Не уверенная, действительно ли она слышала эти слова, или, может, они ей только почудились, Эмелайн тихонько пролепетала:

— Это так, Лайам? Я твоя любовь?

Но в этот день ей так и не суждено было узнать ответ, потому что, когда Лайам только собирался ответить, они услышали явственно различимый звук отодвигаемого засова на входной двери. Секунду спустя раздался громкий стук — это дверь, распахнувшись, с грохотом ударилась об стену.

— Оставайся здесь! — приказал Лайам.

Он выскочил из комнаты и побежал вниз по лестнице Не слушая его указания, Эмелайн помчалась за ним следом. Конечно, она не могла бежать так же быстро, как Лайам. Ей мешали юбки. К тому же она были босиком. Поэтому, когда она выбежала из дома, то увидела, как Лайам на полной скорости завернул за угол. Но меньше чем через минуту он вернулся.

— Брофтон улизнул, — сказал он отрывисто, его синие глаза потемнели от гнева. — Он как крыса. Нашел какую-то щель и затаился.

Эмелайн не могла заставить себя сожалеть о том, чти лакею удалось скрыться. Она была счастлива, что осталась жива, еще более счастлива, что Лайам с ней рядом — целый и невредимый. Она не хотела думать о том, что случилось с Верноном Брофтоном.

— Пойдем, — сказал Лайам.

— Пойдем, — ответила Эмелайн.

Он взял ее за руку и повел к своей коляске. Лошадей придерживал молодой человек, который удивленно смотрел на весь этот спектакль, разыгравшийся прямо на его глазах.

— Ты поедешь на Кавендиш-сквер, — пояснил ей Лайам.

Эмелайн позволила ему проводить ее к экипажу и вдруг остановилась. Она поняла, как, должно быть, странно выглядит после всех этих событий, разыгравшихся в последние полчаса. Эмелайн посмотрела на свои руки и юбку. Они были все в грязных пятнах, пыльные. Быстро дотронувшись до волос, Эмелайн обнаружила, что вместо аккуратной прически у нее на голове самое настоящее воронье гнездо. Это, видимо, результат того, что она пряталась под чехлом. Вдобавок ко всему она была без шляпы, босая, и на ней не было ничего, кроме этого грязного платья.

— Я не могу в таком виде ехать по улицам! — запротестовала она. — Я должна вернуться. Мне надо взять свой чемодан и надеть шляпу.

Лайам поднял ее на руки и посадил в коляску. Затем он кинул юноше гинею и запрыгнул на сиденье рядом с Эмелайн.

— Подождите! — воскликнула она. — Я не закрыла дверь!

Не обращая внимания на эти слова, Лайам хлестнул лошадей. Он даже ни разу не оглянулся, чтобы взглянуть на дом.

Только через два дня Эмелайн снова имела возможность увидеть Лайама.

Они прибыли на Кавендиш-сквер, где их радостно приветствовали Кордия и миссис Пратт. Затем Лайам упаковал свои вещи и уехал в отель «Грийон». Перед отъездом он, однако, позаботился, чтобы дом на Кавендиш хорошо охранялся. Лайам заверил женщин, что они могут ничего не бояться. Их будут охранять два дворецких, сильный молодой лакей, хорошо вооруженный Феликс Харви, а также круглосуточно — наряд полицейских.

Несмотря на все эти меры, Эмелайн чувствовала себя неспокойно. Она хотела увидеть Лайама. Слишком много недосказанного осталось между ними. Она страстно хотела верить, что Лайам действительно любит ее. Но она боялась, что во время их короткой встречи просто вообразила себе эту любовь. Эти дни Эмелайн провела главным образом, сидя в гостиной и приоткрыв слегка дверь, чтобы слышать, кто пришел.

Но никто вообще не приходил в первый день, а во второй она услышала, как в дверь постучали. Эмелайн затаила дыхание. Она ждала, когда посетитель ответит.

К сожалению, это был не голос Лайама. Ей хотелось заплакать от огорчения или бросить что-нибудь на пол и разбить, чтобы разрядить напряжение, но она сделала милое лицо, когда Тернер объявил посетителя.

