Ведьма сказала мне однажды, что на Гирите бабочка может взмахнуть крылышками, а в Таэрии оттого разразится ураган. Я сначала не могла понять, как же это возможно, но затем поняла, что она имела в виду. Великие события начинаются с мелочей, а огромный жизненный путь складывается из маленьких шагов. Вся жизнь зависит от длинной цепочки крохотных случайностей.

Моё собственное рождение зависело от маленькой древесной змейки, которой семнадцать лет назад взбрело в голову упасть со своей ветки прямо под рубаху проезжавшего под деревом всадника и ужалить его. То был гонец, спешивший к местному графу с очень важным известием от короля, и медлить ему было нельзя. Однако змейка была не простая, а очень даже ядовитая. Гонец направился в ближайшую деревню, но местный лекарь ничем не смог помочь, и жители повезли бедного парня, уже бредившего от лихорадки, к ведьме, жившей в лесу.

Несмотря на леденившие кровь россказни жителей, ведьмой оказалась симпатичная молодая девушка. Она с помощью целебных трав всего за несколько часов вылечила гонца. И всё бы так и закончилось, если бы за эти несколько часов трогательной заботы и удивительного исцеления лесная ведьма и королевский гонец не успели бы без памяти влюбиться друг в друга.

Он увёз её с собой в город, а потом женился на ней. В результате этого брака на свет появилась маленькая девочка. На левом предплечье у неё было родимое пятно в виде крохотной змейки. Из-за этого пятнышка и помня историю их знакомства, родители девочки, недолго думая, так и назвали дочурку — Змейка. Это я.

Детство моё было счастливым и безоблачным, я занималась ничегонеделанием, скакала по улицам с другими детьми, хохотала, играла и безобразничала. Пока внезапно не пришло время отдавать меня на обучение. Родители решили, что я обязана пойти по стопам матери. Короче говоря, на обучение меня отдали в соседний город к местной колдунье с просто отвратительным именем Мавира. Хотя сама она не такая уж и плохая.

Так я и…

— Змейка! — взревела Мавира, влетая в комнату. Змейка вскочила. — Куда ты запропастилась? Маленькая негодница, тебя нет всегда, когда ты нужна! А когда не нужна, вечно мешаешься под ногами! — ругалась ведьма. — Чем ты занимаешься?

Змейка спрятала свиток, на котором в тот день принялась осуществлять свою мечту — написать свою собственную историю, — и, достав учебник по травоведенью, нагло соврала:

— Я как раз учила, как собирать волчьи ромашки, госпожа.

— Да? И как же?

— Извините, госпожа Мавира, но при всём моём уважении к вам я, к своему глубочайшему сожалению, не смогу вам ответить…

— Это почему же?! — Колдунья вечно выходила из себя, когда Змейка начинала рассыпаться в витиеватых фразах, а делала она так, кстати, очень часто, особенно когда хотела избежать выговора.

— По той причине, госпожа, что я, к сожалению, ещё не успела выучить…

— Ах ты, поганка! — сердито сказала Мавира, но едва заметно улыбнулась. У колдуньи был прескверный характер, и она ненавидела "телячьи нежности", но эта девчонка ей определенно нравилась. Мавира знала, что из неё выйдет толк. — А сейчас быстро в трактир. У Довиры посетителей тьма, она не успевает, и попросила меня прислать тебя помочь. И не забудь следить, нет ли посетителей, кому требуется снять комнату! У меня всё ещё пустуют три комнаты. Давай, давай, беги, маленькая бестия!

— Уже лечу, госпожа Мавира, — присела в лёгком поклоне Змейка и кинулась вниз по лестнице.

Топая по ступенькам, она вытащила из кармана фартука свиток, потом запихнула его в дыру под лестницей — её самый тайный тайник — и побежала в трактир, который содержала родная сестра Мавиры, Довира.

Змейка лихо вертелась с огромным подносом в руках в толпе посетителей трактира. Они толкали её, ругались, шатались из стороны в сторону, кричали, пели и требовали выпивки и еды, однако Змейка, уже не раз помогавшая в трактире, научилась всячески увиливать, увёртываться и при этом сохранять равновесие и не ронять поднос.

Однако тот день явно был для неё не самым удачным. И надо же было такому произойти: когда девчушка уже почти благополучно добралась до нужного столика (где, кстати, потчевали трое рыцарей), один из этих самых рыцарей, видимо, в пылу спора со своими друзьями громко грохнул кулаком по столу.

Змейка в тот момент как раз мысленно успокаивала себя тем, что всё-таки добралась до столика с таким огромным подносом, ничего не уронив и не пролив. И поэтому от внезапного грохота кулака и звона подлетевшей посуды она испугалась, вздрогнула, потеряла на секунду равновесие… но этого хватило, чтобы опрокинуть поднос на одного из рыцарей.

Змейка вся сжалась в ожидании криков и ругательств, но, к её удивлению, упрекающие взгляды и укоряющие слова пострадавший рыцарь направил не в её адрес, а в адрес своего молодого друга, как раз того, который бил по столу.

— Хаарт, я всегда говорил тебе, что излишний темперамент совсем не отличает настоящего воина, — строго начал он. — Смотри, ты так напугал бедную девочку, что она опрокинула на меня наш с вами обед! — Кажется, он нашёл в этом даже что-то смешное, потому что добродушно захохотал и потянулся к салфетке.

Змейка очнулась от удивлённого оцепенения, первая схватила салфетку и принялась счищать похлёбку с доспехов.

— Извините, мастер, — виновато произнёс рыцарь, потупив взор. — Я запомню ваши слова, и этого больше не повторится…

— Я слышу от тебя это каждый день! — вздохнул его наставник. — А что я говорил тебе насчёт элементарных правил этикета? Помнишь, или тоже забыл?… Да успокойся ты, — обратился он к Змейке, — эти доспехи всё равно были грязными. Беги лучше принеси новый поднос с едой… но только после того, как мой нерадивый ученик сделает то, на что я пытаюсь ему намекнуть, но что, как мне кажется, до него так и не дойдёт! О Солнце, Хаарт! Извинись!

Змейка удивлённо захлопала своими длинными ресницами. Хаарт, который оказался очень даже симпатичным молодым парнем с большими тёмно-карими глазами, посмотрел на Змейку. Она смутилась и потупила взгляд.

— Извините, пожалуйста, милая девушка, я вовсе не хотел вас напугать…

— Не стоит извинений, господин, я всё уберу, вам не стоит даже беспокоиться, — ответила Змейка, не переставая удивляться.

Она подняла глаза и снова встретилась взглядом с Хаартом. "Какой он красивый, — подумалось ей. — Я никогда не видела таких красивых парней. У него такие замечательные глаза…"

— Чего же ты стоишь, девочка! — раздался женский голос. — Быстрей-ка принеси нам обед! Мы голодны!

Змейка помчалась на кухню, изумляясь ещё и тому, что третий рыцарь оказался женщиной.

"Но надо же такому случиться! Чтобы рыцарь извинялся перед обычной девчонкой, разносящей еду в трактире, — думала Змейка, собирая еду на поднос. — Конечно, я только помогаю Довире, и я здесь не прислуга, я — настоящая ученица ведьмы, но они-то не знают! Какие странные… А он всё-таки такой красавчик!"

На этот раз Змейка донесла еду до рыцарей без происшествий. Она принялась расставлять тарелки с похлёбкой и невольно услышала их разговор.

— Конечно, Ордена никогда не ладили, но до открытой борьбы не дойдёт, — с уверенностью сказала женщина. — Дарвей, посуди сам, это будет война внутри страны! Это ставит под угрозу не только внутреннее положение страны, но и внешнее, потому что из-за междоусобной войны между Орденами мы ослабеем, нас легко будет атаковать! Нет, это всё только слухи. Я просто уверена… девочка, разлей вино. И унеси грязную посуду, хорошо?

— Аира, ты слишком упряма для своего молодого возраста, и не желаешь видеть ничего, что противоречит твоим убеждениям.

— Моего молодого возраста? — расхохоталась женщина. — Это я-то, по-твоему, молодая, Дарвей?

Тот, кого звали Дарвеем, с улыбкой отмахнулся.

— Ты гораздо младше меня, конечно, ты молодая. Так вот, я о твоих убеждениях говорил… И они, кстати, излишне поверхностны. То есть не то, что поверхностны… Нет, ты, конечно, во многом права, но ты не учла ещё огромное количество нюансов, которые могли возникнуть.

— Какие такие нюансы?

— Ну, хотя бы то, что конфликт Орденов, назревавший уже долго, много веков подряд, достиг своей наивысшей точки и может случиться так, что война всё равно начнётся, несмотря ни на какие доводы, ведь…

Что дальше, Змейка не услышала, потому что всё, что могла она сделать на их столике, она сделала, и ей пришлось уйти, унося с собой поднос с грязной посудой, рой поднявшихся в ней мыслей, жгучий интерес и безумное любопытство.

После этого она стала работать из рук вон плохо. У неё всё валилось из рук, она опрокидывала подносы, проливала вино, пропускала мимо ушей слова посетителей, разносила заказы неправильно. А всё потому, что её ум занимали лишь слова Аиры и Дарвея. Змейка страшно мечтала о приключениях, историями о которых тешил её отец, пока она жила в родном городе. Об Орденах она, конечно же, знала.

Орден Луны и Орден Солнца существовали в Таэрии с незапамятных времён. Они были как бы антиподами друг друга, полными противоположностями. В одном чтили луну и ночь, в другом солнце и день; в одном ходили в чёрных балахонах и любили напускать на себя таинственность, а в другом носили светлые одежды и ценили открытость. Различий было море, и почти никакого сходства. Разве что ничем не прикрытые и никем не скрываемые фанатизм в своей вере, преданность своему Ордену и культу и ненависть к оппонентам — вот что объединяло Ордена.

Но, несмотря на такое противостояние, постоянные весьма и весьма нелестные высказывания со стороны приспешников одного Ордена в адрес сторонников другого и следующие за этим стычки и столкновения (преследуемые и осуждаемые, в общем-то, королевской властью) — несмотря на всё это речи о настоящей войне никогда не заходило. Такое случалось, вообще-то, в древности. Ни к чему хорошему это не привело — страну чуть не поработили интервенты с севера; потом соседнее королевство развязало войну; государство разделилось на две части; начались бесконечные восстания, разруха, неурожай, падение экономики и культуры… И, самое главное, никакой из Орденов не одержал окончательной победы. В конце концов, заключили перемирие, переросшее с годами, даже с веками, в относительный мир.

Змейка всё это знала от весьма образованного отца и из книжек, которые получила от него же. Он знал историю Таэрии наизусть; она, благодаря ему, — тоже. Ну, почти. Основные события и самые интересные моменты, которые отец облекал в захватывающие истории, хранились в памяти Змейки и периодически ею оттуда извлекались. Особенно в ночное время, когда она не могла заснуть и, вспоминая их, мечтала о собственных таких же или даже более захватывающих приключениях.

А теперь эти люди говорят о войне! О настоящей войне, которую могут развязать Ордена! Змейка ходила, как в трансе, и размышляла только об этом. Только представить себе, начинается война, и она, Змейка, тоже воюет! Вот она на коне. Она, конечно же, прекрасно владеет мечом, отлично сидит в седле и ничего не боится. Она в доспехах, а рядом на белом жеребце, конечно, этот молодой рыцарь Хаарт. Ещё минута, и они бесстрашно ринутся в бой… А за кого она, Змейка, собственно-то, будет воевать?…

За Орден Солнца, естественно! Хаарт, Аира и Дарвей принадлежат к нему, да и в Биэтиме она привыкла упоминать Великое Солнце. Ну и пусть, что Змейка в Ордене не состоит, отродясь не держала в руках меч, да и на коне ездила только сидя в седле спереди отца. Какая разница. Обязательно произойдет волшебное чудо, её возьмут в войско, и Хаарт за три дня научит её всему…

Хотя, вообще-то, она же колдунья, верно? Тогда почему бы ей ни быть в отряде волшебников Ордена? Пусть она не будет ездить на коне рядом с Хаартом, но зато она сможет себя так показать с помощью своих магических способностей, что потом, узнав о её подвигах, он тут же в неё влюбится! И по окончании войны, в которой обязательно победит Орден Солнца, они с Хаартом поженятся. Будут жить в родном городе Змейки, где её родители и… Или даже, что ещё лучше, переедут в столицу Таэрии, город Дэшам, вместе с родителями Змейки, и будут там жить, обласканные королевским вниманием…

— Ты, грязная тварь! — заорал на Змейку очередной несчастный, на которого она вылила вино. То, что он крикнул дальше, здесь лучше приводится не будет, но суть его слов была в том, что какое она, Змейка, имеет право проливать на него вино, если он заплатил деньги и вообще притащился в это заведение. Притом, знает ли она, кто он такой? Ну и дальше перечисление имени, титула и перечня собственных достоинств, причём, как Змейка не сомневалась, сильно преувеличенных.

