У коапповцев, расположившихся в полном составе на своей поляне в ожидании начала заседания, вид заговорщиков. Мартышка наклонилась к самому уху Человека и что-то тихо говорит ему, поминутно оглядываясь на Кашалота. Сова делает Гепарду какие-то знаки. Рак подтаскивает к берегу озера ветки, траву, листья и сооружает из них нечто вроде укрытия. Стрекоза о чем-то расспрашивает председателя КОАППа, явно стараясь отвлечь его внимание от происходящего на поляне. Даже обычно невозмутимая Птица-Секретарь, которая в этот момент что-то печатает на машинке под диктовку Удильщика, хитро улыбается и время от времени хихикает... Стук пишущей машинки прекратился. Закончивший диктовать Удильщик направляется к Кашалоту. Проходя мимо Совы и не поворачивая головы в ее сторону, Удильщик многозначительно кивает.
Кашалот (занимает место за председательским пнем, звонит в колокольчик). Открываю очередное... (Уловив шепот Мартышки, грозно смотрит на нее.)
Мартышка (тихо). Нет, нет, дорогой Человек, лучше так: сначала мы его оденем, а кантату дадим в конце. Согласны?
Кашалот. Мартышка, о чем это вы шепчетесь?
Мартышка. Так, ни о чем... О погоде.
Кашалот. О погоде? В рабочее время? Стыдитесь! Открываю очередное заседание... Сова, кому вы там подмигиваете?
Сова. Да полно, председатель! Не подмигиваю я, а моргаю — соринка в глаз попала.
Кашалот. А Птица-Секретарь сейчас подмигнула — тоже соринка?
Послушайте, что здесь происходит? Вы что-то затеяли...
Гепард. Ну что вы, дорогой Кашалот, разве мы осмелились бы затеять что-нибудь без ведома и разрешения нашего обожаемого и почитаемого начальника?!
Рак. Вам показалось.
Кашалот. Показалось? Ну, допустим... Внимание, прошу всех отставить посторонние дела, сосредоточиться. Открываю очередное заседание Комитета охраны авторских прав природы!
Птица-Секретарь (весело). Коапп, коапп, коапп!
Кашалот. Сегодняшнее заседание мы посвятим...
Удильщик неожиданно взмахнул своей удочкой, словно дирижерской палочкой. Коапповцы мгновенно окружили Кашалота.
Все (хором). По-здрав-ля-ем, по-здрав-ля-ем, по-здрав-ля-ем!!!
Кашалот. Что такое? Что это значит?
Мартышка. Это значит, наш любимый председатель, что вам не удалось скрыть день своего рождения, и сегодняшнее заседание мы посвятим этому великому событию!
Все шумно выражают одобрение. Застигнутый врасплох Кашалот растерянно разводит ластами.
Кашалот (растроганно). Э-э... вы... то есть мы... Вернее, я... я очень тронут, друзья. По правде говоря, я хотел скрыть от вас эту дату — ведь сегодня мне стукнуло целых тридцать два года! Старею...
Гепард. Вы оговорились, дорогой друг, вам исполнилось не тридцать два, а сорок два — всего лишь сорок два!
В результате этого заседания у портного Осьминога наверняка отбоя не будет и от заказчиков-людей (чур, я первый!). Видимо, ему придется открыть в городе ателье индивидуального пошива. На рисунке: вид ателье со стороны улицы. А на стр. 98—99 вы можете посмотреть деталь интерьера.
Сова. Верно, Гепард, в самом расцвете наш Кашалот-то...
Стрекоза (перебивает). Вообще-то, я слышала, кашалоты живут лет до пятидесяти, не больше...
Рак (тихо). Стрекоза, вы в своем уме?
Сова. Типун тебе на язык!
Стрекоза. Я хотела сказать, что нашего именинника это не касается: он проживет еще столько и полстолько и еще четверть-столько!
Сова. То-то! Ну, будет тянуть, время, чай, дорого. Удильщик, привел портного?
Удильщик. Да еще какого, Сова, — восемь рук у него, мигом управится!
По знаку Удильщика из-за укрытия, сооруженного Раком на берегу озера, появляется Осьминог.Осьминог, вручаем вам нашего драгоценного новорожденного. Смотрите, чтобы все было в лучшем виде!
Осьминог (с укоризной). Это вы мне говорите, старому портному? Вы видите на мне костюм? Как по-вашему, кто его шил?
Кашалот. Зачем мне портной? Ничего не понимаю...
Сова. В такой-то день, Кашалот, грех в темной одежде быть. В цветастое во все мы тебя оденем!
Стрекоза. Да, да, милый Кашалотик, в этот яркий красочный праздник вы тоже должны быть ярким и красочным, вы должны сверкать и переливаться, как тропическая бабочка!
Кашалот. Ну хорошо, хорошо, сдаюсь... Делайте со мной что хотите.
Осьминог. Вы, конечно, думаете, дорогой заказчик, что я из вас не сделаю тропическую бабочку. Так вы таки ошибаетесь — я из вас сделаю такую бабочку, что щупальца оближете. Подождите минутку, и вы сами убедитесь.
(Ползет к озеру и сразу же возвращается с толстым альбомом, сшитым из широких листьев водоросли ламинарии.) Вот вам журнал мод, выберите себе фасон. Может быть, вы скажете, что вам не нравятся вот эти три модели на первой странице? Здесь головоногие моллюски — каракатица, кальмар и...
Кашалот (заинтересованно). Кальмар?
Осьминог. И кто еще, как бы вы думали? Осьминог! Да, да, а почему я должен быть на последней странице? Разве кто-нибудь еще умеет так изменять свой цвет? Разве кто-нибудь может так точно повторить на своем костюме самый хитрый рисунок морского дна или водорослей? Прочтите, Мартышка, там написаны очень умные слова.
Мартышка. Вот здесь? Сейчас... (Читает.) «Самое нарядное верхнее платье у головоногих моллюсков. Оно снабжено наиболее совершенной системой управления окраской кожи. В верхнем слое кожи множество черных, оранжевых и желтых хроматофоров, то есть клеток, заполненных краской».
Стрекоза. Ой, смотрите, там нарисован какой-то паучок!
Сова. Сама-то ты паучок, Стрекоза. Слушай да помалкивай.
Человек. Это не паучок. Так выглядит под микроскопом управляемая цветная клетка — хроматофор. Величиной эта клетка с крохотную песчинку. А то, что вы приняли за ноги паука, Стрекоза, это двадцать четыре тоненьких, как волоски, мускула. Когда мускулы сокращаются, они растягивают клетку с краской, ее площадь увеличивается в три с половиной тысячи раз, и клетка становится видна. А происходит все это меньше чем за полсекунды. Растяжением и сжатием цветных клеток командует специальный отдел мозга.
Осьминог. Ваши слова — чистое золото, дорогой Человек. Некоторые думают, что красиво одеваться можно без специального отдела мозга и даже просто без головы. Послушайте, а разве в журнале мод говорится только за верхний слой кожи? А за подкладку там ничего не сказано? Ай-яй-яй! Так это же самое главное — какая подкладка! Вот у вас, уважаемый Кашалот, кожа толщиной в полметра, из них сорок сантиметров жировая подкладка. И что это вам дает? Вы скажете, это дает тепло. Это верно, но разве жировая подкладка может дать игру цвета? Посмотрите на меня — вот я стал серебристый... а теперь?
Мартышка. Ой... с ума сойти — золотистый!
Осьминог. А сейчас?
Одно из самых сенсационных (правда, будущих) достижений научно-технической революции: платье, цвет которого можно менять по желанию. С другим архиновейшим достижением, также «подсказанным» хамелеоном, вы можете ознакомиться на стр. 122—123.
Кашалот (восхищенно). Перламутровый!
Осьминог. Это же блеск. Так что же дает моему платью этот блеск? Конечно, подкладка! Под верхним слоем с цветными клетками у меня подложен слой клеток-иридиоцистов...
Стрекоза (восторженно). Ах, иридиоцисты! Это такие цветы, да? Вроде нарциссов?
Осьминог. Это не цветы, Стрекоза, это лучше цветов. Я не умею объяснить это по-научному...
Человек. Я с удовольствием помогу вам, дорогой Осьминог. Клетки-иридиоцисты заполнены крошечными прозрачными кристалликами, которые, словно миниатюрные зеркала и призмы, отражают и преломляют свет, разлагая его на все цвета радуги.
Осьминог. Ай, умница, ай, голова — замечательно объяснил! Теперь я тоже понял. (Коапповцам.) А вы знаете, что я могу делать с помощью цвета? Э-э, откуда вам это знать... Я могу делать многоцветные композиции, могу без слов выразить свои чувства — страх, радость, гнев, потом ли... (Мучительно вспоминает.) Нет, кажется, ля... Тоже нет. (Сокрушенно.) Вы когда-нибудь видели такую дырявую голову? Если в нее попадает, извините, пустяк, то он будет себе торчать там, как заноза, но если это, не дай бог, что-то стоящее, так оно тут же выскакивает!
