1
Новость о чудодейственном преображении Клаудии Кастильо обошла все мировые агентства спустя полгода после операции, когда Клаудиа уже достаточно окрепла и вернулась к нормальной жизни. Но гораздо важнее всех журналистских восторгов была научная публикация в самом престижном международном медицинском журнале «Ланцет» Это стало настоящей бомбой в научном мире. Причем большинство экспертов были настроены скептически, выражали сомнения, что орган действительно окончательно сформируется и сможет функционировать хотя бы несколько лет. Но факт оставался фактом - до трансплантации Клаудиа перенесла множество операций, и к моменту, когда Паоло взялся за ее случай, доктора расписались в своем бессилии. Ей оставалось только угасать - быстрее или медленнее, постепенно теряя способность дышать, двигаться, жить. Так что бурные научные дискуссии касались скорее совершенства и перспективности самого метода, нежели конкретного случая с данной конкретной пациенткой.
Отголоски этой дискуссии проникли и в Россию. Однако в нашем научном мире публикация в «Ланцете» тогда заинтересовала немногих. В этом убедились мы, сотрудники благотворительного фонда «Наука за продление жизни», пытаясь получить хоть какие-то комментарии. После бесплодных попыток президент фонда Михаил Батин, сидя в маленьком пыльном офисе, выходящем окнами на Ленинский проспект, и глядя на монитор, где был изображен профессор Маккиарини с его пациенткой, изрек:
- Всегда лучше действовать. - Это относилось и к Паоло, и к нему самому.
Миша создал фонд на собственные деньги и пытался убедить всех окружающих, что долголетие является самой важной, наиважнейшей задачей, очень удивляясь при этом, почему окружающие (не только власть, депутаты, бизнесмены, но даже многие его друзья) этого не понимают. Но так же, как и Паоло, Миша не признавал границ и считал, что нет ничего невозможного.
- Это наш человек, - продолжал он говорить, как будто бы сам с собой, и вдруг, без перехода: - Вам, Лена, надо к нему ехать.
Это относилось ко мне. В тот момент я работала научным журналистом и помогала Мише в фонде.
-Я могу поехать как журналист, взять у него интервью...
- Нет, - перебил он меня. - Это конечно, можно, но главное - вы должны привезти его в Россию.
- ???
- Для начала пусть станет нашим экспертом, покажите ему первый вариант дорожной карты, пусть дополнит, поправит, постепенно втянется. Он ведь - один из первых в этой области, должен заинтересоваться.
Дорожная карта регенеративной медицины, над которой мы работали уже несколько месяцев, представляла собой, если ее распечатать, полотно размером с большой обеденный стол, где подробно, в виде многоступенчатой схемы, были обозначены все возможные методики данной области, в каких направлениях надо работать, чтобы эти методики внедрить, вспомогательные отрасли, их задачи, задачи, стоящие перед юристами, политиками, чтобы отрасль развивалась... Отрасль, которая на тот момент была представлена в мире несколькими учеными-практиками, такими, как Паоло, и несколькими десятками экспертов, обладающих теоретическими знаниями, которые и помогали нам конструировать карту.
- Через пару лет цены ей не будет, - говорил Миша. - Самое трудное - это планирование. Когда Минздрав спохватится, у нас уже будет что предложить.
Миша решил, что электронный вариант карты в случае с Маккиарини не сработает.
- Надо привезти ему постер, пусть повесит у себя в кабинете.
На электронное письмо с просьбой о встрече Маккиарини откликнулся довольно быстро. Я все-таки представилась прежде всего научным журналистом и уже во вторую очередь, - сотрудником фонда, интуитивно чувствуя, что сейчас ему нравится внимание прессы, и он скорее готов рассказывать о своем достижении, нежели включаться в сомнительную для него долгосрочную умственную работу. Так и вышло.
Встречу он назначил в крохотном кабинете барселонской университетской клиники. Комната была открыта, и в ожидании хозяина я оценивала, поместится ли наша карта хотя бы на одной из стен. Маккиарини появился с двадцатиминутным опозданием - загорелый красавец в шортах и с мотоциклетным шлемом в руке. «Зачем этому плейбою наша карта?» - подумала я. Он не производил впечатления интеллектуала, вообще человека глубокого. Но это только на первый взгляд. Обманывала его внешность - генетика многих поколений уроженцев Средиземноморья компенсировала возраст (выглядел он намного моложе своих пятидесяти) и маскировала следы сложной внутренней работы.
