«…и когда воссоединятся араты, братья и сыновья из дальних земель и из ближних, и сотворят мир меж собой. Тогда придёт к ним Золотой Всадник и поведёт аратов на поле. И на поле том тесно будет стрелам свистящим и мечам звенящим. И сломает на поле том Золотой Всадник Чёрной Птице её бронзовый клюв…

Месяц малой жары, год кабана,

28608 год от сотворения мира»

Из летописей Тёплой Обители.

Летопись «О веках древних»

– Хызри думает, что с войском нам не справиться? – спросил Шонкор, дымя трубкой и прищурив по обыкновению глаза.

Стол был устроен на земляном полу у очага и воины возлежали вокруг него на коврах, облокотившись на большие, искусно вышитые подушки. На военном совете присутствовали знатные представители рода Шонкора, которые то и дело косо поглядывали на предводителя гарипов.

– У них воинов вдвое больше, чем у нас, – произнес начальник тайной стражи, которому было не по себе. Наконец-то ему выпал шанс показать себя. Он проиграл спор о религии, но сейчас оседлал своего конька, будучи одним из лучших специалистов в своем деле, – к тому же это не разжиревшие городские стражники, а закалённые в боях воины. У них есть опыт. Бессмысленно отправлять людей на верную гибель.

– Что скажет Тараган? – Шонкор перевёл взгляд на старика.

– Тараган думает, что Хызри прав, – кивнул головой старик и сделал неопределённый жест трубкой, – у нас мало людей с военным опытом. Почти все сотники молодые. Не отработаны команды. Во время боя воины не смогут услышать звуки рога и действовать согласованно. Начнутся неразбериха и паника.

– Что скажет Выпрыгивающий Из Земли? – указал трубкой на воина Шонкор.

– Выпрыгивающий Из Земли думает, что времени слишком мало для того, чтобы воины и их сотники успели выучить команды рога, из-за чего войско может бездарно погибнуть от мечей более организованного противника. Когда начинается настоящая рубка, думать некогда.

Шонкор кивнул головой. Затем он обратился к одному из воинов, расположившихся справа.

– Что скажет мой сын Маулен?

– Мои разведчики, – коренастый усатый крепыш с бритой головой и спускавшейся от макушки черной косой взмахивал рукой в такт словам. Глаза у него горели решимостью, – показали, что под стенами города стоит войско в полторы тысячи мечей. Все они хорошо вооружены и обладают завидным военным опытом. У нас сейчас вооружены триста пятьдесят человек. Кроме личной охраны. Через два дня будет ещё двести. Итого около семисот человек. Но мы будем биться за свою землю, биться до конца. Если каждый из нас убьёт хотя бы одного, противники этого не выдержат и побегут. Маулен думает, что нужно выступать и принять бой.

Шонкор несколько раз кивнул головой, затем обратился к медведеподобному воину с черной бородой, сидевшему напротив него, облокотившись о подушку.

– Что скажет сотник охраны Димаш?

– Димаш думает, что надо идти на город, – привстал воин. Его низкий голос напоминал обвал в глухом ущелье. Говорил он медленно и плавно, но в его словах чувствовались сила и уверенность, а в карих глазах светилось презрение, – не пристало потомкам Синего Волка бояться этой падали. Нужно дать им почувствовать силу нашего духа, – сказал он, подняв огромный кулак и плотно сжав губы, – нужно показать людям, что мы не боимся, что мы – действительно сила.

– Хорошо, – кивнул вождь. Он обвёл всех взглядом и посмотрел каждому в глаза, – через два дня мы выступаем. Сколько воинов будет у Хызри?

– Сто восемьдесят, – ответил начальник тайной стражи, еле заметно кивнув головой.

– Сто восемьдесят два, – поправил его Тараган, – говорят, там, в городище, нечисто. Мы займёмся этим с Выпрыгивающим Из Земли.

Медведеподобный воин приложил руку к груди и благодарно кивнул старику.

