Глава 6
— Бодрое утро!
Я повернулась в кровати на бок и навалилась спиной на что-то мягкое.
— По-моему, в списке нет ничего об однополом сексе, — пробормотала Эмили.
— Не волнуйся, ты не в моем вкусе, — буркнула я. Что Эмили делает в моей кровати? И где Саймон?
И почему мой мозг словно вынули, просушили в барабане без единой капли антистатика и сунули обратно в черепную коробку, надавив на нос?
О!
Вспомнила.
— Еще слишком рано, — сказала я в подушку, перекатившись на живот. Может, если лежать носом вниз достаточно долго, можно впасть в состояние комы? Будет приятный долгий сон. О, благословенная кома! Так, подумала я, открыв глаза, надо подниматься и что-то делать, а то так и с ума сойти недолго. Желать себе впасть в кому — это, знаете ли, слегка того. — Я хочу отлежаться.
— Уже почти десять часов, и так отлежалась, — отрезала Эм, подпрыгнув на кровати и соскочив на пол, как щенок лабрадора из рекламы собачьей еды. — Сегодня первый день твоей новой жизни. И это замечательно. А ну-ка поднимайся!
Я ощутила на щеках солнечные лучи и решила обязательно купить светонепроницаемые шторы как можно быстрее, ну просто первым делом. Вот тебе, Слоненок, и первая выгода.
— Что-то мне плоховато. — Я свесила ноги с кровати в надежде, что они как-нибудь стянут меня на пол целиком. — Это обязательная часть жизни одинокой женщины?
Эм сладко потянулась и кивнула:
— Надо повышать твою алкогольную толерантность. Я поставлю чайник. А ты проверь, Мэтью встал или нет.
Отключившись на диване ночью, я плохо помнила остальное. Вроде бы просыпалась второй раз часов в семь, меня снова вырвало, я выпила чаю, заказала пиццу и поиграла в «Отгадай, кто умрет», когда Мэтью включил сериал «Катастрофа». Дневное похмелье самое тяжелое. Взяв с меня слово, что я не засну в слезах, Мэтью и Эм позволили мне завалиться спать. Все это несколько смяло традиционный субботний ритуал, состоявший из стирки, просмотра DVD и похода в пиццерию, чтобы успеть вернуться к «Матчу дня». Зевая, я зачесала назад падавшие на лицо пряди и стянула непокорные космы на затылке. Странно, но вчера мне было намного веселее, чем в любые выходные за несколько лет. Впрочем, «веселее» — не то слово. Мне было гораздо интереснее.
Деревянные полы в спальне всегда холодные, даже солнечным утром вроде сегодняшнего, но когда я заставила себя встать, холод ощутила только одна подошва. Вторая нога стояла на чем-то мягком. На чем-то белом. Я снова плюхнулась на кровать и подняла то, что оказалось футболкой Саймона. Должно быть, улетела под кровать во время нашей пятничной секс-эскапады. Закрыв глаза, я вцепилась в ветхий хлопковый трикотаж, стараясь дышать медленно и ровно. Накануне я не разрыдалась перед сном главным образом потому, что у меня не было сил. Первая мера самозащиты моего организма — отключиться и поспать, но сегодня такое мне не светило. Меня ждали дела.
— Что сначала — душ или чай? — Эм заглянула в дверь. — В ванной комнате Мэтью, иди после него, если хочешь.
Я сунула футболку в наволочку и поспешно встала. Дневное похмелье незаметно перешло в утреннее. Уф…
— Душ, — сказала я, желая поскорее выйти из комнаты и оказаться как можно дальше от футболки Саймона. — Непременно душ.
Чашка чаю неминуемо приведет к разговору. Разговор неминуемо коснется Саймона. Разговор о Саймоне неминуемо вынесет мне мозг. Надо отвлечься. Обернутый полотенцем гей ростом под потолок не совсем то, о чем я думала, но именно такое зрелище ждало меня в гостиной. В принципе тоже отвлекло. Правда, не так сильно, как список дел, которому полагалось стать для меня пропуском в независимую, самостоятельную, одинокую жизнь.
— Господи, сколько же мы вчера выпили? — Мэтью потер переносицу и откинул мокрую голову на спинку дивана. — Вечером… Скорее днем. Давно мне так худо не было.
— Значит, нам с тобой нужно повышать толерантность к алкоголю, — сказала я, избегая смотреть в зеркало, но прежде чем успела отвернуться, из зеркала на меня уставилось огородное пугало типа кладбищенского сторожа. — Но как Эм выдерживает?
Подхватив мятую салфетку, я устроила привал на диване рядом с Мэтью. Он сидел, еще разгоряченный после душа, и от него пахло чистотой. А от меня — пороком.
— Готовишься к прыжку с тарзанки? — спросил он, глядя на список.
— Может, не сегодня, — ответила я, соображая, с чего начать. Хм…
— Согласись, спьяну мы генерируем гениальные идеи!
Новый имидж. Тренировки. Прыжок с тарзанки. Татуировка. Кавалер для свадебного торжества.
— Все-таки очень важно не давать резать вены в первые двадцать четыре часа.
Купить что-нибудь для себя. Написать письмо бывшему бойфренду. Путешествовать. Разыскать свою первую любовь. Нарушить закон.
— В душе справишься сама или нужна дружеская помощь? — не унимался Мэтью. — Отсюда вижу — тебе пора брить ноги, а сейчас с тебя станется перерезать бритвой что-нибудь важное.
— Не перережу, — пообещала я, положив салфетку на кофейный столик и направившись в ванную. — Можешь мне поверить.
Зеркало еще было запотевшим после омовения Мэтью, который вечно торчит в ванной по три часа, но быстрый мазок ладонью по стеклу позволил оценить серьезность ситуации. Стянутые в неаккуратный хвост соломенно-желтые волосы, вялая кожа, вчерашняя футболка. Будучи визажисткой, я привыкла критически рассматривать чужие лица под разным углом, стремясь ни более ни менее — к совершенству, но никогда не оценивала с профессиональной точки зрения себя. Если быть объективной, что я вижу? Серая вялая кожа, красные опухшие глаза, овал лица не виден, его скрыли волосы. Ох уж эти волосы! Никогда не позволила бы модели на фотосессии так выглядеть. Это ужасно. Отвратительно. А Саймону нравилось. Я вдруг почувствовала, что не могу выносить тяжесть своих волос, что они просто тянут меня к земле. Не желая больше видеть эту длинноволосую блондинку, я открыла шкафчик, схватила ножницы из набора первой помощи и откромсала свой хвост сразу под заколкой. В зеркале я увидела себя с ножницами в одной руке и пучком волос длиной два фута — в другой.
