Среда 11 июля
Бог мой, северное сияние! И в наших умеренных широтах весьма далеких от северной экстремальной экзотики, можно смотреть на него, покойно устроившись в кресле-качалке на самом верхнем балконе обыкновенной панельной пятиэтажки. С удовольствием закурить и предаться приятным размышлениям о бесконечности расширяющейся Вселенной, глядя на столь любопытный астрофизический феномен. Тем паче вольно философствовать на космогоническую тему тихим и теплым июльским вечером, если дело происходит не где-нибудь полярной зимой в безумно холодном Заполярье, а у себя дома, когда из звездных далей до родной средней полосы добралось полярное сияние не хуже, а может, даже лучше, чем у высоких нордических широт. Помнится, раньше в здешних местах только случались ничуть не выдающиеся ночные зарницы -- тусклые отблески далекой и потому безмолвной атмосферной грозы за горизонтом, а вот теперь по-северному засиял весь ночной небосклон, где переливались радужными складками многокилометровые огненные полотнища, одни широкие, а другие поуже. Блистая всеми оттенками видимого спектра, иные сияющие полотнища обрывались высоко в ночном небе, а те опускались чуть ли не до самых крыш соседних домов. Там и сям радужные полотнища празднично по-новогоднему мерцали, словно составленные из беспорядочно перепутанных елочных гирлянд сверхярких светодиодов. Здесь и сейчас безоблачную ночь над городом иллюминировали плавные переходы разноцветных градиентов полярного сияния, вызванного необычным солнечным ветром и всеми его неисчислимыми протонами и электронами, неустанно бомбардирующими атмосферу над северным полушарием планеты Земля. Казалось, радужный театральный занавес прикрыл звездное небо, действующих лиц и исполнителей от любопытствующих взоров зрителей, ожидающих начала глобального и, быть может, эпохального спектакля.
Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, и всякий, кто мог, совершенно бесплатно наслаждался семью чистыми спектральными цветами. Каждую ночь от заката до рассвета мерцали красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый... И прочие миллионы полутонов ночной радуги, как стали называть этот метеорологический курьез с подачи какого-то не шибко грамотного тележурналиста досужие наблюдатели. Кое-кто даже уверял, что умудрялся разглядеть радужные всполохи при дневном свете. Как бы там ни было, но уже второй вечер кряду не какие-то там бесцветные зарницы, а полноценное полярное сияние полыхало не только в умеренном поясе, но и над гораздо более низкими широтами.
Могучий солнечный ветер обдувал северное полушарие Земли, но для большинства телезрителей и читателей газет глобальное сияние было чисто зрелищным мероприятием. Хотя отдельные господа и товарищи сами себя суеверно пугали, видя в явлении небесных мерцаний зловещее предзнаменование грядущих общественных катаклизмов, личных бед и фамильных несчастий.
* * *
Кирилл Дербанов помогал своему организму усваивать тяжкий поздний ужин с помощью легких сигарет и бутылки холодного пива на балконе двухкомнатного хрущобного жилья. Под сполохи полярного сияния мысли о загадках Вселенной, о вечном и бесконечном тоже немало способствовали пищеварению одинокого обитателя типового городского жилища. Кирилл покончил с пивом, встал, опершись об облупившийся поручень балкона, и целую минуту неспешно размышлял, куда пристроить бренные останки сигареты: то ли ловким баскетбольным броском отправить бытовой мусор на соседский
балкон, то ли с пятого этажа спустить вниз на голову какому-нибудь ночному прохожему, едва ли опасающемуся угрозы с неба. Но все же, хорошо подумав, оставил сигарету просто так дымиться в пепельнице. Тем более, в ней уже покоились догоревшие до самого фильтра спутницы прежних раздумий нашего ночного мыслителя. Кирилл очень не любил давить окурки. По его глубокому убеждению, тела сигарет -- мертвые, обгоревшие да еще искалеченные безжалостной рукой злобного курильщика -- выглядят крайне неэстэтично. Вредный лишний дым он тоже не жаловал, но это ничего, если курить на балконе.