– Если уважаемый Тараган займётся той нечистью, которая обитает в городе, – громовым голосом произнес он, – то мои воины руками вобьют всё это войско в землю! Сколько бы их там не было и какими бы искусными воинами их не называли. Сегодня мои люди узнают, что ни одна тварь не сможет участвовать в этой битве, потому что уважаемый Тараган и уважаемый Выпрыгивающий Из Земли не допустят этого. И тогда последний страх покинет их сердца, и они станут беспощадными барсами! Люди Чёрной Птицы побегут отсюда без оглядки за пределы Священных гор!

Он снова поклонился Тарагану, затем, извиняясь за прерванный разговор, – Шонкору.

– Хызри сможет захватить город такими силами? – спросил вождь, продолжая разговор.

– Сможет. Только мои люди не будут штурмовать стены. И мы не будем объявлять войну Тёгюнчи кагану. Мои люди возьмут город другим способом. Сто восемьдесят два человека, карабкающихся по лестницам, против шестисот, спрятавшихся за кольями ограды, это слишком глупо, – объяснил он.

– Как вы это сможете сделать? – поинтересовался вождь, прищуриваясь.

– Мы будем думать, – ответил Хызри.

– Хорошо, – кивнул Шонкор, – какие у нас есть преимущества против воинов Чёрной Птицы?

Вождь поочерёдно смотрел на каждого присутствующего, давая возможность им высказать своё мнение.

– Они не знают, что мы – не кучка мятежников, что за нами – весь народ, поэтому будут рассчитывать на быструю и лёгкую победу, – сказал один из сотников.

– Каждый из нас будет стоять насмерть за свою землю, у нас нет другого выхода. Или умрём, или победим. А они воюют за золото и у них есть выбор – или сдаться, или, например, убежать, – заметил сотник охраны, указывая ладонью в сторону.

Шонкор поднял кулак и после каждого высказывания разжимал один палец.

– Им придётся воевать на два фронта и постоянно перестраиваться, – сказал Хызри.

– У нас есть два дня для подготовки, а у них нет, – напомнил Маулен, и Шонкор распрямил четвёртый палец.

– У них луки короче, а значит, наши бьют дальше, – подметил Выпрыгивающий Из Земли.

– Они никогда не воевали с нашим народом, поэтому не знают, как мы станем действовать. А как будут сражаться они, мы знаем, – сказал Тараган.

– Итак, у нас оказалось шесть преимуществ, – оглядел собравшихся Шонкор, – а у них всего одно – количество. Поэтому мы победим. Кланы, живущие в горах, уже отправили к нам своих людей. Не все из них успеют дойти к концу второго дня, но когда соберутся вместе, это будет армия в несколько тысяч воинов. Обратного пути у нас нет. Или победить, или погибнуть всем. Чёрные Всадники ищут причину, чтобы начать резню беззащитных людей. И они её найдут, не сомневайтесь. Если мы не выступим сейчас, они всё равно начнут войну, и потом будет поздно. Пришло время собраться в кулак и ударить всей силой, какая у нас есть. Все. Идите к своим людям и готовьтесь к завтрашнему дню.

Сотники встали, поклонились вождю и вышли за дверь. В доме на короткое время воцарилась тишина. Слышно было, как люди садились на коней.

– Есть у Тарагана одна мысль, – нарушил молчание старик, – дети Чёрной Птицы, надеясь на свои чеканы, действуют довольно просто. Они идут прямо в лоб, клином. Ломают строй неприятеля, сеют панику, вызывая неразбериху. Затем уничтожают. Тараган знает, как их остановить.

– У Шонкора тоже есть одна мысль, – кивнул в ответ вождь, снова прищурив глаза, – Тараган помнит колесницы под стенами замка? У Тёгюнчи пятьсот воинов на лошадях, остальные – пешци. Когда они идут в атаку, то превращаются в гигантскую черепаху, ощетинившуюся копьями. Шонкор знает, как взломать этой черепахе панцирь.

– Но великий Шонкор не должен вступать в бой, пока мои люди не освободят заложников, – раздался голос Хызри, и все повернулись в его сторону.

