Прежде всего необходимо подчеркнуть, что изучение проблемы космических цивилизаций относится к области фундаментальных научных исследований. А такие исследования обладают специфическими особенностями, отличающими их от любых других форм научно-исследовательской деятельности. Главная из них состоит в том, что, как правило, фундаментальные исследования не дают прямого и непосредственного выхода в практику. Их основная задача — раскрыть и как можно глубже понять наиболее важные и существенные закономерности окружающего нас мира, взаимосвязи между различными явлениями, особенностями и закономерности протекающих вокруг нас эволюционных процессов.

В то же время в конечном счете именно от фундаментальных научных исследований зависит научно-технический прогресс. Без них были бы невозможны и неосуществимы те качественные скачки в технике и технологии, которые время от времени происходят в истории человечества и которые коренным образом изменяют условия жизни людей. Абсолютно правы те ученые, которые считают, что нет ничего практичнее хорошей теории…

Фундаментальные исследования — это своеобразный задел на будущее. И поэтому оценивать их реальное значение для практики невозможно или во всяком случае чрезвычайно трудно лишь на основании тех результатов, которые уже достигнуты в данный момент. А надежно спрогнозировать будущие приложения этих результатов удается далеко не всегда. Тем более что нельзя заранее предвидеть те неожиданные открытия, которые могут в любой момент произойти в интересующей нас области науки и которые создадут совершенно новые практические возможности.

Все сказанное в полной мере относится и к проблеме внеземных цивилизаций. Поэтому требовать от исследований, осуществляемых в этой области, сиюминутного практического выхода, сопоставимого по своим масштабам с масштабами самой проблемы, было бы абсолютно неправомерно.

Однако все сказанное вовсе не означает, что фундаментальные исследования не могут приносить попутных практических результатов. Такие результаты, как правило, почти всегда сопутствуют серьезному научному поиску. Бывают они двоякого рода: чисто практические и концептуальные. Так, например, решение целого ряда технических и технологических задач, осуществленное по заявкам современной космонавтики, в дальнейшем не раз получало выход в сферу обычного (некосмического) производства, находило применения даже в быту.

Если говорить конкретно о проблеме космических цивилизаций, то ее изучение уже принесло немало полезного как в практическом, так и в теоретическом плане.

Поскольку основные усилия наблюдателей были сосредоточены на радиопоиске, то это обстоятельство вполне закономерно привело к совершенствованию приемных радиоустройств, в частности к значительному повышению их чувствительности, а также к созданию систем, способных вести одновременный поиск на тысячах различных частот. Изучение проблемы контактов с разумными обитателями других миров стимулировало как работы в области создания новых универсальных машинных языков, так и создания оптимальных методов кодирования информации. Можно было бы привести и другие примеры из области техники и технологии.

И все же главные результаты, сопутствующие изучению проблемы внеземных цивилизаций, относятся к области теории. Речь идет о том, что в процессе исследования различных аспектов этой проблемы возникали вопросы, на которые нужно было дать достаточно определенный ответ, чтобы двигаться дальше, но такими ответами наука не располагала. И это в немалой степени способствовало активизации соответствующих исследований.

В качестве впечатляющего примера можно привести проблему взаимосвязи живого и неживого. Нельзя сказать, что эта проблема не интересовала ученых и раньше, независимо от поиска разумной жизни во Вселенной. Ведь речь шла о таком важном принципиальном вопросе, как возникновение жизни на Земле. И определенные успехи в этом направлении на уровне знаний того времени были достигнуты. Но только изучение проблемы существования и поиска других космических цивилизаций позволило отвлечься от чисто земных условий и обстоятельств и взглянуть на задачу в значительно более широком клане, сформулировать ее как общую проблему самоорганизации материи.

Как известно, каждая решенная научная проблема, как правило, порождает несколько новых — своеобразная лавина, цепная реакция, При этом новые проблемы возникают не на «пустом месте», не берутся «с потолка» — они рождаются вместе с новым знанием и не могут появиться до того, как наука достигнет определенного уровня понимания явлений.

