Трэш с тоской
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
«Идеальный муж. Комедия» по мотивам Оскара Уайльда — на сцене МХТ им. Чехова
Слухи, опережавшие премьеру спектакля Константина Богомолова в МХТ, напомнили о тех временах, когда спектакля ждали, как общественного события. В надежде там, в темноте зрительного зала, вместе с другими пережить минуты сладостной свободы, а уже в финале, в свете сияющих люстр, аплодисментами выразить солидарность. Словами-то было нельзя. Потом, когда заговорили прямым текстом, как-то само собой получилось, что и потребность в подобном единении постепенно отпала. Да и вообще время, на короткое мгновение 90-х объединившее людей, вскоре стало их разъединять. По разным параметрам, в том числе и по театральным пристрастиям. Чем очевиднее становилось возвращение былого, которое, как выяснилось, и не уходило никуда, тем явственнее пробуждалось желание вновь почувствовать рядом «своих», как-то аукнуться друг с другом. Помимо шествий и митингов театр для этого самое подходящее место. И дело вовсе не в лозунгах и публицистических гражданских порывах (они ведь и на митингах нынче не проходят), а в общем ощущении воздуха времени.
Надо отдать должное Константину Богомолову, который с первых своих спектаклей (и удачных, и не очень) всегда пытается это дыхание передать. Оглядываясь назад, можно даже сказать, что он многое предчувствовал раньше, чем оно стало очевидным для всех. В «Волках и овцах» тотальное клерикальное ханжество, например. Приметы совка его просто преследовали на каждом шагу, как и нацистская угроза. В «Идеальном муже. Комедии» многие мотивы его постановок слились в единый мощный поток. Слово «комедия» в данном случае не обозначение жанра, оно вынесено в название. На «Божественную» режиссер не претендует, а на человеческую явно намекает, во всяком случае с датой 2013.
Никаких сэров и лордов в спектакле нет, хотя, впрочем, Лорд есть, но это кликуха. Или, культурно выражаясь, сценический псевдоним певца, в прошлом киллера, а нынче дающего концерт в Государственном Кремлевском дворце. Собственно, все персонажи истории, сочиненной режиссером по мотивам Уайльда, с цитатами из Шекспира, Чехова, Гете, песен попсы и Окуджавы и даже стихов Веры Полозковой, действуют здесь в каком-то смысле под кликухами. И как Лорд в блистательном исполнении Игоря Миркурбанова чем-то схож со Стасом Михайловым, каждый кого-то напоминает. Порой чисто конкретно, иной раз собирательно. В зависимости от вашей фантазии и осведомленности вы будете подставлять прототипов министра «резиновой хрени» (Алексей Кравченко) и его жены (Дарья Мороз), Миссии Чивли (Марина Зудина), переигравшей соперницу, ветерана-сталиниста (Александр Семчев), отца Артемия (Максим Матвеев), высокопоставленного чиновника (Сергей Чонишвили) и далее по списку. Вся пошлость и лицемерие сегодняшней жизни с ее коррупцией и заботой о сиротках, травестиями и бесконечными обманками сольются в глобальном трэше, исполненном изобретательно и остроумно.
Но эти четыре с лишним часа, пьянящих свободомыслием без границ и очаровательным злословием, остались бы лишь ярким зрелищем, если бы смех не обрывался внутри тебя вдруг наваливающейся тоской, той самой, что объединяла когда-то зрителей немировичских «Трех сестер» и называлась «тоской по лучшей жизни». Кажется, что она закрадывается в тебя помимо воли режиссера, занятого постановкой номеров. Но это тоже обманка. Мне кажется, что в какие-то мгновения я читала ее в глазах артистов, знающих о своих персонажах не только то, кем они стали, но и какими родились, о чем мечтали. Это не привычное брехтовское отстранение, взгляд на героя со стороны, а как раз пронзительно нашенское похмельное самоощущение. Когда только что щебетавшая Джульетта — Роза Хайруллина стягивает кудрявый парик, открывая седую коротко стриженную голову, и встает с беспомощно опущенными руками, мурашки пробегают, и ты понимаешь, почему ей же отдана роль Последнего русского интеллигента. А вдруг все-таки предпоследнего? Видимо, зрители, раскупившие уже все билеты на март по цене от 500 до 3000 рублей, тоже на это надеются.