— Вот две фотографии, — сказал Воронцов, передавая Ире конверт. — Первая — это вид на ее дом издалека, а вторая — фотография двора.

— Это Кама? — спросила девушка, рассматривая фотографии. — Где их поселили, на Мотовилихе?

— Адрес на конверте есть, а я Перми не знаю. Я вообще на Урале не был. Но, если нужно, могу узнать.

— Не надо, этого вполне хватит. Спасибо, Павел.

— Может, все–таки возьмете охрану?

— Давайте больше не будем говорить на эту тему? Охрану я буду брать на Землю только после того, как продам вам двадцать миллионов амулетов, да и то возьму свою. У вас сейчас как с погодой?

— В Москве морозно и ветрено, но снега мало. Но на Урале в это время проблем со снегом не бывает. Вы идете вместе с мужем?

— Я порядочная девушка и по гостям без мужа не хожу, — засмеялась Ира, — и согласно договору имею право взять с собой хоть всю семью. А с чем связан вопрос?

— Да ни с чем, я просто так спросил. Как у вас дела на ниве объединения земель?

— Так же, как и было. Вы же знаете, что в дожди у нас все замирает. Все сидят по домам и отъедаются на зиму. Да и нечего уже особенно объединять. Сенгал весь наш, кроме небольшой части Ливены, которую в свое время захватил Сандер. Эти пока думают, но мы на них не давим. А в Сардии разгорелось что–то вроде вялотекущей войны, причем там, где мы не ожидали — на севере. Вялотекущая она из–за дождей, поэтому к зиме они начнут драться всерьез.

— Вмешиваться не собираетесь?

— Я похожа на ненормальную? Любое мое вмешательство только ухудшит ситуацию. Нет уж, пусть они дерутся сами, сокращая число моих врагов, чем объединяются против меня. Беженцев пока нет, и слава богу. Но палатками и продовольствием я запаслась.

— Когда идете в гости?

— Да сегодня и пойдем. Разница у нас с вами сейчас в два часа? Приплюсуем еще два часа на их время. Значит, через час после обеда и пойдем, как раз хватит времени пообщаться, а долго я первый раз выгуливать Нела не буду. Даже я отвыкла от настоящей зимы, а он ее никогда и не видел.

— Ваш Март тоже не видел, но прекрасно переносит. Повадился вместе с Беловой гулять по Москве. Ходят по кино и ресторанам, два раза были в театре. Мы не вмешиваемся, просто присматриваем, чтобы они ни во что не влезли.

— Если они вам создают проблемы…

— Если бы создавали, я бы сказал. Пусть гуляют. У нас на таких, как они, тренируют стажеров. Я просто сказал к тому, что к морозу привыкают быстро. У нас зимой даже негры не вымерзают.

— Какие негры? — не поняла Ира.

— Студенты, — пояснил Воронцов и поднялся из кресла навстречу вошедшему Нелу. — Привет, Нел!

— Здравствуй, Павел!

Мужчины крепко пожали друг другу руки.

— Опять без жены? — спросил Нел. — Ты ей наше приглашение передал?

— Мы к вам придем летом, — пообещал Воронцов. — Вы сами от своих дождей бежите в нашу зиму.

— Это Рина бежит, — засмеялся Нел, — я только за компанию. Дожди я не люблю, но холод люблю еще меньше.

— Это ты еще не катался на лыжах. А к холоду привыкают быстро. Я, например, жару переношу хуже.

— А с чем пришел сегодня?

— Да вот принес вам фотографии, да обсудил, какие орудия будем устанавливать на берегу.

— А почему не те же, что на кораблях?

— На кораблях мы ограничены весом. Все–таки парусник это не крейсер. А на берегу поставим чуть более серьезные стволы. Те же двухорудийные башенные установки, но уже калибра сто миллиметров. Дальность стрельбы у них шестнадцать километров, да и точность намного выше, чем у меньших калибров. Как только закончатся дожди, мы, не дожидаясь американцев, начнем строить систему береговой обороны. Катера уже готовят, снимая с них мачты и все, что на них навешано, а остальное должно войти во врата. Нам еще строить для них две базы, которые тоже нужно прикрыть артиллерией. Да и военные городки для моряков и склады ГСМ сами собой не построятся. Лучше уж мы, как договаривались, немного задержим строительство города, тем более что там еще долго работать геологам.

