Зазвенела, разбиваясь об пол, очередная кружка, и поджарый мальчишка бросился убирать ее осколки. Неплотно закрытую дверь качнул ветер, и в помещение вторглись запахи соли, гниющих водорослей, рыбы и смолы. Один из завсегдатаев, сидевший ближе всех к двери, невозмутимо привстал из-за стола и с грохотом захлопнул непослушную створку. «О скалы грозные дробятся с ревом волны!..» – затянул кто-то хорошо поставленным, хотя и не очень трезвым баритоном.

Я обвел взглядом стены заведения: штурвалы, весла, абордажные сабли и какая-то здоровенная сушеная рыбина, подвешенная к потолку на двух проволоках. Короче, обычная морская атрибутика. А как же? Ведь если во всем Кверке питейные заведения именуются кабаками, то здесь, в Наутисе, – тавернами. Наутис стоит на берегу Саларского залива, являясь крупнейшим кверкским портом. Хотя это эльфийский город и большинство его населения составляют морские эльфы, в таверне можно было встретить представителей всех Разумных рас. Вот и сейчас здесь было полно людей, несколько троллей и, как ни странно, гномов (подгорный народец считал необходимым внести свою лепту в развитие мореплавания). Разумеется, были и эльфы. Не только местные – с мягко вьющимися волосами и задумчивыми глазами цвета морской волны, – но и приплывшие из Ибрении темные эльфы, чьи серебристые шевелюры резко контрастировали с шоколадной кожей. Ну и, конечно, тут было немало полукровок от произвольных сочетаний перечисленных рас. Пожалуй, только из орков я ни одного пока не заметил. А вот вампир как раз сидел сейчас прямо передо мной.

– И что тебя сюда привело, дружище Сивер? – поинтересовался Стериан. – Только не говори, что опять приехал с каким-нибудь обозом. Насколько я знаю, после той истории со спасением принцессы ты перестал нуждаться в подобной работе. Чудовищ теперь всяких истребляешь – это я слышал…

– Ага, – поддакнул я, – особенно тех, что с человеческим лицом. Они самые страшные… Да нет, Стериан, я был в Нариоли, разыскивал одного гнома. А потом подумал, не заехать ли на побережье, морским воздухом подышать.

– Ну и как побережье? – Стериан бросил взгляд на опустевшую кружку, а затем, обернувшись к стойке, повелительно махнул рукой. Я прекрасно знал, что хмель его вампирские мозги не берет, а потому не торопясь попивал свой эль.

– Побережье как побережье, – пожал я плечами, – холоднее, чем в Солострове, теплее, чем побережья Эвксинии. Да, кстати, тебе привет от Хорта.

– О, – оживился Стериан, – и давно ты с ним виделся?

– Не слишком. Ты разве не в курсе, что он теперь, во-первых, барон Хорт, во-вторых, человек степенный и семейный, а в-третьих, мой зять?

– Про первое знаю, с третьим поздравляю, а в первую половину второго не верю, – вампир откинулся на стуле, улыбаясь. – Хорт – и вдруг стеленный? Ты сам-то можешь себе такое представить?

– Не могу, – согласился я.

– Ну ладно, – Стериан залпом влил в себя сразу полкружки, – ты мне клыки не заговаривай. Я лицо неофициальное, в каком-то смысле – тоже наемник, и сейчас не при деле. Так что колись, какого такого гнома ты ищешь.

– Ох уж этот мне тайный сыск!

– Нет, это в прошлом. Сейчас я представляю частное сыскное агентство – в одном лице, и, разумеется, в моем.

– Ну ладно. Меня о неразглашении никто не предупреждал, тем более что я понятия не имею, что это за тип и кому он на самом деле понадобился. А звать его – Нард к'Либбин.

Вампир допил эль, а затем наклонился ко мне.

– Ты, конечно, не поверишь, – произнес он, – но я так и думал.

– И что это такое? – в словах Ивоны слышалось любопытство, но сомнение в ее голосе явно преобладало.

– О-о, госпожа, это мое величайшее изобретение за все последние годы. Наконец-то воплотившееся в металле и дереве!

