Я придержал Ветра возле одного из моих стражей, ведущего в поводу двух лошадей. Между ними на наскоро сделанных из ремней и плащей носилках лежал раненый. Короткая схватка стоила крови и моему отряду. Помимо вырезанного передового дозора, еще и один из моих телохранителей был ранен. Пущенная кем-то стрела вошла ему в живот, чуть ниже пупка — мерзкая рана.

— Держись, десятник, мы почти доехали, — подбодрил я раненого.

— Я не десятник, сир, — слабо улыбнулся воин почти белыми от потери крови губами. На фоне загорелого обветренного лица, выдававшего в нем жителя юга королевства, они выглядели особенно жутко. — Вы ошиблись.

— Ты думаешь, твой король может ошибаться? Это попахивает изменой короне! Я сказал десятник, значит десятник.

Раненый воин, меня не услышал. Он закрыл глаза и снова впал в забытье.

Лагерь королевской армии раскинулся прямо по обе стороны от имперского тракта, ставшего на время центральной улицей этого огромного, причудливого города из палаток и разномастных шатров. Палатки для простых воинов, шатры для офицеров, магов и дворян. У дальнего крыла лагеря, несколько на отшибе, виднелись особо яркие шатры, там расположилась Весмина со своей свитой.

Лагерь встретил нас шумом растревоженного роя пчел. Слухи не остановить. Они расползаются по лагерю быстрее вшей. Возможное скорое сражение взбодрило мою уставшую армию. Эстельноэр был прав — нет ничего хуже неопределенности и ожидания… ну и долгого марша при мерзкой погоде.

Обычно после долгого, утомительного марша лагерь быстро успокаивался и замирал. Воины, маги и рыцари отдыхали, отходя от тяжести доспехов, от усталости, прочно обосновавшейся в ногах и руках. Наконец-то не нужно шагать в неизвестность, зато можно свободно разогнуть спину, потянуться, не чувствуя веса оружия и прочей амуниции, стесняющей движения, погреется у костра или просто поспать.

Сегодня было иначе. Лагерь не впал в ленивую, усталую дремоту, нарушаемую лишь патрулями стражи, да редкой руганью воинов, не поделивших между собой какую-либо мелочь, вроде лучшего места у костра или большего куска скудного пайка. Над походными кузницами вился дымок. Всадники проверяли подковы лошадей и крепость подпруг. Нет ничего глупее, нежели погибнуть из-за некстати захромавшей лошади или сгнившего кожаного ремешка. Точились мечи и острия пик, с благородной стали безжалостно удалялись любые намеки на пятна ржавчины. Несколько не удел остались только маги. Нет, у целителей работы хватало. Я сам им только что работу привез. Но вот остальные маги, коим не довелось попасть сегодня в патрули стражи, маялись без дела. Впрочем, как говорит Эйвилин, маги не бездельничают, маги копят силы.

— Как съездил? — поинтересовался Бальдор, когда я остановил Ветра неподалеку от входа в свой шатер, расположившийся в центре пустой площади посреди лагеря.

Гном сидел возле огня и занимался своей любимой Поющей, доводя смертоносное лезвие секиры до зеркального блеска. Рядом с ним пристроился Мезамир. Он грыз яблоко и в очередной раз перечитывал письмо от Дианы. Мог бы за это время наизусть его выучить! Впрочем, какое мне собственно дело?

Не ответив гному, я спешился, отпустил подпругу седла и снял с Ветра уздечку. Один из оруженосцев кинулся мне на помощь. Ветер оскалил зубы и так на него глянул, что оруженосец только тихо ойкнул и отступил назад, решив не искушать судьбу. Умный малый. Ветер и так довольно норовистый и капризный жеребец, а сегодня у него такое же плохое настроение как у меня. Короткая стычка его только раззадорила. Ветер любит войну. Кровавая схватка — вот его стихия. Стремительным ветром ворваться во вражеские ряды, сминать противника, вдавливать тела копытами в пыль. А вот я уже переболел жаждой битв, стал ценить и любить мир… и поэтому постоянно воюю.

Сбросив на землю седло, я стянул с Ветра промокшую попону и бросил мнущемуся оруженосцу. Только тут мое прибытие соблаговолил заметить Мезамир и весьма неосторожно приветственно помахал рукой с надкусанным яблоком. Яблока он тут же лишился.

— Эй, это мое! — возмутился он, но я уже протянул фрукт Ветру. Тот не стал привередничать, принял подношение и в один миг его прожевал.

— Можешь попросить Ветра его вернуть, — сказал я.

Мезамир посмотрел на Ветра. Ветер посмотрел на Мезамира. Мезамир погрозил Ветру кулаком. Жеребец тряхнул головой и продемонстрировал внушительный набор острых передних зубов. А они у него сделали бы честь иному волку, а не лошади.

— Приятного аппетита, чудовище, — недовольно пробурчал Мезамир.

Приняв поражение, он вернулся к письму. Конь удовлетворенно фыркнул, празднуя свою маленькую победу. К нему осторожно приблизился оруженосец, и теперь Ветер позволил ему увести себя, чтобы быть вытертым, вымытым и ухоженным после наших приключений.

— Были неприятности? — тихо поинтересовался Бальдор, когда я присел к огню.

— С чего ты взял?

— Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в их отсутствие. Да и на плаще у тебя свежие пятна. Что-то мне подсказывает, что это не вино, — усмехнулся гном. — Да и откуда тут взяться хорошему вину? — вздохнул он.

Скинув с плеч промокший и изгвазданный кровью плащ, я протянул замерзшие руки к огню и нехотя признал:

— Была мелкая стычка с передовым разъездом вражеской армии.