В принципе, Змейка к такому «вниманию» давно привыкла. Тут каждый второй посетитель такой. Напьются, а сами злые, уставшие, да ещё и самовлюблённые. Чуть что, сразу «тварь», "собака", «змея» (Змейка не могла удержаться от смеха, когда её обзывали змеёй, за что получала ещё больше «комплиментов» в свой адрес), «гадина», "сволочь", «скотина» и ещё куча ужасных слов. Змейка по этому поводу не особенно расстраивалась.

Она уже хотела начать свои обычные слова извинений, вытереть всё и пойти за новым кувшином вина, как разоравшийся посетитель, видимо, бывший совсем злым и совсем негодяем, замахнулся на неё. И не избежать бы бедной Змейке удара и болючего синяка, если бы на плечо негодяя не опустилась рука и не раздался бы голос:

— Не смей трогать девушку.

Змейка подняла глаза и им не поверила. Хаарт! Это был он! Пьяный крикун развернулся, презрительным взглядом окинул паренька, видимо, ему было наплевать на его положение рыцаря из-за молодости Хаарта, и сказал:

— Что хочу, то и делаю, понял? Эта шавка пролила на меня вино, и сейчас она сполна получит за свои «заслуги». Эта тварь обязана…

— Тебе лучше не делать этого, если ты не хочешь иметь дела со мной. Возьми свои слова обратно и попроси извинения, — совершенно спокойно проговорил Хаарт. Впрочем, он уже начинал выходить из себя из-за наглости и отвратительных речей негодяя. Весь трактир к тому времени уже с замиранием наблюдал за разгорающимся конфликтом.

— Ты, молокосос вонючий, подумаешь, блин, рыцарь хренов, замолкни! Ха, вы поглядите на этого смазливого красавчика, да у него же молоко на губах ещё не обсохло! Стань мужчиной, мальчик, а потом и потолкуем! А ты, скотинка… — Он развернулся к Змейке, всем своим видом показывая, что его разговор с Хаартом окончен.

Но сам Хаарт так не считал. В нём закипел гнев. Из-за юношеской горячности эмоции всегда затмевали его разум. Однако в таком случае даже самый хладнокровный рыцарь не вытерпел бы. Хаарт снова потребовал немедленно извиниться перед ним и перед Змейкой и взять свои слова обратно.

В ответ на это пьяный мерзавец расхохотался парню в лицо. Хаарт не выдержал и заехал ему по его наглой пьяной морде.

Змейка отскочила в сторону. Все быстро образовали круг свободного места для дерущихся.

Началась драка, но она длилась недолго. Хаарт был гораздо ловчее и проворнее. Он был великолепно обучен, и победить весьма нетрезвого человека ему ничего не стоило. Обидчик Змейки вскоре лежал на полу без сознания.

Змейка глядела на своего спасителя, не скрывая восхищения.

— Учитель всегда говорил мне, что нельзя спокойно смотреть на то, как обижают слабых, — скромно молвил Хаарт.

Но, оказывается, ничего ещё не кончилось. Друзья с позором поверженного крикуна, общим числом трое пьяных мужчин, набросились на Хаарта сзади. Противостояние длилось недолго. Хаарт вынырнул из-под их неуклюжей кучи, пнул одного, ударил другого, отбросил третьего. Из толпы вышли Аира и Дарвей.

— Прекратите все! — властно сказал Дарвей. Все замерли. — Что ты тут устроил, Хаарт? — грозно обратился он к своему ученику. — Стоило нам отлучиться… Хаарт, мы только отсели в другой конец трактира поговорить со знакомыми, как ты уже устроил заварушку!

— Извините, наставник. — Хаарт явно не чувствовал себя виноватым, и извинение его вышло каким-то совсем не извинительным, что ли. — Я не мог поступить иначе. Этот негодяй хотел обидеть девушку. — Он указал на Змейку. — Я сначала просто говорил с ним, но он не послушал, и тогда…

— Он набросился на тебя первым?

— Ммм… Вообще-то, я ударил его первым, учитель, но, учитель, он позволил себе оскорбления не только в мой адрес, но и в адрес девушки, и вообще, хотел её ударить… Вы же сами учили меня, что…

— Ладно, Хаарт. Пойдём. А вы что уставились, зеваки? Вы сюда есть и пить пришли! Только бы и посмотреть, как кто-то набивает кому-то морду! Идём, идём, мой вспыльчивый ученик! Нам надо успеть на корабль, помнишь об этом?

Все вернулись к своим столикам, трое рыцарей направились к выходу, и только Змейка осталась на месте, сжимая в руках поднос и провожая взглядом Хаарта. Когда дверь за рыцарями уже захлопнулась, она опомнилась и побежала за ними.

— Извините, господин, — крикнула она вслед. Рыцари обернулись. Хаарт обрадованно улыбнулся, увидев Змейку. — Я… я забыла, что так и не отблагодарила вас, ой, то есть, я вспомнила, что забыла вас поблагодарить за то, что вы спасли меня… то есть, защитили, ну, я имею в виду, заступились за меня… спасибо, господин… — заплетающимся от волнения языком говорила Змейка, про себя негодуя, что путает фразы, и теперь Хаарт обязательно подумает, что она глупенькая дурочка.

— Не стоит и благодарить… ничего такого, хм… то есть, любой бы поступил так. — Кажется, Хаарт волновался не меньше Змейки. — И не нужно называть меня господином!

Змейка улыбнулась и смущенно опустила глаза. Хаарт тоже слегка улыбнулся.

— Я не знаю твоего имени… можно мне называть тебя… то есть говорить тебе… я имею в виду, обращаться к тебе на "ты"? — спросил он. А сам поругал себя в мыслях. Пока спрашивал, уже и так успел четыре раза сказать ей "ты".

— Можно, гос… Можно. Меня зовут… — Змейка запнулась. Впервые в жизни она стеснялась своего имени. Она всегда гордилась тем, что оно вот такое оригинальное, но в тот момент больше всего на свете желала, чтобы её звали по-другому, как-нибудь очень красиво и мелодично… Но что поделаешь? — Меня зовут Змейка, — робко, едва слышно сказала она.

— Это прозвище? — удивился Хаарт.

— Это имя, — вся сжалась девушка.

— Очень необычное имя. И звучит красиво. Змейка! — заулыбался молодой рыцарь, и Змейка вся засветилась от счастья. — А меня зовут Хаарт. Очень рад познакомиться с тобой, Змейка!

— Хаарт! — позвал Дарвей.

Парень оглянулся на своего наставника, потом повернулся к девушке и вздохнул.

— Мастер Дарвей зовёт меня.

— Вы уезжаете сегодня?

— Да. Вообще-то, корабль отходит только ночью, но учитель говорит, нам надо выспаться перед плаванием, и мы сейчас идём в какую-нибудь местную гостиницу снять комнаты на несколько часов.

— Вы ещё не успели найти себе места! — радостно воскликнула девушка.

— Да, а что? — не понял Хаарт.

— Моя наставница сдаёт комнаты, и у неё как раз есть целых три свободных!

— Твоя наставница? Сдаёт комнаты? — Хаарт не много понимал, ведь он думал, Змейка — обычная девчушка, снующая с подносом по трактиру и разносящая еду. Однако он всё же обрадовался. — Так это же замечательно!

— Хаарт! Я понимаю, конечно, девочка прелесть какая хорошенькая, но…

— Учитель! — воскликнул парень, подбежал к Дарвею и Аире и быстро изложил суть предложения Змейки. Дарвей и Аира с улыбками переглянулись и дали согласие.

Змейка помогла рыцарям разместиться в комнатах Мавиры, которая была ужасно довольно своей проворной ученицей. Ещё бы, теперь в комнатах Мавиры почуют самые настоящие господа рыцари! Когда Змейка устроила гостей, поела и получила целую порцию скупых, но таких приятных похвал своей наставницы, она, счастливая, отправилась наверх, на чердак, где была обустроена её комната.

По пути ей пришлось пройти около комнат рыцарей. Когда она шла мимо комнаты Хаарта, дверь приоткрылась, и юноша выглянул наружу.

— Змейка, это ты! Я услышал шаги и решил посмотреть, кто там, — сказал он, улыбаясь.

У Змейки перехватило дыхание. Единственное, что она смогла сделать — это улыбнуться в ответ. Говорить она просто не могла. Она не знала, что с ней происходит, но едва ей стоило взглянуть на Хаарта, как сердце у неё на миг замирало, а потом начинало биться с бешеной скоростью. Коленки дрожали, ладони потели, по спине бегали мурашки, язык прилипал к гортани, и она ни словечка не могла вымолвить.

Хаарт вышел в коридор, прикрыл дверь. Он уже снял доспехи, и теперь был в простой серой рубахе, тёмных штанах и кожаном поясе. У него была замечательная фигура, и ростом он был высок. Змейка боялась взглянуть на него, потому что знала — стоит ей посмотреть, как она не сможет оторвать глаз. Смешная копна взъерошенных тёмно-русых волос, весёлые карие глаза, сияющая, открытая улыбка, такие милые ямочки, появлявшиеся, когда он улыбался…

— А куда ты сейчас идёшь? — спросил он.

— Эээ… ммм… — Змейка сглотнула, борясь со странным чувством, мешавшим ей говорить. — На чердак. То есть, в свою комнату.

— Так на чердак или в комнату?

— Это вообще-то одно и то же, — рассмеялась Змейка. — Идём со мной?… — выпалила она и сама испугалась своей смелости.

— Идём, — согласился Хаарт.

Они поднялись на чердак и вошли в комнатушку Змейки. Она не была очень уж большой, но вмещала небольшой книжный шкаф, кровать, сундук, стол и стул, причём оставалось ещё немного свободного места. Наверху было маленькое окошко, через которое проникали лучи солнца.

Змейка зажгла масляную лампу.

— Вот и моя комната!

Хаарт с интересом огляделся.

На столе была разбросана куча книжек и свитков; в шкафу стояли склянки, мисочки, горшочки и коробочки; странно и непривычно пахло сушёными травами, а в углу стоял котелок.

— Ты прямо колдунья какая-то, — засмеялся Хаарт.

— А я и есть, — гордо ответила Змейка. — Моя учительница Мавира — колдунья и целительница. Я её ученица. Я уже больше, чем два года учусь колдовству и лекарскому искусству.

Хаарт посмотрел на Змейку с удивлением и восхищением.

— Так ты маленькая волшебница! — воскликнул он. — А чудо мне покажешь?

— Покажу, — рассмеялась девушка. Она уже чувствовала себя не так скованно.

Змейка подошла к шкафу, взяла пустую мисочку, ступку и немного цветков нескольких особых растений с длинными и странными названиями, которые она сама так и не запомнила. Она быстренько растёрла сушёные цветки в порошок, отложила ступку и подошла к Хаарту, с интересом наблюдавшего за её работой.

— Сейчас тебе будет чудо, господин рыцарь!

Она взяла в ладонь горсть порошка и высыпала его в стакан воды, стоявший на столе. Потом Змейка разбрызгала всю воду по полу и на стены комнаты. Секунды три ничего не происходило. Хаарт уже хотел пошутить по этому поводу, но тут и начали свершаться чудеса.

Из деревянного пола стали расти цветы! Сначала совсем мало, потом больше и больше, — розовые, сиреневые, жёлтые, оранжевые, каких только не было! Яркие, красивые, весёлые и радующие глаз. Они всё росли и росли, пока, наконец, Хаарт внезапно не обнаружил, что цветами поросли и стены, и пол, и даже потолок комнатки Змейки.

