через домофон сообщил о своем прибытии и поднялся к нужной квартире. Немного поторговавшись, он заплатил за дачу, взял ключи и поспешил к поджидавшему такси. Через час он уже отпирал калитку в высоком металлическом заборе с закрепленной по верху колючей проволокой. Роман зашел в двухэтажный дом дачи и, включая везде свет, добрался до спальни, где ничком бросился на кровать. Теперь, когда хоть ненадолго можно было расслабиться, его начала бить дрожь, а на глаза навернулись слезы. Было безумно жалко Лару, а еще больше — себя самого. И еще ему было так страшно, что даже возникла мысль бежать в полицию и просить защиты. Только ведь никто не поверит и никто не защитит! Как эти сволочи его подставили! Он слишком хорошо знал приятелей. Ну попугали бы его скальпелем или паяльником, ну отвесил бы Пашка несколько оплеух, но кончать бы не стали. Конечно, с деньгами пришлось бы расстаться, да еще взяли бы компенсацию. Жалко, но черт с ними! Жизнь дороже денег. А что теперь? Лару на него не повесят, может быть, не засчитают и убитого отверткой Феликса. Но двух остальных он застрелил, да еще сбежал от полиции. Наверняка его уже отдали в розыск, а теперь начнут разбираться с его делами. Часть денег никто не получит, но потеряет он много. И ладно бы только деньги! Ему‑то что теперь делать? Конечно, можно попробовать изменить внешность подручными средствами и заказать себе новые документы. Среди его многочисленных знакомств были и такие, которые позволяли это делать, были бы деньги. Деньги у него пока были, хоть и не слишком много. В этих рассуждениях имелось одно слабое место: для выполнения намеченного требовалось время, а есть оно у него или нет — этого Роман не знал. Страшный пришелец ушел, но кто мог дать гарантию, что завтра он опять не запрет Романа в каком‑нибудь закоулке мозга, отрезав его от тела? Или опять кого‑нибудь убьет, спустив на него всех собак! Надо было как можно быстрее бежать из России! Такая потусторонняя гнусь могла угнездиться только здесь. Или и в Америке есть что‑то такое? Все ли выдумывает этот Кинг? Нет, с этими мыслями можно рехнуться. Он встал, снял пиджак и вытащил из хозяйственной сумки бутылку водки. Вот лучшее средство сегодня заснуть.

На его счастье, Роман ограничился половиной бутылки. Если бы он ее прикончил, получил бы на три дня еще одного наездника. А так, выпив водку на пустой желудок, быстро захмелел и заснул, не разбирая постель и не переодевшись.

В Сорне было мало постоялых дворов, поэтому, чтобы снять в них комнаты, нужно было приезжать за пять дней до праздников, а то и раньше. Так в основном делали те, кто жил далеко от столицы. Ближние поступали иначе. Они снимали комнаты у горожан, причем чаще всего у одних и тех же. Барон Лордар пользовался услугами купца Сола Торба, который оставлял для него две комнаты в своем большом двухэтажном доме. Большую часть нужных товаров покупали у него же. И на этот раз сразу же после приезда барон засел с купцом обсуждать, что нужно доставить в его замок и по какой цене. Слуг в эту поездку не брали, да и младшие братья Олеса остались в замке. Два сопровождавшие их дружинника вместе с бароном заехали во двор к купцу, а Олес с Викой повернули коней к ремесленным кварталам. Нужно было первым делом заказать девушке обувь, без которой она не могла ходить. Даже с коня перед домом башмачника ее снял Олес и на руках занес на крыльцо. И дело было не только в том, что здесь отсутствовали женские седла и девушка не могла в своем платье ни забраться на коня, ни с него слезть. Брусчатка в Сорне была более ровная, чем в замке, но все равно ходить по ней на Викиных каблуках можно было только с риском грохнуться. Если бы еще можно было что‑то видеть под ногами, но длинная и пышная юбка этого не позволяла.

Когда ехали по городу, Вика постоянно ловила на себе изумленные и восторженные взгляды прохожих, так же на нее отреагировал и башмачник. Когда они зашли в небольшую комнату, где он принимал клиентов, мастер застыл, уставившись на девушку с таким восхищением, что она невольно смутилась.

— Милейший, — надменно сказал Олес. — Миледи нужно срочно изготовить туфли. В тех туфлях, в которых она приехала, ходить по вашим камням никак невозможно!

— Я прошу миледи сесть в это кресло и снять свои туфли, — сказал опомнившейся мастер. — Я положу свежий мех, и вы не запачкаете ноги.

Нормальный вид башмачник сохранял до тех пор, пока увидел обувь Вики.

— Кто это сделал? — потрясенно спросил он, забыв о сословных границах. — И как в таком можно ходить?

— Я хожу нормально, — улыбнулась девушка, — конечно, по ровным полам или камню. По булыжникам в таком не походишь. Походка становится красивее, правда, когда долго ходишь на таких каблуках, ноги сильно устают. Смотрите.

Она опять надела туфли, с помощью Олеса встала с кресла и, слегка приподняв юбку, чтобы мастеру была видна ее обувь, прошлась по комнате. После этого опять опустилась в кресло и сняла туфли.

— Да, фигура становится грациозней, — признал мастер. — Только как не ломается каблук? Он же должен стираться на глазах, из какого дерева ни делай!

— Милейший! — опять вмешался Олес. — Миледи с дороги и устала, а вы, вместо того чтобы делать дело, разводите разговоры. Наверное, мы обратились не к тому мастеру.

— Простите, ради всех богов! — повинился башмачник. — Какие туфли желает миледи?

— А у вас есть что‑нибудь готовое, чтобы я могла посмотреть? — спросила Вика. — Зная, как вы работаете для других, мне будет легче сделать заказ для себя.

— Да, конечно! — ответил он. — Сейчас я вам покажу.

Он вышел в соседнюю комнату и через минуту вернулся с обувью. Из трех туфель девушке понравились только одни.

— Мне такие же, — попросила она. — И, если сможете, все‑таки немного увеличьте каблук, здесь его вообще нет. А эти можно померить?

— Вам, миледи, можно все! — поклонился ей мастер. — Если разрешите, я вам помогу.

— Это сделаю я! — категоричным тоном сказал Олес, — а ты пока принеси вторую туфлю.

— Как на меня сделаны! — сказала девушка, надев туфли и пройдясь в них по комнате. — Не продадите их? Тогда мы вам закажем еще одну пару с большим каблуком. У вас остались мерки на эту обувь? Вот и хорошо! Значит, мои ноги мерить не нужно. Вторую пару сделаете по ним. Олес, я в этих туфлях и поеду, а мои нужно во что‑нибудь завернуть.

Когда ехали к дому купца, людей на улицах было больше, и почти все пялились на Вику, даже не пытаясь скрыть своего интереса.

— Надо было заказать карету, — сказал мрачный Олес. — Ваша красота, миледи, слишком бросается в глаза. У нас к этому не привыкли, к тому же есть закон… Хоть его давно не применяли, но никто и не отменял. Как бы теперь не было неприятностей.

Неприятности появились в лице мага и двух стражников городского магистрата, которые постучали во двор купца, когда бароны и Вика сели обедать. Всех троих незамедлительно пропустили и провели в комнату, где обедали гости.

— Я извиняюсь, — надменно сказал маг, — но вам придется прервать трапезу и проследовать с нами!

Говорил он Вике, игнорируя Лордаров.

— Как вы обращаетесь к миледи! — вскочивший Олес схватился за мечи и застыл, не в силах пошевелиться.

«Как бы она здесь всех не поубивала! — подумала девушка, имея в виду ту, которая угнездилась в ее сознании. — Наверное, не нужно ждать, пока она проснется, а действовать самой».

— В чем меня обвиняют? — стараясь не показать страха, спросила она. — Я в вашем королевстве только несколько дней и пока не успела сделать ничего предосудительного.

— У вас магическое изменение внешности, — уверенно сказал маг. — То, что вы не из нашего королевства, ничего не меняет.

— Никто мне ничего не менял! — возразила она. — Точнее, силу дали, а внешность какая была, такая и осталась. Если в чем‑то обвиняете, попробуйте доказать! И немедленно отпустите барона!

— Не собираюсь я вам ничего доказывать! — презрительно сказал маг. — Ваша вина на вашем лице и не нуждается в доказательствах. У меня приказ магистрата, и я его выполню. Не желаете идти добром, пойдете под принуждением!

Он явно попытался что‑то сделать, потому что у Вики страшно зачесалась голова. На смену страху пришла злость, и девушка просто соскребла с головы то, что вызывало зуд, и бросила в лицо магу. Как это у нее получилось, она потом сама не смогла вспомнить, но результат был налицо: маг вытаращил глаза, судорожно открыл рот, да так и застыл. В тот же миг закончился паралич у Олеса. Молодой барон, которого перекосило от злости, отшвырнул ногой свой стул и обнажил мечи. Стражники, которые держали в руках короткие копья, наставили их на Олеса и слегка попятились к выходной двери. Вика не стала ждать, порубит ли стражу Олес, или стражники достанут его копьями. Воспользовавшись тем, что они отвлеклись на барона, она встала со стула и, несмотря на мешавшее платье, одним прыжком оказалась рядом с тем стражником, который был ближе. Ногами с такой юбкой не помашешь, но руки оно не стесняло, поэтому не успевший повернуться к ней стражник получил удар в горло, захрипел и повалился на пол. Второй оказался шустрее и даже сумел ударить Вику копьем. Отбив его одной рукой, она второй двинула его кулаком в челюсть.

— Что будем делать? — спросила она у баронов, глядя на два неподвижно лежавших на полу тела и застывшего мага. — Они скоро придут в себя. Может быть, мне уехать?

— Сын выказал неповиновение магистрату столицы, — сказал барон. — Это серьезное прегрешение, которое магистрат нам не простит. Да и вам не поможет бегство. За вами пошлют погоню, и куда бы вы ни приехали, там будет то же самое. Я как‑то забыл об этом законе. И то сказать: лет тридцать за него у нас никого не наказывали. Я бы советовал обратиться к наместнику. У него и маг лучше тех, какие есть в магистрате, и ума побольше, чем у городских чинуш.

— Не к наместнику, а к королеве! — сказал Олес. — Ее резиденция ближе, и она женщина! Ей женская красота не бьет по мозгам.

— Тогда поехали быстрее, — поторопила их Вика. — Как хорошо, что успели поменять туфли, иначе пришлось бы бегать босиком.

Барон не собирался драться на улицах, а к королеве могли допустить только благородных, поэтому он не стал терять время, разыскивая своих дружинников, а вместе с сыном и Викой поспешил к лошадям. Скачек не устраивали, просто пустили лошадей рысью. До королевской резиденции добирались минут десять, не встретив никаких помех со стороны городской власти. Резиденция представляла собой нечто среднее между двухэтажным особняком и дворцом. Она была окружена глухой каменной стеной высотой чуть больше двух метров.

— Странно, что у ворот нет караула, — сказал барон, когда они прибыли на место. — И ворота не закрыты. За воротами должна быть коновязь, там и оставим лошадей.

Олес спешился и открыл ворота шире, чтобы можно было проехать. Внутри резиденции, рядом с воротами, стоял небольшой домик охраны, а возле него была коновязь, о которой говорил барон.

— Погодите привязывать лошадей, — сказал Олес. — Что‑то не так, отец! Не должно быть такого, чтобы не было охраны. Она здесь стоит даже тогда, когда нет королевской семьи. Подождите…

Он потянул на себя дверь дома, и она с тихим скрипом открылась.

— Охрану перебили! — закричал выбежавший из дома Олес. — Это заговор! Нужно спасать наследника и королеву!

Он взметнулся в седло и первым поскакал по узкой дороге к видневшемуся в просветах между деревьями дворцу резиденции. Вика скакала следом, а замыкал скачку барон, костеривший себя за то, что не взял дружинников. Когда парк закончился, стали видны залитые кровью тела двух королевских стражников. Один лежал на ступеньках парадного входа, второй — у распахнутых двустворчатых дверей из которых доносился приглушенный лязг оружия и крики людей.

— Сними меня! — крикнула Вика Олесу, который, забыв обо всем, рванулся к дверям.

Он прыжками сбежал по ступенькам, сдернул ее с седла и, обнажив мечи, опять бросился к лестнице. Прежде чем бежать за ним, девушка наклонилась и подобрала мечи убитого стражника. Барон следом за сыном уже скрылся в дверях, поэтому, чтобы их догнать, ей пришлось бежать изо всех сил. Пока они мчались к той комнате, где все еще шел бой, по пути встретили два десятка тел. Дрались в большой, похожей на зал комнате, где сгрудившиеся стражники прикрывали собой женщину с мальчишкой лет двенадцати или чуть старше. Защитников королевской семьи осталось не больше десятка, тогда как нападавших было в три раза больше. Помимо сражавшихся, на полу лежали тела убитых и раненых.

— Мерзавцы! — закричал барон. — Защищайтесь!

«Вот идиот! — успела подумать Вика, прежде чем ввязаться в бой. — Можно было тихо подобраться и порубить их со спины!»

От нападавших отделились пять человек, четверо из которых занялись баронами, а пятый с выражением удивления на лице побежал в ее сторону, на бегу занося один из мечей. Еще бы ему не удивляться, когда на него бежала с мечами в руках маленькая хрупкая девушка в пышном платье. Он так и умер удивленным. Вика не стала отбивать меч, пропустила его над головой и, слегка развернувшись, ударила. Проскочивший мимо девушки мужчина лишился головы, плесканув на нее кровью из разреза. Протерев глаза и вспоминая все известные матерные выражения, она побежала дальше. Один из сражавшихся обернулся и увидел подбегающую девушку. Он что‑то крикнул, и у нее появились два противника. Платье сильно мешало, но тем не менее она успешно отбивалась, пятясь чтобы увести их подальше от остальных. Это были не разбойники, а настоящие воины, поэтому ей пришлось попотеть. Хорошо, что один из них уже был ранен и не мог сражаться в полную силу. Вика постоянно перемещалась, стараясь двигаться так, чтобы драться только с одним противником. Стоит им зайти с двух сторон или прижать ее к стене, и ей не поможет никакая божественность! Первым она убила раненого, вложив в удар силу, которой он от нее не ожидал. Второй, который стал выдыхаться, криком привлек внимание своих, и ему на помощь бросились еще двое.

