Глава 3
Никита был в отчаянии. Он перебирал варианты решения своей жилищной проблемы, но все больше расстраивался, когда осознавал, что среди всех его знакомых и так называемых друзей не было ни одного человека, которому бы он не был должен. Несмотря на свое безответственное отношение к жизни, он ясно понимал, что живет неправильно, но не мог этого изменить. Какая-то неведомая сила мешала ему встать на путь исправления, всерьез задуматься о будущем. Никите было намного проще верить в то, что он жертва свалившихся на его голову испытаний. Очень часто он размышлял о своей судьбе и считал, что, как никто другой, заслуживает счастья. Ему казалось, что, послав ему тяжелое детство, высшие силы обязаны обеспечить ему хорошую взрослую жизнь. Никита ждал, что вот-вот все закончится, что после того, как он пережил столько горя, ему не нужно будет ни о чем заботиться и что-либо делать. Он просто жил и ждал чуда, на которое, по его мнению, имел полное право. Но чуда не происходило. «И вряд ли уже произойдет», – думал Никита. Вдруг он вспомнил об одной девушке, с которой виделся всего раз. Они провели вместе ночь, после чего он ушел, даже не попрощавшись. Ему не хотелось никаких отношений, кроме одноразовых. Он считал, что женщины нужны только для того, чтобы удовлетворять потребности его молодого организма. Бывшая любовница, по счастливой случайности, работала администратором в хостеле, расположенном прямо под супермаркетом, в подвале многоэтажного дома. Условия в этой гостинице были даже хуже, чем в той скромной квартире, которой лишился Никита. Тараканы были повсюду. Антисанитария и сомнительные жильцы. Но сейчас было не время выбирать. «Что я ей скажу? Почему ушел? Нужно придумать что-нибудь. Как же ее зовут? Черт, нужно было взять ее телефон!» – думал он. К счастью, Никита запомнил адрес гостиницы. Однако его переживания были напрасны: девушка была так рада его видеть, что даже не стала выяснять, почему он скрылся тогда без всяких объяснений.
– Ты можешь пожить со мной в комнате. Но придется прятаться. Если тебя увидят, меня уволят. Я же сама из-за жилья здесь работаю.
– Тебе здесь не платят? – спросил Никита, уже рассчитывая на то, что сможет воспользоваться ее симпатией в полной мере.
– Платят, но мало. Буду искать другую работу, но, пока не найду, с этой не уволюсь. Ты голодный? – спросила девушка, обнимая блудного парня.
– Валя, а когда воду горячую включат? – прервав их разговор, спросил пожилой постоялец с кавказским акцентом.
«Валя. Точно. Неудивительно, что я не запомнил это имя», – подумал Никита.
– Через три дня. Там поломка какая-то, – ответила девушка.
Постоялец ушел, причитая на своем родном языке. Отсутствие горячей воды меньше всего волновало Никиту. На ближайшие три дня ему есть где жить. А может, и не только на три. «Придется ее потерпеть», – уговаривал себя беспринципный парень.
– Да, было бы неплохо чего-нибудь перекусить, – сказал Никита, чтобы поскорее поесть и сбежать от назойливой поклонницы. Валя была одета в застиранное зеленое платье с крупным цветочным принтом и увешана безвкусной бижутерией, точно безвкусно наряженная елка из далеких девяностых. При дневном свете она казалась ему жутко некрасивой: выгоревшие рыжие волосы, веснушки, которые еще сильнее подчеркивали простоту ее имени, и маленький курносый нос. Казалось, что даже свое лицо она купила в магазине «Всё по 38». Все в этой девушке раздражало Никиту. И, если бы не сложившиеся обстоятельства, та первая близость, случившаяся под воздействием огромного количества дешевого алкоголя, была бы последней. Валя с удовольствием наблюдала, как ест ее парень, – так она его называла про себя. Никита не мог не нравиться девушкам. Он был похож на героя бульварного женского романа: высокий рост, правильные черты лица, белозубая улыбка и пронзительные голубые глаза. Взгляд Никиты был как у семидесятилетнего старика, повидавшего многое на своем веку и знающего о жизни все. В глазах молодого парня была мудрость, которая привлекала девушек. Им казалось, что он, такой красивый и умный, выслушает и молча решит все их проблемы, а потом обнимет своими сильными руками и будет говорить слова любви. Но глаза Никиты лгали. За свою недолгую жизнь он действительно повидал немало бед, однако они его ничему не учили. Никита продолжал совершать те же ошибки, и мудрость его была только во взгляде.
Наивная девочка даже не подозревала об истинных причинах его столь внезапного возвращения. Для нее было важно, что он был тут, рядом с ней. Такой красивый и родной. Вернулся к ней. Выбрал ее из множества других. Но Никите это было и нужно – пользоваться девушками было его любимым занятием.
