Допустим, наш народ по зрелом размышлении откажется идти на любые переговоры относительно судеб наших стран с руководителями Лон-Сера. Допустим, наши враги не будут больше предпринимать нападений на Тобин-Сер, даже если не смогут разрешить те внутренние противоречия, что вынудили их к этому. Но мы должны признать, что данное происшествие оставило огромный след в жизни нашей страны, так что последствия его скажутся и в будущем. Я сейчас говорю не только о жестокости и унижениях, которые нам пришлось вынести, не о потрясении, испытанном нами, когда после стольких веков мира мы вновь вынуждены были отбивать атаки захватчиков, хотя раны от этого, несомненно, глубоки и потребуется много времени, чтобы залечить их. Я говорю о менее очевидных, однако более коварных последствиях. Наш народ своими глазами видел мощь и беспощадность изобретенных в Лон-Сере орудий. Люди видели необычное, страшное оружие, разрушившее их дома и унесшее жизни их близких. Они столкнулись с силами, подражающими природе и одновременно убивающими ее. Видя такую силу, зная о ее существовании, наш народ больше никогда не будет воспринимать мир по-прежнему. Даже если нам больше не придется испытать действие этой силы на себе, мы больше не будем прежними, раз однажды увидели ее сокрушительные возможности.

Из девятого раздела «Доклада Магистра Бадена

Несмотря на апломб, с которым Мелиор говорила с Оррисом и Добом о намерении стать Правителем, ее мучили сомнения. Правда, Оррис неправильно поставил вопрос. Гораздо важнее было, что думают о Правителе-гилдрине руководители ПСБ и оставшиеся в живых лорды, чем народ. А она прекрасно знала, что они думают.

Как она и сказала магу, хорошо, что они убили Седрика собственноручно. Как одноглазый стал естественным преемником Дарелла, убив его, так же и Мелиор, вполне очевидно, должна была занять его место. На руку было и то, что слава о ней выходила далеко за пределы Четвертого квартала, и даже за пределы первого доминиона. Любой лорд и изгой в Брагор-Нале слышал о Мелиор И Лакин. Ее хитрость и блестящее владение кинжалом и лучеметом были хорошо известны, к тому же она успешно управляла одним из самых прибыльных кварталов Седрика. Конечно, сейчас уже должны были поползти слухи, что она в придачу еще и гилдрин, и Хранитель камня, но она надеялась, что будет принята в Совет прежде, чем они дойдут до Трестор- или Мерне-Пропера.

Как она и предсказывала, большинство людей Седрика остались при ней, и вместе с людьми Джибба они составили внушительную армию. Но ПСБ и другие лорды пока были под вопросом. По крайней мере она так думала

На следующий день после смерти Седрика Мелиор просматривала его бумаги и прикидывала, что можно сделать, чтобы привести в божеский вид ее временную резиденцию, когда неожиданно запищал переговорный экран на столе оверлорда

Мельком глянув на Джибба и Орриса, тоже находившихся в кабинете, она передернула плечами и включила прибор. Перед ней возникло лицо, многократно виденное ею на снимках, но с самим этим человеком она никогда не встречалась. По сравнению с тем, что она видела на снимках, он здорово постарел. Волосы приобрели стальной оттенок, щеки вытянулись и впали, придав ему пугающее сходство с мертвецом. Однако взгляд темных глаз, неподвластный возрасту, выдавал человека острейшего ума и абсолютно уверенного в себе. А в отлично сидящем голубом мундире ПСБ он выглядел весьма представительным, даже на экране. Мелиор невольно зажмурилась, тщетно пытаясь унять участившееся сердцебиение.

— Добрый день, оверлорд, — поздоровался человек с улыбкой, сделавшей его похожим на вурдалака.

— Добрый день, генерал Слевин, — спокойно ответила Мелиор. — Чем могу служить?

— Собственно, я связался с вами, чтобы задать тот же вопрос.

У Мелиор едва не отвисла челюсть, и она решила, что ослышалась.

— Гм, я… боюсь, я не вполне вас поняла.

— Вы хотите сказать, что не намерены подавать прошение о допуске в Совет? — спросил он, хотя по тону, каким был задан вопрос, было ясно, он знает, что это не так.

