— Что вы мне все время тычете в нос своими цифрами? Я вам счетовод, что ли? Сказать по-русски нельзя?

— Экономика в ступоре. Скоро начнется кризис. Климат у нас не тот, чтобы, как в Египте или Греции, собирать по два-три урожая. И денег взять негде: кто ж нам даст? Нас же все уже знают!

— Так… Министр внутренних дел?

— Народишко волнуется. Возможны эксцессы, — со значением произнес со своего места министр внутренних дел.

— Ну, и какие рекомендации будут от господ министров?

— Нам нужна маленькая победоносная война! — подскочил со своего места министр обороны и нападения в раззолоченном мундире.

— Сядь, ты, чурбан в эполетах! Не серди меня! Война ему, придурку… С кем воевать-то хочешь?

— С Германией! Исконный враг наш!

— Вот дурак, ей-богу. Нашел себе врага. Они же сильнее! И близко Германия. Как нам к ним, так и им — к нам. Как бы до Москвы не дошли тевтоны проклятые.

— Может, с Турцией? За проливы? Мол, наша историческая цель и так далее? — задумчиво произнес, протирая пенсне, министр образования и культуры.

— Ну, разве только… А Суворов у нас есть? Нет у нас Суворова! И Румянцева нет! И кто воевать будет? Как бы Крым после этого не отдать… Да и промышленность наша долго не продержится. И эти, блоки у них там есть военные. Франция с Англией тут же помогут туркам-нехристям. Нет, слишком опасно. Еще есть предложения?

Что-то подсчитывающий на карманных счетах министр промышленности поднял голову:

— Нельзя воевать нам! У нас всей промышленности — на три недели войны едва хватит. А потом — полный пшик!

— Вот! Вот умный человек, а не это бревно с орденом… И что делать? У кого есть предложения?

— А может, не воевать?

— Да ты предлагай, предлагай!

— Нужна национальная идея, которая сплотит народ, и которая пересилит трудности.

— Ух, ты! Умный какой. Ну, излагай, излагай свою идею.

— Мы — народ-богоносец. Наша жизнь — это жизнь за царя. За царя земного и царя небесного…

— Да-а-а… Завернул как. Температуры у тебя нет ли, братец? Может, слабительного выпить для облегчения? А? Или клистир тебе поставить, чтобы нормально говорил, словами, понятными народу?

— Так, я ж и хочу дальше-то…

— Вот дальше и говори, не тяни кота за хвост!

— В общем, мы — лучшие, так?

— Оле-оле-оле-оле, Россия, вперед! — заорал, вскочив от толчка в бок прикорнувший в углу министр спорта и туризма.

— Тьфу, ты… Ну, сядь, сядь уже. Кончился чемпионат.

— Что, правда?

— Для нас — кончился. Ясно тебе?

После паузы, во время которой рыдающего министра отпаивали водкой из графина, обсуждение возобновилось.

— Ну, так что там с идеями? Продолжай.

— Мы — лучшие. Господи, да успокойте вы его, наконец… Он нам тут слезами весь стол залил уже… Я повторю свою мысль: мы лучшие. Но нам мешают. Поэтому нам плохо.

— Ну, так ты тоже за войну, что ли?

— Нет-нет! Ни в коем разе! Воевать мы не можем! Но врага своего надо знать, и надо объединиться всем вместе против врага!

— То есть, все равно в итоге — воевать… Вот ведь… Как ни предложат советчики, а все война выходит. Назовешь врагом евреев — война. Назовешь немцев — тоже война. Англичан вообще трогать нельзя — вся Европа на дыбы встанет… Французы? Поляки? Итальянцы? Кто враг, но чтобы войны не было?

— Так, вот именно! Враг должен быть! Иначе, почему у нас так плохо, не от руководства же…

— Что-что? Ты говори, да не заговаривайся!

— Я как раз и говорю, что плохо — не из-за руководства! Плохо из-за врага! А воевать этого врага мы не можем, потому что он очень далеко от нас!

— Оп-па… Это ты что, про инопланетян шарманку завел, что ли? Этим народ не пронять… Хотя, попробовать можно.

— Нет-нет. Никаких инопланетян. Все должно быть понятно даже уборщице общественных туалетов. Даже простому участковому должно быть ясно, что вот он, враг. Все из-за него. Но вот не дойти до него нашим армиям, потому и терпим. Потому и плохо нам. Но — всем вместе. Иначе они нас просто съедят.

— Ну-ка, ну-ка… Идея проблеснула неплохая, вроде… Только где же мы такого врага найдем, чтобы и далеко, и правдоподобно, и непонятно и проверить нельзя?

— А вот же, вновь открытый южный материк!

— Антарктида, что ли? — почмокал языком, как будто пробуя слово на вкус. — Ан-тарк-ти-да. А враги, стало-быть, ан-тарк-тид-цы… Язык сломаешь. Нет, так не пойдет. Надо короче как-то. И потом, наши же знают, что там мороз и белые медведи.

— Пингвины! Медведи — на севере, — поднял руку, как в школе, министр образования и культуры.

— Одна фигня: пингвины, пингвинсы, пиндосы… О! Пиндосы! Какое позорное слово… Его можно использовать. Но только — не Антарктида. Русский человек, да после стакана водки, просто не в силах такое выговорить. Должно быть короче, меньше согласных, легче произносить…

— Антаркта?

— Ты тупой совсем? Так еще труднее!

— Антарика?

— Лучше. Но слишком своим этим "ант" на Антарктиду указывает.

— Амтарика?

— Это что-то на индийское смахивает…

— А-ме-ри-ка? — осторожно произнес министр информации и пропаганды. — А? Как вам — Америка?

— Во! Пойдет! Объявим врагом всеобщим Америку, врагами — американцев, а по-простому, по-пошлому — пиндосов. Это пройдет. Должно пройти. А где тут мы Америку эту установим? — крутанул глава правительства большой золоченый глобус.

— Как можно дальше от нас. Лучше — на другой стороне света.

— То есть, вот тут, значит, — палец с холеным полированный ногтем ткнул в сплошное синее пятно западного полушария. — Так. Решено. Значит, записываем нашу политику: мы — лучшие… Успокойся, успокойся, дурик. Лучшие мы, просто пиндосы помешали опять, понимаешь? Американцы эти во все щели лезут. А нам, народу-богоносцу, до них ничем не достать. А их методами мы не можем, ибо избранные суть. Министру информации и пропаганды: открыть народу Америку. Министру образования и культуры: вставить про Америку в историю и географию. Объяснить все. Организовать командировки писательские… Ну, придумайте там сами. В общем, книг побольше чтобы было. И в газетах новости чтобы. Министр наш спортивный утрет глаза и сообщит народу, что проиграли из-за пиндосов проклятых. Все они лучами нас разными мучают. И погода! Погода наша плохая — от них. И урожаи хреновые… И мы все должны, как один человек, в тесном строю и так далее и так далее… Ну, не мне вас учить. В общем, эль пуэбло унидад хамас сера венсидо. Ясно?

— Так точно! — встали дружно министры.

И пошли открывать народу Америку.