Скажем, вопрос о том, какие силы удерживают частицы в ядрах атомов, не мог возникнуть до тех пор, пока не стало известно, что атом представляет собой сложное образование, что он состоит из положительно заряженного ядра, обладающего определенной внутренней структурой, и электронной оболочки. А вопрос о способах извлечения информации из рентгеновского космического излучения не мог появиться до открытия электромагнитных волн вообще и рентгеновских лучей в частности.

Нечто подобное произошло и в области изучения возникновения живых структур из неживой природы. Пока проблема рассматривалась как чисто земная, речь, по сути дела, шла о некотором единичном явлении, которое могло произойти, а могло и не произойти, а если все-таки произошло, то не исключено, что лишь благодаря случайному, из ряда вон выходящему стечению уникальных благоприятных обстоятельств. Рассмотрение же вопроса о самоорганизации материи в контексте общей проблемы существования и роли жизни во Вселенной сразу придало ей принципиально иной статус, вывело ее на качественно новый уровень. Появилась возможность системного подхода к ее изучению, открылся совершенно новый аспект понимания явлений, их взаимной связи и взаимной обусловленности.

Новый подход позволил сформулировать и «задать природе» новые вопросы, что уже само по себе является важным шагом вперед. Дело в том, что существуют два рода знания. Знание, которое уже добыто, зафиксировано, «отлито» в четкие строки законов науки, выражено в виде математических формул, знание, которое уже служит людям. И своеобразное «знание о незнании» — проблемы, которые сформулированы, поставлены, но на которые еще нет достаточно полных ответов. И в то же время каждый такой вопрос, каждая проблема — не просто неизвестное, а уже некоторое знание о нем. Луч прожектора, направленный в неведомое. Не случайно считается, что правильно сформулировать новую научную проблему — значит пройти добрую половину пути к ее решению.

«Знание о незнании» — это завтрашний день науки, ее грядущий контур, оно не только служит могучим стимулом дальнейшего научного поиска, оно «стучится в двери», зовет и ведет в будущее. И чем быстрее развивается та или иная наука, тем чаще совершаются в ней новые открытия, тем больше возникает в ней новых проблем, тем обширнее соответствующее «знание о незнании».

И вполне закономерно, что именно «знание о незнании», сформулированное благодаря «вселенскому осмыслению» проблемы возникновения живых структур, послужило главным толчком к появлению так называемой теории самоорганизации материи и ее чрезвычайно бурному развитию.

Почти полтора столетия назад, в 1850 г., немецкий физик Р. Клаузиус и независимо от него английский физик У. Томсон сформулировали, хотя и несколько по-разному, неизвестный ранее закон тепловых процессов, получивший название второго начала термодинамики. Но хотя формулировки Клаузиуса и Томсона несколько отличались, смысл их был одинаков: тепло не может переходить от более холодных тел к более нагретым… Казалось бы, утверждение, само собой разумеющееся. И очень возможно, что современники этого открытия не увидели в нем ничего особенного, кроме теоретического обобщения повседневного практического, житейского опыта. Однако вскоре выяснилось, что оно имеет самое непосредственное отношение к судьбам Вселенной, а значит, и человечества.

Как известно, все виды энергии в конце концов превращаются в тепловую. А тепловая — по Клаузиусу и Томсону — должна переходить от более теплых тел к более холодным. Но это значит, что в любой замкнутой системе, т. е. в системе, не взаимодействующей с окружающей средой, дело рано или поздно закончится тем, что тепловая энергия равномерно распределится между всеми телами и всякие термодинамические процессы полностью прекратятся.

Для описания подобного крайне унылого хода событий физики обычно пользуются понятием так называемой энтропии. Энтропия — это как бы «мера рассеяния энергии», ее обесценивания. С помощью энтропии второе начало термодинамики можно сформулировать так: в замкнутой физической системе энтропия стремится к максимуму. Если же воспользоваться языком теории вероятностей, то это означает, что замкнутая физическая система — система, предоставленная самой себе, переходит от состояний менее вероятных к более вероятным. Наконец, на обыденном, житейском языке то же самое можно выразить и так: любая изолированная физическая система переходит от порядка к хаосу.