— О, это действительно чудо! — восхищенно согласился парень. — Невероятно!

— Вообще-то они скоро исчезнут, — призналась Змейка. — Они не совсем настоящие.

Хаарт, словно сам желая убедиться, дотронулся до одного из цветков с нежными розовыми лепестками. Цветочек качнулся от прикосновения. Юноша сорвал его и вдел в светлые волосы Змейки. Девушка смущенно улыбнулась, и Хаарт невольно залюбовался, глядя на неё.

Её вьющиеся волосы нежно рассыпались по плечам, на щеках играл румянец, светло-карие с изумрудным отливом глаза ярко и задорно блестели. Змейка мило улыбалась, слегка наклонив голову. Она стояла посреди цветочной полянки, которую только что, на глазах Хаарта, вырастила сама, а розовый цветочек, что он сорвал для неё, будто бы и создан был только для того, чтобы лежать у неё в волосах.

Глядя на неё, такую необычную, такую удивительно красивую, Хаарт решил, что она — самая прекрасная девушка, какую он когда-либо видел. А Змейка стояла, смотрела с улыбкой на юношу и думала о том, что он — самый прекрасный парень, какого она видела за всю свою жизнь.

В общем, в таком странном оцепенении они стояли несколько минут, любуясь друг другом, пока, наконец, не очнулись и не начали весело смеяться.

Затем Змейка и Хаарт уселись на пол, устланный цветами, и принялись болтать. Хаарт говорил об обучении в Ордене, Змейка рассказывала, как она учится у Мавиры; потом она показывала ему ещё «чудеса»; они смеялись, разговаривали, шутили, и им казалось, что они знают друг друга уже целую тысячу лет. Три часа пролетели, как три минуты.

Безоблачное счастье их закончилось тогда же, когда разрушились чары волшебного порошка. Стоило цветам исчезнуть, как внизу раздался голос Дарвея, звавшего Хаарта.

— Уже время ехать на пристань, — вздохнул парень.

— Нет! — испуганно вскрикнула Змейка. — Так быстро?… — робко спросила она, слегка засмущавшись своего бурного проявления чувств.

Хаарт посмотрел на неё, хотел было что-то сказать, но тут Дарвей снова окликнул его. Юноша повернулся и прокричал учителю, что сейчас спустится. Змейке на глаза навернулись слёзы, но она смахнула слезинки, так что когда молодой рыцарь вновь повернулся к ней, он ничего не заметил. Он с грустью заглянул ей в лицо.

Ему столько хотелось ей сказать. Что она самая замечательная девушка на свете, и что ему так не хочется с ней расставаться, что он всё бы отдал, чтобы ещё остаться с ней… Но ему не хватило смелости, и он промолчал.

Змейке на глаза опять набежали слёзы, и она поспешно отвернулась, делая вид, что приводит в порядок стопку свитков. Как бы она хотела поехать с ним, с Хаартом! Но ведь это невозможно. Он возвращается в Орден, и ей там делать нечего. Хотя… она может спрятаться в трюме, а там, в Тадоре они что-нибудь придумают. Потерять Хаарта, разлучиться с ним, когда она только его нашла, уже казалось ей величайшей трагедией, которую она не сможет пережить. Точно так же думал и Хаарт, но ни она, ни он не нашли в себе смелости признаться в этом друг другу.

— Проводишь меня? — наконец произнёс он.

— Да, конечно, — кивнула она.

Они встали и спустились вниз.

Наставник Хаарта и Аира стояли около Мавиры.

— Так я и знала, что эта чертовка увела парнишку к себе! Шустрая бестия, — заворчала колдунья. — Змейка, я провожу гостей, а ты бегом на кухню. Проследи пока за ужином. И не забудь, через полчаса мы поедем на пристань, нам нужно собрать воду с лунной дорожки… Давай, давай, девочка, быстрее вниз, ужин пригорит!

Змейка просто полетела вниз. "На пристань, на пристань, мы едем на пристань!" — стучало у неё в голове.

Змейка попробовала еду, и решила, что она вполне готова. Она сняла котелок с огня и поставила его на доску. Её руки тряслись, как в лихорадке, она пыталась успокоить себя, но ничего не могла поделать. В это время Мавира как раз говорила в пороге с рыцарями.

— Говорите, корабль отплывает в полночь? Тогда не взяли бы вы Змейку с собой? Просто не хочется оставлять дом, в котором ещё есть постояльцы… Она соберёт воды, а уедет на одной из телег, направляющихся в город. Такие отходят с пристани довольно часто. Будут ведь, наверное, провожающие!.. Не бойтесь, девочка не пропадёт, доберётся одна. Все в городе знают, что она колдунья, и хоть понимают, что она не злая и вроде как безобидная, втайне побаиваются её. А уж в полночь им будет до смерти страшно подойти к ней, не то, что попытаться обидеть! Да и к тому же, страшно даже представить, что будет с тем, кто хоть пальцем коснётся волоска этой девчонки! Меня-то уж в городе все знают!..

— Хорошо, тогда мы отвезём девочку, — кивнула Аира.

Змейка была на седьмом небе от счастья.

Так как коней у рыцарей Ордена Солнца было только три, Змейка села в седло перед Хаартом.

— Держись крепко, — сказал он ей.

— Я сто раз каталась с папой на лошади, — немного обиженно ответила Змейка.

— Сотни раз недостаточно, чтобы быть уверенным, что удержишься! — засмеялся Хаарт.

До пристани они добрались довольно быстро. Когда они прибыли, до отплытия оставалось где-то полчаса. Дарвей и Аира завели коней на борт корабля, занесли вещи. Аира сразу спустилась в каюту, отведённую им, а Дарвей подошёл к Хаарту.

— Вы поговорите ещё, но минут через пятнадцать поднимайся, — сказал он. — И, Хаарт, — Дарвей внимательно поглядел в глаза своему ученику, — никаких глупостей. Понял?

— Конечно, учитель, — кивнул Хаарт. Когда Дарвей ушёл, юноша посмотрел на Змейку. На языке вертелась тысяча слов, что он хотел ей сказать, но Хаарт молчал, глядя в карие глаза девушки.

"Когда будут поднимать якорь, я нырну и ухвачусь за него. А когда якорь поднимется до палубы, я задержусь за борт. Потом незаметно заберусь и спрячусь!" — думала Змейка, а потом поняла всю нелепость своих мыслей, и невольно улыбнулась, будто бы усмехаясь над самой собой.

Хаарт улыбнулся в ответ, но потом его взгляд вновь погрустнел. "Я не хочу уезжать от тебя, Змейка!" — хотелось крикнуть ему, но он всё молчал, а время неумолимо бежало.

С палубы за ними пристально наблюдал корабельщик.

Вдруг Змейка не выдержала, и по её щекам покатились слёзы. Хаарт удивлённо улыбнулся и утёр её щёки.

— Почему ты плачешь?

Змейка опустила голову, не зная что сказать. А Хаарта вдруг осенила идея.

— Змейка, ведь тебе ещё нет двадцати? — спросил он, хотя и знал ответ.

Девушка подняла взгляд и помотала головой, не понимая пока, к чему он клонит.

— А ты ведь можешь поступить на обучение в Орден… — Хаарт перевёл дыхание, которое перехватывало от волнения. — Это, конечно, очень сложно, но если Дарвей и Аира попросят за тебя, тебя могут принять!..

В глазах Змейки загорелась надежда. Хаарт сжал её ладонь.

— Дарвей мне как отец… он должен меня понять! Как же я сразу не додумался, сейчас я его позову!

Юноша, радостный, взбежал на борт корабля и скрылся в трюме. Улыбающаяся Змейка глядела ему вслед. Потом она вспомнила о своём задании, и чуть ли не решила собирать воду. "Вот дурочка! Если я уеду, зачем мне это будет нужно? Интересно, будет ли Мавира скучать по мне? Ой, а как же мама с папой?… Но ничего, я выучусь в Ордене, и они будут гордиться мной!" Змейка была счастлива от переполнявших её надежд.

Прошло какое-то время, и по бортику, соединявшему палубу корабля с причалом, спустились Хаарт, Дарвей и Аира. Змейка, закусив губу, смотрела на наставника Хаарта, выглядевшего более чем грозно.

— Как твоё имя? — спросил он.

— Змейка.

— Полное имя?

— Это моё полное имя, данное мне при рождении, — стараясь сохранять спокойствие и уверенность, ответила она. — Меня зовут Змейка.

Дарвей посмотрел на неё с сомнением.

— Кто твои родители?

— Мой отец Таарк, королевский гонец, а мать Злареса, целительница. Они живут в Адисе.

— Волшебники Ордена проверяли тебя, есть ли у тебя колдовской дар?

— Нет…

— И ты наивно полагаешь, что сможешь учиться в Тадоре?

Змейка чуть не плакала от досады.

— Учитель, но она ведь уже два года учится на целительницу… — попытался встать на защиту девушки Хаарт.

— Она может выучить назубок все травы и рецепты лечебных зелий, но это не возместит отсутствия природного дара, необходимого, чтобы учиться в Ордене на колдунью!

Хаарт глубоко вздохнул и сказал:

— Извините, учитель, но если вы не возьмёте Змейку, я останусь здесь.

— Что?!

Змейка тоже смотрела на Хаарта с удивлением. Одна Аира молчала и улыбалась.

— Ты не можешь! — задохнулся Дарвей. — Ты связан с Орденом!

— Я отрекусь от Ордена.

— Это покроет тебя позором!

— Пусть. Я буду обычным человеком, а не рыцарем, и буду со Змейкой.

Девушка смотрела на него с изумлением, смешанным с тревогой и радостью. А вот Дарвей был вне себя от злости:

— Ты дурак, Хаарт! Ты и дня не знаешь этой девчонки, и ради неё отречёшься от всего, ради чего жил раньше? И не говори мне про любовь и прочие глупости! Тебе только-только исполнилось двадцать, ты и жизни-то не видел! Неужели ради мимолётного увлечения ты забросишь своё будущее?

— Да, — сказал Хаарт, стараясь сохранять спокойствие, хотя он очень волновался. — Простите меня, учитель.

— Дарвей! — вступила в разговор Аира. — Успокойся! Неужели ты не влюблялся никогда? Дай девочке шанс; она совсем молода и, возможно, не так уж проста, какой кажется! Она ведь маленькая колдунья, как никак! — На губах Аиры играла улыбка.

— Не время шутить, Аира, — мрачно сказал Дарвей.

— А кто шутит, Дарвей? А вдруг она может стать волшебницей? Да на худой конец, я могу пристроить в Орден кого угодно, а её, наученную грамоте и базовому целительскому и колдовскому искусству, тем более! Писари, хранители библиотек, ассистенты магов, травники — Великое Солнце, Дарвей, сколько вакансий! Не делай из этого проблему. — Аира улыбнулась Хаарту и Змейке. — Не отчаивайтесь, дети. Идём на корабль. И хватит прожигать меня своим тяжёлым взглядом, Дарвей. Кто ведёт себя, как дурак, так это ты, уж прости! Ну и что в этом такого предосудительного, плохого? Что ты встал, как истукан? Поднимайся на борт.

Путешествие было удивительно прекрасным. С Дарвеем все помирились, и утром следующего дня он уже не дулся, не ворчал и ничему не противился. За Змейку заплатила деньги Аира. Змейка была без ума от неё. Аира оказалась очень доброй и отзывчивой, и любила Хаарта, а теперь ещё Змейку нежной материнской любовью.

Змейка и Хаарт проводили почти всё время вместе, гуляли по палубе, глядели на чаек, на небо, на море, а когда Хаарт уходил к Дарвею на тренировку на мечах, Змейка оставалась с Аирой. Аира учила Змейку географии мира по красочной большой карте, рассказывая о разных странах всё, что знала сама — и просто факты, и события истории, и легенды народов этих стран. А по ночам, когда расходились по каютам (Хаарт был в одной каюте с Дарвеем, а Змейка — с Аирой), девушка болтала с женщиной-рыцарем, что называется, "по душам". Они говорили обо всём на свете.

