Карл помог вытащить коробки из лимузина. Входя в лифт, я подумала, что в пентхаусе никого нет. Было девять вечера. Лулу, скорее всего, где-нибудь пропадала. Не сидеть же ей одной дома, в самом деле. Можете представить мое удивление, когда я вышла из лифта и услышала чей-то голос.

– Никки! – На массажном столе в центре гостиной смутно виднелась фигура Лулу, почти полностью покрытая белой простыней. Сурового вида женщина в белой униформе разминала ей плечи.

– Ой! – от неожиданности вырвалось у меня. – Привет.

– Привет, – ответила Лулу, приподнимая голову. – Кстати, забыла представить нашу домработницу, Катерину. Катерина, это не Никки, они поменялись душами, и теперь Никки совсем другая. Хотя по-прежнему отзывается на старое имя.

Выслушав сие умное объяснение, Катерина уставилась на меня.

– Не мисс Никки? – спросила она с сильным восточноевропейским акцентом.

– Нет. То есть да, но не она, – кивнула Лулу.

– Конечно, да, Лулу, – раздраженно произнесла я. – Просто я никого не помню. У меня амнезия. Привет, Катерина.

Катерина еще какое-то время не сводила с меня глаз. Затем, пожав плечами, продолжила массаж.

– Вот что, девочки, – проговорила она, сильно коверкая слова, – знаю я ваши шуточки.

– Вообще-то сегодня была твоя очередь, – призналась Лулу. – Но я ездила в студию по поводу моего диска и вернулась еле живая. Они хотят, чтобы я спела две песни, от которых отказалась Линдси Лохан (так я и поверила!), а я сижу там вообще никакая после вчерашнего. Прикинь, я, наверное, штук пятнадцать мохито выпила и умяла целую упаковку шоколадной карамели. И тут я поняла, что только Катерина сможет вышибить из меня лишние калории. Да, чуть не забыла: Брендон раз сто звонил. Говорит, что мобильный у тебя выключен и все звонки переведены на голосовую почту. Чего телефон не включаешь? Брендон ужасно переживает из-за вчерашнего. Хочет взять у отца самолет и повезти нас на Антигуа. Такие вещи он делает, только когда ему реально за что-то стыдно. Советую принять к сведению. И еще: я заперла Кози в своей комнате – кидалась на меня, как ненормальная. Просто кошмар какой-то.

Поставив коробки, я отправилась в спальню Лулу. Когда я распахнула дверь, вылетевшая оттуда Козабелла запрыгала вокруг меня с радостным лаем. Из ее открытой пасти смешно свешивался язычок. Я сгребла ее в охапку и, вернувшись в гостиную, уселась на ближайший диван. Кози благодарно лизала мое лицо.

– Она сегодня гуляла, – сообщила Лулу, снова приподнимая голову. – Карл выходил с ней. Я ее покормила. Боже, что у тебя с лицом?

– А что с ним? – ошарашенно спросила я, глядя поверх пушистой собачьей головы.

Лулу скатилась с массажного стола и, прикрываясь простыней, деловито подошла ко мне. Наклонившись вперед, она легонько провела ногтем по моей щеке.

– Ай, ты что, с ума сошла? – вскрикнула я, отстраняясь.

Посмотрев на свой ноготь, Лулу заявила:

– Я так и знала. У тебя кожа сохнет. Чем ты пользуешься?

– Господи, – ответила я, все еще держась за щеку. – Спасибо, конечно, за помощь с Кози, но нельзя же вот так подскакивать и царапаться.

– Чем. Ты. Пользуешься. Говори! – допытывалась Лулу. Она поднесла палец к моим глазам, показывая отслоившийся кусочек кожи.

– О боже, – простонала я. – Мылом. Чем же еще?

Лулу с ужасом посмотрела на меня:

– Мылом? Ты умываешься мылом?

– А чем, по-твоему, надо умываться?

