– Кто это? – полюбопытствовала Сара. – Парень, который только что ушел.

– Этот? – Я скользнула за свой стол. – Это Купер.

– Твой сосед по квартире?

Подозреваю, что Сара подслушала мой телефонный разговор с ним.

– По дому. Ну, вообще-то он домовладелец. Я живу на верхнем этаже его особняка.

– Так он не только красивый, но еще и богатый? – У Сары буквально слюнки потекли. – И что же ты теряешься?

– Мы с ним просто друзья. – Мне казалось, что с каждым словом я получаю пинок по голове. Мы – пинок – просто – пинок – друзья – пинок. – К тому же я не совсем в его вкусе.

Сара казалась потрясенной.

– Он гей? Но мой гей-радар на него не сработал…

– Да нет же, он не голубой! Просто… просто он любит состоявшихся женщин.

– Ты и есть состоявшаяся! – возмутилась Сара. – Твой первый альбом стал платиновым, а тебе было всего пятнадцать лет!

– Я имела в виду женщин образованных. – Мне ужасно хотелось сменить тему. – Ему нравятся женщины с кучей дипломов. Потрясающе привлекательные. И худые.

– А-а… – протянула Сара, теряя интерес. – В общем, как Рейчел.

– Ну да. – Я почему-то пала духом. – Как Рейчел.

Неужели так оно и есть? Неужели Куперу действительно нравятся женщины, вроде Рейчел, которые подбирают сумочки под цвет обуви? Женщины, которые знают, что такое пауэрпойнт и как им пользоваться? Женщины, которые съедают салат, отказываясь от заправки, и могут сделать сто приседаний, не запыхавшись? Женщины, которые учились в Йельском университете? Женщины, которые принимают душ вместо того, чтобы принимать ванну, как я, потому что мне лень долго стоять на ногах?

Но прежде чем я задумалась об этом всерьез, влетела Рейчел. Ее темные волосы растрепались, но выглядела она все равно сексапильно.

– Ой, Хизер, вот ты где. Где ты была?

– Поднималась наверх с одним из сыщиков, – сказала я. Собственно говоря, я не соврала. – Им нужно было попасть в комнату погибшей девушки…

– А-а… – Казалось, Рейчел потеряла интерес к этому вопросу. – Ну что ж, раз ты вернулась, позвони, пожалуйста, в службу психологического консультирования и попроси прислать кого-нибудь прямо сейчас. Соседка Роберты по комнате в таком состоянии…

Я сразу оживилась:

– Конечно. – Данное Куперу обещание не играть в «Она написала убийство» было мгновенно забыто. – Сейчас позвоню. Может, привести сюда эту девушку?

– Ода.

Возможно, Рейчел и пришлось пережить трагедию, но, глядя на нее, ни за что этого не скажешь. Платье облегало гибкую фигуру именно в тех местах, в каких нужно, а не наоборот (как всегда бывает, когда платье надеваю я), а на щеках играл яркий румянец.

– Буду рада помочь, – сказала я.

Естественно, говоря так, я испытала легкое чувство вины. Ведь моя готовность помочь была больше вызвана желанием задать вопросы соседке погибшей девушки, нежели истинным рвением оказать помощь. Но угрызения совести были не так сильны, чтобы мне помешать.

Я позвонила в службу консультирования. Они, конечно, слышали о «второй трагедии» и сказали, что готовы встретиться со студенткой. Одна из моих профессиональных обязанностей в том и состоит, чтобы лично сопровождать студентов, которым предписан визит к психологу, в здание, где размещается психологическая служба. Просто однажды студентка, посланная к психологам, заблудилась, и в конце концов ее нашли совсем в другом районе, у нее на голове красовался бюстгальтер, и она объявляла себя Клеопатрой. Честное слово, я не вру, такое нарочно не придумаешь.

Лакейша сидела в углу кафе под плакатом с фотографией котенка, который в свое время повесила Магда, чтобы немного оживить обстановку, потому что старинные окна с цветными стеклами и настенные панели красного дерева, как она выразилась, «уродливы на вид».

– Бери, – говорила Магда, держа перед Лакейшей пластиковый пакет с «Мишками Гамми» – Хочешь? Можешь взять бесплатно. Я знаю, ты их любишь, вчера вечером вы с друзьями купили целый пакет.

Лакейша взяла пакет – было видно, что только из вежливости – и прошептала:

– Спасибо.

Магда просияла и, заметив меня, прошептала:

– Бедная моя кинозвездочка, совсем ничего не ест. – И потом еще тише: – Хизер, кто это был сегодня с тобой и Питом? Такой красавчик!

