«Оранжевые» последствия

[Для Запада Украина годится лишь на формирование санитарного кордона]

Сложившаяся после «оранжевой революции» ситуация на Украине полностью удовлетворила ожидания исключительно тех, кто и привёл «оранжевый» режим к власти. Функция команды Виктора Ющенко изначально была строго геополитической — содействие отрыву Украины от России с последующей планомерной переориентацией её на Запад, а точнее — на США, через поэтапное включение Украины в евроатлантические структуры. В ситуации, когда решаются серьёзные геополитические вопросы, фундаментально влияющие на общую расстановку сил на континенте, интересы общества, населения, экономики уходят на второй план — и их значение в жизни Украины начало стремиться к нулю.

Цель определена — Украина должна стать базовым элементом санитарного кордона между Западной Европой и Россией, важнейшим элементом, предотвращающим сближение России и Европы — это единственное предназначение, отведённое Украине американскими стратегами. Никакой созидательной стратегии для населения не предусмотрено. Что будет с украинской экономикой и социальными программами, американцев не волнует. Американская Украина — это «незалежний санітарний кордон». Остальное не имеет значения.

Оценивая перспективы развития событий конца 2004 года, можно предположить, что тогда приход к власти Виктора Януковича мог кардинальным образом переломить ситуацию эпохи правления Кучмы. Каким образом? За счёт интенсификации отношений с Россией, и при этом сохранения тёплых отношений с Европой посредством ориентации на евроконтинентальные инструменты интеграции. С геополитической точки зрения позиция Украины стала бы более определённой и, безусловно, ей удалось бы избежать позорного и унизительного статуса буферной зоны, являющейся, по сути, яблоком раздора между Россией и Европой.

В этом направлении уже было сделано несколько шагов ещё при первом премьерстве Януковича: упрощение процедуры пересечения границы, а также пребывания граждан Украины на территории РФ, что в любом случае всегда способствует сближению между государствами, в том числе и стратегическому. А с учётом положительной комплементарности Кремля с Януковичем, а также сделанных на тот момент шагов по облегчению ситуации в сфере поставок российских энергоресурсов на Украину можно было бы предположить и вероятное улучшение экономической ситуации как на самой Украине, так и в российско-украинских отношениях, что, несомненно, сказалось бы и на благосостоянии простых граждан.

Политика Украины по отношению к «национальным меньшинствам», в первую очередь к русскому и русскоязычному населению, составляющему значительную, а вместе — подавляющую часть населения, с тех пор стремительно изменилась в худшую сторону. По тем действиям, которые осуществила «оранжевая» власть за годы своего разгула, можно констатировать значительное ухудшение ситуации с русским языком в принципе. Следует вспомнить и о том, что буквально за месяц до прихода к власти Ющенко обещал подписать указ о защите «меньшинств» и даже подписал какой-то его прототип, переманив этим значительную часть русскоязычного электората, однако, став президентом, про указ он «забыл». Напротив, весь период «оранжевого» правления на радио и ТВ насаждался фиксированный процент украинских передач и песен, что сопровождалось проверками и угрозами закрытия станций в случае невыполнения. Коммерческим радиостанциям это было невыгодно, потому что рекламу в украинские блоки дают мало, но сделать они ничего так и не смогли. Следом вообще весь телеэфир перевели на мову, а Конституционный суд Украины принял решение о дублировании на украинский язык всех фильмов иностранного производства, в том числе российских.

Помимо того что большинство представителей «оранжевой» власти вообще перестали публично говорить по-русски, русофобия — не без участия украинских националистов, активно поддерживающих «оранжевую» власть, — была введена в ранг государственной политики. Это создало все предпосылки к тому, что в скором времени в обществе открыто заговорили о прямом геноциде русского населения — сначала на западе Украины, а в случае удачного решения русского вопроса там — о его экспорте и на восточные территории. Чего совсем не удалось избежать, так это дерусификации Киева и других крупных городов. Как можно, чтобы Киев — витрина «евроукраины» — был засорён москальской речью? «Я отношу себя к гражданам, которые уважают положения действующей Конституции, которая говорит о том, что на Украине есть единственный государственный язык, и этот язык является украинским», — заявлял Ющенко всё время, пока «оранжевые» оставались у власти. А самих граждан, «которые уважают положения действующей Конституции» в ущерб интересам русскоязычного населения, становилось всё больше и больше.

Будет только хуже

[Подрыв отношений между Россией и Украиной лежит в геополитической логике действий США]

Ещё в мае 2006 года, накануне формирования очередного правительства после победы «оранжевой революции», отвечая на вопрос экспертной сети Кремль. org о том, улучшатся или ухудшатся отношения между Украиной и Россией при новой «оранжевой» власти, я дал однозначный ответ — ухудшатся, обосновав это с геополитической точки зрения. Многие прогнозы, сделанные в приведённом ниже комментарии, сбылись, какие-то предложения так и повисли в воздухе, но в самом этом небольшом тексте интересны прежде всего ход мысли и логика оценки ситуации, которая осталась неизменной и тогда, в 2006-м, и сейчас.

Пагубность бессистемных действий России

Ухудшение отношений между Украиной и Россией изначально было запрограммировано в происходящих с момента «оранжевой революции» процессах. Сама «оранжевая революция» была осуществлена Соединёнными Штатами Америки для обеспечения выведения Украины из-под влияния России. Миссия Украины в стратегии США — стать буферной зоной между Россией и континентальной Европой и не дать даже малейшей возможности сложиться альянсу Россия — Европа, контуры которого в виде оси Париж — Берлин — Москва наметились во время начала военной операции США против Ирака. Тогда возможность такого альянса сильно напугала американскую администрацию, поэтому процессы выведения бывших советских республик из-под влияния России и переведение их в разряд буферной зоны пошли более интенсивно. Результатом и стала «оранжевая революция» на Украине, конечная цель которой — максимально испортить отношения Украины с Россией, оборвать все возможные контакты, инициируя и подогревая скандалы, наподобие перманентной газовой войны, а в дальнейшем — максимально испортить отношения России с европейскими странами. Всё, что делается сегодня Соединёнными Штатами на Украине, подчинено этой задаче — ухудшить отношения Украины с Россией. Это геополитическая логика деятельности США на постсоветском пространстве, и она, как известно, неумолима. При той позиции России, когда она пытается делать вид, что ничего страшного не происходит, и лениво совершает серию хаотичных бессистемных действий, положение в отношениях между нашими странами будет только ухудшаться. Для коренного изменения наших отношений с Украиной в лучшую сторону нужна чёткая долгосрочная геополитическая стратегия.

Полное геополитическое фиаско

В этой же плоскости лежит ответ на вопрос, повлияет ли приход нового правительства на улучшение отношений между нашими странами. Логика США по ухудшению отношений между Россией и Украиной подразумевает приведение к власти такого правительства, которое будет максимально способствовать реализации главной цели — отрыву Украины от России. Идеальным правительством, которое сможет максимально способствовать обострению отношений между нашими странами, будет правительство, созданное на основе коалиции крайне атлантистских «оранжевых» партий и их пособников. После «оранжевой революции» в основе предельно русофобской коалиции находились партии «Наша Украина» Виктора Ющенко и БЮТ (Блок Юлии Тимошенко). В этом заключался залог успешного продолжения начатой американцами дезинтеграции. Если что-то ставило такой альянс под угрозу, например отказ Тимошенко от коалиции в случае, если ей не гарантируют премьерский пост, то США, безусловно, продавливали её назначение, заставляя свою марионетку Ющенко подчиниться.

Полным провалом американских планов была бы коалиция Тимошенко и Януковича. Правительство, созданное на такой основе, могло бы обернуть ситуацию вспять и вернуть Украину к пророссийской евразийской ориентации, возвратить её в ЕЭП, достигнуть реального улучшения в экономике, наметить контуры позитивного сближения обеих стран с Европой. Но такой вариант был кошмарным сном для США, осуществляющих прямое внешнее управление украинской ситуацией, поэтому этот вариант даже серьёзно не рассматривался, хотя если бы Россия сделала ставку на его реализацию с самого начала, шансы пророссийского перелома были бы достаточно велики. Вместо этого Кремль пытался реализовать довольно абсурдную схему коалиции Янукович — Ющенко, противоречивую и неустойчивую изначально, на что были впустую потрачены и силы и время. Возможно, данная ложная схема была сознательно предложена российскому руководству проатлантистскими силами внутри российского руководства, дабы отвлечь ресурсы на заведомо тупиковую модель. В любом случае шанс на приведение к руководству Украиной правительства, выражающего интересы обеих наших стран, был упущен. Правительство Тимошенко в коалиции с президентом Ющенко стало финальным аккордом в провале российской политики на Украине, приведя её к последующей катастрофе. Это полное геополитическое фиаско.

Упущенная «золотая акция»

По прошествии многих лет следует пояснить, что Тимошенко, когда-то весьма увлечённая топливно-энергетическими играми, была той самой «золотой акцией», обладание которой обеспечивало контроль над украинской политикой. Именно по этой причине наиболее удачной для России могла стать коалиция, как это ни парадоксально звучит, Партии регионов Януковича и Блока Юлии Тимошенко — женщины довольно авантюрной, идеологически достаточно свободной, которая никогда всерьёз не держалась за атлантистскую стратегию, последовательно проводимую Виктором Ющенко.

Тимошенко всегда служит той силе, которая её ангажирует и которая уделяет ей лично наибольшее внимание, ведь она всё же женщина. К сожалению, это поняли лишь в США, хотя она вполне могла работать и с Россией, с которой у неё много связано. Как следствие, Тимошенко могла в любой момент легко переориентировать свои взгляды на пророссийские, если бы Россия приложила хотя бы немного усилий для этого. Уже тогда она с легкостью была готова уйти в глухую оппозицию Ющенко, если что-то происходило не по её воле. Юлия Тимошенко — это сильная, харизматическая фигура, которой управлять очень сложно, а вот в коалиции с Виктором Януковичем, своего рода системным пророссийским элементом, это дало бы максимально позитивный результат. Но этот актив был недооценён российской стороной. Возможно, кто-то умышленно, явно в интересах США, в итоге и заполучивших Юлию Владимировну себе в актив, убедил президента России, что Тимошенко бесперспективна для взаимодействия. Однако ж, учитывая, что прагматизм и личные интересы всегда были главными критериями в украинской политике, можно сделать вывод о том, что Янукович, роль которого будет проанализирована чуть подробнее в дальнейших главах, изначально представлял из себя столь же пустой концепт, что и Тимошенко. А значит, их обоих при желании можно было наполнить любым содержанием, качество которого зависело от ассигнующей стороны.

К слову, Россия стараниями лично Путина в какой-то момент чуть не заполучила себе Тимошенко, подписав с ней газовые соглашения, выгодные как Украине, так и России. Но последующая потеря контроля над Януковичем спутала все карты, а Тимошенко, став жертвой сведения личных счётов, окончательно, хотя и вынужденно приняла сторону американской проатлантистской политики — просто от противного, считая, что Янукович, отправивший её в тюрьму, реализует пророссийскую, евразийскую стратегию. Тогда же, в 2006 году, Россия могла записать и Януковича, ставшего потом президентом, и Тимошенко, хорошо смотревшуюся на позиции премьера, себе в актив, изменив ход истории. Однако внимание к Украине по остаточному принципу отправило историю по самому невыгодному для России пути, приведя к сегодняшним драматическим процессам.

Неоправданные ожидания

[Партия регионов — политтехнологический симулякр]

Если бы у националистов и западников на Украине не было такого соперника, как Виктор Янукович и его Партия регионов, то им бы стоило его придумать. Партии регионов не повезло с самого начала, ведь создавать её поручили российским политтехнологам, которые незадолго до этого, при Ельцине, создали такие либерально-западные структуры, как Союз правых сил и Институт проблем гражданского общества, с которыми, правда, уже при Путине, сами же политтехнологически боролись, изображая усердие. Но перед этим они проводили мэрскую избирательную кампанию либерала Сергея Кириенко «Неофициальная Москва», а также множество гражданских форумов, на которых ангажировали российские политические элиты в волшебный мир либеральной западнической идеологии. И вот так практически на одном дыхании из-под пера творцов либеральных проектов минувшей эпохи вышла и Партия регионов Украины. С момента ухода Кучмы «оранжевые» выигрывали у Партии регионов раунд за раундом. И это притом, что стартовали они с незавидных позиций: рейтинг Ющенко в начале его президентской кампании был крайне низок, а пророссийски настроенный электоральный сегмент составлял подавляющее большинство. Тем не менее «оранжевые», за которыми, правда, стоят ни больше ни меньше Соединённые Штаты Америки, выигрывали у Партии регионов раз за разом практически всухую.

Продавить меньшинство против большинства

Сначала были изощрённые и обильно сдобренные американскими советниками выборы конца 2004 года с опорой «оранжевых», по сути, лишь на маргиналов-националистов и узкую прослойку чиновничье-либеральных элит. Но вместо того чтобы с позором удалиться, проиграв новой, но мощной партии популярного премьера, «оранжевые» устраивают Майдан, настаивают на третьем туре, истерично продавливают Ющенко, ставят премьером Тимошенко. Но и дальше, несмотря на неудачи, провалы и внутренний разлад, не отступают, создавая парламентские кризисы и всегда с блеском выруливая из них в свою пользу. «Оранжевые» помнят, за ними — Америка. А за Януковича — всё те же российские политтехнологи, которые всё это время методично и последовательно его «кидают». Официальная же российская власть не устаёт хранить гробовое молчание, наблюдая, как бешеная оранжевая собака рвёт на куски неповоротливого пророссийского украинского медведя, который в ответ лишь жалобно ревёт.

Типичной поведенческой ситуацией Партии регионов можно считать один из парламентских кризисов середины лета 2006 года, когда представители фракции Партии регионов, имеющей большинство в Раде, заблокировали сессионный зал и не пустили туда временный президиум парламента. Этот временный президиум должен был начать процедуру избрания руководящих органов парламента, игнорируя при этом интересы большинства избирателей, которых представляла на тот момент партия Виктора Януковича. Тогда Партия регионов выдвинула ультиматум властям с требованием придерживаться Конституции страны и регламента Верховной рады. В частности, эта политическая сила настаивала на том, чтобы избрание спикера Рады осуществлялось на основе тайного голосования, которое исключает возможность так называемого пакетного голосования и сговора ряда фракций парламента. Кроме того, партия Виктора Януковича требовала, чтобы распределение парламентских комитетов проходило с соблюдением принципа пропорциональности представительства всех депутатских фракций.

Конечно, это было то самое обострение внутриполитической жизни на Украине, о неизбежности которого незадолго до этого предупреждали эксперты, когда говорили о возможных последствиях формирования новой «оранжевой» коалиции. Действия Януковича являлись для той ситуации естественными и адекватными, учитывая, что партия, получившая большинство голосов на выборах, оказалась полностью отстранена от участия в политическом процессе страны. И хотя правда была на стороне большинства, Партия регионов тогда проиграла, ибо легитимность формирования «оранжевой» коалиции обеспечивала вся мощь США, которые буквально навязали нужное для себя развитие событий. Ведь только в случае нахождения «оранжевых» у власти обеспечивается полная реализация интересов США на территории Восточной Европы, которые получают долгожданный контроль над транзитом газа из России в Европу через территорию Украины с последующим прекращением этого транзита под благовидным предлогом.

«Оранжевые» и бандеровцы — один заказчик

«Оранжевая» коалиция никогда не случайна, она всегда является большим геополитическим заказом США. Именно поэтому она стала возможной даже вопреки сиюминутным амбициям «оранжевых» и тлевшему тогда межличностному конфликту между Тимошенко и Ющенко. Последний, как мы знаем, какое-то время был даже готов блокироваться с Партией регионов, но США, навалившись всей своей геополитической мощью, просто заставили его вступить в коалицию с Тимошенко. Многие тогда считали, что для российско-украинских отношений наступили трудные времена. Однако действительно трудные времена настали чуть позже. Ввиду того, что правительство «оранжевых» всегда управлялось из Вашингтона, политика Тимошенко и тогда, и после повторного премьерства в 2007–2008 годах имела реальные негативные последствия для страны. Окормляемой (тогда это было ещё не прямое руководство, а именно попечение, выраженное в наставничестве) американскими советниками и игнорируемой российскими политиками Тимошенко ничего не оставалось делать, как прилагать усилия, направленные на подрыв влияния России на Украине. Главная же задача «оранжевой» элиты с момента её прихода к власти — резко сократить возможность интеграционных контактов между Россией и Центральной Европой. И перед таким напором американо-«оранжевой» коалиции раз от раза Янукович оказывался лицом к лицу со своим врагом и раз от раза, не получая аналогичной поддержки со стороны России, проигрывал.

Действия Партии регионов в Верховной раде — это всегда «последний и решительный бой» за то, чтобы правительство страны было сформировано с учётом представительства всех сил, а не отражало лишь американские интересы. Партия регионов в глазах граждан России — это Брестская крепость или Сталинград, но обороняемые трусами и предателями. Но всякий раз, в каждый конкретный момент оказывалось, что боеприпасов не подвезли, солдаты отказываются брать в руки оружие, а командиры так и норовят заключить сепаратный мир с врагом. Действительно, и в данной конкретной ситуации, и во всех остальных России необходимо было ясно и открыто на официальном уровне поддержать Януковича.

В то же время, как ни парадоксально, в существовании «оранжевой» коалиции были и свои плюсы. Каждый раз, когда она возникала, — с этого самого момента Партии регионов было больше нечего терять. Ей приходилось идти до конца. Янукович же сначала был премьером в президентской Украине Кучмы, потом был премьером в парламентской Украине, находился у власти, обладая колоссальными полномочиями, но вновь терял всё, проигрывал парламентские выборы, сдавал все позиции, не добился ничего, снова оказавшись у разбитого корыта.

С другой стороны, ситуация, в которой оказывалась Россия, вновь столкнувшись с «оранжевой» коалицией и даже в какой-то момент с «оранжевым» премьером Юлей Тимошенко, по идее должна была вынудить Кремль вести себя более решительно в отстаивании интересов нашей страны. Ведь, глядя на происходящее, нетрудно было предположить, что уже в ближайшее время со стороны прозападного украинского руководства начнутся резкие недружественные шаги в сторону России и двусторонние отношения ещё больше обострятся. Неслучайно, ещё даже не успев стать премьером, Тимошенко уже заговорила о пересмотре газовых соглашений. Фактически это в очередной раз являлось объявлением новой «газовой войны». В этой ситуации Москва должна бы гораздо более жёстко определить свою позицию по Украине. При всех минусах «оранжевая» коалиция не по своей воле, а в соответствии с неумолимой имперской логикой развития взаимоотношений наших стран должна была заставить мобилизоваться как внутриполитические силы в лице Партии регионов, так и внешние — Россию — ещё в тот момент, когда всё было не столь запущено.

Украине неизбежно предстояло переболеть «оранжевой чумой», чтобы, как показала история, заразиться эпидемией бандеровщины, с осложнениями, сопровождаемыми массовым помешательством. Участники «оранжевой» коалиции реализовали даже не свои интересы, а интересы США, готовя ситуацию к полному краху. Они — стопроцентные марионетки в руках американского кукловода и всегда делали только то, что им велела американская администрация. А интересы США всегда идут вразрез с интересами евразийского пространства, а значит, и подавляющего большинства его народов, и населения Украины в том числе.

Америку не волнуют стабильность и благополучие Украины, её заботит только ослабление позиции России. И естественно, что украинский народ и впредь будет отвергать все начинания продажной власти. Она просто не будет иметь легитимности. Уже в ближайшее время это приведёт к полному коллапсу управления страной. Все решения «оранжевых» будут саботироваться снизу до тех пор, пока страна не начнёт распадаться. В ответ проамериканский режим будет пытаться продавить их силой, используя репрессивно-карательные меры не только против политической оппозиции, но и против общества. «Оранжевая» коалиция, в силу своей противоестественности для Украины, была обречена на развал в любой момент своего существования. И даже не столько из-за внутренних противоречий, хотя их тоже хватает, сколько в силу полного расхождения её целей с интересами украинского общества, которое раз от раза, несмотря на чудовищное насилие над собой, низвергает эту чужеродную для себя «оранжевую гидру». Чтобы получить её вновь в ещё более чудовищном виде.

P. S. Наблюдая за событиями февраля 2014-го, глядя на разваливающуюся на глазах Партию регионов, на бежавшего Януковича, на разбегающихся губернаторов от этой партии, на бросающих партбилеты и спешно переходящих в другие партии нардепов украинской Рады, начинаешь понимать, как много общего между Партией регионов Януковича и «Единой Россией» Медведева. Оба этих политических симулякра создали одни и те же люди — Сурков, Павловский и Гельман — на одни и те же деньги, при одних и тех же обстоятельствах. Несложно разглядеть одни и те же последствия…

Украинский «антиоранжевый» фронт

[Пророссийские силы на Украине всегда существовали вопреки бездействию Москвы]

Время окончательного решения «оранжевого» вопроса на Украине, похоже, наступит только тогда, когда политические силы этого несостоявшегося государства перестанут надеяться на Москву, а возьмут ситуацию в свои руки. То, что ещё недавно считалось успешно реализованным американским проектом и именовалось «оранжевой революцией», раз от раза доказывает свою нежизнеспособность, даже несмотря на крайнюю технологичность и политическую эффективность. Пробуждённые массы, ловко использованные на Майдане в декабре 2004, после победы «оранжевых» так и остались включёнными в политический процесс, и этот процесс перестал быть управляемым штабом «оранжевых» стратегов. Революция, как водится, сожрала своих родоначальников. И отнюдь не номинальным борцам с «оранжевыми» — Партии регионов — отошла ведущая роль. В авангарде «антиоранжевого» фронта оказался подлинный, стихийный, органичный народный протест при менеджировании политических сил отнюдь не первой величины, на чём следует остановиться поподробнее.

Наиболее известной не только на Украине, но и в России, а также наиболее последовательной в отстаивании сближения наших государств силой по праву можно считать Прогрессивную социалистическую партию Украины (ПСПУ) под предводительством Наталии Витренко. Одна из старейших политических организаций на Украине только после «оранжевых» событий 2004 года смогла по-настоящему выбиться в топ политической жизни страны, один раз чуть даже не преодолев необходимый барьер на выборах в Верховную раду, проведя активную и успешную кампанию против украино-американских учений летом 2006 и 2008 года. Молодая гвардия ПСПУ стала одной из первых молодёжных «антиоранжевых» организаций на Украине.

Примерно в том же русле, что и ПСПУ, развивалась всеукраинская партия «Русский блок», возглавляемая Александром Свистуновым. Основным отличием «Русского блока» была акцентировка русской темы на Украине, консолидация русскоязычного населения в борьбе за свои права на сохранение языковой и культурной идентичности. Общей темой как для ПСПУ, так и для «Русского блока» всегда было стремление к интеграции славянских государств — России, Украины и Белоруссии, а шире — к восстановлению бывшего когда-то единым постсоветского пространства.

В какой-то момент ещё один старейший политик Украины — Дмитро Корчинский — переосмыслил благодаря «оранжевым» процессам свои крайне националистические антироссийские взгляды в пользу геополитического сближения Украины с Россией перед угрозой потери самоидентичности и суверенитета Украины, идущей со стороны Запада. Его всеукраинская партия «Братство» хоть и отличалась проявлениями крайнего радикализма в проведении акций, всё же на тот момент последовательно отстаивала имперские принципы единого пространства, представляя реальную, вплоть до физической, угрозу «оранжевым» на улицах.

В подобном стиле действовал и созданный сразу после «оранжевой революции» Евразийский союз молодёжи (ЕСМ), имевший на Украине полноценное подразделение, по численности и охвату не уступавшее российскому. ЕСМ всегда ориентирован строго геополитически — на интеграционный проект с добавлением к союзу Россия — Украина — Беларусь ещё и Казахстана, а также по сей день жёстко выступает против американского геополитического влияния в странах бывшего СССР. На Украине ЕСМ прославился захватом Кабмина в августе 2005 года, встречей с Ющенко осенью того же года, штурмом и прорывом в Верховную раду и встречей с Януковичем, «похоронами» памятника героям УПА в Харькове, переименованием улицы Джохара Дудаева во Львове в Проспект Сталина, — в общем, всем тем, чего ЕСМ не позволял в самой России, исходя из того, что Путин — евразийский президент, активно борющийся с атлантистским влиянием не только в России, но и по всему СНГ. Пиком деятельности ЕСМ на Украине стало именно уничтожение памятного камня воинам ОУН-УПА в Харькове, небезызвестная акция на горе Говерла, переименованной в «Пик Сталина», а также dDos атака на сайт президента Ющенко в ответ на выведение из строя официального сайта ЕСМ. Однако ЕСМ боролся с проявлениями оранжизма, западничества и либерализма и на территории России: осенью 2007 года в Москве была разгромлена выставка, посвящённая так называемому голодомору, лживо искажающая события 30-х годов на Украине и ставящая своей целью поссорить народы России и Украины.

Среди прочих организаций, внёсших вклад в разгром «оранжевых», следует отметить ныне не существующее движение «Прорыв», действовавшее в основном в Крыму, а также украинский филиал российского Союза православных граждан, концентрировавший своё основное внимание на религиозной составляющей — отстаивании позиций Московского патриархата РПЦ в противовес продавливаемому «оранжевой» властью и Западом противоестественному Киевскому патриархату. Ну и естественно, созданная в Донецке пророссийскими активистами региональная организация «Донецкая республика», лидеры которой не раз посещали летние подготовительные лагеря, проводимые ЕСМ, а на базе самой «Донецкой республики» всегда существовало и донбасское подразделение ЕСМ. Именно «Донецкая республика» наиболее последовательно проводила не только политическую, но и интеллектуальную работу по подготовке теоретических основ российско-украинской интеграции на базе Евразийского союза, организуя многочисленные конференции и круглые столы на эту тему.

Именно эти организации в течение прошедшего с момента победы «оранжевых» времени, организуя и направляя стихийный массовый протест и недовольство новым проамериканским курсом, оказывали общественное давление как на своих прямых врагов — крупные парламентские партии «Наша Украина» Ющенко, БЮТ, общественные — ПОРА, УНСО, так и на нерешительного лидера Партии регионов Януковича, вынуждая его к более резким и конкретным действиям. Результатом такого давления снизу во многом и стало в своё время премьерство Януковича. Хотя тогда, став премьером, Янукович в своём прежнем стиле начал сдавать позиции, заигрывая с Западом, обещая поэтапное движение Украины к партнёрству с НАТО и ВТО, не давая однозначную положительную оценку установлению русского языка вторым государственным, — что в итоге привело к резкой критике уже со стороны бывших союзников по «антиоранжевой» коалиции — ПСПУ и «Русского блока», пригрозившего тогда выйти из коалиции с Партией регионов в Крыму.

Однако были и результаты такого общественного давления, в частности отказ правительства Януковича подчиняться Ющенко. В итоге «Универсал», на который возлагал огромные надежды «оранжевый» президент, стараниями пророссийских непарламентских сил был тогда спущен в унитаз. В ситуации, когда более жёсткие и последовательные союзники по «анти-оранжевому» фронту наступали на пятки, даже Янукович не мог больше наводить тень на плетень, рискуя быть сброшенным новой нарождающейся украинской политической контрэлитой, пророссийская часть которой не стала бы церемониться с западными ставленниками, окончательно решив «оранжевый вопрос» и направив Украину или её часть в евразийское русло.

США и гражданская война на Украине

[Власти Украины ставят интересы Запада выше интересов своей страны]

Ещё свежи в памяти ситуации, в которых «оранжевая» Украина периода 2005–2007 годов неоднократно запрещала въезд на территорию страны общественным деятелям России, в результате чего наметилась тревожная тенденция, когда всё больше российских граждан с лёгкой руки «оранжевого» режима оказались в братском славянском государстве персонами нон-грата. Подобные действия проамериканских властей Украины свидетельствовали лишь об отсутствие серьёзных предпосылок для продолжения существования «оранжевого» режима. Уже тогда администрация президента Ющенко осуществляла необдуманные, нелепые действия, отлавливая и высылая людей, арестовывая всех недовольных безумной политикой руководства Украины. Все эти действия совершались системой, которая ставила интересы глобального Запада выше интересов своей страны.

В конце концов «оранжевые» сами загнали себя в ситуацию, когда они были вынуждены реализовывать не интересы своего населения, а интересы своих заокеанских хозяев. «Оранжевый» режим «должен» был США за то, что те привели его к власти, а с другой стороны, он не мог больше противостоять воле украинского общества, большинство которого на тот момент не разделяло прозападных устремлений оранжистов. Нужно было что-то делать…

России необходимо было бы уже тогда предпринять ответные меры на государственном уровне, проводя в жизнь евразийскую геополитическую стратегию. Однако подобная работа должна была вестись и на уровне гражданского общества: нужно было консолидировать пророссийские силы на Украине, объясняя им, почему страна должна избавиться от антинародного «оранжевого» режима, да и вообще от любых прозападных сил. Кроме того, нужно было не только демонстрировать противоестественность прозападных элит, но и сподвигать людей на конкретную политическую активность. Нужно было объяснять, что люди на Украине должны жить так, как хотят они, а не так, как хотят за океаном, — в этом и заключается подлинное народовластие, а не пресловутая «демократия», которую «огнём и мечом» повсюду пытаются навязать США; что гражданам Украины необходимо вести себя активно, а не просто покорно воспринимать те тяготы, которые создаёт «оранжевая» власть.

Участь Украины при «оранжевой» коалиции была с самого начала незавидна: в конечном итоге в результате деятельности этой преступной клики неминуемо должен был произойти окончательный развал Украины и начаться гражданская война, потому что более 80 % населения Украины активно выступали против «оранжевого» курса, вхождения страны в НАТО и антироссийского геополитического вектора внешней политики.

Поражение пророссийских сил: в чём причина?

Понятно, что за «оранжевыми», под которыми следует понимать все ориентированные на Запад силы, стоял гигантский геополитический субъект, самый сильный, самый влиятельный и самый мощный на сегодняшний день. Вся геополитическая субъектность США поддерживала оранжистов, они чувствовали эту поддержку, и в этом была их сила. Но с другой стороны стоит большинство населения Украины, более 80 %, которое на социальном уровне, практически на физиологическом уровне, отторгало любые попытки навязать Украине проатлантистский путь развития.

Та модель, которую предлагают США, в принципе противоестественна для славянских народов, для украинцев, для белорусов, для всех братских народов бывшего СССР и вообще для евразийских народов: она исторически ничем не оправдана, традиционно ничем не обоснована. Ющенко и западники в целом сталкивались с тотальным отторжением своей деятельности со стороны масс, при этом чувствуя за собой огромную геополитическую субъектность США. Это и создало тот накал напряженности, который существует: с одной стороны — «оранжевые» с Соединёнными Штатами за плечами; с другой стороны — население Украины.

Другой вопрос — почему раз от раза антизападные силы на Украине проигрывали, хотя имели поддержку большинства населения? А потому, что за ними не стояло никакой геополитической субъектности. Они — Партия регионов, ПСПУ Витренко, «Донецкая республика», ЕСМ и все оппозиционные западникам силы — этой геополитической субъектности, очевидной поддержки со стороны России не чувствовали. Россия постоянно пыталась лавировать и как-то явно не обозначать свою позицию. Политика России на Украине была такова: вы там сами разберитесь, а мы посмотрим, кто будет побеждать, на того и поставим. Вот эти манёвры и показали всю сущность российской стратегии на Украине. Это стратегия лавирования и неосмысленной игры. В итоге чёткой поддержки та же Партия регионов со стороны России никогда не имела, не говоря уже о более мелких структурах, за которыми нет российской геополитической субъектности. Янукович за собой этой опоры никогда не чувствовал, не мог в сложных ситуациях сослаться на то, что за ним Россия и, что бы ни случилось, она поможет.

Именно из-за этого он при любых ситуациях оставлял для себя пути отступления, возможность обратиться к Западу. Он никогда не шёл до конца, так как не чувствовал однозначной поддержки. Вот в том-то и была сила «оранжевых» — у них такая безусловная поддержка со стороны США всегда есть. Слабость же их в том, что любое западничество всегда отторгалось большинством. И если США приходят и уходят, то народ остаётся, и при этой мысли у западников должны трястись коленки — ведь им придётся отвечать перед народом.

Россия имела все возможности влиять на внутриукраинскую политическую ситуацию, и, как ни странно, даже несмотря на два десятилетия принудительной украинизации, всё ещё имеет. Русские и русскоязычные пока ещё составляют абсолютное большинство, несмотря на доминацию украинских этно-националистов, а это значит, что в случае необходимости именно на неприемлемости и отторжении западничества большинством населения Украины Россия и должна выстраивать свою политику — как российская власть, так и те пророссийские общественные организации, которые функционируют на Украине. Можно, конечно, сколько угодно гнобить население пропагандой «украинства», но эффект от такого идеологического террора исчезает сразу за сменой официального дискурса власти после смены курса, а при доминировании пророссийских сил позиция большинства очень быстро поменяется на полностью противоположную. На чём и следует играть пророссийским силам внутри Украины, активно конвертируя любое недовольство в борьбу за геополитические интересы, используя энергию масс для реализации великого проекта воссоединения Большой России.

Одна империя вместо другой

К середине прошлого столетия Сталин создал континентальный евразийский блок, куда входили сотни народов. Это был геополитический континентальный субъект, контролировавший половину мира. Сегодня происходит обратный процесс — Евразия распадается, взамен США строят свою империю, и мы знаем, что это именно империя. Американский политолог Майкл Хардт и европейский философ Тони Негри описали её в своей книге «Империя», и её цель — влиять на весь мир, управлять всеми народами. При империи Сталина доминировала евразийская линия, она была сильна на уровне международной политики; сегодня доминирует атлантистская. И в этих условиях никакое суверенное государство самостоятельно сохраниться не может.

В современном мире американской глобальной доминации не может существовать суверенных государств, любые разговоры о суверенитете — это чистая фикция. Суверенитетов не существует. Все видят, что происходит с суверенитетами тогда, когда они вступают в противоречие с интересами США, — прилетают американские бомбардировщики и «гасят» всякое недовольство, а следом приходят американские войска, после чего устанавливается оккупационная демократия во главе с марионеточным режимом. Вот что такое суверенитет в современном мире. По большому счёту в «американской» системе безопасности суверенитета просто не существует. Поэтому тешить себя иллюзией, что какое-то образование, тем более небольшое, сможет выжить самостоятельно и суверенно существовать, просто наивно, это значит — не представлять законов геополитики, не представлять того, что происходит сегодня в мире.

Несмотря на то что на наших глазах возник номинально альтернативный однополярной американской доминации полюс — в виде Европейского союза (ЕС), реальной альтернативой он не является. Ведь роль США там так же колоссальна, а влияние огромно. К тому же не так уж ждали в ЕС страны Восточной Европы, экономически слабо развитые. И уж тем более не ждут там Украину, пытаясь максимально отложить её интеграцию (даже ассоциацию) с Европейским союзом. А вот Соединённым Штатам все эти «нелеквидные» страны в составе ЕС как раз нужны, причём в качестве полосы нестабильности, предотвращающей любые попытки России интегрироваться с Европейским союзом, в том числе и экономически, и ресурсно. Иными словами, если газопровод из России в Европу на Украине будет контролироваться США, то, соответственно, США и будут осуществлять в отношении Европы уже не только экономический, но ещё и геополитический диктат.

Но и распад Украины не гарантирует независимости её осколкам. Такие новые государственные образования, как Галиция, да и Западенщина в целом, даже если обретут государственность, никогда не смогут рассчитывать на какую-то самостоятельность и подлинную суверенность и всё равно попадут под американский контроль, став пешкой в руках атлантистов. Либо, если речь идёт о государствах юго-востока, — под российский контроль, став составляющей евразийской империи, которая сопротивляется американской однополярной глобализации. К тому же подобные образования, одним из примеров которых является Косово, экономически нежизнеспособны.

Распад в пользу ЕС или евразийская интеграция?

В любом случае что ориентация на США, что стремление в ЕС, полностью подконтрольный Америке, — это пути к распаду и поглощению американской империей. Но и американская империя имеет свой предел, особенно когда против неё выстраивается не парад суверенитетов, а полноценная имперская альтернатива. Ключевым фактором российской внешней политики является евразийская интеграция. Геополитический враг номер один для России — это США, которые наступают буквально со всех сторон. Мы видим, как всё большее количество территорий отторгаются от России в пользу глобального Запада. Единственное спасение — интеграционные проекты в Евразии. В ответ на однополярную стратегию нам необходимо реализовывать стратегию формирования многополюсного мира. Только так можно создать альтернативу однополярной глобализации под эгидой США. То внимание, которое Россия уделяет развитию евразийских интеграционных структур, демонстрирует желание российских властей создать альтернативный американскому полюс силы, вместо того чтобы идти в фарватере экспансионистской и колониальной внешней политики США. Среди основных евразийских структур такие интеграционные объединения, как ЕЭП, ЕврАзЭС и ОДКБ.

Таким образом, если линия ориентации Украины на Запад возобладает и будет доминировать, то ситуация неизбежно придёт к развалу Украины, которая с геополитической точки зрения, и исторически мы это наблюдаем, — довольно противоестественное образование, в разные исторические периоды разные её части принадлежали различным государствам. В том виде, в котором она существовала до последнего времени, это искусственное государственное образование могло сохраниться только в составе Советской империи. Нынешний склад Украины довольно противоестественный, из-за чего долго он удержаться в одном административном образовании не сможет, вне зависимости от того, какой политический режим будет у власти. На многочисленных украинских выборах, президентских и парламентских, всякий раз можно было убедиться в том, что речь идёт о цивилизационном выборе — приоритеты развития воспринимаются различными частями общества диаметрально противоположенным образом, вследствие чего все последние годы Украина переживает явно выраженный социальный раскол. Если западники будут и дальше доминировать в Киеве, то им неизбежно придётся проводить проатлантистскую, проамериканскую линию, которая входит в жёсткое противоречие с интересами большинства населения, а это один из факторов, неизбежно приближающих распад Украины.

Если осуществить чистое геополитическое умозаключение, то Украина уже де-факто раскололась, так как часть её ориентирована в атлантистском, а часть — в евразийском ключе, но она пока не раскололась де-юре. Произойдёт ли юридически оформление этого раскола или нет, зависит от того, насколько будет сильно влияние атлантистов во власти на Украине. Если количество западников во власти будет увеличиваться, неизбежен распад государства Украина — а это довольно болезненный сценарий. Продолжение атлантистского курса под жёстким контролем США ничего хорошего Украине не сулит, в силу того что США не интересует внутренняя ситуация на Украине, их не интересует экономическое состояние, благосостояние граждан Украины, их интересует Украина только как элемент санитарного кордона вокруг России, отрезающего Россию от Европы, а также как плацдарм для стремительного военного продвижения вглубь России, так как пространство от Днепра до Москвы представляет собой не защищённую никакими естественными препятствиями равнину.

Украина нужна Америке только для того, чтобы не дать реализоваться стратегическому партнерству России и Европы, не позволить состояться каким-либо интеграционным проектам внутри евразийского пространства. А все экономические проблемы Украины американцы в конечном итоге будут пытаться скинуть на Евросоюз, поэтому дальнейшая проатлантистская ориентация Украины губительна не только для неё и её граждан, но и для Европы. Собственно сохранение Украины в общих административных границах возможно лишь в том случае, если она осуществит реформу административного устройства, отвечающего внутреннему цивилизационному, культурному и этническому многообразию, то есть станет федерацией. Тогда внутренние противоречия и раскол на запад, восток и юг будут восприниматься не так болезненно, по сути, растворившись в этой федерализации. Фактические культурные границы будут зафиксированы; конфликты, связанные с недопониманиями, вызванными их отсутствием размыты. Только в этом случае Украина более-менее приобретёт стратегическую целостность, что откроет ей в дальнейшем возможность для геополитической ориентации на Россию — вхождение в стратегический союз, Евразийский союз с Россией, наравне с Белоруссией, Казахстаном и нашими союзниками по ЕврАзЭС, но уже не частями, а целиком. Те же фрагменты, которые сегодня ориентированы на Запад, получат внутри новой украинской федерации значительную автономию, где смогут в полной мере реализовать свои культурные и этнические особенности, без угрозы некоей культурной нивелировки со стороны пророссийского большинства. Таким образом, федерализация Украины и евразийский вектор — это единственно возможный путь для сохранения стратегической целостности Украины как таковой.

Альтернативные американскому влиянию центры силы

Стратегия России должна быть полностью направлена на то, чтобы формировать, поддерживать и развивать отношения с альтернативными американцам центрами. На данный момент это Китай, который набирает силу и является без пяти минут экономикой номер один. Это Индия, которая также демонстрирует стремительный рост, особенно в сфере высоких технологий. Это Евросоюз, который давно является альтернативным центром влияния в мире и во многих вопросах фрондирует Соединённым Штатам Америки, пытаясь выйти из-под их безусловного контроля и влияния, чему Россия должна содействовать. Развитию отношений с этими альтернативными геополитическими субъектами со стороны России должен отдаваться приоритет, ибо без поддержки России, без континентальной евразийской субъектности, а Россия — это Хартленд, сердцевина Евразии, — все эти проекты остаются лишь потенциальными.

Полноценный многополярный мир не может быть сформирован без геополитической комплементарности со стороны России, без осей Москва — Пекин, Москва — Дели, Москва — Тегеран, а также без оси Париж — Берлин — Москва, являющейся наиболее опасной для американского безраздельного правления в Европе. Плюс ещё ось Москва — Токио, но уже в более отдалённой перспективе. Эти стратегические оси являются основополагающими и создают реальную перспективу построения многополярного мира. Но без Москвы, которая является центральным узлом в этой сети осей, ничего не сложится. Без России всё это будет оставаться неполноценным, незаконченным, недовершённым, в том числе и Евросоюз, который никогда без России не сможет обрести полноценной геополитической субъектности, как минимум до тех пор, пока не будет выстроена ось Париж — Берлин — Москва. И здесь перед Украиной стоит исторический выбор. Закончить свой век на подхвате у Вашингтона, жертвуя собственной государственностью, территорией и населением ради реализации американских замыслов в Европе, — тогда гражданская война, кровь и перманентный хаос. Или же войти в блок государств, стоящих у истоков нового многополярного и справедливого мира.

По «линии Сталина»

[Раздел Украины выгоден всем]

Федерализация Украины, о которой говорилось выше, действительно представляет собой возможность наименее болезненного сохранения Украины в её постсоветских границах без учёта Крыма. Однако, как уже было отмечено, состояние федерации в большей степени выгодно именно России, так как в этом случае Украина получает возможность вхождения в наднациональные евразийские интеграционные структуры, оставляя за этническими анклавами на западе Украины возможность сохранения культурной и этнической автономии. Однако Европа и в первую очередь некоторые страны Восточной Европы также заинтересованы в установлении стратегического контроля если не над всей Украиной, то хотя бы над некоторыми её западными областями. И здесь даже федерация Украины Европу не устроит, в отличие от России. Но вот что не устраивает никого, включая жителей этого неоднородного пространства, так это единое унитарное государство, ведь что бы ни происходило в этом случае на Украине, будь то выборы или революции, всё это не только не снимает противоречий в обществе, но, напротив, обостряет их до предела, что неминуемо ведёт к гражданской войне. Единственный способ снять противоречия, но не в пользу какой-либо из геополитических сторон, а сбалансированно, это провести размежевание Украины мирно, разделить Украину, заключив договор о разделе, не дожидаясь, пока дело дойдет до ещё большей крови. Выход заключается в том, чтобы разделить Украину как минимум на два самостоятельных государства в границах до 1939 года, которые совпадают с реальной цивилизационной границей, по так называемой «линии Сталина», проходящей по реке Збруч. Сторонников такого мирного размежевания всегда обвиняли в покушении на территориальную целостность Украины. Но обвиняла только та прозападная власть, которая в итоге оказалась на большей части Украины нелегитимной и довела ситуацию до состояния гражданской войны с многотысячными жертвами.