Как-то Змейка спросила Аиру про войну, и та ответила, что уже Змейка слышала, — что это только сплетни. Но Аира также добавила, что всё может быть, и если Ордена развяжут войну, ничего хорошего из этого не выйдет. На Таэрию обрушится великое множество бед и несчастий. Прольётся много крови — и крови невинных тоже. И вполне возможно, затем начнётся новая война, уже не внутри страны.

— У нас много, так сказать, озлобленных соседей, — сказала Аира и показала на карту. — Видишь, вот четыре страны, с которыми мы граничим: Танредор, Эвенур, Таверланд и Ханелас. Две последние большой опасности, в принципе, не представляют. Эти королевства меньше Таэрии, они развиты хуже нас. Но вот Эвенур и Танредор! С этими двумя Таэрия воевала всю свою историю. Причём несмотря ни на что, им так и не удалось нас покорить. У нас с ними вроде мир, но стоит Орденам начать войну, тут же подоспеют эвенурцы и танредорцы.

— Почему они такие злые?… — непонимающе спросила Змейка.

— Змейка! — улыбнулась Аира. — Ты так наивна. Дело, конечно, вовсе не в том, что там живут сплошь негодяи. Просто есть много вещей, из-за которых начинают войну. Ты вряд ли сейчас поймешь. Экономика, политика… честно говоря, я сама кое-чего до сих пор не понимаю. И вообще, я не думаю, что есть хоть какая-то вещь, которую я способна понять и которой я смогу оправдать войну.

— Как же так? — удивилась Змейка. — Бывают же праведные войны, мне отец рассказывал… когда народы Таверланда шли против танредорцев в Войне За Веру. Они ведь отстаивали свою религию, свою свободу!.. Или, например, Таэрийская освободительная война…

— Ты права, Змейка. Но ведь и таэрийцы, и таверландцы, и все, чьи военные действия мы оправдываем, не первыми нападали, верно? Кто-то уже начал войну, напал на них, и они обороняются, защищают себя и свою родину, свою свободу, свою веру. А это уже другое. Я говорю о том, чтобы первыми начать войну. Я не вижу ни одной действительно стоящей причины.

— Аира, а…

— Послушай, время-то уже позднее, а мы завтра прибываем в Тадор. Залезай-ка в кровать и ложись спать, Змейка. Вот так. Я потушу свечку. Спокойной ночи.

— Эх. Ладно, я спрошу тебя завтра, да? Если не забуду. Спокойной ночи.

Змейка перевернулась на другой бок и закрыла глаза. Она никак не могла уснуть, думала о войне. Аира очень плохо относится к войне. Змейка подумала, что, наверное, мнение женщины-рыцаря о битвах и прочем какое-то странное и не вяжется с её образом. Может, она просто не очень хороший воин? Или боится сражения? Но это вряд ли! Однако Змейка думала, что всё-таки без сражений и битв жизнь была бы скучной. В историях, которые рассказывал ей отец, воины, не знавшие страха, храбро бросались в бой и получали истинное наслаждение от хорошей передряги. Змейка всегда мечтала попасть в опасное, захватывающее дух приключение. Кто знает, может, её именно такое ждёт на пути?

Змейка мечтала.

Змейка заснула.

Днём они были уже в Тадоре, этом прекрасном, большом и красивом городе. Змейка была очарована и заворожена. Она никогда не была в таком большом и шумном городе. Тадор был резиденцией Ордена Солнца. Дарвей и Аира сразу же направились во дворец Солнца, а Хаарт со Змейкой решили немного погулять. Это был незабываемый день для Змейки. Они долго гуляли по красивым улицам города, были на центральном рынке, в разных интересных лавочках, посидели в таверне, гуляли на пристани, в парке и на главной площади с огромными фонтанами и статуями. Хаарт купил Змейке очаровательный браслетик в виде двух переплетённых змей.

Змейка была абсолютно счастлива.

К вечеру они отправились в замок Ордена.

О небеса, неужели это всё происходит со мной? Кажется, только вчера я училась у Мавиры и подрабатывала в таверне, мечтала о приключениях, но взамен получала лишь тумаки от своей наставницы за невнимательность! А сегодня! Сегодня я сижу в самом настоящем одеянии послушницы Ордена Солнца!!!

Кажется, это всё правда! Ущипнуть себя, что ли? Неужели я действительно была принята в Орден? Конечно, жалко, что дара волшебного у меня только капелька, и учиться я буду всего лишь на колдунью-целительницу, но сам факт того, что я теперь причастна к Ордену!.. Надо написать родителям. И Мавире.

Завтра с утра начинаются мои первые уроки. Они проходят в больших залах в левом крыле замка. На верхних этажах располагаются комнаты послушников, в каждой комнате живут по трое. Я уже познакомилась со своими соседками, вернее, только с одной. Её зовут Юна, она чародейка. Она сказала, что вторая моя соседка это Рейна, она рыцарь, причём в отличие от нас с Юной, которые только первый год в Ордене, Рейна здесь с десяти лет, так что она тут уже почти восемь лет.

Я спрашивала Аиру про войну, но она увильнула от ответа. Что происходит в стране? В Ордене ничего не узнаешь, молодые послушники совершенно не просвещены насчёт происходящих событий, а старшие молчат, как рыбы. Неужто считают нас маленькими? Ну вот, я так не играю.

Я уже три дня не видела Хаарта. Из-за всех этих поступлений, подготовок и прочего, я не успеваю сбегать к нему. Аира сказала, у него напряженные тренировки. Рейна тоже занимается, поэтому я никак не могу с ней познакомиться.

В комнату вошла Юна и зовёт на ужин. Что ж, я пошла.

Началось обучение Змейки в Ордене.

Первый день прошёл хорошо. Все относились к ней доброжелательно и приветливо, жаждали познакомиться и пообщаться.

Когда начались занятия, Змейка показала себя с лучшей стороны. Оказалось, что многое из того, что изучали целители в Ордене, она уже знала, просто ей было объяснено это Мавирой более простым и доступным языком. Поэтому она сначала не могла приспособиться к непонятным и заковыристым фразам, какими пользовались послушники и наставницы. Говорила она гораздо более просто, а целебные растения называла так, как они звались в народе, над чем остальные вначале посмеивались. Но потом все замолкли, потому что в знаниях целительского искусства и трав Змейка превзошла всех остальных послушников.

Занятия, которые показались Змейке очень интересными, длились около трёх часов, а затем послушники отправились на перерыв во двор замка, где был сад, а также огромная тренировочная площадка.

Целители, а общим числом их было шестнадцать вместе со Змейкой, уселись вокруг неё и принялись расспрашивать.

— А откуда ты, Змейка? — спросила Нара, девушка весёлая и талантливая. Змейке она нравилась.

— Мои родители живут в Адисе, пригороде Дэшама, я тоже жила с ними там до одиннадцати лет. Потом меня отправили в Биэтим.

— А что ты делала в Биэтиме? Училась?

— Да, я училась у биэтимской колдуньи.

— А кто твои родители?

— Моя мать целительница, а отец был королевским гонцом, — с гордостью ответила Змейка. — Сейчас он, правда, уже стар для такой работы…

Затем разговор повернул в сторону сегодняшнего урока, и все горячо принялись обсуждать тему занятия.

В скором времени во двор вышли чародеи — двадцать один послушник.

Змейка встала навстречу Юне, они поздоровались и сели на скамеечку поболтать.

— Кстати, там тренируются рыцари, — показала Юна на тренировочную площадку. — Идём туда, я познакомлю тебя с Рейной.

"И я увижу Хаарта", — с радостью подумала Змейка, но вслух ничего не сказала, потому что Юне про Хаарта ничего не рассказывала.

Рыцари-послушники сражались на мечах в лёгких туниках и штанах. К счастью, Рейна оказалась совсем рядом и, заметив Юну, оставила бой на минутку и подбежала к ним.

— Привет, — улыбнулась она. Рейна оказалась довольно высокой загорелой девушкой с тёмно-каштановыми волосами, эффектно отливавшими медью, и большими карими глазами. Она была крепкой, подтянутой и стройной. — А ты…

— Привет, меня зовут Змейка, я приехала недавно, и учусь на целителя. Мы соседки по комнате, — представилась Змейка.

— А я Рейна, — представилась она в ответ и повернулась к Юне. — У меня сегодня день начался с неудачи, — вздохнула она. — Представляешь, Юна, меня не поставили в пару с моим Лапочкой.

— Ты со своим Лапочкой!.. — махнула рукой Юна. — А что он, кстати?…

— Ничего особенного, поздоровался, немного поговорили… Но я заметила странный весёлый огонёк в его глазах! Он очень радостный, может, рад возвращению из путешествия, в которое он уезжал со своим наставником?

У Змейки ёкнуло сердце.

— Ну, и, наконец, увидел тебя! — хихикнула Юна. — А он сказал, что соскучился? Поцеловал?

— Если бы…

— Но ты же говоришь, он тебе симпатизирует, да?

— О, ещё как! Я это давно подметила, просто он стесняется. Он ведь робкий, ты заметила?

— Да, твой Лапочка такой застенчивый.

— Но он просто чудо!

Змейку страшно подмывало спросить, как же зовут их «Лапочку», но тут всё решилось само собой. Рейна спросила, знает ли Змейка Хаарта, и не успела та ответить, как девушка-рыцарь позвала юношу.

Едва Хаарт увидел Змейку, он совсем забыл, что шёл около Рейны, о чём-то рассказывая ей. Он кинулся к Змейке, обнял её, потом засмущался, отстранился, но не выпустил из своих рук ладоней девушки.

— Моя маленькая Змейка, я так соскучился по тебе! — Он ласково потрепал её золотистый локон. — Как тебе в Ордене?

— Замечательно! Здесь просто чудесно, я и не мечтала о таком, — отвечала Змейка, не в силах оторвать взгляда от юноши. — Сегодня были мои первые занятия, я познакомилась с остальными целителями и своими соседками по комнате. Я буду жить с Юной и… Рейной.

Рейна и Юна застыли и в молчании наблюдали за весёлой болтовнёй явно влюблённых друг в друга Змейка и Хаарта.

Затем Дарвей позвал Рейну и Хаарта, и заодно поприветствовал Змейку, которая ужасно рада была видеть наставника своего возлюбленного.

Змейка и Юна направились внутрь замка, так как скоро начинались занятия. Сначала они шли в молчании, а потом юная чародейка заговорила:

— Послушай, Змейка… Я не понимаю. Ты, что, знаешь Ла… Хаарта?

— Да… Понимаешь, Юна, мы познакомились в Биэтиме, когда Хаарт, Дарвей и Аира были там. В общем, из-за нашего знакомства я и отправилась в Орден… — Змейка замялась, не зная, что и сказать, да и вообще она не больно-то горела желанием рассказывать Юне, подружке Рейны, всю их историю — её и Хаарта.

— Да-а… — протянула Юна. — Ты ведь поняла, Рейна без ума от него? Они в Орден вступили в один и тот же год, всегда ладили… Конечно, между ними никогда ничего такого не было, но… но всем казалось, что вот-вот и… понимаешь, кажется, — да даже не кажется, а точно — симпатия была обоюдной! Но ты всё перевернула.

Змейка молчала.

— Знаешь, не думай, что я тебе угрожаю или что, но я характер Рейны знаю. Она тебя возненавидит, Змейка, и всё её окружение тоже. Я-то нет, я с ней не очень общаюсь, она не такая, какой бы я хотела видеть свою подругу… Но для многих она, наоборот, любимица и образец для подражания, так что готовься…

Это взбесило Змейку.

— Юна! Мне всё равно. Для меня главное — это обучиться в Ордене и быть рядом с Хаартом. Вот и всё. Тебе ведь в ту сторону? А я пошла на свои занятия.

Юна оказалась права, и Рейна действительно ополчила всех своих друзей против бедной Змейки. Начавшийся так замечательно день закончился просто кошмарно. За ужином друзья Рейны бросали на Змейку косые взгляды, нагло показывали на неё пальцами, обсуждали, насмехались и посмеивались. Когда после ужина все встали из-за столов и пошли расходиться по комнатам, Змейку несколько раз толкнули, причём явно нарочно. При этом они ещё и громко возмущались, будто Змейка, только прибывшая в Орден, совсем обнаглела и не смотрит, куда идёт, строит из себя неизвестно кого. И всё в таком духе.