– Хызри понимает, что все его люди и он сам могут погибнуть? – внимательно посмотрел в глаза начальнику тайной стражи вождь.

– Лучше погибнуть с мечом в руке, чем жить, нося на себе проклятия людей, великий вождь, – ответил Хызри, кланяясь Шонкору.

В дом вошёл Маулен. Лицо его было опечалено, тёмно-карие глаза выражали растерянность.

– Что случилось, Маулен? – забеспокоился Шонкор.

– Уважаемый Шонкор, – обратился воин, соблюдая приличия, – гонец от хана Эркена с посланием.

– Пусть войдёт, – разрешил тот.

Гонец вошёл, поклонился и протянул кусок кожи, свёрнутый в трубочку и завязанный шнурком. Вождь принял хартию, развернул и начал читать.

– Что передавал хан Эркен на словах? – тревожно спросил Шонкор.

– Вождь степных племён хан Эркен желает долгих лет жизни и благосостояния уважаемому Шонкору и всему народу страны Священных Гор, – гонец приложил к груди руку и поклонился, – также он просит принять его единственного сына Бурундука и других детей на воспитание.

– Хорошо, – в голосе Шонкора зазвенел металл, – передай хану Эркену, вождю степных племён, что его сын будет воспитан вместе с моими сыновьями. Он пройдёт Школу Воина и научится всему, чему учат мужчин в стране Священных Гор. Так же будут обучены и другие дети. Они не станут ни в чём нуждаться и окажутся под защитой моего народа. Передай хану Эркену, что мы придём. Всё.

Гонец удалился, кланяясь. Дверь за ним закрылась. Шонкор взглянул на Маулена.

– Сколько человек прибыло с гонцом?

– Двести человек охраны, но многие из них ранены, – произнес Маулен, растерянно глядя на отца, – некоторые не доживут до рассвета. Они привезли более шестисот детей, самым младшим из них не больше трёх лет. Уважаемый Шонкор, что происходит?

– Хан Эркен сообщает, что в его земли вторглось пятидесятитысячное войско жуганей, – зазвенел голос Шонкора. Глаза его метали искры, – пятьдесят тысяч воинов Карадюрек Хана сейчас движутся по стране степей в сторону Священных Гор и через два месяца будут здесь. Они сметают с лица земли все поселения, жгут поля, забирают скот. Они не щадят ни детей, ни женщин, ни стариков. За ними остаются лишь трупы людей, обглоданные кости да сгоревшая, опустошённая земля. Хан Эркен со своими воинами, как может, сдерживает их, чтобы мы успели подготовиться. Многие отправили к нам своих младших сыновей и дочерей в надежде сохранить древний род, потому что через месяц, если мы не придём им на помощь, они все погибнут, защищая дорогу в страну Священных Гор. Кто-то думает, что на этой Священной Земле пришло время жить мразцам и тварям! – воскликнул Шонкор, сжимая в кулаке послание хана так, что побелели костяшки пальцев, – кто-то думает, что время аратов кончилось и теперь можно безнаказанно рушить то, что люди создавали веками по крупицам?! Они думают, что потомки Синего Волка, хранители древних знаний, не смогут защитить себя и свою землю?!

– Они просчитались на этот раз! – крикнул Шонкор, указывая в пространство, – никто из них не вернётся в свои земли! Мы уничтожим это войско и пойдём дальше. Туда, откуда они пришли. Вожди и жрецы этой страны пожалеют о том, что родились на свет!!! Объявляю воинов Карадюрек Хана вне закона, бандой мразцев и татей! Разрешаю против них любые действия! Это говорю я, Шонкор, вождь народов Священных Гор!

* * *

– Караван! – раздался на башне голос ратника.

Один из воинов бросился бежать за баскаком, начальником стражи города. Остальные встали у ворот, рассредоточившись по обе стороны от входа. Когда показался караван, баскак подошёл к воротам.

– Богатый караван с вооружённой охраной! – прокричал ратник на башне, – около сотни всадников, двенадцать верблюдов, двадцать вьючных лошадей! Четырнадцать кибиток!