Продукт распада

Украина в её нынешнем виде является продуктом распада единого геополитического пространства — СССР, шире — Восточного блока, поэтому нынешние её границы, проведённые в своё время Сталиным, являются границами сугубо административными, а значит, проведены с цивилизационной точки зрения абсолютно случайным образом. То есть они не отражают ни этнического, ни культурного, ни даже конфессионального состава территорий, входивших в состав Советской Украины. Для граждан единого СССР было всё равно, где проходят границы внутри этого имперского образования. Границы советской Восточной Европы были также весьма условны. Всё население представляло собой новую советскую общность и по умолчанию считалось социально гомогенным.

С распадом СССР случайные советские границы, отражавшие лишь условное территориально-административное деление большого пространства, тут же стали границами суверенных государств-наций, вследствие чего в независимом государстве Украина вдруг оказались западные территории — Львов, Ивано-Франковск, Галиция, населённые грекокатоликами, этнически и культурно гораздо более близкие восточным окраинам Польши, Венгрии и Румынии. Таким же нелепым образом в Украине оказались и крайне восточные области, преимущественно населённые представителями русского народа, основная часть которого находится в России.

При Кучме, игравшем на противоречиях между Россией и Западом, подобный противоречивый состав Украины ещё более-менее сохранял свою целостность. Западу Кучма обещал движение в Европу и НАТО, Востоку — сближение с Россией, поочерёдно демонстрируя то одно, то другое. Однако после «оранжевой революции», во время которой поляризация Украины приобрела электоральное выражение, вопрос о дальнейшем векторе развития Украины встал ребром. Ющенко неприкрыто начал тащить Украину в ЕС, где её совсем не ждали, и в НАТО, где на Украину смотрели с брезгливостью, но вынуждены были мириться. Янукович поначалу потянул к России, где тоже до конца не определились в отношении Украины, но, поняв, что это грозит неминуемым распадом, остановился, попытавшись очень неуклюже «дать кучмы». Оба этих вектора находили своих сторонников среди населения, оба имели территориальную привязку. Украина трещала по швам.

Четыре фрагмента: каждому своё

Ну действительно, предлагать крайним восточным областям Украины вступить в НАТО — это всё равно, что тащить в НАТО Ростовскую или Белгородскую области. Так же нелепо для львовчан и галичан звучит предложение чуть ли не войти в состав России, с которой их действительно мало что связывает. Пока баланс сил более-менее уравновешен, ситуация остаётся достаточно спокойной, но как только одна из позиций начнёт брать верх, тут же агрессивно обострится реакция противоположной стороны. Историческим итогом таких ситуаций обычно становится гражданская война. Сегодня, когда политическая ситуация обострилась до предела, Украина фактически брошена в топку гражданской войны.

Подобное противостояние — отнюдь не сиюминутное проявление, а системная геополитическая предопределённость. Это означает, что противоречие в данных границах не может быть изжито.

Единственным возможным вариантом разрешения неудавшейся постсоветской украинской государственности является размежевание Украины. По сути, сегодня мы уже имеем четыре Украины. Наиболее склонный к собственной, отдельной от остальной Украины государственности фрагмент — крайние восточные области, населённые православными русскими. Эти области, называемые ещё Новороссией, хоть сейчас совершенно безболезненно могут войти в состав России, но могут создать и собственную государственность, отдельную и от России. Её мировоззренческий антипод — крайние западные области — Львовская, Ивано-Франковская, Галиция — населены грекокатоликами, которые спят и видят себя в Европе и НАТО и спокойно могут туда отправиться. Собственно, эти территории исторически, до окончания Второй мировой, и относились к Европе. В ноябре 1918 года на территории бывшей австрийской Западной Украины была провозглашена Западноукраинская Народная Республика (ЗУНР). Чуть позже, в 1921 году, она была отделена от остальной Украины той самой «линией Сталина». То, что находится между «линией Сталина» и Днепром, и является, собственно, настоящей, этнически и культурно выдержанной Украиной, или Малороссией. Крым, с его особым историческим путём, населённый татарами и русскими, вполне мог стать автономией в составе либо России, либо подлинной Украины, пролегающей от «линии Сталина» до Новороссии, в зависимости от воли населения Крыма. Подобная схема размежевания была выгодна всем. Россия получила бы крайние восточные области. Западенцы получили бы полную независимость от России и интеграцию в Европу. Крым получает автономию и самоопределение. Ну а оставшаяся Украина — от «линии Сталина» до Днепра — наконец-то получила бы возможность построить нормальную, гармоничную украинскую государственность, не раздираемую противоречиями между Западом и Востоком.

Вернуть России Украину, а Украине Россию

[Неоценимая помощь Збигнева Бжезинского]

Практически с первых дней прихода к власти на Украине «оранжевой» коалиции в декабре 2004 года в адрес руководства Евразийского движения, а чуть позже, с начала 2005-го, и ЕСМ звучали упрёки в том, что эти организации, дескать, своими акциями и заявлениями посягают на целостность украинского государства. Что политическая активность ЕСМ, выступления евразийцев против «оранжевых», а также теоретическое обоснование необходимости раздела Украины со стороны экспертов Евразийского движения ставят под сомнение суверенитет Украины, её государственный статус как таковой. Позже подобные обвинения зазвучали и в адрес руководства России.

За прошедшие годы и евразийцам и лидерам России не раз приходилось отвечать на подобные выпады и обвинения, и всякий раз неоценимую помощь в этом оказывал Збигнев Бжезинский, представитель американской элиты, которой так вожделенно глядят в рот многие украинские политики, считающие Америку чуть ли не источником абсолютной истины. Что же пишет Бжезинский об Украине и её соотношении с Россией? «Украина, новое и важное пространство на евразийской шахматной доске, которое является геополитическим центром, потому что само её существование как независимого государства помогает трансформировать Россию», — заявляет со всей американской откровенностью известный геостратег. С учётом того, что американцев интересует только то, что выгодно им, следует понимать, что ключевым моментом здесь является всё-таки трансформация России, к чему Америка стремилась чуть ли не всё XX столетие. И Украина здесь является важнейшим инструментом для этой «трансформации», не более того. «Без Украины Россия перестает быть евразийской империей» — вот она, ключевая фраза, объясняющая повышенный интерес Америки к Украине, а также усилия и финансовые затраты, вложенные американцами в украинскую политику за последние годы. Россия — как евразийская империя — кошмарный сон США, и огромные усилия на протяжении всего предыдущего столетия были направлены именно на это — развалить большое пространство

Евразии, не дать России возродиться, вновь стать империей. Ради достижения этой цели американцы пустят в расход всё, что угодно. В своей книге «Великая шахматная доска», написанной ещё в середине 1990-х, Бжезинский предостерегает американские элиты: «Если Москва вернёт себе контроль над Украиной с её 52-миллионным населением и крупными ресурсами, а также выходом к Чёрному морю, то Россия автоматически вновь получит средства превратиться в мощное имперское государство, раскинувшееся в Европе и в Азии».

Это что же получается? Боролись, боролись за мировую гегемонию, и что, опять — Россия мощное имперское евразийское государство? И всё благодаря какой-то Украине, название которой без ошибок не произнесёт 99 % американцев, не говоря уже об указании местонахождения. Ради того, чтобы окончательно оторвать Украину от России, а Россию от Украины, американские агенты, шпионы, дипломаты и их украинские пособники костьми лягут. Ради этого они пустят в расход народы, населяющие Украину, многовековую историю совместного сосуществования великороссов и малороссов, общность корней, языка, веры, государства, всего того, что является преградой на пути к американскому мировому господству. Так что, как говорится, ничего личного, одна сплошная геополитика.

Сначала только евразийцы как геополитически ориентированное движение, а теперь и нынешняя власть во всех своих действиях, как и их американские коллеги, чётко исходят из законов геополитики, только с обратным по отношению к американцам знаком. И главным предупреждением, год от года повторяемым евразийцами, а сегодня ставшим общим для всего политического эстеблишмента, является тезис о том, что на Украине осуществляется американская геополитическая экспансия. Это наступление на Россию, в котором Украина является лишь плацдармом, расходным материалом, разменной монетой. То, что Америка хоть на секунду задумывается о судьбе украинского государства, а тем более людей, проживающих на этом пространстве, это иллюзия, самообман части населения и умышленный сознательный обман со стороны элит. Америке никогда нет дела до тех, кто болтается у неё под ногами. Все эти военные учения, с которыми США так навязчиво лезли на Украину все 1990-е и в начале 2000-х, — лишь предлог для того, чтобы американским войскам де-факто закрепиться на этом плацдарме. А появление американских военных на территории любого государства — это всегда прямая экспансия, после которой заикаться о каком-то суверенитете уже не приходится. Они никогда не уходят… по собственной воле.

Режим Ющенко, пришедший к власти в результате «оранжевой революции», — классический пример марионеточного и проамериканского по своей сути режима. После его победы Америке оставалось только фактически закрепить американское военное присутствие на Украине, попытки чего происходят непрерывно. И речь здесь, естественно, идёт не о каких-то учениях или манёврах, но о том, чтобы создать прецедент присутствия американцев на украинской территории. Безусловно, НАТО и США проводят различные учения со многими государствами и на различных территориях, но везде, где это происходит, речь идёт именно о прямой и неприкрытой оккупации, по сути, добровольной аннексии территорий суверенных государств в пользу США.

Строго говоря, суверенитета у Украины, добровольно заявляющей о желании вступить в НАТО, по сути кричащей: «Возьмите меня, оккупируйте же, наконец», уже и так нет. Следовательно, евразийцы своими заявлениями не посягали на то, чего у этого образования давно нет. Никакого суверенитета Украины фактически не существует: он был окончательно утрачен с приходом марионеточного режима Виктора Ющенко. С этого момента Украина была полностью подчинена американской администрации, а элиты действовали строго по указке из Вашингтона. Всё, что там происходило, в том числе и попытки провести совместные учения, — осуществлялось под прямым протекторатом Америки. «Подрывать» там, по сути, было уже нечего.

Что же касается морально-нравственного аспекта призывов к демонтажу украинской государственности, то и здесь украинскому «оранжевому» режиму крыть нечем. Ющенко пришёл к власти в результате совершенно нелепого, нелегального, абсурдного третьего тура выборов, процедуры которого не существует ни в законодательстве какого-либо государства мира, ни в международном праве. Подобных прецедентов в истории выборов просто никогда не было. Уже тогда произошло нарушение всех норм, всех конституционных установок и правил; по сути, Ющенко был просто «продавлен» американцами — совершенно незаконно, вопреки всем демократическим нормам и установкам, к соблюдению которых США лицемерно и без устали призывали Россию. Поэтому и с моральной точки зрения режим Ющенко с самого начала не имел права на существование. В этой связи говорить о том, что призывы евразийцев представляли собой угрозу конституционному строю и являются «безнравственными» и «аморальными», нелепо. Конституция Украины была вероломно нарушена самими «оранжевыми», и не один раз. Тогда как заявления ЕСМ о создании повстанческой армии на территории Украины для сопротивления военной экспансии США всегда были обоснованы и с геополитической, и с юридической, и с морально-нравственной точки зрения. А проект раздела Украины, продвигаемый евразийцами, был обоснован ещё и исторически.

Учитывая важность Украины для России, на что обращает внимание наш коллега геостратег Бжезинский, а также всю остроту геополитического противостояния в этой точке планеты, ставшей на время «геополитическим центром» в великой войне континентов, сегодня из всех стран бывшего СССР именно Украина представляет для России наибольшую головную боль. Однако не меньшие страдания Украина причиняет и самой себе. По указке из-за океана украинская элита осуществляет ампутацию части единого организма, по живому и без наркоза. Крики, боль и страдания народов — вот последствия этого безрассудного и самоубийственного акта.

* * *

США всегда и во всём придерживаются своей геополитической линии: когда речь идёт об Украине, они воспринимают её не иначе как элемент санитарного кордона, отгораживающего Европу от России и не дающего возможность сложиться стратегическому российско-европейскому союзу. В этом смысле Украина воспринимается американцами всего лишь как зона нестабильности, как расходный материал американских интересов в Европе и Евразии, понятых не в географическом, но в цивилизационном смысле. Никакого позитивного сценария у США нет, поэтому всё, что способствует выведению Украины из зоны стратегического контроля России, с геополитической точки зрения воспринимается американцами позитивно. Всё, что сближает Украину с Россией и способствует объединению интересов евразийского пространства и Европы, воспринимается американцами агрессивно, негативно и подвергается жёсткой критике. И в этом с Соединёнными Штатами солидарен весь атлантистский альянс. В Европе их главные союзники все те, кто присягает на верность США, поэтому они вынуждены осуждать любые действия, в первую очередь российской стороны, направленные на стабилизацию и возвращение какой-либо минимальной субъектности Украины. Те же, кто не разделяет американские подходы в установлении однополярного мира, оказываются на стороне России, а значит, и на стороне стабилизации пространства бывшей Украины. Успокаивает только одно — геополитическая логика развития нашего большого пространства в итоге расставит всё по своим местам. Евразийская империя, накануне создания которой мы находимся, вернёт наши народы в единое пространство от Владивостока до Дублина. Движущей же силой создания нашей империи будут и Казахстан, и Белоруссия, и другие братские народы Большой России; мы вернём России Украину, а Украине Россию. Но украинский шрам на теле империи ещё долго не даст о себе забыть.

В конце ноября 2013 года власти Украины внезапно отложили подписание соглашения об ассоциации с Европой, а Киев заявил о намерении воссоздать торгово-экономические отношения с Россией и другими странами — членами СНГ. Такой неожиданный поворот был резко раскритикован украинской оппозицией, долгие годы стремящейся в Европу, а на улицы Киева вышли сторонники евроинтеграции.

Пиррова победа Януковича

[Потребительский зуд бандеровцев бросил страну в пучину хаоса]

Хронологию обострения ситуации начать, пожалуй, стоит с провала вотума недоверия правительству в Верховной раде. Именно он, а точнее — его последствия, стали отправной точкой начала распада Украины. Рада не собрала необходимое, согласно Конституции, число голосов за недоверие украинскому Кабинету министров. Лишь 186 парламентариев при необходимом минимуме в 225 проголосовали так, как того требовала улица, хотя оппозиция, на тот момент ещё контролировавшая Майдан, была убеждена, что вопрос решится в её пользу. Не предрекали ничего хорошего Азарову и политологи, полагавшие, что в нынешней ситуации Верховная рада может действительно отправить его в отставку. Ведь больше половины депутатов Рады, включая даже некоторых членов Партии регионов, забеспокоившихся вдруг о своём политическом будущем в сложившихся условиях, готовы были этот самый вотум недоверия объявить.

Впрочем, некоторые депутаты накануне голосования опасались того, что если Азаров устоит, то это может возыметь нехорошие последствиями для самой Рады, мол, если решение не удовлетворит оппозицию и улицу, Верховная рада как единый представительный законодательный орган работать не будет. Тем более у активистов Майдана уже имелся опыт того, как заходить в Верховную раду и другие государственные учреждения. В принципе же мало кто сомневался, что оппозиция не смирится с поражением, ведь за ней стояли серьёзные силы.

Однако голосование за отставку правительства всё же провалилось, что стало неожиданностью и для самого Николая Азарова, ведь против него готова была голосовать даже анти-майданная, причём куда более радикальная, нежели Партия регионов, Компартия Украины. И в своем ответном слове Николай Азаров даже пообещал серьёзные чистки в своей епархии. Успокоившись на этом, руководство Украины разъехалось по своим делам. Президент Янукович отправился в Китай, устоявший в парламенте Азаров — в Москву, чтобы попытаться восстановить торгово-экономические связи с Российской Федерацией, а вот Майдан остался в Киеве. И это стало главной проблемой не правительства, которое в унитарной Украине не несёт политической ответственности за происходящее, а Януковича, сконцентрировавшего в своих руках всю полноту власти. А вот он-то как раз занял совершенно невнятную позицию, мечась из стороны в сторону. То он с Россией, то он с Европой, то он строго за европейский вектор, то за углубление интеграции с Таможенным союзом. Этим же метанием объяснялась его запредельная мягкость к оппозиции, которая всё равно не оценила извинения перед разогнанными накануне силовиками демонстрантами, как и показательное увольнение начальника киевской милиции. В этих условиях сдать ещё и правительство на заклание протестующим выглядело бы уже совсем из ряда вон. Должен же быть у политика хоть какой-то хребет, как должен быть предел у бесконечных уступок. Тем более что надежды на прощение со стороны оппозиции ни на чём не основаны.

Очевидно было одно — если бы Виктор Янукович не сделал в тот момент всё, чтобы сохранить правительство, то следом за Азаровым бандеровцы вынесли бы уже его самого ещё тогда — на руках, прямо из здания на Банковой улице, и дальше он вполне мог бы повторить судьбу Каддафи или Чаушеску. Учитывая последующие события, вряд ли бы с ним обошлись гуманнее. Но факт в том, что, спасая правительство, Янукович спас себя лично, получив некоторую отсрочку, чтобы собраться с мыслями. Дальнейшее развитие событий зависело от того, будет Янукович продолжать метаться в стремлении угодить всем да ещё соблюсти свои личные интересы либо же займет какую-то одну чёткую и последовательную позицию. В конце концов, так было бы проще всем. Если уж ты собрался в Европу — иди.

Есть люди, которые учатся на своих ошибках и наступают на одни и те же грабли до тех пор, пока не набьют себе шишек и не станут умнее. Всё, что происходило в эти дни на Украине, окончательно выставляло украинскую элиту как группу беспринципных, истеричных людей, которые в угоду конъюнктуре готовы предавать друг друга, перебегая из одного лагеря в другой чуть ли не по несколько раз на дню. Эта так называемая элита реализовывала лишь свои собственные интересы, ибо на интересы общества ей просто было наплевать. Главное — спасти свою шкуру и выйти из ситуации с минимальными потерями. В тот момент Янукович ещё надеялся спасти свою власть, не понимая, что всё, что происходит на Майдане, крайне серьёзно и есть реальная вероятность того, что не только его режим будет смещён, но и ему самому придётся побороться за собственную жизнь.

В случае же если на Украине к власти придут бандеровцы, Россия обязана была вступиться за те 25 миллионов русских, которые останутся на брошенной нами территории под жесточайшим, нечеловеческим бандеровским прессингом. Это будет тяжелая гуманитарная катастрофа для востока страны. России в любом случае нужно принимать экстренные и решительные меры, чтобы предотвратить гуманитарную катастрофу. Понятно, что это будет происходить под улюлюканье европейских стран и явно неодобрительные сентенции со стороны США.

Но если Россия пропустит этот удар, то непосредственно у наших границ, рядом с Белгородской и Ростовской областями, выстроится натовский контингент, а американские военные базы будут в Донецке, Луганске, Херсоне. И тогда уже Россия должна будет готовиться к отражению натовской агрессии, причём в её горячей фазе. Было ясно, что идёт нешуточный бой за Украину, и России легче вмешаться в него сейчас, нежели потом, когда к власти придут откровенные бандеровцы, для которых нет ничего святого, кроме их собственного потребительского зуда, связанного с вхождением в Европу, с возможностью туда уехать самим и увезти свои семьи. На Украину, как водится, им наплевать.

На разрыв: двойная игра украинских элит

[Чтобы стать государством, Украине необходимо выбрать вектор развития]

Незадолго до запланированного подписания в рамках Вильнюсского саммита «Восточного партнёрства» ассоциации Украины с ЕС в ноябре 2013 года тогдашний президент Украины Виктор Янукович обратился к народу. В речи, которую транслировали основные украинские телеканалы, он, вдруг спохватившись, судорожно пытался объяснить причины «временного отказа от подписания соглашения с Евросоюзом». Накачивавший несколько месяцев до этого население Украины призывами воссоединиться с Европой, Янукович вдруг заговорил о том, что Украина хотя уже и определилась относительно подписания соглашения с Европейским союзом, всё же недовольна условиями: «Как только мы выйдем на тот уровень, который нам будет комфортным и когда он будет отвечать нашим интересам, когда мы договоримся на нормальных условиях, тогда будем вести разговор о подписании. Когда это будет? Быстро или не слишком быстро. Время покажет. Я хочу, чтобы это время было как можно скорее», — вещал Янукович. Становилось понятно, что в Вильнюсе ничего подписано не будет. К тому же Янукович заявил, что для перехода украинской экономики на европейские стандарты необходимо не менее 20 миллиардов евро в год, а всего до 2017-го — примерно 160 миллиардов. «Это не вступление Украины в Европейский союз, и Украина не будет приобщена к европейским фондам. Нас там не будет», — вдруг прозрел Янукович. Ему вторил еврокомиссар Штефан Фюле: «Я столкнулся с подсчетами, что для фактического приведения Украины к стандартам ЕС необходимы инвестиции в 20 миллиардов евро». И это не говоря о том, что в случае подписания соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли с ЕС у России нет других вариантов, как применять защитные торговые меры против Украины. В то же время экс-президент Польши, член мониторинговой миссии Европарламента на Украине Александр Квасьневский пояснял, что ЕС пытается сформировать некий «экономический пакет для компенсации потерь Украины».

Очевидным в условиях нового кризиса Украины было одно — двойная игра Януковича в который раз свидетельствовала о желании усидеть на двух стульях одновременно, не потеряв связей и выгод от взаимодействия с России и стараясь получить как можно больше задатка у скупой и секвестирующей расходы старушки Европы. Понятно, что такие действия команды Януковича и временно устоявшего правительства Азарова не устраивали никого из внешних игроков и не могли вызвать удовлетворения на внутренней политической арене.

Три стадии государственности

В двуличии первых лиц украинского государства, собственно, с самого начала и заключался казус Украины, которая не представляет из себя однородного пространства ни в политическом, ни в социальном, ни в экономическом, ни в каких других смыслах. По сути, это случайное, искусственное образование, созданное товарищем Сталиным по итогам Великой Отечественной войны, в таком виде может существовать только вместе с Россией как составляющая единого культурно-цивилизационного геополитического пространства. Никак иначе это разнородное образование существовать не может, и в терминах геополитики представляет собой failed state, то есть несостоявшееся государство.

Состоявшимся оно быть не может по той причине, что для того, чтобы государство возникло, население его должно пройти три стадии. Сначала полиэтничное сообщество должно сложиться в народ, взять себе общее самоназвание и с ним войти в историю. Только после этого единый народ, монолитная социальная среда, сообщество, может создать государство. Но Украина всё ещё остаётся полиэтничным пространством. Единый украинский народ пока не сложился. Это проект. Он может сложиться, но пока его нет. Поэтому сегодня рано говорить о полноценном национальном государстве. Эта разнородность на протяжении всей постсоветской истории сказывается и на первых лицах. Они, пытаясь угодить каждому фрагменту, раздавая взаимоисключающие обещания и одним, и другим, придя к власти, начинают метаться, балансировать, пытаться усидеть даже не на двух, а на трёх, четырёх стульях. В итоге всё заканчивается закономерным крахом, новой революцией, новым волнением и приходом следующего лидера, который так же, как и предшественники, обещает одно, но вынужден делать другое.

В этой ситуации России ничего не остаётся, как более активно участвовать во внутренней украинской политике, учитывая социологический закон, согласно которому массы всегда следуют за элитами. И если в результате такого вмешательства Украину возглавит подлинно пророссийский лидер, то он в итоге сможет заново собрать в единое целое всё это разнородное социальное пространство и направить его в то русло, которое и поможет спасти Украину. При этом сохранить её субъектность, идентичность населяющих её народов и суверенитет вместе с Россией, как это было всегда и как это только и может быть. Ради такого результата России действительно стоит вмешаться.

До полного истощения

[Перспективы экономики Украины после подписания ассоциации с ЕС]

В тот самый момент, как Янукович, осознав всю пагубность последствий подписания ассоциации Украины с ЕС, пошёл на попятную, стало понятно, что требования, предъявленные им в качестве условий интеграции с ЕС, европейские чиновники выполнять не собираются. Более того, эксперты прямо заговорили о том, что сотрудничество с Евросоюзом погубит экономику Украины. Тем временем ситуация, сложившаяся в украинской экономике, оставляла желать лучшего — госдолг страны продолжал расти, ВВП падать, а кредитная линия от Международного валютного фонда опаздывать, поскольку для получения финансовой помощи Киеву необходимо выполнить достаточно жесткие требования МВФ, в частности повысить цены на энергию, заморозить пенсии и зарплаты. Янукович заявил, что на такие жертвы он не пойдёт, тем более что Евросоюз готов был дать Киеву лишь один миллиард евро на семь лет, что, как сострил премьер Николай Азаров, при имеющихся экономических проблемах «помощь нищему на паперти». И всё же с упорством, достойным лучшего применения, Янукович с Азаровым продолжали твердить о том, что Украина не отказывается от западной интеграции. При этом вопрос о том, а действительно ли интеграция с Европой спасёт украинскую экономику, повисал в воздухе всякий раз, как ставился.

Украина для Европы — чёрная дыра

Если не вдаваться в подробности, ответ на вопрос об ассоциации с ЕС можно сформулировать так — подписание соглашения о зоне свободной торговли с Евросоюзом убьет экономику Украины. Ибо действительная подоплёка этого процесса является исключительно геополитической. И направлена она на отсечение России от Европы путём создания санитарного кордона, зоны нестабильности, которая не давала бы интенсивного развития стратегических экономических отношений РФ и ЕС. Роль Украины в этой геополитической игре — быть зоной нестабильности. А инициаторов этого процесса, коими являются США, как не раз было сказано, совершенно не интересует судьба украинского народа, государства и тем более экономики. Всё, что нужно Вашингтону, — хаос, дестабилизация, политические волнения, социальная напряженность. Эти функции Украина, подписав соглашение о зоне свободной торговли с ЕС, будет выполнять довольно усердно, ибо это американские функции.

Европе же Украина вообще не нужна. Как выражаются европейские чиновники, Украина — это чёрная дыра, туда можно бесконечно вкачивать миллиарды евро, но в силу определённой специфики стран Восточной Европы там совершенно иной, не-европейский, менталитет, взгляд на экономику, на социальное развитие. Потратить, а не эффективно вложить — вот главный принцип. Поэтому денежные вливания в любых объёмах не дадут никакого эффекта. Соответственно, путь у ЕС остаётся только один — принуждать Украину к либерализации экономики, что окончательно убьёт последние социальные гарантии государства в отношении населения, и путём шоковой терапии помещать население Украины в жёсткий рыночный контекст через стресс, смерть слабых, социальный дарвинизм, восстание неимущих; постепенно лечить Украину ядом либерализации, пока она не погибнет окончательно или не интегрируется шоковым образом в семью европейских государств. С учётом менталитета первый вариант развития событий наиболее вероятен.

В это самое время США не забывают о том, что главная функция Украины — быть фрагментом дестабилизационного санитарного кордона, она будет выполнена с любым населением, каким бы менталитетом оно ни обладало. Америка получает Украину в качестве своего геополитического вассала, тем самым не давая России осуществить экономический рывок, загоняя её в Азию, следуя заветам Бжезинского, не устающего повторять, что без Украины Россия будет азиатской державой, а не евразийской. В итоге Украина как несостоявшееся государство вместе с фанатами евроинтеграции становится расходным материалом в американской большой игре.

Расходный материал

Получается так, что люди, вышедшие на митинги в поддержку евроинтеграции, не понимают, чем чревато соглашение об ассоциации с Европой. Но, по мнению господ нового американского мира, массы и не должны что-то понимать, они реагируют на популизм. Сегодня популизм на стороне еврочиновников, которые более грамотно и эффективно осуществляют пиар интеграции Украины в Евросоюз, они находят те самые струнки у населения, на которых можно сыграть против собственной власти, против интеграции с РФ. Массы же должны, как и положено, реагировать на популизм, орать, визжать, выходить на улицы, но решение в любом случае принимает элита. И как элита сыграет внутри Украины, таков и будет результат. Либо Янукович с Азаровым будут действовать неповоротливо, топорно и неуклюже, и тогда их снесут вместе с захваченной администрацией президента, либо элита найдёт способ уравновесить геополитические процессы и при этом на какое-то время продлить агонию возникшего после распада СССР образования, которое принято называть Украиной. Население же и не обязано мыслить стратегически, оно мыслит эмоционально. Отсюда формула западных социологов — «Большинство всегда ошибается».

А что же Виктор Янукович? Он выдвинул еврочиновникам ряд требований для ассоциации с Европой — отмена визового режима, предоставление кредитной поддержки, модернизация газотранспортной системы, наивно полагая, что ЕС пойдёт на уступки. Не понимая, что европейцы совершенно не собираются выполнять условия, поставленные Януковичем, потому как в ситуации продолжающегося экономического кризиса Европа нуждается исключительно в дополнительных рынках сбыта своей продукции, чтобы решить проблему с колоссальной безработицей. Это взгляд меркантильного, циничного европейца, а что там себе думает Янукович, это ЕС совершенно не интересует. Плюс наседают американцы, у которых есть свои более крупные геополитические интересы, связанные с Украиной. Здесь происходит наложение — Европа заинтересована в рынках сбыта, американцы — в санитарном кордоне, а Украина им не нужна, население — расходный материал, мусор, который не нужен Европе. Мало того — европейцы уже подумывают о том, как сбагрить на Украину цыган, которые осточертели всей Европе, а вместе с ними арабов и прочий сброд, понаехавший в ЕС в период эксперимента по мультикультурализму. А для этого как раз не нужен безвизовый режим. Должно быть так — цыган выпускать, никого не впускать.

Ужас и моральный террор

Жители Украины, будь они народом, а не «массами», должны были бы испытывать ужас перед проектом интеграции с ЕС. Потому что это будет означать для них включение Украины в европейскую ассоциацию в качестве подсобного предбанника, который можно использовать по своему усмотрению. Можно сваливать туда ненужный мусор, ядерные отходы, испытывая там неудобные, неэффективные, экологически небезопасные технологии добычи сланцевого газа, проводя социальные эксперименты по либерализации общества, сливая туда весь неликвид, который в Европе никому не нужен. При этом Европа будет нещадно эксплуатировать остатки советского хозяйственно-экономического ресурса, в основном газотранспортные сети и остаточную транспортную инфраструктуру, выжимая аграрную составляющую, запрещая при этом сохранять и развивать собственное аграрное производство.

Евроукраину ждёт эксплуатация по полной программе, до полного истощения, до последней капли крови. Именно так рациональный, рачительный европеец видит Украину, а население под воздействием круглосуточного морального террора со стороны СМИ, поддерживающее евроустремления элит, в данном случае самоубийственно играет на стороне развала Украины как неоднородного пространства и полной её политической маргинализации.

СНГ: евразийская альтернатива

[Без Украины и Грузии. Государство-нация как инструмент фрагментации больших пространств]

Если идти от обратного тех геополитических инициатив, которые реализуют США на пространстве Евразии, то Россия крайне заинтересована в собирании больших пространств и создании крупных геополитических блоков, особенно на базе евразийских инициатив, которые могли бы противостоять американской экспансии на Евразийский континент на всех уровнях. В этой связи одним из наиболее устоявшихся и в этом смысле перспективных инструментов собирания большого постсоветского пространства является созданное на обломках СССР Содружество Независимых Государств. Лишившись марксистской идеологической основы, СНГ до недавнего времени полностью повторяло контуры бывшего СССР, являясь преемником советского государства не с идеологической, но с геополитической точки зрения. Следовательно, для восстановления геополитического потенциала Евразии — как альтернативного полюса — СНГ наиболее перспективно. Отсюда стремление наших геополитических противников — США — развалить СНГ, выдёргивая из его состава государства, перехваченные американцами и переориентированные на Запад. Первыми жертвами глобального Запада уже стали Грузия и Украина, и список дальнейших жертв будет только расти, если Россия не осознает своей геополитической миссии и резко не усилит своё влияние в СНГ, дабы предотвратить его распад и обернуть «крупнейшую геополитическую катастрофу» вспять.

Усиление влияния — расширение формата

Усиление влияния России в СНГ возможно лишь в случае начала «геополитического контрнаступления», для чего ныне неопределённый, несколько аморфный формат СНГ, как ни странно, как раз весьма подходит. СНГ не является надгосударственным образованием и функционирует на добровольной основе, цели его довольно общие и обширные, а значит, начать следует с принятия в СНГ вновь признанных государств — Абхазии, Южной Осетии, в перспективе Приднестровья. Но и на этом не стоит останавливаться. Вполне возможно рассмотреть вопрос о принятии в СНГ таких союзников России, как Венесуэла, Сербия и некоторых других. И почему бы не предложить вступить в СНГ, например, Ирану? По крайней мере этот процесс нужно как минимум инициировать, что уже даст значительные очки России на международной арене. В этом смысле Россия должна действовать так же, как США: интегрировать своих союзников, обеспечивая их безопасность, привлекая экономически, гарантируя территориальную целостность, но вместе с тем раскалывая геополитических оппонентов, также интегрируя ориентированные в пророссийском ключе фрагменты, для чего СНГ имеет идеальный формат. Это серьёзно оживит и само СНГ.

В этом контексте следует обратить внимание на одну цитату, прозвучавшую в эфире радиостанции «Голос Америки» из уст известного американского политолога Збигнева Бжезинского. Бывший помощник президента США по национальной безопасности в администрации Картера, демократ Бжезинский являет своими высказываниями некую квинтэссенцию реалистской американской геополитической мысли. А так как он человек независимый, не обременённый никакими чиновничьими постами, то может говорить свободно. Так вот он свободно заявил буквально следующее: «Россия снова может вернуть себе имперский статус, если Украина и Грузия будут слабыми государствами».

Государство-нация — инструмент западной геополитики

Здесь мы подходим к тому, что Америка видит своё влияние и выстраивание своей стратегии на постсоветском пространстве, оперируя исключительно с понятием государство-нация

На сегодня это важнейшая категория, с помощью которой США устанавливают своё единоличное влияние в мире. Ибо сама Америка — это как раз не государство-нация, а государство-империя. Формат же государства-нации не даёт для нас возможности реинтеграции постсоветского пространства иначе как через наднациональные блоки и образования. Отсюда стремление США вычленить отдельные постсоветские государства-нации из любых объединений с участием России. Именно поэтому целостность и статус как Грузии, так и Украины США рассматривают не иначе как сквозь призму государства-нации — это тот готовый модуль, который легко как включить, если речь идёт о России, так и выключить из любого евразийского наднационального интеграционного образования, если речь идёт об интересах США.

США настаивают на безальтернативности государства-нации и постулируют эту модель именно потому, что в конечном итоге важнейшим шагом является необходимость навязать модель государства-нации для России. Далее Бжезинский говорит о том, что «если Грузия выстоит, а Украина добьётся успеха, у России в долгосрочной перспективе появится больше шансов стать постимперским государством». То есть именно государством-нацией, а не государством-империей и уж тем более не государством-цивилизацией. Таким образом, Бжезинский высказывает основные критерии американской геополитики, которая не предполагает для России ни права вновь стать империей ни тем более государством-цивилизацией. То есть попытка вернуться к традиционным формам государственности для России должна быть исключена, ибо двигаться нужно строго к западной государственной модели.

Стратегия «Анаконда» против России

Но вернёмся к функции Грузии и Украины, направленной на укрепление формата государства-нации для бывших советских республик и вычленение их из всех возможных интеграционных евразийских инициатив. В этой связи следует напомнить один из основных постулатов стратегии «Анаконда»

Он заключается в том, что наступающая сторона должна активно использовать переметнувшихся на её сторону из числа бывших союзников тех, против кого она воюет. То есть Украина и Грузия — это эталонные объекты для включения в модель действия стратегии «Анаконда», направленной на удушение нашего большого пространства. Таким образом, то, что Украина и Грузия являются важнейшими элементами удушения России и наступательной стратегии США в постсоветском пространстве, далеко не случайно.

Учитывая то, что Советский Союз распался именно на несколько государств-наций, а также то, что многие из них (для чего формат государства-нации подходит идеально) уже включены в санитарный кордон кольца «Анаконды», удушающего Россию, нам не остаётся ничего другого, как прорвать это кольцо, используя имеющиеся интеграционные проекты. И СНГ как раз в силу отсутствия ярко выраженного определяющего интеграционного формата очень удобно для этого, так как может включать в свой состав именно национальные государства.

Для прорыва кольца «Анаконды», которое продолжает нас удушать, Россия должна использовать именно Содружество Независимых Государств. При этом, находясь в контексте постмодерна, необходимо задействовать для этого сетевые технологии. В СНГ очень хорошо вписываются те элементы, которые «плохо лежат» на Западе и которые при этом ориентируются на нас. Здесь совершенно не нужно привязываться к принципу территориальной близости или территориального единства. Сейчас в формате СНГ может быть реализована стратегия сетевой империи — та же, что взята на вооружение США для строительства своей сетевой империи

По этому же принципу Россия может спокойно включать в это интеграционное образование, в силу его неопределённости, все те элементы, которые продолжают ориентироваться на Россию, даже находясь далеко за пределами нашего прямого стратегического влияния.

Начав с Абхазии и Южной Осетии, включение которых в Содружество Независимых Государств будет являться логическим продолжением процесса, инициированного самой же Россией, следует продолжить выдвижение за свои административные границы. Не нужно стесняться двигаться дальше. Например, американцы совершенно этого не стесняются. При этом они нас ещё и всё время обманывают. Перед тем как мы собственноручно разваливали Советский Союз, они говорили, что постсоветское пространство останется зоной стратегических интересов России, но тут же нас обманули, забрав себе всё, что мы отпустили. Необходимо вернуть всё назад, отвечая на все инициативы, которые идут от оппонентов, Соединённых Штатов Америки, по всему миру.

Рассмотрим вопрос о включении в СНГ такого государства, как Венесуэла. Несмотря на некоторую необычность данного предложения, оно совершенно не является каким-то запредельным и нереальным проектом. Это, став прецедентом, откроет дорогу для вступления в СНГ и другим ориентированным против США странам центральной Америки — Боливии, Кубе, Никарагуа и т. д. Следом надо начать процесс включения в СНГ Сербии. Внутрисербская политика балансирует между Россией и Западом, к тому же у сербов есть обида за отделение и признание Косова, а это увеличивает шансы на включение Сербии в СНГ. На южном направлении необходимо рассмотреть возможности включения в СНГ, например, Ирана. Почему бы нет? Это наш стратегический союзник в регионе. Неопределенность формата СНГ надо использовать в качестве позитивного элемента прорыва санитарного кордона. Всё это автоматически оживит структуру СНГ, вызовет колоссальный интерес у его нынешних участников. Надо начать процесс, компенсирующий выход из СНГ Грузии и Украины.

Расширение геополитического влияния за счёт экономических уступок

Следующим шагом должно стать утверждение того, что СНГ, традиционно находясь под системообразующим патронажем России, обеспечивает решение территориальных проблем тех, кто входит в содружество, а также проблем экономических. В этом заключается цивилизационная миссия России, повышающая её статус до имперского. В свою очередь прагматический интерес стран — участниц СНГ может быть использован Россией, которая, осуществляя геополитическое контрнаступление, расширяет через интеграционные процессы зону своих геополитических интересов, которые гораздо выше и гораздо ценнее любых экономических уступок и послаблений союзникам. Ради этого вполне можно пожертвовать экономическими уступками, в первую очередь ценами на газ и другие углеводороды. Легко можно пожертвовать тарифами и пошлинами, какими-то сырьевыми уступками, чтобы стратегически закрепить основные направления этого геополитического контрнаступления.

Относительно же тех, кто входит в конфронтацию с Россией, вполне можно совершенно симметрично действовать по-американски — провоцировать сепаратизм в этих государствах. И здесь можно спокойно и практично говорить о разделе Украины, раз она выпадает из нашего единого цивилизационного и исторического пространства, ориентируясь на Запад. В этом случае надо отметить, что не вся Украина этого хочет, что признаёт и Бжезинский, замечая, что «если Украина станет членом НАТО, а затем в стране произойдёт раскол, при ограниченной поддержке идеи присоединения к НАТО, то этим расколом воспользуются внешние силы. Все прекрасно знают, о какой стране идёт речь». С геополитической точки зрения у нас не остаётся другого выбора — как только Украина начинает двигаться на Запад, мы начинаем раскалывать Украину, забираем восток и юг, включая новообразованный на этой территории субъект в состав СНГ, Крым — в состав России. А дальше уже оставшаяся часть бывшей Украины, возможно, уже сама определится относительно своей дальнейшей судьбы. Ничего личного, только геополитика.

То же самое касается Грузии. До тех пор пока политические элиты этого государства будут настаивать на том, что Грузия — это государство-нация с его унификационными подходами к входящим в неё этносам, до тех пор пока Грузия будет говорить о вхождении в НАТО, чтобы стать американским плацдармом на Южном Кавказе, у неё будут территориальные проблемы.

В то же время СНГ будет гарантировать, что при вхождении Грузии обратно в любое интеграционное образование — в целом в наше общее стратегическое пространство — этот развал будет остановлен. То же касается Украины: СНГ — это то интеграционное объединение, которое в состоянии обеспечить воссоединение разрозненных территорий в случае прекращения самоубийственного движения на Запад, где этого расползающегося на куски Франкенштейна никто не ждёт. Надо всем обещать решение территориальных проблем, потому что в рамках единого стратегического пространства это более реально, в то время как в формате государства-нации, в который нас загоняют США, это нереально вообще.

Время империй и фактор силы

Таким образом, СНГ здесь становится очень удачным, удобным и интересным инструментом. Вместо нынешнего загнивающего и находящегося в удручающем состоянии, депрессивного, никому не понятного интеграционного проекта оно может обрести новую жизнь. Поэтому обратить внимание здесь следует в первую очередь на потенциальную ценность СНГ. У этого образования есть ещё и ценности, которые мы можем открыть и использовать.

Грядёт время империй — не в старом, привычном понимании, а новых империй, коими уже являются современная Америка и Европейский союз. Чтобы выжить, нам тоже надо стать империей — стратегическим единством, реальным содружеством государств. В этом и заключается главная перспектива развития проекта СНГ на ближайшее время, которым Россия должна непременно воспользоваться.

Однако по факту следует констатировать, что в данный момент на пространстве СНГ всё пущено нами на самотёк, вследствие чего мы уже потеряли Грузию и Украину, чуть не потеряли одного из главных союзников — Белоруссию, не говоря о Молдавии, где проблема Приднестровья абсолютно не решается. Долгое время позиция США, начавших трансляцию легенды о перезагрузке, лишь убаюкивала, успокаивала наше руководство. Их предложения о разоружении были исключительно попыткой усыпить бдительность наших политиков, которые на сегодня не имеют серьёзной интеллектуальной опоры. Однако украинский кризис вернул Россию в реальность. Стало понятно, что в любом случае только сила решает и будет решать в ситуациях, когда мы имеем дело с Западом или США.

Быстрый конец или евразийская альтернатива?

[Концепт Украины — как национального государства — давно устарел]

До того как бандеровская революция в Киеве начала приносить первые плоды, очевидный для многих в России евразийский вектор развития на Украине ставился под сомнение. Происходило это в первую очередь потому, что само евразийство в России многие годы развивалось на уровне небольших интеллектуальных групп, в том числе интеллектуального сообщества евразийцев, созданного философом и геополитиком Александром Дугиным в конце 1980-х годов, которое в течение двух десятилетий сформировало евразийский понятийный аппарат. Но сегодня, после того как очередная революция погрузила бывшую Украину в пучину хаоса и кровавого кошмара, особенно на фоне подписания ассоциации с ЕС, исключительно кабальной и эксплуатационной, евразийский выбор рассматривается уже не так однозначно негативно всё большим количеством жителей этого многострадального пространства от Карпат до Донбасса. Так в чём же преимущества евразийского выбора? Попробуем ещё раз проанализировать ситуацию и обратиться к аргументам в его пользу.