Настроение Змейки было безнадёжно испорчено. Она сидела и злилась в комнате, тщетно успокаиваемая Юной. Юна, на самом-то деле, никогда и не относилась к Рейне прямо очень уж хорошо, просто они ведь жили в одной комнате, так что обсуждали всё на свете, но, естественно, и Юна, и молодые целители были против несправедливого и необоснованного ополчения на бедную, только что прибывшую Змейку.

Внезапно дверь открылась и вошла Рейна. Она абсолютно спокойно поприветствовала и Змейку, и Юну, будто ничего не произошло. Только в её тёмных глазах сверкал и плясал странный коварный огонёк.

Рейна громко вздохнула, пожаловалась на усталость и, как ни в чём не бывало, разделась и легла на постель. Она с торжеством отметила в их взглядах злость и, пожелав спокойной ночи, закрыла глаза.

"Вот стерва, — подумала Змейка. — Но какое мне дело до неё! Что я сама сегодня сказала Юне? Мне главное выучиться в Ордене и быть рядом с Хаартом, больше меня ничего не волнует. Мне абсолютно всё равно, что будут думать обо мне эта Рейна и все её друзья".

Решив так, она пожелала Юне спокойного сна и тоже легла.

Я обещала себе не обращать внимания на эту противную Рейну и её компанию, но не могу! Это невыносимо, они достают меня везде, даже на уроках! Я сегодня только на занятии обнаружила, что мне смешали все мои зелья — домашнее задание, — а ведь мы должны были сдавать их на проверку наставнице. Я получила такой нагоняй, и мне абсолютно не поверили, что кто-то подставил меня. Это было ужасно обидно; наставница сказала кучу неприятных и абсолютно несправедливых вещей. Например, будто бы я лентяйка, и никто никогда не заставлял меня полностью выкладываться. Знали бы они, как я трудилась и училась у Мавиры, они столько за неделю не учат, сколько я делала за один день! Да и ещё обвинила меня в незнании элементарных вещей. Но я знаю много всего такого, о чём даже не имеют понятия её ученики! Почему всё так несправедливо?

Юна сказала, чтобы я поговорила об этом с Хаартом, но мне совершенно не хочется вмешивать его в это. Я как-нибудь сама разберусь с этой злюкой. Я видела его сегодня, но совсем недолго. Он бежал на свои занятия. Он сказал, тренировки внезапно стали гораздо более частыми и напряженными. На то же жалуется и Юна. Кажется, и в группе целителей то же самое, но я не могу заметить разницу, ведь я не училась здесь раньше.

Я уже давно не видела ни Аиру, ни Дарвея. Интересно, как там они.

Я отправила письма маме с папой и Мавире. Вот они удивятся, что я теперь учусь на целительницу в Ордене Солнца! Я ничего не написала им о Хаарте, но Мавира наверняка догадалась и сама напишет об этом моим родителям. Представляю, как она метала гром и молнии, когда обнаружила, что я сбежала. Но я уверена, она порадуется за меня. Хоть она вечно ругала и даже слегка поколачивала меня иногда, у неё доброе сердце.

Я так закрутилась в вихре своих проблем и учёбы, что совсем забыла об Орденах. Сегодня я опять размышляла о войне. Я хотела сходить в библиотеку и немного почитать об истории Орденов, но пришла Нара и сказала, что нам объявили экзамен по теории через два дня, а ведь я совершенно ничего не понимаю в теоретической части целительства. Так что мы вышли в сад, и она рассказывала мне всё, что они успели изучить. Она очень хорошая девушка, мне нравится с ней общаться. Завтра мы тоже будем готовиться с ней, так что у меня не останется ни одной свободной минутки. Я очень скучаю по Хаарту, конечно же, по родителям и, удивительное дело, по Мавире и даже Довире и её таверне.

Уже почти целый месяц Змейка была в Ордене.

Вообще-то она надеялась, что будет каждый день видеться с Хаартом, но всё вышло совершенно иначе. Все группы послушников целые дни проводили в своих отделениях замка и занимались, тренировались, упражнялись вчетверо больше обычного. Даже с Юной она теперь виделась лишь по вечерам в комнате. Затем Хаарт вообще уехал с Дарвеем и ещё группой рыцарей (Аиры среди них не было, как, к счастью, и Рейны) куда-то, а куда, Змейка не имела понятия.

В занятиях у неё были заметные успехи, со всеми молодыми целителями она сдружилась и была в хороших отношениях. Рейна и её друзья продолжали доставать её, но уже не так, как раньше, потому что как-то раз парни-целители серьёзно поговорили с рыцарями и вроде немного уладили ситуацию. Но Змейка уже и сама совершенно не обращала внимания на козни Рейны. Она была всецело поглощена учёбой. У неё не практически не оставалось свободного времени: ведь день в занятиях, а ночью она даже не мечтала и не размышляла по своему обыкновению — так выматывалась, что засыпала мгновенно.

Жизнь в замке была совсем не такой, как жизнь в городе, впрочем, это было естественным. Хоть замок и был большим, однако Змейка бывала только в общей столовой, своей комнате, зале для занятий, библиотеке и ещё в саду. Новостей она не получала никаких, разве что когда намечается очередной экзамен или ещё что-нибудь в этом роде. Только получила ответные письма родителей и Мавиры, и еле выкроила время их прочитать, не то что написать ответ.

С семи до двенадцати проходила первая часть занятий, потом час перерыва, и с часу до пяти снова занятия. Потом двухчасовой перерыв. Затем Змейка и остальные целители отправлялись в библиотеку или в сад и занимались дополнительно. Редко когда получалось, что они просто болтали, общались и гуляли по вечерам. Они пытались наговориться во время перерывов, наспех поев и встречаясь в саду у большого дуба. Это было как бы место сбора целителей.

Несмотря ни на что, Змейке всё-таки нравилась эта жизнь.

Кажется, это был совершенно обыкновенный день. Вот-вот должны были кончиться утренние занятия, и Змейка с Нарой (с ней она общалась ближе всего из всех целителей) уже были в предвкушении перерыва, как вдруг в залу ворвался незнакомый человек, быстро подбежал к их наставнице и что-то прошептал. Затем он быстро ушёл, а побледневшая наставница совершенно неожиданно для своих послушников приказала им быстро встать и отправляться по комнатам, не давая никаких объяснений.

Удивлённо переглядываясь, все разошлись.

Когда Змейка вошла в комнату, Юна уже была там.

— Змейка, может, ты знаешь, что случилось? — с ходу спросила чародейка.

— Сама хотела спросить у тебя, — вздохнула девушка. — Ничего не понимаю.

Хотя на самом деле Змейка чувствовала, что это связано с войной и Орденами. Но Юна не имела ни малейшего понятия об этом, а Змейка понимала, что распространяться ни в коем случае нельзя.

Тут зашла Рейна. Она была встревожена. Она мимоходом поздоровалась и села на кровать. Её взгляд был каким-то рассеянным, будто в мыслях она была не в своей комнате в Ордене, а где-то совершенно далеко. Несколько минут она вот так сидела, а Юна и Змейка удивлённо переглядывались.

— Рейна, ты не знаешь, что происходит? — спросила, наконец, Юна.

Дверь распахнулась, вошёл какой-то молодой рыцарь.

— Кто из вас Змейка? — вопросительно произнёс он, оглядывая Юну и Змейку (Рейну-то он знал).

— Я, — поднялась девушка.

— Идём со мной, тебя зовёт Аира.

Обуреваемая нехорошими предчувствиями, Змейка направилась за молодым воином. По пути она страшно хотела расспросить его о происходящем, но так и не решилась.

В рыцарском крыле Змейка была впервые. Всё было здесь ново для неё, другая обстановка, другая атмосфера… Но тогда Змейке не было никакого дела до того, какие стены и какие ковры в рыцарском крыле, и какое оружие развешено по стенам; её сердце билось часто-часто, и она опасалась, как бы ни случилось что-нибудь ужасное… например, с…

Змейка тряхнула головой. Зачем зря волноваться, а вдруг все её треволнения и не стоят того, чтобы занимать её ум? По причине того, что они все напрасны и не обоснованы? Или нет?…

Тут они зашли в какую-то комнату, где её ждала Аира. Она была бледна, как смерть.

— Спасибо, Алкин, иди на совет, — сказала она рыцарю, стараясь быть спокойной, и после того, как он закрыл дверь, пригласила Змейку сесть и начала разговор: — Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное. Только спокойно, Змейка… Тебе будет очень тяжело это выслушать, но держись, хорошо? — Её голос заметно дрожал.

— Говори, Аира, не тяни! — не выдержав, выпалила Змейка. Она была напряжена до предела. Кисти рук, ставшие смертельно холодными и бледными, сильно дрожали. Сердце билось, как бешеное.

— Отряд нашего Ордена, возвращаясь из Дэшама, проходил через лес и был там атакован. Мы не знаем, чем закончилась битва, кто именно напал и всех остальных подробностей… Сегодня утром прилетел чёрный ворон, которого выпускают без сопроводительной записки, потому что на это не бывает времени. Это традиция Ордена — ворона выпускают, когда отряд бывает внезапно атакован превосходящей силой, и почти нет никакой надежды… Змейка, я не знаю, как тебе сказать…

— Хаарт… был в том отряде, да?… — тихо прошептала Змейка, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

— Да.

Никогда не думала, что захочу умереть… Это такое ужасное чувство, я никогда не испытывала ничего подобного… Сейчас я вся дрожу, меня берёт озноб, но я горю, словно в лихорадке. А из глаз всё слёзы, слёзы и слёзы…

Разве это справедливо, объясните мне?! Разве так должно было быть? Разве он должен был… должен был так поступать со мной? Как Хаарт мог… как он мог… я не могу написать это слово рядом с его именем…

Мир рухнул. Весь мой мир. Разве что-то важно для меня теперь?… Я хожу на занятия, но я всё пропускаю мимо ушей. На меня кричит наставница, Аира убеждает меня учиться, но будто бы мне нужно это! Мне теперь ничего не нужно, ничего! Почему они все не понимают? Почему они все не могут оставить меня в покое? Пусть оставят меня! Мне не нужен никто!

Хаарт, Хаарт, Хаарт! Тысячу раз готова написать твоё имя! Как я могу жить без тебя! Милый мой Хаарт, скажи, скажи, зачем это случилось именно с тобой? Почему ты уехал, а не кто-то другой? Почему ты не остался здесь, с твоей любимой Змейкой? Что же будет теперь со мной? Что будет с твоею Змейкой? Как мне жить без тебя?

* * *

Юна сказала ужасную вещь. Она говорит, что в моём возрасте ещё не может быть истинной любви, такой сильной, ради какой можно умереть, если не можешь быть вместе с любимым. Я накричала на неё, что я люблю тебя, мой Хаарт, так сильно, как никто, и что возраст здесь не важен. Тогда она сказала, что настоящей любви никакая разлука, даже смерть не страшна, и что если я люблю тебя, тогда буду любить всегда, пусть и будем мы так жестоко разлучены гранью между жизнью и смертью. Я клянусь тебе, милый мой рыцарь, что всегда-всегда буду любить и помнить тебя.

* * *

Я думала сегодня о тебе. Вернее, я всегда думаю о тебе, но сегодня я подумала, что бы ты сказал мне, если бы вернулся — всего лишь на один день вернулся, чтобы попрощаться — ведь ты даже не попрощался со мной, когда уезжал! Но разве мы могли знать, что…

Я подумала, что ты, наверное, хотел бы, чтобы я жила дальше, жила полной жизнью (как будто может быть моя жизнь полной без тебя!), выучилась на целителя и спасала жизни других… если бы я могла спасть твою жизнь, любимый! Ты бы не хотел, чтобы я делала так, как делаю сейчас. Мне даже кажется, что я слышу твой голос, слышу, как ты упрекаешь меня. Я буду учиться, милый, буду жить, но я никогда тебя не забуду, я же поклялась и готова произносить эту клятву тысячу раз!