– Это был Купер, – сказала я, потому что Магда уже знала про Купера – я ей все рассказала, знаете, как бывает, когда в обеденный перерыв, сидя в дешевой столовке, обсуждаешь сексапильных парней.

– Э-это Купер? – Магда опешила. – Ох, дорогая, неудивительно, что…

– Что неудивительно?

– Ладно, неважно. – Магда похлопала меня по руке. Этот жест можно было бы назвать успокаивающим, если бы я каждый раз не приходила в ужас от мысли, что она может проткнуть меня своими ногтями. – Все будет хорошо. Может быть.

– Гм, спасибо.

Я не очень поняла, что конкретно она имеет в виду и хочу ли я это знать. Я переключила внимание на соседку Роберты.

У Лакейши был очень, очень печальный вид. Ее волосы были заплетены во множество косичек, на конце каждой блестела яркая бусина. Когда она поворачивала голову, бусинки постукивали одна о другую.

– Лакейша, – мягко сказала я. – У тебя назначена встреча с психологом-консультантом. Я пришла, чтобы тебя проводить. Ты готова?

Лакейша кивнула, но не поднялась с места. Я посмотрела на Магду.

– Может, ей нужно отдохнуть? – забеспокоилась Магда. – Кинозвездочка, хочешь отдохнуть?

Лакейша немного поколебалась, потом сказала:

– Нет, все нормально, пойдемте.

– Может, все-таки съешь батончик «Дав»? – спросила Магда.

Как известно, батончики «Дав» – это решение почти всех проблем на свете. Но Лакейша только замотала головой, бусинки мелодично затренькали.

Вот почему она такая худенькая: она способна отказаться от шоколадного батончика, когда его предлагают! Я-то сама не припомню случая, когда бы отказалась от бесплатного мороженого. Особенно от батончика «Дав».

Из здания мы выходили медленно и скорбно. Студентов небольшими группами по несколько человек уже начали пускать в здание, предупреждая, что в свои комнаты им придется подниматься по лестнице. Как и следовало ожидать, в таком небольшом сообществе весть о новой смерти распространилась очень быстро. Когда студенты увидели, как мы с Лакейшей вместе выходим на улицу, послышался шепот: «Ее соседка по комнате», потом кто-то тоже шепотом добавил: «Бедняжка». Лакейша или не слышала, или решила не обращать внимания. Она выходила с высоко поднятой головой, но опустив глаза.

Когда мы стояли на углу, дожидаясь зеленого света, я, наконец, набралась храбрости задать вопрос, который меня интересовал.

– Лакейша, – сказала я, – ты знаешь, что у Роберты вчера вечером было свидание?

Лакейша посмотрела на меня так, словно впервые увидела. Она миниатюрная, совсем крошечная, и вся как будто состоит из скул и коленок. Маленький пакетик жевательного мармелада «Мишки Гамми», который ей сунула Магда, казалось, оттягивал ее вниз своим весом. Она тихо спросила:

– Вы о чем?

– О твоей соседке по комнате. У нее было вчера вечером свидание?

– Кажется, да. Точно не знаю, – ответила Лакейша извиняющимся шепотом, который было не так легко расслышать из-за гула машин. – Меня вчера вечером не было, в восемь часов я ушла на репетицию. А когда вернулась, Бобби уже спала. Я вернулась очень поздно, после полуночи. И утром, когда я уходила на завтрак, она тоже спала.

Бобби. Выходит, Лакейша и любительница Зигги были близкими подругами? Должно быть, так, если она называет ее Бобби. Я спохватилась, что буквально допрашиваю бедную девочку, ведь она так расстроена.

Может, Джордан прав в своих обвинениях? Может, я правда ожесточилась?

Наверное, так оно и есть, потому что я и опомниться не успела, как снова стала приставать к девушке с расспросами.

– Лакейша, я потому об этом спрашиваю…

Я чувствовала себя последней мерзавкой. Но, знаете, возможно, это и хорошо. Я где-то читала, что сумасшедшие – пардон, душевнобольные – никогда не считают себя сумасшедшими. Так что, может быть, настоящие мерзавцы тоже не считают себя мерзавцами. Выходит, раз я чувствую себя мерзавкой, значит, я не могу быть ею…

Надо не забыть спросить у Сары.

– Я потому об этом спрашиваю, что полиция… – Небольшая ложь, но неважно. – Полиция сегодня утром обнаружила под кроватью Роберты использованный презерватив. Он был… гм… свежий.

Казалось, мои слова немного прояснили туман в голове Лакейши. Она посмотрела на меня, и я поняла, что на этот раз она меня действительно видит.

– Что вы сказали? – спросила она более твердым голосом.

– Презерватив. Под кроватью Роберты. Должно быть, он остался там со вчерашнего вечера.