«Допрыгалась!» — мелькнула у нее мысль, и в этот момент сидевшей внутри Вики частичке старого бога надоело смотреть на действия молодой неумехи. Перекрестный взмах мечей, и ее противник запрокидывается назад, добавив на ее платье крови из почти отсеченной шеи. Два подбежавших воина ничего не успели сделать: девушка молниеносно упала им под ноги, перевернулась на спину и снизу вонзила мечи между ног, где не было доспехов. Спихнув с себя тело одного из них и морщась от запаха дерьма, она поднялась на ноги и посмотрела в ту сторону, где оставила баронов. Три воина из числа нападавших и сам барон лежали на полу, а Олес рубился с противником один на один. Решив, что он пока может подождать, она бросилась в драку. К этому времени защитников королевы осталось всего четверо, но и нападавших было не больше пятнадцати человек. Ее противники умерли молча, поэтому никто не отреагировал на стремительно подбежавшую девушку. Прежде чем заговорщики это сделали, они лишились шестерых. Вика вертелась, как сумасшедшая, отражая и нанося удары. Оставшиеся защитники воспрянули духом и удвоили усилия, а тут еще подбежал покончивший со своим противником Олес. Девушка убила еще троих, прежде чем враги начали сдаваться. Они побросали мечи и встали на колени. Девушка тоже бросила свое оружие из‑за ненадобности и потому, что навалилась такая слабость, что и без мечей не было сил стоять. Она подошла к стене и села на пол, уронив руки на залитое кровью платье.

— Вот у кого надо учиться работать! — сказала Ольга Полякову. — Если бы мы все работали с таким же энтузиазмом, как этот дор, уже давно построили бы коммунизм или капитализм — кому что нужно. И уж точно развитый и настоящий. Это же надо было за два дня завербовать больше трехсот человек!

— И что мы теперь будем с ними делать? — спросил полковник. — Изолировать?

— Обязательно, — кивнула она, — но не сразу. Сначала нужно, чтобы они все выздоровели и выписались из больницы. Раньше этого доры не займут тела. А потом немного выждем и начнем всех собирать. Только делать это надо будет с умом. Стоит кому‑нибудь из доров почувствовать, что на них открыта охота, сразу начнут разбегаться, а если не получится, вернутся в свои тела. И агентов не получим, и не сможем отпустить этих людей. Доры ведь имеют право на эти тела и всегда могут их опять занять. Поэтому работать придется очень быстро, и основное сделаем мы. Вам только нужно будет собрать их фотографии и так организовать транспорт, чтобы захватить всех за одну ночь.

— Мы по фотографиям заблокируем им возможность уйти, — объяснил Нор Полякову. — Захватим сразу три сотни квалифицированных агентов. Потребуется время, чтобы их заменить, а вы можете кое–кого склонить к сотрудничеству. Но тут есть один нюанс. Не исключено, что мы в оплату за свои услуги потребуем кое–кого из них в личное пользование.

— Я сам не решаю такие вопросы, — сказал Николай Иванович. — Объясните, для чего они вам нужны.

— Все очень просто, — начала объяснять Ольга. — У нас с Нором генная несовместимость. Ее можно преодолеть и иметь потомство с помощью очень сложных приборов, использующих так называемую генную магию. У нас есть в планах производство таких приборов. Не сейчас, а лет через тридцать. Беда в том, что приборы мы рано или поздно создадим, но никто не знает, как с ними работать. Нет среди нас специалистов по генной магии, вот мы и хотим такого заполучить. В обмен на свободу он поделится знаниями и уйдет, освободив тело его владельцу, а мы попробуем что‑нибудь придумать, чтобы его никто не занял. Специалистов с чисто техническими знаниями мы оставим государству и даже поможем склонить их к сотрудничеству. Доложите, и пусть нам сообщат решение. Если оно будет отрицательным, сами разбирайтесь с дорами. Я тогда для родного государства и пальцем не пошевелю. На фиг мне игра в одни ворота!

— Я доложу, — сказал полковник. — Хочу спросить. Вы не можете как‑то помочь в поисках сбежавшего Гершевича?

— А где он может быть? — спросила Ольга. — Меня интересует, в Москве он или нет.

— Удалось выяснить, что все его друзья–приятели и деловые интересы находятся в Москве или в Подмосковье, — сказал полковник. — Ему нет смысла прятаться в России, а для выезда за границу нужны другие документы. Деньги у него должны быть, поэтому это дело решаемое. Все упирается во время. Он ведь должен все помнить?

— Обычно личность человека все помнит, — ответила Ольга, — но здесь особый случай. Дор оказался в теле мага и мог, пользуюсь его способностями, перед уходом почистить память. Но я не думаю, что он это сделал. Скорее всего, за Гершевичем присматривают и попробуют склонить к сотрудничеству, как только будут иметь у нас достаточно агентов. Сильные маги — это большая редкость. Поэтому он должен все помнить и трястись от страха. Ой!

— Что еще? — спросил жену Нор. — Что‑то придумала?

— Улучшаем свои мозги, а до совершенства по–прежнему далеко! — сказала она. — Николай Иванович, нужно достать две хорошие фотографии этого махинатора и обеспечить нас транспортом. Слушайте, что будем делать. Я могу работать с любым человеком по его фотографии на расстоянии до десяти километров. Для того чтобы сделать что‑то по–настоящему сложное, нужно уменьшить это расстояние раз в пять, но мне нужно только послать запрос и получить отклик, так что считаем по десять километров в обе стороны. Посадите своих орлов и пусть разобьют всю Москву на зоны и продумают маршруты движения. Проверила я одну зону, проехали вперед десять километров и проверяем еще раз и так до тех пор, пока не кончится Москва. А Нор поездит по подмосковным поселкам, на это его чувствительности хватит. Из‑за пробок работать будем ночью, а днем отоспимся. Как я сразу не подумала о такой возможности! Правда, может случиться накладка, если нарвемся на двойника, но много ли по–настоящему похожих людей? Извинимся и будем искать дальше.

— Сейчас распоряжусь насчет фотографий и транспорта, — поднялся полковник. — Маршруты движения до вечера подготовят. А вы лучше пока поезжайте домой отдыхать. У вас ведь машина СБ Фадеева? А то можем отвезти на своей. До девяти еще успеете поспать часов пять.

— Давно не видел вас таким довольным, — сказал заместитель директора сектора безопасности Зард Корн комиссару Лошану. — Может, вы порадуете и меня?

— Порадую, — отозвался Лошан. — Еще шесть–семь земных суток, и мы подготовим под занятие триста пятнадцать тел. Выздоровление такого количество обреченных на смерть людей вызовет шум, который придется переждать, зато потом окажемся в качественно новой ситуации. Можно будет быстро наращивать наше присутствие в России, начать проникновение в некоторые другие страны и работы по созданию технического центра. А заодно попробуем привлечь на свою сторону мага, в теле которого я проводил вербовку. Он не пойдет на вселение другой личности, но будет работать за деньги и знания. А когда наберет много силы, ликвидируем. У нас к тому времени уже появятся технические средства.

— Это просто прекрасно! — сказал Зард Корн. — Хватит специалистов?

— Я взял сотрудников из других отделов и технических служб, — сказал Лошан. — Они прошли подготовку и готовы к работе. А на их места сейчас идет набор по нашим сетям. Не беспокойтесь, господин Зард, мы не подведем. Я сам пойду с первым десантом.

— Хорошо придумали, — улыбнулся Зард Корн. — Вы уходите, а шкуру в случае чего снимают не с вас, а с меня? Ладно, Лен, я пошутил. Кого хотите оставить вместо себя?

— Олта Снорли. Это опытный, проверенный работник.

 

Глава 28

— Кто вы, юноша? — спросила Лора. — И как вы попали в нашу резиденцию?

— Я старший сын барона Калина Лордара, — ответил Олес, — а теперь, наверное, уже сам барон. Отец погиб, защищая ваше величество и наследника. А приехали мы для того, чтобы попросить у вашего величества защиты для нашей гостьи миледи Вики. Магистрат Сорна обвинил ее в магическом улучшения своей породы, не привел никаких доказательств и не пожелал нас выслушать. Они прислали мага со стражниками, которые применили силу.

— Раз вы здесь, значит, силы оказалось недостаточно? — спросила Лора.

— Да, ваше величество, — поклонился Олес. — Миледи обратила силу мага против него самого и вышибла дух из стражи. Она великая воительница, и я ей обязан жизнью. Несколько дней назад она перебила захвативших меня разбойников и исцелила прикосновением мою сгоревшую грудь.

— Прикосновением исцеляют только боги, — задумалась королева. — Я видела, как она сражалась. Она не имеет ничего общего с теми, кто ускоряет себя магией. Успокойтесь, барон, никто не причинит вреда вашей гостье. Я ценю ваши усилия в нашей защите, но если бы не эта девушка, никого из нас уже не было бы в живых. Давайте к ней подойдем.

Королева с сыном и Олес подошли к сидевшей на полу Вике, в то время как оставшиеся в живых стражники продолжали связывать руки пленным.

— Почему ты плачешь, милая? — ласково спросила королева. — Ты не ранена?

— Нет, — всхлипнула девушка. — Платье жалко. Олес, что с твоим отцом?

— Он погиб, — ответил барон. — Миледи, это ее величество королева Лора и наследник трона принц Ивор.

— Мне очень приятно, что вас удалось спасти, — сказала Вика. — Извините, но после такой драки я сейчас слишком слабая, чтобы вставать и кланяться. Я еще никогда так долго не дралась, поэтому не знаю, сколько это продлится.

— Барон, — обратилась королева к Олесу. — У меня будет к вам поручение. Мы лишились почти всех своих людей, и я не знаю, по чьей вине. Оставаться здесь — слишком большой риск. Скачите к наместнику Орту Варгому и расскажите обо всем, что здесь случилось. Придется нам быть его гостями, пока не прибудут наши воины и не приведут в порядок резиденцию. Пусть пришлет сюда свою охрану. Об отце не беспокойтесь, я попрошу наместника отправить его тело в баронство. А ваша гостья пока поедет с нами. Нам придется задержаться в Сорне, поэтому вы сможете съездить похоронить отца и вернуться. По–моему, Лордар недалеко от столицы.

— Благодарю, ваше величество! — поклонился Олес. — Сейчас же еду к наместнику. Только, может, сначала допросим пленных?

— Попробуйте, — согласилась королева. — Нужно узнать, по чьей милости мы лишились друзей и верных слуг. Такое никому не прощают.

Олес отошел к пленным и задал несколько вопросов. Видимо, кто‑то позволил себе лишнее, потому что барон ударом кулака сбил наглеца на пол. Допрос не занял много времени, и через несколько минут Олес подошел к королеве.

— Ваше величество, пленные говорят, что они люди наместника Агуса, — с сомнением сказал он. — Они сообщили, что наместник не поехал в замок милорда Варгома, а воспользовался гостеприимством главы магистрата. Я в такое не верю, но если это так, лучше бы никому из вас здесь не оставаться. У конюшен я видел карету… Может быть, вы с наследником поедете в ней? Я буду вам благодарен до конца дней, если вы возьмете с собой миледи Вику. Я поеду верхом, а один из ваших людей займет место кучера. Остальные пусть ждут здесь и сторожат пленных.

— Олес, надо взять с собой одного из тех, кто проговорился, — сказала барону Вика. — Я не знаю ваших заморочек, но на королев просто так не нападают. Если это дело рук одного из наместников, он рискует головой. Ведь так?

— Да, миледи, — ответил барон. — Ее величество уже сказала, что такое не прощают.

— Он послал сюда толпу народа и уверен, что все сделают как надо, — Вике стало легче, и она попыталась подняться. — Но я бы на его месте все‑таки подстраховалась и послала кого‑нибудь проверить. Или они сами должны были прислать гонца. Если он узнает, что королева жива и есть пленные, он этих пленных либо перебьет, причем вместе с людьми ее величества, либо освободит. Я бы вообще всех отсюда убрала, а лишних пленных посадила в подвал под замок. Есть здесь такой?

— Есть, — ответила королева. — Очень умный совет. Барон, отберите нужного пленника, а остальных гоните в подвал. Уезжаем все!

«Господи! — подумала Вика. — Умный совет! Вот откуда у меня эти мысли? Мои они или не мои? Я же и книг таких никогда не читала! Что со мной творится?»

— Разрешите я вам помогу! — сказал Вике наследник. — Вы еле держитесь на ногах!

— Спасибо, принц, — улыбнулась она мальчишке. — Сейчас мне уже лучше. Если бы я вся не извозилась в крови, могла бы даже поехать верхом, а сейчас своим видом распугаю горожан. Скажите, я очень страшная?

— Я не видел никого прекрасней! — сказал он. — Жаль, что мне еще так мало лет! Возьмите руку.

Не знающая местных обычаев Вика взяла принца за руку, вогнав в ступор видевшего это Олеса.

— Мама, — обратился Ивор к королеве, которая отдавала распоряжение своим стражникам. — Миледи Вика согласилась стать моей невестой!

— Вы действительно согласны соединиться с моим сыном? — удивленно спросила Лора. — Вам придется ждать четыре года! Конечно статус невесты принца даст преимущества, но для этого нужно, чтобы вашу помолвку признал Совет наместников. Да и я не уверена…

— О чем это вы? — удивилась Вика. — Какая помолвка? Я ни о чем таком не думала!

— Миледи приехала издалека и не знает наших обычаев, — переведя дух, сказал Олес. — Она взяла за руку его высочества без мысли становиться его женой.

— Придется тебе подождать, — сказала королева сыну. — Мы теряем время, быстро собираемся и уходим! А пленников отведут в подвал уже без нас. Потом мои люди сами направятся в замок наместника. Барон, возьмите с собой того, кто вам говорил о Агусе, посадим его в нашу карету.

