Роза последовала за Бэзелом сквозь вход в помещения роста. Пещера была прохладной и сухой, и пахла не очень хорошо. Он взял фонарь с крюка на стене рядом с проходом и включил луч тусклого красного света.
— Не хочу тревожить летучих мышей. — Объяснил он. — Они тут тысячами живут на потолке наверху.
— Ты водишь меня только по лучшим местам, верно? — Пока она говорила, ее нога стукнулась обо что-то. — Что это было? — Она отстранилась, сделала шаг назад и наступила на что-то еще. — Фу! И это. Дай мне фонарь! — Она выхватила фонарик из его руки и направила луч света вниз на пол пещеры. Маленькие золотые фигурки покрывали скользкий пол.
— О, Боже, — пробормотал Бэзел. — Помнишь, что я говорил о летучих мышах на потолке?
Она кивнула.
— Похоже, они совсем опустились. — Неожиданно одно из маленьких телец начало подергиваться. — Ой-ёй.
— Прямо как гриф. — Сказал Бэзел. — Они оживают! Давай-ка выбираться отсюда.
— Но ты сказал, их здесь тысячи. Если они начнут взлетать и пикировать на все подряд, у Доктора и Финна не будет ни малейшего шанса! — Роза похромала дальше в пещеру, но крошечные тельца покрывали пол густыми золотыми сугробами. — Доктор! — Крикнула она, ступая по телам. — Ты меня слышишь?
— Роза. — Закричал Бэзел, — что бы ни сделало это с летучими мышами, сделает то же и с нами, если мы ему позволим!
Зловещее попискивание и свист рассекаемого крыльями воздуха прорезали тьму.
— Доктор, ты там? — Не сдавалась Роза, чувствуя, как земля начала елозить и корчиться под ее ногами. Маленькая фигурка со свистом пронеслась над ее плечом, и она вздрогнула. — Доктор!
— Да! — Раздался его жизнерадостный крик. — Я здесь с Финном. Но мы уже выходим.
— Поспешите — у нас тут замышательная ситуация! — Еще несколько пронеслись мимо. Одна зацепилась за ее волосы своими крыльями или когтями, и она замахала вслепую, отчаянно пытаясь ее сбросить.
— Берегись! — Прокричал Бэзел.
Повсюду были летучие мыши, пылающие огненным светом.
Что-то привело их в неистовство. Роза увидела Доктора, спешащего к выходу, таща за собой за рукав Финна. Удовлетворенная тем, что он был в порядке, она натянула майку на голову и тоже бросилась на выход, так быстро, как только позволяла ее больная лодыжка. Воздух кишел летучими мышами, цепляющимися за ее одежду, врезающимися в ее руки и ноги. «Это просто мышки с крыльями», — сказала она себе. — «Странные, мутировавшие золотые мышки с крыльями, да, но»…
Она чувствовала головокружение, дезориентацию, и отчаянно пыталась удержаться в сознании, боясь свалиться головой вперед в мешево корчащихся на земле тел. Затем неожиданно она ощутила на себе руки, направляющие ее.
— Доктор?
В следующее мгновение Роза почувствовала жар солнца на своих обнаженных руках, мгновенно согревший ее гусиную кожу. Она увидела Финна, промакивающего порез на своей щеке, Бэзела, лежащего на земле плашмя со вздымающейся грудью — и обнаружила Доктора, ухмыляющегося ей в лицо.
— Ты что делала, за мной проскользнула?
— Даже не вздумай добавлять, «как мышка», — предупредила она его. Он изобразил на лице оскорбленную мину, словно бы она ранила его чувства. Затем начал расстегивать рубашку, и она увидела, что он действительно был ранен — Как ты заполучил этот синяк? — спросила она его.
— Куда более интересно, как я заполучил вот этого малого? — Он вытащил из рубашки маленькое золотое существо, помещавшееся у него в ладони, — Забавно, что ты спросила! Что ж, когда я был моложе, я был демонически хорошим бэтсменом (прим. пер. — «batsman» — отбивающий в крикете, и игра слов «bats» — летучие мыши, «man» — человек). Оказалось полезным в последующей жизни при встрече с демоническими летучими мышами. — Он вытащил свои очки, раскрыл их и водрузил на место. — Думаю, назову его Толстой. Похож на Толстого, тебе не кажется? Привет, Толстой! А кто у нас тут маленький хорошенький золотой мальчик, а? — Он широко ей улыбнулся. — Проще изучать, чем грифа — и бьет он послабее, чем Канджучи.
Бэзел посмотрел на них.
— Гриф сбежал.
— Мы знаем. — Дрожащим голосом произнес Финн.
— И еще этот комок золотого вещества, — продолжила Роза, — должно быть, того самого, о котором говорила Адиэл — он напал на нас.
— Он хотел вас трансформировать. — Сказал Доктор.