Кашалот. Не огорчайтесь, уважаемый портной, с кем не бывает... Постарайтесь вспомнить, но спокойно, не нервничая. Тем более что мне как раз нужно посоветоваться с коллегами. (Коапповцам.) Друзья, мне бы хотелось знать ваше мнение по поводу этого фасона.
Рак. А что наше мнение? Вам носить, а не нам.
Сова. Верно Рак говорит. На вкус да на цвет товарища нет. Самому-то тебе как одежка Осьминожья показалась?
Кашалот. Вообще-то фасон как таковой показался мне весьма привлекательным, но (понизив голос), но лично для меня он, пожалуй, не подойдет.
Все. Почему не подойдет?
Кашалот. Идеальный руководитель, каковым я, несомненно, являюсь, ни при каких обстоятельствах не должен выдавать своих чувств — ни страха, ни радости, ни гнева, ни ля... (Осьминогу.) Уважаемый портной, вы еще не вспомнили?
Осьминог. Ле... нет, опять не то! (Дотрагивается щупальцем до головы.) Где-то здесь вертится, совсем рядом. Может быть, лё? Или лю?..
Все, что можно сказать о лилипутах пернатого царства, уже сказано восхищенными коапповцами. Мне же остается назвать имена тех, кто здесь представлен: наверху слева колибри-сапфо, справа от нее — мечеклюв. Ну, а где орлиноклювая и ракетохвостая колибри (она же лоддигезия), показывать не обязательно, их несложно узнать — одну по клюву, другую по хвосту.
Кашалот. Ну, ничего, ничего, я вас не тороплю. (Коапповцам.) Надеюсь, вы и без этого поняли мою мысль.
Удильщик (с пафосом). Не только поняли, наш безупречнейший из председателей, но, не побоюсь произнести, — глубоко прочувствовали! Ибо как раз вы являете собой кристальнейший образец, или, лучше сказать, эталон должностного лица, которое неизменно, — во всяком случае, в служебные часы, — сохраняет спокойствие, хладнокровие, выдержку и невозмутимость, а к подчиненным — ко всем без исключения! — относится исключительно ровно и донельзя корректно.
Кашалот (благосклонно внимая). Да, именно донельзя.
Удильщик. И какие бы страсти ни обуревали его мятущуюся душу, внешне оно — я имею в виду все то же должностное лицо — не выдает их ни малейшим намеком!
Кашалот (застенчиво). Ну, Удильщик, это уж вы слишком... Хотя оно, конечно, и старается не выдавать.
Гепард. Ваша скромность общеизвестна, дорогой юбиляр, но вы ведь не станете отрицать, что вас и на самом деле никто никогда не видел побледневшим от страха, посиневшим от злости, позеленевшим от зависти, покрасневшим от гнева...
Стрекоза (радостно). Или от стыда!
Сова. Ну, Стрекоза, ты как скажешь, так хошь стой, хошь падай... В такой-то день председателю ляпнуть, что он, мол, от стыда не краснеет!
Человек. По-моему, дорогая Сова, для Кашалота в этом нет ничего зазорного: разве он виноват, что сквозь его толстенную и к тому же густо окрашенную пигментом кожу не просвечивают сосуды?
Все. Какие сосуды?
Человек. Кровеносные. А вот у людей, в отличие от кашалотов, они просвечивают, особенно у людей со светлой кожей. Когда люди испытывают волнение, сосуды расширяются или сужаются, и лицо меняет окраску, хотя в человеческой коже и нет хроматофоров — как, впрочем, и в коже всех других млекопитающих.
Мартышка. Да, да, я недавно видела влюбленного мальчугана — посмотрели бы вы, какая гамма красок играла на его симпатичной мордашке, причем без всяких этих хроматофоров!
Стрекоза. И даже без иридиоцистов?
Мартышка. И без них, Стрекоза! Мальчишка становился серебристым, золотистым, даже перламутровым, а краснел и бледнел так, что Осьминогу и не снилось!
Гепард (поет). «Он краснел, он бледнел, и никто ему по-дружески не спел»...
Эльфы и колибри быстро нашли бы общий язык: сколько общих интересов! И прежде всего общая любовь к цветам...
Не позаимствована ли у природы форма некоторых вышедших из употребления головных уборов? Впрочем, и тех, что носят поныне (см. стр. 115)...
Сова (со вздохом). Что любовь-то делает! Эх, молодость, молодость...
Осьминог (просияв). О!!! Дорогой заказчик, я таки вспомнил это слово: любовь!
Все. Любовь?!
Осьминог. Я же чувствовал — вертится на языке! Ли, ля, лю... Но если бы не Сова, не вспомнил бы, нет. Как вам это нравится?
Кашалот. Лично мне это очень нравится. Значит, кроме вышеперечисленных вами чувств — страха, радости и прочего, — вы можете без слов выразить любовь?
Осьминог (приосанившись). Когда-то мог. Еще как мог!
Стрекоза. Какая прелесть! Ах, пожалуйста, покажите, как осьминоги цветом объясняются в любви!
Мартышка. Да, да, мы все вас очень просим!
Осьминог (смутившись). Хорошенькое дело... столько лет прошло, я уже забыл... Кажется, так: сначала надо подплыть к осьминожихе, дотронуться до нее щупальцем — только нежно, робко... вы меня понимаете?
Все. Понимаем!
Осьминог. И сразу после этого надо сильно побледнеть, вот так... Потом несколько раз резко изменить окраску... И в конце концов нужно стать красно-бурым — примерно таким.
Рак (заинтересованно). Это вы точно все показываете? Уверены?
Осьминог. Чтобы сказать — да, таки нет. Если хотите знать точно, лучше спросите мою жену, она все хорошо помнит.
Удильщик. Не надо никого спрашивать — вот здесь, в журнале мод, есть инструкция: «Рекомендуемая последовательность изменений цвета при объяснении осьминогов в любви». И цветовая шкала дана. Отличное руководство — не надо думать! (Демонстрирует страницу.)
Мартышка. Думать надо всегда, Удильщик!
Человек. Поэтому давайте подумаем, какой все же подобрать фасон вместо Осьминожьего, от которого виновник торжества с сожалением отказался.
Кашалот (перелистывает журнал мод). Может быть, этот будет мне к лицу? К моему должностному лицу, я имею в виду.
Коапповцы заглядывают в открытую Кашалотом страницу.
Осьминог. Это нужно не сюда смотреть, а туда (показывает на крону ближнего дерева).
Коапповцы поворачивают головы в указанном Осьминогом направлении и тщетно пытаются что-нибудь разглядеть.
Кашалот (озадаченно). Ничего не понимаю. Куда надо смотреть?
Осьминог. Вы смотрите куда мне надо. А что мне надо, как вы думаете? Чтобы клиент был доволен. Но как он может быть доволен, если покупает кота в мешке? Разве рисунок — пусть это будет даже хороший рисунок — может дать ему представление о платье, которое он будет носить? Клиент должен сначала увидеть, как это платье сидит на фигуре. Не на мертвой фигуре, упаси бог, не на манекене, — только на живой. Вы поняли, почему к этому журналу мод приложены живые иллюстрации? Не для моего удобства, нет — для удобства заказчика!
Сова. Хорошо удобство — ничегошеньки не видать... Где же твоя иллюстрация-то живая? Может, сбежала, пока мы тут разговоры разговаривали? (Внезапно замолкла, пристально вглядывается.) Погоди-ка, вроде бы и впрямь кто-то шелохнулся... А может, то ветер листочками шевелит?
Стрекоза. Нет, нет, не ветер, теперь и я вижу — кто-то на ветке сидит, во-он на той!
Присмотревшись внимательней, коапповцы действительно замечают притаившегося среди листвы зеленого хамелеона.
Все. Хамелеон!
Кашалот. Невероятно — ведь я смотрел на него чуть ли не в упор! Так замаскироваться...
Гепард. По-моему, дорогой председатель, это как раз тот костюм, который вам нужен, — разумеется, если вы хотите, чтобы у вас было еще много дней рождения. Кстати, он может оказаться небесполезным и на вашем служебном поприще...
К следующему дню рождения Кашалота парадный мундир для него коапповцы, надо полагать, закажут заранее.
Кашалот. Вы так считаете, Гепард?
Гепард. Так считают все умудренные жизнью. У того, кто умеет вовремя сделаться незаметным и не попадаться лишний раз на глаза, больше шансов пересидеть на своем месте всякие бури, от которых, увы, никто из нас не застрахован. Ибо, как справедливо гласит испанская пословица, «замеченный хамелеон — пропавший хамелеон»...
Рак. Не может быть у испанцев такой пословицы. В Испании нет хамелеонов.
Удильщик (с издевкой). Ну конечно, Рак, вы ведь знаете Испанию как свои две клешни. Сколько раз там бывали? Пять? Десять? (Берет журнал мод.) А текст в этом журнале сочиняли, надо полагать, круглые невежды. (Читает.) «Девяносто видов хамелеонов обитают в основном в Африке и на острове Мадагаскар, а также встречаются на Аравийском полуострове, в Индии, на Цейлоне и в южной Испании». (Подчернуто.) И в южной Испании! Читаю дальше: «Их длина от трех до шестидесяти сантиметров, что обеспечивает большой выбор размеров»...