— Все забываю спросить, какие результаты осмотра зданий Даромы? — спросила Ира.

— Точных цифр я не знаю, — ответил Воронцов. — Но если примерно… Процентов шестьдесят всех зданий нуждаются в капитальном ремонте, остальные нужно развалить до конца и вывезти мусор. Понятно, что все коммуникации надо создавать с нуля. Для жилья ваши постройки, с нашей точки зрения, малопригодны. Их можно использовать под кафе, библиотеки и тому подобное, а жилые дома проще построить рядом со старым городом.

— А что с королевским дворцом?

— От него остались одни развалины. Видимо, основные бои были как раз там. Поблизости не сохранилось ни одного целого здания. Ладно, засиделся я у вас. Пора бежать, пока не пригласили на обед. Ее величество меня подбросит в кабинет, или придется топать ножками?

— Идите уж… топтыгин, — засмеялась Ира, открывая врата в кабинет с африканскими масками на стене. — Спасибо за то, что быстро принесли фото.

— Ну что, идем к моим? — спросила она Нела, когда за Воронцовым закрылись врата. — Для себя все приготовили, подарки упаковали, а торт уже должны были испечь. Пообедаем и пойдем. Только нужно сильно не наедаться и прихватить с собой что–нибудь еще помимо торта. А то не найдут, чем нас угощать, и тетя начнет метаться. Возьмем хотя бы окорок, балык и каких–нибудь колбасок. Уже можно стол накрыть.

— Надо было попросить Павла, чтобы их предупредили о нашем приходе, а то еще уйдут куда–нибудь, и будем мы с твоим тортом и колбасками возвращаться обратно.

— Много ты понимаешь! Тетку только предупреди, так она такой стол поставит! И сама весь день угробит на готовку, и устанет как собака, и денег на это потратит столько… А у них с деньгами не очень. И сами мало зарабатывают, да еще, наверное, помогают сыновьям, если те пошли учиться.

— Так, может, нужно помочь?

— Я, конечно, возьму с собой деньги, — неуверенно сказала Ира, — но вряд ли получится их отдать. А из дома они вечером никуда не уйдут: домоседы еще те.

— Работай быстрее, а то сейчас запаримся! — торопил Иру Нел двумя часами позже.

Они стояли в спальне, одетые в меховые шубы, а весь груз, состоящий из двух больших сумок и торта, держал в руках Нел.

— Во двор незаметно пройти не удастся, — сказала ему Ира, закрывая «окно». — Они во дворе залили каток и повесили лампочки, так что все дети трех домов сейчас там. А вот со второй точки пройти можно, людей я там не заметила.

Она открыла врата и вышла на безлюдную в это время улицу. Следом за ней вышел Нел.

— По–моему, идти нужно туда, — Ира неуверенно показала рукой в сторону пятиэтажных домов. — Или в ту сторону.

— Так куда идем? — спросил Нел, оглядывая плохо освещенную улицу.

— Идем вон к тем домам, а там спросим, — решила Ира. — Не хочется мне здесь лазить, можно встретить какую–нибудь шваль, особенно в это время.

— Ты боишься? — удивился Нел. — Что для нас с тобой в этом может быть опасного?

— Опасного ничего, но мне не хотелось бы светить магией. И запомни, что в любом случае убивать никого нельзя, просто усыпляй.

Они без приключений добрались до намеченных домов и убедились в правильности выбора по долетавшим с катка детским крикам и визгу. Справившись о номере дома у приглядывающих за малышами взрослых, зашли в нужный подъезд и поднялись на третий этаж, где Ира сняла перчатки и нажала на кнопку звонка тридцатой квартиры.