Покосившись на тонкую струйку сигаретного дыма, Кирилл ковырнул толстым ногтем культурные наслоения красной, зеленой и голубой краски на поручне балкона. Первичные цвета модели RGB, привычные глазу даже телезрителя, не говоря уже о тех, кто более или менее регулярно смотрит в монитор компьютера, остались от прежних обитателей хрущевки, напоминая, увы, не о возвышенных виртуальных красотах, а об унылых квартирных ремонтах, надоедливо капающих кранах и какофонически скрипящих половицах. Хорошо бы застеклить балкон, все заново покрасить и вообще устроить в квартире крутой евроремонт, а также и массу других приятных и полезных вещей. Но кому это нужно, когда и так сойдет? Маниловщина это у вас, милостивый государь, маниловщина... Додумавшись до хрестоматийной цитаты о башне со стеклянным бельведером, помещичьем чаепитии и чтоб дорога на Санкт-Петербург видна была, Кирилл сладко потянулся и вошел в балконную дверь. Плотно задернув шторы, чтобы не отвлекали мерцающие сполохи, он с привычным сожалением убрал неимоверной красоты анимированные обои с рабочего стола монитора -- своего нового 22-дюмового жидкокристаллического приятеля. Анимированные аналоговые часы, собственноручно изготовленные Кириллом пару лет назад, и миллионы цифровых цветов недавно обретенного шустрого дисплея радовали его глаз профессионального пользователя ничуть не меньше, чем оставленные за балконным окном радужные сполохи полярного сияния, снизошедшего к нашим широтам. Как обычно, за полчаса до полуночи пришла пора узнавать интернет-новости на сон грядущий.
Кирилл истово запустил дозвон, очень надеясь, что достучаться до провайдера его модему удастся сразу и дальше держать относительно достойную скорость передачи. Пока кликал, он обругал себя, свою связь, и в очередной раз решил, что вместо тормознутого dial-up давно уж надо бы обзавестись выделенной линией или на худой конец ADSL. Но, увы ему, увы, денег на эту коммуникативную роскошь всегда не хватало, а когда появлялись свободные от первоочередных нужд средства, одолевала врожденная скаредность. Конечно, хочется иметь нормальный коннект, но зачем, спрашивается, ему дома дорогущий интернет, если на работе у него приличные гигабайтные лимиты на скачивание всего и вся с превосходной скоростью? Ведь антивирус обновить, пролистать несколько окошек информационных ресурсов можно и по старинке на dial-up? К тому же редакционное начальство влиятельной газеты, где Кирилл трудился дизайнером обещало ему добавить отдельный канал связи, чтобы при поиске и загрузке иллюстраций не зависеть от локальной сети, во всю перегруженной пишущей редакционной шушерой.
К слову сказать, Кирилла жутко раздражало, что до сих пор почти все, кто так или иначе поминает на русском письменном всемирную паутину, в том числе, писучие недоумки и корректоры в его родной редакции, продолжают употреблять прописную литеру. Будто адреса www суть имена собственные, малораспространенные и потому не заслуживают нарицательной строчной буквы, в отличие от радиовещания и телевидения, имеющих отчасти сходные с интернетом информационные и развлекательные функции, но отнюдь не его возможности и удобства. Еще больше Кириллу досаждал доселе встречающийся по-канцелярски колдырный идиотизм "сеть Интернет". Видимо, его употребляли больные люди, страдающие хроническим канцеляритом, или же политически озабоченные индивидуумы, напрочь отказывающие в уважении английскому языку. Кирилл же бытовым антиамериканизмом не страдал, а язык Шекспира и Байрона уважал достаточно, чтобы знать, что "net" и так означает "сеть", а "web" -- паутина.
А вот и модем загудел довольно, стартовая страничка пошла не шатко не валко прорисовываться, интернет называется. "Итак, что там к нам попало в сети от информационных щедрот полярного сияния? Ага...", -- и Кирилл в течении нескольких минут узнал о беспрецедентной активности Солнца, грандиозных протуберанцах, о потоках заряженных частиц, рвущихся к нашей третьей планете и о том, что на всех ее широтах многочисленные отказы средств связи и сложных электронных устройств, иногда с печальными последствиями.