Евразийская гегемония — корректировка фантазий

На сегодняшний день евразийский дискурс приобрёл в России гегемонистский характер, если использовать этот термин в определениях Антонио Грамши. Евразийство стало общим местом как для политических элит, так и для экспертного сообщества. По большому счёту в России можно констатировать полную победу евразийства над либеральным дискурсом. Либералы находятся вне закона, хотя ещё несколько лет назад они правили. Последним «либеральным выхлопом» стало четырёхлетнее президентство местоблюстителя Дмитрия Медведева, сохранявшего трон, чтобы он не остыл, пока Путин занимался какими-то хозяйственными делами — обкатывал жёлтые «Жигули», запускал аистов, тренировал тигров и доставал амфоры. Но либеральный эксперимент закончился ничем, и евразийская идеология заняла своё полноправное место, определяя как внешнеполитические приоритеты, так и направления развития собственной экономики, со ставкой на реинтеграцию постсоветского пространства.

Путин вернулся. И вернулся он в том числе благодаря тому, что декларировал евразийство в качестве государственного мировоззрения, что является историческим прорывом вне зависимости от того, что сам Путин понимает под этим и что он вкладывает в это понятие. Сегодня мы всё чаще сталкиваемся с ситуацией, когда, сознавая перспективность евразийского тренда, многие российские политики и политологи, ухватившись за него в силу слабого уровня собственного образования, начинают процесс фантазирования на тему евразийства. Они не знают, что это, но знают, что это очень модно, весьма перспективно и что за этим будущее. Евразийство принимается на уровне чутья, которое у политиков всё-таки присутствует, они его чувствуют, понимают, что надо что-то сказать, а вот что сказать — с этим, конечно, проблема, поэтому часто начинают говорить всё, что в голову придёт, упражняясь в некоем евразийском экспромте. Для начала каждый из них произносит слово «евразийство», а затем начинает выдавать первые пришедшие в голову ассоциации. Но это хоть что-то. На Украине все последние годы даже этого не происходило. Сегодня каждый нуждается в том, чтобы общими усилиями отточить евразийский понятийный аппарат и навязать его как экспертному, так и политическому сообществу для предотвращения смысловых казусов.

Для начала надо понять, что евразийство — это не только идеология, но и мировоззрение, дающее ответы на весь спектр вопросов — от геополитики до экономики и бытийного уклада. Геополитически оно настаивает на восстановлении субъектности большого евразийского пространства, которое должно стать цивилизационной альтернативой и бросить вызов глобальной доминации США, которые выстраивают систему однополярного несправедливого мира — мира, лишающего совершенно волюнтаристическим образом суверенитета любые национальные государства. Со времён окончания Второй мировой войны мы столкнулись с тем, что суверенное государство как продукт вестфальской системы больше неактуально. Ни одно суверенное государство в сегодняшнем мире не является по факту суверенным. Это отживший концепт, который просто в силу некой инерции, косности и свойственной человечеству консервативности восприятия остаётся ещё доминирующим. Но по факту мы уже решительно вошли в период больших цивилизационных блоков. Человечество уже не в состоянии открутить историю назад, вернуть суверенный статус государств-наций. Всё, отныне с суверенным национальным государством как явлением покончено.

Украина — устаревший проект: малоросский этноцентризм

С момента распада СССР мы наблюдаем на Украине стремление, с опозданием лет на сто, создать суверенное национальное государство. Рассмотрим характеристики суверенного государства-нации, которыми оперирует мировая политология. Первый критерий — это жёсткие административные границы. Границы Украины, как известно, так и не были юридически приведены в порядок, а по факту, если рассматривать инфраструктуру обустройства, границы, особенно на востоке и юге, просто отсутствовали.

Второй критерий — это гражданин, то есть горожанин, или буржуа, как основная категория социального устройства. Это подразумевает полную атомизацию общества и создание некоего универсального типа гражданина. Следует пояснить, что буржуа — это не господин, если использовать традиционалистские определения, и не воин, но и не представитель низшей касты, не шудра и не чандала. Это ближе к вайшьи, но не созидатель материального мира, борющийся с его несовершенством и энтропией, а трусливый проходимец, сервильный класс, который уклоняется от того, чтобы смотреть смерти в лицо, как это делает господин или воин, но держит себя чуть выше, чем просто раб, шудра, никчёмная личность. Именно эта категория буржуа, определяемая в современной социологии понятием среднего класса, является основной для суверенного, или национального, государства, государства-нации или республики. Сам тип государства-нации — это та модель, которая начала складываться после Французской революции. Если рассматривать пространство бывшей Украины, то о формировании класса атомизированного буржуа и тем более о социальной гомогенности пространства речь не идёт. Напротив, это пространство разнородно, полиэтнично и состоит из коллективных субъектов — общин, этносов, автономий.

Третий критерий — политический договор, определяющий цели национального государства.

Таким образом, мы имеем три аспекта: административные границы, индивидуум, гражданин или буржуа в качестве основной социальной категории и политический, общественный договор, на основе которого это искусственно сформированное общество живёт. Вот что такое республика (государство-нация), национальное государство (политическая нация). К тому же это исключительно политическое явление, которое не имеет отношения к происхождению, к крови. В национальном государстве этнос, который является базовым социальным элементом, характеризуемым наличием общего предка, общего языка и общей системы социального устройства нормативно преодолён. Он должен быть размыт и впоследствии атомизирован.

По сути, национальное государство складывается на основе этноцида — устранения этносов. Этот путь Европа прошла в течение нескольких столетий, за два-три века полностью преодолев этнос как явление. Теперь в европейском национальном государстве происхождение не имеет никакого значения, значение имеет только гражданство вне зависимости от крови: ты можешь быть арабом, негром, китайцем, кем угодно, главное — у тебя есть гражданство, например, Франции, тогда ты француз, часть французской политической нации. Таким образом, основное условие складывания политической нации, на чём в последние два десятилетия на Украине пытались сделать акцент, — это размывание идентичности и создание некой унификационной формы новой буржуазной идентичности, выведение некоего усреднённого социального типа. Все остальные идентичности в рамках нормативного национального государства запрещены.

Теперь переложим эту модель — классическую политологическую схему — на Украину. Что мы видим? Мы видим, что Украина — полиэтничное пространство. В ней соприсутствует довольно большое количество этнических групп, которые имеют собственную этническую идентичность и пытаются её сохранить, настаивают на ней. Что является средой для сохранения этнической идентичности? Ею является естественный вмещающий ландшафт, по определению историка Льва Гумилёва. Вмещающий ландшафт для сохранения этноса — этнической идентичности — это сельская местность, хутор или деревня, село, аграрная среда. Полиэтничность и значительная составляющая аграрной среды — вот те категории, которые мы наблюдаем в сегодняшней Украине.

Если мы берём запад Украины, то именно там преимущественно проживают представители традиционных этносов, малых этнических групп. Главной ценностью для представителя этноса являются его земля, семья, могилы предков, его уклад, бытовая сторона жизни. Отсюда стремление защитить свою землю, то есть некая аграрная местечковость: это мой хутор, тут моя земля, тут пахали мои предки, тут мои родственники, все родственники. Ни москалей, ни немчуру, никого, кто придёт на нашу землю, мы здесь видеть не хотим. Будем жить, как веками жили наши предки. Это этническое сознание, это данность, безоценочно — мы сейчас не пытаемся оценить, хорошо это или плохо, — это просто так есть.

Если попробовать оценить этнический компонент, сопоставить его с теми или иными критериями, то мы обнаружим, что этническая идентичность — это ценность для традиционалистов. С точки зрения традиционалистов, коими, безусловно, являются евразийцы, этносы должны быть сохранены. Как выражался немецкий философ Гердер: «Народы — это мысли Бога». Соответственно, каждый народ для евразийцев, для традиционалистов представляет собой ценность. Каждый этнос, каждая народность, небольшая этническая, субэтническая группа — всё это ценность с точки зрения евразийства. Они ценны, и их идентичность имеет огромное значение. Их консервативная архаика имеет колоссальную ценность для традиционалистов, для евразийцев. А для политической нации — это угроза, выпадение из унификационного норматива. Задача политической нации — растворить и ассимилировать любую этничность, то есть создать некий социальный плавильный котёл, который сначала перемелет всё этническое и культурное многообразие, а потом вычленит из них атомизированных граждан. Никакой коллективной субъектности политическая нация не допускает. Этот тип свойствен городскому населению, гражданину, горожанину, являющему собой продукт индустриальной эпохи.

Когда мы смотрим на карту Украины, то видим, что восток и юг — это пространство пережившее индустриализацию, выработавшее универсальный тип гражданина, горожанина, индустриального позитивиста, рационалиста, видящего будущее лишь в некоем индустриальном или постиндустриальном рывке, в позитивистском скачке. Такой взгляд на развитие жителя востока противоположен воззрениям представителя малоросского этноса западенщины, который видит своё будущее в сохранении собственной этнической идентичности, быта, уклада, языка, традиций — вышиванки, образа жизни, гарно спiвати, протяжно, землю возделывать — в этом основа мировоззрения представителя традиционного этноса. Это просто разное ви́дение.

Модель национального государства, или политической нации, как раз ближе горожанину, потому что он находится в полушаге от неё, но совершенно не близка представителю традиционного этноса. Но что мы видим на Украине: на национализации, то есть на создании унифицированной модели национального государства, настаивают как раз западенщина и представители этнической части Украины. Почему? В центре этого процесса лежит этноцентризм — стремление каждого этноса ставить себя в центр бытия, происходящих вокруг процессов, объяснять действительность сквозь призму своих этнических представлений. Потому что они представляют, что национализация — это создание унификационной модели по их этническим лекалам. В буквальном смысле это то, что они определяют понятием «украинизация». Украинский этноцентризм в политике выливается в искажённое представление о том, что вся Украина, включая восток и юг, должна жить так, как видят это представители малоросских этнических меньшинств. Они настаивают на гегемонии своего мировоззренческого типа, это в принципе свойственно этносам — помещать свой этнос в центр мироздания. Когда они утверждают, что только это правильный образ жизни, то они действительно считают, что так должна жить вся Украина, а лучше — вся Евразия и вообще весь мир. Это, конечно, увлекательный и экстравагантный проект развития человечества, но он не учитывает и не хочет считаться с иными идентичностями, утверждение ценности и равнозначности которых свойственно евразийскому подходу. И тем более эта модель не имеет отношения к созданию политической европейской нации, нивелирующей все идентичности под единый надэтнический стандарт социального устройства, где этнической идентичности в её первозданном виде просто нет места.

Европейское растворение

Представим гипотетически, что Украина вошла в Европу. С чем столкнётся эта часть Украины при вхождении в Европу, преодолевшую период создания национальных государств и создавшую наднациональную структуру — Европейский союз, где растворяются теперь уже не люди, а национальные государства? Даже такая идентичность, как француз или немец, уже размыта. Нет внутренних границ, есть единая европейская биомасса, гражданское население, которое лишено всяческих элементов идентичности, кроме индивидуально-телесных. Последнее, что у них ещё оставалось, последняя зацепка — это принадлежность к политической нации, к тому, что человек мог сказать — да, я не знаю ни своих корней, ни крови, ни обычаев, ни традиций, зато я немец. Вот то, что я немец, — я знаю точно, потому что есть Германия, я говорю на немецком и у меня паспорт гражданина Германии. Всё было более-менее понятно. Или — я француз, наследник французской революции и житель французской республики, которая осуществила геноцид этносов — этноцид, всё перемолола, раздробила и создала некоего получернокожего, полуараба, говорящего на французском гражданина, горожанина с паспортом Франции ради торжества химеры «прав человека». Зато я француз и на этом стою. Но теперь всё. Можно считать, что этого больше нет. То есть номинально это пока есть, но нормативно — нет больше Франции, нет Германии. Есть волевое устремление элит к размытию их в рамках ЕС.

Отмена границ, а чёткая административная граница — это первая из основных категорий определения политической нации — уже стала данностью. Преодолевается национальное гражданство, фактор принадлежности к политической нации. Нормативным остаётся только гражданин ЕС, а не гражданин Франции и не гражданин Германии — это пережиток, на изживание которого ещё нужно время. И вот представьте себе: Украина помещается в это пространство. С чем столкнутся её жители? С жёстким запретом на идентичность, с либеральным катком, размазывающим всё живое под искусственный социальный формат, с бульдозером, который должен проехаться по Украине взад-вперёд, вправо-влево и разровнять всё, что в ней ещё осталось неевропейского (а это практически всё), в единое биологическое пространство. Которое после этого размалывания гусеницами европейского бульдозера должно принять в себя новые европейские ценности. А на сегодня это обязательные гей-парады, родитель-1 и родитель-2 вместо полноценных традиционных браков, усыновление однополыми семьями, клонирование, зачатие в пробирках, рождение ребёнка суррогатными матерями, мутанты, которые на основе генно-модифицированных продуктов выводятся из современного европейского человека, и киборги, которым вживляют искусственные органы, электронные почки, чипы и щупальца вместо рук, если у них вдруг рука отвалилась. Именно эта идентичность должна стать обязательной для перемолотого мясорубкой либерализации населения Украины. Где здесь место для «кум теля пасё, кума лён тре, моё порося, хутор, могилы предков, здесь моя земля, будут пахать тут, моя бабка с дедом лежат, гарно спiвати» — где это? Нигде. Всё. Это попадёт под категорический еврозапрет. Так же как в Европе попадают под запрет хиджабы, традиционные элементы одежды представителей разных народов, нательные кресты — всё это там запрещено. Это всё архаика, пережитки, от которых современный европейский человек, модифицированный биоробот и бесполый киборг, должен избавиться. И вот это всё будет принудительно навязано Украине. Ладно, индустриальная часть юга и востока привычна — утрированно, конечно, — ко всему индустриальному и механическому: встал по гудку на завод, городские джунгли, социальная механика… Реально юго-востоку легче влиться в евроформат, так как значительная часть пути уже пройдена. Но вот западенская этничная архаичная среда будет просто уничтожена. От неё не останется ничего.

Серьёзным историческим прорывом, который приведёт к масштабным последствиям, будет донесение этой мысли до тех, кто сегодня носится с идеей великой украинской нации в составе Европейского союза. ЕС их первыми киборгизирует, размелет в мясорубке, потом превратит в мутантов, в родителя-1 и родителя-2 и раздаст им, в соответствии с ювенальными протоколами, детей, которых будут отбирать у арабов, умирающих от наркотиков в евротрущобах. А их собственных детей предварительно отберут за чрезмерную опеку и раздадут другим родителям — родителю-1 и родителю-2 — трансгендерам из Норвегии, легализовавшей педофилию. Вот к чему сегодня движется западное общество — Евросоюз. Это могло бы показаться мрачной шуткой, постмодернистской иронией, если бы не являлось реальностью, разворачивающейся на наших глазах.

ЕС под тотальным контролем: нулевая субъектность и экономический спад

При всех ужасах социальных и антропологических трансформаций европроекта сам ЕС вдобавок ко всему прочему ещё и полностью лишён какой-либо геополитической субъектности. Последние десятилетия Европа находится под жёстким натовским американским сапогом. Евросоюз, который по приказу из Вашингтона отправляется бомбить Ливию, Сирию, Ирак, что угодно пускает в расход просто по щелчку, сам не определяет ни свою судьбу, ни собственную безопасность: щёлкнул в Вашингтоне пальцами загорелый парень Обама — и итальянские самолёты взлетели, отправившись бомбить Каддафи. Щёлкнул ещё — раз — и самолёты уже летят в другую точку планеты. Что это такое? Суверенный политический субъект? Нет, это половая натовская тряпка, которую американцы подстилают под ноги, когда заходят в Евразию. Вот частью этого замечательного образования станет Украина, реализуя свои мечты о вступлении в Евросоюз, которого, после всех совершённых этим несостоявшимся государством преступлений, никогда не будет.

Ну а дальше самый главный козырь — экономический. «Европа же богатая, и сейчас она нам даст денег, а мы их дико потратим на свои нужды, купим горилки, сала и выпьем, и съедим за здоровье брюссельского президента», имя которого никто в мире никогда не помнит. Вот так украинские этнонационалисты представляют своё вхождение в Европу. А в ответ на опасения, что Европа потребует соблюдения своих стандартов и регламентов, отвечают, что «мы потом им кукиш жирный покажем, скажем им — у нас тут своё порося, могилы родных и хутор у леса. И пошли вон отсюда». Однако практика последних десятилетий показывает обратное. Для Европы это действительно серьёзно. А это значит, что приедет евро-бульдозер и снесёт весь этот хутор, сравняет с землёй могилы предков и построит аккуратный такой «Макдоналдс». Вместо горилки им будет кока-кола, вместо сала — бигмак, а вместо могил — добыча сланцевого газа. Всё это и так есть и кажется приятным европейским дополнением к привычному укладу, пока не становится единственно возможным и тотальным.

Люди, которые всерьёз говорят о движении Украины в Европу, либо представляют Европу совершенно иначе, чем есть на самом деле, либо это просто агрессивные фанатики, агентура, причём даже не европейская, потому что многие европейцы уже сами стонут от всего происходящего, а американская. Показательным в этом смысле является один эпизод, рассказанный философом и идеологом Александром Дугиным, который, совершая небольшое турне и выступая перед европейскими интеллектуалами, учёными, во Франции и Италии высказал идею о том, что европейцам необходимо создать концепт европейской Европы, свободной от американской оккупации. Они же, глядя на Дугина, с грустью в глазах ответили: «Александр Гельевич, это всё понятно, европейская Европа, евроконтинентальный дискурс, а когда, простите, можно ждать уже русские танки, которые приедут в Европу и наведут здесь порядок, и наконец-то придут нормальные казаки с нагайками и разгонят всю эту однополую американскую нечисть? То ли дело раньше были комсомольцы советские с высокой моралью. Когда уже, скажите, дорогой Дугин, ждать русских танков?» По словам Дугина, он просто опешил от такой постановки вопроса в Европе, где права человека и западные ценности, как давно казалось, окончательно победили: «Ну, понимаете, надо сначала сформировать интеллектуальное пространство, подготовить…» — «Всё это ясно, вы не юлите, а скажите точно — когда уже ждать танков? Долго нам ещё всё это терпеть?» То есть в Европе сейчас совершенно чудовищная картина. И вот туда жителей большого русского мира, волею судеб оказавшихся на пространстве бывшей Украины, приглашают сегодня украинские этнонационалисты.

Европы для Украины не существует

Уже из самой геополитической логики следует, что альтернативой западному, европейскому вектору развития Украины является евразийство и ориентация на Россию, а не на США. Евразийский концепт, евразийское геополитическое пространство, Евразийская империя, а здесь империю нужно понимать как технический термин, как его использовал Карл Шмитт, европейский юрист и социолог, — это стратегическое единство всего многообразия, которое входит в её состав, — культурного, цивилизационного, языкового, этнического и религиозного. Вот всё это многообразие объединяется единым стратегическим пространством, и центральная, федеральная имперская администрация отвечает в таком объединении только за вопросы внешней безопасности, международных отношений и эмиссионных финансовых процессов. Всё остальное, включая быт, уклад, социальное устройство, языки и прочее, спускается на уровень самих людей.

Люди живут в империи так, как хотят, в соответствии со своими традициями, обычаями, языками. Федеральная, центральная имперская администрация вмешивается только тогда, когда начинается внутренний конфликт или когда какой-то этнос или народ пытается выделиться из состава империи. Вот это недопустимо категорически, создание административных границ и попытки выделиться из цельного пространства запрещены. Всё остальное остаётся на уровне самих народов.

Это именно тот формат, который предлагает евразийская альтернатива представителям западных украинских этносов и традиционного уклада. И только в этом формате всё, что у них есть сегодня, всё, что они считают своим достоянием, — а евразийство, как уже было сказано, поддерживает всё это и считает ценностью, — только в евразийском имперском формате всё оно сохранится. И только в формате Евразийской империи все народы и этносы получат равный доступ ко всем возможностям и к общему могуществу этого большого пространства, включая экономические перспективы. Евразийский выбор является содержательной альтернативой загибающейся и разваливающейся на глазах, в экономическом смысле в том числе, Европе, которая вплотную подошла ко второму циклу кризиса. Европейское экономическое чудо весьма подкошено никак не заканчивающимися глобальными американскими экспериментами. Часто посещающий Европу Дугин своими глазами видел, как вскоре после начала кризиса 2008 года по виду профессор в приличном костюме и галстуке, идя по тротуару, подобрал с земли кусок хлеба, который клевали голуби, и положил в карман.

Богатая Европа — это то, на что в первую очередь ссылаются украинские националисты, приводя аргументы в пользу евроинтеграции, как на место, где их будут содержать и кормить и откуда стоит ждать безудержного роста украинского благосостояния. Но именно Европа — это то пространство, которое на наших глазах переживает полный нравственный крах, социальное разложение и серьёзные экономические проблемы. Греция стала только началом, а вслед за ней Испания, Португалия и многие другие государства балансируют на грани банкротства. И это не говоря о странах Восточной Европы, жителей которых высокомерные европейские чиновники вообще за людей не считают.

Но есть альтернатива — Евразийский союз. Европе в экономическом смысле тоже конец. Это оккупированное, лишённое идентичности, геополитически несубъектное пространство со слабой экономикой, с разваливающейся финансовой системой — весьма сомнительная перспектива, привлекающая сегодня лишь западенцев и украинских националистов, витающих в собственных иллюзиях. Ведь той Европы, которую они себе представляют и куда так стремятся, больше не существует. А той Европы, которая примет и обустроит Украину, никогда и не существовало.

Великая Украина в составе Евразийской империи

[Последний шанс за минуту до Евромайдана]

Несмотря на то что в России Януковича долгое время считали евразийским политиком, декларации и намерения, которые озвучивались Виктором Фёдоровичем накануне «подписания» ассоциации с ЕС в Вильнюсе, выглядели довольно угрожающе. В то же самое время премьер-министр Николай Азаров говорил о том, что Украина готова подписать такое же соглашение и с Евразийским союзом. Любые доводы со стороны России о том, что это невозможно, нарочито игнорировались, в чём, очевидно, в Киеве видели некий элемент игры. Становилось понятно, что Янукович и Азаров играют в геополитику, интригуют, балансируют на грани. Опасная игра — констатировали многие, но что с них взять — начинающие руководители государства, незрелые, недостаточно опытные, по сравнению с тем же Путиным. Им казалось, что это весело: заявить Евросоюзу о готовности с ним ассоциироваться. Потом пообещать то же самое России. Потом, в последний момент, одно отменить, другое отложить. А потом посмотрим, что получится, мол, там видно будет. Доигрались. Народ Украины, да и России им в конечном итоге судья. Результаты всех этих геополитических экспериментов и политических игр налицо.

Понять образ России

За последние двадцать с небольшим лет на Украине, не без участия западных специалистов, был создан привлекательный образ Европы, куда и стремилась Украина многие годы. А вот какова альтернатива европейскому выбору? А точнее — что представляет собой Россия, каков её цивилизационный образ? Вот фундаментальный вопрос современности. Им задаются не только на Украине. Большинство жителей самой России последние лет двадцать также ищут ответ.

Некоторые намётки ответа на этот вопрос дал президент Владимир Владимирович Путин в своей валдайской речи.

Сама валдайская речь по своему содержанию — это, по сути, прочтение программы партии «Евразия» 2002 года, которую мы создавали когда-то с Александром Дугиным и его последователями-евразийцами. По сути, Путин признал все основные парадигмальные тезисы этой программы в качестве абсолютных, незыблемых постулатов для себя и озвучил их публично. Для этого он собрал на форуме «Валдай» всех главных американских шпионов, которых удалось найти в России. Вместе с ними он пригласил Караганова, Злобина, Лукьянова. Позвал всех инициаторов и постоянных участников валдайского форума, а это, следует заметить, либеральная площадка, где либералы обкатывали свои рецепты по ослаблению российской государственности и интеграции её в западное сообщество стран в формате американской однополярной глобализации. Многие годы они подыскивали способ, как бы такую неудобную, большую, громоздкую Россию загнать в сообщество уютных, компактных западных государств. Сначала они пытались её запихать в Евросоюз, но поняли, что Россия туда не входит по габаритам. Тогда они предложили её разделить и кусками туда запихивать, но Путин отказался фасовать Россию кусками. И тогда они решили её интегрировать в глобальное западное сообщество, масштабы которого раскинулись сегодня на часть Евразийского континента. Интегрировать путём поглощения, когда сам глобальный Запад наползает на Россию, пытаясь затянуть её под свой мондиалистский покров.

И вот Путин, собрав всех этих американских шпионов, дипломатов, агентов влияния, их пособников и прочих либералов и врагов России, активно работающих над разрушением нашей государственности, прочёл им мастер-класс по современной российской идентичности. Конечно, никакого образа у России, что очевидно, последние двадцать лет не было, и именно этим она пугала — своей непредсказуемостью и неопределённостью. То есть всякое государство, народ или цивилизация, которым Россия предлагала сближаться, интегрироваться, задавались вопросом — а куда мы будем дальше двигаться вместе? Вот мы интегрируемся — и что? На это в ответ они слышали какое-то невразумительное бурчание, гул, мелькало лицо Абрамовича, потом вспышка Потанина, кряхтел Зюганов, шумел Жириновский, потом все олигархи выглядывали, что-то каждый своё бубнили, и в общем — никто ничего внятного за двадцать лет от России не услышал. Путин же лишь загадочно улыбался, глядя на весь этот симуляционный паноптикум.

Иными словами, у России не было идеологии. Путин на «Валдае» объяснил это так: мы настолько устали от идеологии советской, что не могли даже слышать слово «идеология», поэтому решили взять 20-летний тайм-аут и в таком подвешенном состоянии неопределённости просуществовали всё это время. В это самое время, так как Россия ничего не предлагала, все её бывшие союзники и страны постсоветского пространства обратили свои взоры на Запад, который как раз предлагал внятную, последовательную и довольно привлекательную, за неимением лучшего, программу. Запад говорил так: во-первых — права человека, затем свободный рынок и ещё плюс такая вот чёткая, понятная, ясно артикулированная модель глобального западного общества со всем набором неких евростандартов и правил потребления и комфорта в комплекте. В принципе эта программа кажется довольно последовательной. Она выверена с геополитической точки зрения и даёт ясные представления о том, что предлагается, хотя на самом деле европейцы часто темнят, недоговаривают. На Украине с этим уже столкнулись воочию и ещё столкнутся неоднократно, особенно после подписания ассоциации с ЕС.

Самое интересное, что и сама Россия с момента распада СССР двигалась вообще в либеральном западническом направлении, к строгой геополитической капитуляции, во внешней политике в фарватере США, в последние годы лишь замедляя скорость движения, но не меняя общего курса. Замедление движения на Запад началось с приходом Путина, который тоже поначалу долго разминался, присматривался. Сперва он пытался заигрывать с Америкой, особенно в 2001 году, после терактов 11 сентября в Нью-Йорке. Потом понял, что это лишь ещё приблизило страны НАТО к нашим границам, после того как нас уже раз обманули с Восточной Европой и странами Варшавского договора в момент распада СССР. В итоге Запад придвинулся вплотную к постсоветским границам России. Дальше Путин понял, что Америка не шутит, что это серьёзно, что везде, куда пришли американские базы, они так и остаются, не собираясь уходить. Что Киргизия всякий раз, когда заявляет о том, что собирается вышвырнуть американские базы со своей территории, тут же погружается в пучину «цветной» революции с неизбежным гвоздём программы — сменой президента. Сначала там поменяли Акаева на Бакиева, потом Бакиева на Отумбаеву, потом Отумбаеву на Атынбаева, и сейчас вот Атынбаев говорит, что, мол, «НАТО, гоу хоум!». Вот посмотрим, долго ли он после этого продержится. Хотя, заметив частую смену лидеров в Киргизии, Путин решил прикрыть того, кто есть.

Но если сама Россия двигалась на Запад, то по большому счёту что оставалось её бывшим партнерам по Советскому Союзу? Правильно, тоже двигаться на Запад — больше-то и некуда, — только более быстрыми темпами, потому что маленьким компактным государствам СНГ, конечно, проще интегрироваться в глобальный Запад, чем большой неповоротливой России. И они воспользовались этим моментом, начав очень пронырливо пробираться в Евросоюз, заявляя попутно о своём стремлении в НАТО, — а куда ещё, если даже Россия в какой-то момент просилась в НАТО вопреки здравому смыслу! Логика понятна: раз Россия движется туда, то почему нам нельзя? Раз Россия движется в ВТО, то почему нам не вступать в ВТО, тем более, удивительно, нас берут! Встав на краю последнего предела, перед чертой, которую уже нельзя переступать, иначе мы лишимся суверенитета, что Путин ясно осознал в какой-то момент — он остановил движение России на Запад и замер. А что дальше?

Шаг назад, два шага вперёд

Но тут закончились два первых срока президентства Путина. В 2007 году он остановился, огляделся, собрал вещи, взял кимоно, попрощался, но… далеко не ушёл. Отдал всё Медведеву, а сам расположился неподалёку и стал наблюдать. Медведев, став вместо Путина, предложил — а давайте мы сейчас ещё более эффективно, чем Путин, будем двигаться на Запад. «Путин двигался медленно, а я сейчас быстро», — и туда сломя голову кинулся. Но так как его ещё всерьёз не воспринимали — видимо, не привыкли, — то несильно-то он и продвинулся, в основном где-то в Интернете, в соцсетях. В России четыре года правления — не срок, и вот уже возвращается Путин и говорит — так, всё понятно с этим западным проектом (особенно насмотревшись со стороны на Медведева, на то, что он делал). Вот в этот момент Путин окончательно решил — всё. С Западом — закончено! Особенно глядя на то, что происходит на арабском Ближнем Востоке, а также на то, к чему приводит инсталляция модели западной американской демократии в той или иной стране. Глядя на Ливию, Сирию, Путин реконструировал события вперёд и решил, что нет, пожалуй, нам западная демократия не подходит. И на этом опять остановился. Россия же снова повисла в некой неопределённости.

Вплоть до валдайской речи невозможно было сказать, чего хочет Россия. Конечно, Путин, возвращаясь, написал статью о евразийской интеграции. Но помимо этого он выпустил ещё семь статей. Какая статья является базовой и парадигмальной, а какая второстепенной — сказать очень сложно, они все очень разнокалиберные, написаны разными группами авторов, в них использован разный понятийный аппарат, заложены разные парадигмальные основы, часто взаимоисключающие. Как только ты начинаешь поиск Путина, тебе тут же предлагаются восемь вариантов оного, а не один. Поэтому человеку очень сложно найти Путина в российском обществе. Для этого он должен прочитать восемь статей (а это невозможно, по-моему, сделать обычному человеку), проанализировать, сопоставить их терминологическое многообразие, уловить настрой всех тех разных интеллектуальных групп, которые их готовили, а потом как-то выбрать, то ли аналитически, то ли интуитивно, то ли основываясь на симпатии — что всё-таки больше соответствует Путину. Поэтому у нас было восемь Путиных, до тех пор пока Путин не вышел на «Валдае» и не заявил: «Я — евразиец». «Вот это да!» — сказали американские шпионы, пакуя чемоданы. «И консерватор». «Ой», — только и смог произнести «американский шпион» устаревшей модели Злобин и протёр очки.

Это было, конечно, громом среди ясного неба. Путин, если тезисно дать квинтэссенцию его валдайской речи, сказал о том, что Россия будет продолжать евразийскую интеграцию. А в чём заключается суть евразийской интеграции по Путину? В том, что всё культурное, этническое, конфессиональное многообразие большой России сохраняется. Многоцветье народов — чисто евразийский тезис — цветущая сложность Евразии. При этом он сослался на именитых евразийцев, на труды главных основоположников евразийской идеи, которые писали о стратегическом единстве многообразия, то есть о государстве-империи, каковое и представляет собой Россия. Из этого следует, что всякий, кто будет присоединяться к Евразийскому союзу Путина, сохранит всё этническое, культурное, цивилизационное, языковое, конфессиональное многообразие и при этом не лишится суверенитета, потому как грядущая Евразийская империя — это империя царств.

Украина не в формате: кривые огурцы — это приговор

Всё это в первую очередь касается Украины, потому что Украина — полиэтничное пространство, несмотря на то что небольшой сегмент украинского политического сообщества настаивает на том, что Украина — это «единая, монолитная политическая нация украинцев». Даже при самом поверхностном анализе видно, что это далеко не так, или пока не так, или совсем не так, или вообще так быть не может. Но тем не менее всё этническое, культурное многообразие Украины, как и других государств СНГ, будет сохранено в таком виде, в котором пожелает это государство. Ибо Евразийский союз, в отличие от Евросоюза, не претендует на социальную унификацию, на цивилизационную унификацию. Именно Европейский союз всякого нового члена загоняет в жёсткие рамки своей социальной цивилизационной матрицы. Требует от всякого, кто вошёл в ЕС, принять эти рамки, а это в первую очередь социальная унификация, это атомизация, это приведение каждого атомизированного члена Европейского союза, гражданина к европейскому унификационному гражданскому стандарту. В этом смысл западного подхода, западного общества, что оно регламентирует всё, вплоть до бытовых вопросов, вплоть до того, какого размера должны быть огурцы. Кривые огурцы в Евросоюзе запрещены, кривая картошка тоже. Картошка должна быть абсолютно ровной, идеальной шарообразной формы, без изъянов. Так и представляется, как еврочиновники указывают, как должны быть расставлены сковородки у вас на кухне, какие полки для этого использовать, когда выгуливать собаку (в Евросоюзе собаку нельзя выгуливать ночью — это нарушает её права). Ответственность предусмотрена также за спаивание аквариумных рыбок, и прочее, и прочее.

Логос западной рациональности доходит в нашем представлении порой до абсурда. Но для западного человека всё так и должно быть, должен быть порядок, всё должно быть параллельно-перпендикулярно, ровно, вышколено, отложено по нивелиру, отстроено по шаблону. Так они строят Евросоюз. А вот всякие неаккуратные страны, такие как Румыния, Венгрия, Болгария, страны бывшего советского блока, когда попадают в Евросоюз, просто в шоке от такого прессинга. Потому как к ним тут же заявляется еврочиновник с утюгом, с мастерком, с отвесом и уровнем и начинает там все равнять: «Что это у вас за сельское хозяйство? Это не сельское хозяйство, а помойка, — говорит еврочиновник и закрывает сельское хозяйство. — А это что у вас за фабрика? Это ещё советское наследие тоталитарного сталинского режима. Закрываем, не в стандарте». В итоге новые члены ЕС понимают, что у них больше нет ничего, кроме кредитных и долговых обязательств.

Что сегодня происходит, например, в Прибалтике, которая одной из первых с радостью бросилась в пучину евроинтеграции? Разруха и бесконечные долги. А тайком от европейцев производимые шпроты и рижский бальзам покупают только в России ностальгирующие по советской роскоши пенсионеры. К тому же у еврокомиссара любой человек из бывшего постсоветского пространства, вообще социалистического лагеря, вызывает такое омерзение, пренебрежение и брезгливость, что он просто не может его видеть, испытывая физиологическое отвращение. Вот мы приняли вас, Венгрию или Румынию, а вот у вас тут сплошные цыгане. Всех цыган надо быстро собрать, переодеть в европейские костюмы, а перед этим надо их помыть, постричь, надо вытащить у них серьги и кольца из ушей. Детей у них надо забрать, потому что цыгане воспитывают детей в цыганской традиции, а должны воспитываться в европейской.

Ювенальная юстиция приходит, забирает детей, в отношении взрослых — сегрегация, отделили, запретили передвижение, ибо тут у вас Европа, а не гуляй поле, где хочу, там и кочую.

Так видят европейцы наши такие вот дикие, совершенно варварские для них страны, которые они под жёстким давлением из Вашингтона вынуждены принимать в Евросоюз. Потому что Вашингтон торопится оторвать их от России побыстрее — это в их геополитических интересах. Создать буферную зону, отделяющую европейский заповедник от территории безграничного варварства бескрайней России, с её обязательными медведями на улицах, играющими на балалайках, атомными реакторами и автоматами Калашникова, с которыми непременно играют дети в песочницах, выпив предварительно водки. Американцы же стремятся расширить зону санитарного кордона вокруг России, чтобы окончательно закрыть вопрос какого-либо взаимодействия с Европой, даже экономического, не говоря уже о стратегическом, иначе это конец американской монополии на распоряжение Европой. Поэтому-то США и давят на Евросоюз: быстрее принимайте этих оборванцев к себе. А Евросоюз с такой вот своей европейской брезгливостью поднимает их двумя пальцами, с омерзением осматривает и говорит: ну, что это мы приняли? Ещё и Украину надо принять? Этих мы вообще никак не отмоем, не выстроим, никогда не заставим выращивать прямые огурцы. Куда нам ещё Украину с её кривой картошкой, отвратительным жирным салом, токсичной, мерзко выглядящей горилкой и нищим голодным населением? Сюда, в наш европейский стерильный мир? Ну вы что, американцы, в своём уме?

Естественно, что европейцы не потерпят всего того, чем всегда так гордятся на Украине. Есть специальные европейские стандарты, которые Украина, подписав ассоциацию с ЕС, обязуется принять. Именно для того, чтобы соответствовать европейскому восприятию. И эти стандарты жёстко регламентируются. В два года должны быть приняты промышленные стандарты, о чём непрерывно предупреждал Сергей Глазьев.

Евразийский союз — в стандарте многообразия

Зато всего вышеперечисленного бытового безумия, совершенно точно, не будет в Евразийском союзе. Потому что Россия многообразна, полиэтнична и привести её к единому стандарту невозможно. Не говоря уже о столь неоднородном пространстве СНГ. Естественно, речь не идёт о русификации. Так же, как речь, естественно, не идёт о лишении суверенитета. Евразийский союз — это наднациональное образование суверенных государств. По сути, речь идёт о конфедерации в её классическом определении. Вот основные параметры Евразийского союза.

Владимир Путин наконец-то ясно сказал о том, что Россия должна быть суверенной. Он на это намекал, он к этому клонил, он шёл к этому многие годы. Но сейчас он это ясно озвучил. Россия будет суверенной, цельной, большой. Он сказал, что мы боялись идеологии, а теперь не боимся и давайте начнём об этом говорить. Также он сказал, что однополярный мир — несправедлив, что для автора этих строк, да и для всех, кто осуществляет геополитическую экспертизу происходящих в мире событий, является самым главным. И именно так он сказал: «…мы видим попытки тем или иным способом реанимировать однополярную унифицированную модель мира, размыть институт международного права и национального суверенитета. Такому однополярному, унифицированному миру не нужны суверенные государства, ему нужны вассалы. В историческом смысле это отказ от своего лица, от данного Богом, природой многообразия мира»

Путин подчеркнул, что однополярный мир несправедлив и в принципе не может быть справедливым. А справедливым может быть мир многополярный, в котором существует несколько, а не один цивилизационный полюс. И эти несколько полюсов на основе консенсуса должны принимать решения о судьбах человечества в целом, а не в одном месте одним субъектом, тем более уверенным в своей исключительности.

Учитывая значительное количество парадигмальных патриотических идеологических тезисов, есть смысл взять за основу описания нынешней России именно эту путинскую валдайскую речь. Она даёт ответы на все основные вопросы. Начиная с экономической интеграции на основе создания Таможенного и Евразийского союзов. Суть их в том, что в соответствии с теорией автаркии больших пространств Фридриха Листа именно в таких больших пространствах, какое представляет из себя ореол государств, входивших в состав СССР, или ранее Российская империя, может осуществляться интеграция с максимальным экономическим ростом. Смысл её в том, что когда близкие по уровню развития экономики объединяются, это приводит к взаимному росту. Когда же разные по размеру экономики оказываются в одинаковых условиях, то богатая экономика ещё больше богатеет, бедная ещё больше беднеет.

Поэтому страны постсоветского пространства, вошедшие в ВТО, конечно, обрекают себя на нищету и полное финансовое обескровливание, в то время как в рамках Евразийского союза реализуется модель автаркии больших пространств, в основе которой лежит принцип Таможенного союза. Это даёт возможность близким экономикам совместно, на основе экономической самоиндукции, расти. Полюс ко всему этому — многополярный мир; Россия суверенна и распадаться не будет; евразийская интеграция близких по культурно-цивилизационному типу государств с сохранением внутренних укладов и суверенитетов; отсутствие регламентации бытовой стороны; приведение всего к единому стратегическому вектору большого евразийского пространства — это то, чего ждали сторонники возрождения России по всему миру два с лишним десятилетия. В этом основные признаки нынешней России. Но возникли они не двадцать лет назад, когда распадался СССР, и не десять, когда пришёл Путин, и не пять — при Медведеве, а возникли и окончательно закреплены в валдайской речи Путина, положившей основу новой идеологии России.

Сохранить или развалить? Геополитическая логика и три школы

Ещё в 2008 году в моей первой книге, которая называлась «Накануне империи. Прикладная геополитика и сетевые войны» и была запрещена на Украине комиссией по морали вместе с фильмом Квентина Тарантино «Хостел-2», присутствовали довольно острые, резкие заявления насчёт Украины. Она писалась в момент правления Ющенко, и один из тезисов, из-за которого, собственно, её и запретили, заключался в том, что если Россия теряет Украину в сложившемся на тот момент «оранжевом» потоке её движения на Запад, то хотя бы половину Украины Россия должна забрать. А именно юго-восточную Украину и Крым, территории, населённые преимущественно русскими. Этот тезис, конечно, бросает вызов украинской государственности, суверенитету, цельности и т. д. Но хочу напомнить, что это было написано именно в период «оранжевой» вакханалии, когда Ющенко просто визжал, зверел и настаивал на том, что Украина срочно должна вступить в НАТО и в Евросоюз и вообще стать 51-м штатом США. Только бы не с москалями, только бы не с русскими. В этой ситуации, конечно, да, если мы теряем Украину, то половина по праву должна принадлежать России. Там живут наши люди — русские люди. Конечно, этот тезис на грани, но ровно до того момента, пока Украина сохраняет нейтралитет. Понятно, что он провокационный, довольно резкий, но когда Украина смотрит на Запад, это обусловлено обстоятельствами, а комиссия запрещает подобные книги. А дальше запрещают въезд на Украину. Потом, правда, разрешили, когда пришёл Янукович, и тезис о неизбежности распада Украины на время был снят. Такая позиция обусловлена геополитической логикой, внешнеполитическим реализмом и вопросами безопасности.

Чуть позже была книга, вышедшая в издательстве «Яуза», — «Главная военная тайна США. Сетевые войны». Она была посвящена сетевым стратегиям, в частности американской военной сетевой стратегии подчинения территорий, в основном евразийского пространства, своему влиянию без использования обычных вооружений. Сетевые войны — это новейшая доктрина захвата геополитического пространства с помощью гуманитарных технологий, путём навязывания своего культурно-цивилизационного кода.

Который, в свою очередь, навязывается посредством активных действий со стороны западных некоммерческих, неправительственных организаций, реализующих гуманитарные программы на американские деньги. Суть их работы в том, чтобы перекодировать общество на западный манер, чтобы оно уже естественным образом воспринимало Запад как близкий себе в культурно-цивилизационном смысле субъект, а Россию как далёкую и совершенно чуждую, дикую, варварскую, грязную, агрессивную, неевропейскую. Вот с помощью таких технологий Запад многие пространства либо подготовил к «цветным» революциям, которые потом там осуществил, либо просто вошёл туда без единого выстрела, взяв их под свой контроль. Описанию этих технологий была посвящена вторая книга, предостерегающая, в том числе Украину, от произошедших чуть позже событий, реализованных в американских интересах. В ней была затронута тема евразийского сетевого ответа на атлантистскую сетевую экспансию, реализуемую, в частности, американскими реалистами, не обращающими внимания на идеологические нюансы ради достижения интересов США. Отсюда готовность опираться на любые силы, будь то нацисты в Киеве или исламистские радикалы по всему арабскому миру.