— Капитан Бьючемп, — сказала она, протягивая руку. — Как поживаете?

— Леди Сеймур… Эмелайн, — сказал он и поцеловал ей руку. — Благодарю, что вы согласились меня принять.

— Вам не за что благодарить меня, сэр, — ответила Эмелайн. — Я совсем истомилась в одиночестве. Я как пленница здесь, в этом доме, без каких-либо новостей из окружающего мира, я рада принять даже самого Наполеона. А вас, капитан, я принимаю с распростертыми объятиями.

Капитан Бьючемп улыбнулся. Он решил, что эти ее слова для него весьма хороший знак. После приглашения капитан сел на красивый стул, обтянутый золотистой материей. Эти стулья придавали гостиной очень уютный вид. Капитан положил ногу на ногу, и Эмелайн заметила, что он сегодня необыкновенно красив и одет с особой тщательностью. Его темные волосы были старательно причесаны, высокие сапоги с ботфортами начищены до зеркального блеска, рубашка ослепительной белизны и галстук завязан просто безукоризненно! На нем были узкие обтягивающие панталоны кремового цвета и нежно-голубой сюртук — на таком фоне серые глаза капитана были похожи на два холодных горных озера.

Эмелайн сразу задала ему вопрос, который ее больше всего волновал.

— Чемп, вы видели Лайама? — спросила она.

— Не сегодня, — ответил Бьючемп. — Но я видел его вчера днем и потом еще вечером.

— А он…

Эмелайн хотела спросить, не говорил ли Лайам о том, что собирается к ней зайти, но в последний момент передумала. Такой откровенный вопрос наверняка смутил бы Чемпа, да и ее саму.

— Вы слышали, что стало с Брофтоном? — спросила она вместо этого.

— Он мертв. И нечего о нем думать.

— Да, я знаю.

Эмелайн взяла вышивание, но положила снова на столик рядом с собой. Обычно успокаивающее занятие ей сегодня не помогало. Особенно в этом случае, когда речь зашла о Верноне Брофтоне.

— Лайам прислал записку с одним из полицейских, но сообщил очень коротко, без всяких деталей, сказала она. И спросила: — Вы не знаете, что произошло?

— Только в общих чертах. Лайам и я были в полицейском управлении на Боу-стрит, когда туда зашел мужчина и сообщил неприятные известия, касающиеся некоего ростовщика из Ист-Энда.

— Ростовщика? Его зовут Гаспар? — Ее охватила паника. — Я очень боялась за него!

— И совершенно напрасно, мэм, я уверяю вас. Этот криминальный тип вполне может позаботиться о себя сам.

— Так мне и говорила о нем Агнес, но я все равно испугалась, когда Брофтон забрал у меня квитанцию, зная, как он жаждет заполучить это колье. Он мог сделать с ростовщиком все что угодно! Гаспар не пострадал? Чемп пожал широкими плечами.

— Трудно сказать. Насколько мне известно, он очень ловкий человек, и я бы не стал слишком уж беспокоиться о его здоровье.

— Вы не видели его? Я говорю о Гаспаре.

— Нет. Когда мы с Лайамом зашли в этот магазинчик, то обнаружили там только Брофтона. Лакей лежал на полу. В одной руке пистолет, в другой — квитанция, а из груди торчал нож. Что касается ростовщика, то он, наверное, сейчас отсиживается в каком-нибудь притоне и ждет, когда все немного поутихнет с этим убийством, а потом снова займется своим обычным…

— Что я говорю, — пробормотал вдруг Чемп, заметив только в эту секунду, как Эмелайн прижала платок к губам и с трудом дышит. — Простите меня! Я не должен был рассказывать вам о таких ужасах.

— Это… все в порядке. Мне надо было это услышать. До сих пор я не очень верила, что Брофтон мертв. Теперь я больше не буду со страхом оглядываться, думая, что он стоит у меня за спиной. Спасибо, что все рассказали.