– Ого, – баскак прикрыл ладонью глаза от солнца и, щурясь, вглядывался вдаль, – кто бы это мог быть?

Караван двигался медленно с запада, направляясь по выбитой копытами коней и коров дороге. Баскак повернулся к своим воинам:

– Две сотни людей на стены! Смотреть в оба!

Один из стражников тут же убежал выполнять приказ. Баскак вновь повернулся к западу, рассматривая приближающихся людей. Он почему-то нервничал, барабаня пальцами по рукояти меча. Беспокойство появилось в его глазах. Тревогу было поднимать бессмысленно. Одна сотня воинов не сможет взять город, охраняемый шестью сотнями стражников. Тем более, что рядом со стенами стоит полторы тысячи головорезов, готовых в любой момент прийти на помощь. И всё же баскак почему-то нервничал. Вскоре он увидел, что от каравана отделилась группа всадников и стала быстро приближаться.

«Наконец-то, – баскак облегчённо вздохнул, сплюнув на землю, – соизволили!»

Когда всадники приблизились к воротам, он с удивлением отметил богатство их одежды и сбруи. Это повергло его в ещё большее замешательство. Кроме того, знаки на их одежде и татуировки на телах выдавали в них высшую касту воинов. Таких воинов он встречал редко в своей жизни. Стоили они очень дорого, и только богатые каганы могли позволить себе такую охрану.

А о боевом искусстве их ходили легенды. В открытом бою эти воины были практически неуязвимы для простых городских стражников. Баскак вытаращил глаза и сглотнул слюну. Его люди, почувствовав настроение начальника, подтянулись и слегка опустили копья в знак приветствия. Всадники остановились в нескольких шагах от ворот, образовав полукруг. Баскак сразу ощутил себя подчинённым под их пристальными взглядами.

– Кто здесь главный? – склонился с седла один из всадников, голубоглазый светловолосый юноша с выбритым черепом и косой, спускающейся с макушки. Из-за спины у него торчала рукоять меча. Он говорил на языке воинов.

– Я, – вытянулся перед ним баскак, с трудом вспоминая древний язык и стараясь быть учтивым, – кто из уважаемых гостей сегодня оказал нам почтение?

– Великий Коркыган скоро прибудет сюда, и ему нужно всё самое лучшее, что есть в вашем городе. Всё, начиная от еды и заканчивая женщинами, – голубоглазый воин выпрямился в седле. В горле у баскака сразу пересохло, а по спине поползли мурашки.

«Коркыган! Стратиг тайной стражи Чёрных Всадников! Этого нам ещё не хватало! Почему никто не удосужился предупредить об этом заранее? Чёрный Ильхегул!»

– О! Гм, – расплылся в улыбке баскак, – великодушно прошу простить. Нас никто не предупредил о приезде такого уважаемого человека. Мы бы устроили грандиозный праздник по такому случаю.

– Коркыган путешествует с проверкой по городищам страны Священных Гор, – отрезал юноша, – поэтому он не сообщает о том, где появится в следующий раз.

Увидев, как побледнел начальник городской стражи, юноша успокоил его.

– Коркыган направляется сюда, чтобы отдохнуть. Мы наслышаны о деятельности наместника и баскаков городищенской стражи. В некоторых городищах дела обстоят гораздо хуже, – еле заметно кивнул воин на мешок, привязанный к седлу, вокруг которого роились мухи.

В мешке, кое-где пропитавшемся чем-то красным, лежало несколько шарообразных предметов. Начальник городской стражи втянул голову в плечи. В глазах его появился страх.

– Я… я должен предупредить наместника, – наконец смог выговорить он.

– Конечно, мы проводим тебя и засвидетельствуем наместнику свое почтение, – согласился с ним светловолосый юноша, глаза у которого сверкали таким огнём, что стражники вытянулись в струну, – как только караван войдёт в город, сразу закройте ворота, чтобы и вам, и нам было спокойно. Великий Коркыган не простой человек. Врагов у него много. Я понятно объясняю?