Самоорганизация, в частности образование живых структур, — это возникновение порядка из хаоса, переход от состояний более вероятных к менее вероятным, связанный с уменьшением энтропии. И хотя в принципе подобный переход возможен, но для этого необходимо стечение целого ряда благоприятных случайных обстоятельств. К тому же уменьшение энтропии в некоторой области явлений возможно лишь за счет ее увеличения в области более широкой. Все это заставляло полагать, что образование живого из неживого должно быть явлением чрезвычайно редким. Весьма образно изложил подобную точку зрения индийский ученый Чандра Викрамасингха: скорее ураган, пронесшийся по кладбищу старых самолетов, соберет новехонький суперлайнер из кусков лома, чем в результате случайного процесса возникнет из своих компонентов жизнь.

Таким образом, в природе совершается неумолимый процесс «вырождения» материи. Таковы печальные последствия второго начала термодинамики.

Однако в последние годы выяснилось, что при определенных условиях события в неживых системах могут развиваться по иному сценарию. Оказалось, что в неживой природе могут совершаться переходы от состояний более вероятных к менее вероятным, в материальных системах из хаоса может формироваться некоторый порядок.

В науке получило развитие особое направление — термодинамика неравновесных процессов. И было показано, что в незамкнутых системах, которые в результате внешних воздействий оказались в состояниях, далеких от равновесия, могут происходить переходы от хаоса к порядку, спонтанно возникать новые типы структур, формироваться новые динамические состояния, отражающие взаимодействие данной системы с ее окружением.

Удаление от равновесия, отмечает один из основоположников новой теории лауреат Нобелевской премии И. Р. Пригожин, — это движение от повторяющегося к уникальному. Вблизи равновесия состояния материи повторяются. Вдали от него развиваются процессы, которые могут приводить к образованию неоднородных структур. Возникает новый тип порядка, определенная согласованность в поведении молекул.

Можно сказать, что в состоянии равновесия материя безразлична к внешним условиям. А в состояниях, далеких от него, ее поведение оказывается зависящим от этих условий, в том числе от гравитационных, магнитных, электрических полей и т. д. Иными словами, если раньше представлялось, что жизнь как форма существования материи как бы вступает в определенное противоречие со вторым началом термодинамики, то теперь вырисовывается иная картина. Мы начинаем понимать, что жизнь специфическим образом отражает те условия, в которых она существует.

Из всего сказанного можно сделать принципиально важный вывод: процесс самоорганизации материи не есть нечто сугубо случайное. Это свойство органически присуще материи и при соответствующих условиях закономерно проявляется.

Вопрос вопросов для человечества, писал ближайший соратник Чарльза Дарвина английский биолог Томас Генри Хаксли, — это определение места человека в Природе и его отношение к космосу. Откуда мы пришли, что за границы поставлены нашей власти над Природой и Природы над нами, к какой цели мы стремимся, — все это проблемы неувядающей свежести и неуменьшающегося интереса для каждого человеческого существа, рожденного на Земле…

И наконец, вопрос о том, есть ли таинственному, всеобъемлющему миру хотя бы какое-то дело до нас, нашей жизни, наших проблем, наших радостей и печалей?

Уже сам факт нашего существования свидетельствует о многом. О том, в частности, что возникновение жизни и разума не противоречит ни объективным законам природы, ни фундаментальным свойствам нашей Вселенной. Но этого еще недостаточно для заключения о распространенности разумной жизни во Вселенной.

Конечно, и на основе одного единичного факта можно в принципе делать далеко идущие выводы. И все же возможность — это одно, а реализация этой возможности — совсем другое. Возможность вполне может так и остаться всего лишь возможностью. И представляется симптоматичным, что обобщение представления о тесной, неразрывной связи между существованием живых и разумных организмов и основополагающими свойствами нашей Вселенной было сформулировано только тогда, когда проблема космических цивилизаций стала изучаться в самом широком плане и заняла подобающее ей место в ряду других фундаментальных проблем современного естествознания.

Речь идет об уже упомянутом во введении антропном принципе, который не только отмечает неразрывную связь между человеком и человечеством и фундаментальными физическими параметрами нашей Вселенной, но и подчеркивает, что если бы эти свойства были чуть-чуть иными — нас бы просто не существовало и некому было бы такую Вселенную наблюдать и изучать. При этом имеются в виду не только обитатели Земли, но и любые другие разумные представители живых организмов земного типа.