Ивона мельком огляделась: вдоль стен просторного, но пыльно-паутинного и слегка покосившегося сарая расположились другие, не столь величайшие изобретения, а также многочисленные чертежи и наброски, выполненные на самых разнообразных предметах. В числе прочего здесь присутствовали: несколько свитков пергамента, заметно обтрепанных по краям (часть пергаментных листов была приколочена к стенам); громадный рулон выделанных воловьих кож; ткань, натянутая на деревянный каркас наподобие крыла; система из блоков и веревок, на которую был небрежно подвешен якорь от эльфийской торговой галеры; мятые рыцарские латы, конструкция из палочек, проволочек и волчьего черепа (открывавшего рот, если покрутить колесико) и многое другое. Взгляд девушки на мгновение задержался на дубовой столешнице, на которой был нацарапан набросок лошади, вернее – статуи лошади и, если судить по написанным рядом цифрам, совершенно колоссальной по задумке автора.

Все помещение располагалось в каких-то трущобах напротив заброшенного портового дока. Новые пирсы и доки строили чуть в стороне, а про этот давно забыли. По пути к сараю Ивона из любопытства заглянула в нутро дока: его дубовые створы сгнили, механизмы заклинило, а внутри плескалась вода, ритмично покачивая водоросли-фукусы на старых сваях. На дне девушке удалось разглядеть дужку от чайника, здоровенный гвоздь и камбалу, усиленно делавшую вид, что ее тут нет.

Виллеаден, эльфийский кузен Ивоны, отыскал потертое и местами прожженное кислотой кресло и развалился в нем, закинув ногу на ногу. Весь его вид говорил: «Я тебя привел, как обещал, к интересному гному, а дальше, сестренка, разбирайся сама». Ивона укоризненно посмотрела на него, а затем вернулась к «величайшему изобретению».

– Я, – продолжал между тем гном, – потратил три года только на одни расчеты. Никаких накладок быть не может, все абсолютно продумано и выверено. Вот, например, – он ткнул пальцем в свою конструкцию, – я хотел было использовать весла. Но затем до меня дошла абсурдность этой идеи. Ведь чтобы грести веслами, не поднимая их из воды, надо каждый раз разворачивать лопатку весла ребром. Потом я подумал: «А что, если сделать весла, которые не надо будет так разворачивать?» И что же? Я перепробовал кучу вариантов. Но тут в залив заплыла морская черепаха. И до меня дошло, как надо все сделать. Природа – она мудра, у нее следует поучиться, госпожа. Вы согласны? Так я и понял, что надо сделать весла движущимися не вперед-назад, а вверх-вниз…

– А кто, – поинтересовалась Ивона, рассматривая огромное деревянное подобие черепашьего ласта, – будет их… э-э… двигать? Вверх-вниз?

– Увы, пока это будут люди, сидящие внутри. Лошадь туда никак не запихать. Я, правда, думаю о том, чтобы использовать здесь замечательное устройство, в котором водяной пар заставляет двигаться колесо, но проблема в том, что недостаток воздуха…

Ивона, продолжая краем уха слушать объяснения изобретателя, отступила на пару шагов и обозрела творение к'Либбина целиком. Формой оно напоминало веретено (около трех с половиной саженей длиной и немногим менее сажени в поперечнике – в самом широком месте) и было выполнено из плотно пригнанных просмоленных досок, стянутых металлическими обручами через равные промежутки. Создавалось впечатление, как будто одну остроносую лодку накрыли сверху другой и скрепили их вместе, как две скорлупки. Руль у этого невиданного аппарата располагался сзади и напоминал хвост семги. А нос «веретена» был обит бронзой и угрожающе сверкал острием в виде полусаженного зазубренного гарпуна.

– Я копил средства пять лет, – с патетикой в голосе продолжал рассказывать Нард, – я не брезговал никакой работой! И вот наконец я смог это воплотить! Я назвал его «Потаенная ладья», «Сиипт аргх нуур».

– Лучше, чем в прошлый раз, – подал голос Виллеаден.

Ивона удивленно посмотрела на кузена. Гном с легким осуждением покачал головой.

– Когда мы встречались последний раз, – охотно пояснил эльф, – почтенный к'Либбин изобретал летательный аппарат, который назвал «Сиипт аргх миэс» – «Небесная ладья», как он полагал. Однако в языке гномов, в силу культурно-исторических причин, нет ни слова «ладья», ни слова «небо», и название в дословном переводе означало: «То, что плавает сверху».