Насытившись, Никита лег спать, а девушка, вдохновленная неожиданным появлением любимого, пошла выполнять свои обязанности. Проснувшись к вечеру, он протер глаза и увидел перед собой Валю. Она любовалась своим спящим красавцем и только улыбалась в ответ на его ворчание по поводу маленькой кровати, после сна в которой у него дико болела спина.
– Есть хочу, – сказал Никита, стараясь не смотреть в глаза Вале, продолжавшей глупо улыбаться.
– Ужин нам еще не готовили, – ответила девушка. – Нужно подождать.
– Вам здесь еще и готовят?
– Да. В будние дни приходит женщина и готовит для всего персонала.
– И долго ждать?
– Еще пару часов.
– Я сейчас хочу. У тебя что, совсем ничего нет?
– Нет, – с сожалением ответила Валя. – Мне зарплату еще не дали, и я сама ем только тогда, когда кормят всех.
Никита пошел в общий душ, но и там его ждала неудача. «Ну сколько можно мыться!» – думал парень, ожидая своей очереди. Он простоял у двери минут двадцать, после чего стал настойчиво стучать. Через минуту оттуда вышел молодой человек – студент первого курса экономического института, который снимал в хостеле комнату, не желая жить в студенческой общаге, где было слишком много правил.
– Ты чего так долго? – грубо спросил Никита.
– А ты кто такой вообще?
– Какая разница? Ты здесь не один.
– Чего? Хочешь поговорить? Давай выйдем.
– Зачем выходить? Здесь давай.
– Тут камеры в коридоре. Нас могут выгнать.
– Я еще с молокососами не выяснял отношения.
– Ну что ты быкуешь на ровном месте? Я услышал, что стучат, и сразу вышел, – оправдывался студент.
– Ладно. Тебя как зовут?
– Вова.
– Никита.
Парни пожали друг другу руки.
– Приходи в кинозал. Сейчас еще пацаны подтянутся. Будет весело.
– Что еще за кинозал?
– У нас телик только в одной комнате. Мы всегда по вечерам там тусим. Пиво пьем. Сейчас уже народ потихоньку будет собираться.
– Приду, – ответил Никита и пошел принимать водные процедуры. Освежившись прохладным душем, он отправился в «кинозал». Там уже был его новый друг Вова и еще несколько прыщавых первокурсников. Вова ел котлеты и какие-то салаты – продукты ему регулярно передавала мама.
– Будешь? – спросил Вова, заметив, как жадно Никита смотрит на еду.
– А что там у тебя?
– Котлеты. Селедка под шубой. Оливье.
– Котлеты и оливье давай, а под шубой сам ешь. Ненавижу рыбу.
Вова поделился ужином, и Никита, не стесняясь, стал угощаться. В «кинозале», кроме общего телевизора, была еще стиральная машина, которой пользовались все жильцы. В комнату вошла девушка с тазиком одежды, облаченная в одно лишь полотенце. Блондинка молча складывала белье в машинку и на возгласы парней не обращала никакого внимания. Никита продолжал наслаждаться чужой едой, успевая при этом рассматривать полураздетую девушку. Она ушла, а парни продолжали говорить о ней.
– А Машка ничё такая, да? – сказал Вова, заметив, как отреагировал Никита на незнакомку.
– Зачет. Смелая девочка. Ходит здесь полуголая, соблазняет чуваков. И не боится ведь.
– Да, она секси… Всегда в одном полотенце ходит, – ответил Вова, покраснев. Он только хотел казаться продвинутым и взрослым парнем. На самом деле он был застенчивым маменькиным сынком, который никогда еще не встречался с девушками. Машу действительно всегда видели только в полотенце, но каждый раз оно было другое. А вот в одежде, которую она постоянно приносила для стирки, ее не видели никогда. «А здесь не так уж и плохо», – подумал Никита, вспоминая симпатичную девушку.
Глубокой ночью, когда все парни уже разошлись по своим комнатам, Никита пошел спать. Войдя в комнату, он увидел, что Валя, в наушниках и с микрофоном для караоке, сидела перед компьютером и разговаривала с родителями на своем родном украинском языке. Ее речь вызывала у Никиты еще большее отвращение. «Какой дурацкий язык», – подумал он. Валя попрощалась с родителями и легла рядом с Никитой. После того, что он услышал, она стала ему еще омерзительнее. Ему и одному было тесно на крохотной кровати Вали, а как поместиться на ней вдвоем, он даже не хотел думать. «Потерпи. Скоро все закончится», – убеждал себя Никита и, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, заговорил.
– А что такое хвилиночка?
– Это значит минута.