— Мэтью!!!
— Что? — Он осторожно посмотрел в узенькую щелочку. — Ты голая? Паук заполз, что ли? Ты уже разделась?
Я развела руки в стороны. Заколка соскользнула с остриженной головы и звучно ударилась о плитки пола. Концы волос с вызовом затрепыхались высоко над плечами. Не скажу, чтобы мне это шло.
— О Иисусе сладчайший! — Мэтью зажал рот ладонью, глядя на мое отражение квадратными глазами. Расширенными, непонимающими и слегка безумными. — Ты что наделала? Эмили!!!
Нижняя губа у меня задрожала, я не могла выпустить из рук ни ножницы, ни хвост. Я отвернулась от зеркала, не осмеливаясь оглянуться.
— Не знаю, — прошептала я. — Наверное, с ума сошла?
— Да нет, ты максимум как героиня «Прерванной жизни». Но это вполне логично, — сказал Мэтью, с опаской отбирая у меня ножницы. — Что ж ты меня не попросила, Анджелина?
— Ужас, да? — спросила я, заранее зная ответ.
— Рейчел! — вскрикнула Эмили, появившись за спиной Мэтью. — Твои волосы!
— Выглядит отлично. — Положив ножницы на полку повыше, чтобы я их точно не достала, Мэтью мягко отобрал у меня несчастный хвостик. — Я… э-э… дай это мне.
— Я не смогу выйти на улицу в таком виде, — писклявым голоском выговорила я, боясь тронуть оставшиеся пряди из опасения, что они тоже отвалятся. — Я похожа на мальчика. Господи, я похожа на Джастина Бибера!
— Это он выглядит как девчонка, — сказала Эм, заботливо обняв меня за плечи и не позволяя повернуться к зеркалу. — Тебе очень идет. Правда. Мы же в любом случае решились на перемены!
— Да, что-то менять необходимо, — отозвалась я. Голова стала такой легкой, что, казалось, могла отделиться от плеч и взлететь воздушным шариком. — Все равно новый имидж в списке.
— В списке? — Эм пальцами расправляла концы моих волос. — Ты это из-за списка сделала?
Я кивнула.
— Поня-я-ятно… — протянула она, неистово дергая Мэтью за рукав.
— Прежде чем прыгать с крыши на тарзанке, прими душ, вымой голову и оденься, — приказал Мэтью, шлепнув Эмили по руке. — Нормально все!
— Да уж, — сказала она, подергав за концы моих волос. — По крайней мере сэкономишь массу времени на сушке.
Вот тебе, Слоненок, и вторая выгода.
Вымывшись и насмотревшись в зеркало, я завернулась в пушистый банный халат и приготовилась к дружескому насилию, наверняка ожидавшему меня в гостиной. Мэтью и Эмили молча сидели на разных концах дивана, а между ними лежала вчерашняя исписанная салфетка.
— Итак… — Мэтью указал на свободное кресло. Я послушно села. — Стало быть, ты серьезно относишься к спискам дел?
— Да, — пожала плечами я. — Как-то не думала, что это шутка.
— И что, ты правда решишься на прыжок? При том что даже лампочки тебе меняла я, когда Саймон был в отъезде? — спросила Эмили. — И действительно нарушишь закон?
— Прыжок с тарзанки или что-то в этом роде, — напомнила я. — Ну да, решусь. Вооруженное ограбление замышлять не стану, но какое-нибудь несерьезное преступление, пожалуй, совершу. Если пункт в списке, я его выполню. А раз вы несете ответственность за появление в списке почти всех пунктов, то будете мне помогать.
— Рейчел, я должна тебе кое-что сказать. — Эмили подалась вперед и взяла меня за руку. — Я за всю мою жизнь еще так не гордилась знакомством с тобой.
Мэтью схватился руками за голову:
— Я, конечно, всячески поддерживаю Эмили, но, может, все-таки не стоит? Я тоже знаю, как тяжело порой дается расставание, но бросаться в крайности, совершать что-то экстремальное — по-моему, это чересчур.
— А если мне сейчас требуется что-то хоть немного экстремальное? — ответила я. — Я сто лет ни в какие крайности не бросалась.
— Ты хотя бы в нарушение закона всю душу не вкладывай, — с сомнением отозвался Мэтью. — Неохота видеть ваши физиономии в новостях в связи с неудачной попыткой ограбления банка.
— Да что ж мы, по-твоему, даже банк ограбить не способны? — обиделась Эмили.
Я пересела с кресла на диван и обняла лучших друзей.
— Вот почему мне нужна ваша помощь. Я хочу все это сделать. Вы оба правы: я никогда не жила одна и не знаю, как живут одиночки. Я не хочу идти на папину свадьбу с жалким видом, как несчастная, которая две недели слушала рок-баллады восемьдесят девятого года, десять раз смотрела «Дневник Бриджит Джонс», плача и приговаривая: «Со мной такого не случится», — и лопала мороженое, пока не впала в диабетическую кому.
— Это и вправду был бы экстремальный результат, учитывая, что у тебя и диабета нет, — сказал Мэтью. — Можешь, кстати, элементарно не пойти на свадьбу своего отца — похоже, она не последняя.
— Ужас в том, что он женится в четвертый раз, а я даже не помолвлена. — Я пригладила пальцами короткие влажные волосы. — Мне двадцать восемь, меня вопросами замучают, если я приду одна! Зато если мой брат явится с какой-нибудь шлюхой, которую накануне склеил в клубе, все решат, что это очаровательно.
— Кстати, — смущенно кашлянула Эм. — Насчет твоего брата…
— Не сейчас, миз Стивенс. — Мэтью крепко, по-мужски обнял меня. — В таком случае нас ждет масса работы, не правда ли?
— Еще как ждет. — Я тяжело поднялась с дивана, краем глаза поймав мелькнувшее в зеркале отражение моих стриженых волос. — Огромная работа.
* * *
Одно из преимуществ профессии визажиста — это полезные связи в индустрии красоты, которыми я еще ни разу не пользовалась. Так что всего за час с помощью каких-то нескольких эсэмэс я смогла записаться в элитный салон к первоклассному стилисту. Поскольку Мэтью ну совершенно не интересовался прическами, макияжем, одеждой и прочими женскими штучками, его оставили дома, поручив уничтожить следы присутствия Саймона, выбросить его вещи, поменять замки и подготовить квартиру к косметическому ремонту. А я приступила к выполнению ответственной задачи. К концу дня мне хотелось почувствовать себя новой женщиной. Если Саймон не видит меня в своей жизни, пусть убирается из моей. Не обошлось без колебаний по поводу смены замков, но мысль о том, что бывший бойфренд может прийти, когда ему захочется, вызвала у меня настоящую тошноту.