– Да, конечно, – засуетился баскак, размахивая руками и отдавая приказы.

– Закрыть ворота, как только караван войдёт в город! Усилить охрану вдвое! Понятно?! – кричал он подчиненным, пытаясь выместить на них всю свою злость и хоть как-то успокоиться.

Он поспешил за всадниками. Пройдя по улице, по обе стороны которой высился такой же частокол, баскак повернул налево. Вскоре они миновали ещё одни ворота и попали в городище. Одни деревянные дома стояли отдельно, а другие лепились друг к другу. Характерные запахи ударили в ноздри. Пахло свежими лепёшками, печёным мясом, рыбой и кислым молоком, но все это перебивал запах нечистот и гнили, висевший над городищем. На первых этажах домов располагались харчевни, а выше, видимо, были комнаты для постояльцев. Тут же у домов рабы сливали нечистоты в канавы. Чуть дальше от деревянных домов стояли конусообразные жилища, крытые шкурами. Там обитала прислуга. Вскоре идущий впереди воин вывел конный отряд на городскую площадь, где по обе стороны раскинулось торжище. Отовсюду слышались крики рядовичей, созывающих покупателей, блеяли овцы, мычали коровы, кудахтали куры. Между рядов сновали туда-сюда покупатели, важно прохаживались мегистане в богатых одеждах, надменно поглядывая на остальных. Мытари собирали с торговцев дань. Здесь же ходили бедняци, выпрашивая у рядовичей продукты. Бродяжие, с острыми, как наконечники дротиков, глазами, высматривали, где что плохо лежит, чтобы стянуть под шумок. Торжище жило своей обычной жизнью. Посреди дороги прямо на земле сидел человек. Одежды на нём почти не было. Лишь грязные лохмотья, кое-как прикрывающие худое измождённое тело. Человек был весь покрыт пылью настолько, что невозможно было различить цвет его волос, спускающихся грязными слипшимися пучками почти до пояса. Он сидел, поджав под себя ноги, и мерно покачивался взад-вперёд, что-то бормоча. Скорее всего, все уже привыкли к нему и старательно объезжали. Поднявшаяся пыль совсем скрыла его. Человек продолжал качаться и бормотать, не обращая внимания ни на что. Отряд миновал площадь и углубился в знатную часть городища. Дома здесь оказались повыше и отличались особой изысканностью. Некоторые из них были двухэтажными. Такое строение венчала шестиугольная башня, на каждой стороне которой красовалось окно, забранное искусной деревянной решёткой. От первого этажа дома в обе стороны отходили постройки под своеобразной крышей. В одной из стен имелись большие двустворчатые ворота, наглухо закрывающиеся на ночь. К одному из таких домов и подвел всадников начальник городской стражи.

– Это самый лучший дом во всей округе. Вряд ли в степных городищах ещё найдётся постоялый двор с такими богатыми покоями и столь прекрасной кухней, – хвастливо сказал он.

Из открытых ворот выбежал человек в кожаных доспехах с коротким мечом на поясе.

– Что за шум? – с улыбкой спросил он, но когда взгляд его упал на всадников, улыбка мигом слетела у него с губ.

– Прошу вас, – поклонился он.

Постоялый двор представлял собой четырёхугольник. Слева находились конюшни, над ними – помещения прислуги. Справа – харчевня и комнаты для гостей. Прямо напротив ворот возвышалась основная часть дома – трехэтажное строение, цоколь которого, выложенный из камня, уходил глубоко под землю. Отряд проехал внутрь двора. Навстречу выбежал управляющий домом, тиун. Этот маленький толстяк средних лет был одет в штаны и кафтан из бебряни, шёлка особой выделки, что говорило о его высоком положении. Не все мегистане могли позволить себе такую роскошную одежду. Сверху на нём была такая же шёлковая накидка, подбитая горностаем. Увидев серьёзный взгляд баскака городской стражи, тиун натянул на лицо дежурную улыбку и сложил руки лодочкой.