— Не замерз? — спросила она у Нела.

— Не успел, — ответил он, растирая лицо. — Щеки только онемели и еще уши. Надо было поднять воротник.

В прихожей раздались шаги и голос тети спросил, кто пришел.

— Это я, тетя Надя! — отозвалась Ира. — Открывайте гостям!

Надежда вскрикнула и бросилась открывать дверь. Наверное, она от волнения вращала ключ не в ту сторону, потому что пришлось долго ждать, пока она справится с замком. Потом были слезы, объятия и представление Нела. Как она и думала, Петр оказался дома, как и самый младший из их мальчишек, который сейчас учился уже в десятом классе.

— Остальные дети разъехались, — вытирая слезы, рассказывала тетя. — Вовка учится в Москве на геолога, уже на третьем курсе, а Василий зачем–то поехал этим летом в Челябинск поступать в высшее военное автомобильное училище. Сдал вступительные экзамены, и с тех пор мы его больше не видели. Шлет каждый месяц по письму, а иногда и по два.

— Потом расскажешь, Надя, — сказал ей муж. — Давай накрывай на стол!

— Ой, действительно, что же это я сижу! — вскочила тетя. — Вы же голодные!

— Недавно из–за стола, — попробовала ее успокоить Ира, но увидела, что Надежду уже не остановишь, взяла сумку с продуктами и торт и пошла за ней на кухню.

— Игорь! — крикнула тетя младшему сыну. — Покажи гостю, где вымыть руки! Ну зачем вы столько всего привезли?

— Мы без приглашения, — сказала Ира. — Муж здоровый, как лось, ему дотащить было нетрудно, а когда вы такое еще поедите? Куда поставить торт?

— У вас еще и торт? Как приятно пахнет. Ставь его на подоконник. Сейчас Петя разберет и застелет стол, а я все быстро нарежу. Картошку будем жарить? Я помню, ты ее любила.

— Я ее и сейчас люблю и каждый день ем. Наверное, мы обойдемся без гарнира. Хлеб есть? Ну и хорошо, здесь закусок достаточно на десять человек.

Посидели они душевно, рассказывая сами и задавая вопросы. За разговорами незаметно прошли три часа.

— Не жалеешь, что тогда ушла? — задал вопрос Петр. — Мы ведь читали все, что у нас печатали по вашему миру. Даже нам понятно, что твое королевство это не Англия. Один бой с теми чудовищами, когда вы сидели на холме, чего стоил. Я ведь сам воевал, хоть и застал только конец войны, поэтому просто поразился, с каким хладнокровием ты дралась.

— Это точно, что не Англия, — рассмеялась Ира. — Только ведь наша жизнь не состоит из одних драк, в ней немало хорошего. Вон как у твоего сына горят глаза. Скажи ему, и пойдет за мной, не глядя. Пойдешь, Игорь?

— Только скажи! — ответил тот. — Все брошу на фиг!

— Я тебе брошу! — подскочила мать. — А ты что ему говоришь всякие глупости?

— Да шучу я, — опять засмеялась Ира. — К нам скоро от вас придет много людей, но нужны специалисты, так что учись, а там будет видно. Может, и заберем.

— Ты бы лучше забрала свою мать, — сказала Надежда, — пока она на себя руки не наложила! Ты ведь знаешь, как я относилась к сестре. Бесхребетная и не слишком умная женщина. И когда ты ее оставила здесь, я тебя не осуждала: она дала тебе право так поступить. Я ведь была в вашем городе этим летом специально, чтобы повидаться с ней. Она меня немного напугала своим письмом, в котором написала, что хотела бы встретиться, может быть, последний раз. Я и примчалась.

— И что? — спросила Ира.

— И то! Передо мной был совсем другой человек. Ты ведь с ней что–то сделала, из–за чего Вера помолодела лет на двадцать. Она и раньше была хорошенькой, а сейчас, по–моему, еще красивее. Я разговаривала с девчонками из ее парикмахерской. К твоей матери ведь неоднократно пытались подбить клинья, но все без толку. Ей просто никто не нужен. Знаешь, как проходит ее жизнь? Утром она идет на работу, вкалывает там до конца смены, а потом идет домой.

