Итихаса. Великие Духи. Книга 2

Казангап Владимир

Слово «Итихаса» переводится с санскрита как выражение «Вот именно так и было».

Земля людей в опасности. Рать лживого властелина Тёгюнчи кагана пытается прорваться к горному озеру, в глубинах которого таится артефакт, способный разрушить весь мир. Жрица северного племени Дьялама что-то скрывает, а ловец демонов Тараган уже готовит свое оружие. Как изменить свою участь и остаться в живых? Как понять кто здесь друг, а кто враг? А может, происходит что-то более важное, и кто-то всем этим управляет? Демону Альхагару, чтобы понять это, придется не только вступить в битву со зловещими созданиями, но и заглянуть в себя и прислушаться к своему сердцу.

Книга основана на материалах этнографических исследований и эпосе Древнего Алтая.

 

Глава 1. Городище Сухая Долина

«В то лето аратами мудрый хан правил. Посулил людям свободу добыть и на подарки не скупился. Коих прощал за старое, а коим и землю дарил да ловище с рекой в придачу. И потекли народы аратские под стяги хана. И назвали хана за это Великим. Каждое стойбище сыновей на войну благословило. Рыжебородые великаны из земель варварских на помощь пришли. Разбойники – и те из берлог вылезли да в открытую мечи обнажили. Стяги ханские над собой подняли, да поклялись биться до последнего. Знать, и им поперёк горла тень Чёрной Птицы, что Горы Священные смрадом накрыла. В то лето вскипела земля аратская под ногами супостатов. И стар и млад за чекан взялся. Жарко стало жуганям на земле-то чужой. И уже не страшился никто ни чеканов ихних, ни стрел шипящих, ни существ жутких, из смрада вышедших. Увидели то Великие Духи, возрадовались. Неужто средь людей будет на кого опереться? Неужто араты вновь меж собой мир наладят да на Толковище к Прародителям придут?…

месяц сбора кандыка, год Кабана,

28608 год от сотворения мира».

Из летописей Теплой Обители.

Летопись «О веках древних»

Отгоняя оводов длинными хвостами, медленно шагали кони. Молчали воины, думая о своем. Как тут не думать? На Тёгюнчи кагана подняли мечи разбойники, кровь жуганьскую пролили. Отправили на дно реки всю банду жуганьских наемников, тайменей да налимов кормить. Вроде и работа привычная, а ведь первый раз в открытую дрались. Может, и действительно под защиту возьмет Великий Хан, а может, и голову с плеч. Уж больно переменчива разбойничья участь. Всем ты враг. Ночь не спят купцы рядовичи: дойдёт ли караван, не сожгут ли харчевню разбойники? Жрецы и мегистане ничего не пожалеют за твою голову, на золотом блюде лежащую. От набегов хотят уберечь свои дворцы с рабами и наложницами. А про стражников городищенских и речи нет. Спят и видят они, как бы разбойника в поруб бросить или на копи медные отправить. А чем они сами лучше? Те же разбойники, только законом охраняемые. Вот и вся разница. А народ обирают, да обманывают побольше жуганей. Жрецы уже только за плату молитву над покойником читают. А посоветоваться с ними, случись что, – без овцы лучше не приходи. Знают лихоимцы, последнее отдаст мать, коли дитя заболеет. Мегистане посылают своих людей воровать у пастухов лошадей. За одну ночь порой до десятка лошадей угоняют. Не думают мразцы, что последнее у пастуха отбирают. А стражники? Последнее готовы отнять у крестьянина. И ничто их не остановит – ни дети голодные его, ни старики больные, ни хозяйство разоренное. Смотрит сверху вниз на крестьянина стражник, рукоять меча поглаживает да ухмыляется. Ну как у таких мразцев и татей табун не угнать, как не отомстить? Так и становятся разбойниками пастухи и крестьяне. Да только некому их потом защитить, всем они враги. А коли уж на жуганьских слуг разбойники чеканы поднимут, жди беды. Каган из-под земли обидчика достанет. Помочь здесь сможет только Великий Хан, если захочет, конечно. Долго ехали разбойники в тяжелом раздумье, на атамана поглядывали. Только к середине дня из-за поворота показалось городище Сухая Долина. Враз вылетели у воинов из головы все мысли. К чеканам да лукам потянулись руки. Зорко осматривали они долину. Ни одного человека в поле не увидели. Лишь утыканный стрелами частокол и несколько десятков павших под стеной. Переглянулись с атаманом Тараган и Равар. Достали луки из сагайдаков и приготовились стрелять воины, внимательно оглядывая стены городища, каждый валун и каждый куст, за которым мог прятаться враг. Вдоль частокола шла дорога, поворачивала за угол и заканчиваясь у ворот. Вернее у того, что от них осталось. На огромных, заострённых сверху столбах, вкопанных в землю, висели наполовину сорванные с них бронзовые навесы с остатками досок и брусков. Кругом лежали среди груды щепок растерзанные тела нападавших. Первым спешился Тараган. Он подошел к одному из погибших, у которого были вырваны все внутренности и брошены рядом. Над ними густо роились мухи. В глазах погибшего застыл ужас. Старик ладонью прикрыл ему веки. Осмотрев следы вокруг тела, он снова взобрался в седло.

– Следы кабаньи, – сказал Равар, осмотрев ворота и следы вокруг них. Он внимательно осматривал местность, – довольно крупный кабан, и их здесь побывало целое стадо. Ворота выбиты изнутри, хотя они выдерживают много ударов тарана. Тем более не смогут сломать их кабаны. Что об этом думает Тараган?

– Тараган думает, – ответил старик, внимательно глядя в проём ворот, – нам нужно найти того, кто может говорить. Там, – он показал в сторону погибшего в муках человека, – есть следы кабана. Но он должен быть размером с пятилетнего племенного быка. Тараган никогда не видел таких животных. Следы уходят на север, вслед за ратью жуганей.

Согласно кивнув, Равар тронулся к проёму ворот, – стадо разъярённых громадных кабанов – это очень мощная армия, – добавил он, доставая из ножен меч.

Ощетинившись копьями и мечами, отряд Гурка медленно въехал в ворота. Сломанные копья, втоптанные в землю щиты, растерзанные тела защитников города – всё это производило на разбойников удручающее впечатление. Вместо оружия некоторые из них держали в руках амулеты и читали молитвы, со страхом озираясь по сторонам. И если бы не Тараган и Равар, уверенно передвигающиеся впереди, многие с радостью поскакали бы прочь от этого места. Но лошади вели себя спокойно, не выказывая тревоги. Стало быть диких животных поблизости нет. На центральной площади городища, усеянной телами погибших и оружием, отряд остановился.

– Разбиться на десятки и обыскать город, – приказал Гурк, с тревогой осматривая покореженные строения и сломанные ограды, – ты со мной, – сказал он молодому воину с серебряным кольцом в ухе.

В сопровождении нескольких воинов они двинулись по следам через площадь в направлении дома, из которого уехали двумя днями раньше. В самом центре площади, среди лежащих тел и разбросанного оружия, сидел на земле грязный человек с закрытыми глазами, что-то бормоча и слегка раскачиваясь. Этого человека в городище считали сумасшедшим. Добрые люди, проезжая мимо, иногда бросали ему кусок лепёшки, а сердобольные женщины приносили еду. Никто не обращал на него внимания. Вот и сейчас, обдав сидящего на земле человека пылью из-под копыт, отряд проехал мимо.

– Почему эти твари его не тронули? – спросил Равар Тарагана, заметив, что следы кабанов виднелись на значительном расстоянии с обеих сторон от этого человека, соединяясь только в конце площади.

Взглянув воину в глаза, старик ударил коня плетью и поскакал вперед. Недоуменно пожав плечами, Равар поспешил за ним. Во дворе дома их ждала та же картина. Сломанные и перевернутые кибитки, тела погибших и разбросанное оружие. Подпиравшие балкон второго этажа резные столбы были сломаны, и часть верхней галереи повисла над входом. Заметив, что тела людей были обглоданы и выпотрошены, а лежащая посреди двора раненая лошадь осталась нетронутой, Равар вопросительно взглянул на Тарагана. Старик в ответ кивнул головой.

– Обыскать дом, – зло вращая глазами, приказал Гурк, – перевернуть все. Открыть каждый сундук, каждый чулан, заглянуть в каждый котел. Найти живого человека!

Разбойники бросились исполнять приказ.

– А мы что будем делать? – с некоторой опаской спросил он у Тарагана, постукивая пальцами по рукояти палицы.

Глядя на дверь, ведущую в подвал дома, старик молчал. Проследив за его взглядом, атаман сглотнул слюну. Положив на землю бесполезную здесь палицу, Гурк вынул из ножен меч, поправил кинжал в ножнах. Облизнув пересохшие от волнения губы, он сказал:

– Я готов. И да пребудет с нами сила Великого Неба и Земли!

Пропустив Тарагана вперед, Равар с Гурком двинулись следом по узким ступеням в подвал. Обнаружив, что проем двери разломан по краям, а на месте каменных ступеней зияют глубокие рытвины, они поняли, что кто-то протискивался в узкий проход, роя ногами землю под собой. На краях проема, Тараган заметил толстую щетину длиной в две ладони. Снова сглотнув слюну, Гурк снял со стены чудом оставшийся факел, и воины двинулись вперед. В свете пламени на полу блестели пятна крови. Чем ближе они подходили к большому залу, тем больше становилось пятен. В зале, где находилась огромная статуя человека-быка весь пол покрывала хлюпающая под ногами красная слизь. Справа от двери, за которой должно быть самое ужасное, стояли уцелевшие сундуки. По всему залу валялись щепки и изогнутые медные полоски. Остановившись и прислушавшись, Тараган направился к открытой двери, откуда раздавались звуки, похожие на хлюпанье и чавканье. Осторожно заглянув в проем, воины увидели забрызганные кровью пол, стены, и валявшиеся повсюду части человеческих тел. В свете факела, примерно в двадцати шагах от двери, стояло существо и что-то жевало, низко склонив голову и обнюхивая растерзанное человеческое тело. Из пасти у него торчали клыки размером с коровий рог. Желтые глаза горели огнём. Большой поросячий нос, короткие толстые ноги и покрытый щетиной горб, возвышающийся над головой, говорили о том, что это действительно был кабан. Переглянувшись, люди воскликнули:

– Кабан!

Увидев свет факела и услышав человеческую речь, животное подняло голову и перестало жевать, принюхиваясь. Повсюду лежала еда. Но это была уже вчерашняя еда, к которой он так и не привык за несколько лет, проведённых в подвале. Помня вкус свежей крови, которую ему давали раз в несколько дней, он, ревя от голода, таранил дверь со всей своей кабаньей силы, когда в коридоре появлялись люди. А сейчас она была рядом, всего в двадцати шагах, ничем не защищенная. Завизжав, вечно голодный кабан ринулся вперед. Равар с Тараганом, стоя за дверью с обеих сторон, держали наготове мечи. Гурк, положив оружие на пол и расставив ноги пошире, присел, наклонившись вперед и глядя исподлобья на приближающегося кабана. Не добежав пару шагов до него, кабан прыгнул, целясь клыками в живот своей жертве. Поймав огромные клыки, Гурк изо всех сил пытаясь остановить двигающегося на него зверя, наклонился вперед, к самой морде кабана, к налитым кровью глазам. От неожиданности тот замешкался. Когда туловище зверя показалось из дверного проема, Равар и Тараган с двух сторон вонзили в него мечи. Ревя и мотая головой, кабан вскоре обмяк и рухнул наземь. Из его ран хлынула кровь, заливая воинам руки. Голова грохнулась на каменный пол.

– Я не видел никогда таких кабанов, – воскликнул Гурк, задыхаясь и вытирая со лба пот, – это не кабан, это бык!

– Да, – согласился с ним Равар, тревожно вглядываясь в темноту коридора, – однако, копыта у него не такие уж и большие. Что за чудовище тогда сломало городские ворота? Его копыта раз в пять больше.

– К тому же они людоеды, – добавил Тараган, согласно кивая головой, – они не тронули лошадей, а людей съели.

– Но их можно убить. Они смертны, – сказал Гурк, глядя на старика.

– Можно, – кивнул головой Тараган, – если зажать в проёме двери. А если они в поле и их целое стадо?

– Да-а, – почесал затылок Гурк, – они могут натворить много бед. Надо узнать, куда направились эти твари.

Подняв факел над головой, Тараган шагнул в коридор. Обойдя все помещения и найдя там груды обглоданных человеческих костей, кабаний помёт и лежанки из соломы, они поспешили выбраться оттуда.

– Надо уходить отсюда, мы теряем время, – сказал Равар, – вонь здесь невыносимая.

Направляясь к выходу, они прошли мимо уцелевших сундуков, но Тараган остановился, глядя в пол. Его спутники забеспокоились, озираясь по сторонам.

– Тараган чувствует, что здесь что-то не так, – сказал он тихо.

– Где не так? – встрепенулся Гурк. Во рту у него опять начало пересыхать.

– Здесь, в этом зале. Что-то не так, – повторил старик еще тише.

Гурк повернулся к открытой двери в казематы.

– Где не так, что не так?! – озираясь вокруг с мечом наготове, быстро шептал он, – вот дыра в потолке, – продолжал успокаивать себя Гурк, – остальное – как было…

Увидев, что старик делает ему знаки замолчать, атаман склонился к нему.

– Кинжал, – произнёс шёпотом старик на ухо Гурку.

– Что, кинжал? – так же шёпотом спросил тот.

– Кинжал исчез, – показывая рукой в сторону сундуков, прошептал старик, – когда мы зашли в подвал, он лежал там, а сейчас его нет.

Кивнув, атаман снова сглотнул слюну. Осторожно ступая по каменным ступеням, они спустились в казематы, откуда два дня назад вызволили Гурка. Оставшись стоять в темноте, Равар прислушался к звукам подземелья. Кроме потрескивания факелов и удаляющихся шагов Гурка ничто не нарушало тишину. На мгновение ему показалось, что он слышит чьё-то дыхание. Закрыв глаза, Равар замер на месте, опустив меч. И опять до его слуха донеслись чье-то дыхание и еле различимый шорох. Теперь Равар знал точно, что совсем рядом, всего в нескольких шагах от него, кто-то затаился. Со стороны казематов послышались приближающиеся шаги Гурка. Тараган ходил беззвучно. Равар знал об этом. Увидев атамана в проёме двери и попав в свет факела, Выпрыгивающий Из Земли указал остриём меча на сундуки у стены. Приблизились к ним, они стали осторожно открывать их один за другим. На дне одного из сундуков сидела рыжеволосая нагая женщина, обхватив колени руками.

– Кто ты? – спросил Гурк.

Вместо ответа она чем-то плеснула ему в лицо из фляги и выставила перед собой, защищаясь, длинный серебряный кинжал, держа его обеими руками.

– Не подходите! – крикнула она, едва держась на ногах и теряя сознание.

– Тьфу, тьфу, – выплюнул попавшую в рот воду Гурк, – ты что творишь, дура?! Я чуть в штаны не наложил! Я же тебя мог убить!

– Мы не причиним тебе вреда, – как можно мягче произнёс Равар, останавливая жестом атамана, – мы воины Шонкора. Меня зовут Выпрыгивающий Из Земли. Это Гурк, а это, уважаемый Тараган. Ты должна знать наши имена.

Переводя остриё кинжала с одного воина на другого, женщина понимала, что не может защититься даже от одного из них. В ее глазах, наполненных слезами, застыла безысходность. Услышав знакомое имя, она остановила взгляд на старике.

– Тараган недавно пил вино с тобой на балконе этого дома. Разве ты не помнишь, Рунь? – спросил он, приблизившись.

Услышав своё имя и узнав Тарагана, женщина опустила руки и повалилась навзничь. Кинжал со звоном откатился в сторону. По ее щекам потекли слёзы. Едва успев подхватить падающее тело, Равар осторожно прижал его к себе быстро понёс к выходу. Впереди шел Гурк, освещая путь факелом. Почувствовав себя в безопасности на руках у мужчин, женщина разрыдалась. Тараган, продолжая осматривать содержимое сундука, нашёл в нем большую книгу в кожаном переплёте. В соседнем сундуке он обнаружил арчимаки, наполненные книгами, какими-то флягами, мешочками и другими мелкими предметами. Положив книгу и серебряный кинжал в арчимак, старик забросил его на плечо. Ещё раз оглядев зал, он зашагал к выходу. Занеся женщину в дом и положив её на кровать, покрытую одеялом из горностая, Равар приставил к ней четырёх оставшихся в доме рабынь, которых отыскали воины Гурка. Объяснив им, что хозяйке нужна ванна с горячей водой, он спустился во двор. Тараган передал ему арчимаки.

– Поставь рядом с её кроватью. За эту женщину отвечаешь головой. Возможно, она единственная, кто может нам помочь, – сказал он, стуча пальцем по груди Равара, – и вот что ещё. Проследи, чтобы никто не заходил в подземелье, пока Тараган не выйдет оттуда.

– Хорошо, уважаемый Тараган, – ответил Равар, удивлённо глядя на старика.

– В подземелье погибли люди от клыков этих монстров. Сейчас их сознание охвачено диким страхом и паникой. Нужно помочь им найти дорогу через Бездны Нави, – объяснил Тараган.

Он направился к проёму в каменной стене, держа факел над головой. Поглядев ему вслед, Равар сложил ладони перед лицом и что-то прошептал. Затем вернулся в дом.

К заходу солнца весь отряд Гурка собрался во дворе дома. Кроме них здесь были оставшиеся в живых гарипы и воины Шонкора. Поодаль толпились крестьяне и жители городища, не успевшие убежать в горы. Здесь же, вдоль одной из стен, стояли на коленях сдавшиеся в плен городские стражники.

– Что нам делать дальше, атаман? В доме больше никого нет, – спросил юноша с серебряной серьгой в ухе.

– Соберите всех сюда, режьте раненого коня, жарьте мясо, – распорядился Гурк, – и помогите мне вытащить это чудовище из подвала. Я хочу вам кое-что показать.

– Что делать с этими? – спросил один из сотников, указывая плёткой на людей, стоящих у стены конюшни.

– Кто это? – поинтересовался атаман, приближаясь к ним.

– Мародёры, – ответил воин, – если бы не гарипы, эти твари вволю бы здесь повеселились.

Атаман посмотрел на крестьян, опасливо жавшихся друг к другу, затем подошёл к мародёрам.

– Что они сделали? – спросил он грозно, плотно сжав губы.

– Пытались отобрать у жителей города скот, вещи. А вот эти, – указал воин на стоящих в стороне людей, – нарушили кодекс. Подняли руку на женщин.

– Всех на кол! – показал на них пальцем Гурк, – чтобы другим неповадно было! И поставить вдоль дороги! – прокричал он в конце, указывая пальцем в сторону частокола.

– Нет! – запричитали, падая на колени, мародёры, – не надо! За что, атаман?! Мы просто повеселились и всё. Что было делать, если они деньги не хотели отдавать!

Подойдя к одному из них и подняв с колен одной рукой, Гурк с размаху ударил его в лицо. Отлетев к стене конюшни и стукнувшись головой об угол, человек медленно сполз на землю, оставив на стене красный след. Из его рассечённой головы ручьем потекла кровь, орошая сухую землю. Неподвижные глаза смотрели в небо.

– Всех на кол! – проревел атаман, сжимая кулаки, – сейчас же! Раньше думать надо было! И передайте своим главарям, когда вас отпустят: кто нарушит кодекс, пощады не ждите! Всё! Остальные – на уборку города.

Весь следующий день пленённые стражники и жители городища Сухая Долина вывозили тела погибших за город и хоронили в широкой долине, возвышающейся над рекой. Не успевшие убежать в горы пастухи, мелкие торговцы, рабы, оставшиеся без хозяев, – все, кого нашли воины Гурка, занимались расчисткой города, чтобы избежать эпидемий. Копали ямы для погребения, возили из леса под присмотром воинов Гурка хворост для погребальных костров. Погибших лошадей закапывали в длинные и глубокие рвы, а раненых животных добивали чеканом и разделывали. Варили в котлах мясо или солили и коптили его. К заходу солнца весь город и его окрестности были убраны и ничто, кроме сломанных ворот, не напоминало о кровавых событиях.

В большом доме, в центре городища, где расположился Тараган со своим окружением, в просторной спальне с широкой кроватью, покрытой одеялом из горностая, горели свечи. Посреди кровати стоял небольшой круглый столик на низеньких ножках. Примостившись в деревянном кресле с подстилкой из меха куницы и внимательно слушая разговор, Равар изредка отхлёбывал вино из кубка. Рядом с ним стояла рабыня – высокая девушка лет пятнадцати, держа в руках серебряный кувшин. В меховой безрукавке поверх простого льняного платья, она походила на молодую крестьянку, хотя глаза и горделивая осанка выдавали ее высокое происхождение. Поставив пустой кубок на столик, Тараган вынул трубку из сапога и набил её табаком. Держа кувшин в одной руке, рабыня зажгла тонкую лучину от пламени свечи и протянула Тарагану. Раскурив трубку и пустив к потолку облачко сизого дыма, Тараган заметил, что кубок его вновь наполнен.

– Зажги очаг, – попросила рыжеволосая женщина.

Поставив кувшин на большое серебряное блюдо, стоящее на другом столике, рабыня поспешила исполнить желание хозяйки. Немного подымив, дрова в очаге загорелись, согревая комнату. Взяв кувшин, девушка вернулась на своё место.

– Что произошло дальше? – спросил Тараган у рыжеволосой женщины.

– Потом он сказал, что ему нужно уходить, они нашли его, – глядя в пространство, ответила женщина.

– Кто они? – прищурился старик.

– Не знаю, – замотала головой Рунь, рассыпав по плечам огненный водопад, – он сказал, что от них нигде не скроешься. Рано или поздно они придут и заберут.

– Куда? – поинтересовался Тараган, внимательно глядя на женщину.

– Не знаю, – дрогнувшим голосом ответила она и закрыла лицо ладонями, – я просила взять меня с собой, но он сказал, что не перенесет, если со мной что-то случится.

– Он действительно так сказал? – удивился Тараган.

– Да, – встрепенулась женщина, убрав ладони от лица, – и он не обманывал! Я знаю, что такое ложь! Он не врал!

Взяв кубок, она отпила половину, вытирая слезы со щек.

– Странно, – не поверил Тараган, пыхнув трубкой, – эти существа по своей природе не способны на такие чувства. Они скорее взяли бы тебя с собой, а потом, в нужный момент, обменяли на свою жизнь. Это более чем странно! Хорошо, – продолжал он, вытянув вперёд раскрытую ладонь и успокаивая женщину, – назови мне, Рунь, его имя.

– Я не могу этого сделать! – воскликнула женщина и заплакала, закрыв ладонями лицо, – вы убьёте его! Он не человек, поэтому вы убьёте его! Или сделаете рабом!

– Но как тогда вернуть его? Не зная имени, Тараган не сможет ничего сделать, – настаивал старик, – к тому же времени у нас нет. Неизвестно, где он сейчас и что с ним происходит. Может, они уже загнали его в угол.

– Я не могу! – сказала женщина, – я не могу!

– Хорошо, – согласился старик, – Тараган видит, что Рунь не просто человек. Рунь может превратиться в большую чёрную кошку и убежать отсюда, прихватив книги. Кроме того, Рунь могла бы попытаться вернуть его сама с помощью книг. Но Рунь этого не делает. Почему?

– Это невозможно, – ответила женщина, вытирая слёзы и стараясь справиться с собой, – он забрал у Хитрого Лиса защитные амулеты, которыми тот не успел воспользоваться. Теперь он недосягаем для магии. Вы единственные, кто отнёсся ко мне по-человечески, но как вы сможете ему помочь?

Тараган задумался, попыхивая трубкой.

– Это не простой вопрос, – кивая головой, произнёс он, – возможность спастись есть у всех существ, но всё зависит от того, воспользуется он ею или нет. Если воспользуется, то всё получится, если нет, то просто исчезнет навсегда.

– Нет, только не это! – воскликнула Рунь, тряхнув головой, – я не могу этого сделать!

– Но если мы его не вернём, будет ещё хуже, – повысил голос старик, – они найдут его и уничтожат.

Рунь взглянула в глаза Тарагану.

– Что вам до него?! – пожала она плечами, – какое вам дело до несчастного демона?! Уничтожат его или сделают рабом – вам все равно! И тем, другим, которые воюют с вами, тоже наплевать на него! И они, и вы вершите судьбы стран. И это для вас важнее судеб отдельных людей. Важнее любви! Важнее всего!

Пытаясь найти слова, которые переубедят женщину, Тараган неотрывно смотрел в ее карие глаза.

– Если он не вернется и не поможет нам, – сказал старик, – мир людей исчезнет и вся планета превратится в хаос.

– Ты, мудрый человек, хочешь сказать, что мир людей – это не хаос?! – воскликнула женщина, подавшись вперед. Глаза её стали холодными и острыми.

– Ты хочешь сказать, – продолжала она, – что в мире, где все рвутся к власти и богатству, перегрызая друг другу глотки, есть место для счастья и любви?! В мире, где издеваются над женщинами, где дети умирают от голода и холода не потому, что случится неурожай, а потому, что какой-то каган решил захватить все богатства страны! Где жрецы от безделья превратились в жирных свиней! И они, никого не боясь, уже придумали законы, заставляющие крестьян и пастухов отдавать им часть своего имущества. Этим миром правят алчность и страх! Алчность заставляет людей убивать друг друга, а страх сковывает тех, кто еще не пробился к власти. В мире, где мужчинам с детства внушают, что все женщины – падшие создания и их нужно держать в узде, вместо того чтобы учить защищать женщин и приносить им радость! В мире, где женщинам с детства твердят, что все мужчины – мразцы, и им нужно просто подчиняться и терпеть! Их не учат беречь и хранить семейный очаг! Когда эти дети вырастут, как они будут жить друг с другом?! Что будут говорить своим детям?! Как смогут любить друг друга?! Откуда у этих людей возьмётся счастье? Мир, в котором женщины вырастают забитыми курицами, а мужчины – мразцами и татями, не может иметь будущего! Он все равно рухнет, не сейчас, так через сто лет.

Из глаз женщины текли слёзы.

– Ты хочешь, мудрый человек, чтобы я ради ваших великих дел, порвала единственную ниточку, связывающую меня с ним? – спросила она.

Тараган покачал головой.

– Рунь права, – согласился он, – Тараган не имеет права просить её об этом.

Вытряхнув пепел из трубки в очаг, старик встал.

– Тогда будем спать. Утро вечера мудренее. Доброй ночи, – сказал он, направляясь к двери.

Равар последовал за ним.

– Подожди, – остановила Равара женщина. В её карих глазах появилась мольба, – останься. Мне страшно. Пожалуйста.

Тараган, встретившись взглядом с Выпрыгивающим Из Земли, кивнул ему и открыл дверь.

– Возьми кувшин с вином и свечу, – обратилась женщина к рабыне, – будь сегодня с этим добрым человеком. Он ни в чём не должен нуждаться.

Слегка поклонившись, девушка поспешила за Тараганом. Вскоре их шаги стихли.

– Ляг сюда, – попросила женщина, указав место рядом с собой, – ты хороший человек и с тобой не страшно.

Равар прикорнул на краю кровати, положив меч рядом. Он не спал почти до утра, чувствуя, как Рунь вздрагивает во сне и что-то бормочет.

 

Глава 2. Великий хан

Когда первые лучи солнца разогнали темноту ночи и на востоке небо стало светлеть, на землю упала утренняя роса, предвещая погожий день. Птицы запели на разные голоса, приветствуя восходящее светило. Из ворот дома вышел отряд во главе с Тараганом, в котором было более двухсот всадников, столько же рабов и полсотни вьючных лошадей, и направился к торжищной площади.

– Ну что, как ночевали? – спросил Равара Тараган.

– Я даже не заметил, когда она ушла, – ответил тот, виновато пожимая плечами.

– Видишь ли, дорогой, – похлопал старик воина по плечу, – она чувствует, что можно как-то иначе вернуть этого демона. В таких случаях женщине нужно доверять. Она чувствует больше, чем мы здесь все, вместе взятые, знаем. А то, что она ушла, это правильно. По-другому Рунь не сможет нам помочь. Она это тоже чувствует.

Они ехали рядом. За ними двигался отряд. Вскоре они достигли городской площади.

– Уох! – вырвалось у Тарагана. На лице его появилось выражение крайнего удивления. Глаза выражали тревогу.

– Что случилось? – забеспокоился Гурк, поравнявшись с ними.

– Грязный человек исчез, – ответил старик, осматривая площадь, – он не сходил с этого места много лет.

Равар спрыгнул с коня и стал искать следы на площади. Вскоре он вернулся.

– Следов нет, – сказал он, пожимая плечами, – даже на том месте, где он сидел. Как будто там никогда никого не было. Может, он умеет летать? И почему его не тронули кабаны? Уважаемый Тараган, кто он?

– Тараган не знает, – ответил старик, – если его нет в городе, надо торопиться.

Вскоре отряд Тарагана покинул город. Ворота, восстановленные к этому времени, захлопнулись за ними. Проскрежетали вереи. На сторожевых башнях появились воины Шонкора. Отряд углубился в горы. Проводники вели их звериными тропами. Иногда приходилось передвигаться по самому краю высокого обрыва, под которым глубоко внизу бушевала река. С другой стороны тропы нависала скала, поросшая мхами и лишайниками. Лошади боязливо жались к скале, косясь в сторону глубокого ущелья. Когда отряд поднимался на вершины хребтов, ему открывалась панорама гор, поросших хвойным лесом, и белоснежных вершин, возвышающихся за ними. Когда солнце стало клониться к закату, отряд спустился с очередного перевала и достиг реки Белая Вода. Всадники двигались по тропе, проходящей по дну глубокого ущелья и петляющей от одного склона к другому. В узких местах тропа уходила прямо в реку. Где-то далеко позади шумел водопад. Иногда лошади брели в воде по самое брюхо, и тогда всадники ощущали обжигающее дыхание ледяной реки, несущей свои воды из Белого озера. Наконец, отряд достиг небольшой поляны, на которой были видны остатки сгоревшего жилища. Здесь начали разбивать лагерь. Солнце уже опустилось к горизонту, когда Тараган с несколькими воинами доехали до широкой долины, окаймленной цепью небольших скалистых гор. У самого леса между двумя каменными останцами высотой в четыре человеческих роста, вросших в склоны гор, был узкий проход, позволяющий проехать четырем всадникам. Справа от прохода, к югу, долину окружали крутые скалистые горы, покрытые можжевельником и другими кустарниками, которые росли среди длинных каменных осыпей, спускающихся почти с самых вершин хребта, а слева они поросли густым хвойным лесом. Воины спешились и поднялись на правый хребет, чуть выше каменного останца. Лес поднимался до верха горной цепи. Внутренний её склон, спускающийся в долину, был лишен древесной растительности.

– Мы примем поле здесь. Нас двести тридцать, – сказал Тараган, – их, полторы тысячи. Поэтому в открытой долине они сомнут нас и пройдут к водопаду. Мы будем держать оборону и лишь иногда атаковать. У нас мало времени на подготовку. Тёгюнчи со своими людоедами скоро будет здесь. Нужно устроить им ловушки. Всех рабов с вечера нужно отправить сюда…

– Тараган, – тронул его за рукав один из воинов, показывая рукой в начало долины, – они уже здесь?

– Не может быть! – воскликнул старик, вглядываясь вдаль. В его голубых глазах появилось беспокойство, – они не могли так быстро добраться.

– Это знамёна Шонкора, – с улыбкой сказал Равар.

– Но Шонкор тоже не мог успеть со своим войском, – Тараган напрягал глаза, щурясь от солнца.

Воины заволновались, пытаясь понять, радоваться им или скакать в лагерь и поднимать тревогу.

– Если это не всадники Черной Птицы, тщательно замаскированные под воинов Шонкора, то это сам Шонкор. Я вижу его боевые стяги, – уверенно сказал Равар.

– Это Шонкор, – согласился, наконец, Тараган, – и с ним часть его рати. Едем встречать.

Воины спустились вниз, сели на коней и пустили их мелкой рысью по долине. Преодолев одну треть расстояния до приближающейся рати, отряд остановился. Тараган взял в руки большой рог горного яка и, подняв к небу, протрубил. Равар, Гурк протрубили тоже. Рать остановилась. Вскоре раздался звук их рога. Длинный, низкий, густой заполняющий всю долину. Вслед за ним послышались звуки множества рогов. Глаза у Тарагана заблестели.

– Шонкор собрал ветеранов, – говорил он, и лицо его светилось радостью, – горе воинам Чёрной Птицы, если они придут сюда.

Он еще раз коротко протрубил в рог и пустил коня галопом. Вскоре они приблизились к рати Шонкора. Хан легко спрыгнул с коня и обнял Тарагана.

– Приветствую тебя, уважаемый Тараган! – воскликнул Шонкор, – рад видеть тебя живым и здоровым.

– Приветствую тебя, великий Шонкор, – ответил старик.

– Кто с тобой? – спросил хан, прищурившись, – я не узнал звук третьего рога?

– Это Гурк, атаман разбойников, – Тараган жестом указал на рыжебородого великана.

Гурк приложил руку к груди и поклонился.

– Приветствую тебя, великий хан. Да пребудет во здравии вся твоя семья.

Хан смотрел на атамана, прищурившись. Глаза его внимательно изучали Гурка.

– Думаешь, я прощу тебя? – лицо Шонкора потемнело. В глазах сверкнул огонь, – вяжите его, быстро.

Гурк в растерянности смотрел, как к нему приближаются четыре богатыря из отряда гридей Шонкора. Лицо его исказила злоба. Он посмотрел в глаза Тарагану, ожидая увидеть предательскую улыбку. Но Тараган, задорно подмигнув, сделал знак головой, показывая, что надо принимать поле. Поле так поле. Гурку не впервой было махать кулаками. Он кивнул, расставил ноги и приготовился к бою. Богатыри с огромными руками обступили атамана со всех сторон и одновременно пошли в атаку. Один напал сзади, схватив за шею, и начал душить. Двое повисли на руках. Четвертый стал бить массивными кулаками по животу. Воины Гурка беспокойно озирались по сторонам, не понимая, что происходит, и готовые в любой момент пустить в ход мечи. Атаман собрался с силами и ударил ногой одного из гридей. Тот отлетел в сторону и, перевернувшись через голову, остался лежать, уткнувшись лицом в траву. Затем, Гурк изловчился и бросил через бедро сначала одного богатыря, потом второго. После чего взялся обеими руками за предплечье, давящее его шею, и, низко наклонившись вперёд, перебросил четвёртого богатыря через спину. Пока он потирал сдавленное горло, богатыри вновь пошли в атаку, размахивая кулаками. Гурк парировал некоторые удары, некоторые пропускал и наносил свои, целясь в голову противника. Какое-то время лишь слышались удары бойцов да их сопение. Наконец, один богатырь упал, как подрубленный кедр, за ним второй. Когда Гурк пропустил мощный удар в голову, у него из глаз посыпались искры и кровь брызнула из носа. Вскоре третий богатырь упал на траву, схватившись за живот, когда Гурк нанёс ему удар в челюсть и, схватив за плечи, буквально насадил на своё колено. Последний богатырь неожиданно бросил короткий аркан и дёрнул на себя, затянув петлю на шее Гурка. Атаман захрипел. Лицо его побагровело и покрылось испариной. Собравшись с силами, он вытянул левую руку вперёд и, намотав верёвку на ладонь, дёрнул на себя. Богатырь от неожиданности сделал несколько шагов вперёд и в последнее мгновение увидел быстро приближающийся кулак Гурка. Солнечный свет погас в его глазах, рассыпавшись на множество искр, и он упал навзничь, широко раскинув руки. Гурк снял петлю, упал на колени, держась рукой за шею. По лицу его катился пот. Он тяжело дышал, глядя на Шонкора исподлобья и ожидая дальнейшего развития событий.

– Мне донесли, что ты волк, – в голосе хана звенел металл. Гурк оцепенел под взглядом серых беспощадных глаз Шонкора, – но я вижу, что ты медведь. Эти богатыри, – указал он на поднимающихся с земли воинов, – победители во многих состязаниях. Но ты уложил их всех в одиночку. Гурк воистину великий воин!

Шонкор неожиданно вынул меч из ножен и подошёл к Гурку. Разбойники замерли, ожидая, что произойдёт.

– За твои преступления я должен бросить тебя в поруб на всю оставшуюся жизнь, – грозно произнёс хан.

Разбойники озирались по сторонам. Некоторые с ненавистью смотрели на Тарагана, взявшись за рукояти мечей.

Шонкор медленно поднял острие меча к небу и также медленно опустил его плашмя на голову Гурка. Разбойники, выпучив глаза от удивления и ещё не веря в происходящее, быстро подошли и встали на колени, сняв шлемы, позади своего атамана.

– Готов ли ты защищать Священные Горы и народ, живущий в этих горах? – звенел над полем голос Шонкора.

– Великий хан, – рыжебородый великан смотрел на него снизу вверх, – братство Гурка отныне и навсегда будет защищать твой народ и эти горы. И да пребудет с нами Сила Великого Неба и Земли.

– И да пребудет с нами сила Великого Неба и Земли, – произнёс хан. – За заслуги перед моим народом я награждаю тебя званием богатыря. И даю тебе титул стратига тайной стражи. Неси его с честью и не запятнай. Это говорю я, хан великого народа, Шонкор. Да будет так.

Короткая церемония посвящения закончилась, и Шонкор убрал меч в ножны. Он взял Гурка за плечи и поднял с колен. Они обнялись.

– Твой титул и звание позволяют тебе участвовать во всех военных советах, иметь войско и стойбища, вести сражения. Но самое главное, отныне мы с тобой – братья. Никогда не забывай об этом.

– Никогда не забуду, великий хан – ответил Гурк, обнимая Шонкора.

– Да здравствует великий хан Шонкор! – закричали разбойники, подбрасывая шлемы в воздух. У многих на глазах блестели слёзы.

– Хочешь увидеть своих земляков? – спросил хан, улыбаясь и хитро прищуриваясь. Видя растерянность атамана, он махнул рукой.

От войска отделилась группа всадников в рогатых бронзовых шлемах. Защемило сердце у атамана, когда увидел он родные медвежьи безрукавки, легкие кожаные латы с квадратными бронзовыми сустугами на груди и боевые топоры на длинных рукоятках. Повеяло родным стойбищем от голубых открытых глаз и широких улыбок на лицах рыжебородых великанов. В Северной Варварии воинам запрещалось печалиться. Строго наказывалось уныние. Каждый с детства знал, что теряет силу, поддаваясь этим чувствам. А сила для воина, как отара овец для пастуха. Коли мала отара, значит ты беден. Словно солнце взошло в сердце Гурка, когда увидел он эти родные улыбки. Так улыбаются только воины-варвары. От этих улыбок у женщин иногда ноги подкашиваются, страх исчезает в сердцах пастухов и крестьян, а у врагов, татей и мразцев руки холодеют и мороз по спине ползет. Воспряла душа Гурка и потекла сила по мышцам, как весенняя вода, несущая последние льдины. Не удержать ее, не остановить. И оперения больших стрел, сделанные из пера северного гуся и кожаные наручи, прикрывающие предплечья и кисти рук – все это заставило Гурка улыбнуться. Да так, как он не улыбался уже много лет. Один из воинов спешился и подошёл к Гурку.

– Вождь северных варваров, Заригор, приветствует тебя, великий воин, – сказал незнакомец.

Гурк с удивлением смотрел на огромного человека, такого же рыжебородого, как и он сам. У него были такие же светлые волосы и голубые глаза.

– Атаман братства Гурка приветствует тебя, – ответил он.

Они обменялись рукопожатием и обнялись.

– Мой народ, – продолжал Заригор, – рассказывает о тебе и твоих воинах легенды. Моя сестра Зерка приехала со мной, несмотря на все уговоры родителей и мои запреты. Ей всего семнадцать, но её боевой топор немногим меньше моего. Она проделала весь этот путь из земли Северных Варваров до Синих Гор только для того, чтобы посмотреть на тебя и познакомиться с твоими друзьями. Зерка, иди сюда.

Девушка спрыгнула с коня и подошла к брату. Она была всего на полголовы ниже Гурка. В её движениях чувствовались сила и ловкость. Одежда её ничем не отличалась от остальных воинов. Высокие сапоги, кожаные штаны, такая же безрукавка и наручи. Из под бронзового шлема виднелись светлые волосы. Девушка смотрела ясными голубыми глазами, иногда опуская взгляд.

– Приветствую тебя, великий воин, – произнесла она и смутилась.

– Приветствую тебя, Зерка. Я никогда не видел таких длинных ног и таких ясных глаз, – ответил на приветствие Гурк. В глазах его светилось неподдельное восхищение.

Девушка, засмеявшись, спрятала лицо в медвежьей шкуре на плече у брата. Заригор мягко отстранил её.

– Ну, всё, всё, – в голосе его звучала нежность, – я же тебе говорил, что ты очень красивая, а ты не верила. Ну, всё.

– А теперь подарок для тебя, – Заригор повернулся к Гурку.

– Что, ещё один? – Гурк не отрывал взгляда от лица девушки.

Заригор протянул Гурку безрукавку из медвежьей шкуры и бронзовый шлем с рогами. Гурк водрузил шлем на голову. Он пришёлся ему впору. Шлем закрывал голову и шею, подбородок и скулы. Открытыми были только глаза и шедшая книзу узкая полоска из которой были видны нос и середина рта. Атаман надел безрукавку. Заригор протянул ему бронзовый боевой топор с широким лезвием и толстой деревянной рукоятью, обмотанной кожаным шнурком в тех местах, где её должны были обхватывать ладони.

– Вот за это, – Гурк улыбался, любовно поглаживая лезвие топора, – благодарю, брат Заригор. Свиньям теперь достанется, – сказал он громко, потрясая в воздухе топором.

– Ха-ха-ха, – засмеялся вождь варваров, – по-моему, тут всем попадет, кто нам не друг. Ха-ха-ха.

Его воины закричали и засвистели, потрясая в воздухе топорами.

– И вот ещё, прими в дар от моего народа.

С этими словами Заригор протянул Гурку сагайдак с луком и стрелами. Атаман передал топор одному из десятников и принял подарок. Лук доставал до плеча Гурка, а стрела с тяжёлым бронзовым наконечником – почти до груди.

– Это же…, – Гурк от восхищения не находил слов. Глаза его вновь засветились такой же детской радостью, как у ребёнка, нашедшего потерянную игрушку, – это же…, это…

Наконец, он вытащил стрелу и положил её на лук. Несколько раз он натягивал тетиву, примериваясь к необычно тяжёлому оружию, затем прицелился и выстрелил. Стрела с гудением унеслась в сторону леса и там, почти невидимая глазу, ударила в верхушку дерева. Раздался треск, в воздух полетели щепки, верхушка наклонилась и повисла.

– Да, с таким оружием, – произнёс Гурк, удивлённо глядя на лук и округлив глаза, – не то, что свиней колоть, городские ворота сносить можно. Благодарю тебя, брат. Он обнял Заригора.

Тараган тем временем приветствовал старых друзей. Это были те, с кем он когда-то брал неприступные крепости и рубился плечом к плечу.

– Где вы были всё это время? – спрашивал он, обнимая то одного, то другого.

– Кто где, – отвечали ветераны, – кто обучал молодых ратному делу, кто скрывался в лесах от воинов Чёрной Птицы. Но никто из нас до сих пор не сложил оружия, несмотря на приказы каганов. Но ты первый принял открытый бой. Ты, как всегда, первый! Хотя мы тоже не сидели сложа руки. Завели полторы тысячи жуганей в болота. Сейчас их там мошка и гнус доедают.

– Все по коням! – раздался над долиной зычный голос хана.

– По коням! – закричали сотники.

Рать зашевелилась в едином порыве и вскоре двинулась вверх по долине к узкому проходу между останцами. На землю уже опускались сумерки.

– Всех баскаков и атаманов ко мне, – приказал Шонкор, спрыгивая с коня, когда они достигли лагеря.

В центре, у большого костра, расположился совет.

– С такой ратью, – говорил Гурк, жестикулируя, – нам не нужно строить оборонительную линию. А с таким оружием мы их в лоскуты порубим.

– Это верно, воинов у нас много, – согласился Шонкор, дымя трубкой, – сейчас у нас пятьсот мечей, двести боевых верблюдов и больше сотни воинов во главе с Заригором. Но оборонительную линию строить надо. Потому что за эти дни кое-что произошло. На помощь Тёгюнчи кагану выдвинулись три рати. Одну мы завели в болота и утопили там. Вряд ли кто из них выйдет обратно. Вторая рать, в две тысячи мечников, зажата в Верблюжьей долине. Сейчас Димаш и Маулен бьются с ними. Когда они их прикончат, сразу выдвинутся и ударят Тёгюнчи кагану в спину. Кроме того, к нам на помощь идёт богатырка Дьяс со всем своим народом. Мы должны продержаться всего два дня.

– Почему мы не можем ударить сразу и решить все одним махом? – не унимался Гурк.

– Потому что у Тёгюнчи кагана не полторы тысячи воинов, – ответил Шонкор.

– А сколько? – удивился Гурк.

– Я говорил, что Карадюрек хан отправил на помощь Тёгюнчи кагану три рати. Третьей удалось прорваться. Теперь у него почти четыре тысячи воинов, и все они движутся сюда.

Шонкор помолчал немного, пуская облачка дыма, затем продолжал изменившимся голосом:

– Примерно тысяча из них – это воины Черной Птицы, гриди Тёгюнчи кагана. Они прекрасно владеют чеканом и отлично стреляют. В открытом бою нам не выстоять. Но в твоих словах, атаман, что-то есть. Надо подумать об этом.

– Рать Тёгюнчи кагана, – продолжал он, – подойдет сюда завтра к вечеру. Я устроил им по дороге три обвала и один сюрприз, в самом начале, где наши следы пересекли его путь.

– Ха-ха-ха, – громко засмеялся Заригор, – ха-ха-ха. Простите меня, великий хан, но я вчера полдня думал, зачем великий Шонкор вкапывает в землю большой бронзовый восьмигранный прут, обкладывает основание камнями, наклоняет его на закат, затем надевает на него восемь бычьих голов, ха-ха-ха! Я только к вечеру понял. А Тёгюнчи каган, наверное, до сих пор думает: что бы это значило?! Ха-ха-ха! А рать его стоит перед этой штуковиной и ждет, когда уже каган догадается, что Великий Шонкор его надул. Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! – раздался вокруг костра взрыв смеха. Где-то в лесной чаще каркнула ворона и, вспорхнув в страхе, полетела проч.