Вика уже отдышалась, да и сил прибавилось, поэтому она оставила разочарованного принца и, походив по комнате, выбрала себе пару мечей полегче. Королева с одним из стражников сходила в свои личные покои, где собрала все самое необходимое себе и сыну во что‑то вроде большого саквояжа. Вскоре королевская семья уже сидела в карете. Вика добралась до нее самостоятельно, хотя ей и предлагали помощь. Села она рядом со связанным пленным, уперев в него острие одного из мечей. Стражник королевы закрепил ее саквояж и полез на козлы. Немного задержались, дожидаясь, пока Олес разыщет своего коня, после чего направились к воротам. По городу ехали молча и из‑за присутствия пленника, и из‑за того, что после всего происшедшего наступила разрядка, и у всех было подавленное настроение и отсутствовало желание с кем‑то общаться. Вика несколько раз выглядывала в окно и видела, что королевская карета без сопровождения стражей вызвала у горожан сильное удивление. Наверное, это было необычное зрелище, а скакавший впереди кареты барон не мог заменить собой эскорт. Ехали минут пятнадцать, после чего покинули город и вскоре остановились у больших двустворчатых ворот замка наместника. Барон спешился и принялся объясняться со старшим караула. Видимо, высокий усатый сержант ему не поверил, несмотря на королевский герб на карете, потому что сделал знак своим подчиненным присмотреть за бароном, а сам подошел к карете и приоткрыл дверцу.

— Ваше величество! — удивленно воскликнул он, увидев королеву. — Принц! Неужели это правда?

— Не знаю, о чем вы, — надменно сказала Лора, — но я полностью доверяю барону Лордару. Мы едем к наместнику, поэтому откройте ворота и сообщите милорду Орту Варгому о нашем приезде!

Ворота немедленно открыли, и карета въехала во двор замка. Барон отдал своего коня кому‑то из стражников, после чего открыл дверцу кареты и выволок из нее пленника. Остальные остались сидеть, пока не подошел наместник. И он сам, и стоявшие вместе с ним офицеры были поражены тем, что сообщил посланный сержантом стражник, но не меньше их поразила выбравшаяся из кареты хрупкая девушка с двумя мечами в руках, с ног до головы залитая кровью.

— А ты еще говорил о красоте! — сказала она спрыгнувшему с подножки кареты принцу. — Какая красота? Видишь, как они шарахнулись?

После неудавшейся попытки Ивора сделать ее своей невестой уставшая девушка на время отбросила в отношении мальчишки правила этикета.

— Приветствую вас, милорд! — обратился к Орту принц. — Господа! Позвольте вам представить великую воительницу миледи Вику, благодаря которой мы все живы и сейчас находимся здесь у вас. Она одна изрубила два десятка воинов!

— Да, милорд, — подтвердила королева, которая с помощью барона покинула карету. — Это действительно так. Прошу вас, пока я не в состоянии оказать ей гостеприимство, сделать это вместо меня. То же касается и барона Олеса Лордара, который вместе с отцом дрался за наши жизни. К сожалению, его отец погиб. Пошлите в мою резиденцию свою стражу. Нужно убрать тела и заняться пленниками, которых заперли в подвале. Сюда должны прибыть еще трое моих людей, которым повезло остаться в живых. Пусть о них позаботятся. А этого мерзавца нужно допросить.

— Все будет сделано, ваше величество! — поклонился Орт. — Барон, тело вашего отца в резиденции? Тогда будет лучше, если вы туда сейчас поедете с моими людьми. Наверное, вы захотите его похоронить на родовом кладбище, а не на городском. Если нужна помощь для доставки тела в ваш замок, скажете старшему. Этого, — он показал на пленного, — в допросную! Миледи Вика! Отдайте свои мечи кому‑нибудь из моих офицеров, он отнесет их в ваши комнаты. Ваше величество, принц! Прошу вас занять лучшие гостевые покои. Их приготовили для наместника Агуса, но он на этот раз почему‑то не пожелал воспользоваться моим гостеприимством.

— Этот пленный показал, что нападение на нас — дело рук Агуса, — сказала королева. — Поэтому пошлите больше людей и усильте охрану замка. И возьмите себе на заметку то, что Агус остановился у главы вашего магистрата.

— Понятно, — помрачнел Орт и повернулся к офицерам: — Все слышали? Немедленно выполнять!

Вика не видела, куда повели королевскую семью. Ее саму увел в замок молодой офицер с некрасивым лицом, но с шикарной шевелюрой черных блестящих волос, по мнению девушки, больше подходящей женщине, чем мужчине. Ей, как и в замке Лордаров, выделили две комнаты, которые были поменьше тех, но с более богатой обстановкой. Офицер положил ее мечи на столик в гостиной и удалился, сказав, что сейчас пришлют прислугу.

Вика подошла к стоявшему на столе зеркалу, посмотрела на свое грязное, покрытое кровавыми пятнами и разводами лицо и выругалась по–русски.

— Красавица, …мать! Все они здесь чокнутые, и я скоро такой же буду!

В дверях кто‑то вскрикнул, и, обернувшись, Вика увидела девушку, которая с изумлением на нее смотрела. Первое, что бросилось Вике в глаза, — это шикарное платье, второе — это слишком красивое для местных лицо.

— Ты русская? — по–русски спросила незнакомка.

— Ничего себе! — удивилась Вика. — Ты как сюда попала? Тоже притащил этот старый импотент? А платье у тебя во! — она показала большой палец, — А мое теперь придется выбросить. Мою юбку то ли выбросили, то ли кто‑то спер, а больше и надеть нечего. Не скажешь, где здесь можно помыться, а то я сейчас сама себе напоминаю Дракулу.

— Сейчас придут служанки и слуги принесут воду, — сказала девушка. — О каком импотенте ты говорила?

— А я знаю? — сказала Вика. — Он мне не представлялся. Ехала по Москве и очутилась в каких‑то кустах. Машину раздолбала вдребезги, хорошо хоть сама уцелела. Натолкнулась на разбойников, а когда их перебила, он и появился. Здоровый, как шкаф, и нахальный, как бабуин. Сидит и прикидывает, убить меня или нет. Сказал, что бог и что я его обокрала. А я ему тоже сказала, что сам виноват! Незачем было лезть в мою голову! Он даже грозился меня использовать, но потом сбежал.

— Ты обокрала бога? Как такое могло случиться?

— Я же тебе русским языком говорю, что не знаю, — ответила Вика. — Он полез что‑то читать в моей голове, ну и я из его головы что‑то подцепила. Он сказал, что мы все такие. Ну, в смысле воровства. Я после этого научилась драться, исцелять руками, да и тело изменилось. Полдня чесала по лесу босиком, так, мало того что совсем не устала, на пятках ни царапины. Послушай, скоро придут твои служанки? Я сегодня совсем выложилась и страшно хочется спать. А в таком виде не то что спать, даже сесть никуда нельзя. Тебя как зовут? Меня Викой.

— Меня зовут Светланой. Забросила сюда богиня, только моя машина, в отличие от твоей, осталась на Земле. Заснула за столиком в придорожном кафе и очутилась здесь. Но мне здесь нравится. На днях выйду замуж за сына наместника. А вот и слуги. Мойся, а потом ложись спать. А насчет платья не расстраивайся. Пока что‑нибудь подберем, а потом пошьем их тебе столько, сколько захочешь.

Гершевича на второй день нашел Нор. Вчера, пока Ольга ездила по Москве, он успел проверить два десятка поселков. Всего их было больше трехсот, и все настроились на долгие поиски.

— Повезло, — сказал он Ольге. — У меня сегодня это только третий поселок, а четвертого уже не будет. Наш маг заперся в двухэтажном коттедже и спит. Сейчас подчиню и вытащу наружу.

— Точно не двойник? — спросила Ольга.

Пока обыскивали Москву, дважды натыкались на двойников, и каждый раз потеряли много времени на выяснения. Жильцы отказывались ночью открывать незнакомым людям, поэтому для ускорения проверки приходилось применять магию.

— Если и двойник, то тоже с неслабыми способностями, — засмеялся Нор. — Вот черт! Он нажрался, поэтому плохо поддается контролю. Нет, вам ехать не нужно, он уже одевается и сейчас пойдет к выходу.

— Закругляемся, парни, — сказала девушка своей группе. — Он найден, поэтому едем в отдел и ждем.

После того как приехали, пришлось около часа ждать возвращения второй группы.

— Вот он, красавчик, — сказал Нор, подталкивая через порог мужчину лет тридцати с немного опухшим лицом.

Бывший под контролем Гершевич, казалось, засыпал на ходу.

— Провонял нам всю машину перегаром, — пожаловался Нор. — А ведь проветривали. Сейчас сниму контроль и сформирую протрезвляющее воздействие.

После того как Нор сделал все обещанное, Гершевича пришлось ловить. Он так рванулся к двери, что стоявшие рядом офицеры отреагировали с опозданием.

— Стойте! — остановила их Ольга. — Сейчас он придет сам. — Да, придется вами заняться. Никто не против того, чтобы ему увеличили силу и скорость? Вы тоже, Николай Иванович? Значит, пока мы не уехали на море, будем делать из вас суперменов. А вот и Роман Михайлович собственной персоной! Заходите, садитесь и не тряситесь так от страха. Если пообещаете больше не устраивать забегов по коридорам ФСБ, я вас отпущу. Нет, не совсем, просто сниму свой контроль. Ну что, не будете больше делать глупости?

Ужас в глазах Гершевича уступил место страху. Он ничего не сказал, только отрицательно мотнул головой.

— Послушайте меня внимательно! — сказала ему Ольга. — Мы не имеем никакого отношения к той личности, которая временно захватила ваше тело. И мы не собираемся отстранять вас от тела. Или вы будете с нами сотрудничать, или вместе с телом сядете лет на пять в тюрьму. Вас не будут обвинять в убийстве, достаточно других грехов.

— А тот, который приходил… — хрипло сказал Гершевич. — Он не вернется?

— Чтобы он смог вернуться, вы должны потерять сознание или допиться до поросячьего визга, — объяснила Ольга. — В прошлый раз он пришел, когда вас ударили по голове полицейской дубинкой. У вас, Роман Михайлович, есть не совсем обычные способности, которые его и привлекли. Вы ими не умеете пользоваться, а он умел. Вспомнили, как он управлял вашим приятелем? Вижу, что вспомнили. Именно поэтому вас не будут судить за убийства. Оно не ваших рук дело, вас просто использовали.

— Я вам нужен из‑за этих способностей?

— А из‑за чего еще центральному органу ФСБ может быть нужен махинатор вроде вас? — сказал Нор. — В другом качестве вы не интересны никому, кроме себя самого. Вам предлагается сделка. Или вы по решению суда отправитесь в тюрьму, или остаетесь на свободе и работаете с нами.

— Что я должен буду делать, и что получу взамен?

— Деловой подход, — сказала Ольга. — У вас нет ничего, кроме возможности управления силой, да и силы той кот наплакал. Мы увеличим силу и дадим знания. Будете настоящим магом на службе у правительства. А получать будете зарплату. Подозреваю, что вы просто не знаете, что это такое. Сколько ему будут платить, Николай Иванович?

— Тысяч семьдесят, — ответил Поляков. — Это максимум. Хотя возможны разного рода доплаты. Посмотрим, какая от него будет польза.

— Вы поняли, Роман? — спросила Ольга. — Вы уж извините, что я вас называю просто по имени, так короче. Деньги небольшие, особенно для такого уникального человека, как вы, но мы об этом еще поговорим. Пока же вы должны знать, что вам оставят деньги на всех ваших выявленных счетах.

— И как долго я буду на вас ишачить? — спросил уже пришедший в себя Гершевич.

— Я думаю, что до самой смерти, — сказал ему Нор. — Не беспокойтесь: похоронят вас за государственный счет.

— В таком случае я выбираю тюрьму, — сказал Гершевич. — Пять лет — это еще не вся жизнь.

— Большинство неверных решений люди принимают из‑за слабой информированности, — просветила его Ольга. — Вы в этом не исключение. Вы думаете, что лишитесь только рублевых счетов в банках России? Сильно заблуждаетесь. Я не могу читать чужих мыслей, а вот память — запросто. Для меня не составит труда узнать все, что нужно, по вашим счетам в зарубежных банках. Да и что такое деньги? Так, мелочь… Вы же умный человек, Роман! Неужели вы всерьез рассчитываете на то, что вас кто‑то отпустит?

— Тогда зачем мне вешать на уши лапшу, говоря о свободе? — побледнев, сказал он.

— Свобода — это осознанная необходимость, — пожала плечами Ольга. — Вы будете жить такой же жизнью, какой живут офицеры нашего отдела. И следить за вами никто не будет, это неприятное занятие мы поручим вам. Не поняли? Я поставлю в вашем мозгу программу, которая запретит вам предавать интересы государства. Как она работает, для вас пока неважно, главное, что вы не сможете сбежать, кому‑нибудь рассказать о своей работе или пренебречь служебным долгом. Да, у вас так же не получится использовать свои новые возможности в личных целях. Исключение только одно — защита вашей жизни. Поверьте, что следить за вами в этом случае нет никакой необходимости. Авансом я вам дам кое‑что прямо сейчас.

— Стоит ли? — выразил сомнение Поляков.

— Стоит, Николай Иванович, — заверила его Ольга. — Мне будет намного удобнее работать, а в случае чего это знание нетрудно стереть. Заодно я кое‑что поставила на тот случай, если он надумает бежать, а вы умудритесь его опять упустить. Все, уже скоро утро, и я страшно хочу спать. Мы едем домой, а Романа Михайловича тоже нужно куда‑то устроить. Потом созвонимся. Да, первый раз я вас всех обработала.

Когда они сели в машину службы безопасности Фадеева и отъехали от здания ФСБ, Ольга сказала водителю:

— Владимир, найди где можно на несколько минут остановиться, мне нужно поработать.

«Активировала ему способность мысленного общения? — мысленно спросил ее Нор. — Хочешь дополнить условия?»

«Да, — ответила Ольга. — Подключайся и ты. Здесь небольшое расстояние, так что твоих способностей хватит. Роман Михайлович! Я с вами говорю мысленно о том, что нежелательно знать остальным, поэтому ведите себя естественно и отвечайте про себя».

«Понял», — пришел мысленный ответ Гершевича.

«Я помогаю государству, но не забываю и о себе, — продолжила Ольга. — Я очень богатая женщина и не против того, чтобы поделиться своим богатством с теми, кто на меня работает. Вы меня поняли?»

«Так на кого мне придется работать? — спросил Гершевич. — На вас или на государство?»