— Ну и что? — не поняла Ира. — У многих так.

— А то, что на этом ее жизнь и заканчивается. Она что–нибудь перехватит на кухне, сядет на тахту с твоей фотографией в руках и плачет. Вот такая жизнь.

— А фотография откуда? Я альбом с собой забрала.

— Не о том спрашиваешь! — рассердилась Надежда. — Твоих фотографий навалом в любом газетном киоске. Я попыталась это безобразие прекратить, так знаешь, что она мне сказала? Что целиком и полностью заслужила свою судьбу. Ее ведь похоронили, не знала? На городском кладбище есть могила Веры Волковой. Туда даже кто–то из твоих друзей иногда приносит цветы. Фамилию ей в паспорте изменили, хорошо хоть имя оставили прежнее. Она на тебя, кстати, не в обиде. Я, говорит, понимаю, что у нее не может быть матери–алкашки или тем более убийцы. Она подарила мне здоровье, молодость и деньги и ушла. А то, что она при этом унесла с собой и мою жизнь, это уже неважно, лишь бы у нее все было хорошо. А меня все равно уже похоронили.

— Надя! — попробовал остановить жену Петр. — Давай об этом…

— Что Надя? Что вы, мужчины, понимаете! Мы все в жизни делаем ошибки. Одних за эти ошибки жизнь сурово наказывает, а других почему–то нет. Так вот, нельзя человека пусть и за большой грех наказывать навечно. Это только у попов, если грешник, то гореть ему в огне до окончания времен!

— У тебя нет ее фотографии? — спросила Ира.

— Откуда? Она больше не фотографируется. Хорошо хоть одевается прилично, наверное, только из–за работы. А спиртного она вообще терпеть не может. Даже когда брызгает клиента одеколоном, отворачивает лицо. Сама видела.

— Тогда дай адрес.

— Я тебе дам конверт от ее письма, там есть обратный адрес. Думаешь навестить?

— Думаю забрать с собой, если захочет уйти. Слушай, вы нас заболтали, и мы совсем забыли о подарках. Игорь, будь добр, принеси из прихожей большую сумку. Там десяток джинсовых костюмов всех размеров. Брали с расчетом, что каждый себе что–нибудь подберет. Женский костюм на твою фигуру тоже есть. Брали в Штатах, так что вещи фирменные, и ненужное без труда продадите. И вот еще что… Постарайся не кипятиться. У вас три сына, и всем нужно помогать. Они мне тоже не посторонние, поэтому я оставляю эти деньги. Мне они не нужны, а вам пригодятся. Десяти тысяч вам хватит надолго.

— Ну и как тебе мои родственники, муж? — спросила Ира у Нела, бросая шубу на кровать.

Они уходили прямо из квартиры, поэтому верхнюю одежду надевать не стали, просто взяли в руки.

— Хорошие люди, — ответил он. — Мне больше всех понравился Павел. За весь вечер сказал всего несколько слов, и все по делу.

— А как зима?

— Я ее не успел почувствовать, — ответил Нел. — Но детям перед домом нравилось, так что, может, в этом что–то есть.

— Ничего, еще почувствуешь, когда мы проводим Ольгу с Сергом. Купим лыжи и на полдня пойдем в парк. Жаль, что нет паспортов, можно было бы взять все напрокат и не морочить голову с покупкой. А если там еще есть каток…

— Ты когда собираешься за матерью?

— Завтра примерно в это же время. Выйду в городском парке, немного пройдусь пешком и возьму такси. Пока доберусь, будет уже часов шесть вечера, и она должна быть дома.

— Не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— Извини, но на этот раз мне лучше идти одной.