Он был очень приветлив и вежлив, хотя довольно вяло отреагировал на карту и мои объяснения, для чего это нужно. Скатал постер, поставил в угол, обещав подумать над комментариями. Слегка оживился, когда разговор зашел о нашем фонде:
- Вы финансируете исследования?
- Немного, мы небогаты, вкладываем средства в основном в стратегические работы, просвещение.
- Вы первый человек из России, с которым я общаюсь, но я готов приехать и прочитать лекцию.
- О чем бы вы хотели рассказать?
В этот момент Маккиарини преобразился. Когда он начал объяснять суть своего метода, как пришел к этой идее, делиться планами, его кинематографическая внешность сразу отступила на второй план, вернее, растворилась вовсе - остались слова и мысли. По-английски он говорил хорошо, но не это главное - он выражался предельно точно. Оказалось, он практически в совершенстве знает шесть языков: итальянский, английский, немецкий, французский, испанский и каталонский.
- Чтобы создать новую область, нужно знать все, что сделано до этого, - пояснил он. - И не только знать, но и попробовать самому, поработать в тех местах, где достигнуты наивысшие достижения.
Свой медицинский диплом Маккиарини получил в Италии, но общую хирургическую практику осваивал в Германии, в Ганновере. По трансплантологии специализировался во Франции, там же параллельно работал в биологической лаборатории в качестве постдока. В итоге, к сорока годам он стал хирургом, трансплантологом и клеточным биологом в одном лице. Редкое, практически невероятное сочетание в современной науке и медицине.
- В каждой стране, в каждой клинике, лаборатории -свои особенности, секреты. О них нельзя прочитать, узнать из доклада, надо работать бок о бок с людьми, делая что-то руками и одновременно общаясь. Смотреть, как они живут, жизнь - это вообще самое интересное в науке...
Он посмотрел на часы, взялся за шлем:
- Ну, спасибо, что приехали. Напишите мне, и мы согласуем даты.
Переписка оказалась не очень эффективной - я писала одно и то же: «Благодарю за встречу... Какие даты для приезда удобны? Как сформулировать тему лекции?» Маккиарини отвечал на одно письмо из трех и тоже примерно одинаково: «Сверюсь с расписанием и напишу... Над темой подумаю...» Так продолжалось с августа по октябрь, и в конце концов Миша сказал: «Надо ехать снова. И предложите ему хороший гонорар». Я написала загадочную фразу о том, что у нас есть интересное предложение, которое нужно обсудить при встрече, и что я в любом случае буду в Барселоне в течение всей следующей недели. Как ни странно, ответ пришел через пять минут: «Во вторник у меня будет полчаса после трансплантации. Ждите в клинике».
Тогда я не знала, что присутствую при историческом событии: Паоло решился на вторую трансплантацию трахеи, уже без использования культиватора или биореактора. Он начал проводить в жизнь свою концепцию о том, что лучшим биореактором является человеческий организм, который сам «направит клетки куда надо и даст им возможность развиться в нужный вид ткани».
- Человеческое тело - это самое умное и самое красивое творение природы, - сказал он, улыбаясь, когда вышел во двор клиники после девятичасовой операции. Предложил присесть с ним за столик открытого университетского кафе, заказал пиво, практически залпом осушил кружку и произнес с наслаждением: «Первый глоток!». Видно было, что он в превосходном настроении.
- Все прошло хорошо?
- Конечно, иначе и быть не могло.
- Вы никогда не сомневаетесь?
- Нет. - Потом перешел к делу: - Что за предложение?
Вместо того чтобы предложить ему гонорар, как советовал Миша, я начала говорить о том, что в России практически никто не имеет представления о регенеративной медицине и что многие хирурги были бы счастливы у него поучиться, не говоря уже об огромном интересе со стороны публики...