Лулу затрясла головой. Потом она скомандовала домработнице:

– Катерина, халат. У нас возникла проблема, которую надо решить немедленно.

Катерина передала ей халат. Придерживая простыню в стратегических местах, Лулу надела его, после чего ставшее ненужным покрывало полетело на пол.

– Слушай, ты меня пугаешь. Оставь мое лицо в покое. Какая разница, чем умываться?

– Я, конечно, извиняюсь, – ответила Лулу, – но Никки Ховард отдала тебе свое тело в безвозмездное пользование. Считай, подарила! С условием, что ты будешь о нем хорошо заботиться.

– А я что, не забочусь? Питаюсь только тофу и уродским зеленым чаем. Потому, что от всего остального меня теперь тошнит! – вспылила я.

– А чем ты голову моешь? Сколько держишь на волосах кондиционер? Каким скрабом для лица пользуешься? Можешь не отвечать, я и так знаю: никаким. Никки действительно отличалась естественной красотой. Но это не значит, что она такой всегда была. Она каждый день тщательно ухаживала за своей внешностью. А ты ничего не делаешь.

Я посмотрела на Катерину в поисках поддержки, но тщетно. Она нашла универсальный пульт, который, судя по всему, управлял всей квартирой: и плоским телевизором над камином, и самим камином (в ответ на нажатие каких-то кнопок там возникали языки пламени), и окнами (цвет тонировки стекол менялся от темно-бордового до еле заметного и вообще прозрачного), и стереосистемой, и даже камерой видеонаблюдения в лифте. Катерина попыталась разрядить обстановку, слегка смягчив освещение.

– Мне, по-твоему, кроме сухой кожи лица, беспокоиться больше не о чем? Между прочим, за нами следят! Причем не только за мной. За тобой, Лулу, тоже. Твой ноутбук напичкан шпионскими программами. И след ведет в «Старк энтерпрайзиз». У меня нет никаких доказательств, но кому еще могло понадобиться нас контролировать? Впрочем, я уже отключила эти программы, так что все в порядке. А тебе не мешало бы приобрести новый компьютер. Я себе только что купила. Мало того, так тут еще Габриель Луна – помнишь, парень на скутере, он еще пел на открытии гипермаркета «Старк», когда мы с Никки... поменялись душами? Так вот, Габриель посвятил мне песню. А он мне даже не нравится. Думает, что я наркоманка и алкоголичка. А тот, кто мне правда нравится... – внезапно я расплакалась, – даже не взглянул в мою сторону сегодня в школе. Так что плевать я хотела, сухая у меня кожа, влажная, или ее вообще нет. Я не понимаю, в чем фишка, если ты обалденная красотка, а парень, который тебе нравится, вообще ноль внимания?

Лулу втянула в себя воздух и, посмотрев на Катерину, заявила:

– Будем вызывать подкрепление.

Катерина кивнула и, отложив пульт, взялась за сотовый. Увидев, что она делает, я схватила ближайшую подушку и накрыла ею свое лицо.

– Не надо! Не надо больше ничего со мной делать! Нет! Нет! Нет! – С каждым «нет», я лупила себя подушкой по лицу. Доктор Холкомб был бы явно не в восторге.

– Успокойся, – сказала Лулу. Забрав подушку, она уселась рядом. – Катерина заказывает банановый сплит из соседней кондитерской. Вот что такое «подкрепление». Мы всегда так делаем, если возникают проблемы. Такое с гастритом, конечно, лучше не есть, поэтому на всякий случай выпей таблетку. Так что ты говорила про «Старк энтерпрайзиз», Габриеля Луну и парня, который на тебя не обращает внимания?

Оказывается, никто не собирался намазывать меня скрабом с головы до ног!.. Я поведала Лулу сначала про ее ноутбук, потом про Габриеля Луну и, в конце концов, про Кристофера, который даже толком не поговорил со мной в компьютерном классе.