Еще сравнительно недавно Вселенная представлялась нам своего рода декорацией, на фоне которой развертываются драматические коллизии человеческой жизни, и только. С появлением же антропного принципа Вселенная выглядит как сложная система, органически включающая в себя человека. И возможно, не одного лишь человека, но и другие разумные существа.

Этот принципиально важный результат, многое прояснивший в устройстве окружающего нас мира, можно с полным правом отнести в актив современных исследований проблемы внеземных цивилизаций, рассматривать его как одно из практических следствий этих исследований.

Итак, антропный принцип родился благодаря рассмотрению физических свойств нашей Вселенной сквозь призму потребностей живых организмов. Не только землян, но и возможных обитателей других космических миров. В свою очередь, этот принцип стал дополнительным и весьма весомым аргументом в пользу населенности Вселенной.

В то же время справедливость требует заметить, что сам по себе антропный принцип указывает лишь на потенциальную предрасположенность нашей Вселенной к возникновению жизни и человека. Что же касается необходимости появления живых организмов, в особенности разумных, то она из него никоим образом не вытекает.

Однако если мы допускаем существование во Вселенной достаточно большого числа космических цивилизаций, то тем самым признаем закономерность их возникновения. А это значит, что одного антропного принципа для объяснения населенности Вселенной явно недостаточно. Необходимость появления живых структур должна быть заложена еще глубже, быть может, в фундаментальных изначальных свойствах самой материи. Не исключено, что жизнь является ее атрибутом.

Пока это только постановка проблемы, «знание о незнании», порожденное разработкой вопроса о внеземных цивилизациях. Сколько-нибудь обоснованных и общепринятых гипотез на этот счет пока не имеется. Однако некоторые предварительные соображения могут быть высказаны. Они связаны с уже знакомым нам вторым началом термодинамики и вытекающим из него неумолимым процессом «вырождения» материи.

Но «вырождение» — лишь одна известная нам сторона реальности. Вполне допустимо предположить, что процессу накопления хаоса в природе может противостоять какой-то противоположный процесс. Во всяком случае, подобное предположение хорошо согласуется с нашими представлениями о диалектике природы.

По крайней мере один подобный процесс реально существует — это деятельность живых и в особенности разумных существ. Академик В. А. Амбарцумян как-то заметил, что если бы наша космическая экспедиция, совершив посадку на неизвестной планете, обнаружила на ее поверхности вполне исправный готовый к работе автомобиль, то без всяких дополнительных исследований можно было бы заключить, что мы имеем дело с продуктом деятельности разумных существ. Столь сложная система, как автомобиль, заведомо не могла бы образоваться в результате чисто случайного сцепления атомов и молекул.

Одна из основных — может быть, самая главная — особенность живых существ состоит в их способности вести борьбу с энтропией. Живые системы постоянно поддерживают на определенном уровне свой «внутренний порядок». На это обстоятельство указывал один из создателей квантовой физики Э. Шредингер в своей книге «Что такое жизнь? С точки зрения физики»: «Средство, при помощи которого организм поддерживает себя постоянно на достаточно высоком уровне упорядоченности (равно на достаточно низком уровне энтропии), — отмечал он, — в действительности состоит в непрерывном извлечении упорядоченности из окружающей среды».

Аналогичной точки зрения придерживается и советский философ Э. С. Маркарян, считающий, что одно из весьма существенных отличий «живого» от «неживого» состоит в том, что переходу от предбиологических систем, обладающих определенной организацией, к «самоорганизации», т. е. к системам биологическим, соответствует переход от «сохранения», обусловленного соответствующими физическими законами, к «самосохранению».

Еще важнее, что в процессе своей деятельности разумные существа способны сознательно создавать маловероятные состояния, формировать из хаоса порядок (вспомним пример академика Амбарцумяна). И тем самым способствовать уменьшению энтропии в определенной области пространства.

Не приблизились ли мы вплотную к величайшей тайне природы? Что если редчайший комплекс физических условий, допускающих возникновение и существование жизни, сложился в нашей Вселенной не случайно? Что если природа «знала, что делала», заранее подготавливая все необходимое, чтобы со временем породить жизнь и разум?

Но может ли существовать целесообразность в неживой природе? Ведь всегда считалось само собой разумеющимся, что целесообразное поведение присуще только живым организмам и лишь разумные существа способны сознательно ставить перед собой определенные цели и сознательно добиваться их достижения.