Он перебил меня:
- Тогда проведем мастер-класс, пять часов. Я представлю всю технологию. Напишите, какая будет аудитория, чтобы мы составили правильную программу ведь хирургам интересно одно, а биологам - другое. Никакого гонорара не надо, это ведь знания! Дорожные расходы, конечно. А сейчас, извините, я должен посмотреть, как там пациент
Я не успела оглянуться, как его уже не было. Встреча заняла ровно 15 минут.
Последующая переписка развивалась по прежнему сценарию, прошел месяц, дата была согласована, а план мастер-класса так и не был составлен. При этом периодически Макка-ирини звонил мне по телефону с просьбой организовать приезд в Россию его семьи. Сначала - слегка смущаясь, всячески извиняясь, спросил, может ли с ним приехать жена. К этому мы были готовы и заранее спланировали бюджет. Спустя некоторое время раздался новый звонок, и Паоло говорил уже с легкой досадой: «Я так редко провожу время с семьей, что жена, Эмануэла, хочет взять с собой наших двоих детей. За наш счет, разумеется. Но я понимаю, что для вас это дополнительные заботы...» На фоне предстоящего грандиозного события это тоже не было проблемой. Но буквально через день-два профессор позвонил снова, и я услышала настоящий набор итальянско-английских ругательств, переходящих в извинения. У его жены есть сестра («к несчастью»), у которой есть еще и муж («!»), бухгалтер, и они тоже хотят поехать. Их дом находится рядом с домом его семьи в Пизе, и поэтому жена проводит там слишком много времени. Они всегда мечтали побывать в Москве, а он, к тому же, еще обещал жене поездку в Петербург. Но вот уж им-то точно не надо ничего заказывать...
Миша отнесся к этому философски:
- Итальянец... Вот и его гонорар.
Даже после организации тура для группы из шести человек мы по-прежнему не располагали главным - программой мастер-класса. В Академии медицинских наук, где должно было проходить мероприятие, начали нервничать, и понадобилась еще одна поездка. Снова Барселона, на этот раз поздней осенью, проливной дождь, Маккиарини со шлемом в холле моей гостиницы, никакого компьютера, листок бумаги и карандаш. Он задумывается лишь на секунды, набрасывая на листке план пункт за пунктом совершенно неразборчивым почерком. Видимо, зная это, комментирует вслух. Я едва успеваю копировать на своем листке.
- Ну как? По-моему, это будет грандиозно! - Он искренне доволен.
Предлагаю ему переставить местами части, чтобы соблюсти логику, еще пять минут - все готово. Машет рукой: «Чао, до встречи в Москве!»
Вот как это выглядело:
Раунд 1. Регенеративная медицина - принципы и задачи.
Раунд 2. Технология работы со сложными тканями и целыми органами. Донорские каркасы.
- Обесклеченный каркас.
- Тканеинженерная трахея человека для имплантации invivo.
- Создание биоинженерной человеческой гортани.
- Обесклечивание пищевода.
- Обесклечивание других тканей/органов человека
Вопросы и обсуждение 15 мин.
Перерыв 30 мин.
Раунд 3. Необходимые составляющие для регенерации тканей/органов:
- Клетки: ключевые факторы для стратегии тканевой инженерии.
- Биореактор.
- Биомолекулы/Фармакологическое воздействие.
- Регенерация дыхательных путей: подходы invitro и invivo.
Раунд 4. Уроки, которые мы извлекли после осуществленных в клинике трансплантаций тканеинженерных дыхательных путей.
Раунд 5. Синтетические каркасы.
- Трансплантация трахей-бронхов с использованием искусственного полимерного каркаса, засеянного стволовыми клетками.
Раунд 6. Трансплантация стволовых клеток для восстановления пораженного органа.
Вопросы. Дискуссия. 30 мин.»
Текст и слайды мы так и не получили, что вызывало у меня непонимание и раздражение. Это же так естественно - прислать презентацию заранее, учитывая, что мероприятие проходит практически на высшем уровне, каким для российских врачей и ученых-медиков тогда была Медицинская академия. Регистрация шла полным ходом, и после первых ста полученных заявок мы вынуждены были начать посылать отказы. Ведь это не просто лекция, а своеобразная передача технологии, требующая постоянной обратной связи с аудиторией, дискуссии, наконец. Публика набиралась серьезная - прежде всего, наши ведущие торакальные хирурги, затем - хирурги, занимающиеся трансплантацией органов, «фундаментальные ученые», работающие с клетками. Каким-то образом до официальной академической рассылки добрались аспиранты и студенты (они, кстати, зарегистрировались первыми). География тоже внушала уважение: Москва, Питер, Новосибирск, Томск, Краснодар, Ростов, Красноярск. Вести мероприятие Академия поручила старейшине торакальной хирургии - академику Михаилу Израилевичу Перельману.