Примерно такую же реакцию вызвали у Тины Морган, звездной стилистки (если считать звездами актеров «Холлиокс»), мои волосы.
— Просто жуть, Саммерс, — захохотала она, дыша табаком, когда я уселась в кресло в парикмахерской. — Кто тебе такое сделал?!
— Я сама. — Тину я знаю с колледжа, у нее настоящий талант. С макияжем ее работы вы будете похожи на пьяную участницу группы «Пуссикэт доллз», но прически — высший класс.
— Ну естественно, у тебя же вечно двойки были за парикмахерское искусство. — Она оттянула мои волосы за кончики, проверяя длину. — Я столько лет помирала от желания добраться до твоих волос! Эх, облажалась ты с ними по полной программе.
Какая все-таки жалость, что талант Тины сочетается с полным отсутствием навыков общения, в связи с чем она по сию пору завивает наращенные волосы всяким звездным женам и подругам в салоне неподалеку от Риджент-стрит, а не работает со звездами первой величины где-нибудь в Лос-Анджелесе. Но сегодня мне это на руку. Ее белые как поролон волосы, ядовито-розовая помада, тесные, как леггинсы, синие джинсы и губы размером с остров Гернси меня не остановили: я не сомневалась в успехе.
— Да, облажалась, но зато и тебе выпал шанс. — Я глубоко вздохнула и заставила себя произнести страшные слова: — Хочу полностью измениться. Делай со мной что хочешь.
Тина отступила на шаг:
— Что, вот прям-таки все?
— Все, — подтвердила я, закрыв глаза. — Только чтобы в итоге я хорошо выглядела.
— Позволь угадаю. — Она наклонилась ко мне. — С парнем рассталась?
Я закусила губу:
— А пусть не ведет себя как м…к. Но я не хочу об этом говорить. Я хочу отлично выглядеть.
— Можно подумать, я допущу, чтобы ты выглядела иначе! — Она отвесила мне легкий подзатыльник. — Ну что, тогда красим и стрижем. Подлиннее, покороче?
— Я хочу стать совершенно другой. — Я поймала в зеркале взгляд Эмили, сидевшей сзади и увлеченно болтавшей с другой парикмахершей. Подруга показала мне сразу два больших пальца, поднятых вверх, и продолжила разговор. Вот паразитка. — Измени меня, пожалуйста.
— Хорошо. А что, даже прикольно. — Тина едва сдерживала радость, прорывавшуюся в голосе.
Мысленно попрощавшись с длинными светлыми волосами, я закрыла глаза.
— Да, мне это все говорят.
Через три часа сорок пять минут настоящих мучений Тина выдала фразу, вызвавшую у меня улыбку:
— Ну вот с тобой и покончено.
Питая слабость к театральным эффектам, Тина держала зеркало закрытым, пока не решила, что работа готова. Учитывая, сколько волос за этот день уже потеряла, я слегка забеспокоилась, заметив усеявшие пол пряди, но куда больше я волновалась насчет цвета, пока краска щипала мне кожу. До сегодняшнего дня самое агрессивное, что знали мои волосы, — это осветляющая пенка. Я всегда была блондинкой. Не сексуальной кошечкой вроде Брижит Бардо, но все-таки светлой блондинкой. Перекраситься в брюнетку не решалась, а с мелированием вообще сущая морока. Что Тина со мной сделала?
— Можно посмотреть? — спросила я, не зная, хочу ли видеть результат. Если Тина сдернет полотенце с зеркала и я увижу, что стала фиолетовой, то вполне могу, как бедняжка Бритни, побрить голову, изуродовать машину зонтиком, жевать чипсы, стоя босиком в общественном туалете, — словом, могу свихнуться по полной программе.
— Па-пам! — И Тина эффектно стянула полотенце.
Ух ты!
Светлые волосы длиной почти до талии исчезли, сменившись коротким огненно-красным «бобом», причем волосы доходили до подбородка. Челку я носила только в детстве, но теперь над ярко-голубыми глазами красовались закругленные пряди. Неужели у меня всегда были такие яркие глаза? Надо же, я рыжая. Огненно-рыжая, почти красная. Я действительно стала совсем другой. И эта другая девушка выглядела сногсшибательно.
— Не может быть! — Эм вскочила с кресла, которое занимала уже около часа, и каждый стилист традиционной ориентации в перерывах между клиентками подходил к ней потрогать волосы. — Ты рыжая! Как я!
— Я бы сказала, поярче, — несколько в нос произнесла Тина, легкими движениями взбивая волосы у меня над ушами. — Твои волосики сразу как-то выцвели, не правда ли?
— Pouffiasse, — с улыбкой отозвалась Эмили.
— А трогать можно? — спросила я, неуверенно поднимая руку к челке. — Краска стойкая?
— Можно. Стойкая, — подтвердила Тина. — Знаешь, я просто мастер своего дела!
Я не могла не признать ее правоту.
— Да, ты высший класс, — кивнула я, не сводя глаз с прически и не в силах удержать улыбку. — Просто поверить не могу!
— Будешь приходить раз в месяц подкрашивать корни и подстригать челку. Я покажу, какой шампунь и кондиционер тебе теперь нужен…
Тина подробно объясняла, какой уход требуется моим новым волосам, но я слушала рассеянно. Я представляла, с каким шиком поплыву с новой прической по городу. Рыжая Рейчел пьет коктейли в крутом ресторане «Бурн и Холлингсуорт». Рыжая Рейчел веселится с друзьями на Примроуз-Хилле. Рыжая Рейчел и ее утонченный кавалер ужинают… там, где я еще не бывала, поскольку еще не встречалась с утонченными мужчинами. Пока Тина рассуждала о преимуществах оттеночного шампуня перед сохраняющим цвет кондиционером, я сунула руку в сумку и достала потрепанную салфетку. Новый имидж. Готово. Я поставила очень жирную, символизирующую высшую степень удовлетворения галочку у строки, выведенной небрежным почерком Мэтью, и счастливо улыбнулась. Искреннее счастье. Как странно. И как приятно.
— Боже, вы изумительно выглядите!
Ого! Очень красивый мужчина отразился в зеркале сбоку от меня.
— Вам очень идет. — Он потянулся потрогать мои волосы, отчего я проворно вскочила. Это тоже казалось странным, но приятным. Убедитесь во всемогуществе списков дел — прекрасный незнакомец без промедления мчится меня потрогать (ну и что, если исключительно из профессионального интереса)!
— И-ги-ги… — Я хотела рассмеяться, но у меня получилось что-то ослиное. Как мило.