Стрекоза. Неужели нет покрупнее? Я боюсь, нашему милому имениннику будет жать под мышками.
Удильщик. О, вы послушайте: «Модель первая—«Умирающий хамелеон»!
Сова. В такой-то день о смерти говорить... Убери-ка с глаз эту картинку, Удильщик.
Кашалот. Да, да, не надо говорить о смерти. Только... только давайте все-таки посмотрим, что это за модель. Из чистого любопытства.
Человек. Сегодня все ваши желания для нас закон! Мартышка, заберитесь на дерево... а где же Мартышка?
Мартышка (сверху, вполголоса). На дереве. Тише, я наблюдаю, как хамелеон переползает с ветки на ветку, ужасно смешно — ме-едленно-медленно ногу передвинет, ухватится за ветку и только тогда другую начинает поднимать. И хвостом держится — прямо спиралью ветку обвил. А на ногах у него... Вам оттуда не видно? Настоящие клещи!
Человек. Скорее уж не клещи, а захваты — это те же пять пальцев, что и у нас с вами, Мартышка, но их не видно: три пальца сложены вместе и на них надет чехольчик, и на двух оставшихся пальцах тоже общий чехольчик.
Осьминог. Это варежки, дорогой Человек, — в комплект с костюмом входят восемь варежек, по две на каждую лапку.
Человек. Кстати, лапки хамелеона очень напоминают захваты манипулятора, которым пользуются физики-атомщики, когда работают с радиоактивными веществами. Так вот, Мартышка, попросите-ка хамелеона разжать свои захваты, возьмите его на руки и спускайтесь вниз.
Мартышка. Ага, сейчас возьму. (Протягивает руку к хамелеону.) Ой, как интересно — он на меня посмотрел!
Рак. Что же тут интересного?
Мартышка. Как это — что? Я ведь позади хамелеона сижу, так он, — представляете! — не поворачивая головы, уставился на меня одним глазом.
Человек. Хамелеон — одно из немногих животных, у которых движения глаз совершенно независимы: скажем, одним глазом он может смотреть вперед, другим назад, или же одним вниз, другим вверх или в сторону.
Мартышка. Точно, сейчас он левым за мной следит, а правый у него вращается, словно на шарнире. Ну вот, я уже почти дотянулась... А-а-а!!!
Раздается шипение и почти одновременно — отчаянный вопль Мартышки. Отшатнувшись в ужасе, она теряет равновесие и падает вниз, прямо на голову Кашалота.
Все. Что такое?
Если бы дамам приходилось самим ловить бабочек, которыми они украшают свои туалеты, самые красивые из «летающих цветов» не оказались бы на грани исчезновения...
Гепард (заглянув в журнал мод). Ничего особенного: насколько я понимаю, «живая иллюстрация» решила на всякий случай показать сначала не первую модель, а вторую...
Осьминог. Довольно-таки эффектную, должен признать, она называется «Угрожающий хамелеон». Это старый портновский прием — контраст расцветок и размеров. Знаете, что этим достигается? Неожиданность.
Кашалот. Да, это было несколько неожиданно, хотя самой модели я, к сожалению, отсюда не вижу.
Оправившись от испуга, Мартышка спрыгнула с головы Кашалота.
Мартышка. К сожалению? К счастью — не видели и, главное, не слышали! Когда вдруг, ни с того ни с сего, слышишь шипение — точь-в-точь как змеиное... Брр!
Осьминог. Я с вами согласен — это уж лишняя деталь. Во всем надо соблюдать чувство меры. Я вам больше скажу: когда вы находитесь среди посторонних, ваша одежда не должна выделяться. Если она привлекает всеобщее внимание, это нескромно, это плохой вкус. Но многие мои коллеги считают, что уж если вас все-таки заметили, так нужно сразу переодеться, чтобы произвести выгодное впечатление или даже поразить воображение. Не знаю, может быть, они и правы...
Стрекоза взлетела и, зависнув на уровне ветки, на которой сидит хамелеон, рассматривает его оценивающим взглядом.
Стрекоза. Я думаю, они правы — модель очень красива. Сова, летите сюда, я хочу, чтобы вы подтвердили.
Сова подлетает к Стрекозе.
Смотрите, хамелеон из зеленого сделался пурпурным и вывернул губы так, что стал виден ярко окрашенный рот. А главное, он изменил размеры — у него теперь необычайно гармоничные пропорции. Какая фигура! По-моему, Кашалоту это пойдет, вы не находите?
Сова. Батюшки, раздулся-то как хамелеон этот — аж вдвое толще стал! (Протягивает хамелеону ногу.) Держись, милок, да покрепче. Мне-то самой брать тебя несподручно — когти видишь какие, недолго и одежку порвать...
Сова слетает вниз вместе с ухватившимся за ее пальцы хамелеоном и бережно опускает его на траву перед Кашалотом.
Удильщик. Отлично. (Хамелеону.) Вы готовы? (Коапповцам.) Итак, демонстрируется фасон «Умирающий хамелеон»!
Мартышка. Подождите, это нужно делать под музыку. По-моему, у нас как раз есть подходящая пластинка... (Подбегает к дуплу, где хранятся пластинки, лихорадочно роется.) Вот, нашла! (Ставит пластинку на проигрыватель.) Хамелеон, начинайте умирать.
Под звуки «Умирающего лебедя» Сен-Санса на коже хамелеона одна за другой сменяются краски.
Кашалот (деловым тоном). Птица-Секретарь, записывайте цветовые переходы. Светло-зеленый... Темно-зеленый... Черный, как сажа... Видимо, это все... Нет, оказывается, не все — голова стала розовой, цвета утренней зари! Розовая волна идет по телу... Голова стала ярко-красной... Все тело покраснело! Гепард. Как говорится, на миру и смерть красна. Вот теперь действительно все. Хамелеон, можете оживать!
Не сомневаюсь, что обещание портного сделать из Кашалота тропическую бабочку — не пустое бахвальство. Любопытно, однако, кто должен был послужить моделью? Редчайший сарданапал из влажных лесов Бразилии (сверху), предмет вожделения коллекционеров всего мира? Или расположившийся под ним райский птицекрыл, обитатель Австралии и Новой Гвинеи? А может, жительница Перу и Боливии диорина псекас (еще ниже и левее)? Или украшение Гималаев — папилио кришна? (Зоологи обожают давать бабочкам имена из мифологии.) Скромно выглядит на фоне этих красавиц наша орденская лента, все равно какая — красная, как на картинке, или голубая, розовая, желтая. И тем не менее... Но не будем забегать вперед.
Кашалот. А мне нравится эта модель.
Осьминог. Я бы вам не советовал, дорогой заказчик, эта модель далека от жизни. Лучше обернитесь и посмотрите вот сюда. (Машет кому-то щупальцем.)
Из лесу вылетают сотни колибри. Одни начинают тут же гоняться за мошкарой, выполняя при этом головокружительные «фигуры высшего пилотажа», другие зависают у цветов и пьют нектар, третьи принимаются мастерить из паутинок и растительного пуха гнездышки размером меньше наперстка.
Разве это не прелесть? Живые драгоценные камни!
Стрекоза (восторженно). Да, да, драгоценные камни! Я еще когда перелистывала журнал мод, обратила внимание на их имена: рубиновая колибри, топазовая колибри... А еще запомнила «колибри-ангел» и «эльф украшенный»! Да они все похожи на эльфов — на чудесных крошечных эльфов!
Гепард. Если бы удалось и нашего дорогого именинника преобразить в эльфа, хотя бы на сегодня — чтобы он мог так же беззаботно порхать...
Кашалот (мечтательно). Да, Гепард, это было бы совсем неплохо.
Мартышка. Но здесь такой выбор — трудно на ком-нибудь остановиться! Сколько их тут?
Осьминог. Триста двадцать, и, между прочим, должен вам сказать, что двух одинаковых вы не найдете.
Жутковатое украшение, не правда ли? А теперь постарайтесь взглянуть глазами зверей ни оленьи, кабаньи, медвежьи головы, развешанные в иных прихожих и гостиных, а заодно и на расстеленные у кроватей шкуры...
Удильщик. Выбор поручите мне! Надеюсь, мой обожаемый председатель, вы полностью доверяете моему вкусу? (Не дожидаясь ответа, направляется к колибри.)
Стрекоза. Милый Кашалот, пусть эти очаровательные крошки останутся жить на нашей поляне — когда вы станете эльфом, порхать одному вам будет скучно.
Рак. Ну конечно, так они и остались, ждите. Для них, наверное, в нашем климате жить — все равно что бабочкам на Северном полюсе.