«Слушайте внимательно. Всю текущую работу вы будете делать по указанию начальника отдела, но кое–какие задания могут быть и от меня. И за них я вам буду очень неплохо платить. И знаний я вам дам очень много и скажу, что можно использовать на службе, а что нет. В вас заложат две программы, запрещающие предательство, но моя будет приоритетной. Если вам поручат что‑либо, затрагивающее мои интересы, вам не придется этим заниматься. Если я разругаюсь с государством, у вас в голове останется только одна программа. Вы поняли?»

«А что тут понимать, — ответил он. — Вы хотите, чтобы я стал вашим человеком на государственной службе. Насколько вы богаты?»

«В первой сотне богачей России, — сказала Ольга. — Где‑то ближе к середине. Но я быстро продвигаюсь вверх по списку».

«Я согласен».

«Тогда на сегодня все, отдыхайте».

— Он обрадовался, — заметил Нор. — Ему претит терять свободу и вкалывать на государство, а вот на тебя он будет вкалывать с удовольствием, особенно если ему за это хорошо платить. Авантюрист. Хорошо, что не приплела меня.

— Ты будешь в договоре, — сказала Ольга. — А сейчас ему об этом знать ни к чему.

— Как мы и думали, все в отделе с радостью согласились на оптимизацию. Будем их привязывать на всю катушку?

— Я думаю, что им нужно дать максимум того, что сможем, поэтому поработаем вдвоем. Это сильно поможет в работе отдела, пригодится им в жизни и гарантирует дружбу с ребятами при любом сценарии развития наших отношений с государством.

— Когда планируете закончить строительство научного городка? — спросил Фадеев.

Он час назад вместе с Бортниковым прилетел в Ржев и сейчас находился в центральном офисе компании.

— В конце сентября, — сказал Субари. — Мы решили сделать Ржев сердцем корпорации, поэтому я стянул сюда строителей не только из Твери, но и из соседних областей. Собственных строительных материалов не хватает, и многое завозим по Волге. Помимо научного комплекса, рядом с военным городком строим городок для работников службы безопасности и охраны. Само здание центра корпорации будет готово к концу ноября. Ну и кое‑что приходится строить для города, но фактически все эти объекты строятся для наших людей. Город небольшой, а мы хотим увеличить его население на тридцать тысяч за один год. Естественно, что без нашей помощи сдохнут коммунальные службы.

— А что по людям? — спросил Виктор. — Я в курсе положения по рабочим, которых вербуем на кабельный завод. А что с остальными?

— Для научного центра подобрано больше сотни ученых и почти две сотни инженеров нужных нам специальностей. На первое время этого должно хватить, а позже доберем остальных. Правда, неизвестно, какой будет отсев… Прибор для Ольги сделаем, как и обещали, в сентябре. Теперь по службе безопасности и охране. Пока приняли на работу меньше сотни человек. Это в основном отставные силовики в возрасте до шестидесяти с нужным нам опытом. После оптимизации они создадут сердце будущей службы безопасности. Разработана система тестов, с помощью которых будем вести отсев. Для контроля надо будет привлечь Нора или Ольгу. К нашим начинаниям у многих большой интерес, поэтому я буду очень удивлен, если не обнаружим попыток внедрения.

— Сотни мало даже для службы безопасности, — сказал Виктор. — На них охрана научно–технического центра, здания корпорации, ее руководителей и членов их семей и контроль за охраной производства. Только для службы безопасности мы планировали не меньше трехсот человек, а на охрану режимных производств — еще тысячу.

— Жилье строим под запланированную численность, — сказал Субари. — Здание службы и тренировочный комплекс строятся даже с запасом. Людей ищем. А в охрану набираем тех, кто прошел службу в армии. После оптимизации и прогона по нашим полигонам с ними можно будет захватить Вашингтон. Надо только попросить Ольгу во время отдыха побеседовать с президентом насчет оружия и спецтехники. Большинство предприятий запланировано на выпуск военной продукции, так что основания у нас будут. Пусть, в конце концов, применит магию. Пока только мы помогаем государству, пора это менять.

— Что с кабельной продукцией? — спросил Игорь. — Укладываетесь в сроки?

— После того как кабельный завод вошел в компанию, выпуск нашей продукции увеличили в пять раз. Государству столько наших кабелей не нужно, поэтому все лишнее отправляем на экспорт, сначала, как и планировали, в Китай, но есть уже заказы из десятка стран. За год планируем удвоить производство и пока на этом остановиться.

— Есть что‑нибудь из новинок? — спросил Виктор. — Кто‑то мне грозился показать бомбу.

— Сейчас покажу, — засмеялся Субари. — Надень этот обруч. Не нужно застегивать. А теперь нажми кнопку и закрой глаза.

— Охренеть! — коротко высказался Фадеев. — Рассказывай!

— Это изделие «Око», — начал объяснять Субари. — Обычная, правда, очень маленькая и качественная ПЗС–матрица с оптикой, устройство обработки сигналов и магический интерфейс с передачей прямо в зрительный центр мозга. Изюминка в алгоритме обработки сигналов матрицы и способе передачи информации в мозг.

— С ума сошел? — спросил Игорь. — Гнать магию в ширпотреб!

— Не кипятись, — сказал Субари. — С кабелями никто не разобрался, а здесь и подавно не разберутся. Прибор сделан так, что его невозможно разобрать. При любом нарушении его целостности сгорает микросхема обработки сигналов и плавится крошечный кусочек полимера, который в нем есть. Даю стопроцентную гарантию, что по остаткам никто ничего не определит. Причем система уничтожения работает от встроенного аккумулятора, который постоянно заряжается от другого, закрепленного на обруче. Разряжается до безопасных значений через десять лет хранения. А через десять лет мы на другие государства сможем смотреть сквозь пальцы. В мире сорок миллионов слепых и четверть миллиарда людей с очень слабым зрением, а мы не будем ни с кого драть три шкуры. Прибор будет очень доступный, а то что никто не сможет понять, как он работает… В конце концов, это их проблемы.

— А почему изображение черно–белое и не объемное? — спросил Виктор.

— Как мед — так и ложкой, — сказал Субари. — Можно сделать цвет и объем, но будет в десять раз дороже и мало кому по карману. Как качество?

— Качество хорошее, — ответил Виктор. — Можно нормально читать книгу. А как фокусировать?

— У него большая глубина резкости, — сказал Субари, — но при необходимости резкость можно подстроить. Просто наморщи лоб.

— Ох и шуму будет… — сказал Игорь. — С одной стороны, шум — вещь полезная. Мы с вами не будем тратиться на рекламу: и так все, что производим, скоро будут отрывать с руками. С другой — будет много воплей, особенно на Западе. И нужно будет подумать о том, что делать с выловленными шпионами. В России для них тюрем точно не хватит.

— Это еще не шум, — успокоил его Субари. — Шум начнется, когда будем выпускать генераторы. Мы сразу знали, что крепко тряхнем этот мир. Ладно, я вам кое‑что рассказал и еще многое покажу. Поделитесь и вы, как дела с экспансией?

— Накрылась экспансия, — сказал Виктор. — Понятно, что для ваших соотечественников это не смертельно, но мы получим отсрочку. На днях будут захвачены три сотни агентов.

— Хорошо кто‑то поработал, — сказал Субари. — Вот что значит маг! Только если у Ольги все получится, этому кому‑то не позавидуешь. Я бы на его месте не ушел обратно, даже если отпустят. Он ездил по больницам? Онкология?

— Да, все идут по пути наименьшего сопротивления, — кивнул Виктор. — Ваши доры в этом не исключение. И они наверняка думают, что здесь о вас никто не знает, иначе действовали бы осторожней.

— В следующий раз они так не подставятся, — сказал Игорь. — Кстати, к вопросу о шуме. Представляете, какой поднимется шум, когда разом выздоровеют три сотни тяжелых онкобольных? ФСБ попробует все замять, но вряд ли это у них получится.

— А как насчет того, чтобы поделиться трофеями?

— Пока молчание, — ответил Виктор. — Если не пойдут на уступки, придется действовать по–другому. Это может опять испортить отношение Ольги с правящей верхушкой, но ставки очень велики. Если бы у нас уже была полноценная служба, можно было бы обойтись без государства. Мы вынуждено сделали им шикарный подарок и вправе рассчитывать на ответную любезность. Вот если ее не последует, будем менять правила игры. Для этого Ольге в Москве потребуются свои люди, которые пока не засвечены. Подготовьте десяток таких, которые не вызывают сомнений, а я обеспечу их квартирами и транспортом. И добавьте к ним еще шестерых. Этих поселим в нашей гостинице и используем для круглосуточной охраны ребят на выездах. И не тяните, им еще делать оптимизацию.

— Немного все это не вовремя, — сказал Игорь. — И служба еще не готова, и корпорации формально не существует. Рано нам еще ссориться с правительством, могут качественно настучать по голове. Ольга повязала президента с премьером, но это не единственные игроки. Может быть, пока не стоит обострять отношения? Время работает на нас.

— Я поговорю с Ольгой, — пообещал Виктор. — От нее слишком много зависит, а она, несмотря на весь свой ум, во многом человек настроения. Она взрослеет и освобождается от свойственных ее возрасту недостатков, но это процесс идет медленней, чем хотелось бы.

— Дело не только в этом, — сказал Игорь. — Все молодые маги, особенно сильные, страдают излишней самоуверенностью. Человек — это не только ум, но и эмоции. И в этом их слабость. А Ольга к тому же еще женщина, что тоже сказывается на психической устойчивости. И она слишком быстро росла. В мире Нора ученик становится сильным магом после двадцати лет учебы, да и то только в том случае, если учитель к нему расположен. А потом еще нужно десять лет изучать в Академии высшую магию. У нас сильных магов обучают пять лет по специальной методике при постоянном контроле. А Ольга все получила меньше чем за год! Отсюда все ее выходки. И это ее еще сдерживает Нор. Но нам с вами не из кого выбирать, поэтому давайте подумаем, как можно решить ситуацию с дорами, не подставляя Ольгу. Я уверен, что с нами не будут делиться захваченными специалистами.

 

Глава 29

— Кажется, придумала! — сказала Ольга, чертившая на бумаге какую‑то сложную схему.

— И что означают эти каракули? — пошутил Нор.

— Они означают, что теперь я смогу любого человека, у которого есть сила, посадить на цепь до самой смерти! Конечно, сажать буду только таких, как Гершевич. Смотри, вот это отложенное воздействие, которое связывает его жизнь с какими‑то условиями. Но проходит несколько лет, и оно убирается мозгом, скажем, вот сюда, и вся привязка исчезает. У обычного человека с этим нельзя ничего сделать, только обновить воздействие, а если ты это по какой‑то причине не сделаешь, то потеряешь контроль. А вот с магом все интересней.

— Хочешь заставить его самого обновлять привязку, — догадался Нор.

— Конечно! Этих отложенных воздействий можно запихнуть в голову сколько угодно. Вот второе воздействие и будет через какое‑то время все записывать еще раз. Причем никто, кроме меня, не сможет убрать эту привязку: человек просто умрет.

— Не слишком ли? — спросил Нор. — Мало ли кто может попытаться влезть ему в голову и снять твой блок.

— В отношении Гершевича ничего не слишком, — возразила Ольга. — Я хочу вылепить из него мага, который будет в три раза сильнее тебя. И знаниями щедро поделюсь. Понятно, что на многом при работе на государство будет стоять запрет. Ладно, уговорил. Я ему поставлю воздействие не на смерть, а на стирание в памяти всего того, что с ним будет после постановки блока. Потеряет память нескольких лет жизни вместе со всеми магическими премудростями, но жить будет. А иначе нельзя. Представь, что мы с тобой разругались с государством, а потом погибли или куда‑нибудь умотали, например, в твой мир. Сначала у Романа перестает работать привязка к государству, а с нашим исчезновением — и к нам. И кого получаем на выходе? Высшего мага, у которого нет никаких ограничений, и которому плевать на всех, кроме себя дорогого. Представляешь, сколько он может наворотить, пока не убьют?

— Сложная получится привязка, — сказал Нор. — Я бы ее, наверное, не потянул. Какой интервал времени хочешь взять?

— Возьму год, — ответила Ольга. — Проще, и с гарантией.

— Молодежь, мы уезжаем, — заглянула в комнату Саша. — Завтрак вам на столе.

— Спасибо, — сказал Нор. — Президент в Москве?

— Пока в Москве, — ответила она. — А зачем он вам нужен?

— Надо ему передать, что мы поедем отдыхать в июле, — сказала Ольга. — Планируем на весь месяц, а там как получится. Если у него не будет возможности нас принять, пусть скажет. Мы прекрасно отдохнем сами.

После того как они позавтракали, Нор позвонил Полякову и поинтересовался, когда тот будет в отделе.

— Когда вам будет нужно, тогда и приеду, — сказал полковник. — Но, вообще‑то, собирался через два часа. А вы уже отдохнули?

— Тогда мы тоже приедем через два часа, — сказал Нор.

— Позвонить, чтобы Гершевича к этому времени доставили в отдел? — спросил полковник.

— Нет, Николай Иванович, — ответил Нор. — Пока нам нужны только вы. Нужно поговорить, а от результатов разговора будет зависеть все остальное… Ну что, — сказал он, разорвав связь, — готова взять за жабры родное ФСБ?

— Я их не за жабры возьму, а за то, что болтается ниже! — сердито сказала Ольга. — Виктор звонил и просил не обострять отношения с государством, я и не буду. Но и дойной коровой для них работать не собираюсь. Если не пойдут на уступки, придется преподать маленький урок. Но я думаю, что они согласятся. Вот только дадут ли обещанное, когда нужно будет рассчитываться? Но если меня попробуют обмануть, будут все основания действовать, исходя только из своих собственных интересов!

Разговор с Поляковым состоялся в его кабинете. Полковник внешне держался спокойно, но на самом деле сильно нервничал.

— Разговор будет записываться? — спросила Ольга. — Если запись выключена, я бы советовала ее включить. Руководству лучше будет послушать ее, чем ваш пересказ.

— Запись включена, — сказал Поляков. — Можете говорить.

