Макс Вебер

Красова Ольга

Петрова Юлия

Законная власть и концепция бюрократии

 

 

М. Вебер считал, что вера в законность власти является центральным элементом почти всех административных систем. Свой анализ «законной власти, имеющей бюрократический административный аппарат» он начинает с изложения пяти концепций, определяющих законность полномочий. Он сводит их к следующей краткой схеме:

1. Может быть установлен свод законов, требующий от участников организации послушания.

2. Закон – это система абстрактных правил, имеющих конкретные приложения; в рамках именно такого закона администрация отстаивает интересы организации.

3. Человек, осуществляющий властные функции, также подчиняется этому безличному порядку.

4. Член организации должен подчиняться ее законам только как член организации.

5. Подчинение определяется не личностью, осуществляющей властные полномочия, а безличным порядком, обусловившим, помимо прочего, и занятие этой личностью данного поста.

Основываясь на этих концепциях, М. Вебер формулирует набор из восьми принципов структурирования законных властных:

1. Служебные обязанности организуются на постоянной регулируемой основе.

2. Эти обязанности относятся к различным функциональным сферам, в каждой из которых должны обеспечиваться потребная полнота власти и полномочий.

3. Должности образуют иерархическую структуру, при этом оговариваются права контроля и подачи исков.

4. Правила, которыми определяется ход работ, могут быть как техническими, так и юридическими, что в любом случае требует привлечения компетентных работников.

5. Ресурсы организации не следует смешивать с ресурсами ее членов, рассматриваемых в качестве частных лиц.

6. Держатель офиса не может обращать этот офис в свою собственность.

7. Управленческая работа основывается на письменных документах, в силу чего офис (бюро) становится центральным звеном современной организации.

8. Системы законной власти могут принимать множество форм, идеальным (чистым) видом которых является бюрократический административный штат.

Согласно М. Веберу, бюрократическая администрация (т. е. наиболее рациональный тип бюрократии) соответствует пяти концепциям законности и восьми принципам власти, приведенным выше. Помимо прочего, подобная бюрократическая система и участвующие в ней служащие должны удовлетворять следующим критериям :

1. Они свободны как личности и должны подчиняться власти только в силу своих безличных служебных обязанностей.

2. Они образуют ясно выраженную иерархию должностей.

3. Каждая должность имеет четко выраженную в юридическом смысле сферу компетенции.

4. Занятие должностей происходит на свободной контрактной основе. Соответственно, в данном случае можно говорить о свободном отборе.

5. Кандидаты на должность отбираются на основе их технической квалификации. Самым рациональным здесь был бы экзамен или наличие диплома, гарантирующего уровень технической компетенции, или и то, и другое. Они назначаются, а не выбираются.

6. Они получают фиксированное материальное вознаграждение, сохраняя, по большей части, право на получение каких-то субсидий. Лишь при определенных обстоятельствах руководитель, нанимающий работника (особенно если речь идет о частных организациях), имеет право вмешиваться в решение вопроса о назначении на должность, но служащий всегда сохраняет за собой право на увольнение. Шкала окладов примерно соответствует уровням иерархии, однако в известных случаях при этом могут приниматься во внимание мера ответственности и социальный статус должностного лица.

7. Исполнение должностных обязанностей рассматривается как единственное или, по крайней мере, основное занятие должностного лица.

8. Возможность карьеры. Система «продвижения», определяемого старшинством или уровнем достижений, или тем и другим. Вопросы о продвижении должностных лиц решаются начальством.

9. Служащий работает в организации, не являясь владельцем средств управления, и должность, которую он занимает, не является его собственностью.

10. Его поведение должно соответствовать существующим требованиям дисциплины и контроля.