Сова. Больно много ты понимаешь, Рак. Колибри-то по всей Америке живут, а не только в теплых краях, — иные до Аляски добрались и до Огненной Земли! Те, что на Аляске, правда, зимовать в Панаму улетают, только каждую весну беспременно возвращаются — гнезда вить да птенцов выводить.
Рак. Чтобы птичка ростом со шмеля могла с Аляски до Панамы долететь? И обратно? Быть того не может.
Человек. Представьте себе, Рак, — может! Эта малютка и в самом деле регулярно, осенью и весной, летит за пять тысяч километров! А рубиногорлая колибри — одна из самых крошечных? Мало того, что она проделывает такой же далекий путь — с полуострова Лабрадор в Канаде до Южной Мексики, — солидную часть этого пути, около тысячи километров, маленький пилот пролетает без посадки, над морем!
Удильщик (возвращаясь). Тысяча километров без посадки? Это пустяки, уважаемый Человек! Колибри, которую я выбрал в качестве образца для праздничного костюма нашего родного и любимого председателя, смогла бы пролететь без посадки, — если бы захотела, конечно, — до... (делает эффектную паузу) до Луны!
Все. До Луны?!
Удильщик. Да, я в этом уверен. До Луны, а также до Венеры, Марса и других планет Солнечной системы! Видите вон ту зелененькую колибри с желтой спинкой и лиловой головкой?
Стрекоза. Это у которой сзади две проволочки с металлическими флажками на концах? Смотрите, проволочки длиннее самой птички и перекрещиваются! Это такое украшение, да?
Кашалот. Стрекоза, ну какие же у птиц могут быть проволоки, да еще с металлическими флажками?
Удильщик. Вот именно! Разве не ясно, что это рулевые перья? Просто у них такая окраска — фиолетовая с металлическим отливом. Так вот, я об этой птичке все узнал: она живет в Перу, в горах, на высоте около километра...
Гепард. О, до Луны рукой подать!
Сова. Другие-то, выходит, еще ближе — колибри в горах выше четырех километров встречаются.
Удильщик. Да, но обратите внимание, какая у этой колибри форма тела!
Мартышка (всматриваясь). Ой, правда, — миниатюрная ракета, да и только!
Удильщик. Нет, не только, Мартышка: главное — имя. Знаете, как ее зовут? (Победоносно оглядывает своих коллег по КОАППу.) Ракетохвостая колибри!
Услышав свое имя, ракетохвостая колибри стремительно проносится перед самым носом коапповцев и круто взмывает ввысь. Все завороженно следят за ее полетом.
Это вам не какие-нибудь рубиновые и топазовые, ангелочки и эльфы — все это старомодно. Праздничный костюм нашего прогрессивнейшего из председателей должен соответствовать веяниям эпохи!
Кашалот. Непременно должен, Удильщик!
Любая из этих африканок достойна стать эмблемой дня рождения Кашалота: и турако эритролория (сверху), и турако коритаикс (в центре), и коритаола кристада!
Человек (смеясь). Похвальное стремление, дорогой Кашалот. Что же касается полета на Луну, то Удильщик чуть-чуть преувеличил — боюсь, что одного «ракетного» имени для этого недостаточно. Впрочем, если учесть размеры колибри, скорость их полета покажется воистину космической: до ста километров в час!
Сова. А то как же! Родичи-то они чьи? Стрижа, самой быстрой птицы. Да только стрижу, я тебе скажу, с ими не тягаться. Глянь-ка, чего только в воздухе не выделывают! Какая еще птица, окромя колибри, на одном месте сколько хошь висеть умеет, хвостом вперед летать, подскакивать прямо вверх... (С умилением.) Ишь порхают — махонькие, ровно пчелки... И цветы не хуже пчел опыляют!
Гепард. Жаль только, что они не умеют жалить, это дополнило бы их сходство с пчелами.
Сова. Как же не умеют, Гепард, — еще как умеют! Махонькие-то махонькие, а в обиду себя не дадут, птенчиков и подавно! Храбрости им не занимать — на хищных птиц, слышь, нападают да на змей, что к гнезду подбираются!
Мартышка (хохочет). Хотела бы я поглядеть на это зрелище — колибри против ястреба или древесной змеи! Что такая пичужка может им сделать?
Проверять с помощью турако, нет ли в пище яда, весьма рискованно. Не для турако, конечно...
Сова (распаляясь). А ты попробуй — узнаешь что. И глядеть будет нечем! Колибри-то не больно схватишь — увернется, а сама так и наскакивает, так и наскакивает, да все норовит в глаз клювом ткнуть, а клювик-то у ей что иголка! Кто хошь испугается да и тягу даст — кому охота без глаз остаться?
Удильщик. Уважаемая Сова, не ломитесь в открытые двери, рекламировать наших маленьких любимцев нет больше никакой необходимости: Кашалот уже принял единственно приемлемое решение, — естественно, по моему совету, — решение окончательное и бесповоротное! (Кашалоту.) Я вас правильно понял, мой решительнейший из председателей?
Кашалот (нерешительно). Мммм... да, кажется, я остановлюсь на фасоне «ракетоносная»... Нет, «ракетохвостая колибри». То есть... вернее... Дорогой Человек, вы одобряете мой выбор?
Человек. Безусловно! В этих птичках многое достойно удивления, но одна из самых замечательных особенностей колибри — их расцветка. Смотрите, как они сверкают и переливаются всеми цветами радуги! А между тем перья колибри окрашены пигментом очень бледно и однообразно — в серый или бурый цвет... Всеобщее изумление.
Мартышка. Вот это да! Мне бы это никогда и в голову не пришло!
Человек. Ученые тоже долго не могли понять, как же получается такая игра цвета. И вот не так давно американские биофизики установили, что в полупрозрачных перышках колибри вкраплено множество микроскопических воздушных пузырьков. Эти пузырьки делят бородки перышек на тысячи миниатюрных призмочек, которые разлагают лучи света на составные части спектра. Но оперение колибри — это настолько сложная оптическая система, что все тонкости ее работы ученые еще не выяснили.
Стрекоза. Тонкости нам ни к чему, и я убеждена, что нет никакого смысла ждать конца этих исследований. Мне ясно главное: надо как можно скорее ввести в Кашалота множество микроскопических воздушных пузырьков...
Мартышка (подхватывает). Да, да, они поделят его кожу на тысячи призмочек, и как только эти призмочки разложат свет, они сразу же засверкают всеми своими гранями...
Удильщик (подхватывает). Число которых у нашего многогранного председателя сразу же неимоверно возрастет! Возгласы одобрения.
Гепард. Что ж, идея весьма плодотворна, остается только немножечко ее развить.
Кашалот. Что вы имеете в виду?
Гепард. При обработке вашей кожи «под колибри», или, выражаясь языком специалистов, при колибровке, необходимо взять поправку на масштаб, а именно: в вашу полуметровую кожу следует ввести не микроскопические пузырьки, а хорошие, солидные воздушные пузыри, достойные ваших габаритов и положения в обществе. Правда, неизвестно, как это повлияет на вашу плавучесть...
Рак. Почему неизвестно — известно: плавучесть сильно увеличится.
Кашалот (с беспокойством). И к чему это может привести?
Удильщик (радостно). К улучшению ваших мореходных качеств! Разумеется, они и так великолепны, но с воздушными пузырями вы вне конкуренции, ибо станете плавать как пробка... простите, я хотел сказать — как надувной матрац... э-э... вернее, как надувная лодка.
Мартышка. Ничего себе улучшение — он же не сможет нырять, пузыри будут удерживать его на поверхности!
Кашалот. Не смогу нырять?! А как же кальмары?!
Сова. То-то и оно... (Коапповцам.) Чем же ему тогда, болезному, питаться — воздухом, что ли, из пузырей?
Преподнесенный Кашалоту ковер из рыб явно свидетельствует о безупречном вкусе создателей. Но все-таки, где они могли видеть коврики, которые продают на базарах?
Осьминог. А что вы думаете, некоторые ради моды готовы-таки голодать, чтобы сохранить фигуру...
Кашалот (поспешно). Нет-нет, я еще не готов! (С отчаянием.) Ну вот, и от этой модели я вынужден отказаться... Что же будет дальше?
Рак. Выбирали-выбирали, и на тебе — ни с места. Так, чего доброго, весь день рождения в поисках модели пройдет.
Человек. Дорогой Кашалот, а почему бы вам не вернуться к тому, с чего вы начали?
Кашалот. То есть?
Человек. Помните, в самом начале заседания портной предложил одеть вас как бабочку...
Осьминог. Уважаемый заказчик, если вы не помните, я могу вам напомнить свои слова: «Я из вас сделаю такую бабочку, что щупальца оближете». Но вы же не попросили показать модель...
Мартышка. Это естественно — всегда кажется, что есть что-то лучшее...
Гепард. А лучшее, как известно, враг хорошего. Но с этими фасонами, надеюсь, не поздно ознакомиться и сейчас?
Кашалот. Да, да, я тоже надеюсь. Можно их посмотреть?