В тот день наставница так и не явилась на занятия. Целый час её послушники ждали её, но она не пришла. Затем они решили, что им можно разойтись по комнатам — так они и поступили.

Змейка сидела в комнате у окна, смотрела на хмурые тяжёлые облака, закрывшие солнце. Она держала в руках браслетик из двух переплетённых змеек, который подарил ей Хаарт, прижимала его к сердцу, целовала и вспоминала его, его слова, их встречу. В её памяти всплывали события, одно за другим. Она вспоминала, как он защитил её в таверне, как они сидели у неё на чердаке и он вдел розовый цветок в её волосы, как он готов был отречься от Ордена, только бы не разлучаться с ней. Она помнила его слова. Он называл её своей "маленькой Змейкой", говорил, что ни за что не оставит её. Он был готов даже уйти из Ордена! Змейка закрыла глаза и крепко сжала браслет. Боль сжимала всё внутри; горечь потери подкатывала комком к горлу, а в глазах вновь скапливались слёзы. Зачем это случилось? Почему она потеряла своё счастье, когда только что обрела?

Дверь распахнулась. В комнату вошла Юна.

— У вас тоже не пришла наставница? Змейка, ты не знаешь, что случилось?… О Солнце, опять ты плачешь? Бедная, маленькая, миленькая Змейка, ну иди сюда! — Чародейка подошла к Змейке и обняла её. — Не плачь, не плачь, не надо!

Змейка уткнулась ей в плечо. Юна назвала её "маленькой Змейкой", и это резануло по сердцу девушки. Юна гладила маленькую колдунью по волосам, пыталась успокоить её и говорила, что Змейка слишком много плачет, что этим Его не вернуть и что она ведь решила, что…

— Знаю, знаю! Но стоит вспомнить его, и я не могу не плакать! Это слишком больно, Юна! — говорила Змейка, и Юна не знала, что на это сказать.

В комнату вошла Рейна. Увидев плачущую Змейку, она сжала губы и вздёрнула подбородок. Потом она резко отвернулась, закрыла за собой дверь, подошла к своей кровати, открыла свой сундук.

Увидев Рейну, Змейка почему-то перестала плакать. Наивная, ей казалось, что Рейна тоже сильно любила Хаарта, и она просто сдерживает своё горе в себе, что, может быть, ещё больнее, чем горевать открыто. Она сразу перестала плохо относиться к девушке-рыцарю. Ей казалось, что общее горе объединило их сердца, хотя Рейна так же, как и прежде, не удостаивала Змейку ни добрым взглядом, ни улыбкой, ни разговором.

Как бы то ни было, Змейка вытерла глаза, тихонько вздохнула, надела браслет на запястье. Юна приобняла подругу и ободряюще ей улыбнулась. Змейка выдавила улыбку.

— Рейна, скажи, что случилось? Почему наставники не пришли на занятия? И что вообще происходит? Всё так странно в последнее время! Советы и собрания участились, занятия стали такими напряжёнными, все старшие какие-то нервные! Это из-за того нападения, да? Рейна, ну ты ведь знаешь! Скажи! — пыталась добиться от воительницы ответа Юна.

Рейна резко развернулась к чародейке.

— Да, знаю! Чёрт возьми, Юна, я не могу тебе сказать! Хотя вы всё равно скоро всё узнаете. Теперь это приняло такой оборот, что в неведении никто не сможет остаться при всём желании… — Она горько усмехнулась.

— Это война, да?… — тихо спросила Змейка.

Рейна взглянула на неё с недоумением.

— Тебе Аира, что ли, сказала? Чёрт, я знала, что ей нельзя доверять! Распространила бы ещё среди всех младших послушников…

— Не смей клеветать Аиру! — вскочила Змейка. — Я знаю уже давно, и узнала я это совершенно случайно! Аира здесь ни при чём! Ты не имеешь никакого права её обвинять! Она старше и опытнее тебя, ты должна уважать её!

К удивлению и Змейки, и Юны, Рейна лишь покорно согласилась, даже не разозлившись.

— Да, Змейка, ты права. Извини меня. Извини меня, прошу тебя, за всё, что я делала против тебя. Ты ни в чём не виновата, а я просто разозлилась из-за… из-за него. Понимаешь? Но теперь никакой обиды не должно быть между нами, потому что ты права, это война, и я в одном из отрядов… Кто знает, что случится? Мы никогда бы не подумали, что такое может быть…

У Змейки сжалось сердце. Как они ошибались в Рейне! В порыве чувств маленькая целительница обняла девушку-рыцаря.

— Конечно, я прощаю тебя, Рейна!

— О Солнце, — пораженно пробормотала Юна. — Рейна, Змейка? Вы не шутите? Война?! Война между Орденами?

— Да, — ответила Рейна. — На наш отряд, где были Дарвей и… и Хаарт, напали именно приспешники Ордена Луны. Мы узнали это только сегодня: они сами заявили об этом, когда атаковали наши посты около Заветных Гор. Они уже в открытую идут на нас войной, не скрывая намерений. Мы не можем ничего не предпринимать! Орден собирает войско. Мы объявляем набор добровольцев в ряды нашего Ордена. В планы Ордена входит укрепить посты по всей стране и как можно быстрее организовать оборону и контратаку. Сегодня мы начали разрабатывать стратегию.

Юна тяжело опустилась на стул и спрятала лицо в руках.

— Никогда не могла подумать, что такое может быть… — прошептала она.

Змейка приобняла её за плечи. Она не была сильно поражена. Возможно, её горе сделало её стойкой, а может, так было потому, что она давно уже была в курсе назревавшей войны, или из-за того, что выросла на историях и легендах, на своих мечтах о битвах и войнах. Змейка попыталась приободрить подругу.

— А мы?… — спросила Юна, подняв голову.

— Все послушники Ордена старше пятнадцати лет обязаны вступить в войско, детей рассылаем по домам, к родителям, — ответила Рейна, с жалостью в глазах глядя на юную чародейку. — Вы со Змейкой, скорее всего, будете в резервных отрядах. Вы можете так и не выступить, но это зависит от масштабов войны.

— Мы ведь победим? — стараясь сохранять спокойствие и уверенность в голосе, спросила Юна Рейну.

Рыцарь замялась, но, встретив умоляющий взгляд Змейки, уверенно кивнула:

— Конечно, мы победим, Юна!

Это последняя запись в дневнике, которую я напишу здесь, в здании Ордена. Резервные отряды отсылают к лесам. Там — тайная база Ордена Солнца. Мы будем прятаться там, пока в нас не появится необходимость. Я вижу в глазах каждого новобранца страх, если не панику. Юна ужасно боится войны, боится смерти. А я… С тех пор, как… В общем, я уже ничего не боюсь.

Это те леса, где погиб отряд Хаарта. О Небеса, как только я сумела написать своею рукой эту страшную фразу? Это случилось в северной части леса. Мы же будем находиться в центре и ближе к юго-западу. Это довольно опасно. К востоку от леса располагается крепость Ордена. Но, кажется, они не знают о тайном оплоте наших сил в Приозёрных Лесах. Я надеюсь. А с другой стороны, мне иногда становится так всё равно…

Я так сильно ошибалась в Рейне. Она оказалась очень хорошим человеком. Я поняла это теперь, когда наступили плохие, смутные времена. Я простилась с ней сегодня. Она в одном из первых отрядов. Я искренне пожелала ей удачи в бою. Я уверена, она замечательный воин. Со слезами на глазах и болью в сердце попрощалась я и с Аирой. Больше никого я в Ордене не знаю, только с моей группы и нескольких из группы чародеев. Всех, кто в Ордене первый год, отправляют в эти злосчастные леса. Маги открывают порталы. Я буду впервые путешествовать таким образом.

Заканчиваю эту запись. Теперь начинается новая часть моей истории. Надеюсь, она не окажется последней…

Юноша приоткрыл глаза и с трудом разомкнул спёкшиеся губы. Как душно, как жарко, чёрт возьми! Он попытался двинуться, но ощутил резкую боль в правом боку. О том, чтобы встать или хотя бы приподняться, не могло быть и речи. Лучи света били в глаза. Он пошарил рукой, ощутил что-то шероховатое, наткнулся на что-то острое… Он лежал на земле.

Он попытался позвать на помощь, но не смог выдавить и звука. Он еле двигал губами и языком, а в горле пересохло настолько, что ему было даже больно дышать. Боль в правом боку била изнутри. "О Солнце, что со мной?" — подумалось ему. Вначале он даже не мог ничего припомнить. Затем в памяти начали всплывать образы.

Первой он увидел прелестную девушку с золотистыми вьющимися локонами. Она задорно улыбалась и звала его, легко танцуя на поляне, устланной цветами.

Затем он вспомнил сурового крепкого мужчину с тяжёлым мечом, решительную и серьёзную женщину в лёгких доспехах, смуглую подтянутую девушку, игриво ему улыбающуюся. Вспомнил огромный замок, вспомнил башни, оружие, коней, Орден…

"Орден!" — прошептал он. И вспомнил битву.

На них набросились неожиданно, из-за деревьев. Их было гораздо больше, чем людей в его отряде. Они методично убивали всех и каждого. Он был самым юным из всех воинов его отряда. Суровый мужчина в доспехах крикнул ему: "Беги! Беги к повозке, выпусти ворона!" И он бросился, как ему приказал тот мужчина. Он побежал, но на пути встали четверо воинов, полностью в чёрном, с длинными кривыми саблями. Он обнажил свой меч и был готов сражаться, но тут к четвёрке присоединилось ещё пятеро. "Беги, мой мальчик, предупреди Орден!" — вскрикнул его учитель, тот мужчина с тяжёлым мечом, и, оттолкнув юношу, ринулся в бой, один против девятерых. "Нет, учитель, я не брошу вас!" — в отчаянии кричал он, не зная, что делать. "Беги! — крикнул тот, и тут одна из сабель пронзила его, — Беги, Хаарт, прошу тебя! Пусти ворона!" Сабли одна за другой вонзались в его тело, а его ученик бежал мимо сражавшихся, среди криков и стонов к заветной повозке. И он, молясь, чтобы во вражьем отряде не было лучников, выпустил чёрную птицу, которая с карканьем устремилась ввысь. И тут его ранили, и он рухнул на землю. Ему тогда казалось, он погиб… Он думал, что в последний раз видел свет, когда опускался во мрак и беспамятство.

— Нет, я жив, — прошептал он.

Он помнил, кто он. Хаарт, ученик Дарвея, послушник Ордена Солнца. Воин. Враг Луны. Будущий рыцарь… Хаарт застонал. Нет, уже настоящий рыцарь — он прошёл своё посвящение страшным боем и гибелью наставника. А ещё тот, кто пламенно и искренне любит маленькую колдунью Змейку.

Он ощутил что-то холодное на горевшем жаром лбу. Приоткрыл глаза. Сквозь смутную пелену он увидел что-то… Он не смог понять, что или кто это был. Он слышал что-то. Голова раскалывалась. Бок всё ещё болел. Ему казалось, он горел в огне. Боль стала ещё сильней. Что-то произошло. Он поднялся в воздух? Что случилось? "Кажется, меня подняли, — подумал молодой рыцарь, собрав остатки разума. — Слава Солнцу, кто-то поможет мне".

— Он ведь принадлежит Солнцу, моя госпожа, — молвил беловолосый чародей, следя, как два воина несут юношу к карете. — Он враг вашего отца, а, следовательно, и ваш также. Враг Луны.

Смуглая девушка с длинными прямыми чёрными волосами, ярко блестевшими на солнце, прищурила свои глаза, чёрные и бездонные, как глубокая ночь.

— Он ранен, Десса. А если он ранен и умирает, то никому он не враг, разве не так? Или ты хочешь, чтобы мы убили того, кто уже одной ногой в потустороннем мире? Или ты хочешь, чтобы мы оставили его здесь, чтобы он сгнил и стал добычей падальщиков? Не противно ли это твоей высоконравственной натуре, господин чародей? — насмешливо вопрошала девушка.

— Я лишь ваш покорный слуга, моя госпожа, — ответил чародей.

— Ну тогда изволь меня слушаться!

— А что я делаю сейчас? И что я делал вчера, позавчера, и всю вашу жизнь? И что я буду делать завтра, послезавтра, и до конца моей жизни?