— Мы поймали его в котелок. — Сказал Бэзел.
— Если он остался пойманным, у него на это была хорошая причина. — Доктор глянул вниз на свою летучую мышь. — Надо бы поместить этого маленького приятеля в какое-нибудь надежное место. Финн, сейчас твой шанс сыграть в хорошего босса. Распусти персонал для их же собственной безопасности. Отправь их по домам. Славный ранний вечер и чашечка Хорликс, оооо, прекрасно. — В его голосе прозвучала стальная нотка. — Это место должно быть закрыто.
— Я не отправлюсь домой! — запротестовал Бэзел.
— А я не могу закрыть это подразделение. — Произнес Финн. — Эта работа слишком важна. — Он вздохнул. — Но, полагаю, незадействованный персонал может быть распущен на сегодня…
Роза посмотрела на него.
— Думаете, со всем этим будет покончено к завтрашнему утру, так?
— Только если не стоять здесь, рассуждая об этом, — сухо произнес Финн. — Доктор, это существо…
— Толстой.
— … должно быть быстро проанализировано, прежде чем оно мутирует и увеличится. Мы должны забрать его в лабораторию. Адиэл может помочь подготовить… — Он нахмурился. — С Адиэл все в порядке?
Бэзел поднимался на ноги.
— Оставили ее в комнате отдыха. Она спала.
— Уже нет. — Обратила внимание Роза.
Адиэл спешила к ним по дорожке из соломы и опилок, дреды подпрыгивали вокруг ее плеч, на лице было написано замешательство.
— Что тут происходило? — спросила она.
— Ты ведь должна быть под действием лекарства. — Сказал ей Бэзел. — Я тебе пэ-пилюлю дал!
— Да, во фруктовом напитке, состоящем наполовину из кофеина, наполовину из таурина, — бросила в ответ Адиэл, — как будто бы это сработало. Я проснулась, а все вдруг исчезли, окно комнаты отдыха разбито, никого поблизости… — Она посмотрела на Финна. — Канджучи — с ним все в порядке?
— Нет. — Доктор сочувственно улыбнулся, но покачал головой. — Я мог бы изображать доброту и сказать, что Канджучи не в себе. Но я не хочу опекать тебя, давать ложную надежду — и я не хочу, чтобы кто-нибудь думал, что существует хоть малейший шанс на выживание, если одна из этих золотых капель коснется вас.
— Так значит, он действительно мертв. — Тихо произнес Бэзел. — Мертв, и его больше нет.
— Не совсем нет. — Сказал Доктор. — Нечто другое контролирует его тело на данный момент. Нечто с весьма специфическим умыслом, что пробудилось под этим вулканом с мыслью, что ему нужно набрать часовых. Нам необходимо больше узнать о нем и быстро — прежде, чем кто-либо или что-либо еще покинет этот мир с прощальным золотым подарком. — Он промаршировал к Финну и потряс летучей мышью у него перед носом. — Не приступить ли нам к делу?
* * *
Роза сидела в лаборатории, ожидая, когда Доктор поразит уменьшившуюся аудиторию результатами своих изысканий. Он использовал звуковую отвертку на датчике сбора данных, пытаясь, как она полагала, вытянуть из него побольше. Яростные стук и царапание доносились из обитого свинцом ящика, где летучая мышь изо всех сил старалась сбежать из плена.
Финн согнулся над микроскопом странного вида, проверяя вещество, тогда как Адиэл была занята смешиванием и подготовкой в мензурках растворов. Все, чем Роза могла заниматься — это отмечать то, как вела себя Адиэл рядом с Финном; все ее тело словно замирало в напряжении каждый раз, как он приближался к ней. Может быть, что-то произошло между ними — неудачный роман, или, может, он обошел ее вниманием при повышении, или…
Роза вздохнула. Какое это имело значение? Она ненавидела чувствовать себя такой бесполезной, но подозревала, что даже если бы сдала экзамен по общеобразовательной химии, все равно бы ей было до них далеко, мили две, не меньше. Сейчас она жалела, что не ушла вместе с Бэзелом и Соломоном, собирать рабочих и пораньше отправлять их домой, а затем заканчивать проверять подразделение на предмет наличия непредсказуемых мутировавших животных. Но ее лодыжка была обмазана толстым слоем чудотворного крема двадцать второго века, и, полежав на лабораторном стуле, уже ощущалась значительно лучше.
— Так это золотое вещество. — Начала она.
— Магма форма. — Поправил ее Доктор.
— Хорошо, эта магма форма. Она придет за нами? Нас ожидает вторжение золотых капель?
Доктор еще немного пожужжал отверткой.
— Знаешь, что я думаю? Я думаю, этооно считает, что мы вторгаемся.
— Ты можешь обратить эффект — вернуть летучую мышь в нормальное состояние?