– Это невозможно, – твердо сказала Лакейша. – Исключено. Только не Бобби. Она никогда… – Лакейша смолкла, не договорив, и уставилась на свои кроссовки. Потом сказала: – Нет.

Она замотала головой так сильно, что бусинки на концах косичек, застучали, как кастаньеты.

– Но кто-то же оставил там этот презерватив? – не унималась я. – Если не Роберта, то кто…

Лакейша вдруг перебила меня.

– О боже! – в ее голосе слышалось настоящее возбуждение. – Наверное, это Тодд!

– Кто такой Тодд?

– Парень. Парень Бобби. Новый парень. У Бобби никогда раньше не было парня.

– Вот как? – Эта информация меня почему-то ошеломила. – Значит, она была… э-э…

– Да, она была девственницей, – рассеянно подтвердила Лакейша. Она все еще пыталась переварить информацию, которую я ей сообщила. – Наверное, они… они занимались этим после того, как я ушла. Он, наверное, приходил в комнату.

Возбуждение Лакейши прошло, и она снова покачала головой.

– А потом она, наверное, пошла и совершила такую глупость…

Отлично, хоть что-то проясняется. Я замедлила шаг, и Лакейша тоже замедлила, сама того не сознавая. До психологического центра оставалось два квартала.

– То есть прыжки с крыши лифта не были для твоей соседки обычным занятием?

– Чтобы Бобби… – у Лакейши задрожал голос, – …каталась на крыше лифта? Никогда! С какой стати она пошла и сделала такую глупость? Она же умная девушка… то есть была умной девушкой. Слишком умной для таких вещей. К тому же Бобби боялась высоты. Она даже не смотрела в окно, ей казалось, что мы живем слишком высоко.

Я чувствовала, я это чувствовала! Ее кто-то столкнул! Другого объяснения нет.

– Насчет этого парня, Тодда… – Я старалась не показать, как мне не терпится услышать подробности. И что сердце у меня в груди забилось со скоростью сто ударов в минуту. – Когда Роберта с ним познакомилась?

– На прошлой неделе, на танцах.

– На танцах?

– Ну да, в нашем кафетерии.

Мы так и не отменили танцы, которые были назначены на вечер после гибели Элизабет. Сара не единственная, кто встретил мое предложение в штыки, студенческое правительство тоже взбунтовалось, и Рейчел пришлось уступить. На танцы собралось на удивление много народу, и был только один неприятный момент – какие-то фанаты Джордана Картрайта возмутились выбором музыки и чуть не подрались с другими студентами, которым больше нравился Джастин Тимберлейк.

– Тодд был на этих танцах, – сказала Лакейша, – и с того вечера они с Бобби стали встречаться.

– Ты знаешь фамилию Тодда?

– Нет. – Несколько мгновений Лакейша казалась встревоженной, но потом ее лицо прояснилось: – Но он живет в нашем здании.

– Вот как? Откуда ты знаешь?

– Потому что Бобби не нужно было регистрировать его на ресепшен.

– Этот парень, Тодд… – Я буквально затаила дыхание. – Ты его видела?

– Нет, я никогда с ним не встречалась. Но на танцах Бобби мне его показала, правда, издалека.

– Как он выглядит?

– Высокий.

Видя, что Лакейша не собирается ничего добавлять, я подсказала:

– Высокий, а еще?

Она пожала плечами и сказала извиняющимся тоном:

– Он белый, а белые парни, они все… ну, вы понимаете.

Ну да. Всякий знает, что все белые парни на одно лицо.

– Вы думаете, этот парень, Тодд, – теперь Лакейша тоже стала называть его «этот парень Тодд», – имеет какое-то отношение к… к тому, что случилось с Бобби?

– Не знаю. – Когда я произнесла эти слова, то обнаружила, что мы находимся перед зданием, где размещаются психологи-консультанты. Как быстро мы пришли! Я была разочарована. – Лакейша, мы пришли.

Девушка посмотрела на двустворчатые двери, но мне показалось, что она их не видела. Потом Лакейша сказала:

– Вы же не думаете, что этот парень Тодд столкнул ее в шахту, правда?

Мое сердце замедлило темп, а потом, кажется, и вовсе остановилось.

– Я не знаю, – осторожно сказала я. – А ты? Роберта не говорила, что он, как бы это выразиться, склонен к насилию?

– Нет. – Лакейша замотала головой. Бусинки стукались и трещали, как погремушки. – В том-то и дело. Она казалась такой счастливой. Не представляю, с какой стати ей совершать такую глупость? – Глаза Лакейши наполнились слезами. – Зачем ей было прыгать, если она встретила парня своей мечты?

Я думала о том же.