— Вы очень добры ко мне, конечно, — сказал он, — но все-таки я должен был держать язык за зубами. Простите меня еще раз, но боюсь, что у меня солдатские манеры.

— Если говорить правду — это и есть солдатские манеры, то я не вижу в них изъяна.

— Это потому, что вам не приходилось испытывать их на себе достаточно долго.

И он улыбнулся улыбкой ловеласа.

— Моя сестра мечтает, чтобы я исправил свои манеры, — добавил он. — Наверное, это потому, что она такая стеснительная. И вот почему я очень доволен, что ей нравится Фицхью. Он, может, не так болтлив, как я, и у него безупречные манеры.

Эмелайн была счастлива придать своим мыслям другое направление и спросила, правильно ли она его поняла.

— Мэри в него влюбилась?

— Просто случилось то, что должно было случиться, — ответил Бьючемп.

— Извините, но я не понимаю…

— Фиц уже давно ждал, когда моя сестра выйдет в свет, и хотел сделать ей официальное предложение. Он и Мэри дружили с детства, и Фиц мечтал только о ней.

Как и Мэри — только о нем, смею сказать. Если я что-нибудь понимаю в этом деле, они будут очень счастливы вместе.

Удивленная этой информацией, Эмелайн спросила, а что леди Феба думает по этому поводу.

— Мне казалось, что у ее светлости были другие планы относительно вашей сестры, куда более интересные.

— Заполучить титул, вы имеете в виду? — громко рассмеялся Чемп. — Но у Мэри никогда не было таких амбиций. Да и у моего отца тоже. Если бы отец узнал, он сразу пресек бы эти глупости еще до того, как мать выехала в город.

Эмелайн пыталась не показать, как ей странно слышать, что кто-нибудь может остановить властную леди Фебу.

— В любом случае, — продолжал Чемп, — наша мать может быть довольна тем, что ее дочь выходит замуж за самого богатого мужчину во всем королевстве. Отец Фица богат как Крез, разве вы не знаете?

Их беседа об этой счастливой паре была прервана, потому что в комнату вошел дворецкий и объявил:

— Я взял на себя смелость приказать, чтобы вам принесли чай, миледи.

У Эмелайн уже два дня не было аппетита, потому что она все время думала о Лайаме. Она отвернулась от серебряной корзиночки с красиво уложенными деликатесами и попросила Тернера поставить корзинку поближе к Чемпу.

— Не могу вам предложить ваш любимый бисквит, — сказала Эмелайн, — но, возможно, вам понравятся пшеничные лепешки, которые приготовила миссис Тернер. Они просто волшебные, как сказал бы мой отец, потому что удивительно быстро исчезают во рту.

Ее гость улыбнулся шутке, но не стал пить чай и неожиданно засмущался.

— Собственно говоря, мэм, я надеялся, что теперь, когда вам не угрожает Брофтон, то… может быть, мисс Кордия… я хотел сказать, что вы с ней обе… захотите прокатиться в парке. Моя коляска ждет рядом с домом. И можно с тигром позади, для приличия, конечно.

Вот, значит, что! Поэтому Чемп сегодня такой красивый. Он решил взять быка за рога и хочет пригласить Кордию прокатиться. Стараясь казаться невозмутимой, Эмелайн ответила, что у нее сегодня слишком много дел, которые она обязательно должна сделать. Она попросила дворецкого сообщить мисс Кордии, что пришел капитан Бьючемп.

— Передайте ей, пожалуйста, Тернер, что капитан особенно интересовался, не желает ли она с ним прокатиться.

— Я немедленно пошлю к ней горничную, миледи.

После этого к Чемпу вернулось хорошее настроение, он расслабился настолько, что даже позволил себе съесть сливовый пирог. Пока они ждали Кордию, Чемп рассказывал Эмелайн разные смешные истории о мистере Фицхью, когда тот был еще маленький, и об одном злющем гусе их поварихи. Он как раз подошел к самому смешному месту, где его будущий кузен бежал через луг, спасаясь от гуся. В это время дверь открылась, и в гостиную вошел лорд Сеймур. Эмелайн замерла. Хоть она и смеялась до слез, но сразу забыла про историю, которую рассказывал Чемп.