Осьминог. Почему же нельзя? Смотрите себе на здоровье. (Протягивает Кашалоту журнал мод, где одна из страниц заложена травинкой.) Прочтите вот здесь, будьте любезны.
Кашалот (читает). «Сто тысяч видов бабочек, распространенных на Земле почти повсюду, от тропиков до Заполярья, дают возможность выбрать подходящую расцветку и рисунок». Тут дальше список бабочек... О, какие благородные имена: Галатея, Аполлон, Ио, Гектор, Киприда, Лесной Сатир...
Удильщик. Ого! Можно сказать, вся мифология!
Стрекоза (заглянув в страницу). Не вся, Удильщик, но другие имена тоже звучат удивительно зовуще и влекуще: Махаон, Зорька, Павлиний глаз, Адмирал, Орденская лента...
Кашалот (встрепенувшись). Как вы сказали — Адмирал и Орденская лента? Не может быть, чтобы я не заметил... Где это? Стрекоза показывает место, где напечатаны эти имена.
Хм, действительно... (Задумчиво.) Адмирал... Орденская лента... Решено: я выбираю эти два фасона!
Сова. Да ты бы хоть на образцы-то на живые глянул, Кашалот.
Кашалот. Не надо никаких образцов, мое решение окончательно!
Подавляющее большинство морских собачек (а в их семействе больше четырехсот видов), живет в тропиках. На картинке же соотношение обратное: лишь собачка роукси, та, что выглядывает из норки, родом из тропиков, а трое остальных — черноморские и средиземноморские. Как и все морские собачки, они держатся близ берега, причем собачка-сфинкс (сверху) имеет обыкновение залезать на прибрежные камни. Но это еще что: многие ее тропические родичи даже на берег выбираются, бегают там и прыгают на плавниках!
Гепард. Знаете, а у меня с самого начала почему-то было предчувствие, что при выборе фасона честолюбие в конце концов возьмет верх над всеми другими соображениями.
Удильщик. Разумеется, здоровое честолюбие!
Кашалот. Вполне здоровое, Удильщик.
Человек. Чем бы вы ни руководствовались при выборе, дорогой председатель, — вы не прогадали! У этих бабочек роскошная расцветка, как, впрочем, и у многих других. Платье у них простенькое, но очень нарядное. А какая ткань! Она состоит из мельчайших хитиновых чешуек, уложенных на тонкую прозрачную основу крыла, словно черепица. Бабочек так и называют — чешуекрылыми. Окрашенные пигментом чешуйки образуют чудесные многоцветные узоры, но это еще не все! Кроме пигментных чешуек у бабочек есть и другие, совершенно прозрачные чешуйки — их называют оптическими. Так вот, если посмотреть на оптические чешуйки в микроскоп, мы увидим, что поверхность у них то гладкая, то ребристая, то изломанная... Эти бесчисленные грани по-разному отражают лучи света и создают цветовые переливы всех оттенков и металлический блеск.
Гепард. Любопытно, сколько тонн чешуек понадобится, чтобы одеть Кашалота под бабочку, дорогой Осьминог? И как вы укрепите их на такой... ммм... не очень тонкой и не очень прозрачной основе?
Удильщик. И главное — сколько это займет времени?
Осьминог (достает водоросль с сантиметровыми делениями). Вы пригласили портного или вы пригласили, извините, неизвестно кого? Если вы пригласили портного, имейте терпения на одну минуту. Когда эта минута пройдет, вы можете пожать мне каждое щупальце и сказать спасибо. Заказчик, придержите зубами конец водоросли, я измерю вашу длину... Ай-яй-яй, не хватило, я же говорил жене — надо взять подлиннее...
Кашалот. Не расстраивайтесь, дорогой Осьминог, я знаю свою длину — восемнадцать метров.
Осьминог. Очень хорошо! У вас хороший рост и хороший хвост (измеряет) —шириной в четыре с половиной метра. Одно время таких широких хвостов не носили, и, по-моему, напрасно... Так, в обхвате... Ого, двенадцать метров! Талии у вас нет, но кто сказал, что талию нельзя сделать? Все можно сделать — плечи можно сделать, рукава я вам сделаю шесть метров, как у костюма для горбатого кита — его еще называют длинноруким китом. У вас ласты всего полтора метра! Разве это ласты для председателя? Та-ак... повернитесь. (Берет кусочек мела и наносит несколько штрихов.) Вот здесь будет прореха для нижней челюсти. (Восхищенно.) О, ваша челюсть — просто прелесть! Четыре метра — это не шутка...
Стрекоза. Не забудьте сделать проймочку для хвоста.
Осьминог. Что мне нравится в моей профессии, так это советы. Что надо делать портному, знают все, кроме него. Если бы мне, упаси бог, не давали советы, я бы, конечно, всегда пришивал воротник у хвоста, а рукава у головы... Ну, кажется, можно кроить! (Кашалоту.) Послушайте меня, если вы хотите иметь настоящий костюм под бабочку, я вам сниму эту толстую кожу и наклею чешуйки.
Кашалот (просительно). А нельзя ли оставить старую кожу? Она водоотталкивающая — не смачивается водой. И потом я к ней так привык...
Осьминог. Я это предвидел. Разве я утром не говорил жене: «Послушай, Ося, — так я зову свою осьминожиху, — Кашалот занимает такой пост, а одет, как последний нищий. Стыдно сказать — всю жизнь в одном костюме: не меняет, не линяет...» И знаете, что она мне ответила? «Ты бы поучился, говорит, у него и у других млекопитающих экономить, — все они, даже люди, обходятся одной краской». Как вы думаете, что она хотела этим сказать?
Человек. Только то, дорогой Осьминог, что у млекопитающих все многообразие расцветок достигается с помощью одной краски — коричневого или черного пигмента меланина. А цвет кожи, шерсти или волос зависит от того, сколько в клетках меланина и какой это меланин: растворен ли он в клеточной жидкости — протоплазме, или рассеян в ней в виде зерен. Ведь способность вещества окрашивать зависит не только от его химического состава, но и от физических свойств частиц этого вещества — от того, как они пропускают, отражают и рассеивают свет, от размера частиц, их формы, от того, как они расположены...
Рак. Кто же вам поверит, Человек, что рыжие, белокурые или пепельные волосы одной коричневой или даже черной краской окрашены?
Человек. В это действительно трудно поверить, уважаемый Рак, но это так. (Вынимает из кармана кусочек стекла.) Вот, посмотрите на это красное стеклышко — его называют рубиновым стеклом. Такое стекло ставят на фонарях маяков и светофоров, на сигнальных лампах кораблей, самолетов, автомобилей. Знаете, чем окрашено это темно-красное стекло? Золотом!
Все. Неужели золотом?
Человек. Да — желтым золотом, но оно рассеяно в стекле в виде мельчайших частичек. Вот и цвет живых клеток тоже не всегда совпадает с цветом красящего пигмента. Окраска живых клеток — это очень сложное физико-химическое явление.
Стрекоза. Слышали, Осьминог? Оставьте Кашалоту его собственную кожу, но окраска ее пусть будет физически-химическая.
Удильщик. Да, да, Осьминог, сколько бы это ни стоило — ради нашего председателя мы не постоим за расходами!
Еще в ассирийские и вавилонские времена моряки подбирали плавающие на поверхности куски драгоценной амбры. Откуда она берется? Вероятно, древние представляли это примерно так...
Осьминог. Хорошо — химическая так химическая, физическая так физическая. (Кричит в сторону леса.) Эй, бабочки, слушайте сюда! Я сделал свое дело, теперь вы себе делайте свое дело! Это относится только к Адмиралам и Орденским лентам, остальные могут лететь домой!
Послышался шелест крыльев. Из леса показалась огромная стая бабочек.
Рак. Откуда столько бабочек?
Стрекоза. Смотрите, они садятся на спину Кашалота... на его бока... на голову... на ласты и хвост... Сели крыло к крылу... Какой изумительный узор!
Осьминог. А ну, сложите крылья.
Удильщик. Узор изменился!
Осьминог. А ну, повернитесь.
Сова. Глянь-ка, узор-то опять другой!
Гепард. Осьминог, вы маг и волшебник! С удовольствием жму все ваши восемь щупалец.
Кашалот. И я — я тоже жму! Сердечное вам спасибо!
Осьминог. Это вам спасибо. Я же говорил: что нужно портному? Чтобы клиент был доволен.
Человек. Знаете, я тоже очень доволен! У этого костюма помимо красоты есть необычайно важное достоинство: бабочки живые, и когда Кашалот захочет вернуться к своей повседневной одежде, они просто поднимутся и улетят. К сожалению, люди, особенно представительницы прекрасного пола, украшают свои платья, шляпы, прически мертвыми бабочками. В тропической Америке для этой цели ловили сотни тысяч «летающих цветов», и сейчас продолжают ловить. В результате красивейшие виды бабочек стали редкостью, а иные вообще на грани исчезновения...
Осьминог. Как хотите, но я этого не понимаю — по-моему, красота может быть только живой. Ну, пожелаю вам всего хорошего...
