ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Этой ночью я спала как убитая.
Проснувшись от лившихся из открытого окна солнечного света, я с удивлением обнаружила себя в крепких объятьях Роберта. И он спал. Да-да, спал как обычный человек. Я осторожно, стараясь не будить его, перевернулась на живот и убрала с его лица прядь темных волос. Поскольку он дремал, я могла без скромности любоваться им. Как он был хорош самой! Спутанные волнистые волосы, переливающиеся краснотой осени, идеальный изгиб губ... Я наклонилась и легонько чмокнула его в щеку. От прикосновения моего его веки вздрогнули и приподнялись.
- Доброе утро!
- Привет, – хриплым, не отошедшим от сна голосом сказал он, протирая глаза и целуя меня в носик. – Как спалось?
- Просто чудесно! Сегодня видения не терзали мою душу.
- Это хорошо...
Парень выбрался из теплой кровати.
- Уже уходишь? – грустно спросила я, потягиваясь во весь рост и наблюдая, как он застегивает джинсы и натягивает на мускулатуру рубашку.
- Мне еще домой сбегать надо. – Он подошел и на прощанье поцеловал в макушку. – Я заеду за тобой через час. – И метнулся к окну, но тут остановился. – И да, – услышала я его холодный тон, – сегодня ночь...
- Давай будем считать, что этого не произошло, – перебила я его.
Роберт поджал губы, но спустя мгновение кивнул. Конечно, сказать проще, чем сделать – мы еще долго будем хранить в памяти горячие сцены, но попытаться все-таки стоит.
Занавеска на окне всколыхнулась – он ушел. Повалявшись минуту-другую в кровати, растягивая удовольствия, вздыхая его умопомрачительный запах тела, оставшийся на постельном белье, я умылась и переоделась к школе.
“И все же: фиолетовая туника или синее платье?” Вопрос стоял ребром, а я – напротив зеркала в позолоченной раме, который стоял в комнате у окна, держала перед собой оба классных изделия. “Синее платье”, – решила я, наконец: над Бендом сияло солнце и палило так, что даже лето может позавидовать, к тому же синий цвет был моим одним из любимых – он напоминал о море.
Три сигнальных звонка серебристого “ниссана” оповещали, что “карета” подана. Я накинула джинсовую куртку, руками придала объема волосам и вприпрыжку спустилась вниз.
- О, сейчас что-то будет! – произнесла я, наблюдая из-за окна “ниссана” за толпами подростков, слоняющимися туда-сюда. Через тонированное стекло я разглядела плотно сгруппировавшихся друзей. Эдвин был с ними.
Роберт плавно припарковался на заданном месте, обошел машину и приоткрыл дверь.
- Готова или до звонка будешь тут сидеть? – поинтересовался парень.
Раздраженно вздохнув, я мотнула головой, поправила подол сарафана и, опершись на руку Роберта, ступила наружу:
- А плевать мне на всё!
Роберт крепко сжал мою ладонь, и мы поторопились к школе вдоль пораженных учеников, которые так и примерзли к земле, когда мы проходили мимо. Роберт без тени стеснительности закинул руку мне за плечи и притянул ближе, я положила голову ему на плечо, улыбаясь.
Сегодня на нем была простая белая рубашка в вертикальную тоненькую полоску, несколько пуговиц которой, как и следовало ожидать, расстегнуты (скорее всего, именно этой привычкой он заставил здешних девчонок мечтать о его теле), темно-синие “равные” джинсы и простые кроссовки. Ничего особенного если бы не его классическая шляпка и солнцезащитные очки. Настоящий мачо.
Подходя ближе к подругам, я заметила, как они поражены. Руки Мэри-Энн тянулись к фотоаппарату, висевшему у нее на груди, готовые нас сщёлкать, Бригитт забавно дергалась, удерживая себя от желания броситься на меня с расспросами, Лиан удовлетворительно улыбнулась, дескать, это должно было произойти, Эдвин... ну что Эдвин? Он буквально побагровел на глазах, пристально впившись взглядом в то место, где Скотт положил свою руку.
В нескольких шагах от них мы остановились. Роберт развернул меня к себе, взял мое лицо в руки, наградив коротким поцелуем. Его губы пропитанные летом и карамелью, позволили отключиться от реальности и перенестись в мир блаженств, я сразу забыла об окружающих. Через секунду парень отстранился, прошептав над ухом следующее:
- Удачи тебе, она тебе еще понадобится.
Потом выпустил меня и, поправив рюкзак за плечом, пошаркал к школе, где его в тени клена ждали Стефани и Габриэль. Наверняка они видели наше страстное прощание. Порозовев от неловкости, я обернулась лицом к моим друзьям, едва не столкнувшись со лбом Бригитт. Она стояла так близко, что в ее синих глазах можно увидеть озорные искорки.
- Ну ты даешь, сестра! – ухмыльнулась девушка. – Такого парня отхапала!
- Ага, – вставила Мэри, суетясь с фотиком. Похоже, она все-таки успела нас заснять. – Мы тут годами стараемся привлечь его внимания, а ты за месяц его очаровала.
- Никого я не очаровывала. Если хотите знать – он первый начал заигрывать.
- Как же! – покачала головой Лиан. – На банкет шла с Оуэном. Признайся, чтобы Скотт приревновал, да?
Я закатила глаза.
- Ах, девчонки, – грустно вздохнула Бригитт, проворачиваясь к подругам, – вот и еще один красавчик занят.
И они дружно стали притворно рыдать. И только Эдвин стоял точно стена, я старалась не смотреть в его сторону.
- Почему же? Есть еще Габриэль. Он вас не подходит?
- Да, есть. – Подтвердила Бри. – Но я уже пыталась. У парня просто холодное сердце! Он ни разу не ответил мне улыбкой.
- Похоже, какая-то дрянь хорошо поработала над его чувствами, – с сочувствием согласилась Мэри-Энн.
- Бедолага... – тихо шепнула Лиан сама себе.
Оставалось пару минут до начала первого урока. Девчонки восторженно щебеча, двинулись вперед, я замешкалась, доставая учебник математики, и вот тут-то и ждала засада.
- Значит теперь ты со Скоттом? – холодно спросил Эдвин.
- Да.
- Паршиво. – Скрипнул паренек, пнув ногой камень.
Я потрясенно уставилось на него.
- Не понимаю, – прошептал Эдвин, – как ты можешь быть с... ним? Он же использует тебя.
- И когда ты это заметил, когда я сегодня с ним приехала в школу или когда он поцеловал меня? – съязвила я.
Эдвин ощетинился.
- Ты не понимаешь! – чуть не закричал он. – Он играет тобой!
- Ты говоришь так, потому что я выбрала его, не тебя.
- Ни фига! Ты – марионетка в его руках, а он – кукловод. Это просто злая игра! Как ты не можешь понять?!
- Нет, это ты не догоняешь! – я резко развернулась. – Ты не знаешь его, поэтому не имеешь право говорить о нем плохо!
- Да и ты знакома с ним не больше месяца! Вот поверь, он затащит тебя в койку и потом испарится, будто его и вовсе не существовало! А может ты с ним уже перепихнулась, а?
Не сдержавшись, я дала Эдвину хорошую пощёчину, мощь которой была настолько велика, что голова парня повернулась в сторону на пол оборота; какая-то часть меня испугалась, что она вот-вот хрустнет и отвалиться, однако этот страх в момент вывелся хлоркой гнева, кипевшей во мне в ту секунду.
- Я не шлюха! – рявкнула я на него. – Всё, не желаю тебя видеть!
Развернулась на каблучках и, набирая скорость с каждым шагом, пролетела мимо подруг, испуганно смотрящих наше краткосрочное представление, скрылась в школе.
- Ненавижу его!
После четвертого урока Роберт встретил меня у класса, и мы направились прямиком в столовую. По дороге я изложи все, что произошло на парковке, злилась, ругалась, но мне стало намного легче.