Не знаю почему, но на меня опять накатил приступ хандры. Вот она вроде бы долгожданная цель! До нее рукой подать! Но что дальше? Все мои предчувствия просто кричат, что ничего хорошего дальше нет. Но и другого выхода тоже нет! Поражение — гибель, отступление — катастрофа, а победа… победа — неизвестность. А неизвестность страшит сильнее смерти.

Некоторое время мы оба молчали.

Бальдор придирчиво осмотрел свое отражение в лезвии секиры и смахнул что-то видимое только ему с кончика своей роскошной бороды. Даже не знаю, о чем гном заботится больше: о ней или Поющей.

— Хех, так значит, Высокий лорд Амолин и вправду спелся с королем Эльдором и его союзом королевств людей? Да он еще больший мерзавец, чем я думал, — разорвал тишину он.

— Подозреваю, что он всего лишь пешка, — поделился я своими сомнениями. — Они оба пешки. Слишком удачно все совпало. Так не бывает! Не могут вчерашние враги вдруг внезапно превратиться в союзников!

— Кто бы говорил, — усмехнулся в бороду гном, намекая на мой недавний союз с Высоким лордом Вэоном. — Может или не может, но на нас идет их объединенная армия, — пожал плечами он. — А на счет пешек… похоже, что и мы с тобой тоже всего лишь фигуры на доске этого бессмысленного хаоса.

— О, да ты к старости лет стал философом? — хмыкнул я. — Или это корона на тебя так влияет? Мудрость предков и все такое?

— Сколько раз тебе говорить, я не старый, а выдержанный, как хорошее вино… которого тут нет, — пробурчал Бальдор. — И именно это, а не вражеская армия, которую нам надо разбить, раздражает меня больше всего.

— Если бы я еще верил, что все закончится с разгромом этой армии.

— Что-то ты сегодня мрачен. Смотри на все проще. Если мы проиграем, то все наверняка закончится… для нас.

— Умеешь ты подбодрить, — мои губы исказились в угрюмой усмешке.

— А для чего еще нужны друзья, — хохотнул гном.

— Завтра утром я соберу большой совет. Там решим, что делать, чтобы твои оптимистичные прогнозы не сбылись. Есть неплохое место у реки, всего в одном переходе от нас. Встретим врага там.

— Думаешь, они пойдут на нас?

— Посмотрим, — пожал плечами я. — Продолжить продвижение к Иллириену мы всегда успеем. Больше нам просто некуда идти.

— Добро, — кивнул гном. — Про Зимнее солнце что-нибудь слышно?

— Нет, — я отрицательно помотал головой и сжал кулаки.

Бальдор оглянулся по сторонам, словно нас кто-то может подслушивать, и склонился ко мне.

— Похоже, леди Весмина ведет свою игру, — сказал он, понизив голос.

Теперь с него пропала вся его показная балагуристость и веселость. У гномов свои счеты с эльфийскими домами. И рано или поздно они потребуют с них оплату всех долгов. А проценты по долгам у гномов бешеные.

— Расскажи мне то, чего я не знаю, — поморщился я. — Эльфы любят загребать жар чужими руками. Фактически леди Весмине совершенно наплевать победим мы или нас разобьют. Ее Зимнее солнце — а я уверен, что за ним стоит именно она — все равно останется в выигрыше.

— Эльфы, — философски пожал плечами гном, одним словом давая короткую, но исчерпывающую характеристику нашим вынужденным союзникам. — Мы еще можем отступить.

— Отступить мы не можем. Не теперь — после потери торгового флота Канн-Сильвана. По пути сюда мы саранчой прошлись по окрестным землям, выгребли все, что только было можно и даже то, что нельзя. Этим мы обеспечили себе приемлемое снабжение, но теперь нам не на что рассчитывать в случае отступления. — Несколько промедлив, я все же продолжил: — Но ты и твои гномы можете уйти. Я предупрежу остатки флота Канн-Сильвана. Они вывезут вас, не сразу, но вывезут. Отступайте вдоль реки, припасов много не дам, но кое-что выделю…

— Если ляпнешь еще что-нибудь такое, то я сильно обижусь, — грубо перебил меня Бальдор, нахмурив кустистые брови. — Мы вместе пришли сюда, вместе и уйдем. А смерть? Она всего один раз. Да и не спастись нам. Весь флот Канн-Сильвана — три небольших кораблика. Пока они дойдут сюда, пока дойдут обратно. Понадобится месяц, чтобы перевести на них мой Железный легион. У нас он есть? Ответ ты знаешь. Так к чему зря сотрясать воздух?

В душе потеплело. Приятно, что в мире, где все предают всех, еще осталось место для настоящей верности и дружбы.

— Значит, пойдем вперед и победим! — дружески пихнул я гнома в плечо. — Назло врагам, а заодно и "друзьям"! А потом прогуляемся к стенам Иллириена. В его городских подвалах еще должно остаться немало бочек первоклассного вина. Все они ждут не дождутся, чтобы мы освободили их из эльфийского плена.

— Вот такой настрой мне больше нравится, — ухмыльнулся Бальдор. — И план хороший: короткий, ясный и вдохновляющий!

— Ладно, жду тебя завтра на совете. Кстати, ты не знаешь где Эйвилин? У леди Весмины?

— Я их сегодня не видел, — он отрицательно качнул головой и повернулся к Мезамиру.

— Они с утра у целителей, — просветил меня тот, прервав на короткий миг свою бесконечную медитацию над письмом Дианы.

Я криво усмехнулся. Вот оно значит как. Уверен, что мне известно, чья это была идея.