– А теперь? – осторожно поинтересовалась Ивона.

– «То, что плавает в нижней пещере». Согласись, уже гораздо лучше.

– Пожалуй, – кивнула Ивона. – Вызывает меньше неоднозначных ассоциаций. Но все-таки – что же это? Если в двух словах.

– Подводный корабль. – Нард действительно уложился в два слова, но после паузы продолжил: – Конечно, вы можете вспомнить, что еще тысячу лет назад, согласно легенде, Элдор Эвксинский пробовал погружаться в пучину в особой бочке, привязанной цепями к галере. А сто семьдесят лет назад один умелец при дворе (забыл, при чьем именно, ну да неважно) предложил использовать особый костюм для того, чтобы подходить к неприятельским кораблям по дну и просверливать в них дыры. Но это все не то! Я, я первым дам Разумным возможность плавать под водой!

– Интересно, как к этому отнесутся русалки? – вполголоса проговорил Виллеаден.

– С русалками можно договориться, – отмахнулась Ивона, с любопытством простукивая костяшками пальцев обшивку «Потаённой ладьи». – Прежде хорошо было бы убедиться, сможет ли оно вообще плавать.

Жизнь в порту, похоже, не прекращалась ни на минуту, игнорируя такие вещи, как ночной сон и обеденный перерыв. То есть, надо полагать, отдельные индивидуумы про все это помнили, но их личные физиологические потребности не особенно сказывались на суммарной активности муравейника, состоявшего из пяти с лишним тысяч разумных существ. Вероятно, еще пару-тройку столетий назад хотя бы в ночное время здесь было тихо и спокойно. Теперь же с заходом солнца магические сферы заливали пирсы своим холодным светом, озаряя ворочающиеся кран-балки с подцепленными к их крюкам грузами, вращающиеся кабестаны и бригады деловитых плотников, латающих очередные последствия неправильного прохода створа.

Конечно, с приливами и отливами даже магия ничего не могла поделать, но и на тот период, пока корабли были безнадежно заперты в доках или коротали время на рейде (в стороне от опасных мелей), всегда находилась какая-нибудь работа.

Сейчас было время прилива. Мы со Стерианом шли вдоль рыбных причалов – с их непередаваемой вонью, исходившей от тысяч разнообразных морепродуктов (сгружаемых с промысловых судов и тут же подвергавшихся первичной обработке), и с оглушительным ором сотен чаек и бакланов, одуревших от обжорства.

– Этот гном по-своему уникален, – рассказывал Стериан, продолжая наш вчерашний разговор и каким-то образом умудряясь перекрывать чаячьи вопли и солидно-вдумчивую матерщину рыбаков. – Как ты знаешь, гномы – народ необычайно рукастый, но напрочь лишенный фантазии. Они в большинстве своем даже метафоры плохо понимают. Но покажи любому гному любой чертеж – и он, чуток подумав, возьмется за его воплощение в металле, камне или дереве. Но если его прадед пользовался молотком треугольной формы, сам он по собственному почину никогда не сделает квадратный.

Я все это знал. Сия особенность подгорного народца – по крайней мере, его мастеровой части – неоднократно обсуждалась на различных уровнях. Большинство людей и эльфов сходилось в одобрении такого положения вещей: будь гномы менее консервативны, их преимущества как нации могли бы в скором времени стать слишком уж очевидными.

– Так вот, – Стериан чуть пригнулся, уклоняясь от большой жирной чайки, тащившей в клюве рыбьи потроха, – уж не знаю, какие там еще были предки у Нарда к'Либбина, кроме гномов, но он – судя по тому, что я слышал, – всегда был среди сородичей белой вороной. С другой стороны, еще его отец отличался нехарактерной для гномов восприимчивостью к оригинальным идеям. Он даже как-то построил летательный аппарат, по слухам – управляемый и вполне действующий. К сожалению, это уникальное приспособление бесславно погибло в драконьем пламени.

– Мне тоже доводилось слышать об этом, – отозвался я, краем глаза посматривая на судно, как раз входившее в бухту. Что-то меня смущало в его облике.