- Я уверен: он не со зла, – мягко произнес Скотт. – Парень испытывает к тебе теплые чувства и...
- Нет! – резко оборвала я. – Им движет только похоть. Не знаю чем он зацепил Лиан, я его терпеть не могу с того самого дня, как поняла, что пока я не стану его подружкой он не отвяжется и – что ты думаешь? – он продолжает меня доставать!..
Я громко взвизгнула, потому что коридор начал быстро вращаться, а сама я летала в воздухе.
- Опусти меня! – визжала я, но Роберт продолжал меня крутить и громко гоготать.
Вопреки всему я тоже начала весело смеяться.
- Ну как, успокоилась? – с улыбкой спросил Скотт, когда соизволил поставить на ноги.
Я посмотрела на него с упреком, но потом сдалась.
- Да. Больше не скажу ни слова.
Он притянул меня к себе, и я готова была душу продать, когда его губы нашли мои.
Школьное время быстро завершилось. Роберт отвез меня домой, сказав, что будет ждать к пяти часам. Я не позволила ему ускользнуть без прощального поцелуя, он, видимо, и не собирался. Серебряный “ниссан” резво скрылся за горизонтом...
Необыкновенно белоснежное женственное платье без рукавов с V-образным вырезом горловины сзади и спереди. Талия украшена очаровательным декоративным элементом. Юбка коктейльного платья двухслойная, что придает ей особую легкость и воздушность, декорирована оборкой. Приталенный силуэт выгодно подчеркивает фигуру.
Я крутилась в нем двадцать минут и пришла к выводу, что платьице сгодится – оно было жемчужиной гардероба. Далее нанесла на лицо немного макияжа (с косметикой я в натянутых отношениях), закрутила плойкой волосы так, чтобы они вились исключительно на концах, всунула ноги в эффектные фиолетовые туфли, подобрала к ним соответствующие серьги и была такова.
Я еду к Скоттам.
Это был важный момент. Я впервые знакомлюсь с семьей парня, моего первого парня, к тому же если этот парень – вампир.
Сигнал с улицы вывел меня из оцепенения. Я подошла к окну, убрала штору... Он стоял там, махая мне рукой. Я слабо улыбнулась и помахала ему в ответ, затем в последний бросила на себя взгляд в зеркало – выглядела я на все сто – и спустилась к нему.
- Готова?
- А меня не съедят?
Он рассмеялся.
- Мы не кусаемся... если сама не попросишь. – Пошутил парень.
Я оттолкнула его:
- Да ну тебя! – и залезла в салон.
Дом Роберта, насколько мои источники точны, находился за городом, это показалось мне странным. Хотя чего странного? Скотты и Оуэны хотят сохранить в секрете кто они на самом деле, поэтому и скрываются от людей. Роберт повернул направо и “ниссан” плавно понесся в противоположную сторону от центрального выхода из города – на юго-запад, близ Каскадных гор. По мере того как мы удалились от города все дальше и дальше, местная флора густела, а асфальтная дорога сменилась обычным лесным путем, покрытым слоем сосновых игл и опавшей прошлогодней листвой. Отчетливо слышался шум текущей воды – недалеко река Дешют.
Роберт еще несколько раз повернул и въехал в старые чугунные ворота, украшенные искусной резьбой, по обе стороны которого тянулся не менее древний каменный забор, увитый умирающими лианами и мхом, высотой не выше человеческого пояса. Мы помчались по прямой дороге, взвивая в воздух листья могучих дубов, что как отцы склонялись над придорожным путем, едва пуская солнечный свет. Но дома так и не было видно, одни деревья, деревья, деревья... Тут я его увидела: огромный особняк 1710 года постройки. Вокруг дома посажены цветы. Чего тут только не росло: осенние ирисы, кусты роз, клематис, пышные лилии и множество других очень странных растений. К особняку вели две дорожки уложенные камнем вокруг аккуратно подстриженного газона.
Роберт остановил автомобиль у центральной двери и помог выбраться из машины. У меня в сию секунду предательски затряслись коленки, я предприняла попытку их угомонить, да не так-то просто, как кажется.
- Все нормально?
- Да, дай минутку, – попросила я. – Я просто волнуюсь. А если я не понравлюсь?
Вечернюю тишь пронзил искренний смех Скотт.
- Ты боишься не одобрения? Тебе кто-нибудь говорил, что ты – уникальна?!
- Да – ты, – я обвинительно покосилась на него. – И что тут смешного? Я в первый раз еду на ужин к семье парня и естественно мне хочется произвести впечатления. – Я обвела глазами территорию дома. – Так много растений...
- Это колдовские травы, – пояснил парень, – некоторые из них. Они нужны для экспериментов Стефани и Элеонор.
Я кивнула. Роберт говорил, что Элеонор обучает Стефани колдовству.
Постояв некоторое время на месте, Роберт крепко сжал мою ладонь, мы не торопясь вступили на ступени, ведущие на крыльцо дома с развивающимися на ветерке портьерами и подвешенными к потолку кашпо. С каждым шагом сердце билось громче в груди, ладони становились потными, их то и дело надо было обтирать об платье. Однако мы не стали входить через парадный в ход, а обошли дом. За зданием находился просторный двор, на много больше, чем центральная лужайка, так же ухоженно подстриженный и плотно защищенный смешанным лесом. Я увидела накрытые столы с едой на любой вкус, у которых тормошились Стефани и Адам и еще... Не далеко от них был выложен костер приличных размеров, настоящий костер из сухих массивных бревен; от костра тянулись нарисованные чем-то восемь белых полос, соединенные еще и между собой; на каждой пересеченной полосе лежала большая, удобная подушка и так как скрещений имелось в наличии восемь, то и подушек насчитывалось равное количество.
- Стэффи! – позвал Скотт.
Девушка обернула на голос и пусть мы с первого раз не нашли общий язык она подарила нам лучезарную улыбку.
- Вы пришли! – она, похожая на белку, проворно очутилась подле нас. – Скоро начнем. – Подом заключила меня в объятья, глазом моргнуть я не успела. – Добро пожаловать в семью!
Стефани, она же Стэффи, как любит называть ее брат, оказалась не ядовитой змеей, а всего-навсего девушкой с непростым характером. Сегодня свои темные волосы она закрутила плойкой, надела бриджи оттенка охры, просторную майку с кардиганом и плетеные босоножки на каблучке, зелёные глаза подчеркнула не сильно яркой подводкой.
- Салют! – крикнул Адам с того конца лужайки, помахав мне рукой: в другой держал четыре стула сразу.
Я застенчиво улыбнулась, а он продолжил свою работу.
- О, Челси!
Я обернулась. К нам спускалась светловолосая женщина с глазами цвета золота, надетая в темно-фиолетовое платье в пол, за ней – черноволосый мужчина с насыщенным бирюзовым оттенком очей. Женщина развела руки в разные стороны, и я не удержалась: обняла ее первой. До чего ж приятной она была! Находясь рядом невозможно было кричать, оттолкнуть ее. Она так и излучала тепло, спокойствие и материнскую заботу.
- Я рада, что ты пришла!
- Спасибо за приглашение. Я не могла не прийти.
Элеонор улыбнулась, опустила глаза ниже, и ее улыбка стала еще шире.
- Вижу, тебе понравился наш подарок.
Я коснулась двумя пальцами кулона.
- Да. Спасибо вам.
Альваро похлопал меня по плечу.
- Габриэль и Брайан должны скоро подойти, – произнесла Элеонор, потирая ладоши. – Стефани, все готово? – крикнула она дочери.
- Почти! – откликнулась та. – Мне нужно с тобой кое-что обсудить, подойди сюда.
- Что “все готово”? – спросила я у Роберта, когда Элеонор и Альваро отошли от нас. – И к чему все эти приготовления? – я вкинула руку, указывая на костер.
- Пойдем-ка, я покажу тебе одно местечко, а заодно объясню, что тут творится.