— Николай Иванович, мы с вами работаем уже давно, — сказала Ольга. — Вы можете вспомнить хоть один случай, когда я чего‑то не сделала или нарушила свои обещания? Не можете? Вот и я не могу. Я все добросовестно выполняла, ничего не получая взамен. Правда, мне выплачивали какую‑то зарплату, но она мне была не нужна. Могу эти деньги вернуть в любой момент с процентами. Хочу задать вопрос. Вот дрессировщик работает с тиграми. Для него тигр — это опасный, но полезный зверь. Этот зверь его просто кормит. А что случится, если сам дрессировщик перестанет кормить своих тигров? Долго они для него будут работать просто так? Не усматриваете в моем примере никаких аналогий?

— Допустим, — кивнул полковник. — Чего вы хотите?

— Я уже сказала, что мне нужно. С нашей помощью вы смогли, пусть только на время, пресечь вторжение пришельцев. Я вам в любом случае помогу запереть их в телах бывших больных. Это слишком серьезно и важно для всех, чтобы мы становились в позу и что‑то требовали. Но если нам не дадут выбрать среди них тех, кто нам нужен, на этом наше сотрудничество и закончится. Меня уже подставили один раз, если подставите еще, можете на меня больше не рассчитывать.

— Прошлый раз разговор шел об одном агенте, — напомнил полковник.

— Если вы будете тянуть время, я не возьму у вас вообще никого! — сердито сказала Ольга. — Но и вы из своей добычи ничего не выжмите!

— Поясните, — попросил Поляков.

— Ваше руководство, Николай Иванович, до сих пор не понимает, с кем имеет дело! А во всем виноваты мои доброжелательность и бескорыстие! Хотите объяснений? Пожалуйста! Когда я каждому агенту буду ставить запрет на возврат, заодно поставлю запрет на разглашение любых научно–технических знаний! Для них болтовня с вами будет равносильна смерти. Поэтому получите три сотни заключенных, годных разве что работать на лесоповале! А без меня вы вообще никого не возьмете. Все доры моментально разбегутся, а наши противники не понесут никаких потерь и возьмутся за прежнее уже с учетом полученного опыта и понимания того, что вы о них знаете. То же самое и с Гершевичем! Без меня он для вас совершенно бесполезен, а я не собираюсь делать для вас сильного мага просто так. Я не дура, как, может быть, полагает кое‑кто наверху. Не хотите иметь своих магов, можете ограничиться Малевичем.

— Что мог бы делать Гершевич? — спросил Поляков.

— Многое, — ответила Ольга. — Он в три раза сильнее Нора, поэтому я могу его научить почти всему тому, что знаю сама. Он не сможет ставить отложенные воздействия, работать на расстоянии по образу и обучать других магов. Зато сможет лечить почти любые болезни, подчинять три десятка человек, просматривать память, ну и многое другое. Кое–чего не дам специально и внесу табу на себя и свое окружение, так что против нас его можете не направлять. И учтите, что это не последний человек с большими способностями, должны быть и другие.

— Понятно, — мрачно сказал Поляков. — Делаете все, чтобы без вас не могли обойтись.

— А вы бы поступили иначе? — спросила Ольга. — Дорогой Николай Иванович! Я только и делаю, что демонстрирую свою полезность и желание с вами работать! Более того, я не просто полезна, я незаменима! Кто‑то из друзей сказал, что я такая единственная на всю планету! И вам нужно не ссориться со мной, а благодарить бога за то, что я появилась здесь, а не в Америке. И корпорация, которая со временем изменит соотношение сил в мире в пользу России, без меня не заработает. И в связке тигр — укротитель тигром являюсь не я, а государство! Не вам меня нужно бояться, а мне опасаться, что вы не выполните свои обещания, а то и вовсе решите от меня избавиться! И если мои условия будут приняты, об этом мне должны сказать не вы, а по крайней мере ваш директор, чтобы потом никто не мог сказать, что ваши слова — это обещания какого‑то полковника и ничего больше!

— А если вам пообещает он, а потом все отыграют обратно?

— Я бы такое делать никому не советовала, — сузила глаза Ольга, — тем более, вашему директору. Он знает, почему. Я ведь могу просто взять обещанное. Магия — это сила, и вам она не принадлежит. Как и любая другая сила, она может стать источником опасности или принести благо. Так вот вам, чтобы пользоваться ее благами, нужно всего–навсего считаться со мной и моими интересами. В ваших силах меня банально грохнуть. И что будет в итоге? Вы останетесь один на один с экспансией доров и проиграете свой мир! И потому, что не будете иметь магической поддержки, и из‑за того, что без меня корпорация вам не помощник! Причем первый удар, когда немного укрепятся, доры нанесут по верхушке государства!

— Почему такой вывод? — спросил Поляков.

— А вы подумайте сами. Россия потенциально самая сильная страна мира. Навести в ней порядок, убрав тех, кто по заказу наших врагов или по собственной глупости этому мешают, и подтолкнуть науку и технику, а способных людей, территории и ресурсов у нас больше, чем у других. Первым делом доры начнут создавать свой научный центр, причем они это сделают быстрее нас. Нам нужно набрать и обучить нужных специалистов, а у них этих специалистов пруд пруди, для них нужны только тела. А создав центр, они быстро наделают техники, которая позволяет каждому человеку стать магом. И что тогда? Самое логичное — это захватить руководство страной, подчинив всю нашу верхушку. Тела они не займут, но марионеток наделают. Понравится такая перспектива нашей элите? Чем богаче или влиятельнее человек, тем у него больше шансов оказаться в числе первоочередных целей. Наверное, многие эту угрозу до сих пор воспринимают, как бред. Возможно, массовое выздоровление обреченных на смерть людей, из которых получится толпа инопланетян, прочистит кое–кому мозги. И это не единственная опасность. Из мира моего мужа могут заявиться маги в собственных телах. Причем вряд ли пришлют слабых придурков вроде того, который уже был. И о нас они будут знать достаточно. Я не говорю, что вы без меня ничего не сможете сделать. Наверное, сможете, но кровью умоетесь. И где гарантия того, что никто из них не подберется к руководству? Помните о моей возможности работать по фотографии? А там ведь тоже могут быть сильные маги. Сложно им будет достать фотографию президента? Так стоит ли со мной ссориться или тем более пытаться убрать? Ваша организация должна стоять на страже безопасности государства, а я ваше оружие! А оружие положено чистить, смазывать и заряжать. Иначе в нужный момент не выстрелит или разорвется и вышибет мозги. Вы должны мне помогать и доверять, а вы что делаете? В общем, я уже сказала достаточно и больше не буду никого ни в чем убеждать. Не захотят со мной работать, и не надо! Вам от меня вреда ждать не стоит, но и помощи не дождетесь.

— Ну как тебе это платье? — спросила Светлана, повернув зеркало к Вике. — Немного великовато, но сегодня же приедут мастера…

— Вы закончили вертеться перед зеркалом? — прервал ее женский голос.

Повернувшись, девушки увидели красивую молодую женщину, которая сидела на диване и с любопытством смотрела на Вику.

— Кто вы? — на правах хозяйки спросила Светлана. — Тоже богиня?

— Ты меня уже видела немного в другом облике, — ответила незнакомка. — Я Гарла. Сядьте обе, нам надо поговорить. Ты выполнила условие и влюбилась, поэтому сейчас отправишься в свой мир.

— У меня через два дня свадьба! — возмутилась Светлана. — До нее я никуда не пойду! Да и потом должна быть дома! Здесь у нас черт–те что творится, а муж будет думать не о королевстве, а обо мне!

— Я ведь могу применить силу, — напомнила богиня.

— Применяйте! — зло сказала Светлана. — Ну забросите вы меня обратно на Землю, дальше‑то что? Думаете, я вам, как ишак, пойду за сеном перед мордой? Если хотите, чтобы я вам помогала, должны со мной считаться! Иначе много я вам наработаю!

— А ты с норовом, — задумчиво сказала богиня. — Ни одна женщина этого мира не смогла бы себе позволить так со мной говорить. Но в твоих словах есть смысл. Недолго я могу подождать. А теперь говори, что у вас здесь произошло?

— Вы же богиня! Вам положено все знать, — удивилась девушка.

— Все не знают и боги, — ответила та. — У меня есть свои возможности все узнать, но проще услышать от тебя.

— Наместник Агус совершил покушение на королевскую семью, — начала рассказывать Светлана. — Покушение провалилось, и он сбежал в свою провинцию. В заговоре были глава магистрата и капитан городской стражи. Они должны были убить наместника Варгома и передать провинцию Агусу.

— Понятно, — сказала богиня. — Имея две провинции, Агус мог захватить и третью и дать начало новой королевской династии. Простой, но действенный план. И кто этому помешал?

— Вика помешала, — объяснила Светлана. — Она из моего мира…

— Это я уже поняла по ее мордашке, — сказала богиня. — А перебросил тебя сюда… точно, опять он! Тогда непонятно, почему ты помешала его планам. Выкладывай все!

— А что выкладывать? — не поняла Вика.

— Рассказывай все, что с тобой приключилось! Так понятно? — рассердилась богиня.

— Понятно. И незачем так на меня орать! — ответила девушка и начала рассказывать обо всем, начиная с ухода подлеца Дениса к шлюхе Валентине.

Когда она дошла до прибытия королевской семьи в замок наместника Варгома, Гарла ее прервала.

— Очень интересно, — сказала она со странным выражением глядя на Светлану. — А ты что у меня прихватила? Говори смело, не отберу.

— Порез зажил на глазах, — ответила она, зная, что врать бесполезно, — и вылечила жену наместника прикосновением рук. А со стражей в воротах я дралась до того, как вы забрались в мою голову, так что пока не знаю, как могу драться сейчас. Но вряд ли так же хорошо, как Вика.

— Ты права, — сказала богиня. — В моем ведении любовь, а не драки. А вот бог, который перенес тебя, девочка, у нас специализируется на драках. Вот ты у него это умение и подцепила. Интересное у вас племя. Сила бога включает в себя три составляющие. Это присущая его истинному телу божественная сила, которую питают наши верующие, магическая сила, и часть древнего наследия, поделенная на заре времен. Почему‑то люди вашего мира, когда к вам лезешь в голову, получают частицу силы нашего тела и какие‑то знания. Никогда не сталкивалась ни с чем подобным, но способность удивительная и в чем‑то даже полезная. Из вас любой бог может, не напрягаясь, создать себе тех, кто станет его именем править в этом мире, вознося его к вершинам преклонения.

— А для чего вам это? — не поняла Вика. — Какая разница, сколько людей в тебя верит?

— Не верит, а преклоняется, — поправила ее богиня. — Разница есть. Наше соперничество — это и есть наша жизнь. Кроме того, изначально мы все равны, разница лишь в силе, которую нам дают люди. Эта борьба за людей идет уже не одну тысячу лет. В этом мире существуют два континента, и оба заселены людьми. На другом континенте, о котором здесь никто не знает, два века назад победил Ардес. Там сейчас повсюду войны и мятежи. Когда звенят мечи, и рекой льется кровь, нет места ни любви, ни торговле, ни искусству. Повсюду строят храмы в честь бога войны, часто разбирая для этих целей храмы других богов. Теперь он хочет и здесь устроить то же самое.

— А разве здесь не бывает войн? — спросила Светлана. — Я пока не интересовалась здешней историей.

— Куда тебе интересоваться историей с таким женихом, — усмехнулась богиня. — Когда я к тебе подключилась, потом долго приходила в себя.

— Как же можно… — покраснела девушка.

— Мне можно, — успокоила ее Гарла. — Забыла, кто я? Да, насчет войн. Войны здесь бывают, но не очень кровопролитные, и длятся они недолго. Чаще всего ограничиваются драками на границе, при этом, если есть проигравший, он откупается золотом. Мирное население страдает редко. Понятно, что Ардесу молятся, но не больше, чем другим богам. А теперь он решил ввергнуть в хаос и это королевство. Если наместники Ортана сойдутся со своими армиями в борьбе за власть, его соседи не упустят случая урвать себе его земли, а такой дележ миром не пройдет. У этого плана есть только одно слабое место — это северное королевство Заргов. Эта вотчина бога торговли Олта не по зубам даже империи, причем, если не дать повода, сами они драку не начнут. Боюсь, что Ардес полез в ваш мир именно для того, чтобы найти людей и средства, которые помогут организовать такой повод.

— И чем все закончится? — спросила Светлана.

— По его плану все должно закончиться общей свалкой, — пояснила Гарла. — Это его победа и конец игре.

— А как же вы? — спросила Вика.

— Тут есть варианты, — задумалась богиня. — Ардес уже давно не тот, каким он был несколько тысяч лет назад, когда мы поровну делили свое наследие. Истаяли в тысячелетиях дружба и все то, что нас когда‑то связывало, а игра в соперничество стала образом жизни. Иногда я даже начинаю сомневаться в его рассудке. Поэтому не вижу ничего невозможного в том, что он, захватив этот мир, попытается уничтожить всех нас и завладеть нашей силой. Я, конечно, постараюсь разрушить его планы, но если это не получится, наверное, уйду в ваш мир. Я могу перенести туда все, что составляет мою силу, и, не тратя ее на соперничество, перекрыть возможность проникновения к вам других.

— Как‑то это несерьезно, — нерешительно сказала Светлана. — Соперничество богов, храмы и все остальное. Как‑то по–детски, что ли.

— Когда запылает Сорн, и рухнут стены этого замка, а тебя мимо мертвого мужа за волосы потащит насильник, для тебя все станет очень серьезно, — насмешливо сказала Гарла. — Я понимаю, почему у тебя такое отношение к богам. Из твоей памяти видно, что ты и в своих богов никогда не верила, а мы, с твоей точки зрения, вообще не боги, а какие‑то божки. Мир не создавали, людей ничему не учим и заняты только своими сварами. Посмотри по–другому. Мы неотъемлемая часть этого мира, от нас зависят судьбы миллионов людей. Если смотреть с этой точки зрения, все выглядит уже не так смешно. Взгляни на свой мир. Вы ушли в развитии намного дальше здешнего человечества, а все равно очень многие крестят лбы и молятся на Коране, хотя никто из них не видел ни Христа, ни Аллаха. Почему ты думаешь, что никто из них не станет молиться мне? По–моему, любовь — это то, чего не хватает вашему миру.

