Много звезд мерцает над рекою В ясном небе летним вечерком. Кто из нас застыл пред этой красотою, Тот душой поэт и сердцем астроном. Много звезд взойдет в круженье вечном И покинет этот небосклон. Кто из нас одной звезде остался верен, Тот душой поэт и сердцем астроном. Сколько звезд! Пересчитайте взглядом! Это лучше, чем считать ворон. Кто из нас открыл одну звезду, хотя бы, Прожил, как поэт и мудрый астроном.

Осень… Пестрым платком Машет сентябрь вслед легкокрылым Мечтам моим. Осень… Слишком знаком Мне тот, едва уловимый, Новой зимы мотив. И листопад и снегопад, Перемежаясь невпопад, Под ноги мне улягутся под утро. И, оставляя темный след, Я побреду на тусклый свет Светила, отливающего ртутью.

Зимний вечер, снег да ветер Неприкаянный, Заплутавшим человеком Попрекаемый. Что ты стонешь, что рыдаешь, Просишь нежности И к ногам берез роняешь Космы снежные? Не согреешь ледяным ты Их дыханием. Будешь век ты зимним ветром Неприкаянным.

Окна — настежь, выдохнем усталость И вдохнем любовь, тоску и нежность. Распустился маленький подснежник Белым мотыльком, лишь снег растаял. В снах берез еще метут метели, Ель дрожит с рождественских морозов, Лишь подснежник безмятежно розов, Как младенец в чистой колыбели. Может быть, что будет вьюга завтра, Может быть все то, что быть не может, И подснежник расцветает в марте, Милый выскочка неосторожный.

Неужели вновь весна Божия награда. Вдоволь хлеба и вина! Ну, чего же еще надо. Стали звуки звончей, Стали краски ярче! Отчего ж вы все мрачней, Старый рыцарь из Ламанчи? Старость, право, — не беда, Не помеха — бедность. Даже пусть, любовь прошла, Но осталась в сердце верность. Жив покуда Россинант, Или я — не Санчо? Лучше собирайтесь, гранд, Отвоевывать Ламанчу! Пусть, глядят со всех сторон С чувством превосходства, Есть особенный резон В позабытом благородстве. Нам ли жить да горевать, Милостыню клянчить? Лучше собирайтесь, гранд, Отвоевывать Ламанчу!

Камчатка — рыбина меж двух морей, Хвостом подвешенная за Чукотку, Хребет по средней линии у ней, Курилы дружным строем лезут в глотку. По шкуре изумрудно-голубой Вулканы, чирей, гноящиеся лавой. Она серебряной линяет чешуей, И брюхо ей поток прохладный гладит. И что мы ей, полмиллиона душ, Подобием невзрачных паразитов Готовых всякий час сорвать свой куш И улететь на запад по транзиту? Она плывет на юг, где океан Освободит ей жабры от мазута, Залижет шрамы гусеничных ран, И все не уплывает почему-то…

Ну, как Христу за пазуху, в Авачинскую бухту Заходят после рейса изможденные суда. Поставив точку в плаванье, двурогий якорь бухнул, И капитан по трапу опускается сюда, Где по сопкам понатыканы Разношерстные дома, Что своей раскраской дикою Тихо сводят нас с ума. По двухэтажной улочке, что самая центральная, Одетые с иголочки шныряют рыбаки. Раскрылся лист смородины, желтеют одуванчики, И все на свете траулеры, как звезды, далеки. И любой сюжет раскрутится, Лишь за нитку потяни, И согласны не на лучшие В эти десять дней они. И вот, еще до вечера, возникли отношения, И приглашенье принято, и столик у окна. И вот тебе, пожалуйста, задачка с уравнением Таких на свете тысячи, а может быть одна? И по городу полночному, Где, как цапли, краны спят, Мчит такси еще непрочное Чье-то счастье наугад.