И мы двинулись по тропинке, ведущей с поляны в лес, густо укрытой мохнатыми лапами папоротников. Роберт уверенно вел все дальше и дальше от поместья, плавно огибая низко наклонившиеся ветви деревьев и поваленные трухлявые стволы, тронутые временем. Я уж полагала, точно мы никогда не выберемся из чащи, однако вскоре кусты начали редеть, и мы вышли на сочно-зеленую поляну. Просторный ветер волнами гулял по лугу, сгибал его к земле, ласкал, словно шелк. Парень взял меня за руку, двинулся поперек этого зеленого моря. Солнце клонилось к закату, отбрасывая на нас последние свои лучи красно-желтых цветов.
- Так к чему вы готовитесь? – напомнила я.
- Как я тебе уже говорил, мама и Стефани – колдуньи, а колдуньи чтут свою богиню и каждый месяц проводят ритуал, посвященный этому месяцу. Сегодня у нас полнолуние, – он посмотрел на пестрое небо, где, не смотря на полосы желтизны, погладывался диск луны, – а это значит, что сегодняшний день – отличный день для проведения магической церемонии.
- А мне можно присутствовать на церемонии? – осторожно поинтересовалась я. – Ведь я не отношусь к вам.
- Конечно! Если тебя это успокоит, то я скажу что и нам, вампирам, не положено находиться на священном ритуале.
- Тогда почему вы нарушаете традиции? Это не будет, в своем роде, осквернение?
- Наша богиня, Селена, – он вдруг посмотрел на меня так, будто это имя должно мне говорить о чем-то. Но прежде я успела спросить, Роберт быстро отвернулся и продолжал пояснять: – Наша богиня не только покровительствует колдуньей и магов, но и остальных Детей Ночи. И еще: она не против, когда на ритуале присутствует человек, она это даже поощряет. При жизни она помогала всем, кто нуждался в помощи.
- Я-то думала, что ваша Селена это то же самое, что Иисус Христос или Аллах у мусульман.
- Можно сказать и так. Селена – богиня Луны. Тем не менее, она жила на земле много веков назад и в каком-то роде была человеком. Ведь колдуньи тоже – люди, они только чувствуют некую связь с землей и магией немного четче. И их начали называть колдунами, магами, ведьмами. Мы же, вампиры и оборотни, не можем ощущать эту связь, поэтому и считаемся Проклятыми.
- Но ты же не Проклятый, верно? Ты наполовину ведьмак, а значит, испытываешь сближение с землей, так ведь?
- Верно, но очень слабо. Очевидно, я многое перенял от отца.
Луг кончался, уступив место небольшой поляне.
- Расскажи-ка мне про вашу церемонию, про месяц, которому посвящен этот ритуал.
- Луну месяца-октября зовут Луной Крови. Луна Крови знаменует начало осенних охотничьих сезонов, и ее значение двояко: она напоминает нам о важности циклов жизни, смерти и перерождения и отдает дань уважения тем животным, которые отдали свои жизни для того, чтобы мы могли жить. Хотя многие колдуны сегодня порицают охоту, она, тем не менее, была необходима в древние времена, чтобы накормить нас. Более того, охота считалась священным ритуалом. Охотник не только принимал на себя всю ответственность за убитое животное, включая переход его души в мир иной, но и, съедая его, в некотором смысле дарил ему бессмертие. Поэтому праздник Луны Крови – это праздник чествования и благодарности. Для Стефани очень важен этот праздник, так как она покровительница животных. На ней весит вся ответственность за упокоение душ зверей. Но в это время почитают не только животных. Мы благодарим фрукты, зерна и овощи, которые умерли для того, чтобы мы могли жить. Так как эта Луна напоминает нам о циклах жизни, смерти и перерождения, в этот период работает практически любое магическое заклинание. Как бы то ни было, это время особенно подходит для избавления от вредных привычек, болезней, расставания, осуществления целей, связанных с уменьшением чего-либо, и прощания с определенной страницей жизни, чтобы дать возможность появиться новому. Другие названия месяца: Месяц Урожая, Месяц Опадания Листьев, Месяц Приближения Зимы, Месяц Десяти Простуд, Месяц Смены Погоды. О ходе церемонии тебя просветят Элеонор и Стэффи, только мы вернемся.
Роберт отпустил меня, двумя шашками пересек маленький ручеек, текущий неизвестно откуда, потом он раздвинул руками колючие ветки и повел меня через них. Идти пришлось не долго. Нам открылся холм, на каком рос ветвистый дуб, настолько древний, что насилу держал весь свой коричневато-зеленый гардероб. Земля под корнями дерева – вымыта, пустующее место сплошь забито принесенными водой камнями. Дуб подозрительно раскачивался при каждом налете порыва горного ветра, с надеждой цепляясь корнями за склон, чтобы не рухнуть с обрыва, который начинался сразу же за ним. Одинокие качели тихо колыхались на потертой дождями веревке, которой привязывают корабли к причалу.
Роберт приблизился к дубу, ладонью прошелся по шершавой коре.
- Я часто бывал здесь в детстве. Когда мне было грустно, я приходил сюда, садился на качели и наблюдал, как плывут облака, – произнес Роберт, укладываясь наземь, запрокинув на голову руки. Я пристроилась рядышком. – Мне было так спокойно, так легко. Я закрывал глаза и представлял себе, как вздымаюсь к небу, к пористым облакам, лечу. – Он закрыл глаза, легкая улыбка тронула его губы.
Я, вторя ему, тоже прикрыла глаза, обхватив ноги руками.
- Классно... – не громко произнесла я, представив себе Роберта-ребенка, бегущего сюда, спотыкавшегося об коряги и упорно убиравшего колючки со своих штанов.
У него было детство. Детство, о котором я не имела права мечтать. Детство длившиеся всего семь с небольшим лет, но такое яркое, насыщенное радостными воспоминаниями и озорными проделками. Я же провела его в темноте: исчезновение родителей, проблемы со здоровьем, бессонные ночи видений, бесчисленное количество школ, сменявших друг друга через несколько месяцев, неудачи на личном фронте, сложные отношения с ровесниками, не принимавшими меня в свои круги.
Я нередко слышала в свой адрес: “Смотри, это она”, “Странная она какая-то”, “Отвернись, не смотри в ее сторону”. Я ходила сумрачной тенью в стенах прежних школ, лишь редко мне удавалось сдружиться с одной-двумя девчонками, которые, в конечном счете, меня тоже покидали, осмыслив, что если продолжат контактировать со мной, то останутся без своих подруг. Кому была нужна девчонка в широких очках и со скобками на зубах? Но в один момент все поменялось: я расцвела на глазах у всех, превратилась в красавицу, модную, смешную, уверенную в себе. Но в других делах ничего не менялось.
С приездом в Бенд я, наконец, ощутила себя как дома.
Я поднялась с земли, отряхнула платье и приблизилась к краю обрыва. Вид от сюда открывался просто фантастический: багряное солнце тянуло лучи тепла навстречу, неестественный октябрьский ветер ворошил юбку и волосы.
Мне стало холодновато, я обняла себя руками, глядя туда, где близ леса мирно журчала стальная река. На плечи легла пахнущая знакомым парфюмом куртка.
- Узнаешь? – спросил Роберт, кивков указав на реку. Он обнимал меня, оставаясь за спиной.
- А должна?
- Это та речка, в которую ты упала.
- Она течет из Темного леса?
- Наоборот, туда.
Мы некоторое время молчали, стоя вот так, в обнимку, наблюдая за тем, как солнце все ниже клонится к горизонту.
- Знаешь, – неожиданно прервал тишину Роберт, – я первый раз пришел сюда за сто лет.
- Почему?
- Это место наводит на меня печальные воспоминания, о детстве, которое не вернуть, вообще о прошлом, а в нем, поверь, было мало хорошего. Порой, иду по школе мимо смеющихся подростков и завидую им, что они родились смертными людьми. Их жизнь так хрупка, они стремятся воплотить свои мечты в реальность, пока не поздно. Это и есть то единственное, что нет у вечности – желание все успеть. Когда живешь вечно, смысл жизни теряется, ты остываешь от того, что все знаешь, все воплотил в жизнь, и другой мечты у тебя нет или ты не можешь придумать ее, чтобы душа откликнулась на зов.