Ну не умею я с достоинством принимать комплименты! Меня давно никто не хвалил, кроме мамы. Наверняка незнакомец здесь работает и в его обязанности входит повышать самооценку клиенток, но — все-таки.
— Ой, я раньше ходила такая зачуханная!..
— Ясно. — В его улыбке появилась растерянность. М-да, я только на первом этапе трансформации. Стало быть, в пролете.
— По-моему, ты ослепительна. — Эмили возникла рядом, положила пальчики стилисту на рукав и удачно изобразила Бемби. — Правда, она красавица? Скажите, она просто создана для рыжих волос!
— О да. — Его глаза снова засветились. Как она это делает? Как все вокруг умудряются умело флиртовать? Просто загадка, как я вообще подцепила Саймона. Хотя постойте, никакой загадки. Чья-то свадьба, бесплатный бар, неуклюжий петтинг, и не успела я опомниться, как мы уже смотрели «Жителей Ист-Энда» в доме его родителей на Рождество. Одной из моих подруг придется забыть свой гадкий эгоизм и побыстрее выйти замуж, иначе я так и буду заявлять красавцам парикмахерам, что ходила зачуханной, пока какой-нибудь пожилой разведенный сосед не сжалится надо мной и не отведет в мэрию.
Я увлеклась восторженным созерцанием своих волос, пока Эм флиртовала со стилистом, а Тина давала советы, как избежать секущихся концов.
— Тина, спасибо тебе огромное, — сказала я, с трудом вставая после трехчасового сеанса. Ноги стали ватными. — Если что-нибудь будет нужно, всегда обращайся, помогу.
— Вообще-то… — она побарабанила темно-синими ногтями по губам цвета фуксии, — кое-что нужно. Ты же дружишь с Дэном Фрейзером?
Я сморщила нос. О-о-о, даже это выглядит красиво с моей новой прической. Игривая плутовка, а не свинья, вынюхивающая трюфели.
— Я бы не сказала, что мы дружим. Мы вместе работаем.
— Но его телефон у тебя есть? В «Фейсбуке» он никогда не отвечает.
Я не смогла скрыть изумления.
— Тебе нужен телефон Дэна?!
— Ну, мне нужно намного больше, чем его телефон, — откровенно ответила Тина. Фу-у! — Я его давно присмотрела, но всякий раз, как я пытаюсь его подцепить, он уже кем-то занят. — Она сунула два пальца в рот и притворилась, что вызывает рвоту. — Негодник.
Как бы потактичнее сообщить женщине, бесплатно превратившей мои волосы в чудо, что за шесть лет моего знакомства с Дэном Фрейзером у него не было ни постоянной, ни временной подружки, поскольку он путается с каждой моделью, у которой хватает глупости с ним связаться? Неудивительно, что моделей у него предостаточно.
— Да, у него есть несколько очень серьезных подружек.
Сомневаешься — лги.
— А по мне, знаешь, ну и пусть. Можно ведь послать ему эсэмэс с кратким описанием того, что я предлагаю. Мне уже терять нечего.
Боже, какая она пошлая! Нужно чаще копировать ее стиль.
— Несмотря на его архисерьезных девиц?
— Я узнала, сейчас он спит с Анастейшей. Это не может быть серьезным увлечением, она настоящая шлюха. — Тина стянула с моих плеч накидку. Футболка положительно выглядела жалкой на фоне сказочных новых волос. — Хуже, чем я!
— Это точно. — Я подождала, пока Тина обидится. Оказалось, ждать можно до бесконечности. — Она шлюха до мозга костей.
Наконец-то правда.
— Так у тебя есть его телефон? — Тина подняла бровь и вытянула айфон из заднего кармана. Презрев благие намерения, я вытащила свой и продиктовала координаты Дэна. Мне было неловко помогать в таком деле, и не пойму, перед кем больше — перед Тиной, которую прикончат, или перед Дэном, которому придется ее пристрелить. Мне только очень-очень хотелось бы послушать их телефонный разговор.
— Знаешь, может, интрижка с Аной тоже серьезная, ты уж… не расстраивайся, если он не ответит. — Это было самое меньшее, что я могла сказать, не назвав ее в глаза размечтавшейся коровой. — Дэн вообще не любит отвечать на электронные послания.
А-а-а-а, опять я лгу!
— А ты замолви за меня словечко, — предложила Тина. — Расскажи ему, какая я красивая.
— Действительно, почему бы и нет? — Рыжая Рейчел была сама естественность. Я уже начала врать. Пожалуй, продолжу в том же духе.
Красавец стилист вручил Эм свою визитку — явно не с целью вымыть и уложить ей волосы. Тина сосредоточенно набирала сообщение Дэну, и только я тихо стояла в уголке, сжимая сумку и надеясь, что крутые девчонки не станут тянуть резину. Господи, это же просто десятый класс какой-то! Только теперь у меня ярко-рыжий «боб» вместо подкрашенных пенкой прядок. Существенное улучшение.
— Ну все, пока. — Я неловко обняла Тину и схватила за руку Эмили. — Еще раз огромное спасибо.
— Будешь свидетельницей у меня на свадьбе. — Тина в последний раз легонько приподняла мои волосы ладонями. — Естественно, если сама с ним не трахаешься.
— Ну естественно.
Даже у меня или Мэтью больше шансов выйти замуж за Дэна, чем у нее.
Риджент-стрит в воскресенье. Обычно по выходным центр Лондона — это ад в моем представлении, но сегодня каждый турист с поясной сумкой казался очередным поклонником, специально посланным на землю, чтобы с восхищением оглянуться на мои волосы. Счастливчики, везучие люди! Я семенила за Эмили, которая тянула меня за собой, торопясь к необъявленной, одной ей известной цели. Минуты через две она вытащила меня в относительно тихий переулок где-то в районе Карнаби-стрит.
— Слушай, этот парикмахер тобой просто очарован! — Эмили повисла у меня на шее, едва мы нашли свободный пятачок. — Разве он тебе не понравился?
— Еще как! — Я вдохнула полной грудью, чтобы прогнать запах краски для волос, застоявшийся в легких. — Но я не знала, о чем с ним говорить. Наверняка он подошел ко мне, только чтобы познакомиться с тобой.
— Делай что хочешь. Но тебе нужно вести себя увереннее. С такими волосами нельзя ослепить красавца и тут же стушеваться. Нельзя носить короткие растянутые леггинсы и пить дешевое белое вино.
Я опустила глаза на свой привычный нарядец. Господи, меня же еще и шопинг ждет!
Я страшно боялась шопинга.
— Давай мы тебе джинсы купим? — уговаривала Эм.
С джинсами сложнее всего! Ничто не понизит самооценку так быстро, как новое изделие из денима, разве что вы ростом сто восемьдесят и носите нулевой размер.