Разумеется, ни о каких сознательных целях в неживой природе и речи быть не может. Но определенная направленность некоторых природных процессов тем не менее реально существует, когда та или иная материальная система из многих возможных вариантов дальнейшего поведения как бы «выбирает» в известном смысле оптимальный.

В качестве одного из примеров можно привести давно известный в физике принцип Ферма: световой луч, проходя через различные среды, всегда распространяется таким образом, чтобы общее время его прохождения было минимальным.

Или другой физический принцип — принцип наименьшего действия: из различных возможных вариантов движения механической системы реализуется тот, для которого произведение величины энергии на время является минимальным.

И хотя мы не знаем, чем объясняется подобное «рациональное» поведение некоторых физических систем, сам факт подобного поведения не вызывает сомнений. И не выглядит ли в свете этого факта формирование живых структур в процессе эволюции Вселенной необходимым звеном самодвижения материи, компенсирующим разрушительное действие второго начала термодинамики? Иными словами, не создает ли материя в процессе своего развития живые структуры как бы специально? Для того чтобы предотвратить свое вырождение? Быть может, создавая жизнь, материя «сама себя спасает»?

Между прочим, из антропного принципа следует, что наша Вселенная скорее всего не исчерпывает собой весь материальный мир, что наряду с ней в Природе существует бесчисленное множество других вселенных, возможно, обладающих иными физическими свойствами. Иначе было бы чрезвычайно трудно объяснить, почему именно в нашей Вселенной сложился именно тот редчайший комплекс физических условий, который только и делает возможным формирование сложных систем и живых структур. Вероятность случайной реализации подобного благоприятного сочетания условий исчезающе мала! Но если вселенных бесчисленное множество, то в одной из них такой комплекс вполне мог реализоваться — и мы появились и существуем именно в этой Вселенной.

Это, однако, отнюдь не означает, что только наша Вселенная является обитаемой. Если иметь в виду биологическую жизнь, то скорее всего это действительно так. Но если справедлив наш вывод о том, что материя целенаправленно создает живые структуры, способные бороться с накоплением энтропии, и если это свойство материи является универсальным, то и в других вселенных должны возникать формы жизни, адекватные окружающим условиям. Они могут быть совершенно непохожи на биологическую жизнь. Единственное свойство, которое их объединяет, — способность сознательно создавать маловероятные состояния.

В то же время можно предположить, что деятельность разумных существ представляет собой далеко не единственный фактор, противостоящий в Природе накоплению энтропии. Во всяком случае, в последние годы благодаря успехам теории самоорганизации и ряда других теоретических исследований вырисовывается весьма любопытная картина. Складывается впечатление, что хаос, т. е. совершенно беспорядочное случайное нагромождение элементов и форм, в действительности представляет собой отнюдь не конечную, тупиковую стадию эволюции сложных систем, а состояние, которое является «источником» высших форм порядка, основой для формирования практически ничем не ограниченного многообразия упорядоченных структур, сколь угодно сложных и высокоорганизованных образований.

Это означает, что в неживой природе процессы самоорганизации материи могут протекать и сами по себе, без участия мыслящей материи.

Вернемся, однако, к тем необычным формам жизни и разума, которые могут оказаться адекватными вселенным с иными физическими свойствами, чем наша Вселенная. Ничего определенного, тем более конкретного, об этих формах жизни мы не знаем. Если не считать некоторых чисто абстрактных соображений, которые нет возможности проверить. Пожалуй, более изобретательны писатели-фантасты, предложившие несколько весьма экзотических моделей живых и разумных существ. Достаточно вспомнить Черное облако Фреда Хойла или Мыслящий океан Станислава Лема…

В свое время оживленно обсуждались различные функциональные определения живых и разумных систем. В числе признаков подобных систем упоминались такие, как способность обмениваться веществом, энергией и информацией с окружающей средой, способность к самосохранению, способность прогрессивно развиваться, способность передавать свою структуру потомству, способность адаптироваться к внешним условиям, а на высших ступенях развития — способность сознательно познавать и преобразовывать окружающий мир. Не будем сейчас вступать в дискуссию по вопросу о том, в какой степени перечисленные признаки отражают реальное положение вещей и насколько универсальными они являются. Между прочим, в неявной форме они содержат и указание на способность живых систем вести борьбу с энтропией. Представляется, однако, что эта способность настолько характерна для живых существ, что о ней следовало бы говорить открытым текстом.