— Я рассчитывала отправить его завтра, — откровенно ответила она, поскольку отрицать этот факт не было никакого смысла.

— И я на это рассчитывал, — заметил он, снова ухмыльнувшись.

«Да уж конечно», — подумала она. Сколько лет он стоит во главе ПСБ? Интересно, случалось ли вообще, чтобы он был удивлен чем-то происходящим в Нале, но потом взглянула на чародея и поняла, что такое случилось не так давно. Параллельно мелькнула мысль, нет ли в ее кабинете системы наблюдения, одновременно и позабавив ее, и приведя в замешательство.

— Я лишь хотел уведомить вас, оверлорд, — продолжал Слевин, — что силы безопасности поступают в ваше распоряжение, как только прошение будет принято.

— Спасибо, Слевин. Я рада это слышать.

— Но пока этого не произошло, — добавил генерал, — если вам что-то потребуется — все, что угодно, — я буду счастлив оказать вам помощь. Само собой, в частном порядке.

Сюрпризам нет конца.

— Конечно, Слевин. Еще раз спасибо.

Кивнув, он исчез с экрана. Она отключила устройство и посмотрела на Джибба с растерянной улыбкой.

— Что это с ним? — спросила она.

Здоровяк лишь пожал плечами:

— Ты сейчас самый могущественный человек в Нале. Чему удивляться? С этого момента люди будут соответственно к тебе относиться.

— Изгои и лорды — понятно, — отмахнулась она. — Но ПСБ? Это же сам Слевин!

— А ты — Мелиор И Лакин, — парировал он. — К тому же ты Хранитель.

— А это здесь при чем? — прищурилась она.

— Люди боятся тебя, Мелиор. Они не понимают, чем грозит то, что ты гилдрин. Они только знают, что ты убила Седрика. — Он подбородком указал на Орриса: — К тому же тебе помогал чародей. Люди вроде Слевина, Брена и Энрека не понимают, что это значит. Зато они изо всех сил будут стараться не злить тебя. Поверь мне, Слевин окажется не последним из тех, кто предложит тебе свою поддержку. Собственно, я даже не удивлюсь, если никто не возразит против твоих притязаний на Золотой Дворец. — Он помолчал. — Но поверь мне еще в одном: каждый, кто обещает тебе помощь, будет выискивать любую возможность убить тебя. Включая Слевина.

Мелиор задумчиво посмотрела на него. Он прав. Она всегда рассматривала свою принадлежность как помеху, и во многих случаях так оно и оказывалось. Из-за этого она всегда ходила словно под прицелом. Но в скором будущем это могло оказаться и значительным преимуществом.

Она слегка улыбнулась Джиббу.

— Полагаю, из этого следует, что мне понадобятся верные оверлорды, — многозначительно произнесла она.

— Да, это точно. Но я не хочу быть одним из них.

Мелиор просто ушам своим не поверила.

— Я много думал об этом, — с достоинством продолжал Джибб. — И решил, что, став оверлордом, не смогу заниматься своею прямой работой.

— Какой работой?

— Охранять тебя.

Она начала было смеяться, но увидела, что он говорил серьезно.

— И что же ты предлагаешь?

— Слевин позвонил сегодня, потому что беспокоится за свое место. Это понятно. Новые Правители обычно ставят во главе ПСБ своих людей. Этого я и хочу.

Если бы Мелиор хорошенько поразмыслила, то ожидала бы такого предложения со стороны бывшего телохранителя.

— Я назначу тебя на любую должность, какой только ты сам пожелаешь, и тебе это прекрасно известно. Но неужели тебе и вправду нравится ПСБ?

Он рассмеялся.

— Для меня это будет наилучшим назначением. Безопасность — мое призвание. К тому же оттуда я смогу наблюдать за тобой.

Последнюю фразу он сказал таким тоном, что она на секунду задумалась. Но только на секунду. Будь на его месте кто-то другой, она бы еще сомневалась, истинны ли причины, по которым он хочет стать во главе ПСБ. Но только не Джибб.

— Если ты этого действительно хочешь, — произнесла она, — место твое.