- Разве сейчас тебя ничего здесь не держит? – грустно спросила я, разворачиваясь в кольце рук к нему лицом.
Он застенчиво улыбнулся, коснувшись лбом моего лба.
- Ты появилась в моей загубленной жизни, как снег на голову, – признал парень. – Когда я увидел тебя в первый раз, то испугался, но испугался не тебя, а того, что ты вдруг исчезнешь. Я увидел тебя, Челси Уолкер из Лондона, и во мне будто переключили выключатель. Я никогда такого не чувствовал, ни с кем, никогда не хотел заботиться о ком-то как о тебе, никогда не хотел быть вечно рядом как с тобой. И пусть я выгляжу идиотом, пусть окружающие называют меня сопливым романтиком, теперь я знаю точно: долгие годы ожиданий стоили того, чтобы встретить тебя.
Боже, я чуть не разрыдалась от его признания. Таких теплых слов мне не говорил никто. Да сама я никогда в жизни не представляла, что кто-нибудь когда-нибудь скажет мне их.
- Я люблю тебя, – шепнул Роберт, и его признание эхом улетело на крыльях ветра, – пожалуй, самой не нормальной любовью.
Затем последовал пылающий поцелуй, от которого я едва-едва не растаяла. Ноги подкосились, хорошо, что Роберт крепко прижимал меня к себе.
- Порой мне кажется: все это сон и ты внезапно растворишься в воздухе, – призналась я сдавленным голосом.
- Не исчезну, – улыбнулся Скотт, – и это не сон.
- Какая же я дура, – усмехнулась я, уткнувшись ему в грудь головой.
- И вовсе ты не такая.
Я улыбнулась, обняв его.
“Какая же я дура! Не могу поверить в реальность”.
- Иди-ка сюда, – Роберт потянул от края обрыва к дубу. – Положи руку на ствол и попробуй почувствовать связь с деревом, – показывая, он тронулся извилин коры, поросших мхом, закрывая глаза и, глубоко вздохнув, замер на пару мгновений, потом поманил меня. – Уверен, оно откликнется.
Я с сомнением приблизилась к нему. Честно, мне не очень верится, что я что-либо ощущу, однако я не стала спорить и положила ладонь на то место, где только что лежала его рука. Я прислушалась и неожиданно услышала зов леса, я будто бы плыла в водовороте звуков и ощущений, я была везде – и нигде.
Теперь, когда я сама переживала это, я осознавала, что значит – испытывать чувство близость с живой природой, быть единым целым с ней. Быть колдуньей.
Бурля эмоциями, я резко распахнула глаза, изумленно уставившись на Скотта.
- Это так... необычно. Словно весь мир с тобой заодно. Но разве я могу это? Я же не ведьма.
- Если поверить, все может быть, – ответил парень. – Это необычный дуб, ему насчитывают тысячу лет, он, оказывается, теска голубому дубу, росшему тут давно неподалеку.
- Голубой дуб... – растянуто протянула я. – Жаль, что его больше нет.
- Но есть в этом и польза: больше не будет кровопролитий за его жизненную силу.
- Он сгорел, из-за чего? – я села на качели, оттолкнулась и взмыла к верху. Тросы недовольно заскрипели.
- Никто точно не знает. Отец прибыл сюда и основал Бенд с другими представителями семей-основателей после его уничтожения. Если верить слухам его спалили салемские ведьмы, будучи уверенные, что голубой дуб не использует одна из сторон в своих коварных целях.
- Отчего вампиры, ведьмы и оборотни постоянно враждуют между собой? Неужели вы не можете найти компромисс?
- На сегодняшний день Царство переживает смутные времена. Законы Братства постоянно нарушается, оттого зреет недовольство между сторонами. Каждое сообщество хочет править нашим миром, все чаще стали происходить стачки между расами, а все из-за того, что многие недовольны нынешним правителем. Многие строят козни, и, похоже, война между расами неизбежна.
- Ты полагаешь, что вскоре начнется война?
- Может в таких тихих городках как Бенд не чувствуется скорое предшествие битв, но в Городе Теней – столице нашего мира – приближение войны ощущается всеми, – вздохнул Роберт. – Я боюсь, что невинные люди могут пострадать от вечной вражды. Вампиры и оборотни враждуют с незапамятных времен, несметное число невиновных душ было погублено из-за их благородства и эгоизма и никто, никто не желал подписать мир, вот отчего мы страдаем веками, и страдают другие. Разумеется, в далеком прошлом они жили в согласии и радости, однако это было очень давно и ныне не те времена.
- Выходит, все чрезвычайно плохо, – произнесла я. – Если война неизбежна, ты будешь в ней участвовать?
Роберт пожал плечами:
- Может быть, однако трудно что-либо предпринять, когда толком ничего не знаешь.
Я вспомнила видение, в котором город горел, вампиры убивают людей и вдруг представила эту войну.
- Ты бы хотела стать вампиром? Жить вечно? – спросил он после минуты молчанья.
- Нет. – Твердо ответила я, нисколько не сомневаясь.
- И почему?
- Быть может потому, что все люди, которые мне дороги через пару десятилетий умрут и жизнь потеряет смысл. Быть может, я боюсь, что изменюсь и в жизни не стану прежней. А быть может, боюсь будущего, не хочу знать, что случится через двадцать лет, через сто, хочу жить настоящим.
В уголках губ Скотта появились я мочки – очевидно его порадовал мой ответ. Он поднял голову к небу, посмотрев на возрастающую луну.
- Пора возвращаться, – решил Скотт, помогая мне ступить на твердую почву.
Не став тратить время на обратную долгую и утомительную прогулку по лесу, Роберт подхватил меня и со всей скоростью бросился бежать в сторону поместья. Начало смеркаться, когда мы прибыли. Стефани расставляла басистые молочные свечи, а Элеонор зажигала их. Адам и Альваро проверяли костер, чтобы в случаи чего он не разрушился и ненароком не прибил кого-нибудь. Габриэля не было видно, но за то Брайан уже таскал сухие сучья и палки, кидая их на костер.
- И все-таки мне как-то не по себе, – прижавшись теснее к Роберту, сказала я.
- Если хочешь, я могу отвести тебя домой, – предложил Скотт. – Ты не обязана принимать в этом участие.
- Нет, не надо. Я не хочу обижать твоих родителей своими капризами.
- Они не обидятся, если мы уйдем и...
- Ты обязан участвовать в церемонии, – перебила я его, – это твой долг. – Я помолчала, собираясь с мыслями, потом закончила: – Хорошо, я приму участие в ритуале.
- Уверена? – Роберт недоверчиво посмотрел на меня.
- Уверена.
- Идет.
Взявшись за руки, мы зашагали к Скоттам. На лужайку неровными полосами ложились тени грядущей ночи, и если бы не горящие по периметру факела и свечи, поляна бы давно уже лежала во тьме. Молочная луна висела под головами, чуть затрагивая верхушки елей. Элеонор оторвалась от сортировки пучков трав, подбежала к нам.
- Нам нужны еще свечи, – объявила она. – Роберт, не сходишь за ними?
- А где они? – крикнул Роберт, потому что Элеонор уже была на другом краю лужайки.
- В подвале дома посмотри или же они в коробках на третьем этаже! – отозвалась Элеонор.
- Пошли, – сказал Роберт, и мы направились в сторону особняка.