Все произошло так, как Ира и запланировала. Она вышла на пустую аллею и быстро пошла к выходу, встретив по пути всего несколько посетителей уже у самого выхода. До стоянки такси надо было идти только один квартал, и на ней были свободные машины, а вот добираться до дома матери пришлось минут сорок. Начало быстро темнеть, когда такси въехало в один из дворов нового микрорайона. Ира расплатилась с водителем, зашла в нужный подъезд и поднялась на второй этаж. Она не стала стучать в дверь, а применила проницаемость и вошла в квартиру. Мать сидела на тахте и, закрыв глаза, тихо раскачивалась из стороны в сторону. Свет она не включила, но девушка увидела и свою фотографию в ее руках, и две мокрые дорожки на щеках, и что–то беззвучно шепчущие губы. Вернув телу обычные свойства, Ира сбросила на пол шубу, села на тахту и обняла испуганно вздрогнувшую мать.

— Ира! — прошептала она. — Пусть это бред, пусть тебя нет рядом, и мне все это только чудится! Только ты, пожалуйста, не уходи, побудь со мной хоть чуточку! Моя жизнь потеряла всякий смысл, я живу по инерции. Сначала я ждала, что, может быть, ты меня простишь и все–таки вернешься и заберешь с собой. Потом поняла, что таких ошибок не прощают, и я тебе больше не нужна. Я ведь не хотела тебя вынашивать и рожать, это Игорь настоял. Ты росла непоседой и постоянно требовала внимания, а я из–за этого целых пять лет не могла работать и оказалась привязанная к дому. Стоило тебя отвести в садик, как через два–три дня ты заболевала простудой, и твой отец, которому это надоело, настоял на том, чтобы я сидела дома. Помнишь, как я разбила о твою голову посуду? Какая же я была дура и эгоистка! Муж на меня тогда наорал, а ты целую неделю пряталась от матери. Что–то я не то говорю…

— Мама! — Ира прижалась своей мокрой щекой к щеке матери. — Я могу тебя забрать с собой и жить вместе, но знать о том, что ты моя мать, будут очень немногие. И не из–за того, что я тебя стесняюсь, просто так нужно. Ты согласна?

— Иришка, это действительно ты? — до матери только сейчас дошло, что все происходящее это не бред ее расстроенного воображения, а реальность. — Ты как сюда попала?

— Мы с мужем вчера навестили семью Надежды, и ее рассказ о тебе больно обжег мою совесть. Поэтому я и пришла. А закрытые двери для меня не преграда.

— Постой! — мать потерла лоб. — Но ведь твоего мужа убили.

— Тот муж был королем, а этого мужчину я люблю, но не могу выйти за него замуж из–за своего положения. Для меня и моих близких он мой муж, а для всех прочих — любовник. Мама, давай соберем все, что ты хочешь взять с собой, и уйдем. Ключи от квартиры оставь соседям, потом у них заберут. Бери с собой только самое необходимое, все остальное потом купим или сделаем. Тебе помочь?

— Не нужно. Человек обрастает вещами, когда он живет. Я не жила, а существовала, поэтому у меня из вещей только самое необходимое, и я соберусь быстро.

Собралась она действительно быстро, уложив за десять минут все вещи в потертый чемодан.

— Он у меня единственный, — извиняющимся тоном сказала мать, увидев, какой взгляд на него бросила Ира. — Это еще с места заключения.

— Ладно, до дома послужит, а там выбросим. Я думаю, что делать с твоими ногами.

— А что с ними не так? — осмотрела свои ноги мать.

— С ними все так, проблема в том, что у нас такие короткие юбки никто не носит. В спальню я тебя проведу, но ни одно мое платье на тебя не налезет. И все подруги у меня слишком миниатюрные. У тебя трико нет?

— Нет, только пижама.

— Ну, слава богу! На первый раз сгодится и пижама, а сегодня же вызовем мастера и закажем для тебя и платья, и брючный костюм. Мама, перекрывай воду и газ, и уходим. Ключи есть кому отдать? Вот и отдашь, а я подожду с вещами на первом этаже. Да не бойся ты, никуда я не денусь. Просто я не хочу показываться твоим соседям.

