Правые и бесправные

/  Hi-tech /  Бизнес

«По факту мы имеем одно непрерывное круглосуточное нарушение авторских прав», — считает правительственный эксперт Павел Катков

 

Госдума РФ приняла сразу во втором и третьем чтении антипиратский законопроект, подготовленный по инициативе правообладателей. Если дальнейшие согласования пройдут cтоль же оперативно, то эти нормы уже в августе обретут силу закона. И тогда — прощай, цифровая пиратская вольница. Однако сетевая индустрия встретила законопроект в штыки, уже назвав его законом о борьбе с Интернетом. О том, чьи интересы сталкиваются в антипиратской борьбе и будет ли работать принятый Госдумой законопроект, с «Итогами» поделился Павел Катков, член рабочей группы Министерства культуры РФ по его разработке, советник по правовым вопросам и взаимодействию с органами власти Национальной федерации музыкальной индустрии.

— Павел, интернет-общественность возмутил тот факт, что антипиратский законопроект готовился Минкультуры без участия интернет-компаний и был принят в стиле стремительного блицкрига. Почему так?

— Это неправда. Министерство культуры готовило свой законопроект, исполняя поручение Дмитрия Медведева, данное в ноябре 2012 года. 25 января был представлен первый вариант, а после 15 февраля началась его доработка. При Министерстве культуры была создана рабочая группа, куда вошли правообладатели от кино, музыки, программного обеспечения, а также компании Google, «Яндекс», ассоциация РАЭК и другие. Я ответственно заявляю, что ведущие интернет-компании работали в составе этой рабочей группы — мы с ними встречались на всех заседаниях. Что касается их возмущения, то это пример той риторики, которая применяется интернет-индустрией.

— Чем вы это объясняете?

— Интернет-индустрии в принципе не нравятся предложения правообладателей, потому что Интернет сегодня — это многомиллионный, а для кого-то многомиллиардный бизнес. Такие компании, как YouTube и «ВКонтакте», извлекают действительно многомиллионные прибыли из Интернета. Они получают деньги от рекламодателей (по словам руководителей «ВКонтакте», реклама приносит 60 процентов доходов), потому что люди приходят на эти площадки за кино и музыкой. Выкладываются и полнометражное кино, и музыкальные файлы — именно это привлекает миллионы пользователей соцсети. Но что будет с «ВКонтакте», когда он утратит это конкурентное преимущество? Сможет ли эта соцсеть выдержать конкуренцию с Facebook? Не уверен. А ведь таких «вконтакте» в Интернете полно, и не только в России. Поэтому вся риторика интернет-индустрии про посягательства на свободу слова и потенциальные злоупотребления направлена исключительно на одну цель — сохранение потока нелегальной прибыли. Неудивительно, что сторонники пиратских заработков и их подельники пытаются всеми силами «замотать» его путем пустых разговоров и активной пропиратской пропаганды.

— Подельники пиратов — это кто?

— Это социальные сети, торрент-трекеры, сайты онлайн-доступа, линк-сайты и другие подобные ресурсы. Точнее, те из них, кто зарабатывает на пиратском контенте. Их имена известны. Что касается международных игроков, в России очень активно противодействует антипиратскому законодательству компания Google. Очевидно, у нее есть мотивация для таких действий.

— Разве правообладатели не умеют договариваться с крупными площадками? Скажем, во время премьерного периода пиратского кино не найти ни в легальных кинотеатрах, ни в «ВКонтакте».

— Это так. Но что такое защита в премьерный период? Правообладатель создает собственную специальную службу, платит ей зарплату, налоги либо нанимает специализированную компанию. Стоимость одного месяца защиты — существенная. И это для одного объекта авторского права, а их у серьезного правообладателя обычно более сотни. К тому же кино окупается три года. Правообладатель должен платить за мониторинг всей сотни объектов в течение трех лет? Да и удалить одну ссылку — это задача не одного дня, а за это время новые ссылки насыплются. По факту мы имеем одно непрерывное круглосуточное нарушение авторских прав. И это сделано намеренно, чтобы пиратский контент из Сети не уходил.

— В российских реалиях пираты занимают вполне определенную нишу — они делают доступными киноновинки для той большой доли населения, у которой нет времени пойти в кинотеатр или этого кинотеатра вообще нет поблизости. Не стоит ли вместо «крестового похода» против пиратских сайтов заняться их легализацией?