Правовое государство М. Вебер предпочитает называть нетрадиционным: оно выступает у него как легальное господство. Прежде чем выяснить, почему это так, посмотрим внимательнее, что представляет собой этот тип господства. М. Вебер, кладет в основу легального господства целерациональные действия, то есть соображение интереса. В своем чистом виде, стало быть, легальное господство ценностного фундамента не имеет. Не случайно и осуществляющая этот тип господства бюрократическая машина должна служить исключительно интересам дела. Важно отметить, что отношения господства в «рациональном» государстве рассматриваются М. Вебером по аналогии с отношением в сфере частного предпринимательства.

Политическая позиция М. Вебера так же как и его теория господства, представляла собой существенный отход от позиций классического либерализма , теоретически представленного в Германии, в частности, неокантианцами. Теоретически это отход, как нам представляется, наиболее ярко выявился в рассмотрение им правового буржуазного государства как образования чисто функционального, нуждающегося в легитимировании со стороны внешних по отношению к нему «ценностей».

С одной стороны, М. Вебер выступает как представитель рационалистической традиции. Это сказывается как на его методологии, ориентирующийся на сознательное, субъективно мотивированное индивидуальное действие, так и на его политических взглядах: политические статьи и выступления М. Вебера с 90-х годов прошлого века направленный против аграрного консерватизма и идеологии немецкого юнкерства, которой М. Вебер противопоставляет буржуазно– либеральную позицию.

Сам М. Вебер не двусмысленно указал на связь понятия рациональности с важнейшей для него ценностью – свободой – в своей полемике с Рошером, Книсом и Майером. Человек тем свободнее, чем рациональнее его действие, т. е. чем яснее он сознает преследуемую цель и чем сознательнее избирает адекватные ей средства.

В политическом плане это сказывается в отходе немецкого социолога от классического либерализма. Этот свой отход М. Вебер наметил прежде всего при рассмотрении проблем политической экономии. Политэкономия, по его мнению, не может ориентироваться ни на этические, ни на производственно-технические идеалы– она может и должна ориентироваться на идеалы национальные. Нация выступает у М. Вебера и как важнейшая политическая ценность . Правда, нужно сказать, что его «национализм» не носил такого характера, как у немецких консерваторов. Его идеалом было сочетание политической свободы и национального могущества. Кстати, соединение политического либерализма с националистическими мотивами вообще характерно для Германии, и здесь М. Вебер, пожалуй, не составляет исключения; однако он дает идеям «национализма» несколько иное обоснование, чем немецкий либерализм XIX в.

Государство, равно как и политические союзы, исторически ему предшествующие, есть отношение господства людей над людьми, опирающееся на легитимное насилие как средство. Таким образом, чтобы оно существовало, люди, находящиеся по господством, должны подчиняться авторитету, на который претендуют те, кто теперь господствует. Какие внутренние основания для оправдания господства и какие внешние средства служат ему опорой?

В принципе имеется три вида внутренних оправданий , т. е. оснований легитимности. Во-первых, это авторитет «вечно вчерашнего»: авторитет нравов, освещенных значимостью и привычной ориентацией на их соблюдение. Далее, авторитет необыденного личного дара, полная личная преданность и личное доверие, вызываемое наличием качеств вождя у какого то человека. Наконец, господство в силу «легальности», в силу веры в обязательность легального установления и деловой компетентности, обоснованной рационально созданными правилами. Правда, чистые типы редко встречаются в действительности.

Если государством или партией руководят люди, которые живут исключительно для политики, а не за счет политики, то это означает «плутократическое» рекрутирование политических руководящих слоев. Несомненно, профессиональные политики непосредственно не вынуждены искать вознаграждения за свою политическую деятельность, на что должен претендовать всякий неимущий политик.

Руководить политикой можно либо в порядке «почетной деятельности» и тогда ею занимаются «независимые», то есть состоятельные люди. Или же к политическому руководству допускаются неимущие и тогда они должны иметь вознаграждение. Профессиональный политик, живущий за счет политики, может быть чистым чиновником на жалованье.