Я рассчитывала увидеть красно-кровавые обои на стенах, скульптуры демонов и летучих мышей, паутину на потолках – то, что показывали нам старые фильмы, – и ошиблась. Здание изнутри не имело ни намека на фильм ужасов, напротив, было выполнено с вкусов, в нежных пастельных тонах. Пол в холле уложен керамической плиткой, в центре – темный узорный круг. По обеим сторонам комнаты на второй этаж тянулись две закругленных лестницы из белого мрамора. В вытянутых вазах стояли свежие цветы. Роберт повел меня на второй этаж, вдоль коридора, обвешанного картинами знаменитых художников. Дом Скоттов напоминал лабиринт: то тут, то там располагались комнаты, другие коридоры.
- Сколько же тут комнат?!
- 13 спален и 12 ванных комнат, – пояснил парень, очередной раз заворачивая за угол. – Пока я ищу свечи, ты посидишь в моей комнате.
Наконец, он притормозил у двери со ставками из затемненных стекал. Парень открыл дверь, жестом приглашая меня войти, и я очутилась в спальне с широкими окнами.
- Моя комната, – объявил Скотт.
Это была светлая спальня, обклеенная попурри-обоями, состоящими из молочно-фиолетовых, персиковых и шоколадных оттенков; на полу лежал ковер такой же, как у меня, но только мягче; на бесконечных полках хранились книги, старые и новые, диски с фильмами и музыкой; а на середине располагалась громадная воздушная кровать. Я плюхнулась на нее и тут же попала в ловушку нежных перин.
- Мило, – сказала я, садясь.
- Тебе нравиться? – он пристроился под боком. – То есть, всего достает? Я не люблю когда наставлено много вещей.
Я кивнула, задернула голову. На потолке были нарисованы спирали, какие пересекались друг с другом, образуя плетения.
- А это что? – я указала на потолок.
Вместо ответа он плотно задернул шторы, и комнате сделалось темно.
- Взгляни.
Я заново запрокинула голову и ахнула. Спирали при дневном свете были кремового тона, однако сейчас они светились нежно-голубым. Ощущение такое, будто ты попал к инопланетянам.
- Вау! – вырвалось у меня. – Они светятся!
- Присмотрись внимательнее, – попросил Роберт, возвратившись на место.
Я прищурила глаза. На первый взгляд необычного ничего не было, но Роберт не стал просто так просить, значит, есть какой-то подвох. Я внимательно продолжала всматриваться, следуя по спиралям останавливая взгляд в тех точках, где они соприкасались... Перед взором начали мелькать картинки: окружности, фигурки, похожие на звезды, точки соединенные прямыми... Я заморгала, думая, что это мне привиделось от напряженного смотрения, но когда я опять глянула на плетения, то обнаружила, что так оно и было. Шары различной формы, созвездие Большой медведицы... Созвездия!
- Солнечная система! – вскрикнула я, и от упоения вскочила на ноги.
- Правильно, – похвалит Роберт. – Ты первая догадалась.
- Что, правда? – я повернулась к нему.
- Ага. Никто из семьи не мог отгадать, даже Стефани, хотя она очень и очень проницательна. Все думали, что это бессмысленное скрещение зигзагов. Я сам работал над проектом.
- Необычно, – промолвила я, взирая на мерцающий Сатурн.
- Ладно, устраивайся тут, а пока сбегаю за свечами для мамы, – сказал Роберт, потирая ладони.
Когда он ушел, я принялась расхаживать по комнате, исследуя каждый ее сантиметр. На книжных полках хранилось так много книг, что их количество уходило чуть не под потолок. Я вытащила одну. Она была не на английском. И если не ошибаюсь на русском языке.
Я напрягла память и попыталась вспомнить русский алфавит и прочитать автора и название книги. В Лондоне в одной из школ нас обучали русскому языку. Это самый сложный язык в мире! У этих русских все не так как у нас, у них есть даже какие-то окончания, которые изменяются по каким-то падежам. Вот с ними-то я и не дружила.
- Булгаков, – прочитала я по-русски с запинанием, – “Мастер и Маргарита”.
Тяжело вздохнув, как будто бежала марафон, я поставила книгу на место. Ни фига себе! Оказывается Роберт и на русском книги читает!
Проведя пальцами по следующей полке, я заметила, что на ней выстроились в ряд произведения Стивена Кинга, начиная с “Кэрри”. “Оно”, “Кладбище домашних животных”, “Туман”, “История Лизи”... На верхней полке стояли романы Александра Дюма: “Граф Монте-Кристо”, “Две Дианы”, “Графиня де Монсоро” и другие. Здесь было и множество других книг, старых и новых, рукописных и напечатанных, всевозможных стилей и жанров. Быстренько окинув их взглядом, я подошла к полкам с DVD и CD-дисками. Из музыки очень много было песен “Линкин Парк” и “Битлз”. Полка с кино ничем не выделялась: здесь присутствовали фильмы разных типов и времен.
Все осмотрев, я села на кровать и стала ждать Роберта. Но время ожидания тянулась как кленовый сироп, я умирала от скуки.
И внезапно я услышала.
Странный звук за дверью. Чей-то шепот. Мужчина. Он говорил тихо, я не смогла расслышать слова.
Я подошла к двери, прислонив ухо, но так и ничего не разобрала. Нажав на ручку, я отворила дверь, выглянула в коридор, однако никого не было. Шептание отдалялось, и, тем не менее, я могла слышать его. Недолго колеблясь, я вышла в коридор и пошла за голосом. Шепот удалялся по мере моего приближения, но и не терялся, точно вел меня за собой. Миновав пару коридоров, я остановилась перед дубовой дверью с позолоченной ручкой в форме головы льва. Голос говорил изнутри, поэтому я повернула льва и отворила дверь. Это был рабочий кабинет, отреставрированный в коричневых и зеленых тонах. Много книжных шкафов, набитых бумагами и древними книгами, кресла и диваны, обшитые бархатом, вместительный рабочий стол с навороченным компьютером.
“Похоже, я попала в кабинет Альваро”, – догадалась я, увидев его дипломы за окончание институтов.
Только я открыла дверь в кабинет, шепот растворился в воздухе. Я огляделась по сторонам: никого. Так кто же мог говорить?
В комнате стояла нерушимая тишина, тряпичный абажур настольной лампы зеленым магическим светом освещал портрет солидного мужчины в официальном костюме. Белокурые волосы его гладко уложены и зачесаны назад, насыщенные зеленым цветом глаза глядели прямо на меня, и казалось, что передо мной живой человек. От одного его взгляда меня бросило в дрожь, тело покрыла “гусиная кожа”, находясь рядом, я нутром ощущала силу и власть, исходящую от портрета. Я потянулась к его лицу и будто ждала, что мужчина оживет и протянет мне руку...
- Что ты здесь делаешь? – раздался голос за спиной.
Сердце у меня в пятки ушло. Я резко обернулась. У дверей стоял Адам, и вид у него был такой, словно я увидела нечто запретное.
- Адам, нельзя же так пугать! – схватившись за сердце, облегченно выдохнула я.
- Что ты тут делаешь? – потребовал он ответ.
Я вдруг поняла, что он сильно раздражен и разозлен.
- Я... я... – промямли я заплетавшимся языком, – ... я... просто... заблудилась.
Адам напряженно смотрел на меня, и под его тяжелым взором я почувствовала себя неловко. Лампа освещала его лицо зловещим светом, отчего мне сделалось еще страшнее.
- Прости... я не хотела сюда заходить, – извинилась я, едва сдерживая слезы.
Лицо Адама приняло прежние очертания, он будто очнулся от сна. Парень тряхнул головой, проведя ладонь по лицу.
- Извини, я... – парень закрыл глаза, – неважно. Извини, что напугал тебя.
Я тихо прижималась к стене не в состояние ответить. Боже что это была за выражение лица? Будто бы сам демон смотрел на тебя.
- Я, наверное, пойду, – быстро сказала я и пулей пролетела мимо него.
“Быстрее бы уйти и найти Роберта”.
- Ты знаешь его? – послышался вопрос из кабинета.
Я остановилась, нехотя обернувшись. Адам стоял спиной, смотря на портрет.
- Нет.