В качестве противодействия американскому реализму наша внешняя политика и действия нашего МИДа до сих пор по инерции разворачиваются в том формате, который был заложен в советский период, но в сильно сглаженном либеральной эпохой виде. Хотя в основе лежит некая сталинская парадигма. Наш МИД до сих пор является сталинистским, что следует воспринимать крайне позитивно. Именно этот сталинизм российского МИДа сохраняет его минимальную субъектность. Благодаря ей наш МИД всё ещё консервативный, державно-онтологический, недвижимый и незыблемый. Даже Козырев ничего не смог сделать с нашим сталинистским МИДом, который просто отторг его как чужеродный элемент. Наш МИД саботировал ельцинскую политику капитуляции перед Западом. Благодаря во многом нашему МИДу мы отстояли Россию, её суверенитет и целостность, а не развалились и не интегрировались в глобальный Запад; и до сих пор МИД является неким консервативным модулем, мощным геополитическим субъектом внутри нашей государственности, который сдерживает любые либеральные удары, от кого бы они ни исходили.

Достаточно вспомнить встречу в 2007 году президента Дмитрия Медведева с сотрудниками российского МИДа в 2010 году, где он изложил основные приоритеты своей внешней политики

На этой встрече он заявил, что приоритетом номер один для России во внешней политике является западное направление. Данный тезис был встречен суровым молчанием сотрудников МИДа. Второй приоритет, по Медведеву, — это страны, дружественные России по всему миру, а в третью очередь — это страны СНГ и постсоветского пространства.

Дальше под абсолютно гробовое молчание он покинул трибуну, и больше о нём там никто не вспоминал. То есть наш МИД, конечно, фундаментальный, державный и отстаивает суверенитет России, её целостность как может, отбивая либеральные нападки тех или иных политиков и имея при этом ограниченные политические возможности, находясь в полной зависимости от Администрации президента. Но вместе с тем МИД России всё ещё по остаточному принципу базируется на марксистской внешнеполитической парадигме, которая в нынешних условиях уже несколько неадекватна тому, что происходит в мире. Потому как американцы реализуют сегодня две классические позитивистские модели, две школы в теории международных отношений – реалистскую и либеральную

Третья школа — марксистская — существовала только тогда, когда советский блок контролировал половину мира. Но и тогда она не была марксистской в чистом виде, а скорее марксистско-сталинистской, что несколько отличается от чистого марксизма.

Российская внешняя политика — выбор парадигмы

Американские консерваторы как раз реалисты. И вот в чём заключаются основные принципы реалистской школы: главное — интересы США, а идеология не имеет значения. Реалисты так подходят к ситуации. Вот есть, например, арабские нефтяные королевства, которые являются союзниками США в регионе: что американцы говорят, то они и делают. Поэтому с точки зрения реализма совершенно неважно, какой внутри этих королевств идеологический режим. Там, у себя, они могут вешать, пытать, рубить руки, выкалывать глаза, эксплуатировать женщин, всячески нарушать права человека, что угодно — реалиста это не интересует. Главное, что они работают на американские интересы в регионе. В этом суть реалистского подхода. Реалист никогда не ввяжется в войну, если он не видит реального эффекта от этой войны, конкретной прибыли, прироста. И наоборот — ввяжется в войну, если видит реальную добычу, трофеи, например нефтяные месторождения. Он подсчитывает расходы и доходы, сводит дебет с кредитом, считает затраты на войну, прибыль от продажи нефти и, если прибыль больше — затраты меньше, начинает войну. Если прибыль меньше — затраты больше, то не начинает. Это реалистская школа.

Вторая школа, которая конкурирует с реализмом в американской внешней политике, — это либеральная школа. Эти две школы постоянно балансируют — подходы реалистские и либеральные. Либералов, напротив, в первую очередь интересует, соответствует ли режим или ситуация в целом либеральным принципам. Их главный тезис заключается в том, что демократии друг с другом не воюют

Соответственно, если в каком-то государстве демократический режим, то это нормальное государство и оно по праву входит в стратегический блок глобального Запада, становится союзником вне зависимости от того, где оно находится, приносит ли оно реальную пользу Америке или нет, маленькое это государство или большое, экономически развитое или нет. Главное, чтобы оно было либеральным. На этом принципе базируется либеральная школа. Она совершает один либеральный переворот за другим, тем самым включая одно за другим государство в свой стратегический блок, создавая, как утверждают либералы, безопасный однополярный мир. Когда все государства станут «демократическими», то есть либеральными, то есть демократическими в американском понимании, тогда мир наступит во всем мире и не надо будет воевать. Тогда закончится история, потому что не будет нелиберальных, недемократических стран, все будут либеральными. Тогда будет доминировать глобальный Запад, некий глобальный однополярный мир, и Америка будет им управлять. А человечество будет представлять собой одно сплошное либеральное, демократическое, гражданское общество американского образца.

Эти школы соперничают друг с другом, и когда сменяются президенты — демократ и республиканец — один реализует преимущественно одну школу, другой — другую. Буш-младший был реалистом, зато Обама — либерал, как и Клинтон, который тоже был сторонником либеральной школы, потому при нём везде должны были быть либеральные демократические режимы, в том числе в России. Вот так попеременно они то начинают войну, то останавливают, то продолжают, реализуя свои интересы, то осуществляют либеральные «цветные» революции.

Марксистская школа исходит из того, что общество делится на два класса — класс труда и класс капитала. Поэтому марксизм смотрит сквозь границы национальных государств, он на них не обращает внимания, а направляет свои внешнеполитические приоритеты только туда, где есть марксисты. В советский период это было всякое пространство, близкое советскому блоку, которое, соответственно, интегрируется, поддерживается, развивается. Но советская доктрина учитывала границы, а значит, не была марксистской в чистом виде, отсюда промежуточный марксистско-сталинистский тип. Где доминируют капитал, буржуазный режим, там готовится смена режима — марксистская революция. После того как там победит труд, это пространство также входит в марксистское поле. Таким образом, пролетарии всех стран, в конце концов, соединятся, подавив постепенно везде буржуазные и капиталистические режимы. Такая была марксистская школа — критическая, конфликтная, конфронтационная, но сегодня она не отвечает больше ничему.

Возникает вопрос — а какая школа исповедуется в России? Мы реалисты или мы либералы? Глядя на Путина, на его стремление к суверенитету, понимаешь, что мы точно не либералы.

Но декларации остались прежними — Россия не отвергла тезис о том, что является частью глобального мира, не отменила примат международного права над национальным, не сменила либеральную конституцию. Всё это у нас осталось с тех времён, когда либеральная внешняя политика реализовывалась при Ельцине Козыревым. Сейчас отчасти Путиным реализуется реалистская политика. При Медведеве опять немножко либеральная, потом вновь немножко реалистская, проводимая с помощью главного инструмента — сталинистского МИДа, унаследовавшего остатки марксистской парадигмы.

Американские демократы против неамериканских демократий

Демократия — явление довольно сложное. По крайней мере куда более сложное, чем её представляют американцы. Если взять, например, демократию евразийскую, то получается народовластие, основанное на теории самоуправления. На основе этих принципов может быть возведена новая евразийская идеологии, из которой вполне может проистекать своя собственная, постпозитивистская, с учётом изменившихся реалий, внешнеполитическая школа. Пока же Россия — это Путин, потому что всё делается только им, в одиночку. Он сам анализирует, сам принимает решения и сам их реализует. Это удобно в экстренной ситуации, требующей ручного управления. Но такая система неустойчива, ибо для существования государства в истории нужна система. Система — это элиты, действующие в рамках парадигмы, вытекающей из идеологии как производной от идеи

Без широкого идеологического воздействия устойчивые, самовоспроизводящиеся элиты сложиться не могут.

На первый взгляд, поднимая вопрос о демократии, мы входим в некий диссонанс: с одной стороны, поминая США, мы говорим о демократии как о чём-то негативном, что навязывается американцами с помощью бомбардировок, оккупации и лишения суверенитета. С другой стороны, демократия — это народовластие, то есть оптимальная модель социального устройства для евразийского пространства народов. В ответ на это французский философ Ален де Бенуа выдвинул и отстоял такой тезис, что демократия является следствием исторического опыта того или иного общества

По де Бенуа, существует как минимум три типа демократии для разных типов общества. Это демократия свободы, демократия равенства и демократия братства

Демократия свободы — это как раз та самая либеральная демократия, с которой везде лезут американцы. Демократия равенства — это общество, основанное на принципе социального равенства — от каждого по способности, каждому по потребностям — и выстроенное по модели Советов. Таким обществом была Германская Демократическая Республика или является до сих пор Корейская Народно-Демократическая Республика. Этой же демократической моделью, демократией равенства был весь советский блок. В Советском Союзе через систему советов как раз и было реализовано народовластие. Но есть ещё демократия братства — это демократия крови, демократия этническая, на основе которой базируется социальное устройство традиционных этносов. Типичный пример — северокавказские народы, чеченцы, в целом вайнахи, у которых в основе лежит тейпово-тухумная модель. Согласно этому принципу лучший из лучших выдвигается из своего рода на совет тейпа, объединяющего род, имеющие общего предка. Совет тейпа выдвигает лучшего представителя на совет тухумов, где выбирается лучший представитель — лидер народа, который не правит, как в государстве, а судит, являясь самым просвещенным и образованным в плане религии, социального устройства и традиционного уклада. В системе «демократии братства» — первый не правит, но судит — это принципиальное отличие демократии крови.

Таким образом, существует как минимум три разных типа демократии. А если мы возьмём вообще традиционный уклад — племена, традиционные общества в составе империи, то в такой среде возникает картина некоего многообразия демократий. К слову, Путин в своей валдайской речи сказал, что у каждого народа своя традиция демократии и не надо нам навязывать либеральную американскую модель. Потому что это есть следствие исключительно опыта западных стран, европейского общества, и чуть позже созданного отцами-основателями нового типа общества — Нового Света, который был заселён отщепенцами из Старого Света. Для нового типа западного общества они взяли самую выхолощенную, полностью очищенную от традиции, от консервативной морали, от европейской культуры модель демократии и там её установили. И вот сейчас с этой низкопробной демократией плебеев США лезут во все государства мира.

Для нас же демократия — это народовластие. Народовластие — как суть евразийской модели, как некий синтез демократии равенства с элементами демократии братства. Основное же отличие евразийской демократии народовластия от либеральной демократии Запада в том, что социальным субъектом в ней является не индивид, не атомизированная личность, не атомизированный гражданин, вокруг которого вращается вселенная, а коллективный субъект — автономия, община, этнос, народ. То есть традиционная форма социального устройства.

Евразийская субъектность более укрупненная, нежели атомизированная европейская и западная в целом. Если же реализовывать именно европейскую модель демократии, то мы неизбежно приходим к этноциду, то есть к перемешиванию этносов в едином плавильном котле гражданского общества, к гражданской политической нации, на чём как раз и настаивают сторонники Украины как национального государства, Украины как политической нации. В этом случае необходимо избавиться от этнизма, от многообразия, прийти к однообразию. Парадокс в том, что на модели государства-нации для Украины настаивают как раз представители этнических меньшинств Западенщины, которые видят украинскую нацию сквозь этническую оптику. При этом пытаясь подогнать не только всё этническое многообразие пространства Украины, но и её русское большинство под свою этническую модель, то есть, по сути, как бы расщепить русский народ на этнические составляющие, переформатировав их после этого под этнические особенности запада Украины. Идея столь чудовищного и нелепого социально-этнического эксперимента могла родиться, пожалуй, только в головах «украинских националистов». Или привнесена извне теми, кто желает разрушения и дестабилизации этого пространства. Главный их посыл таков — вот наша модель, свойственная этническому ландшафту Галичины, хорошая, единственно правильная, поэтому её надо распространить на всех. А то, что она не соответствует культурному, историческому наследию и традиции существования других народов, в частности татар, гуцул, русинов и т. д., это их не волнует.

Национализм — это всегда насилие и этноцид, когда одна этническая модель берётся за основу как унификационная, а остальные интегрируются в неё. При этом этносы пропускаются через сито этой унификационной модели, и представитель традиционного, коллективного субъекта становится атомизированным гражданином. И если до этого он опирался на свою общину, то в национальном государстве он оказывается один и опирается на полицейские силы. Если что-то ему угрожает, он звонит в полицию, а в традиционном обществе он поддерживается своей семьёй, своим кровнородственным кланом, народом, своей средой, культурой, землей и т. д. Этнонационализм — это попытка создать политическую нацию путём навязывания социальной модели одного из этносов всем остальным и, по сути, означает этноцид со стороны одного этноса всех остальных.

Гражданское общество — это отрыв человека от почвы, от традиции, вычленение его из естественной среды коллективных субъектов и помещение в среду атомизированных субъектов. Это западная модель демократии. Это опыт небольшого пятачка земли. В Европе так развивались народы. Этносы сливались в большие народы, народы создавали империи, империи распадались на национальные государства, в которых гражданин, горожанин стал главным субъектом. В огромном евразийском пространстве коллективный субъект является главным носителем всего. Гражданское общество убивает всё этническое, а для Украины это будет означать уничтожение её сути — собственно уничтожение Украины как культурно-цивилизационного явления, этнического в своей основе.

Жить в Евразийской империи: идея или смерть!

Что человека заставляет встать и идти, действовать, активно проявлять свою позицию? Это две вещи — деньги и идея, это два основных мотиватора. В России всегда главным движущим мотиватором была идея. Западный мир говорит о том, что только деньги: когда есть деньги — есть всё, есть активность — и всё будет. Когда деньги забираем, всё останавливается. Так Запад управляет миром: дал денег — активно всё функционирует, забрал — остановилось.

В России идеократическая среда, русские — это цивилизация идеи. Русские движимы идеей. Деньгами русского человека всерьёз мотивировать нельзя, особенно молодого. Когда русскому начинаешь платить деньги, он перестает работать. Деньги же есть — зачем работать? По большому счёту, русский человек не любит деньги так, как их любит человек Запада. Ради денег русский не готов на всё. Это там человек может сделать ради денег всё, что угодно, переступить через святое, так как, кроме денег, на Западе нет ничего святого, есть лишь цена вопроса.

Мотивация деньгами в России работает с большим количеством осечек. Она может работать, но ограниченно, пока нашему человеку и так нравится то, чем он занимается. Поэтому русское государство на деньгах не построишь.

А на чём построишь? На идее. А идеи нет. В результате мы и наблюдаем разложение русского общества. Вот что русский человек делает, когда нечего делать? Он квасит. Взял стакан, налил, выпил, ещё налил, выпил, подумал, сел, погрузился в мысли и так постепенно в землю, в почву и ушёл. А что может разбудить русского человека? Великая идея. Ему нужен проект русского масштаба. Строительство или воссоздание континентальной империи — это проект русского масштаба. В него будут вовлечены все с полным энтузиазмом. Каждый, кто сейчас со стаканом сидит, размышляет, бросит стакан и будет знать, что он полезен общему делу, что он работает на великий проект. Только великий проект, масштабный, континентальный, трансконтинентальный, космический, может русского человека вдохновить, мобилизовать и никакими деньгами такой мобилизации не добиться. Пока у нас не будет идеи существования государства, которая сегодня отсутствует, русский народ не пробудить.

Мы часто повторяем: Россия должна быть суверенной! Путин говорит, что Россия — это ценность. А зачем Россия? Дальше в ответ мы слышим про комфорт, про то чтобы благосостояние граждан обеспечить, высокий уровень потребления, чтобы совершенствовать сферу услуг. Но это же либеральный суррогат. Русский человек тут же отворачивается и перестаёт слушать. Ну не могут комфорт и повышение благосостояния мотивировать русского человека, а тем более мобилизовать его на великие свершения. Комфорт — это стакан, и вот — я наливаю. Вот это комфорт, говорит русский человек и выпивает. Зачем для этого государство? Для доступного жилья, медицины, здравоохранения и образования? «Путин, ты, наверное, шутишь», — говорит он, попадая мимо стакана. Явно государство не для этого, ибо даже человек с минимальным уровнем комфорта и то понимает, что русское государство, тысячелетнее, с великой историей, кровью и миллионными жизней, отстаивало свой суверенитет… Ну явно не для комфорта. И явно не для благосостояния граждан. Поэтому здесь Путин загоняет себя в концептуальный тупик, он указывает на правильные, совершенно необходимые идеологические предпосылки, но делает из них совершенно неправильный либеральный вывод, который всё перечёркивает.

Путин должен сосредоточиться. Россия сосредотачивается, и Путин тоже. Он наконец-то должен понять, что только идея, идеология, сверхмотивация заставят народ проснуться, отряхнуться, встать. Но когда русский народ встанет, вот тут мало никому не покажется. Когда встаёт русский народ, Запад трясёт, он уходит под воду в ужасе, как Атлантида, потому что вставший в полный рост русский народ с тысячелетней историей, построивший и собственноручно разрушивший огромные империи, контролировавший половину мира, — это вам не шутка. Но поднять русский народ может только идея, достойная его масштаба. Пока этой идеи не будет, русский народ будет спать, всё глубже и глубже погружаясь обратно, в мать сыру землю. Большой русский народ, охватывающий собой весь русский мир, соответствует масштабам строительства континентальной Евразийской империи, гармоничной и неотъемлемой частью которой и будет Украина. Или её не будет вообще. Только идея империи заставит русского человека воспрянуть, а Запад содрогнуться.

С самого момента основания Евразийский союз молодежи, создателем которого в 2005 году был автор этих строк, довольно активно сражался с «оранжевым» режимом Ющенко и Тимошенко. Но в какой-то момент ЕСМ перешёл в некое законсервированное состояние. Прежде всего в силу того, что президентом Украины стал Виктор Янукович, в котором в России хотели видеть более евразийскую фигуру, нежели предшествовавших ему «оранжевых» лидеров. Все ждали президента, который наконец-то развернёт Украину в сторону России и начнёт полноценную евразийскую интеграцию. Из самой России евразийцы взирали на ситуацию на Украине в целом и на Януковича в частности укрупнённо, как геополитики, не вдаваясь в детали, опуская нюансы, подчас негативные, о которых открыто и довольно ярко практически с самого начала заявляла лидер ПСПУ Наталия Витренко. Но несмотря на тревожные сигналы, в целом сопоставляя Ющенко и Януковича, многие считали, что Янукович лучше, чем Ющенко, а вот чем лучше — в этом нам ещё предстоит разобраться. В любом случае история всё расставила по своим местам.

Во-первых, угодить Америке

[Для оппозиции, как и для Януковича, судьба Украины оказалась менее важна, чем собственные интересы]

В какой-то момент, особенно после скандала с прослушкой переговоров помощника госсекретаря США Виктории Нуланд и посла США на Украине Джеффри Пайета, в которых Арсений Яценюк был назван наиболее желательным для США политиком, показалось, что игра окончена, американцы определились со своим ставленником, а в мятежный Киев как будто возвращается некое подобие стабильности. Оппозиция пошла на уступки власти и выполнила свою часть соглашений. Активисты Евромайдана даже освободили киевскую мэрию, более-менее разблокировали и центр Киева, была снята блокада со зданий облсоветов в Тернополе, Ивано-Франковске, Львове и Полтаве. В самом деле, зачем бессмысленно удерживать государственные объекты, если ситуация перешла в стадию раздела портфелей? Тут как раз, напротив, необходимо всячески демонстрировать свою договороспособность прежде всего перед американскими стратегами и теми представителями американского государства, которые непосредственно управляют процессами на Украине. Да и вообще, в середине февраля 2014-го казалось, что мятежники, за некоторыми исключениями, в большинстве своем остыли. Зазвучали оценки: мятеж капитулировал, пора подводить черту, подсчитывать потери. А ведь он ещё и не начинался…

Заказчикам «революции» оппозиционные лидеры решили вдруг продемонстрировать — даже как-то нарочито — дисциплину и покладистость. Мол, сказано в принятом законе об амнистии, что нужно освободить госучреждения в обмен на свободу соратников, — будет исполнено. Вот только требования улицы, которая проявляла всё больше самостоятельности, никто почему-то не учитывал. На деле же ситуацию в Киеве сложно было назвать даже перемирием. А для «Правого сектора» революция продолжалась как ни в чём не бывало, и освобожденные госучреждения для них — никакой не знак и не повод. По этой же причине обстановка явно не устраивала Запад. Нужно было подвести некоторые промежуточные итоги, собраться с мыслями, скорректировать тактику дальнейшей «работы», перегруппироваться. Ведь, по убеждению западных стратегов, Украине уже нечего терять.

Управляемая демократия: без радикалов

Из тех же телефонных переговоров Нуланд и Пайета стало понятно, что американцы, несмотря на свою заинтересованность в смене власти на Украине, всё равно придерживаются цивилизованного формата установления договоренностей с теми политиками, которых они считают предсказуемыми и корректными. Именно умеренных политиков американцы видят в качестве своих представителей в складывающемся марионеточном режиме. Всё это свидетельствует о том, что крайние формы политической реализации — такие, которые демонстрировал Тягнибок или допускал Кличко, — для американцев неприятны по «эстетическим соображениям». А также по той причине, что они всё же видят какие-то пределы дозволенного для своих марионеток, берега допустимого для тех режимов, которые они ставят в тех или иных государствах. В таком случае всегда начинает работать схема, согласно которой фаза крайней нестабильности, используемая США для смещения действующего режима, сменяется поэтапным установлением управляемой извне «демократии».

То, что было допустимо на улицах, вплоть до свержения Януковича, становится неприемлемым в фазе «управляемой демократии». Ведь американцам в интересах своего государства предстоит реализовывать свои экономические, социальные и политические модели на Украине. Естественно, что в этой ситуации они не пожелают иметь дело ни с «Правым сектором», ни с «Тризубом», ни с радикальными националистами наподобие Сашко Билого. Тот же Тягнибок при внешнем американском управлении Украиной окажется просто не у дел и будет таким же маргиналом, каким он был и при Януковиче. Он — расходный материал американской сетевой войны, и американские технологи не видят его в политической системе украинского государства, не говоря уже о таких одиозных фигурах, как лидер «Правого сектора» Дмитрий Ярош, который в стабильной ситуации внешнего управления сразу же окажется за решёткой. Американцы — серьёзные люди, и таких явлений, как крайний национализм на полностью подконтрольных им территориях, не допускают. А на не полностью или вообще неподконтрольных — наоборот.

Именно по этой причине радикальным националистам на тот момент необходимо было продемонстрировать, что, несмотря на ужасный внешний вид и крайние формы проявления нетерпимости к «москалям», «жидам» и прочим «неукраинцам», они договороспособны, корректны и могут выполнять взятые на себя обязательства. Тем самым они пытались убедить американскую сторону в том, что их тоже надо включить в происходящие процессы, что их стоит рассматривать всерьёз и учитывать при распределении портфелей в грядущем марионеточном проамериканском правительстве Украины. Освобождая здания государственных учреждений, они рассчитывали именно на такое признание со стороны Вашингтона.

Но тут в столь благостный на первый взгляд сценарий были внесены, как всегда, нежданные коррективы. Янукович вдруг заупрямился и не захотел возвращаться к конституции 2004 года. Да и американские кураторы, невольно «проговорившись», дали радикалам предельно ясно понять, что не собираются учитывать их интересы, так как понимают последствия, предвидя, что у процесса установления проамериканского режима руками бандеровцев есть и обратная сторона: последние рано или поздно включатся в борьбу уже с новым проамериканским режимом, установленным Нуланд и Пайетом. А значит, на следующем этапе украинские радикалы будут точно так же героически с ним бороться, как до этого боролись с режимом Януковича. Такое не раз бывало в украинской истории, когда бандеровцы и так называемые украинские националисты оказывали сопротивление и красным, и белым, а чуть позже и советским войскам, и нацистам, и русским, и немцам, отвергая как Сталина, так и Гитлера, о чём американцам прекрасно известно. К тому же в какой-то момент выяснилось ко всему прочему, что приятные американскому глазу лидеры оппозиции вовсе и не контролируют ни Майдан, ни улицу в целом. И полетели новые порции коктейлей Молотова в беззащитный «Беркут», вмиг дав старт новой, ещё более жёстокой фазе эскалации конфликта.

Три уровня иерархии приоритетов Януковича

Янукович тоже попытался продемонстрировать свою лояльность американской стороне, особо не цепляясь за власть, с первых дней бандеровского переворота показывая, что власть ему нужна не любой ценой, сдавая государство, идя на одну уступку за другой, подчёркивая, что у него есть приоритеты высшего уровня, есть приоритеты важные и не очень. Если исходить из иерархии приоритетов, то, конечно же, в первую очередь Януковича беспокоила личная безопасность. Никакая украинская государственность никогда не являлась для него высшей ценностью, и уж точно ради неё он не стал бы жертвовать ни собой, ни даже своими активами, которые находятся на Западе и с помощью которых его шантажировали американские менеджеры, отвечающие за установление на Украине проамериканского режима. Беспокоясь за собственную шкуру, Янукович бросил всё и подобно Его Светлости Ясновельможному Пану Гетману Всея Украины Павлу Петровичу Скоропадскому яростно бросился спасать себя, высшую ценность на всей Украине. Именно опасаясь расправы и желая гарантий безопасности, Янукович был так сговорчив с американской стороной, выполнив все их требования вплоть до предложения Яценюку возглавить правительство вместо Азарова, что с точки зрения сохранения достоинства для любого другого политика, как и с точки зрения сохранения власти, представлялось совершенно недопустимым. Но только не для Януковича. Он совершает этот самоубийственный шаг, в ответ на который получает ещё более унизительную политическую оплеуху: Яценюк отвечает ему отказом, чем окончательно «опускает» президента — и в плане рейтинга, и в плане сохранения минимального уважения к нему. После этого Янукович становится рабом Майдана и его американских кураторов, выполняя любые требования и сдавая всё, на что укажет властный перст бандеровца, завёрнутого в американский флаг.

Активы Януковича стали приоритетом второго уровня, следующим сразу за личной безопасностью. Ну и, конечно же, Януковича волновали те обязательства, которые он дал в своё время финансово-промышленной олигархии, владеющей основными активами Украины, — и это ещё один фактор, который он учитывал сразу же за своими собственными экономическими интересами. А судьба Украины, её целостность, стабильность? То приоритеты более низкого порядка, которые он решил сдавать поэтапно, позорно бежав и оставив Киев вместе с его населением и беззащитным «Беркутом» на расправу бандеровским оккупантам. Таким образом, любые уступки Януковича в отношении оппозиции следует рассматривать именно сквозь призму иерархии приоритетов. И уже совсем в пятую или даже шестую очередь Януковича беспокоили обязательства перед Россией, а также то, что думает о нём российское политическое руководство. Он-то как никто другой понимает механизм функционирования российских элит, осознаёт корреляцию мотиваций. Ему как модератору внутриукраинских коррупционных процессов конвертации сталинского индустриального наследия в личный финансовый капитал с самого начала была совершенно понятна логика действия российских элит. Все эти годы он примерял её на себя. Исходя из всего вышеназванного и стоит рассматривать череду уступок Януковича в отношении оппозиции: сдать Азарова — не вопрос. Вернуться к конституции 2004 года — пожалуйста. Спалить к чертям центр Киева и отдать на растерзание бандеровских карателей русское население юго-востока — его это не беспокоит. А учитывая то, что по большому счёту судьба Украины интересует его в куда меньшей степени, нежели личная судьба или даже судьба своих активов, можно спалить и всю Украину.

Избиение Луценко стало ритуальной жертвой: воскрешение Евромайдана

В ночь на 11 января судьба Евромайдана кардинально изменилась. Ведь многим уже стало казаться, особенно после того, как Путин одарил Януковича 15 миллиардами долларов, что Евромайдан иссяк в плане идей развития, лишившись поддержки со стороны большинства жителей Украины, и почти сошёл на нет. Оставалась последняя возможность поднять народные массы — осуществить провокацию, то есть провести некую акцию, которая бы вновь подогрела интерес к происходящему в центре Киева. Подобное событие, например, произошло осенью 2000 года, когда украинскому журналисту оппозиционного интернет-издания «Украинская правда» Георгию Гонгадзе отрезали голову. В этот раз также стало понятно, что без крови, без «ритуальной жертвы» украинский Евромайдан угаснет. Более того, его конец приблизили реальные деньги и действия, благодаря чему Украина увидела преимущества от союза с Россией большие, чем от союза с Европой. Вот тут-то и произошло необходимое событие: жестокое избиение бойцами «Беркута» Юрия Луценко в центре Киева. Экс-глава МВД Украины невзначай оказался в числе людей, которые блокировали автобусы с бойцами, требуя показать удостоверения и снять маски, чтобы видеть их лица. Бойцы вышли из автобусов и начали бить людей. Луценко тоже времени даром не терял.

Самыми высокооплачиваемыми участниками политтехнологического процесса на Майдане стали радикалы

После ряда провокаций, ожививших Майдан и приведших к жёстким столкновениям, стало понятно, что речи о легальной смене власти на Украине уже не идёт. За бьющими через край эмоциями и «красивой» телевизионной картинкой уличных беспорядков в Киеве скрывался обычный прагматизм. Западные политтехнологи, а именно они стали дирижёрами действий разномастной украинской оппозиции, таким образом оправдывали перед заказчиками потраченные средства. Массовка собрана, разогрета провокациями, радикалы всех мастей свезены со всех концов Украины и брошены в атаку на «Беркут». Принимайте работу.

И всё же нужна была кровь — без неё никто не станет действовать всерьёз. И кровь появилась. Сначала малая. Но заказчик по ходу дела определился в желаниях — необходима революция, определив задачу следующим образом — происходящее — не фальстарт грядущих президентских выборов, а продолжение разрушающих режим действий. Не останавливаться!

К сожалению, часть вины за февральские события в Киеве лежит и на России. Ибо давать кредиты, снижать цену на газ и оказывать прямую политическую поддержку команде Виктора Януковича надо было сразу после её победы на выборах. Тогда Янукович чётко позиционировал евразийский, пророссийский выбор. И всё же игры, ложные приоритеты и неумелое управление страной довели ситуацию до полуразвала экономики Украины. На фоне кризиса осмелела оппозиция. Янукович начал искать дружбы и денег в Европе. Только после этого мы очнулись и стали ему помогать. Это обошлось нашей стране намного дороже.

Реальных оснований для массовых беспорядков становилось больше, чем было до евросаммита в Вильнюсе. Янукович сам провоцировал нарастание протеста своими бесконечными колебаниями и нерешительностью, что ясно демонстрировало — на него можно давить мнением улицы, и это приносит результат. Поэтому самыми высокооплачиваемыми участниками политтехнологического процесса на Украине и стали радикалы. Избиение Луценко усилило активность радикалов, что привело к нарастанию конфронтации на киевских площадях и в украинском обществе, закончившись в конечном итоге и первыми смертельными случаям. Появились ожидаемые сакральные жертвы, которые и запустили механизмы самоиндукции, после чего ситуация в стране пошла вразнос.

Янукович? Мы его теряем

[Россия потеряла Украину в комплекте с Януковичем и тремя миллиардами долларов]

Исходя из опыта «оранжевого» Майдана 2004 года, а также фиксируя живой интерес к происходящему со стороны Запада, никто из наблюдателей за февральскими событиями в Киеве не сомневался в том, что ситуация с Евромайданом курируется западными технологами. Они, будучи очень рациональными людьми, вложились в процесс, потратив средства, ожидали результатов, при отсутствии которых не смогли бы отчитаться перед заказчиком. Усиление активности радикалов и стало необходимым объяснением вложенных прежде ресурсов, а сами радикалы выступили главной движущей силой революции — на них в какой-то момент была сделана основная ставка. Денег не жалели, так как без радикалов и профессиональных провокаторов весь процесс рассосался бы ещё перед Новым годом.

Вся остальная массовка, люди, которые постоянно находились на Майдане, жили, ели, спали, — лишь фон, необходимый для обрамления главных событий, которые заключались именно в столкновениях с «Беркутом». И такие столкновения обязательно должны были иметь по итогам жертвы, кровь, раненых, избитых, а в идеале — убитых. Ибо такие процессы, как Евромайдан, требуют знаковых жертв, которые обосновывают разогрев ситуации и делают её необратимой. Без крови никто всерьёз бы не воспринял происходящее на Майдане. Поэтому кровь была заказана, прописана в планах и должна была фигурировать в отчётах. Сакральная жертва и кровь — катализаторы обострения процесса, вхождения его в стадию самоиндукции. Хотя реальных, не технологических, оснований для такого разогрева после Вильнюса стало гораздо меньше, чем это было до евросаммита, на котором Янукович не подписал соглашения об ассоциации с ЕС.

Очень важно понимать, что глобальный заказчик изначально не был ориентирован на выборы и не думал о легальной смене власти, ибо у него другие циклы. Речь шла о символическом революционном сломе того тренда, который наметился с приходом Януковича после пятилетнего властвования «оранжевого» режима. В независимости от того, как Янукович воспринимался на Украине и даже в России, на Западе он всегда ассоциировался с жёсткой евразийской линией, без нюансов. То, что он начал уклоняться в европейский вектор, стало следствием недоработки со стороны российских властей, неспособности адекватно воспринять смену геополитических парадигм на Украине в момент прихода Януковича и должным образом отреагировать. Необходимо было сразу же в момент прихода Януковича к власти снизить цены на газ, дать кредиты и помочь политически. Российская власть пошла на очевидные необходимые уступки для сближения только после того, как Янукович, «обидевшись», начал демонстративно заигрывать с Европой. За этот шанс и ухватились на Западе. Российской же казне это встало в гораздо большие средства, нежели те, что могли быть потрачены на эти же меры на ранней стадии, когда ситуация ещё не была так запущена.

Отставка Азарова Януковича не спасла

Когда стало понятно, что ситуация выходит из-под контроля, уповать на долгосрочные меры уже просто не было времени. Оппозиция перехватила инициативу и, почувствовав силу, начала требовать жертв. Нужно было чем-то жертвовать. Отставка Николая Яновича Азарова с поста премьера стала первой костью, брошенной Януковичем Майдану. Сам Азаров заявил, что это решение далось ему исключительно тяжело, но, мол, спокойствие в стране для него важнее. Однако спокойствия в центре Киева после отставки Азарова Януковичу никто не обещал. Просто это было одним из первых ключевых требований Евромайдана, не более. Мятежники ощутили пьянящий вкус крови, вошли в азарт и только разогревались, готовясь к наращиванию давления на слабого и проседающего под их натиском президента.

Разумеется, это была никакая не добровольная жертва на алтарь стабильности со стороны Николая Азарова: верить в это могли разве что законченные романтики. Это был только первый из компромиссов, на который согласилась власть, опять же под честное слово бунтующей оппозиции. Отставка же обнажила новую проблему — будет ли фигура нового премьера на самом деле «компромиссной» и для пророссийского востока и юга, и для европейского Запада. На место Азарова уже навострились два основных кандидата — «шоколадный король» Пётр Порошенко и ставший исполняющим обязанности премьера Сергей Арбузов. Обсуждались в том числе и версии, казавшиеся экзотическими, включая «камбэк» Юлии Владимировны Тимошенко. Несмотря на то что для этого надо было провернуть всё так, чтобы она сразу с больничной койки — в кресло, и ни минуты в качестве «свободного политика» — это был действительно выход из ситуации. Тандем Янукович — Тимошенко, о чём уже было сказано ранее, являлся тем компромиссом, поддерживающим систему власти, который мог сохранить, с одной стороны, целостность Украины, с другой — относительный контроль над происходящим со стороны России, а значит, и столь необходимую всем стабильность. Сторонники же переориентации украинской политики в сторону России предлагали в качестве премьера даже нардепа Олега Царева. Вот только он на тот момент уже выбрал для себя путь оппозиционера с пророссийского фланга.

Не тот масштаб: слабая политика

В этот самый момент большим знаком вопроса повис над Украиной обещанный кредит в 15 миллиардов долларов. Сам Владимир Путин под занавес саммита Россия — ЕС пообещал не пересматривать принятое ранее решение о кредите и скидках на газ для Украины, да и вообще заверил, что Москва будет работать с Киевом при любой власти. Но тут важны нюансы. Первый вице-премьер Игорь Шувалов, например, заявил: «Если правительство Украины будет заинтересовано в кооперации с российской промышленностью, развитии наших экономических отношений и будет придерживаться целей структурных реформ, мы будем эту повестку поддерживать, такое правительство поддерживать будем, и никакие программы, которые ранее наметили, сворачивать не будем»

То есть Москва условия поставила — стабильность и предсказуемость. Но, по сути, официальная Россия самоустранилась от ситуации в Киеве, от попыток хоть как-то на неё воздействовать. Единственное, что мы слышали со стороны Кремля, пока длился майдановый кризис, — это заклинания о том, что происходящие на Украине события — её внутреннее дело, и призывы к мировому сообществу не встревать во внутриукраинский процесс. Но мы же знаем, что американские, западные стратеги в гробу видали эти призывы: они, не скрывая этого, занимались откровенной сменой политического режима Януковича, который считали для себя опасным в том числе из-за склонности Януковича к сближению с Россией.

Находиться в подвешенном состоянии Запад долго не мог, потому Янукович их не устраивал категорически. Заранее были припасены некие точки давления на украинского президента, которые связаны с его личными активами, сбережениями, находящимися на Западе. В этой связи Янукович явно балансировал между своими интересами и интересами государства. С одной стороны, он не хотел лишиться того, что «нажито непосильным трудом», с другой стороны, стремился сохранить собственную безопасность, чтобы не повторить судьбу Каддафи или Хусейна. Он сам загнал себя в тупик своими играми с Россией за цену на газ, сам поставил себя в безвыходную ситуацию.

Под воздействием такого прессинга режим Януковича начал терять контроль над регионами, ощутив при этом потерю легитимности — отсутствие поддержки большинства. За него не пожелали вступиться даже представители восточных регионов. Местная власть там поддерживала его довольно вяло, явно испытывая серьёзные сомнения относительно его фигуры и скорее поддерживая в целом пророссийский курс. Иными словами, Янукович оказался просто слабым политиком и не справился с ситуацией, с тем проектом, который он взялся моделировать и которым намеревался управлять. Украина — это явно не его масштаб, что обнаружилось со всех точек зрения.

Янукович допускал одну ошибку за другой, поэтому отставка правительства стала не чем иным, как демонстрацией слабости под нажимом агрессивных действий, которые продолжали оказывать крайние украинские националисты в центре Киева. И это вдохновляло, бодрило тех, кто кидал коктейли Молотова в «Беркут», ибо эти методы, что стало очевидным после отставки Азарова, и оказывали максимальное воздействие на Януковича. Никакого иного логического вывода, кроме как продолжать жёстко давить на власть до полного смещения, из данной ситуации не вытекало, так как весь радикальный сегмент изначально был чистым технологическим продолжением американских сетевых войн против России на Украине. Американские стратеги сделали ставку на использование этого радикального технологического модуля до полного устранения Януковича в качестве опасности, которую он представляет своей склонностью идти на компромисс с Россией, демонстрируя при этом свою договороспособность и вменяемость, в чём Запад был совершенно не заинтересован.

Санкции — намек на то, что Янукович может собирать чемоданы

В ответ на действия против участников акции протеста в центре Киева США объявили о вводе санкций против ряда представителей режима Януковича. Ещё бы, ведь он склонен к сотрудничеству с Россией, а значит, опасен для Запада. «США отменили визы нескольким гражданам Украины, связанным с применением силы» — говорилось в соответствующем заявлении. Януковичу же в этой ситуации не оставалось ничего, кроме как определиться и решить внутренний кризис собственных мотиваций. Ему нужно было выбрать либо суверенитет государства — тогда он должен был принять жёсткую и недвусмысленную ориентацию на сближение с Россией и на интеграцию в евразийские структуры, в Евразийский таможенный союз, либо курс на интеграцию в западное сообщество — тогда с суверенитетом ему стоило попрощаться, как и с собственной практически неограниченной властью, потому что он напрямую увязал свои личные интересы с интересами украинского государства.

Самого же Януковича на Западе явно не ждут, и те санкции, которые были введены против Украины, стали недвусмысленным намеком на то, что Янукович может собирать чемоданы и отправляться куда-нибудь подальше от украинской власти.

Взявшись влиять на ситуацию на Украине, мировое сообщество лишний раз продемонстрировало, что Украина не является полноценным геополитическим субъектом. И даже не является полноценным суверенным государством, так как никак свою безопасность при таком жёстком накате со стороны Запада отстоять не может. Единственный шанс для Украины сохраниться как цельному образованию, сберечь свою культурно-цивилизационную идентичность — это интегрироваться с евразийскими структурами. Но Янукович так долго играл в евроинтеграцию, что действительно настроил своё население на мысль о том, что это серьёзно, что «евромечта» может быть реализована и что в этом и заключается главная перспектива развития всего социального пространства Украины. Янукович собственными руками создал те проблемы, с которыми ему в итоге пришлось иметь дело, хотя он считал, что это всего лишь игра с Россией за цены на газ. Он просчитался.

Убежище: не всякий Янукович полезен для России

Доведя ситуацию до предела и потеряв контроль над происходящим, Янукович всё же бежал. Россия предоставила ему убежище и согласилась обеспечивать безопасность. Но воспринимать это нужно в первую очередь как гуманитарный жест, который обусловлен тем, что Россия предоставляет убежище всем тем, кто в нём нуждается и кому что-то угрожает, будь то раскаявшийся сотрудник американских спецслужб или не справившийся с управлением президент соседнего государства. При этом следует понимать, что Янукович если и нужен России, то не в любом качестве и не во всяком состоянии.

России нужен был такой Янукович, который был бы готов восстановить конституционное поле, сохранить целостность государства, возобновить работу государственных органов власти, в первую очередь законно избранной Рады, и обеспечить безопасность гражданам страны. Такой Янукович был бы полезен и Украине, и России. Такого Януковича, даже бежавшего с контейнерами барахла, но опомнившегося и решившего исправить содеянное, Россия должна была всячески поддержать в этом ради единства Украины, целостности и мира на этой земле. Такой Янукович мог быть полезен. И даже не столько России, сколько в первую очередь самой Украине. Жаль, что такого Януковича у нас нет. Вместо этого у нас есть Янукович, который что-то сбивчиво мямлит, оправдываясь и утверждая, что его обманули «западные партнеры» и что они должны обеспечить безопасность ему и его семье. Такой Янукович, понятное дело, России не нужен — это не лидер государства и даже не политик. Не нужен он и Украине. Жалкий, покрытый позором и презрением, гражданин больше не существующего по его же собственной вине государства, уповая на милость российского президента и снисходительность граждан России, может пока пожить во всепрощающей России, согреваемый чемоданами тряпья и контейнерами нажитого «непосильным трудом» барахла.

После распада СССР Украину возглавляют временщики

Сегодня интересы так называемой украинской элиты лежат далеко за пределами государства на конкретных счетах в конкретных банках — там и хранятся их интересы. И это даже не зависит от того, о сторонниках Януковича или о его противниках идёт речь. На чьей бы стороне ни были политические элиты Украины, в любом случае в первую очередь они пекутся о своих активах, денно и нощно ломая голову, как же быть со своими интересами, чтобы их соблюсти и себя живыми и невредимыми сохранить. Всё встанет на место, когда на Украине появятся подлинные элиты. Не люди, которые изображают элиту, лишая это несостоявшееся государство субъектности, а люди, которые рождены, чтобы править. Вот тогда их интересы будут строго совпадать с интересами государства.

Все эти годы Украине не хватало действительно суверенного, полновластного, субъектного правителя, который бы видел свою страну как историческую общность, соблюдая при этом хотя бы минимальные параметры государственности, исходя из классического определения государства, и искал бы внешние приоритеты там, где лежит судьба народа, где общие история, язык, корни. Но, к сожалению, все эти годы Украину возглавляют временщики, люди, которые воспринимают её сквозь призму остаточных советских активов, которые ещё можно немножко подраздербанить, подраспилить и кое-что продать. Такие люди элитой считаться не могут. Когда к власти на Украине придёт не временщик, а действительно правитель, суверен, тут же автоматически исчезнут люди в масках, появятся легитимность, консолидированная поддержка общества, возникнет точка сборки этой несостоявшейся государственности и будут выбраны правильные ориентиры. Тогда Украина и вернётся в пространство суверенитета, сохранения идентичности и здравого смысла. Таким сувереном извне мог стать, например, Игорь Стрелков.