Но если жизнь в самом деле является атрибутом материи, одной из субстанций, порождаемых материей для компенсации разрушительного действия второго начала термодинамики, то логично предположить, что разумные обитатели Вселенной должны обладать потенциальной способностью оказывать существенное влияние на состояние окружающей среды. И не только в масштабах своей планеты, своей планетной системы и даже своей галактики, но и в масштабах Вселенной. Иными словами, не исключено, что именно в борьбе с энтропией и состоит космическое предназначение разумных обитателей Вселенной, в том числе человека и человечества.

И пусть земная цивилизация при современном уровне ее научно-технического развития подобные задачи решать пока еще не в состоянии. Однако в последующем, расширяя и совершенствуя свою антиэнтропийную деятельность, человечество сможет охватывать ею все более обширные области мироздания. Но для этого, очевидно, совершенно необходимо осваивать космос, развивать космонавтику, совершать все более дальние космические рейсы.

Между прочим, стоит отметить, что если космическое предназначение человека действительно состоит в том, чтобы бороться с хаосом, то закономерно считать, что такова должна быть в принципе и направленность человеческих действий вообще, в том числе направленность поведения человека в обществе, отношений людей между собой.

Как известно, принципы нравственности, о которых в последнее время так много пишется и говорится, выработаны человечеством на основе многовекового практического опыта, осмысления бесчисленных проб и ошибок. Так не вобрал ли в себя интуитивно этот опыт осознание роли человека как разумного существа, противостоящего накоплению хаоса?

Во всяком случае, если внимательно приглядеться, мы обнаружим, что по общечеловеческим меркам безнравственным считается все то, Что ведет к умножению хаоса, т. е. к увеличению энтропии. Поэтому невольно складывается впечатление, что нормы морали, принятые в цивилизованном обществе, являются своеобразным отражением в социальной сфере той антиэнтропийной деятельности, для которой, возможно, и предназначила человека Природа в космических масштабах.

Думается, поэтому, что необходимость соблюдения общечеловеческих норм морали и нравственности — это не только чисто практическая, утилитарная необходимость, без которой невозможна стабильность человеческого общества, но и естественная потребность, вытекающая из самой сущности человека как носителя разума, как части Вселенной.

Если наши рассуждения правильны, то они имеют несомненное отношение к проблеме контактов с инопланетными цивилизациями. Могут ли подобные контакты оказаться опасными для человечества? Вопрос, не раз поднимавшийся и до сих пор вызывающий острые дискуссии.

Между тем логично предположить, что любая технологическая цивилизация, т. е. цивилизация, способная тем или иным способом перестраивать окружающую среду, рано или поздно должна осознать свое космическое предназначение. Именно оно — это осознание явится главным стимулом для развертывания широкомасштабной деятельности по освоению космоса. Одновременно появится и основополагающий стимул для поисков контактов с другими космическими цивилизациями, так как решение задачи управления процессами космического порядка возможно лишь при условии согласованных совместных действий достаточно большого числа космических цивилизаций, консолидации их усилий. В сравнении с этим стимулом любые другие — любопытство, обмен информацией, стремление к диалогу с космическими «братьями по разуму» и тому подобные побуждения — ни в какое сравнение идти не могут.

Видимо, только такой могучий стимул, как необходимость корректировки космических процессов вселенского масштаба ради сохранения условий, обеспечивающих существование жизни во Вселенной, способен заставить космическую цивилизацию направить подавляющую часть своего научного, технического и энергетического потенциала на решение задачи установления межкосмических контактов.

Поэтому логично ожидать, что контакты практически достижимы лишь между космическими цивилизациями, осознавшими свое космическое предназначение, а следовательно, и осмыслившими подлинную природу своих нравственных принципов. Но из этого следует, что подобные цивилизации должны следовать гуманистическим идеалам. Так что опасаться их нет серьезных оснований. Тем более что они должны быть кровно заинтересованы в совместной антиэнтропийной деятельности, а не в конфронтации.