- Это Роджер Райло, бывший правитель нашего мира. Он также являлся главой клана Райло – одного из самых могущественных и древних кланов... – Я подумала, что мне лучше уйти, но мне стало неудобно перед Адамом, и я заставила себя стоять на месте и дослушать его. – ... Роджер и Альваро были давними друзьями, вот почему его портрет висит в этом доме. Альваро для Роджера был другом и братом, он глубоко ценил его дружбу и нередко прислушивался к советам. Роджер был хорошим правителем, иногда жестоким, но справедливым... – Адам помолчал, а после негромко добавил: – Его убили. – И замолчал.
Я поняла, что продолжения не будет, поэтому сорвалась и со всех ног побежала прочь. Завернув за угол второго коридора, я врезалась в Роберта, поднимавшегося по лестнице с целой коробкой различных свечей.
- Эй! – воскликнул он, ухватывая меня за руку. – Ты чего?
- А? Ничего, мне стало скучно, вот я и пошла искать тебя, – ответила я, выравнивая дыхание.
- Так соскучилась, что бежала? – усмехнулся Скотт и, не дожидаясь ответа, приобнял за плечи. – Я как раз поднимался за тобой. Идем, скоро начнется церемония.
Я тут подумала, не отказаться ли от участия? Но вовремя передумала. Мы присоединились к Скоттам. Элеонор и Стефани забрали коробку и принялись выкладывать свечи. Все было готово. Я повернула голову к поместью и заметила, как Адам выходит из дома. Не проронив ни слова, юноша прошел мимо и присоединился к Брайану и Альваро на другой окраине поляны.
- Пора начинать, – решила Стефани, громко прокричав, – займите свои места.
Члены семьи подошли костру, образуя круг.
- Челси, твое место здесь. – Стефани взяла меня за руку и подвела к одной из восьми подушек. – Ничего не бойся, – улыбнулась она, заметив мою неуверенность, – повторяй все за остальными и, в конце концов, сама поймешь, что делать.
Роберт встал у соседней подушки, подмигнув мне, и я чуточки успокоилась.
- Габриэль, – попросила Стефани смуглого красавца, – включи музыку.
Парень включил аудиосистему, поставив начало музыки через пять минут.
- Итак! – громко сказала Стефани, привлекая внимание окружающих. За время нашего отсутствия девушка успела переодеться в легкое темное сине-зеленое платье через одно плечо и подпоясанное под грудью. – Добро пожаловать на ритуал Полнолуния!
Стефани взяла пучок связанных сухих трав, зажгла их и, пританцовывая, обогнула участников традиции, каждого окуривая струящим от трав дымом. Кажется это был шалфей. Потом подошла к столику, стоящему не далеко от костра, взяла в руки нож с черной рукоятью и быстро очертила им вокруг круг, оставив место перед нами.
- Войдите в Круг. – Приказала она, и все ступили ближе к костру.
Затем Стефани еще раз обошла нас, но теперь полностью замкнув круг, и сама вошла в него. Девушка подняла приготовленную для нее белую свечу, зажгла ее и, расправив плечи, направилась к Роберту, который держал желтую свечу.
- Я призываю Воздух в этот Круг и прошу его проникновенные ветра интуиции охранять наше сегодняшнее собрание! Приди ко мне, Воздух! – торжественной произнесла Стефани, заживая свечу Роберта огнем своей свечи.
Далее девушка приблизилась к Адаму, улыбнувшись ему.
- Я призываю Огонь в этот Круг и прошу его озарить наше сегодняшнее собрание ярким светом страсти и могущества, охранять и помогать нам! Приди ко мне, Огонь! – красная свеча Адама загорелась.
- Я призываю Воду в этот Круг и прошу ее охранять нас океанами тайны и величия, питать нас мудростью и спокойствием, как дождь питает траву и деревья! Приди ко мне, Вода! – прокричала Стефани, зажигая синею свечу Альваро.
И, наконец, она остановилась перед Элеонор, держащей зеленую свечу.
- Я призываю Землю в этот Круг и прошу ее охранять нас силой камня и щедростей пшеничного поля! Приди ко мне, Земля!
Я пораженно ахнула, увидев, как от одного из Скоттов тянется серебреная полоса к другому. Магические нити связали нас, образовав Круг. После призвания четырех Стихий, Стефани встала у костра и, подняв над головой горящую свечу, гордо и властно произнесла:
- Я призываю Дух в этот Круг и прошу его принести с собой интуицию и правду, чтобы чистота истины и охватила нас! Приди ко мне, Дух!
Поставив свечу на стол, Стефани повернулась лицом к луне, раскинув руки, нараспев прокричала в небо:
“О Мать, сейчас мы благодарим тебя
За всех созданий, растущих на твоих берегах,
Живущих в лесах, полях и в море,
Отдающих свою жизнь для того, чтобы мы
Могли существовать день за днем.
И сейчас мы молимся о том, чтобы
Ты напоминала нам о цене,
Которую взяла с них жизнь за это”.
Сказав слова обращенные Богине, Стефани задымила пучками магических трав, пустившись в пляс округ костра.
- Почувствуйте, как сила луны течет через вас, – напивала Стефани. – Почувствуйте энергию Богини, ее силу и любовь!
Все закрыли глаза и расслабились. Я, повторяя за Скоттами, попыталась уловить связь, о которой нас умоляет танцующая у огнища колдунья.
“Прекрасная Леди,
Королева Небес,
Сияющая в ночном небе, мерцающая среди звезд,
Хозяйка ночи, хранительница магии,
Льющая свой свет на землю...
Стефани пела под музыку, опьяняя нас своим голосом. Голова у меня немножко кружилась из-за дыма, я стала покачиваться в такт голосу девушки.
... Лунная Богиня, этот ритуал – в твою честь,
Смотрящая на нас из темноты,
Хранящая секреты прошлого, настоящего и будущего.
Матерь-Луна! Я приветствую тебя!
Озари меня своим серебряным светом”.
- Представить себе богиню, визуализируете ее присутствие! – призывала нас Стефани. – Представьте ее лунным диском среди звезд, а, может быть, как высокую женщину в белых одеждах! Откройте сердце! Дайте ей прикоснуться к вам!
Я сделала так, как велела нам колдунья: представила их Богиню, одетую в греческое светлое платье. Она спускалась по лунному свету с небес на землю. Лицо ее прикрывала полупрозрачная накидка, я не смогла рассмотреть Богиню внимательнее.
Женщина спрыгнула с серебряной дороги на землю и тут же под ее босыми ногами расцвели бутоны ночных цветов. Она шла грациозно, будто плыла в воздухе, почва под ее ногами оживала, наливалась красками, трава поднималась навстречу своей Богине, нежно лаская ей стопы. Богиня остановилась подле меня. Даже вблизи я не могла увидеть ее лица.
- Богиня? – запинаясь, спросила я.
- Приветствую тебя, дочь моя, – спокойно произнесла Богиня, однако я поразилась, как мощно прогремел ее голос. – Я столь долго тебя ждала и вот ты пришла.
Дальнейшие события я не очень-то четко запомнила: женщина коснулась моего медальона на шее, и мир воспламенился божественным небесным светом.
Я содрогнулась, открывая глаза. Богиня и все, что с ней связанно исчезло, уступая место прежней обстановке.
- Селена благословила нас, теперь мы можем зажечь ритуальный костер в честь начала новой жизнь и память конца старой! – провозгласила Стефани. – Присядьте на подушки, – попросила она, мы послушно подчинились, – а теперь возьмите в руки камень, что даровала вам Селена.
Я замерла. Камень, что подарила мне Селена? Но в ее приходе ко мне она ничего мне не подарила. Запаниковав, я бросила взгляд в сторону Роберта. Тот держал в руке свое кольцо с янтарным камнем. Я оглядела всех Скоттов и Оуэнов – все они держали свои украшения, что оберегали их от солнечных лучей. И здесь я-то и вспомнила: Селена, перед тем как пропасть, дотронулась до моего медальона. Я живо сняла украшение, посмотрев на него. Должно быть, Селена всем “даровала” камень, тронув его лунным светом.