— Рейч, волосы требуют нового прикида. — Подруга решительно положила руку мне на плечо. — Они хотят красивых вещей. Они хотят развлекаться. А твои леггинсы с футболкой хотят вернуться в одну из стран Европейского сообщества и есть картошку. Тебе что, все равно?
— Да, действительно как-то не очень сочетается. — Краем глаза я заметила в толпе медную шевелюру. Ха, а мои волосы просто красные! — Может, действительно зайти в магазин на пять минут. Но только не джинсы!
Прежде чем Эм ответила, я увидела, как совершенно непривлекательный тип толкнул локтем в бок своего малопривлекательного спутника и показал на нас глазами. Мужчины! Мужчины на нас смотрят! А не только красавчик, у которого в контракте прописано хвалить мои волосы, так как он работает в салоне, где их покрасили!
— Ладно, так и сделаем. — Эм ухватила меня за локоть. — Я точно помню, в твоем списке сказано про полную трансформацию. Выглядишь изумительно. Теперь нужны коктейльные платья, мартини с водкой и оплаченные кавалерами рестораны. Мне нравится.
— Кто ж знал, что волосы все изменят? — весело подхватила я, поглядывая на себя в витрины. Да, все по-прежнему. Они по-прежнему красные. А с витрины на меня смотрело прелестное нежно-голубое платье. — Эм, мои волосы говорят, что им необходимо это платье!
— Правильно, — одобрила Эм. — А кто сказал, что мы должны пройти мимо?
В магазине я словно совершила путешествие назад во времени. Мой опыт покупок в центре Лондона обычно ограничивался налетом на бельевой отдел «Маркс энд Спенсер», скоростной пробежкой по «Топшопу» или ожиданием на улице у «Праймарка», пока Эмили крутилась внутри (я недостаточно хороша для «Праймарка»). Но этот магазин не походил на другие. По одной стене протянулись полосы красивых контрастных цветов, на другой были тысячи разных узоров, и каждый переливался шелковым блеском или поскрипывал кринолином. Это оказался настоящий винтажный рай. Даже «Праймарк» заставлял меня робеть, а этот порог я просто не осмеливалась переступить. Нет уж, сказала я себе, коснувшись тонкой кружевной перчатки, элегантно свисавшей с потертого старого чемодана. Прежняя Рейчел никогда бы сюда не зашла. Новая Рейчел не скоро бы отсюда ушла. Очень похоже на правду, учитывая, что я уже в магазине и кому-то придется сдерживать Эмили и ее аппетиты.
— Все такое красивое. — Моя мать была ярой сторонницей старой школы шопинга с девизом «Смотри, но руками не трогай», если в магазине на вещах не висели ярлычки с ценой. Несмотря на строгое воспитание, я просто не могла сдержать эмоции. — Я все хочу!
— Волосы уже высказались. — Эм подняла прелестное небесно-голубое платье — шелковое, с вырезом каре, без рукавов, с узенькой талией и кокетливой широкой юбкой. Такое платье наденет девушка, которая всегда подвивает концы волос, у которой туфли сочетаются с сумочкой, — другими словами, не такая девушка, как я. — Вот, иди примерь.
— Позвольте открыть вам примерочную. — Девушка, которую я только что мысленно описала, появилась из ниоткуда и взяла у Эмили голубое чудо. Восхитительная в своем коралловом платье-халатике в горошек, туфельках с перепонкой и беленьких носочках, она приветливо улыбнулась нам и кивком указала направление. — Вы ищете что-то конкретное?
— Мы ищем все, — ответила Эм, не дав мне открыть рот. — Мы как раз в процессе поиска своего стиля.
— Я только что покрасила волосы, — прибавила я. — И теперь мне нужен новый гардероб. Вообще-то я платья не ношу…
— Тогда начинайте как можно быстрее. — Продавщица открыла большую деревянную дверь и едва ли не втолкнула нас в примерочную, больше походившую на кинодекорацию. Темно-голубые стены, три огромных зеркала на ножках, два пухлых кресла. Мои волосы чувствовали здесь себя как дома, но леггинсы портили настроение. Я высунула голову взглянуть на платья, висевшие возле примерочной. Как это примерочная может быть больше торгового зала? ТАРДИС, да и только. — У вас идеальные данные для винтажных вещей — здесь в основном все для миниатюрных женщин. Позвольте вам кое-что подобрать. Значит, только платья?
— Все, что, по-вашему, мне можно носить. — Мое сердце забилось от радости: впервые в жизни мой карликовый рост оказался к месту. Радуга цветов подействовала на меня, всю жизнь носившую однотонное, как кутюрный ЛСД. При виде льдисто-голубых, бледно-желтых, серо-зеленых платьев в полоску, горошек и цветочек разбегались глаза, и все это несли мне.
— Большинство вещей винтажные, — приговаривала продавщица, вешая наряды на перекладину в моем примерочном будуаре. — Но есть и пара новых в этом стиле. Ничего старомодного, все можно носить, вот увидите.
Видимо, она прочла в моих глазах страх.
— Я просто никогда такого раньше не носила, — покраснела я. Мне стало стыдно. — Не представляю, куда можно это надеть.
Продавщица вроде бы поняла. Или по крайней мере твердо решила что-нибудь продать.
— Каждое утро я представляю, чего бы мне сегодня хотелось, и одеваюсь соответственно. Я никогда не прощу себе, если сюда войдет Джонни Депп и пригласит меня на уик-энд в Монте-Карло, а я окажусь в джинсах. Да и в очереди за лотерейным билетом на миллион я уж как-нибудь постою в туфлях на высоких каблуках.
Ей-богу, с этой девицей невозможно спорить.
— Я буду в зале; позовите, когда закончите. — Она закрыла за собой дверь, оставив нас с Эмили играть в переодевания.
— Бери, пока я его не купила. — Эм кинула мне небесно-голубое платье. — Это, возможно, самая красивая вещь, которая мне в жизни попадалась.
Скрывшись за занавеской и стараясь не краснеть, глядя на мое старое белье, я натянула новое платье. Ощущения прохлады и гладкости шелка и вида моего «боба» с танцующими прядями в зеркале хватило, чтобы я буквально задохнулась от восхищения. Платье было прекрасно. Мои волосы были прекрасны. Большие темные круги под глазами и дряблая кожа прекрасными не были, но — тем не менее.
— О, Рейч… — Эмили заглянула за занавеску. — Ты в нем просто девочка!