Кстати, может быть, именно потому и «молчит» космос, потому и не проявляют другие космические цивилизации особого стремления к контактам, что при современном состоянии нашей Вселенной необходимость вмешательства в ход космических процессов еще не назрела. Как известно, не так давно было обнаружено «сетевое» или «ячеистое» расположение галактик в сверхскоплениях. Подобное пространственное распределение звездных островов является неустойчивым, вследствие чего сверхскопления постепенно распадаются. Иными словами, мы в настоящее время живем на промежуточном этапе эволюции Вселенной, когда ее пространственная структура испытывает существенные изменения. Но в этих изменениях пока что ничего угрожающего условиям существования жизни не содержится. Поэтому нет ничего невероятного в предположении о том, что эпоха острой потребности в межкосмических контактах просто еще не наступила. И именно этим объясняется загадочное молчание космоса.

Небезынтересно взглянуть с этой точки зрения и на проблему неопознанных летающих объектов.

Если во Вселенной действительно существуют космические цивилизации, достигшие высокого уровня научно-технического развития и, в частности, решившие задачу быстрых перемещений в космическом пространстве, то можно предположить, что такие сверхцивилизации должны вести заблаговременную разведку будущих партнеров по антиэнтропийной деятельности. Более того, они сами в принципе могут содействовать появлению новых космических цивилизаций путем «осеменения» подходящих планет «зародышами» жизни с определенным набором генетических свойств.

Станут ли они после этого в дальнейшем просто наблюдать со стороны за молодыми развивающимися цивилизациями или будут целенаправленно вмешиваться в ход их развития, активизируя его и направляя в нужную сторону, внося в него необходимые коррективы? Этого мы не знаем…

Между прочим, с легкой руки писателей-фантастов всеобщую популярность приобрело представление о том, что в мире космических цивилизаций будто бы действует некий «абсолютный закон», категорически запрещающий любой из них каким бы то ни было образом вмешиваться в жизнедеятельность любой другой цивилизации. И хотя подобное утверждение никем серьезно не проанализировано с научных позиций и ничем не доказано, им почему-то оперируют, словно хорошо обоснованным научным принципом.

Принцип невмешательства был бы бесспорно справедлив, если бы речь шла о путешествиях во времени в прошлое (если бы, разумеется, такие путешествия были бы возможны). Изменяя ход минувших событий, мы тем самым автоматически изменяли бы и все последующие следствия этих событий, изменяли уже состоявшуюся реальность. Это впечатляюще показано Реем Бредбери в его знаменитом рассказе «И грянул гром…» и Айзеком Азимовым в его превосходном романе «Конец вечности».

Вмешательство же в «настоящее» космической цивилизации столь тяжелыми последствиями отнюдь не грозит. Естественно в том случае, если оно оправдано развитием событий и рассчитано в результате глубокого и всестороннего изучения действительности. Разумеется, при условии, что подобное вмешательство преследует гуманные цели. И если среди НЛО есть пилотируемые аппараты инопланетных цивилизаций и если хотя бы некоторая часть рассказов о непосредственных контактах с инопланетянами соответствует действительности, то приходится признать, что пришельцы из космоса ведут себя по меньшей мере непоследовательно. Почему они избегают официальных контактов с человечеством, но вступают во взаимоотношения с отдельными людьми. По какому принципу они выбирают своих «собеседников»? Наконец, почему ни разу не пытались вступить в общение с серьезными учеными? Почему чаще всего они появляются в периоды усиления солнечной активности?

Конечно, мы ничего не знаем о логике инопланетян, нам неизвестны те принципы, которыми они руководствуются, выбирая конкретные пути к достижению поставленных целей. Но как бы там ни было, их действия должны быть связаны с этими целями. Если главная задача пришельцев состоит в том, чтобы подготовить человечество к роли партнера в «сражении» с энтропией, то очень трудно понять, почему они ведут себя так, как об этом можно судить по рассказам «очевидцев»…

И еще одна проблема. Реально ли вообще для космической цивилизации ставить перед собой такую цель, как управление процессами вселенского масштаба? Можно ли, в частности, согласовать колоссальные размеры Вселенной с весьма ограниченными в современную эпоху масштабами деятельности земных разумных существ?