Шонкор перестал смеяться и поднял руку, успокаивая воинов.

– До завтрашнего вечера нам нужно построить оборонительные укрепления. Собрать десять ударных колесниц. Колеса и основные части мы привезли. Кроме того, каждый должен точно знать, что ему делать во время боя. От этого зависит исход битвы. Ещё раз повторяю: мы не обязаны соблюдать законы войны. Карадюрек хан вне закона! Воины Чёрной Птицы – людоеды. Они убивают людей, чаще женщин, и едят их мозг. И мы их будем бить как бешеных собак и тварей!

Глаза вождя сверкнули недобрым огнём, ноздри его нервно вздрагивали. Он замолчал, справляясь с собой. Настроение хана передалось воинам.

Великий хан! – воскликнул Гурк, поднимаясь на ноги и сжимая кулаки. В его глазах бушевало пламя, – разреши ударить прямо сейчас!

 

Глава 3. Дерзкий набег

Разобрав последний завал, передовая часть рати Тёгюнчи кагана вышла из узкого ущелья в небольшую долину. Основная часть войска осталась в широкой долине ниже по реке. На землю опустились сумерки. Уже в темноте ставили шатры и разводили костры. Уставшие за день воины наспех поужинали вяленым мясом, запив водой из ручья, и повалились спать. Звёзды высыпали на небе. К середине ночи костры потухли и только красные угли иногда светились в темноте, раздуваемые ветром. У дозорных слипались глаза. Усталость брала своё. У одного из костров, расположенного ближе всех к дороге, стояли двое. Они вглядывались в темноту ночи, осматривая каждый камень.

– Где этот баран? – спросил один из них, раздраженно переступая с ноги на ногу, – скоро утро, а его всё нет!

– Кажется, идёт, – поднял другой ладонь, призывая к молчанию.

Действительно, со стороны лагеря послышались шаги. Они приближались. Вскоре в свете костра появился чернобородый воин, одетый в шкуру на голое тело. Его руки, плечи и грудь покрывали татуировки. Он нес на плече женщину.

– Уф! – человек бросил ношу на землю и вытер пот со лба.

– Ты, похоже, через все Бездны прошёл, прежде чем вернулся! – набросился на него товарищ, разглядывая молодую девушку, на которой почти не было одежды. Обрывки платья совсем не прикрывали её тело и ноги, связанные в двух местах. Руки тоже были связаны за спиной. Рот был заткнут лоскутом от ее же платья и завязан сверху полоской ткани.

– Сам попробуй, – огрызнулся человек, сплюнув на землю. Он указал на девушку лезвием ножа, – смотри, какая она пухлая. У нею одна сиська с твою тупую башку. Я её через всю поляну волок. Ну че, – предложил он, присаживаясь у ног девушки, – сначала ноги ей раздвинем, потом жрать будем? Или наоборот, сначала черепушку вскроем, потом ноги раздвигать?

– Не-е, – протянул один из дозорных, выпучив глаза и отстраняясь ладонями, – я сначала залезу на неё. Дохлых щупать как-то не по мне.

– Да пошёл ты…, срань нежная, – чернобородый воин сплюнул на землю, – мозг, он и у обезьяны мозг. Мне лично без разницы. Я сейчас больше жрать хочу. От этой вяленой конины блевать уже хочется!

Он опять сплюнул, затем продолжал, разрезая верёвки на ногах женщины:

– Ну, раз вы такие нежные, пусть будет по-вашему.

Женщина мотала головой, пыталась кричать. По щекам её текли слёзы. Вдруг она перестала извиваться и издавать звуки. Воин удивленно взглянул ей в лицо. Женщина с ужасом смотрела куда-то мимо него. Воин медленно встал и развернулся. Вместо товарищей, которые должны были находиться за его спиной и ждать, пока он закончит свое дело, на их месте стоял человек в длинном темном плаще до колен с надвинутым на глаза капюшоном. Лица не было видно. В руках он держал занесенный меч, с которого капала кровь.

– Что за…

Договорить чернобородый не успел. Свистнул меч, и голова дозорного отлетела в сторону, а тело, выбрасывая фонтаны крови, упало на колени, затем повалилось на бок. Человек в капюшоне склонился над женщиной.

– Тсс, – подставил он палец к губам и в одно мгновение растворился в темноте. Женщина не успела даже кивнуть головой в знак согласия. Со стороны лагеря послышались шаги нескольких человек.

– Здесь что-то происходит. Я видел, как сверкнул меч, – раздались голоса.

Блестя сустугами на щитах и шлемах, на освещённое пространство вышли четверо.

– Что это? – один из них схватился за рукоять меча.

Вытащить его он не успел. Лежащий рядом камень вдруг ожил и поднялся в воздух. Перелетев через группу воинов, он приземлился с другой стороны, ударив остриём меча одного из стоящих в затылок. Тот упал, не издав ни звука. Другой воин, попытавшийся вытащить меч, вдруг закачался, одной рукой держа рукоять меча, а другой сжимая своё горло, из которого ручьем текла кровь. Оставшиеся в живых обнажили мечи. Человек в плаще внезапно оказался рядом с одним из них и приставил ему меч к горлу. Второй воин сделал резкий выпад, пытаясь проткнуть мечом незнакомца. Но острие рассекло лишь воздух. Человек в плаще молниеносно обернулся вокруг своей оси, уходя от удара, и одним движением отрубил одному противнику голову, а другому – почти наполовину. Он исчез в темноте еще до того, как тела упали на землю. Когда из-за горы взошла луна, осветив долину, на поляне, где расположился передовой отряд Тёгюнчи кагана, появились всадники в рогатых шлемах. Рыча и изрыгая проклятия, они на полном скаку ворвались в лагерь, размахивая огромными топорами. Синий свет луны отражался на широких лезвиях, которые вращались вокруг всадников, то справа, то слева нанося противнику смертельные раны. Заспанные люди метались по поляне в поисках убежища, но везде их настигала смерть. Дозорные основной рати услышали звон мечей и крики раненых. Где-то там внизу, за узким ущельем рог затрубил тревогу.

– С этими что делать? – крикнул Заригор Равару, указывая рукой на две клетки, битком набитые молодыми женщинами, – их нельзя здесь оставлять. Эти твари их сожрут.

– Забрать с собой. Каждый возьмет по одной, и пусть уходят, – ответил Равар.

Заригор кивнул и спрыгнул с коня. Одним ударом топора он сломал дверь клетки.

– Эй, братва, давай сюда! – крикнул он, – здесь женщин дают!

Запрыгнув в клетку, он стал подносить к двери упирающихся женщин, передавая их своим воинам.

– Не ронять! Везти как драгоценность! – кричал он, смеясь, – выдаются только по одной штуке на руки.

– Мне покрасивее выбери, – хрипло крикнул пожилой воин, подъезжая к дверям клетки.

– Здесь все красавицы, – ответил Заригор, – не привередничай!

– И то правда, – согласился воин, усаживая девушку рядом с собой и рассматривая ее, отчего та чуть не лишилась чувств.

Воин откинулся в седле и засмеялся.

– Все, – махнул топором Заригор, – кончились. За мной, к следующей клетке!

Сверху, откуда спускалась дорога, появились всадники. Равар поспешил к ним.

– Спешивайтесь и прячьте коней, – крикнул он, – занимайте позиции на скалах и разводите костры.

– Все, – раздался над поляной голос Заригора, – девки кончились. Кому не досталось, все ко мне.

– А вы, – подтянул он за ворот воина, которому передал последнюю девушку, – гоните в лагерь Шонкора. И чтобы все женщины были в целости и сохранности!

Заригор поднес к его лицу свой огромный кулак. Глаза их встретились. Тот понятливо закивал и тронул коня. Вождь варваров собрал своих воинов и повел их вверх по тропе. Туда же, куда увезли женщин. Отъехав от долины на значительное расстояние, он развернулся и остановился.

– Все, – поднял он руку, – стоим. Ждем.

Поравнявшись с передними рядами, он положил топор на круп коня и, внимательно глядя на разгорающиеся костры, правой рукой взял притороченную к седлу увесистую кожаную флягу. Отпив из нее несколько глотков, он довольно крякнул и вытер тыльной стороной ладони рот.

– Что это? – наклонился к нему Гурк. Он обратил внимание, что некоторые воины сделали то же самое.

– Это напиток силы, – потряс флягой Заригор, – твои предки много сотен лет используют его. Перед хорошей битвой стоит принять несколько глотков. Попробуй.

Гурк взял флягу. Понюхал. Пахло чем-то резким и пряным. Он поднес флягу ко рту и сделал несколько глотков. Потом, вдруг быстро отстранив флягу, втянул голову в плечи.

– Хо, – выдохнул, наконец, он, – ничего себе напиток силы! Это же жидкий огонь!

– Хо, – выдохнул он еще раз и вернул флягу.

– Ничего, скоро этот огонь проникнет в твои жилы, и ты почувствуешь его силу, – сказал вождь варваров, привязывая флягу к седлу. Взгляд его был устремлен на поляну.

Там горели костры, освещая пространство, горели сломанные клетки, горели шатры. В лунном свете было видно, как по ущелью поднимается отряд.

– Сколько их? – спросил Заригор.

– Сотни четыре, – ответил Гурк.

Отряд скакал во весь опор, растянувшись на все ущелье. Там внизу, в долине, где стояла рать, мелькали огни факелов и гудели трубы. Наконец, воины Черной Птицы, преодолев последний подъем, достигли места, где горели костры. Всадники рассыпались по поляне. Многие спешились в поисках живых. Некоторые изучали следы, подняв факелы над головой. Раздавались команды. В воздухе свистнула стрела. Один из воинов упал, схватившись за оперение, торчащее из груди. В следующее мгновение воздух наполнился шипением стрел, ржанием лошадей и предсмертными криками людей. Полторы сотни лучников, стоявших на скалах и скрытых темнотой, опустошали свои колчаны. Воины Черной Птицы были хорошо видны на освещенной кострами поляне. Среди них началась паника. Люди метались, стараясь укрыться от шипящей смерти, но она настигала их. Стрелы внезапно появлялись из темноты и, предательски шипя, находили своих жертв. Военачальники едва смогли собрать половину отряда и попытались вывести людей из-под обстрела. Заригор, в это время, поднял руку вверх. Когда воины Чёрной Птицы поскакали вверх по долине, он махнул рукой и крикнул:

– Вперед!

Почти сотня всадников, подняв мечи и топоры, набирая скорость, ринулась вниз по долине навстречу жуганям. Два отряда налетели друг на друга так, что некоторые лошади перевернулись через головы, ломая ноги и шеи и давя упавших седоков. Заригор достиг почти середины отряда Тёгюнчи кагана, вращая топором вокруг себя. Справа и слева от него падали сраженные воины. Лучники, опустошив колчаны, спустились со скал и вступили в бой.

– Бей! – кричал Заригор, разнося в щепки деревянный щит, которым прикрывался воин. От удара тот вылетел из седла под копыта коней.

– Бей! – вторил ему Гурк своим громовым голосом. Глаза его вылезли из орбит, он рычал, как демон.

– Пленных не берем! – кричали воины, размахивая топорами.

Они выплеснули на врага всю свою ярость, копившуюся веками. За сожженные стойбища, за поруганных женщин, за убитых стариков, за угнанных в рабство детей. Щиты и латы жуганей оказались бесполезными: они не могли их защитить от широких лезвий тяжелых топоров варваров. Остатки отряда жуганей прорвались через ряды пеших воинов Гурка и устремились вниз по долине, нахлестывая коней. Заригор поднял обеими руками топор над головой.

– А-а-а! – закричал он, потрясая оружием и мотая головой, – куда побежали, твари?! Мы только начали! А-а-а! Равар, давай догоним?

– Нет!!! – крикнул Равар, преграждая дорогу. Глаза его сверкнули, – собираемся и уходим. Все назад!!!

– А-а-а! – закричал вновь Заригор и спрыгнул с коня. Он схватил за волосы раненого воина, стоящего на коленях и держащегося за живот, из которого вываливались внутренности. Одним движением великан снес ему голову и подставил свой шлем под фонтан крови. Когда кровь перестала извергаться, Заригор надел шлем на голову. Кровь стекла по его лицу на грудь и по затылку за шиворот.

– А-а-а! – заорал он на всю поляну, потрясая топором. Эхо разнесло крик по соседним ущельям. Воины Гурка с удивлением смотрели на него, а варвары закричали, потрясая в воздухе оружием.

– Дикий народ, – произнес Равар, наклонившись к Гурку.

– Совсем дикий, – согласился великан. На лице его играла довольная улыбка.

– Заригор, – крикнул Равар, указывая мечом направление, – там женщина, там, у костра. Рядом с тобой. Забери ее.

Вождь варваров нашел женщину, поднял на руки. Женщина в ужасе таращила глаза на великана с залитым кровью лицом и рогами на голове.

– Да не бойся ты, – сказал он ласково, держа ее на одной руке, а другой вытаскивая кляп, – я добрый.

Он закинул ее на седло, сел сам и поскакал вслед за своими воинами.

Когда звезды погасли, небо на востоке посветлело, а на смену ночи пришли утренние сумерки, отряд достиг стана Шонкора. Хан стоял, скрестив руки в окружении сотников и богатырей. Зерка подошла и взяла коня под уздцы. Заригор спрыгнул на землю.

– Почему женщины все связанные? – голос сестры резко прозвучал в темноте ночи.

– Какие уж были, – ответил Заригор, плотно сжав губы, глаза его потемнели, – вот еще одна, забирай. Мы ее чуть не забыли.

Он взял висящую на седле женщину за бедра и поцеловал в ягодицу. На лице появилась блаженная улыбка, глаза немного повеселели.

– Какая красота! – воскликнул он.

Заригор снял женщину с коня и передал сестре. Зерка гневно взглянула на него, взяла женщину на руки и понесла к одному из шатров. Там она положила ее на расстеленный войлок и вытащила нож. В глазах женщины появился страх. Зерка разрезала веревки и бросила их в сторону выхода.

– Не бойся, – произнесла она, – тебя никто не обидит. Пить хочешь?

Женщина закивала. Зерка протянула ей небольшой кожаный сосуд.

– На, глотни, легче будет. И уснешь быстрей.

Та пригубила напиток и сразу закашлялась.

– Ничего, ничего, – успокоила ее Зерка, – выпей немного.

Женщина сделала два глотка, и у нее перехватило дыхание. Она вернула кожаную флягу и прикрыла ладонью рот. Наконец, дыхание восстановилось, и она опустилась на войлок, свернувшись калачиком и подложив под щеку ладонь.

– Все, спи, – Зерка погладила ее по голове.

Она укрыла женщину овчинным одеялом и вышла, держа флягу в руке. Заригор стоял неподалеку. В руке у него тоже была фляга.

– Правда то, что они рассказывают? – в голубых девичьих глазах стояли слезы.

– Да, правда, – кивнул вождь варваров. – Эти твари…, они людоедцы. Они даже не животные, они хуже бешеных собак!

– Там же еще остались люди! Вы же не всех спасли! – голос Зерки дрогнул. По щеке скатилась слеза.

– Мы сделали все, что можно было сделать, – повысил голос Заригор, – многие воины сложили там головы! Они уже не вернутся домой.

– Прости меня, брат, – обняла его девушка, – лучше бы я пошла с вами.

Он погладил ее по голове, по спускающимся на спину волосам.

– Давай лучше выпьем, – предложил Заригор.

– Давай, – шмыгнула носом Зерка, вытерая со щек слезы, – и пойдем к костру, только сначала тебе нужно умыться.

Вокруг большого костра собрались баскаки и атаманы. Шонкор сидел во главе, слушая рассказы о прошедшей ночи. Увидев Заригора, Гурк подвинулся на расстеленной кошме, уступая ему место. Зерка села рядом с ним, поджав под себя колени и протянув руки к костру.

– Воины они, конечно, лихие и ловкие, – говорил один из богатырей, – нам помогли темнота и внезапность. Мы выстелили всю поляну их телами. Остальные в страхе бежали, спасая свою шкуру от наших стрел и мечей.

– Великий Шонкор, – произнес молодой богатырь, прижав руку к груди, – мои воины были поражены дисциплиной в отряде Гурка. Они еще ни разу не видели таких слаженных и четких действий, хотя и обучались ратному делу в горных лагерях, у ветеранов.

Шонкор удивленно поднял брови. Он посмотрел на атамана, пыхнув трубкой.

– Как тебе это удается? – прищурился хан.

Гурк немного подумал, пожав плечами.

– Не знаю, великий хан, – развёл он руками, – кто не понимает с первого раза, того я бью по морде. Вот и все.

Молодой богатырь, сидящий рядом, поежился, потирая подбородок.

– Прекрасный способ воспитания молодых воинов-аратов! – воскликнул хан, делая жест рукой с трубкой, – а вы говорите, что с вами жестоко обращались во время обучения. Да вас просто нежили и лелеяли. Только что в задницу не целовали! А как у вас учат владеть мечом? – спросил хан, вновь повернувшись к Гурку.

– Да обычно учат, великий хан, – пожал плечами атаман, как будто это было само собой разумеющееся, – как и везде. Сначала мы бьем палками, – он сделал паузу, взглянув на своих воинов, как бы призывая их в свидетели, – вчетвером одного. А он защищается.

Брови Шонкора вновь изогнулись дугой. Он кивнул, соглашаясь с Гурком.

– Потом уже, когда человек научится защищаться, мы бьем мечами.

Хан серьезно посмотрел на Гурка, а потом улыбнулся.

– А я думаю, почему же я не бросил тебя в поруб? – сказал он и засмеялся.

– Ха-ха-ха! – раздался громкий смех Заригора.

– Ха-ха-ха! – подхватили воины.

Зерка посмотрела на растерянное лицо Гурка и тоже прыснула в кулак. Потом взглянула еще раз и засмеялась красивым переливчатым смехом, уткнувшись лбом в его плечо.

Гурк, наконец, переварил свой разговор с ханом и рассмеялся на всю поляну.

– Гы-гы-гы! – раздался его громовой голос.

В лесу опять закаркала ворона. Но на этот раз не улетела. Зерка поежилась, устраиваясь поудобнее на плече у Гурка.

– Голос нехороший у этой птицы, брр, – передернула она плечами.

Шонкор поискал ворону глазами среди ветвей, не найдя, посмотрел на Тарагана. Старик внимательно изучал верхние ветви деревьев. Затем он встретился взглядом с Шонкором. Хан вопросительно смотрел на него. Старик еле заметно кивнул ему.

– Дайте, что ли, вашего жидкого огня, – Шонкор повернулся к варварам. К нему сразу потянулись руки с кожаными флягами. Хан взял одну наугад и сделал несколько глотков. Воины неотрывно смотрели на него.

– Ох, – выдохнул Шонкор, – вытирая тыльной стороной ладони рот, – ох, хороший напиток! Сила!

Он согнул руку в локте и сжал кулак. Тараган в это время смотрел в небо. Из-за горы всходило солнце, разгоняя лучами сырой утренний туман на склонах гор. Где-то высоко в синем небе появился сокол, возвещая о себе протяжным криком. Тараган не отрываясь следил за ним. Внезапно сокол камнем упал вниз, прямо на зазевавшуюся ворону, которая внимательно смотрела одним глазом на собравшихся у костра людей. Люди услышали ее предсмертный крик и повернули головы в сторону леса. Они увидели, как разлетелись в разные стороны перья, и сокол поднялся вверх, размахивая крыльями. Он пролетел низко над людьми и бросил ворону к ногам Тарагана. Затем троекратно крикнул и исчез за вершинами кедров. Старик поднял ворону и внимательно рассмотрел.

– Разведчики Тёгюнчи, – произнес он и швырнул птицу в огонь. Она, на удивление, вспыхнула синим пламенем и моментально сгорела.

– Тёгюнчи знает расположение нашего лагеря? – спросил Шонкор посуровевшим голосом.

– Скорее всего, да, – кивнул головой старик, – Тараган на его месте постарался бы отомстить.

Шонкор понимающе кивнул.

– Отдыхайте, – сказал он, – в полдень будет общий сбор.

Хан поднялся и в сопровождении гридей и богатырей пошел к коням, стоящим поодаль. Вскочив в седло, он махнул рукой и поскакал в сторону долины через лес. Туда, где под присмотром воинов Хызри, рабы возводили оборонительные сооружения. Люди, оставшиеся у костра, устроились здесь же, на кошме, намереваясь немного поспать. Гурк, положив голову кому-то на спину, спал, обняв девушку. Зерка лежала у него на плече, по-детски посапывая во сне. Тарагана тоже клонило ко сну, но он вдруг открыл глаза и взглянул на небо. Со стороны водопада над горами появилась точка, которая все увеличивалась. Вскоре Тараган различил огромные крылья и длинный хвост. Он встал и вышел на середину поляны.

 

Глава 4. Прародители

«… и были иные демоны, мудрые и могучие. И стали они помогать людям и Великим Духам укреплять Твердыни. И встали они на поле плечом к плечу с людьми. И закрыли дорогу в Землю людскую. И так изменили участь свою…

месяц сбора кандыка, год кабана,

28608 год от сотворения мира»

Из летописей Тёплой Обители.

Летопись «О веках древних»

– Что это, Бабушка Эне? –указал рукой мальчик куда-то далеко вниз, на еле заметную поляну.

Там виднелись шатры и в утренних сумерках дымились костры. Мальчик стоял на самом краю скалы. На плече у него сидел сокол с бронзовым колпачком на голове. Старуха внимательно следила за мальчиком. Нищий в оборванной одежде разглядывал Ирбизека, кидая редкие взгляды в долину. Его тело было покрыто пылью и грязью.

– Это люди, мальчик мой, – ответила старуха, – это мои дети. Когда-то очень давно, я породила их на свет. Это те существа, которых ты будешь защищать.

– Почему они убивают друг друга? – взглянул Ирбизек на старуху снизу вверх, прикрыв ладонью глаза от солнца.

– Потому что глупые, как овцы! – ответил за нее нищий, и глаза его блеснули ненавистью, а на лице появилось выражение скорби.

– Помолчи, братец, – отмахнулась от него Бабушка Эне, затем повернулась к мальчику, – дядя Ильхегул слишком долго пробыл среди людей и очень устал. Мы его вымоем, накормим, напоим, и тогда он расскажет тебе много интересного. И про людей. И про демонов.

Она погладила его по голове. Взор ее, устремлённый в долину, наполнился любовью и нежностью.

– Ирбизек, – сказала она изменившимся голосом, – одному человеку нужна помощь. Прямо сейчас. Пошли к нему Ловчего Сокола.

– Хорошо, Бабушка Эне, – Ирбизек пересадил сокола на запястье руки и снял с его головы бронзовый колпачок.

– Ату! – крикнул он и сбросил сокола с руки. Птица расправила крылья и полетела над хребтами. Где-то в небе раздался ее крик.

– Очень неглупый человек, – старик вглядывался в утренние сумерки, потирая подбородок, – очень неглупый. Если среди людей таких будет хотя бы десятая часть, мои помощники останутся без работы.

– Но что ты говоришь такое, братец? У твоих помощников всегда будет работа, – успокоила его старуха, потом неожиданно сменила тему, – не хочешь ли продолжить обучение своего любимца?

– Хочу, – кивнул головой Ильхегул и отвернулся. Указательный палец правой руки опускался и поднимался в такт его словам, – но для этого нужно поселить его среди людей. Только люди обладают знаниями, которые ему нужны. А это невозможно.

– Но в его жилах течет и моя кровь, – нахмурила брови Бабушка Эне, – он наполовину человек. К тому же Белый Карлик не уничтожил его, а только освободил от черного сердца. Это удивительный случай.

– Я знаю, – палец вновь опустился вниз, – случай редкий, но я также знаю, что демоны погибают среди людей, – Ильхегул повернулся и выставил перед собой руки ладонями вверх, – они же, как дети! Открыты и беззащитны перед людской хитростью и алчностью!

– Но он скоро погибнет, – старуха уперла кулаки в бока и слегка наклонилась вперед, – твой демон убивает воинов из рати Синего Жука. И Синий Жук уже сам вышел на охоту. Времени осталось совсем мало.

– Синий Жук теперь не остановится, пока не убьет его, – старик начал ходить взад-вперед, – и поэтому я буду его прятать.

– Братец, – покачала головой старуха, – ты бог подземного царства. Ты отмываешь в своих богадельнях существ многих миров. Когда они приходят к тебе. Люди называют тебя Великим Духом Нави. И ты думаешь, будто от Синего Жука где-то можно спрятаться?! Он знает все закоулки всех миров и народ его бесчислен. И он не подчиняется никому. Где ты спрячешь своего любимца?

– А что делать?! – спросил в сердцах старик, разводя руками, – как по-другому сохранить это существо, которое я породил сам и которое лелею столько лет? Ты знаешь, что он мне прямой сын. Я сам буду биться с Синим Жуком!

– Ты что говоришь такое, братец?! – всплеснула руками Бабушка Эне, – ты не можешь воспрепятствовать Синему Жуку. Ты же Великий Дух!

– А что делать?! – потряс руками Ильхегул, – кто имеет право вмешиваться в это?! Сестра, помоги ему!

– Я тоже не могу этого сделать.

– Тогда кто?

– Люди, – указала пальцем в сторону долины Бабушка Эне, – только у людей есть такие полномочия.

– Синего Жука остановить?! – оскалился старик, – кто его остановит?!

– Они его остановят, – Бабушка Эне вновь указала в сторону долины, – но для этого тебе нужно отдать своего любимца им. Под их защиту.

Ильхегул заходил взад-вперед.

– Ты понимаешь, о чем меня просишь? Ты, сестра, хочешь, чтобы я своего любимого сына по собственной воле отдал в лапы людей? Да ты посмотри на своих детей внимательно! Им дали всего чуть-чуть знаний, а они, вместо того чтобы помогать, начали жрать друг друга! Они приносят мне жертву, разрывая лошадям ноги и ломая хребет! Они сдирают с них шкуру заживо! – почти кричал старик, – зачем мне такая жертва?! Твои дети издеваются над животными, друг над другом, думая, что ублажают меня! Тьфу! – сплюнул он в сердцах, – как я таким тупым баранам доверю жизнь своего сына?!

– Не все мои дети так глупы, братец, – настаивала старуха, – некоторые из них очень даже умные существа. Например, этот человек, что сидит сейчас там, у костра, – она вновь указала в сторону долины, – отдай своего сына под его защиту. Пойми, ему нужно начинать учиться у людей. И людям сейчас без него тоже несладко придется.

Старик какое-то время внимательно смотрел в сторону долины, затем повернулся к Бабушке Эне.

– Действительно, он очень неглуп, но я не могу этого сделать, потому что это навсегда.

– Ты хочешь, чтобы твой сын остался жив? – спросила Бабушка Эне, глядя в глаза брату, – лучшего учителя повсюду в Священных Горах и Бескрайних Степях не найти. С этим человеком хотят встретиться существа из разных миров. Хотя бы встретиться! Но не у всех получается. Заслуг не хватает. Путь твоего сына постоянно пересекается с этим человеком. Такое случается, только если есть заслуги. Ты, братец, лучше меня это знаешь. Не забывай, что ты Великий Дух. Люди называют тебя богом и молятся тебе. И ты иногда приходишь им на помощь, – покачала она головой, затем направила палец на старика, – хоть это и запрещено. Так почему ты сидишь сложа руки, когда речь идет о жизни твоего сына?! Что ты скажешь потом его матери?! Что жалко было отдавать его в школу, потому что это надолго?!

Бабушка Эне замолчала и, видя смятение на лице Ильхегула, подошла и обняла его.

– Решайся уже, решайся братец. Ты сам знаешь, что другого пути нет, – говорила она, гладя его слипшиеся от грязи седые волосы.

Старик согласно кивал. Наконец, он отстранился от нее и отошел на несколько шагов. Глубоко вздохнув, посмотрел на небо, на верхушки деревьев, на блестящие в лучах восходящего солнца снежные вершины. Затем набрал в легкие воздух.

– Альхагар-р-р, – раздался над поляной его голос.

Изо рта у него вылетел небольшой светящийся шарик и, переливаясь всеми цветами радуги, поплыл по воздуху.

– Альхагар-р-р, – вибрировал шарик.

Ирбизек подпрыгнул, схватил его и быстро спрятал за пазуху. Ильхегул помотал головой и зарычал громко, подавляя в себе волнение. Затем вздохнул тяжело, снял с ветки дерева веревку с привязанным на конце небольшим каменным крючком и протянул ее Ирбизеку.

– Иди внучек, – сказал он, – отдай это тому человеку, который сидит у костра.

Ирбизек кивнул ему, подошел к краю скалы и крикнул:

– Защитник! Где ты?!

Почти в тот же миг деревья закачались от ветра и огромное существо появилось перед мальчиком. Ирбизек прыгнул ему на спину и скомандовал:

– Вперед!

Старик со старухой проводили взглядом удаляющегося защитника, затем посмотрели друг на друга.

– Я должен это видеть, – губы Ильхегула плотно сжались, – он мой сын.

– Хорошо, братец, – согласилась Бабушка Эне, – только пойдем сначала на озеро. Тебе нужно помыться и отдохнуть. Камни раскалились уже докрасна и готовы отдать тебе свое тепло. Нам с тобой нужно хорошенько прогреть кости.

– Пойдем сестрица, – закивал головой старик, – давно мы с тобой не беседовали с глазу на глаз, а нам есть о чем поговорить.

Они обнялись и пошли к озеру. Вскоре их окутала прохлада, идущая от водых. На берегу стоял небольшой шатер, крытый войлоком и вышитый замысловатыми узорами. Недалеко от шатра лежала куча больших валунов, заваленных дымящимися головешками. Обнаженные небесные девы бронзовыми трехрогими вилами раскидывали в стороны не догоревшие поленья. По количеству пепла вокруг камней можно было понять, что они нагреты большим костром. Девы освободили камни от головешек и встали по обе стороны от входа в шатер, открыв полог. Старуха сняла одежду и пригласила брата в шатер. Ильхегул тоже скинул с себя лохмотья и бросил их на землю. Зашел внутрь, нагнувшись в невысоком проеме, и сел справа от ямы в центре шатра. Старуха расположилась слева. Небесные девы начали вносить в шатер раскаленные камни и складывать их в яму. Когда набралось шестнадцать камней, Бабушка Эне подала девам знак рукой. Они занесли в шатер казан с горячей водой и мешочки с травами. Полог закрылся, и в шатре стало темно. Бабушка Эне раскурила трубку.

– Ты собрал на себя всю грязь людских земель, – сказала Бабушка Эне, передавая трубку Ильхегулу, – пусть этот священный дым очистит твое сердце.

Ильхегул принял трубку, затянулся, выпустил облачко дыма.

– Этот город должен был погибнуть, – произнес он, – мне едва удалось спасти его. Я вдохнул в себя столько грязи, сколько не вдыхал уже лет сто. А этот старик мне понравился еще там, в городе. Он один из настоящих людей.

– Да, – согласилась с ним Бабушка Эне, принимая трубку, – я позвала его на Большой Совет, который состоится в полнолуние, через четыре дня.

Она пустила облачко дыма в сторону брата и отложила трубку, затем бросила на камни щепотку травы. Трава загорелась сотнями маленьких искорок.

– Время народа жуганей подошло к концу. Они забыли о своих обещаниях, – сказала Бабушка Эне, вдыхая ароматный запах горелой травы.

– Теперь многие из нашего народа отвернулись от них, – добавил Ильхегул, – но они совсем глупые люди. Вместо того чтобы обуздать свою алчность, они решили захватить Мечи Стихий. Они думают, что мечи на дне озера. Ха!

Бабушка Эне плеснула ковш воды на камни. Столб пара ударил вверх и, опускаясь по круглым стенам, заполнил собой весь шатер.

– Ох, хорошо! – Ильхегул блаженно выгнул спину, – ох хорошо!

– Дорогой братец, – спросила Бабушка Эне, щурясь от жаркого пара, а разве на дне озера нет мечей?

– Конечно, нет, – ухмыльнулся старик, – мечи стихий – это очень опасная игрушка, чтобы оставлять их вот так, без присмотра.

– Тогда где же они?

– У меня, конечно, – ответил Ильхегул, пожимая плечами, – в надежном месте. Людям никогда туда не добраться.

– Тогда зачем весь этот маскарад? – удивилась старуха, разводя руками.

– Так, для проверки, – хитро прищурился старик. В глазах его появился задорный огонь, – Тёгюнчи каган своими действиями нарушил договор, подписанный кровью триста лет назад. И у меня в Безднах обнаружилось кое-что, чего другим способом не вскроешь. Нужны крючок и наживка. Но не просто наживка, а большая, просто огромная наживка. Для этого мои воины и устроили весь этот маскарад. Никаких мечей здесь нет и никогда не было. Кроме Меча Земли, который находится у Тёгюнчи. Я хочу вернуть его. Но Тёгюнчи – старый, опытный демон. Он его применит только в крайнем случае. И я надеюсь, люди мне в этом помогут. Каков я, а? Даже ты сестрица ничего не заметила.

Бабушка Эне плеснула еще один ковш на камни.

– Ох, хорошо! – Ильхегул закрыл лицо руками. По всему его телу струился пот, – ох, хорошо! С меня три шкуры уже слезло. Может быть, пора в озеро?

– Пора, – согласилась Бабушка Эне, – пар уже что-то влажный стал.

Небесные девы открыли полог. Клубы пара повалили наружу. Ильхегул вышел из шатра. Он прикрывал ладонью глаза, отвыкшие от ярких лучей солнца. Бог подземного царства очень изменился. Это был уже не худой сутулый старик, а воин преклонных лет с мощным торсом и крепкими ногами. На его руках играли богатырские мышцы. Пучок черных с проседью волос спускался с макушки на спину.

– Какая ты у меня красивая, – произнес он, оборачиваясь на выходящую из шатра женщину. В глазах его появились озорные искорки.

Бабушка Эне ничем не напоминала древнюю старуху. Это была богиня с красивыми полными ногами, широкими бедрами, выпуклым животом, большой крепкой шарообразной грудью с крупными коричневыми сосками, правильной формы шеей и миловидным лицом. От седых волос не осталось и следа. Она распускала свои длинные русые косы быстрыми движениями прекрасных рук.

– Жаль, что ты моя сестра, – сказал Ильхегул, прищурившись.

– Почему это? – удивленно подняла брови богиня.

– Потому что я взял бы тебя в жены! – Ильхегул подхватил ее на руки и побежал с ней к озеру. Они упали в воду, подняв тысячи брызг. Вода обожгла огнем их тела.

– С ума сошел! – воскликнула богиня, выныривая из воды и направляясь к берегу, – ох, уж мне эти мужчины! Только одно у них на уме!

– Ха-ха-ха! – смеялся Ильхегул, размахивая руками и поднимая тучи брызг.

Они вновь вернулись в шатер и сели на свои места. Когда в яму были положены еще шестнадцать камней и очередная порция ароматных трав засветилась на раскаленных камнях мириадами золотых искр, Ильхегул продолжил разговор, а небесные девы стали водить хоровод вокруг шатра под звуки бубнов, распевая восхваляющие Великих Духов гимны.

– Несколько моих подчиненных попались в расставленные мною сети. С ними будет отдельный разговор.

– А те мечи, которые привезли люди из далекой западной страны, разве не были Мечами Стихий? – спросила богиня.

– Почему же, – пожал плечами Ильхегул, – это как раз они и были. И я отблагодарю тех, кто помог мне вернуть мечи и разделаться с этим могущественным жрецом.

– Отблагодарю, отблагодарю, – передразнила его Эне, – они уже состарились, а ты все обещаешь. Двадцать лет прошло!

– Что, уже?! – подался вперед Ильхегул и округлил глаза.

– Да, уже, – рассердилась Эне, – тот старик, которому ты передал на воспитание своего сына, – один из них.

– Не может быть! – Великий Дух покачал головой, – ах, как быстро течет время! Нехорошо, нехорошо с моей стороны. Да понимаешь, – начал оправдываться он, – столько земель у меня. И везде время течет по-разному. Где-то существа сотню лет живут, где-то тысячу, а есть земли, где им дается всего-то несколько дней. Вот я и путаюсь иногда.

– Ты чаще в гости заходи, – предложила богиня, – помощницы мои тебя десятками лет ждут, чтобы отмыть от грязи, которую ты собираешь в этих своих землях. Они тебя любят. А там, глядишь, и забывать перестанешь такие важные вещи.

– И то правда, – улыбнулся Ильхегул, довольный, что его простили, и поспешно заговорил о другом, – Тёгюнчи своими действиями подписал смертный приговор себе и своему народу. Да и сам его народ дел натворил, не хуже старого демона. Поэтому время их кончилось. Их место займет другой народ. И я хочу спросить, драгоценная моя сестрица, не предложишь ли ты мне из своих народов какой-нибудь?

– А что, если это будет союз разных народов? – предложила богиня Эне, – один народ опасно ставить во главе такой территории. Мы уже это знаем.

– Что это даст?

– Все народы будут на равных. Это сблизит их и сплотит. Культура у них одинаковая, за исключением мелочей, выдуманных людьми. Все они знают о Вселенной. Всем им известно понятие чести и Путь Воина для них для всех приемлем. Их религии уже немного разошлись, но незначительно. Тем более, что среди разных народов еще живут Хранители. Кроме того, Древние Люди, готовы передать им секреты изготовления железа.

– Железо? – удивился Ильхегул и подался вперед, – не рановато?

– Нет, не рановато, – успокоила его богиня, – без железа они не смогут победить воинов Карадюрек хана. И Древние Люди говорят, что передадут знания только союзу народов, чтобы какой-то один из народов, не смог вновь поработить других.

– Какое-то время, – поправил Ильхегул, – люди будут стремиться порабощать других, а не помогать им. Но я согласен. Достаточно будет даже нескольких десятков лет свободы для бурного развития культуры и искусства, и ум человека перешагнет века. Тогда у меня поубавится работы и будет больше времени на то, чтобы ходить в гости к тебе и моим женам, – подвел он итог разговору, – давайте им железо.

– «Давайте им железо»! – вновь передразнила богиня, – это должен сделать ты, братец. Великий Дух Ильхегул – Первый Кузнец на планете!

– Хорошо, хорошо, – замахал тот руками, – дам я им железо, только пойдем, искупаемся, а то у меня уже кости дымятся.

Они вновь купались в озере, ныряя в ледяную воду, а затем возвратились в шатер. Небесные девы под звуки божественных инструментов пели им гимны, восхваляя достоинства и деяния богов. Наконец, после девятого омовения в озере богиня предложила перейти к обеду. Девы принесли им мягкие шелковые халаты, расшитые золотом, и помогли одеться. Затем проводили к скале, обрывающейся пропастью. У самого ее края в воздухе висело большое пушистое облако. Ильхегул взошел на него и лег, уткнувшись лицом в пушистую прохладу.

– Ты как ребенок, братец, – произнесла Эне, присаживаясь рядом и поглаживая его по спине.

Девы внесли на облако золотые подносы с фруктами, кувшины с вином. Затем они оттолкнули облако от скалы. Одна из них сняла с Ильхегула халат и принялось натирать ему спину маслом. Другая занялась богиней, а третья разливала вино из кувшина в кубки.

Внизу под ними проплывали горы, покрытые лесом, с каменными вершинами и глубокие ущелья. Ильхегул поискал глазами и, наконец, нашел человека, поднимающегося по крутой каменной осыпи. На плече у него висела веревка.

– Это тот человек, который помог мне вернуть мечи? – он повернул к Эне удивленное лицо.

– Да, это он, – ответила Эне, подбадривая брата, – не волнуйся, все будет хорошо.

Ильхегул допил вино и стал внимательно следить за человеком. Нежные движения рук девушки, массирующей ему спину, успокаивали.

– Ох, – вздыхал он, когда девушка наклонялась и, как бы нечаянно, касалась сосками его спины. Теплые лучи солнца согревали, а пушистое прохладное облако давало ощущение блаженства.

Человек поднялся на вершину горной цепи. Снял с плеча веревку и привязал один конец к запястью левой руки. Затем постоял немного, закрыв глаза и опустив голову на грудь. Другой конец веревки, к которому был привязан небольшой каменный крюк, человек стал медленно вращать над головой. Затем он забросил его в небо. Обсидиановый крюк сверкнул на солнце и исчез в небесной синеве. Какое-то время веревка парила свободно. Вдруг она натянулась и загудела, как струна топшура. Человек едва не упал, но сумел устоять на ногах, пробороздив пятками почти до края утеса. Он уперся ногами и начал медленно отходить назад, то выбирая веревку, то ослабляя ее.

– Ты что творишь, человек?! – крикнул Ильхегул, потрясая рукой.

Его голос громом сотряс небо и землю. Человек обвел взглядом долину, затем продолжил выбирать веревку.

– Тише, тише, братец! – прошептала Эне, – не кричи человеку под руку!

– Что, тише!? – не унимался Ильхегул, – надо же осторожней! Там же мой сын! Мальчику больно!

– Ну, что ты, братец, – прошептала богиня, успокаивая Ильхегула, – лучшего ловца демонов во всех Синих Горах и Великих Степях не найдешь. Ты слышал, как загудела веревка? Твой мальчик даже ничего не почувствовал.

Ильхегул посмотрел на нее, затем все же свесился с облака и прокричал:

– Эй, человек, тяни осторожней, мальчику больно!

От его голоса, хвоя посыпалась с деревьев, камни полетели со склонов гор. Люди, лежащие у костра, вскочили и долго со страхом озирались по сторонам. По земле прошел гул и затих. Небесная дева протянула Ильхегулу кубок с вином. Он взял его и залпом выпил.

 

Глава 5. Под защитой Северных Духов

Демон вылез на крышу дома и, оттолкнувшись ногами, взмыл в небо. Он набирал скорость, взмахивая крыльями, и старался лететь низко в тени гор. Прямо под ним проносились верхушки деревьев. Перелетая очередную цепь гор, Альхагар остановился, приземлившись на краю каменного утёса. Он внимательно осматривал небо в поисках серебристых котов. Наконец, он нашел их. Шесть из них висели прямо под луной, осматривая горы и мерно покачивая крыльями. Одна группа двигалась на восток, одна на запад. Альхагар развернулся, чтобы лететь дальше, но вдруг прямо перед собой увидел быстро приближающуюся, металлическую сеть.

– Ильхегул! – воскликнул он и скользнул вниз по склону утеса.

Выкатившись из-под сети, демон схватил ее край обеими руками и резко увлек за собой. От неожиданности два кота потеряли равновесие и кувырком полетели вниз, взмахивая крыльями в надежде спастись. Альхагар быстро катился вниз по склону, увлекая преследователей за собой. Внизу приближался каменный останец, возвышающийся над крутым склоном. Демон уперся в него ногами и резко дернул сеть вниз. Коты перевернулись в воздухе, и один из них приземлился спиной на вершину утеса, сломав позвоночник. Тело его покатилось вниз по склону. Второй успел выпустить сеть и полетел, планируя над лесом и пытаясь поймать равновесие. Альхагар прыгнул вслед за ним и с размаху ударил его сетью. Запутавшись в металлической паутине, кот стал терять высоту и, зацепившись за верхушку дерева, рухнул вниз, на склон горы.

Наконец, все стихло. Демон не успел отбить очередную атаку. Он слишком поздно услышал звук рассекаемого воздуха и получил удар по затылку. Мир сразу потемнел и закачался. Отлетев на порядочное расстояние, Альхагар развернулся и увидел в воздухе кота. Второй удар металлического шара пришелся ему в правое плечо. Ребра и кости затрещали, но выдержали. Правая рука повисла плетью. Демон рванулся вперед и нанес противнику удар по голове левой ладонью с расправленными когтями. Полетела в разные стороны искрящаяся в свете луны чешуя, и кот начал падать вниз, едва шевеля крыльями. Еще двое бросились в атаку. Альхагар камнем упал вниз, уходя от преследования и, спланировав перед самой землей, встал на ноги. Болело плечо, голова гудела, как дырявый бронзовый котел на ветру.

В темноте вновь появились коты. Лунный свет, льющийся сквозь хвою деревьев, отражался на их серебристых латах. Коты осторожно приближались с двух сторон. Наконец, один резко перевернулся в воздухе – и металлический шар прожужжал у самого уха демона. Уклоняясь от удара, Альхагар выпустил из поля зрения второго нападающего. В мгновение ока тот оказался у него на груди, разрывая клыками кожу и подбираясь к горлу. Демон едва удерживал его, схватив за шею. Первый нападавший снова перевернулся в воздухе и ударил Альхагара по голове. Демон зарычал. Вены на его предплечьях вздулись, мышцы напряглись. его пальцы сомкнулись на шее кота. Раздался хруст – и кот ослабил хватку. Демон оторвал его от себя и поднял вверх, прикрываясь от удара второго нападающего. Металлический шар, просвистев в воздухе, размозжил коту голову. Альхагар отшвырнул его обмякшее тело в сторону и двинулся на противника, демонстративно подставляя голову под удар. Тот, в свою очередь, отпрыгнул на несколько шагов и вновь бросился в атаку, переворачиваясь в воздухе. Но на этот раз демон был готов отразить нападение. Левой рукой он схватил кота за хвост и, не давая ему опомниться, стал бить его о стволы деревьев. Наконец, он бросил на землю переставшее сопротивляться тело и начал яростно топтать его, ломая ребра и череп.