Украина никогда своими силами не разберётся с возникшими проблемами

[Обрести, чтобы потерять: чем чревато для России невмешательство в дела Украины]

В случившихся майдановских событиях на Украине наиболее активное участие приняло именно население западной части Украины. При этом Восточная Украина, последняя надежда режима Януковича, можно сказать, безмолвствовала всё время, пока Янукович падал. Почему столь пассивно вели себя жители юго-востока Украины, те, чью систему ценностей и этничность принято считать идентичной российской? Они что, не понимали, что их ожидает в случае окончательной победы западенцев? А если понимали, то почему с решимостью не вступали в борьбу? Ответ на данные вопросы кроется в том, что юг и восток Украины — это та социальная группа, которая относится к категории пассивного большинства. С точки зрения социологии они представляют собой атомизированную гражданскую массу законопослушных граждан, жителей своего государства, исходящих из нормативов законности и приоритета государственной власти. Эти люди дисциплинированно ожидали более решительной реакции центральных властей и законодательного обеспечения собственной безопасности, рассчитывая на более активное вмешательство со стороны России, которую считают близким в культурно-цивилизационном смысле.

В то же время та активная часть граждан Украины, которая с усердием вела бои с «Беркутом» в центре Киева, относится к категории этнического меньшинства. В составе Украины территории, выходцами с которых преимущественно являются радикалы, отличившиеся в центре Киева в битве против законной власти, были присоединены по итогам Второй мировой войны Сталиным — это бывшие территории Румынии, Польши, Венгрии и Словакии. В этническом смысле они неоднородны по отношению к остальной части населения Украины, которая сама по себе является полиэтничным образованием, а то и вовсе чужеродны. На территории, которую мы привыкли называть Украиной, до сих пор проживают русины, цыгане, бойки, вуйки, гуцулы и множество других этносов и этнических групп, что не даёт возможности говорить об Украине как о гомогенной политической нации, на чём настаивают так называемые «украинские националисты». Сами-то они представляют собой как раз этнические группы территорий, присоединённых к Украине в последний момент. Но с точки зрения социологии этнические меньшинства всегда более сплочены, действуют более синхронно и исходят из внутренней энергии, представлений, мотиваций, а не из интересов государства и стратегического видения, что, если говорить об Украине, как раз больше свойственно русскому большинству, представляющему большой народ.

Активность и даже некоторую агрессивность малых этнических групп мы можем наблюдать и в мегаполисах России. Эти группы действуют сплоченно, они консолидированы; чем меньше группа, тем сильнее она сплочена. На протяжении всего Майдана максимальную активность проявляли именно такие этнические группы, представляющие собой этнические меньшинства по отношению к населению остальной части Украины. А вот законопослушные граждане, пассивное большинство, проживающее в Киеве, выступало в этой ситуации скорее в качестве зрителей, в лучшем случае — массовки. Значительная часть жителей Киева провела Майдан на склонах и косогорах, наблюдая, болея, сопереживая, но в событиях непосредственно не участвуя. Сказывается разнородность социального пространства Украины, в связи с чем урегулировать этот процесс можно было только унифицированными жёсткими последовательными подходами.

Контуры распада

Главная ошибка, которую допустил Янукович вслед за своим предшественником Ющенко, который эти же ошибки допустил вслед за Кучмой, — это попытка угодить всем. Учитывая разнородность Украины, с точки зрения социологического подхода становится очевидным, что добиться даже относительного консенсуса в выборе стратегического вектора — геополитической ориентации — со стороны разнородного в культурно-цивилизационном плане социального пространства совершенно невозможно. И что всякое европейское государство прошло по пути унификации, социальной стандартизации, подавляя настроения, желания, чаяния одних в интересах унифицированного гражданского большинства. Если этого сделано не будет, то ни о какой единой гражданской политической нации на пространстве нынешней Украины речи быть не может. В противном случае речь всегда будет идти лишь о гражданском столкновении разнородных социальных этнических групп, что приведет в худшем случае к гражданской войне, а в лучшем — к мирному распаду нынешнего украинского государства на культурно-цивилизационные фрагменты. А предпосылки для этого есть, и весьма основательные.

Жители запада Украины считают, что они, в отличие от населения других регионов, больше всего соответствуют культурным кодам Европы. Хотя понятно, что для самой Европы это социальное пространство слишком уж этнично и архаично, из-за чего оно никоим образом в постиндустриальное, постмодернистское гомогенизированное общество однополых браков нынешней Европы не вписывается. Даже если представить невероятное — помещение западных областей бывшей Украины в состав Европы, то, если следовать нынешним социальным европейским нормативам, всё это пространство будет либо перемолото в европейской гражданской мясорубке, либо станет представлять огромную проблему для самой Европы, что там прекрасно понимают. Поэтому Европа и не спешит даже поднимать вопрос о перспективах какого-либо соучастия Украины в европейских процессах или структурах, не говоря уже о присоединении к ЕС каких-либо фрагментов бывшей Украины. Тем более западных, где не завершён ни процесс полной индустриализации общества, ни процесс преодоления этничности, даже в минимальном, советском варианте, через что прошёл, например, более индустриализированный и городской Восток. Поэтому если Запад Украины и интегрируется в Европу, то только в качестве фрагмента одного из европейских государств, например Польши, под её же гарантии и в качестве некоего технологического предбанника.

Сам же Восток, уже практически отделившийся от бывшей Украины, соответственно, рано или поздно вернётся в состав России, где он и находился до того, как Ленин присоединил западные окраины России к искусственно создаваемому проекту советской Украины, чтобы увеличить его значимость, весомость, подчёркивая сплочённость политических наций, в которых победили Советы. Вместе с Крымом и югом распадающегося государства Украина это в конечном итоге станет достоянием большой России. Тогда оставшаяся часть, которая, собственно, и есть Украина, превратится из буферной зоны, из полосы нестабильности, разделяющей Европу и Россию, в скрепу, объединяющую Россию и Европу. Если же рассмотреть вхождение оставшейся части, уже без западных областей и Востока, называемой Малороссией, в зону стратегического контроля России, то мы получим линию, разделяющую Россию и ЕС, без всякой буферной зоны между ними. В этом случае мы вернемся к ситуации пакта Молотова — Риббентропа 1939 года, только граница Европы будет смещена на восток, ближе к российской столице.

Неверные выводы из ложных предпосылок

Пока шёл Майдан, в ответ на последовательно наступательные действия бандеровских мятежников в новостях из Донецка, Харькова или Одессы мы читали лишь о бесконечных совещаниях, обращениях и призывах. Восточные и южные регионы как раз пытались вести себя в легальных рамках. Россия же очевидно не готова была к решительным действиям, не готова была пойти на такую прямую защиту русского населения Украины, которое составляет подавляющее большинство, а приняла позицию стороннего наблюдателя, заклиная себя и всех вокруг, что Украина суверенное государство, которое должно самостоятельно разобраться со своими внутренними проблемами, что, по сути, неверно. Во-первых, потому что Украина — не государство по той уже причине, что не соответствует категориям государства-нации — etat-nation. То, что представляет собой постсоветская Украина, в терминах геополитики определяется понятием failed state, то есть несостоявшееся государство, которое не смогло свой реальный статус подтянуть до нормативных требований национального государства. Во-вторых, российское руководство не учитывало, что Украина несуверенна: с момента распада СССР она находится под внешним управлением. Причём управляет внутренними процессами в этом образовании тот, кому это нужно, кто хочет и изъявляет такое желанию, волю, настрой, уже двадцать с лишним лет. Это прежде всего Запад, американские стратеги, которые пытаются дестабилизировать Украину для предотвращения любых возможных стратегических контактов России и Европы. Такое сближение станет крахом американской атлантистской политики, реализуемой последние несколько десятилетий после окончания Второй мировой войны. И третья ошибка, допускаемая Россией в оценке происходящего: Украина никогда своими силами не разберётся с теми проблемами, которые возникли после Майдана, потому что это не проблемы Украины, это сетевая война Запада против России, и здесь Украина вообще по большому счёту ни при чём, как и её граждане. И элиты и массы по-своему страдают, несут издержки не по собственной воле, не по своей вине, становясь расходным материалом этой сетевой войны. Российская же власть в этой ситуации глубоко заблуждалась, не учитывая эти три фактора, и, как следствие, совсем иначе трактовала события, делая выводы из ложных предпосылок. Российская власть считала, что Россия тут ни при чём, поэтому никак не участвовала в происходящем, не вмешивалась и почему-то была уверена, что ничего не теряет от того, что происходит на Украине, потому что формально это как бы другое государство.

Причина нашего поражения на Украине была в том, что нынешняя российская власть — большие формалисты, кивающие на закон, на международное право, на ООН, на статус суверенного государства, совершенно не учитывая, что реальность абсолютно не соответствует декларациям. Всё шло к тому, что Россия в очередной раз потеряет Украину. И нам к этому даже как-то не привыкать, особенно за последние два десятилетия. А уж за предыдущие периоды мы теряли Украину много раз, и в принципе для России это обыденная ситуация — потерять Украину, потерять Восточную Европу, потом вернуть Украину и Восточную Европу, подумаешь, какие пустяки…

Россия — великая страна. «Просыпаясь», она периодически возвращает всё себе назад, вплоть до Берлина и Парижа или, почему бы нет, до Дублина, а потом опять «засыпает». В это время у нас всё разворовывают, растаскивают, и мы, приоткрыв глаз, с удивлением обнаруживаем, что у нас опять ничего нет. Всё то же самое происходит и сегодня: Россия демонстрирует, что совершенно не готова ни морально, ни волевым образом, ни интеллектуально отвечать на вновь возникшие со стороны Запада вызовы. Поэтому Украину мы стремительно теряем. Мы обрели Крым, но будто бы сами испугались собственной решительности и остановились, бросив обнадёжившиеся было русские Восток и Юг распадающейся Украины. На следующем этапе мы либо вновь потеряем всё, либо наверстаем то, что было потеряно ранее. Такой вот он, маниакально-депрессивный русский характер.

Судьба Украины в руках США

[Либо всё пространство бывшей Украины достанется американцам, либо мы заберём своё]

В какой-то момент у наблюдателей за происходящим на Майдане возникло стойкое понимание того, что ни оппозиция, ни власть не контролируют ситуацию. Обе стороны, как теперь понятно, вполне обоснованно, боялись брать на себя ответственность за жёсткие решения. Мир замер в ожидании хоть какой-то развязки кризиса. На тот момент у Украины ещё оставалось два сценария развития. Первый — быть поглощённой глобальным Западом целиком и полностью, вместе с обществом, c элитами и всеми активами, которые там ещё остаются в наследство от советской сталинской державы. Естественно, полностью лишившись при этом остатков суверенитета, которого и так было немного, и поступив в полное распоряжение США и мирового правительства. Второй вариант — попытаться сохранить свою субъектность — культурную, цивилизационную, а также территориальную целостность. Этот путь был связан с вхождением в клуб государств, формирующих евразийский блок в формате Таможенного и Евразийского союзов, настаивающих на альтернативном, по отношению к глобальному, варианте суверенного развития с возможностью сохранения своих цивилизационных признаков и самостоятельном развитии с сохранением геополитической субъектности. Собственно, других вариантов у Украины нет и по сей день. На поддержание статус-кво не осталось ни ресурсов, ни потенциала, ни воли.

Гражданская война или империя — выбор пути

Гражданская война на бывшей Украине является не чем иным, как продолжением внутреннего цивилизационного противостояния, которое началось в момент отсоединения Украины от Российской империи. Обусловлено это тем, что Украина — это неоднородное пространство, сегментированное по этническим и социальным признакам. Внутри самой Украины с самого начала появления этого проекта существовало несколько стратегий видения исторического развития. Иногда противостояние стихало или усмирялось внешней силой, успокаивалось, как-то стабилизировалось, например в советский период. Но когда центральная власть в Москве ослабевала, оно выходило на тот же уровень всякий раз, когда Украина была отдана на откуп самой себе. В те периоды, когда Украина становится действительно независимой от России и от Европы, там начинается разрастание внутренних конфликтов, пиком последнего из которых стали события февраля 2014 года, спровоцированные Майданом и перекинувшиеся на всю территорию стремительно распадающейся страны. Так что нынешнее противостояние вполне естественно для столь разнородного социального пространства, как Украина, оставшегося без контроля со стороны крупного геополитического субъекта. Вооружённые стычки, приведшие к многочисленным жертвам, начались в тот момент, когда всем стало очевидно, что на Украине больше нет власти. После позорного бегства Виктора Януковича от неё не осталось даже номинального присутствия, в результате чего и возникло состояние безвластия, анархии и «свободы», как её понимает часть жителей нынешней Украины, приехавших из западных регионов вершить судьбу остальной части населения.

Дисциплинированный и законопослушный восток и в значительной части юг — это представители большого русского народа, которые ориентированы на Россию. Им противостоит некое полиэтничное бурлящее пространство запада — галичане, волыняне, этнические поляки, румыны, цыгане, множество разнородных сегментированных в этническом смысле социальных групп, часть из которых понимает свободу как вседозволенность. Для них свобода — это возможность бросить коктейль Молотова в сотрудника милиции, дать трубой по голове прохожему за то, что у него повязана георгиевская ленточка, открыть стрельбу в городе — и за это ничего не будет. Вот она — свобода по-западенски. И этой свободой они пользуются в полной мере, понимая, что на Украине нет государственной власти. По большому счёту там никогда и не было полноценной власти в том элитарном её понимании, в котором власть являет собой правящий субъект, мыслящий стратегически и отвечающий за общую безопасность. В последние годы элиты этого не справившегося с самостоятельной государственностью пространства представляли собой группу крупных олигархов, которые занимались решением личных вопросов — наживы и обогащения, используя Украину как базу для того, чтобы удовлетворить свои корыстные потребности. Они воспринимали это пространство не как государство, а как набор активов. И сегодня представители тех же олигархических структур вновь у власти и с той же самой целью. Базовый мотив смещён настолько, что сама идея государственности уходит на второй план.

Необходимо смириться с процессом неизбежного сегментирования бывшей Украины на три, без учёта Крыма, основные цивилизационные зоны — Новороссию, Малороссию и Западенщину. Признание этого должно стать отправной консенсусной точкой в переговорах между Вашингтоном и Москвой. Происходящее на этом распадающемся пространстве Украины, собственно, вообще мало зависит от его населения. Это поле геополитической битвы, великой войны континентов, противостояния США и России. На нём решаются серьёзные, глобальные вопросы. США пытаются отторгнуть всю Украину в свою пользу для того, чтобы продвинуть дальше границы своего влияния на Восток. Россия, в свою очередь, должна удержать это пространство как минимум в состоянии нейтралитета и буферной зоны, а в идеале — продвинуться на Запад как можно дальше. На наших глазах идёт глобальный геополитический торг, в результате которого должен быть достигнут консенсус между российскими и американскими элитами. Иначе — война!

Бандеровская революция завершится русским геноцидом

В киевских событиях «Беркут» вёл себя несубъектно, что естественно в условиях сильного государства и уверенной в себе власти, но оказалось фатальным в ситуации, когда власть самоустраняется. «Беркут» не принимал решения, не действовал самостоятельно, он ждал приказа, которого так и не последовало. Потому что на Украине нет элит. По большому счёту «Беркут», вопреки воплям оппозиции, даже не пытался зачистить Майдан. Были короткие вылазки, своего рода разведка боем, в результате которых «Беркут» лишь терял своих товарищей, которых пытали, калечили, которым выбили глаза и бросили раненых и изуродованных умирать в «Украинском доме», после чего они сгорели там заживо при пожаре. Происходили эти вылазки несанкционированно, а по причине того, что у кого-то время от времени сдавали нервы, — выдвинулись, отходили кого попало дубинками, потеряли своих бойцов и отступили на прежние позиции. В любом случае это были не попытки зачистки Майдана, а конец украинской государственности. Майдан остался на месте, лидеры, сцена, призывы, захваты областных администраций, министерств — но теперь они уже чувствовали себя победителями. Для того чтобы «Беркут» начал действовать, кто-то в той ситуации должен был взять на себя ответственность и принять историческое, серьёзное решение. Но это решение должно было быть принято. Однако в случае провала силового решения тот, кто его принял, должен был быть готов к последствиям для себя — так всегда ведёт себя историческая фигура, масштабная личность, центр силы, который умеет мыслить стратегически и видит большую игру целиком.

Даже после провала власти и падения режима Януковича силовой вариант разрешения ситуации от «Беркута» так и не возник. А ведь достаточно было бы того, чтобы кто-то из силовиков, а это мог быть даже любой низовой командир «Беркута», возложил на себя диктаторские функции, заявив во всеуслышание: «Ситуация чрезвычайная, власть устранилась, я беру принятие решений и ответственность на себя». Это могло спасти положение в ситуации вакуума власти и запроса общества на появление центра силы. Состояние безвластия поразило Украину, любой, кто повёл бы себя суверенно, мог стать властью. Как говорил Карл Шмитт: «Суверенным является тот, кто принимает решения в чрезвычайной ситуации». На Украине чрезвычайная ситуация стала неизбежным атрибутом распада, и тот, кто в этой ситуации начнёт принимать исторические решения, тот и станет властью. Это точно не «Правый сектор», представляющий собой набранную из состава этнических меньшинств американскую пехоту, оккупационных натовских полицаев — чистый расходный материал. Это не Турчинов, назначенный нелегальной Радой в обход не только конституции, но и здравого смысла. Таким центром власти не мог стать навязанный американцами в качестве удобной марионеточной фигуры для Малороссии и Западенщины Яценюк, который по своим изначальным характеристикам не способен действовать суверенно, потому что сам понимает, что проект «государство Украина» — это большая ответственность, это пустой бюджет, серьёзные исторические решения и серьёзные последствия. Он смотрит на Вашингтон и ждёт приказаний, а значит, уже не суверенен.

Вашингтон же смотрит на Путина, пытаясь в отсутствие эмоций на его лице предугадать ход его мыслей. Путин сначала говорит: «Подождите, у меня Олимпиада, не до вас сейчас». Потом Путин молчит, все слушают Януковича в Ростове-на-Дону. Все чего-то ждут, власти нет, ситуация развивается так, как ей нравится. Путин активизируется и грозит, что не допустит насилия над русскими на юго-востоке, но потом окончательно уходит в себя. Полевые командиры вооружённых отрядов западенцев начинают борьбу за сферы влияния. Вот она, свобода по-украински — период полного хаоса и безвластия.

Силового варианта подавления мятежа в Киеве просто не было, со стороны власти он даже не рассматривался, поэтому его никто не пытался реализовать. Просто некому. Зато был силовой захват областных администраций бандеровцами. Был штурм воинских частей, складов с оружием, выволакивание губернаторов на улицу, их избиение, унижение «Беркута», переход «Беркута» на сторону протестующих — это всё было и продолжалось со стороны этнического меньшинства до тех пор, пока государство Украина не разложилось до состояния полиэтничной среды без признаков какой-либо государственности. Поэтому-то в итоге и возник ответный силовой сценарий юго-востока — всё то же самое, только в пользу России — попытка сохранить государственность если не на всей Украине, которую уже не спасти, то хотя бы на её части, ибо стало понятно, что бандеровская революция завершится русским геноцидом.

Бандеровская Рада не является верховной

Закрепление итогов бандеровской революции, произошедшей в Киеве в начале 2014 года, стало возможным именно благодаря Раде, которая после изгнания Партии регионов и значительной части коммунистов перестала быть верховной. То, что на Украине привыкли считать парламентом, с момента бегства Януковича стало Радой западенской, представляющей собой группу агрессивно настроенных представителей этнических меньшинств с запада Украины и примкнувших к ним конъюнктурных конформистов, побросавших устаревшие партбилеты и присягнувших бандеровцам. Остальным же либо заткнули рот, либо их физически изгнали под свист и улюлюканье новых хозяев положения. Сам этот орган, лишившись таким образом кворума, перестал быть легальным, а значит, все последующие его действия — начиная от назначения нового спикера, даты президентских выборов и принятия так называемых законов — автоматически выпали из правового поля, представляя собой чистый волюнтаризм и силовой произвол.

Ни один из принятых с момента захвата помещения бывшей Рады бандеровскими радикалами законов не был подписан действующим на тот момент президентом — а это как минимум срок до 25 мая, что является необходимым условием их вступления в силу согласно Конституции. Уже только этот факт переводит деятельность захваченной бандеровцами Рады в разряд самодеятельности или какого-нибудь фольклорного украинского народного ансамбля, но никак не может рассматриваться как легальная конституционная законотворческая деятельность. По этой причине никак нельзя воспринимать то, что делает группа людей, засевших в здании бывшей украинской Рады, как политические действия. И уж тем более нельзя воспринимать их деятельность как политические решения. Опираясь на силу, вероломство и беззаконие, они, конечно, могут решить что угодно, но всё это уже никогда не будет никем признано как легальная деятельность. То, что происходит в Раде с момента её силового захвата, нужно воспринимать как украинский народный фестиваль, решения которого необязательны к исполнению. Или как акт вопиющего беззакония, и тогда всё равно как источник решений, которые в любой момент могут быть отменены как незаконные.

Несмотря на своё позорное бегство, Янукович всё время, вплоть до незаконно назначенных незаконной Радой выборов президента, оставался избранным главой государства. Срок его президентства, даже если учесть волеизъявление части населения бывшей Украины, продолжался вплоть как минимум до 25 мая 2014 года, и нравится это кому-то или нет — его президентство было установлено законом, то есть оставалось легальным. В отличие от деятельности Рады, которая как раз самые судьбоносные для бандеровского режима решения приняла в этот период. Ведь до тех пор, пока законный срок Януковича не вышел, а это последнее воскресенье марта 2015 года, либо пока не случился импичмент, который никто так и не удосужился реализовать, или пока смерть не разлучила Януковича со своей страной, он оставался президентом. А это значит, что по закону без его подписи ни один указ, принятый Радой с момента захвата здания бывшего украинского парламента, не может быть действительным. Всё это имело бы хоть какое-то значение, если бы Украина оставалась государством, если бы на её пространстве верховенствовал закон и если бы она всерьёз, пусть не скоро, но хотя бы в отдалённой перспективе, действительно хотела бы стать частью Европы, где закон, как известно, превыше всего!

Военный переворот как альтернатива

Коль уж закон на пространстве бывшей Украины с подачи Рады больше не имел никакого значения, то и силовикам этого распавшегося государства, осознавшим, что их ждёт при бандеровской власти, ничего не оставалось делать, как решиться на военный переворот. Исключительно в качестве естественного ответа на вооружённый мятеж западенцев в Киеве и вызов украинской государственности как таковой. Ведь если теперь только сила имеет значение, самое время силовикам показать, кто в доме хозяин, как это не раз было в истории несостоявшихся государств.

С точки зрения политологической теории Гоббса, давшего определение понятию «суверенитет», а также Макса Вебера, обосновавшего принцип насилия, — всякое суверенное государство имеет право на насилие, и это право государство использует в первую очередь тогда, когда ситуация чрезвычайная. Но только в том случае, если государство ещё существует, если в нём есть хотя бы остаточный политический субъект, который имеет легальное и легитимное право насильственным образом вышвырнуть мятежников из Киева. Но когда нет субъекта, что ставит под вопрос саму украинскую государственность как таковую, силовое решение со стороны государства невозможно. Само же оно просто перестаёт существовать, опускаясь на более низкий уровень социальной организации. До тех пор пока не появится суверен, который возьмёт на себя субъектную роль и скажет: «Я принимаю решение о силовом разрешении ситуации» и это решение реализует. Тем самым он консолидирует вокруг себя ту часть общества, которая не разделяет подходы и устремления бандеровских боевиков и натовских полицаев. В подобной ситуации абсолютное большинство собирается вокруг такой фигуры или же элитной группы, которая, сформировав политическую субъектность и обладая силовым суверенитетом, начинает по праву сильного претендовать на власть. Примером подобного стали действия военных в Египте, остановивших исламистскую революцию, тоже инициированную американцами, и наведших порядок в стране, взяв власть в свои руки.

Произошедшее на Украине в начале 2014 года — не что иное, как государственный переворот, похоронивший само государство. После всего, что случилось, это просто констатация очевидного. Теперь необходимо было найти на пространстве бывшей Украины тех, кто ещё в состоянии принимать решения. Ибо вооружённый мятеж — это главное, необходимое и достаточное условие для силового решения, когда речь идёт о государстве, которое считает себя суверенным и в принципе претендует на то, чтобы быть государством. Захватив правительственный квартал в Киеве, бандеровская власть начала не со спасения государства от распада, что требовало общественной консолидации и снятия противоречий, а с составления чёрных списков тех людей, которых причислили к сторонникам прошлой власти, с передела собственности, с раздачи целых областей вместе с людьми олигархам, финансировавшим Майдан. Запад же и американцы видят ситуацию так: Украина должна находиться под их стратегическим контролем. Точка. Если вдруг с этим кто-то не согласен, с ним жёстко расправляются. Майдан вообще никто не спрашивает, его место на помойке истории. Украина принадлежит Соединённым Штатам как трофей, остальное американских стратегов не волнует.

Даже если бы Янукович сразу пошёл на попятную, добровольно запаковал свой чемодан при появлении первых протестующих на Майдане и съехал, написав собственноручно заявление о сложении полномочий, то кровавого сценария всё равно не удалось бы избежать. Ведь тогда вместо него «без шума и пыли» пришёл бы тихий, назначенный американцами Яценюк, который тут же подписал бы указ об изгнании черноморского флота из Севастополя, запрете русского языка, люст рации, реституции, ограничении прав для «неукраинцев», и кровь полилась бы рекой. Но Янукович вдруг засопротивлялся. Он чего-то, видимо, не успел: только выторговал себе хорошие цены на газ, из-за чего у него появился огромный люфт для того, чтобы аккуратно распределить его между своими, и тут на тебе — «банду — геть!». Отсюда эскалация и напряжение, вялые попытки России как-то спасти ситуацию. Но американцы не видят Украину в поле стратегического влияния России вообще никак. Они видят её разделённой на две зоны: запад они забирают себе, а восток, так и быть, уходит России. Но только при условии, что Россия вмешается, заявив свои права. Но Россия открытого вмешательства испугалась, значит, второй вариант — США забирают всё.

Больших жертв избежать не удастся

После того как бархатный сценарий захвата оппозицией власти не прошёл, перешли к жёсткому сценарию. И здесь главной действующей силой, которая эффективно оказывает давление, стала как раз уличная радикальная часть молодёжи — «Правый сектор», «Тризуб», «Свобода», группировки помельче.

Неудивительно, что после завершения революционной фазы они начали претендовать если не на участие во власти, то хотя бы на право жить в захваченных в центре Киева зданиях, «отжимать» дорогие автомобили, обкладывать данью комерсов и грабить банки. В этом была суть новой постгосударственной парадигмы, возникшей на обломках развалившейся Украины, из которой следовал в худшем случае и в пределе — геноцид восточной части бывшей Украины, русского населения и всех, кто симпатизирует России. Это исходило со стороны новой, абсолютно отмороженной, действительно фашистской, в самом примитивном смысле этого понятия, власти. Как следствие — установление бандеровского режима везде, где получится, со всеми вытекающими последствиями и с абсолютной потерей всего для России. Не только финансовых потерь в виде тех кредитов, которые Путин дал Украине Януковича, но и человеческих потерь, и социальных. А также потерь культурно-цивилизационного, хотя бы минимального, остаточного влияния, не говоря уже о контроле. Всё это в совокупности и есть потеря Украины для нас.

Вмешательство России в процесс распада с учётом того, что мы много лет не предпринимали никаких усилий по отношению к тому, чтобы Украину хоть как-то вернуть в орбиту своего влияния, в любом случае означало включение в процесс на самых слабых, самых низовых позициях. На Украине у нас не осталось ни культурного, ни цивилизационного влияния, ни политического контроля, ни организованных политических сил, на которые мы могли бы опереться, ни технологических модулей. То есть нет ничего, что не требовало бы воссоздания практически с нуля. Из-за чего наше вмешательство повлечёт за собой череду провалов, просчётов, ошибок и потерь. В такой ситуации мы как минимум должны были взять под свою опеку и стратегический контроль восток и Крым. После этого сферы влияния между Западом и Россией сведутся не к широкой полосе, какую представляла Украина как буферная зона дораспада, а к линии, у которой сойдутся две цивилизации, двесилы: Запад и Восток — Америка и Россия.

Россия катастрофически упустила время, поэтому наше вмешательство в сложившуюся ситуацию в любом случае будет выглядеть вероломным, немягким и достаточно обоснованным. Американцы же входили туда мягко, а в течение последних десяти лет, начиная с 2004 года, умно и с контекстом. Ситуация выглядела так. Своим вмешательством мы закроем для себя все возможности нормального стратегического взаимодействия с Европой. Накроются газовые контракты, поставки углеводородов, зазвучат жёсткие оценки, Путин сразу станет «плохим парнем» для Европы и для Запада, и конечно, это будут потери в первую очередь имиджевые и финансовые. Ситуация развивалась вообще не в пользу России. Либо бандеровцы заберут всё и вся Украина достанется американцам, либо мы заберём часть с большими потерями, большой кровью. Вот два сценария, которые имелись на тот момент, и ничто не располагало к тому, чтобы были какие-то ещё сценарии. Но не вмешаться мы не могли, ибо тогда потеряли бы всё…

Финальная стадия распада украинского государства началась с того, что, встав на тропу выполнения европейских требований, Украина покатилась в грязевом потоке стремительно нарастающих внутренних противоречий под откос собственной несостоятельности. Любое, даже самое незначительное выполнение европейских требований тут же вводит украинское общество во внутренний когнитивный диссонанс. Европейские запросы исходят из совершенно иной логики, нежели та, что соответствует реальности, в которой пребывает Украина. Начав, пусть даже на словах, осуществление изменений своей внутренней модели политического, социального и экономического устройства, пересматривая представления о них, Украина загнала себя в политический, социальный и концептуальный тупик.

Требования Европы, модели реформ, которые она предлагает, меры, которые необходимо реализовать, исходя из представлений Европы о том, «как оно должно быть», не будут работать в украинских условиях никогда. Потому что для этого нужно поменять всё вплоть до населения — выселить всех живущих на пространстве бывшей Украины, так как они не годятся для реализации европейских моделей развития Украины в принципе, и заселить это пространство новыми «европейскими» людьми. Жители востока, юга и Крыма не годятся, потому что они слишком русские. Жители запада — потому что слишком этничны и укоренены в собственных традициях и предрассудках, давно преодолённых в Европе. Впрочем, те же самые претензии Запад всегда предъявлял и к жителям России — слишком русские, слишком этничны и традиционны, слишком архаичны и укоренены. Об этом часто и до сих пор говорят как западные политики, так и их пятая колонна в России — мол, народ у нас неправильный и никогда не сможет построить западное общество по европейскому образцу. Всё то же самое, только в уменьшенном формате, мы сегодня наблюдаем на Украине.

Изменение избирательного законодательства, технологических регламентов, производственных моделей, экономических условий, подгонка под западные стандарты лишь усугубит ситуацию в стране. Потому что это просто другие стандарты, другая среда, другая реальность, другие люди, другой менталитет и иные представления обо всём. Всё это на Украине совершенно не будет работать, создавая массу проблем и дополнительную головную боль промышленникам, предпринимателям и населению, каким бы оно ни было. Уже сделанные опрометчивые шаги в сторону Европы придётся мучительно исправлять следующим поколениям. Но понять это можно либо аналитически, что сложно, либо на собственной шкуре. Люди верят в то, во что хотят верить. И если население Западной Украины представляет европейский выбор как богатую комфортную жизнь на деньги вахлаков европейцев, то именно к такой мечте, вопреки реальности и здравому смыслу, они и будут стремиться, ломая Украину через колено европейского выбора. А если нет — то не достанься же ты никому: Майдан, кровь и хаос…

Дерусификация будущего

[Россия должна действовать симметрично: в логике Запада]

Чтобы понять замысел Запада и в первую очередь США относительно Украины, для анализа ситуации надо обратиться к методологии геополитики, так как Запад действует строго в соответствии с геополитическими принципами. Но эта ясность совершенно не на руку американской стороне. Ведь если пользоваться правильным анализом, то их замыслы как на ладони. Поэтому задача западных стратегов — затушевать геополитику, низвести её до уровня лженауки, конспирологических домыслов. В том числе и по этой причине Запад — монополист применения геополитических методов. Если же Россия возьмёт их на вооружение, то она не только вскроет весь механизм формирования подходов Запада ко всему евразийскому пространству, но и получит инструмент для выхода за пределы Евразии, для создания наших плацдармов в других частях мира. На Западе хорошо осознают последствия этого, поэтому им ничего не остаётся, как заклинать Россию не применять геополитических методов, что лишь способствует уничтожению России как геополитического, исторического и политического субъекта. По сути, нас призывают продолжать самоликвидацию, начатую Горбачевым, добровольно.

Касательно Украины даже на уровне бытового сознания понятно, что всё происходящее инициировано Западом. И совершенно непонятно, почему Россия должна участвовать в расхлёбывании заваренной американцами каши, в действиях, направленных против нас. Предложение госсекретаря США Джона Керри и министра иностранных дел Великобритании Уильяма Хейга разделить ответственность за происходящее на Украине, направленное России вскоре после захвата сторонниками Майдана центра Киева, как всегда, отличалось наглостью и беспринципностью, характерной для американской политики на протяжении последних двухсот лет. Сначала они открыто плюют в лицо, а потом предлагают вместе подумать, как утереться. По сути, представители Запада призвали Россию вместе участвовать в стабилизации ситуации на Украине. По мнению американских и британских официальных лиц, у всех стран может быть только одна цель — помочь украинскому народу идти к процветанию. Учитывая, что ранее западные эмиссары открыто вмешались в политический процесс «незалежной», нашей стране предложили не что иное, как про-финансировать чужие игры.

Вообще западный подход к евразийскому пространству, что уже было не раз отмечено, строго укладывается в стратегию «Анаконда», разработанную генералом Мак-Клелланом ещё во время гражданской войны в США. А это приращение экономического благосостояния — как главная цель войны; уклонение от прямого столкновения с противником, привлечение для этого союзников и с их же помощью — разгребание последствий от действий, учиненных ради наживы. Всё это предусматривает окружение и «удушение» противника посредством отсечения его от любых внешних, в первую очередь экономических, контактов.

Америка пытается именно «удушить» Россию, отсечь её от всех возможных стратегических контактов с западом, югом и востоком и сделать это за её же счёт. Любому глупцу сегодня понятно, что Америка — настоящий враг России. В наших интересах делать всё обратно тому, что предлагают американские и британские государственные деятели. Если они говорят, что надо способствовать свободным выборам на Украине, то это означает, что выборы усугубят ситуацию, ещё раз ударив по интересам России, а значит, в наших интересах было бы выборов не допустить. Однажды они уже устроили «оранжевую революцию» в Киеве, а позже демократические выборы, на которых настаивали «оранжевые», привели к тому, что народ выбрал пророссийского политика Януковича. Америка проиграла в той ситуации полностью. Поэтому США и в помине не хотят больше никаких свободных выборов. Им нужно, чтобы банды националистов поехали на восток страны и начали уничтожать русских. Чтобы те больше ничего пророссийского никогда не выбрали. Ибо настоящей демократией по-американски является система, в которой все безропотно выбирают то, на что укажут из Вашингтона. В белозубых улыбках Керри, Хейга и Обамы видны кровавые пятна истории геноцида русского народа на Украине.

В этой ситуации позиция России не вполне адекватна. Горбачев достиг с Бушем-старшим стратегических договоренностей о том, что всё постсоветское пространство будет находиться в зоне наших стратегических интересов — в обмен на сдачу советского «восточного блока». Сейчас же, наплевав на все договорённости, Америка вероломно вторглась на Украину — в зону наших прямых стратегических интересов. А Россия продолжает общаться с Западом не как с вероломным агрессором, а как с приличными людьми, для которых, как и для нас, важны мораль, нравственность и соблюдение договорённостей. Нас выкинули из зоны наших интересов пинком под зад, а теперь ещё и ухмыляются: не хотим ли мы заплатить за то, чтобы на Украине оставить Западу не руины, а приличное пространство?

Поведение нашего МИДа не соответствует драматизму ситуации. Очень странно отмалчивается Путин. Керри уже назвал молчание Путина серьёзной проблемой Украины, как бы дразня восточные регионы этой распадающейся страны. Никто не знает, чем вызвано это молчание, но чем дольше оно продлится, тем тяжелее будет ситуация, тем больше будет жертв.

Упущенные возможности: всё сначала

А как потенциально могла бы себя вести Россия? Ведь у нас ещё остались рычаги влияния. Для начала надо констатировать, что государства Украина больше нет, а не цепляться за несуществующие химеры. В качестве геополитического субъекта оно самоликвидировалось под напором этнических меньшинств западной части страны и при пассивном молчании восточного большинства. По тому же сценарию, по которому ликвидировался Советский Союз, когда кучка людей, представляющих глобальный Запад, захватила власть, а пассивное большинство молча созерцало этот распад. Необходимо было сразу понять, что все прежние договорённости с украинским государством утратили силу, смириться с потерей выданных Януковичу многомиллиардных кредитов и начать действовать жёстко и решительно, возвращая не деньги, а пространство русского мира, думая не об упущенной выгоде, а о цивилизации России. С этих позиций мы должны были относиться к Украине как к некоему пространству, находящемуся под контролем озверевших олигархов, подстрекаемых из Вашингтона, и невменяемых бандеровцев на службе у олигархических интересов, ставших инструментом достижения финансовых целей Порошенко, Коломойского, Палицы и т. д.

Централизованная власть, обеспечивающая полную управляемость и стабильность, в этой фрагментированной стране больше невозможна. Избрание президента и назначение правительства в лучшем случае даёт возможность лишь для контроля над центральными областями и Киевом, и то относительно. В Западенщине нарастает своё сепаратистское движение, проходят марши за независимость Галичины.

Там видят своё будущее без олигархов и в Европе, в то время как олигарх Порошенко, точь-в-точь как и прежний олигарх Янукович, вновь откладывает вступление в силу теперь уже подписанной ассоциации с ЕС. Два, три правительства — это только начало того, что ждёт пространство бывшей Украины в ближайшее время. Да что далеко ходить. Уже сегодня всякая группа людей в униформе и с автоматами, контролирующая область или район, — сама себе правительство, и пусть кто-то попробует их разоружить. Особенно, если это частная армия Коломойского или автономный «Правый сектор» Яроша. Иметь дело с разрозненными вооружёнными группами — это не дело российских чиновников, это, скорее, дело российской армии. Не будет иметь дело с ними и Запад, по крайней мере Европа. Это юрисдикция, в лучшем случае, ЦРУ. Западные же регионы этого пространства представляют собой этакую бандеровскую вольницу: кто с автоматом, с ножом, с черенком от лопаты — тот и власть. Они же судят, выносят приговоры, осуществляют народную люстрацию, избивают народных депутатов (которые вроде как неприкосновенны) на глазах смущённо отвернувшихся милиционеров и бросают в мусорные контейнеры неугодных. Но это порядки самого раннего Средневековья. Значит, никаких договорённостей больше нет — как перед государством Украина, которое фактически распалось, так и перед Западом — в отношении обязательств России по соблюдению незыблемости этого пространства. Они все обнулены. Если власть смещена незаконно, то это не вооружённый переворот, а революция — оправдываются бандеровцы. Но если это революция, то всё обнулено, теперь всё сначала…

Потеряв Украину, не спасти русских

Закрепление бандеровского этнического меньшинства в Киеве и сохранение целостности нынешней, майданной Украины для русских будет означать физический геноцид и принудительную ассимиляцию. Речь ни много ни мало о выживании русского большинства в том пространстве, которое ранее называлось Украиной. Поэтому-то России необходимо, во-первых, признать свершившимся факт распада несостоявшегося государства Украина, во-вторых, способствовать организации самообороны русского большинства в пределах востока и юга Украины для отражения прямой военной агрессии со стороны захватившего Киев русофобского сегмента бывшей Украины. Наша главная задача теперь — спасти русских жителей, которых большинство, если рассматривать Россию как цивилизацию с общим культурно-цивилизационным типом, которые привыкли жить в государстве, понимать, где власть и закон, где суверенитет, где правоохранительные органы и армия. Ничего этого на Украине больше нет. По большому счёту этого быть и не могло. Украинское государство после распада СССР держалось на инерции советской государственности, унаследовав от неё всё.

Реакция западных стран на попытки новых властей Киева, которые в Европе и США получили полный карт-бланш и поддержку, на стремление принудительно «украинизировать» русских востока и юга, устраивая этнические чистки, вполне предсказуема. Внешне они, конечно, выразят озабоченность. Но по факту это именно то, чего они хотели. Как показали последние десять лет, демократия на Украине не работает в пользу американских интересов, ибо в ситуации установления демократии на Украине бандеровское этническое меньшинство всегда проигрывает. Такая ситуация американских стратегов не устраивает, поэтому они и прибегли к использованию именно крайнего этнического сегмента, предельно русофобского, ненавидящего всё русское на биологическом уровне. Именно им и поручено формировать социальный контекст новой Украины. И первое задание для них — удержать восток и юг для реализации интересов местных и пришлых олигархов, очистив предварительно эту территорию от русского населения. Провести операцию «чистое поле», именно ту, что не удалась 8 августа 2008 года в Южной Осетии, когда президент Дмитрий Медведев предотвратил большую кровь и геноцид осетин, введя на территорию непризнанной республики Южная Осетия 58-ю армию.

Ситуация времён революции 2014 года очень похожа на ту, что сложилась на том же пространстве в начале XX века. Опять гетман (Янукович) объявил, что Украина — суверенная страна. Потом приходит новый Петлюра со своими бандами, гетман бежит, Петлюра грабит, убивает русских офицеров (в нашем случае «Беркут»). Но потом приходят русские войска, тогда в виде Красной армии, и освобождают жителей этого пространства от безумия и сумасбродства петлюр, махно и других банд. Россия всё ещё имеет возможность восстановить на Украине порядок, Конституцию, правовое поле — для спасения не только русского большинства, но и тех народов бывшей Украины, которые хотят жить вместе с русскими в едином, стабильном и предсказуемом цивилизационном пространстве, отпустив особо страждущих в Европу или дав возможность для создания собственных, суверенных республик. Но к этому процессу Запад не будет иметь уже никакого отношения. Ему останется только смириться с тем, что Украина никогда не станет его территорией.

Главная проблема в трудности самоорганизации русского большинства

Главная проблема, которая даёт шанс олигархам окончательно подмять под себя Украину, заключается в трудности самоорганизации русского большинства. Пользуясь терминами социологии, следует признать, что в основном это послушное большинство, которое привыкло мыслить государственными критериями, уповать на власть, закон, органы правопорядка. В ситуации безвластья такое пассивное большинство приходит в состояние ступора и растерянности. Очень сложно быстро привести в чувство русскую часть украинского населения, организовать её, наделить представителей власти юга и востока Украины легитимными полномочиями и возложить на них функции самообороны для защиты. В Крыму такие отряды были мобилизованы с помощью прямого участия российских силовых структур и воинского контингента. Когда действует государство — русские мобилизуются. Недостаточно поддержать инициативу активного русского меньшинства материально-технической базой. Понятно, что на первом этапе нужны финансовые и защитные средства: щиты, каски, транспорт, связь, медицинские препараты. Все то, чем бандеровцев снабдили американцы в период Майдана и активного противостояния в Киеве. На первой стадии такого же снабжения требуют представители русской части населения. Далее нужно вооружение вплоть до тяжёлого. Но когда государство отстраняется — это деморализует. То, что можно было сделать на ранних стадиях с участием России практически бескровно, без официальной позиции и непосредственного участия, обернулось тысячами жертв.