— Перестань.

— Как вам угодно. Я буду молчать.

— Ты невыносим.

— Вы распоряжаетесь моей жизнью.

— Не сходи с ума.

— Жизнь с вами любого сделает безумным.

— На что ты намекаешь?!

В их разговор встрял воин.

— Прикажете разбить лагерь, госпожа?

— Нет, болван, с чего ты взял! — огрызнулась госпожа. — Ладно, Десса, разговор исчерпан… на твёрдой земле. В сёдлах мы продолжим!

Она взлетела на своего вороного скакуна и вздёрнула аккуратный носик. Десса покачал головой и оседлал свою спокойную пегую кобылу. Он уже был слишком стар для лихих жеребцов.

Процессия тронулась.

Хаарт открыл глаза и увидел прекрасную девушку. Она обладала смуглой кожей, чёрными волосами и чёрными глазами. Она улыбнулась Хаарту ослепительной улыбкой.

— Тебе лучше?

Хаарт не знал, кто она. Глядя на неё, он вспомнил свою маленькую Змейку. Она была полной противоположностью его черноволосой спасительнице. Светлокожая, златовласая, кареглазая. И, конечно же, в тысячу раз лучше этой незнакомки. Разве кто-то может быть лучше его маленькой целительницы?…

Хаарт осмотрелся. Он лежал на дне повозки на постланном мягком одеяле, в чистой одежде. Бок был обмотан чистыми белыми тряпками. На голове — холодный компресс. Девушка заботливо протягивала ему флягу. Он немного отпил из неё.

— Лучше себя чувствуешь? — повторила она.

— Да, — выдавил он.

Она наклонила голову и с улыбкой заглядывала ему в глаза. Её смелый и решительный взгляд слегка смутил его. Она заметила она и игриво подмигнула своему подопечному.

— Меня зовут Сунор, — сказала она. — Я подобрала тебя в лесу. Кстати, твоя рана хорошо заживает. Ты сильный. У тебя крепкий организм. Ты молодец.

— Тренировки, — сурово ответил он, но втайне ему польстили её слова.

— Как твоё имя?

— Хаарт, — коротко представился он. — Кто ты?

— Тебе не важно это знать. Пока что. Лучше заботься о том, чтобы выздороветь окончательно. А потом поговорим о подробностях. Самое главное сейчас — твоё здоровье. А кто я такая, ты узнаешь позже.

Юноша вгляделся в её лицо. Насмехается она над ним или старается вознести себя выше него? А может, за её молоденькой внешностью скрывается мудрость или жизненный опыт? Должен ли он довериться ей? Но разве у него есть выбор? Действительно, она права. К чёрту подробности — пока что. Сейчас он позволит ей опекать его и лечить.

Она поняла ход его мыслей и опять улыбнулась. "Колдовская у неё улыбка", — невольно подумалось рыцарю.

— Просыпайся, Хаарт! — услышал он бархатный голосок Сунор у своего уха. — Мы прибыли к месту назначения! Причём уже давно!

Он открыл глаза. Она, как всегда, улыбалась.

— Где мы? — спросил Хаарт.

— Догадайся, — рассмеялась Сунор. — Осмотрись вокруг! Ты уже достаточно силён, чтобы сделать это! Давай, давай, поднимайся! Я помогу тебе — хочешь?

Хаарт отверг её помощь, приподнялся, не обращая внимания на затёкшие мышцы и покалывание в боку, слез с повозки, встал, опираясь на своё бывшее ложе и огляделся.

Лес, озеро и… крепость. Небольшая, с четырьмя сторожевыми башенками.

— О Солнце! — пролепетал юноша. — Это же крепость Ордена Луны! — молвил он, разглядывая изображения полумесяца, звёзд и полной луны на длинном гербе, висевшем на одной из стен крепости. Купола башенок были украшены резными полумесяцами. Только тут он вдруг заметил кулон в виде луны на шее у Сунор. И то, что все её воины и чародеи были в доспехах вражьего Ордена. — Ты что, из Ордена Луны?

— Надо же, какой догадливый! — усмехнулась девушка.

— Я… я… — и не знал, что сказать Хаарт.

— Надеюсь, ты не думаешь меня убить? Я женщина и твоя спасительница! А драться с моими людьми ты тоже, я надеюсь, не собираешься. Их, представь себе, ровно в двадцать раз больше, чем тебя. А внутри крепости ещё больше. Или ты настолько силён, что они тебе нипочём? — иронично говорила она. Она обожала эти насмешливые вопросы, вечно градом сыпавшиеся с её алых губ.

Хаарт молчал.

— Что ты хочешь сделать со мной? — наконец спросил он. — Я не буду твоим рабом, так и знай.

— Знаю, — улыбнулась Сунор. — Ты будешь моим гостем, о поклоняющийся Солнцу! — И она вновь одарила его ослепительной улыбкой и повела плечиком.

Мысли Хаарта пристыдил образ Змейки.

Молодой рыцарь сидел в огромной роскошной комнате в большом кресле. Перед ним на полу, утопая в мягком ковре, полулежала Сунор. Перед ней было огромное блюдо винограда. Она медленно отрывала по одной виноградинке с грозди и точно так же, не спеша, отправляла её в рот, при этом неотрывно глядя на стремительно красневшего Хаарта.

— Не хочешь ко мне присоединиться? — спросила девушка, лукаво поглядывая на парня.

— Нет, — поспешно ответил тот.

— Ты, что, меня стесняешься? Или боишься?

— Ничего подобного. Слушай, и долго ты собираешься меня тут держать? В качестве кого я нужен тебе здесь? — решил перевести тему Хаарт.

— Ты мой гость, я же говорила тебе. Ты нравишься мне, рыцарь, я не буду этого скрывать. И ты будешь здесь столько времени, сколько я буду тебе симпатизировать, — ответила Сунор.

— Тогда я постараюсь разонравиться тебе, — мрачным голосом сказал юноша.

Девушка нахмурилась.

— Не серди меня, Хаарт. Лучше иди сюда…

— Я не буду твоим рабом или игрушкой, Сунор. Мы враги, понимаешь? Здесь все вокруг — мои враги. Мои друзья, мой учитель, бывший мне как отец — все погибли от рук воинов твоего Ордена! Я должен быть благодарен тебе за спасение… и я благодарен… но… но я всё равно ненавижу здесь всё. И всех.

— Даже меня?

— И тебя, — решил быть откровенным до конца рыцарь.

— Мне нравится твоя искренность, Хаарт. Ты мне нравишься всё больше и больше. Ещё никто не говорил мне в лицо, что благодарен мне и одновременно меня ненавидит.

— Отпусти меня, Сунор. Отпусти или убей.

— Что тебе там делать? — снова нахмурилась та. — Там война, а здесь я…

— Война? — воскликнул Хаарт и вскочил с кресла. — Ты сказала — война?!

Сунор поняла, что допустила ошибку.

— И я сижу здесь, если мой Орден воюет с твоим? Нет, прошу тебя, если я тебе действительно нравлюсь, — отпусти меня!

Девушка отшвырнула поднос с виноградом стройной ножкой, топнула по ковру и, поджав губы, злобно взглянула на Хаарта.

— Никуда ты не пойдешь! И убивать я тебя не буду! Ты всё равно будешь моим! Понял?! — Она вскочила и подошла вплотную к юноше.

— Нет, Сунор, ты не понимаешь! Я не создан для неволи!

— Не будь невольником! Люби меня!

— Я не могу тебя любить!

— Только не говори, что это из-за Орденов!

— Настоящей любви не преграда Ордена.

— Но я не понимаю!

— Я люблю другую! В моём Ордене осталась та, ради которой я позволил себе остаться в живых, когда весь мой отряд изрезали сабли людей Луны! Та, ради которой я живу, которой я посвящаю свою жизнь, ради которой эту жизнь я отдам!

— Нет! — На глазах Сунор выступили слёзы. — Нет! Молчи!

Она надавала ему пощёчин и выбежала из комнаты.

Двери захлопнулись. Хаарт знал, что там стражники. Юноша опустился на пол и сложил голову на ладони. Щёки горели, но он не обращал внимания. Что ему делать? Отсюда не сбежать. Он ещё слаб даже для битвы с одним противником. А с четырьмя десятками, среди которых есть и чародеи, он и будучи здоровым, как бык, не справится. Незамеченным ему точно не пробраться. Что же делать, что же делать?!

— Змейка, Змейка, — горько прошептал он. — Моя маленькая Змейка!

Хаарт не спал всю ночь. Когда служанка принесла завтрак, он стоял у зарешеченного окна и наблюдал за тренировками солдат во дворе крепости. Служанка расставила еду, поклонилась и вышла. Юноша не притронулся к еде.

Сунор вошла тихо и бесшумно. Он сделал вид, что не заметил её. Девушка увидела нетронутый завтрак и покачала головой.

— Чтобы окончательно выздороветь, тебе нужно есть, — сказала она спокойным, ровным голосом, будто вчера ничего не произошло.

— А может, я не хочу выздоравливать. Если ты собираешься держать меня тут до конца жизни, я лучше умру скорее. Не умоляй меня любить тебя. Я никого не буду любить, кроме моей маленькой Змейки.

— Змейки? Это её прозвище? — удивилась Сунор.

— Это её имя, — холодно поправил её рыцарь, и она содрогнулась от его тона.

Она присела на краешек стола и робко взглянула на него из-под густых чёрных ресниц. Она ни разу не улыбнулась, была на удивление спокойной. Сунор вздохнула.

— Какая она?

Хаарт удивленно посмотрел на девушку. Что-то тут не так, показалось ему, но ему так сильно хотелось поговорить о Змейке, что он не сдержался.

— Она самая красивая девушка в мире. Она маленькая, нежная, с волнистыми золотыми волосами, милыми и ласковыми каре-зелёными глазами. Она колдунья и целительница. Моя маленькая колдунья! — Он с трогательной нежностью и ласковой мечтательной улыбкой говорил о своей возлюбленной.

Сунор сглотнула, сдерживая рвущиеся слёзы.

— Разве такая может заслужить твоё внимание? Низкая, светленькая, бледная. Моя внешность ярче! Я красивей и интересней! — Она гордо подняла голову. — Я, Сунор! А не твоя Змейка! У неё и имени нормального нет! Ведьма и оборванка!

Хаарт подошёл и с размаху влепил ей пощёчину. Сунор упала на ковёр, и волосы накрыли её лицо. Она резко приподнялась и гневно взглянула на рыцаря.

— Как ты посмел!

— Молчи! Ты её даже не знаешь! И запомни: никто, даже хрупкая девушка, не посмеет оскорблять Змейку в моём присутствии, — ледяным голосом ответил Хаарт.

— Я не хрупкая! И здесь я решаю, кто что смеет, а что нет! — вздёрнув подбородок, громко заявила Сунор, затем быстро поднялась и вышла вон.

Хаарт сел за завтрак. Ему, кажется, пока что не хотелось умирать от голода.

Поздней ночью в комнату Хаарта скользнула Сунор. А вслед за ней — её чародейка.

Юноша спал беспокойным сном. Он разметал бесчисленные подушки и простыни по кровати, постоянно ворочался и звал Змейку.

Девушка подошла к нему и наклонилась над ним.

— Любимый мой, спи, — прошептала она и погладила его по щеке.

— Змейка! — позвал Хаарт.

Сунор медленно приблизилась к его лицу и поцеловала его.

— Змейка, Змейка! — повторял юноша.

— Я здесь, — ответила она и обняла его.

Он притянул её к себе и осыпал её поцелуями.

— Как я скучал по тебе, Змейка, моя маленькая Змейка, — говорил он.

— Да, да, милый мой, это я! — отвечала она.

Хаарт открыл глаза и увидел её — Змейку, его милую Змейку. Он поцеловал её золотые кудри, прижал к груди и зашептал, что никогда от себя не отпустит.

— Конечно, нет, любовь моя, — ворковала Змейка. — Мы никогда не расстанемся.

Хаарт открыл глаза.

Этой ночью его посетило видение. Он был с ней, его любимой Змейкой, она явилась ему, и он целовал её, сжимал в своих объятиях… Но ведь это был лишь сон! А он всё ещё в плену — а как ещё это называть? — у Сунор.