- Почувствуйте энергию, – сказала Стефани, сидящая на своем месте, – ощутите прилив силы, вспомните все хорошее, что случалось с вами за годы жизни и превратите свое тепло в огонь! Зажгите священный костер!
Во всех сторон полилась энергия, я нутром чуяла ее. Полоса, которая тянулась от меня к костру, завибрировала. Я похлопала глазами, но мне это не привиделось. Сконцентрировавшись, вспомнила все лучшие, что произошло со мной, и передала свое тепло по полосе костру.
В ту же секунду сухие сучья загорелись, выбросив пламя к темному небу. Все радостно вскочили и закричали, и только я молчала, пораженно уставившись на горевший костер.
- Великая Богиня, Царица Небес, мы благодарим тебя за твое внимание и тепло оказанную нам! – радостно прокричала Стефани. – И поднимаем этот кубок в твою честь!
Девушка подняла со столика хрустальную чашу, наполненную вином, по очереди подошла к каждому, давая сделать глоток. Когда она остановилась рядом со мной, то улыбнулась и протянула фужер. Я отпила, восхищенная вкусом вина.
Затем девушка выпила сама, а остатки вина плеснула в пламя. Схватив ритуальный нож с черной рукояткой, она направила его на Элеонор.
- Земля, я благодарю тебя! Покинь наш Круг! – свеча Элеонор потухла.
Удовлетворительно кивнув, колдунья повернулась к Роберту:
- Воздух, я благодарю тебя! Покинь наш Круг! – и желтая свеча сама по себе угасла.
- Огонь, я благодарю тебя! Покинь наш Круг! – огонь свечи Адама перестал гореть.
- Вода, я благодарю тебя! Покинь наш Круг! – и синяя свеча Воды погасла.
Стефани взяла белую свечу и, едва дыша, произнесла:
- Дух, я благодарю тебя! Покинь наш Круг!
Как только она прошептала последние слова, огонь факел колыхнулся и привычное ощущение пяти стихий, которое я не замечала прежде, моментально улетучилось.
- Будьте благословенны! – сказала Стефани, обращаясь к нам.
- Благословенна будь! – хором ответили мы.
- А сейчас приглашаю вас отведать традиционной трапезы! – Стефани жестом указала на столы с едой.
Еще не отошедшая от потрясений, я подбежала к Роберту, кинувшись ему на шею.
- У меня получилось, Роберт! Я видела ее! – восторженно причитала я, точно маленькая девочка.
- Кого? – не понял парень, обнимая меня.
- Селену! Я видела вашу Богиню, она говорила со мной!
- И что же она сказал тебе? – осторожно спросил он.
- Что долго меня ждала... – я осеклась.
- Что?
- Вот только как она могла ждать меня, если не знала обо мне?
- Селена видит всех и каждого, – пояснил Скотт. – Даже за неверующими людьми она присматривает.
- А тебе она сегодня являлась?
- Конечно, всем кто учувствовал в ритуале. Пойдем, поедим.
На столе лежало так много всего разного, что глаза разбегались. В основном меню составляли фрукты, орехи и овощи. Никакого мяса, вполне вероятно, это запрещалось лунным праздником. Я прихватила тарелку с вишней, направившись к горящему костру, у которого весело танцевали под звуки музыки Брайан и Адам.
- Челси, тебе понравилась наша церемония? – спросила Стефани, подскочив к нам.
- Очень.
- Конечно, понравилась, – согласилась Элеонор, обняв дочь. – Ты у меня просто умничка, я так горжусь тобой!
- Спасибо, мама! – растрогалась Стефани.
- А что это у вас? – поинтересовалась я, указав на пучки сухих трав в ее руке.
- О, это связки мяты болотной, тимьяна, мяты кошачьей, календулы и ангелики, – пояснила Стефани, размахивая травами. – Они нужны, чтобы отгонять злых духов во время ритуала. Эти растения – растения октября, поэтому их можно использовать только в этом месяце.
- Интересно...
- Это здорово, что мы провели сегодня ритуал, – сказала нам Элеонор, – если мы еще подождали, то полнолуние ушло, и Эсбат был бы не выполнен.
- Эсбаты – колдовские праздники полнолуния, их в году тринадцать, – быстро пояснил мне Роберт.
- Второе полнолуние прошло, – облегченно выдохнула Элеонор. – Кстати, сегодня Дисаблот Фрейи – начало зимы у нордических народов.
- Что ж ты меня не предупредила! – выкликнула Стефани. – Я бы вознесла хвалу и Великой Матери!
- Некогда было. Верю, Госпожа Кибела не разгневается на нас. Наши сестры и братья в Скандинавии проведут ритуал в ее честь. Даже если мы не проводили церемонии, мы всегда помним о тебе, Великая Богиня! – произнесла Элеонор, сложив ладони как в молитве.
Элеонор со Стефани удалились к костру, а я накинулась на Роберта:
- О чем они говорили? Я ни черта не поняла!
- Дисаблот Фрейи – тоже колдовское торжество. Но он посвящен не Селене, ее матери, Кибеле, верховной Богине. Дисаблот Фрейя назван в честь скандинавской богини Фрейи, схожей во многом с Кибелой. Это не две разные богине, а одна. Кибела носит тысячи имен: Фрейя в Скандинавии, Скат в Ирландии и Шотландии, Бригита в Уэльсе, Испании и Франции. Все они – Кибела, просто названы по-разному у народов мира.
- Теперь понимаю. У вас все так запутанно!
Роберт ухмыльнулся и, приобняв меня за плечи, повел к костру.
Под наступающим покровом ночных сумерек мы веселились у костра. Роберт принес для мен теплый плед из дома и расстелил его на земле. Мы сидели, прижавшись друг к дружке, весело смеясь над дурачеством Адама и Брайана, которые налив себе по кружке вина и сплетя руки, неугомонно отплясывали на фоне огня, напевая песню, какая звучала из магнитофона. Роберт как-то упоминал, что обращенные вампиры не пьянеют (хотя бы его не буду тащить на своей спине домой), но не помню, чтобы он говорил, будто мормо тоже обладают крепкой стойкостью к спиртному. Адам – мормо, а, следовательно, он был пьян, но не переставал хлестать вино из кружек, хотя Брайан говорил ему, что хватит. Когда все поняли, что у Адама вскоре крышу снесет, Стефани выключила музыку, нарвавшись на его недовольные возгласы.
- Боже мой, да он вообще сейчас себя не контролирует, – заметила я, наблюдая, как Адам тянется к Стефани, но теряет равновесие и с глухим звуком падает наземь. Габриэль и Брайан кинулись его поднимать, а Стефани зажала рот рукой, дабы не расхохотаться.
- Он всегда напивается, – ухмыльнулся Роберта, смотря, как Адам встает и что-то неразборчивое бормочет себе под нос. – На каждом празднике он в стельку пьян, а потом отсыпается целый день.
- Ладно, хотя бы ты не опьянеешь.
- Не торопись, я тоже бываю нетрезвым, но может быть не так часто.
- Ты же говорил, что обращенных алкоголь не берет!
- Это так, однако не забывай – я наполовину обращенный, другая моя половина – мормо.
- Вот черт! – нахмурилась я, представив, что тащу домой пьяного Роберта.
Скотт рассмеялся, закидывая на мои плечи плед.
- Я обещаю тебе, что ты не увидишь меня таким, каким представила меня сейчас.
- Ну-с спасибо!
- Эй, Роберт, сыграй нам что-нибудь на гитаре, а Стефани станцует, – попросила его мать, жестом подзывая к себе. – Давай, бездельник, не одному же Адаму нас развлекать.
- Ты играешь на гитаре? – удивленно спросила я.
- Да, но я только учусь... – нехотя признался он.
- Эй, не строй из себя скромника! Ты прекрасно играешь! – не согласилась Элеонор. – Давай же!