В этом смысле официальное обращение властей востока Украины за помощью к Москве выглядит вполне естественно и закономерно. Ведь это часть русского мира. Россия имеет полное моральное право и все исторические основания забрать восточные территории Украины, так как в начале XX столетия они были волюнтаристическим образом присоединены к тому образованию, которое было определено Владимиром Лениным как Украина. Присоединение востока и юга бывшей Украины к России к тому же абсолютно легитимно, так как там живут русские. Но нынешняя российская власть, что стало фактом, так не действовала. Когда бандеровцы начали убивать русских Донбасса, сначала осторожно — Путин никак не отреагировал, — а дальше массово и не опасаясь последствий, то российская власть разрушила миф о возвращении России в историю. Можно было отреагировать как в Южной Осетии в 2008 году, можно было как-то иначе, но Россия должна была продемонстрировать, что она действительно «своих не бросает».

Можно было, конечно, и дальше бездействовать, дожидаясь, пока украинские олигархи руками бандеровцев и потерявших разум и честь военных захватят всю Украину, вырежут всех русских, а натовские ракетные установки окажутся у самой границы с Курской, Брянской, Ростовской и Белгородской областями, направив свои боеголовки на Москву. После можно будет только констатировать собственное бессилие, испуганно взирая на приободрившуюся пятую колонну, которая тут же начнёт действовать по украинскому сценарию теперь уже в российских городах. Это будет конец Путина, конец России, русской цивилизации, конец русского народа.

Мобилизоваться для сопротивления

[Крым, Новороссия и геополитическая логика Запада]

Оценивая то, что произошло в отношении Крыма, и взирая на происходящее в Новороссии, лишний раз убеждаешься, что Запад всегда в своих действиях исходит из геополитической логики. Видя ситуацию сквозь призму противостояния России и Запада в рамках великой войны континентов, западные политики и стратеги делят мир на евразийский лагерь, в центре которого находится Россия, и атлантистский лагерь, модератором которого сегодня являются США. Эта геополитическая логика, как уже было здесь неоднократно доказано, и предопределяет все действия Запада, в том числе в отношении как Крыма, так и Новороссии. Остальное же уходит на второй план. Поэтому-то западным политикам совершенно неважно, соблюдается или не соблюдается закон, какие политические силы участвуют в процессах на Украине и демократично это или нет. Важно главное — делается это в геополитических интересах Запада или в интересах России.

Ситуация с Крымом изначально была направлена именно на выведение целого пространства из зоны прямого стратегического влияния Запада в пользу России

Значит, эту ситуацию Запад рассматривает с геополитической точки зрения строго негативно. И здесь неважно — соблюдено ли международное законодательство, демократична ли процедура референдума и какие политические силы за этим стоят. В то же самое время те регионы бывшей Украины, которые находятся под контролем прямых атлантистских адептов, засевших в Киеве, не вызывают у Запада беспокойства, а вся их деятельность, направленная против России, воспринимается со знаком плюс, Киев ушёл из-под влияния России и перешёл под влияние Запада. И здесь неважно, нацисты ли это, бандеровцы, либералы или олигархи — то, что киевский переворот осуществлён недемократично, а силовым образом, это тоже не смущает Запад. И даже на то, что в этом процессе были нарушены элементы демократии, на Западе закрываются глаза, в силу того что с геополитической точки зрения атлантистская геополитика здесь выигрывает. Сквозь призму геополитической логики и стоит рассматривать происходящее как в Крыму, на юго-востоке, так и на Украине в целом.

Не останавливаться, чтобы быть Россией

Для того чтобы удержать Крым, ни в коем случае нельзя останавливаться на включении его в состав России. Хотя бы в силу того (если уж не говорить о геополитике), что юг и восток Украины населены русскими в неменьшей степени, чем Крым. Русская культурно-цивилизационная составляющая простирается на эти регионы столь же долго и с такой же интенсивностью воздействия, что и в Крыму. Если мы остановимся на включении Крыма в состав России, защитив его население и выведя его из-под удара бандеровской хунты, засевшей в Киеве, то тем самым мы продемонстрируем некий дискриминационный подход к русским, живущим за пределами России. Возникает закономерный вопрос: чем русские Донбасса — Луганска, Донецко-Криворожской республики — хуже, чем русские Крыма? Тогда совершенно непонятна логика действий России в Крыму. Невольно напрашивается вывод о том, что Россией двигали исключительно хозяйственные мотивы включения Крыма: стремление заполучить газовые месторождения, промышленные предприятия, площадку для инвестиций и развития туристического комплекса, необходимость удешевить стоянку черноморского флота, попытка избежать строительства новой базы ВМФ в Новороссийске и т. д.

Но и здесь восток и юг Украины ничем не уступают Крыму в силу того, что именно это пространство было зоной наибольшего промышленного роста в советский период. Ведь именно восток Украины Советское государство развивало с максимальной интенсивностью, вкладывая в него деньги всего советского народа, работая на создание предприятий энергетики, на развитие добывающих и перерабатывающих отраслей. Поэтому на Юго-востоке также присутствует экономический фактор, как и в Крыму. И это вторая причина, по которой мы не можем перестать обращать внимание на восток и юг Украины.

Ещё один фактор в пользу присоединения — это совершенно варварское и вероломное вторжение олигархов на эти территории. Украинские олигархи совсем не скрывают своего потребительного отношения к востоку и югу Украины, своего пренебрежения к русским. Именно олигархи, пришедшие к власти с помощью бандеровской революции, готовы опираться на самые отмороженные круги — так называемых выходцев с Майдана — для подавления восстания русских, для того чтобы погасить волны «русской весны», поднимающиеся то в одном, то в другом регионе юго-востока бывшей Украины. И методы, которые они собираются использовать, — самые кровавые и безжалостные. Подстрекаемые из Вашингтона, они не остановятся и будут идти до конца в своём стремлении получить полный не только экономический, но и политический контроль над достояниями бывшего Советского Союза и советского народа.

Таким образом, Россия по морально-этическим, экономическим и политическим соображениям обязана встать заслоном на пути бандеровско-олигархических орд, движущихся с Запада, и осуществить миротворческую миссию по разведению конфликтующих сторон, сформировавшихся на политических основах. Предотвратить ситуацию скатывания внутреннего взаимного неприятия к состоянию гражданской братоубийственной войны, которая очевидно унесёт огромное количество человеческих жертв и в которой прольётся много крови, — в этом наша историческая миссия. Из истории России мы знаем, чем заканчиваются такие войны, во что выливаются ситуации политической вражды и идеологического противостояния внутри русского народа. И самое главное, не надо забывать, что речь идёт именно о русском народе, разделённом волею судеб в результате предательства элит случайными границами, не имеющими отношения ни к истории, ни к развитию русской цивилизации и государственности, а являющимися исключительно искусственными границами раздора, созданными нашим цивилизационном врагом — глобальным Западом. Поэтому Россия должна встать на защиту юго-востока и не допустить его уничтожения, разграбления и порабощения киевскими ордами. Иначе это будет не Россия, а что-то другое.

Юго-осетинский сценарий юго-востока

Россия является источником цивилизационной энергии, народной, политической поддержки, но понятно, что как государство не может делать всё за жителей востока и юга Украины, иначе это действительно будет выглядеть неким вторжением в зону, формально не относящуюся к юрисдикции российского государства последние двадцать лет. И здесь очень важны воля народа бывшей Украины к сопротивлению, его желание биться за свою свободу, суверенитет и право жить по своим вековым традициям и обычаям. Главной движущей силой в освобождении от олигархических карателей должен быть именно народ, которому надо проснуться и понять, что всё, что происходит на его глазах, — это не сон, это всерьёз. Понять, что всерьёз убивают, уничтожают, что впереди для тех, кто выжил, — ассимиляция, украинизация и размалывание жерновами бандеровской государственности и что мирными шествиями и выражением гуманитарного недовольства происходящими процессами себя не обезопасить и ничего не добиться. Киев, захваченный террористами, объявил тотальную войну востоку Украины, войну на уничтожение, и именно так эту ситуацию надо воспринимать. Это не шутка, это действительно цивилизационный вызов, который готовился два последних десятилетия и за которым стоит глобальный Запад, всецело и онтологически ненавидящий Россию, русских и всё, что с ними связано. Поэтому востоку нужно проснуться, собраться и готовиться к жёсткому отпору той агрессии, с которой столкнулись. Это вполне посильная задача, учитывая, что единого, централизованного, унитарного государства Украина больше не существует, а значит, противостоят не государству, а разрозненным бандам, захватившим власть в некоторых областях бывшей Украины — теперь без Крыма и без Донбасса. Главное здесь — не упустить время, не дать армии сложиться, а военным обрести новые мотивации.

Мы не можем испытывать никакого морального стыда за то, что боремся с украинской государственностью, так как её больше нет. Напротив, необходимо вдохновляться подвигами своих отцов и дедов, героически сражавшихся с бандами Шухевича, батальонами «Роланд», «Нахтигаль», 201-м батальоном СС и полностью разгромивших их, не допустив тотального геноцида на территории Украины. Поэтому это действительно народно-освободительная война, это сражение за собственную жизнь — так его надо воспринимать сейчас. Пора отбросить инерционные химеры остаточной государственности. Понятно, что русские люди очень дисциплинированные, законопослушные и мирные, всегда желающие видеть участие государства в их судьбе как приоритетное, но здесь совершенно иная ситуация — они брошены в историю, они находятся на передовой, как партизанские отряды, сражающиеся с украинскими нацистами. И именно так надо воспринимать сложившуюся на юго-востоке ситуацию, невзирая ни на какие моральные и сдерживающие факторы, связанные с бывшей государственностью распавшейся ныне Украины.

Необходимо дать отпор всеми возможными средствами, вплоть до самых жёстких, то есть отвечать адекватно, симметрично и даже сверх меры. Только это создаст необходимую почву и легитимность для вмешательства России, которая, к сожалению, носит сегодня по отношению к этому процессу внешние функции и сейчас, на данном этапе не решается прямым образом ввести войска на эту территорию, оказав непосредственное военное воздействие для предотвращения большого кровопролития. В то же самое время это крайняя и последняя мера, реализуемая за неимением иных средств воздействия в силу катастрофически упущенного времени. Такая мера действует разлагающе, демобилизующе для всякого иного русского общества за пределами России, создавая иллюзию, что Россия в любом случае, где бы ни жили русские, введёт войска и самым откровенным военным образом решит все их проблемы. Это лишает народ мотивации к сопротивлению, самоорганизации и активным действиям. Поэтому здесь нужно рассчитывать на собственные силы, понимая, что за русскими, где бы они ни находились, стоят Россия, её мощь, её вековая история и её государственность.

Естественно, что в самый крайний момент, в самом крайнем случае неспособности больше сопротивляться Россия окажет поддержку, но рассчитывать на неё изначально, не сделав ничего для собственной защиты, это сдача ситуации с самого начала, это готовность к поражению и отсутствие воли к сопротивлению до начала битвы. Пассивность, инертность — это то, что не оздоравливает русских и ситуацию на востоке и юге в целом, но, напротив, загоняет её в состояние безысходности, безвольности и разложения. Вот этого допустить нельзя. Россия придёт на помощь, и она будет действовать, не оставив свой народ на растерзание, но для этого он должен мобилизоваться и проявить волю к сопротивлению.

Донецкая республика должна стать новым русским государством — без либералов и олигархов, в том числе российских. Так же как Луганская, а в обозримом будущем Харьковская, Одесская, Запорожская, Херсонская, Николаевская и другие республики рождающейся в боях и освобождённой от либералов и олигархов Федерации Новороссия. Очевидно одно — российская власть своей нерешительностью упустила время, исключив реализацию на юго-востоке бывшей Украины крымского бескоровного сценария. Замешкавшись, Россия спровоцировала сценарий юго-осетинский, плавно переходящий в югославский. К этому никто не был готов, но это стало фактом. От позиции российского руководства зависела судьба Украины. С самого начала. Всегда. Поведи себя Кремль решительно, как в Осетии и Абхазии в 2008-м, и сегодня мы имели бы в составе России не только Крым, но и мирную Новороссию — от Приднестровья до Слобожанщины

Но под колоссальным внешним воздействием и при содействии внутренних диверсионных групп агентов Запада в окружении Путина Кремль действовал нерешительно, упустив время. Как, впрочем, он действовал в отношении Украины последние двадцать с лишним лет, обращая внимание на эту территорию, населенную русским большинством, по остаточному принципу.

Ещё не поздно развернуться к Украине лицом и начать заниматься ею сосредоточенно, внимательно, осмысленно. Но не к олигархам и представителям хунты, а именно к населению Украины, к её народам и этносам. Сам ход истории вынуждает нас поступить именно так. В силу того, что враг подступил уже непосредственно к нашим границам. Продолжая не замечать того, что творится на Украине, игнорировать эти процессы, отмалчиваться, демонстрируя нерешительность и неготовность участвовать в истории, можно потерять Россию.

Западно-Украинская федерация: «без жидів та олігархів»

А как же быть западным регионам, которые, как и юго-восток, столкнулись с обманом собственных ожиданий и узурпацией власти олигархами в ущерб народу? Если исходить из принципа Западу — западное, то всё становится на свои места. В тот момент, когда Киев направил первые военные соединения регулярной украинской армии на восток страны, стало понятно, что тема федерализации, то есть бесконфликтной передачи части полномочий из Киева в регионы, для юго-востока больше неактуальна. Отныне — только суверенитет Новороссии и невозможность пребывать с киевскими олигархами в одном государстве. Федерализация теперь необходима самому Киеву, чтобы удержать оставшееся — Малороссию и Западенщину. Но здесь уже возникает другой вопрос — кому это больше надо?

То, что последовало за Майданом, ясно продемонстрировало, каковы были подлинные цели революции и кто стал главным получателем всех её дивидендов. Воспользовавшись услугами украинских националистов и получив всю власть в Киеве, олигархи и их приспешники попросили борцов за украинское государство «без жидів і москалів» на выход. Тот, кто отказался, был убит. Остальных отправили на восточный фронт в качестве пушечного мяса, бросая то в один котёл, то, тех кто выжил и вышел из окружения, в другой. Но со временем всех их ждёт та же участь, рассеяние, уничтожение и забвение. У власти они не будут, их интересы не учитываются, в олигархическом государстве патриотам Украины места нет, ибо большие деньги любят тишину, а не крики «Слава Украине» у себя под окнами.

И вот здесь возникает закономерный вопрос: а насколько теперь уже регионы Западенщины заинтересованы в зависимости от Киева? Зачем украинские националисты нужны Киеву — понятно: их руками очистить восток для добычи сланцевого газа, запугать юг для контроля над побережьем и черноморскими портами. А что даёт Киев западным регионам? Европейскую интеграцию? Этого Киеву никто не обещал. Ассоциация с ЕС отложена, к тому же вероятность того, что всю оставшуюся Украину со всеми её колоссальными долгами и проблемами примут в ЕС, настолько мала, что никто всерьёз, похоже, это уже не рассматривает. «После Турции. А когда Турция? Никогда» — этот анекдот, связанный с перспективами европейской интеграции для некоторых особо стремящихся туда государств, давно стал признанной программой. А вот принять небольшое компактное государство, не отягощённое огромным количеством проблем и тяжёлой постсоветской наследственностью, это куда более вероятный сценарий. Собственно, наиболее европейскими, то есть компактными, легко управляемыми, без наследственного советизма, без русского большинства, этнически близкими для Европы, являются лишь три фрагмента бывшей Украины — Львовская, Тернопольская и Ивано-Франковская области. К тому же существует и исторический прецедент их независимости от Украины, а именно Западно-Украинская Народная Республика (ЗУНР), существовавшая в качестве самостоятельного государства с ноября 1918 года по январь 1919-го. Мало? Но прецедент существования самой гетмановской Украины (ставшей прототипом Украины нынешней) в качестве независимого от России государства с момента распада Российской империи до момента создания УССР немногим больше — с апреля по декабрь 1918 года ЗУНР, или Западно-Украинская федерация, объединяющая Львовскую народную республику, Ивано-Франковскую народную республику и Тернопольскую народную республику, — это на сегодня наиболее логичное решение для этого региона, последовательный выход для сторонников прозападной ориентации. Именно в таком формате, без диктата со стороны олигархического Киева, наконец-то могут быть реализованы все те чаяния, с которыми представители этой части бывшей Украины ехали на Майдан, где бились с одной олигархической кликой, чтобы посадить на свою шею другую. К слову сказать, тот жовто-блакитний прапор, который сегодня считается флагом Украины и который был символом революции на Майдане в феврале 2014-го, изначально был флагом именно ЗУНР. Порядок может быть такой: сначала объявление независимости западно-украинских республик от Киева, затем объединение в Западно-Украинскую федерацию и лишь потом присоединение к Европе или же развитие самостоятельной государственности.

Больше никакого Запада

[Позицией по Украине Запад полностью развенчал свои идеологические мифы, им же возведенные в абсолют]

Вскоре после возвращения Крыма в Россию президент США Барак Обама в разговоре с президентом России Владимиром Путиным заявил, что результаты референдума в Крыму «никогда не будут признаны Соединёнными Штатами и международным сообществом». Великобритания также не намерена признавать результаты референдума в Крыму. «Мы не признаем крымский референдум и его результаты», — заявил официальный представитель Даунинг-стрит, 10. Ту же позицию высказала Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон, которая призвала Россию вступить в прямой диалог с Украиной.

Высказывания представителей глобального Запада являются по сути революционными. 17 марта мы проснулись в новом мире, в котором больше нет того Запада, миф о коем складывался как минимум три последних столетия. Просто потому, что позицией в отношении непризнания итогов референдума и нового статуса Крыма Запад — как глобальный цивилизационный проект — загнал себя в концептуальный тупик. И произошло это в результате того, что официальные его представители попрали все основные мифы о западной цивилизации, насаждаемые особенно рьяно в ходе последнего столетия.

Первый из разрушенных западных мифов – миф об абсолютной доминации права на Западе, который развивался на фоне бесконечных заклинаний о том, что в рамках западной цивилизации (и так должно быть везде) закон превыше всего, и нет ничего выше закона, перед которым все равны. Позиция по крымскому референдуму полностью развенчала этот тезис. Запад ссылается на Конституцию государства Украина, которая попрана самым жесточайшим образом его адептами на Майдане, и не признаёт референдума (несмотря на то, что с точки зрения международного права референдум не требует признания как такового, в отличие от государства или правительства), который проведён в строгом соответствии с действующей Конституцией и законами Крыма. Это не укладывается в логику продвижения интересов Запада. Верно. Но тогда причём здесь верховенство закона? Или только законы, принятые на самом Западе, имеют абсолютную ценность и непререкаемое значение? Тогда это чистый цивилизационный расизм, где людьми, живущими в правовом пространстве, признаются только жители самого Запада, а остальные — варвары и дикари, которым закон не писан.

Второй попранный миф о Западе – миф о демократии

Суть его, как нам внушали в последние несколько десятилетий, в том, что демократия, особенно западная либеральная, является лучшей из форм организации государственного и общественного устройства. И что только демократические процедуры и инструменты отправления политических функций являются единственно возможными и легитимными в рамках современного глобализирующегося по западным стандартам мира. Этот и так довольно сомнительный миф нещадно растоптан позицией по крымскому референдуму. Нет ничего более демократического, чем прямое волеизъявление народа, выраженное в форме всеобщего голосования с соблюдением всех законов и принятых на самом же Западе демократических процедур. Именно такое волеизъявление является крайней формой проявления демократии, которая выставлялась Западом в качестве социально-политического абсолюта. И вот теперь все понимают, что никакая демократия для Запада не представляет никакой ценности, если это не соответствует продвижению его интересов. Демократию тоже вычёркиваем.

Остаётся последний «священный» миф, насаждавшийся Западом повсюду, куда простиралось его влияние, – миф о недопустимости, чудовищности и абсолютной порицаемости любых форм фашизма, нацизма и всего того, что даже лишь отдалённо напоминает — эстетически, стилистически, по форме или содержанию — политический режим, созданный адептами Адольфа Гитлера в центре Европы в начале и середине XX столетия. И этот миф оказался тщетным и несостоятельным. Им западные политики, решая свои задачи на Украине, пожертвовали с такой лёгкостью, что возникает ощущение внутренней готовности Запада повторить тот же самый эксперимент ещё раз, только теперь не собственными руками, а с помощью так называемых легионеров, карателей, набранных из числа народов, находящихся на более низкой ступени цивилизационно-расового развития по отношению к народам Запада, то есть из тех, кого высокомерно относят к варварам и дикарям.

Всё, что происходит на Украине на наших глазах при полной и единодушной поддержке Запада, не только по сути, но и буквально представляет собой непосредственную отсылку именно к гитлеровской версии европейского национализма в самом кровавом и безобразном её проявлении. Отдать Крым на растерзание прямым наследникам Бандеры и Шухевича — это в современных условиях торжества минимального гуманизма всё равно, что согласиться со строительством лагерей смерти для уничтожения евреев. Или «москалей на ножи» можно? И что тогда делать с формулой «бей жидiв и москалiв»? Теперь опять можно?

Разрушив три базовых мифа, обусловливающих незыблемость и совершенство западной цивилизации, европейские и американские политики оказались перед бездной. Отныне никто и никогда, за исключением разве что сумасбродных фанатиков, больше не поверит в призывы, воззвания и заверения Запада, обращённые ко всему остальному миру варваров и дикарей. У Запада больше нет ценностей, нет незыблемых постулатов, нет скрижалей завета западного мира, обращённого к человечеству. А значит… в это никак не хочется верить, но… больше нет никакого Запада — как цивилизационного концепта. Есть группки алчных политиков, олигархов и отщепенцев человечества, рассматривающих мир исключительно как источник личной наживы. И глядя на этих ничтожеств, у сил подлинной народной самообороны больше не дрогнет рука. Король оказался голым, а его химеры — тщетны. Больше никакого Запада…

Чужой для всех

[Политическая расправа над Тимошенко и непоследовательность позиции — «демонтаж» Януковича]

То, что произошло на Украине с судебным процессом над бывшим премьер-министром Юлией Тимошенко, было не чем иным, как сведением политических счётов. Бесспорно то, что, находясь у власти в коалиции «оранжевых» политических сил, Тимошенко действовала против России и даже, возможно, отчасти злоупотребляла своими полномочиями в личных интересах при заключении газовых соглашений. Но таковы были правила игры, которым следовали все первые лица Украины: личная нажива — превыше всего! Мы знаем также, что «оранжевая» коалиция действовала строго в системе американских представлений развития отношений между Украиной и Россией и работала на отрыв Украины от России. Но при этом нужно учитывать контекст и ситуацию, в которой всё происходило.

Удар по Путину

После того как газовые соглашения между правительствами Тимошенко и Путина были заключены, предъявление обвинения в превышении политических полномочий одному из участников этого процесса выглядело не иначе как удар по Путину, который подписал газовые соглашения с российской стороны. Неудивительно, что весь этот процесс был однозначно воспринят со стороны России как некая суверенная фронда. К тому же это стало сигналом всем прозападным силам Украины: Янукович в отношении политических оппонентов будет действовать жёстко, и сведение политических счётов со стороны той элиты, которая пришла к власти с Януковичем, станет обычной практикой. Главным же объектом, что стало ясно после начала процесса над Тимошенко, будут остатки поверженной «оранжевой» коалиции. После прихода к власти Януковича с мая 2010 года были возбуждены уголовные дела в отношении десятков сторонников Тимошенко — министров и высших чиновников её правительства, народных депутатов, городских глав, общественных активистов и т. д.

Таким образом, дело Тимошенко, безусловно, стало спусковым крючком и знаком тем силам, которые продолжали ориентироваться на США внутри Украины, и в частности знаком Виктору Ющенко, которому ничего не оставалось, как просто тихо, аккуратно и довольно быстро покинуть территорию Украины, отправившись к своим заокеанским хозяевам. Эту ситуацию вполне можно сравнить с отправкой за решётку Ходорковского в самой России. Тогда это был знак новой политической элиты со стороны Путина всем олигархам. На Украине таким же знаком проамериканскому олигархическому лобби стал судебный процесс против Юлии Тимошенко. Но судьи кто?

Действовать более деликатно

Сегодня понятно, что в деле было не очень много юридических оснований, хотя при желании их всегда можно найти в нужном количестве. Но с политической точки зрения это был совершенно выверенный процесс, представляющий собой демонстрацию нового курса, который взялся олицетворять собой президент Виктор Янукович и который для Запада однозначно представлялся курсом пророссийским, что, впрочем, выглядело не так очевидно при взгляде из России. В то же самое время с самого начала было неизвестно, как будет разворачиваться ситуация на Украине в дальнейшем. Но несмотря на это Янукович, своими руками создавший прецедент политической расправы с помощью судебных органов, открыл дорогу для последующей аналогичной расправы. Стало понятно, что жертвой в связи с тем, что на Украине ситуация меняется очень динамично, в какой-то момент станет он сам.

Неоспоримо, что речь шла о расправе над врагами сближения Украины и России, но в этом случае повод для преследования надо было подбирать более подходящий, то есть предъявлять не экономические, а политические претензии. Нужно было, с одной стороны, действовать более открыто, заявляя о геополитических ориентирах, чего как раз Янукович избегал, поглядывая на Запад, а с другой — более деликатно, аккуратно и с оглядкой в первую очередь на Россию, на Москву, на то, как российская власть отнесётся к этому. Хотя бы по той причине, что Тимошенко реализовывала газовые соглашения вместе с российским руководством, — и весь этот процесс стал косвенным ударом по Путину, который, по сути, в юридических категориях стал соучастником этих признанных преступными газовых сделок, за которые и судили Тимошенко.

Судьба Тимошенко

Юлия Тимошенко стала тем политиком, который связал две эпохи — постсоветскую, когда Россия могла безболезненно и легко вернуть Украину в своё стратегическое пространство, и нынешнюю, атлантистскую, когда пространство бывшей Украины если и будет возвращено в лоно русского мира, то только большими жертвами и кровью. Когда Украина ещё балансировала между ориентацией на Россию и нынешним хаосом, именно от позиции Тимошенко во многом зависело, куда в итоге склонится чаша весов столь хрупкой украинской государственности.

Незадолго до Майдана 2014 года, когда Украина как государство уже висела на волоске, судьба Юлии Тимошенко разделила Европарламент: часть евродепутатов считали, что её освобождение является чуть ли не главным условием ассоциации Украины с ЕС, другую половину Европарламента участь Тимошенко и «Батькивщины» не слишком волновала. Необходимо было дать понять Януковичу, что ассоциация — это не так просто. И что её ещё надо заслужить. Пережали. Освобождение Тимошенко стало для Януковича вопросом столь болезненным и личным, что он вообще отказался от подписания документа об ассоциации Украины с ЕС.

Однако двойственность позиций присутствовала не только в Европарламенте, но и во всей европейской политике, и суть её заключалась в наложении интересов Европы и интересов США. Заинтересованные в быстром отрыве Украины от России США проталкивали необходимость скорейшего подписания ассоциации о беспошлинной торговле и принятие Киева во всевозможные европейские структуры. Им необходимо было втянуть Украину в процесс евроинтеграции, невзирая ни на что. Отсюда стремление части депутатов, ориентированных на США, принять Украину в ассоциацию без всяких условий.

И здесь фактор Тимошенко скорее даже мешал этому процессу. По той причине, что помимо интересов США есть и другой фактор — собственно европейские представления о правах человека и демократии. Именно из этих представлений вытекала необходимость освобождения Тимошенко как политической фигуры, пострадавшей за свои прозападные взгляды. Для этой части европейских чиновников было важно, что экс-премьер стала жертвой политической расправы, поэтому они и требовали её скорейшего освобождения, даже в ущерб евроатлантическому выбору Украины.

Для части Европы права человека действительно выше, чем реальная интеграция Украины в европейское пространство, что на самом деле представляется для них головной болью в довесок к тем проблемам, которые возникли после принятия в ЕС некоторых восточноевропейских стран бывшего советского лагеря. Таким образом, фигура Юлии Тимошенко и её дальнейшая судьба привели европейских чиновников в состояние когнитивного диссонанса. Став яблоком раздора в очередной раз, Тимошенко вновь оказалась в центре событий, не прямо, так косвенно поквитавшись со своим обидчиком Януковичем.

Пророссийский политик?

Первые годы своего президентства Янукович считался в России пророссийским политиком. Особенно же его ориентация на Россию была акцентирована в тот период, когда у власти находились Ющенко и «оранжевая» коалиция, — на их фоне, конечно, позиция Януковича была куда более пророссийской, а в сравнении с Ющенко — ультрапророссийской. Став же президентом, Янукович вынужден был, как и все его предшественники, сохранять некий внутриполитический баланс, потому что на Украине, помимо русского востока, русского юга и русского Крыма, существует ещё некий ультразападенский сегмент, который располагается в западной части государства. Это абсолютно русофобская часть общества, тяготеющая больше к Европе, к Западу в целом, к ориентации даже скорее на атлантистские модели США, чему повально подвержена сегодня вся Восточная Европа.

Внутриполитическая ситуация на Украине весьма неоднородна, и Янукович вынужден был балансировать между этими двумя совершенно полярными частями разновекторного украинского общества, пытаясь угождать и тем и другим. Поэтому пророссийская риторика Януковича-политика сменилась более умеренной, а постепенно даже несколько прозападной риторикой Януковича-президента. Одно дело — находиться в оппозиции и набирать себе электоральные очки, а другое — быть у власти и отвечать за соблюдение целостности страны.

Но в то же самое время в украинской политике существовал сегмент, который также в отсутствие «оранжевых» претендовал на реальную политическую власть. И вот этот сегмент как раз получил возможность набрать политические очки за счёт ещё более пророссийской позиции, нежели у Януковича. Такими силами стали ПСПУ под руководством Наталии Витренко, партия «Русский блок» Александра Свистунова, движение «Донецкая республика» и ещё ряд партий и политических движений, которые всегда занимали строго пророссийскую позицию вплоть до стремления к стратегическому объединению Украины с Россией в рамках наднациональных экономических и военно-политических блоков. Вот эти силы, ещё более пророссийские, нежели Янукович с его невнятной позицией, как раз и явились силами, которые реально претендовали на власть после Януковича. На их фоне Янукович с его попытками балансировать между Востоком и Западом, стремлением быть привлекательным и симпатичным для США и Европы смотрелся как абсолютно прозападный политик. И безусловно, всегда найдутся формальные причины, прежде всего в рамках принятия каких-то экономических решений, тех же газовых решений, которые могли бы стать основанием в дальнейшем для привлечения уже самого Януковича и его окружения к уголовной ответственности.

Казус Януковича: в капкане собственной непоследовательности

После «оранжевой революции» политические процессы на Украине приобрели динамичный характер, стали изменчивыми, что свойственно странам, находящимся в состоянии переходного периода и дисбалансировки. Учитывая эту динамику и текучесть политических кадров, некое мерцание внутриполитической ситуации на Украине, Януковичу следовало бы с самого начала быть поаккуратнее. Особенно с теми силами, которые дышали ему в спину, смотрели в затылок и при смене внутриполитического курса в России на более патриотический могли прийти к власти на Украине, — более пророссийскими силами. Тогда Янукович оказывался в очень нехорошей ситуации. Или, напротив, русофобскими.

Опасаясь политического подъёма пророссийских сил, Янукович рьяно взялся за их рассеивание и маргинализацию, упустив из виду силы прозападные, бандеровские, радикально-экстремистские. Сделав шаг в сторону России, Янукович стал чужим для западенцев, сделав шаг назад, в сторону Запада, он перестал быть своим ещё и для русских, оказавшись в капкане собственной непоследовательности. Начав процесс против «оранжевых», фрондируя Путину, рассеивая русские силы, чужой для западенцев Янукович противопоставил себя всем. Но был и выход. Спасением в этой ситуации для Януковича была только евразийская интеграция, которая легко могла продлить его правление на неопределённый срок, что снимало угрозу расправы со всех сторон.

Как теперь ясно, Виктор Янукович никогда и не был кандидатом, которого можно было бы в полной мере считать пророссийским. В первый момент, как только пришёл к власти, он, конечно, вернул некий моральный долг за финансовую поддержку его избрания — продлил договор нахождения Черноморского флота в Севастополе, но тут же потребовал снизить цены на газ. Путин сказал: «Нет, мы договорились, пусть цены будут такие, какие установлены». Тогда Янукович начал торговаться. Не добившись результата, он стал откровенно шантажировать Россию: «А я тогда, как Лукашенко, пойду на Запад». Он сам накручивал проевропейские настроения, сам обращался к народу Украины с призывом двигаться в сторону Запада, заявляя, что «там наши корни», что «мы оттуда произошли». Янукович лично накачал ситуацию и в конце концов выторговал у Путина снижение цены. В самый последний момент, когда ситуация уже принимала крайние формы, решив, что он молодец, переиграл Путина и больше в Европу можно не идти, Янукович объявил о неподписании соглашения об ассоциации с ЕС. Но было уже поздно…

Пока Янукович баловался с ориентацией — то на Россию, то на Запад, он потерял контроль над обществом и в конечном итоге страну. Изначально не являясь последовательным пророссийским политиком, он ещё и поставил личные интересы выше государственных. На Украине масса действительно пророссийских сил, но с ними все эти годы никто не работал. Янукович — это фигура, которую с помощью политтехнологических рецептов создали Павловский и Гельман во времена Суркова, сидящего в Кремле, ещё на прошлом этапе. И уже в 2004 году это было провально. Янукович уже тогда проиграл всё, по сути, добровольно отдал власть своему оппоненту Виктору Ющенко, согласившись на позорный для него третий тур. Тем не менее власть «оранжевого» Ющенко оказалась настолько неприемлемой для всех, что уже на следующих выборах, не имея другой альтернативы, жители Украины поддержали Януковича. За него голосовало полстраны — те самые восток и юг поддержали его исключительно потому, что он считался пророссийским политиком. Русская часть населения Украины голосовала за ориентацию на Россию, а не за Януковича как такового. Так как система власти на Украине при Ющенко была дуальной, то есть часть элиты ориентировалась на Запад (их позицию выражали Ющенко и Тимошенко), то оставшаяся часть во главе с Януковичем представлялась как пророссийская по остаточному принципу. Но, по сути, она не была пророссийской. Это всегда было лишь достижение личных интересов и следование политической конъюнктуре.

Полностью отказавшись от насилия, на которое государство имеет полное право, Янукович самоустранился от управления страной уже в дни Майдана. Несмотря на его многочисленные обращения и заверения в верности украинскому народу, всем было понятно, что ему всё равно, что будет с Украиной. Для Януковича главным стало спешное решение своих личных проблем — безопасности, вывода активов за рубеж, подведение собственных финансовых итогов, раздача обещанных преференций своему окружению, закрытие дел, паковка чемоданов и вывоз имущества в контейнерах. Взирая на то, что творится на бывшей Украине, из Ростова-на-Дону, он продемонстрировал, что происходящее там его не сильно волнует.

Помирать, так с Музычкой

[Сашко Билый против украинской государственности]

Незадолго до своей смерти Александр Музычко сообщил о том, что новой властью Киева готовится его убийство. Этот факт свидетельствует в пользу того, что информация о готовящемся покушении появилась у него от самих нынешних майдановских элит, которые были увлечены разделом сфер влияния и внутренней борьбой за власть. Вполне понятно, что прежде чем приступить к ликвидации, с Музычко провели неформальные беседы, осуществили устные попытки вразумить, успокоить, призвать к порядку. Вот исходя из звучавших предупреждений и даже предложения денег за то, чтобы он покинул территорию бывшей Украины, он и сделал такое заключение. Потому как Сашко не собирался приводить себя к порядку. Как не собирался входить в формат имитирования государства, которого больше нет; сохранять лицо власти, которую таковой не считал; поддерживать официоз, в который не верил. Явно нарушая новый имидж поборников евроинтеграции и бывших майдановцев, стремящихся в Европу, Музычко и сделал несложный вывод о том, что его, скорее всего, ликвидируют. И это было очевидно не только ему одному.

Очевидно и то, что Киев не имел возможности контролировать экстремистов в силу того, что не мог опереться на правоохранительные органы, которые, в свою очередь, не могли опереться на закон, которого, в свою очередь, не было на Украине. Вся эта цепочка несоответствий не давала возможности хунте как-либо присмирить ни Музычко, ни подобных ему активистов Майдана — представителей «Правого сектора», «Тризуба», УНА-УНСО, так называемых сотников, которые опирались на реальную силу, на вооружённых людей, имеющих стволы с разграбленных складов Львовской области. А это действительно реальная сила в условиях рухнувшей государственности, которая не подчинялась ни Раде, ни правительству, ещё раз подчёркивая, что Киев не является источником суверенитета и власти. И это создавало огромные проблемы, в том числе и в разговоре с западными кредиторами, потому что кредиты даются тем, кто контролирует ситуацию в стране. Если же вы её не контролируете, значит, у вас нет государства, значит, просто не с кого будет потом спросить. Придут сотники с Майдана, вас расстреляют, возьмут за ноги, выволокут из Рады, из правительства — и с кем потом разговаривать по поводу возвращения кредитов? Музычко демонстрировал несостоятельность украинской государственности как таковой.

Засевшая в Киеве хунта, что было ясно ещё до всякого Майдана, столкнулась с теми же самыми проблемами, с которыми столкнулся в своё время Янукович, а именно с необходимостью поиска средств для поддержания затухающей украинской государственности как таковой. Потому что государство — это дорого. А окончательно порвав отношения с Россией, они со всей неизбежностью осознали, что теперь единственный и последний их инвестор, спонсор и заёмщик — это Запад. Поэтому-то так важно встроиться в тот формат, который Западу наиболее понятен, приятен глазу и приемлем для тамошних политиков. Именно исходя из визуальной, стилистической и эстетической оценки Европа зачастую и распределяет займы, транши и прочую финансовую поддержку. Поэтому майдановские элиты и решили всё же начать соблюдать некую имиджевую сторону, отдельные презентационные формальности, в которые явно не вписывался Сашко Билый со своим брутальным стилем, со своим автоматом, ножами, бритой башкой и заявлениями, которые лежали абсолютно вне рамок евроимиджа. Нужно было что-то с этим делать, как-то корректировать эстетическую сторону нового бандеровско-демократического государства. Ясно было, что таких людей нужно выводить из сферы внимания мировых СМИ и вообще из сферы публичной политики куда-то на периферию, маргинализировать их. Но как, если именно они являлись мотором бандеровского переворота?

Музычко и президентские выборы

Строго говоря, Музычко дискредитировал новую власть только в глазах Запада. Точнее, Европы. А вот в глазах внутренних потребителей политических процессов скорее наоборот — придавал ей легитимности, то есть популярности и массовой поддержки. Конечно же, он не мыслил в категориях государства, а будучи бандитом занимался грабежом, отъёмом автомобилей, в том числе у полицейских, и тем ещё больше занижал уровень доверия к власти, к силовикам, разрушая остаточную, и так уже распавшуюся государственность. Он нёс исключительно деструктивную функцию, дополнительно катализируя ситуацию и так уже неуправляемого хаоса в условиях полного отсутствия какой-либо структурности и порядка. И это окончательно загоняло трещавшую по швам украинскую государственность в тупик.

Осуществляя нападения, совершая грабежи, Музычко при этом все свои действия мотивировал потребностями революции, а следовательно, опирался на легитимность Майдана. В глазах бандеровских масс и выходцев с Западенщины он создавал себе репутацию героя, борца за народ, за его интересы. Понятно, что в буквальном смысле народу такие действия никак помочь не могли, а вот романтический образ некоего борца с номенклатурой, с чиновничеством, с теми, кого Майдан так ненавидит, с теми, кто обворовывал страну последние два десятилетия, он себе создавал довольно успешно. Он совершенно неконструктивен и никак не способствует не только развитию, но даже сохранению остатков государства, но людям нравится. Создавая себе некий имиджевый, героический ореол, Музычко вместе с тем разрушал государственность. Всё, что нравится массам, не всегда, а чаще совсем не полезно для государства. Здесь нужно выбирать что-то одно: либо популизм и способность нравиться массам, либо интересы государства, его цельность, суверенитет и дееспособность.

Музычко был типичным полевым командиром и опирался на одну из банд, которых на Украине десятки, если не сотни. Он контролировал только то пространство, которое находилось в сфере его непосредственного воздействия. В основном он пребывал в Ровно и Ровненской области, не выходя за пределы этого ореола, ибо там ситуацию контролируют другие банды. Зато именно в Ровненской области он разгулялся по полной программе, от его деятельности стонали все: не только представители бывшей власти, но и коммерсанты средней руки. Но больше всего его действия раздражали тех, кому есть что терять, у кого есть что отнять.

Музычко приходил не к обездоленным, бедным, ничего не имеющим гражданам. Он приходил к состоятельным людям, к чиновникам, к руководителям бывших милицейских отделов, к коррупционерам, к бизнесменам и забирал то, что можно было забрать. Это в основном были шикарные машины, деньги, ценности. После чего он брал бизнесменов и нуворишей под так называемую защиту — требовал деньги за то, что в дальнейшем обещал к ним больше не приходить. Всё это тем или иным образом, как ни странно, и складывалось в электоральный успех.

Уже сейчас очевидно, что русское большинство юго-востока, по сути, вынесено за скобки новой бандеровской государственности, а следовательно, будет как минимум игнорировать любые выборы, а как максимум — противиться их проведению, вплоть до возникновения новых очагов сопротивления ползучей бандеризации. Просто потому, что даже простое соприсутствие в списках избирателей легализует нацистскую хунту. Пока такие политики, как Ляшко, Ярош и Тягнибок, в Киеве, альтернативой является либо нахождение в составе России, либо существование в качестве суверенного образования — Федерации Новороссия.

Основной электорат, за который бьются кандидаты-радикальные укронационалисты, — это именно электорат Западенщины и Малороссии — простые деревенские парни с хуторов, которые ездили на Майдан для того, чтобы вершить судьбу Украины по своему розумению. Судьбу того, что от Украины осталось, они собираются вершить и дальше — теперь посредством выборов и приведением во власть своих, настоящих этно-националистов, патентованных бандеровцев и тех, кто с оружием в руках доказал своё право быть во власти. А для этого электората чем брутальнее и злее, тем лучше. Чем более русофобским является тот или иной политик, тем он перспективнее в электоральном смысле. Геть весь официоз! А люди с автоматом, с ножом, с битой — это как раз то, что надо, — свои парни — во власть.

Как ни странно, но что на президентских, что на парламентских выборах Сашко Билый, учитывая тот социальный контекст, который сложился после Майдана и доминирует в киевской политике, выглядел бы как раз весьма перспективным кандидатом. Он отвечал всем тем критериям, тем запросам, к которым массы, плебс, весь этот орущий Майдан как раз и вожделел. И в этой связи причиной его устранения могло стать, как ни удивительно, понимание того, что он реальный конкурент. Не тот, что одержит победу, но тот, что отнимет реальные голоса, столь необходимые любому кандидату от хунты. Это не так смешно, учитывая, что избирательный контекст на Украине изменился. И если мы выносим за скобки русское большинство юго-востока, то что у нас остаётся? Остаётся экзальтированная публика Киева, толкущаяся на Майдане, и некая деревенская избирательная масса Западенщины, которая как раз Сашко Билого и видит в качестве своего парня, близкого им кандидата. Исходя из этой опасности, хунта просто вынуждена была его убрать ещё и по соображениям необходимости устранения неожиданного конкурента.

Грязное дело — не для спецслужб: третья сила Майдана

Одним из главных вопросов во всей этой истории стал вопрос о том, кто же всё-таки был исполнителем убийства? И почему действовал столь открыто и нагло? Учитывая путаницу в показаниях со стороны силовых ведомств хунты, становится понятно, что Билого устранили представители так называемых частных армий, которые сегодня весьма распространены на пространстве бывшей Украины в силу того, что обычным сотрудникам Министерства внутренних дел такую деликатную задачу доверить вряд ли возможно. Хотя бы потому, что они всё-таки являются носителями некоего остаточного государственнического мышления. А с точки зрения государства любое насилие вне суда, а тем более внесудебная расправа — недопустимы. Это сразу же отменяет государство, подрывает его базовые устои.