Воины не любят магов. И тому есть свои причины. Стоишь ты значиться в строю своих собратьев — таких же простых парней, как и ты сам. Мечи, щиты, шлемы, пики и все такое прочее. С той стороны поля боя тоже стоит строй и в нем точно такие же парни. Ты готов рубить, колоть и резать их. Они хотят тоже самое проделать с тобой. Чья возьмет? А Падший его знает. И тут в эту почти семейную идиллию вмешивается какой-нибудь тип в разукрашенной тунике. Вскинет руки, плюнет, топнет, хлопнет и несколько десятков, а то и сотен твоих товарищей обращаются в кучку пыли. И что самое обидное — ничего сделать с этим гадом ты не можешь. Маги, твари эдакие, почему-то вовсе не горят желанием умирать, и под мечи лезть не торопятся. Боятся честной пляски стали. Да и от стрел обычно защищены. Чтобы достать гада-мага, нужен свой гад… в смысле маг. Это немного несправедливо. У простых вояк есть даже негласное правило — магов в плен не берут. И это несмотря на то, что за пленение мага можно получить хорошую награду. Впрочем, за голову мертвого мага она тоже есть, пусть и гораздо меньше.

Другое дело маг-целитель. Эти ребята всегда в почете. Сложно ненавидеть того, кто заделывает дырки в твоей шкуре и не дает отправиться в небесные чертоги раньше времени. Ну а то, что этот целитель может запросто перерубить тебя водяным бичом? Что поделать — не повезло ему родиться магом. Поэтому то, что Эйвилин вместе с матерью помогает армейским целителям, меня не удивляет. Злой король и добрая королева — слегка банальный, но вечный сюжет. Я караю, сужу, казню — в общем, всячески мешаю добрым гражданам королевства, особенно лучшим его представителям из дворянства, сполна наслаждаться жизнью. Она лечит раны, щедро одаривает нищих милостыней, покровительствует искусству и прочее. Луч света, разрезающий мрак и прочая лицемерная чушь.

Несмотря на отсутствие крупных боев, шедшие с армией целители без работы не оставались. И дело даже не в том, что ни дня не проходило без мелких стычек. Жители окрестных земель вовсе не горели желанием отдать моей армии последние крохи продовольствия, а самим потом умирать с голоду. Кто-то в кровь стер ноги, десятка дозорных где-то обожралась недозрелых фруктов и слегла с животами. Порой даже седоусые ветераны, у которых за плечами ни одна военная кампания, ведут себя словно неразумные дети.

В такой толчее людей и лошадей даже банальная простуда могла привести к эпидемии. Собственно в этом походе из-за различных болезней я потерял больше воинов, чем в боях. Впрочем, так происходит почти во всех войнах. Болезни выкашивают армии лучше стрел и мечей врагов. Банальная дизентерия может уничтожить армию не хуже самого мощнейшего заклинания. А целителей, сколько бы их ни было, всегда не хватает.

Появление Багряной леди тоже внесло свою лепту. Нет, слава Творцу и магии драконов, чума до моей армии не добралась. Основную жатву она собирала на юго-западе за рекой. Но даже слухи о Багряной леди сделали всех нервными. К целителям теперь бегали с любым мелким прыщиком. А вдруг это страшная чумная язва! Если сам "больной" может и не горел желанием идти к целителям, то его товарищи помогали ему, и далеко не всегда простыми уговорами.

Дисциплина еще держалась, но настроения среди воинов и рыцарей ходили не самые радостные. С каждым шагом стремительного марша мы становилась ближе к Иллириену и все дальше от границ Восточного королевства. Многие прекрасно понимали, что дорога назад не менее опасна, чем вперед к Иллириену. Другие просто боялись наказания за дезертирство.

Стоило подняться от костра, как за моей спиной тут же появилась четверка стражников, вызвав во мне волну раздражения. Знаю, в такие моменты я веду себя словно капризный ребенок, но ничего не могу с собой поделать. И в конце то концов, кто здесь король, тиран и деспот!

Появившейся вместе со стражниками Харг был мною награжден далеким от дружелюбия взглядом, но орк его привычно проигнорировал.

— Могу я по лагерю своей собственной армии пройти без охраны? — зло поинтересовался я.

— Я отвечаю за вашу безопасность, сир, — в который уже раз напомнил он, вызвав у меня очередной прилив раздражения.

— Вот и отвечай за нее вне этого лагеря. В походе, например. А сейчас я хочу просто пройтись по лагерю. В этом лагере полно пехотинцев, лучников и рыцарей. Моих пехотинцев, лучников и рыцарей! И сейчас еще даже не ночь. Что может мне угрожать?

— Если вы так хотите, сир, — недовольно пошел на попятную Харг.

— Да, я так хочу!

Он сделал стражам знак рукой, и те поспешили удалиться. Довольный этой небольшой победой, я направился в сторону шатров магов.

Какое это редкостное удовольствие — пройтись на своих двоих, особенно после постоянной ежедневной тряске в седле. А без пыхтящей за спиной охраны, оно вдвойне приятней. И пусть путь предстоял не сказать чтобы близкий — лагерь был огромен, но мне полезно размять ноги, от седла уже и так мозоль на заднице, а ноги стремятся принять форму колеса.

Лагерь готовился к скорой битве. Остались позади трудные мили похода, марши, марши, марши, въедливый запах конского пота, насекомые, палящий солнечный зной, холодные ночи и вездесущая сырость дождей.

В магической части лагеря было не так много народа. Низкие пехотные палатки сменились высокими и большими шатрами магов. Даже самый слабенький маг имел ряд привилегий недоступных простому смертному пехотинцу. Да что там пехотинцу, после реорганизации армии магам теперь могли позавидовать даже иные дворяне. Их-то привилегии я резал не стесняясь. Теперь не было всех этих отдельных шатров, украшенных дворянскими гербами и внушительного обоза с прислугой и вещами. Вместо "налога кровью" я предпочел звонкую монету, на которую набирал, обучал и содержал постоянную армию.

Найти леди Весмину было довольно просто — достаточно было найти ее стражу. Возле одного из больших шатров, в которых целители обустраивают раненых и заболевших, замерла десятка тигров. Еще четверо были неподалеку и удерживали лошадей. Смерив меня равнодушным взглядом и не делая даже попытки поприветствовать, гвардейцы императора все же не стали мне препятствовать.

