Когда Ричард и Ванесса добрались до въезда в район, Теран помахал рукой сторожу, и тот открыл тяжелые железные ворота Ричард взглянул в зеркало заднего вида: преследователь направился дальше, к Центральному парку. Отлично! Жизнь в огороженном и охраняемом районе имела серьезные преимущества. Ричард поехал по короткой извилистой улочке, вдоль которой стояли трехэтажные дома, построенные в раннем калифорнийском стиле, росли высокие деревья и густой кустарник. Около своего дома он нажал кнопку на пульте, дверь гаража открылась, и Ричард въехал внутрь. Он вышел из машины, держа руку на пистолете под пиджаком. Если кто-то поджидает Ричарда, он готов к этому.

Они поднялись на лифте в квартиру. Если бы Ванесса не привыкла к богатству и роскоши, ее поразили бы размеры и великолепие этого дома.

Потолок гостиной достигал двадцати пяти футов, а через огромные, во всю стену, окна были видны огни города. Отделанная мрамором комната была обставлена изысканной мебелью, явно сделанной на заказ. Ричард вложил во все это немалые деньги. Он не хотел жить в доме, наполненном воспоминаниями, поэтому после смерти жены продал свой большой особняк в Беверли-Хиллз и выставил на аукцион почти всю обстановку. Чтобы сохранить молодость, считал Ричард, нужно думать и поступать, как молодые. Теперь Ричард жил в прекрасном гнездышке, которое вполне устраивало его.

Ванесса рухнула на диван и сбросила туфли.

– Я бы выпила бренди, – сказала она. Ричард налил коньяк в большой хрустальный бокал и молча протянул его гостье. Свой бокал он наполнил охлажденной водой «Сан-Пеллегрино». Ванесса сделала большой глоток, поставила бокал, достала из сумочки сигарету, закурила и, глубоко затянувшись, спросила:

– За нами следили, да?

– Не уверен. Некоторое время за нами ехала машина, но я оторвался от нее за пару кварталов отсюда. Возможно, это полиция отлавливала нетрезвых водителей, – солгал Ричард, чтобы успокоить гостью.

– Хорошо, если это так.

– Хотите умыться, вздремнуть или что-нибудь еще? У меня есть отличная комната для гостей, где вам будет очень удобно. Ванесса покачала головой.

– Спасибо, но пока достаточно коньяка. Кстати, он недурен.

– Этому коньяку больше ста лет.

– Смешно, дурацкая бутылка коньяка проживет дольше нас! – Ванесса снова взяла бокал. – Я не хочу отдыхать. Мне нужно с кем-то поговорить, рассказать свою историю тому, кто отнесется к ней серьезно.

Ричард сел на диван напротив нее.

– Должен предупредить вас: я большой циник, но мне очень хотелось бы услышать вашу историю.

– Вы прекрасно знаете, как циничен весь наш поганый мир. Большую часть взрослой жизни я почти не соприкасалась с правдой, и почти никто, кроме отца, не вступал со мной в споры. А теперь, когда я хочу сказать правду, мне никто не верит. – Слова Ванессы не были продиктованы ни злобой, ни дурным настроением. Она говорила с легкой иронией.

– Ванесса, если бы я написал роман о реальных ситуациях, свидетелем которых бывал, никто не поверил бы, что это не моя выдумка. Реальная жизнь чертовски неправдоподобна.

Внимательно выслушав Ричарда, она заметила:

– Вы весьма привлекательны, мистер Теран. Хотите трахнуться?

Ричарда рассмешило столь неожиданное и незавуалированное предложение.

– Боже мой, да вы сущая дьяволица! Нет, благодарю вас, но я оценил вашу любезность. А теперь расскажите мне историю, в которую никто никогда не верил. Может, вам повезет.

– Что вы думаете о Реде О’Ши?

– Он мне нравится. Это умный и честный политик. Мне кажется, он будет великим президентом... если поправится и победит на выборах.

– Вот именно. В этом и состоит план – совершенный и разумный.

– Чей план?

– Моего отца. Ред был кандидатом, которого он ждал последние двадцать лет. Со дня убийства Джона Кеннеди.

– Милая моя гостья, – недоверчиво заметил Ричард, – но ваш отец напоминал вождя варваров Аттилу. О’Ши слишком современный и разумный человек, чтобы обращаться к политической доктрине Майка Феллона.

Ванесса лукаво улыбнулась.

– Правильно, но все равно он был кандидатом моего отца. Видите ли, папа чувствовал, что мир катится в пропасть. Он видел, как понемногу его страну разрушает беспорядок, и ненавидел это. Преступность на улицах, смешение рас, афиширование гомосексуальных склонностей. Отец пытался влиять на политиков, вкладывал в них приличные суммы денег, но из этого ничего хорошего не выходило. Жизнь, особенно в городах, становилась все хуже. Казалось, никому не по силам что-то исправить, сделать жизнь безопасной и комфортной в том смысле, как понимал это отец. Он утверждал, что в Соединенных Штатах необходимо навести порядок.

– Что же в этом дурного? Все мы так или иначе стараемся улучшить жизнь, – заметил Ричард.

– У отца была несколько иная цель. Видите ли, он полагал, что за деньги можно купить все, включая закон и порядок. Отец начал налаживать отношения со своими единомышленниками. В этой стране много богатых, но до моего отца никто не пытался объединить их общей целью и разработанным планом ее достижения. Представляете себе, какой властью обладают деньги, если их много?