— Может быть, — согласилась Светлана. — Но для чего вы нам все это рассказываете и объясняете? Для богини простые девушки — это…

— Вы не такие уж простые, — перебила ее Гарла. — Я часто общаюсь кое с кем из смертных. Общение необходимо и богам, а друг с другом мы встречаемся крайне редко. И потом я рассчитываю на вашу помощь. Мне нужно узнать, что именно потребуется Ардесу в вашем мире и связаться с теми, кто ему это должен достать. Я смогу предложить им много больше, чем дал он. Ну и мне у вас кое‑что потребуется. Понятно, что вы тоже получите награду.

— А можно задать вопрос? — спросила Светлана.

— Конечно, можно, — ответила Гарла. — Для того и беседа.

— Я хочу узнать, смогу ли иметь ребенка от своего мужа.

— Теперь сможешь, — усмехнулась богиня. — Ваши виды несовместимы, но ты у меня прихватила божественную искру. Если будешь мне верно служить, я раздую эту искру и научу, как ею пользоваться. Магия — это один из видов энергии, которым человек может мысленно управлять. Наша божественность — это совершенно другой вид энергии, но им точно так же можно оперировать, как и магией. С ее помощью ты сможешь зачать от кого угодно. Ребенок будет развиваться по твоей основе, но с учетом наследственных признаков отца.

— А мне можно раздуть? — спросила Вика. — А то этот Ардес сказал, что скоро все израсходуется.

— Могу научить, как пользоваться, — ответила Гарла. — Это против правил, но вы сами не предусмотрены правилами. И потом Ардес заигрался и сам их нарушил. А раздуть я тебе ничего не могу, это тебе нужно просить его. Он тебя обещал использовать? Не красней, он имел в виду совсем другое. Хотя и это может, поэтому не стоит называть его импотентом. Если появится и прикажет идти в твой мир — иди, но попроси увеличить силу. Иначе, мол, никак! Это в его интересах, да и сделать легко. Я тебе дам камни и научу, как ими пользоваться. И договоритесь заранее, где вы сможете встретиться в своем мире. Да, Светлане я с собой дам золота, а ты проси его у Ардеса.

— Я с него потребую золото за разбитую тачку, — сказала Вика, — иначе отец меня убьет. А что за камни?

— Обычные изумруды, — ответила Богиня. — В них закачено много божественной силы, которая питает маяк. Достаточно крепко сжать такой камень, чтобы я узнала, где вы, и организовала переход. Только не перепутай мои изумруды с камнями Ардеса, а то попадешь не ко мне, а к нему.

— Что скажешь по поводу записи? — спросил президент.

— С Ольгой можно либо сотрудничать, либо ее убрать, причем как можно быстрее, — сказал председатель правительства. — Но мы с тобой ее убрать не можем, да и последствия такой акции могут быть очень печальными, если правда все, что она говорила.

— Похоже, что правда, — сказал президент. — Я читал подборку, которую для меня подготовил Бортенев. — Экспансия доров — это не фикция. И Ольга права: мы с тобой — очевидные цели для управления, а у нас для противодействия нет ни магов, ни технических средств. Шум из‑за больных уже начался. Его пытаются придавить, но от этих попыток мало толку. Больше трехсот одновременных исцелений в девяти онкологических центрах — это слишком много. И журналисты о многом сумели разнюхать. И опять без Ольги ничего не удастся сделать.

— Пообещать и не дать? — предложил глава правительства.

— Она настроена решительно, — возразил президент. — Кто ей будет врать, ты? Или подставим Бортенева? Так он, наверное, подаст в отставку. Вранье уже можно считать нанесением вреда, а ведь его судьба связана с нашей. Скорее всего, она не доведет процесс до конца, но я и начала не хочу. Думаю, что если возьмут триста агентов, то нескольких можно будет отдать в корпорацию с условием, что выжмут все, что им нужно, и вернут. Да и вообще нужно продемонстрировать свою готовность к сотрудничеству. Если к тому, что уже натворили с этими записями, добавится что‑нибудь еще, Ольга для нас будет потеряна. Несмотря на всю свою силу, она, по сути, еще девчонка. Как с ней поступим, так она в дальнейшем будет поступать с нами. А уничтожать ее нельзя. Даже если бы она не повязала нас по рукам и ногам, я бы все равно не стал этого делать. Никто не режет курицу, несущую золотые яйца, если она не пытается выклевать глаза, а у Ольги с этим все нормально. Специалисты изучили всю ее жизнь и сделали вывод, что она очень порядочная и обязательная девушка, получившая от отца патриотическое воспитание. Это не гарантия того, что она не полезет во власть, но при честном партнерстве неприятности с ее стороны будут минимальными. А вот возможная польза просто не поддается оценке. А теперь она еще предлагает делать для нас магов.

— Которых сама же будет контролировать, — заметил председатель правительства. — Хотя она может работать на очень небольшом расстоянии, поэтому если увезти ее магов подальше, не будет никакого контроля. Против нее их, конечно, не используешь, но у нас достаточно и других целей. Ладно, с Ольгой все ясно. Ей нужно пойти навстречу. А вот что делать с ее корпорацией? Я говорю не о том, чтобы их придавить, наоборот. Полностью мы этого рождающегося монстра под контроль не возьмем, но можно поучаствовать в его рождении. У нас с тобой не то положение, чтобы заниматься бизнесом, но так будет не всегда. А пока наши интересы могли бы представлять другие люди. Фадеев и компания не испытывают недостатка в средствах, но ведь и наша поддержка чего‑нибудь стоит. Я думаю, что об этом нужно говорить не с самим Фадеевым и не с его инопланетными компаньонами, а с Ольгой. Она собирается на твою сочинскую дачу? Наверняка за время их отдыха ты туда подъедешь. Я тоже хочу сделать то же самое, так что сообщи, когда соберешься. С Ольгой и ее мужем нужно налаживать неформальные отношения. Если верны выводы психологов, то стоит нам с тобой с ней подружиться, и она обязательно уберет свои привязки. Если сильного человека нельзя убрать или подчинить, его нужно вводить в свой круг. Заодно ее нужно немного поучить жизни. Такая сила не должна сочетаться с наивностью.

— Дверь незапертая… — растерянно сказала Ольга, вставив ключ.

— За дверью никого нет, — сказал Нор. — В квартире тоже никого, кроме Машки и воронов. Вот ведь сволочь! Кот куда‑то смылся!

Не доверяя сканированию, обыскали квартиру, но Уголька нигде не было.

— Ребята! — позвонила охране Ольга. — У нас исчез кот. Не пробегал?

— Нет, Ольга Егоровна, — ответили ей. — Кота не видели. Вот чья‑то собака выскочила на улицу, да так быстро, что чуть не сбила жильца из пятьдесят первой квартиры. Мы смотрели запись, так на ней смазанное изображение.

— Смотрим, что пропало! — сказала Ольга. — И как не додумались, что он может открыть дверь изнутри!

— Подожди, — остановил ее Нор. — Сейчас я посмотрю память Машки. Она любопытная и повсюду за ним шастает. Так, он взял деньги из шкатулки. Сколько там было?

— Думаешь, я знаю? — Ольга чуть не плакала. — Я уже забыла, когда их считала!

— Быстро успокойся! — приказал Нор. — Или тебя успокаивать магией? Садись и ищи по образу. Если никуда не уехал на транспорте, далеко не ушел. Представляешь, какую бы толпу собрало это чудо?

— Так… — сосредоточилась Ольга. — Есть отклик. Он в каком‑то помещении, где полно народа… Сам не выйдет, просто не выпустят. Да и вообще эта сволочь играет! Наверняка это интернет–кафе или клуб. Быстро едем!

Быстро не получилось. Пришлось раз пять останавливаться и «брать пеленг». Когда приехали, Нор только присвистнул. Мало того что перед входом в клуб собралась толпа народа, здесь уже были люди с камерами.

— Подгоняй машину ближе к толпе, — скомандовала Ольга шоферу. — Нор, работаем вдвоем. Внушаем страх и разгоняем. Да, тем, у кого увидишь камеры, давай установку все стереть. Память всем подчистить не получится, вон еще бегут! Начали!

Толпа перед входом заволновалась, раздались испуганные крики, и люди побежали.

— Только бы никого не подавили! — сказал Нор.

— Я почувствую и приму меры! — одернула его Ольга. — Работай по камерам, я одна не успеваю! Шугани дальних, а то они прутся сюда.

Через несколько минут у входа в интернет–клуб никого не осталось, но в самом клубе еще находилось с полсотни людей, на которых насланная Ольгой жуть не подействовала из‑за большого расстояния. Они всех, включая сидящего за компьютером кота, превратили в статуи.

— Оля, им нельзя стирать память, — безнадежно сказал Нор. — Будет еще хуже! Об этом паразите все равно узнают, и все записи не уничтожат, а если к этому еще добавить массовую амнезию…

— Берем его и сматываемся, — решила Ольга. — Ведь хотела его отдать президенту! Смотри, сколько он натащил денег!

На столе рядом с клавиатурой валялись пятисотрублевые банкноты. На глаз здесь было тысяч пять. Нор взвалил весящего больше пятидесяти килограммов кота на плечо и понес к выходу. Ольга двинулась следом за ним, но притормозила, заметив перед входом глазок камеры.

— Грузи его в машину, а я сейчас! — крикнула она мужу. — И прикрывай лицо, а то снимут издали.

Она быстро разыскала в застывшей толпе работника клуба и привела его в чувство.

— Отвечай быстро! — приказала она. — Камера работает?

— Обе работают, — ответил он. — А что?

— Сможешь стереть записи? — спросила она.

— Без проблем. Мы их и так каждый день трем.

— Три сейчас при мне за весь день! — приказала она. — Видишь деньги? Это твои, только шевелись!

— Это я мигом, — повеселел он. — А где кот?

— Не было никакого кота, — сказала она. — Это не кот, а коллективный глюк. Быстрее можешь?

— Да уже все. И файлы стер, и запись с камер отключил. Гони бабки.

— Сам собирай, — сказала Ольга. — Все? Теперь засунь в карманы.

«Заморозив» парня, она почистила ему память и, прикрывая руками лицо, выбежала из клуба. Предосторожность оказалась нелишней. Не решавшиеся приблизиться люди снимали суету вокруг клуба с безопасного расстояния.

— Уезжаем! — сказала Ольга. — Все записи с камер стерты.

— Номера машины мы тоже заменили, — сказал ей один из двух охранников. Меня засняли и не один раз. Когда вернемся, сразу же проведем замену. А мне придется на время уехать из Москвы.

Кота повезли не домой, а на ту квартиру, которую купили для парней. Машину подогнали к подъезду, отвели глаза двум прохожим и пронесли Уголька, прикрыв его пиджаком одного из охранников.

— Компьютеров здесь пока нет, — сказала Ольга. — А то с него станется через Интернет объявить себя узником совести. И один из замков не откроешь изнутри без ключа. Вот сволочь! Валентин, вам все‑таки придется с ним посидеть, пока мы не решим, куда его лучше пристроить. А то ему может прийти в башку идея спуститься по балконам на второй этаж и спрыгнуть на газон. Второй раз я его ловить не стану, просто придушу! А сейчас он очнется и расскажет о том, чего ему не хватало дома.

Очнувшийся кот не испытывал никакой радости по поводу своего спасения. Скорее, наоборот, ему было неприятно видеть «родителей». Разговаривал он неохотно, но Ольга не церемонилась и узнала, что план побега был разработан месяц назад, а клуб он нашел по Интернету. Маршрут разработал, пользуясь интернет–картами Москвы, а бежал так быстро, что прохожие просто не успевали рассмотреть, что же это пронеслось мимо. А если кто‑то успевал, он просто не верил своим глазам. Перед клубом непривычный к таким забегам кот выдохся и пошел шагом. С этого момента и начала собираться толпа. Зайдя внутрь, он просто высадил из‑за компьютера одного из игроков.

— Возьми, сколько надо, — сказал он ошарашенному юноше и бросил на стол деньги.

— И на что ты рассчитывал? — спросил Нор. — На место в зоопарке?

— Надоело все! — сказал Уголек. — Зачем разум? Мне он не нужен. Верните все назад!

 

Глава 30

— Что это за позорище? — неодобрительно спросила богиня, рассматривая брюки Вики.

— И вовсе не позорище, а очень даже красиво! — обиделась девушка. — У меня никогда не было таких классных брюк. Знаете, сколько мастер с нас за них содрал?

— Догадываюсь, — Гарла села на диван и перевела взгляд на Светлану. — Надеюсь, ты себе такое не шила?

— У меня есть джинсы, — ответила Светлана, — в них и уйду. Память вы у меня просмотрели, поэтому должны понимать, что в таких платьях, какие здесь носят, у нас никто уже давно не ходит. Если Вика со своими юбками появится на улице в Москве, соберет толпу, и всем глаза не отведет, тем более с ее силами.

— Не понимаю, почему вы прицепились к моим брюкам, — сказала Вика. — Красиво и удобно. Даже если бы здесь были дамские седла, я бы все равно в своем платье не забралась на лошадь, а в брюках и в мужское усядусь без посторонней помощи. Приятно, конечно, когда мужчины носят на руках, а если их не будет? Идти пешком, держась за хвост кобылы? И далеко я в своем платье уйду? На мне была мини–юбка, и ту кустами изодрало, а в вашем платье я бы там намертво застряла!

— Ладно, — недовольно сказала богиня. — Носи, что хочешь. Я запрещала женщинам штаны, но это было очень давно, и моего запрета уже не помнят, хотя штанов по–прежнему никто не носит.

— Значит, я буду первая!

— Тебя маг всему научил, о чем я говорила? — не желая спорить с ершистой девчонкой, спросила Гарла. — Это хорошо. Держи мешочек с камнями, их там десять штук. Два изумруда оставишь себе, а с остальными отправишь мне женщин, о которых мы говорили. И не задерживайся, сегодня же уезжай к своему барону. Если Ардес припрется за тобой сюда и увидит твою подругу, сразу поймет, что она с Земли. Догадываешься, чем это для нее может кончиться? Он уверен, что, кроме него, никто из нас о Земле не знает, вот пусть и дальше так думает.

— Он может не дать силы, — насупилась Вика. — Самоуверенный тип! Скажите, что будет, если у меня с ним… ну, вы поняли. Прибавится у меня его божественности или нет?

— Вика! О чем ты говоришь?! — возмутилась Светлана.