— Спасибо. — Джибб посмотрел на чародея с ястребом, обозревавшего вид за окном и не обращавшего ни малейшего внимания на их беседу. — Пожалуй, я пойду,— сказал он несколько неохотно, словно вдруг перестал доверять Оррису. — Премель пытается вдолбить мои представления об охране людям Седрика, но они что-то не слишком хорошо схватывают.

— Ну что же, иди, — подбодрила она. — Не переживай за нас.

Он кивнул, снова бросил взгляд на Орриса и, не сказав больше ни слова, вышел из квартиры Седрика.

Мелиор подошла к чародею и встала рядом с ним, глядя на простиравшийся внизу Наль.

— На что смотришь? — спросила она на Тобинмире.

— Ни на что, — не двигаясь, ответил он. — Здесь все одинаковое. Как будто вглядываешься в туман: пытаешься найти нечто, за что можно зацепиться взглядом, но не можешь.

Она почувствовала, как к горлу подкатил ком, так ей не хотелось задавать следующий вопрос, но он был неизбежен.

— Когда собираешься уходить?

Он повернулся к ней, на мгновение задержав взор темных глаз на ее лице, а потом снова отвернулся к окну.

— Думаю, завтра. Ну, может, послезавтра. Путь неблизкий, а мне еще нужно столько рассказать своему народу.

Она неловко кашлянула:

— Когда Совет примет мое прошение, я собираюсь покинуть Наль на короткое время. Хочу разыскать поселение Гвилима и рассказать его жене о том, что с ним случилось. — Она искоса посмотрела на него и облизнула вдруг пересохшие губы. — Я надеялась, что ты поедешь со мной.

Оррис тяжело вздохнул.

— Я бы хотел, — сказал он. — Но мне не терпится добраться до дома

Мелиор молча кивнула.

— Какая-то часть меня хочет остаться здесь, Мелиор, — сказал он. — Надеюсь, ты это знаешь. — Он как-то беспомощно дернул рукой, что было странно для такого могучего мужчины. — Но… это… место. Оно слишком отличается от того, к чему я привык. — Он вытянул руку и погладил перышки на спинке ястреба. — Да и Анизир здесь долго не выдержит.

— Точно, — согласилась Мелиор. — Иначе тут скоро не останется голубей.

Оба невесело засмеялись.

— Но хотя бы позволь мне доставить тебя до перешейка в аэромобиле, — попросила она.

Он колебался. Она знала, что ему и в обычных-то мобилях неуютно.

— Прошу тебя, — настаивала она. — Мне хочется сделать хотя бы такую малость для тебя, а ты быстрей доберешься. К тому же возможность пользоваться аэромобилями — одна из привилегий Правителя, и я хочу ее испытать.

— Согласен, — улыбнулся он.

— Я хотела бы обсудить с тобой еще кое-что, — продолжила Мелиор, отходя от окна и пытаясь взглянуть на чародея как на делового партнера. — Когда мы были у Шивонн, ты говорил с ней о возможностях торговли между твоей страной и Уэрелла-Налем.

— Я сказал ей, что это возможно, — поспешно поправил ее Оррис. — И попытался внушить, что для этого потребуется не один год. Мой народ будет против. Пройдет много времени, прежде чем он хотя бы задумается над этим. В любом случае я ничего ей не обещал.

— Понимаю, — улыбаясь, произнесла Мелиор. — Я только хотела спросить, существует ли такая возможность и для Брагор-Наля.

— Не знаю, Мелиор. После того что Седрик натворил в моей стране, я ничего не могу обещать.

— Ты можешь пообещать хотя бы попытаться.

Оррис помолчал, глядя на нее.

— Обещаю, — сказал он. — Я попытаюсь.

— Спасибо, — пробормотала Мелиор.

Они довольно долго молча стояли рядом, потом Оррис снова отвернулся к окну, а Мелиор вернулась к бумагам Седрика.

Как и предсказывал Джибб, в этот день много людей связалось с Мелиор, включая шестерых лордов и многих наиболее заметных из брагорских изгоев. Все они предлагали ей помощь и поддержку, и, выслушивая каждого, Мелиор понимала, что за их словами скрывается нечто совсем иное. Угроза покушения всегда была неотъемлемой частью ее жизни. Лорд, который вовремя этого не понял, был дураком или трупом. Но Мелиор начала понимать, что, став Правителем, она должна будет относиться к вероятности покушения гораздо серьезнее. И очень приятно было осознавать, что Джибб стал теперь начальником Службы Безопасности.