Так, за истекшие сутки произошли 24 авиакатастрофы. Их подробностями Кирилл Дербанов не заинтересовался -- человеческие трагедии, ставшие статистикой, никогда не привлекали его внимания -- хотя он все же мельком глянул на обломки композитных материалов от супернового "Локинг-787" в парижском Орли. Высокотехнологичные фрагменты "Дивайнера" его нисколько не впечатлили, потому как гораздо больше Кирилла волновали мистические сбои программного обеспечения и отказы аппаратной части компьютеров. Свои железки и программки намного ближе к телу, чем чужие аэронавигационные страсти, тем более, если сегодня после обеда в самый ответственный момент доведения до ума серии иллюстраций у него самого сначала произвольно выгрузился незаменимый Phototiptop, а немного погодя перестали сохраняться последние изменения файлов. Все очень было похоже на вредоносную активность какого-то нового интернет-червя. Поразмыслив, Кирилл, дабы не нервировать задержкой выпускающую группу, не стал звать на борьбу со свежим вирусом никого из техслужбы. Еще меньше ему хотелось переустанавливать операционную систему, поэтому он достал из своих железных закромов старенькую мамку с памятью, видеокартой и Tritium-III -- всю эту благодать он некогда спас от безвременного списания, упаковал в большой антистатический пакет и несминаемую коробку от нового железа, с тех пор бережно хранимую в нижнем ящике стола вкупе с родным винчестером. Затем прямо на столе он подсоединил блок питания, кабель второго монитора и не спеша, поскольку быстрее на древней машинке не выходило, принялся заканчивать обработку изображений для текущего выпуска, в несколько приемов, скопированных на съемную флэш-память с глючного компа -- изрядно гигабайтный брелок для ключей от квартиры и гаража, естественно, всегда был под рукой.
Когда Серж-фотограф принес горящие политические картинки, Кирилл, отправив готовый продукт на фотонаборник, недоуменно наблюдал, как обновленный антивирус суетился, суетился в эвристическом поиске и на всех жестких дисках ничего вредного почему-то не находил. Пока антивирус хлопотливо сканировал дисковое пространство глючного компа, мелкий вертлявый брюнет Серж, смахивающий на жука-навозника, ерзал верхом на стуле, вместе с Кириллом разгребая свеженаваленную кучу своих файлов:
-- Во, ты Дербан, голова, все у тебя крутится, работает как надо, и мужик ты хозяйственный -- точно кулер на Т-III, а? А я думал, что пролетел с этими фотками в номер. На верстке компьютеры тоже глючат по страшной силе. Последние полосы на ноутбуке главреда верстают.
-- Сержик, троечка, я тебе скажу, -- лучший проц всех времен и народов. Мы на нем 8 лет назад в универе с одним дружбаном вo второй, где возвращение, "Tottenstein" гоняли -- на 120 FPS и фрицев успевали мочить, и тайники вскрывать. Я, в частности и целом, милостивый государь, не лох и не работаю на компьютере, а мой комп работает на меня. Интеллигентные люди на компьютере играют, или, по крайней надобности, его используют. Только быдло на нем работает как на говновозке или вонючем тракторе.
С последним доводом фотокорреспондент Серж Ивакин был целиком и полностью согласен, на компьютере он тоже не работал, а хранил и просматривал на нем свои фотошедевры. Работал же Серж на пресс-конференциях, политических митингах, демонстрациях и прочих нарушениях общественного порядка в виде взрывов, пожаров и заказных убийств.
Не успел Кирилл толком обработать Сержевы картинки со сборища неких пожилых скандалистов в галстуках от кутюр, как, едва не подпрыгивая, на столе завибрировал коммуникатор:
-- Але, а это кто?
После трех ошибочных звонков Кириллу расхотелось быть конем в пальто, и он поменял SIMM-карту -- те, кто нужен, знают этот номер. С новой симкой стали требовать уже не Ангелину Владимировну, а субъекта с совершенно немыслимым именем-отчеством -- Дормидонт Феофилактыч. Второго Феофилактыча Кирилл не выдержал, тем более вперемежку со слезными просьбами вернуть потерянный мобильник какой-то Люде. Чужих аппаратов Кирилл не брал, ни о каком Феофилактыче ведать не ведал и поэтому для вящего спокойствия отключил свой коммуникатор -- в конце концов, имеется еще проводная связь.