И все–таки она боялась, что дочь исчезнет так же неожиданно, как и появилась, поэтому спустилась на первый этаж бегом и чуть не упала, зацепившись носком сапога за выщербленную ступеньку.

— Ну куда ты так несешься? — подхватила ее дочь. — Пошли, врата я открыла. Да смелее же.

Слегка подтолкнув в спину оробевшую мать, Ира прошла за ней следом и сказала Нелу, с интересом осматривавшему появившуюся женщину, чтобы немедленно покинул спальню.

— О чем я и говорила, — сказала она, снимая свою шубу и помогая матери снять пальто. — Даже мой муж знакомство с тобой начал с ножек. Это в них заложено природой. Поэтому доставай сейчас свою пижаму и переодевайся, а потом я тебя отведу в твои комнаты и распоряжусь, чтобы вызвали мастера. Ты не ужинала?

— Съела какой–то бутерброд.

— Ужин тебе сегодня принесут в комнаты. Вечером я приду и посижу с тобой, чтобы ты смогла научиться здешнему языку. Заодно и поговорим.

— Заходи! — пригласила Ира мужа, когда мать переоделась в пижаму. — Познакомься. — Это моя мать. Зовут Верой. Только для всех она будет старшей сестрой королевы. Никто не против? Ну и прекрасно, давай руку. Нел, захвати чемодан, проводишь нас до комнат.

— Мар, — сказала Ира, когда они вышли в приемную. — Это моя старшая сестра Вера. Жить она будет во дворце, но языка пока не знает.

— Миледи, позвольте выразить восхищение вашей красотой! — проявил свои знания русского языка Мар, согнувшись в элегантном поклоне. — Куда вы хотите поселить свою сестру, ваше величество? Я должен знать.

— Конечно. Она будет жить в свободных комнатах напротив комнат амазонок. Ближе свободных покоев не осталось. А этих оторв я предупрежу.

— Кто этот кавалер? — спросила мать, семеня вслед за быстро идущей дочерью.

— Это не кавалер, а мой секретарь. Научишься языку, тогда со всеми познакомлю. Хотя у нас и на русском во дворце уже может говорить каждый третий.

— Это хорошо, — заметила мать, — а то у меня к языкам способностей нет.

На подходе к нужным комнатам им встретилась Ольга в компании несовершеннолетних принцев.

— Сестра! — обрадовался Серг. — Наши шубы уже готовы, и сапоги Вольдер передал. Когда идем?

— Я тоже с ними хочу! — заявил Деш. — Чем я хуже? У меня во дворце отца навалом зимней одежды, нужно только сходить принести.

— Вот сходи и принеси! А пока отстали от меня все. Да, это моя сестра Вера. Кайна она пока не знает, так что говорите только по–русски, а еще лучше помолчите.

— Здорово! — сказал Деш. — Была одна сестра, стало две.

— Все, исчезли! — скомандовала Ира. — Я за сегодняшний день уже устала. Станете надоедать, будет вам поход на Землю! Вот это твои комнаты. Нел, давай сюда чемодан. Твоя работа закончилась, с покоями я ознакомлю мать сама.

— Почему ты прогнала мужа? — спросила мать. — Он славный.

— Потому что сейчас буду тебе рассказывать, как у нас пользуются удобствами, и его присутствие при этом рассказе будет лишним. И запомни, что муж он только для меня, официально он личный маг королевы. Наручные часы я тебе дам завтра, у меня во дворце дамских нет. Но время можешь контролировать по настенным. В шесть вечера у нас ужин. Тебе его могут принести с небольшим запозданием. Сейчас я отправлю вызов своему мастеру, и сразу после ужина он снимет мерки. А там подойду и я.

— Одна эта комната в два раза больше моей квартиры, — сказала мать, осматривая гостиную. — Ты говоришь, что есть еще одна?

— Вон дверь в спальню. Она выполнена из того же дерева, что и стенные панели, поэтому не бросается в глаза. А из спальни идет дверь в ванную комнату, где расположен и унитаз.