Подлинной профессией настоящего чиновника – это имеет решающее значение для оценки нашего прежнего режима – не должна быть политика . Он должен управлять прежде всего беспристрастно – данное требование применимо даже к так называемым политическим управленческим чиновникам по меньшей мере официально, пока под вопрос не поставлены государственные интересы господствующего порядка.

Современный исследователь проблем бизнеса и менеджмента сталкивается со многими вытекающими из работ М. Вебера вопросами. На самом общем уровне для современного делового мира по-прежнему сохраняется актуальность веберовской теории усиления формальной рационализации. Деловой мир, как и все общество в целом, должен, по-видимому, стать еще более рациональным, чей это было во времена М. Вебера. Таким образом, процесс рационализации сохраняет свою релевантность и нам необходимо быть готовыми к распространению его влияния на мир бизнеса и на все более широкие сферы общества.

Работы М. Вебера носили не столь практический характер, как работы Тейлора, однако, тот факт, что разработанный им «идеальный тип» и сегодня подходит для описания многих современных организаций, свидетельствует об огромной важности его исследований.

М. Вебер осознал растущую роль экспертного, технического знания в современных индустриальных обществах и особую значимость рациональных административных систем в комплексных организациях. Его замечание о рациональной (или чистой) бюрократии, «без сомнения, является самым важным заявлением такого рода в сфере социальных наук». Тем не менее по причине отсутствия доступного перевода, работы М. Вебера не оказывали никакого влияния на теорию управления в англоязычном мире до сороковых или даже до пятидесятых годов.

Основной научный вклад М. Вебера заключался в создании им теории рационализации и определения четырех типов рационализма (формального, субстантивного, теоретического и практического) и обосновании тезиса о том, что формальный рационализм был типичным продуктом Западной цивилизации и в конечном итоге занял в ней доминирующее положение. Теория рационализации доказала свою полезность при анализе таких традиционных понятий, как бюрократия, профессии и капиталистический рынок, а также более новых явлений, например появление ресторанов быстрого питания, депрофессионализация и впечатляющий рост японской экономики на фоне одновременного снижения темпов развития американской. Таким образом, идеи М. Вебера продолжают сохранять свое значение для понимания многих современных тенденций развития бизнеса и экономики в целом. Теоретики продолжают изучать и развивать его идеи, а исследователи пытаются применять их к изучению различных социальных проблем.

Современные критики, признавая важность пионерских изысканий Вебера, склонны подчеркивать не позитивные, а именно негативные аспекты бюрократии. Генри Минцберг видит в качестве определяющей такую характеристику бюрократической организационной структуры, как стандартизация. Благодаря стандартизации производства методы, отстаиваемые сторонниками научного менеджмента, становятся составной частью веберовской концепции бюрократии. Наличие крупных организационных единиц, развитое разделение труда и, главное, потребность в. установлении управленческого контроля ведут к появлению того, что именуется Минцбергом «машинной бюрократией».

«Машинная бюрократия» – это организационная конфигурация, более всего напоминающая идеальный тип бюрократии по М. Веберу, однако, не следует забывать о том, что это всего лишь одна из возможных конфигураций такого рода, приложимая далеко не ко всем ситуациям. Тем не менее Минцберг утверждает, что в тех случаях, «когда необходимо выполнить с большой точностью большой объем простых однообразных операций, машинная бюрократия оказывается не просто наиболее эффективной, но единственно возможной структурой». Таким образом, хотя бюрократические организационные структуры могут быть оптимальной формой организации в ряде ситуаций (к их числу Минцберг относит почтовые ведомства, агентства безопасности, сталелитейные компании, тюрьмы, автомобильные и авиационные компании), в других случаях они неприемлемы. Для современного человека подобный вывод кажется самоочевидным, однако он позволяет лишний раз привлечь внимание к тому факту, что неправильное использование бюрократической структуры контрпродуктивно, в том числе и для лиц, работающих в ней.