— А что? — вскинулась девушка. — С Денисом можно, а с богом — нет? У тебя есть муж, а у меня уже давно никого нет! Три дня на Земле и здесь… можно посчитать. А я уже привыкла к силе и очень не хочется отвыкать!

— Хороший ход, — одобрительно кивнула Гарла. — Только тебе будет не так легко уломать Ардеса. Он презирает женщин и уже давно ими не пользуется. А прибавится или нет, во многом будет зависеть от тебя. Если ты его разозлишь и он тебя просто использует, не получишь ничего, кроме того, что женщине может дать мужчина. Нет, я имела в виду не ребенка. Ребенок тоже может быть, но Ардес должен его захотеть, а это из области мечтаний. Вот если тебе удастся его так завести, чтобы он хоть на мгновение потерял голову, тогда в тебе будет не капля божественности, а намного больше.

— А это ничего, что я маленькая, а он здоровенный жлоб?

— Этого можешь не бояться, — улыбнулась Гарла. — У тебя не только пятки непробиваемые, все тело такое, что ему трудно нанести вред. Хотя, если имеешь дело с тем, от кого получила силу, всякое может быть. Жаль, что я не смогу с тобой слиться: Ардес меня сразу почувствует. А было бы интересно это проделать, конечно, если у тебя что‑то получится. Так когда ты уезжаешь?

— Позавтракаю и уеду, — пообещала Вика. — Охрану мне обещали, а Олес уже переправил сюда мои вещи вместе с кобылой, так что меня здесь ничего не держит. До ужина должны добраться до замка Лордар.

Добраться до замка и встретиться с бароном у нее не получилось из‑за Ардеса. Он возник на дороге прямо перед мордой шарахнувшейся в сторону кобылы. Девушка оглянулась назад и увидела охранявших ее воинов, застывших вместе с лошадьми в сотне шагов позади.

— Что вертишься? — ворчливо сказал бог. — Слезай со своей кобылы, она тебе больше не нужна. Раз нацепила на себя штаны, помогать не буду.

— Мог бы и помочь! — сказала Вика, соскочив с лошади и снимая с нее сумку со своими вещами. — Вон какой здоровый! Небось не развалился бы, а мне было бы приятно.

— Поболтай еще, я тебе сделаю приятно! — начал сердиться Ардес. — Что у вас за мир: нет никакого почтения к богу! Не была бы нужна, точно прибил бы!

— Ардес, — сказала Вика. — Тебя ведь так зовут? Скажи, почему в тебе нет ни капли мужественности?

— Что? — выпучил на нее глаза бог. — Ты соображаешь, кому и что говоришь?

— Мужественность — это не только сила и храбрость, — преодолевая страх, сказала Вика. — Это еще и защита слабых! Не знаю, как у вас, но у нас настоящий мужчина не обидит женщину, а ты мне все время грозишь!

— Это для тех, кто думают не головой, а яйцами, — отмахнулся он. — Хватит болтать. Сейчас уйдем с дороги, и я тебя отправлю туда, откуда забрал.

— Никуда не пойду! — уперлась девушка. — Ты, вообще‑то, думать умеешь? Мою память как смотрел, всю или выборочно?

— Что еще не так? — угрюмо спросил он.

— Все не так! — сказала Вика. — Ты меня забрал с дороги вместе с машиной, а по нашим дорогам медленно не ездят! Отправишь меня прямо под колеса какой‑нибудь тачки, фиг я для тебе что‑нибудь сделаю, если сдохну!

— Ты успеешь отпрыгнуть… — неуверенно сказал Ардес.

— У меня от твоей капли божественности уже почти ничего не осталось, — возразила Вика. — Поэтому, если хочешь, чтобы я рисковала своей жизнью, делись еще!

— Точно сбрендила! — рассердился бог. — Чтобы я сам дал такое женщине! Перечишь и орешь на меня, как жена! Сейчас отправишься, как миленькая, а то точно прибью! Совсем страх потеряла, мелкая зараза!

— Размечтался! — фыркнула она. — Нужен мне муж–импотент!

— Ну ты, девка, сама напросилась! — зарычал он, расстегивая пряжку ремня.

Обмирая от страха, Вика сама лихорадочно освобождалась от брюк, не дожидаясь, пока ее из них вытряхнут.

Сколько времени длилось это безумство, она потом не могла сказать даже приблизительно: реальность куда‑то испарилась, а часы оказались раздавленными лапами Ардеса. Когда она пришла в себя, бог стоял рядом, уже в штанах, с удивлением осматривая то, во что превратилась его рубашка.

— Дикая кошка, — хмыкнул он. — Да ты меня всего изгрызла! И следы укусов почему‑то не проходят… Так вот в чем дело! Все‑таки настояла на своем! Надо же, умудриться урвать у меня столько силы! Ладно, заживет само. А тебя я, так и быть, убивать не стану. Хоть и не без моей помощи, но научилась сражаться, а значит, уже не совсем баба. Полученное будешь отрабатывать. Держи мешочек! В нем несколько камней. Не вздумай их таскать как украшение или продать. Для тебя это не украшения, а маяки. Тот, кто сожмет в кулаке такой камень, окажется в этом мире. Раз у меня привязка к такому неудобному месту, как ваша дорога, тебе нужно отправить ко мне кого‑нибудь из более безопасного места. Заодно почитаю еще и его память, а то в твоей голове не нашел ничего путного! Основное, что тебе нужно сделать — это найти князя Нора и передать ему записку. Она в мешочке вместе с камнями. Я отправил к нему своего жреца, но он вместо ответа почему‑то прислал тебя. Нужно узнать, куда он делся, и какие планы у князя Нора. Время, которое я ему дал, еще не истекло, но мне нужно знать точно, собирается он выполнить мою волю или нет! Золота я ему много отсыпал!

— Хорошо, что напомнил, — натягивая брюки, сказала Вика. — Мне тоже нужно подбросить золота. Машину я с твоей помощью раздолбала, а она стоит немалых денег. Отец меня, конечно, не убьет, но денег даст столько, чтобы не померла от голода. А без колес и без денег мне будет трудно что‑нибудь сделать.

— Ладно, — ответил он. — Золото для меня не проблема. Отправь ко мне кого‑нибудь из своего дома. Будет удобная точка привязки, а я заодно переправлю тебе золото. Оделась? Тогда бери вещи и готовься, сейчас отправлю. И будь готова сразу прыгать.

— Тебе там будет хорошо, — убеждала Уголька Ольга. — Здесь мы вынужденно держим тебя в квартире, а там ты сможешь гулять. Много новых людей, с которыми можно общаться, Хитрец свободно бегает…

— Свинья, — равнодушно сказал кот. — На фиг он мне сдался. Игры надоели, а больше нет ничего интересного. Зачем мне ваш президент? Убили бы меня, что ли?

— Дурак! — рассердилась Ольга. — В смерти нет ничего хорошего!

— А что хорошего в моей жизни? — спросил он. — Ты предлагала сделать самку, а зачем? Детей не будет, будет только видимость жизни. В вашей нет смысла, а в моей и подавно.

— Я буду работать не только над тем, чтобы улучшать разум, — сказала она. — Есть обратная задача — его уменьшить. Если получится, могу тебе все вернуть назад. Сделать тебя меньше не получится, а во всем остальном должен стать обычным котом.

— Это хорошо, — сказал Уголек. — Наверное, на самом деле лучше смерти. Но я еще подумаю. Когда за мной приедут?

— Скоро, — ответила Ольга. — Я тебя очень попрошу вести себя там нормально. Если что‑то будет нужно, скажи, и тебе дадут или передадут мне. У тебя такие когти, что мне долго пришлось кое–кого уговаривать, что президенту не будет от тебя никаких неприятностей. Предлагали их даже остричь.

— А не предлагали выбить зубы? — спросил кот. — А то, может, я ими загрызу вашего президента? Скажи им, что я предпочитаю рыбу.

Зазвонил телефон по которому Ольге сказали, что машина стоит у подъезда.

— Сейчас подойдем, — сказала она. — Уголек, пошли к машине. Твои вещи понесет Нор.

Они никого не встретили, поэтому не пришлось применять магию. Усадив кота на заднее сидение, она прижалась к его щеке и поцеловала в холодный нос. Нор положил рядом небольшой саквояж, похлопал Уголька по спине и закрыл дверцу.

— Шума будет… — сказал он, когда машина поехала к выезду со двора. — И так уже два дня только о нем и говорят, даже выздоровевшие больные как‑то отошли на второй план.

— Сам виноват! — обвинила жена. — Пропустил кого‑то с камерой. А съемка получилась просто блеск, особенно когда кот начал ругаться из‑за того, что ему своими вопросами мешают играть. На Западе не поверили. Ничего, когда президент начнет хвастаться говорящим котом и показывать его своим гостям, придется поверить.

— Лишь бы твой кот не распустил язык, — проворчал Нор. — Расскажет о нас кому‑нибудь в приватной беседе. Мало ли что он тебе обещал! Надо было ему все‑таки поставить блок.

— Не могла я ему с этим лезть в голову, — сказала Ольга. — Он и так не держится за жизнь, а если еще я проявлю недоверие… Он, конечно, эгоист, но и я перед ним виновата. Он игрушка и прекрасно это понимает. Девочка его сделала и забросила за ненадобностью. А ведь когда‑то он нас считал родителями. С нашего приезда в Москву он меня ни разу не назвал мамой.

— Не нужно из этого делать трагедию и искать какой‑то скрытый смысл, — возразил Нор. — Просто он вырос и поумнел. И обнаружил, что разум у него есть, а занять его нечем. Ну и нам было не до него, это ты правильно сказала. И сейчас будет не до него. ФСБ нажала на медиков, и всех больных начали развозить по домам. А это значит, что через несколько дней тела начнут занимать кукловоды. Так что лучше готовься к работе, а не изводи себя терзаниями по поводу одного кота–эгоиста.

— Нечего там готовиться, — буркнула Ольга. — Фотографии и адреса есть, за каждым следят. Я их всех обработаю за одну ночь. Подожди, кто‑то звонит.

Звонил Поляков.

— У нас ЧП, — сказал Николай Иванович. — В том месте, где исчезла легковая машина, примерно час назад появилась девушка. Появилась не очень удачно в нескольких метрах перед автомашиной…

— Она в больнице? — вскочила с дивана Ольга. — Мы сейчас выезжаем!

— Не спешите, — остановил ее полковник. — В больницу попали семь человек, но этой девицы среди них нет. Дело в том, что у нее получилось отпрыгнуть. Но при этом она рукой оттолкнулась от машины, которую от этого толчка вынесло на тротуар, перевернуло и хорошо приложило о стену небольшого магазина. Пострадали пассажиры «ниссана», один прохожий и три посетителя магазина, которые получили порезы от разбитой витрины. К счастью, в это время там почти нет прохожих, поэтому так мало пострадавших.

— Так куда девалась девушка? — спросила Ольга, уже примерно представляя, что он ей скажет. — И почему нам звонят через час после ее появления?

— Этим занимался не я, — ответил полковник. — Меня лишь просили позвонить и поставить вас в известность. А за девушкой следили минут десять, но она как‑то оторвалась от наблюдения. Подробностей я не знаю, хочу только сказать, что вы бы туда все равно не успели. Мы ее засняли во всех видах, поэтому, если она москвичка…

— Спасибо! — с сарказмом сказала Ольга. — Опять ночью прочесывать всю Москву и разбираться с двойниками. Ладно, это так… мысли вслух. Я не хочу разделяться, поэтому готовьте одну группу. Работать будем по той же схеме, что и в прошлый раз. Скажите, чтобы нам без необходимости не звонили, попробуем отдохнуть впрок… Вот ведь свинство! — выругалась она, когда закончила разговор. — Мало нам доров, так еще принесло эту любительницу швыряться машинами. А еще нужно будет разбираться, кого из доров забрать в качестве платы, и склонить их к сотрудничеству. А уже двадцать восьмое июня. Страшно хочется от всего отдохнуть и быстрее поехать на море. Жаль только, что ребята приедут, когда нас не будет. Придется их встречать родителям.

— У нас в августе уже будет навалом работы, — напомнил Нор. — Я займусь оптимизацией охраны, а на тебе работа с Гершевичем. А потом загрузят подготовкой ученых, так что до Нового года не разогнемся. И это еще только то, что планируем мы, а сколько будет незапланированного?

— Кто это мог быть? — спросила Ольга. — Тебе что‑нибудь приходит на ум?

— Магия на машины не действует, — сказал он. — А если не маги, значит, боги. Сможешь ты найти богиню по фотографии?

— Черт его знает! — сказала Ольга, зябко передернув плечами. — Если честно, мне страшно, потому и психую. Хорошо, если сюда придут только за оружием, а если насовсем? У нас и так все держится на соплях, а теперь еще толпой повалили пришельцы.

— Девушка не может прийти от Ардеса, — сказал Нор. — Он женщин не терпит. Неужели об этом мире пронюхала и пришла сюда Гарла?

— Богиня любви? — спросила Ольга, наморщив лоб. — Что за ней еще, плодородие?

— Это больше человеческие выдумки, — ответил Нор. — И ты не очень рассчитывай на их специализацию. Если Гарле понадобится, она и богиню смерти изобразит, тем более что у нас такой нет.

— А что мы можем ждать от Гарлы?

— Спроси что‑нибудь попроще, — ответил Нор. — Но я не буду с ней драться и тебе не дам. Магия действует только на живую ткань, а сила бога — на все, и силы в ней немерено.

Они все‑таки легли и усыпили себя магией, предварительно позвонив родителям, чтобы те дома не сильно шумели. Проспав пять часов, поужинали и вызвали Полякова.

— Николай Иванович, мы уже готовы, — сказала она полковнику. — Как только сочтете возможным, присылайте машину.

— На улицах еще много транспорта, — ответил он. — Поэтому ждите группу примерно через час.

Поиски начали на двух машинах. В головной машине, куда сели Нор и Ольга, помимо шофера сидели Поляков и майор Игнатьев. Во второй машине находились вооруженные до зубов бойцы группы захвата.

— Зачем они здесь? — недовольно спросила Ольга.

— Учитывая повышенную опасность… — начал полковник.