Выслушав мои излияния, она сказала:

– Во-первых, тем ноутбуком я ни разу не пользовалась. Он мне просто нравится. С Габриелем все просто – он в тебя втрескался.

Я чуть не подавилась собственной слюной.

– Лулу! Нет, конечно...

– И с Кристофером диагноз ясен.

– Правда? – Я смотрела на нее как завороженная. – И что с ним?

– Он испугался своих чувств и поэтому шифруется, чтобы ты ни о чем не догадалась.

Я опешила.

– Кристофер даже не знаком с Никки Ховард. Скажи, как он может в нее влюбиться?

Лулу положила свои крохотные босые ступни на кофейный столик и откинулась на спинку дивана, уставившись в потолок.

– Неужели придется снова повторять одно и то же? По-моему, я тебе все популярно объяснила месяц назад. А теперь из-за переселения душ придется все заново повторять. Ну да ладно. Только в этот раз слушай внимательно, Никки. У ребят с нормальной ориентацией бывает три варианта развития отношений с девушками. – Она стала поочередно загибать пальцы. – Первый вариант: парень влюбляется и посвящает тебе песню, как Габриель, приглашает тебя на свидания, и все просто замечательно и весело, как и должно быть. Вариант второй: он влюбился, но боится это показать, потому что чувства слишком сильны. Например, твой Кристофер. Он запихивает свои эмоции куда подальше и начинает игнорировать тебя или вести себя как полный идиот, даже издеваться над тобой. На самом деле он просто не знает, как выразить то, что у него на сердце, потому что он еще маленький мальчик и ему страшно признаться тебе или, к примеру, посвятить тебе песню. И наконец, третий вариант: с парнем что-то не так. Сначала все классно, он тебя любит, а потом вдруг начинает втихаря изменять тебе с другими девушками. Классический пример – Джастин Бэй. Нам, к сожалению, не дано понять, что именно у них не так с головой. Они и сами-то не знают. Так что не стоит об этом и говорить. Вот и все. – Она опустила руку. – Вопросы есть?

Я молча смотрела на Лулу. По-моему, она говорила на полном серьезе. Хотя, имея дело с Лулу, сказать наверняка очень трудно. Поэтому я решила все-таки уточнить:

– У меня есть один вопрос. Ты серьезно?

Лулу тяжко вздохнула:

– Да-а. Как все запущено-то! Только не говори, что мама тебе ни разу не рассказывала такие вещи.

Я затрясла головой:

– Нет, она никогда...

– Боже! – раздраженно выпалила Лулу. – Вот что больше всего меня бесит! Какая безответственность! Как может мать отпустить свое дитя в самостоятельное плавание, даже не рассказав, что делать, если вдруг в тебя кто-то влюбился? Совсем как в фильме про Человека-паука: «С большой силой приходит большая ответственность». Мы, женщины, не имеем права беззаботно сражать всех подряд красотой. Ведь так, Катерина?

– Ага, – энергично закивала та, собирая простыни Лулу.

– Когда мне стукнуло одиннадцать лет, у нас с мамой состоялся серьезный разговор. Она сказала так: «Лулу, дело в том, что все гетеросексуальные ребята – и даже некоторые геи (берегись, иначе все может закончиться очень плохо) – будут страстно в тебя влюбляться. Иногда неосознанно. Поэтому ты должна вести себя ответственно и не провоцировать их просто так. Знай, что играть с чувствами мужчин довольно жестоко, ведь что бы ни говорили, а слабый пол – именно они». Разве тебе мама такого не говорила?

Краткая выдержка из материнских наставлений, озвученная Лулу, произвела на меня неизгладимое впечатление. Советы моей собственной, мамы обычно укладывались в пару предложений типа: «Никуда не ходи без денег, вдруг придется возвращаться на такси» или: «Не занимайся сексом, а если все-таки решишься, используй презерватив». Я отрицательно покачала головой.