Рыча, как раненый медведь, демон, шатаясь, побрел на середину поляны. Боль в плече усилилась. Из ран на груди и животе капала кровь. Правая рука горела огнем. Альхагар, преодолевая боль, взмахнул крыльями и начал подниматься вверх по ущелью. Он приземлился на плоской каменной вершине. С трудом согнув правую руку в локте, он положил ее на колено. Где-то вдали мелькали серебристые силуэты воинов Синего Жука. Они уже обнаружили его и летели к нему с запада. Их было много. Альхагар посмотрел на руку. На пальцах красовались перстни, отобранные у Хитрого Лиса. Он развернул перстень на среднем пальце правой руки камнем внутрь. Острие камня начало пульсировать желтым светом. Демон знал назначение этого перстня. В Школе Демонов тема камней была для него одной из самых любимых. Когда-то люди носили нужные камни в руках, в мешочках, в кожаных сумках. Прятали за ремень, за пазуху или за голенище сапога. Но однажды неизвестно кто, но кто-то очень умный (возможно, это был Хитрый Лис), придумал оправу для камней. И появилось новое ремесло. Камни стали носить на пальцах, что очень удобно, на голове, в ушах, на шее и даже на поясе. Металлы демона не интересовали, а вот о камнях он знал все. Этот камень, горящий в темноте желтым светом, делал того, кто его носил, невидимым, но при этом забирал у него кровь и силу. Альхагар, превозмогая боль, сжал кулак и, обхватив его ладонью левой руки, с силой надавил. Камень проткнул кожу. Острая боль пронзила все тело. Демон встал на ноги и, подняв лицо к небу, заревел, мотая головой. Он посмотрел на приближающиеся с запада силуэты и что было силы сжал кулаки. Затем он прыгнул со скалы в противоположную от них сторону и через мгновение стал невидимым. Описав в воздухе дугу, Альхагар начал подниматься вверх, к сверкающим на небе звёздам. Перстень яростно пульсировал, поглощая кровь и силу. Демон видел, как внизу, над скалой, пронеслись силуэты преследователей, устремляясь вниз по ущелью. Он поднимался вверх, не останавливаясь, даже когда горные цепи казались уже тонкими полосками. Даже когда Синие Горы превратились в сплошное черное пятно и слились с землей, Альхагар не переставал махать крыльями. Луна стала огромной, и от нее исходил ледяной холод. Демону не хватало воздуха. Он почти задыхался, когда попал в поток ветра, дующего с юга. Альхагар расправил крылья и отдался полёту. Перстень пульсировал все сильней, высасывая кровь.

«Силу скольких существ хранит этот камень! – мелькнула у него мысль, – и сколько их, не успевших вовремя разжать руку, упало опустошённых и обескровленных за тысячи лет»

Справа на востоке небо быстро светлело. На планете начинался новый день. Демон заметил, что изрядно потерял высоту. Однако ветер не ослабевал, и он продолжал двигаться вместе с ним на север, расправив крылья и балансируя на потоке. Горы кончились, уступив место холмам, сплошь поросшим лиственницей и пихтой. Вскоре тайга поредела и начались болота, казавшиеся сверху дивными лугами. Затем опять показалась возвышенность с редкими островками хвойной растительности.

Прошло много дней. Солнце всходило и садилось, ночь опускалась на планету. Однажды далеко на севере блеснула гладь океана, кое-где покрытая большими льдинами. Перстень забирал у Альхагара последние силы. Он оглянулся. За ним до самого горизонта расстилалась тундра. Демон разжал кулак. Боль пронзила все тело – от ушей до кончика хвоста. И только сейчас он почувствовал, насколько опустошен. Камень отнял у него все силы. Тело демона постепенно приобрело очертания, и солнечные лучи коснулись его кожи, даря живительное тепло. Несколько раз он терял сознание. Альхагар стал падать на длинный извилистый залив. Он пытался удержать равновесие, но тело не слушалось. Увидев быстро приближающийся каменистый берег, демон окончательно потерял сознание, успев все же притормозить крыльями, чтобы не упасть в воду. Берег оказался пологим. Альхагар упал на камни и затих. Очнулся он от прикосновения холодной воды и нежного голоса, звучащего где-то поблизости. Открыв глаза, Альхагар увидел серебристую чешую. Демон встрепенулся, приподнялся на одно колено и зарычал. Он качался из стороны в сторону, пытаясь удержать равновесие. Вода обжигала холодом. Наконец, туман у него голове рассеялся и он увидел рыбацкие сети с огромными рыбинами, широко разевающими рты. Среди сетей ходила девушка и собирала рыбу, а затем относила ее к стоящему неподалеку оленю и складывала в огромные сумы, висящие у него на спине. Она пела о солнце, дающем тепло, о длиной ночи, забирающей солнце, и о возрождении солнца из тьмы. Девушка была одета в штаны и куртку с капюшоном из оленьей шкуры. На поясе у нее висел каменный нож.

– Вставай и иди за мной, – сказала девушка мягким нежным голосом. Она даже не посмотрела в его сторону, но демон сразу понял, что она обращается именно к нему, – прилив начинается. Вода поднимется выше сетей, и тогда ты погибнешь. Иди за мной.

Она запела песню о добрых духах, помогающих оберегать разных существ от злых сил. Альхагар огляделся. Воинов Синего Жука нигде не было. Солнце приятно пригревало, со стороны залива надвигался плотный, как молоко, туман. Демон с трудом поднялся. Сделал несколько шагов. Он едва не упал, запнувшись о камень. Девушка с черными волосами, заплетенными в две косы, собрала оставшуюся рыбу и подошла к оленю. Она взяла в руки узду и, украдкой взглянув на демона, пошла в сторону холма.

– Иди за мной и не отставай, – услышал он ее манящий голос, – иначе потеряешься в тумане.

Демон обратил внимание, что говорит она на языке духов. Постояв немного, Альхагар двинулся за ней. Он старался изо всех сил догнать уходящего оленя, но у него ничего не получалось. Несколько раз он падал, ударяясь о камни, но снова вставал и шел дальше. Когда он в очередной раз упал, олень совсем пропал из виду, скрывшись за холмом. Была слышна лишь песня девушки о великих охотниках, никогда не теряющих следы зверя. Альхагар, не веря себе, взглянул на землю. Действительно, среди ягеля и камней виднелись еле заметные следы. Он пошел вперед, не отрывая взгляда от тропы. Туман двигался следом, буквально обволакивая демона. Солнце померкло в его клубах, и лишь впереди была видна еле заметная цепочка следов. Песня продолжала литься над холмами, окутывая каждый камень и каждый куст. Теперь в ней говорилось об очаге и доме, крытом шкурами, который защищал зимой от мороза, а летом от сырого тумана. Демон еще долго шел по следам, время от времени всматриваясь вдаль. Вскоре он увидел очертание чума стволов деревьев, крытых шкурами оленей и морских животных. Песня раздавалась уже оттуда. Альхагар приоткрыл полог жилища и вошел внутрь, низко наклонившись. В доме горел очаг, рядом с которым находилось большое ложе, покрытое одеялами из песцовых шкур. На нем сидела девушка с черными волосами.

– Проходи и ложись, – пригласила девушка. Ее нежный голос, как перезвон колокольчиков, успокаивал, а черные глаза излучали тепло и уют, – тебе нужно согреться и отдохнуть. Я приготовила мазь для твоих ран.

– Кто ты? – спросил демон, теряя последние силы.

– Сейчас это не важно, – ответила она мягко, – проходи и ложись.

Альхагару действительно было не важно, кто она. Раны сильно болели, голова раскалывалась от каждого неосторожного движения. Силы, отнятые камнем, не возвращались И демон рухнул на ложе, закрыв глаза. От очага шло тепло, проникая сквозь кожу и согревая промерзшие во время полета высоко над землей кости. Он летал там, куда не поднимается ни одна птица, где звезды кажутся в два раза больше, а луна закрывает полнеба, где кости превращаются в лёд. Альхагара одолевал сон. Он видел, как девушка сняла с себя одежду и взяла деревянную чашку с торчащей из нее палочкой. На ее упругом теле плясали отблески пламени. Потом он провалился в сон, медленно падая в бездонную черную пропасть, где было тепло и уютно. Проснулся демон отдохнувшим. Боль утихла. Девушка спала рядом, положив голову ему на плечо и обняв его. Казалось, она боится, что он уйдет не попрощавшись. Черные волосы слегка закрывали ее лицо. Альхагар согнул руку в локте, сжал и разжал пальцы. Мышцы послушно выполняли движения. Боли не было. Он осторожно убрал волосы с лица девушки. Она открыла глаза. Какое-то время девушка рассматривала его, затем прижалась к нему всем телом. В демоне опять всколыхнулось незнакомое чувство. Прислушавшись к нему, он наконец понял, что это такое. Боязнь за жизнь этого маленького существа. Это была не боязнь, это была ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за жизнь и здоровье маленькой незнакомой девушки!

«Что со мной такое?! – испугался Альхагар, – что, Великий Ильхегул, со мной происходит?!!!»

Он попытался подняться, но девушка обхватила его руками и почти приказала:

– Лежи!

– Но я должен уходить, – произнес он, сам себе не веря, – они придут сюда и убьют тебя!

– Они сюда не придут, – успокоила его черноволосая девушка, – я попросила духов укрыть мой дом туманом. Они тебя не найдут. Они потеряли твои следы. Ты уйдёшь отсюда, но не к ним.

– А к кому? – удивленно спросил Альхагар.

– Ты уйдёшь к людям. И станешь одним из Великих среди людей. Так мне поведали духи. Они сказали мне, что ты придешь сюда и возродишь род Охотников на Медведей.

– Что? – не понял демон и приподнялся на локте, – каких охотников? На каких медведей? Какой род?

– Тебе нужно поесть, – вдруг сказала она.

Девушка встала с ложа и прошла к очагу. Альхагар залюбовался мягкими, грациозными движениями ее молодого крепкого тела. Девушка взяла большое деревянное блюдо, наполненное до краев красной икрой, и вернулась к ложу. Она поставила блюдо перед демоном.

– Поешь, – предложила ему девушка и прилегла рядом.

Альхагар вновь залюбовался ею. Но, почувствовав нестерпимый голод, он жадно принялся есть. Демон, буквально, проглотил гору икры и выпил предложенный напиток – забродивший сок каких-то ягод.

Девушка обняла демона. Он почувствовал запах страха. Альхагар отстранил ее и заглянул в глаза. Она отвела взгляд.

– Ты меня боишься? – спросил демон.

– Нет. Один плохой человек истребил наш род, – девушка опустила взгляд и в глазах ее появились слезы. Глубокая печаль коснулась нежного юного лица, – имя его – Черный Медведь. В нашем роду погибли все мужчины. Остались только женщины. Этот плохой человек хочет забрать женщин и сделать их наложницами. Его племя очень плохое. Его охотники безумны. Они убивают состарившихся людей или бросают их в лесу на съедение зверям. Женщины у них считаются ниже оленей и собак. Они живут на улице. Многие погибают от голода и холода. Детей носят с собой и греют их своими телами, завернувшись в старые оленьи шкуры. Они должны собирать дрова и носить их в чумы своих вождей. Но брать туда детей им не позволяется. Питаются они тем, что выбрасывают мужчины. Телами погибших детей вожди кормят собак!…

– Достаточно! – Альхагар приложил палец к губам девушки. Внутри у него все клокотало. Впервые в жизни его взволновало чужое горе, – я разделаюсь с этим плохим человеком! Где мне его найти?

– У тебя нет людей и нет оружия, а их много, и у них есть копья, – произнесла девушка в страхе, – как ты сможешь остановить их?! Его люди придут и заберут нас. Но я лучше перережу себе горло, чем стану его рабыней!

– Он никогда не прикоснется к тебе. Я обещаю. Не бойся, – неожиданно для себя сказал Альхагар, глядя ей в глаза.

Демон понимал, что с ним что-то не так, что-то изменилось. Но что и когда? Страха не было. Наоборот, он чувствовал, что все так и должно быть – и встреча с новыми людьми и незнакомые слова, произнесенные им самим, и неведомые чувства, всплывшие откуда-то из глубины его существа. Все это происходило по какому-то гениальному плану. Ему казалось, что он однажды открыл дверь и вошел в удивительный, незнакомый мир. И там, в этом мире, его давно ждали. Но только не как демон, а как защитник. Когда он открыл эту дверь, демон и сам не понимал. Зато он совершенно точно знал, что ему, чтобы оставаться в этом мире, придется взять на себя ответственность за все, что он сделает или скажет. Слишком хрупким был этот мир. И именно он должен был сделать так, чтобы такой красивый и правильный мир продолжал существовать. Ему, демону, нужно защищать этот мир, каждую его крупицу, каждый волосок, каждую травинку. Чувство непривычной нежности накрыло его как мягкий морской прибой. Альхагар провел рукой по черным волосам девушки, по ее плечу. Она хотела еще что-то спросить, но он запустил пальцы в ее волосы и привлек к себе. Долгий нежный поцелуй разжег огонь в их телах. Девушка извивалась в его объятиях, и легкий стон срывался с ее уст.

– Если ты тот, кого я жду и о ком говорили духи, тогда возроди наше племя! – жарко прошептала она, укладывая демона на спину, – испытай со мной восторг любви!

Девушка поднялась и села на него сверху.

– Я нравлюсь тебе? – прошептала она, наклонившись вперед и коснувшись розовыми сосками его груди, и вдруг смутилась. – Я знаю, у тебя есть женщина, но в наших землях можно иметь много жен…

Альхагар вновь привлёк её к себе и поцеловал в губы. Он взял ее нежно, стараясь не навредить этому хрупкому, стройному существу. Девушка застонала и выпрямилась на нем, запрокинув голову назад и закрыв глаза. Когда она, наконец, закричала и упала ему на грудь, демон зарычал и прижал ее к себе. Затем он положил ее на ложе, снял с себя ремень с висящим на нем бронзовым кинжалом, стянул через голову безрукавку. Наклонившись, Альхагар поцеловал живот, затем розовый сосок и, наконец, губы девушки.

– Как зовут тебя, женщина с черными волосами? – спросил он.

– Я Дьялама, жрица рода Охотников на Медведей.

– Ты очень красивая, Дьялама, – сказал демон, понимая, что говорит это впервые в жизни.

– Иди ко мне, – попросила она и притянула его к себе.

Угли в очаге давно остыли, а ложе, устланное шкурами животных, все скрипело. Жерди, поддерживающие стены дома, тряслись от рычания демона. Олень, стоявший у чума, переставал жевать и удивленно смотрел на жилище, когда женщина громко кричала. Когда Дьялама отдыхала, поглаживая демона, снаружи послышались шаги. Альхагар понял, что к чуму приблизились три оленя. С них спрыгнули три человека и крадучись подошли к дверям. Демон потянулся рукой к кинжалу. Но Дьялама остановила его. Он недоуменно взглянул на нее и нахмурил брови.

– Это сестры, – виновато улыбнулась она.

– Какие еще сестры?! – удивленно спросил Альхагар, округлив глаза.

– Но я же тебе сказала, – продолжала так же улыбаться жрица, поглаживая демона по плечу, – я, Дьялама, жрица рода Охотников на Медведей. А это мои сестры.

В чум осторожно вошли три девушки. Они топтались на месте, с опаской поглядывая на Альхагара и перешептываясь о чем-то.

– Не бойтесь, сестры, – сказала им Дьялама, приподнимаясь на ложе. Лицо ее светилось радостью, – идите сюда. Он пришел. Духи оказались правы.

Девушки быстро разделись и легли, но прикоснуться к незнакомому мужчине не решались, боясь даже взглянуть на Альхагара.

– Ты очень сильный, – склонилась к самому уху демона Дьялама, – ты хочешь испытать восторг любви с моими сестрами? Посмотри, какие они красивые.

Демон уставился на женские тела, жаждущие его плоти. Он растерялся, не ожидая такого поворота событий. Взгляд его блуждал по плавным изгибам бедер девушек, по холмикам их грудей, увенчанных розовыми сосками, по черным, как ночь, треугольникам волос внизу живота.

– Поцелуйте его, – сказала жрица и нежно коснулась ладонью плеча демона.

Девушки начали целовать и ласкать Альхагара. И когда одна из них, высокая черноглазая девушка с большой грудью, обхватила его за шею руками и повалила на себя, рассыпав по ложу копну черных волос, все повторилось вновь. Из чума раздались стоны и рычание, крики и смех. Чум закачался, а ложе вновь заскрипело. Олень, стоявший у входа, долго смотрел на дверь, затем на всякий случай отошел подальше. Много дров сгорело в костре, олени съели весь ягель вокруг чума и улеглись невдалеке, пережёвывая пищу и прикрыв глаза. В заливе поднялась вода и скрыла сети, стоявшие на берегу. Затем она стала отступать, постепенно открывая солнцу больших рыбин, трепыхающихся в сетях. В чуме, наконец, всё стихло. Олени перестали жевать, прислушиваясь к тишине.

– Какой ты сильный! – прошептала Дьялама, нежно обнимая Альхагара, – твои дети будут такими же сильными. У тебя будет много детей. Правда, сёстры?

– Правда, – девушки обвили его руками и ногами. В их глазах светилось счастье, – мы родим тебе сыновей.

От прикосновения этой разгорячённой нежности по телу демона разлилась сила. Она двигалась к голове, рукам и ногам. Альхагару казалось, что он сейчас может взлететь к дымовому отверстию. Просто так, не расправляя крыльев.

– Почему не наступает ночь? – спросил он, глядя вверх.

– Потому что сейчас лето. День длится у нас полгода, полгода ночь, – ответила Дьялама, – когда наступит утро, твои сыновья родятся на этот свет.

Она немного помолчала, затем осторожно спросила:

– Ты придешь посмотреть на своих сыновей?

– Я постараюсь, – ответил Альхагар, которому в этот момент не хотелось никуда уходить отсюда. Ни какие-то миссии, ни какие-то Советы не могли сравнится с ощущением нахлынувшего на него блаженства и счастья.

Снаружи донесся шорох. Дьялама вздрогнула. В глазах у нее появился страх. Пытаясь защитится от чего-то, она укрылась одеялом до самых глаз.

– Не бойтесь, – демон поднялся на ноги, – я вас не дам в обиду даже целому стаду черных медведей.

Внутри у него вновь все закипело, наполняя тело силой. В глазах пылал беспощадный огонь. Мышцы трепетали в предчувствии битвы.

Он натянул на себя кожаную безрукавку с золотыми сустугами на груди. Застегнул толстый кожаный ремень, надел защитные наручи.

– Этот плохой человек – колдун, – в глазах жрицы мелькнули страх и безысходность, – он может превращаться в медведя и есть людей. Его нельзя убить копьем, он заколдованный…

Альхагар улыбнулся и взглянул ей в глаза. Она в ужасе отшатнулась и еще крепче прижалась к сестрам. Ей показалось, что сейчас произойдет что-то ужасное. Страшнее даже пленения Черным Медведем.

– Эй, вы! – раздался чей-то грубый голос, – выходите из чума! Чёрный Медведь приказывает явиться к нему! Ему нужно почесать спинку! Ха-ха-ха!

Раздался дружный хохот. По звуку голосов Альхагар понял, что у чума больше двух десятков мужчин. Не получив ответа, один из них крикнул:

– Вы что, не поняли?! Выходите или мы войдём сами и покажем вам, сколько нас и как мы умеем заставлять женщин кричать! Черный Медведь после этого покажется вам зайцем!

Они вновь захохотали. Один из охотников вбежал в чум с копьем в руке и увидел сестер, спрятавшихся под одеялами, а с ними незнакомца в странной одежде. Человек стоял, скрестив на груди руки.

– Ах, вы твари! – рявкнул он, – а ты кто?..

Договорить он не успел. Страшный удар в грудь выбросил его из чума. Чум с оторванным пологом закачался, но устоял. Демон быстро вышел наружу.

– О-о, сколько вас здесь, – донесся оттуда его голос, не предвещавший ничего хорошего.

Дьялама закрылась одеялом с головой и зажмурила глаза. Она испугалась не охотников, она испугалась голоса Альхагара. Еще она поняла, что охотники даже не подозревают что их ждет.

– Ты кто такой?! – раздались со всех сторон крики.

– Я муж этих женщин, – в голосе Альхагара звенел металл, – а вы кто такие и что делаете на моей земле? Без моего позволения!

– Какой еще муж?! – возмутился один из охотников, выходя вперед.

– Ага! – оскалился демон, – это ты назвал моих любимых жен тварями?! Иди-ка сюда!

Донесся звук возни, хруст ломаемой кости и истошный вопль человека. Затем удар, затем ещё, и вопль, превратившись в бульканье, затих. Тело упало на землю.

– А ты зачем пришёл к моему дому?! – набросился на другого Альхагар.

Снова раздался удар, затем послышалась возня, хруст костей и предсмертный крик человека.

– Убейте его! – раздался чей-то голос.

До слуха девушек донёсся топот ног, треск ломаемых копий, глухие удары, хруст разрываемой плоти, крики раненых и звук падающих на землю тел. Они поднялись с ложа, взяли – кто копьё, а кто нож и осторожно приблизились к двери и выглянули из чума. Сёстры увидели Альхагара в окружении охотников. Демон легко уходил от ударов каменных наконечников и успевал наносить свои, от которых ломались кости и летели во все стороны брызги крови. Глаза его вылезли из орбит, а из приоткрытого рта вырывалось рычание.

– Как вы посмели без моего разрешения ступить на мою землю?! – закричал Альхагар, увернувшись от очередного копья и размозжив противнику лицо.

– Как вы посмели так разговаривать с моими жёнами?! – гремел он, круша челюсть очередному противнику и протыкая его копьем. Один из поверженных нападавших упал у самого входа в чум. Изо рта у него хлынула кровь. Он закашлялся, потом затих, глядя немигающими глазами в небо.

Охотники падали наземь от руки демона. Для человека она была слишком тяжела. Первая атака захлебнулась. Оставшиеся в живых охотники разбежались в разные стороны, держа оружие наготове.

– Кто старший?! – рявкнул демон, вращая зрачками. Он едва сдерживал рычание.

Опешившие от неожиданности люди глядели друг на друга.

– Ну, я, и чё? – прохрипел один из них, вытирая кровь с разбитого лица. Один глаз у него заплыл.

– Скажи мне, одноглазый, – произнес демон, приближаясь…, – как нужно вести себя в гостях?

– Чё? – на лице охотника появилась гримаса презрения.

– Я спрашиваю, – повысил голос Альхагар, – ты знаешь, сколько вы мне должны за то, что пришли на мою землю с оружием, ворвались в мой дом, оскорбили моих жён и лешили меня радости любви?!

– Сколько? – удивленно спросил одноглазый.

– По меньшей мере, до следующего солнцестояния вы будете приносить лучшие шкуры, мясо и рыбу моим жёнам!

– Ты чё мелешь?! – возмутился одноглазый и двинулся на демона, размахивая каменным топором.

Охотники вновь бросились в атаку. Демон зарычал. Вновь раздались звуки разрываемой плоти, предсмертные крики и треск ломаемых копий. Вскоре нападающих осталось всего семеро. Они побросали оружие и упали на землю лицом вниз. Альхагар поднял одноглазого одной рукой и ударил о дерево. Он приблизился к его лицу так, что их носы почти соприкоснулись.

– Ты что, одноглазый, ещё и слышишь плохо?! – зарычал демон.

– Не убивай меня, – запричитал тот, – я хорошо слышу. Что нужно делать?

Демон зарычал, обнажив клыки. Одноглазый от страха зажмурился и обмяк.

– Если ты будешь раздумывать, выполнять мой приказ или нет, я тебе лицо обглодаю! Понял?!

Одноглазый поспешно закивал. Демон отпустил его. Человек присел у дерева на корточки, закрыв лицо руками.

– Всем встать! – рявкнул Альхагар, прохаживаясь между лежащими людьми. Люди вскочили на ноги, опасливо поглядывая на демона.

– Убрать здесь! Трупы похоронить! Ты, иди сюда, –поманил Альхагар одноглазого, – проводишь моих жен в стойбище Черного Медведя. Назначаю тебя личным охранником главной жрицы рода Охотников на Медведей и ее сестер. Понял?

Одноглазый закивал головой и, взяв копье, направился к чуму.

– А вы, – демон повернулся к девушкам, выглядывающим из двери, – наденьте лучшие наряды, украсьте своих оленей и поезжайте вслед за мной в стойбище Чёрного Медведя. Одноглазый вас проводит.

Он хотел что-то сказать мужчинам, но услышал за спиной тихий голос Дьяламы:

– Мы боимся туда ехать.

Демон медленно повернулся и посмотрел в сторону чума. Увидев его лицо, забрызганное кровью и взгляд бешеных, вылезших из орбит глаз, девушки исчезли в дверном проеме. Мужчины привели своих оленей, привязали к их шеям длинные жерди, скрепив их поперечными палками. Уложили тела людей на это подобие носилок и повели оленей под уздцы. Альхагар подогнал оставшихся оленей к чуму Дьяламы и, выбрав одного, запрыгнул ему на спину.

– Остальных оленей приведёшь ты, – сказал он, обращаясь к одноглазому, – они принадлежат моим женам.

Одноглазый закивал головой. Демон пустил оленя вперед и догнал охотников. Вскоре они достигли стойбища Черного Медведя. В небольшой низине стояли два десятка чумов. Один из них был вдвое больше остальных. Вокруг чума были вбиты колья с насаженными на них человеческими головами. Одни уже почернели и разрушились от времени, а другие оказались там, видимо, недавно. Вокруг валялись кости животных и рыбьи головы. Среди них копались женщины и дети в поисках чего-нибудь съедобного. Увидев детей, Альхагар зарычал, не в силах сдержать клокотавшую в нём ярость. Из чумов выбегали мужчины, узнав о случившемся. Они подходили к волокушам, осматривали их, недоверчиво слушая рассказ вернувшихся охотников. Все племя собралось вокруг чума вождя, держась от него на расстоянии и образуя полукруг.

– Эй! Ты кто такой? Уходи отсюда, чужак! – кричали самые смелые из них, но приблизиться никто не решался.

Женщины, держа детей на руках, жались друг к другу и с интересом рассматривали незнакомца. Альхагар подошел ближе чуму. Путь ему преградили четверо огромных чернобородых мужчин.

– Куда прёшь? – вскричал один из них, ткнув его в грудь копьём, – кто такой? Чё надо?

Вместо ответа демон мгновенно выхватил у него копье и, переломив его о колено, отбросил в сторону. Чернобородые бросились на него. Собравшиеся на поляне люди с ужасом наблюдали, как Альхагар голыми руками рвал их на части, ломал им кости и сворачивал головы. Вскоре их изуродованные тела лежали на земле. Альхагар вытер тыльной стороной ладони рот, сплюнул кровь. Глаза его были устремлены на полог чума.

– Эй, медведь недобитый, выходи, поговорим.

От его голоса люди шарахнулись в стороны. Женщины прижали детей к себе, загораживая их своими телами, но не уходили. Из чума показался человек. Он был выше Альхагара и шире его в плечах. По перебитому носу и шрамам на теле и лице можно было догадаться, что он выиграл не одну схватку и с животными и с людьми. Его тело закрывала шкура медведя с головой и когтями. Передние лапы медведя были привязаны к запястьям и ладоням так, чтобы когти животного перекрывали пальцы человека. Голову его украшала медвежья челюсть с торчащими клыками, а шею – связка медвежьих клыков.

– Ты кто такой?! – прогремел над тундрой голос Чёрного Медведя, заставив людей отбежать ещё дальше.

– Я муж четырех сестер из племени Охотников на Медведей. И пришел спросить у тебя, – Альхагар ткнул пальцем в лицо великана, – это ты приказал своим людям напасть на стойбище жрицы Дьяламы?

– Ну, я. И что с того? – презрительно ухмыльнулся Черный Медведь, – я – хозяин всей земли от побережья океана до Великих Болот и всех, кто на ней живет. Все, что ползает, ходит по земле, летает в небе и плавает в воде – все это мое. Я могу у любого забрать жену, а ему самому оторвать башку и насадить ее на кол. Ты что, глупый человек, не знаешь, я – Черный Медведь?!

– А мне плевать, – ответил демон, слегка повернув голову, – я пришёл, чтобы занять твоё место! Принимай поле!

Вождь выпучил глаза и некоторое время смотрел на человека в кожаной безрукавке. Казалось, он не мог понять, настолько глуп незнакомец или просто издевается над ним? Они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Наконец, вождь не выдержал.

– Ты, я вижу, глупый, как нерпа, – брызгал слюной Черный Медведь, глаза у него начали наливаться кровью, – ты не понимаешь, что здесь все принадлежит мне?!

– Неужели?! – демон скрипнул зубами и повернул на пальце один из перстней камнем внутрь ладони.

Камень начал пульсировать с тонким вибрирующим звуком. Вдруг земля задрожала от чьих-то шагов и на поляну из тумана вышел белый мамонт. Люди бросились врассыпную. Черный Медведь попятился в страхе. Мамонт подошел к большому чуму и остановился.

– Уф, – произнес он, качая головой с длинным хоботом и огромными замшелыми бивнями. Белая длинная шерсть покрывала все его тело, уши мерно покачивались, разгоняя клочья тумана. Глаз не было видно.

– Кто звал меня?! – прогремел его голос.

– Я, Великий Дух Северных земель, – произнес демон, прикладывая руку к груди. – Рассуди нас, – указал он на Чёрного Медведя. – Этот человек утверждает, что все существа, живущие здесь, принадлежат ему. Так ли это?

– Тебе принадлежат только твое тело и твой язык, – сказал мамонт Черному Медведю, поднимая хобот над чумом. Тот в страхе попятился, споткнулся и упал. – И ты, человек, можешь делать с ними, что хочешь. Все остальное в этом мире тебе не принадлежит!

– Я не это хотел сказать, – пролепетал вождь, вытянув перед собой ладонь и поднимаясь на ноги, – я думал…

– Молчи, человек! – рявкнул мамонт, от чего закачались чумы, – ты уже использовал свой язык, и слово появилось в пространстве и это слово твое.

– Он хочет отобрать у меня жен, – оправдывался Черный Медведь, указывая на Альхагара, – а они уже мои!

– Чужак – муж этим женщинам и от него у них будут дети. Эти женщины – дочери вождя, поэтому он по праву считается главой рода. И тебе, колдуну, они не принадлежат, как и их имущество!

Мамонт ударил бивнями о землю, и по ней прошёл гул. Люди попадали и закричали в страхе. Вождь рухнул, потеряв равновесие, и закрыл лицо руками.

– О, Великий Дух Северных Земель! – воззвал к мамонту Альхагар, – могу ли я потребовать как глава рода возвращения пастбищ, озер, домашних животных и плату за оскорбление?

– Можешь, чужак, – кивнул головой мамонт, – только в оскорблениях ваших я ничего не понимаю. То, что творят эти люди на моей земле уже несколько лет, оскорблением не назовешь. Они пришли сюда с острова, который находится севернее побережья, в океане. Когда у них не осталось больше пищи, они попросили духов перенести их на Большую Землю. Мы дали им льдину. Но, попав сюда, эти люди стали творить такое, на что даже дикие хищники не способны. А их сегодняшние безобразия – это мелочь. Но ты имеешь право спросить с них за это.

– Почему на вашей земле происходит такое? – удивленно спросил Альхагар.

– А ты что, проверять нас пожаловал? – от голоса мамонта вновь закачались чумы и по земле прошёл гул.

– Нет, конечно, нет, – демон выставил ладони перед собой и замотал головой, – но на это должны быть причины.

– Причины имеются, – согласно кивнул мамонт, – племя Охотников на Медведей наказано. На них лежит проклятие духов. Их люди убивали беременных самок оленей, моржих. Издевались над ранеными животными, причиняя им ужасные страдания. Они смеялись, добивая несчастных детёнышей морского котика ножами. Этого достаточно? Или дальше рассказывать?!

Мамонт сурово смотрел на Альхагара.

– Этого более чем достаточно, – ответил тот, поднимая руки, – но когда истечёт срок наказания?

– Уже истёк. Все провинившиеся получили по заслугам. Уже давно пора снять проклятие духов, но мы не знаем, как это сделать. Многие пробовали, но Чёрный Медведь накопил большую силу и подмял под себя всю территорию. Попробуй. Если тебе удастся, будешь здесь желанным гостем. Только сначала сосчитай головы на кольях. Это твои предшественники.

– Благодарю тебя, Великий Дух Северных Земель за то, что рассудил нас. И за то, что спрятал меня в тумане, – сказал Альхагар.

Он снял с запястья левой руки золотой браслет и надел его на бивень мамонта.

Мамонт кивнул и, развернувшись, удалился. Шаги его стихли, земля перестала сотрясаться.

– Да ты еще и мерзкий обманщик! – воскликнул Альхагар. В глазах его вспыхнула ненависть. – Тьфу! Твое слово – дерьмо. И сам ты не стоишь заячьей какашки. Оставь все, что вы награбили здесь, и убирайся со своим народом на остров в океане! Плату за оскорбление я тебе прощаю, ты уже нищий!

Вождь поднял руки и заревел по-медвежьи. Тело его начало покрываться шерстью. Он превратился в большого черного зверя и пошел на демона, оскалив зубы. Альхагар заревел выпустив огромные когти. Медведь прыгнул на него – и два могучих существа сшиблись на поляне. Они наносили друг другу удары, от которых человек сразу бы погиб. Кровь брызгала в разные стороны. Долго длился бой. Люди со страхом наблюдали, как два покрытых шерстью существа бьют друг друга о землю, нанося страшные раны. Наконец, Чёрный Медведь начал выдыхаться. Он собрал последние силы и, подняв обе лапы, пошёл в атаку. Альхагар внезапно шагнул вперёд, выставив перед собой ладонь и остановил огромную тушу. Заревев так, что люди оглохли на время, он нанёс противнику правой рукой сокрушительный удар. Когти прорвали толстую медвежью шкуру, мышцы, диафрагму и, наконец, добрались до сердца зверя. Демон взглянул медведю в глаза.

– Твое время кончилось, – прорычал он, – и я забираю твою силу.

Оцепеневший медведь покачивался, стоя на задних лапах. Альхагар резко дернул на себя руку. Зверь вздрогнул и повалился набок. Демон наступил на него ногой, поднял над головой его сердце и заревел, возвещая о победе. Люди выглядывали из-за чумов, со страхом наблюдая, как демон разорвал зубами сердце и вытащил оттуда маленький комочек, испачканный кровью. Он поднял руку и раскрыл ладонь. На руке сидела синица. Она встрепенулась, стряхнула с себя капли крови, почистила клювом перышки, вспорхнула и исчезла в тумане.

– Он здесь! Он пришёл! Он здесь! Он пришёл! – раздалось над тундрой её радостное чириканье.

Альхагар принял человеческий облик.

– Идите все сюда! – прорычал он.

Самые смелые стали выходить из своих убежищ, за ними потянулись остальные. Посреди поляны стоял большой столб. Люди собрались около него. Альхагар ходил взад-вперед и чего-то ждал.

– Где женщины? – обвёл он недобрым взглядом собравшихся, – приведите сюда всех женщин и детей!

Мужчины нехотя разошлись и вскоре вернулись, сопровождаемые женщинами. Дети жались к своим матерям, со страхом глядя на мужчин. Вскоре появилась Дьялама верхом на олене. На ней было платье, расшитое бисером и раковинами, меховая шапка, также расшитая бисером и отделанная перьями белой совы. Ее сёстры тоже были нарядно одеты и ехали рядом. Следом за ними двигалось стадо оленей, погоняемое одноглазым охотником.

– Слушайте меня внимательно, люди, – поднял руку Альхагар, – я – вождь рода Охотников на Медведей. И эта земля принадлежит моему роду. На нашей земле теперь будут другие законы. Все люди – и мужчины, и женщины, и дети должны жить в чумах. Мужчины обязаны защищать женщин и детей и приносить им добычу. Мясо и рыбу. Женщины и дети будут спать ближе к очагу под одеялами из самых теплых шкур. На улице станут жить только собаки и олени. Есть возражения?

Демон обошел стоящих людей. Глядя им в глаза, он понял, что многие, в особенности женщины, не могут понять его слова. Ему пришлось несколько раз медленно повторить сказанное. Наконец, в толпе раздался недовольный ропот и возгласы удивления. Некоторые мужчины смотрели на него с ненавистью.

– Так, – Альхагар несколько раз кивнул головой, – недовольные есть. Ты, ты, ты и ты, выйдите сюда.

Из толпы вышли несколько мужчин.

– Стойте здесь, – внимательно глядя на мужчин, продолжал Альхагар, – теперь дети и женщины будут получать лучшие куски мяса.

– Это уже слишком! – с ненавистью выкрикнул один из мужчин, тараща глаза и раздувая ноздри, – мы добываем мясо, поэтому мы должны его и съедать!

– У вас будет достаточно мяса, если вы станете чаще ходить на охоту, – ответил ему Альхагар, сверкнув глазами. – Тот, чьи дети и жены будут сыты, обуты и одеты, окажется настоящим охотником. А кто сможет прокормить двух или трёх жён, будет очень уважаемым. Ну, а кто не подчинится таким законам, будет изгнан из племени и отправится туда, – он указал в сторону океана.

Альхагар прямо смотрел в злобные глаза некоторых мужчин. Наконец, в толпе раздались одобрительные возгласы. Но многие женщины еще смотрели на незнакомца, прижимая к себе завернутых в шкуры детей.

– Обязанность женщины, – продолжал Альхагар, отойдя в сторону, – растить детей и воспитывать их. Поддерживать тепло в чуме. Варить еду и шить одежду. И, конечно же, любить мужа!

Альхагар смотрел на мужчин, стоящих в стороне: их было восемь. Это были рослые зрелые мужчины. От них исходили запахи человеческих эмоций и пороков, которые без труда уловил демон. Устойчивый запах злости и ненависти висел в воздухе. Он обошел еще раз собравшихся и, схватив одного, выволок его из толпы.

– Встань здесь, – указал он пальцем.

– Дальше, – продолжал Альхагар, прохаживаясь, – старых людей больше никто не посмеет выгнать на улицу или обидеть. Все будут жить вместе. Одной большой семьей. Старики будут получать пищу и одежду, как все остальные. Даже самые немощные, которые уже не могут выходить из чума. Они по мере сил будут помогать по хозяйству и в воспитании детей. Кто перестанет заботиться о стариках или поднимет руку на старого человека будет убит или изгнан из племени, как за одно из самых тяжких преступлений!

Люди молча слушали. Альхагар продолжал.

– Хоронить людей теперь будете далеко от стойбища в одном каком-то месте. Здесь, среди живых людей, не должно быть частей тел погибших людей.

– Как тогда мы будем делать им подношения? – возмутился один из охотников, видимо, самый смелый, – мы мажем им жиром губы, сбрызгиваем их кровью и бросаем куски мяса к основанию столба, на который насажена голова – так мы кормим погибших.

– Вы лишь напрасно тратите жир, – ответил Альхагар, – смазывая мёртвую плоть. Мертвое тело – это уже не человек.

– Что тогда человек? – недоверчиво прищурился охотник, – как мы сможем делать подношения погибшим охотникам или своим предкам?

Альхагар задумался. Вопрос был очень трудным. В Школе Демонов он изучил все дисциплины о строении Вселенной, смерти людей, о бесконечных перерождениях сознания в разных мирах в зависимости от жизни и поведения в предыдущем. Но объяснить это людям, не имеющим понятия о сознании, подсознании, бесконечности Вселенной, а тем более о тенденциях ума, толкающих сознание к следующему перерождению, было невозможно. Это нужно изучать годами, а, возможно, и поколениями.

– После смерти люди попадают в Бездны Нави. Они не здесь. Они – как звезды на небе, как птицы за облаками. А тело человека – это как одежда. Когда человек умирает, он сбрасывает старую одежду. Пройдя Бездны Нави, человек вновь рождается среди нас, получая новое тело. А его прошлое тело разлагается, превращаясь в землю. А для того чтобы человек нашёл дорогу домой, подношения ему нужно делать в уме.

– Где?!

– Ну, вы, когда делаете подношения, должны желать умершим людям будущей счастливой жизни, чтобы у них всегда была еда и огонь горел в очаге. Чтобы у них были хорошие, крепкие семьи и росли здоровые, умные дети.

– Как же они получат то, что мы им желаем? – удивился охотник, – мы же им ничего не даем?

Альхагар опять задумался.

– Небо и Земля устроены так, – он показал вокруг себя, – что они исполняют желания человека. И когда мы желаем нашим предкам новой счастливой жизни, Небо и Земля дают им это. Мы будем хоронить умерших на кладбище, около которого установим большой столб, чтобы там оставлять подношения. А головы, насаженные на столбы, – демон указал в сторону большого чума, – разлагаются, распространяя вокруг смрад, и несут с собой болезни, от которых погибнет все племя. Поэтому их нужно поскорее похоронить. Всем ясно?!

Люди закивали.

– И, наконец, самое главное, – Альхагар ещё раз обвёл взглядом людей, – племя Охотников на Медведей было наказано за преступления на охоте. Теперь каждому придется твердо усвоить законы лови. Старые люди будут обязаны передавать эти знания своим детям и внукам. Кто нарушит кодекс охотника, будет изгнан из племени, чтобы на него опять не пало проклятие духов – самое страшное проклятие. Не жалейте тех, кто нарушит кодекс, иначе вам не выжить. Я объясню вам, что произойдёт, если его нарушить. А теперь повторяйте за мной.

Когда кодекс охотника был оглашён и трижды произнесён всеми, когда Альхагар все разъяснил людям, он успокоился. Ему казалось, что он освободился от чего-то тяжкого и грязного, что сопровождало его всю жизнь. Будто он как следует вымылся впервые за две тысячи лет – таким легким стало его тело. Альхагар посмотрел на жрицу. Лицо её светилось от радости.

– Вождем племени будет моя жена, Дьялама. Она – главная жрица племени. Кто ее ослушается, тот станет моим личным врагом! И жить она будет с сестрами – в этом чуме. Кто не согласен с этим, выходите на бой прямо сейчас! Тот, кто примет поле и победит, может устанавливать свои законы. Кто хочет сразиться со мной?!

Над стойбищем воцарилась тишина. Девять человек, стоявших поодаль от остальных, все же решились и, подняв копья, двинулись на Альхагара. Внезапно рядом с ним оказалась Дьялама с сестрами. В руках женщины держали каменные ножи. К ним примкнули еще несколько женщин. Один за другим стали подниматься люди, окружая девятерых охотников и направляя на них каменные наконечники. Альхагар удивленно оглядел все племя и испытал какое-то новое, неведомое ему прежде чувство, похожее на радость и на гордость одновременно. Демон видел, что люди делают это не из страха перед ним. Они приняли его сторону, потому что он отвоевал для них свободу. И за неё люди готовы драться рядом с ним. Плечом к плечу. Охотники, с ненавистью глядя на своих соплеменников, нехотя направились в сторону океана. Когда они скрылись из виду, Альхагар повернулся к людям.

– А теперь мы будем праздновать свадьбы! – воскликнул он, переполненный нахлынувшей на него радостью, – мужчины будут состязаться в силе и ловкости, а женщины – выбирать из них мужей себе. Доставайте припасы, жарьте мясо, будем пировать!

Вскоре начался праздник. Женщины водили хороводы, подражая движениям птиц и звукам их криков. Мужчины били в бубны и изображали сцены охоты на медведя: человек в медвежьей шкуре рычал, бросаясь на охотников, а те нападали на него с копьями. Одна из сестер Дьяламы стояла около большого сосуда из обрезка ствола дерева и помешивала в нем красноватую жидкость деревянным половником.

– Подходите, люди добрые, отведайте, – зазывала она, разливая в протянутые чаши красноватую жидкость.

Около нее собрались мужчины и женщины. Выпив резкий, слегка кисловатый напиток, они пускались в пляс. У одного из костров мужчины под звуки бубнов пели песни, складывая их на ходу. Они состязались в том, чья песня окажется веселее и вызовет больше одобрительных возгласов слушателей. Наконец, в круг вышла женщина с бубном.

– Я хочу спеть любимую песню своего мужа и братьев, которые погибли. Пусть они услышат ее и у них всегда будут еда и теплый очаг. Пусть они будут счастливы в другой жизни. Мы узнаем их, когда они родятся в нашем стойбище.

Она била в бубен, задавая ритм. Над поляной полился её голос:

Мужчина с охоты идет Добычу домой несет А в чуме горит огонь Тепло очага его ждет.

Люди подхватили мотив давно забытой песни:

Когда добыча бедна Все равно его любит жена И то, что у него между ног Крепчает пусть на ветру.

Альхагар и Дьялама, стоя у костра, слушали песню. Слезы катились из глаз жрицы.

– Ты плачешь? – демон прижал к себе её хрупкое тело, в глазах его появилось беспокойство, – что случилось?

– Я плачу от счастья, – улыбалась жрица, вытирая слёзы.

– Разве можно плакать от счастья? – Альхагар недоверчиво посмотрел на неё, отстранив от себя.

– Конечно, можно, – засмеялась та, – мы, женщины всегда то плачем, то смеемся. А когда счастье переполняет нас, мы смеемся и плачем одновременно. Это так чудесно! Спасибо тебе, что ты пришел.

Она обняла Альхагара, всхлипывая. Внутри у него вновь все закипело. Но сейчас в этом не было ни ярости, ни злости. Приятное чувство разлилось по всему его телу, заставив трепетать каждую клетку. Его охватило блаженство, и он ощутил себя в каком-то волшебном, искрящемся мире.

– Что со мной? – взглянул он испуганно на жрицу, – мне кажется, я могу сейчас взлететь, не расправляя крыльев. Это чувство не знакомо мне. Оно меня пугает. Хочется что-то делать, а я не знаю, что. Если бы здесь росли деревья, я вырвал бы парочку.

– Не бойся, – прошептала Дьялама, заглянув ему в глаза, – это и есть счастье. Им нужно наслаждаться и беречь его.

Альхагар вздохнул полной грудью. Оглядел поляну, прижимая девушку к себе. Всего лишь два месяца назад он бы возгордился своими поступками и пожелал получить от этих людей плату за то, что для них сделал. Сейчас же он совершенно точно знал, что награда уже получена. Она внутри него, где-то рядом с сердцем. Она светилась и излучала ни с чем не сравнимое ощущение. Древние оковы, сжимавшие демона тысячи лет, разрушались и исчезали, наполняя его ощущением абсолютной свободы. И это было дороже, чем золото и власть. Демон вздохнул и поцеловал девушку в макушку. Так они и стояли, обнявшись.

– Хочешь пить? – спросила Дьялама.

– Да, очень хочу, иначе меня сейчас разнесет на куски. Я хочу их всех обнять, – сказал он, обводя взглядом поляну. – Я их совсем не знаю, но мне кажется, что они мои братья и сестры.

Дьялама радостно засмеялась и потянула его за собой.

– Налей вождю, – попросила она сестру. Люди расступились. Сестра, улыбаясь, протянула демону чашу с напитком.

– Что это? – спросил Альхагар, принюхиваясь.

– Пей, не бойся, – засмеялась Дьялама, – это сок ягод брусники, которая растет на болоте. Когда он забродит, то превращается в веселящий напиток.

– Понятно, – кивнул он и залпом выпил содержимое чаши.

– Ну как? – заглянула ему в глаза жрица.