Когда же государства нет, этот вопрос не стоит так остро. Но с другой стороны, встаёт вопрос именно деликатности самой задачи. Сотрудники Министерства внутренних дел, работавшие при Януковиче и в прежние годы на украинское государство, вряд ли согласились бы на такое очевидное, вопиющее беззаконие. А вот представители частной армии — это обычно люди без принципов, которые мотивируются исключительно деньгами и за деньги выполняют самую грязную работу, — совершают подобные акты с лёгкостью. В этом случае соотношение задачи по ликвидации и отсутствие государственнического мышления вполне объяснимо.

Точно так же этого не мог исполнить некий идейный бандеровец, которых сейчас очень много набирают и в национальную гвардию, и в СБУ, потому что для него Сашко Билый — образец политического бойца за единую, независимую Украину. И устранять его он, скорее всего, отказался бы. А вот наёмник частной армии, особенно иностранец, не украинец и не русский, а представитель другого государства, либо же некая завезённая из-за пределов нынешней Украины ликвидационная бригада — представители специальных служб других государств — с лёгкостью. Их участие, кстати, довольно распространено в принципе в истории, особенно последних лет.

Всё больше свидетельств о том, что именно представители иностранных спецслужб расстреливали безоружных людей в октябре 1993 года возле Останкино в Москве. Также наёмники — представители иностранных спецслужб — орудуют во всех горячих точках, где американцы ведут свои незаконные операции. Поэтому и в случае с ликвидацией Билого всё складывается таким образом, что исполнителями были либо «шакалы» из ЦРУ, либо же бывшие сотрудники западных специальных служб, которые в составе теперь уже частных армий выполнили ту задачу, на которую представители украинских силовых подразделений вряд ли бы согласились. Наручники, контроль отсутствия бронежилета, два выстрела в сердце в упор, брошенное оружие и быстрое исчезновение — так действует либо профессиональный киллер, либо банда.

На сегодня картина убийства Музычко складывается такая: по заказу Турчинова и Яценюка олигархи Коломойский и Тарута привлекли группу представителей своих частных армий, которые осуществили прикрытие, поддержку и консультирование специалистов из западных охранных агентств. Те, переодевшись в форму сотрудников украинских силовых структур, и совершили операцию по устранению Сашко Билого на американские деньги. Тем самым американцы оказали не прямую, но косвенную поддержку нынешнему бандеровскому режиму.

Обстоятельства убийства Музычко являются недостающими пазлами в общей картине присутствия некой третьей силы, которая вмешалась в процесс бандеровской революции самым непосредственным образом. До этого эксперты начали говорить о появлении на Украине третьей силы тогда, когда возникла история со снайперами на Майдане.

Сегодня уже всем очевидно, что за процессом нагнетания истерии вокруг Майдана и за теми убийствами, которые там произошли, стоят США как основной заказчик и потребитель конечного продукта — Украины, оторванной от России и выведенной из сферы российского стратегического влияния. Понимая всю важность Украины для геополитики Евразии, американцы не останавливаются ни перед чем. И если надо, они убивают людей, нанимают снайперов для расстрела на Майдане, потому что понимают, что речь идёт об истории, об изменении её хода.

То же самое касается устранения одиозных фигур, которые мешают американским технологам закрепить нынешнюю майдановскую хунту в качестве легитимной власти. И здесь они просто подчищают те косяки, которые допустили в момент очень стремительного развития событий в ходе бандеровской революции. Тогда ситуация настолько динамично развивалась, что вести её пошагово, контролировать и аккуратно выполнять все функции было довольно сложно. Здесь стихия вырвалась наружу. Нужно было подчистить хвосты.

Парадоксальная на первый взгляд складывается ситуация. С одной стороны, Запад содействовал тому, чтобы украинские неонацисты пришли к власти. С другой — Запад заявляет, что проявления нацизма недопустимы и от этой экстремистской силы нужно избавляться, стремясь погасить уличную активность. Секрет в том, что Запад — это неоднородное пространство. То, что заставляет морщиться европейцев, на руку американцам. Американцы хотят радикализации ситуации. Они хотят, чтобы русофобия зашкаливала, чтобы она принимала самые крайние, брутальные формы, чтобы русских резали, убивали. Вот чего хотят американцы — очистить территорию Украины от русских, как тогда от осетин — «чисто поле». Они не хотят, чтобы Россия опять вернулась на пространство Украины как влиятельная сила, а для этого надо устранить русское большинство — вырезать, ассимилировать, рассеять, изгнать в Россию.

Совсем другое дело европейцы. Им приходится непосредственно работать с бывшей Украиной, в прямом контакте, в полевых условиях, соприкасаясь день ото дня. Европе как раз такие вот яроши и билые совершенно ни к чему. Это разрушает образ Европы как поборницы демократии, сторонницы права, противницы нацизма.

Роль частных армий и МВД Украины

Обычно к услугам наёмников прибегают те страны, у которых государственность не состоялась, то есть это так называемые failed state — несостоявшиеся государства. Это в основном страны третьего мира, африканские несостоявшиеся государства, либо те государства, которые стали жертвами внутреннего противостояния или внешнего давления, то есть когда они используются в интересах третьих стран помимо своей воли. Вот тогда, собственно, о государственности как таковой речи не идёт, отсутствует правовое поле, силовые структуры ангажированы не в пользу государства, и здесь главным и единственным инструментом давления становятся частные армии. Такие страны третьего мира, Африки или Ближнего Востока и являются основными объектами для функционирования частных армий.

Когда государство распадается, а государственные органы власти перестают функционировать, потому что там просто отсутствует законодательная база, отсутствует конституция, то в дело не могут быть пущены государственные силовые структуры из-за того, что это есть неотъемлемый элемент всей правоохранительной системы, основанной именно на праве и именно на законе. Сегодня на Украине нет ни законной власти, ни закона как такового в силу того, что нет конституции, соответственно, правовые действия в принципе невозможны. Всякий уважающий себя представитель силовых структур в этих условиях должен либо сложить с себя полномочия и уйти в отставку, либо уйти в глухую оборону, выступив против киевской хунты. В противном случае он преступает некие внутренние морально-этические нормы и перестаёт быть представителем силовой структуры или специальной службы, перестаёт действовать в интересах государства, а начинает действовать как обычный бандит в интересах той или иной бандгруппы.

В этих условиях использование официальных силовых структур становится невозможным, а вопрос выполнения функций силового воздействия тем не менее встаёт наиболее остро.

Когда закон не действует, а правоохранительная система разрушена, больше ничего не сдерживает ни обычных граждан, ни бандитов, ни политические группировки. Силовой фактор становится решающим. И здесь как раз на помощь приходят частные армии, люди, которые набираются чаще всего за пределами данного государства, либо, если внутри государства, это отморозки, лишённые всякой морали, нравственности, готовые за деньги убивать того, кого скажут. Это идеальный инструмент отправления власти в ситуации беззакония, отсутствия государства как такового. И это именно тот случай, который мы сегодня наблюдаем на Украине.

Главный источник власти сегодня — это олигархи, а основной источник финансовых средств — их награбленные прежде состояния. Власть, идущая из Киева, скорее затухающая инерция. Единственная сила, которая может спонсировать беспринципных людей, убивающих за деньги, — это олигархи, которые являются основными внутренними заказчиками происходящих процессов. Именно они финансировали и Майдан, и те беспорядки, которые привели к крушению украинской государственности, рассчитывая на присвоение остаточных активов. Поэтому в настоящее время они являются главными внутренними политическими акторами, они обладают средствами, а государство не обладает, они обладают армией силовиков, а государство не обладает. Центр силы, центр политической власти переносится на олигархический сегмент, олигархи — это и есть власть меньшинства, то есть те, кто управляет ситуацией в своих личных интересах, а не в интересах государства, потому что они представляют в данном случае не государство, а себя лично. И здесь частная армия — наиболее эффективный инструмент силового воздействия.

Изначально инициатива привлечь наёмников исходила от Таруты и Коломойского. Потому что у Таруты и Коломойского наиболее развитые и подготовленные частные армии, складывавшиеся на протяжении предыдущих лет. Мы знаем, что у Коломойского есть своя охранная структура «Безопасность, охрана, гарантия», сокращенно БОГ. Эта структура существует не один год — с отлаженными механизмами силового воздействия, которые сложились в период ведения «бизнеса», отъёма активов, рейдерских захватов, вытрясания долгов и прочих незаконных, даже по украинским меркам, действий. И сейчас у них имеются, по сравнению со всеми остальными силовыми инструментами, наиболее чётко функционирующие структуры.

Помимо частных олигархических армий, отстаивающих преимущественно интересы своих хозяев, украинские власти обратились к охранной службе Greystone Limited, которая зарегистрирована на Барбадосе. Это частная охранная структура, которая выполняет деликатные функции там, где государство не способно решить свои внутренние проблемы силового характера, то есть там, где, по сути, государство как таковое отсутствует. Тогда в ход идут как раз частные наёмные армии, которые могут, просто не обращая внимания на морально-этический аспект, выполнить любую задачу, провести любую операцию.

И здесь нынешняя киевская хунта даже не впадает в зависимость от олигархов, потому что, привлекая олигархические армии, официальный Киев им тогда сразу же автоматически что-то должен: регионы, активы, заводы, предприятия, шахты, население. А используя купленных наёмников, киевский режим не помещает себя в рамки каких-либо обязательств.

Плюс это может быть оформлено как некая косвенная помощь со стороны США. Американцы с неохотой дают деньги нынешней хунте, понимая, что всё это будет моментально разворовано. А вот помочь какими-то услугами, операциями, оплатить частную армию, которая приедет на Украину и наведёт там порядок в интересах майдановского режима, — это куда проще и не так явно, как прямое финансирование. Таким образом, Вашингтон просто оплачивает необходимые услуги, силовую поддержку для бандеровской хунты, чтобы, с одной стороны, скрыть своё участие в её прямом покровительстве, а с другой — оказать силовое давление на юго-восток — непокорный, не подчинившийся бандеровскому режиму.

Новые власти Украины при всём желании не могут полностью опереться на милицию и армию, поэтому вынуждены использовать наёмников. Все прежние годы милиция и армия складывались в рамках правового поля и остаточной постсоветской государственности, которую Украина не создала, а получила в наследство от распавшегося СССР. Это обычные советские люди, которые воспитывались на советской морали, исповедовали принципы нравственности, приоритеты законности, понимали, что такое государство, что такое закон и как он должен исполняться. Естественно, такой человек с высокими моральными характеристиками не может подчиняться хунте, поправшей и нарушившей все законы, на страже которых эти люди стояли в прежние годы. Внутренне такой человек, мировоззрение которого сформировалось в среде нормального государства, не может себя заставить присягнуть, по сути, кучке бандитов. В этой связи представители МВД или армии, сложившейся в прошлые годы, для нынешней хунты являются просто неблагонадёжными. То есть они не имеют ни политической мотивации, чтобы действовать от имени нынешней власти, ни финансовой мотивации, потому что нынешняя власть не в состоянии им платить. Силовики, по сути, вынуждены работать за идею. Но тогда за какую?

За бандеровскую идею они биться не будут, скорее перейдут на сторону России, на сторону пророссийского большинства. Либо же должен быть закон, то есть достаточные юридические основания, но их тоже нет даже близко. В итоге вся эта армия силовиков становится в принципе непригодной для бандеровского киевского режима, за исключением, может быть, небольшой кучки отмороженных сотрудников СБУ, которых прямым образом оплачивают США. Отсюда такое недоверие к силовикам — это же бывший «Беркут», с которым представители нынешней власти сражались на Майдане, это же та армия, которая является наследницей Советской армии. Среди силовиков хунте просто совершенно не на кого опереться.

Правый американский сектор

Надо понимать, что сам «Правый сектор» — это чисто американский политтехнологический проект. История прошлых лет показала, что демократия на Украине не работает. Когда там устанавливается реальная демократия, то население выбирает пророссийских политиков и они начинают доминировать во власти. Для устранения этой погрешности американцы технологично создали новую силу, предельно русофобскую, которая не могла бы ни при каких условиях встать на сторону России и, соответственно, на сторону большинства населения бывшей Украины. Эта сила была создана искусственно как некий гомункул, выведенный в пробирке. И именно на неё была сделана ставка, именно она должна была осуществить абсолютно жёстко предельно русофобскую революцию, пойдя до конца, не останавливаясь ни перед чем, в том числе перед позицией большинства населения бывшей Украины. Этой силой стал «Правый сектор», который выполнил свою миссию. Его действия легитимизированы США, так как это и есть фрагмент американской сети, с помощью которой стратеги США управляют территориями, государствами, народами, пространствами. Здесь, конечно, нельзя говорить о какой-либо субъектности, потому что «Правый сектор» — это просто комплекс настроений в определённых средах украинского общества. Имея представление об этих настроениях, можно управлять социальным пространством, регулируя эмоциональный накал этих настроений, канализируя их и компонуя с другими факторами, выгодными на текущий момент американским стратегам. Это на сто процентов сетевая технология. Когда мы говорим о «Правом секторе», мы говорим о сетевой войне США против России на территории Украины.

Конечно же, американцы бьются не за возможность бандеровцев вскидывать руки в нацистском приветствии и гоняться по улицам за евреями. Они добиваются геополитического контроля над одним из элементов санитарного кордона, необходимого, с одной стороны, для изоляции Европы от России и сохранения доминирующего положения Америки, с другой — для отсечения России от Европы и перекрытия ей доступа к высоким технологиям. Эти два процесса американские стратеги решают одновременно, и здесь им нет никакого дела до «Правого сектора». Они цинично и технологично берут то, что есть, и используют в своих интересах.

Тем же полевым командирам, которые первыми добрались до вершины власти, «Правый сектор» стал не нужен — он может отправляться туда, откуда пришёл, на окраины политической жизни, желательно самораспуститься и исчезнуть. Это был бы идеальный для новой власти сценарий, но, к сожалению, так просто от «Правого сектора» им сегодня не избавиться. Как не удалось избавиться от талибов или тех террористических группировок, которые создали и взрастили в Ливии, Сирии, Ираке и других горячих точках.

Поначалу подобные структуры, созданные американскими технологами, подчиняются тем, кто платит. Но когда платежи прекращаются и поток денег иссякает, такая сила становится абсолютно неуправляемой, неподконтрольной никому и начинает действовать по своей автономной логике. А так как в случае с Украиной это выходцы из этнических меньшинств Западенщины, то они не мыслят в категориях государства, они мыслят в категориях этноса, народности, общины, но лишённой изначальной сакральности. А с учётом всех социальных экспериментов последних десятилетий — в категориях банд, небольших групп, которые видят всю ситуацию сквозь призму своих интересов и совершенно не понимают, что такое государство, в чём его суть, механизмы функционирования. Такие силы всегда в конечном итоге выполняют антигосударственные функции, продолжают разрушать государственность даже в тот момент, когда формальная задача выполнена.

Здесь можно провести аналогию с Ираком, Ливией, Афганистаном, где, достигнув формальной цели свержения того или иного диктатора, американцы не могли остановить запущенные ими же процессы. Они не могли, с одной стороны, их больше финансировать, потому что они им были уже не нужны, с другой стороны, не финансируя их, они провоцировали их на некие свободные действия, на автономное принятие решений и на абсолютное беззаконие, которое усугубляло ситуацию. Этот же сценарий мы будем наблюдать на территории бывшей Украины после того, как американцы руками «Правого сектора» и других нацистских карателей расправятся с русскими. Нынешней же киевской хунте «Правый сектор» не нужен уже сейчас.

Исторические аналогии устранения Музычко и перспективы «Правого сектора»

В истории есть аналоги того, как поступают с подобными отработавшими силами, выполнившими свои исторические задачи. Наиболее яркая из них — «ночь длинных ножей», расправа над верхушкой СА после прихода Гитлера к власти. Опираясь на штурмовиков Рёма, Гитлер захватил и укрепил свою власть, но в дальнейшем всю их верхушку вырезал подчистую, а остальных рассеял либо влил в другие подразделения. Это прямая историческая аналогия. Ситуация с «Правым сектором» даже стилистически и эстетически соответствует именно «ночи длинных ножей». Штурмовиков «Правого сектора», особенно верхушку, сотников, ждёт именно эта судьба. Сашко Билый уже уничтожен, та же участь постигнет в конце концов и Дмитрия Яроша, и основных руководителей «Правого сектора», которые являются медийными фигурами, выступающими с открытыми лицами. Та же участь в конечном итоге постигнет и умеренных националистов типа Тягнибока. Всем им не мешало бы обратиться как раз к истории и посмотреть на то, что стало с руководством СА в гитлеровской Германии после прихода нацистов к власти.

Убийство Сашко Билого можно расценивать как чёрную метку для всех, как пример того, что будет с не подчинившимися узурпаторам власти активистами Майдана. До поры до времени они будут продолжать вести себя самоуверенно, суверенно, не обращая внимания на ту псевдоэлиту, что засела в Раде и правительстве, демонстрируя свою неподчинённость, считая, что народ что-то решает. Первая ласточка — Сашко Билый — уже есть. Остальным остаётся лишь ждать того же самого — расправы, своего часа расплаты.

Несмотря на формальные утверждения о проведении официального расследования убийства Музычко, в действительности никто ничего расследовать не будет, потому что никому не нужна правда о том, как, по чьему заказу и чьими руками был устранён Александр Музычко. Всё это будет спущено на тормозах. Формально какое-то расследование, вполне возможно, и будет проведено, но правду никто никогда не узнает. Может быть, спустя какое-то время после того, как нынешняя хунта будет снесена, правда и станет известна, но это будет уже никому не интересно.

В самом «Правом секторе» Музычко исполнял роль некоего безбашенного лидера, который оттенял Дмитро Яроша, делая его, в свою очередь, респектабельным, разумным лидером. Ярошу технологически было необходимо наличие такого абсолютно безумного Музычко, чтобы на его фоне выглядеть серьёзным политиком.

Эпизоды с выступлениями Билого, когда он с автоматом и ножом пришёл в Ровненский совет, были весьма показательны для российского зрителя. Однако то, что для российского зрителя показательно одним образом, для украинского зрителя — совершенно другим. Ибо в России и на Украине абсолютно разные информационные картины. То, что мы видим внутри России, совершенно не видит украинский зритель. И наоборот: то, что показывают там, говорят и пишут, не имеет доступа к российской аудитории. Это просто два разных мира, две разные системы координат. И две разные оценки. Находясь на Украине, телезритель узнаёт о том, что происходит, по телевизору. Но стоит выехать за пределы Украины, и картина меняется.

Стреляя в Сашко Билого, нынешний режим явно выстрелил в зеркало, потому что именно Сашко Билый был квинтэссенцией майдановского протеста, это и было лицо Майдана, это представитель того самого электората, на который рассчитывала украинская, киевская хунта на предстоящих президентских выборах. Такие сашки билые и есть основные избиратели, и если они хотят удержаться у власти, то, конечно, должны ориентироваться на такой брутальный тип — развязанный, вооружённый, игнорирующий все законы. Но, с другой стороны, это же диссонирует с европейским выбором. Майдановский режим загнал себя в концептуальный тупик, уткнувшись в неразрешимое внутреннее противоречие.

Кредо Порошенко: активы против народа

[Окончательный демонтаж государства Украина руками олигархов]

Пётр Порошенко на посту президента Украины — плоть от плоти украинской действительности, возникшей на обломках советской империи. Он архетип постсоветской украинской государственности, впитавший в себя все её пороки, двусмысленность и тщетность. Кто он, откуда появился и какие амбиции преследует? Порошенко заявляет, что не нуждается ни в советах со стороны России, ни в советах Европы, ни Америки. Антигерой постмайдановской действительности; во что он превратит остатки Украины — вопрос, который беспокоит жителей не только бывшей Украины, но и тех, кто следит за происходящим из России.

Постсоветский олигарх

Пётр Порошенко — типичный представитель постсоветской элиты, который видит наживу своей главной целью и смыслом жизни. А у такого человека не может быть родины. Ведь родина — это то, за что кладут жизнь. Её принципы являются высшим приоритетом, определяют смысл жизни. У живущего ради наживы нет принципов выше этого, для такого человека основным критерием являются деньги, нажива, и ради этого он готов пожертвовать всем. Именно по этой причине Порошенко является очень удобной фигурой для американских стратегов, которые с его помощью осуществляют трансформацию социальных и политических процессов на Украине. Его же дивидендами являются активы бывшей советской промышленности, которую он все эти годы прибирает к рукам. Масштаб личности заставляет его не довольствоваться тем, что у него уже есть, а продолжать своего рода грабительскую экспансию, захватывая всё новые и новые активы, мало-мальски представляющие из себя ценность предприятия в масштабах уже целого государства.

На этом пути вокруг него то и дело возникают различные фигуры, претендующие на те же самые активы. Поэтому он, заручившись поддержкой модераторов глобальных процессов в лице США, пытается установить на сегодняшний день полный контроль над политической ситуацией на Украине для того, чтобы уже полноправно владеть всем, что ещё осталось на этом пространстве от советского государства и его промышленности. И здесь он идёт на любые соглашения и ухищрения, жертвует человеческими жизнями. Став спонсором Евромайдана, чего он никогда не скрывал, и выступив одновременно ещё и политическим комиссаром, вдохновлявшим радикалов на жёсткие действия, на столкновение с «Беркутом», он тем самым продемонстрировал, что не остановится ни перед чем ради достижения своей главной цели — приватизации и присвоения себе теперь уже самого государства Украина.

Способность идти до конца, шагать по трупам, не останавливаясь ради своей главной цели — наживы и захвата собственности, — главная отличительная черта Петра Порошенко. По этому кровавому пути он идёт довольно долго и последовательно, именно с этой целью он становился участником практически всех крупных политических проектов на территории Украины, которые возникали с начала 2000-х годов. Сначала Пётр Порошенко был одним из инициаторов и создателей Партии регионов, которая стала российским политтехнологическим проектом, запущенным при участии Владислава Суркова, одновременно создавшим и проект «Янукович». В этих проектах российских либералов Порошенко был смотрящим от США. Но уже на следующем этапе он же был одним из создателей и вдохновителей партии «Наша Украина» Виктора Ющенко, главного политического оппонента Януковича. И здесь он выполнял ту же самую функцию, то есть был наблюдателем, смотрящим от американских кураторов, игравших в украинскую политику двумя руками.

Цинизм и беспринципность

Как бы в подтверждение своей позиции «над схваткой» Порошенко не гнушался участием в проекте создания партии Юлии Тимошенко «Батькивщина», когда его кандидаты шли от партии Тимошенко, ставшей сегодня его заклятым врагом, да и он сам баллотировался в мэры Киева именно от этой партии. Для него преданность тому или иному политическому или идеологическому проекту не имеет никакого значения, никакой ценности. Потому что деньги для Порошенко превыше всего, а значит, политика является лишь инструментом достижения этой цели — денег и наживы. Естественно, он не играет один, не выступает самостоятельным субъектом внутри украинских политических процессов. Его субъектность определяется то из России, особенно во времена безраздельного правления в России либералов, олигархов и политтехнологов, таких как Владислав Сурков, то, когда Путин потеснил либералов, она перемещается за Атлантику, а сам Порошенко становится инструментом в руках американских политиков и стратегов, которые вообще претендуют на глобальное мировое господство.

Идя по этому пути, участвуя в проектах начала 2000-х, готовя «оранжевую революцию» и приход к власти тандема Ющенко — Тимошенко, Порошенко тем не менее не остановился на достигнутом. Временно отступив в момент прихода Януковича, он быстро сориентировался и переконфигурировал ту политическую картину, которая сложилась при Януковиче, отыгравшись сполна и продолжив дальше как ни в чём не бывало своё шествие к главной своей цели, к глобальному контролю над Украиной для захвата её активов. Именно поэтому для Порошенко вполне естественным был не только процесс подготовки кровавого Майдана и в целом бандеровской революции, не только их финансирование, но и выступление в качестве одного из идеологов, спикеров Майдана. Порошенко лично призывал активистов Майдана к столкновениям с «Беркутом», к жёстким действиям, к тому, чтобы не останавливаться, идти до конца, идти против Януковича, с которым он когда-то вместе начинал и участвовал в создании Партии регионов. В этом — абсолютный цинизм, отсутствие всяких принципов, что вполне естественно за участием в Майдане привело к президентским выборам, к покупке рейтингов, демонстрирующих максимальную поддержку на Украине.

Деньги — власть — деньги

Порошенко — человек целеустремлённый, одержимый деньгами и, как следствие, одержимый властью как инструментом обретения этих денег. И здесь, конечно, он представляет наибольшую опасность не только для своих конкурентов внутри Украины, но и для соседей, таких как Россия, которая должна предпринять меры, чтобы не иметь в дальнейшем дел с Порошенко-президентом.

Свои амбиции, политические пристрастия он заявил ещё во времена Ющенко, «оранжевой революции», когда вкладывал деньги в свержение действующего режима и вместе с американцами финансировал «оранжевый» проект. Таким образом, Пётр Порошенко прошёл все стадии достижения максимального финансового благополучия и максимального политического контроля. Он то уходил в тень, то выходил на свет и непосредственно участвовал в политических процессах. Он создавал и собственные проекты, и подключался к проектам других политиков. То есть он попробовал все варианты продвижения к власти для достижения своей главной цели — устранения конкурентов и получения полного контроля над экономикой Украины; он прошёл все стадии и никогда не жалел денег на политику. Он сам признавал, что когда уделял больше внимания политическим процессам, особенно в период подготовки и реализации «оранжевой революции», то терял влияние и первые позиции в экономике, его бизнес переживал не лучшие времена. И в то же самое время, когда уходил с политической арены, больше времени уделял бизнесу, тогда его состояние росло. Но Украина — это то пространство, изъеденное коррупцией и беззаконием, в котором невозможно не сочетать экономику и политику, в котором без политического прикрытия решать свои экономические задачи так же невозможно, как и участвовать в политике без прямого и непосредственного финансирования со стороны крупного бизнеса и олигархата. Украина — типичный пример олигархического государства, которое представляет собой обратную сторону государства аристократического. Если в аристократическом государстве правят лучшие, правят философы, идеологи, самоотверженные люди, которые кладут свою жизнь на алтарь величия этого государства, то обратной стороной такого аристократического государства является государство олигархическое. В таком государстве к власти приходят самые последние люди, из самых низов, те, которые государство само как таковое ни во что не ставят, но превыше всего ставят свои личные коммерческие интересы. Ими движет страсть к наживе.

Но жители Украины тоже по-своему оценили фигуру Порошенко. Неслучайно, когда он прибыл к зданию парламента во время событий на Майдане и попытался выйти к народу, толпа его прогнала, в Крыму ему вообще устроили обструкцию, скандируя: «Предатель, вон из Крыма!» Несмотря на технологичные выборы, лишь юридически оформившие заранее принятое в Вашингтоне решение, Порошенко является своего рода антифигурой как для юго-востока бывшей Украины, так всё больше и больше для Малороссии и даже для Западенщины. Достаточно вспомнить эпизод, как Порошенко был встречен в Крыму, который получил от новых властей в качестве своей вотчины и который намеревался эксплуатировать. Да его практически заплевали и забросали яйцами, и сама атмосфера полностью отторгала его как носителя сгустка негативных энергий, разрушивших саму украинскую государственность до основания. Жители Крыма просто интуитивно, на подсознательном уровне поняли, что Порошенко — это разрушитель всего, что ещё осталось на Украине по инерции от советской государственности. Если бы он действительно вошёл в Крым в качестве наместника киевской хунты, то тут бы, конечно, никому не поздоровилось. Потому что этот человек вообще в упор не видит ни людей, ни их интересы, ни их социальные запросы, ни потребности. Порошенко видит только одно: деньги, которые обеспечивают ему власть, и власть, которая является инструментом достижения наибольшего богатства и материального величия. Вот и всё. Но эта же его сущность всё больше вскрывается и на Западе, там, где, казалось бы, Порошенко должен быть одной из авторитетнейших фигур.

Бандеровцы как инструмент достижения власти

Бандеровцы, «Правый сектор», «Трезуб» кормились с рук Порошенко, всё от него получили, имели финансовую поддержку; Порошенко их селил в пансионаты, возил, заказывал автобусы, оплачивал экипировку. Он призывал их громить центр Киева, не бояться, заявляя, что он лично из своих средств восстановит всё в течение суток. Поэтому его призыв: «Не сдерживайте себя, громите, я всё оплачу», конечно, вдохновлял неонацистов, пришедших к власти, и создавал атмосферу вседозволенности. Но и сейчас по прошествии небольшого времени они начинают понимать, что этот человек не ценит их как политические силы, как людей, на крови которых он пришёл к своему влиянию, экономическому и политическому, к своему могуществу и контролю над Украиной. Он всегда видел в них расходный материал. И действительно, активисты Майдана стали расходным материалом для Порошенко, брошенным небрежно олигархической рукой в топку революции, которую он воспринимал исключительно как механизм своего личного продвижения.

Неслучайно принадлежащий Порошенко Пятый канал транслировал в прямом эфире всё происходящее на Майдане под логотипом «Революция». Он действительно хотел снести остатки украинской государственности и сделать из неё удобную площадку для личного обогащения, потому что обогащение и развитие государства — это ценности, лежащие на двух противоположных концах, это вещи взаимоисключающие. Человек, который болеет за свою страну, за свой народ, не может уделять столько времени личному обогащению, иначе он упустит страну. Поэтому, декларируя стремление к наживе, бросая в качестве расходного материала в топку революции жизни десятков людей, Порошенко уже только этим жестом подчёркивает своё отношение и к народу Украины, и к её государственности. И в этой связи, конечно же, его влияние и некий медийный показной авторитет на западе Украины будет стремительно угасать, а украинские националисты, жертвующие своей жизнью, уже глубоко разочаровались в нём и поняли, с кем имеют дело.

Чего стоит, например, история, когда он захватил пансионат для слепых и выстроил там себе дом. Ситуация захвата пансионата для слепых Петром Порошенко, где он в дальнейшем выстроил свою резиденцию, место постоянного пребывания, как раз демонстрирует, какие приоритеты и ценности для него являются первичными, а что не имеет значения.

Что касается шоколадного бизнеса Порошенко, то он, как известно, был создан путём рейдерских захватов бывших советских предприятий ещё времён советской Украины, начиная с Винницы и заканчивая Киевом. То есть Порошенко не стал бы кондитерским магнатом, если бы не проявил свои криминальные способности и навыки быстро ориентироваться в ситуации и с помощью любых средств, в том числе и незаконных, захватывать те активы, которые были ему интересны и доступны в каждый конкретный момент. Понятно, что без поддержки криминальной среды того периода на Украине, ставшей осколком большого Советского государства, он ничего бы не достиг и не стал бы вдруг «ни с того, ни с сего» обладателем всего того, что потом создало его благосостояние и сделало одним из крупнейших украинских олигархов. И здесь он также шёл по трупам, по крови, через нарушение законов; такой же подход отразится и в дальнейшем в его работе. Мы помним все те скандалы, которые были связаны с продукцией «Рошен», когда в ней находили канцерогены и вещества, которые не давали конфетам портиться, что делало бесконечным их срок годности и создавало возможность реализовывать практически бессрочно во вред здоровью. Эти конфеты закупались при его непосредственном административном давлении и украинскими школами, где ими кормили детей, но также поступали на продажу в Россию. Когда человек одержим наживой, он не останавливается ни перед чем, и здесь здоровье детей его совершенно не волнует. Преступив закон раз, он будет преступать его снова и снова, и ничего хорошего от такого человека явно ждать не стоит. Поэтому весь его кондитерский бизнес, изначально замешанный на криминале и нарушении законов, так и продолжал развиваться в том же ключе — путём давления и шантажа.

Занимая министерские позиции, Порошенко требовал от каждого, кто приходил к нему с документами на подпись, каким-либо образом содействовать развитию его бизнеса — либо покупать просроченные кондитерские товары, либо по бросовым ценам продавать активы, содействовать захвату новых активов. Известно, что он ничего не делал просто так, а свои государственные административные позиции конвертировал в личную наживу, что и дало ему возможность стать одним из крупнейших олигархов на Украине, действуя с максимальным цинизмом, преступая закон, продвигаясь к личному могуществу — можно себе представить, во что превратится Украина при Порошенко. Беззаконие и криминал займут полноправное место в украинском обществе, и здесь, конечно, большие потери понесёт как раз Россия, которая вынуждена иметь дело, по сути, с бандитским олигархическим криминальным режимом. Промышленные связи, экономическая кооперация, трубопроводные системы — всё это делает Украину неизбежным партнёром России. При Порошенко во главе Украины Россия столкнётся с ситуацией, которая в самой России завершилась ещё в 1990-е, когда бандиты, воры в законе и представители криминала определяли процесс развития государства и творили беззаконие с самого верха до самого низа.

Гауляйтер США

Понимая, что Порошенко является представителем американских политиков и технологов, и видя за ним именно стремление США оторвать Украину от России, вывести её из зоны стратегического влияния, нужно действовать исторически, то есть понимать, что приход Порошенко означает приход внешнего американского управления. Это может вылиться как в прямое продвижение сил НАТО или американских военных баз к границам России, так и в некое косвенное установление американского влияния непосредственно у российских границ. Но это, конечно, историческая функция, и здесь её надо учитывать исключительно в геополитических категориях как один из элементов великой войны континентов. Понимая важность этого процесса, понимая всю фатальность прихода Порошенко к власти на Украине, нужно действовать в геополитической логике как цивилизация, а не как корпорация. Земля должна гореть под ногами у ставленников хунты. Накал и противостояние, отторжение юго-востоком бывшей Украины бандеровского режима должно быть таким, что само сколь-либо долгое нахождение у власти бандеровской хунты, а тем более Порошенко должно быть невозможным. Его появление в Киеве в качестве президента с попустительства российской стороны уже узаконило всё то, что было на Майдане в феврале и последующие месяцы в зданиях Рады и Кабмина. Тогда нацистская хунта, захватив власть, поправ все законы, конституцию, действующего президента, осуществив вооружённый мятеж, находясь сегодня в ситуации полного беззакония, проведя выборы, легализовала себя и все свои действия. После выборов 25 мая 2014 года всё, что было перед этим, стало законным, а значит, законными стали ассимиляция и насильственная украинизация русских, запрет на использование русского языка во всех регионах, контролируемых нынешним Киевом. По сути, это стало неким культурно-цивилизационным геноцидом русского большинства на юге Украины, который долго спит, под непосредственным контролем американского смотрящего Петра Порошенко. И это, конечно, настоящий ужас для жителей юго-востока.

Понимая все последствия, всю пагубность этой ситуации, Россия должна с помощью гуманитарных средств и способов воздействовать на ситуацию в Малороссии, чтобы не дать этому беззаконию укрепиться в статусе легальной власти и уже на легальных основаниях, на основании закона вершить геноцид над русским большинством Украины.

Вся совокупность представленных факторов выказывает конечную цель Порошенко — захват всех активов и безраздельное управление всей экономикой бывшей Украины в ситуации, когда все конкуренты будут подавлены, побеждены не только экономически, но и посредством административного ресурса. Именно с позиции главы государства Порошенко собирается расправиться с теми, кто на предыдущих этапах стоял у него на пути. Казалось бы, всё вышеизложенное можно отнести к любому из украинских олигархов — кровь, трупы, жажда денег, внешнее управление, цинизм и беспринципность, готовность вцепиться в горло конкуренту при первой же возможности. Однако же не каждый украинский олигарх так откровенно претендует на первую политическую позицию, имея один из самых высоких рейтингов в стране. Став тотемным столбом новой бандеровской государственности, Пётр Порошенко одновременно не имеет к ней никакого отношения, представляя скорее глобальный олигархический интернационал, нежели народ, воспринимаемый им как расходный материал, обеспечивающий жизнеспособность его, Порошенко, финансово-промышленных активов. В этом и заключается казус Порошенко — он представляет то, к чему, по сути, не имеет никакого отношения, став президентом там, где ему совершенно не на что опереться. Порошенко стал главной, но в то же время фатальной фигурой в процессе окончательного демонтажа Украины. Непосредственный куратор всех американских процессов на Украине, технолог, их представитель, чёрная фигура, которая окончательно похоронит Украину как проект.

Вместо евромечты Украина получила закабаление

Бандеровская революция изначально была запланирована Соединёнными Штатами Америки — и не только в её последней стадии в феврале 2014 года. Сначала была проведена подготовка украинского общества к той кульминации, которую мы наблюдали на Майдане. Предвосхищающей же стадией стало правление Ющенко — Тимошенко, установившееся после «оранжевой революции» 2004 года. Поэтому избрание Поро-шенко — это лишь некая финальная точка большого американского проекта по отрыву Украины от России и выведению её из зоны нашего стратегического влияния.

Если брать глубже, то формирование новой русофобской идентичности Украины началось ещё в момент распада СССР. И этот процесс был обратно пропорционален затуханию постсоветской идентичности, которая держала население Украины в культурно-цивилизационном пространстве большой России, частью которого она всегда являлась. Так что процесс формирования русофобской идентичности был технологично запущен ещё с августа 1991 года. Посредством создания и функционирования западных НКО было воспитано целое поколение людей — им на сегодняшний момент как раз примерно 23 года, — которое вообще не воспринимает никакой аргументации в пользу исторической связки Украины с Россией. Эти люди исключительно враждебно и критично воспринимают всю советскую действительность и исповедуют принципы некой перманентной конфронтации, на которой все последние 23 года, собственно, и выстраивалась новая украинская государственность.

В течение всего постсоветского периода для Соединённых Штатов Америки логично продолжался процесс «Украина не Россия». Собственно, именно США и выбирали основных действующих лиц, таких как Ющенко и Тимошенко, на стадии «оранжевой революции» 2004 года, таких как Яценюк в качестве премьера, Турчинов в качестве исполняющего обязанности президента и Порошенко в роли избранного президента — на нынешнем этапе. Ну, а так как американцы являются виртуозами в плане проведения выборов, то, собственно, сами выборы — это просто некая технологическая процедура, которая должна была легализовать решения, заведомо принятые в Вашингтоне.

Все мы помним телефонные переговоры Нуланд с послом США на Украине, в которых ясно были названы основные фигуранты. Тогда же было обозначено, кто не должен войти в новую постмайдановскую власть. Собственно, так всё и получилось. В силу чрезмерной одиозности, скажем, Кличко занял второстепенную позицию, а Тягнибок вообще остался просто депутатом Рады. А ведь в дни революции они занимали первые позиции. Зато Яценюк, который открытым текстом был назван премьером, остался премьером и при Порошенко. И вот здесь налицо вся технологичность и внешнее управление ситуацией. Вместо независимости от России и европейского выбора Украина получила внешнее управление со стороны Вашингтона и отсутствие всяких перспектив даже на то, чтобы хотя бы номинально отождествить себя с Европой.

Выборы в Европарламент, прошедшие во всех государствах — членах ЕС между 22 и 25 мая 2014 года, показали, что европейцы считают ошибкой включение в ЕС не только бывших советских республик, но и даже стран Восточной Европы. Именно об этом сейчас ясно и открыто заявляют европейские политики. После того как Жозе Мануэль Баррозо прямо заявил: «Грузия никогда не сможет вступить в ЕС, это невозможно», — остаётся лишь догадываться, каковы нынешние европерспективы Украины. Ибо Грузия, по сравнению с Украиной, это спокойное, стабильное, демократическое и предсказуемое государство. Можно себе представить, как в Европе воспринимают Украину, даже абстрагируясь от идущей там гражданской войны и от того, что нынешняя власть пришла по трупам, на крови, через сожжение людей и карательную операцию на юго-востоке против собственного народа.

Вместо евромечты Украина получила президента-олигарха, против чего так отчаянно боролись активисты Майдана, полное закабаление со стороны Вашингтона и, совершив все возможные виды преступлений, находящиеся в списке международного трибунала, отсутствие шансов на вхождение в Европу. При этом Украина напрочь испортила отношения с Россией. Теперь бывшая Украина — это пространство, раздираемое внутренними противоречиями и находящееся в полной политической блокаде, без союзников — от неё отвернулись и Россия и Европа, теперь уже открыто отказывающая в помощи, — порабощённое Вашингтоном, который отныне будет жёстко эксплуатировать её в своих целях, не считаясь с интересами населения и последствиями.

Не только танками, но и мозгами

[США сосредоточатся на сетевых войнах]

Америка готовится к масштабному разоружению и сокращению сухопутных войск. Такова воля американской администрации, изложенная главой Пентагона Чаком Хейгелом. Новость для США кажется довольно неожиданной. США имеют самый большой в мире военный бюджет, отдавая высший приоритет обороне. При этом Хейгел заявил, что подготовленные возглавляемым им ведомством предложения по расходам на оборону предполагают, что США должны отказаться от практики участия в затяжных военных конфликтах. Неудовлетворительная «бухгалтерия» США, конечно, сама по себе повод сократить расходы, однако глава Пентагона особо подчеркнул, что ни о каком намеренном урезании военной мощи из соображений экономии речь идти не может. И хотя речь идёт о сокращении сухопутных войск — США по большому счёту вообще не нужны сухопутные войска, — на обороноспособности это, по утверждению главы Пентагона, не скажется.

Речь в данном случае идёт о переходе к технологиям ведения войн шестого поколения, когда поставленные цели достигаются чужими силами, средствами, с помощью так называемых сетей

В этом случае нужная тональность постингов в «Твиттере» и «Фейсбуке», четкая модерация мнений, ювелирное оттачивание сценариев на всех уровнях — от виртуального сообщества в соцсети до уличных выступлений и кулуаров Совбеза ООН — даёт куда больший эффект, чем массированная высадка десанта морской пехоты США с предварительной подготовкой посредством авиаударов. Что-то подсказывает, что сэкономленные за счёт сокращения сухопутных войск средства Вашингтон пустит отнюдь не на погашение госдолга, а расходы военного ведомства скорее ещё и увеличатся.

На войне как на войне

Намерение США значительно сократить расходы на сухопутные войска должно нас скорее насторожить. Соединённые Штаты за последние годы окончательно освоили технологию ведения сетевых войн, с помощью которых могут захватывать государства и устанавливать свой внешний контроль без использования обычных вооружений. Нынешняя модель американской армии в значительной степени устарела, так как её применение против того или иного государства несёт с собой серьёзные имиджевые потери для американской государственности, поскольку выставляет это государство как агрессивно, вероломно и неприкрыто вмешивающееся в дела суверенных стран на различных континентах.

Вместе с тем технология сетевых войн позволяет сместить любой режим, всего лишь правильным образом перенаправив деструктивные энергии, которые есть в любом государстве. Технологично используя противоречия внутри любого общества для провоцирования состояния социального хаоса и создания нужных смысловых контекстов, американцы устанавливают повсеместно нужные им смысловые модели, системы ценностей и влияния на то или иное государство.

То есть сетевые технологии — это то, что является наименее дорогостоящим и в то же время наиболее эффективным в сравнении с обычными вооружениями средством установления американского контроля над любым государством. В этом случае американское руководство совершенно верно выстраивает приоритеты, сокращая неэффективные наступательные вооружения — сухопутные войска, тем самым экономя средства для развития гуманитарных сетевых технологий, которые, как мы видим на примере происходящего на Украине, куда более эффективно обеспечивают решение поставленной задачи с гораздо меньшими потерями. Так что озвученное Пентагоном решение российское военное руководство должно рассмотреть с особым вниманием. Ибо если в области обычных вооружений мы ещё можем конкурировать с американской стороной, совершенствуя свои средства сдерживания и переоснащая ракетные войска, то в сфере ведения сетевых войн мы безнадежно от них отстали и пока что не имеем даже приблизительного представления о том, как можно этому сетевому вызову противостоять. Для нас эти технологии ещё слишком новы, и пока что сложно представить, как России вообще удастся наверстать отставание в этой сфере.