— А что со светом? — спросила мать. — Я не вижу ни светильников, ни выключателей, а уже темнеет.

— Электричества здесь нет, поэтому сразу после ужина служанка принесет зажженную масляную лампу. Я потом покажу, как ее погасить. Раскладывай свои вещи в шкаф в спальне и отдыхай. Я поужинаю и приду.

— Ну как мать? Довольна комнатами? — спросил Нел, когда Ира вернулась в свою гостиную.

— Она сейчас растеряна, какое тут довольство. Подожди до завтра. Я свою маму знаю. После того как она выучит язык и чуть привыкнет к новой обстановке, она здесь моментально освоится.

— Довольна, что ее забрала?

— И да, и нет. Мне нравится то, как она изменилась, вопрос в том, надолго ли? Может быть, я еще об этом пожалею, но сейчас у меня с души спал такой камень!

— Ну и откуда у тебя взялась сестра? — встретил Иру вопросом Лен. — И почему я ее среди нас не вижу?

— Уже растрепали? — спросила Ира уткнувшихся в тарелки детей. — Говорю только для своих, что это моя мать, а не сестра. Но вот для всех остальных должно быть только так, как я сказала, поэтому и вы уж лучше сразу привыкайте относиться к ней, как к моей сестре. Для этого у меня есть основания. А оставила я ее в комнатах, потому что ей у нас пока нечего надеть. Завтра пошьют платья, тогда и увидитесь.

— А так молодо выглядит? — спросил Олес.

— Матери тридцать семь лет, а я год назад провела ей полное оздоровление и влила много сил. Не знаю, что там произошло, но она помолодела самое малое лет на пятнадцать.

— А почему ты ее привела только сейчас? — спросил канцлер. — Были причины?

— Были и есть. Это слишком личное и делиться я ни с кем не собираюсь, даже с вами, Лен. И давайте пока оставим мою сестру в покое и поедим. Вы хотели что–то сказать?

— Да просто хотел поинтересоваться, действительно ли ты собираешься отправить на Землю эту компанию? Тебе свой мир не жалко?

— Я их одних не отпущу, — улыбнулась Ира. — Ольга, твои старики где живут?

— В Тушинском районе Москвы. Дед у меня авиаконструктор, а бабушка не работает.

— Вот я вместе с ними туда и нагряну. Если ее дед такое нашествие переживет, мы еще с ним поговорим. Давно хотела поговорить с грамотным человеком насчет самолетов.

— Ты же боялась внедрять летающую технику, — напомнил Лен.

— Я и сейчас боюсь. Но когда–нибудь все равно начнем, а в районе Даромы или приморских городов, где будут в основном люди с Земли, это можно будет начать раньше. Я не знаю, сколько мы еще сможем сотрудничать с Советским Союзом или Штатами. Земля — слишком непредсказуемый мир, поэтому я хочу набрать всего, что нам может пригодиться, причем с хорошим запасом, чтобы потом не кусать локти. Мы не вечно будем все получать на халявное золото, когда–то придется все это делать самим. Сейчас стоит задача выстоять и уцелеть, и я не сомневаюсь, что нам это удастся. А потом нужно будет развивать местное население. Дело это долгое… Лен, вы меня опять завели? Все, я ем и больше ни одного слова. И вообще эту болтовню за едой нужно прекращать.

Дальнейший ужин прошел в молчании. Закончив есть, Ира из трапезной вратами ушла к комнатам матери и постучала в дверь. Портной уже снял мерки и уехал, а слуги убрали грязную посуду и принесли масляную лампу. Мать сидела в кресле в гостиной и выглядела очень уставшей.

— Какие тебе сейчас разговоры, — сказала Ира. — Заклинание изучения языка я запустила. Пойдем, я помогу тебе лечь, а сама посижу рядом и отдохну. А ты спи, для заклинания все равно, спишь ты или нет. А поговорить у нас с тобой теперь будет много возможностей, и лучше это сделать, когда ты у нас хоть немного освоишься.