– Что-то не понял, – пожал плечами демон, – можно мне еще налить вот в этот сосуд? – указал он на небольшую деревянную колоду. Девушки засмеялись, но просьбу выполнили. Альхагар взял колоду обеими руками и поднес к лицу. Люди смотрели, как он пил, затаив дыхание. Наконец, сосуд опустел. Альхагар поставил его на место, вытер ладонью рот и подбородок.

– Брр! У-ух! – воскликнул он, мотая головой, – хороший напиток! Прямо чувствую, как веселье по жилам потекло.

Толпа восторженно закричала.

Дьялама осторожно подошла к Альхагару и коснулась его руки.

– С тобой ничего не случится?

– Нет, – ответил он, – теперь уже нет.

Начались состязания по борьбе и метанию копья. Люди увлеклись этим зрелищем, не обращая внимания на демона, он незаметно отошёл в сторону и скрылся в тумане. Оттолкнувшись от земли и расправив крылья, он взмыл в небо и какое-то время летел в тумане. Когда туман кончился, Альхагар увидел под собой расстилающуюся тундру. Кое-где были видны островки цветущих растений. Впереди показалась длинная возвышенность, простирающаяся с востока на запад. Перелетев ее, Альхагар почувствовал холодное дыхание океана. Здесь, за возвышенностью, весна только наступала и повсюду были еще видны островки снега. С севера дул ледяной ветер, пронизывая до костей. Впереди показался океан. Суровый Северный океан. Сейчас он казался тёмно-серым.

Охотники, выгнанные из племени Альхагаром, перешли гряду и остановились. Они сидели кружком и что-то обсуждали, яростно жестикулируя. Демон спланировал и приземлился в нескольких шагах от них. Те повскакали и схватились за копья.

– Чего сидим, кого ждем? Заблудились?! – увидев лица этих людей, Альхагар вновь испытал к ним ненависть и отвращение.

Вместо ответа один из них метнул в него копье. Демон увернулся, поймал древко и, развернув его, бросил обратно. Каменный наконечник впился в горло охотника. Он покачнулся, упал на колени и повалился на бок. Альхагар бросился в бой. В глазах его опять полыхала ярость. Он быстро расправился с охотниками, нанеся им страшные раны. Оставшихся двоих демон повалил на землю и занес над ними копье одного из погибших.

– Не убивай, – взмолились они, – мы сделаем то, что ты хочешь.

Альхагар молча указал на льдины, плавающие в океане. Охотники поднялись и, шатаясь, побрели к побережью. Небольшой прибой катил волны на берег. Над водой с громким криком летали чайки. Они выхватывали из воды рыбу и начинали сразу же драться за нее. У берега слегка покачивалась на волнах огромная льдина. Неподалеку лежала белая медведица с детенышем. Увидев приближающихся людей, она рывком поднялась и пошла им навстречу, сильно хромая. Детеныш то выбегал вперед, с любопытством глядя на незнакомых существ, то прятался за мать. Охотники залезли на льдину. Альхагар уперся в нее руками и нечеловеческим усилием сдвинул с мели. Льдина сильно закачалась на волнах и стала удаляться от берега. Один из охотников, почувствовав зыбкость и холод льда, встал на колени.

– Прости нас, вождь! – закричал он, – верни обратно, мы будем делать все, что ты скажешь!

– Нет, – покачал головой Альхагар, – вы безумны и не сможете понять, что натворили. После того, что вы сделали, ваш ум настолько почернел, что вы даже не понимаете, о чем говорите.

– Но мы погибнем на этом острове! – крикнул охотник, – мы там замёрзнем!

– Это не самое страшное. Страшное будет потом, в Безднах Нави, рядом с замком Хитрого Лиса, – ответил Альхагар, швырнув им копье. – Это от меня подарок.

Копье упало у ног охотника. Тот взял его и, потрясая им, закричал:

– У нас все было! Мы жили хорошо! А ты все отнял! Да будь ты проклят!

В ярости охотник бросил копье, целясь в демона. Альхагар отступил в сторону и поймал древко.

– Ну, и чем ты теперь будешь еду добывать? Ножом? А если медведь придет? Тьфу!

Он сплюнул и повернулся к медведице, не обращая внимания на крики и ругательства, несущиеся с льдины. Та угрожающе приближалась.

– Остановись, мать, – Альхагар поднял копьё наконечником вверх, – я тебе не враг. К тому же у меня есть копье, а ты сильно ранена и у тебя сломана нога. Если ты погибнешь, твой детеныш останется один без защиты.

Медведица остановилась, удивленно глядя на демона.

– Ты не человек?

– Нет, – помотал головой демон.

– Кто ты и что делаешь на моей земле? – медведица угрожающе склонила голову к земле.

– Великий Ильхегул! Как вы мне уже все надоели со своими землями! – закричал демон и в сердцах бросил копьё в сторону льдины, – если ты будешь так злобно ко мне относиться, то не узнаешь, где есть много еды! Твой малыш уже третий день питается одной дохлой рыбой, которую выбрасывает на берег прибой! Я-то все равно сейчас улечу отсюда, а вот вы останетесь здесь голодать дальше.

– Ну, так что? – кивнул ей Альхагар, – будем разговаривать или нет?

Медведица помолчала, потом повернула голову в сторону уплывающих на льдине людей. Один из охотников продолжал что-то кричать и бить кулаками по льдине.

– Это глупый человек? – спросила медведица.

– Да, это очень глупый человек, – демон немного успокоился, – он просто безумный.

– Если бы у меня не болела нога, я бы догнала их и добыла еды для своего малыша.

– Мать, тебе не нужно так напрягаться, я заготовил для вас еды дней на десять, а то и больше. К тому времени у тебя перестанет болеть нога. И тебе при этом не надо даже никуда перебираться.

– О чем ты говоришь? – недоверчиво уставилась на чужака медведица.

– Иди за мной и ничего не бойся, – позвал ее демон, повернулся и пошел.

Медведица двинулась следом, поджимая переднюю ногу. Вскоре они достигли места, где лежали тела семи охотников.

– Это все тебе и твоему малышу, – Альхагар указал на тела, – некоторые из них еще живы, но ты знаешь, что делать.

– Благодарю тебя, чужак, – промолвила медведица, поднимая голову и открывая шею – так она показывала демону, что доверяет ему, – что я могу для тебя сделать?

– Видишь ту гряду? – он указал направление и, получив утвердительный ответ, продолжал, – за ней живут люди. Они называют себя Охотниками на Медведей. Не ходи туда. Не тревожь их и не убивай их оленей. Иначе они убьют тебя и твоих детей.

– Хорошо, я не буду приближаться к их стойбищу.

– И ещё, проследи, чтобы эти глупые люди на льдине не вернулись обратно.

Медведица кивала, не сводя глаз с медвежонка. Малыш в это время с любопытством обнюхивал ноги демона. Альхагар потрепал его по загривку, затем оттолкнулся от земли и полетел. Вскоре он приземлился в стойбище. Навстречу выбежала Дьялама.

– Что с тобой? – испуганно спросила она, увидев новые раны на его теле.

– Я сильно соскучился по тебе, – демон обнял её за талию.

Она засмеялась, залившись румянцем.

– Ты меня не обманываешь? – её длинные ресницы смущенно опустились.

Вместо ответа он подхватил ее на руки и понес в чум. Там, на широком ложе, он набросился на нее, как коршун на добычу, едва не разорвав на ней платье. Его рычание сотрясло жилище. Когда Альхагар затих, Дьялама прилегла к нему на плечо.

– Ты скоро уйдешь, – сказала она, – а я даже не знаю, как тебя зовут.

Альхагар хмыкнул. Открыв глаза, он посмотрел на девушку. Та отвела взгляд.

– Почему я не могу выдержать твой взгляд? – удивилась она, водя пальцем по его щеке.

– Не надо этого делать. Немногие существа в мире выдерживают взгляд таких, как я.

– Кто ты? – спросила девушка, кладя голову ему на плечо.

– Зови меня Охотником, – ответил Альхагар.

– Ты спустился с неба. Я буду звать тебя Небесным Охотником.

– Хорошо, – улыбнулся демон, кивая, – мне нравится.

– Небесный Охотник, – Дьялама прикрыла глаза ресницами, – ты будешь меня еще любить?

– Я буду любить тебя много раз, – встрепенулся демон, вставая на четвереньки, – ты знаешь, как любят друг друга леопарды?

– Нет, не знаю, – удивленно пожала плечами жрица.

– Тогда я тебе сейчас покажу.

Когда они вышли из чума, к ним подошли несколько охотников. По их виду демон понял, что они хотят о чем-то его спросить.

– Говорите, – сказал он.

– Вождь, – обратился к нему один из охотников, крепкий юноша с открытым взглядом, – мы согласны с законами, но объясни, как может женщина управлять таким большим племенем? Ведь она не владеет копьем так, как мужчина, она слаба и не сможет воевать с врагами.

Альхагар согласно закивал головой.

– Женщина, действительно, не мужчина, и в бою вряд ли сможет соперничать с мужчиной в силе и ловкости. Мужчина быстрее бегает и дальше бросает копье. Поэтому он лучший охотник, чем женщина. Но для существования племени нужны не только сила и ловкость. Нужна еще и мудрость. А женщина мудрее мужчины. Она сумеет сохранить племя. Не даст людям перебить друг друга в борьбе за право называться главным охотником. К тому же жрица слышит то, что говорят духи. И она может заранее узнать о многих опасностях, грозящих племени. Тогда их можно будет избежать.

– Хорошо, – согласился юноша, – но… – Он замолчал, недоверчиво глядя на жрицу.

– Говори, – сказала Дьялама.

– Но кто тогда будет главным охотником? – спросил он.

– Вы сами выберете главного. Если это будет нужно. Вы лучше знаете друг друга.

Охотники переглянулись между собой.

– Ты удивила нас, Дьялама, – сказал юноша, улыбаясь, – но как мы будем делить добычу от совместной охоты? Лучшие куски раньше всегда доставались главному охотнику.

– Мы ее совсем делить не будем, – ответила Дьялама, сделав жест ладонью – слева-направо-вниз.

– Как это? – недоверчиво переспросили охотники, придвигаясь ближе, – а что мы тогда с ней будем делать?

– Мы будем складывать ее в одном месте, – ответила девушка, сопровождая речь жестами, – каждая женщина знает, сколько нужно мяса для ее семьи. Она отрежет ровно столько, сколько нужно для приготовления еды. В одной семье два ребенка, в другой четыре. Сытыми должны быть все. Есть еще старые люди. Или больные, которые не смогут охотиться. Неужели мы позволим им голодать? Мы должны помогать друг другу и заботиться обо всех. Тогда племя будет сильным, как одна дружная семья. И наши дети вырастут великими охотниками и воинами. И в старости о нас будет кому заботиться.

Охотники долго молчали, глядя то на жрицу, то друг на друга.

– Дьялама, – сказал, наконец, один из них, – ты действительно мудрая женщина. И мое копье отныне всегда будет защищать тебя. Жрица Дьялама! – крикнул он громко и поднял копье над головой.

– Жрица Дьялама! – кричали охотники, подняв оружие.

Альхагар одной рукой высоко поднял девушку, а другой сорвал с пояса свой кинжал и протянул ей. Дьялама подняла его вверх.

– Дьялама! – раздались со всех сторон возгласы, – жрица Дьялама!

Альхагар донес ее до столба и опустил на землю. Отовсюду к ним подходили жители стойбища.

– Я хочу исполнить для вас танец Солнца, – сказал демон, взяв у кого-то бубен и передав его жрице.

– Солнце дает жизнь нашему миру. Его лучи, растопив лед и снег, согревают землю, и на ней растут деревья, появляются цветы. Когда оно в зените, у многих народов мира начинается праздник. Как раз сейчас. Пусть и у племени Охотников на Медведей будет праздник Солнца. Этот танец я видел далеко отсюда, за океаном.

Альхагар взглянул на Дьяламу. Она, засунув кинжал за пояс и подняв бубен над головой, начала бить по нему, задавая медленный ритм. Демон медленно прошелся в танце вокруг столба несколько кругов. Затем движения его начали ускоряться. Люди заворожено смотрели на Альхагара и Дьяламу, пританцовывающую у столба. Она раскачивалась и крутила бедрами. Наконец, танец захватил стоявших вокруг людей. Женщины, по примеру жрицы, подняли бубны над головой и стали бить в них деревянными колотушками, раскачиваясь из стороны в сторону. Они ритмично кричали, подражая голосу морских птиц. Женщины и мужчины двигались в танце по кругу. Когда ритм ускорился, многие мужчины в экстазе зарычали, как звери. Все убыстряющийся ритм танца, хмель, ударивший в голову, учащенное дыхание, касания разгоряченных тел, крики женщин, жар костров – все это вызывало у людей безумный восторг.

Когда ритм танца достиг своего апогея, Альхагар воздел руки к небу и заревел, как демон. Люди последовали его примеру. Бубны выбивали частую дробь. Мужчины и женщины, смеясь и плача от радости бросились обнимать друг друга. Дьялама прильнула к Альхагару. Он поднял ее на руки.

– Пойдем в чум? – прошептала она, прижимаясь к горячей груди демона.

– Пойдем, – согласился демон, – я очень по тебе соскучился.

– Неправда! – девушка стукнула его кулачком и засмеялась.

– Истинная правда, – заверил ее Альхагар, неся к чуму.

Они снова любили друг друга, а потом отдыхали, глядя на небо сквозь дымовое отверстие.

– Ты скоро уйдешь, – промолвила Дьялама, прижимаясь к нему, – времени осталось совсем мало.

– Как уйду? – демон совсем забыл об этом. Ему казалось, что праздник уже никогда не кончится.

– Не знаю, – девушка села на ложе, – время кончилось, я это чувствую. Тебе нужно собираться.

Альхагар вынул из ножен кинжал, быстро сделал надрез на подушечке большого пальца левой руки и, взяв другой рукой ножны, выдавил в них несколько капель крови. После этого он проделал то же самое с левой рукой Дьяламы. Девушка вскрикнула, но не противилась обряду. Сделав несколько круговых движений ножнами, Альхагар вставил в них лезвие кинжала.

– Носи это оружие всегда с собой. Как напоминание о том, кто ты и чья жена. Если тебе или твоему племени будет что-то угрожать, брось ножны на остывающие угли. Тогда я услышу твой зов. И если кинжал надолго покинет ножны, я это тоже почувствую.

Он поцеловал ее в губы и начал собираться. Около их чума собралось все племя. На одну из жердей, торчащих из дымового отверстия, опустился огромный ворон. Он внимательно следил за людьми своими черными глазами. Дьялама посмотрела на него, потом на Альхагара.

– Он скажет, когда.

Демон оглядел небосвод и стоящих вокруг людей. Туман внезапно рассеялся и лучи солнца осветили тундру и стойбище.

– Мне пора уходить, – сказал он, – время пришло. Но я вернусь. Живите дружно, не обижайте друг друга по мелочам. Мелочность – удел бедных и слабых людей.

Ворон встрепенулся и закурлыкал. Альхагар взглянул на него, затем снова обвел взглядом небосвод.

– Не деритесь из-за куска мяса, – говорил он, – иначе станете бедными. Наоборот, будьте щедрыми и одаривайте друг друга. Тогда станете по-настоящему богатыми. И у вас будет все, что нужно. Так устроены Небо и Земля. Так устроена Вселенная. Только щедрый может стать богатым и счастливым. Не воруйте друг у друга, иначе лишитесь всего. Воровство ведет к войнам. Если не хотите, чтобы ваши дети бессмысленно погибали, не воруйте друг у друга. Не завидуйте богатству и не принижайте бедность. Зависть и унижение могут погубить даже сильного воина, и его ум станет темным, как ночь. Тогда он превратится в животное и перестанет понимать, что делает и что говорит.

– Природа дает людям все, – говорил Альхагар, – и одежду, и огонь, и еду. Уважайте духов природы. Не убивайте больше, чем сможете съесть. Тогда ваше племя сумеет избежать многих болезней.

Ворон каркнул, переступая с ноги на ногу, расправил крылья, встряхнул перьями. Каркнул еще раз и еще. Альхагар почувствовал: что-то изменилось. Он никак не мог понять; что именно. Его влекло в небо. Тело само начало двигаться. Демон расправил крылья, пытаясь устоять на месте.

– Прощайте, мои любимые жены, – сказал он, – обнимая сестер.

– Прощай, Дьялама, – сказал демон и поцеловал девушку, – я вернусь.

Его с новой силой потянуло в небо. Он видел удаляющихся сестер со слезами на глазах и людей, провожающих его, на коленях. Вскоре стойбище, бескрайняя тундра, небольшие болотца, в которых отражалось небо, – все это ушло вниз, превратившись в разноцветные пятна: зеленые, желтые, коричневые. Альхагар расправил крылья и отдался полету. Неизвестная сила влекла его все быстрей и быстрей. Ветер начал свистеть в ушах. Островки леса, болота и пустынные холмы проносились где-то далеко внизу с невероятной скоростью. Наконец, он увидел далеко впереди возвышающиеся горы. Они приближались.

«Великий Ильхегул?! – воскликнул в сердцах демон, пытаясь остановиться, – опять Синие Горы?!»

Он попробовал сопротивляться, но неумолимая сила тянула его вперед. Демон повернул одно из колец. Защита не действовала.

«Может, это Синий Жук? – заволновался он, – нет, нет, не может быть, – жрица не могла меня обмануть, я видел ее глаза».

Он отогнал от себя эту ужасную мысль и решил, будь что будет. Вскоре переплетенные полоски внизу стали приближаться и превратились в горные цепи. Альхагар узнал это место. Вот блеснуло солнечным бликом Белое озеро. Рядом с ним снежные вершины. Из озера, от водопада берет свое начало река Белая Вода. Где-то вдали, на поляне, стоят шатры и дымятся догорающие костры. Около шатров стоят люди и смотрят куда-то вверх, размахивая руками и что-то крича. Его влекло дальше, мимо них, к одному из возвышающихся над долиной, хребтов. На крошечном плоском пятачке, на самой вершине горной цепи, стоял человек и перебирал руками веревку, уходящую вверх. Альхагар проследил ее направление.

– Великий Ильхегул!!! – закричал он – Великий Ильхегул, забери всех в Бездну!!!

Веревка шла к нему и исчезала между ребрами демона над печенью. Кровь капала из раны.

– Великий Ильхегул! – кричал демон – Из людей этого никто не умеет делать! Тысячу лет, как об этом все уже забыли!

Он метался по небу, понимая, что бесполезно тратит силы. Альхагар развернулся лицом к человеку и пошел в атаку, расправив когти и обнажив клыки.

 

Глава 6. Среди людей

Тараган встал и вышел на середину поляны. Существо в небе приближалось. Старик увидел огромные глаза-блюдца, клыки, длинную рыжую шерсть и крылья. На спине существа сидел мальчик и улыбался. Оказавшись над Тараганом, мальчик сделал движение рукой. Что-то упало на землю. Старик поднял тонкую веревку с черным обсидиановым крюком на конце. Существо сделало разворот над поляной и плавно приземлилось перед Тараганом. Глаза-блюдца внимательно рассматривали старика. Ноздри расширялись, изучая новые запахи. Мальчик скатился по волосатому боку и подошел к Тарагану.

– Я Ирбизек, – глаза мальчика удивлённо рассматривали человека. Он первый раз оказался рядом с этими загадочными и непонятными существами, которые назывались людьми, – а это мой конь. Бабушка Эне и Дедушка Ильхегул послали меня, чтобы помочь вам.

Мальчик достал из-за пазухи светящийся комочек и, не раскрывая ладоней, протянул его Тарагану. Старик принял драгоценный предмет и, поднеся ко рту, медленно вдохнул воздух. Комочек стал излучать красный свет и вскоре, растворяясь в нем, исчез в горле. Старик некоторое время стоял, остановив дыхание и закрыв глаза. Ирбизек с любопытством смотрел на него, склонив голову на бок и прикрыв ладонью глаза от солнца.

– Благодарю тебя, Ирбизек, – произнес Тараган, приложив руку к груди и склонив голову, – передай Бабушке Эне и Дедушке Ильхегулу, что люди не забыли о своих обещаниях. Да прибудет с нами сила Великого Неба и Земли.

– Да прибудет с нами сила Великого Неба и Земли, – прозвучал в пространстве, как перезвон колокольчиков, голос мальчика.

Бабочки вспорхнули с цветов и закружились вокруг него. Не обращая на них внимания, Ирбизек оседлал мохнатое существо и помахал рукой на прощание. Существо взмахнуло крыльями и, оттолкнувшись от земли всеми четырьмя лапами, поднялось в воздух. Сделав над поляной круг, оно стало удаляться в сторону Белого Водопада. Когда огненные крылья исчезли за горными цепями, старик направился к большому курумнику, спускающемуся с самой вершины хребта. Осторожно, чтобы не обрушить каменную осыпь, он стал подниматься вверх, переступая с камня на камень. Прошло немало времени, прежде чем Тараган преодолел подъем и оказался на небольшой каменной площадке, кое-где покрытой травой и усеянной пометом горных косуль. Он отдышался, затем привязал один конец веревки к запястью левой руки. Встал удобнее, сосредоточился, закрыл глаза и слегка опустил подбородок на грудь. Губы его шептали древнее заклинание, позволяющее открыть коридор в пространстве. Наконец, он поднял взгляд к небу. Поискав глазами, он нашел место, где небесная синева меняла цвет и становилась серой. Там была прореха. Удовлетворённо вздохнув, старик медленно раскрутил веревку над головой и забросил ее в небо. Крюк из черного вулканического сплава блеснул на солнце и исчез. Веревка свободно парила в воздухе, качаясь на ветру.

«Неужели промахнулся?! – с тревогой подумал Тараган, – не может быть!»

Последствия такого промаха трудно было даже представить. Искусство ловли демонов очень опасное и непредсказуемое дело. Старик глубоко вздохнул, успокаиваясь. Уверенность вновь вернулась к нему. Только не паниковать! Если впустить страх в сердце хоть на мгновение, можно погибнуть в страшных мучениях. Годы тренировок уходят на то, чтобы научиться преодолевать его. Тараган отключился от всего мира, вслушиваясь в пение верёвки на ветру. Вдруг она внезапно загудела, издав характерный мелодичный звук. Старик уперся ногами в землю. Его потащило к краю пропасти.

«Это точно не медведь!» – решил он, поразившись силе попавшегося на крюк. Кое-как восстановив равновесие, Тараган начал осторожно отходить от края обрывающегося вниз ущелья и подтягивать на себя веревку. Внезапно раздался гром. Старик посмотрел на плывущие в небе белые облачка.

«Это еще что такое?» – удивился он. Вскоре гром повторился с такой силой, что камни посыпались со склонов гор. Тараган почувствовал, что это как-то связано с ним самим и веревкой в его руках. Но отвлекаться было нельзя. Даже если горы начнут падать в ущелья, а с неба полетят огненные стрелы, нужно думать только о верёвке. Он сосредоточился на тонкой полоске, уходящей в небо и исчезающей в сером проеме. Вскоре оттуда вынырнуло нечто огромное – демон размером с крупного медведя, с лысой головой и горящими, как угли глазами, с длинными клыками и крыльями в два человеческих роста.

– Великий Ильхегул! – округлились глаза Тарагана.

Сжав зубы, он подтягивал верёвку. Мышцы на руках напряглись, вены вздулись. Старик весь сконцентрировался на чудовище. Губы шептали древнее заклинание, со лба струями катился пот, застилая глаза. Демон метался по небу и хлопал крыльями, пытаясь вырваться. Вдруг он ринулся вниз, на старика, рыча и изрыгая проклятья. Тараган подтянул верёвку и, когда до демона оставалось совсем немного, вытянул вперед правую руку, выставив указательный палец и мизинец и сжав в кулак остальные. Глаза их встретились, и демон оцепенел. С таким могучим существом он давно не сталкивался. Тараган подавлял его волю одним своим взглядом. Демон скрежетал зубами в бессильной ярости, пытаясь дотянуться когтями до ненавистного маленького человеческого тела. Но сила, исходящая от старика, неумолимо сокрушала его сопротивление, не давая при этом двигаться. Альхагар в этот момент очень хорошо понял то, о чём говорил Хитрый Лис, когда предостерегал его.

– Альхагар-р-р! – раздался голос Тарагана.

Воздух начал вибрировать. Эта вибрация захватила демона, все его мышцы и внутренности. Она проникла в кости, в мозг. Все клетки вибрировали отдельно друг от друга, как будто между ними никогда не было связи. Вибрация проникла в сознание. Вся информация, хранящаяся там, стала распадаться на отдельные блоки и, наконец, на мелкие, не связанные между собой песчинки, не имеющие никакого смысла.

– Я – Хранитель Тараган, – голос старика оглушил демона. Казалось, с ним разговаривает не человек, а гигантский каменный исполин, голова которого теряется в облаках, а ноги уходят глубоко в землю. – Я могу сделать так, что ты растворишься и больше никогда не появишься ни в одном из миров. Твое сознание исчезнет.

Альхагар почувствовал это каждой клеткой своего тела. Его трясло, как в лихорадке. Он не мог даже пошевелиться. Казалось, все его тело сейчас рассыплется.

– Но можешь стать Защитником, который будет помогать людям и Великим Духам, поддерживать равновесие на планете, – сверлил глазами демона Тараган. – Выбирай одно из двух, времени на раздумья у тебя нет.

Вибрация ослабла, и Альхагар смог говорить.

– Ты хочешь, чтобы я стал твоим рабом?! – еле прошептал демон, с ненавистью глядя на Тарагана и скрежеща зубами, – я не верю, что ты Хранитель. Ты обычный колдун! Хранители давно уже все сдохли!

– Не все, – прогремел голос Тарагана, – иначе ты бы сейчас не висел на крюке! Колдун не способен на такое. Разве ты не знаешь?! Мне нужны не рабы, а сильные друзья. Чтобы стояли вокруг, как каменные утёсы! Чтобы небо головой подпирали!

– Что мне нужно сделать для тебя? – хрипло спросил Альхагар.

– Я уже сказал! – крикнул старик так, что с гор посыпались мелкие камни, – ты будешь помогать Великим Духам и людям. Ты будешь защищать их.

На демона повеяло освежающей прохладой и вибрация немного ослабла.

– Соглашайся, сынок, – услышал он чей-то голос, – это единственный выход. Это подарок судьбы. Это твой путь.

Альхагар с трудом повернул голову и увидел рядом с собой человека в шелковом халате, стоящего на облаке. Он много раз видел его в разных местах. При его появлении некоторые существа со страху падали в обморок. Но что он делает здесь?! И почему он на стороне этого старика?!

– Кто ты? – еле выговорил Альхагар.

– Я – Великий Дух всех Бездн Нави. Имя моё – Ильхегул. Я – Прародитель демонов. И я твой отец.

До Альхагара не сразу дошёл смысл его слов. Но когда это случилось, его захлестнули нахлынувшие чувства. Он застонал и заскрипел зубами. Демон не мог понять, как может отец так предать сына. Но он продолжал смотреть на него во все глаза. Демон впервые в жизни встретил родное существо. И вновь незнакомое чувство кольнуло его в сердце. Комок подкатил к горлу и слёзы навернулись на глаза. Он увидел рядом с отцом женщину. В немой надежде Альхагар смотрел ей в глаза.

– Я Богиня Эне, Прародительница рода человеческого, – произнесла она, улыбаясь, – соглашайся, племянничек дорогой, соглашайся. Это твой путь.

Она обняла демона. На миг Альхагар почувствовал себя ребенком на руках у матери. Он едва не потерял сознание от нахлынувшей радости. Ильхегул тоже обнял демона, и Альхагар почувствовал колоссальный приток неиссякаемой силы и защиты.

– Говори, демон, – прервал их Тараган, – только подумай сначала!

Горло у Тарагана пересохло, а по спине струился пот. Он еще ни разу в жизни не находился рядом с Великими Духами – Прародителями. От исходящих от них вибраций хотелось бросить все, вскарабкаться на облако, лечь у их ног и закрыть глаза. Все эти детские игры, в которые играют взрослые люди там, в долине, казались такой мелочью, по сравнению с близостью к этим высшим силам, что Тараган едва сдерживался, чтобы не поддаться искушению. Собрав последние силы, он полностью сконцентрировался на демоне. Концентрироваться было просто не возможно. Облизнув пересохшие губы, Тараган крикнул еще раз.

– Решайся, демон! Тебя уговаривают Великие Духи, что ты медлишь?!

– Сынок, – лицо Ильхегула светилось, глаза излучали синий свет, – это не простой человек. Лучшего учителя тебе не найти в Синих Горах, Великих Степях и далеко за их пределами. Кроме того, ты сможешь узнать то, что дано только людям. Даже боги не в силах постичь это.

Демон посмотрел старику в глаза и едва смог выдержать его взгляд.

– Ты знаешь, что такое сострадание? – прохрипел он, пытаясь как-то осознать всё происходящее.

– Да, знаю, но вопросы будешь задавать потом! – громко крикнул в ответ старик, – сначала ответь на мой!

– Я согласен стать Защитником и клянусь защищать равновесие на планете вместе с людьми и Великими Духами. Я прошу принять меня, как ученика, – произнес Альхагар, едва удерживая ускользающее сознание. Глаза его стали закатываться.

Он не знал, что произойдёт дальше, да ему это уже было не важно. Он умирал. Тело его распадалось. Кровь остывала, глаза уже застилал туман. Альхагар обвёл мутным взглядом горы, небо, Прародителей, стоящих на облаке, Хранителя, вытирающего пот со лба, и закрыл глаза.

***

Где-то в глубинах Ада писцы в черных четырехугольных головных уборах, внимательно выслушав слова демона, аккуратно записали их в большие Клятвенные Книги.

– Редкий случай, – произнес один из них, – по-моему, это надо отметить.

– Думаю, что надо, – согласился другой. Погремев чем-то под столом, он выволок на свет огромную ведерную бутыль с вином. Остальные писцы тоже задвигали стульями, доставая из-под столов огромные бутыли и бочки.

– Когда последний раз мы произносили тост? – спросил главный. Пыли на его головном уборе было значительно больше, чем у других.

– Лет пятьсот назад, – ответил его помощник.

– Так выпьем же за то, чтобы такое случалось почаще!

Они чокнулись бутылями. Затем послышалось бульканье. Отпив добрую половину, писцы поставили сосуды с вином обратно под столы, заткнув пробками.

– Может быть, еще по глотку? – пропищал один из них, самый молодой, на чьем головном уборе почти не было пыли.

– Нет, – отрезал главный, – всем работать!

– Но мы так редко общаемся, – с мольбой в глазах возразил писец, – все работаем да работаем. Как проклятые. Сотнями лет.

– А тебя, когда ты был человеком, кто-то заставлял подслушивать других, а потом сеять раздор меж людей?! – обрушился на него главный, бешено вращая зрачками, – кто-то вынуждал тебя писать донесения и плести интриги, омрачая жизнь людей?! Мы и есть проклятые! Ты что, ещё не понял?

– Но…, – начал было молодой.

– Кулак в окно!!! – старший ударил по столу так, что все остальные подпрыгнули на стульях, – Работать!!! Языки вытяну и к столу гвоздями прибью!

Писцы, как по команде, схватили перья и обратились в слух, исследуя пространства миров в поисках клятв и обещаний.

***

– Сколько у тебя жён?! – удивленно спросил Гурк, округлив глаза и раскрыв рот.

– Пять, – пожал плечами Альхагар.

Он внимательно наблюдал за людьми, окружившими его. Никакой агрессии или неприязни с их стороны он не ощущал. Почему они с ним разговаривают как со своим? Может, это одна из тех хитростей, которые свойственны этим существам? Но для хитрости и лицемерия нужна причина. А ее нет. Альхагар уже сдался на милость этого Хранителя и подписал договор. Что ещё нужно людям?

– Успокойся, – сказал Тараган, кладя руку ему на плечо, – они просто хотят, чтобы ты чувствовал себя, как дома. Это у нас такое гостеприимство.

– Да он и так, по-моему, спокоен! – крикнул кто-то из варваров нарочито грубо. Люди повернулись к нему. Демон внутренне напрягся, ожидая развязки событий и готовый ко всему.

– Не то, что мы, – продолжал воин, не обращая внимания на демона, – у тебя там лишних женщин нет, а? А то мы уже и копье в бой не берем за ненадобностью. Другим предметом щиты врагов сокрушаем.

– Ха-ха-ха, – воины дали волю своим чувствам.

– Гы-гы-гы, – раздался над долиной голос Гурка.

Люди еще не перестали смеяться, а воин продолжал:

– А у некоторых ноги синие по утрам от ночного холода. Овчинные одеяла над ними по ночам стоят, как шатры! А ноги мёрзнут!

Новый взрыв хохота наполнил ущелье. Альхагар улыбался шуткам и, наконец, впервые в жизни захохотал, даже громче Гурка. От неожиданности слезы брызнули у него из глаз. В горле запершило, и он закашлялся. Не понимая, что с ним происходит, он схватился рукой за горло и взглянул на Тарагана. Видя беспокойство, в глазах демона, вождь варваров положил руку ему на плечо.

– На, хлебни, – протянул он флягу.

Альхагар открыл пробку и сделал несколько глотков.

– Х-ха, – выдохнул он, затем сделал ещё несколько глотков, – х-хо!

– Откуда ты? – спросил вождь варваров, закрывая флягу.

Взгляды их встретились. Демон уже немного расслабился. Голубые глаза Заригора и желто-коричневые глаза демона внимательно изучали друг друга. Не зная, как ответить на такой вопрос, Альхагар пожал плечами. Демон видел в этих синих, как небо, глазах несгибаемую волю. Ни страха, ни агрессии в них не было. Они были распахнуты настежь, открывая глубину и чистоту ума. И демон дал ему возможность заглянуть в себя. Он первый раз в жизни открылся незнакомому человеку. Просто не смог сопротивляться этому желанию, поэтому позволил Заригору заглянуть в свою душу. Глаза вождя вдруг потемнели и стали серыми. Он покрутил головой.

– Не возвращайся туда, брат, – голос Заригора стал серьёзным, – у нас тут веселее.

Он дружески похлопал Альхагара по плечу. И в этот момент с ними что-то произошло. Встреча с варварами, их шутки, над которыми он впервые в жизни хохотал, слова Заригора, бездонность и открытость его глаз – все это как будто разогнало черные тучи в сознании Альхагара. Казалось, кто-то тщательно промыл весь мир вокруг, и он заискрился на солнце всеми цветами радуги. Демон едва не зарычал от нахлынувших чувств. Вера в людей. Это можно было назвать так. И ещё – единение с этими удивительными и загадочными существами. Они приняли его на свою землю. В своё племя. И у него равные с ними права. Альхагар ощутил это всем своим существом. Он не раб. Он один из них.

– Скоро за тобой придут? – спросил Заригор, глядя в сторону водопада.

– Уже идут, – сказал Тараган.

Он прислушивался к чему-то и смотрел на небо. Воины стали озираться по сторонам. Тревога в голосе Тарагана передалась им. Вскоре и они услышали звук рассекаемого крыльями воздуха. Над горами появились серебристые силуэты. Их было много. Воины взялись за оружие. Коты спланировали вниз и окружили людей. Самый большой из них вышел вперед.

– Мы нашли тебя, – произнес кот, указывая на Альхагара, – или ты пойдешь с нами, или…

– Он уже с нами, – вышел вперёд Тараган, скрестив на груди руки, – можете расслабиться. Он – один из нас. К тому же Небесный Охотник – мой ученик. Вы опоздали.

– Кто ты такой?! – прошипел злобно кот, приближаясь к Тарагану. Он угрожающе поднял лапу с металлическими когтями.

– Э, уважаемый! – оттолкнул его Гурк и встал между ними, опершись на палицу, – ты лапы-то не распускай, покуда разговор не закончен. Говори, кто такой и какие претензии имеешь к брату.

Кот опешил. Эти недосущества указывают ему, Главному Стражу, что делать! Эти людишки даже не знают, у кого на дороге встают. Они этого даже понять не смогут своим умишком! Если, конечно, у кого-нибудь из них он вообще есть. Воины в серебристых латах стали приближаться. Заригор и Равар вышли вперед и встали по обе стороны от Гурка, закрыв собой Тарагана. Заригор сжимал и разжимал пальцы на рукояти топора. Равар стоял, слегка расставив ноги и наклонив голову вперед, внимательно следя за котами. Из-за спины у него торчали рукояти двух мечей. Один за другим воины Гурка и Заригора переместились вперед, образовав полукруг. Один из них поднял рог и протрубил. Лагерь зашевелился.

– Эй, братва, – крикнул воин с рогом, – поле! Давай сюда!

Из лагеря бежали люди, вытаскивая на ходу оружие. Вскоре, воины Синего Жука оказались в меньшинстве. Озираясь по сторонам, показывали клыки, готовые в любой момент броситься в бой.

– Да вы хоть знаете, на кого оружие подняли? – заорал самый большой кот, угрожающе приближаясь к Гурку, – Я – Главный Страж! Мы воины Синего Жука! Даже Великие Духи не вправе вставать у нас на пути!

– Мы не Великие Духи, – ответил Гурк, прижимая ладонь к груди, – да пребудут во здравии они и их семьи. Мы – люди. У нас свои законы. И что нам делать, мы решаем сами.

– Да от вас мокрого места не останется! Куда вы лезете? – вопил кот. – Вы со своим человеческим умишком не понимаете даже сотой доли того, что происходит.

– Мы живем на этой земле и знаем, что нам делать, – возразил ему Гурк, – чтобы род человеческий продолжался и равновесие в природе не рухнуло. А ты со своими кошачьими мозгами никогда не поймешь, почему мы так поступаем.

– Ты не очень-то умничай, человек! – закричал кот, приближаясь к Гурку.

Глаза его горели, как угли, верхняя губа дёргалась, обнажая клыки. Страж едва сдерживался.

– Что ты можешь знать о равновесии Вселенной! Ты дальше, чем на один день вперёд, ничего не видишь!

– Зато я поддерживаю равновесие, именно я, а не ты, – выпалил в ответ Гурк, глядя прямо в красные глаза-угли противника и тыча в него пальцем, – а твое кошачье дело – помогать мне в этом и лапами махать, когда нужно.

Кот отступил немного, скрежеща зубами. Его начала охватывать ярость. Поведение этих существ было настолько глупым, что его ум отказывался понимать это.

– Вы что, поле хотите, а? Люди! Вы защищаете демона, своего врага, преступника! Он приговорен Высшим Советом к смерти в нескольких мирах, а вы пытаетесь его защищать?! – кот переводил взгляд с одного человека на другого, но ни у кого не находил понимания, – вы что, настолько глупы? Он же продаст вас при первой возможности!

– Ты штаны-то не снимай раньше времени, – сделал Гурк предостерегающий жест, – а то до кустов с голой жопой бежать придётся. Сначала до кустов дойди, а там и снимай!

– У меня разрешение Высшего Совета на ликвидацию этого демона! – воскликнул Страж, выставляя перед собой кусок пергамента.

– Мы не в Безднах Нави находимся, – небрежно ответил Гурк, даже не взглянув на пергамент. – Может, он человека спас от смерти? А вы его приговорили за это. Откуда нам знать? Здесь свои законы. Говори, какие претензии конкретно имеешь?

– Он демон! – Страж потряс раскрытой ладонью перед лицом Гурка, – тебе мама не объясняла, кто такие демоны?!

– Многие из моих братьев, когда разозлятся, становятся хуже демонов, – махнул рукой Гурк в сторону своих воинов, – не веришь? Хочешь посмотреть?!

В глазах его сверкнул огонь, губы плотно сжались. Заригор плюнул на ладонь и потер рукоять топора. Воины зашевелились, готовые взяться за оружие. Альхагар слушал разговор и смотрел на людей. Ком стоял у него в горле. Они его совсем не знали, но готовы были погибнуть, защищая. Демона был поражен. Оказывается, он совсем не знает людей. Или за сотни лет он встречался в разных мирах совсем не с теми, с кем было нужно. Его представление об устройстве мира, которое создавалось сотни лет в окружении обмана, лжи и предательства, сейчас рушилось, распадаясь на части. Эти части соединялись совсем в другом порядке, нежели раньше. Внутри у него что-то происходило. Что-то вспыхнуло, как алмаз, переливаясь всеми цветами радуги и распространяя волны, в которых таяли остатки страха за свою жизнь, за последствия совершенных когда-то поступков и сказанных слов. Оно захватывало его сознание всё больше и больше. Наконец, Альхагар подчинился этому чувству и, раздвинув ряды воинов, вышел вперед, встав между Гурком и котом.

– Я совершил эти поступки, я один, – сказал он, стуча себя пальцем в грудь, – люди здесь ни при чем. Бери меня, если сможешь, людей не тронь! Я перегрызу тебе горло, кот, если пострадает хоть кто-то из них!

– Неужели? – кот всплеснул лапами и сложил их на груди. На его морде появилось подобие улыбки, – мы просто делаем свою работу. Пойми, ничего личного, – добавил он, приближаясь к демону.

– Небесный Охотник, – крикнул Тараган, пробравшись вперед. В руках он держал два меча. – Твой поступок благороден. Сердце Тарагана светится от радости за тебя. Но мы не можем отдать своего брата на смерть вот так просто. Мы перестанем после этого уважать себя и друг друга. Мы – люди.

– Только мразцы так делают, – заметил Гурк, беря в руки палицу, – лучше поле принять, чем брата сдать, за ваши дурацкие расклады.

Тараган бросил Альхагару меч и кивнул ему. Демон поймал оружие и кивнул в ответ.

– Какие же вы все тупые, люди! – воскликнул кот и поднял руку.

– А за тупых сейчас ответишь! – палица Гурка начала подниматься над его головой, но вдруг, остановилась.

– Не торопись, Страж! – крикнул Тараган, подняв руку. Воины замерли перед броском, – ты не имеешь права применять это оружие против людей! Снимите латы! Или вас самих ликвидируют! Правила забыл?!

Страж заскрежетал зубами в бессильной ярости. Он поднял лапы к небу и заревел. Из ущелий начал выплывать туман, постепенно скрывая воинов Синего Жука. Вскоре туман вновь поднялся вверх по склону, открыв взору людей пустое ущелье. Воинов Синего Жука нигде не было.

– Они нападут на нас еще раз? – спросил Гурк, стоя посреди поляны и глядя на вершину горной цепи.

– Нет, – покачал головой Тараган, – сегодня не нападут. Они проиграли толковище. Почти. Теперь будут ждать решения Совета.

– Про какой такой совет вы всё говорите? – нахмурил брови Гурк.

– Высший Совет Нави, – ответил Альхагар, подходя к ним.

– Нави? – выпучил глаза Гурк, медленно поворачиваясь к Альхагару, – и что, теперь все демоны и шайтаны поднимутся и прибудут сюда?

– Нет, – Альхагар покачал головой, – демоны и шайтаны пребывают в Безднах Нави, так же как люди, временно. У них есть свои земли, в которых они живут. К Нави они имеют такое же отношение, как и люди.

– Откуда ты знаешь? – прищурился Гурк, глядя на демона. – Ты сам-то из каких земель будешь? Тоже, поди, шайтан?

– В какой-то мере, да, – ответил честно Альхагар, – но во мне течет человеческая кровь. А знаю я это потому, что много учился.

– Долго?

– Ты столько не живешь на свете, сколько я учился.

– А по тебе и не скажешь, – Гурк оглядел его лысый череп и мускулы на руках, – поведай нам что-нибудь.

– Человеческой жизни не хватит на это. К тому же я могу рассказывать только то, что позволит учитель.

– Да мы и не торопимся, – обрадовался Гурк, – а уважаемый Тараган не будет возражать, если я научусь чему-нибудь хорошему.

Он поклонился Тарагану и, приобняв Альхагара, повел его в сторону лагеря.

– А есть женщины-шайтаны? – спросил он и, получив утвердительный ответ, продолжал, – а они занимаются любовью?

– Конечно, так же, как и люди, – пожал плечами Альхагар.

– Ну и как они? – заговорщически склонился к уху демона рыжебородый великан.

– В смысле? – не понял Альхагар.

– Ну, как они вообще? – спросил Гурк, помогая себе жестами.

Тараган, глядя им вслед, укоризненно покачал головой.

– А, в этом смысле! Говорят, что в постели они – сущие демоны, – прошептал ему на ухо Альхагар.

– Да ты что?! – воскликнул Гурк. Глаза его округлились и стали масляными, – вот бы попробовать!

– С желаниями надо быть поосторожней, брат, – промолвил Альхагар, подняв перед его носом указательный палец.

– Почему? – удивился воин.

– Потому что они сбываются. Небо и Земля готовы сделать для тебя все, что ты хочешь. Поэтому всегда думай, прежде чем заказывать что-то.

Гурк остановился, глядя демону в глаза.

– А ты действительно учился, – он дружески похлопал Альхагара по спине и довольно улыбнулся.

– А как у вас здесь хоронят? – спросил демон, подозрительно посмотрев на воина.

– Копают яму, примерно по пояс, – объяснял Гурк, пожимая плечами и не понимая, чем вызван такой вопрос, – и заполняют ее хворостом наполовину. Тело укладывают сверху. Жрец проводит ритуал, окуривая покойного дымом можжевельника. Поджигают хворост и, когда все сгорит, закапывают. Земли у нас мало, ущелья узкие, а нужно пасти скот. Скот – это жизнь. А у вас как?

– А у нас тело зашивают в шкуру и вешают на деревья или сооружают специальные настилы на столбах.

– Почему не в землю? У вас там что, все – шаманы?

– Нет, – Альхагар замотал головой, – под землей вечная мерзлота, да и хвороста у нас столько нет.

В его глазах вновь промелькнуло подозрение.

– А вы не мажете жиром губы умершим людям?

– Мы, что, сыроядцы, что ли какие? – с обидой в голосе сказал Гурк, – ни оружие, ни еду, мы не хороним вместе с покойником. Мы взрослые люди. Только тело, которое нужно вернуть в землю. Путь через Бездны Нави к следующему рождению умершему показывают знающие люди. Такие, как Тараган.

– Я встречал племена, которые отрезают мертвому человеку голову, насаживают ее на кол и каждый день мажут губы маслом этой голове.

– Брр, – потряс головой Гурк, – дурость какая. Воины Черной Птицы, когда хоронят своих погибших, копают огромную яму, строят там целый дом, кладут туда тело, оружие, еду, кухонную утварь. Убивают лошадей и кладут туда же. Убивают жен, наложниц, рабынь и закапывают все это, насыпая сверху большой курган.

– Зачем?! – удивился Альхагар.

– Не знаю, наверное, думают, что умершему все это пригодится на том свете.