Кашалот. Как, вы уходите? И не останетесь на мой день рождения?
Осьминог. Я бы с удовольствием, но если я задержусь хотя бы на час, Ося станет бордовой. Вы знаете, что у нее значит цвет бордо? Он значит, что она мне устроит тот еще день рождения. Примите мои поздравления, дорогой заказчик, и будьте здоровы. (Направляется к берегу и скрывается в озере.)
Мартышка. Ну вот, теперь, когда Кашалот одет в праздничный костюм, можно начинать торжество!
Голос сверху (приближаясь). Начинать торжество без эмблемы — признак дурного тона.
Коапповцы поднимают головы и видят подлетающую со стороны леса неизвестную птицу величиной с крупного голубя. Птица опускается на председательский пень.
Кашалот. Какой эмблемы? Вы, вероятно, не туда попали, голубь... то есть голубка. Но все равно — будьте гостьей! Сегодня день моего рождения...
Неизвестная птица (с горьким сарказмом). Та-ак, теперь уже голубь, то есть голубка... Есть еще варианты? Пожалуйста, я привыкла. Зоологи включили меня в отряд кукушек, но этого им показалось мало, — теперь некоторые предлагают перевести меня в отряд куриных. Я не удивлюсь, если меня причислят к семейству гоацинов — на том основании, что у моих птенцов на крыльях такие же когти. Действительно, почему бы не объединить в одно семейство всех, чьи дети лазают по деревьям с помощью когтей? И белок сюда же, кошек, древесных ящериц... Вы тоже можете внести свою лепту: называйте меня цаплей, страусом, пеликаном — я не обижусь. Чего еще можно ждать от тех, кто проводит день рождения без эмблемы?! Даже пингвином можете меня назвать — прошу! И пусть вас не смущает, что на самом деле я, с вашего позволения, птица Турако из западной Африки!
Все молча воззрились на странную посетительницу, не зная, как реагировать на ее речь.
Мартышка (понизив голос). Это какой-то розыгрыш. Я видела птиц турако сколько раз — они окрашены так ярко, что попугаи завидуют, а эта...
Вот что получилось бы, если бы камбала легла на обложку этой книги.
Гепард. Уважаемая... ммм... простите, я немножко запутался, как же вас все-таки величать... Ну, скажем, так: незнакомка. Да, так я, видите ли, заинтригован и хотел вас спросить: вы дважды упомянули о какой-то эмблеме...
Турако (с ужасом). «О какой-то»!! Потрясающая неосведомленность... Неужели вы никогда не слышали, что в наше время любое мероприятие — выставка, конференция, фестиваль, конгресс, день рождения — начинается с выбора эмблемы? (Кашалоту.) Я очень занята, но если у вас безвыходное положение, я, пожалуй, так и быть, соглашусь выкроить пару часов, чтобы поприсутствовать здесь в качестве живой эмблемы вашего дня рождения. Распорядитесь заключить со мной контракт. Да учтите, что в контракте должно стоять мое истинное имя — Ту-ра-ко! Контракт — это юридический документ, который не терпит...
Удильщик (перебивает). Как, с этим сизым оперением, даже не сизым, а грязно-серым, вы осмеливаетесь... вы... вы... собираетесь стать эмблемой дня рождения Кашалота, этого яркого праздника?! Неслыханная дерзость!!!
В некоторых странах (например, в Польше и в Японии) обладательница таких клипсов могла бы иметь серьезные неприятности: лягушки там под строгой охраной закона!
Турако (с презрением). Какое дремучее невежество!.. Разве вы не видите, что я еще не совсем обсохла? По дороге сюда я попала под дождь.
Кашалот. Не хотите ли вы этим сказать, Турако, что дождь смыл с вас краску?
Турако. Именно это я и хочу сказать: красящий пигмент моих перьев перешел в воду, вода окрасилась, а перья обесцветились. Ведь не случайно меня недавно избрали эмблемой совещания по окраске тканей. Однако, в отличие от ткани, я восстанавливаю первоначальную расцветку — после того как просохну, разумеется. (Осматривает свои перья.) Ну вот, кажется, я уже начинаю обсыхать...
На глазах у изумленных коапповцев оперение Турако заиграло красками — сначала бледными, затем все более яркими.
Стрекоза. Какая восхитительная расцветка! Желтые перышки, голубые, зеленые, ярко-красные...
Сова (гордо). Ну что, Рак, опять не веришь? Вот какие чудеса в нашем птичьем царстве-то бывают!
Тюрбан напоминает морскую раковину. Более удачное дополнение к праздничному наряду Кашалота трудно придумать!
Рак. Этого нет, потому что не может быть. Шарлатанство, иллюзия, фокус, обман зрения...
Кашалот (восторженно). Гепард, немедленно заключите контракт на любых условиях, пусть эта поразительная птица будет эмблемой моего дня рождения!
Гепард. С величайшим удовольствием... Но, полагаю, до начала переговоров очаровательную эмблему следует покормить, проявив тем самым традиционное коапповское гостеприимство. Мартышка, принесите гостье что-нибудь эдакое...
Мартышка. Ой, я знаю, что она любит! Сию минуту... (Убегает.)
Удильщик (тихо, Гепарду). Это вы умно придумали — сытый участник переговоров становится обычно более покладистым.
Возвращается Мартышка со связкой бананов, кладет их перед Турако.
Мартышка. Вот — угощайтесь! Не ожидали?
Турако (с безнадежным вздохом). Ожидала. Что еще вы могли принести, если я не ем бананов? Но это не важно. Я уже устала всем повторять, что не люблю бананов, — бесполезно.
Мартышка (растерянно). Но как же... Я ведь точно помню, милая Турако, что второе ваше имя — Бананоед!
Кашалот. Наверное, как всегда, что-нибудь перепутали.
Человек. Нет, это не Мартышка перепутала, а те, кто дал Турако второе имя, которое всех сбивает с толку.
Зова (смеется). Видать, в шутку ее Бананоедом-то окрестили.
Турако. Если чувство юмора и невежество — одно и то же, тогда, конечно, в шутку. Мартышка, раз вы горите таким желанием угостить меня, сорвите какой-нибудь зелени — почек, молодых побегов... (Оглядывает поляну.) Да, и еще вон тех ягод.
Сова. Господь с тобой, Турако, — и не думай, коли жисть не надоела! Ядовитые те ягоды — страсть! Кого хошь спроси — никакая птица эту отраву есть не станет!
Кашалот (встревоженно). Мартышка, вы слышали? Не вздумайте дать эти ягоды нашей гостье — не хватало еще, чтобы мой день рождения...
Стрекоза. Да, да, чтобы день рождения нашего председателя был омрачен несчастным случаем!
Турако. Еще один пример всеобщего невежества. Впрочем, меня это давно не удивляет... Рвите, рвите, Мартышка... да нет же, не почки и побеги, их совсем не нужно — только ягоды, и побольше! Нет, все-таки это невероятно: считают себя интеллигентами, а понятия не имеют о самых элементарных вещах. Даже о том, что мы, Турако, с удовольствием едим ядовитые ягоды и плоды!
Рак (тихо). Оно и видно.
Мартышка (срывая ягоды). Надо же, а я-то думала бананами ее обрадовать, сюрприз ей сделать...
Удильщик. О, совсем забыл — сюрприз! (Торжественно.) Друзья! Поскольку у нашего драгоценного именинника есть теперь красочный костюм и не менее красочная эмблема, ничто больше не мешает нам приступить к методическому и неукоснительному проведению в жизнь праздничной программы. Чествование юбиляра мы, естественно, начнем с сюрприза, который с любовью приготовили ему соседи по родной стихии.
Кашалот. Да, вполне естественно.
Удильщик. Прошу всех проследовать за мной! (Направляется к берегу озера.) Пожалуйста, взгляните сюда!
Коапповцы видят на мелководье нечто чрезвычайно пестрое и цветастое.
Наш обожаемый председатель! Разрешите мне от имени обитателей океана преподнести вам этот ковер из рыб, выполненный народными морскими умельцами.
Рисунок на ковре вдруг исчезает, вместо него тут же появляется другой, потом третий. Возгласы восхищения.
Красивые перстни придумал художник, но пожелаем, чтобы мода на них не распространилась. Ибо среди обитателей лесов, полей, гор, морей мода способна произвести большие опустошения, чем мор или даже геологическая или космическая катастрофа...
Каждая рыба здесь умеет менять цвет. Вот талассома — на дне она желтая, а в толще воды темно-синяя. Вот морская собачка — среди красных водорослей она красная, среди зеленых — зеленая, среди желтых — желтая. А вот морской конек, он может соперничать с хамелеоном, а здесь...
Рак (перебивает). Смотрите, вроде бы надпись на ковре появляется.
Стрекоза. Да, да, причем буквы старинные... Это какое-то древнее изречение. (Вчитывается.) Ой, до чего же мудрое!
Все (читают хором). «Хотите прожить много лет? Научитесь менять свой цвет!»