Лайам стоял в дверях, такой элегантный и красивый, что капитан не мог бы с ним сравниться. Лайам — ее единственный, любимый мужчина!

— А вот и ты, старина! — воскликнул Чемп. — Давай, присоединяйся к нам! Я только что рассказывал Эмелайн о том, как гусь гонял Фица по нашему лугу.

Лайам ухмыльнулся.

— По крайней мере, Фицхью знает, когда он лишний. У тебя, кажется, нет такого инстинкта.

— Эх, приятель, — вздохнул Чемп. — Я надеялся, что мы с тобой вчера все это уладили.

— Я тоже надеялся. — Лайам смахнул с рукава несуществующую пылинку. — Я и сейчас надеюсь, что не должен гонять тебя саблей.

Чемп засмеялся, нисколько не смущенный этой угрозой.

— Зачем такие крайности, старина? Я понимаю твой намек. Ты хочешь, чтобы я ушел, и я уйду. — Он слегка откашлялся. — Вот только дождусь мисс Кордию.

Лайам посмотрел на него, затем на Эмелайн.

— При чем тут моя сестра?

Эмелайн решила ответить на этот вопрос. Она чувствовала себя не очень уютно во время этой мужской перепалки.

— Чемп зашел к нам, чтобы пригласить Кордию прокатиться в парке.

Все еще не вполне понимая, Лайам спросил:

— Он хочет прокатиться с моей сестрой? Но почему?

— Потому что нам это доставит удовольствие, — раздался звонкий голос у него за спиной.

Удивленный, он повернулся и посмотрел на свою сестру, которая стояла в дверях.

Он заметил, как идет Кордии этот костюм — желтое платье и спенсер в тон, и не в первый раз Лайам удивился, обнаружив, что она еще повзрослела. Но еще более удивительным было то, что его сестра вроде бы злилась На него. Она гордо подняла подбородок, и ее красивые синие глаза смотрели очень решительно.

— Мисс Кордия, — сказал Чемп, встав и поклонившись ей. — Вы очень добры, что согласились принять мое приглашение.

— Наоборот, — ответила она, пройдя мимо брата и подавая руку джентльмену. — Это вы очень добры, сэр. Уже вечность я просто мечтаю о глотке свежего воздуха.

Чемп снова поклонился.

— Я весь к вашим услугам, миледи.

Лайам не мог выговорить ни слова. Он видел искреннее восхищение в глазах друга и явную благосклонность в глазах своей сестры. Будто желая получить подтверждение тому, что здесь происходит, он повернулся и посмотрел на Эмелайн.

Понимая его замешательство, Эмелайн улыбнулась, затем кивнула.

— Прокатитесь с удовольствием, — сказала она, напутствуя молодую пару. — Когда вы вернетесь, может быть, Чемп все же выпьет чаю, раз он отказался от него сейчас?

— Конечно, — ответила Кордия и, молча пройдя мимо брата, чуть ли не вылетела из комнаты, что миссис Пратт, разумеется, назвала бы немыслимой поспешностью.

Все еще сомневаясь и глядя на закрытую дверь, Лайам спросил:

— Значит, Чемп приходил к моей сестре?

— Да, — спокойно ответила Эмелайн.

— Вы хотите сказать, что все это время он не интересовался… э-э… другой леди?

— Я не думаю. С первой встречи он и Кордия полюбили друг друга. По крайней мере, я так считаю. — Она подняла удивленно брови. — А вы не одобряете?

— Что вы! Ничего подобного. Чемп отличный парень. Мой лучший друг!

Эмелайн облегченно вздохнула.

— Я рада, что у вас нет возражений. Вы знаете, что мисс Кордия очень своенравная молодая леди.

— Да, — ответил он.

Словно тяжесть упала с его плеч. Он запрокинул голову и рассмеялся.

— Чемп и Кордия! — воскликнул он. — Кто бы мог подумать!

— Ясно, что вы об этом не думали, — сказала Эмелайн и улыбнулась, потому что ей был приятен его смех.