– На каком том свете? – не понял демон.

– Не знаю, они постоянно говорят про какой-то этот свет и тот.

– Дикий народ, – сокрушенно покачал головой Альхагар, – совсем запутались.

– Совсем дикий, – согласился Гурк.

***

Касаясь одним краем каменного утеса, облако распростерлось над долиной.

– Закон не нарушен, – Ильхегул сидел на облаке в форме дивана с большими подушками-подлокотниками. Рядом примостилась небесная дева с кувшином в руках. Великий Дух держал в руках кубок с вином, облокотившись на подушку. На плоской вершине каменного утеса сидел Главный Страж. Возле него тоже стояла небесная дева с кувшином в руках. Она смотрела на воина и улыбалась. В её глазах светилось восхищение.

– Но они препятствуют выполнению решений Высшего Совета! К тому же укрывают опасного преступника, – настаивал на своем Страж, не обращая внимания на девушку, – за это Совет может наказать их, приняв решение о ликвидации этой группы людей.

– Не накажет, – улыбнулся Ильхегул, пригубив вино и жестом приглашая собеседника выпить.

– Почему? – мужчина отхлебнул из своего кубка.

– Потому что для людей этот демон не преступник. Поэтому они вправе его не выдавать. Тем более и ты сам это прекрасно знаешь, что его подставили.

– Но закон есть закон, – не сдавался Страж.

– Значит, дурацкий закон! – нахмурил брови Ильхегул, зло сверкнув глазами, – закон, который разрешает казнить невиновного, а виновного – оправдать, никуда не годится.

– Это не мне решать, – пожал плечами Страж, виновато улыбаясь, – я солдат. Я только исполняю чужое решение. И я его исполню, так или иначе.

– Но ты сам подумай, – подался вперёд Великий Дух, жестикулируя, – его приговорили первый раз к уничтожению за то, что он занимался созерцанием. Но у людей это занятие не преступление, а наоборот, благое дело.

– Ну и что?

– А то, что он решил стать человеком и ушел к людям. Он теперь человек. И это преступление с него снимается. Так?

– Ну, так, – согласился Страж, – а второе и третье?

– Второго он не совершал, – ответил Ильхегул, – все уже было сделано до него. Людей похитили до него, людоедов этих вырастили до него. Воины Черной Птицы творили безобразия до него. Почему тогда Совет обвинил во всем этом его? Не понимаю. Убийство животных, – продолжал Ильхегул, – тоже не считается в мире людей преступлением. Поэтому они вправе его защищать.

– Согласен, – понимающе кивнул Страж, ухмыляясь, – а почему обвиняют именно его, я знаю. Ведь нужно же в этом кого-то обвинить? Воинов, похитивших людей, не обвинишь, потому что они были обмануты, кроме того, многие из них смыли с себя этот позор кровью. Воинов Черной Птицы и самого Тёгюнчи кагана тоже почему-то не трогают. Остаются только Хитрый Лис и твой любимец. Хитрый Лис сейчас сотрудничает с Высшим Советом и во всем ему помогает. Выбора нет. Это просто злая участь.

– В Бездну участь! – сверкнул глазами Ильхегул, – участи для людей не существует!

– Как это не существует?! – округлил глаза Страж.

– Цепь событий, назначенных человеку на несколько жизней вперед воздействует на него только тогда, когда он продолжает совершать глупые поступки, – объяснял Великий Дух, – если кто-то однажды решит жить по-новому, совершать другие поступки и говорить другие слова, то эта цепь перестанет существовать, а вместо нее начнет формироваться другая.

– Не может быть!!!

– А ты что, не знал? – подозрительно посмотрел на Стража Ильхегул.

– Человек – это единственное из существ ближайших миров, которое способно самостоятельно изменить свою участь ещё при жизни. Это дар Создателя. И кто использует этот дар, тот имеет возможность строить свое будущее.

Страж поднялся на ноги и зашагал взад-вперед. Потом он остановился и выпил остатки вина из кубка. Девушка тут же наполнила его до краев.

– А как же мы? – спросил он, глядя на Ильхегула с надеждой.

– У тебя была возможность. Сейчас ее уже нет.

– Но почему мне никто не говорил об этом, когда я был человеком?

– Для того чтобы встретиться с учением Воина, а тем более с хорошим учителем, нужны заслуги, а также древние связи с человеком, который будет тебя учить.

– А сейчас они у меня есть? – в глазах Стража вновь блеснула надежда.

– Наверное, есть, – кивнул Прародитель, – но стоит их закрепить. Пойди и поговори с этим человеком, если твоя гордость тебе это позволит.

Страж промолчал. Он отхлебнул вина и спросил, садясь на скалу:

– Какая заслуга у этого демона?

Вместо ответа Ильхегул передал ему через небесную деву скрученную полоску кожи. Страж начал разбирать рунические знаки.

– Это проповедь, которую мой мальчик прочитал в племени Охотников на Медведей. А это рекомендация Великого Духа Северной Страны.

Ильхегул передал другой небесной деве кусок старого потрескавшегося бивня, на котором были вырезаны рунические знаки. Страж дважды прочитал текст проповеди. Выражение его лица постоянно менялось: он то поднимал брови, то сжимал губы. Затем он прочел знаки на кости.

– Я подал апелляцию в Совет. Сейчас он как раз заседает, – сказал Прародитель, потягивая вино из кубка.

– Но мне ничего не сообщали об этом, – произнес Страж, – к тому же еще неизвестно, что решит Совет.

Ильхегул протянул еще два пергамента. Небесные девы взяли их и раскрыли. Им пришлось поднять руки высоко над головой, чтобы кожаные полоски развернулись до конца. Нижняя часть их все равно осталась лежать на каменной площадке свернутой.

– Вот это очень интересно, – произнес Страж, читая древние знаки.

– Это все преступления Хитрого Лиса и некоторых членов Совета за последние три сотни лет, – сказал Прародитель. – Здесь все: взятки, подлог, подделка документов, строительство запрещенных объектов и так далее. Поэтому Совет вынесет положительное решение.

– А что с Хитрым Лисом? – спросил Страж, кивнув на пергаменты.

– А это уже твоя работа.

– Я могу это забрать?

– Да, и то и другое.

– Хорошо, – согласился Страж, – но я должен сейчас или атаковать, или послать гонца за подмогой. Таковы мои инструкции.

– Подмога, конечно понадобится, но не для войны с людьми. Отправляй гонца и поднимай всю свою рать. Поднимай кавалерию, – сказал Ильхегул, – люди здесь появились неспроста. Они охраняют дорогу к горному озеру. Скоро сюда прибудут воины Тёгюнчи кагана и еще кое-кто.

– Но я не могу применить силу против людей без решения Совета. У меня нет полномочий останавливать людей в их деяниях.

– Не беспокойся, – улыбнулся загадочно Прародитель, – у тебя будет много работы и без этого.

– Будет поле? – глаза Стража засветились азартным огнем.

– Обязательно будет, – вновь улыбнулся Ильхегул, – и без тебя здесь не обойтись. Подозреваю, что Тёгюнчи каган применит Оружие Стихий. И, возможно, прибегнет к помощи демонов. На такой случай у тебя имеются инструкции?

– На такой случай инструкция имеется, – радостно кивнул Страж, – охранять земли людей – моя прямая обязанность.

– Ну, вот и договорились, – подвёл итог разговора Ильхегул, и глаза его заговорщически заблестели, – а сейчас следуйте к озеру. Мне доложили, что Тёгюнчи каган может внезапно появиться там. А мне нужна защита. Помощницы Богини Эне, небесные девы, искусны во всем. Они подарят вам новые силы перед битвой.

– В этом я не сомневаюсь, – улыбнулся Страж, поглядывая небесных дев.

Те засмеялись и взобрались на облако. Одна из них, улыбаясь Стражу через плечо, развернулась и приняла соблазнительную позу. Страж поцокал языком и покачал головой, помахав ей рукой на прощание.

 

Глава 7. Звери Тёгюнчи кагана

«… и было поле. И сшиблись рати. И запели стрелы и зазвенели мечи. Полезли жугани поганые, как муравьи. И не было числа им. А за ними демоны ликом страшные и телом уродские. Но встали араты плечом к плечу. Закрыли спинами широкими дорогу в землю людскую. Вздрогнула земля и удивилось небо. Как стояли араты на поле и ни один не отступил…

месяц малой жары, год кабана,

28608 год от сотворения мира»

Из летописей Тёплой Обители.

Летопись «О веках древних»

– Они уже здесь, – сказал Шонкор, указывая Тарагану на копошащихся в конце долины людей, – лагерь ставят.

– Нас уже обнаружили? – выглянув из-за ствола дерева и прикрываясь ветками папоротника, спросил старик.

– Еще нет, – покачал головой вождь, не отрывая взгляда от долины, – рабы успели все замаскировать.

– Тогда можно ударить еще раз, – голос выдавал Тарагана. Он рвался в битву, – что об этом думает Великий Хан?

– Великий Хан думает, что не можно, а нужно, – ответил Шонкор. Ему самому не терпелось обнажить меч. Но в бою выигрывают дисциплина и стойкость, особенно когда такой перевес сил. Вождь посмотрел на старика, блеснув глазами, – только по сигналу рога! – строго сказал он.

– Только по сигналу рога, брат, только по сигналу рога, – ответил Тараган, успокаивая Шонкора. Оба понимали, насколько важно обдумывать каждый шаг и что поставлено на кон.

Со стороны строящегося лагеря появились всадники. Прячась за деревом и сжимая в руках лук, Тараган смотрел, как около сотни воинов в тяжелых кожаных доспехах с копьями и лёгкими щитами рысью поднимались по долине. Когда передние ряды приблизились к оборонительным сооружениям и остановились, внимательно оглядывая нависающие над ними горы, он прицелился и выстрелил. Стрела пробила горло одному из воинов. Свалившись на землю, он захрипел. По обеим сторонам от узкого прохода поднялись сразу несколько десятков лучников и, натянув тетиву, почти одновременно выстрелили. Стрелы зашипели в воздухе. Один за другим воины Тёгюнчи кагана падали с коней. Прикрывая спину щитами и пытаясь уйти из-под обстрела, они стали разворачиваться. Запел рог, и в узком проходе появились варвары во главе с Заригором. Они держали в руках большие луки. Пройдя по узким коридорам между кольями и рассредоточившись на поляне, отряд начал преследовать убегающих воинов, целясь на ходу и пуская стрелы в спины врагов. Разведывательный отряд таял на глазах. В лагере Тёгюнчи кагана сыграли тревогу, и несколько сотен всадников, обнажив мечи, помчались на помощь своим товарищам. В лагере Шонкора тонко запел рожок и на поле выбежали люди с короткими копьями в руках. Добивая раненых, они собирали стрелы. Низко загудел большой военный рог. Остановив коней, варвары поскакали обратно, на ходу разворачиваясь в седлах и накладывая стрелы на тетиву. Воины Тёгюнчи кагана стреляли из луков, но их стрелы не долетали до противника. Зато большие луки варваров способны были отправить стрелу на значительное расстояние. Поэтому каждый их выстрел выбивал кого-то из седла. Пройдя по коридорам между кольями варвары исчезли в узком проходе. Когда воины Тёгюнчи кагана подскакали к этому месту, из узкого прохода выбежали люди и потянули за спрятанные в траве веревки. Перед надвигающейся лавиной всадников поднялся частокол из заостренных тонких кольев. Затрещало дерево, заржали кони, закричали люди и в воздухе вновь запели стрелы, находя своих жертв. Запел тонкий рожок, и на поляне появились воины Хызри. Размахивая оружием, они бежали навстречу всадникам. Через несколько мгновений ниже узкого прохода, за границей оборонительных сооружений, завязался бой. Большими топорами-ножами воины Хызри рубили коням ноги, затем добивали всадников на земле. Оставшись в меньшинстве, отряд Тёгюнчи кагана развернулся и начал отступать. Вновь загудел рог, и варвары, крича и улюлюкая, бросились за ним, держась на безопасном расстоянии и всаживая стрелы в спины убегающих воинов. По сигналу рога они остановились и, развернувшись, поскакали обратно.

– Каковы их потери? – спросил Шонкор, стоя на вершине хребта и глядя в долину, где люди стаскивали тела погибших в две большие кучи.

– Почти пятьсот – глаза Равара горели. В забрызганной кровью безрукавке с такими же толстыми наплечниками, как и у богатырей Шонкора, он только что поднялся к вождю, тяжело дыша.

– Тараган думает, – сказал стоявший рядом с вождем старик, глядя в долину, – Тёгюнчи каган сегодня не будет атаковать. Сумерки сгущаются. Скоро наступит темнота. Нужно не давать спать им всю ночь.

– Как это сделать? – спросил Шонкор.

– Тараган займется этим, когда наступит ночь, – уклонился от ответа старик, прищурившись по обыкновению, – есть один секретный способ.

– Хорошо, брат, – согласился Шонкор, положив руку на плечо Тарагана, – отдохни немного, ты больше суток не спишь.

– Хызри! – крикнул вождь, разворачиваясь в сторону долины.

– Я здесь, Великий Хан, – откликнулся воин, приближаясь.

– Сможешь пробраться в лагерь Тёгюнчи кагана?

– Конечно, Великий Хан.

– Тогда напугай их. Пусть думают, что с ними воюют демоны. И узнай что-нибудь об этих кабанах. Только осторожно. Береги людей.

– Будет сделано, Великий Хан.

Приложив руку к груди, Хызри склонил голову и, развернувшись, исчез в сгущающихся сумерках.

На Синие Горы опустилась темнота. Напряженно всматривались в ночь дозорные Тёгюнчи кагана, прислушиваясь к каждому шороху. Со стороны узкого прохода раздались звуки увидели вскоре показались факелы, движущиеся по долине. Их было немного, около пятидесяти. Факелы пересекли долину и остановились в южной ее части.

– Что это? – спросил один дозорный у другого.

– Не знаю, – ответил тот.

В темноте ночи протрубил рог, и второй отряд, освещая путь факелами, выдвинулся из узкого прохода и присоединился к первому отряду. Слышны были бряцание оружия, крики десятников. Затем еще один отряд вышел из укрытия, а через какое-то время следующий. Отряды строились в шеренгу.

– Они готовятся к бою! – воскликнул дозорный. Он схватил рог и протрубил коротко три раза.

Вскоре загудели трубы, возвещая тревогу, и лагерь зашевелился. Из палаток выбегали воины, хватали щиты и копья, стоявшие у тлеющих костров, и бежали к месту сбора. Когда основная часть войска подошла к дозорным, верхняя часть долины, примыкающая к узкому проходу, была вся покрыта горящими факелами.

– Сколько их? – спросил один из сотников у дозорного.

– Я насчитал две тысячи, потом сбился.

– Неужели подмога подошла? – вздохнул сотник, вглядываясь в темноту, – рано что-то. Хотя они в горах, как у себя дома. Приготовиться к бою! – крикнул он.

Загудели трубы. Разбившись на сотни, люди напряженно смотрели в сторону горящих факелов, сжимая в руках мечи и чеканы.

Там тоже происходило перестроение. Слышны были команды, выкрики сотников, то и дело гудели трубы. Обвешанный сигнальными рогами, Тараган ходил между воткнутыми в землю длинными шестами с горящими факелами на конце, и отдавал команды.

– Лучники, на левый край, встать цепью! – кричал он.

– Лучники, за мной, на левый край! – вторил ему Заригор, тоже обвешанный сигнальными рогами.

– Куда пошли! Я сказал на левый! – крикнул он рабам, которые несли факелы. Те развернулись и пошли в другую сторону. Они воткнули факелы в том месте, где показал вождь варваров, и резво побежали к узкому проходу.

– Выпей, – предложил Заригор Тарагану, протягивая флягу.

Тараган сделал глоток.

– Уох, – выдохнул он, – уох!

– Кто идет? – отдышавшись и обращаясь к тем же рабам, которые несли новые факелы, крикнул старик.

– Отряд Махмуда, – громко ответил один из них.

– Отряд Махмуда, на правый край, – приказал Тараган, хлебнув из фляги еще глоток.

– Отряд Махмуда, за мной! – махнул рукой Заригор и поднял сигнальный рог.

Рог запел над долиной.

– Сколько мы так будем ходить? – спросил Заригор, когда рабы вернулись к узкому проходу.

– На небе тучи, утром начнется дождь, – старик смотрел вниз, на горящие костры в лагере Тёгюнчи кагана, – луны сегодня не будет, поэтому ходить надо до утра. Перед самым рассветом уйдем. Пусть они постоят в тишине и напряжении некоторое время.

Перед самым рассветом в лагерь Шонкора вернулся Хызри с пятью воинами. Они привели с собой женщину и связанного мужчину. Зерка увела женщину в шатер. Поставив пленника на колени перед ханом, Хызри снял с его глаз повязку.

– Ааа, – подался вперед Шонкор, увидев старого знакомого. Глаза его метали молнии, а голос не предвещал ничего хорошего, – как ночевали сегодня? Давно вы не захаживали в наши края.

– Что вы такое говорите? – запричитал пленник, – я простой охранник обоза. Вы меня с кем-то путаете.

– Да нет, – в голосе хана появился металл, – память на лица у меня хорошая. Ты в мое стойбище приходил мыто требовать. С тобой тогда сотня пешцов была. А сейчас чем занимаешься?

– Он командует теми, кто кормит кабанов, – ответил за него Хызри.

– Очень интересно, – не спеша раскурил трубку хан, – и когда же думаете открывать клетки?

– Что вы такое спрашиваете? Я ничего не знаю про клетки, – быстро говорил пленник, и в глазах его светилась честность, – пощадите, я простой человек.

Из темноты появилась фигура воина. На его лысом черепе плясали блики костра. Он взял пленника за ворот кожаной безрукавки.

– Разрешите, Великий Хан, я поговорю с ним? – спросил демон, приподнимая пленника с колен.

Шонкор кивнул. Альхагар потащил слабо сопротивляющееся тело в темноту леса. Там он схватил пленника за горло и, приподняв его, ударил о дерево. Почувствовав себя куропаткой в лапах льва, человек выпучил глаза от страха и захрипел. В утренних сумерках он увидел перед собой жуткое существо. С клыками, торчащими изо рта, огромным обезьяньим носом и глазами, в которых читался беспощадный приговор. Сжав голову пленника клыками так, что у того затрещал череп и полилась кровь из ран, чудовище зарычало. Изо рта жертвы вырвался крик, перешедший в хрип и бульканья, когда демон стиснул пальцами горло.

– Ещё раз соврёшь Великому Хану, я сожру твои кишки у тебя на глазах! – прошипело чудовище и бросило обмякшее тело на землю. Пленник, со связанными на спине руками, пополз к костру, к людям. Прочь от надвигающейся смерти, беспощадной и страшной.

– Нет, нет, а-а-а!!! – кричал он на весь лес.

Альхагар медленно шел за ним следом, скрежеща зубами и тихо, но угрожающе, рыча. Пленник несколько раз поднимался на ноги, но тут же падал, запнувшись. Наконец, с трудом удерживая равновесие, он побежал к костру и упал у ног Хызри. Предводитель гарипов схватил его за шиворот.

– Нет, нет,– говорил в ужасе пленник, выпучив глаза, – я скажу, я все скажу.

Кровь из ран заливала ему все лицо.

– Я все скажу, только не отдавайте меня ему, не надо, прошу вас! – он озирался по сторонам в поисках чудовища, но нигде никого не было, кроме нескольких воинов у костра.

– Так, когда Тёгюнчи каган собирается открыть клетки и выпустить кабанов? – снова спросил Шонкор.

– Завтра, – быстро ответил пленник, едва переводя дух, – все случится завтра. Я слышал разговор. Их пятеро. Тёгюнчи каган и четыре тысячника. Кабаны слушаются их, как ручные. Сначала пойдут пешцы, затем кабаны и дети Черной Птицы. За ними все войско сразу.

– Эти кабаны, – продолжал он, озираясь по сторонам, – не все животные. Среди них четыре чудовища ростом с большого быка! Они не из наших земель. Они – демоны.

На рассвете пошел дождь, вскоре превратившийся в ливень. Молния озаряла двигающихся по полю людей. Шквал ветра и воды пронесся над долиной и ушел на север, громыхая и сверкая молниями где-то за хребтом. Восходящее солнце осветило прибитую к земле траву, капли дождя на листьях и лежащие на земле мелкие градины. Ноги пешцов скользили по разбухшей земле, меся грязь. Впереди шли наемники. За ними – несколько сотен человек с большими четырёхугольными щитами и копьями. Следом двигались две сотни лучников, внизу в долине скрипели повозки с клетками, запряжённые быками. В огромных клетках стояли животные, прикованные цепями к большим бревнам. Вслед за повозками двигались всадники. Бордовые стяги с изображением черной с огромным кривым клювом птицы развевались на ветру. Рать Тёгюнчи кагана, как гигантское существо, скрепя колёсами, бряцая оружием и цепями, двигалась вверх по долине.

– Ну, и что может сделать горстка людей с такой ордой? – рассуждал Страж, сидя в окружении обнаженных небесных дев на облаке, которое медленно проплывало над долиной, – от них и мокрого места не останется. Скорее всего, они разбегутся, когда поймут, против кого мечи подняли.

Ильхегул расположился немного выше и тоже смотрел вниз.

– Вчера они уложили почти пятьсот воинов Тёгюнчи кагана, – ответил Прародитель, – смекалка вместе с храбростью храбрость – великое дело. Посмотрим.

– Но воевать с противником, которого вдесятеро больше, бессмысленно. они просто все погибнут и ничего больше. Они что, не знают этого?

– Знают, – кивнул Ильхегул, – но для них в этом есть смысл. Они люди, тебе их не понять.

– Но как можно собственноручно обрекать себя на смерть? Ради чего?

Ильхегул не ответил. Он не отрывал взгляда от долины. Страж тоже замолчал, глядя сверху на идущих по полю пешцов, на притаившихся за деревьями лучников. Несколько десятков всадников обогнали пешцов и приблизились к узкому проходу. Воины Чёрной Птицы в костяных доспехах гордо гордо восседали на лошадях. Их руки и плечи сплошь были покрыты татуировками с перекликающимися сюжетами, а у некоторых они покрывали даже шею до подбородка и затылка. Густые чёрные волосы падали на смуглые бородатые лица. Многие из них были массивнее даже варваров. Их тёмные, почти чёрные глаза с презрением смотрели на Шонкора, приближающегося к ним, в сопровождении гридей, богатырей и варваров. Они остановились на некотором расстоянии друг от друга. Пешцы в это время достигли линии атаки и сгрудились в кучу.

– Я воин Черной Птицы, Нахентикан. Правая рука Тёгюнчи кагана! – крикнул один из всадников, выехав вперед со стягом в руках, – Тёгюнчи каган приказывает вам сложить оружие и пропустить его к Белому озеру.

Шонкор выехал вперед. Доспехи из слоёной кожи закрывали его тело. Бронзовые сустуги блестели на груди. Наручи и защитные наплечники, как и кожаный шлем, окантованный бронзой, были украшены перьями сокола. За спиной у него на длинном древке развевалось зелёное знамя с древним красным солярным знаком – четырьмя загнутыми по часовой стрелке лучами, выходящими из общего центра.

– Я Шонкор, вождь народов Священных Гор. Шонкор приказывает вам навсегда покинуть Священные Горы. Или сдаться на милость его народа.

– Ты шутишь, вождь, или настолько глуп?! – заорал Нахентикан, побагровев, – ты не знаешь, что всех вас ждет?! Мы вырежем мужчин, а ваших женщин возьмем в наложницы. Потом тех из них, кому повезет, отдадим наемникам. Вам лучше сдаться и стать наемниками или рабами! Вашего народа больше нет!

– Вождь народов Священных Гор еще раз, по-хорошему, предлагает вам покинуть эту землю, – бесстрастно произнес хан с каменным лицом, – иначе те из вас, кто останется в живых, сдохнут на медных рудниках, а кому повезет, будут прислуживать нашим женщинам! Мыть им ноги!

Среди воинов Черной Птицы послышался недовольный ропот. Кони под ними загарцевали. Люди Шонкора внимательно следили за каждым их движением. Внезапно на середину поляны выехала Зерка. Никто этого не ожидал.

– Эй ты, хвастун, – крикнула девушка, – я, вызываю тебя! Принимай поле!

Заригор тронул коня, пытаясь вмешаться, но Шонкор поднял руку, останавливая его.

– Поздно, – сказал он, – ты ее оскорбишь.

Воины Черной Птицы опешили.

– Эй, женщина, – крикнул Нахентикан, – иди домой и разводи очаг, иначе я тебя так приласкаю, что родные дома не узнают!

– Ха-ха-ха, – поддержали его воины.

– Я тебя так приласкаю, хвастун, что твои воины будут плевать на тебя! – крикнула Зерка, спрыгивая с коня, – бери в руки меч и принимай поле, если не трус! Хватит болтать, как баба на торжище!

Улыбки с лиц воинов, как ветром, сдунуло. Нахентикан спрыгнул с коня и обнажил меч. Он сразу же бросился в атаку, нанося рубящие удары. Зерка парировала их, держа свой меч обеими руками. Она едва доставала ему до подбородка, но ее гибкое и сильное тело без труда уклонялось от шипящего в воздухе лезвия. Нахентикан, выходя из себя, вкладывал в удар всю силу. Но каждый раз его меч рассекал лишь воздух или встречался с мечом девушки. Зерка была спокойна и сосредоточена. Но когда девушка отбила колющий удар, и меч прошел совсем рядом с ее грудью, едва не задев доспехи, Нахентикан внезапно ударил ее свободной рукой в лицо. От неожиданности она покачнулась. Следующий удар ногой пришелся ей в живот. Девушка упала на колени. Нахентикан занес меч над ее головой. В этот момент Заригор тронул коня. Воины Черной Птицы закричали, доставая из голенищ сапог небольшие бронзовые чеканы с веревками, привязанными к рукояткам.

– Куда?! – раздались возгласы, – Сами поле вызвали! Назад!

Зерка из последних сил закрылась мечом. Дыхание у нее перехватило. Боль в сплетении сковывала движения. Вместо того чтобы обрушить удар на голову девушки, Нахентикан выбил меч у нее из рук. Перебросив оружие в левую руку, он ударил ее в лицо кулаком. Зерка упала на спину, широко раскинув руки. Шлем слетел у нее с головы. Нахентикан хмыкнул и вложил меч в ножны. Его воины злорадно засмеялись. Богатыри Шонкора удерживали коня Заригора, не давая ему вступить в бой. Нахентикан подошел к девушке и сел ей на живот. Он достал кинжал и разрезал кожаные доспехи, разорвал рубаху. Солнце осветило крепкие выпуклые груди и нежно-розовые соски.

– Ха, да она еще и девственница! – Нахентикан, схватил Зерку за волосы и повернул лицом к своим воинам, – повеселимся сегодня, а?!

Гарцуя на лошадях, воины Черной Птицы закричали и заулюлюкали. Доставая на ходу боевые топоры, Заригор и Гурк, растолкав воинов Шонкора, направили своих коней к месту боя. В это время Зерка, придя в себя, дотянулась до бронзового шлема, и что есть силы ударила воина по голове. Нахентикан свалился на бок. Оглушенный, он начал вставать, но второй удар шлемом разбил ему лицо. Зерка сбросила с себя доспехи и рубаху, мешающие ей размахнуться, и осталась в одних штанах. Воин, качаясь, поднялся на ноги.

– На! – крикнула девушка и ударила носком сапога воина между ног. Тот сложился пополам и застонал.

– На! – крикнула Зерка и с разворота нанесла ему еще один удар шлемом.

Нахентикан упал на колени, теряя сознание. Зерка, держа бронзовый шлем за рог обеими руками, размахнулась что есть силы и с криком обрушила шлем на его голову.

От удара Нахентикан развернулся в воздухе, упал лицом вниз и затих. Зерка водрузила шлем себе на голову и повернулась в сторону воинов Шонкора. Девушка тяжело дышала. По лицу у нее текла кровь, руки и спина были в грязи. Она сплюнула и вытерла губы тыльной стороной ладони.

– Ура! – закричали воины Шонкора.

– Зерка! – крикнул Гурк, размахивая топором. Его конь встал на дыбы.

– Бей, Зерка! – восторженно кричал Заригор, – а-а-а!

Девушка подошла к лежащему воину и достала у него из ножен меч. Дети Черной Птицы с помрачневшими лицами тронули своих коней, Шонкор поднял руку.

– Куда?! – крикнул он им. – Назад! Это честное поле. Не сходить с места!

Сразу около сотни лучников спустили тетиву, и частокол воткнувшихся в землю стрел, вырос у самых копыт коней жуганей.

– Назад, мразцы! – кричал Заригор, размахивая топором.

Наконец, воины Черной Птицы остановились. Зерка одним взмахом меча разрезала кожаные штаны Нахентикана, обнажив ягодицы. Она взмахнула мечом и воткнула его в землю между ног воина, прямо у самых ягодиц. Гурк в ужасе закрыл глаза. Воины затихли, пораженные жестоким зрелищем, но когда поняли, что девушка воткнула меч не в тело, а в землю, выдохнули с облегчением и засмеялись.

– Гы-гы-гы, – раздался смех Гурка, перекрывающий все остальные голоса.

Он показывал пальцем на поверженного обнаженного врага. А когда Зерка плюнула ему на ягодицы и, вскочив в седло, поскакала назад, Гурк захохотал еще громче. Воины Тёгюнчи кагана, находясь под прицелом сотни приближающихся лучников, не решились броситься в погоню. И со своим предводителем они тоже не знали, что делать. Наконец, они подъехали к нему, подняли, забросили на круп коня и поскакали обратно. Варвары кричали и улюлюкали им вслед. Когда девушка, высоко держа голову и гордо смотря перед собой, поравнялась с воинами Шонкора, Гурк подъехал к ней первым и, сняв с себя безрукавку из медвежьей шкуры, надел на нее. Он обнял и поцеловал Зерку.

– Ты лютый воин, Зерка! – кричал он вне себя от радости.

– Ты победила не простого воина, – сказал Шонкор, поравнявшись с ними, – это тысячник войска Тёгюнчи кагана и его правая рука. Авторитет его в войске теперь сильно упадет. И сломлен теперь не только он, но и вся его тысяча воинов.

– Девочка моя, – обнял Зерку Заригор, – да ты просто молодец! Опозорила одним ударом, сразу тысячу мужиков! Вместе с их сраным каганом!

В лагере Тёгюнчи кагана загудел рог, за ним другой, третий. Несколько десятков рогов гудели одновременно. Затем они стихли. Вскоре воины, стоявшие в долине, подняли щиты и двинулись вперед.

– Все, – поднял руку Шонкор, – началось. По местам!

Густой и низкий звук его рога наполнил долину, возвещая начало битвы. Ему ответили рога Тарагана, Равара, Заригора, Гурка и Хызри. Следом песню войны подхватили богатыри и ветераны. Раздались звуки бубнов и тумбанов.

– Слушать сигналы, выполнять немедленно, – крикнул Шонкор и обнажил меч. Один из богатырей протянул ему небольшой деревянный щит, обитый по краям и в центре бронзой.

– Бей! – крикнул он, указывая мечом в сторону противника.

– Бей! – подхватили воины, пуская своих коней в галоп.

Сорвавшись с места, четыре сотни всадников поскакали навстречу приближающимся наемникам. Первая шеренга противника была буквально сметена конницей Шонкора. После этого отряд разделился на две лавины, расходящиеся в разные стороны и движущиеся вдоль строя ощетинившихся копьями пешцов. Лучники пускали стрелы, но попасть в несущегося мимо всадника очень трудно. Загудел рог, и шеренги пешцов стали разворачиваться, пытаясь взять конницу Шонкора в полукольцо. Несколько шеренг пешцов, переставляя перед собой большие щиты, двинулись вперёд. За ними прятались лучники, посылая стрелы в неприятеля. Вся эта военная машина стала смыкаться и теснить всадников Шонкора к узкому проходу. Они в беспорядке заметались на оставшемся свободном пространстве. Победа Тёгюнчи кагана была уже близка. Его лучники, спрятавшись за пешцов, уже осыпали стрелами возвышающиеся над долиной горные цепи. И несколько человек, пробитые стрелами, уже свалились оттуда, увлекая за собой камни. Когда уже казалось, что среди воинов Шонкора вот-вот начнется паника, над долиной загудел рог. Протяжно и долго. Пешцы обеспокоенно заозирались по сторонам. Всадники внезапно разошлись двумя лавинами в разные стороны, открыв взору пешцов узкий проход. Оттуда прямо на них неслись на полной скорости десять колесниц, в которые были запряжены по две лошади. Между лошадьми находился длинный толстый шест с бронзовым трехрогим наконечником. Две лавины всадников, сделав по долине небольшой полукруг, пристроились за колесницами. Рог в лагере Тёгюнчи кагана пропел слишком поздно. Изображая панику, воины Шонкора сгрудились в кучу, прикрывая от врага выход на поле колесниц и построение их в боевой порядок. Почти одновременно колесницы пробили широкие бреши в строю пешцов, в которые устремилась конница и, разделившись опять на две лавины, внезапно оказалась за спиной противника.

– Бей! – кричал Шонкор, двигаясь во главе одной из лавин и рубя мечом вражеские головы.

– Бей! – вторили ему воины, размахивая мечами и топорами.

Колесницы развернулись и помчались обратно. На каждой из них вместе с возницей находился лучник. Бросая копья и щиты, забыв о звуках рогов, пешцы бросились бежать. Над долиной вновь прогудел рог, и Тараган двумя сотнями воинов стал спускаться с горы, держа в руках два меча.

– Бей! Пленных не брать! – крикнул он, ступив на ровную землю, и побежал к растерявшимся пешцам Тёгюнчи кагана, которые почти уже успели развернуться в сторону всадников. Зажатые между двумя отрядами, ряды воинов Черной Птицы таяли на глазах. Один из флангов все-таки смог собраться и двинуться вперед, закрывшись щитами и выставив копья. Но конница легко взяла пешцов в кольцо, а колесницы пробили их оборону.

– Вот это да! – кричал Заригор. – Вот это битва!

Он схватил топор двумя руками и прыгнул с коня в самую гущу врагов. Прокатившись по земле, он поднялся на ноги.

– И-ех! – выдохнул он, и его топор сверкнул на солнце. Два обезглавленных тела упали на землю.

– И-ех! – раздалось вновь, и воин с пробитой грудью полетел в сторону.

Многие пешцы Тёгюнчи кагана пытались еще защищаться, но большинство оставшихся в живых уже бежали вниз по долине, преследуемые конницей. Видя это, Тараган поспешил к склону горы, и, отойдя подальше от сражающихся, воткнул мечи в землю. Он достал висевший у него за спиной большой рог. Глубоко вздохнув, он приставил его к губам. Рог запел низко и протяжно. Всадники, преследующие пешцов, стали разворачиваться. Но некоторые из них в пылу боя продолжали скакать вперед, размахивая мечами. Тараган протрубил еще раз.

– Э-эх! – воскликнул он с досадой, – желторотые сосунки!

Старик забросил рог за спину, взял в руки мечи и бросился на помощь своим воинам, добивающим остатки войска Тёгюнчи кагана.

– Ну, что скажешь? – спросил Ильхегул, пригубив вина из кубка.

– Впечатляет, – ответил Страж, кивая.

– Четыре тысячи глупых воинов и семьсот лучших героев из разных земель. Лучших, понимаешь? – продолжал Ильхегул, подавшись вперёд и указывая пальцем на долину. – Там, где они живут, на их счету столько побед, сколько этому кагану и не снилось. Я отбирал их несколько лет и потом леще столько же времени собирал в нужном месте.

– Как это вам удалось, Великий Ильхегул? – благоговейно спросил Страж.

– Несколько лет тяжелой, порой изнурительной работы – и они здесь. Очень просто, – он откинулся на облаке, довольный произведенным на Стража впечатлением.

– Невероятно, – в голосе воина сквозило ничем не прикрытое восхищенное удивление, – передвинуть столько ситуаций за такой короткий срок!?

– И заметь, – погрозил ему пальцем Великий Дух, – не изменив при этом общей участи людских земель! Ни один пункт не был нарушен. Ни одно предписание!

– Вот это да! – округлил глаза Страж и покачал головой, – но это невозможно.

– Возможно, если очень постараться, – ответил Ильхегул серьезно, – сесть, например, на городищенской площади среди грязи и пыли и кропотливо работать несколько лет, не обращая внимания ни на что!

Страж не нашелся, что сказать. Он выглядел растерянным. Слова Ильхегула повергли его в раздумья.

– Хороший ты воин, – произнес вдруг Великий Дух, подавшись вперёд и сцепив пальцы на коленях, – не хочешь у меня послужить? Я могу это устроить.

– Кем? – удивленно спросил Страж, застигнутый врасплох.

– Последние пару сотен лет, – стал объяснять Ильхегул, и на лице его появилось выражение недовольства, – слишком много стало появляться гонимых духов. В таком состоянии они пребывают тысячелетиями, поэтому их становится все больше и больше. Они уже стали мешать людям. Присосутся к стойбищу и наводят порчу на скотину, да и люди от них тоже тяжело болеют.

– Это те, что не имеют глотки, а вина все время жаждут? – уточнил воин.

– Да, они, – согласился Ильхегул, кивая, – но не только в вине или веселящих грибах дело. Много и таких, которые, будучи еще людьми, в кости играли или в другие азартные игры, и это стало смыслом их жизни. Они переступили черту. Такие тоже, теперь отправляются после смерти к гонимым духам. Сейчас много нового напридумывали люди. Раньше этого не было. Игры всякие, власть, богатство, поединки, споры и все такое. И вот все они, как только перешагнут черту, после смерти попадают в Бездну гонимых духов.

– Почему же вы не введете в кодекс Воина запрет на эти занятия? – спросил Страж, вопросительно глядя на Великого Духа.

– Введем, – заверил его Ильхегул, утвердительно кивнув, – сейчас вот разберемся с Черной Птицей и сделаем это. Только запрет придется вводить для всех людей. Этой болезнью может заразиться каждый – и богатый, и бедный.

– А беднякам-то что проигрывать? Последние штаны? – ухмыльнулся Страж.

– И последние штаны проиграют, – ответил Ильхегул, глядя ему в глаза, – это – как безумие, которому нужно дать название. Мир меняется очень быстро, и то, что понятно людям сейчас, через двести лет будет иметь совсем другое значение.

– Как это? – удивился Страж.

– Мы объяснили им строение Великой Вселенной, объяснили значение и важность тверди небесной и тверди земной, а они уже через двести лет выдумали, что твердь небесная – это такая же земля, как и в мире людей, только она за облаками, ее не видно снизу. И там, на этой тверди, сидит бог по имени Создатель. И он наказывает тех, кто у него ничего не просит, а блага раздает тем, кто у него постоянно чего-то вымаливает.

– Бред какой-то, – посерьёзнел Страж, – не может быть!

– В том-то и дело, – согласился с ним Великий Дух, – так где найти слово, значение которого не изменится ни через двести лет, ни через две тысячи?

Страж задумался, глядя в пространство.

– Ту силу, которая дает и отнимает блага, создает ситуации, люди издавна называют богом, – медленно произнес он, осторожно подбирая слова, – и в Древних Книгах написано, что она – в сердце каждого человека. Одни считают, что эта сила находится там, где мозг, а другие думают, что там, где сердце. И пусть даже некоторые люди помещают ее за облака и дают ей имя, все равно и те и другие знают, что эта сила есть. Пройдут тысячелетия, но значение слова не изменится. Может изменится только местонахождение этой силы.

– Да, – кивнул Ильхегул, указывая пальцем на собеседника, – я с тобой в этом согласен. Должно быть что-то такое: «Бог в сердце твоем. И не создавай себе бога нигде – ни на земле, ни на небе, ни в воде, ни в воздухе. И не создавай себе бога ни в чем – ни в удовольствии, ни в отдыхе, ни в работе, ни в страсти, ни в ритуале». Ну, как?

– Длинновато, по-моему, – виновато улыбаясь, пожал плечами Страж, – мне кажется, надо короче и точнее. Не хватает чего-то.

– Вот молодец! – хлопнул себя по коленке Великий Дух, – другой бы на твоем месте стал бы заверять, что все прекрасно и хлопать в ладоши. А ты – правду! Будешь мне служить, а?

– Кем? – осторожно спросил Страж, напрягаясь.

– Я как раз сейчас создаю войско для борьбы с гонимыми духами. Мне нужен главный стратиг, – откинувшись на облаке и пригубив вино, ответил Ильхегул, – да и моя правая рука, демон Хитрый Лис, последнее время что-то очень мне не нравится. Слаб оказался для такой власти и возможностей. Отправлять его придется не так далеко, как говорится, но надолго.

– Что ему грозит? – спросил Страж, отхлебнув вина из кубка.

– Ничего особенного: пару тысяч лет будет топить Большие Печи, – ответил Ильхегул. – Так каков будет твой ответ?

– Почту за честь, Великий Дух, – отчеканил Страж, прижимая руку к груди и кланяясь, – но мне нужно завершить начатое дело.

– Хорошо, значит, мы договорились, – подвел итог разговора Ильхегул, поднимая кубок.

Он поднял кубок, предлагая собеседнику присоединиться, и выпил.

– Они выпустили людоедов! – вдруг казал Страж на долину, усеянную телами людей.

Впереди кабаньего стада двигались четыре чудовища с огромными клыками, покрытые толстой щетиной. Догнав колесницу, один из них поддел ее носом. Та перевернулась в воздухе и упала кверху колесами. Лошади, порвав упряжь, полетели через голову. Бегущие сзади кабаны напали на людей, выпавших из колесницы, и мгновенно разорвали их на части. Вслед за животными двигалась тысяча воинов Черной Птицы с круглыми щитами и бронзовыми чеканами. Сжимая в руке оружие, в середине строя ехал сам Тёгюнчи каган, грозно поглядывая по сторонам. За воинами Черной Птицы двигались пешцы и конница, вооруженная сулицами – короткими метательными копьями. Бордовые стяги развевались на ветру, гремели бубны и тумбаны. Звуки рогов и раковин заполняли долину.

Воины Шонкора вынесли за узкий проход несколько огромных щитов, сплетенных из прутьев и покрытых толстой, дубленой кожей, из которых торчали острия толстых и тонких кольев. Кабаны приближались. Спрятавшись за щиты, варвары побросали зажженные факелы в кучи сухого хвороста, сложенные полукругом впереди. Костры начали разгораться, поднимая к небу черный дым. Жар пламени мешал подоспевшим животным пройти дальше, поэтому они со злобным рычанием метались вдоль линии костров. Наконец, Тёгюнчи каган крикнул что-то и махнул рукой. Пешцы, побросав копья со щитами и оставшись с короткими мечами в руках, стали забрасывать землей огонь. Дым, поднявшийся над долиной, окутал все войско кагана. Остальные пешцы разделилась на две части, образовав слева и справа от узкого прохода, укрепленные позиции, за которыми прятались лучники, обстреливая вершины хребтов и не давая противнику, выглянуть из-за деревьев.

– Почему их не трогают кабаны? – удивленно спросил Гурк, внимательно следя за происходящим на поляне.

– Не знаю, наверное, колдовство, – ответил Заригор, положив стрелу на тетиву лука, – сейчас они подойдут поближе и тогда начнем.

Гурк посмотрел на солнце, проглядывающее сквозь клубы дыма. Оно коснулось своим нижним краем вершин гор. Когда часть костров перед войском Тёгюнчи кагана была забросана землей, солнце опустилось за горизонт. Между кострами замелькали воины кагана, которые на щитах подносили дерн и бросали его в огонь. В воздухе просвистела стрела – и один из них упал. И вдруг стрелы посыпались со всех сторон. Потеряв больше двадцати воинов, пешцы отбежали на безопасное расстояние. На землю начали опускаться сумерки.

– Все, уходим, – прошептал Гурк, и, взяв в руки лук, побежал к узкому проходу.

В сгущающейся темноте Заригор заметил, как пешцы начали бросать на костры намоченные шкуры. Запахло горелой шерстью. Вдруг между дымящимися кучами, показалась огромная кабанья голова. Животное взревело и двинулось вперед.

– Да пребудет с нами сила Великого Неба и Земли, – прошептал Заригор и побежал вслед за Гурком.

Варвары что есть мочи побежали к каменным останцам, то и дело оглядываясь назад. За ними слышались топот, злобное хрюканье и повизгивание почуявших добычу животных. Лавина кабанов двигалась к узкому проходу. Добежав до каменных останцев, Гурк и Заригор поймали сброшенные сверху веревки и поднялись по ним наверх. Почти достигнув верха утеса, они услышали визг кабана.

– На меч напоролся, – радостно хлопнул Заригора по плечу Гурк, – Шонкор – великий воин!

Наверху были приготовлены горы крупных камней, копья и колчаны со стрелами. В это время вновь раздался визг сразу нескольких животных. Неподалеку от узкого прохода началась свалка. Кабаны перелезали через своих сородичей, напоровшихся на меч, и, подталкиваемые задними рядами, устремлялись дальше по проходам между крепко вкопанными острыми кольями. Через несколько шагов бегущие впереди кабаны, подталкиваемые сзади, снова попадались на меч и начинали истошно визжать: меч, крепко привязанный к вкопанному в землю столбу, входил в живот по самую рукоятку. Крик животных наполнил долину. Стоящие на хребте люди не слышали, как в лагере Тёгюнчи кагана пропел рог. Они лишь увидели в сгущающихся сумерках, как пешцы двинулись к горам и стали карабкаться вверх по склонам, переставляя тяжелые щиты. Лучники, идущие за ними, пускали наугад стрелы. Когда снизу показалась огромная спина, покрытая щетиной, стоявший на утесе Гурк взял в руки тяжелое бронзовое копье.

– Да пребудет с нами сила Великого Неба и Земли, – произнес он и, размахнувшись, метнул копье вниз. Зверь, получив смертельную рану, заревел, как медведь, и упал на живот, но продолжал двигаться, роя копытами землю. Из его огромной пасти и носа летели сгустки крови.

– Бей! – крикнул Заригор и метнул в животное второе копье.