– Ну, к счастью для нашего мира, большинство людей с деньгами имеют одну цель – не потерять их и приумножить.

Ванесса прищурилась.

– Жаль, что вы не знали моего отца. Он был могущественным и убежденным человеком.

– Какое это имеет отношение к смерти Кеннеди?

– Помните, в каком оцепенении была нация, когда его убили? Четыре дня все в трауре сидели перед телевизорами. Я тоже. А вы?

Ричард молча кивнул, и она продолжила:

– Предположим, в это время вице-президент объявил бы чрезвычайное положение, выступил перед телекамерами и сказал, что нацию пытаются уничтожить внутренние враги. Предположим также, что Верховный судья, государственный секретарь и десять губернаторов погибли в течение нескольких часов после смерти Кеннеди. Какую власть обрел бы Джонсон?

– Боже, неужели вы хотите сказать, что О’Ши собирались подставить?

– Вы очень сообразительны, Теран. Неудивительно, что от вас плачут все обвинители. Да, именно так. У сенатора О’Ши есть все необходимые качества... Он умен, остроумен, национальный герой... Господи, да он даже был футбольной звездой! О’Ши стал бы первым президентом после Джона Фицджералда Кеннеди, которого любили бы все избиратели. Отец и его друзья ждали мессии. Никого особенно не потрясло бы, случись это с Никсоном, Фордом или Картером, и отец был уверен, что народ никогда не изберет президентом актера. Он ненавидел актеров. Но Рейган победил на выборах. Помните, что произошло, когда в него стреляли? Несколько часов все были в панике. Даже министр обороны считал себя виновным. А теперь представьте себе ситуацию, которая готовилась для смены президентов. Не думайте, будто такого не могло произойти.

– Что это был за план? – В голосе Ричарда появилось напряжение.

До сих пор дело казалось ему нереальным, но сейчас его потрясла чудовищная изобретательность инициаторов этой затеи.

– Помните: отец считал свою цель благородной, полагая, что его долг очистить страну, уничтожить преступников, торговцев наркотиками, убийц, воров и сутенеров. Отец ненавидел таких адвокатов, как вы, которые спасали преступников. Он был убежден, что добропорядочные граждане этой страны должны жить счастливо, уверенные в безопасности своих детей. Отец не считал, что свобода – слишком большая цена за все это.

– Больные, примитивные умы на все находят простые ответы, – гневно заметил Ричард.

– Не забудьте о деньгах, очень больших деньгах. Наше общество держится на долларах. Майк Феллон не сомневался, что каждый человек имеет свою цену, в том числе и О’Ши.

– Во что оценивали его жизнь?

– Конечно, сенатор не должен был подозревать, какая участь ему уготована. Пока его просто попросили бы назначить кандидатом в вице-президенты Кларенса Таттла. За это он получил бы пятьдесят миллионов долларов на предвыборную кампанию. Тогда О’Ши мог бы спокойно посвятить все свое время делам, не заботясь о деньгах.

– Господи!.. Кларенс Таттл! Вот это да! Он пытается стать президентом уже двадцать лет, но никто уже не воспринимает его всерьез.

– Вот почему его кандидатура безукоризненна. Желая стать президентом, он заплатил бы любую сумму за успех. И тогда мой отец и его друзья оказались бы сподвижниками Таттла.

– Вы рассказали об этом О’Ши?

– Конечно, но он потребовал список людей, замешанных в этом. Сенатор сказал, что, если план уже известен правительству, как и было предусмотрено, ему необходимо знать, кому можно доверять, а кому нет.

– И эту информацию вы послали с Триш в Нью-Йорк? Боже, ее жизнь в опасности! – Ричард в ярости вскочил на ноги.

– Маленькая поправка, – заметила Ванесса с ледяным спокойствием. – В опасности жизнь каждого из нас, мой друг.

– Собирайтесь, – властно сказал Ричард. – Мы успеем на следующий рейс в Нью-Йорк. У вас есть копия этого списка?

– Нет, но мы можем распечатать его на компьютере. Я позвоню молодому человеку, который сделал это для меня вчера вечером. – Ванессу заразила энергия Терана.

– Звоните! – приказал он. – Быстрее!

– Но надо дождаться, когда откроется магазин по продаже компьютеров. У меня нет его домашнего номера. – Ванесса посмотрела на часы. – Почти шесть. Он, вероятно, откроется в девять.

Ричарду пришлось сидеть и ждать, как тяжело это ни было.

– Хотите поспать? Или сделать кофе, и мы поговорим еще? – спросил он.

– Кофе. И нельзя ли как-то обогреть эту комнату? Я вдруг замерзла.

Наконец ее поняли, но теперь Ванесса впервые ощутила страшный груз ответственности.

Магазин по продаже компьютеров открылся в десять часов. Ванесса позвонила и попросила к телефону Чака, но ей сказали, что у него сегодня нерабочий день. Она узнала номер домашнего телефона. Трубку взяла женщина. Когда Ванесса спросила Чака, та разрыдалась.

– Что случилось? – крикнула Ванесса.

– Чак погиб сегодня ночью. Он не справился с управлением машины и перелетел через заграждение на улице Санта-Моника.

Ванесса положила трубку и взглянула на Ричарда.

– Господи, прости меня, – прошептала она. – Я убила его!