– Приветствую вас, достопочтенные люди. Рад видеть вас в своём доме, – посыпались заученные фразы, – сделайте милость, отдохните в наших скромных покоях. Отведайте наших угощений. Уверяю вас, вы не разочаруетесь. У нас самая лучшая еда в округе, самые мягкие постели и самые искусные женщины.

– Ворота закрываются на ночь? – спросил воин, гордо восседая на жеребце и строго глядя на толстого коротышку.

– Конечно, закрываются, – кланялся тиун, не останавливаясь.

– Охрана есть? – взгляд воина буравил его.

– Конечно, уважаемый, – тиун съёжился от этого взгляда и изо всех сил старался улыбаться.

– Сколько человек?

– Сто пятьдесят, уважаемый. Будете спать спокойно. У нас здесь мышь не проскочит, – ответил толстяк.

– Приготовьте самую лучшую комнату, – звенел голос воина, – а рядом – комнаты для личной охраны. Ворота должны быть закрыты даже днём. Никто не смеет входить сюда и выходить отсюда без разрешения моих людей. Я понятно объясняю?

– Конечно, – кивая головой, попятился тиун под взглядом всадника, – никто сюда не войдёт без вашего разрешения. Только вот…, можно узнать, кто одарил нас своим присутствием?

– Я покупаю все имеющиеся помещения для ночлега и места в конюшне для лошадей. Я покупаю у вас всё самое лучшее вино и всё, что вы приготовите на кухне. Я покупаю у вас всех женщин на десять дней. Всё по тройной цене и золотом – глаза воина со светлыми волосами сверкнули недобрым огнём.

Один из всадников бросил на землю кожаный мешок, в котором звякнули монеты. Пока воин говорил, глаза тиуна медленно расширялись, а когда тяжёлый мешок ударился оземь, он остолбенел. Звук, долетевший до его ушей, говорил о том, что в мешке золота с телячью голову.

– Это задаток, – наклонился воин с седла, и тиун сжался от страха. Впервые за много лет он почувствовал себя совсем незащищённым. Он почему-то был совершенно уверен, что ему никто не поможет, даже если и захочет, – остальное получите после, если ничего не произойдёт.

– А… а что может произойти? – пролепетал тиун, заикаясь.

– Мои люди отрежут язык тому, кто хоть раз ещё поинтересуется именем моего хозяина! – зло прошептал воин, подтянув управляющего к себе одной рукой, – и это будет самое меньшее из зол, которые могут случиться. Я понятно объясняю?

Тиун побледнел и скосил глаза на баскака, стоявшего в воротах в окружении стражников. Он ожидал увидеть в его глазах поддержку, но вместо этого обнаружил страх.

«Кто же это тогда?!!! – оглушила его странная мысль, и неприятный холодок пополз по позвоночнику, – неужели каган какой нагрянул?»

Он посмотрел на человека, возглавлявшего охрану дома. Тот стоял, положив руку на рукоять меча, и внимательно следил за происходящим. Чуть позади него столпились подчинённые, готовые броситься в бой по первой команде. Тиун немного успокоился.

– Конечно, конечно, – залепетал он, – я всё понял. Все будет в порядке.

– Это хорошо, – произнес светловолосый воин, отпуская его и выпрямляясь в седле, – начинайте готовиться, времени у вас мало. А мы сейчас вместе с начальником городской стражи посетим наместника и предупредим его о визите моего хозяина.

Баскак кивнул и, повернувшись, вышел из ворот. Отряд всадников последовал за ним. Вскоре они вновь вышли на площадь, затем проследовали по другой улице и, наконец, достигли порога большого двухэтажного дома. Дверь охраняли четыре стражника. Баскак перемолвился с одним из них. Всадники в это время спешились.

– С оружием нельзя, – преградил им путь, положив ладонь на рукоять меча, один из стражников, охраняющих дверь.

– Это часть нашей формы, – ответил светловолосый юноша необычно мягко. Баскак сжался. Спокойный тон воина, не предвещавший ничего хорошего, и его кошачьи повадки говорили о неминуемой развязке, – мои люди даже спят с оружием.