Со скал в лавину животных, рвущихся в узкий проход, полетели копья и камни. Раненые кабаны выли, но продолжали двигаться вперед. Миновав узкий проход, кабаны оказались на площадке, которую окружали большие земляные насыпи, укрепленные камнями и острыми кольями. Между ними были проходы. Один из огромных чудовищ устремился туда и тут же оказался в замаскированной ловушке, упав колья на дне ямы. На насыпях появились люди. Они метали в животных копья и пускали стрелы. Вскоре в ловушки попались и другие кабаны, наполняя окрестности жутким ревом. Один из лучников, прицелившись, попал стрелой одному из монстров в глаз. Кабан взвыл, мотая головой. Взбешенное животное ринулось на противника, разбрасывая в стороны своих мелких сородичей. От удара огромной туши земляная насыпь буквально взорвалась, похоронив под собой стрелков. Колья разлетелись в разные стороны. Один из кольев, пропоров монстру живот, переломился. Кабан вылетел на свободное пространство, топча и разрывая клыками людей, вонзающих в него свое оружие. За ним устремились другие кабаны. Выскочив из западни, они дали волю своим челюстям, выплеснув на людей всю накопившуюся боль и злость.

Варвары спустились вниз по веревкам и вступили в бой, рубя животных топорами и насаживая их на копья. Огромный кабан, не меньше трёхлетнего быка, услышав сзади крики людей и визг животных, развернулся и побежал в атаку. Раскидав клыками нескольких человек и разорвав одного зубами, монстр приближался к Гурку. Воин держал в руках топор. Вдруг рядом с ним появился Заригор с тяжелым бронзовым копьем в руках. Кабан направил свой удар на Гурка. Воин шагнул в сторону и, развернувшись вокруг своей оси, нанес кабану сокрушительный удар по спине. Кабан рявкнул и пронесся мимо, сбив своей тушей Заригора, копье которого лишь разрезало толстую кожу. Вождь варваров отлетел в сторону, ударившись спиной и затылком о камни, и затих. Рукоять большого бронзового топора переломилась, оставив Гурка с обломком в руках. Он поискал глазами оружие и поднял с земли меч. Гурк презрительно оглядел короткое лезвие, взял меч двумя руками острием вниз и поднял его над правым плечом. Кабан развернулся и, набирая скорость, стал приближаться. Внезапно кто-то сильно толкнул воина в плечо, и Гурк полетел на землю. Это был Равар. Он встал вместо него на пути у монстра, держа копье острием вниз. Огромная гора мышц надвигалась на него, разевая широченную паст. Кабаньи зубы клацнули у самого носа Равара, когда он внезапно упал на спину. Проносившийся над ним монстр напоролся на поднятое Раваром копье. Бронзовый наконечник проткнул толстую кожу, вошел внутрь, но копье сломалось. Равар покатился в сторону, но кабан ударил его копытом задней ноги по спине, отбросив в сторону и разорвав на нем кожаную безрукавку. Гурк поднялся на ноги и бросил меч в разворачивающегося монстра. Меч застрял у того в боку, пробив кожу и сало. Гурк вновь поискал в темноте оружие, но не нашел. Он приготовился к нападению, расставив ноги. Монстр развернулся и пошел на него. Внезапно, совсем рядом от себя, Гурк услышал глухое рычание, возню, звук разрываемой плоти и истошный визг и бульканье. Воин отшатнулся в сторону, а когда увидел огромное существо, держащее кабана за заднюю ногу, от неожиданности упал на землю. Кабан беспомощно висел вниз головой и дергался, из его пасти и огромной раны на шее фонтаном била кровь.

– Это ещё кто?! Великие Духи, спасите меня! – Гурк быстро отполз к скале, судорожно ища на земле оружие. Руки у него тряслись, он был в смятении.

Существо отшвырнуло дёргающегося кабана в сторону, как котенка, и двинулось на монстра. Гурк различил в темноте огромную обезьянью голову, переходящую в поросший щетиной загривок и широченные плечи, длинные когти на руках, массивное туловище и кривые толстые ноги. Над головой у него торчали остроконечные уши. Ростом оно было в полтора раза выше Гурка. Огромная обезьяна подняла морду к небу и, расставив в стороны руки, заревела. Мелкие камни посыпались на Гурка со скалы, вершины деревьев закачались. Гигантский кабан удивленно посмотрел на незнакомое существо, потом взревел, принимая вызов, и бросился вперед. Обезьяна двинулась ему навстречу. Они встретились посреди площадки. Кабан, роя землю всеми четырьмя копытами, поддел противника на клыки и стал теснить к скале. Обезьяна, схватив кабана за клыки, уперлась ногами в землю. Наконец, кабан прижал ее к скале, проткнув клыком кожу на животе. Удар о скалу был настолько сильным, что она треснула, и сверху посыпались большие камни. Обезьяна заревела от боли и гигантским усилием оттолкнула от себя кабанью голову. Кабан рычал, его зубы были совсем рядом с животом противника. Издав дикий рев, обезьяна двинулась вперед, толкая кабана перед собой. Прижав его к противоположной скале, она стала сворачивать ему голову. Кабан неистово сопротивлялся. Внезапно обезьяна резко крутанула голову кабана в противоположную сторону. Громко хрустнули позвонки, и монстр обмяк, испустив дух. Гурк едва успел перебраться в другое место, когда на него стал надвигаться задом кабан, роя копытами глубокие траншеи. У воина от страха пересохло во рту.

– Великие Духи! Великие Духи, спасите меня! – молил он, отползая в сторону.

Ноги перестали его слушаться, и он не мог встать. Воин спрятался за камнем и смотрел, что будет дальше. Обезьяна бросила монстра и двинулась на звуки боя, доносящиеся из-за холмов. Навстречу ей выскочил кабан. Хрюкнув он удивленно замер на месте. Обезьяна прыгнула вперед и, схватив кабана правой рукой за нос, подняла его над собой и ударила о землю, а затем бросила на колья, торчащие из ближайшей насыпи. От удара земля вздрогнула. Обезьяна перебралась через насыпь и исчезла из виду. Вскоре раздались истошный визг и рычание.

– Все, конец. Кабанам смерть, – быстро прошептал Гурк пересохшим ртом и пополз на четвереньках в поисках оружия.

– Равар, Заригор, – позвал он осипшим голосом, – все кончено, кабанам смерть. Где вы?

 

Глава 8. Доблесть и хитрость

Утренний туман лег на землю и стал стекать вниз по долине, предвещая ясный день. В сумерках среди разбросанных тел людей и животных копошились люди. Они поднимали раненых и клали их на повозки. В лагере их встречали девушки, освобожденные из плена, которые, уложив раненых в шатрах или прямо на земле на войлочных коврах накладывали им шины на сломанные кости, вправляли вывихи, залечивали раны и накладывали повязки с целебными мазями, приготовленными тут же из местных растений.

– Где вы этому научились? – спросил Шонкор, лежа на ковре, молодую женщину, которая обрабатывала ему рану на ноге.

– Мы из клана богатырки Дьяс, – ответила та, – наше стойбище сожгли, а нас захватили в плен. В нашем племени все женщины – искусные лекари. Поэтому нас побаиваются и не любят соседи. Думают, что мы – колдуньи.

– Я так не думаю, – спокойно сказал Шонкор. Его волевой взгляд вселял надежду и уверенность. Лишь те, кто близко знал его, могли догадаться по обострившимся скулам и посеревшему лицу, какую боль он испытывает. – Сколько раненых смогут вновь выйти в поле с оружием в руках?

– Примерно половина, – ответила женщина, помогая вождю подняться на ноги, – это человек семьдесят.

– Разреши нам встать рядом с вами, Великий Хан, – вдруг попросила она, сверкнув глазами, – у нас женщина стоит во главе семьи, поэтому каждая из нас хорошо стреляет из лука и владеет копьем.

Шонкор внимательно посмотрел ей в глаза. Она сразу смутилась под его пристальным взглядом, ругая себя за оплошность. Клан богатырки Дьяс был единственным в Синих Горах, где мужчины не имели власти над женщинами. Боясь оскорбить обычаи чужого племени, женщина опустила взгляд.

– Как зовут тебя? – мягко спросил вождь.

– Я Амитапи, дочь богатырки Дьяс, – ответила она, не поднимая глаз.

– Вы знаете, на что идете? – голос Шонкора изменился.

– Да, знаем, – ответила женщина, прямо посмотрев в глаза хану. На этот раз, она не отвела взгляда

Шонкор кивнул в знак согласия и пошел, сильно хромая, к своему коню. Ему помогли подняться в седло. Хан надел кожаный ремень, к которому было привязано зелёное знамя с изображением герба древнего рода. Оно накрывало круп коня, как попона. Шонкор оглядел раненых, лежащих и сидящих на кошмах и хлопочущих около них женщин.

– Воины! – воскликнул он, – я – Шонкор, вождь народов, живущих в Священных Горах. Прошу всех, кто может держать в руках оружие, выйти на поле. Битва не закончилась!

Люди зашевелились. Из шатров показались воины, надевающие на себя доспехи. Шонкор развернул коня и поехал в сторону леса, за которым были слышны звуки рогов. Внизу, в конце долины, двигалось войско Тёгюнчи кагана. Там гудели трубы, звучали раковины, гремели литавры и били тумбаны. Шонкор окинул взглядом долину. Тела погибших воинов лежали на поле, на склонах гор, покрывая все пространство, примыкающее к узкому проходу. Повсюду валялись щиты, торчали стрелы и копья. Погибшие лошади и кабаны лежали вперемежку с людьми. Среди дыма, стелющегося по полю, виднелись остовы колесниц. В небе кружились вороны и грифы, перекрикивая друг друга.

В поле уже собрались оставшиеся в живых варвары, воины Гурка и Хызри. Их было около двухсот. Вскоре подошли полсотни раненых воинов. Пришли и женщины с луками в руках и встали цепью.

– Где Небесный Охотник? – спросил Шонкор, поравнявшись с Гурком.

– В лагере, – Гурк внимательно следил за шеренгами приближающихся пешцов, – ему вчера сильно досталось. Его нашли в лесу без сознания. Он потерял много крови. Кабаны прорвались почти до верхнего лагеря. Он один остановил их, расправившись с ними и уничтожив всех монстров.

– Выживет? – в глазах вождя появилась тревога.

– Выживет, – утвердительно кивнув, ответил Гурк, – на нем все зарастает, как на собаке.

– Сколько их? – спросил Шонкор глядя в сторону поля.

– Около двух тысяч, не больше.

– Ничего, бывало и похуже, – ухмыльнулся вождь, – не такой уж и плохой расклад. Не правда ли?

Он оглядел притихших воинов.

– Что молчите, потомки аратов? Или сердца ваши дрогнули?

– Тьфу, – сплюнул в сторону поля Гурк. Он развернулся, блестя от возбуждения глазами и улыбаясь, – Порвём, как гнилую козью шкуру, Великий Хан! Эй, лихоимцы, что затихли, как налимы на дне? – обратился он к своим воинам, – бить будем или штаны наполнять, пока не лопнут?!

– Бить, Великий Хан, прям мордой об землю! – кричали повеселевшие разбойники, – если уж баба тысячника уделала, то этим хлюпикам мы голыми руками носы до самого затылка вобьём!

– Ха-ха-ха! – прокатилось над полем.

В рядах воинов началось оживление. Готовясь к битве, они удобней усаживались в седлах и поправляли щиты, глядя на приближающуюся конницу Тёгюнчи кагана. Некоторые полосками кожи приматывали рукояти мечей к ладоням. Несколько богатырей из личной охраны Шонкора отстегнули от пояса бронзовые булавы на длинных цепях, прикрепленных к кожаным наручам. Цепи звякнули и булавы с острыми бронзовыми шипами опустились ниже брюха лошади. Воины разминали мышцы, двигая головой и плечами. Вождь варваров в это время смотрел на девушку, которую привез два дня назад из ночного набега. Странные чувства боролись в нем. Она ему нравилась. Заригор сразу выделил ее, увидев потом днем в лагере. Порой он пристально смотрел на нее, пытаясь разобраться в своих чувствах, она отвечала ему тем же, скользя взглядом по буграм мышц и начинающимся морщинам на суровом лице. Вот и сейчас она не отвела взгляд, как делают пастушки и крестьянки. В ее глазах он читал вызов. Она открывалась перед ним. Наконец, воин развернул коня и подъехал к женщинам, полукругом стоявшим на склоне горы.

– Как зовут тебя? – спросил Заригор, разглядывая ее, как будто увидел впервые.

– Меня зовут Амитапи, – совсем не смущаясь и не опуская взгляда, ответила она, сжимая в руках лук.

– Ты открыла мое сердце, – громко сказал Заригор, глядя в глаза девушки, – а что говорит твое, увидев меня?

– Оно хочет, чтобы вождь варваров победил врагов и вернулся живым, – так же громко ответила девушка, не отводя взгляда.

Заригор услышал в её голосе зов. Зов женщины, провожающей любимого на смертельную битву. Мольба и уверенность слились в голосе Амитапи, как струи воды в реке. Заригор увидел в глубине ее глаз то место, откуда шёл зов. Там билось сердце. Лицо вождя осветилось радостью. Он кивнул и, развернувшись, поскакал вниз по долине. Варвары устремились за ним.

Воины Шонкора наблюдали, как они, отделившись от общего войска, спустились чуть ниже и направили коней по кругу. Склонив головы на грудь, варвары начали одновременно произносить одно слово. Звук их голоса, – короткое «Вар!» – с каждым разом крепчал. В такт словам они били топорами по круглым щитам, прикрепленным на спине. Наконец, они заглушили тумбаны и литавры войска Чёрной Птицы. Идущие снизу пешцы в страхе остановились. Сотники бегали между ними, крича и размахивая мечами. Но это не помогало. Многие пешцы бросали оружие и бежали обратно. С большим трудом, зарубив нескольких своих воинов, сотникам удалось заставить войско вновь двинуться вперед.

Равар слез с коня. Он вышел на свободное место и опустился на колени, положив руки на бедра. Затем он медленно вытащил из-за спины два меча и аккуратно положил рядом с собой. После этого замер, выпрямив спину и слегка опустив подбородок на грудь.

– Что это он? – спросил Гурк у Хызри.

– Не знаю, – пожимая плечами, ответил тот, – наверное, молится.

Гурк посмотрел на небо, окинул взглядом горы. Вздохнул глубоко.

– Да пребудет с нами сила Великого Неба и Земли, – произнес он.

К нему подъехал Шонкор.

– Если я не смогу, – сказал он, – протруби в рог, когда их конница окажется на этом месте.

– Слушаюсь, Великий Хан. Я это сделаю, – ответил Гурк, прижав ладонь к груди.

Когда конница Тёгюнчи кагана поравнялась с варварами, Заригор крикнул что-то и понесся вперед, размахивая топором над головой. Его воины последовали за ним. Они рассыпались по поляне в беспорядке. Врубившись в ряды неприятеля и сразу сломав их строй, они остановили лавину поднимающихся по долине всадников. Топоры свистели в воздухе, головы полетели с плеч и изуродованные тела всадников падали на землю.

– Бей! – крикнул Шонкор, поднимая меч.

– Бей! – вторили ему воины, пришпоривая лошадей.

Гурк посмотрел на то место, где сидел Равар. Там никого не было. Быстро окинув долину взглядом и не найдя товарища, Гурк ударил своего коня и поскакал вперед. Чуть впереди женщин остались стоять раненые, опираясь о копья и топоры. Зерка была среди них. К ним приближались пешцы. Женщины подняли луки и спустили тетиву. Несколько пешцов, пронзенных стрелами, упали на землю. Когда между ними оставалось всего десять шагов, пешцы начали перестраиваться в боевой порядок. Внезапно в их рядах что-то произошло. Раздались предсмертные крики – и пешцы стали падать на землю, роняя щиты и копья. Среди них с двумя мечами в руках носился, словно смерч, Равар. Его мечи рассекали плоть и ломали кости. Вращаясь то в одну сторону, то в другую, он уложил уже около двадцати пешцов, когда, наконец, остальные сообразили, что происходит. Пешцы пытались достать его оружием, но Равар был неуязвим. Он то падал и катился по земле, перерубая воинам ноги, то вставал и начинал вращаться, двигаясь вдоль строя и разрубая шеи и руки. Раненые воины Шонкора молча пошли вперед и также молча вступили в бой. Среди них были и варвары, и воины Хызри, и ветераны и разбойники Гурка.

– Бей! – крикнула Зерка, вращая над собой топором.

– Бей! – поддержали ее воины, врубаясь в середину строя неприятеля.

Несмотря на яростное сопротивление, бой медленно передвигался к узкому проходу. Девушки, отступая, забрались на склон горы и оттуда пускали стрелы в мечущихся по полю всадников и пешцов. Гурк размахнулся и выбил очередного противника из седла. В это время брошенное кем-то копье, попав на рукоятку топора, рикошетом ударило его между ключицей и плечом. Выпустив из рук оружие, Гурк свалился на землю. Он зажал рану рукой и огляделся вокруг. Увидев совсем близко узкий проход, воин взял рог и приставил его к губам. Рог запел над долиной. Потом еще раз и еще. Обнаружив сигнальщика, несколько наемников Тёгюнчи кагана бросились к нему, размахивая мечами. Гурк поднял с земли топор и, взревев, как медведь, замахнулся, держа его одной рукой. Увидев, что противник ранен, противники обрадовались и прибавили прыти. Внезапно перед ними появился Равар. Он несколько раз взмахнул мечами, перемещаясь с места на место, и воины попадали на землю, получив смертельные раны. Гурк, высмотрев цель, метнул топор в воина, покрытого татуировками, который вращая чеканом, приближался к Шонкору со спины. Топор выбил воина из седла. Равар бросил Гурку меч и внезапно остановился, прислушиваясь. Гурк тоже почувствовал, что земля под ногами трясется, и услышал гулкий топот. Из леса, слева от узкого прохода, появились верблюды в кожаных латах. На них сидели воины Шонкора, держа в руках луки. Они лавиной спустились вниз, сметая левый фланг пешцов и буквально втаптывая его в землю, а потом взялись за конницу. Боевые верблюды опрокидывали лошадей вместе с всадниками и топтали все, что попадало им под ноги. На переднем верблюде сидел Тараган и стрелял из лука.

– Бей! – крикнул Шонкор, размахивая мечом.

– Бей! – вторили ему воины, яростно орудуя топорами и копьями.

Войско Тёгюнчи кагана дрогнуло и начало отступать. Вскоре его люди побежали вниз по долине, спасаясь от разъяренных животных и мечей воинов Шонкора. Размозжив голову последнему пешцу, Заригор упал на одно колено, опершись о рукоять топора. Выше лопатки у него торчала стрела. Доспехи остановили удар наконечника, но не выдержали. Стрела застряла в мышце. Амитапи вскрикнула и, бросив лук, побежала к нему.

– Все будет хорошо, – говорила она, положив одну руку ему на плечо, а другой взявшись за стрелу.

– Рана неглубокая, все будет хорошо, – повторила она и выдернула застрявший наконечник. По спине Заригора потекла кровь.

– Ничего, ничего, пусть течет, – говорила Амитапи, – рану промоет. Потом я ее остановлю.

Заригор покачнулся, но устоял. Он смотрел прямо каким-то странным взглядом и, казалось, не видел ее.

– Заригор, – позвала его девушка, пытаясь заглянуть ему в глаза, – ты слышишь меня?

Вождь варваров не отвечал. Он покачивался из стороны в сторону, шепча что-то нечленораздельное и смотрел обезумевшим взглядом на удаляющихся воинов Тёгюнчи кагана. Лучи солнца отражались от его глаз, как от весенней воды, не проникая внутрь, отчего ионии потемнели и стали мутными. Амитапи обняла его, но тут же отшатнулась, почувствовав на руках кровь. Он весь был изранен. Кровь капала с пальцев рук и текла по кожаным штанам.

– Заригор! – закричала она, и из глаз у неё брызнули слёзы, – вернись Заригор!

Подоспевшая Зерка остановила ее, прижав палец к губам. Лицо ее было испуганным, во взгляде мелькнула тревога. Амитапи осторожно обняла варвара и зашептала ему на ухо:

– Заригор, родной, вернись! Это я, Амитапи, я жду тебя. Вернись! Я люблю тебя!

Взгляд воина просветлел и стал осознанным. Девушка опустилась перед ним на колени.

– Амитапи! – произнес он нежно и прижал ее голову к своей груди.

Вместе с Зеркой они помогли Заригору встать и повели его туда, где собирались воины. Они осторожно обходили лежащие на земле тела. Вдруг Зерка отшатнулась и вскрикнула, поравнявшись с кем-то, стоящим к ней спиной. Это был Альхагар. Он держал в руках огромную сучковатую дубину, покачиваясь из стороны в сторону, и глухо рычал. Глаза у него остекленели и ничего не выражали. Из-под тряпки, стягивающей живот, сочилась кровь. Голова, плечи, грудь и спина – всё тело было покрыто ранами и истекало кровью. Вокруг него валялись кони и изуродованные тела воинов Черной Птицы, покрытые татуировками. Дойдя до места сбора, Амитапи оглянулась. В поле, среди лежащих тел, ходили, качаясь, воины с оружием в руках. Они, казалось, не видели ничего перед собой.

– Идите, – крикнула Амитапи девушкам, – приведите их сюда, иначе на них нападет безумие.

Девушки пошли вниз по долине к варварам. У многих из них оказались серьезные раны. Но они не чувствовали боли. Девушкам с трудом удалось вернуть их к жизни. Равар стоял, держа в руках мечи, и смотрел на отступающее войско противника. Он тяжело дышал. Выпрыгивающий Из Земли, забрызганный кровью с ног до головы, походил на мясника. Сердце его бешено колотилось, в голове шумело. Он вытер мечи о траву и вложил их в ножны. Затем развернулся и пошел, переступая через тела людей и обходя лежащих на земле коней. Проходя мимо Альхагара, он легонько хлопнул его по спине.

– Пойдем, брат, – сказал он.

Альхагар пошел рядом с ним, держась одной рукой за живот и хромая. Дойдя до места сбора, они упали на землю и закрыли глаза.

– Кто это? – кивнул Гурк в сторону поля. Он держался рукой за рану и пытался остановить кровь.

Шонкор посмотрел в том направлении и увидел четыре одноосные повозки, которые двигались в их сторону.

– Не знаю, – ответил он, – кажется, это женщины.

– Это Рунь, – Тараган тоже не отрывал взгляда от долины. Радость заискрилась в его глазах, на запёкшихся губах появилась улыбка, – она вернулась.

Рунь остановила лошадь и сошла с повозки. Она увидела Альхагара и бросилась к нему.

– Что с тобой? – запричитала она, – ты жив?

– Я просто отдыхаю, – Альхагар блаженно улыбнулся, прижимая её к себе, – твой отец вторые сутки не дает нам поспать и поесть.

Она посмотрела на его израненное тело, на лицо, забрызганное кровью, а затем взглянула на свои руки и, увидев на них кровь, разрыдалась.

– Почему вы не пропустите их к водопаду?! – она стояла на коленях, воздев руки, из глаз у неё текли слёзы, – это безумие, они убьют вас всех! Они убьют тебя…

– Его зовут Небесным Охотником, – подсказал Тараган.

– Они все равно пройдут, – говорила женщина, не обращая на него внимания, – пройдут и сделают свое дело. Зачем зря погибать?!

– Не пройдут! – в голосе Шонкора звенел металл. В глазах бушевал беспощадный огонь, – мир не может рухнуть из-за глупости одного человека! Мы не дадим совершить ему эту глупость. А ты здесь зачем? Отец послал тебя уговаривать нас?

– Нет, – Рунь замахала головой, и её рыжие волосы рассыпались по плечам, – я пришла, потому что здесь Небесный Охотник. Отец не хотел меня отпускать. Я сидела под стражей. Он выпустил меня только тогда, когда я приставила кинжал к своему горлу. Но сказал, что теперь ничего не сможет сделать для меня. То, как поступят со мной его воины, ему теперь безразлично!

– Зачем ты здесь? – воскликнул Альхагар, умоляюще глядя на неё, – уезжай, ты ничем не сможешь нам помочь, поэтому тебе нет смысла оставаться с нами. Пожалуйста, я тебя прошу, сохрани свою жизнь. Тогда я буду счастлив. Понимаешь? Уезжай отсюда.

Он попытался подняться, но не смог. Схватившись рукой за живот, Альхагар снова рухнул на землю.

– Вы ошибаетесь, – возразила женщина, поднимаясь на ноги. Она оглядела воинов, – я сюда приехала не уговаривать вас, а воевать на вашей стороне. Против своего отца!

– Тёгюнчи каган, ее отец? – шепотом спросил Гурк у Тарагана.

Тараган утвердительно кивнул.

– Какая женщина! – покачал головой Гурк и вздохнул, – какая любовь!

– Я остановлю войско Тёгюнчи кагана! – воскликнула Рунь, глядя Шонкору в глаза и указывая в сторону поля, – но ненадолго. Этого времени вам хватит, чтобы отдохнуть или уйти отсюда.

– Помогите мне, – попросила она, подходя к повозкам.

С других повозок сошли девушки, служанки Рунь. Гурк, не дожидаясь второго приглашения, направился к ней, зажимая одной рукой рану и корчась от боли.

– Не ты! – жестом остановила его Рунь, – женщины!

Амитапи и её соплеменницы недоуменно переглянулись. Гурк облегченно опустился на траву. Амитапи первой подошла к повозке.

– Быстрей! – крикнула Рунь и скинула с себя платье, – не успеем! Раздевайтесь!

– О-о-ох! – воскликнул Гурк, пытаясь сесть, – какая женщина!

Девушки удивленно таращили на неё глаза. В это время в лагере Тёгюнчи кагана запели трубы.

– Делайте, что она говорит! – крикнул им Тараган.

Амитапи разделась первой. Девушки последовали её примеру.

– О-о-о! – застонал Гурк, уткнувшись носом в траву, – какие женщины! Нет, я не могу на это смотреть!

– А что тогда пялишься? – язвительно спросил Заригор.

– И оторваться не могу! – пожаловался Гурк, – я такого в жизни ни разу не видел!

Две сотни пар глаз внимательно следили за обнаженными женщинами, которые вытаскивали из повозок деревянную соху и связку ремней.

– Не касайтесь ими земли, – командовала Рунь, – несите туда.

Она махнула рукой в сторону леса. Затем посмотрела на мужчин, выбирая кого-то из них.

– Равар, Заригор, – крикнула она, – несите сюда десять щитов и десять мечей.

Рунь нарисовала на щитах какие-то магические знаки, затем раздала их девушкам. Они воткнули плуг в землю. Тринадцать женщин впряглись в него и потащили за собой. Перед ними шла Рунь, держа в руках меч и произнося заклинания. Амитапи держала ручки плуга, налегая на него. Деревянное остриё плуга разрезало дёрн. Следом цепочкой шли женщины, бросая в борозду и по сторонам зерна и какие-то порошки. Завершали процессию девушки со щитами и мечами в руках.

– Что они делают? – брови Гурка сошлись на переносице, – огород засаживают, или че?

– Молчи и смотри, – отрезал Тараган.

 

Глава 9. Заклинания ведьмы

Войско Тёгюнчи кагана выдвинулось из лагеря, когда женщины миновали середину долины. Вскоре они добрались до её края и оставили плуг в земле, у самого берега реки. Развернувшись, они пошли обратно, не наступая на борозду. Через определенные расстояния Рунь опускала меч лезвием вниз, читала на его рукояти заклинания и с силой втыкала в землю. Затем она надевала на него щит так, чтобы изображенный на нём магический знак было обращен в сторону приближающегося войска. Дойдя до начала борозды, девушки развернулись и пошли к глазеющим на них мужчинам. Войско Тёгюнчи кагана уже приблизилось к ним на расстояние полета стрелы. Вскоре оно остановилось. Вперед выбежали около двухсот лучников. Гурк поискал глазами оружие, поднял с земли щит. Девушки схватив свою одежду бросились бежать. Только Рунь и её служанки остались стоять на месте, глядя на воинов Тёгюнчи кагана. Варвары похватали оружие, поднявшись с земли, и приготовились к бою. Тараган стоял, скрестив на груди руки, и внимательно смотрел на стрелков. Лучники выпустили стрелы и сразу же наложили новые. Стрелы запели в воздухе, но, достигнув места, где проходила борозда, все разом сыпались на землю.

– У-ох! – раздались удивленные возгласы воинов. Даже тяжелораненые приподнялись. У многих в глазах появился страх.

Лучники пустили еще одну тучу стрел, но она также осыпалась у борозды.

– А-а-а, – закричал Гурк, грозя кулаком противнику, – вот вам!

Воины Шонкора хохотали, глядя, как пешцы, подойдя к борозде, разворачивались и в беспорядке бежали обратно, потом возвращались, и все начиналось заново. Конница, напоровшись на невидимую преграду, отступила. Лошади с диким ржаньем неслись прочь, сбрасывая своих седоков. Рунь оделась, подозвала девушек. Они достали из повозок мешочки, глиняные сосуды, кожаные фляги и небольшие сундуки. Разложив все это на свободном месте, они принялись перевязывать раны воинам.

– А я козленочком не стану? – раздался язвительный голос Гурка. Он приподнял голову и с тревогой смотрел, как Зерка посыпает его рану каким-то зеленым порошком.

– Не бойся, хуже, чем сейчас, уже не будет, – в тон ему ответила девушка и, положив ладонь ему на лоб, сильным движением заставила Гурка лечь, – не дергайся, сейчас больно будет.

Сначала Гурк ничего не чувствовал, затем где-то в глубине раны будто загорелся факел, сжигая плоть, и ему показалось, что в ране что-то шевелится. От неожиданности воин выпучил глаза и стиснул зубы, все же пытаясь улыбаться девушке. Он скосил глаза на свое плечо и увидел, как из раны выходит зеленая пена, выталкивая какие-то черные сгустки. Зерка стерла пену полотенцем и наложила на рану комок черной мази, предварительно размяв его в ладонях, и, навалившись всем телом, сильно вдавила его в рану. Красные круги поплыли в глазах у Гурка. Голова непроизвольно приподнялась. Правая рука коснулась бедра девушки.

– Что? – резко спросила она, косясь на его руку на своем бедре.

– Кх-х, – пытался что-то сказать Гурк, борясь с болью и скрипя зубами. Он делал свободной рукой жесты, заглядывая в разрез ее безрукавки. Пот градом катился у него со лба.

– Если, у-ух-х-х …, тебе неудобно…, сидеть на земле…, ух-х-х, – скрежетал он зубами, – садись мне на живот, у-у-ух-х-х!

Наконец, девушка медленно отстранилась и осторожно убрала ладони от раны.

– Придет время, сяду. Когда раны заживут, – огрызнулась она и, поднявшись, пошла к следующему воину.

Гурк от удивления забыл про боль, провожая девушку взглядом, затем лег на спину и расслабился. Рана пульсировала, как будто там находилось сердце. Воин закрыл глаза и, когда боль немного утихла, провалился в глубокий сон без сновидений.

* * *

– Что это за слог такой? – спросил Страж, глядя вниз на долину, на двигающихся по кругу всадников.

– Это очень древний язык, – ответил Ильхегул, восседая на троне из облака с золотым кубком в руке, – предшественник всех языков. Сейчас он частично сохранился только в языке воинов. «Вар» означает центр мироздания. То, вокруг чего крутится весь мир. То изначальное, на чем все держится, из чего появляется и в чем растворяется.

– Что они делают? – заинтересовался Страж, не отрывая взгляда от долины.

– Это очень древний способ изменения сознания, – сказал Ильхегул, поглаживая свободной рукой небесную деву, – его дали людям одним из первых, еще на заре человечества. Это последний народ, который им владеет. Остальные утеряли. Он позволяет человеку ускорять время: он может дважды обежать вокруг медведя, прежде чем тот успеет открыть пасть.

– Ничего себе! – посмотрел на Ильхегула Страж, выпрямляясь, – почему мне никто не рассказывал об этом, когда я был человеком?!

– Потому что у тебя не было заслуг и учителя, обладающего такими знаниями, – пожал плечами Ильхегул, – все в природе предельно просто. У Северных Варваров этому обязательно обучают воинов. У каждого из них были в прошлой жизни заслуги, позволившие им родиться в нужном месте и в нужное время. Но это не все.

– Что еще?

– Очень важно, встретившись с учением, распознать его.

– Не понял, – напрягся Страж, пытаясь сосредоточиться.

– Не каждый человек, столкнувшийся с учением, начинает учиться, – ответил Ильхегул склонившись к нему, и, видя его заинтересованность, продолжал, – хотя возможности для этого у всех одинаковые. Иногда бывает, что возможности тех, кто не распознал свой путь, намного больше, чем у других. Такой человек лишь попусту тратит время, не используя то, что заложено в нём. Он подвергается соблазнам человеческой жизни и забывает о своем предназначении.

– Что бывает потом с такими людьми? – спросил Страж, в душе которого зашевелилась неясная тревога.

– Угадал! – воскликнул Ильхегул, довольно улыбаясь, – они зависают где-нибудь в других землях, иногда на тысячи лет. Например, сидят на облаке и возмущаются: «А почему мне об этом раньше не сказали?!».

– Но я действительно ничего не знал о человеческих возможностях, – настаивал Страж, в недоумении пожимая плечами.

– Я так не думаю, – голос Великого Духа стал серьёзным. Он вновь подался вперёд, указывая на собеседника пальцем, – каждому человеку множество раз за одну его жизнь предлагается изменить свой ум. Информации в мире людей предостаточно. Никто ее не скрывает.

– Почему тогда люди не пользуются такими дарами?!

– По разным причинам, – ответил Ильхегул, неопределённо махнув рукой и отхлебнув из кубка, – кому гордыня не позволяет, кому глупость. Для кого-то власть и деньги сейчас важнее всего дальнейшего существования во Вселенной. Иногда бывает, что ум человека от совершенных поступков настолько темнеет, что он уже не в состоянии понимать значение простых человеческих слов.

Страж задумался. Он сидел прямо, глядя в пространство.

– Получается, – произнес Страж, взглянув на Ильхегула в надежде на подтверждение своим словам, – что люди буквально ходят по золоту, всю жизнь спотыкаются об него, но не хотят даже наклониться, чтобы поднять его?

– Да, примерно так, – сокрушённо покачал головой Ильхегул, – но не все. Эти, – он кивнул вниз на долину, – не поленились. Наклонились и подняли. Мало того, они преумножили полученное богатство. В тысячи раз. И за них поручатся миллионы существ и будут помогать им. Высший Совет Нави позволит им родиться среди людей. В нужном месте и в нужное время. И у них будут все возможности, чтобы продолжать учиться.

Страж вновь задумался, глядя на долину. Там, внизу, шел бой. Ржали лошади, кричали люди, звенели мечи.

– А как эти люди узнают о том, что надо продолжать учиться? – взглянул он на Ильхегула, возвращаясь к разговору, – вся информация стирается перед новым человеческим рождением.

– Информация не стирается, – поправил его Ильхегул, – она блокируется. И человек с помощью специальных приемов может ее вскрыть и вспомнить все.

– Как он поймет, что нужно это делать, – не сдавался Страж, – ведь блокируется вся информация?

– Остаются тенденции ума, – ответил Ильхегул, приложив палец к виску, – они ведут человека по жизни и он руководствуется ими при выборе модели поведения. Здесь нужно быть очень внимательным к себе и пространству. Иногда сказанное кем-то слово или шелест листьев на ветру может открыть в уме человека области, о которых он даже и не подозревал. Но не это главное.

– А что?!

– Главное – это момент смерти. То, о чем думает и к чему стремится человек в последний момент жизни, станет его будущим существованием. Это закон природы. Один из основных законов. Так устроена Вселенная. Так устроена схема перерождений. И это намного важнее просьб богов и других высоких существ всех миров вместе взятых. Значительно важнее.

Страж замолчал, наблюдая за боем и обдумывая слова Ильхегула.

– А люди мне нравятся все больше, – произнес он, – удивительные существа.

Ильхегул внимательно наблюдал за ним и довольно улыбался. Он видел, что тот хочет спросить его о самом главном, но не решается. Великий Дух подался вперёд и склонился к самому лицу Стража.

– Некоторые люди не пользуются дарами Вселенной из-за гордыни, а некоторые просто не могут решиться встать на Путь.

Страж встрепенулся. Он почувствовал себя незащищённым. Взгляд Ильхегула проникал в самые глубины его сознания. Великий Дух читал его мысли и чувства как открытую книгу. Поняв, что попал в точку, Ильхегул откинулся на троне, пригубил вино и приобнял небесную деву, которая прижалась к нему.

– Смогу ли я вновь стать человеком? – с трудом выговорил Страж, поняв, что таиться и хитрить бесполезно.

– Возможно, – быстро сказал Ильхегул, как будто уже давно заготовил ответ. Он поднял вверх указательный палец, – но не сейчас. Вот послужишь у меня лет пятьсот, потом можно будет.

– Но я уже тысячу лет здесь! – воскликнул воин.

– Какие твои годы, – махнул рукой Великий Дух, как будто речь шла о трёх днях, – считай, что тебе повезло. Некоторые и на десять тысяч лет попадают и на сто. А кто-то оказывается в таких местах, что тебе и в страшных снах не снилось. Ты бывал когда-нибудь в Холодных Безднах или, например, в Горячих? Есть еще и Глубокие Бездны. Пренеприятное место, скажу я тебе!

– Нет, не был. Пару раз был на краю Северной Бездны. Так, по делу. Действительно, ужасное место. Это что же нужно совершить, чтобы там оказаться?

– Ничего особенного, – пожал плечами Ильхегул и пригубил вино, – обыкновенные человеческие соблазны, неправильные поступки, неправильные слова и неправильные мысли. – Ты только на краю был. А в центре еще веселее.

Страж вновь задумался.

– Что предстоит делать мне как помощнику Великого Духа? – спросил Страж, подавшись вперёд.

– А вот как раз и разгребать все это дерьмо, – Ильхегул вновь наклонился к нему, отстраняя от себя небесную деву, – во всех Безднах Нави. И не только с краю, но и в центре тоже. Следить за порядком, за температурой, чтобы снег вовремя шел, чтобы масло кипело, ну и всё остальное.

– Брр, – затряс головой Страж, – от этого же можно с ума сойти!

– Ничего, не сойдешь, – успокоил его Великий Дух, хитро прищуриваясь, – я за сотни миллионов лет не сошел. И ты не сойдешь, всего-то за пятьсот. Работа тяжёлая, зато год за семь идёт. Да потом ещё и человеком станешь. Ну, как тебе?

Страж глубоко вздохнул, потер ладонью лоб.

– Я согласен, – вымолвил он, наконец, утвердительно кивая.

– По рукам? – спросил Ильхегул.

– По рукам, – кивнул Страж, пожимая протянутую ему руку.

Писцы в глубинах Ада дружно принялись записывать что-то в большие клятвенные книги. Затем Старший поднялся из-за стола и, отряхнув пыль с черной мантии, достал из-под стола бутыль.

– Это стоит отметить, – важно произнёс он.

Подчиненных уговаривать не пришлось. В мгновение ока в руках у них оказались сосуды с вином.

– Всего два дня прошло с нашего прошлого праздника, – торжественно начал Старший, – такое не случалось очень давно. Еще у одного существа во Вселенной появилась возможность стать человеком! Всего за два дня и второй случай! Обычно проходят сотни лет, а иногда и тысячи, прежде чем какому-то существу из наших земель предоставляется такая возможность. Конечно, человеком он станет не скоро. И есть еще много препятствий, запнувшись о которые, он может утратить столь драгоценный дар. Но то, что у него появилась такая возможность, это уже чудо. Для нас это большое чудо и великий праздник. Поэтому давайте выпьем за то, чтобы чудеса в Безднах происходили чаще и чтобы мы все когда-нибудь стали людьми и смогли исправить цепь своих ситуаций. Сегодня в честь такого праздника всем – двойная доза!

– Ура-а-а!!! – дружно закричали писцы.

 

Глава 10. Последняя битва

– Сейчас упадет защита, – предупредила Рунь, сложив ладони перед грудью, – нужно уходить! Они больше не будут атаковать. Вас расстреляют их луков. Я слышала разговор. Уходите, пожалуйста!

– Нет, – покачал головой Шонкор, глядя в нижний край долины. Он опирался на меч, – это не для нас.

– Да позорно будет им задницу-то показывать, – проворчал Гурк сильно задетый словами женщины, – мы чё, малохольные что-ли какие?! Их осталось не больше тысячи!

Вдруг на его суровом лице появилась плутовская усмешка.

– Да если вы, девки, да еще раз разденетесь! Да походите туда-сюда вот здесь! Во мне такая сила всколыхнется, что я один им всем носы до самого затылка вобью!

– Ха-ха-ха! – раздался над поляной дружный хохот.

– Но вы не все знаете! – крикнула Рунь. Увидев её тревожные глаза, Тараган поднял руку и голоса стихли. Женщина, смахивая с лица слёзы, продолжала, – у моего отца есть целая армия пожирателей плоти. Они безумны, и их не остановить!

На поляне воцарилось молчание. Две сотни людей смотрели на женщину.

– Эти существа не могут попасть в наш мир, – медленно произнес Тараган, недоверчиво глядя на Рунь. – Это исключено. Ты хочешь нас обмануть?

– Нет! – закричала женщина и закрыла лицо руками. Затем она медленно убрала ладони, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

– У моего отца есть Меч Земли. Он откроет им проход между землями. На той стороне Хитрый Лис уже ждет. С ним целая армия безумных существ!

– Откуда ты это знаешь? – поразился Тараган. Он прищурился и внимательно следил за женщиной.

Рунь принесла из повозки одну из больших книг в переплете из человеческой кожи и, раскрыв ее, положила у ног старика. Он несколько раз прочитал древние знаки.

Женщина упала на колени и сложила ладони перед лицом.

– Пожалуйста, уходите! Пожалуйста, сохраните свои жизни! Неужели вы не понимаете, что этого не остановить?!

– Это действительно так? – спросил Шонкор, в свою очередь, внимательно наблюдавший за Тараганом. Он опирался на меч, за спиной у него висел зелёный стяг.

– Да, это так, – кивнул Тараган. Глаза его ничего не выражали. Они смотрели куда-то в пространство и, казалось, искали чего-то. Вдруг, он качнулся, и взгляд его изменился.

– Что можно сделать? – пытался заглянуть ему в глаза Шонкор, но внезапно отшатнулся. Он почувствовал на себе взгляд тысяч безумных, жаждущих человеческой плоти глаз, и услышал возню склизких противных существ в темноте.

– Тараган не знает, – голос старика, казалось, доносился откуда-то издалека. Шонкору показалось, что Тараган находится где-то очень далеко. А здесь присутствует только его зыбкая оболочка. – Если бы их было пять тысяч, то они бы даже не заметили, что мы здесь стоим. А их будет не пять тысяч, – голос старика стал глуше. Теперь казалось, что он говорит из глубокого подземелья, – их будет очень много. Они покроют все горы и все степи. Они заполнят всю землю от океана до океана. Они съедят всех людей и животных. Уходить некуда.

Эта фраза, как приговор, обрушилась на людей. Миру конец, они ничего не смогут сделать. Теперь уже не важно, пройдёт кто-то к водопаду, или нет. Демоны сожрут этот мир вместе со всеми его живыми существами и даже не подавятся. Тараган качнулся слегка и взгляд его вновь стал осмысленным. Он посмотрел на воинов. На лице его играла улыбка. Шонкор подумал, что старик сошёл с ума. Это не удивительно, если вспомнить, что до конца существования всего мира осталось совсем немного времени.

– Но этого не произойдёт, – сказал вдруг Тараган, и в его глазах засветился юношеский азарт.

– Почему? – поразился Шонкор, сглотнув слюну. Впервые за много лет он растерялся.

– Не произойдёт и всё, – решительно ответил старик, – Тараган не знает, почему. Но точно совершенно уверен, что не произойдёт.

Он смотрел на воинов Тёгюнчи кагана, которые в это время удалялись, спускаясь вниз по долине. Было видно, что они торопятся. Навстречу им поднимались четыре всадника. Бордовые стяги развевались у них за спиной.

– Самое правильное для нас место – это здесь, – указал на землю у себя под ногами старик.

– Великие Духи! – вскричал в сердцах Гурк, – да что за дела! Откуда это все взялось?! Эй, вы! – завопил он, обращаясь к плывущим в небе облакам, – Вы что, не видите, что тут творится?! Вам что, наплевать?!!! У них есть все. И кабаны-людоеды, и воинов тьма. У них еще есть кабаны-монстры и демоны-пожиратели плоти! А у нас – один топор, да и тот затупился! Я уже двое суток не спал и не жрал! Когда я уже посплю и поем нормально?!!!

Гурк ходил взад-вперед, глядя то на небо, то на удаляющихся воинов Черной Птицы, то на зазубренное лезвие своего топора. Ненависть клокотала в нём, как вулкан. Он мотал головой и скрипел зубами.

– Не-ет, они меня сильно разозлили! Я сейчас…, – от не находил слов Гурк, – где вы? Идите сюда-а!!!

Он поднял руки, потрясая в воздухе топором. Его настроение передалось воинам. Они начали застегивать пряжки на панцирях, надевать шлемы. Рунь достала из повозки несколько глиняных фляг с водой и повесила на пояс. Она вытерла слезы и встала рядом с Альхагаром.

– Уходи, – сказал Альхагар, – это не твоё поле. Тебе нужно жить. Я… – он замялся, обдумывая значение нового для него слова. Но чувство, поселившееся когда-то в нем и разросшееся до размеров Вселенной, заставило его язык произнести его, – я люблю тебя.

Слезы навернулись на глаза женщины. Она обняла демона за шею и поцеловала в губы.