Кашалот (задумчиво). Да, пожалуй, надо будет научиться...
Человек. Если вам это удастся, дорогой Кашалот, вы устраните тем самым вековую несправедливость.
Все. Какую несправедливость?
Человек. Видите ли, друзья, среди тех, кто овладел замечательным искусством управления своей расцветкой, есть моллюски и ракообразные, насекомые и пауки, рыбы, земноводные, пресмыкающиеся... Но нет среди этих счастливцев млекопитающих. А ведь звери наряду с птицами — высшие, самые совершенные представители животного царства. Почему же так обошла их природа?
Стрекоза. Действительно, где же справедливость?
Кашалот. Постойте, постойте... значит, я буду первым из млекопитающих, овладевшим этим искусством?
Удильщик. В этом нет ни малейшего сомнения! Вы первый всегда и во всем... Ну если не во всем, то во многом. Кто первый, — и пока единственный! — освоил неимоверное по сложности химическое производство — синтез драгоценной амбры и спермацета? Вы! У кого самый длинный в мире кишечник? У вас! Сто шестьдесят метров — кто еще может похвастать таким кишечником?!
Стрекоза. Фу, Удильщик, неужели вы не нашли у нашего председателя достоинств, о которых можно говорить, не оскорбляя эстетическое чувство?
Удильщик. Хорошо, не буду, я только хотел сказать, что остальному населению нашей планеты остается лишь брать пример с нашего уникального, несравненного новорожденного. Об этом, кстати, говорится и в одном юбилейном документе, который должен поступить с минуты на минуту.
К сгрудившимся на берегу озера коапповцам приближается Птица-Секретарь. Она несет большую камбалу, держа ее клювом за хвост. Подойдя, кладет камбалу на землю.
Птица-Секретарь. Коапп, коапп, коапп!
Удильщик (обернувшись). О-о, наконец-то прибыл адрес!
Кашалот. Какой адрес? Чей адрес?
Удильщик. Рыбий, дорогой юбиляр. Ну, поздравительное послание — вот оно, на боку у камбалы.
Стрекоза. Его на машинке отпечатали, да?
Сова. О господи, уморишь ты меня, Стрекоза. Да где ж ты слыхала, чтоб на рыбе, да еще живой, печатали, хоть бы и плоская эта рыба была? Бумага-то с посланием на том боку у ей наклеена, которым она на дно ложится, а у камбалы, известное дело, — на чем она лежит, то и сверху у ей изображается, на другом боку. Да ты читай, Кашалот, послание-то!
Мартышка (подбегает). Подождите, подождите, мы с Гепардом тоже хотим послушать! Он сейчас примчится, только контракт подпишет от КОАППа — Турако уже подписала.
Сова. Дорого небось запросила?
Рак. По миру нас пустит...
Мартышка. Что вы, что вы, Рак, мы всего лишь обязуемся отдать ей все ядовитые плоды и ягоды с нашей поляны, а я бы их и даром отдала да еще приплатила... А вот и Гепард!
По какому только поводу не меняют свою расцветку индийские древесные ящерицы калоты! Темнее стало или, напротив, светлее, холоднее или жарче, повысилась влажность или сделалось суше — калоты тут же отзываются на это событие изменением окраски. Но особенно резкие и быстрые цветовые переходы бывают у калотов во время драк. Однако когда драка кончается, побежденный всегда приобретает один и тот же цвет: он густо краснеет...
Гепард (приближаясь). Удильщик, вы были правы! Нашу прелестную эмблему словно подменили. Стоило ей сытно пообедать, как сразу: «Будьте добры», «благодарю вас», «не откажите в любезности», «очень приятно»... И ни разу не произнесла слова «невежество»! Между прочим, этих сатанинских ягод она слопала столько, что хватило бы отправить на тот свет весь наш КОАПП в полном составе вместе с этой рыбиной в придачу.
Кашалот. Это не просто рыбина, Гепард, это адрес! Сейчас я его зачитаю, мы ждали только вас. (Берет камбалу и, откашлявшись, торжественно читает.) «Любимый наш Кашалот! Мы, морские рыбы, от всего сердца поздравляем вас с днем рождения и желаем долгой счастливой жизни! Мы никогда не забудем, что вы первым среди зубатых китов отказались от рыбного меню и тем самым подали дельфинам прекрасный пример, которому они...» Что-то не могу дальше разобрать... Ага: «...которому они не последовали». Хм, странно...
Стрекоза. Очень странно! Меня вообще всегда поражало, что плохим примерам почему-то следуют охотнее.
Кашалот. Это из-за невежества, Стрекоза. Я продолжаю: «Основной своей пищей вы избрали глубоководных кальмаров и вынуждены нырять за ними на километровую, а порой и на двухкилометровую глубину. А мы, рыбы, занимаем в вашем рационе всего лишь скромные три процента. Поэтому мы говорим своим детям: «Вот, дети, Кашалот. Любите его, уважайте его — многих из ваших пап и мам он не проглотил и тем спас им жизнь!» (Срывающимся голосом.) Какое благородство...
Гепард (прослезившись). С вашей стороны, дорогой друг, с вашей.
А теперь соблаговолите принять скромные подарки и от нас, сухопутных жителей. Честь преподнести их первыми я, как джентльмен, уступаю дамам. Мартышка, прошу вас!
Мартышка. Дорогой Кашалот, я долго не могла придумать, что вам подарить, и вдруг меня осенило: брошь для галстука!
Кашалот. Брошь?
Мартышка. Да — такую брошь, чтоб всех бросало в дрожь! От зависти! Я тут же написала на Мадагаскар, знакомым полуобезьянам, и они мне достали в джунглях — вот! (Протягивает ладошку, на которой сидит крошечная лягушка.) Это карликовая голубая лягушка! (Лягушке.) Ну-ка, покажите, на что вы способны!
Лягушка меняет окраску от светло-голубой до темно-коричневой, с бесчисленными цветовыми переходами. Мартышка прилаживает живую брошь к груди Кашалота.
Ее и без галстука можно носить — так даже лучше!
Стрекоза (любуясь брошью). О, дорогой именинник, вы неотразимы!
А если вы еще... простите, одно мгновение — я тоже для вас кое-что приготовила! (Летит к кустам, тут же возвращается, держа в лапках ромашку.) Так вот, если вы еще и вденете в петлицу вот эту безделушку...
Удилыцик. Впервые слышу, чтобы цветок называли безделушкой.
Стрекоза. Но о сувенирных подарочных наборах вы, надеюсь, слышали?
Сова. Кто ж о них не слыхал? Мышь, к примеру, продается только вместе с лосем, а отдельно — шиш!
Стрекоза. Вот-вот, а я приобрела ромашку в комплекте с паучком.
Кашалот (удивленно). С паучком?
Стрекоза. Да. Его зовут паук-бокоход, или, по-другому, паук-краб, хотя он не только боком бегает, но и задом наперед. Такой забавный! И неисправимый романтик: представьте, ловчей паутины не плетет, а добычу подстерегает, сидя в цветке или на листочке.
Удильщик. А сейчас-то он где?
Кашалот. Да, да, где этот романтик?
Стрекоза. Да вот же, в центре ромашки, где желтенькое. Не видно?
Это потому, что он тоже желтенький. Паучок, перейдите на лепестки, а потом на листья!
Паук-бокоход начинает бегать по ромашке, становясь то белым, то зеленым, то желтым. Кашалот с интересом наблюдает.
Гепард. Увы, дорогой Кашалот, я вынужден оторвать вас от этого зрелища, поскольку вправе рассчитывать, что вы не откажетесь принять дар и лично от меня.
Кашалот нехотя поднимает голову.
Наш любимый председатель! Каждый, кто имел счастье прикоснуться к вам, мог ощутить исходящее от вас тепло. И вот, чтобы это тепло можно было не только ощущать, но и видеть воочию, я преподношу вам... (делает паузу).
Из-за дерева выбегает небольшая ящерица.
Я преподношу вам эту ящерицу — дневного геккона с Мадагаскара! Как видите, выходцы с этого экзотического острова пользуются сегодня особой популярностью.
Удильщик (тихо). Гепард, этого я от вас никак не ожидал... Вы, с вашей фантазией, — и не могли подобрать что-нибудь пооригинальнее! Здесь же смотреть не на что: ящерица как ящерица, и цвет какой-то неопределенный...
Мартышка. Почему же, вполне определенный — светло-бурый.
Стрекоза. Точнее, светло-оливковый.
Удильщик. Во всяком случае, я не нахожу в ней ничего экзотического.
Гепард. Сейчас найдете. Дорогой юбиляр, позвольте моему подарку забраться под ваш ласт — там у вас теплее всего.
Кашалот (с удивлением). Под ласт? Хм... ну, пожалуйста.
Дневной геккон залезает под ласт Кашалота.
Стрекоза. Смотрите, смотрите — ящерица стала бархатисто-зеленой, а на спине и на голове красный рисунок!
Гепард. Это естественно, Стрекоза, — у дневного геккона окраска меняется в зависимости от температуры.