А вот войти в шатер мне не удалось. Стоило потянуться к входному пологу, как тот откинулся и на меня почти налетел маг с ворохом тряпья в руках.

— С дороги! — прикрикнул он. Слегка удивившись подобной наглости, я посторонился.

Что-то маги слишком непуганые стали. Давно показательных казней не видели? Это соседство с эльфами на них дурно влияет. Понахватаются от ушастых всякой гадости, а мне потом разоблачай заговоры, да дави мятежи. И ладно если бы маг сам был эльфом из свиты леди Весмины, так ведь нет! Не было в свите Весмины людей. Да и лицо молодого целителя было смутно знакомым. Ну да, имя не помню, но он точно не редко сопровождал меня во время поездок.

Маг выбросил в костер окровавленное нечто, в котором с большим трудом можно было узнать чью-то разрезанную на лоскуты одежду. Не обращая на меня никакого внимания, он поспешно вернулся назад.

Я осторожно заглянул внутрь шатра и тут же отпрянул назад. Магическое лечение не ограничивается наложением рук. Так можно залечить только самые простые ранения. При переломе, прежде чем сращивать магией кости, будь любезен сделать так, чтобы эти кости были правильно поставлены. Тоже и при повреждении внутренних органов — сначала нужно залечить их, а для этого порой приходится свежевать тело раненого, словно мясную тушу на бойне.

Конечно, есть артефакты, которые могут и кости правильно срастить и смертельные раны затянуть. Одним из таких меня Эйвилин лечила во время моего достопамятного побега от эльфийского гостеприимства. Но они довольно редки и на простого вояку их тратить явно не будут. Целителей всегда не хватает. А после крупного сражения их не хватает втройне. Порой бывает, что для экономии сил магов в роли усыпляющих заклятий выступает деревянная дубинка и тут уже как повезет.

Вот и сейчас Весмина и Эйвилин занимались раной моего телохранителя, получившего стрелу в живот — не самое приятное зрелище. Закрыв входной полог, я отошел назад и приготовился ждать, замерев на месте подобно эльфийским стражам.

Спустя какое-то время, из шатра раздался голос Весмины:

— Все! Эйвилин, затяни рану. Нет, не так! Смотри, так это сделать проще, — менторским тоном добавила она. — Вот и все. Уносите его и уберите тут. Когда очнется, напоите его крововосстанавливающей настойкой.

Мать и дочь вышли из шатра, снимая длинные кожаные передники, такие бывают у палачей, мясников, кузнецов и целителей. За их спинами было видно, как целители льют на импровизированный операционный стол подсоленную воду, смывая остатки крови, боли и страданий. Пребывающий в забытье или усыпленный раненый был аккуратно переложен на чистое ложе. Один из целителей обмывал его тело влажной тряпкой, как я успел отметить, от раны в живот теперь не осталось даже шрама. Повезло можно сказать — чаще всего целители латаю на скорую руку, экономя силы, и не утруждают себя сводом шрамов.

Весмина требовательно щелкнула пальцами, к ней тут же подскочил слуга-эльф с кувшином и чистым полотенцем. И где только прятался? Я никого кроме стражников не заметил.

Наскоро вымыв руки, Вемина только тут заметила меня, а может просто сделала вид, что только что заметила.

— А, Леклис! — холодно улыбнулась она, бросив короткий взгляд по сторонам, словно что-то ища. — Хорошо, что ты нас нашел, нам надо поговорить.

— Всегда к вашим услугам, — я кивнул головой, обозначая поклон, и впервые подумал о том, что зря отказался от охраны. Беседовать с леди Весминой лучше всего отгородившись стеной щитов верной стражи. И нет, это не будет признаком трусости — скорее, здравомыслием и реальной оценкой собственных сил.

— Не здесь, — она махнула рукой стражникам у лошадей. Похоже, моя пешая прогулка закончена.

Весмине подвели лошадь и она с ловкостью, говорившем о не малом опыте, одним смазанным движением забралась в седло. Лошадь подвели и мне, вздохнув, я последовал примеру Весмины.

Эйвилин бросила озорной взгляд на мать. Проигнорировав подведенную к ней пегую кобылу, она подошла ко мне и требовательно протянула руку. Усмехнувшись краем губ, я обхватил ее запястье, помог забраться и боком посадил в седло перед собой, обхватив левой рукой за талию.

— Как трогательно, — Весмина одарила нас очередной холодной улыбкой.

Мне всегда доставались такие вот холодные, словно вершины гор, улыбочки. Ей очень не нравится выбор Эйвилин. Хоть мы вроде бы объяснились, но слова — это просто слова. Да и не столь давнее раскрытие причины былого покушения оставило слишком много вопросов. Полностью доверять Весмине глупо, но ссориться с ней еще глупее. Помнится, кто-то из древних говорил, что друзей надо держать близко, а врагов еще ближе. Этот древний мудрец явно не встречался с женщиной подобной леди Весмине. Не зря герб ее дома — ядовитые змеи. Если Эйвилин досталась хотя бы десятая часть коварства ее матери, то самое время подумать о том, что быть вдовцом не так уж и плохо.

Эйвилин ничего не ответила на подначку матери, просто плотней прижалась ко мне. Было стойкое ощущение, что ей совершенно по-детски хочется показать Весмине язык. Впрочем, возможно я приписываю ей свое подсознательное желание.

Мы тронулись в путь. Под мерный стук копыт Эйвилин задремала, положив голову мне на плечо. Одно ее присутствие прогоняло прочь все дурные мысли.