— Не знаю. — Он отложил датчик сбора данных. — Эти магма формы, должно быть, выделяют какую-то субстанцию, которая полностью видоизменяет ДНК хозяина, превращает кожу в подобие гибкого металла. И когда срабатывает вторичная мутация…
Приняв это за сигнал, Адиэл вызвала результаты рентгенограммы со сканера, направленного на свинцовый ящик.
Роза содрогнулась при виде изображения на плазменном экране.
Маленький Толстой мутировал, как и гриф, в отвратительную, раздутую карикатуру на бывшего себя. Его крылья сверкали золотом, одно едва ли не в два раза больше другого. Зубы и когти удлинились. Глаза были широко раскрыты и пламенели, словно раскаленный добела металл.
— Голем, — неожиданно объявил Доктор, сдергивая очки с носа.
— Что? — Роза нахмурилась. — Та страшилка из Властелина Колец?
— Нет, голем. Живое существо, созданное из глины. — Он глядел, не отрываясь, на перемещающиеся сине-черные тени на экране рентгена. — Грубый, примитивный слуга. Грубый не в смысле того, что расхаживает повсюду, выкрикивая «Фигня!»; в смысле того, что грубо сделан, незакончен. Воскреснув к жизни посредством мистических чар, он действует бездумно, непреклонно по воле своего хозяина.
Адиэл смотрела на него, ее темные глаза были широко распахнуты.
— Вы думаете, этим стали Канджучи и превращенные животные?
Он кивнул.
— Вот только они переделаны из магмы, не из грязи.
— И с использованием инопланетной технологии вместо магических заклинаний? — рискнула Роза.
Финн в отчаянии уставился на них обоих.
— Вы говорите это так, будто бы имеете дело с подобными вещами каждый день!
Роза и Доктор кивнули в унисон.
— Да.
— Вопрос заключается в том, — добавил Доктор, — как долго это вещество варилось? Тектиты на ожерелье Адиэл — наследство, оставленное тем метеором… Мы говорим о древних временах, на самом деле древних. На самом, самом, самом, самом, саааааамом деле древних.
Роза понизила голос.
— Но что насчет того космического загрязнения, которое уловила здесь ТАРДИС? Оно ведь новое, верно?
— В самом деле, новое. В самом, самом, саааааамом…
— Что означает, что поблизости был космический корабль!
Доктор расплылся в улыбке.
— Что могло бы объяснить, почему это вещество начало действовать! Ему не нравится технология; ему ужасно не понравилось, когда я начал использовать звуковую…
— О чем вы двое говорите? — Потребовал Финн.
— Нам необходимо узнать, почему это вещество решило начать преобразовывать местную фауну в големов, верно? — произнес Доктор, потирая руки. — Стало быть, нам нужно узнать, что находится в тех неисследованных пещерах.
— Вы не можете туда вернуться. — Выпалила Адиэл.
Финн поспешил согласиться.
— В последний раз мы едва ноги унесли.
— Да все в порядке, держите себя в руках! — Доктор одарил их обоих самонадеянной улыбкой и помахал датчиком сбора данных. — Я повозился со сканирующими сенсорами на нем, увеличил диапазон и чувствительность до отказа. Если сможем вставить какие-нибудь платы памяти, подсоединить его к экрану для вывода информации, будем способны выстроить более четкую картину того, что сидит под этим вулканом.
— Эти устройства чрезвычайно дорогостоящи, Доктор. — Сказал Финн, выхватывая датчик и испытывая его на Адиэл. — Если ваше вмешательство… — Он замолчал, когда пространство прорезал пронзительный энергетический вой. Он глянул на счетчик. — Невероятно. Даже при минимальном сканировании, объем данных…
— … затопит его встроенную память, почему нам и нужны платы. — Доктор перегнулся через его плечо и нажал пару кнопок, выключая датчик. — Так, так, судя по этому… Адиэл у нас немного инопланетянка.
— Что? — Адиэл уставилась на него, неловко переступив с ноги на ногу. — О чем вы говорите?
— Я бы сказал, что это тектиты у тебя на шее, — продолжал Доктор. — Ага, состав определенно инопланетный, просто, как дважды два — четыре. Эти камни не были сформированы при столкновении метеора. Они образовались в результате вынужденной посадки инопланетного космического корабля.
Финн высвободился, на лице его было написано неодобрение.
— Доктор, в самом деле…
— В самом, самом, самом, саааааамом деле… — Его темно-карие глаза мерцали, когда он подошел к Адиэл. — Ты говоришь, эти симпатичные камушки откуда-то отсюда?
Она кивнула.
— Женщина в Гуронка нашла и продавала их.
— Гуронка? — Поинтересовалась Роза. Звучало поинопланетней некоторых из тех мест, куда ее брал Доктор.
