Уже которую неделю москвичи и блогеры из других мест следят за инициативами нового мэра столицы. И все больше удивляются. Идей накопилось такое количество, что Леонид Каганов решил: пора писать оду.
"Шухер, препод! — крикнул кто-то. — Быстро сели!" Все затихло, прекратился гул смешков. Дверь раскрылась. С черным кожаным портфелем появился бывший мэр Москвы Лужков. Как обычно, был он строг, хотя и весел. Но при нем никто и пикнуть не посмел. "Кто дежурный? — он спросил. — Вставайте, Ресин! Почему сухая тряпка? Где наш мел? А пока дежурный сходит нам за мелом, — продолжал неспешно бывший мэр Лужков, — я прошу вас, пусть поднимут руку смело те студенты, кто к экзамену готов…"
Гробовая тишина сверлила ухо, вся студенческая группа замерла. Было слышно, как летает в зале муха. Или, может быть, не муха, а пчела. И вздохнул Лужков, почесывая пузо, и обвел аудиторию рукой. "Что ж такое? Пятый курс! Студенты вуза! Дисциплины, извините, никакой! Вы же даже не владеете азами! Учишь, учишь, приводя себя в пример… Как вы будете сейчас сдавать экзамен? Я не знаю!" — огорчился бывший мэр.
В это время в кабинет с кусочком мела вышел Ресин, как выходят на крыльцо. Он пиджак слегка испачкал в пятнах белых, но зато имел довольное лицо. "Это мел? — спросил Лужков. — Вот это — весь он? Как достал? Смотри, не лги!" — добавил он. "Эта, там… — забормотал, смутившись, Ресин, — я там мела заказал пятнадцать тонн… Взял на кафедре кредит под ваше имя… И доверенность за подписью жены… Полвагона взял декан, но фиг бы с ними, ведь они еще остались мне должны. Мел спихнул с аукциона, чек подделал, возбудил сам на себя пятнадцать дел, и закрыл их. И принес кусочек мела! Вы просили? Вот, держите, это мел! Я и денег вам принес. Не то чтоб подкуп, а процентик от обратки…" — Ресин сник. "Это пять, — сказал Лужков, — давай зачетку. Вот единственный нормальный ученик! Извернулся, но в итоге сделал дело! Что он выгадал при этом — не вопрос. Было сказано: достать кусочек мела. Дело сделал? Дело сделал! Мел принес!"
"Ну, начнем! — сказал Лужков, достав билеты и раскладывая ровно как пасьянс. — А пойдет у нас к доске… Пойдет к доске-то… И пойдет у нас к доске… Пойдет у нас…" Все затихли, понимая степень риска. Понимая, как опасно первым лезть. И скользил лужковский палец вниз по списку. И в итоге раздалось: "Собянин! Здесь? Без вещей идем к доске, билеты тянем. Незнакомое лицо и без примет. Я не видел вас на лекциях, Собянин! Вы надеетесь халявно сдать предмет? Вы, надеюсь, почитали хоть в конспекте? Так. Билетик номер два из старых тем: пробки в городе на Ленинском проспекте, что предпримем для решения проблем?" И услышал: "Это где? Не знаю. Надо… Если все ряды забиты — прямо все? А, придумал! Дам водителю команду, чтобы двигался по встречной полосе!"
"Детский сад! — вздохнул Лужков. — Рисуйте схему! Что построим, где попилим, чем возьмем? Вы, Собянин, хоть разок учили тему? Или думаете только о своем? Что молчите? Так теперь молчать и будем? Вы хоть знаете какие-то слова? Ни себе, ни, так сказать, простейшим людям! Хорошо, вопрос билета номер два: нет парковок на Тверской, но мощный трафик, как мы справимся с проблемой городской?" И услышал: "Запретить парковки нафиг. Пусть не ездят на машинах по Тверской!" "И еще, — сказал Собянин с оживленьем, — посносить бы все палатки и ларьки! Зря стоят они, мешаются движенью, покупают в них продукты дураки. Место заняли, а платят лишь немножко! Потрясти ларьки бы надо по уму! Эта крошка, ну, которая картошка, горожанам абсолютно ни к чему! А еще бы потрясти все рынки крепко! И дотации обрезать у спецшкол!"
"Что за бред! — вскочил Лужков, теряя кепку. — Тут не тянет и на двойку, прямо кол! Мелко! Грубо! Примитив! Смотреть противно! Что за методы? Ведь двадцать лет прошло! На экзамен вы пришли в штанах спортивных, предлагая по ларькам трясти бабло! Надо ж с пользою украсть себе чего-то, но улучшить чем-то город, хошь не хошь! Нет, Собянин, никакого вам зачета! Прямо стыдно мне за нашу молодежь!"