Свита леди Весмины расположилась на самом краю большого походного лагеря моей армии. Самой Эйвилин это не слишком нравилось, ей хотелось проводить больше времени как с матерью, так и со мной. Похоже, она и сама не могла определиться с кем ей нравится больше. Или она верит в то, что мы сможем подружиться? Наивное дитя! А вот меня такое положение дел вполне устраивало. Чем дальше от меня "любимая" теща, тем спокойней я себя чувствую. Одно покушение на меня она уже в свое время устроила, ради блага дочери. Кто знает, не готовит ли она новое? Естественно, тоже ради блага Эйвилин.

А еще мне очень интересно, где эльфийская армия и та тысяча всадников, что я выделил непутевому братишке Эйвилин для разведки? Нет, на самого-то брата Эйвилин мне, если честно, плевать. Мы уже слишком любим друг друга ненавидеть, чтобы стать друзьями. Но ту тысячу легкой конницы, что он привел с собой, я уже как-то привык считать своей. У меня на нее были большие планы… пустить в атаку в первых рядах.

На первый взгляд в ставке Весмины было все как обычно. Но меня охватило непонятное тревожное предчувствие.

Любой эльфийский лагерь имеет хоть и не единственный, но главный недостаток — большое количество эльфов. Вот и ставка Весмины была его не лишена. Тут тоже царило оживление. Сновали туда-сюда слуги. А я-то по наивности думал, что Весмина прибыла налегке, только в сопровождении охраны. Мои понятия налегке, явно расходятся с таковыми у первой леди империи. Хотя, должен признать, что по сравнению с некоторыми ныне покойными Высокими лордами, леди Весмина просто образец умеренности и скромности.

Хотя, слуги у Весмины сплошь представители младших домов. Они знают, как держать в руках меч или лук. Так что их можно считать такой же охраной, как и кипарисов с тиграми.

Забавно, старшие всегда с удовольствием интриговали друг против друга, травили, подсылали наемных убийц. Я не говорю о противостоянии между старшими домами, ушедшем в тень, но не исчезнувшем. Старшие дома всегда с подозрением, а то и с застарелой враждебностью смотрели друг на друга. Но ведь и в подковерной схватке за главенство в собственных домах, все эти лорды и леди успешно или неуспешно, кому как везло, топили близких и дальних родственников. Не везде так было. Но ведь было же! И не столь редко. А вместе с тем, большинство младших всегда болезненно верны своим сюзеренам. Нет, предатели находились и среди них. Но в целом слово младший всегда отождествлялось со словом верность. По-моему на эльфийском даже слова младший и верный очень похожи, первое происходит из второго. Впрочем, я могу и ошибаться. Знание эльфийского языка никогда не было моей сильной стороной. Увы, даже у меня есть некоторые достоинства.

Расположилась свита Весмины на самом северном краю основного лагеря. Даже недавнее ночное нападение не сделало бывшую императрицу более покладистой. А ведь я предлагал ей разместиться в центре лагеря, рядом с королевским шатром. Она отказалась. Навязываться не стал. Признаю, близкого соседства мне не особо и хочется.

Бросив поводья в руки поспешно подбежавшего слуги, Весмина спрыгнула на землю.

— Эйвилин, если ты устала, можешь подремать в своем шатре, — бросила она, коротко взглянув на задремавшую дочь. — Там гораздо удобней.

— Мне и тут неплохо, — отозвалась Эйвилин, потерявшись головой о мое плечо.

Пощекотав мне ухо тяжелым вздохом, Эйвилин все же соблаговолила прервать свою дремоту и повернулась ко мне. В ее глазах вновь появились озорные искорки. Приподнявшись, она обхватила меня за шею и страстно поцеловала. На пару мгновений окружающий мир просто исчез, растворился в ее теплых, податливых губах.

Оторвались мы друг от друга не без труда и то после того, как Весмина довольно громко, что-то приказала своим слугам.

— Спасибо что подбросили, мой король, — Эйвилин особенно выделила слово "мой".

— Тебе нравится выводить их из себя? — шепнул я ей на ухо.

— Ты даже не представляешь насколько! — хихикнула она, уткнувшись мне в плечо.

Да, кислые лица окружающих эльфов стоило видеть. Даже вечно невозмутимых тигров проняло. Не любят меня ушастые, ох не любят. И раньше не любили, после смерти главы Восходящего солнца. А теперь и вовсе… Грязный полукровка! Смесок, с не пойми какой кровью в венах! Убийца эльфов! И вдруг женился на наследнице империи.

Может действительно стоит самому принять лиственную корону? Это же сколько ушастых тогда скончается от разрыва сердца? Да Восточное королевство за все войны столько эльфов не перебило.

Мазнув на прощанье губами по моей щеке, Эйвилин ловко спрыгнула с седла. Вернее, попыталась. Весмина сделала быстрое движение руками — Эйвилин замедлилась, почти зависла в воздухе, а затем медленно и плавно приземлилась на землю.

— Мам, я уже давно не ребенок, — нахмурилась она, видимо вспоминая что-то из своего детства.

Мне действия Весмины тоже были совершенно непонятны. Что такого в безобидном прыжке со спины лошади? Или светлой леди такое по этикету не положено? Ох уж эти безумные эльфийские традиции и условности.

— Да? — выгнула бровь Весмина. — А ведешь себя очень похоже.

Не дожидаясь ответа дочери, она требовательно махнула рукой, рядом тут же появился очередной слуга. В руках он держал поднос с наполненным чем-то серебряным кубком. Да, вышколенности свиты Весмины можно только позавидовать.

Взяв кубок, Весмина требовательно протянула его дочери.

— Выпей, это поможет восстановить силы, скоро они тебе понадобятся.

Эйвилин недовольно поморщилась, но спорить с матерью не стала и послушно выпила предложенное питье.

— Отдохни, тебе нужно поспать, — нежно улыбнулась дочери Весмина.