Юноша отвёл взгляд от резного потолка и не поверил своим глазам: рядом с ним лежала Сунор. Её чёрные волосы разметались по подушке. Она сладко спала, улыбаясь во сне.

— О Солнце, — пробормотал Хаарт, отшатнулся от девушки, как от прокажённой, и свалился с кровати.

Сунор проснулась. Она в беспокойстве посмотрела на Хаарта, грохнувшегося на пол. Увидев его удивлённое и непонимающее выражение лица, она лукаво улыбнулась.

— С добрым утром, милый! Ну, как ты? Хорошо спалось? — спрашивала она.

Рыцарь вскочил с пола, схватил свою одежду и быстро оделся.

— Что ты тут делаешь?

Сунор запрокинула голову и растянулась на шелковой простыни, сладко потягиваясь.

— Что я тут делаю? — улыбаясь, переспросила она. — Странный вопрос, не находишь? Это мой замок. Здесь всё моё! И вообще, зачем такой гневный тон! Ночью ты был совсем другим — или уже не помнишь?

— Что ты говоришь! — вскрикнул Хаарт и отшатнулся.

— Правду говорю, — вновь улыбнулась девушка.

Хаарт нервно сглотнул. Ночью с ним была Змейка! Его Змейка, а не эта капризная девчонка! Он огляделся и замер, наткнувшись взглядом на кресло у противоположной стены. В кресле дремала незнакомая женщина в длинном синем платье. С первого взгляда Хаарт понял, что она — волшебница. И одной секунды ему хватило на то, чтобы осознать коварство лживой избалованной Сунор, её план, который она претворила в жизнь этой ночью.

— Подлая тварь! — закричал Хаарт. — Ты воспользовалась моей любовью к Змейке, волшебством, подлостью и коварством получив то, чего хотела! Подлая, подлая!

— Какая разница?… Цель оправдывает средства, милый мой. Я всегда добиваюсь того, я чего хочу. Я хотела, чтобы ты любил меня, и этой ночью ты был со мной при всей своей глупой любви к этой кудрявой ведьме.

— Этой ночью я был с ней! Ты была в её образе, и… и если бы я знал, что это ты… я бы никогда…

— Молчи и не говори ерунды, — холодно оборвала его Сунор. Она встала и натянула на себя своё лёгкое платье, тут же обтянувшее все изгибы её фигуры. — Ты прекрасно знаешь, что твоя Змейка — в милях отсюда, а в этой постели лежала я, а не она.

— Я тебя ненавижу, — процедил Хаарт, со злостью глядя на Сунор.

— Ты ещё изменишь своё мнение, любовь моя, — сверкая улыбкой, ответила девушка и удалилась, оставляя несчастного юношу в отчаянии, муках и угрызениях совести.

Хаарт оправдывал себя. Ведь Сунор околдовала его, её чародейка сотворила иллюзию, откуда мог он знать, что это не Змейка? "Глупость какая, — тут же думал он. — Неужели я не мог догадаться, что может предпринять эта чертовка? Неужели не мог понять, что Змейка здесь никак не может быть? Она далеко отсюда, там война, я даже не знаю, что с ней, и сам… негодяй! — обвинял он себя. — А всё эта бестия… Ненавижу её! О Солнце, как же мне выбраться отсюда? Повсюду воины и маги, окна здесь зарешечены, а дверь заперта и охраняется. Я даже не выхожу из этой проклятой комнаты! Иногда я дохожу до мысли, что хочу убить себя! Как может воин Солнца быть рабом у какой-то капризной девчонки! Но как я могу позволить себе умереть, когда я должен отыскать мою Змейку? Где она, что с ней? Наверное, она страдает и скучает, не подозревая, что я натворил… Идиот, идиот!"

Вошла служанка и принесла поднос с едой. Хаарт даже не посмотрел в её сторону.

Он думал о Змейке, думал о войне. На чьей стороне преимущество? К кому склоняется победа? Он здоровый, сильный, молодой рыцарь, а сидит тут, в неволе, как пташка с подрезанными крыльями. Это невыносимо для него, Хаарта, ученика Дарвея!

Имя учителя болью отозвалось в сердце. Он был ему как отец, а Хаарт даже не сумел его защитить. Всех его друзей убили те воины в чёрном с кривыми клинками, всех, кроме него, Хаарта. Как же так, почему он здесь? Что же ему делать?

Дверь вновь открылась. На этот раз вошла Сунор.

— Идём, — сказала она. — Я тебе кое-что покажу.

Радуясь возможности вырваться из своей «клетки», Хаарт встал и последовал за ней.

Они шли по коридорам, поднялись по высокой спиралевидной лестнице и, как понял Хаарт, оказались в одной из башен. За столом сидел седой мужчина в одеянии волшебника.

— Здравствуй, Сунор, — поприветствовал он девушку.

— Здравствуй, Десса, — ответила она.

— А вот и ваша пассия, — молвил он, оглядывая Хаарта. — Да, он выглядит гораздо лучше теперь, когда выздоровел. Когда мы подобрали его, он показался мне ужасно жалким и ничего не стоящим. А теперь я вижу, что это молодой, сильный, крепкий воин.

— Конечно, — улыбаясь, подтвердила Сунор и подмигнула Хаарту. — Разве я могла выбрать другого? Ну что, ты покажешь ему то, о чём говорил мне с утра?

— Обязательно, — кивнул Десса, прошептал какие-то слова, простёр руки над столом.

И Хаарт увидел это.

Густые кроны деревьев сплетались над головами послушников, изредка пропуская лучики света. Посреди деревьев расположилась небольшая деревянная крепость. На дубовых воротах было вырезано изображение солнца. Перед крепостью была небольшая площадка.

Послушники разбились на группы. Маги практиковались в заклятиях, более старшие учили младших. Воины встали в пары и тренировались в битвах на мечах или рукопашном бою. Целители ходили вокруг крепости, собирая полезные травы.

Хаарт вздрогнул, когда увидел группу целителей, когда разглядел среди них маленькую фигурку Змейки. Сунор указала на неё Дессе, и он словно приблизил видение, парившее над круглым столом.

— Вот она, твоя Змейка? — с усмешкой спросила Сунор. — Как я и говорила, ничего особенного.

Но Хаарт был слишком поглощён видением, чтобы слушать и тем более реагировать на речи девушки. Это сильно задело её. Она с обидой наблюдала, с какой нежностью он всматривается в любимые черты, невольно протягивает руку к неосязаемому, желая прикоснуться к недоступному.

Сунор сделала знак Дессе, и видение исчезло. Хаарт разочарованно опустил голову.

— Ты видел это? Это была, как они считают, их тайная база. Ха! Тайная, чёрт возьми! Уже всем в Ордене Луны давно известно о ней. Небольшой, но хорошо обученный отряд нашего Ордена, прозванный Кривые Клинки, находится там, в лесу. Они ждут одной команды, чтобы напасть на крепость. Здесь — только резервные отряды, понимаешь, Хаарт? Они слабы, почти беззащитны! Их перережут так же, как и твой отряд, а ведь там были сильные воины!

— Замолчи! — вскрикнул Хаарт и чуть было снова не ударил Сунор, но удержался.

Девушка хмыкнула.

— Это голая правда. Послушай, милый, жизнь твоей драгоценной Гадюки, то есть, Змейки, — нарочно ошиблась она, чтобы позлить Хаарта, — зависит от тебя.

Хаарт непонимающе уставился на неё.

— Перестань противиться моей любви, будь со мной, и я попрошу отца отозвать отряд!

— Отца?…

— Мой отец — Дамраф, глава Ордена Луны!

Хаарт обомлел. Дамраф — её отец! О Солнце, этого только не хватало!

— Да, да, да, к твоему сведению. Так вот, на кой чёрт моему отцу сдались эти резервные отряды, — понимаешь? Они ему ни к чему, он просто держит лес под контролем. Я имею в виду, ему всё равно, живы они или нет. Но стоит сказать лишь слово его любимой дочке, и он уничтожит их, либо оставит в покое навсегда, даже до конца войны, и никого не тронет. Всё зависит от тебя. А теперь возвращайся в свою комнату и поешь. Вечером я приду к тебе, и мы всё обсудим. Иди, милый.

Двое внушительного вида воинов подошли к нему и подтолкнули к выходу. Словно в трансе, Хаарт дошёл до своей комнаты, а там, когда дверь с грохотом захлопнули, в отчаянии рухнул на пол.

— Что с тобой? Ты так утомился, что не дошёл до постели? Или ты больше не можешь спать на ней без меня? — раздался звонкий голосок Сунор над ухом, как всегда в обычном насмешливом тоне.

Хаарт тяжело поднялся, прислонился к прохладной каменной стене.

— Ну что? Ты подумал, милый мой? Я вся измучилась, думая, что же ты решишь! — захлопала ресницами девушка, подходя к нему. — Вся извелась! Ну?…

— Я думал, Сунор, — мрачным, убитым голосом начал Хаарт. — Сначала мне подумалось, что выше моих сил изменить моей любви к Змейке.

— Но помни, что…

— Помолчи, не перебивай меня. Я подумал так вначале. Совесть мучила меня, сердце билось в тоске и страдании. Разве могу я целовать, обнимать кого-то, кроме Змейки? Я люблю её, только она нужна мне. Но что будет толку от моей любви, если Змейка погибнет? Её жизнь дороже всего для меня. Пусть меня посчитают предателем она и все мои друзья, весь Орден… но её жизнь, повторяю, слишком дорога мне, пусть я и потеряю её любовь и её доверие!.. Но пообещай, что Змейка останется жива! И я сделаю всё, что ты захочешь, — закончил он и тяжело вздохнул.

Сунор ликовала.

— Конечно! — Она чмокнула его в щёчку и, прелестно напевая какую-то незатейливую мелодию, закружилась по комнате. — Конечно, милый мой! Иди ко мне…

— Стой, Сунор. Сначала свяжись с отцом, пусть он отзовёт отряд.

— Хорошо, — тут же согласилась девушка и выбежала из комнаты.

Хаарт опустился на пол, опёрся локтями о колени и обхватил голову руками. Что теперь будет с ним? Что будет со Змейкой? Что будет с их любовью? Подлый предатель… Но что может он сделать ещё, если на кону — жизнь его возлюбленной? Может, лучше умереть? Но любой неверный шаг с его стороны, и рассерженная Сунор попросит отца вырезать резервные отряды все до одного. Придётся предать любовь к Змейке. Но нет — разве это предательство? Предательство тела — не предательство души. Он всё равно будет любить лишь свою маленькую Змейку. А дальше он посмотрит. Может, резерв выступит… И тогда…

Хаарт вздохнул и облокотился о стену.

Разве мог он думать, что так случится, тогда, в Биэтиме? Он бы прыгнул с корабля в воду, лишь бы не разлучаться со своей колдуньей. Он был готов отречься от Ордена! Как тогда было безгранично их счастье, там, в маленьком чердаке Змейки, на корабле и в первые дни в Тадоре, в Ордене? Они не могли и представить, что судьба жестоко разлучит их.

Как же это больно…

— Он согласился? — спросил Десса.

— Естественно, я же пригрозила ему жизнью этой дурочки, — пожала плечами Сунор.

— И что теперь?

— Как что? О Луна, Десса, разве ты не знаешь меня?

— Надеюсь, вы будете сидеть здесь, как приказал вам отец, и сдержите обещание перед юношей.

— Очень смешно. Ха-ха. Десса, свяжи меня с отцом. Хочу попросить его опустошить Приозёрные леса. И ещё, не забудь, мы скоро покидаем крепость.

— Сунор!

— Что ты ужасаешься? Ты думал, я такая добрая и хорошая? Хочу позлить Хаарта, пусть посмотрит на войну. Нападём на какой-нибудь небольшой пост Солнца, разрушим там всё до основания. А Кривые Клинки папы пусть вырежут все резервные отряды, — продолжала девушка, как ни в чём не бывало.

Старый чародей сдвинул брови.

— Мне не нравится, когда ты хмуришься так, Десса, — вдруг изменившимся тоном сказала Сунор.

Десса промолчал и вызвал отца Сунор.