В то же время она снова почувствовала привычную несвободу, которую накладывали на нее требования Джибба. Он упорно не поддавался ее уговорам по поводу путешествия в поселок Гвилима, говоря, что, путешествуя пешком по незнакомой местности, она окажется беззащитной перед любыми нападениями.

— Ты даже не знаешь, где искать эти поселки!

— Нет, но я знаю кое-кого из Сети, кто мне поможет, — ответила она. Он хотел что-то возразить, но она его осадила: — Я это сделаю, Джибб! — Она подняла посох и показала на сиявший на его вершине алый кристалл. — Я должна!

— Тогда, по крайней мере, разреши мне пойти с тобой! — не отступал он. — Мы возьмем пять-шесть лучших отрядов…

— Нет, — перебила она. — Ты мне нужен здесь. Я больше никому не могу доверить Наль на время своего отсутствия.

— Ладно, — не унимался Джибб. — Тогда отряды поведет Премель или кто-то другой!

Мелиор бессильно покачала головой:

— Я не хочу брать с собой в горы солдат. Неужели ты не понимаешь, что так мы только привлечем к себе лишнее внимание? Разве не безопаснее будет идти одной? Никто даже не заметит.

Джибб тут же открыл рот, чтобы возразить, но потом задумался. — Это интересно, — через минуту согласился он. — Пожалуй, будет разумнее взять только нескольких охранников.

— А совсем без охранников будет еще лучше, — гнула свое Мелиор.

— Это даже не обсуждается.

— Не обсуждается? — переспросила она. — Ты, похоже, забыл, что разговариваешь с будущим Правителем! Я тебя наняла! — И едва слова сорвались с ее губ, Мелиор пожалела о них. Она никогда не позволяла себе говорить ему ничего подобного.

— Я знаю, — тихо произнес он, очевидно больно задетый. — Но или ты даешь мне выполнять свои обязанности главы твоей Службы Безопасности, или ищешь на это место кого другого.

Это положило конец спору. Мелиор согласилась, что ее будут сопровождать трое лучших парней Джибба и что она отправит Шивонн послание с просьбой разрешить им четверым пролететь над Уэрелла-Налем до границы Даалмарских гор в аэромобиле. Но даже когда Мелиор извинилась за свои необдуманные слова и Джибб заверил ее, что он нисколько не обижен, она почувствовала, что их дружба дала трещину.

Она не переставала думать об этом на следующий день, когда они с Оррисом летели на юг к перешейку Лон-Тобин. Мелиор пыталась убедить себя, что все будет по-прежнему, когда она вернется в Наль с родины Гвилима, но никак не могла избавиться от гадкого чувства, что их отношения изменились навсегда.

— Что-то ты притихла, — заметил Оррис под ровный гул лопастей с каждой стороны корпуса мобиля, пока они летели над домами и квадами.

Она посмотрела на него и попыталась улыбнуться, но не смогла. Впервые в жизни она настроила против себя лучшего друга, а теперь еще и Оррис покидает ее. Она даже не знала, что хуже. Одним своим присутствием этот человек побудил ее принять свое происхождение. Он навсегда изменил ее жизнь и постепенно помог осуществить самое ее главное устремление. Ведь благодаря ему она скоро будет Правителем Брагор-Наля. Но все это ничего не значило в сравнении с тем, что он уходит. Прежде она никогда не была влюблена, поэтому сравнивать было не с чем, но слово «влюбленность» казалось ей наиболее соответствующим ее теперешнему состоянию.

— Мы с Джиббом вчера поссорились,— пояснила она, надеясь убедить его, что ее тревожит только это. — Я наговорила ему липшего и теперь жалею.

— А из-за чего была ссора?

— Он не разрешал мне идти одной в горы.

— Джибб — умница, — отворачиваясь к окну, сказал Оррис.

— Надо было держать язык за зубами, — тяжело вздохнув, заключила Мелиор, сердясь на саму себя.

— У тебя нет опыта путешествия в горах, — продолжал чародей. — Никому не следует предпринимать такой переход в одиночку.