Немного помедлив, Эйвилин все же ушла в один из шатров. А Весмина повернулась ко мне и кивнула головой в сторону соседнего шатра.

— Проходи, Леклис, нам надо поговорить без свидетелей. Это очень важно.

В очередной раз пожалев об оставленной охране, я покинул седло и последовал приглашению Весмины. Не убьет же она меня, в самом деле. При таком-то числе свидетелей.

— Я наложу на шатер глушащие чары. Ты не против? — поинтересовалась она, когда мы остались наедине.

Вместо ответа я молча кивнул. К чему эта секретность? Кто тут может нас подслушать кроме ее слуг и охраны? Она не хочет, чтобы Эйвилин услышала? А вот это уже похоже на правду.

— О чем вы хотите поговорить, леди? — поинтересовался я, когда Весмина закончила творить волошбу.

— О будущем, — Весмина помассировала виски, прошлась по шатру меря шагами земляной пол. Она явно была чем-то взволнована и не решалась начать. Постепенно ее волнение передавалось мне. Как-то сама по себе моя рука легла на эфес Химеры.

— Ты уже выбрал место, где встретишь мятежников? — наконец спросила она.

— Да. — К чему отрицать очевидное? — Есть неплохая позиция чуть дальше на восток, рядом с рекой.

— Их армия гораздо больше твоей, — заметила она.

— Далеко не всегда численный перевес решает исход битвы, — недовольно поморщился я.

— У них много магов, гораздо больше, чем у тебя.

Новость была неприятной, но ожидаемой.

— Вместе с вами у меня четыре боевых мага, не считая остальных стихийников. Мы справимся.

Весмина остановилась и взглянула мне прямо в глаза. Я вздрогнул. Если бы темный жрец был женщиной, то он смотрел бы также.

— У тебя нет этих четырех боевых магов, — она роняла слова медленно, с расстановкой, словно камни на мою могилу. — Эйвилин не будет участвовать в битве. У нее слишком мало опыта, да и в ее положении это просто опасно.

Это заявление меня обескуражило. На счет опыта — согласен, но причем тут какое-то положение?

— Объяснитесь, леди.

— Мужчины порой такие тугодумы! — зло фыркнула Весмина. — Ты еще не понял? Она ждет ребенка!

— Невозможно! — я почувствовал, что мне не хватает воздуха. — За ней приглядывают мои лучшие маги. Я бы узнал об этом!

— Невозможно? Вообще-то я думала, что ты взрослый мальчик и знаешь, как появляются дети. А твои маги, — губы Весмины исказились в презрительной гримасе, — Два твоих боевых мага в целительстве ничего не смыслят. Упаси тебя Творец пользоваться их услугами. Только если будешь сильно мучиться и решишь отойти без мучений. А остальные целители слишком неопытны. Да и срок еще маленький.

"А если вообще этот срок? Или это просто очередная уловка?" — мелькнуло у меня в голове.

Наверное что-то такое мелькнуло у меня в глазах. Весмина вспыхнула, словно прочитала мои мысли. На мгновение мне показалось, что она вот-вот отвесит мне пощечину.

— За кого ты меня принимаешь?! — зло прошипела она. — Я никогда не стала бы играть с подобными вещами и рисковать жизнью своей дочери и внука или внучки! Надеюсь, теперь ты понимаешь, что она не может участвовать в сражении? Магическое истощение в ее положении просто убьет ребенка.

— Как же это не вовремя, — прошептал я.

Сказать, что новость меня ошарашила — это ничего не сказать. Мысли путались. Разум почему-то отказывался воспринимать сказанное Весминой. Такие простые казалось бы слова, но они никак не укладывались в голове. Я прикинул шансы на победу. Если раньше они были не такими уж и плохими. Бывало и хуже. Вру, хуже не бывало. Теперь же… Нет, победа все еще возможна, но…

— Это будет бойня, — тихо прошептал я, вторя своим мыслям.

А мысли эти продолжали творить в моей голове первозданный хаос. Все смешалось. Меня бросало то в жар, то в холод, а потом пришло ледяное спокойствие. Через день или два мою армию ждет битва. Мне нужны маги. Все маги, имеющиеся в моем распоряжении.

Разумеется, реальность далека от детских страшилок, в которых один маг повергает в пыль целые армии, но от этого не легче. И любой, кто своими глазами видел, что может сотворить магия на поле боя, подтвердит мои слова. Тела корчатся на земле, выплевывая из себя вместе со ставшим ядовитым воздухом кровь и остатки легких. Страшно кричат сгорающие заживо. Вот стоит отряд в сотню воинов, а вот на оплавленной земле лишь мертвые и еще живые, но изуродованные ошметки плоти.

Сейчас для меня минус один боевой маг — это пара тысяч воинов сраженных вражеской магией. А ребенок — это одна жизнь. Всего лишь одна жизнь!

Атака Весмины была молниеносна словно выпад змеи. Я еще успел почувствовать опасность и схватиться за рукоять Химеры. Поздно… Холодные пальцы прикоснулись к моей шее. Короткий укол! Отпрянув назад, я потащил Химеру из ножен, одновременно оборачиваясь лицом к предательнице. А предательнице ли? Перед глазами все поплыло, сплошные цветные пятна. Тело налилось тяжестью и стало чужим. Все движения замедлились, стали вялыми и тягучими. На меня же не действует магия! А кто сказал, что она ей нужна? В груди появилась тяжесть, теперь даже хрипеть не удавалось. Не чувствуя ничего, не ощущая даже собственного дыхания, я нелепо и о-о-очень медленно взмахнул Химерой. Бессмысленный жест отчаянья. Меч выпал из моих рук и с глухим стуком упал на земляной пол.

Я попытался позвать на помощь — из горла не вырывалось ни звука. Да и кто мог прийти на мой зов? Эльфы? Глупец! Надо было убить эту змею, когда была такая возможность. А если таковой не было, значит следовало ее создать.