Понятно, что пока Россия остаётся ядерной державой, ни о какой ядерной агрессии в нашу сторону не может идти и речи. Однако это обстоятельство не позволяет нам чувствовать себя в безопасности, учитывая, что внутренних противоречий в нашем государстве достаточно для того, чтобы раскачать внутриполитическую ситуацию и осуществить любое переформатирование социальной и смысловой действительности, причём таким образом, что у России не будет даже возможности применить ни обычные вооружения, ни тем более силы стратегического ядерного сдерживания. Так что данное заявление Пентагона должно вызвать у российских властей как минимум тревогу, а в идеале — послужить серьёзным стимулом срочно начать работать над изучением стратегии и тактики ведения сетевых войн, сделать эту тему широко обсуждаемой, начав рассматривать её в прикладном аспекте.

Чиновничий утиль вместо сетевых войн

Ещё в самом начале киевских событий зловеще назревавшей бандеровской революции многие задавались вопросом — почему Россия никак не присутствует на Майдане? В то время как практически с самого начала там регулярно появлялись европейские и американские чиновники, наши вообще будто бы игнорировали происходящее, повторяя лишь как заклинание, что это внутреннее дело Украины.

Объяснение такого неучастия можно найти в том, что западные стратеги действуют на Украине с помощью новейших технологий сетевой войны, активно применяя средства публичной дипломатии и информационного воздействия на общественное мнение. Российская же сторона до сих пор действует по старинке — путём кулуарных переговоров, экономического давления и политического шантажа. Отсюда и результаты — на сетевые войны шестого поколения Россия отвечает потерей Украины раз за разом. Сегодня на Украине Россия реализует очередной день сурка.

Вместо того чтобы отправить в Киев специалистов в области ведения сетевых войн, потратив на это несколько миллионов долларов, российская власть ухнула туда 15 миллиардов, получив за это отсрочку от Майдана на срок меньше месяца. Пока российское политическое руководство не научится мыслить в категориях постмодерна и не освоит сетевые технологии, оно будет терять не только миллиарды долларов, но и одну территорию за другой, пока совсем ничего не останется.

Сетевые войны — дешёвая технология достижения реальной победы в контексте постмодерна, но российской власти это неведомо. Поэтому Майдан будет проходить там, где ему удобно, невзирая на мнение Кремля. У России же на все сетевые вызовы есть только один возможный ответ — ввести войска. Да и с этим проблемы.

Игнорируя современные сетевые технологии, Украину мы в очередной раз потеряли. Беспомощность, технологическая неадекватность и внимание к происходящему на этой территории по остаточному принципу — залог гарантированного провала украинской политики России. Путин свалил на Украину весь чиновничий утиль, что у него был. В это же самое время на Украине шла сетевая война США против России. Нам же, как всегда, остаётся уповать лишь на чудо.

На Украине идёт сетевая война: Запад против Евразии

В тот момент, когда события на Украине достигли очередного пика, а президент России Владимир Путин впервые обсудил происходящее с лидерами западных государств, некоторые наблюдатели начали утверждать, что Украина — это Сирия-2. Такое сравнение вполне допустимо в том смысле, что на Украине, как и в Сирии, ведётся сетевая война глобального Запада против интересов Евразии ради завершения строительства однополярного американоцентричного мира. И в Сирии, и на Украине Россия несёт серьёзные издержки, выраженные в прямых военно-стратегических потерях. В Сирии мы теряем военно-морскую базу в Латакии, на Украине в какой-то момент под угрозой вытеснения оказалась российская база Черноморского флота в Севастополе. Но и там, и там США и страны Запада не участвуют в операции непосредственно, лишь формируя необходимый для смещения действующих режимов внутренний контекст, используя свои сети, а вовне создавая условия для глобальной легитимации этих процессов.

Таким образом, против России на территории как Сирии, так и Украины ведётся именно сетевая война, когда внутренние деструктивные энергии направляются на смещение действующих режимов и разрушение государства без непосредственного прямого вмешательства Запада. Это новейшая технология ведения войн, учитывающая издержки прошлого, когда в результате прямого вторжения в Афганистан и Ирак США подвергались всеобщему порицанию и несли имиджевые потери. В Сирии и на Украине Запад сработал чисто, не подкопаешься.

Однако даже из того тяжелейшего положения, в котором оказалась Украина, есть выход. И искать его следует в направлении евразийских интеграционных проектов. Россия всеми средствами пыталась спасти единую Украину как целостное государство в границах 1991 года, признавая даже Крым его частью. Для сохранения Украины Россия сделала всё, в том числе предложила вхождение в наднациональные интеграционные объединения с сохранением государственного суверенитета, в которых Украина получала возможность развивать свою экономику, наращивая её рост, и при этом от неё не требовалось поступиться суверенными атрибутами государства.

Украина получала газ по ценам гораздо ниже европейских, что было косвенным субсидированием украинской экономики со стороны России. Украине был обещан заём в 15 миллиардов долларов — невиданная для постсоветского пространства сумма. И когда украинская власть попросила не вмешиваться во внутренний конфликт, утверждая, что сама справится с ситуацией, Россия пошла и на это, соблюдая абсолютное и полное невмешательство, даже несмотря на то, что под угрозу попало русское большинство Украины. Таким образом, Россия сделала всё возможное и даже больше, учитывая беспрецедентный заём, чтобы спасти целостность Украины. Но всё оказалось напрасным, потому что режим Януковича продемонстрировал полную недееспособность, в результате которой страна и распалась. Но после падения Януковича перед Россией возникла новая задача — раз не удалось спасти украинское государство, то необходимо спасти русское население от геноцида со стороны бандеровцев, с оружием в руках осуществивших государственный переворот и захвативших власть в Киеве.

Назло России бизнес «отморозят»

[За санкциями стоит одержимость западных элит]

Сетевая война США против России была бы не столь эффективной, если бы не экономическое давление на российскую власть. Собственно, сама экономика, что убедительно обосновал американский политолог Джон Перкинс, является важнейшим средством сетевого воздействия Запада на те страны, которые подвергаются его сетевой агрессии. Поэтому весьма эффективным средством для охлаждения пыла России в отношении удержания Украины в своей орбите являются экономические санкции против российских элит и некоторых отраслей российской экономики. При этом, что уже стало притчей во языцех, санкции — это мера обоюдоострая, бьющая не только по тем, против кого они вводятся, но и задевающая тех, кто вводит. Бизнес США и Европы начал бить тревогу сразу, ещё до введения самих санкций, убеждая власти своих стран не ужесточать санкции против России: это ударит по экономике Штатов и ЕС — утверждают бизнесмены. Но политики твердят как заведённые: «Россию надо наказать». Что уж говорить о президенте Порошенко, который в ущерб украинским предприятиям полностью заморозил военно-промышленное сотрудничество с РФ.

Объясняется такая санкционная устремлённость тем, что элиты глобального Запада одержимы идеей мирового господства и создания единообразного, живущего по западным стандартам мира. Американский философ и социолог Джон Хобсон назвал эту одержимость евроцентризмом, считая её проявлением цивилизационного расизма по отношению к другим народам — «диким и варварским» в понимании Запада. Запад пытается их «оцивилизовывать», насадить свой образ жизни и консолидированно выступает против тех, кто имеет иную точку зрения. Одним из крупнейших альтернативных цивилизационных центров сегодня является Россия и те народы, что лежат в сфере её влияния. Чтобы ослабить эту альтернативу, Запад готов идти на любые экономические жертвы.

Представление о том, что интересы бизнеса и торговли диктуют политику, — миф. Учитывая масштабность цели, западные элиты не посчитаются с издержками в виде потери тысяч рабочих мест или миллиардов долларов прибыли. Но американская и европейская экономики ещё переживут сворачивание сотрудничества с Россией, а вот украинская от этого рискует окончательно загнуться. Порошенко, возможно, это понимает, но он полностью отдался в руки американских элит и действует строго по их указке. Он следует известной формуле Геббельса: «Отбросьте химеру совести, фюрер думает за вас». Порошенко отбросил химеру собственной совести и целиком положился на тех, кто принимает решения по Украине, — на американских советников, при этом наивно считая, будто совесть его чиста.

Отсутствие элит

[Этническое сознание без сакральности приводит к распаду государства]

Основная масса проблем, с которыми сталкивается сегодня Украина, связана с тем, что в этом остаточном государстве, доставшемся в наследство от советской эпохи, отсутствуют элиты. Речь в первую очередь идёт не о номинальных элитах, о тех, кто действительно занимает место элит, а об элитах подлинных, какими они должны быть и какими их определял, в частности, известный европейский социолог Вильфредо Парето в своей теории элит.

Парето делит общество на элиты и массы. Элиты — тип людей особого социального свойства, которые могут и хотят править, готовы брать и берут на себя ответственность, используют стихию насилия над массами, прибегая к насилию ради достижения целей государства. И это люди, которые не терпят насилия над собой, ставя интересы общие, то есть интересы государства, выше частных, собственных интересов.

В противоположность элитарному типу Парето описывал такую категорию, как массы, которые, напротив, не готовы осуществлять насилие над другими, допускают и терпят насилие над собой и ставят частное выше общего, то есть свои личные интересы выше интересов государства. При этом массы — добровольно или под воздействием элит — готовы работать на государство. Когда представители масс по тем или иным причинам выбиваются в элиты, в этот момент, по утверждению Парето, государство начинает стагнировать, разлагаться и в конечном итоге распадается. То есть элитный тип личности предопределён. Принадлежащий к элитному типу человек рождён править. Он обладает стратегическим мышлением и ради высшей цели, ради интересов государства жертвует всем в готовности проливать кровь свою и чужую. Унижения для такого типа людей — подобно смерти, насилие в свой адрес они воспринимают как вызов, не оставляя без ответа, в независимости от того, есть силы на этот ответ или нет. Однако в реальности не всякий, кто правит, принадлежит к этому элитному типу.

Существует ещё и такое явление, как контрэлита, — это те, кто может и хочет править, брать на себя ответственность, использовать насилие, кто не терпит насилия над собой, но не имеет реальной власти. Среди же тех, кто обладает реальной властью, есть элита и не-элита — представители масс, которые попали на вершину власти случайно, по недоразумению, по наследству, пробрались туда ради наживы и личной корысти. Несмотря на своё «элитное» положение, такие люди продолжают вести себя как представители масс. Они не готовы осуществлять насилие, допускают насилие или по крайней мере унижения в свой адрес, готовы работать на государство, но ставят личные интересы выше общих. Типичный пример — Янукович и его окружение. В России элиты также переполнены такими представителями не-элит, они разделяют взгляды пятой колонны, но находятся в окружении Путина и не выступают против него открыто, зачастую являясь его «друзьями» — так называемой шестой колонной

Парето предупреждает о том, что когда представители масс набиваются в элиту больше критической нормы, они разлагают элиту, парализуя готовность к насилию, саботируя государственное строительство, уклоняясь от участия в истории. Без элит и осуществления насилия массы также начинают разлагаться, государство стагнирует и разрушается — либо под давлением извне, либо революционно представителями контрэлиты.

Именно такого элитного типа сегодня не хватает Украине, потому она и переживает все те события, которые с ней произошли с начала 2014 года. Взять хотя бы бывшего президента Януковича. Этот человек совершенно не принадлежал к элитному типу ни по одному из параметров. Янукович не был готов осуществлять насилие, и мы видели, что происходило на Майдане, как жгли «Беркут» и как Янукович при этом не решался отдать приказ о силовом подавлении бандеровского вооружённого мятежа. Этот человек терпел унижения в свой адрес. Он смирялся с тем, что его постоянно оскорбляли, в принципе готов был к этому и никак на это не реагировал, что в конечном итоге и развязало руки оппозиции. И этот человек ставил личные интересы выше общественных, выше государственных. Ибо в первую очередь для него было важно личное благосостояние, а потом уже то, как государство развивается, да и развивается ли вообще, какие издержки оно несёт и сможет ли в принципе существовать после того, как корыстные интересы окружения Януковича и его личные будут решены. Собственно, триггером распада Украины стало как раз стремление Януковича давить на Россию по поводу цены на газ, дабы иметь некий люфт для личного обогащения. Он требовал снизить цену отнюдь не для того, чтобы снизить цену для потребителей (понятно, что никто никогда для потребителей цену на газ не снижает), а для того, чтобы иметь достаточный объём средств для личного обогащения. А также для обогащения тех людей, которые приписывали себя к украинским элитам и жили за счёт государственных средств, за счёт общих интересов удовлетворяя частные. Эти люди потерпели поражение по объективным обстоятельствам. Они просто не в состоянии были править, они не понимали, что такое государственность, какова цена её не то что развития, а хотя бы минимального поддержания, поэтому они проиграли и сдали всё.

Массы как инструмент: под властью псевдоэлит

Но кто пришёл на смену Януковичу и его окружению? Точно такие же люди, которые считали, что грабить государство одним кланом несправедливо, нужно делиться и дать возможность представителям других олигархических группировок иметь возможность разворовывать страну. Сместив Януковича, придя на позиции элит, эти люди — олигархи и их приспешники — продолжили делать то же самое. Они продолжили делить активы, доставшиеся украинской государственности от Советского Союза, они продолжили заботиться о собственных капиталах и об их выводе, а также о личной безопасности перед угрозой со стороны других олигархических группировок, претендующих на раздел активов. По сути, ничего в государстве не изменилось. И те и другие — носители торгашеского сознания.

В противостоянии одной группировки с другой массы используются технологически. Для того чтобы сместить захватившую контроль над активами группу, выдвигается тезис «Они наживаются за ваш счёт». Этот тезис подхватывается массами, так как мотивация масс — личные интересы выше общих. В этом смысле лозунг «Они наживаются за счёт государства» не так убедителен. Массы не чувствуют государства, не понимают его интересов. По большому счёту что будет с государством — им всё равно. Поэтому-то никто не слушал доводов, звучащих со стороны скептиков подписания ассоциации с ЕС. «Вы будете жить, как в Европе…» — для масс является главным, в то время как продолжение «…но государство от этого развалится» — уже никого не интересует.

После того как дело сделано и конкуренты устранены, новые элиты занимают их место. «А как же мы?» — вопрошают массы. «Вы массы, вас не спрашивают» — такова функция масс: принимать волю элит. Казус в том, что новая власть — не элиты, а псевдоэлиты — те же самые представители масс, что и внизу, но пробравшиеся наверх. Им также безразлично, что будет с государством потом, но крайне важны личные интересы и приращение собственных материальных богатств. Передел осуществлён, все свободны, Майдан можно сносить.

Этнос как источник народа: отсутствие стратегического мышления

Есть ещё один фактор, который влияет на процесс разложения остаточной украинской государственности, — это этнический фактор; представители этносов, из которых, как лоскутное одеяло, состоит нынешняя Украина, в принципе не способны мыслить стратегически. Сам по себе этнос — традиционный этнос, — находясь в гармоничном, естественном для себя состоянии, имеет огромное преимущество перед атомизированной разрозненной биомассой граждан. Он общается с Богом напрямую. Этнос — это элемент сохранения сакральности, традиции, обычаев первых предков и нормативного, базового образа жизни народа. Это среда, которая питает народ и из которой периодически, очень редко, выплёскиваются наружу пассионарные личности, являющиеся двигателями государственности. Но сама по себе этническая среда очень замкнута и самодостаточна. Она занимается собой, поддержанием своей жизнедеятельности, аграрными культурами — всё это и есть источник народа. Этнос статичен и самодостаточен.

Когда этнос распадается, народ прекращает пополняться, поэтому этнос является базовой движущей силой существования народов, но именно в своём изначальном, традиционном, сакральном виде. Когда же этнос десакрализируется, он утрачивает собственную традицию, связь с Богом, прямое общение с Богом, соблюдение его «завета» прерывается. При этом люди остаются того же качества, что и были, то есть становятся представителями десакрализованного этноса. Они не приобретают элитных качеств, они не приобретают новых возможностей, они остаются на том же уровне, только уже без сакральности, будучи лишены её через забвение «завета» и уклонения от традиции. И вот когда представители этнических групп — распадающихся, десакрализованных — интегрируются во власть, в этот момент и происходит коллапс управления государством. Такие люди не способны мыслить стратегически, масштабно, глобально, жертвовать чем-то. Они продолжают мыслить в таких категориях, которые возвышают личные интересы над общими, и всякую возможность используют для того, чтобы повысить личное благосостояние. То есть, по сути, на Украине сегодня отсутствуют элиты как таковые и нет источников, из которых они могли бы пополняться. В советский период элиты были привнесены из России. Сегодня на фоне максимально возможного разрыва отношения с Россией этому остаточному государству под руководством псевдоэлит неоткуда пополнить властные структуры элитными кадрами.

«Земли наши велики и обильны, приходите и правьте нами»

И вот здесь на помощь Украине приходит Запад. Многие представители западных, особенно европейских, народов действительно являются носителями элитного, диурнического типа. Часто именно представители Запада в решающий момент определяли ход истории. Вспомнить хотя бы принятие славянскими племенами элиты варяжской и призвание Рюрика. «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Придите и правьте нами», — призывали послы разрозненных славянских племён к варягам. В такой же ситуации сегодня оказывается Украина, обращаясь к Западу. «Порядка нет, земли наши велики и обильны, приходите и правьте нами», — обращаются Яценюк, Турчинов и Порошенко к представителям Запада. И они действительно приходят, занимают целые этажи в СБУ и других государственных ведомствах бывшей Украины, ездят челночным образом, поддерживая остаточную украинскую государственность.

Не этническое сознание украинских псевдоэлит, но стратегическое сознание элитных посланников Запада является источником насилия, с которым столкнулась Новороссия. Это они диктуют формат воздействия, это они стоят за карательными операциями, эти люди действительно готовы осуществлять насилие ради поддержания украинской государственности, которая нужна им в их противостоянии с главной целью — Россией. Но им совершенно безразличны судьбы людей, которых они тысячами отправляют в мясорубку войны. Этнические меньшинства Западенщины, которые, десакрализававшись, демонстрируют нечеловеческую жестокость на востоке, — это для представителей Запада даже не варвары, за которых они держат представителей русского народа, а просто дикари. Представители Запада спалят хоть всю Украину, залив её кровью и поставив насилие во главу угла, потому что они являются сторонними, факультативными элитами, совершенно не готовыми нести ответственность за последствия. Сколько крови бы ни пролилось сегодня в Новороссии, всё равно ответственность за неё ляжет не на приглашённых с Запада «варягов», но на Порошенко и его окружение. Можно себе лишь представить, какой ужас такая перспектива вызывает в умах этих людей! Ведь всё, что им нужно, — это личное обогащение, нажива, сохранение активов и их объёмов. Взамен же им предлагается взять на себя ответственность за кровь и насилие, к которой они по большому счёту не готовы.

До тех пор пока не появятся полноценные элиты, государственность Украины никто не спасёт. С учётом того, что те элиты, которые экспортируются с Запада, направлены на решение совсем других задач — стравливание Украины с Россией, отрыв её от большого русского мира и создание санитарного кордона между Россией и Европой для предотвращения стратегических возможностей, — будущее Украины видится весьма драматично. Его попросту нет. Западные элиты — американские, европейские, действительно ставят общие интересы — своих государств, глобального Запада в целом — выше личных. Но для достижения этих интересов они могут и готовы принести лишь кровь, хаос и разложение на землю многострадальной Украины. Поэтому пока там гуляют посланцы с Запада, у Украины нет ни малейшего шанса спасти свою остаточную советскую государственность, созданную миллионами советских людей под предводительством русских элит.

Закон о люстрации отправил украинскую государственность в мусорный бак

Подписывая закон о люстрации власти, Пётр Порошенко считал, что его основная задача — очистить госаппарат «от агентов КГБ и верхушки “Партии регионов”». Документ был принят Верховной радой ещё в сентябре 2014-го, после чего Генпрокурор Украины Виталий Ерёма, видимо для порядка, заметил, что вообще-то закон противоречит Конституции и международным нормам. Но все эти условности давно уже никого не останавливают на территории бывшей Украины, особенно после Майдана. Бандеровская революция начала политические репрессии, учиняя расправы над неугодными под предлогом люстрации, а учитывая одержимость бандеровских масс, несложно предвидеть и то, что и самому Порошенко следует готовить для себя персональный мусорный бак, комфортабельный, с особыми условиями пребывания. Ибо он первый, кто, по сути, попадает под этот закон, несмотря на то, что сам Порошенко считает, что обезопасил себя, выведя позицию президента за рамки закона.

С учётом того, что централизация власти на территории бывшей Украины устранена Майданом, в результате чего сама власть спускается вниз, в массы, в отряды боевиков, агрессивных маргиналов, следует предположить, что юридические и правовые ограничения для тех, кто бросает чиновников в мусорные баки, — не препятствие. Поразмявшись на чиновниках более низкого уровня, бандеровские радикалы придут за самим Порошенко и его окружением. Ибо он идеально попадает под все критерии, которые оговорены законом о люстрации: он олигарх, он чиновник, он работал в правительстве Януковича, он застал советский период, он не отвечает чаяниям народа, он выводит свои активы и явно не прочь покинуть территорию Украины при первом удобном случае. Поэтому Порошенко, подписав закон, по сути, поставил крест на своём политическом будущем, закрыв для себя все перспективы.

Но не только своим политическим будущим рискнул Поро-шенко, легализовав люстрацию. Он поставил под вопрос саму остаточную, остывающую украинскую государственность, так как под закон подпадает порядка миллиона чиновников. А это те люди, которые всё ещё имеют хотя бы минимальное представление о том, как функционирует государство. И если им на смену придут активисты Майдана, то даже элементарные функции государственных органов власти, обеспечивающие бытовые вопросы и их решение, будут ввергнуты в состояние коллапса. Разрушается то, что ещё хотя бы визуально, внешне напоминает какое-никакое государство.

Оптимисты обращают внимание на то, что закон предполагает довольно сложный механизм его воплощения в жизнь и сложное судопроизводство, ссылаясь на то, что у человека, который под него подпадает, остаётся право обратиться в суд и ЕСПЧ. А это, успокаивают себя украинские чиновники, поможет свести на нет мусорное судопроизводство. И это в ситуации, когда на обломках того, что мы по привычке называем Украиной, сила и есть право

И судит тот, у кого оружие, — боевики и те, кто ведёт себя решительно и агрессивно. В этих условиях тем, кому поручат реализовать этот закон, вполне удастся избежать всех формальностей, связаных с судопроизводством и юридическими процедурами. К счастью для них, суды, в которые собрались люстрируемые, действуют в рамках некой общеполитической бандеровской линии, направленной на разрушение украинской государственности. В формате небезызвестных троек, без затей и лишней судебной волокиты, особо не заморачиваясь, эти «суды» будут пачками принимать решения, которых ждёт от них улица. В таких условиях у чиновников мало шансов добиться справедливости. Скорее, им нужно стремительно покидать пределы этого разваливающегося на глазах государства, ибо суд будет быстрым, суровым, а приговор жестоким. И даже если дело всё-таки дойдёт до какого-либо судебного заседания, вряд ли результат будет иной, нежели полёт в мусорный бак со всеми вытекающими последствиями. Туда же отправятся и остатки государства Украина.

Шестая колонна против Путина

[Выступая против ввода войск, «друзья» Путина работают на гибель Новороссии]

Ситуация, складывающаяся на наших глазах в Новороссии, с каждым днём набирает всё больший драматизм. Украинская сторона уже исчерпала все средства унижения российской государственности, демонстрируя раз от раза слабость России, неготовность поставить зарвавшихся карателей, подстрекаемых из Вашингтона, на место. Они уже использовали все имеющиеся виды запрещённого оружия — кассетные и фосфорные бомбы, есть сведения об использовании химического оружия. Украинская сторона унизила российскую дипломатию, радикалы с молчаливого согласия властей забросали посольство зелёнкой, перевернули посольские машины. Киевские чиновники оскорбляют лично Владимира Путина, используя нецензурную брань в его адрес. Российская территория регулярно обстреливается, есть погибшие среди пограничников. И это всё помимо неприкрытого массового геноцида русских в Новороссии.

По сути, на наших глазах происходит символический демонтаж российской государственности, демонстрация того, что с Россией можно разговаривать на языке силы, — в ответ она лишь утирается. Любой может унизить Россию — в этом основной посыл хунты, и для его подтверждения они уже опробовали все средства. Украинские танки, не стесняясь, заезжают на территорию России, а самолёты её обстреливают. Вслед за танками заходят целые соединения, и при этом Россия продолжает безмолвствовать, а российские политические элиты хранят молчание и призывают не поддаваться на провокацию. Шестая колонна всякий раз визжит так, что на призыв ни в коем случае не вводить войска ведутся даже патриоты, прежде последовательно отстаивавшие государственническую позицию. Всё это связано с внутренней борьбой российских элит, которые не могут определиться с приоритетным вариантом поведения России на территории бывшей Украины. Под натиском несметных средств и колоссального внутреннего давления на Путина вариант невведенцев, связанный с постепенной сдачей Новороссии, в какой-то момент стал доминирующим.

К нашему глубокому сожалению, либералы и шестая колонна в окружении Путина находят всё новые и новые обоснования тому, что Россия не должна вмешиваться в ситуацию, несмотря на огромные жертвы, которые уже сейчас не поддаются точному исчислению. Несмотря на потери среди мирного населения, несмотря на потери среди ополченцев, Россия безмолвствует, и главный аргумент со стороны шестой колонны заключается в том, что мы не должны поддаваться на провокацию. Но, по сути, война уже объявлена, и Россия в ней тем или иным образом вынуждена участвовать в силу того, что процессы, которые происходят на территории бывшей Украины, встроены в глобальную логику и напрямую наносят удар по интересам России. Хотим мы этого или нет, будем мы ввязываться или нет, но российская сторона уже несёт колоссальные издержки. И эти издержки будут тем больше, чем дальше мы будем откладывать возможность непосредственного силового вмешательства и принуждения сторон к миру. Из-за ошеломляющей по своим масштабам и затраченным средствам кампании невведенцев время катастрофически упущено. То, что можно было сделать на ранней стадии — ввести войска и предотвратить конфликт в самой его основе, не пролив ни единой капли крови (так называемый крымский сценарий), — уже невозможно сделать без большой крови сейчас. Стартовые позиции России ухудшаются с каждым днём, что делает введение войск действительно всё менее возможным.

В этой связи в качестве приоритетных остаётся рассмотреть два варианта. Первый вариант — пораженческий. Он связан с тем, чтобы максимально тушить происходящие события, идти на переговоры с Порошенко и представителями хунты, соглашаться на их условия и, по сути, привести ситуацию к тому, чтобы признать нынешние Донецкую и Луганскую народные республики частью Украины, пойдя на вариант федерализации, таким образом, сдав новые образования на растерзание хунты, смирившись с жертвами и сделав вид, что ничего не произошло. Этот вариант лоббируют олигархические группы как внутри России, так и на территории бывшей Украины. Под этот вариант нынешние российские элиты получают западные гарантии, обещания невведения дальнейших санкций и прекращения политического давления со стороны глобального Запада на российские элиты. Всё это демонстрирует, что российские элиты принципиально не готовы к историческому развитию событий и любой ценой идут на смягчение ситуации, только бы их оставили в покое. Здесь мы видим, что те санкции, которые вводит Запад против российской олигархии и некоторых представителей политических элит, оказались очень эффективным средством, важнейшей и наиболее действенной мерой, которая оказала решающее значение на поведение российской власти. По сути, люди, которые сегодня больше всего на свете боятся санкций и готовы ради их отмены пожертвовать всем, оказывают решающее давление на президента России, который уже в какой-то момент, как казалось, начал склоняться к силовому перелому в Новороссии в пользу России.

Оказавшись под жесточайшим прессингом со стороны собственных элит, будучи неготовым к отражению этого внутреннего давления, Путин вынужден был начать дрейфовать в сторону постепенного ослабления участия России. Пиком такого политического поражения будет непризнание Россией результатов референдумов о независимости ДНР и ЛНР и возвращение ситуации к моменту февраля-марта 2014 года, когда впервые речь зашла о федерализации Украины и сохранении востока в составе федерального образования Украина. Именно такая сдача в конечном итоге спровоцирует ту самую большую кровь, о которой так остервенело, скупив на корню все «патриотические» паблики, кричали невведенцы. Ибо за сдачей Новороссии последует военная агрессия против Крыма, на которую Россия, теперь уже в совершенно проигрышных условиях, просто вынуждена будет отвечать. Что весьма вероятно — на фоне агрессии против Приднестровья и обострения конфликта вокруг Карабаха, чем не преминут воспользоваться американские стратеги, окончательно деморализовав российское общество и спровоцировав разрастание внутрироссийских конфликтов. Цена нерешительности и сдачи в любом случае будет весьма высока, и платить придётся России.

Понятно, что Запад не собирается выполнять никаких обязательств, даже если они будут даны. А украинские псевдоэлиты — представители хунты и Порошенко лично — не являются стороной сколь-либо договороспособной в принципе. Поэтому какие бы обязательства они сегодня ни дали, несложно спрогнозировать, что ничего не будет выполнено. Таким образом, Россия в любом случае оказывается перед необходимостью силового решения, непосредственного вмешательства в ситуацию с использованием миротворческих сил, чтобы погасить очаги, доставляющие ей серьёзный внешнеполитический и политический дискомфорт. И чем дальше откладывается это решение, тем сложнее его реализовать, тем более тяжкими будут последствия.

Следовательно, следует понимать, что Россия в итоге вынуждена будет вмешаться в ситуацию на территории бывшей Украины, включая использование войск и миротворческих сил. Но это будет сделано тогда, когда мы уже практически потеряем инициативу и когда силовой перелом потребует максимальной мобилизации, напряжения и, соответственно, приведёт к максимальным потерям. Чем дольше мы откладываем вмешательство, чем дольше мы надеемся на то, что Запад оставит Россию в покое, а ситуация на востоке бывшей Украины стабилизируется и рассосётся сама собой, тем к большим потерям мы должны готовиться в дальнейшем. Таким образом, у России есть пораженческий вариант, пролоббированный невведенцами: постоянные уступки и сдача Новороссии, что всё равно в конечном итоге загонит ситуацию в угол и вынудит нас использовать армию и непосредственное вторжение на территорию бывшей Украины.

Но есть и второй вариант — сделать это как можно быстрее, чтобы минимизировать потери как среди мирного населения, так и среди военных сил России и российского миротворческого контингента.

В любом случае горячая фаза не исключена и миновать её будет довольно сложно в силу того, что вся ситуация встроена в глобальный контекст, которым управляют Соединённые Штаты Америки, а они не заинтересованы в стабилизации ситуации. А значит, война (по крайней мере серьёзное военное обострение с участием России) неминуема, и чем раньше мы это поймём, чем раньше включимся в этот процесс, тем меньше жертв, меньше крови понадобится для того, чтобы стабилизировать ситуацию. Россия никогда не начинает войны, но всегда является стороной, которая заканчивает войны, гася конфликты, примиряя стороны. И в этот раз Россия должна поступить именно так. Мы должны пойти на жёсткие меры, чтобы избежать действительно большой крови.

Двойной капкан для Путина

[Сила или право? Неразрешимая дилемма ослабляет Россию]

На сегодняшний момент президент России Владимир Путин — последний из лидеров крупных мировых государств, который всё ещё продолжает соблюдать нормы международного права и апеллировать к международному законодательству и юридической стороне вопроса. После крушения Советского Союза баланс сил, который сложился в мире за годы существования СССР, был нарушен и сместился в сторону единственной гипердержавы — Соединённых Штатов Америки, — которая продолжает сегодня оставаться таковой. Это развязало руки глобальному Западу и США в первую очередь и позволило действовать открыто, волюнтаристски, невзирая на интересы других государств. По сути, в мире сложилась ситуация, которая утвердила доминирование силы над правом, а международным законодательством США прикрываются только в тот момент, когда необходимо заткнуть дыры в абсолютно вопиющем беззаконии, нарушении всяких норм морали и здравого смысла с их стороны. В этом смысле, конечно, позиция Владимира Путина более нравственна. Это человек, который продолжает апеллировать к Организации Объединённых Наций, ссылаясь на её решения, на необходимость разрешать вопросы глобальной безопасности на основе консенсуса. Это человек, который действует только в ситуации, когда юридически всё проработано, досконально выверено с точки зрения закона, когда отсутствуют даже малейшие изъяны в позиции, которые могли бы дать возможность нашим оппонентам для критики.

Владимир Путин сегодня последний, кто стоит на страже мировой правовой системы, сложившейся на основе подписания Ялтинского мира после окончания Второй мировой войны. По сути, Владимир Путин сегодня — последний действительно полноценный юрист в полном смысле этого слова, стоящий на страже глобальной безопасности. И именно эта, казалась бы, сильная его сторона следования международному праву, международным договорённостям и законодательству является его и слабой стороной. В силу того, что на противоположном конце, на другой стороне глобальной шахматной доски находится сила, которая абсолютно игнорирует международное право и опирается только на свои военные возможности и всегда прибегая к силовому решению даже тогда, когда нет достаточных юридических обоснований для отстаивания интересов глобального Запада; позиция России в этих неравных условиях заведомо проигрышная.

Буквальное следование международному праву ставит президента России в тупик. Мало того, в самой России всегда справедливость и само стремление к справедливости были выше, чем закон. Власть в России также часто была выше, чем закон, что является неким консенсусом, на основании которого формируется внутренняя легитимность. То есть этот норматив, который попирает отчасти закон и выдвигает на первое место власть, принят и признан абсолютным большинством населения России по факту. И всегда так было. Никогда закон в России не был выше решения власти, выше воли народа и выше стратегических интересов нашего государства.

Если вспомнить советский период, то в Конституции прямым образом была прописана функция Коммунистической партии Советского Союза, которая находилась над законом и с позиции сверхсуверена регламентировала всё происходящее не только внутри Советского Союза, но и во всём социалистическом лагере. Именно партия, стоящая над законом, сохраняла целостность большого советского пространства, именно она позволяла решать различные сложные ситуации более эффективно, нежели те установления, которые опирались на закон и правовые основы советской государственности. И здесь Путин, по сути, идёт со своим стремлением соблюдать законы и юридические процедуры вразрез с представлением большинства. Если Путин обладает легитимностью, то это означает, что у него должна быть незримая поддержка масс, и она у него есть. И если у государства есть интересы, которые стоят над законом, то в этих условиях Путин имеет полное право, опираясь на легитимность и имея полную поддержку со стороны собственного населения, действовать не строго в рамках закона, но в интересах государства, в интересах России. Действовать по справедливости и так, чтобы укреплять собственную легитимность, а не разрушать её в угоду неким правовым институтам, находящимся за рамками национального законодательства России.

То же касается и внешней политики. Конечно, позиция президента Владимира Путина безупречна с юридической точки зрения. Но по этой же причине он не делает многих шагов, которые мог бы сделать, если бы не следовал так строго и так буквально международному праву. Но, как ни странно, этот же самый буквальный подход к соблюдению международного права делает его своего рода изгоем в мировом сообществе. Те, кто присягнул на верность Соединённым Штатам Америки, просто насмехаются над Путиным и над его щепетильностью в соблюдении международного законодательства, считая его человеком, который теряет во внешней политике, жертвует национальными интересами России в угоду правовым нормативам, которые никто на Западе больше не соблюдает. По крайней мере эти правовые нормативы не являются больше сколь-либо значимой мерой, ограничивающей интересы глобального Запада. Запад спокойно переступает через закон и двигается дальше, к своим стратегическим интересам, к глобальному доминированию и к мировому господству, в то время как для Путина международное право становится непреодолимой преградой. Всё это приводит к той ситуации, которую мы наблюдаем сегодня на территории бывшей Украины. У Путина есть внутренняя легитимность со стороны собственного населения, есть даже внутренний порыв, крик, даже скорее вопль со стороны всего Русского мира, выходящего далеко за границы РФ, направленный на непосредственное вмешательство российских миротворцев в ситуацию и призывающий Путина навести порядок. Как минимум — остановить кровопролитие, прекратить бессмысленные жертвы с обеих сторон и стабилизировать ситуацию малой кровью. Но юридические ограничения, правовые процедуры не дают Путину это сделать, и народ России смотрит на него с недоумением.

То же касается представителей глобального Запада. Они давно смирились с тем, что Россия может и введёт свои войска на территорию бывшей Украины, и они говорят о санкциях как о последней мере, которую можно применить по отношению к России для того, чтобы хоть как-то отреагировать. Уже очевидно, что Запад признал вторжение или применение российских миротворческих сил на востоке Украины практически свершившимся фактом. Они говорят об этом как о чём-то само собой разумеющемся. Посмотрите на высказывание западных, особенно американских, политиков. Они призывают Россию вывести войска с территории бывшей Украины и прекратить сопротивляться карательным подразделениям, посланным из Киева хунтой. Но мы ещё и не ввели войска, поправляет их Путин, что они пропускают мимо ушей, потому что просто не могут в это поверить. Россия может, должна и уже, по сути, ввела войска на территорию Восточной Украины — по представлению политиков глобального Запада. И уже за то, что она участвует военным образом в ситуации в Новороссии, Россия несёт издержки, последствия.

Санкции вводятся против России в ответ на введение войск в момент, когда Россия их почему-то не ввела. То есть, по сути, происходит некий юридический казус: нас наказывают за то, чего мы не сделали, и нам остаётся лишь сделать то, за что нас наказывают, дабы хоть как-то компенсировать те издержки, которые мы уже имеем.

Путин оказывается в ловушке буквального следования нормам и букве закона. С одной стороны, он имеет издержки в собственной легитимности от своего населения во внутренней политике, теряя очки — не вводя миротворческий контингент и сдерживая своих силовиков и добровольцев, которые готовы ехать в Новороссию. С другой стороны, он теряет во внешнеполитической среде, неся на себе колоссальные издержки от введения санкций за то, что Россия осуществила силовое вмешательство, которое она не осуществила. По сути, Путин оказывается в двойном капкане. И причина этому в его стремлении буквально следовать закону. Уже понятно, что кровопролитие само по себе не остановится, жертвы уже принесены, Россия уже понесла ответственность за то, чего не сделала. Остаётся одно: сделать то, за что нас наказывают. Путин должен переступить через своё буквальное понимание международного права и совершить то, чего от него ждут миллионы людей как в России, так и на территории бывшей Украины, — активно использовать миротворческий контингент для принуждения сторон к миру и, не обращая внимания на условности и формальности, остановить кровопролитие.

Чужими руками

[Америка готовится к большой войне с Россией]

В начале августа 2014 года в палату представителей Конгресса США был внесён законопроект, согласно которому Украина признается военным союзником страны вне НАТО. Законопроект призывает президента Барака Обаму предоставить правительству Украины помощь в области безопасности, в том числе военную. Подобным статусом военного союзника США вне НАТО на сегодняшний день обладают Израиль, Иордания, Япония, Афганистан и ещё ряд стран. В случае если законопроект будет принят, США смогут участвовать в совместных с Украиной оборонных инициативах, контртеррористических мероприятиях, а также поставлять ограниченные виды вооружения. Размещение на украинской территории иностранных войск и баз НАТО этот статус не предусматривает.

Признание бывшей Украины союзником США — один из признаков того, что Америка готовится к большой войне с Россией. Причём к войне чужими руками, что строго вписывается в реализуемую Соединёнными Штатами против России стратегию «Анаконда», главная цель которой — окружение и «удушение» большого пространства России. Одним из пунктов этой стратегии как раз и является использование союзников и нанесение противнику военного ущерба без прямого вмешательства Соединённых Штатов Америки. Таким образом, Конгрессу США остаётся лишь юридически обосновать свою поддержку для легализации того потока военной помощи, которую они готовятся отправить на Украину. А также для нахождения там военных специалистов НАТО. Ну а Россия в свою очередь получает и большую войну, и позор, который она уже испытывает сегодня, наблюдая в безмолвии за происходящим жертвоприношением на Донбассе, за смертью тысяч русских людей, погибших от рук нацистских карателей, подстрекаемых из Вашингтона.

В принципе Россия могла бы избежать этой ситуации, если бы на ранней стадии вмешалась в происходящую на территории бывшей Украины катастрофу. Если бы президент не послушал паникёров, подстрекаемых шестой колонной, а ввёл бы российский миротворческий контингент, как это сделал в своё время президент Дмитрий Медведев, отправив на усмирение грузинских головорезов 58-ю армию на территорию не признанной на тот момент Южной Осетии, предотвратив тем самым большую войну, которую готовили американцы на Кавказе.

До последнего украинца…

Поняв, что Россия закрыла глаза на жертвы Донбасса, Соединённые Штаты, как это всегда бывает при столкновении со слабым противником, готовятся военным образом вмешаться в противостояние в Новороссии. Слабость лишь провоцирует, вдохновляет агрессора. К тому же противостояние США с Россией давно назрело. Американцев так и подмывает отыграться за все те внешнеполитические просчёты и поражения, которые они понесли в последние годы. Естественно, что в этом они винят своего главного геополитического оппонента — Россию — и хотят взять реванш. Поэтому американским элитам просто не терпится ввязаться в большую войну. При этом, понимая, что Россия обладает ядерным потенциалом, они не хотят это делать напрямую и будут нагнетать обстановку, подключая к антироссийской коалиции всё больше союзников по НАТО, дабы чужими руками нанести России максимальный военный урон, случай для чего представился как раз на Украине. Эту гидру военной агрессии можно было задушить в зародыше ещё в начале марта 2014 года. Но, к сожалению, мы медлили — и военная машина Украины, подстрекаемая Соединёнными Штатами Америки, разрослась до тех масштабов, в которых она готова взять реванш, в частности за Крым, поэтому Россия должна готовиться к агрессии против Крыма.

Относительно тех постсоветских государств, которые входят в конфронтацию с Россией, вполне логично действовать по-американски, совершенно цинично провоцируя сепаратизм в таких государствах, обоснованность чего с точки зрения реалистской концепции уже была доказана в первых главах. В этом случае мы начинаем совершенно спокойно и по-деловому говорить о разделе Украины, раз она не хочет возвращаться в наше единое цивилизационное и историческое пространство целиком, а ориентируется на Запад — нашего главного и абсолютного врага. Но давайте тогда говорить о том, что не вся Украина этого хочет. И Бжезинский об этом говорит вполне серьёзно, заявляя, что «если Украина станет членом НАТО, а затем в стране произойдёт раскол, при ограниченной поддержке идеи присоединения к НАТО, то этим расколом воспользуются внешние силы. Все прекрасно знают, о какой стране идёт речь». Если Бжезинский говорит о том, что внешние силы воспользуются этой ситуацией, значит, надо этой ситуацией непременно воспользоваться, ибо мы тоже знаем, о какой стране идёт речь. Вот строго так: как только Украина заявляет о союзнических отношениях с США, НАТО или даже ЕС — мы начинаем раскалывать Украину всерьёз, забираем восток и юг и способствуем созданию и закреплению субъектности федерации Новороссия. Время для разрастания агрессии малой кровью упущено. Пришло время готовиться к большой войне!

* * *

Государство Украина распадается на глазах. И дело здесь не в кознях, которые строят «кляты москали», и даже не в том, что Америка пожертвовала украинской государственностью ради нанесения очередного удара по России в великой войне континентов. Сохранение государства, поддержание его жизнедеятельности и целостности требует колоссальных усилий, мобилизации элит и общества, огромных затрат. Не достаточно называться государством. Ради государства нужно жертвовать: личным ради общего, собой ради других, собственными интересами, собственными жизнями, положенными на алтарь истории государства. С Украиной всё всегда было не так. За безопасность этого пространства — окраины империи — всегда платил большой русский народ. А другого и не было. Концепт украинской политической нации создали австрийцы, развивали и продвигали поляки, собирали в «республику» большевики, создавали государственные институты и промышленный потенциал русские, — а это и великороссы, и малороссы, и белорусы, и все, кто принял русский культурно-цивилизационный код. Отстаивала и освобождала всё это имперская советская армия, приращивала новыми территориями советская имперская элита. Но в какой-то момент России стало не до Украины, и государственность этого осколка русской империи стала остывать. Инерции постсоветской украинской государственности хватило ещё на два десятилетия. Но на сегодня она исчерпана. И чем позже поймут это нынешние обитатели комплекса правительственных зданий на Банковой улице в Киеве, тем более кровавым будет этот распад.