— Но ты путешествуешь один! — Мелиор бросила на него недовольный взгляд.

Он улыбнулся и ласково почесал шейку ястреба.

— Маг никогда не бывает один.

Несколько недель назад Мелиор бы просто не поняла его фразы, но теперь она многое узнала. Как странно, если бы ей привелось быть главой Операции, она стала бы убивать, чтобы добыть те сведения о Тобин-Сере и магии, которыми сейчас обладала. Но, получив их на самом деле, она похоронила Операцию и прикончила ее вдохновителя. А все из-за Орриса. Она посмотрела на свой посох и вздохнула.

— Джибб лишь хочет обеспечить твою безопасность, — проговорил Оррис. — А это непросто.

Несмотря на свои мрачные раздумья, она рассмеялась.

— Да нет. Это преувеличение. Он чересчур серьезно относится к своей работе.

— Работа здесь ни при чем.

— То есть? А что же еще?

— Неужели ты сама этого не видишь? — спросил он с загадочной улыбкой.

— Чего не вижу?

— Джибб любит тебя.

Она смотрела на него открыв рот. Пару недель тому назад она просто рассмеялась бы, но теперь, учитывая странное поведение телохранителя в последнее время, решила, что, возможно, чародей прав.

— Что же мне делать? — спросила она.

— Следовать голосу сердца.

Она отвернулась.

— Если бы я следовала голосу сердца, то оказалась бы в Тобин-Сере, — сказала она и тут же спохватилась. Слова сорвались с ее губ непреднамеренно. «Вот дура!» — обругала она себя. Уже второй раз меньше чем за сутки она брякнула что-то, не подумав. Хорошо хоть, на этот раз она никого не обидела своей глупостью.

— Я не могу здесь жить, Мелиор, — тихо сказал Оррис. — Так же как и ты не сможешь жить в моей стране.

Она опустила голову, все еще не решаясь посмотреть на него.

Мобиль приближался к Сторожевой трясине. Теперь скоро. Мелиор начала дрожать.

— Ты вернешься когда-нибудь? — с надеждой спросила она, поворачиваясь на сиденье, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Не знаю. Мне здесь… тяжело,— показал он на Наль за окном и повторил: — Я не могу здесь жить.

— Все изменится, — уверенно отозвалась она. — Я все изменю.

Их глаза встретились, и Оррис произнес:

— Я тебе верю.

Она чуть не спросила, значит ли это, что он вернется, но сама себя одернула. Лучше не знать ответа.

Пилот посадил машину у южной границы трясины, в нескольких сотнях ярдов от Южного строевого леса Мелиор и Оррис выбрались из аэромобиля, и на них тут же налетели комары и москиты. «Хорошо, хоть я недолго здесь пробуду», — подумала Мелиор.

— Всего хорошего, Мелиор, — сказал Оррис, беря ее за руку. — Я никогда тебя не забуду. — Он замялся, а потом грустно улыбнулся: — И пусть это ни к чему не приведет, но знай, что Джибб не единственный, кто любит тебя.

Удивительно, как одна-единственная фраза могла так глубоко ранить ее и в то же время заставить счастливо улыбнуться. Слова были не нужны. Она сделала шаг вперед, тихо поцеловала его в губы и хотела отойти.

Ей хотелось вернуться в защищенную кабину, но Оррис не отпустил ее руку. Она неохотно повернулась к нему, и его лицо приняло торжественное выражение.

— Передай, пожалуйста, семье Гвилима, что я скорблю по нему и что я очень горжусь тем, что могу назвать Хранителя своим другом.

— Передам.

Он выпустил ее руку, повернулся и пошел прочь, неся ястреба на плече, вещмешок, набитый едой, которой она снабдила его на дорогу, и посох без камня. Мелиор провожала его взглядом, пока он не вошел в лес. Потом она снова влезла в кабину и приказала пилоту доставить ее в резиденцию.