— Спасибо. — Двусмысленные комплименты всегда заставляли меня прыгать от радости. — Я и чувствую себя как девчонка. В этом платье что-то такое есть…
Во мне тут же взбрыкнул какой-то девичий инстинкт, и я, не удержавшись, закружилась на месте, отчего юбка встала колоколом. Колокольчиком. Как праздничное платьице малышки в день рождения. Впрочем, моя мать никогда не надевала на меня подобных платьиц, видимо, из опасения, что я выцарапаю ей глаза. Хотя и была старшей, в детстве я в основном донашивала вещи Пола — джинсы прекрасно подходят для лазания по деревьям и катания на велосипеде. Все удивились, когда я стала визажистом. А мне как раз все было понятно. Я много лет работала с моделями, делая их, а не себя еще красивее и наслаждаясь их красотой. Но теперь я покончу с подобной благотворительностью. Время начать настоящую жизнь.
— Чудесное платье, — сказала я зеркалу и Эмили. — Я только не представляю, как его носить.
— А что тут представлять? — Подруга сняла меня на свой телефон. — Ты его уже носишь. Снимай и примерь вон то желтое.
Эмили и лучшая в мире продавщица оказались правы. Если я никогда не ходила в «Теско» в платье, это не значит, что я не могу начать сейчас. Возможно, заявиться на почту в изумрудно-зеленом вечернем платье, которым Эм сейчас восхищается, будет чересчур, но я вполне могу представить, как жую салат с тунцом в пиццерии вот в этом красивом маленьком сарафане.
— О, только посмотрите на себя! — воскликнула продавщица, появляясь на пороге. — Бетти и Джоан в одном лице.
— Давайте сейчас не будем вспоминать «Безумцев». — Эм провела ладонью по горлу. — Но вы абсолютно правы.
Бетти и Джоан в одном лице? Немалая ответственность для особы, которая двенадцать часов назад не тянула даже на Пегги. Видимо, на моем лице отразилась паника.
— Примерьте полосатое. — Продавщица указала на черно-белое платье на вешалке. — А мы с вашей подругой подберем вам подходящие туфли.
Сама того не подозревая, девушка произнесла волшебное для Эмили слово. Подруга бросит меня погибать в пламени, стоит ей увидеть невысокий острый каблучок. Впервые оставшись одна с той минуты, когда чуть не сделала себе прическу солдата Джейн, я испытала неуверенность. Странно было видеть себя с новыми волосами, в новом платье, с новым блеском в глазах. С точки зрения профессионального визажиста, волосы, безусловно, выглядели лучше и второе платье мне действительно очень шло. Облегающая юбка сочувственно отнеслась к набранным за Рождество на бедрах килограммам (которые я не согнала даже к августу), сделав талию неправдоподобно тонкой. Ткань бледного оттенка цвета одуванчика, расшитая крохотными белыми ласточками, смотрелась изысканно, а облегающий корсаж с узенькими вшитыми бретелями действительно могла носить только особа с весьма скромным бюстом, например я. Вот она, компенсация обидному сравнению с доской с двумя сосками, прозвучавшему в одиннадцатом классе! Не покривив душой, я могла сказать, что в этом платье я красива. А в моих прежних нарядах я была всего лишь «прикрыта». То есть сейчас я в восторге. Практически от всего.
После пары часов шопинга и неловкой беседы с моей кредитной компанией по поводу «необычной активности» использования кредитки мы с Эмили ввалились в квартиру, обремененные пакетами с вещами и с сильно облегченными карманами.
— А теперь что ты хочешь делать? — спросила Эм, раскрасневшись от оргии покупок. — Пойти на ужин?
— Нет! — прокричала я из коридора. — Мэтью, мешок для мусора!
Не разуваясь, я прошла в спальню и рванула на себя дверцу шкафа. Я была настроена решительно. Джинсы. Футболки. Мешковатые джемперы. Старые платья, которые малы, велики или как раз впору. Ни единой вещи, в которой я хотела столкнуться с Райаном Рейнольдсом на ближайшей почте. Стало быть, все на выброс. Стоило ли отрезать волосы, перекрашиваться в красный цвет, накупать платьев на целый Китай, а потом уступать старым, лузерским привычкам? Одним махом я сбросила вещи в мусорный пакет, который Мэтью держал открытым, и решительно начала очищать выдвижные ящики. Здесь не было ничего красивого, что захотелось бы оставить. Каждый предмет одежды с достоинством принял поражение. Вскоре все растянутое, большое и посеревшее оказалось в мешке, а на освободившемся месте засияла радуга прелестных платьев, в которых не стыдно знакомиться с первоклассным кавалером. Вот оно, настоящее чудо!
В гостиной Мэтью сотворил собственное чудо. К нашему с Эмили приходу новые замки были врезаны, фотографии сняты и все до единой вещи Саймона затолканы в мусорные пакеты и унесены в подвал. Самого бы Саймона туда за компанию. Чистота впечатляла: нигде ни пятнышка. Оказалось, у меня есть пылесос. М-да, каждый день мы узнаем что-то новое.
— Ты и вправду настоящая красавица. — Мэтью велел мне еще раз покрутиться в платье, показанном последним в ходе импровизированного дефиле, и похлопал по дивану рядом с собой. Садиться совершенно не хотелось: новые волосы переполняли меня энергией. — Мне очень нравится.
— Не слишком похоже на Шерил после развода?
— Ничуть, — заверил он. — Как настроение?
— Ты знаешь, хорошее. — Я осмотрела комнату, соображая, что куда делось, словно в игре на детском празднике, когда мама убирает что-нибудь с подноса, а тебе нужно догадаться, что исчезло, а ты никак не можешь вспомнить, только замечаешь: чего-то не хватает. — Правда хорошее.
— Набери воздуху в грудь и не огорчайся, — посоветовал он. — Пока тебя не было, звонил Саймон.
И тут мне снова стало хуже некуда.
— Ты с ним говорил? — спросила я, заправив волосы за уши. Платья-шматья…
— Ну, он не был расположен к разговору. — Мэтью мгновенно высвободил мои пряди. — Он хочет, чтобы ты вернула ему кольцо.
— Ясно.
Я уставилась на мыски туфель. Мне нужны новые туфли к новой прическе. И новый бойфренд к новым туфлям. Мы пламенно влюбимся, обручимся, родим ребенка, наткнемся на Саймона где-нибудь на барбекю у общих знакомых, и он поймет, какую ошибку совершил, увидит, какое сокровище упустил, и бросится с моста. Так, кого бы попросить устроить барбекю?
— Не обязательно ему звонить, — прервал мои фантазии Мэтью. — Я могу позвонить вместо тебя. Или пошли ему эсэмэс.
— Или я позвоню и скажу, какой он законченный козел! — крикнула Эмили из кухни. Засвистел чайник. У меня отличная подруга. — Ну разреши мне ему позвонить!