– Мама, конечно, во многом была не права, – продолжила Лулу. – К примеру, уроки катания на сноуборде, когда мне исполнилось двенадцать, оказались лишь прикрытием для ее романа с инструктором. Но что касается тех ее советов, вышло, что она права на все сто. Все нормальные парни и даже несколько голубых, с которыми я сталкивалась в жизни, действительно влюблялись в меня. По крайней мере, в какой-то степени. Не то чтобы они прямо сгорали от желания жениться на мне. Порой, как в случае с инструктором, они хотели жениться скорее на маме. Хотя я уверена, что мысль о женитьбе на мне тоже приходила им в голову. Иногда ребята начинали вести себя не лучшим образом, но это только оттого, что они пугались своих чувств. Ведь моя редкая красота подавляла их, заставляя ощущать свою ущербность. И они спасались бегством. Например, Джастин Бэй.

Я молча смотрела на Лулу. Заметив мой взгляд, она произнесла:

– Я тебе серьезно говорю. Вот придет курьер с десертом – увидишь. Когда я буду с ним расплачиваться, смотри и учись. Спорим, он пригласит меня на свидание?

Я не знала, как реагировать, но, не желая задеть ее чувства, осторожно сказала:

– Ух ты! Спасибо за предупреждение. Конечно, все нормальные ребята действительно западают на тебя. У меня, к сожалению, совсем другая история. По крайней мере, так было раньше. В реальной жизни девушки не беспокоятся о том, что в них влюбилось слишком много народу. Теперь, превратившись в Никки, я начинаю понимать, о чем ты говоришь.

Лулу свирепо засопела.

– А надо бы, черт возьми, беспокоиться! – вскричала она. – И если девушка не думает о последствиях своих действий, то лишь обманывает себя! Нельзя играть с огнем. Это относится ко всем девушкам без исключения. Правильно, Катерина?

Катерина закивала, складывая массажный стол.

– Да-да. Видели бы вы моих бывших мужей, – устало произнесла она.

– Слышала? – возмущенно спросила Лулу. – Не важно, сколько тебе лет – не обижайся, Катерина. И не важно, красотка ты или нет, худая или толстая. Просто ребята так устроены, против природы не попрешь. Они, конечно, не всегда признают, что влюбились. И вместо того чтобы осознать свои чувства, начинают выпендриваться по полной программе. – В этот момент я почему-то вспомнила о Джейсоне Кляйне. – Короче, все, что сказала мне мама, – полная правда и относится ко всем девушкам. Для нас это большая ответственность. Как говорится, мы в ответе за тех, кого приручили. Ведь мужское сердце очень-уязвимо, в отличие от женского. Так, Катерина?

– Так, – рявкнула та, с грохотом убирая массажный стол.

– Я, конечно, не знаю, что у вас там с Кристофером, – продолжила Лулу, – но, по-моему, он просто боится своих чувств, вот и отстраняется. Это нормально. Подумай лучше, в чем причина такого поведения?

Я взглянула на мирно спящую Козабеллу, свернувшуюся клубочком на моих коленях. Наш странный разговор уже начинал утомлять. Впрочем, было в Лулу что-то настолько трогательно ранимое, что мне даже захотелось ей поверить. Ее замечательная теория могла бы повысить самооценку любой девушки, которой ее мама сказала бы такие слова. Как знать? Может, ее теория действительно имела смысл. По крайней мере, сама Лулу свято в нее верила. Лично я ни минуты не сомневалась, что все парни влюблялись в нее. Хотя бы чуть-чуть. Похоже, для Никки Ховард такое правило тоже действовало (кроме Роберта Старка). Но как же тогда расценивать утреннюю сцену с Кристофером? Слишком непростая сложилась ситуация.

– Сложно сказать, – задумчиво ответила я. – Моя сестра предполагала, что Кристофер влюблен в Эм Уоттс. Ту, которая погибла в день открытия «Старка», помнишь? Только тогда он понял, что все время чувствовал к ней, но было уже слишком поздно. Эм Уоттс не стало. Не знаю, есть ли смысл в ее словах? Может, и нет. Эм с Кристофером были лучшими друзьями. Она погибла прямо у него на глазах. Моя сестра считает, что теперь его сердце разбито.