Потом намертво легли локальная сеть и телефонный коммутатор, а прибежавший живьем выпускающий редактор поведал, что не только у них, но и в городе начисто вырубились несколько межрайонных цифровых АТС и, в противоположность операторам мобильной связи, никого ни с кем вовсе не соединяли. Похвалив за расторопность и техническую грамотность, редактор тут же припахал Кирилла помогать на верстке.
На сверхурочную редакционную работу Кирилл Дербанов давно уже не сетовал, поскольку еще начинающим верстальщиком уразумел, что издание газеты есть ничто иное, как организованный хаос, а тогда же он усвоил, что от вроде бы неоплачиваемых сверхурочных напрямую зависит толщина конверта с премией, чаще всего превышающий размер его реального должностного оклада. Деньги получаются виртуальные и за них не надо расписываться в бухгалтерии, но они существенно реальнее, чем официальные суммы, подлежащие грабительскому подоходному налогообложению.
Как всегда Кирилл не слишком возражал против дополнительного сверхпланового ударного труда на благо обожаемой газеты, а потом вместе с выпускающей группой заслуженно выпил и закусил за редакторский счет, отмечая благополучное закрытие суматошного номера. Оттянулись душевно, с продолжением, так что Кирилл добирался домой на редакционном микроавтобусе, оставив свой скутер в служебном гараже. Жил он дальше всех, выходил последним самой поздней ночью и традиционно покурил на скамеечке у подъезда с шофером дядей Володей. Если в освещенном центре, на полярное сияние мало кто обращал внимание, то в темном дворе его трудно было не заметить.
- Красивая штука, бесполезная, но безвредная, -- резюмировал дядя Володя.
Вступать в дискуссию с гласом народа у Кирилла не было ни сил, ни желания и он, тепло распрощавшись с шофером, потащился к себе на пятый этаж. Шли первые сутки солнечного ветра.
На следующий день о вчерашних телефонно-компьютерных пертурбациях в редакции никто вспоминал. Даже мобильная связь почти не выкобенивалась -- Кириллу достались только два ошибочных звонка. Зато с утра бодро качавший обновление антивирусной программки домашний комп два раза уходил в самовольную перезагрузку, но антивирус позволил-таки обновить. Проводная связь сегодня тоже исправно функционировала: факсы в редакции отправляли и принимали без всяких проблем. Редакционные железяки глючили слегка, причем по вполне обыденным причинам, не больше чем надо, чтобы мужики из техслужбы чувствовали себя незаменимыми компьютерными гениями.
По всей зоне, где наблюдалось необычное полярное сияние, высокотехнологичная оснастка жизнедеятельности современного человека особых нареканий в основном уже не вызывала, в чем еще раз убедился Кирилл, просматривая вечерние интернет-новости. Примерно к полудню пандемия отказов умных устройств явно пошла на спад, а к вечеру и вовсе сошла на нет, причем сегодня обошлось без крупных авиакатастроф и пугающих мелких аварий на атомных электростанциях.
Зато была выявлена новая глобальная напасть -- блуждающие озоновые дыры, хаотически перемещающиеся на высоте 25-30 километров. Самое неприятное случалось, когда значительное уменьшение плотности озоносферы, именуемое дырой, становилось двойным. Это происходило, если к нижней озоновой дыре добавлялось ослабление озонового слоя в его верхних слоях на высоте 40-50 километров. В данном печальном случае на земную поверхность обрушивался точечный удар коротковолнового ультрафиолетового излучения.
Больше других от жесткого ультрафиолета пострадали любители принимать солнечно-воздушные ванны на берегах Балтики. За неполный час на пляже в литовской Паланге две с половиной сотни человек получили лучевые ожоги II и III степени. Четверо особо рьяных приверженцев тезиса о том, что солнце, воздух и вода помогают им всегда, скончались в местной больнице от несовместимых с жизнью обширных лучевых поражений кожи.
На пляжах Средиземноморья количество пострадавших исчислялось, тем не менее, десятками, а не сотнями. Там отдыхающие были заранее извещены о жестком солнце. Хотя не все любители загара вняли предупреждениям санитарных служб. Глупость, как водится, сочувствия не вызывает -- на многих новостных сайтах злорадно демонстрировали с соответствующими комментариями изображения погорелых ляжек и сисек.