- Я не...
- Ну же Роберт, – умоляюще посмотрела на брата Стефани, – сыграй мне, только и всего.
- Да, братан, забабахай нам что-нибудь стоящее! – поддержал Стефани Габриэль.
- Роберт, Роберт, Роберт... – закричала Элеонор, отбивая в ладони ритм, и мы все принялись призывать Скотта. – ... Роберт, Роберт, Роберт!..
- Ладно, ладно! – сдался Роберт, поднимая руки. – Уговорили!
Все одобряюще загудели. Парень поднялся с земли, подошел к Стефани. Альваро подал ему гитару и Роберт, усевшись на стул, начал играть мелодию Джона Леннона.
- Вот это по-нашему! – одобрительно кивнула Стефани, вставая недалеко от брата. Словно ожидая чего-то, она застыла в позе, а потом Роберт запел, и она медленно двинулась в танце.
Мы одобрительно загудели и захлопали в ладоши. Роберт покачал головой и, не переставая напевать, чуть заметно улыбнулся кончиками губ, до сих пор не веря, что нам удалось его уломать.
Скотты удобно пристроились вокруг Роберта и Стефани и, не отрываясь, смотрели на них, пока те не кончали играть.
- Сыграй еще, Роберт! – крикнула Элеонор.
- Э, не, – усмехнулся тот, – мы договаривались об одном выступление.
- Да ну тебя! – отмахнулся Брайан, на плече которого лежала голова Адама. – Тебе что, жалко?
- Да, Роберт, – кивнула я, лукаво глядя на него, – сыграй еще... для меня.
Моей просьбе отказать он не мог, поэтому покорно положил гитару на колени и провел пальцами по струнам, настраиваясь, однако бросил на меня острый взгляд, говорящий, что не простит мне этой выходки. Роберт играл и пел для нас целый вечер, теперь уже не только одна Стефани танцевала под его музыку, но и Элеонор, и я, которую вытащили поневоле из теплого одеяла. Адам, пошатываясь, встал на ноги, горящий желанием присоединиться к нам, но и шага не ступил, как распластался на полу. Альваро и Брайану пришлось его поднимать. Мы смеялись и веселились. Элеонор частенько убегала в дом. Не знаю, что там у нее стряслось, а да ну ладно, меня это в любом случаи не касалось.
Я вся выдохлась. Вынырнув из танца, я направилась в сторону столов с едой.
- Пить очень хочется! – ответила я на безгласный вопрос танцующих.
Напившись вдоволь виноградным соком (хорошо, что у них есть еще кое-что кроме вина), я взяла в руки яблоко и стала ножом отчищать его от кожуры. Но лезвие ножа соскочило, порезав мне кисть.
- Ай!
Я сморщивалась, терпя боль. Вытащив из коробочки салфетку, прижала к ранке, останавливая кровь.
- Что случилось? – встревоженно спросил Альваро, подойдя ко мне.
- Порезалась, – ответила я, показывая шрам, – ничего серьезного.
- Плохо дело, – тревожно сказал Альваро.
- А? – переспросила я, но его взгляд был обращен не на меня, за мою спину.
- Давай быстро за меня! – резко произнес Альваро, потянув меня за руку.
- А что там?
Я повернула голову. На ступенях поместья стояла маленькая девочка, лет восьми, в беленьком простеньком платьице, прижимая к груди плюшевого медвежонка, белокурые волнистые волосы развивались на ветерке, открывая миленькое личико в форме сердца. Я подумала, что сам ангел спустился с небес на землю. Но присмотревшись, увидела, одну деталь, которая отличает ангела от демона – ее кроваво-красные глаза.
Вот тут я почувствовала себя плохо. Мир перед глазами поплыл куда-то в бок. Ноги перестали слушаться, подкосились, я почувствовала, что падаю и меня подхватили крепкие руки. Звуки музыки стихли, вокруг закричали. Я посмотрела на ребенка. Вены что шли к глазам набухли на ее лице, выпирая наружу. Невидимая сила давила на меня. Смазанная фигура вдруг появилась за ее спиной и положила руку на плечо.
Хотела закрыть глаза, но чьи-то холодные пальцы тронулись моих щек.
- Челси, Челси! – перед глазами появилось размытое изображения парня с золотистыми глазами. – Держись, Челс, не уходи!
Держись... Держись...
Я застонала, поднимаясь и открывая глаза.
- Что произошло?
Я лежала в салоне “ниссана” Роберта. Голова у меня страшно раскалывалась, как после видения, тело затекло и не сразу слушалось указаний, ко всему этому меня тошнило, будто я съела что-то испорченное.
- Как ты?
Роберт был тут, сидел на водительском месте, неспокойно поглядывая на меня.
- Плохо, – буркнула я, свешивая ноги с заднего сиденья.
Заглянув в окно, я обнаружила, что мы стоим у дома тети Дженнифер. Роберт отвез меня домой.
- Что произошло? Что со мной стало? – вопросы разом полетели из меня. – Кто та девочка?
Роберт сжал губы в тонкую линию, отвернувшись.
- Роберт, ну что ты молчишь?! Ответь мне!
- Это была моя младшая сестра.
Я едва не поперхнулась.
- Чего?
- Я не говорил тебе, потому что опасался за твою жизнь, – не торопясь начал Роберт. – Ее зовут Александрина, она наша со Стефани младшая сестра, родилась тридцать первого октября две тысячи седьмого года, и как у всех нас у нее есть дар. Очень могущественная, опасная способность – эта главная причина, почему я тебе не рассказывал о ней раньше. Дар Александрины – она при одной только мысли, одному прикосновению к телу может убить, забрать душу. Сестра пока не научилась хорошо овладевать им и иногда дар выходит из-под контроля, как произошло это сегодня. Если бы не Стефани, с ее колдовской силой подавлять часть способностей, ты бы умерла. Извини, что не предупредил тебя.
Я едва не умерла! Помню, как Роберт гипнотизировал Кейтлин, чтобы та отвязалась от него и меня, и его сила перекинулась на меня. Я тогда видела умерших. Получается, Стефани остановила его, подавив часть силы. Спасибо Стэффи! Чтоб я без тебя делала!
- Забей! – отмахнулась я. – Почему ее не было на празднике?
- Обычно она участвует, держит свечу Воды, но когда Элеонор узнала, что ты согласилась приехать к нам в гости, то попросила Алекс не высовываться в целях твоей безопасности. Понимаешь, она опасна не только своим даром, но и еще контролю не поддается ее жажда крови. Александрина растет, развивается как вампир. В первые годы особенно трудно. Я сам через это прошел.
- Она пьет кровь... людей? – боязливо спросила я. – У нее глаза красные... насколько мне память не изменила.
- Да. – Роберт покачал головой. – Для ее хорошего развития ей необходима человеческая кровь. Альваро берет для нее несколько пакетиков из банка крови. Как только она “застынет” можно приступать к “вегетарианской диете”.
- А почему она спустилась, если Элеонор ей запретила?
- Учуяла запах твоей крови вот и не сдержалась.
Меня вдруг осенило: Адам.
- Знаешь, перед тем как мы столкнулись на лестнице, я была в кабинете Альваро – клянусь я случайно туда забрела! – и меня нашел Адам...
- Я в курсе, – перебил меня Роберт, – Адам мне все рассказал. Не принимай его вспыльчивый характер близко к сердцу, просто он испугался, что Александрина может навредить тебе, ее комната была рядом.
- Выходит, я должна извиниться перед ним...
- Он все понимает, Челс. Он напугал тебя, в этом нет твоей вины.
Роберт поглядел на наручные часы.
- Пятнадцать минут десятого, – объявил он. – Тебе пора, а то Джен с Биллом будут сходить с ума.
- Точно! – спохватилась я, выскочив из машины.
- До скорого! – сказал он, целуя губы.
- Пока, пока! – шутливо улыбнулась я и поспешила домой.