Лайам покачал головой.

— У меня были совсем другие мысли.

В его голосе теперь звучала страсть, и Эмелайн почувствовала, как жаркая волна разливается по ее телу.

— У вас были другие мысли?

— Да — ответил он спокойно.

Она смотрела, как он шел к ней. Ее охватило сильное возбуждение. Когда он остановился всего в нескольких дюймах от ее кресла, она сгорала от страсти. Как она ждала его! Она хотела сказать ему, сколько раз закрывала глаза, пытаясь вызвать в воображении его голос и представить, как он называет ее: «Моя любимая!» Она страстно хотела снова услышать эти слова. Хотя бы для того, чтобы убедиться: они ей не почудились.

Но он молчал. Когда молчание затянулось, и она встревожилась, что не выдержит и спросит, любит ли он ее, Лайам протянул руку.

— Иди ко мне, — сказал он мягко.

Будто в трансе, Эмелайн дала ему руку, и он потянул ее к себе. Эмелайн встала рядом с ним. Они смотрели друг другу в глаза. Казалось, прошла вечность. Карие глаза смотрели в голубые. День и вечер слились в одно.

Эмелайн подумала, что сейчас заплачет от счастья. Он отпустил руку и взял ее лицо в свои ладони, как он это сделал два дня назад. Прикосновение его рук было очень нежное, все ее тело встрепенулось и подалось вперед. Он ласково провел пальцами по ее бровям, и от этих чарующих движений ее веки опустились сами собой. Она ждала и глубоко дышала, наслаждаясь его чистым ароматом, и в то время как его запахи наполняли ее чувства, его пальцы продолжали волшебную игру, гладили ее щеки, губы…

Эмелайн вздрогнула, почувствовав, как сладко задрожало ее тело. Сладкая, приятная волна захлестнула ее. Его лицо было все ближе. Так близко, что она чувствовала дыхание Лайама. Он прикоснулся своими губами к ее губам. Медленно, мягко… У нее закружилась голова..

Затем он обнял ее, прижал к своему твердому мужскому телу и крепко поцеловал.

Эмелайн прижалась к нему вся, и вся она — и телом и душой — отвечала на его ласки. Вокруг нее сверкал удивительный мир, мир радости… Они дали себе насладиться и побыть в этом радостном мире еще немного. Эмелайн была послушной ученицей, а Лайам опытным инструктором. Наконец он оторвался от ее губ и прижал свои губы к ее виску, тяжело дыша.

— Любовь моя, — прошептал Лайам.

Несомненно, теперь она слышала эти слова. Она обняла его крепко и положила голову ему на плечо, счастливая, что сбылись ее самые смелые мечты.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Я думаю, что влюбилась в тебя с первого взгляда. Конечно, тебе нужна жена более высокого происхождения, но знай, что никто не будет любить тебя так, как я.

Ее слова звучали для Лайама сладкой музыкой. Он счастливейший человек в мире, решил он. Только что он получил бесценный подарок. Как раз в то время, когда понял истинную цену этого подарка. Он взял Эмелайн пальцами за подбородок и поднял к себе ее лицо. Он смотрел и не мог налюбоваться.

— Выше тебя я не могу смотреть, — сказал он.

Хотя ей было приятно слышать эти слова, но Эмелайн ответила:

— Мне двадцать семь лет. Уже не девочка…

— Я знаю, любовь моя. И однако, — сказал он, целуя ее в кончик носа, — недавно я обнаружил, что очень молодые леди меня почему-то не привлекают. Назови как хочешь, но это так. Зато леди, которой двадцать семь, меня очень устраивает.

Она посмотрела на него, чтобы убедиться, что он говорит честно.

— И еще тебе нужно знать, — сказала она. — И… я немного играла с тобой.

— Неужели? Не могу поверить!

Он как мог сдерживался, чтобы не рассмеяться.

— Это правда. И есть одна вещь, о которой я обязательно должна сказать тебе.

Она покраснела от смущения и добавила:

— Это что-то вроде исповеди.