— Нет, я сама. — Я встала. И тут же снова села. И опять встала. — Сама позвоню.
Легко сказать, но как набраться смелости? Вся моя решительность куда-то делась. Набирая номер, я ощущала легкую дурноту. Но это нужно сделать. Если не переговорить с ним сейчас, он снова позвонит, то есть перспектива общения так и будет довлеть надо мной. Над моими прелестными огненно-красными волосами. Я смогу. Рыжей Рейчел такое вполне по силам. Эмили принесла мне чашку чаю, Мэтью сел рядом на диван, положив теплую тяжелую руку мне на плечо. Это просто телефонный звонок. Даже если в последний раз мы говорили перед неловким прощальным сексом, который я приняла за неловкий воссоединительный секс, неужели это помешает мне позвонить?
— Саймон слушает, — ответил он, как всегда, сняв трубку на втором звонке.
— Сай… — Красноречива до предела.
— Рейчел?
Мой голос звучал тише, чем я хотела, но я не плакала. Потому что я стала рыжей. А рыжие не плачут. Мне так кажется.
— Н-ну. Мэтью сказал, ты звонил…
Какая жалость, что нет видеофона и Сай не видит, как прелестно я выгляжу! Хотя у меня айфон, в них есть видеофоны. Может, нажать отбой и перезвонить?
— Я сейчас не могу говорить, — устало ответил он. — Я занят. Я звонил час назад.
— Тогда, может, встретимся за чашкой кофе? — предложила я, не позволяя себе сорваться. Ведь именно так поступают люди, которые не режут себе вены, даже если их бесцеремонно бросили после пятилетней связи. Кофе. Кофе или джин. Или виски. М-м-м, виски… — Или выпьем по коктейлю?
— Сегодня? — спросил он.
— Да. Сегодня.
Это у меня или у него прорвалось раздражение?
— Не могу. Занят.
Все-таки у него.
Интересный поворот.
— Мэтью сказал, ты просил тебе перезвонить, — напомнила я, сдерживая растущий гнев. Это не моя вина, рыжие славятся бурным темпераментом. — Как все это понимать?
— Я напишу тебе завтра по «мылу», сейчас я в кино, — прошипел он. — Завтра с утра меня на работе не будет, напишу где-то после двух.
В кино? Ах в кино-о-о?! Сбежал от меня, прихватив мою зубную пасту, а теперь он в кино?!
Интересно, что он смотрит?
— Имейл мне не нужен, объясни нормально! — Ох, держите меня семеро… — Саймон, в чем дело?
— Все, я кладу трубку! — Раздражение скачком усилилось от небольшого до неудержимого. — Блин, я хотел заехать и кое-что забрать, но сегодня уже поздно, что тут рассусоливать?
— Ах вот как? — Это вышло довольно пронзительно. — Пять лет совместной жизни, и вдруг ты встал и решил, что с тебя хватит и говорить не о чем?
— Рейч, между нами все кончено, — ответил он. — Не надо пытаться со мной встретиться, приглашать на коктейль в надежде, что я передумаю и вернусь. Побереги силы.
Я буквально лишилась дара речи.
— Мне двадцать девять лет, я не собираюсь ничего анализировать. — Его прорвало. Для не желающего «рассусоливать» Саймон оказался очень разговорчивым. — Не хочу идти в «Сейнсбери», потому что суббота, не хочу пить чай с твоей мамашей, потому что понедельник, и не хочу жениться, чтобы настрогать детей и сдохнуть от беспросветной скуки! Все, нет времени болтать! Я напишу тебе завтра или позвоню, когда приеду домой.
Я успела нажать отбой раньше его и передала телефон Мэтью.
— Ну и придурок! — Мэтью сильнее сжал мое плечо. — Законченный и непроходимый идиот.
— Ну что ты, Мэтью, он не мог разговаривать, он же в кино, — с едкой горечью сказала я.
Я не знала, что делать. Можно снова позвонить, но Саймон, наверное, уже выключил телефон. Можно объехать все кинотеатры в Лондоне и проверить каждый зал, пока я не найду мерзавца, но что потом? Не помешало бы, конечно, некоторое физическое насилие, но я где-то читала, что это не метод. Даже если и принесет определенное удовлетворение.
— Я знаю, что делать. — Эм подала мне чашку чаю и бутылку «Джек Дэниелс». Секунду я держала все это в руках. Меньше всего мне сейчас хотелось виски, но я же смотрела «Безумцев» (хоть и не до конца, у меня, видите ли, диски украли). Рыжие не пьют чай, когда в ярости, они глушат виски. — Дай мне свой ноутбук.
Я достала древний макбук, который Пол сбросил мне с барского плеча после двух апгрейдов, подала Эм и начала прихлебывать чай, чередуя с глотками бурбона. Хм, интересно. Коктейль «Ченнеси». Нет, пожалуй, название не приживется.
— Мэтью очистил дом от скарба этого урода, а мы сейчас займемся экзорцизмом.
— То есть сожжем его шмотки? — с надеждой спросила я.
— Нет, пироманками нам становиться рановато. — Эм открыла «Фейсбук». — Мы его сотрем.
— С лица Земли?
— Не совсем, — отозвалась Эм. — Ты сотрешь его из своей виртуальной жизни. Оно тебе надо — входить и каждые две секунды видеть его физиономию? Упс… Э-э…
— Что случилось?
«Тетли» и «Джек Дэниелс» подействовали сильнее, чем я ожидала.
— Он меня опередил. — Эм повернула ко мне ноутбук.
Саймон Митчелл уже не значился как живущий с постоянной подругой.
Саймон Митчелл отныне значился как свободный мужчина.
Я не могла отвести глаз от экрана.
— Он поменял свой статус на «Фейсбуке»? — спросила я. — Что за детский сад?
— У тебя много сообщений. — Мэтью указал на маленькую красную иконку вверху экрана. — Пожалуй, надо заняться черным пиаром.
— Нет. — Я сделала новый глоток. — Не стану до этого опускаться. Пусть проваливает.
— Сделано. — Эм быстро печатала.
Одно дело — со мной расстаться, и совсем другое — объявить об этом на весь Интернет. Неужели нельзя было дать мне возможность сделать это самой, когда я сочту нужным? А теперь без моего ведома четыреста семнадцать человек узнали, что меня бросили. Я даже маме пока не говорила. Чертов «Фейсбук»! А я еще хвалила фильм «Социальная сеть»! А Марк Цукерберг — дьявол. Почему до сих пор ничего не придумали на такой случай? В одной серии «Секса в большом городе» доступно рассказали, как быть со стиркой, если бойфренд плохо подтирает задницу и на трусах остаются коричневые следы. Так неужели трудно вставить пару эпизодов о «Фейсбуке»? Продолжение сериала — мура, но уж десять минут можно было посвятить разъяснению, что делать, когда бойфренд оповещает весь мир о том, что между вами все кончено. Кэрри Брэдшоу — эгоистка!