– А час у вас как будет? Хвилынище? – спросил Никита, громко рассмеявшись.
– Тише. Пришел директор. Он не должен знать, что у меня кто-то есть.
– А я знаю, как на вашем будет сексуальный маньяк, – перешел на шепот Никита.
– И как?
– Писюньковый злодий, – сказав это, он снова рассмеялся, но на этот раз намного тише.
– Дурачок. Это шутка. Такого нет в украинском, – еле слышно ответила Валя.
Несколько минут они пролежали молча. Никита хотел поскорее уснуть, чтобы утром сбежать от некрасивой украинки, прижимавшейся к нему всем своим телом. Ему было тесно, а от навязчивых объятий Вали еще и жарко. Тишину прервал звук, доносившийся из труб в стене.
– Что это? – спросил Никита.
– Канализация. Мы же не только под супермаркетом. Это канализация всего дома.
– Этого еще не хватало. И как долго это будет продолжаться?
– Всю ночь.
– Я в шоке. И как ты живешь в этом сортире?
– Привыкла.
После недолгой паузы Валя спросила:
– А ты ищешь работу?
– Ах, вот оно что. Ты, оказывается, такая, как все. Кругом одни проститутки. Вас только деньги интересуют, – с презрением произнес Никита.
Валя не знала, что ответить на эти беспочвенные обвинения, которые преследовали лишь одну цель – оправдать безделье.
– У меня скоро все изменится. Я уверен, что у меня будет много денег. У меня предчувствие, что что-то произойдет. Что-то очень хорошее. И тогда я буду посылать таких, как ты, куда подальше.
– Каких?
– Корыстных. Мечтаешь, наверное, подцепить какого-нибудь папика, да? А со мной так, развлекаешься.
– Бред. Я мечтаю о семье и детях. И если ты встречал только корыстных девушек, то это твои проблемы. Я здесь при чем? Ты ждешь чуда, но не понимаешь одного: только от нас зависит, произойдет оно или нет. Нужно что-то делать, а не сидеть на месте, ожидая волшебства. Летом, когда еще жила в Алуште, я подрабатывала на набережной. Продавала мороженое. Каждое утро я шла по одному и тому же пути. Однажды я поскользнулась и упала: сланцы были слишком скользкими. Я встала, отряхнулась и пошла дальше. На следующий день ситуация повторилась. На третий день я совсем не удивилась, когда произошло то же самое. Конечно, падать было не очень приятно, но мне было легче привыкнуть к этому, чем что-то изменить: купить другую обувь, пойти другой дорогой. Все что угодно, но я предпочла падать.
– И что? Что ты вообще понимаешь? Пашешь тут за одну зарплату. Такие, как ты, никогда ничего не добиваются. Я уверен, ты и через двадцать лет будешь работать на этом же месте. Тоже мне, философ.
Валя ничего не ответила на грубость молодого бездельника. А вот Никиту задело за живое утверждение девушки о том, что только благодаря конкретным действиям и усилиям может произойти что-то хорошее. В глубине души он был согласен с этими словами, но его раздражало то, что какая-то приезжая, работающая за копейки, учит его жизни.
Прошло несколько часов. Из трубы снова донеслись характерные звуки. Валя уже давно уснула, но Никите не удавалось не обращать внимания на шум, который мешал ему спать.
– Сколько можно ссать?! – крикнул он, да так громко, что Валя проснулась.
– Тише, – прошептала она. – Ты привыкнешь. Спи, – и прижалась к нему еще крепче.
Но Никита даже не думал мириться со звуками из канализации, с тараканами, бегающими по всей гостинице, в которой не было окон, и с некрасивой подругой, душащей его своими жаркими объятиями. «Скоро все изменится», – в очередной раз успокоил себя Никита и через некоторое время все-таки заснул.
Директор подземного общежития увидел в записи камеры наблюдения, как неизвестный молодой человек зашел в комнату его работницы и так и не вышел.
– Кто он? – спросил он, сердито глядя на Валю. Опустив голову, она виновато молчала. – Я задал вопрос.
– Парень мой. Пришел в гости.
– Ты забыла наши правила? Это до двенадцати часов он гость, а если остается на ночь, это уже постоялец, клиент, который должен платить за проживание здесь. Он заплатил?
– Нет, – не поднимая глаз, ответила девушка.
– За то, что ты взяла на себя такую ответственность и впустила парня без денег и без моего разрешения, заплатишь штраф. И если еще хоть раз я увижу его здесь в качестве гостя, ты будешь уволена. Ты меня поняла?
– Да, – еле слышно прошептала Валя.
– Не слышу.
– Да, – повторила она громче.
– А теперь иди и скажи ему, чтобы заплатил за проживание, или пусть выматывается отсюда прямо сейчас.