Мартышка. Ой, значит нам теперь легче будет следить за бесценным здоровьем нашего председателя! А вы, Удильщик, сказали, что подарок Гепарда неоригинальный — кто бы еще додумался подарить Кашалоту живой термометр?
Кашалот (очень довольный). Да, небьющийся, термометр, который к тому же не надо встряхивать, — это очень удобно.
Человек. И врачи того же мнения, дорогой Кашалот, особенно детские врачи. В Швейцарии уже выпускают цветовой градусник для малышей. Это кружочек из пластыря, пропитанного жидким кристаллом — веществом с замечательными свойствами, оно меняет окраску в зависимости от температуры не хуже дневного геккона! Наблюдать за состоянием ребенка, к которому приклеен такой градусник, совсем несложно: при нормальной температуре кружочек зеленый, при повышенной — голубой, при пониженной — коричневый. Не менее удобно следить по изменению цвета и за «здоровьем» машин, приборов, аппаратов: для этой цели у нас есть особые краски, с их помощью легко узнать, как нагреваются во время работы различные детали даже таких сложных устройств, как...
Кашалот. Как кто?
Бионическая машина, в которой использованы патенты хамелеона — лапы-захваты и глаза, способные вращаться независимо один от другого. Назначение машины держится в секрете, поскольку неизвестно даже ее автору. Известно только, что заводится она рукояткой. Причем с полоборота!
Человек. Как самолетный двигатель или как паровая турбина...
Кашалот (разочарованно). Турбина?
Человек (поспешно). О-о, разумеется, я понимаю, что самое сложное на свете устройство — наш несравненный председатель, для которого... (Уходит за большой пень и с трудом вытаскивает спрятанный за ним огромный сверток.) ...Для которого я принес подарок от наших женщин!
Все. Почему женщин?
Стрекоза. Ой, кажется, я догадалась! Никто на свете не любит Кашалота так, как женщины! Они его просто обожают за амбру — Удильщик ведь упоминал, что Кашалот единственный на свете умеет ее делать. Ах, амбра — когда слышишь это слово, в воздухе словно разносится сказочное благоухание...
Человек. Ну, сама амбра пахнет скромно — всего лишь свежевырытой землей. Зато, если добавить ее в духи — чуточку, самую малость, они не теряют свой аромат годами! Потому что амбра обладает удивительным свойством закреплять запахи, делать их стойкими...
Удильщик. Я бы сказал — стойкими, как сам изобретатель и производитель амбры, наш несгибаемый, — в буквальном смысле, — председатель!
Тем временем сгорающая от любопытства Мартышка развернула сверток, а затем, с помощью своих коллег, — и обнаруженную в нем ярко-голубую ткань.
Все. Купальник!
Гепард. Весьма кстати: вдруг в разгар торжества имениннику приспичит... э-э... простите — захочется искупаться.
Сова. Верно, в костюме-то из бабочек не больно нырнешь — с одной брошкой-лягушкой плавать придется.
Кашалот (разглядывая купальник). Спасибо, дорогой Человек. Знаете, я бы не прочь искупаться прямо сейчас — чувствую, что несколько перегрелся...
Сова (смеется). Скажи уж, обновку примерить не терпится, а то — перегрелся!
Человек. Нет, милая Сова, на суше Кашалоту даже зимой жарко, а сейчас и подавно. Воздух отводит тепло несравненно хуже и медленнее, чем вода, поэтому киты, севшие по неосторожности на мель, или, как говорят, «обсохшие», погибают не от удушья, как часто думают, то есть не от того, что из-за собственной тяжести оказавшемуся на суше киту трудно дышать, а именно от теплового удара.
Мартышка. Вот-вот, пока юбиляра не хватил тепловой удар, давайте поскорее наденем на него купальник, тем более что мне ужас как хочется посмотреть на редкое зрелище: председатель в купальнике! Бабочки, посидите пока где-нибудь.
Бабочки взлетают и рассаживаются на поляне. Коапповцы объединенными усилиями натягивают на Кашалота купальник.
Стрекоза. Изумительно! А как он будет выглядеть в воде?
Кашалот погружается в воду. Возгласы изумления.
Удильщик. Фантастика! Ведь только что ткань была голубой, а теперь — розовая!
Гепард. Удильщик, вы не успеваете следить за событиями, как это положено корреспонденту: уже оранжевая.
Кашалот (выбираясь на берег). Знаете, пожалуй, я в нем и останусь...
Мартышка. О-о, что это?! Купальник стал белоснежным! Где же вы раздобыли такую удивительную ткань, дорогой Человек?
Человек. Ее создали ученые из японского Государственного текстильного института. Конечно, в смысле богатства расцветок этой ткани соперничать с живыми тканями трудно, но...
Сова. Батюшки, глянь-ка — купальник обратно голубой, как спервоначалу был!
На берег выползают Раки маленький серый рачок.
Судя по этому рисунку, Кашалот что-то не слишком часто надевает подаренный Человеком купальник. Видимо, еще не привык.
Рак. Кашалот, я вам учительницу привел.
Кашалот (изумленно). Какую учительницу?
Рак. Ее зовут Рептенция. Вы как сказали, что хотели бы научиться цвет свой менять, так я сразу за ней и сплавал.
Кашалот. Спасибо, но я уже овладел этим искусством.
Стрекоза. Вы не видели? Кашалот теперь может стать голубым, розовым, оранжевым, белым!
Рептенция. Четыре цвета — разве это искусство? Это так, первые мазки начинающего... Вот когда я научу вас владеть всей цветовой палитрой так же свободно, как и я... — смотрите!
Все смотрят на Рептенцию, но ничего не происходит — она остается такой же, как и была.
Сова. Где же твоя эта... палитра? Как была ты серой, так и осталась.
Рептенция. Серость страшна внутри, а не снаружи! Этот невзрачный хитиновый панцирь — только оболочка, не более... Буйство красок, радужные переливы — все это у меня внутри!
Мартышка. Вот это мне нравится... Что же, прикажете заглянуть к вам внутрь? Легко сказать!
Рептенция. Да, сквозь обманчивую внешность разглядеть истинную сущность — это не каждому дано.
Человек. Ну, кому как, а ученым это дано: сделав в плотной хитиновой оболочке крошечное окошечко, им удалось заглянуть внутрь Рептенции, и они действительно увидели в микроскоп и буйство красок и радужные переливы.
Все поражены.
Удильщик. Хотелось бы знать, какой в этом смысл, точнее, какая практическая польза?
Стрекоза. Да, да, ведь все равно это красочное зрелище никто не видит!
Человек. Но когда-то его могли видеть все: умение это осталось у рептенций с тех далеких времен...
Рептенция. С тех очень далеких времен, когда мы, вернее, наши предки, тоже считали, что единственное назначение искусства — приносить практическую пользу. В ту пору — это было двести миллионов лет назад — рептенции принадлежали к высшему свету, то есть жили в освещенных местах, и были одеты настолько легкомысленно, что... словом, на них была лишь тонкая прозрачная кожица, и ничего больше! Тысячи поколений сменились, пока наши предшественники поняли, что искусство существует для искусства, что истинный художник должен презирать суетный свет и держаться в тени, что творит он не для толпы — только для себя! С тех пор мы живем в темных, закрытых от солнца местах; мы ушли в себя, самоуглубились, наш внутренний мир закрыт от посторонних взоров — пусть никто не догадывается, что под этой неказистой оболочкой исполняются великолепные цветовые симфонии, сонаты, кантаты...
Стрекоза. Ой, кантата — ее уже пора исполнять!
Удильщик. Давно пора — исполнители, наверное, заждались. (Кричит.) Певцы, летите сюда!
С ветвей слетают и выстраиваются в несколько рядов великовозрастные мальчики-скворцы.
Мартышка. Вы готовы? (Торжественно объявляет.) Выступает заслуженный коллектив КОАППа — хор мальчиков-скворцов! Внимание, мальчики, возьмите верхнее «ля».
Скворцы (басом, вразнобой). Ля-а-а....
Сова. Ничего себе мальчики...
Мартышка. Торжественная кантата: «Слава великому председателю Кашалоту». Исполняется на латинском языке.
Скворцы поют с постными физиономиями, на манер старинных католических песнопений.
Скворцы. Кашалотикус, приветикус! Приветикус, Кашалотикус!..
Сова. Затянули тягомотину — ровно в церкви... А ну-ка, грянем нашенскую!
Мартышка, (с готовностью). Коапповские частушки? Чур, я запеваю! (Поет.)
Удильщик (подхватывает).
Сова.
Гепард.
Все (хором, включая оживившихся скворцов).
Рак. Что-то и мне есть захотелось...
Стрекоза. Вот и прекрасно, Рак, — сейчас будет банкет.
Мартышка. А что, уже все накрыто? (Громко.) Приглашаем всех на банкет!
Кашалот. Да, да, — на банкет! Закрываю заседание КОАППа!
Птица-Секретарь. Коапп, коапп, коапп!!!