— Они сами должны легализоваться. Сами должны зачистить свои площадки, а потом прийти к правообладателю и сказать: мы хотим с вами заключить соглашение, пожалуйста, дайте нам ваше кино, мы будем его прокатывать, будем музыку размещать на легальных условиях. Как это делают легальные цифровые ресурсы.

— Может быть, проблема в том, что вся система кинодистрибуции построена на базе устаревшей бизнес-модели, в центре которой — офлайновый кинотеатр? Почему нельзя одновременно запустить фильм и в кинотеатрах, и в Интернете, чтобы больше зарабатывать в легальном онлайне?

— Можно. И такие попытки есть, в частности, в США. Но нельзя за два-три года перестроить всю глобальную систему мировой дистрибуции, которая создавалась 40 лет. А наше кино — это часть мирового. Модель кинодистрибуции будет эволюционировать постепенно.

— Иными словами, если враг не согласен на нынешние условия правообладателей, он будет уничтожен. Кто в прицеле нового закона? Говорят, полумиллионные штрафы грозят рядовым пользователям?

— Опять дезинформация. Да, разработанный законопроект перекликается с немецким опытом борьбы с цифровым пиратством, который как раз ориентирован на пользователей. Там действительно сложилась такая правоприменительная практика, что суд по обращению правообладателя на следующий же день блокирует торрент-раздачу, после чего вызывает соответствующих лиц в суд. Лица приходят и платят штраф. Штрафы разные — в зависимости от объема от сотен до тысяч евро. Техническая возможность добраться до конкретного участника торрент-раздачи имеется. В Германии есть специальные компании, которые фиксируют правонарушение, и эти данные принимают суды. Потому на определение суда там уходит день. Этот метод отлично работает: из числа тех, кто хоть раз попался и был оштрафован на небольшую сумму, 90 процентов больше не занимаются пиратством. Похожая статистика есть и по закону HADOPI (система трех ударов) во Франции, и по подобной системе Copyright Alerts в США. Мы пошли по похожему пути, но смягчили законодательство: пользователя не трогают в соответствии с нашим законом, наказанию подвергаются компании, то есть сайты. Наше законодательство мягче по отношению к пользователям, чем во всем остальном мире.

— На днях в Госдуму внесен очередной законопроект — о введении штрафов до миллиона рублей за непринятие мер по ограничению доступа к пиратским информационным ресурсам. Там фигурируют в том числе физлица.

— Кодекс об административных правонарушениях оперирует понятием «лица», зачастую подразумевая должностных лиц соответствующих компаний. Здесь речь идет о том, что меры по ограничению доступа к пиратским ресурсам должны применить компании, а вот при неисполнении этого требования ответственность может быть возложена как на компанию, так и на должностное лицо. Пользователь совершенно ни при чем.

— Как добраться до владельцев сайтов?

— У каждого домена есть владелец — конкретное физическое или юридическое лицо. Сведения о нем есть у доменного регистратора. Конечно, владельцы сайтов стараются уйти от ответственности, сваливая вину на пользователей: мы, мол, просто предоставляем площадку для обмена файлами. Но почему-то на этой площадке висит реклама. В нашей стране уже много судебных дел, по которым ответственность несет владелец домена. То есть суды понимают, что пиратский ресурс зарабатывает, используя рекламную модель.

Цепочка действий, предусмотренная законом, выглядит так: правообладатель — заявление в Мосгорсуд — определение о блокировке Роскомнадзору — обращение к хостинг-провайдеру — блокировка сайта. Если хостер отказывается блокировать контент, Роскомнадзор обращается к операторам связи.

— Иными словами, правообладатель запускает поиск в Интернете «Скачать бесплатно...», выписывает ссылки и несет их в суд?

— В простейшем варианте — да. Но идеальная картина должна быть другой: интернет-площадка, прежде чем на ней кто-то что-то разместит, должна спросить: «У вас есть права на размещение?» Это нормальная модель, потому что презумпция авторского права гласит: если не разрешено, то запрещено. Такую процедуру сама площадка должна придумать в соответствии с законодательством. Можно это делать в автоматическом режиме: площадка создает форму, пользователь будет ее заполнять, а содержимое будут проверять.

— По поводу каждого котика, видео с собственной свадьбы, рисунка соседского ребенка? Это возможно?