— Чем мы можем помочь? — негромко спросил Мэтью.
Только через секунду я поняла, что странный скрипучий звук, который я слышала уже некоторое время, — не что иное, как мое хриплое дыхание.
— Вряд ли здесь много сделаешь. — Я закусила губу. — Придется как-то жить дальше. — Я сделала еще глоток. — И как следует напиться.
Сорок восемь часов назад я была блондинкой, имевшей бойфренда, а сейчас превратилась в одинокую рыжую алкоголичку. К субботе такими темпами я рискую стать наголо бритой героиновой наркоманкой.
Замечательно.
Когда я немного успокоилась, Эмили стерла все следы Саймона из моего компьютера, Мэтью блокировал его номер в моем мобильнике, а я напилась. Эм ведь сама говорила — надо вырабатывать устойчивость к алкоголю.
— Я пошла спать, — объявила я в середине третьего выпуска «Едим не дома». — Мне утром на работу.
— Мне тоже. — Эм потерла лоб. Вид у нее был довольно помятый. Она пошла на рекорд и приняла участие в нашей с «Джеком Дэниелсом» оргии. — У меня встреча. С кем-то и где-то. По поводу контейнеров для школьных завтраков с «Китти-Китти». Надо съездить домой переодеться.
Мэтью сосредоточенно читал полученные сообщения на айфоне. Лучше было не спрашивать, от кого и о чем. Мне редко становилось легче от красочных подробностей, которыми он всегда рад был поделиться.
Мне как-то не пришло в голову, что ни подруга, ни Мэтью не отходили от меня с самого субботнего утра. Если бы мне не было так паршиво, я бы чувствовала себя настоящей счастливицей.
— Насчет меня не беспокойся, занимайся своими делами. — И я упала на нее, раскрыв дружеские объятия. — Я справлюсь.
— Мне на работу не надо, но если Эм уйдет, я останусь. — Мэтью посмотрел на меня, на свой телефон и снова на меня. — Сегодня ты побудешь со мной.
— Я тебя люблю. — Я перелезла через Эм на Мэтью и крепко обняла и его. — Вы у меня оба такие классные!
— Что так, то так, — согласился друг, взъерошив мне волосы. — Но тебе и в самом деле пора баиньки, рыжая.
— Я рыжая, — подтвердила я, изящно скатываясь с его колен на пол. — И мне идет.
— Завтра у тебя будет похмелье. — Мэтью поднял меня и понес в спальню. Ах, если бы он был моим бойфрендом, а не законченным гомосексуалистом! Горький всхлип. — Тебе когда вставать?
— Дэн заедет в десять, — икнула я. — Так что все нормально.
— Я подниму тебя в девять. — Он уложил меня на кровать и поцеловал в лоб. — Все, до утра.
— Спокойной ночи, — прошептала я в пустой комнате. Все, чего мне хотелось, — спать. Спать, и чтобы комната перестала кружиться. Я перекатилась на живот и зарылась лицом в подушку. Нашла мягкий край забытой Саймоном футболки и уютно свернулась, крепко в нее вцепившись. Первую ночь я спала одна. Ну, в смысле, до пятницы Саймон несколько недель не был в моей постели, но оставался в пределах досягаемости и я не чувствовала себя одинокой. Еще никогда кровать не казалась такой большой, холодной и пустой. К этому тоже предстояло привыкать. Ложиться спать одной, подниматься одной, покупать туалетную бумагу, потому что больше некому. Мои одинокие подруги постоянно на это жаловались, но я как-то не задумывалась о таких вещах. Не будет больше полной тележки продуктов, закупаемых в супермаркете и только и ждущих, чтобы стать прекрасным ужином на двоих; их заменят неловкие «Бен и Джерри» и «Лин куизин», влезающие в одну корзинку, полную стыда. Никто не отвезет к врачу. Придется пропустить массу фильмов, потому что не с кем идти в кино. Хотя у Саймона новообретенное одиночество не отбило охоту к походам в кинотеатры.
Смирившись с тем, что сон придет не скоро, я включила ночник и сняла с двери спальни сумку. С этой сумкой мама ходила в восьмидесятые. Ярко-синяя, мягкой кожи, с бесчисленными карманами и нелепо длинным ремнем — видимо, сумке полагалось болтаться на уровне колен. Эмили ее презирала, Мэтью однажды назвал торбой жеребца-транссексуала, а я ее любила. Я помню сумку с того дня, когда отец подарил ее маме на Рождество, — мне тогда было четыре года. После развода сумка отправилась на чердак вместе с другими грустными воспоминаниями, но два года назад мама откопала ее во время генеральной уборки и с тех пор я ею не налюбуюсь… Кстати, не помешало бы сейчас четче видеть… Не рассчитав, я сдернула сумку с крючка резче, чем следовало, неслабо задев себя по лицу и по спине — в качестве бонуса. Пожалуй, пора вынуть из нее три книжки, все равно я их не читаю.
— Зараза мятая, — пробормотала я, прижав ладонь к глазу.
Боль утихла быстро — во-первых, удар был не таким сильным, во-вторых, во мне все-таки сидело полбутылки бурбона. Я открыла глаз и уставилась на сумку, в которой, надежно спрятанный в один из множества карманов на молнии, лежал мой список. По моему мнению, у меня было два выхода. Можно было лежать в темноте, утопая в пьяной депрессии, и в конце концов заснуть в слезах, или вспомнить, что я не законченная неудачница. По крайней мере мне не обязательно ею становиться.
Было что-то жалкое в том, чтобы менять свою жизнь по списку на салфетке, покрытой винными пятнами, но сейчас верх могла одержать либо футболка Саймона, либо список Рейчел. Это уже вопрос воли. Сегодня волосы, завтра — весь мир. Я взяла телефон с ночного столика и быстро сфотографировала себя во всей своей рыжеволосой красе. Благослови Боже четвертую модель айфона. Почему я вообще так расстроилась? Разве я не отрезала сегодня волосы? Разве не выкрасила их в красно-рыжий цвет? Разве не позвонила Саймону, не разрыдавшись и не взмолившись, чтобы он вернулся? Я не опозорилась. Я не вела себя как та, кем он меня считает. Икнув в последний раз, я вытянула футболку Саймона из наволочки и швырнула в другой конец кровати. Завтра она отправится в пакет с прочим мусором. Прижав список к груди, я легла на спину и закрыла глаза. В конце концов я усну. Нужно просто лежать тихо и…