Мелиор со своими сопровождающими добралась до первого поседения гилдринов спустя четыре недели. Люди рассматривали ее и бойцов Джибба с испугом и любопытством, но подлинность посоха и камня ни у кого не вызывала сомнения. Однако никто не хотел ей показывать дорогу к поселению Гвилима Глава поселка, высокий седоволосый человек по имени Освин, державший посох с бледно-голубым кристаллом, засыпал ее вопросами о Гвилиме и о том, что с ним случилось. Она честно отвечала, надеясь победить его подозрительность, но Хранитель и те из поселян, что слышали их разговор, похоже, не торопились верить ей. Столетия преследований сказывались даже здесь, в горах Даалмара.

— Так ты пришла, чтобы вернуть камень в его деревню? — помолчав, спросил Освин.

— Нет, — ответила Мелиор. — Я оставлю его у себя. Когда Гвилим передал его мне, камень изменил цвет. Полагаю, это означает, что теперь он мой.

Седой Хранитель согласно кивнул.

— Тогда зачем ты пришла?

— Я хочу повидаться с семьей Гвилима. Хочу рассказать, что произошло, и попросить у них прощения за то, что не могла спасти Хранителя.

— Я сам могу это им передать.

Мелиор была так утомлена путешествием и расстроена неподатливостью Освина, что отвернулась, испустив громкий вздох. Через минуту она хотела возобновить спор, но тут заметила в толпе мужчину огромного роста. Он как-то не вязался с этим местом, и Мелиор некоторое время разглядывала его.

Освин проследил за направлением ее взгляда и махнул великану рукой.

— Подойди, Кам. Может, ты нам поможешь. Кам когда-то жил в твоем Нале, — пояснил он Мелиор, когда толпа расступилась, пропуская его. Мужчина встал перед ними, и Мелиор заметила, что его правая рука искалечена.

— Ты знаешь эту женщину, Кам? — спросил Хранитель.

— Не уверен, — ответил верзила, отбросив назад длинные светлые волосы и внимательно глядя на Мелиор.

— Но ты, наверное, слышал мое имя, — сказала она.— Я — Мелиор И Лакин.

Кам широко раскрыл глаза.

— Так ты ее знаешь? — повторил Освин.

— Да, — ответил великан приглушенным голосом. — Она лорд из Брагор-Наля.

— Вообще-то, я теперь Правительница.

— Правительница? — еле слышно повторил Кам. Он нерешительно взглянул на Освина: — Не знаю, что и сказать, Хранитель. Я слышал, что она один из самых опасных лордов Наля. Но если она говорит правду и она теперь Правительница-гилдрин, тогда Наль слишком изменился с тех пор, когда я там жил. Ничем не могу вам помочь.

— Твой друг во многом прав, — подтвердила Мелиор. — Я всегда была хорошим бойцом, и на мне висит не одно убийство. Но я сильно изменилась с тех пор, как получила этот камень, и я собираюсь изменить также и Наль.

Освин долго не отрываясь смотрел на нее, словно взвешивая ее слова. Потом он принял решение.

— Я скажу тебе, как добраться до поселка Гвилима при одном условии.

— Говори.

— Ты оставишь твоих сопровождающих и оружие здесь. А Кам тебя проведет.

— Нет, Правительница, не соглашайтесь! — взмолился один из бойцов Джибба.

Но Мелиор пропустила его мольбу мимо ушей.

— Принимается. Спасибо, Хранитель.

Поселок Гвилима оказался всего в дне пути. Мелиор и Кам вошли в маленькую долину перед самым закатом и тут же были окружены толпой любопытных жителей. Но вот кто-то увидел ее посох, и тут же воцарилась глубокая тишина.

От толпы сразу отделилась невысокая полная женщина и стала напротив Мелиор. У нее были глубокие карие глаза и мягкие черты лица. Темные волосы уже подернулись сединой, а простая одежда ничем не отличалась от одежды других поселян. Но Мелиор сразу поняла, что она и есть жена Гвилима.

— Мой муж умер, — тихо произнесла она.

— Да.

— А камень теперь твой.

Раздались протестующие выкрики, но женщина остановила их одним взглядом.

— Так он мне сам сказал перед смертью.

Женщина склонила голову, и по ее щеке покатилась слеза.

— Да будет так, — произнесла она и, обняв Мелиор за плечи, повела ее к матерчатому жилищу, расположенному выше остальных. — Меня зовут Герта, — сказала она. — Мне было видение о тебе.