— Вот что, Николай Иванович! — прервала его Ольга. — Я слишком ценю свою жизнь, чтобы сейчас работать с этими ребятами. В обычной ситуации я бы не возражала, наоборот, была бы довольна тем, что есть подстраховка. Но ситуация очень необычная. Впервые за все время нашей работы я совершенно не знаю, с кем придется столкнуться, поэтому не просто нервничаю, я его боюсь. Произойти может все, что угодно, и если у ваших парней сдадут нервы… Одним словом, или вы им сейчас даете приказ без моего разрешения не выходить из машины, или мы с вами никуда не едем.

Полковник был недоволен, но отдал нужный приказ. Час проходил за часом пока без малейшего результата. Они планомерно прочесывали Москву, но не находили даже двойников. Отклик пришел когда заканчивали работать с Нижнегородским районом.

— Есть! — сказала Ольга. — Николай, это примерно вон в том направлении.

Шофер, ориентируясь по навигатору, ехал в нужном направлении, временами ненадолго останавливая машину, чтобы Ольга смогла уточнить маршрут. После пятой проверки она уверенно указала на нужный дом.

— Второй подъезд, — сказала она Полякову. — А этаж… где‑то между шестым и восьмым, отсюда определить сложно. Откройте нам домофон и ждите. Как только определимся с квартирой, Нор позвонит. А я постараюсь сделать звонок из самой квартиры. Нор в нее не пойдет, останется этажом ниже и сольется со мной чувствами. Поэтому он все увидит и услышит и при необходимости позовет вас на помощь.

Чтобы не подниматься пешком, сразу поехали на восьмой этаж.

— Перебор, — сказала Ольга, когда вышли из лифта. — Она на этаж ниже в семьдесят шестой квартире. Оставайся здесь и жди.

— Плохо быть слабее жены, — вздохнул он. — Будь, пожалуйста, осторожней.

Не отвечая, она сбежала по ступенькам и нажала на кнопку звонка. В квартире что‑то звякнуло, и наступила тишина, а потом послышались легкие шаги.

— Кто вы и что вам от меня нужно? — спросил из‑за двери девичий голос.

— Откройте, нам с вами нужно поговорить, — ответила Ольга. — У меня нет с собой оружия, и я не собираюсь причинять вам вред.

— А тот тип, который торчит этажом выше и магичит? — спросила девушка. — Он тоже желает со мной общаться?

— Это мой муж, — ответила Ольга. — Его магия для вас не опасна. Он всего лишь подключился к моим органам чувств, чтобы слышать наш разговор, не пугая вас своим присутствием.

— Здорово! — сказала девушка, открывая дверь. — Я так не умею. Проходите. Меня сейчас трудно испугать, но пусть ваш муж лучше остается наверху. Интересно, сколько вам лет, если уже замужем?

— Восемнадцати еще нет, — ответила Ольга, немного расслабляясь.

Маленькая стройная девушка с красивым лицом не вызывала у нее опасения. Сила в ней была, но меньше, чем у Нора. Как маг она была не сильней Александры и на богиню в представлении Ольги ни капли не походила. Если бы не ее слова о Норе, Ольга подумала бы, что они опять нарвались на двойника.

— Снимай туфли и проходи в комнату, — пригласила девушка. — У меня однушка, а гостей я по ночам не жду, так что за беспорядок не извиняюсь. Да, меня зовут Викой.

Ольга назвала себя, прошла в средних размеров комнату и села в свободное от одежды кресло.

— А как ты меня нашла? — полюбопытствовала Вика.

— По образу, — ответила Ольга. — А работала по этим фотографиям.

Она отдала девушки три довольно качественные фотографии.

— Я так и думала, что меня заснимут на камеры, — сказала Вика, рассматривая фото. — Но я не знала, что с этих камер можно так хорошо снять.

— Это твоя машина исчезла возле этого перекрестка? — спросила Ольга, показывая четвертую фотографию.

— Моя, — созналась она. — Так до сих пор и не поняла, почему.

— У тебя есть изумруды? — спросила Ольга. — Да что ты так напряглась: не собираюсь я тебя грабить, просто хотела кое‑что объяснить.

— Есть две штуки, — осторожно сказала Вика.

Вроде и не соврала, но и всей правды не сказала.

— Значит, знаешь, что это такое и как пользоваться. В том месте попал под машину маг, которого прислали к моему мужу, а бывший у него изумруд попал под колеса твоего авто. А камню пофиг, что его сжало.

— Теперь понятно! — сказала Вика. — Надо же, как мне повезло! Постой, говоришь, что маг прибыл к твоему мужу? Так твой муж — князь Нор?

— А ты его откуда знаешь, — спросила Ольга. — Ардес сказал?

— Ну да, — кивнула Вика. — Он меня к нему и послал.

— А мой муж говорит, что он женщин не использует, — сказала Ольга.

— Точно! — прыснула Вика. — Других уже тысячу лет не использует, а меня использовал во всех смыслах.

— Ты с богом? — округлила глаза Ольга.

— А я сама подставилась, — призналась Вика. — И интересно, и очень хотелось отхватить у него побольше силы. Если бы не это, меня бы на том перекрестке раскатали по асфальту. Я испугалась и отмахнулась от машины, а она улетела на тротуар. Представь, я даже не почувствовала толчка! Людей жалко, но я как‑то знала, что там нет тяжелых, поэтому не стала задерживаться. А то бы исцелила их одним прикосновением. Стоило из‑за такой силы один раз отдаться богу? Жаль только, что совершенно ничего не помню. Но раз его покусала, значит, было за что. Постой, нас же слушает твой муж? Совсем об этом забыла. Ладно, зови его сюда, а я пойду открою.

— Тогда и я своим позвоню, — сказала Ольга.

— Каким еще своим? — насторожилась Вика.

— Я сейчас работаю от ФСБ, — призналась Ольга. — А внизу стоят две машины. А что ты хотела? Такое эффектное появление никто без внимания не оставит. И не нужно на меня смотреть с осуждением. Во–первых, тебе никто не причинит вреда. Естественно, что свои действия здесь нужно будет согласовывать с нами.

— А во–вторых? — спросила Вика.

— А во–вторых, Земле сейчас угрожает всякая инопланетная гнусь, с которой приходится бороться. Это идет не с той планеты, где ты была. Наши враги — жители продвинутого мира. Расскажешь о своих приключениях, а потом мы тебя тоже кое в чем просветим.

Час спустя Ольга и Нор вышли из подъезда и сели в машину.

— Сейчас везете нас домой, — сказала девушка. — Будем отдыхать. Держите диктофон. Учтите, что я дала ей прослушать начало записи, и мы в ней кое‑что подтерли. Всего один интимный фрагмент, о котором вам необязательно знать. Да, я бы не советовала за ней следить, но вряд ли вы воспользуются моим советом. Во всяком случае, следите ненавязчиво и упаси вас бог на нее давить! Я договорилась, что мы будем действовать вместе с ней и еще одной женщиной, которая должна прийти на днях. Ей нужно будет помочь добраться до Москвы. Наверное, эту запись будут слушать и анализировать разные люди, и большинству из них сама идея каких‑то там богов покажется полным бредом. Так вот пусть они оставят свое мнение при себе и не вмешиваются в работу вашего отдела. Все очень серьезно не только для нашего мира, но и для того, откуда приходят гости. Я вас прошу, Николай Иванович, если такое вмешательство все‑таки будет, не сочтите за труд позвонить мне. Если будет нужно, я дойду и до президента.

— Я сообщу, — пообещал он. — Вы все время говорите «она» и «ей». О ком речь?

— Обычная московская девчонка. Я забыла поинтересоваться возрастом, но точно больше восемнадцати. До недавнего времени сидела на шее у родителей. Это ее машина пропала тогда на перекрестке. А придет женщина, которую отправил в мир моего мужа погибший маг. Помните случай в придорожном кафе за Барнаулом? Ее машину оттуда давно эвакуировали, а у нее с собой нет денег. Точнее, есть какая‑то мелочь, которую она взяла для кафе. Конечно, она доберется и без денег, используя магию, но лучше все‑таки встретить и помочь. Да, в конце записи я рассказываю о предположительном происхождении богов. Это мнение одного из наших доров. Их цивилизация когда‑то сталкивалась с подобными существами. Видимо, эти встречи закончились очень плохо, потому что доры стараются держаться подальше от богов. Надеюсь, что ваше руководство не отмахнется от их мнения.

Гарла, приняв вид пожилой паломницы, шла в толпе людей по дороге, выложенной шлифованными каменными плитами. Километровая игла храма Олта сверкала на солнце и слепила глаза, постепенно увеличиваясь в размерах. Здесь, в северном королевстве заргов, был единственный храм на планете, где не только возносили хвалу богу, а жил он сам. Он его и построил больше тысячи лет назад, приказав пускать внутрь всех, поклоняющихся его величию. Конечно, пускали только в несколько залов первого этажа. Остальные его помещения занимали жрецы и храмовые воины. Выше первого этажа поднимались лишь избранные слуги и женщины, с которыми развлекался Олт. Он был единственным, кто перенес свою часть наследия на планету, поэтому возле храма Гарла не могла использовать всю свою силу. Точнее, могла, но с непредсказуемыми последствиями. Поэтому она решила не рисковать, а дойти до храма, как и все прочие, на своих двоих. Когда до него осталась сотня шагов, гранит под ногами уступил место золоту. Конечно, это был сплав, иначе бесчисленные паломники за сотни лет унесли бы его на подошвах ног. Пройдя мимо бородатых стражей, стоявших у входа в белоснежных одеждах, Гарла зашла внутрь и подошла к первому попавшемуся служителю.

— Экбей, — сказала богиня. — Мне нужно встретиться с повелителем. Передайте ему, что ждет трехглазая. Он поймет, о ком идет речь.

— Ты знаешь закон? — спросил он. — Если бог разгневается, ты отсюда не выйдешь!

— Он обрадуется, — заверила Гарла. — Иди, знаю я ваши законы.

Олт не выглядел обрадованным, скорее, он был озадачен. Когда Гарла в сопровождении служителя вышла из лифта и прошла через анфиладу из нескольких комнат в ту, где на ковре возлежал Олт, бог приподнялся, оказывая ей честь, и показал рукой на разбросанные по ковру подушки.

— Располагайся, трехглазая, — усмехнулся он. — Уже и забыл, когда в последний раз видел кого‑нибудь из вас. С чем пришла? Неужели соскучилась? Или надоели смертные мужчины?

— Не дождешься, — засмеялась она, меняя прежний облик на очаровательную женщину народа заргов. — У тебя нет нормальной мебели?

— Я буду лежать, а ты надо мной возвышаться в кресле? — сказал Олт. — Слуги этого не поймут, поэтому обойдешься подушками. Не тяни время, говори, с чем пришла.

— Подушки, так подушки, — сказала Гарла, садясь на ковер. — Скажи Олт, тебе не надоело?

— Немного однообразно, — согласился он. — Но если ты пришла предложить мне прервать существование, то зря утруждала ноги.

— Я не предложу тебе такой глупости, — сказала она, — а вот Ардес не просто предложит, он тебе еще в этом поможет.

— Что еще придумал этот безумец?

— Ну почему же безумец? — не согласилась богиня. — Он очень трезво мыслит, рассчитывает неплохие планы и очень последователен в их выполнении. Немного заигрался, но это же можно сказать о любом из нас. А что придумал… Придумал устроить смуту в Ортане и спровоцировать его соседей на войну. Ну и еще бросить твоих заргов на империю. Представляешь, какую он может набрать силу? Я боюсь, что ему надоело делить с нами наследие, а выход в таком случае может быть только один.

— Мои зарги не пойдут воевать, — сказал Олт. — Они и так достаточно богатеют своим трудом и торговлей. А император в последней войне лишился половины армии и заплатил за свою дерзость кучу золота. Не будет он воевать.

— Ардес не дурак и все это прекрасно знает. Поэтому он сделает ход, которого от него никто не ждет. Это он так думает.

— Надо полагать, что ты в курсе его планов.

— В курсе, — кивнула она. — А сейчас будешь в курсе и ты. Ардес разыскал в какой‑то из Вселенных мир, заселенный людьми. По нашей классификации он едва тянет на четверку. Мир довольно интересный.

— Ты в него перемещалась? — удивился Олт. — Одна?

— Я не идиотка, — ответила Гарла. — Если я туда уйду, то со всей своей силой, и только тогда, когда не останется другого выбора. Я прочла память одной из девушек того мира…

— Ардес таскает оттуда баб? — удивился Олт. — Точно рехнулся. Или это из‑за тысячелетнего воздержания…

— Давай ты меня дослушаешь, — перебила его Гарла. — Одна из девиц попала сюда случайно, вторую перебросила я, воспользовавшись услугами его жреца. Пока это неважно. Важно то, что при общем соответствии четвертой категории это человечество уже использует атомную энергию и термоядерный синтез.

— Какая же это четверка? — сказал Олт. — Это твердая пятерка. Говори дальше.

— У них крайне неравномерное развитие, — сказала Гарла. — В чем‑то вырываются далеко вперед, а в другом еле–еле плетутся. В космос до сих пор летают, используя химическое топливо, и не освоили даже спутник своей планеты.

— Действительно, странно, — согласился бог.

— Этот мир очень необычен. Несколько сильно отличающихся друг от друга рас, множество народов и две сотни государств. Верят тоже в разных богов. Любимое занятие — война, в которой они изрядно поднаторели. Весь мир битком набит самым разным оружием, причем есть даже атомные бомбы, которые можно унести за спиной. Представь, что будет, если одну такую взорвут в твоем храме? Нужно только оставить хоть какие‑то следы, указывающие на империю. Как только твои зарги закончат скорбеть, они сотрут империю в порошок. А может быть, без твоей поддержки их сотрет империя. В любом случае выиграет только Ардес.

— После твоего предупреждения никто не подойдет с этим к храму.

— Найдут что‑нибудь другое, — махнула рукой Гарла. — И необязательно объектом провокации будет твой храм. Я думаю, что им будет проще разнести дворец короля. Можно еще спровоцировать драку на границе или уничтожить несколько приграничных селений.

— Да, способы есть, — признал он. — И что ты предлагаешь? Ты ведь пришла не только за тем, чтобы мне все это рассказать?

— Ты прав. Победа Ардеса ударит и по мне. Конечно, можно уйти, но не хочется. Я уже предприняла меры, но и ты должен помогать, а не отсиживать себе задницу на этих подушках.

Конец второй книги