– Не имеет значения, – прервал его стражник, – сдайте оружие!

– Придётся вам силой его забрать, – улыбнулся светловолосый.

– Что происходит?! – брови начальника городской стражи поползли вверх. Неясная догадка мелькнула у него в голове, а рука потянулась к мечу, – почему вы не хотите сдавать оружие?

На балконе над дверью дома показался человек в халате с искусными узорами.

– Что там опять у вас? – зевнул он, прикрываясь рукой.

– Эти люди не хотят сдавать оружие! – ответил баскак, не спуская глаз с незнакомца. Он сжался, готовый в любой момент к броску.

– Кто вы? – склонился вперёд наместник, держась за перила.

– Мы – воины Коркыгана, – поднял на него взгляд воин с мечом за спиной, – а вы кто такой?

– Я наместник этого городища, – беспечно пожал плечами человек в халате. Потом вдруг вспомнил что-то, и его брови сошлись к переносице, – что воины великого Коркыгана делают в моём городище?

Ответом ему был брошенный аркан. Петля обхватила шею и крепко затянулась. Наместник выпучил глаза, цепляясь за тонкую верёвку, и свалился с балкона, сломав деревянные перила. Он упал на землю, подняв облако пыли, и захрипел. Всё произошло в одно мгновение. Ратники успели только взяться за рукояти мечей и тут же покатились по ступеням дома, пронзённые небольшими метательными ножами, которые обычно используют наёмные убийцы. Начальник городской стражи успел лишь наполовину достать свой меч из ножен, когда один из воинов молниеносно нанёс ему удар коленом в живот. Он ещё успел увидеть, как два воина забрасывают наместника на круп лошади. Когда из дверей дома высыпали стражники, на улице уже оседала пыль, поднятая копытами коней, да несколько тел корчились на земле. Люди бросились в погоню.

– Наместника похитили! – раздавались со всех сторон крики.

Миновав улицу, толпа стражников высыпала на площадь, где попала под град стрел. Первые их ряды пытались остановиться, но, подталкиваемые задними, подставляли свою грудь под стрелы и, пронзенные ими, падали на землю. Вскоре они в беспорядке рассыпались по площади, окружая стрелков. Брёвна, привезённые на площадь для продажи, преграждали путь стражникам, не давая им возможности продолжать преследование. За кучами брёвен засели лучники, оказавшиеся искусными стрелками: лишь немногие выпущенные ими стрелы не достигали цели. Оставшись без предводителя, стражники медлили, не зная, что предпринять. Готовые беспрекословно выполнить любую команду, они ждали, но никто не решался возглавить следующую атаку. Наконец, поняв, что напавших меньше, они с криками бросились вперёд, прикрываясь щитами. В самом центре площади на земле продолжал сидеть человек, бормоча себе что-то под нос и раскачиваясь взад-вперёд. Стрелы пролетали мимо него. Две или три из них вонзились в землю у самых его ног. Совсем рядом падали убитые с предсмертными криками, над его головой звенели мечи и раздавались глухие удары бронзовых чеканов. Начальник городской стражи вместе с наместником лежал в пыли на постоялом дворе со связанными за спиной руками и заткнутым какой-то тряпкой ртом. Над ним стояли спешившиеся воины.

– Собака! – светловолосый юноша размахивал мечом, держа тиуна за глотку, – до ушей великого Коркыгана дошло, что вы похитили его близкого родственника, намереваясь продать его на торжище! Эти двое, – он указал на лежащих в пыли пленников, – уже сознались! Они сказали, что это ты, собака, организовал похищение и их уговорил! Это правда?!

− Нет! – вытаращил глаза тиун, услышав имя, которым пугали детей в окрестных стойбищах, – это они меня заставили! Они!

Он указал пальцем в сторону наместника.

– Я только предоставил по их приказу темницу и охранял пленников, а о похищении я ничего не знаю! Это они всё придумали! – визжал толстяк.