— Ты можешь говорить мне все, что угодно, сказал он, зная, что это невинное создание не может сделать ничего такого, для чего нужна была бы исповедь.

— Я пыталась поймать тебя, — сказала Эмелайн.

— Не понял…

— В общем, я хотела привлечь, поймать и очаровать. Только у меня не очень получается, потому что я не выполняю инструкции, которые написаны в книге.

— Инструкции? — удивился он. — Из книги? — Он кашлянул. — Я думаю, что наша любовь послана нам самой судьбой. Честно сказать, я уже почти усвоил твою теорию о силах небесных.

Она снова покраснела, и Лайам не смог удержаться от желания обнять ее и поцеловать. Он целовал ее долго, забыв, где находится и что в гостиную может кто-нибудь войти. Тяжело дыша, он отодвинул Эмелайн и оглянулся. Рядом стоял золоченый стул, на котором Эмелайн недавно сидела. Лайам сел на стул и посадил Эмелайн на колени и обнял за талию. А она жарко прижалась к нему и положила голову ему на грудь.

— Уверяю тебя, — сказал Лайам, — что ты действительно поймала меня. Ты меня очаровала. Однако, что это за книга, о которой ты говоришь?

Эмелайн рассказала, как нашла маленький томик в шкафу в Сеймур-парке и как пыталась следовать инструкциям Мадам Икс.

Он едва не рассмеялся.

— И там десять глав?

Она кивнула.

— Но я дошла только до третьей главы. После этого я решила отослать книгу обратно в Уилтшир.

Раздался тихий стук в дверь.

— Да? — крикнул Лайам.

— Майор, — позвал Феликс Харви через дверь. — Привезли пакет для вас. От «Ранделл и Бриджес». Очень маленький пакет, но я подумал, что вы хотите получить его прямо сейчас.

Не ожидая ответа, слуга приоткрыл дверь всего на несколько дюймов, чтобы можно было просунуть руку, и бросил маленький кожаный футляр. Лайам ловко поймал футляр над головой, чему Эмелайн здорово удивилась.

— Это для тебя, — сказал Лайам, открывая футляр и держа так, чтобы ей было видно.

Там было кольцо. Великолепный сапфир, окруженный прозрачными чистыми бриллиантами.

Эмелайн, не смея дышать, глянула на сапфир, а затем посмотрела в синие глаза своего возлюбленного, которые были еще ярче.

— Лайам… я…

— Ты согласна стать моей женой? Ты это хотела сказать, да?

— Нет, — сказала она. Увидела боль в его глазах и быстро добавила: — Я имею в виду, да, конечно. Я хочу стать твоей женой. Но я хотела сказать другое.

Лайам успокоился, взял кольцо с бархатной подушечки и надел его на палец Эмелайн. Затем он нежно поцеловал Эмелайн и спросил, согласна ли она стать его женой после получения специальной лицензии.

— Да, — шепнула Эмелайн. — Я согласна стать твоей женой, где угодно и когда угодно. Но куда ты так спешишь? Я не понимаю — зачем?

— Я мечтаю не о свадьбе, а о свадебном путешествии, любовь моя.

— О! — воскликнула она, покраснев. Затем сказала с той непосредственностью, которая так восхищала Лайама: — Я как раз хотела поговорить с тобой о свадебном путешествии. Точнее, я хотела поговорить о книге.

— Да, моя любовь.

— Лайам, я решила не отсылать книгу обратно.

— Почему же, моя любовь?

Ее глаза загорелись.

— Я хочу взять ее с собой в наше свадебное путешествие.

— Это необязательно, — сказал он, целуя ее в одно очень возбуждающее местечко. — Меня невозможно поймать больше, чем ты это уже сделала.

— Я рада это слышать, — сказала она. — Но в десятой главе есть то, что мне особенно хочется попробовать… на моем муже.

Лайам весело рассмеялся.

— В таком случае, любовь моя, ни одной мили без десятой главы!

Эмелайн была восхищена, обнаружив, что у ее будущего мужа такой веселый характер. В награду она обвила его шею двумя руками и снова подставила для поцелуя губы.