— Избавляю тебя от этого страшного выбора, мой мальчик.

Шепот Весмины раздался возле самого моего уха. Чьи-то тонкие, но сильные руки, подхватили меня и не дали упасть. Затем мое тело куда-то потащили. Положили, причем аккуратно. А потом до моего гаснущего сознания вновь донеслись слова эльфийки.

— Мы уходим. Эйвилин я забираю с собой. Можешь быть спокоен, я о них позабочусь. Прощай. Ты слишком для нее опасен, особенно теперь. Между льдом и пламенем союзов не бывает! Пойми это и оступись. Хотя перед этим тебе надо просто выжить. Я бы предложила тебе бросить свою обреченную армию и сбежать, но ты этого не сделаешь. Слишком гордый. Ах, мой мальчик, в нашем мире гордость очень глупая и опасная штука. Так что просто постарайся завтра выжить. Смерть — это то единственное, что уже невозможно исправить.

Внезапно туман в голове прошел. Перед глазами перестали плясать цветные пятна. Да и зрение прояснилось! Правда тело оставалось все таким же недвижимым, словно чужим — я не мог пошевелить и пальцем. Единственное что я мог это наблюдать за происходящим.

Уложив меня, как оказалось на походную постель, Весмина нажала на изумрудный глаз кольца-змеи на своем пальце — тонкий острый шип скрылся в змеиной пасти украшения. Даже самый придирчивый взгляд не смог бы его теперь отыскать в искусной драгоценности.

Весмина окинула взглядом обстановку шатра. Подошла к стопке книг. Пробежав пальцами по переплетам, она выбрала два фолианта. Вздохнула и отобрала еще один. Возле самого входа лежали седельные сумки. Причем уже явно собранные седельные сумки. И как я не обратил на это внимание? Весмина подошла к ним, расстегнула и положила в них книги. Одна из сумок была полупустой, и с легкостью приняла в себя два из трех фолиантов. А вот вторая была забита полностью и последняя книга упорно не хотела в нее влезать. Достав из сумки пояс с длинным кинжалом, Весмине тут же затянула его на талии и пристроила в сумку последнюю книгу. Накинув на плечи дорожный плащ, она уже хотела было прихватить свою шкатулку с драгоценностями, столь заинтересовавшую меня во время одного из визитов, как у входа в шатер послышался шум и послышался голос Эйвилин.

— Мама? Леклис?

— Простите, светлая леди, вам сюда нельзя.

Я попытался дернуться — неудача. Все что оставалось — это наблюдать и немного беззвучно двигать губами. Даже язык словно распух и стал слишком тяжел, чтобы им можно было пошевелить.

— Что за глупость? Да пустите же меня. Немедленно! — вновь раздалось у входа.

Весмина нахмурилась, появление дочери в ее планы явно не входило. Входной клапан шатра откинулся в сторону, не обращая внимания на робкую попытку стражников ее остановить, Эйвилин ворвалась в шатер матери.

— Мама, что происходит? Почему меня не хотели пускать? — поинтересовалась она и только тут увидела меня. — Леклис! Что с ним?!

Подбежав ко мне, она упала на колени и принялась ощупывать мое тело, словно ища рану.

— Обернись, — одними губами прошептал я. Даже это простое усилие далось с огромным трудом.

— Что? — не поняла она.

Да обернись же! Мне хотелось кричать в голос, но лицо застыло в недвижимой гримасе. Лишь губы кривились, пытаясь произнести слова. Но сомневаюсь, чтобы даже самый искусный чтец по губам смог бы распознать эти гримасы.

— Что происходит? — Эйвилин попыталась обернуться к матери.

Слишком поздно! Весмина не теряла времени даром. Встав прямо за спиной дочери, она что-то быстро прошептала и взмахнула ладонями в магическом жесте. Эйвилин замолчала на полуслове, замерла, обмякла и повалилась прямо на меня. Закрыв глаза, она тут же заснула, сладко посапывая. Надеюсь, хотя бы сны ей достались приятные.

— Видимо неправильно рассчитала дозировку в питье, — отстраненно пробормотала Весмина. — Боялась повредить…или просто старею? Эй, кто там у входа! Немедленно ко мне!

Никто не отозвался. Весмина было нахмурилась, но тут видимо вспомнила про наложенные чары, не пропускавшие наружу звуки. Сделав небрежный пас руками, она повторила приказ. Тут же в шатре появилась пара стражников.

— Да, госпожа!

— Унесите ее! — Весмина указала на тело дочери. — Там все готово?

— Да, мы ждем только вашего приказа.

— Считай, что ты его получил. Мою лошадь к входу!

Один из стражников перевернул Эйвилин, аккуратно поднял ее на руки и унес. Второму стражнику Весмина передала свой ларец с драгоценностями. Критически осмотрев оставшиеся вещи, словно прикидывая, все ли самое необходимое она взяла, Весмина бросила быстрый взгляд в мою сторону. Нахмурилась. Подошла ближе и присмотрелась внимательней.

— Ты еще в сознании? — искренне удивилась она. — Странно. У тебя хорошая сопротивляемость к этому яду. Запомню на будущее, — ее губы исказились в холодной улыбке. Затем Весмина резко посерьезнела и добавила: — За Эйвилин не переживай. С ними все будет хорошо. Можешь меня ненавидеть, но я делаю то, что должна. Даже без всякой войны рядом с тобой ей слишком опасно. И, да! Даже не думай нас преследовать. Потеряешь время, воинов и магов. Первого у тебя и так уже нет, а второго и третьего слишком мало, чтобы так бездарно растрачивать.