— Отсталое маленькое поселение неподалеку, — пояснил Финн. — Местные склонны к… нетолерантности по отношению к персоналу из агро-подразделений. Видят нас, как попирателей земли, древних устоев. — Он нахмурился. — Как ты могла пожелать компании подобных людей, Адиэл?
Адиэл пожала плечами, и Роза уловила холод в ее темных глазах.
— Я полагаю, мой отпуск — это мое личное время, Директор.
— Могу я взглянуть на камни? — Спросил Доктор, протягивая руку.
С легкой неохотой она передала ему ожерелье. В тот момент, когда она сделала это, свинцовый ящик неожиданно с резким скрежетом прыгнул по крышке стола, заставив всех дернуться.
— Что бы ни было под вулканом, эта тварь там внутри прямо жаждет туда вернуться, — нетвердым голосом произнесла Роза.
— Директор Финн, мне нужен перерыв, — неожиданно произнесла Адиэл.
Финн кивнул, вновь отвлекшись на свой усовершенствованный датчик.
— Тридцать минут, не больше. Нам необходимо начать формирование изображения этого вулкана. — Он посмотрел на Доктора. — Для проекта это будет бесценно. Мы можем точно отследить всю сеть лавовых труб снаружи, увеличить пользовательский доступ и урожайную производительность…
— Да, привет, Директор? — Доктор перекрестил руки. — Стоп.
Не встречаясь ни с кем взглядом, Адиэл промчалась по комнате к дальней двери.
Доктор прошел к Розе, нацепил улыбку.
— Дай ей пару минут, — произнес он себе под нос, так, чтобы не услышал Финн, — затем иди за ней.
— Беспокоишься, что мне может стать одиноко? — Сказала Роза.
Доктор покачал головой.
— Беспокоюсь, что у нее может быть что-то на уме.
* * *
В розово-красном сиянии заходящего солнца Соломон стоял на краю восточных полей и наблюдал за охранниками, разговаривающими у главных ворот. Дневная смена вскоре потянется обратно к своим домам в Третьем Городе Кондо, или в дайвинговые клубы, казино и бары, в которых они предпочитали убивать время.
Во многих отношениях новые города были столь же грязны и опасны, что и лагеря с хижинами, на замену которым они были возведены. Соломон подумал о неуютном бетонном квартале, в который был определен, когда впервые начал работать на агро-подразделения. Туалеты засорялись, водопроводная вода была непригодна для питья. Весь район пропах нечистотами, и все жители находились в списке ожидания на переселение в лучшее жилье на восточной окраине.
Три года спустя Соломон все еще ждал.
— Эй, Соломон, брат, — дружески произнес Надиф, подойдя к нему, шаркая ногами и вздымая клубы песка за собой. — Ты тоже свободен?
— Нее, — тихо ответил он, все еще наблюдая за болтающими охранниками, беспечными в своем неведении. — Похоже, что я остаюсь здесь.
— Невезуха, дружище. Я так думаю, нам всем не помешала бы выпивка после того, что мы сегодня видели. — Он озабоченно помолчал. — Финн и ему подобные ведь все это объяснят, да?
— Угу. Дай время.
Очевидно успокоенный, Надиф кивнул и двинулся к главным воротам.
— Увидимся.
Соломон кивнул.
— А как же.
Где ему еще быть? Его отец сказал, что он может прийти домой — в дом семьи — в любое время, когда пожелает. Но Папа умер так же, как и жил, в невзгодах и нищете, потому что оставался верен старым традициям, старым обычаям. Соломон не хотел этого для своих сыновей. Он хотел, чтобы у них был шанс овладеть возможностями в жизни, которые для него с рождения были закрыты его паспортом. Если ты был рожден в старообрядной деревне — или Местном Поселении (Примитивном), как их сейчас называли — тогда ты должен прокладывать себе путь зубами и когтями и ждать вечность даже элементарнейших городских продвижений. У Соломона ушло тринадцать лет на то, чтобы трудом проложить себе путь от мелкой сошки до Главного Смотрителя, продавая себя людям, подобным Финну, за гроши — но это стоило каждого упущенного им цента. Теперь его сыновья принадлежали к городскому классу, посещали школы ускоренного типа, когда-нибудь получат свои собственные банковские счета — получат шанс выбраться из ловушки нищеты в лучшую для них жизнь где-то в другом месте.
До тех пор, пока их папочку не изобличат в воровстве. До тех пор, пока он не окажется в трудовом лагере из-за того, что не может повернуться спиной к старому месту, в котором родился, и призраку своего отца.
До тех пор, пока золотая смерть не пришла за всеми ними. Соломон опустился на землю и понаблюдал, как солнце медленно ускользало за гору Тарсус.
— Пожалуйста, Боже, — прошептал он, в то время как небо продолжало темнеть, — не дай другим страдать за мои грехи.