– Если я погибну вместе с тобой, это будет самый счастливый день в моей жизни, – прошептала она, – а без тебя я не смогу. Я больше не хочу быть одна. Или с тобой, или…

Рунь снова поцеловала демона. Затем она взяла два серебряных кинжала, облила их лезвия водой из фляги и встала рядом с ним. Альхагар смотрел на нее и думал о том, какая она хрупкая и в то же время какая сильная. Еще он подумал о том, что сделает, если ее кто-нибудь попытается тронуть. В нем вновь всё заклокотало. Ноздри стали раздуваться, глаза остекленели и непроизвольное рычание вырвалось из горла. Демон посмотрел на долину. Один из всадников спешился и, пройдя несколько шагов, опустился на одно колено. Он достал из ножен меч и поднял острие к небу. Горячий ветер понесся от этого места во все стороны. Лес на южном склоне хребта зашумел. Воздух вдруг стал влажным и душным. Становилось все жарче. Трава под ногами пожухла и пожелтела. Наконец, лезвие меча превратилось в огонь. Тёгюнчи каган перевернул меч вниз лезвием и с силой вогнал его в землю, по самую рукоять. Затем он поймал своего коня и, подъехав к своим воинам, остановился. Над полем воцарилась тишина. Жуткая зловещая тишина. Замолкли птицы, утих ветер. В траве все замерло, даже кузнечики перестали стрекотать. Облака перестали двигаться, и, казалось, само небо и земля оцепенели в предчувствии беды. Вдруг почва загудела и первый удар откуда-то из глубины земли, потряс всю долину. Камни покатились с вершин. Люди едва удержались на ногах. Второй удар был настолько сильным, что обрушились каменные вершины гор, увлекая за собой валуны и вырванные с корнем деревья. Люди в страхе катались по земле, пытаясь подняться на ноги, но почва подбрасывала их, как котят, вспухая холмами в одних местах и оседая в других. По обе стороны от воткнутого в землю меча поднялись от леса до реки целые гряды высотой в два человеческих роста. Грохот стоял такой, что неслышно было даже крика людей. Верблюды, скинув своих седоков, устремились к верхнему лагерю. Третий удар взорвал гряду. Почва гигантскими глыбами разлеталась в разные стороны, обнажая подстилающую скалу. Огромная трещина образовалась рядом с мечом. Из этого провала с шипением начал вырываться газ с гнилостным запахом.

Наконец, земля перестала трястись, и снова все стихло. Люди поднимались на ноги, откашливаясь от едкого газа, и брали в руки оружие. Они снова сгрудились в кучу, приготовившись к бою. Когда газ перестал выходить, послышался шум: по стенам провала кто-то карабкался. Вскоре на вершину гряды вылезли существа размером с трехмесячного теленка. Они крутили головами, изучая пространство и вдыхая незнакомый воздух. У них были невидящие глаза, слипшиеся, как у новорожденных щенят, а выпирающие позвонки и ребра, обтянутые тонкой кожей, покрывала коричневая слизь, от которой шел зловонный запах. Выползавшие из провала существа беспорядочно двигались, натыкаясь друг на друга.

– Там, откуда появились эти твари, глаза не нужны, – глядя в низ долины, сказал Тараган, – они ничего не видят.

Сначала демоны показались только в середине гряды. Затем они заполнили всю гряду, чавкая зубастыми ртами, они огромной лавиной спустились в долину, и двинулись к узкому проходу. Люди, сжимая в руках оружие, озирались по сторонам,.

– Воины! – крикнул Альхагар, – отбросьте страх! Эти твари чувствуют его на расстоянии. Он придает им силы. Только храбрость может их победить. Они такие же смертные, как и мы.

– Порвем их, как старую шкуру! – крикнул он.

– Порвем! – разнеслось со всех сторон.

Вдруг кто-то ткнул Альхагара локтем в бок. Это был Гурк.

– Я хочу тебе сказать кое-что, брат, – лицо Гурка было серьезным, – если погибну, потом не смогу. Я видел тебя ночью там, когда ты кабанов колол.

– И что? – насторожился Небесный Охотник.

Гурк, нервничая, сжимал рукоять топора, переступая с ноги на ногу. Глаза его неотступно следили за приближающейся чавкающей зловонной массой.

– Я хочу тебе сказать, брат, что у тебя как у мужчины самый большой член, который я когда-либо видел.

Гурк хлопнул Альхагара по плечу и сжал кулак на уровне лица, выражая этим, по-видимому, большое уважение. Не дожидаясь ответа, он закричал:

– А-а-а, мразцы! Сколько же вас?! Где мы вас, гадов, хоронить будем?! А-а-а!!!

Он поднял топор над головой и побежал вперед.

– Бей! – закричали воины и бросились в атаку, размахивая оружием.

– Нет, всё, – произнёс Тайный Страж, застегивая доспехи, – я хочу к людям. Это самые удивительные существа во Вселенной! На него идут полчища пожирателей, а он о члене думает! Это немыслимо!

Надевая шлем, он смотрел вниз на долину, где горстка людей яростно рубилась с целой тучей коричневых существ, все выползающих из провала.

– Ба! – воскликнул Страж, – знакомые все лица! Пора начинать.

В это время на вершине гряды появился Хитрый Лис верхом на огромном, ростом с быка, демоне. За ними стала появляться целая армия таких же демонов. Хитрый Лис, в боевом снаряжении, размахивал мечом в форме ползущей змеи.

– Это не оружие, – протягивая Стражу меч в серебряных ножнах, сказал Ильхегул, – это Меч Дождя. Воткни его в землю рядом с провалом и проход закроется. Не забывай, теперь ты служишь у меня. И ты – моя правая рука.

– Я сделаю все, как положено, Великий Дух, – прижав руку к груди и принимая драгоценный предмет, ответил Страж, – мои воины – профессионалы. Инструкции предписывают: при проникновении в любую из земель демонов-пожирателей плоти и других, безумных по своей природе существ, их следует локализовать и уничтожить. Разыскивать преступников – это мелочь. Мои воины засиделись. Хочется битвы. Разреши, Великий Дух, я начну?

– Начинай, – кивнул Ильхегул, – и пребудет с нами сила Великого Неба и Земли!

Прижав руку к груди, Страж поклонился еще раз и, развернувшись, взмыл в небо. Остановившись над облаками, он пристегнул к поясу ножны волшебного меча, взял в руки рог и протрубил. Сразу же со всех сторон послышался шелест крыльев и звук рассекаемого воздуха. Небо наполнилось серебристыми существами. Здесь были не только коты, но и другие воины, значительно крупнее, в блестящих металлических шлемах с рогами, с торчащими рукоятями мечей за спиной и острыми шипами на коленях и локтях. Сверху над всеми, покачиваясь на серебристых крыльях, висела кавалерия – около двух сотен крылатых львов в серебристых латах со страшными всадниками на спине в черных войлочных плащах, под капюшонами которых вместо лиц колыхался мрак.

– Оцепить поле! – приказал Страж, – чтобы ни одна тварь не проскочила! Мечи наголо!

Со всех сторон послышался звон оружия. Огромные булавы на цепях с острыми длинными шипами опустились из широких рукавов всадников в капюшонах.

– Бей! – крикнул Страж, подняв над головой два меча, – пленных не берем!

Он камнем упал вниз. Лавина сверкающих на солнце лат, мечей и шлемов потоком устремилась вслед за ним, со свистом рассекая воздух. Страж приземлился прямо на вершине гряды, вращая мечами и разрубая огромные коричневые тела. Рядом опустилась кавалерия. Металлические шары жужжали в воздухе, разрывая плоть и разбрасывая её во все стороны. Львы раздирали когтями тела пожирателей. Когда в середине гряды на краю гигантского провала удалось расчистить небольшое пространство, Страж встал на одно колено и воткнул оба меча в землю. Затем он вынул Меч Дождя и поднял его острием вверх. Серебро заиграло на солнце голубыми полосами – и загремел гром, а небо закрылось черными тучами. Хлынул дождь. Потоки воды, снося почву, превращались в ручьи и реки. Карабкающиеся по стенам провала демоны-пожиратели падали в бездонную пропасть, суча лапами, и исчезали где-то далеко внизу. Вода смывала с них слизь, обнажая иссиня-бледную полупрозрачную кожу. Страж перевернул меч и вонзил его в землю по самую рукоять. Он едва успел взять в руки оружие, когда холм вздрогнул. От неожиданности Страж и его воины вместе с демонами покатились вниз по склону. Гигантские гейзеры вырвались из провала. Несколько фонтанов воды образовалось на склонах гряды. Почва взбухла и грязевые потоки обрушились вниз, увлекая за собой камни и кустарники. Также внезапно, как появился, дождь стих и вскоре прекратился совсем. Гейзеры уменьшились и вскоре исчезли. Звуки битвы вновь наполнили долину. Гурк, сломав свой топор, боролся с огромным демоном-пожирателем, обхватившим его лапами и рвущимся к горлу. Он схватил демона за шею, пытаясь оторвать его от себя. Тот встал на задние лапы и навалился сверху на воина. Силы были неравными. Вдруг Гурк услышал совсем рядом свист. Он скосил глаза в ту сторону и увидел знакомый серебристый силуэт. Блики солнца играли на мокрых доспехах. Все произошло в одно мгновение. Гурк увидел быстрое движение и предмет, летящий в его сторону. Рука сама вытянулась и схватила брошенный меч за рукоять. Почувствовав привычную тяжесть оружия, Гурк с силой вогнал его в тело демона. Чудовище захрипело и повалилось на землю. Гурк взял меч обеими руками и встал спиной к воину в серебристых доспехах. Демоны теснили их. При очередной атаке Гурк снова наткнулся на спину Стража.

– Вы откуда здесь? – спросил он.

– Да я тут по делам, – ответил Страж, – работа у меня такая.

– Где вы до этого были?! – возмутился Гурк, отбрасывая в сторону очередного демона, – раньше не могли прийти?

– Хорошо, что не позже! – крикнул Страж, и они разошлись, рубя мечами белые полупрозрачные тела. Вскоре спины их вновь столкнулись.

– Собирай людей, – распарывая живот очередному демону крикнул Страж, – поле оцеплено, эти твари никуда не денутся. Прорубайтесь к оцеплению. Мы тут сами разберемся.

– Тьфу, – сплюнул Гурк, стирая ладонью попавшую на губы чужую кровь, – почему они вонючие такие? Чего они там жрут? Дерьмо что-ли?

– Угадал, – прокричал Страж сквозь шум битвы, – для них нет ничего приятнее протухшего трупа коровы. В их мире есть только дерьмо и гниль.

– Ты прости меня, брат, за то, – крикнул Гурк, – я это, погорячился. Они развернулись лицом друг к другу.

– Забудь, – протянул ему руку Страж.

– Без обид? – спросил Гурк, отвечая на рукопожатие и пристально глядя ему в глаза.

– Без обид, – ответил Страж, не отводя взгляда.

В глубинах Ада писцы в черных мантиях и головных уборах, с черными налокотниками на руках записали что-то в свои книги. Старший вновь встал из-за стола. Доставая емкости с вином, его подчиненные повскакали со своих мест и обратились в слух.

– Это уже слишком. Очень редкий случай и его нужно обязательно отметить, – начал речь Старший, – во Вселенной между двумя существами возникла связь. Еще одна хорошая связь. Такие связи не прерываются. Куда бы ни попали существа, кем бы ни родились, они будут оставаться друзьями и помогать друг другу. Перед ними уже была цепь событий, согласно которой в следующей жизни им предстояло встретиться и сразиться. У одного из них была предначертана возможность нанести другому удар. Но эти двое изменили цепь событий. Теперь ситуация будет совсем другой. Они встретятся во время ссоры, но станут друзьями. И сразу поймут, что друг другу можно доверять. Давайте выпьем за то, чтобы существа всех миров не сражались друг с другом, а лишь изредка ссорились. И чтобы помогали друг другу избавляться от плохих связей! И пусть даже мы с вами тут станем кончеными гонимыми духами, я готов за каждое существо поднять тост!

Пробив яростное сопротивление демонов-пожирателей плоти, отряд Шонкора, окружённый со всех сторон стражами со свистящими в воздухе булавами, достиг, наконец, края битвы, унося с собой раненых. Плотное кольцо серебристых воинов сдерживало натиск безумных существ, постепенно оттесняя их обратно к гряде. Над полем появился крылатый лев. На его спине сидел мальчик и стрелял из лука в демонов-пожирателей плоти, мечущихся по поляне. Когда стрелы кончились, он взял в руку деревянный кинжал, превратившийся сразу в гигантский бич. Огненный лев упал прямо в середину поля и начал рвать когтями и зубами полупрозрачные тела. От удара бича, настигшего сгрудившихся демонов-пожирателей плоти, вздрогнула земля. Их разметало в разные стороны, как щепки от лиственницы, в которую попала молния. Обезумевшие чудовища метались по полю в поисках спасения, но бич настигал их везде. Мальчик бешено вращал рукоятью над головой. Глаза его блестели, выражая беспощадность и уверенность, губы были плотно сжаты. Из воинов Шонкора в живых осталось около двух сотен человек. Большая часть из них были ранены. Окровавленные люди повалились на траву, тяжело дыша. От травы шла прохлада, освежая их разгоряченные тела.

– Где Небесный Охотник? – отплёвываясь и вытирая лицо травой, спросил Гурк, внимательно осматривая поле битвы.

– Вон он, – указал рукой Тараган, указывая на возвышающееся над общей массой существо, похожее на большую обезьяну. Альхагар яростно размахивал руками, вонзая свои когти в демонов. Пожиратели разлетались от него во все стороны.

– Его не остановить, пока он не упадет. Он потерял женщину.

– Рунь?! – Гурк подпрыгнул на месте и взял в руки меч, – где она?!

– Тараган не знает, – старик покачал головой, – Тараган видел большую черную пантеру с серебряными когтями, яростно сражающуюся с демонами-пожирателями. Она рвала их на части, защищая спину Небесного Охотника. Тараган знает, что она жива.

Гурк окинул взглядом поле. Там кроме чудовищ и воинов в серебристых доспехах, никого больше не оказалось.

– Я видел, как на нее напал огромный демон-пожиратель, – сказал Шонкор. Он лежал на земле, закрыв глаза, – она вцепилась ему в горло.

– Эти существа в блестящей чешуе остановят демонов, – сказал Тараган, – но они не будут сражаться с воинами Черной Птицы.

– Почему?! – с негодованием воскликнул Гурк, – чем эти люди, лучше пожирателей?! Такие же твари и людоедцы!

– Потому что не имеют права. Они из другой земли, – пояснил Тараган с сожалением в голосе, – впереди битва. Последняя битва. Тёгюнчи каган тоже знает об этом.

– Великие Духи! – крикнул Гурк, держась рукой за рану на плече. – Заберите этого Тёгюнчи кагана и всех его воинов в самые страшные и глубокие Бездны!

Он сел на траву и повалился на бок. Боль была просто невыносимой. Она сковывала тело и не давала возможности даже думать о чем-то другом. Шонкор с трудом поднялся на ноги. Изорванный в ленты стяг, болтался у него на спине. Тараган тоже встал, и, качаясь, подошел к вождю. Коричневая копошащаяся масса становилась меньше. Серебристые существа сжимали кольцо, круша демонов-пожирателей плоти мечами и булавами. Воины в серебристых доспехах стаскивали трупы демонов в две большие кучи, которые росли на глазах. Пожиратели метались в кольце, пытаясь вырваться. Многие из них бросались в озеро, образовавшееся в провале и погибали. Весь день шел бой. Когда солнце коснулось горизонта, воины Стража доделали свое дело и, подхватив Хитрого Лиса, взмыли вверх, оставив две кучи поверженных и изрубленных тел.

– Все, – глядя в конец долины, сказал Шонкор, – пора.

Он повернулся к воинам, лежащим на траве.

– Потомки аратов! – голос вождя прогремел над полем, – берите в руки оружие! Эта земля наша, и мы её никому не отдадим!

Люди начали подниматься. Но часть из них даже не шелохнулась. Рядом с Гурком лежал молодой воин с серебряной серьгой в ухе. Он рыдал, уткнувшись лицом в траву.

– Я больше не могу! – стонал он, – больше не могу!

Гурк, превозмогая боль, встал на ноги и помог ему подняться.

– Тихо, тихо, – по-отечески успокаивал его он, – пореви, но дерись дальше. Не вздумай сломаться.

Юноша вытер ладонью глаза и, подняв с земли меч, встал рядом с Шонкором. Люди собрались вокруг вождя. Они сжимали в руках мечи и чеканы, готовясь к последней битве. Над долиной воцарилась тишина. Слышно было, как в лагере жуганей играют трубы, объявляя общую атаку. Шонкор посмотрел на свой меч, окинул взглядом долину, горы, синее небо над головой, солнце, коснувшееся горизонта.

– Покажем этим тварям, как умирают воины! – крикнул он и протрубил в рог.

Два десятка рогов вторили ему. Варвары сели на коней и двинулись к гряде. Они сбрасывали с себя доспехи и одежду, снимали шлемы. Остановившись на вершине гряды, около озера, они стали двигаться по кругу, запев протяжную песню без слов. Песня лилась по долине, спускаясь все ниже и ниже к реке.

– Что они делают? – Склонившись к Тарагану, спросил Гурк.

– Они поют песню Смерти, – ответил старик.

– Зачем?

– Они сейчас умирают.

– Как умирают?! – выпучил глаза Гурк.

– Трудно убить человека, который уже умер, – уклонился от ответа Тараган, – они вводят себя в такое состояние, когда тело перестаёт существовать. Горе тому войску, которое попытается пройти через них.

Воины во главе с Шонкором двинулись к гряде и остановились с другой стороны озера, готовясь к битве. В расположении войска Тёгюнчи кагана что-то происходило. Пешцы, бросая оружие, метались по полю. Военачальники, размахивая плетьми, пытались восстановить порядок.

– Чего это они? – указывая туда пальцем, вновь спросил Гурк.

– Не хотят умирать, – глядя в ту же сторону и ухмыляясь, ответил Тараган, – прежде чем погибнет последний варвар, эта долина вся покроется изрубленными телами воинов Тёгюнчи кагана. И они об этом знают.

Наконец, военачальникам удалось остановить панику, отрубив головы нескольким пешцам, и заставить их выступить вперёд. За ними двинулась конница. Гурк положил стрелу на лук и стал ждать. Войско приближалось.

– Нас окружают! – крикнул один из богатырей.

Воины Шонкора обернулись. Со стороны узкого прохода показались всадники на верблюдах. Их было много. Вождь вышел вперед, держа меч перед собой. Часть всадников, впереди которых ехала женщина в костяных латах, приблизилась к отряду Шонкора. Когда верблюд лёг на землю, она спустилась с седла и подошла к вождю. Шонкор воткнул меч в землю и обнял её.

– Богатырка Дьяс! Девочка! – воскликнул вождь, роняя скупые мужские слезы на ее мощную грудь, выпирающую из разреза костяного панциря, – успела, родная, успела!

– Шонкор, – взглянула ему в глаза богатырка, – всё самое страшное позвди. Мы здесь. Тёгюнчи каган – покойник вместе со своими ничтожными воинами. Не ввязывайтесь в бой. Мои люди позаботятся о вас. Вы сделали невозможное. Тёгюнчи каган и его тысячники, будут стоять на коленях перед тобой завтра утром. Я отвечаю! Ты меня знаешь. Твои сыновья поднимаются по долине, они уже здесь.

– Я остаюсь. Дайте мне колесницу, – голос вождя был непоколебим, – я должен это видеть.

На поляне появились женщины. Они забирали оружие у раненых воинов и складывали его в колесницы. Многие уже не могли пошевелить даже рукой, отдавая себя во власть женщинам, и сразу же погружались в глубокий сон, без сновидений. Они не слышали, как богатырка Дьяс протрубила в большой сарлычий рог. Как со стороны южного склона гор из леса вышли воины. Они наложили стрелы и подняли луки к небу. Они не видели, как варвары ринулись вниз по долине, сметая жуганей. Не видели, как внизу долины, пятьсот воинов во главе с Димашем и Мауленом, захватив обоз противника, с ходу врубились в ряды врагов, размахивая мечами. Они не видели, как боевые верблюды богатырки Дьяс топтали всадников Черной Птицы вместе с конями. И не видели они, как огромное существо, похожее на обезьяну, с рёвом прыгнуло в самую середину личной охраны Тёгюнчи кагана, разметав её в мгновение. И как хвалёные воины Чёрной Птицы в ужасе бежали от него, бросая щиты и чеканы.

 

Глава 11. Толковище

«… И собрали тогда Великие Духи Прародители Толковище. И пригласили Хранителей и Героев. И передали Хранителям и Героям новые скрижали и новые пророчества. И передали Прародители Хранителям и Героям часть мудрости и силы своей. Дабы учили они дальше людей укреплять Твердыни и дабы не убоялись люди времён грядущих и тёмных…

месяц малой жары, год кабана,

28608 год от сотворения мира»

Из летописей Тёплой Обители.

Летопись «О веках древних»

Проспав сутки, Равар проснулся. Вернее сказать, его разбудили. Альхагар молча дёргал его за руку. Он приложил палец к губам, показывая, чтобы тот не шумел. Равар встал, взял меч и вышел из шатра. Снаружи их ждали Хызри, Рунь и Тараган. Старик сделал знак следовать за ним и двинулся в сторону леса, прихрамывая. Вскоре они встретили Гурка, стоящего за деревом. Лунный свет заливал землю, скалы и деревья отбрасывали длинные тени. Гурк вышел из тени и приблизился к ним.

– Что случилось? – шёпотом спросил он.

Тараган приложил палец к губам и двинулся дальше, в чащу леса. Спутники последовали за ним. Вскоре они достигли небольшой поляны в окружении деревьев. Там стояла золотая колесница, запряжённая четвёркой чёрных коней. Скрестив руки на груди, рядом с ней стоял Страж.

– Великие Духи приглашают Тарагана, Равара, Небесного Охотника, Рунь, Гурка и Хызри на разговор, – сказал Страж, показывая на колесницу. На его лице играла довольная улыбка. Он внимательно разглядывал людей. Казалось, ему впервые довелось увидеть этих удивительных и загадочных существ. Он сел с ними в коелсницу и взял в руки поводья.

– Держитесь крепче!

Щёлкнул бич и кони с места взяли в галоп. Они почти сразу оторвались от земли и понеслись по небу. Внизу проплывали залитые лунным светом ущелья, ручьи и склоны гор. Вскоре колесница остановилась, прислонившись к высокому утесу, справа от которого шумел водопад. Все сошли на землю и направились вдоль реки к небольшой поляне, спускавшейся одним своим краем к озеру, на другой стороне которого величественно возвышалась гора с белой, отливающей синевой вершиной. Лес вокруг поляны и озера ближе к снежной горе становился мельче и на ее склоне исчезал совсем. От снежной вершины веяло прохладой. Альхагар с опаской поежился, глядя на снег, и сглотнул слюну. Посреди поляны горел костер, освещая вокруг небольшое пространство. Вокруг костра лежали ковры искусной работы. На них стояли низенькие столики, уставленные серебряными и золотыми чашами с всевозможными яствами. На возвышении на войлочных коврах восседали Великие Духи. Они с интересом рассматривали появившихся людей. От их тел, будто высеченных из мрамора, исходило сияние, озаряющее всё вокруг.

– Мы что, в раю?! Мы что, умерли? – озирался вокруг Хызри. В его глазах заметалась паника.

– Что-то в этом роде, – успокоил его Тараган, с улыбкой кивая на небесных дев, – как, по-твоему, можно жить в раю вечно и не подумать о женщине?

У Хызри пересохло во рту и по спине пробежал холодок при виде небесных дев, которые с кувшинами в руках стояли поодаль. На их прекрасных телах и лицах играли отблески пламени. Собравшись с духом, Хызри вместе со всеми подошел к костру.

– Люди приветствуют Великих Духов, – приложив руку к груди и поклонившись в пояс, сказал Тараган. Остальные последовали его примеру.

– Приветствуем вас, герои! – прогремел голос Ильхегула, окатив людей мощной волной.

– Присаживайтесь, не стесняйтесь, – указала богиня Эне на расстеленные вокруг костра ковры. Она повернула голову и с улыбкой посмотрела на брата, – угощайтесь, чем бог послал.

От ее смеха и голоса образовалось радужное сияние. У людей подкосились ноги, и они упали на колени. Ощущение безграничной свободы и счастья охватило их. Слезы выступили на глазах воинов. Рунь вдруг разрыдалась. Ей казалось, что тяжелый тёмный узел, сдавливающий её сердце тысячи лет, распался и исчез. Это наполнило её сознание блаженством, которому не было конца и края. Хызри стоял на коленях, прижав руки к груди, и плакал, как ребёнок. Он чувствовал, что обрёл своих родителей, которых потерял очень давно. Даже самый хладнокровный из всех, Равар, стоя на коленях, неотрывно смотрел на Великих Духов. По щекам его катились слёзы. Он готов был стоять так тысячи лет, не сходя с места. Ильхегул улыбнулся.

– Правильно, что мы не пригласили жрецов. Они бы, наверное, сошли с ума. Угощайтесь. Выпейте вина. Это вернет вам силы и заживит раны. Иначе вы не сможете разговаривать.

Он поднял кубок, приглашая людей присоединиться. Гурк с трудом сделал несколько глотков и почувствовал, как его тело наливается силой. Ему даже показалось, что у него мышцы окрепли. Боль от ран стала утихать и вскоре совсем исчезла. Он покосился на свое плечо и увидел там вместо раны ровный и тонкий шрам. Гурк почувствовал, как позвоночник у него выпрямляется и он сам становится несокрушимым. От удивления он выпучил глаза и открыл рот. Ему казалось в этот момент, что он одной рукой может поднять быка.

– Хочу спросить вас, люди, – заговорил Ильхегул, когда все подкрепились, – каждого из вас. Почему вы совершили поступки, из-за которых оказались здесь? И сто вы намерены делать дальше?

Великий Дух помолчал немного, глядя на людей. Каждый из них ощущал на себе его пристальный взгляд, проникающий в самое сердце.

– Рунь, – обратился он к рыжеволосой женщине, – твой отец погиб давно, когда тебе было всего два года. Тёгюнчи убил его и забрал тебя к себе. Он воспитал тебя, как свою дочь. Когда ты выросла, он стал относиться к тебе, как к женщине. Демоны не способны читать древние книги. А Тёгюнчи каган – демон. Тебя нашли для него жрецы древнего культа, ещё до твоего рождения, и показали ему. Он уничтожил твою семью. Сейчас, когда власть Тёгюнчи кагана кончилась, ты можешь стать могущественным магом. Книги, которые есть у тебя, дают безграничную власть над миром и несметные богатства. Когда-то очень давно мы подарили их тебе за определённые заслуги. Ты сама попросила об этом. Я не могу советовать людям или предупреждать их поступки. Поэтому спрашиваю тебя, женщина, что ты выберешь? Книги и власть или жизнь с этими людьми, от которых ты редко слышала доброе слово?

Поднявшись на ноги, Рунь молча обошла костер и положила к ногам Ильхегула кожаную сумку с книгами, а затем вернулась обратно и села рядом с Альхагаром.

– Почему? – удивленно спросил Ильхегул, поднимая брови, – тебе не нравится наш подарок?

– Эти книги могут принести власть и богатство, – произнесла Рунь, которая сидела на коленях, положив ладони на бёдра, и смотрела прямо перед собой, – но они за это забирают счастье. Это проклятие для человека. Я хочу любить и быть любимой. Я остаюсь с Небесным Охотником и пойду с ним хоть на край света.

– Хорошо, – кивнул Ильхегул. Глаза его прищурились в хитрой усмешке. Он подался вперёд, положив на колени руки, – а Небесный Охотник тоже останется с людьми? При встрече с Белым Карликом ты расстался со своим черным сердцем, – обратился он к Альхагару. – Теперь тебе открыты все дороги. Ты можешь стать моим помощником или горным духом, хозяином большой территории.

– Благодарю за доверие, добрый Ильхегул, – виновато улыбнулся демон, – здесь я обрел друзей. Настоящих друзей. Теперь я не один. Люди на самом деле не знают, что такое настоящее одиночество. Кроме того, я испытал любовь женщины. Настоящую любовь. Существа многих тысяч миров даже и не подозревают, какое это счастье. Две тысячи лет жизни можно отдать за один день такой любви.

– Хорошо, – кивнул головой Ильхегул и поднял руку ладонью вперёд, – ты избрал свой путь.

– А уважаемый Тараган не устал ещё? Не опускаются ли у него руки, наставляя на путь истинный глупых людей?

Великий Дух улыбался, глядя старику в глаза.

– Нет, не устал, добрый Ильхегул, – покачал головой Тараган. Он с трудом выдерживал взгляд Ильхегула, но глаз не отводил, – я Хранитель. И это мой путь. Я избрал его очень давно. Мне кажется, тысячи лет назад.

– Хорошо, – кивнул Великий Дух и посмотрел на воинов, сидящих рядом с Тараганом, – ну, а вы что обо всём этом, думаете? Люди – дети богини Эне. И она любит вас безграничной любовью. И даже тех, которые сквернословят, она никогда не бросит. Потому что она – ваша мать. Я – Прародитель демонов. Но даже своим детям я помогаю меньше, чем вам. И несмотря на то, что многие народы обзывают меня всякими словами, я тоже никогда вас не брошу. Потому что поддерживать равновесие природы мы должны вместе. Иначе мир рухнет. Сейчас многие люди и даже некоторые народы на планете, стараются нарушить равновесие. Вы понимаете, какую ношу вы на себя берете? Что вам предстоит делать, защищая Хранителя и учение Воинов?

– Да, понимаем, великий Ильхегул! – воскликнули разом воины. Они стояли на коленях, сложив перед собой руки.

– Я ничего больше не умею делать, – сказал Равар, – и буду счастлив, если мой меч послужит хорошему делу. Тараган мне больше, чем учитель. Я не помню своих родителей и родственников. Тараган заменяет мне и отца и деда.

– Я хочу освободить свой народ от рабства, – сказал Хызри, – я поклялся кровью. Кроме того, я хочу освободить людей от темноты и глупости, которые сейчас процветают в моей стране. Люди забыли о том, кто они. Забыли о своём предназначении. Они забыли о любви. Я хочу вернуть им любовь. И для этого я сделаю всё, что смогу. Все мои знания и умения будут служить Тарагану. Только он знает путь Воина. И я пойду за ним.

– Я – вор, – сказал Гурк, пожав плечами, – с малолетства. Люблю вино и женщин. Люблю стариков и детей. Люблю настоящих, преданных друзей. Мне очень нравится этот мир. И я вырву сердце любому, кто захочет его растоптать.

– Прекрасные слова! – кивнул Ильхегул, улыбаясь и поднимая указательный палец, – давайте же послушаем ещё одного сына великого народа. Он нам расскажет о том, что нас всех ждёт впереди и с чем вам непосредственно предстоит бороться. Он знает всё. Он о-очень умный.

Сверху послышался шелест крыльев. На освещённую костром поляну опустились воины Стража. С ними был и Хитрый Лис. На руках и ногах у него позвякивали при каждом движении огромные золотые цепи. Воины поставили его на колени.

– Ну что? – спокойно спросил Ильхегул, подавшись вперёд, – рассказывай, как ты до такой жизни докатился.

– Меня обманули! – закричал Лис, изображая раскаяние и воздев над головой руки ладонями вверх. Однако всем было ясно, что он притворяется, давно и тщательно обдумав свои оправдания, – я доверился ужасным созданиям! Они во всём обвинили меня! Они запугали меня! Я не хотел! О, Великий Дух, прости меня!

Хитрый Лис сложил руки, потрясая ими над головой. Изображая религиозный экстаз, он упал вниз лицом и зарыдал.

– Может, тебе в следующий раз родиться обезьяной в бродячем цирке? – глаза Ильхегула сверкнули, голос изменился, – людей развлекать будешь. Я договорюсь в Высшем Совете. Такие артистические способности пропадают зря. Или, например, говорящим попугаем? Ты любое существо заболтать можешь.

– Нет, нет, не надо, Великий Ильхегул! – Лис быстро поднялся на колени и заслонился руками от взгляда Ильхегула. Ему казалось, ещё мгновение – и от него останется кучка пепла. В голосе уже не слышалось рыданий, – я всё осознал. Готов, так сказать, потом и кровью… смыть позор. Не ту дорогу выбрал, которая подобает уважающему себя демону. Я могу даже с котомкой на плече пятьсот лет ходить по всем мирам и проповедовать скромность и доброту. И пусть меня кусают и бьют, пусть закидывают камнями! Я заслужил такие страдания! И я…

– Замолчи! – прогремел над поляной голос Ильхегула. Люди втянули головы в плечи и потупили взоры. Страшен гнев Великого Духа, ох, как страшен он для людских ушей, – замолчи, пока я не разозлился!

Хитрый Лис упал лицом вниз и закрыл голову руками. Уши у него мелко тряслись.

– Представляю, сколько золота ты заработаешь и каким известным жрецом станешь за пятьсот лет! – погрозил Ильхегул демону пальцем, – создашь касту великих существ, спасающих мир от меня! Которым все должны будут отдавать свои богатства за их проповеди о том, как жить праведно. Представляю, какую чушь ты будешь нести, мороча головы доверчивым людям! Рассказывай лучше о своем научном труде! Это единственное, что может смягчить твою вину. Восстать против людей и богов! Немыслимо! Такое не случалось тысячи лет! Рассказывай, пока я тебя не отдал Синему Жуку!

Хитрый Лис вздрогнул, как будто его ткнули в бок копьём. Цепи на руках и ногах звякнули.

– Я всё расскажу, всё! – заторопился он, и глаза его забегали из стороны в сторону. Он украдкой осматривал ночное небо.

– Я заметил, что все люди стремятся к счастью и благосостоянию, которые каждый понимает по-своему. Всем известно, что количество человеческих проблем, или страданий, не зависит от благосостояния. Деньги не решают душевных проблем, поэтому счастье никак не пересекается от богатства. И физическому здоровью человека оно тоже ничем не может помочь. Сумма проблем остаётся на протяжении жизни человека неизменной. И она не зависит ни от его возраста, ни от касты, к которой он принадлежал от рождения. Если человек был крестьянином, то ему прежде всего приходилось думать о физическом выживании семьи, то когда он стал, например преуспевающим торговцем, эта проблема для него решилась. Однако количество жизненных проблем осталось неизменным.

– Подробнее, – попросил Ильхегул, успокаиваясь. Он снова сидел прямо, высоко подняв голову.

– Все проблемы человек создает себе сам. Своими поступками, словами и мыслями. Правильно?

– Да, правильно.

– И если человек ничего не делает для исправления этих последствий, они остаются. И превращаются в ситуации, встающие у него на пути. Так?

– Так.

– Поэтому, сколько бы человек не имел денег, само их количество ничем ему не поможет. Нужно изменить поведение, нужно изменить речь и мысли. И только тогда плохие ситуации перестанут формироваться. А те, которые уже созданы, можно преодолеть только с помощью этих ваших специальных ритуалов. Деньгами участь не изменишь. Так утверждают ваши учения?

– Да, правильно, – согласился Ильхегул. – Ты меня удивляешь. Кажется, я поторопился, не разрешив тебе бродить с сумой по всем мирам, – пошутил он.

– Благодарю, Великий Дух, – произнес Лис, сложив перед собой руки и поклонившись. – Всё это известно давно, – продолжал он, – но есть люди, для которых богатство и счастье – это одно и то же. Ум у них имеет один изъян. Для меня он оказался находкой. Конечно, все люди стремятся к благосостоянию… Но некоторые из них в погоне за богатством готовы на всё. Предать друзей, близких, родных. Готовы убить, отравить своих родственников. Готовы залить кровью целые народы.

– Неужели? – покачал головой Ильхегул, – я знаю одного такого, – указал он пальцем на демона.

– Эти люди, – продолжал Хитрый Лис, пропустив намёк мимо ушей, – рабы Золотого Змея. Они молятся только ему, и только ему приносят жертвы. Для них не существует других богов. И нет никаких норм поведения. Я вычислил грань, после которой человек становится рабом. Представляете, всего один шаг – и человек уже на той стороне! Он у меня в руках! Это уже, по сути, не человек, это демон, или гонимый дух. Если человек лишь однажды съест себе подобного, это разрушит его психику и перевернет его ум. Точно так же и определённые действия, совершённые человеком, ломают его психику и совершенно меняют мировоззрение. Мир переворачивается в его сознании, разрушая все представления о строении Вселенной, взаимоотношениях людей и восприятии различных событий. Поэтому все религии мира, предостерегают людей от таких поступков. За этой гранью значение человеческих слов меняется. Перешагнувшему черту для оправдания своих поступков приходится выдумывать свою модель Вселенной и, соответственно, иные нормы поведения. Это очень интересный момент моего исследования.

Хитрый Лис поднял палец, забыв уже и о кандалах, и о своей участи. Глаза его горели, лапы постоянно двигались.

– Секрет заключается в следующем, – продолжал Лис, – если человеку немного подсказывать, то он построит в своей голове нужную схему жизни и нужную модель поведения. Я не причём! Я только произносил фразы. А человек уже сам решал, использовать их или нет. Он мог бы предпочесть и другие услышанные фразы. Но выбрал именно эти. И сделал это сам. Вся ответственность лежит на нём. Ему за всё и отвечать.

– Гениально! – воскликнул Ильхегул, всплеснув руками, – я никогда не сомневался в твоих способностях!

– Уважаемый Ильхегул, это всего лишь часть моего исследования, – объяснил демон, – я нашёл перешагнувших черту и навязал им свою модель поведения. Они стали рабами Золотого Змея. А Змея можно водить по всей планете сотни лет, и эти люди будут бегать за ним, как бараны. И сделают всё, чтобы он их не покинул.

Вторая часть моего исследования посвящена религии.

– О! – воскликнул Ильхегул, подняв палец, – это интересно!

– Так вот, – продолжал демон, – все религии мира предписывают соблюдать определенные правила. Придерживаясь их, можно избежать плохих ситуаций в жизни и раскрыть человеческое сознание для понимания Высшего, Божественного. Но уже через триста-четыреста лет после появления религии никто и не помнил, почему нужно соблюдать тот или иной запрет. Поэтому людям нужны те, кто может объяснить, что, почему и зачем, сколько раз, и в какие дни. Есть и ещё один тонкий момент, – вновь поднял палец Хитрый Лис. Он уже не выглядел пленённым демоном. Он говорил громко, яростно жестикулируя руками, то и дело поднимая вверх палец с торчащим когтем. – Среди людей, поклоняющихся Золотому Змею, есть такие, которые думают только о личной выгоде, но при этом так умело разглагольствуют о «духовности», что способны заговорить любого! Их нелегко обнаружить, но можно. И я их нашёл. Я объяснил им, какими богатствами они будут владеть, если подчинят достижению своей цели религию. Они воспринимают религию, не как способ очищения ума и постижения истиной задачи человека на планете, а как богатство и власть. Конечно, это всего лишь на одну жизнь. Потом они надолго упадут в одну из Бездн Нави, но не в этом суть. Их ум не в состоянии понять последствия своих поступков. Суть в том, что такие люди, сумев встать во главе какой-нибудь религии, могут расколоть свод древних знаний и противопоставить людей друг другу. В древнем трактате о человеческой психике сказано: «Сначала раздели людей и поссорь их между собой, потом управляй ими поодиночке». Так они и сделали. В результате звездочёты и предсказатели стали убивать тех, кто рассказывал людям о правильном поведении. А люди, в свою очередь, жгли на кострах тех, кто лечит болезни. Знания, взятые из одного источника и неотделимые друг от друга, стали причиной войн и распрей. Гениально?!

– Да, гениально, – согласно кивнул Великий Дух, усмехаясь. Взгляд его стал серьёзным. – А что дальше?

– Многим удалось благодаря своим способностям проложить путь к власти, – продолжал Хитрый Лис, ободренный поддержкой Ильхегула и не заметивший его усмешки. – Они стали царями или жрецами. Настроили себе дворцов, окружили себя крепостными стенами, охраной, наложницами, прислугой и, конечно же, захватили несметные богатства. Но самое главное, – при этих словах демон еще выше поднял палец с крючковатым когтем и сделал многозначительную паузу, обводя всех взглядом, – они провозгласили себя посредниками между богами и людьми! А посредники во всех сделках должны иметь процент! Вот они его и имеют!!! Ха-ха-ха!

– Стоп, стоп, стоп, – загородился от него ладонью Ильхегул, – какой процент? От каких сделок?

– О-о-о, вы даже не представляете себе, – пояснил демон, довольный собой и тем впечатлением, которое он произвел на всех, – насколько человеческий ум изощрён в таких делах. Я им только подсказал, а они уже сами такое напридумывали, такое насочиняли, что я даже засомневался, не хитрее ли они меня самого? Они за всё берут плату. Например, за очищение участи! Ха-ха-ха! Простые люди не могут понять, что написано в древних книгах и обращаются за разъяснениями к посредникам. А те убеждают их в том, что они прогневали Создателя и все их беды даны им в наказание. Но посредники обещают всё уладить и договориться с Создателем, чтобы он простил и изменил им участь. Но за это нужно чем-то заплатить или отработать на их полях. Придумано гениально! Людям внушили, что Создатель не в их сердце, а где-то на небе. Но они этого не могут проверить. А для того чтобы люди не узнали правду, им под страхом божьей кары запрещается вообще задавать «богохульные» вопросы. Под страхом, опять же, божьей кары, но со стороны посредников.

– Но в древних книгах сказано, что Создатель не на небе, – возразил Ильхегул, – Создатель в сердце каждого человека. А Великие Духи вообще не имеют никакого отношения к участи человека.

– Над этим никто не задумывается, – объяснил Хитрый Лис, улыбаясь. – Иначе каждому человеку придется брать ответственность за свои поступки, слова и мысли на себя.

– И что? – в недоумении пожал плечами Великий Дух.

– А кому же охота?! Ха-ха-ха!!! – окончательно развеселился демон, – спросу с тебя никакого! Отдай жрецу баранов – он и участь твою изменит, и с богами договорится, чтобы богатство удвоилось. А совершил преступление – заплати посреднику, и всё! Совершай следующее!

– Но это же бред! – рассердился Ильхегул. Глаза его метали молнии. Он едва сдерживался, – боги не могут изменить участь человека! Даже если он все богатства мира принесет к их ногам. Богам не дано изменять такие вещи. Только сам человек может исправить собственную жизнь и последствия своих поступков! Боги могут пролить дождь на поля или вызвать засуху, но вмешиваться в такие сложные вещи, как человеческая участь, они не в состоянии. На это способен только сам человек. Его выбор определяет его участь!

– Я знаю, Великий Дух, – приложил лапы к груди Лис, пытаясь его успокоить, – но многие люди охотно верят в то, что боги и Создатель обижаются на них, поэтому и наказывают. А если хорошенько их попросить, да ещё дать денег посреднику за его содействие, то они простят человека, и последствия его преступлений растают, как дым.

– Но как можно верить этому?! – Ильхегул рассердился не на шутку, – как можно убедить человека в том, чего не существует? Если схема не работает, она быстро отмирает.

– О-о-о! – демон вновь поднял палец вверх, – это очень просто! Нужно убедить людей в том, что хорошо – это плохо, а то, что плохо – это хорошо.

– Объясни, – попросил Великий Дух, взяв в руки трубку.

Тараган тут же подошёл к нему и набил его трубку табаком, затем поднёс уголёк из костра. Сизый дым поднялся над поляной.

– Например, рождение человека, – продолжал Хитрый Лис, подавшись вперёд и обводя всех взглядом. В глазах его горело злорадство, – это чудо во Вселенной. Все об этом знают. Миллионы существ стоят в очереди тысячи лет, чтобы родиться человеком и попытаться исправить что-то в своей жизни. А если человеку с самого рождения говорить, что само его рождение и есть самый грязный его поступок, за который ему придется страдать всю жизнь, то он, наконец, этому поверит. Как и тому, что он сам есть червь в дерьме! В этом причина его страданий и бед. И он должен терпеть всё это, просить милости у богов и ублажать посредников. Ему запрещается под страхом смерти задавать посредникам «богохульные вопросы» и самому пытаться во всем этом разобраться. Никакой другой информации он не должен получать. Через десять-пятнадцать лет из него получится хороший помощник для посредников. А через три поколения люди вообще перестанут понимать друг друга. Они действительно станут червями.

Злорадная улыбка расплылась на лице демона. В глазах его вспыхнули угольки, раздуваемые ветром. Он поднял палец вверх и продолжал:

– И вот тогда им нужно будет только показать Золотого Змея. И никого уже убеждать ни в чём не придётся. Мышеловка захлопнется. Жрецы станут язычниками. Бездны будут переполнены. На земле воцарится новая эра. Эра Золотого Змея. Начнутся глобальные войны и катаклизмы. Океан выйдет из берегов. Смерчи снесут города. Защита рухнет. Гарктунгры ворвутся в земли людей и разрушат всё. И тогда я буду властелином этого мира. Я, а не люди. И те из них, кто останется жив, позавидуют мёртвым!

– Тебе никто не поверит, – спокойно сказал Ильхегул, но в глазах его мелькнуло беспокойство.

– Уже верят! – воскликнул Хитрый Лис, подавшись вперёд и громко звякнув цепями, – уже верят. И уже несут дары посредникам. Человек устроен так, что он не видит того, что написано в древних книгах, если ему этого не хочется. Например, древние книги предписывают человеку, имеющему достаток, и всем обеспеченную семью, отдавать десятую часть своих ЛИШНИХ денег вдовам, сиротцам и погорельцам. А у меня отдают обязательно. И не сиротцам, а жрецам! Даже если дома дети голодные! Ту же десятую часть! Всё происходит так, как описано в моём научном трактате! Я выполняю свои обещания, и жрецы всё больше убеждаются в силе Золотого Змея. Они богаты. Они ничего не делают. Разве что организуют набеги на соседние земли. Заметьте, под знамёнами Создателя!

– Зачем люди отдают последнее жрецам, если дома у них дети голодные? – удивился Тараган, – ведь они не обязаны это делать. Как же они могут так плохо поступать? В древних книгах об этом ясно сказано.

– Они боятся, что их накажут, – злорадно скривился Лис, указывая пальцем в сторону Тарагана, – и жестоко накажут! У них могут забрать и жену, и детей, а самого хозяина просто казнить.

– Но это же просто…

– Зато какой результат будет через каких-то семьдесят лет!

– Мы этого не допустим! – произнёс твёрдо Тараган и покачал головой, глядя прямо в глаза демону.

– Да кто тебя спросит?! Ха-ха-ха! – отмахнулся от него Хитрый Лис. Однако взгляд отвёл, не выдержав, – такие, как ты, сейчас помогают обогатиться моим жрецам ещё больше. И это будет продолжаться ещё тысячи лет! Мы уничтожим всех Хранителей! А их мумии выставим в обителях на обозрение народу, чтобы жрецы на этом ещё больше наживались. Моё гениальное изобретение охватит всю эту планету. Всё больше и больше людей, попадая в кабалу, будут молчать и во всём соглашаться. Дойдёт очередь до царей и ханов. Когда-нибудь и они попадутся в долговые сети к жрецам. И тогда отдадут свои страны на растерзание, лишь бы спастись самим со своими семьями! Так Хранители работают на меня и после своей смерти. Скоро всё будет работать на меня. Всё и все. Это невозможно остановить. Я всё просчитал. Эта эпидемия, от которой нет спасения, охватит весь мир. И весь мир сойдёт с ума. Зачем думать о будущем человечества, если можно прямо сейчас насладиться всеми благами этого мира?!