Ответа она ждать не стала, подхватила седельные сумки и ушла. Да и не смог бы я ответить. Хотя хотел, ох как хотел. Гнев, ярость, восхищение, неуверенность, радость — нет таких слов, чтобы описать весь спектр бушевавших во мне эмоций. Я ненавижу, когда решают за меня! И все же… все же где-то в глубине души я был благодарен Весмине, лишившей меня в этот раз возможности выбора. И восхищался той ловкостью, с которой она это провернула. Но как же хочется свернуть ее тонкую шею… даже если она права.

Лежать пришлось долго. Что самое поганое — я все время оставался в сознании. Даже вялость мыслей прошла. Какая же это жуткая мука все видеть, слышать, понимать и не иметь возможности пошевелить хотя бы пальцем.

Эльфы собирались быстро. Они явно подготовились к побегу заранее. Мне вспомнились оседланные и навьюченные лошади. И где только были мои глаза?! Я должен был сразу обо всем догадаться. А часть вещей, да походные шатры можно просто бросить.

Наконец шум стих. Теперь до меня доносился только глухой гул армейского лагеря.

Сколько я так лежал? Не имею ни малейшего представления. Могу сказать только одно — это были одни из худших часов в моей жизни. А таковых в ней было немало и мне есть с чем сравнивать. Слезы Творца, какая же это пытка. Даже когда эльфийский палач прижигал мое тело раскаленным железом я не испытывал подобных мук. Я был близок к помешательству. Впрочем, по мнению многих я давно уже перешел эту грань.

— Тут тоже пусто?

Поначалу я решил, что у меня уже начались слуховые галлюцинации.

— Куда они все делись?

Нет! Это точно Мезамир! Я вновь попытался побороть паралич в конечностях или хотя бы немоту. Бесполезно! Не знаю, что за яд использовала Весмина, но действовал он отменно.

Входной клапан шатра откинулся в сторону. Мои глаза резанули лучи заходящего солнца. Темневшую на его фоне фигуру я сразу узнал.

— Леклис! — обрадовано воскликнул Мезамир. — Я знал, что ты тут? А где леди Весмина и ее свита? Лагерь пуст! Что тут вообще происходит?.. Эй, ты чего молчишь?

— С-с-с! — выразительно прошипел я, яростно вращая глазами.

— А?! Я сейчас! — Осознав, что со мной явно не все в порядке, он вылетел из шатра, но тут же вернулся, практически таща за собой Эстельнаэра. Похоже, что именно с ним он недавно и разговаривал.

— Он не двигается!

— Может уже и остыл? — заметил Эстельнаэр, имитируя радость. Нет, он прекрасно видел, что я жив, но не мог упустить случай немного поиздеваться, компенсируя этим свою вынужденную службу мне. Шутник! Ничего, я тоже могу пошутить, дайте только в себя прийти.

— Ты можешь ему помочь?

— Добить что ли? — с надеждой поинтересовался маг.

— Оставь свои шуточки! — рассвирепел Мезамир. — Тут что-то произошло!

— Что-то произошло… Что-то произошло… — проворчал Эстельнаэр, склоняясь надо мной. Вспышка ярости Мезамира не произвела на него особого впечатления. — Да ничего особого тут не произошло. Просто наше мудрейшее величество в очередной раз отыскало приключений на свою благороднейшую задницу.

От его ладоней пошло легкое свечение, он провел ими над моим телом и хмуро заметил:

— Это не заклятие. Яд? Да, скорее всего!

Эстельнаэр положил ладонь мне на лоб и прошептал слова заклинания. Тело скрутило от боли. Ощущение было таким, словно меня разом окунули в кипяток. Вынули и бросили в ледяную прорубь. Я зашипел от боли и дернулся всем телом силясь сбросить руку мага.

— Леклис, тебе лучше? — встревожено спросил Мезамир.

— Уу-бее-рии е-его о-о-от меня. И-или добей, — прохрипел я в ответ.

— Вот и делай после этого добрые поступки, — возмутился Эстельнаэр, прекратив лечение-пытку.

Встав, он благоразумно отошел от меня подальше. А я, не без помощи Мезамира, принял вертикальное положение. Ух, ноги словно свинцом залили. Стоять самостоятельно я не мог. Хорошо, что Мезамир подставил мне для опоры свое плечо.

— Т-ты ам еще н-н-не всех н-на уши поставил — я с трудом ворочал языком, словно пропойца, перебравший крепкого самогона.

— Нет, — отрицательно покачал головой Мезамир. — Харг правда сильно тревожится из-за твоего долгого отсутствия.

— Хо-ршо, — кивнул я. Слова с каждым разом удавалось проговаривать все четче. — Ни-икому ни-ичего не рассказывай!

— Может быть ты объяснишь мне, что не рассказывать? Ты повздорил с леди Весминой?

— Можно так сказать, — наконец-то ко мне удалось произнести что-либо без запинок и заиканий. — Она сбежала и увезла Эйвилин.

Отпустив плечо Мезамира, я сделал несколько шагов вперед. Ноги все еще не чувствовались, словно они были и не моими вовсе. Но ступал я уверенно и не падал.

— Сбежала? Но почему? — возмутился Мезамир, переварив новость.

— Это неважно, — отмахнулся я. — Будем считать, что у нее были на то причины.

— Но она увезла Эйвилин. Как я понимаю без ее согласия. Может пошлем погоню?

— Погони не будет, — мне не хотелось делиться новостями об Эйвилин даже с Мезамиром.

Наверное, я все-таки трус. Не думать о словах Весмины было трудно, но я заставил себя это сделать. А еще был здравый расчет. Погоня за Висминой — самоубийственная глупость.

— Но… — попытался было возразить Мезамир.

— Все, разговор окончен! — отрезал я, подняв с земляного пола Химеру. Меч легко и свободно вернулся в лоно ножен. — Завтра военный совет. У нас на носу тяжелая битва, которую надо выиграть, а мы только что лишились доброй трети нашей магической поддержки.