В то утро Маккиарини был очень серьезен - от его беспечности не осталось и следа. Поздоровался с Перельманом, выражая предельное уважение. И тут стало понятно, что это не просто вежливость, что он не только знает о заслугах российского хирурга, но и досконально изучил его технику (в какой-то момент они перешли на жесты), а также умудрился найти английский перевод его учебника по торакальной хирургии. И все это не для мастер-класса, не накануне приезда в Москву, а давным-давно, во время своего долгого обучения. Перельман тоже был доволен этой предварительной беседой и казался весьма заинтересованным.
Участники же вели себя по-разному. Молодежь светилась энтузиазмом. Однако лица большинства выражали снисхождение: «Ну-ну, надеемся, что не зря потратим время». Многие заранее готовились «подловить итальянца», это было ясно из кулуарных разговоров. Но в итоге никто не ушел, все оставались до конца этого почти шестичасового марафона.
Шаг за шагом, слайд за слайдом, Маккиарини рассказывал, показывал, разъяснял все эти, казалось бы, невероятные вещи, которые ему удалось осуществить за несколько предыдущих лет. Аудитория дышала смесью скепсиса и напряженного внимания, ожидая момента, когда можно будет задавать вопросы.
Первым руку поднял привлекательный мужчина лет сорока:
- Вы говорите, что уже на четвертый день после трансплантации трахеи происходит васкуляризация (образование сосудов. - EX.). Простите, но не могу в это поверить, - сказал он с усмешкой.
Маккиарини, не обратив внимания на настроение собеседника, согласно кивнул и начал объяснять:
- Мы тоже не могли поверить в такую удачу, хотя не раз наблюдали и зафиксировали это раньше в экспериментах на животных. В случае с нашей пациенткой вы можете видеть это
на снимках, но мы готовим к публикации новые доказательства - надеюсь, они будут обнародованы через полгода, и тогда сомнений не останется.
Владимир Дмитриевич Паршин, руководитель отделения грудной хирургии РНЦХ, задавший вопрос, поблагодарил Паоло, но было ясно, что ответ его не удовлетворил, и скепсис лишь усилился.
Следующим был мрачноватого вида известный хирург-онколог, который заявил, что еще несколько лет назад сам сделал подобную операцию - «без всех этих изысков», и пациент до сих пор жив. На встречный вопрос рассказать подробнее махнул рукой и отвечать не стал: «Не имеет значения».
Молодой биолог из Новосибирска поинтересовался составом раствора, который применялся для удаления клеток и генетического материала из донорской трахеи. Паоло показал соответствующий дополнительный слайд с названиями компонентов и предложил выслать подробный протокол. Потом было еще много конкретных вопросов, на которые Маккиарини отвечал с удовольствием.
Вдруг откуда-то с галерки раздался звучный голос: «Паоло! Можешь приехать к нам в Краснодар и сделать такую трансплантацию? Мы готовы учиться, предоставим все условия. Много больных, которые нуждаются... Давай, прямо сегодня полетим, посмотришь нашу клинику. Это высший класс!» Потом повернулся к своему соседу, который пытался умерить его пыл: «А что? Пусть приедет. От москвичей все равно ничего не добьешься...»
Маккиарини поблагодарил за предложение и дипломатично ответил, что такое решение должно быть принято на уровне российского правительства, и если к нему официально обратятся с просьбой помочь конкретному пациенту, то он готов приехать и сделать трансплантацию.
Эти двое - Владимир Алексеевич Порханов, главный врач Краснодарской краевой клинической больницы № 1, и Владимир Паршин, задавший первый вопрос, - сыграли ключевую роль в нашей истории. Но тогда ни они, ни Маккиарини, ни даже мы сами не могли предположить, сколь серьезное она будет иметь продолжение и как сильно повлияет на жизнь многих людей.