— А как ваш журнал эту проблему решает? Так почему какой-то интернет-портал должен иметь конкурентное преимущество перед «Итогами» и право не очищать те фотографии, которые размещают пользователи? Невозможно найти файл по названию контента? Кто не может, пусть останавливает свой многомиллионный поток трафика и очищает права. Если у вас нет возможности соответствовать законодательству, закройтесь. Не понимаю, почему это кому-то кажется излишне жестким? Представьте, что вы приходите с детьми в ресторан, а у персонала там нет медицинских книжек. Вы сами скажете: если ресторан не может обеспечить безопасность посетителей, он должен закрыться. По-моему, это логично.

— Через Интернет люди оперативно обмениваются видеоновостями: падение метеорита, взрывы на полигоне, съемка ДТП и т. д. И знать не знают, кто первым снял этот ролик. Получается, что сайтам придется запрещать размещение такого видео?

— Если этот автор является обладателем исключительных прав на него, он вправе размещать этот ролик по своему усмотрению. Также он может дать такое право другим лицам — это позволяет ему Гражданский кодекс.

— Как интернет-сообщество узнает, какие произведения нельзя распространять без специального разрешения правообладателя?

— Раньше мы, правообладатели, стремились реализовать концепцию того, что правообладатель публично уведомляет об этом интернет-площадки. Был такой проект у киноиндустрии. Механизм подобен извещениям о банкротствах — их специально никто не рассылает, они печатаются в вестнике государственной регистрации. Если когда-нибудь заработает реестр интеллектуальной собственности, то и сайт, и информационный посредник будут видеть информацию в нем и вычищать «пиратку» сами. И самый совершенный, на мой взгляд, механизм — работа с цифровыми метками или цифровыми отпечатками пальцев (digital fingerprint).

Таких технологий создано немало — например, Google Content ID или механизм Audible Magic. С его помощью правообладатель единожды сообщает площадке о своем объекте, дает его образец, и после этого система отметает все, что на него похоже, даже если оно разбито на фрагменты. Такие технические возможности есть, я это особо подчеркиваю. Любой наш UGC-ресурс, соцсеть или поисковик может внедрить такую систему и не давать распространяться пиратским файлам. Конечно, на разработку собственной системы digital fingerprint требуются деньги. В Google утверждают, что потратили на это десятки миллионов долларов. Конечно, сам сайт YouTube этого никогда бы делать не стал, но под давлением американского законодательства и Голливуда пришлось.

— В «Яндексе» говорят, что новый закон станет питательной средой для огромного числа троллей интеллектуальной собственности, которые будут подставлять ресурсы под антипиратские обвинения и «договариваться» во внесудебном порядке.

— Я уважаю компанию «Яндекс», но в данном случае это, извините, демагогия. Сравните: в законе есть статья, скажем, о клевете. Многие ли люди злоупотребляют ею? Думаю, нет, хотя теоретически такое возможно. Если закон применяется неправильно, это же не означает, что его не должно быть вовсе?

— Из требования обязательного ответа на вопрос об авторских правах любого фото- или видеоролика следует автоматическое снижение анонимности интернет-пользователя. Придется ведь прямо указывать — фото этой кошечки или ДТП сделал я, Вася Пупкин, вот мое настоящее имя и паспортные данные. Так?

— Анонимность интернет-пользователя все равно рано или поздно закончится. В принципе это личное дело каждого — указывать свои данные или ник. Однако, думаю, площадки сами будут добиваться, чтобы пользователь по возможности указывал точные данные, так как уже из сегодняшней судебной практики понятно, что ответственность UGC-сайта и ответственность пользователя — это сообщающиеся сосуды.

— Специальные требования к поисковым системам в законе остались?

— Рабочая группа обсуждала возможность прямого адресного упоминания в законопроекте таких посредников, как поисковики и торрент-трекеры. В окончательном тексте этих слов нет. Впрочем, если закон будет совершенствоваться (а после изъятия из нынешней редакции музыки понятно, что он точно будет дорабатываться), их упоминание, возможно, появится. Например, американский Google под давлением законодательства США стал деприоритезировать ссылки на пиратские файлы. Деприоритезирован — это значит, что, если вы будете искать этот ресурс, поисковик не выдаст его в поисковой строке. Либо вы найдете адрес с уведомлением, что доступ к ресурсу заблокирован. Такой антипиратский черный список. Думаю, когда начнет формироваться правоприменительная практика в отношении нового закона, тогда и будет уточняться отношение к поисковикам и прочим подобным посредникам. Надо дождаться принятия закона и первых дел.