Наместник, негодующе вращая зрачками, пытался выплюнуть кляп, завязанный сверху верёвкой, и что-то крикнуть. Но один из воинов, шагнув к нему, резко ударил его ногой в живот, и наместник скорчился от боли, мыча что-то нечленораздельное.

– Где пленники?! – закричал опять светловолосый воин.

– Они там, в темнице, – тиун указал на подвал дома.

– Открывай, собака! – толкнул его воин.

Тиун, причитая, поспешил к дому.

– Этих – с собой! – махнул мечом в сторону наместника светловолосый юноша.

Воины подняли упирающегося баскака и поволокли его вместе с наместником к подвалу дома, находящемуся слева от парадного крыльца. К этому времени почти вся охрана дома высыпала во двор, готовая к его защите, но, видя пленённых наместника и начальника городской стражи, не решалась вступиться за своего хозяина. Тем более, что их непосредственный начальник, возглавлявший охрану дома, не решался отдать приказ. Он стоял, держа рукоять меча, и лихорадочно соображал, наблюдая, как его воины расступаются, пропуская незнакомцев. Со стороны площади раздались крики и звон мечей. Там что-то происходило. Нужно было немедленно принимать решение.

«Если это люди великого Коркыгана, то лучше находиться в стороне, тогда, возможно, головы наши останутся целыми, – думал он, – не могут же они так нагло действовать, их не больше сорока человек. Если это враги, то мы расправимся с ними очень быстро. Слишком большой перевес. Но почему начальник городской стражи так странно смотрел на меня и подавал какие-то знаки? Что-то здесь не так».

– Стойте, – произнёс он вдруг. Воины не остановились, продолжая двигаться за своим предводителем. Наконец, начальник охраны дома решился.

– Остановите их, – приказал он стражникам.

Те выхватили из ножен мечи и бросились в атаку. Светловолосый юноша в это время положил лезвие своего меча на плечо тиуна так, что его острие коснулось шеи.

– Быстро открывай!

Тиун торопливо вставил ключ в замок и повернул три раза. Дверь распахнулась. В это время зазвенели мечи. Сквозь звон и крики раненых раздался голос наместника, каким-то образом освободившегося от кляпа:

– Это воины Шонкора! Тревога!

Тиун выпучил глаза и открыл рот, но произнести ничего не успел. Воин ударил его ногой в спину, и тот полетел в проём двери. Он ударился головой о каменную стену и свалился на пол. Таким же образом в подвал были отправлены ещё двое пленников.

Первая атака стражников сразу захлебнулась. Потеряв убитыми и ранеными несколько человек, они отпрянули назад.

– Вперёд! Убейте их! – раздалась команда.

Больше сотни стражников с поднятыми мечами снова бросились на горстку храбрецов, заслонивших собой дверь в подвал. Они яростно сопротивлялись, пока их товарищи спускались по ступеням и исчезали в дверном проёме. Вновь зазвенели мечи, и стражники вновь отступили, с удивлением обнаруживая своих соратников лежащими в лужах крови. Начальник охраны дома опешил. По его команде лучники поднялись на балконы и осыпали напавших градом стрел. Вскоре у двери в подвал остались лишь два воина с круглыми щитами в руках и бронзовыми кистенями на длинных цепях. Они отражали натиск стражников. Раскрученные кистени жужжали в воздухе, как гигантские шмели, разнося всё на своём пути.

– Закрывай дверь, Равар! Закрывай дверь! – кричал один из воинов, разнося голову очередному противнику.

Когда дверь за их спинами захлопнулась и проскрежетали вереи, воины присели, закрывшись щитами от стрел, затем, переглянувшись и кивнув друг другу, бросились вперёд, размахивая кистенями. Один из них, пронзённый стрелой, тут же упал. Второй, как смерч, прошёл сквозь ряды неприятеля, добравшись почти до противоположного дома, с балконов которого стреляли лучники, и упал у самой стены, пронзённый сразу несколькими мечами.

– Ломайте дверь! – кричал начальник охраны дома, выпучив глаза. Воины, подняв лежащее у стены конюшни бревно, потащили его к подвалу.