Загорать Кирилл не любил и лучевых ожогов, поджидающих его по дороге на работу, не убоялся. Но подставляться под озоновые дыры с риском заработать рак кожи он тоже не собирался. К своему здоровью Кирилл Дербанов относился трепетно и бережно, самоотверженно заботясь о собственном горячо любимом организме, потому он пробежался по линкам на тему ультрафиолетового излучения и озоновых дыр, скоро убедившись, что лучевой апокалипсис ни ему, ни человечеству не угрожает. Разве что внезапно произойдет титанический выброс нескольких сотен тысяч тонн запрещенных фреонов, способных полностью растворить озоновую защиту над обширными участками земной поверхности. По счастью, на всей планете не найдется такого количества этих галогеносодержащих углеводородов, разрушающих озоновый слой. К тому же под воздействием все того же солнечного ультрафиолета в атмосфере из кислорода О2 непрерывно образуется достаточное количество озона О3. Люди, спите спокойно, и Кирилл, щелкнув тумблером отключения модема, разорвал связь.
***
Для Кирилла процедура отхода ко сну была ритуалом. Чистка зубов, подход к унитазу, расстилание постели, взбивание подушек -- и все это, чтобы расслабиться чтением, хотя книг дома он не копил, у знакомых и друзей не просил, а в книжном магазине последний раз был три года назад, когда покупал фундаментальную "Phototiptop Bible". Для удовольствия Кирилл читал только лежа с наладонником или с ноутбуком.
Четыре года назад сразу после армии он обзавелся не слишком дорогим, но и не слишком дешевым подержанным карманным компьютером и через год удивился, узнав, что компенсировал его стоимость в пересчете на книги, какие не надо покупать, так как почти все можно даром копировать на соответствующих сайтах. Среди прочих достоинств наладонного компьютера Кирилл считал и то, что он навсегда мог забыть об отвратительно некомфортных читальных залах, и не тратить тупо свое время на зачастую бесплодные поиски нужных книг по библиотекам.
Читать Кирилл умел и любил. Он даже находил определенное удовольствие в приведении к порядку неряшливо оформленных книг, скачанных из всемирной паутины. Все скопированное он любовно форматировал, расставляя отступы, реанимировал тире, практически вымершие в интернете, проверял правописание, по возможности восстанавливал в именах собственных и особенно нарицательных родные строчные буквы вместо неуместных заглавных. С особым наслаждением он огульно заменял ненавистные "ё", которые отдельные пользователи и авторы с маниакальным упорством суют там, где не надо. Точно так же Кирилл ненавидел и лишние кавычки, коими всякие разные писцы выделяют свою стилистическую бездарность. Вне всяких сомнений, Кирилл Дербанов был очень взыскательным читателем.
Обзаведясь наладонником, он поначалу обратился к классике прошлых веков и средневековой философии -- до них он раньше никак не мог добраться по причине юношеского разгильдяйства, потом занялся современной беллетристикой. Совсем недавно с 3,5 дюймов экрана наладонника он пересел на изящный и невесомый ноутбук с 10-дюймовым дисплеем. Ясно видимый целиком разворот книги стало читать намного удобнее.
Этим летом он читал фэнтэзи, весьма сожалея, что из-за куцего университетского английского удовольствие от чтения без словаря ему недоступно. Переводчикам тут Кирилл не доверял, справедливо полагая, что адекватные грамотные переводы встречаются редко, а может, их и вовсе в природе не бывает. Скажем, в фильмах, переведенных с английского, часто было слышно, как вместо полнокровного оригинального "Oh, shit!" -- "Вот дерьмо!", зачастую звучало якобы более литературное, но отвратительно анемичное: "О, черт!"
В фэнтэзи трудности перевода все же не так заметны, там никакой идиот не обзовет револьвер пистолетом по причине отсутствия таковых, и ни один переводчик не позволит себе перепутать арбалет с луком. По этим и другим литературным причинам трудно представить себе лучшее, чем фэнтэзи, чтение на сон грядущий в поздний час. От милых и наивных приключений эльфов, гоблинов и рыцарей Кирилла не смог даже отвлечь коммуникатор, три раза интеллигентно сигналивший о принятых сообщениях -- прочтение ночных SMS было оставлено на утро.