– Не все пойдут за тобой, – возразил Тараган, раскуривая трубку. Спокойствие в его голосе испугало Лиса. По спине пополз холодок. Он почувствовал, что где-то ошибся. Чего-то не учел.

– Кто пойдёт с вами, кому это будет надо? Мы заставим людей отвернуться от учения древних. Мы отравим их мозг. Мы их подкупим. Мы их запугаем!

– Может быть, меня запугаешь?! Пугало воронье! – возмутился Гурк и, поплевав на ладонь, двинулся на демона.

Тараган остановил его, внимательно глядя Хитрому Лису в глаза. Уверенность в его взгляде просто убивала демона. Он немного растерялся, но пока ещё не сдавался. Хитрый Лис вертел головой, переводя взгляд с одного человека на другого, и яростно жестикулировал, тыча в них пальцем.

– Сколько вас останется на всей планете?! Один человек на сто тысяч?! Не отравленных, не сошедших с ума, не испугавшихся, не согласившихся на мои условия? Единицы! Только единицы смогут противостоять тем соблазнам, которые я создал!

– Вот эти-то единицы нам и нужны, – кивнул Тараган. В его голосе зазвучал металл, а в глазах полыхнул беспощадный огонь, – нам нужны люди. Настоящие люди! Чтобы они стояли вокруг, как каменные утёсы, подпирая головой небо, а корнями уходили в подземные страны. Чтобы каждый был достоин сотен тысяч. Чтобы любые ураганы и смерчи разбивались о них, как дуновение ветерка от крыльев бабочек. Тот, кто пойдёт с тобой, будет проклят людьми и Духами. Тот, кто пойдёт с нами, сможет рассчитывать на помощь богов. Эти люди, как алмазы будут светиться на всей планете, поддерживая защиту над миром. Их единицы, но этого достаточно, чтобы она не рухнула.

Тараган пустил облачко дыма над костром. Хитрый Лис сглотнул слюну. В горле у него пересохло.

– Но ты ошибся, демон!, – указал на него пальцем старик. – Таких людей будет немало. Их будет много. Очень много.

Слова старика прожгли демона насквозь. Он ощутил сильную боль в сердце. Губы у него задрожали, язык онемел. Сила этого человека буквально раздавила его.

– И с Хранителями вы ничего не сделаете, – внезапно произнес Ильхегул, – заслуг у вас не хватит. Желание нанести вред Хранителю никак не поможет найти его. Для того чтобы такой человек захотел встретиться с вами, нужно иметь заслуги, которые он увидит своим внутренним взором. И только как следует изучив их, Хранитель позволит ситуации произойти. Или не произойти. Великие Духи поддерживают его, помогая ускорять события или тормозить их. И вы будете напрасно гоняться за ним с топорами. Вам просто не дано пересечься с ним. Только сам Хранитель может разрешить вам отрубить ему голову. Но вовсе не для того, чтобы твои жрецы богатели. Это мелочи жизни. Это пыль у ног Создателя. А вот зачем Хранителю нужно, чтобы его убили, знает только он сам. Надеюсь, теперь, прежде чем отрубать голову Хранителю, ты задумаешься о последствиях? Хранители пронесут учение через века и потом оно расцветёт на планете всеми цветами радуги. Их деяния тебе не понять, а тем более твоим жрецам. И это не самое страшное для тебя.

Хитрый Лис заскрипел зубами в бессильном гневе. Как он мог не учесть такую важную деталь! Он забыл о силе этих существ, об их могуществе во Вселенной! Он просто упустил это из виду.

– Скоро власть жуганей кончится, – продолжал Ильхегул, не обращая внимания на Хитрого Лиса, – и начнётся переселение народов. Это будет поход на несколько сотен лет. Они пронесут знамя учения через все земли. Они дойдут и до Северного океана и до Западного, а затем и до Южного. Это будет Эпоха Героев. Везде, где ступит их нога, герои будут учить людей обрабатывать землю, ковать железо, работать с глиной. Они откроют им новые искусства и ремёсла. И везде посеют семена учения, которые прорастут в народах легендами и сказаниями. От дедов к внукам будут передаваться священные тексты и скрижали. Везде, где ступит их нога, появятся новые знания. Там, где земля, омывается с трёх сторон тёплым солёным океаном, герои создадут несколько государств, где будут проповедовать древнее учение. А когда наступят тёмные времена, Герои и Хранители переждут их в одном из них, затерянном высоко в горах.

– Мы найдём это государство и уничтожим! – зашипел Хитрый Лис, скрежеща зубами. Глаза его метали молнии, – вы даже не догадываетесь, что я приготовил для ваших «Героев»! От них мокрого места не останется! Вы не знаете, что такое технический прогресс! Вы и слова-то такого ещё не знаете! Мы воспользуемся вашими знаниями и ремёслами, чтобы создать такое оружие, которое сможет уничтожить всё живое на планете! Мы вырубим леса, разрушим горы, отравим воду в озёрах и реках! Закроем солнце ядовитым дымом! Мы заставим людей питаться ядовитой пищей, которая будет поражать их потомство в нескольких поколениях. По земле будут скакать железные кони, изрыгая огонь и дым и сотрясая землю вокруг, а в небе появятся железные стрекозы и птицы, пускающие огненные стрелы, и оглушающие всех своим грохотом. В морях и океанах поплывут железные лодки и огромные железные рыбы, способные в одно мгновение уничтожить целый город! И все эти железные чудовища будут вгрызаться в планету и пить её кровь! Люди попрячутся по своим норам. Никто не будет препятствовать нам! На всей планете! Где вы сможете укрыть целое государство?! И как его защитите?! Железные кони раздавят ваших воинов, разрушив крепостные стены, а мирных жителей сожгут! А самое главное: мои посредники однажды провозгласят одного человека Создателем! Не полубогом, а Богом! И я буду говорить за него здесь, в вашем мире! И вот тогда вы запляшете под мою дудку!

Великий Дух посмотрел на Хитрого Лиса так, что у того пересохло в горле. Он вновь запаниковал, догадываясь, что чего-то не просчитал. Демон взглянул на Хранителя. Смотреть в глаза богам и таким существам, как этот старик, Хитрый Лис, конечно, не мог. И всё же он почувствовал, что Тарагану тоже известно что-то такое, чего не знает он.

– Технический прогресс невозможен без определённой свободы мысли, – спокойно продолжал Ильхегул, – этот процесс пойдет быстрее там, где меньше всего будут угнетать человека. Государства, которые держатся на рабстве и страхе, окажутся к тому времени самыми отсталыми. Чем выше технический прогресс, тем больше знают люди и тем свободнее их ум. По-другому не получится. Там, где ум людей остается тёмным, никакого технического прогресса не будет. Для того чтобы в мире людей были созданы все эти движущиеся и стреляющие штуковины, понадобится очень открытый и свободный ум. Поэтому-то тебе придётся разрешить людям думать свободно. И они рано или поздно сами поймут, кто есть Создатель и как устроена Вселенная. Вот тогда и обнаружится твой обман. Твоя религия, которую питают тёмные люди, рухнет. Потому что умные люди отрекутся от неё и свободно выберут себе другую религию. К тому времени твои подачки уже утратят для них свою прелесть, и они будут готовы встретиться с Хранителями и Героями. Разрушать государство, спрятанное в горах, будет уже поздно, – произнёс Ильхегул, попыхивая трубкой, – к тому же Хранители будут знать все пророчества. Им будет известно, когда появятся железные кони с железными птицами и когда спускаться с гор. В этот момент древнее учение вновь направится к Западному океану. Очнутся Герои и Хранители от долгого бездействия и понесут его, – улыбнулся Ильхегул и посмотрел демону в глаза. Хитрый Лис съёжился и поник. – Но на этом они не остановятся. На железных птицах пересекут они континенты и океаны. На железных рыбах доберутся они до самых отдаленных уголков планеты. На придуманных тобой железках они будут кружить по планете в поисках тех, кто созрел для этого древнего знания и способен дать новые всходы. Герои и Хранители найдут тысячи людей, с которыми встречались сотни лет назад. Именно тех, к которым они пойдут сейчас впервые, чтобы передать им древнее знание. Вот так, дорогой мой бывший помощник, твои железные лодки, птицы, стрекозы и кони будут работать на Хранителей. И вовсе не зря многие из них сложили свои головы за это знание в наше время.

Ильхегул вытряхнул пепел из трубки. Хитрого Лиса трясло, как в лихорадке. Бессилие овладело им. Он тщетно пытался найти в своей голове хоть какую-то зацепку.

– Но кому понадобится ваше учение?! – вопил он, потрясая над головой лапами, – когда у людей и без того будет всё, что нужно?! Кому?! Кого заинтересует то, чего нельзя съесть или выпить? То, чем невозможно утолить свою страсть?!

– Ты ошибаешься, мой милый, – надменно произнёс Ильхегул, – потому, что ты не человек. Когда-нибудь ты станешь человеком и узнаешь, что это такое. Каждому в жизни чего-то не достаёт, каждый чего-то ищет. И этот голод нельзя заглушить ничем из того, что предлагаешь ты. И сейчас, и через тысячи лет человек, испытывая этот голод, будет искать смысл жизни, своё предназначение в мире. И не успокоится, пока не найдёт. Посмотри на огонь. Как искры, летящие от костра, горят в темноте ночи, так и человек, отделив себя от Вселенной, несет в сердце искру, которая не затухнет никогда. И она будет вести его по жизни, заставляя действовать и развиваться. Но она же, не даст ему покоя, когда он достигнет власти, положения в обществе, богатства и прочих жизненных благ. Особенно тогда. Получив всё, что предлагаешь ты, они почувствуют, что не обрели чего-то самого главного. Так устроены люди. Другие существа устроены так же, но, в отличие от людей, им трудно почувствовать эту искру. Поэтому, дорогой мой бывший помощник, тебе не понять людей. Ты хорошо делаешь свою работу, если не считать мелочей. За это тебя минует участь существ, встретившихся с Синим Жуком. Ты отправишься на две с половиной тысячи лет топить Большие Печи Нави. Если и там будешь хорошо выполнять свою работу, когда-нибудь, возможно, станешь человеком. Такие способные головы, как у тебя, к тому времени понадобятся людям. А для того чтобы ты не забывал об этом, твои цепи будут звенеть каждый раз, когда ты подумаешь о чём-то плохом. Ты стремился к богатству. Поэтому твои цепи сделаны из чистого золота и инкрустированы драгоценными камнями. Весят они больше тебя. Ты стремился к власти. В твоём распоряжении будут сотни тысяч истопников, таких же, как ты, только цепи у них попроще. С желаниями надо быть осторожнее, дорогой мой бывший помощник, они имеют свойство сбываться.

– Нет! – закричал Хитрый Лис, чувствуя, что сходит с ума, – этого не может быть! Это всё обман! Это злая шутка!

Он в сердцах топнул ногой. Цепи громко звякнули. Земля под ним загудела и разошлась. Демон провалился в образовавшуюся трещину по колено. Он пытался выбраться, но всё больше погружался в зыбкое месиво. Ему казалось, его засасывает скала. Когда ноги оказались в земле по бёдра, демон с ужасом понял, что видит мир людей последние мгновения. Где-то там, в Безднах Нави, такие же, как он, существа, топят Большие Печи, поддерживая температуру планеты. Это даёт жизнь на планете самым разнообразным растениям, животным и другим существам, как на суше, так и глубинах океана. Сама планета существует благодаря Печам. Она дышит, выбрасывая газы на поверхность. Гигантские пласты земной коры двигаются и появляются из океанических трещин. Там, где они встречаются и наползают друг на друга, образуются горы и возвышенности. Когда по общему плану нужно усилить движение земных плит, Вселенная подаёт сигнал Солнцу. На его поверхности выстреливают гигантские протуберанцы. И тогда истопники начинают бегать в два раза быстрее, то приближаясь к огнедышащим топкам, то удаляясь от них, чтобы забрать очередную партию тел. Там будет не до научных изысканий. От жара топок кожа покрывается волдырями. Лису даже показалось, что его пятки уже ощущают этот нестерпимый жар. Великие Духи, люди, звери и другие существа, собравшиеся на поляне, провожали взглядом Хитрого Лиса. Кто с ненавистью и злорадством, а кто и с жалостью. Вдруг взоры всех обратились в небо. Хитрый Лис посмотрел на верхушки деревьев и вздрогнул всем телом. Ему захотелось в этот момент провалиться и сразу оказаться рядом с Пламенем Печей. Лишь бы подальше отсюда. Но земля была неумолимой. Ускорить или замедлить этот процесс не было никакой возможности. Демон сворачивался в комок, визжа от страха, как недорезанный поросёнок. Пытался засунуть в трещину то хвост, то голову. Он просто обезумел от страха. Звери шарахнулись от костра. Люди сбились в кучу, схватившись за оружие. Даже бесстрашный Ильхегул, поднявшись на ноги, смотрел в небо. Только богиня Эне осталась сидеть на месте. Она с улыбкой и безграничной любовью смотрела на людей. От неё исходило сияние и умиротворение. В небе, над вершинами кедров, показалась голова гигантского существа. Хитиновый панцирь под луной искрился синим светом. Почти сорок пар глаз на его голове внимательно осматривали поляну, изучая каждого, кто там был. Многочисленные челюсти двигались в каком-то своём ритме, чуть приоткрываясь и закрываясь. Вокруг рта торчало множество клешней и щупалец, извивающихся в воздухе. За ними располагались длинные хоботы, окаймляющие рот. Вскоре туловище существа закрыло собой половину неба. Где-то там, высоко над лесом рокотали его крылья, заглушая все звуки вокруг. Поднявшийся ветер раздувал пламя костра. Снопы искр полетели в сторону леса. Наконец, гигантские лапы опустились на скалу, с которой посыпались камни. Земля загудела от удара. Одна лапа оказалась совсем рядом с Хитрым Лисом.

– Нет, нет, нет, не-е-ет!!! – вопил демон, извиваясь, как червяк. Он пытался засунуть свою голову в какую-нибудь трещину, – нет, нет, не-е-ет, спасите меня-а-а! Я ничего не сделал плохого! Я только помогаю людям достичь благосостояния-а-а! Спасите-е-е! Я люблю людей! Я всех люблю и уважаю-у-у! А-а-а-а!

Синий Жук, встав на лапы-колонны, придавил своим брюхом вершины деревьев и сложил крылья. Ветер стих, рокот в небе прекратился.

– Мне нужен он, – произнёс он с оглушительным скрежетом.

У Лиса едва не лопнули глаза и уши.

– Это не я! – заорал Лис, – это кто-то другой! Я люблю людей, я всех люблю-у-у!

Уткнувшись носом в скалу, он обильно поливал её слезами. Страх лишил его всех чувств и мыслей, опустошив ум и сердце. Осталось только раскаяние. Чистое непорочное раскаяние. И не только за то, что он сделал на этот раз, но и за все восемь тысяч лет жизни. Демон был на грани безумия.

– Т-ты к-какие претензии к брату и-имеешь? – заикаясь крикнул Гурк, глядя вверх. Он вышел вперёд, держа в руках бронзовую палицу на длинной деревянной рукояти. Хызри, Тараган и Равар встали рядом с ним, вооружившись мечами. Хранитель держал в руках ещё и посох.

Синий Жук удивлённо мигал глазами, рассматривая людей.

– А вы кто такие? – вновь раздался скрежет его голоса.

– Мы – люди, – спокойно ответил Тараган, – а он наш брат.

– Вы не имеете права препятствовать мне, – Жук вращал глазами и двигал клешнями и хоботами.

– Мы имеем право защищать друг друга! – крикнул ему Хранитель, – прежде чем ты его заберешь, тебе придется сразиться с нами.

– Вы так решили? – изумился Синий Жук.

– Это наше последнее слово, – ответил Тараган.

Внезапно Хранитель увеличился в несколько раз, закрыв собою людей. Глаза его сверкнули огнём. Одежда на нём затрещала и свалилась. Посох в его руках превратился в трёхглавого змея, головы которого поднялись над макушками деревьев. Там, наверху, раздался их крик, от которого хвоя посыпалась с деревьев и вздрогнула земля. Луна исчезла, скрытая тучами, прогремел гром. Молния, сверкнув в небе, срубила верхушку дерева совсем рядом с головой Синего Жука.

– Он ни в чём не виноват! – раздался над поляной голос Тарагана, – все обвинения ложные!

– Он подписал договор кровью, – настаивал на своем Синий Жук, – поэтом отвечает он!

– Его подставили! – крикнул Гурк, выбегая вперёд, – он брат нам, и мы его не отдадим! Даже не мечтай!

Хитрый Лис от удивления открыл рот и выпучил глаза. Он даже не заметил, как язык вывалился у него из пасти. Синий Жук тоже опешил. Все его сорок глаз наблюдали, как Равар и Хызри взобрались на деревья, спрятав мечи в ножны, и очутились на уровне его головы. На поляну вышла женщина, держа что-то в руках, какие-то глиняные фляги. Она подошла к лапе-колонне Жука.

– Если ты хотя бы коснешься его, то останешься здесь навсегда! – крикнула женщина, – вода в этих сосудах сожжёт твои лапы и панцирь!

– Вы нарушаете закон! – проскрежетал над поляной голос Жука. Он предостерегающе потоптался на месте.

– Твой закон несёт зло! – раздался голос Великого Духа, от чего земля задрожала и закачались деревья. Откуда-то издали, перекрывая рёв змеиных голов, шум ветра и раскаты грома, доносился гул. Он нарастал. Огромный, словно гора, Ильхегул с девятью страшными головами предстал перед Жуком.

– Если ты хочешь испытать на себе всю силу моего гнева, начинай битву! – крикнул он Синему Жуку, – я разорву тебя на куски!

– Это нарушение, – предупредил Жук.

– Плевать! – крикнул Ильхегул так, что камни посыпались с гор, перекрывая бурные реки. Мышцы на его руках вздулись. Он сжимал и разжимал кулаки. Гул перешёл в грохот. Затряслась земля. С неба стали падать раскалённые камни и гигантские огненные стрелы, прожигающие горы. И никто не увидел и не услышал, как Альхагар на поляне, стоя на коленях, громко взывал, то к Синему Жуку, то к Великому Духу. Рёв и грохот заглушали все звуки. Непроглядная темнота, молнии и огненные стрелы, падающие с неба, скрывали всё, что происходило на поляне.

– Прекратите! – раздался над поляной голос богини Эне. И всё стихло. В наступившей тишине было слышно, как в костре трещат сучья. Тучи на небе в мгновение разлетелись, и лунный свет залил поляну серебром. Гул стих. Земля перестала трястись. Змеиные головы так и замерли с открытой пастью. С неба внезапно стали падать цветы, буквально, засыпая Альхагара.

– Глупость мужская – вот причина гибели великих мужей! – воскликнула богиня Эне, – неужели из-за каких-то глупых законов и трагического стечения обстоятельств вы все хотите здесь погибнуть? А заодно разрушить половину Вселенной?! Выслушайте меня, великие мужи разных народов и земель! Я не хочу взывать к вашему состраданию и жалости. Я хочу обратиться к вашему трезвому уму. Что тебе нужно? – спросила она, обращаясь к Синему Жуку.

– Мне нужен демон, который ответит за случившееся в Синих Горах, – ответил тот.

– Взгляни, кто из них демон?

Синий Жук внимательно осмотрел каждого.

– Хм, – произнёс он в нерешительности, – пожалуй, только тот, который торчит из скалы, может считаться демоном.

– Не-е-ет!!! – раздался над поляной вопль Лиса.

– Больше никого нет? – спросила богиня Эне, не обращая внимания на душераздирающие крики.

– Больше никого нет, Великая богиня, – ответил Жук.

– А этот? – указала она на Альхагара, стоящего на коленях и обхватившего голову руками. Туловище его раскачивалось взад и вперёд.

– Хм, – вновь замялся Синий Жук, – я знаю, что это он. Но это существо уже почти не демон.

– Кто же он?

– Он больше человек, чем демон.

– Поэтому, – произнесла богиня Эне, – он принадлежит к моему народу. И я его прародительница. Ты хочешь забрать моего ребёнка? У тебя есть разрешение на уничтожение человека?

– Нет, – опешил Жук, – Но-о, великая богиня, всё же я, извините, должен это сделать. Если не он, тогда кто ответит?

– Ты хочешь без разрешения Совета казнить моего сына?! Ты хочешь вступить в бой с моими детьми только потому, что они защищают свои жизни?! За это тебя самого казнят! Я первой это сделаю! Если ты хотя бы прикоснешься к ним, я выверну твой панцирь наизнанку. Я разгоню весь ваш Высший Совет за такие злодеяния! Ты хочешь на себе испытать мой гнев?!

– Не-е-ет, Великая богиня! Ни в коем случае! Я ни разу этого не видел, хвала Создателю, а только слышал о нём. И этого мне вполне достаточно. По сравнению с твоим гневом, богиня, наш сегодняшний несостоявшийся бой покажется детской потасовкой. Но как же договор? Как же свидетели? Они тоже подписались.

– Кто свидетели? – прорычал Ильхегул, сжимая кулаки.

– Свидетелями были: Хитрый Лис и Крысиная Голова. Они подписали договор своей кровью.

– Нет, нет, нет! – закричал Лис ещё громче, – я не виноват! Меня запугали, меня подкупили, меня обманули!

– Кто? – спросил Синий Жук.

– Тёгюнчи каган пообещал мне небольшой континент за то, что я уговорю Альхагара подписать договор. А если я не соглашусь это сделать, он расскажет Высшему Совету о том, что у меня есть замок и дракон! Я не виноват! Я отказываюсь от подписи, потому что меня заставили!

Демон вновь зарыдал, поливая землю обильными слезами раскаяния. Он уже не мог упасть, потому что над землей, торчало только его туловище, и лишь раскачивался взад и вперёд.

– Где второй? – таким же спокойным голосом спросил Жук.

– Не знаю, – заливался слезами Хитрый Лис, – он спрятался где-то в Северной Бездне. Где – не знаю.

Ильхегул зарычал, воздев руки к небу. Затем, опустившись на одно колено, он размахнулся и ударил кулаком о землю так, что во все стороны полетели камни. Рука же у него оказалась в земле по самое плечо. Поискав там чего-то, Ильхегул рванул руку обратно и поднялся на ноги. В его кулаке был зажат демон с крысиной головой.

– Что такое? – изображая крайнее удивление, спросил Крысиная Голова, – в чем здесь дело? Давайте разберёмся. Давайте уже будем…

Ильхегул сжал кулак – и тот захрипел. Цилиндр его упал на землю, подняв облако пыли.

– Ты свидетель? – спросил Синий Жук.

– Да, я свидетель, а что случилось? Я готов, так сказать, помочь…

Один из хоботов Синего Жука опустился на его голову. Ильхегул едва не выронил его. У Крысиной Головы искры посыпались из глаз, а во рту появился привкус крови. Шея хрустнула, но не сломалась.

Он выплюнул несколько зубов вместе со сгустками крови.

– Я спрашиваю, ты подписывал договор вместе с Хитрым Лисом о проведении операции в Священных Горах?

– Да, я, – плаксиво сознался Крысиная Голова, поняв, наконец, чего от него хотят.

Серьёзность ситуации испугала его. Присутствие Синего Жука не предвещало ничего хорошего. Поэтому он решил рассказать всё, как есть, ничего не утаивая.

– Меня подкупили, – начал свою речь Крысиная Голова, – Тёгюнчи каган дал мне два мешка золотых монет, а Хитрый Лис выделил участок в Северной Бездне для строительства дома. Я давно об этом мечтал, поэтому согласился. Уговорить Альхагара не составило труда, он же молодой демон и неопытный в наших делах. К тому же я достал в Высшем Совете жетон с печатью и подписью. Но без номера. Там не хотели рисковать, поэтому дали фальшивый, но вполне действующий.

– Кто дал? – прогремел над поляной голос Ильхегула. Его красные глаза вылезли из орбит.

С трудом высвободив руку, демон поманил его пальцем. Когда Ильхегул поднёс его к своему уху, тот что-то прошептал. Ильхегул понимающе кивнул.

– Так вот, – продолжал Крысиная Голова, – я, чтобы не подставлять себя, подписал договор его кровью.

– Чьей?! – удивился Синий Жук.

– Кровью Тёгюнчи кагана, – ответил Крысиная Голова, как будто это было само собой разумеющееся, – благо это было не трудо. Он постоянно с кем-то сражается и получает в битвах раны. Пришлось, конечно, отдать часть золота. Зато я обезопасил себя. Там нет моей подписи.

В щупальцах Синего Жука появился пергамент. Он внимательно рассмотрел его, затем передал Ильхегулу. Тот взглянул на кусок кожи и вернул обратно.

– Да, так и есть, – он посмотрел на Синего Жука, – что теперь?

– Не знаю, договор вроде бы недействительный…

Он внезапно замолчал. Глаза его мигали, хоботы и щупальца перестали двигаться. Внимание всех обратилось на Альхагара.

– Что это? – богиня Эне подняла один из цветков и внимательно его рассмотрела. Вдохнув всей грудью, она прикрыла глаза. Благоухающий аромат цветов поразительной красоты перебивал все запахи леса. А красота лепестков и соцветий, поражала воображение.

– Это цветы из Небесного Сада, – сказала богиня Эне, глядя на стоящего на коленях демона, – что произошло?

– Они стали падать с неба тогда, когда вы, луноликая богиня, сказали «прекратить», – произнесла Рунь, глядя с надеждой то на Великих Духов, то на Синего Жука.

– Да, я помню, но причем здесь божественные цветы? – задумалась богиня, не сводя глаз с Альхагара.

Ильхегул запихал Крысиную Голову обратно под землю, пообещав ему «потом с ним разобраться», и, вновь став ростом с человека, подошёл к сыну.

– Сынок, – с надеждой спросил он, – что произошло? Почему ты осыпан цветами из небесного сада?

– Не знаю, отец, – ответил Альхагар, стоя на коленях перед ним.

– Ты ведь сын мой единокровный, наследок мой, – слезы покатились из глаз Ильхегула, – скажи мне, что здесь произошло, сынок? – спросил он, нежно поглаживая Альхагара по голове, – что ты такое совершил, что на тебя обратил внимание сам Создатель?

– Я не знаю, отец, я ничего не делал, – Альхагар взглянул снизу вверх на Великого Духа, – я только попросил Синего Жука забрать меня, но не убивать вас.

Ильхегул опустился на колени и приблизился к лицу Альхагара.

– Сынок, это правда?

– Я не верю! – сверху вновь раздался скрежет, вернув всех к действительности, – этого не может быть! Я ничего не слышал! Кто-нибудь слышал?

Люди, звери и духи покачали головами. Богиня Эне пожала плечами и тоже покачала головой. Ильхегул вскочил на ноги и заревел, как раненый медведь, воздев руки к небу. Он снова стал огромен, как гора. Взглянув с ненавистью на Синего Жука и едва не испепелив его взглядом, Ильхегул вновь опустился на одно колено и ударил кулаком о землю. Земля разверзлась под ним. На этот раз он долго искал чего-то и, наконец, выдернул из-под земли писца в чёрной мантии и в чёрном четырёхугольном головном уборе. В руке он сжимал раскрытую книгу, жадно глотая ртом воздух. Глаза его вылезали из орбит. Он кашлял при каждом вздохе. Пыль сыпалась с него. Ильхегул поставил писца на землю.

– Говори, что слышал? – приказал Великий Дух. Ноздри его подрагивали. Глаза метали молнии.

Но тот ничего не говорил, продолжая глубоко дышать и кашлять.

– Да он не слышал или не помнит, – склонился к поляне Синий Жук, сломав верхушку дерева. Она упала совсем рядом с Хитрым Лисом, едва не накрыв его. Тот вздрогнул, глазки его закатились и он осел набок, теряя сознание.

Наконец, писец отдышался и, глядя на Синего Жука, твёрдо произнёс:

– Мне не нужно ничего помнить, у меня всё записано. Прошу меня извинить, воздух здесь у вас такой…, в общем, слишком много воздуха и запахов. У нас там совсем нет воздуха. И пахнет только кожей, пылью, да чернилами. Не извольте беспокоиться, Великий Дух.

Он раскрыл книгу на нужной странице.

– Запись номер два миллиона шестьсот восемьдесят пять тысяч триста двадцать один. Это, заметьте, только за эти сутки, по вашим меркам. В общем, слышно было, конечно, очень плохо. Вы тут устроили крах Вселенной, извините! Так вот, разрешите зачитать: «Возьми меня, эй ты, возьми меня, восклицательный знак. Не трогай их, вот он я, забери меня, восклицательный знак». Далее неразборчиво. Потом: «Прошу тебя, убей того, кто виноват, восклицательный знак. Оставь невиновных, они ни при чем. Убей меня. Три восклицательных знака». Далее неразборчиво. И вот последнее: «Создатель, восклицательный знак. Убей меня. Не допусти бойни. Восклицательный знак. Не дай погибнуть им. Три восклицательных знака». Это все.

Над поляной воцарилась тишина. Казалось, даже сучья в пламени костра трещали гораздо тише, чем обычно. Ильхегул смотрел на сына, и из глаз его катились слезы. Он грозно взглянул на Синего Жука. Затем вновь уменьшился и стал ростом с человека.

– Так, – сказал он писцу, – возвращайся и работай. Всем вина. Много вина. Скажешь, я распорядился. Только смотрите там у меня, не пропустите чего!

– Будет исполнено, – заверил его писец, – мимо нас муравей не пробежит. Мы слышим, как луч солнца крадется по земле. У нас все записано.

Он показал всем книгу, подняв ее выше, затем откланялся и полез в землю. Когда он исчез, Ильхегул закрыл трещину. Затем он, украдкой смахнув слёзы, сел рядом с богиней Эне и сурово произнёс:

– Знаешь ли ты, демон Альхагар, что сейчас произошло?

– Нет, не знаю, Великий Дух, – ответил тот, поднимаясь на ноги. Он приложил правую руку к груди и опустил голову в знак уважения.

– Только что ты перешагнул черту, – слова Ильхегула звучали, как приговор. – Ты совершил поступок, который заметил Создатель, – произнёс он, бросая на Синего Жука испепеляющие взгляды. – Во Вселенной произошло удивительное событие, и многие звезды в этот момент изменили направление своего движения. Теперь тебе не страшны магические знаки. Ты стал недосягаем для магии. Не бойся произносить свое имя. Ты покинул эту систему. Понимаешь?

– Я с трудом верю в это, Великий Дух, – прошептал Альхагар, не поднимая глаз.

– По закону я должен сделать тебе подарок. Проси, чего хочешь.

– Я хочу узнать, что такое сострадание, – произнёс демон, посмотрев Великому Духу в глаза.

– Зачем тебе это? – удивленно спросил Ильхегул, наклоняясь к нему.

– Хитрый Лис сказал, что раскрыть свое сердце и воссоединиться с Создателем может только человек, только он. А главное, что делает человека таким великим, это сострадание.

Великий Дух молча взглянул на Тарагана и кивнул. Старик склонил в ответ голову и приложил руку к груди.

– Не сострадание, а сочувствие, – сказал Тараган, – многим существам во Вселенной оно неведомо. Сострадание, это когда ты переживаешь вместе с другими их горе, не своё, помогая им справиться с ним. Сострадание забирает силы. Ты их тратишь на то, чтобы страдать вместе с другими. А сочувствие, наоборот, дает силы, когда ты, не думая о себе, помогаешь людям выбраться из сложной ситуации и избежать её в дальнейшем. Когда ты спасаешь кого-то от гибели или удерживаешь от проступков, ведущих к нежелательным последствиям, твоя сила увеличивается. А когда ты толкаешь кого-то на совершение таких проступков, твоя сила уменьшается. Вот и весь фокус.

– Тогда я хочу узнать, что такое сочувствие, – твердо произнес демон.

– Подумай хорошо, – голос Великого Духа был строг. Брови его вновь сошлись к переносице, – я могу сделать тебе только один подарок.

– Я хочу узнать, что такое сочувствие, – настаивал на своём Альхагар.

– Ты только что испытал его, когда молил Создателя пощадить всех нас в обмен на твою жизнь, – улыбнулся Тараган, разведя руками.

С неба снова стали падать цветы. Вскоре они покрыли почти всю поляну. Дивные соцветия, божественные краски, благоухание и неземной аромат заполнили собой все пространство. Ильхегула переполняла радость. Он едва сдерживался, чтобы не бросится обнимать сына. Великий Дух взглянул на Синего Жука. У того из всех сорока пар глаз струились слезы.

– Я должен сделать ему подарок, – Жук бросил к ногам Альхагара пергамент, – таков закон.

Демон поднял свиток и рассмотрел.

– Что мне с ним делать? – он смотрел на Синего Жука с удивлением и растерянностью.

– Брось в огонь, – проскрежетал Жук. Он стиснул челюсти и замолчал.

Альхагар бросил договор в огонь. Пергамент вспыхнул и, рассыпавшись тысячью искр, исчез в темноте ночи.

– Что ты сделал?! – воскликнул Великий Дух, взглянув на Жука. В глазах его мелькнуло беспокойство, – тебя же накажут!

– Кого? Меня? Пусть попробуют. Я давно хочу разворошить этот гадючник, – ответил тот, вытирая хоботами глаза, – я сделал то, что должен был сделать. Я единственный, кто способен на это. Вот и все.

– Спасибо, брат, – протянул ему руку Ильхегул.

Синий Жук обхватил хоботом его ладонь и сжал её.

– Если нужна будет помощь, только шепни, – серьёзно пообещал Ильхегул, – с удовольствием поучаствую.

Великий Дух вновь обратился к демону:

– Чего же ты ещё хочешь? Богатства, власти или стать непобедимым? Я выполню любое твоё желание.

– Я хочу жить среди этих людей и учиться у Тарагана столько, сколько продлится моя жизнь, – ответил Альхагар.

– Ого! Хорошо, – кивнул Ильхегул, – ещё, что?

– Хочу, чтобы эта женщина, – он взял за руку Рунь, – оставалась такой же красивой столько, сколько проживу я. Я хочу вместе с ней охранять Учителя и служить ему.

– Хорошо, – согласился Великий Дух, прищуриваясь, – а для себя что?

– Хочу сохранить демонические способности.

– Ого! – воскликнул Ильхегул, потирая ладони. На лице его появилась улыбка, – хорошо, я выполню все твои желания.

Он хлопнул в ладоши.

– Несите вина! Моего любимого! Нужно за это выпить!

– С ума сошел?! – возмутилась богиня Эне, гневно блеснув глазами, – они же люди! Ты об этом подумал?

– Не мешай мне, сестрица, – строго взглянул на нее Ильхегул. – Эх! Гулять, так гулять!

Небесные девы принесли огромные глиняные кувшины и разлили красное вино в золотые чаши. Синему Жуку досталась целая амфора.

– Сегодня праздник, – торжественно произнес Великий Дух, поднимая свою чашу, – давайте скрепим наш союз и поздравим этого демона с новым рождением и новым именем. Я даю тебе имя – Небесный Охотник. Отныне ты защитник и помощник Тарагана, а также его ученик.

Ильхегул опустошил свою чашу и вернул девам. Пробуя вино, богиня Эне с опаской следила за людьми.

– Брр! – воскликнул Гурк, мотая головой, – какой удивительный напиток! По голове бьет, как кистень бронзовый!

Он снова припал к чаше. Тараган, отпив половину, внимательно посмотрел Ильхегулу в глаза.

– Нет, нет, нет, – запротестовал Ильхегул, поднимая перед собой ладонь, – я этого не потерплю! До дна, всё до дна! Отговорки не принимаются!

Когда чаши опустели, небесные девы собрали их и удалились.

– Ну, вот, – произнёс Ильхегул, потирая руки, – отметили! Хорошо! Может быть, у кого-то есть вопросы или пожелания?

– Я хочу понять, – заплетающимся языком сказал Хызри, – почему белых камешков было меньше, а победил все равно маленький человек с трубкой?

– Это ты про свое видение спрашиваешь? Тогда, на берегу озера? Когда Тараган приволок тебя туда раненого и связанного? О! Это очень просто. Одно доброе дело, совершенное от чистого сердца, перевешивает несколько плохих. Таковы законы Вселенной. Вес твоих добрых дел оказался больше, чем злых. Поэтому ты там не сошел с ума. Хотя и мог бы. Я понятно объясняю?

Хызри кивнул и рухнул на землю.

– Что с ним? – забеспокоилась богиня Эне, – он живой?!

Вслед за Хызри повалились на землю Равар и Тараган.

– Вино им в голову ударило, о, Великая Мать Прррародильнисса! – заплетающимся языком произнёс Гурк, – как здесь у вас хорошо! К-какие здесь у вас красивые ж-женшины!

– Не вздумай, – еле прошептал Тараган, хватая Гурка за ногу.

Великан уже совсем было направился в сторону небесных дев, но, запнувшись, упал, как подкошенный. Он с трудом приподнял голову и взглянул на Великих Духов.

– Говори, – разрешил Ильхегул.

– Великий Ильхегул, а когда же придет Золотой Всадник? Сколько мы его еще ждать будем?

– Гм, – ухмыльнулся Великий Дух. Улыбка заиграла на его лице, – на себя посмотри внимательнее.

Гурк приподнялся на руке и посмотрел на свой бронзовый панцирь.

– Этого не может быть! – еле вымолвил он, выпучив глаза, затем рухнул на траву и затих.

Рунь тихо спала на коленях Небесного Охотника. Аккуратно переложив ее на землю, он поднялся на ноги. Его слегка покачивало.

– Что с ними будет? – спросил он, – они не погибнут?

– Не должны, – уклончиво ответил Ильхегул, – у меня не было другого выхода.

– Ты что говоришь! – воскликнула богиня Эне, поднимаясь на ноги, – что значит «не должны»?! Что значит «не было выхода»?!

– А это значит, что лучшие среди людей не должны умереть от моего любимого вина. Они, конечно, изменятся потом, когда проснутся. В лучшую сторону. Они же не умерли, когда увидели нас? А это, между прочим, первая наша встреча с людьми со времен Потопа, когда была уничтожена прошлая цивилизация. И им не вытянуть возложенной на них задачи без божественных способностей и с такой короткой жизнью!

– Что ты сделал с ними, отец? – воздел руки над телами людей Небесный Охотник, – это же кровь драконов?! Людям нельзя её пить.

– И не простых драконов, а королей драконов, мальчик мой. Кроме того, короли подземных и морских змеев любезно согласились дать мне немного своей крови для изготовления этого чудесного напитка. В нём есть и моя кровь, Прародителя демонов. Также есть кровь других богов и царей. Вина там всего половина.

– Зачем всё это? – удивился демон.

– Тарагану осталось жить не больше пятнадцати лет. Как ты думаешь, успеет он за это короткое время сделать из таких бестолочей, как вы, нормальных Героев или Хранителей? Я уже не говорю про остальных людей! Сколько нужно времени, чтобы память народная поменялась?

– Не знаю, – покачал головой Альхагар.

– А я знаю, – постучал пальцем себя по груди Ильхегул, – об этом только что говорил твой бывший наставник Хитрый Лис.

– Семьдесят пять лет. Три поколения, – раздался голос Хитрого Лиса. Он опустился под землю уже по грудь.

– Так вот, – продолжал Великий Дух, – никто из этих людей не сможет пройти от Синих Гор до Западного океана, а затем вернуться обратно и дойти до Южного. Для этого нужно от двадцати до сорока человеческих жизней! Во что превратится Учение Воинов за это время?

– Во что угодно, – подсказал Хитрый Лис, – только не в Учение Воинов. За две тысячи лет оно просто исчезнет. От него останется несколько враждующих между собой школ, или кланов, которые не будут знать вообще, в чем смысл этого учения.

– Молодец! – воскликнул Ильхегул, направляясь к Лису, – иди сюда, родной, я тебя поцелую. Ах, да, забыл. Ты ведь не можешь подойти.

– Рад стараться, Великий Дух, – обрадовался похвале Хитрый Лис, – это тема третьей главы второй части моего научного труда.

– Вот, видите! То, что я говорю, уже доказано наукой, – сказал Ильхегул и, обращаясь к богине Эне продолжал, – я не могу продлить их жизнь на две тысячи лет. Нет у меня таких возможностей. И выполнить твою просьбу, Небесный Охотник, я смог лишь частично. Эта жизнь Тарагана, Равара, Гурка, Рунь и Хызри, продлится тысячу лет. Если конечно, кто-нибудь из них не пожелает умереть раньше.

– Как это «пожелает»? – с беспокойством спросил Альхагар, внимательно глядя на отца.

– Ты же сегодня пожелал умереть, чтобы спасти нас. Так и они могут однажды захотеть кого-то спасти ценой своей жизни. Такое право у них есть. Короли змей отдали свою кровь для этого божественного напитка. Она дает долголетие. Кровь драконов способствует заживлению ран значительно быстрее, чем у простых людей. Также она наделяет выносливостью и силой. С твоими друзьями произойдут и другие чудеса, особенно с Тараганом. И не потому, что я так захотел. Чем выше развитие человека, тем больше возможностей дает ему этот божественный напиток. Все в мире имеет свое предназначение и свое время.

– А что будет потом, через тысячу лет?

– Вообще-то, всего три лунных месяца каждодневных непрерывных занятий изменяют человека настолько, что это становится очевидным для окружающих. В его присутствии у людей проходит боль, от прикосновения его рук излечиваются болезни. Он начинает понимать и видеть многие вещи, которые скрыты от остальных. Всего за три лунных месяца. А за двадцать лет? А за сто? А за тысячу? За это время можно перешагнуть черту, за которой уже не властны смерть и рождение. Путь Воина дает такие возможности. Конечно, если человек не будет лениться и потакать своим слабостям. У этих людей теперь есть все возможности в руках. Итак, я выполнил твои просьбы.

– Благодарю тебя, Великий Ильхегул, – поклонился демон, приложив руку к груди.

Пока люди спали, Великие Духи решали, что делать с теми, кто ещё был на поляне, –с духами и зверями. Вскоре все люди пришли в себя, но в обратном порядке. Сначала очнулся Гурк, затем Тараган и Равар и, наконец, Хызри.

– Где я? Ох…, а я думал, что все это мне приснилось, – вздохнул рыжебородый великан.

– Как хорошо, что нет, – заметил Альхагар и улыбнулся как-то по-особому глядя Рунь в глаза.

– Что происходит? – спросила она, – мы умерли?

– Нет, – успокоил ее Небесный Охотник, – и теперь уже не скоро умрем.

– Располагайтесь, – предложил Ильхегул, жестом хозяина указывая на ковры, – богиня Эне расскажет нам сказку. Люди не слышали ее уже несколько тысяч лет. А демоны – тем более.

– Завершился ещё один цикл жизни существ на этой планете, – начала богиня Эне, – совмещение дня полнолуния и дня солнцестояния подтверждает это. И сказка закончится именно в это время, знаменуя начало Эпохи Героев. Они, не думая о себе, не страшась наказаний и смерти, обходя все пороки, понесут людям и всем другим существам истинные знания. Словом и делом. Доблестью и умом. Так слушайте:

«Мышонок начал карабкаться вверх. Он ничего не видел, потому что отдал свой последний глаз Волку. Он даже не знал, день сейчас или ночь. Но Храбрый Мышонок упорно двигался вперед, преодолевая крутые склоны и скалы.

“Если я даже не увижу горы, то хотя бы потрогаю их”, – думал он.

Долго лез мышонок, прислушиваясь к незнакомым звукам, обдирая в кровь лапки. Наконец, он добрался до плоской вершины. Сильный ветер пытался сбросить его со скалы. Храбрый Мышонок с трудом преодолевал встречный ветер. Внезапно плоская вершина кончилась, и лапки мышонка нащупали край скалы, а за ним пустоту. Испугался Храбрый Мышонок и остановился. Но потом собрался с духом и шагнул вперед. Он падал с большой высоты. Ветер свистел в ушах. Мышонок расправил свои маленькие лапки и вдруг почувствовал, что перестал падать. И в этот же миг у него открылись глаза. Он увидел себя парящим над горами. Большие каменные пики проплывали под ним внизу. Глубокие ущелья и водопады. Ещё ниже начинался лес. Вдруг Храбрый Мышонок увидел Волка. Тот стоял и смотрел на него.

«Приветствую тебя, брат Волк!» – крикнул Мышонок.

Но вместо мышиного писка в небе раздался клекот орла. Храбрый Мышонок почувствовал на себе два мощных крыла, которые несли его над землей. Далеко внизу он увидел долину, на которой паслись горные яки. Еще дальше, на западе, сверкала на солнце река. И вот, наконец, под ним поплыла степь, покрытая высокой травой. Он снизился, чтобы найти мышиных родственников и рассказать им о своих приключениях. Но мыши, завидев тень орла, разбегались и прятались в норы.

«Не бойтесь! Это же я!» – крикнул Мышонок, что есть силы.

Но от его клекота мыши еще быстрее прятались в норы и сидели там, трясясь от страха. Потому что Храбрый Мышонок перестал быть мышонком. Он превратился в Могучего Орла».

Ссылки

[1] Тёгюнчи каган – лживый властелин (тюрк.).

[2] Хан – вождь союза племен (тюрк.).

[3] Рядовичи – торговцы на рынке, купцы (древнеславянск.).

[4] Мегистане – каста самых богатых людей страны – земле– и рабовладельцев, позднее ставшая кастой бояр (древнеславянск.).

[5] Сагайдак – кожаная сумка для хранения лука и стрел (тюрк.).

[6] Гурк – волк (древнеиран.).

[7] Шонкор – сокол (тюрк.).

[8] Арчимак – переметная сума для перевозки грузов на лошади (тюрк.).

[9] Гарипы – иноземцы (древнеславянск.).

[10] Принять поле – принять бой.

[11] Гриди – воины из личной охраны хана (древнеславян.).

[12] Богатыри – профессиональные воины, имеющие такой же политический вес при дворе хана, как мегистане (древнеславян.)

[13] Стратиг – военное звание на уровне генерала родов войск (древнеславян.).

[14] Баскак – воинское звание начальника гарнизона (древнеславян.).

[15] Кара дюрек – черное сердце (тюрк.).

[16] Эне – мама, мать (тюрк.).

[17] Ирбизек – от слова «ирбис» – барс (тюрк.).

[18] Курумник – каменная осыпь в горах (тюрк.).

[19] Солярный – от лат. solaris – солнечный, лат. sol – солнце. – Прим. ред.

[20] Гарктунгры – небесные волки; гурк – волк, тенгри – небо (древнеиран.).