Когда беру я в руки теплый хлеб, Для нас двоих ломая пополам, Становится мне жаль прожитых лет, Что этот хлеб не вырастил я сам. Но слышно мне, как в нас душа поет В органах жил течением крови, И прорастает в стебель, цвет и плод Затерянное зернышко любви.

Маленькая балерина С папой в па-де-де Каждый день шагает чинно В школу лебедей. Две косы, худая грудка, В стороны носки, Точно Чарли Чаплин в юбке, Господи, прости. Экзерсисы, экзерсисы… Тень на потолке. Под пуантом плачет сизый Пальчик на ноге. Круг за кругом незаметно Подрастет душа, Белокрылая Одетта Выйдет хороша. Маленькая балерина, Я согласен ждать. Неизменно, терпеливо Появись опять. Пусть, твоя звезда сурова, Но прекрасней нет, Чем на старой сцене снова Танцевать балет!

Кому нужда баб тискать, Кому милей баптистки, Кому-то без гарема не с руки. А мне в твоей орбите Внимательным, побритым За годом год наматывать круги. Кому-то Мона Лиза, Кому-то монолыжа, Кому-то монолитный монумент, А мне с границ дистанций Ловить зов дивных станций И сохранять вращательный момент. Кому-то пыль галактик, Кому-то льды антарктик, Кому-то прямо в рай из-за кулис, А я сгорю красиво, Остаток керосина Спалю и метеором рухну вниз.

Безветрие. Поникли паруса. Влекомый волею приливов и отливов Я в лодке сплю иль созерцаю диво Чередования созвездий в небесах. Безверие витает надо мной. Тускнеет диск полночного светила. Я в лодке сплю, мне снится образ милой И луч зари, колеблемый волной.

Привет тебе, дражайшая Алена, Пришла весна — неоспоримый факт: Коты утратили последний такт, Из сторожей в гуляки вышли клены. От птичьих стай в просторном небе тесно, Ртуть прыгает в термометрах, как мяч, И, не предвидя в родах неудач, Земля снимает платье, как невеста. И я готов по первому звонку Плыть по Амуру, штурмовать плотины По ветру парус, по теченью льдины. С весной! приеду скоро! я могу!

Только ночь мне в попутчицы, Скоро поезд уйдет. Привокзальные врут часы На полгода вперед. Лучше встреча случайная, Чем печальный итог. Ничего от отчаянья Возразить я не мог. Пустота заоконная, Полуночный народ. Все курил у вагона я На полгода вперед. Пять минут опоздания Вымогал, как пятак. Ах, часы привокзальные, Что ж вы так…

То вознесение на мост, То ниспадение с моста… То ли вразлет, то ли вразнос Несется бешено состав. Вскипают желтые цветы На глади черного стекла. Попутчиц бледные черты Оконная качает мгла. Беззвучный в грохоте колес Чей вздох строкою этой стал? То вознесение на мост, То ниспадение с моста…

Нанижу на иглу самолета Неба синий лоскут, Залатаю дыру в биографии, По расхлябанным рельсам колеса Грусть мою растрясут, Принимайте подарок из Африки! Расцветет в скоротечной чахотке Осень пышной красой, Осеня городок листопадами. Притворюсь я послушным и кротким, Напрошусь на постой К той, что прежде бывала так рада мне. За два дня разменяю полжизни, Ах, и жизни не жаль, Если веришь, и чудо получится: Ветром дунет, и солнышком брызнет, Распогодится даль, И туман сам собой улетучится. И, когда все три стрелки упорно В циферблат застучат, И автобус отъедет по графику, Я пойму, что вернусь в этот город, И отправлюсь скучать В свою черную жаркую Африку'

Ой, что ж ты не цветешь, Белая сирень, как будто спишь И не желаешь просыпаться, Ой, что ж так долго ждешь Впору не цвести, А осыпаться… Белой россыпью душистой Оживи скорей И красой пресветлочистой Душу мне согрей. Белым кружевным батистом Убери весь сад. Без красы твоей пречистой Жизни я не рад.

Божьей милостью спелой черешнею Ты мои утоляешь уста. Ах, какие мы нынче безгрешные, Люди этого нам не простят. Позаботятся ближние дальние, Станут масло плескать на огонь, Лопнет косточка. Горечь миндальная На губах, да пустая ладонь. И теперь мы далекие близкие, Как соседние материки, И в Нью-Йорке ли, в Новосибирске ли Вспоминать нынче нам не с руки Дни, в которые спелой черешнею Ты мои утоляла уста, И какие мы были безгрешные, Как ни до, ни потом никогда.