А ведь надо еще принимать во внимание, что любое уменьшение энтропии, происходящее благодаря разумной деятельности людей в системе «человек — окружающая среда», может происходить лишь за счет ее увеличения в более широкой области.

Смущает и то, что энергия космических процессов колоссальна и не идет ни в какое сравнение даже со всеми энергетическими ресурсами человечества, вместе взятыми. Может ли всерьез идти речь о крупномасштабном вмешательстве человека в космические процессы?

И тем не менее ситуация отнюдь не выглядит безнадежной. Как выяснилось в последние годы в результате изучения процессов, протекающих в так называемых нелинейных средах, каждой материальной системе соответствуют вполне определенные устойчивые структуры, в которые она может преобразовываться. Иными словами, конкретная физическая среда способна развиваться разными путями, но результаты этого саморазвития не могут быть какими угодно. В какое же именно из разрешенных состояний превратится данная конкретная физическая среда, зависит от начальных условий. Эти условия и определяют, по какому пути пойдет развитие. И в ряде случаев достаточно сравнительно небольшого воздействия, небольшого толчка, чтобы направить развитие в ту или иную сторону.

Кстати сказать, подобное положение вещей открывает фантастические перспективы перед технологией. Сейчас почти любой технологический процесс предполагает «насилие» над материалом. Его нагревают, охлаждают, пилят, режут, шлифуют, подвергают воздействию ударных нагрузок, электрических и магнитных полей и т. д. и т. п. Для этого приходится затрачивать значительные усилия и расходовать огромные количества энергии. А если в нужный, заранее рассчитанный момент сообщить среде точно «отмеренное» воздействие? Возможно, совсем незначительное… И в результате получится нужное изделие. Фантастика! Ко вполне научная…

Аналогичный метод, возможно, позволит с помощью сравнительно незначительных вмешательств направлять и течение процессов космического порядка.

Разумеется, масштабы антиэнтропийной деятельности разумных обитателей Вселенной и ее эффективность, как уже было отмечено выше, будут тем весомее, чем больше существует в ней космических цивилизаций, вышедших на уровень такой деятельности. Это соображение может оказаться весьма убедительным аргументом в пользу распространенности жизни и разума во Вселенной. В том случае, если материя порождает живые структуры в качестве антиэнтропийного средства…

В заключение следует заметить, что, быть может, самым значительным итогом сорокалетних исследований проблемы внеземных цивилизаций явилось осмысление того, что проблема эта не только естественнонаучная. В первую очередь эта проблема социокультурная. И очень может быть, что неудачи всех предпринимавшихся попыток обнаружения других космических цивилизаций связаны с тем, что эти поиски осуществлялись исходя из одних лишь естественнонаучных предпосылок. А подход должен быть иным — гораздо более широким. Проблему необходимо гуманизировать.

Первые шаги в этом направлении только намечаются. Но представляется, что успех может быть достигнут лишь на этом пути.

ЛИТЕРАТУРА

1. Лесков Л. В. Космические цивилизация: проблемы эволюции. — М.: Знание, 1985.

2. Шкловский И. С. О возможной уникальности разумной жизни во Вселенной // Астрономия: методология, мировоззрение. — М., 1979.

3. Шкловский И. С. Существуют ли внеземные цивилизации? // Земля и Вселенная. — 1985. — № 3.

4. Шкловский И. С. Вселенная, жизнь, разум. — М.: Наука, 1987.

5. Кардашев Н. С. Астрофизический аспект проблемы поиска сигналов внеземных цивилизаций // Внеземные цивилизация. — М., 1969.

6. Лем С. Сумма технологий. — М.: Мир, 1968.

7. Троицкий В. С. Научные основания проблемы существования и поиска внеземных цивилизаций // В кн.: Проблема поиска жизни во Вселенной. — М.: Наука, 1986.

8. Хорнер С. Проблема CETI. — М: 1975.

9. Шкловский И. С. Множественность обитаемых миров и проблема установления контактов между ними // Внеземные цивилизации. — Ереван, 1965.

10. Уоллес А. Место человека во Вселенной. — Спб., 1904.

11. Лесков Л. В. О системном подходе к проблеме космических цивилизаций // В кн.: Проблема поиска жизни во Вселенной. — М.: Наука, 1986.