Лулу молча переваривала услышанное. Потом она посмотрела на меня, прижав руку к груди. В огромных глазах, делавших ее похожей на Бэмби, стояли слезы.

– Боже, какая романтика! – Она взглянула на домработницу. – Катерина, ты слышала?

Катерина, уже упаковавшая все массажные принадлежности, разбирала холодильник, выбрасывая просроченные упаковки йогурта.

– Угу, – буркнула она.

– Слушай, – проговорила Лулу, сочувственно взяв меня за руку, – еще не все потеряно. Сейчас очень важно установить с ним связь. Покажи, что понимаешь, насколько тяжела его потеря.

Я с сомнением покачала головой:

– Как? Он со мной не знаком. К тому же я теперь супермодель, которая официально представляет «Старк энтерпрайзиз», компанию, косвенно ответственную за смерть его подруги. Я олицетворяю для Кристофера вселенское зло, я – символ всего того, что он ненавидит. Раньше мы с ним потешались над людьми вроде Никки Ховард. Как можно установить с Кристофером связь, если он таких, как я, на дух не выносит?.. Нет, мой случай совершенно безнадежен.

– Для настоящей любви нет ничего безнадежного, – убежденно сказала Лулу, сжимая мою руку. – Помнишь, что я тебе говорила? Дай ему время. Кристофер только что перенес страшную потерю. Его сердце разорвано пополам. Понадобится много любви и терпения, чтобы вернуть этого парня в мир живых. Именно с помощью любви и терпения я вернула тебя. Хоть ты и стала немного странная... зато гораздо приятнее, чем раньше, – торопливо добавила она.

Я вздохнула.

– Ох, не знаю. Хочется тебе верить. Если твоя теория верна и с большой силой приходит большая ответственность, то милосерднее будет оставить его в покое.

Лулу заглянула мне в глаза:

– А что тебе сердце подсказывает, Никки?

У меня на глаза навернулись слезы. Сразу всплыли в памяти слова мистера Филлипса в кабинете доктора Холкомба: «Где именно находится личность, или, если угодно, душа в организме? В мозгу? Или в сердце? Мозг Никки Ховард погиб, и это факт. С другой стороны, сердце-то у нее до сих пор бьется». Потом я вспомнила, как, приложив руку к груди, почувствовала биение сердца. Тогда оно показалось мне таким чужим. Думала – никогда к нему не привыкну. Но я ошибалась. Только мое собственное сердце может болеть так сильно. Так может болеть только разбитое сердце.

– Оно подсказывает, что я люблю Кристофера. Да только что с того? Мы никогда не сможем стать друзьями, не говоря уже о большем, – убитым голосом ответила я.

Неожиданно прозвенел интерком.

– Я подойду. – Катерина усталой походкой направилась к устройству.

– Никки, – сказала Лулу, – если курьер все-таки пригласит меня на свидание, ты поверишь, что у вас с Кристофером еще не все потеряно?

Я вытерла слезы:

– Лулу, ты в халате и тапочках. Не может же курьер...

– Еще как может. И пригласит, вот увидишь, – заверила Лулу. – Я не зря тебе говорила, что у нас, женщин, есть особая власть, распоряжаться которой надо осторожно. С моей стороны это будет, конечно, не очень хорошо, ведь я сейчас совсем не готова к новым отношениям. Мы только что расстались с Джастином. Кроме того, следует посоветоваться с астрологом, чтобы знать, с каким знаком зодиака у меня более устойчивая совместимость. Но специально для тебя я проведу мастер-класс. Тогда ты поверишь в мою теорию?

– Договорились, – смущенно смеясь, ответила я. – Действуй.

Двери лифта распахнулись. Оттуда вышел ничего не подозревающий курьер с пакетом в руках.

– С вас одиннадцать пятьдесят, – сообщил он Катерине, протягивая пакет.

– Это не ко мне, – сказала та. И показала на Лулу.

Моя подруга встала с дивана, потуже затянув пояс халата. На первый взгляд в ней ничего не изменилось. Только на лице возникла озорная улыбка. Однако курьер как-то сразу весь подобрался.

– Привет, – поздоровалась Лулу. – Одиннадцать пятьдесят? Одну минутку, достану кошелек... Ой, да вы весь мокрый. Там что, дождь? Принести полотенце? Оно вам просто необходимо. На улице холодает? Как бы вы не простудились! Кто же тогда будет приносить мне банановый сплит? Вот, держите двадцатку. Сдачи не надо. А вот как раз большое пушистое полотенце. Кстати, как вас зовут?

– Рой, – зачарованно ответил курьер, вытирая лицо полотенцем, которое вручила ему Лулу.

– Рой? – продолжала Лулу, забирая полотенце. – Какая прелесть. У вас венгерские корни?

– Не знаю, – проговорил загипнотизированный курьер. – А вас как зовут?

– Лулу, – ответила она. – Два «л» и два «у».

– Красивое имя, – одобрил Рой. – Может, встретимся как-нибудь?

Я не поверила своим ушам.

– Ну конечно, – согласилась Лулу, – но только с мужем.

– С мужем? – ошарашенно переспросил Рой.

– Молодой человек, вам пора, – нетерпеливо позвал лифтер, возвращая Роя в кабину.

– Пока, Рой, – помахала на прощание Лулу. Двери лифта скрыли от нас озадаченного курьера.

Как только лифт уехал, Лулу гордо посмотрела на меня и даже изобразила победный танец.

– Вот так-то! Видела? Не зря я тебе говорила!

Я не могла прийти в себя от удивления. Разум отказывался воспринимать только что разыгравшуюся передо мной сцену.

– Потрясающе, – выдохнула я. – Но как? Ты же в банном халате! Никакого декольте, все прикрыто.

– Я всего лишь старалась быть дружелюбной, – объяснила Лулу. – А еще я излучала уверенность и обаяние. Теперь поняла? Так может любая девушка. И не важно, как она выглядит или во что одета.

Катерина открыла пакет с банановым сплитом. Лулу уселась на высокий табурет и пододвинула к себе одну из коробок с десертом.

– Я так не смогу, – сказала я. – Мне уверенности в себе не хватает.

– Да все ты сможешь, Никки! – заверила она, орудуя пластмассовой ложкой. – До переселения душ у тебя все прекрасно получалось. Правда, иногда ты пользовалась своей властью далеко не в благородных целях, поэтому однажды пришлось напомнить тебе, что с большой силой приходит большая ответственность, и так далее. Так что по поводу своего Кристофера даже не парься. Главное – уверенность. И, как я уже говорила, надо установить связь.

– Ну да, связь, – со вздохом повторила я. – Попробую.

Лулу захихикала, и в меня полетел кусочек мороженого. Она промахнулась, и упавший на пол шарик достался Козабелле.

– Ты чего? – возмутилась я.

– Обалдеть! – ответила хихикающая Лулу. – Ты влюбилась в школьника!

– Влюбилась! – заявила я, целясь в нее мороженым. – А в переселение душ верят только ненормальные!

Мой снаряд угодил в стену. Кози с восторженным лаем понеслась к нему.

– Тоже мне нормальная нашлась! – парировала Лулу, кидая в меня вишню, украшавшую ее десерт.

Вишня угодила в окно, рядом с которым я сидела, и медленно сползла по стеклу. Подкарауливая очередной трофей, внизу радостно заяла Козабелла.

– Девочки, – вмешалась Катерина. – Ну сколько можно! Я только что все убрала. Прекращайте, или больше никаких массажей!

И мы стали дружно уничтожать следы нашей битвы, после чего кухня засверкала, как новенькая.