– Нард, надо полагать, пытался повторить достижение своего родителя, но мне неизвестно, чтобы он преуспел. Однако его ум мечется от идеи к идее. Например, он сконструировал подъемное устройство, позволяющее десятку людей вытащить на берег военный корабль или целую китовую тушу. За это, насколько я знаю, совет города Наутиса ему заплатил, однако Нард не продолжил работу в этом направлении. А как изобретателя его заметили в Кверке (и не только, судя по твоему появлению) лишь после минувшего праздника Весны. Когда к'Либбин взялся усовершенствовать снаряд, используемый для создания в небе ярких огней.

– И что из этого вышло? – поинтересовался я.

– Снаряд улетел за пять эльфийских миль от Нареоля, подчистую снес две подвернувшиеся хозяйственные постройки и спалил полтора гектара леса. В течение месяца гнома искала дворцовая, городская и тайная стража, а король возместил пострадавшей семье убытки из собственных средств и обещал лично скормить к'Либбина ручному кнакеру, живущему в озере у дворца. Но я сам видел, как при осмотре вышеозначенных разрушений загорелись глаза у королевского советника по делам Мира и Войны.

– Ну, не знаю. – Я все это время продолжал наблюдать за приближавшимся судном. – Что ни говори, а магия бывает куда разрушительнее, и, главное, разрушения от нее гораздо изощреннее.

– Разумеется, – согласно кивнул вампир, – дело не в разрушительном оружии, все равно не способном поспорить с парой хорошо обученных магов. Дело в редком сочетании изобретательности и мастеровитости. Я слышал, что к'Либбин последнее время трудится над аппаратом, с помощью которого можно будет путешествовать под водой.

– Есть ли хоть что-нибудь, о чем ты не слышал? – спросил я.

– Люблю быть в курсе, – улыбнулся вампир.

– Тогда обрати внимание вон на тот образец кораблестроения. Не находишь в нем ничего странного?

– Ну-у, – протянул Стериан, останавливаясь, – полагаю, когда-то у него все же был ахтерштевень и перо руля, а повороты осуществлялись не при помощи двух весел, привязанных к фальшбортам.

– Это что, кит какой-то так пошалил?

Один из рыбаков, бросавший тушки макрелей на стоявшую рядом телегу, засыпанную осколками магического льда, распрямился и отер со лба пот (заменив его рыбьими чешуйками).

– Э, нет, – сказал он, – это не кит, не кашалот и не орса. Это морской змей. Моряки прозвали его Мобий Дьин. Следы от его зубов ни с чем не спутаешь.

– И что, – изумился я, прикидывая размеры морского монстра по изгибу линии укуса, – он на все корабли вот так нападает?

– Да нет. В сущности, корабли что морскому змею, что киту без интереса. Да только вот этот самый Мобий Дьин как в здешних водах завелся, так и распугал серых да благородных китов: кого поел, а кого шуганул. Вот старейший из наших китобоев, старина Вахавиор, и поклялся его извести. Чтоб, так сказать, заработка его не лишал. Ну а змей, видать, поклялся извести Вахавиора, и, корабль его теперь за милю чует. Ну достается, конечно, и другим китобоям, да и рыболовам! Мобий Дьин то сеть оборвет, то рулевое перо откусит, – но это так, от случая к случаю.

– Эй, Ферт! – окликнули нашего добровольного просветителя. – Ты там работать будешь или лясы точить?!

Рыбак задумался, рассматривая свои ладони так, словно впервые их увидел.

– Попомните мои слова, – проговорил он, – мы у моря забираем кое-что, живем на его берегу. Но, уколи меня в… скат, если мы знаем на самом деле, что за дела творятся под водой.

Подводное судно съехало по скользким от водорослей доскам с изяществом давно издохшего морского льва и подтвердило эту ассоциацию, медленно и неторопливо завалившись на бок и подняв над водой пару деревянных ластов. Испытатели, находившиеся внутри, повалились друг на друга.

– Признайся, – поинтересовался Виллеаден, потирая ушибленный бок, – ты хотела именно этих ощущений?

Ивона осторожно вытащила ногу из щели между какими-то рычагами.

– Ну, не то чтобы… – осторожно начала она. – Но, по крайней мере, теперь можно рассмотреть дно дока вблизи.

Эльф кое-как расплел свои конечности и передвинулся поближе к кузине.

– М-да, – протянул он, – надеюсь, созерцание этого ржавого гвоздя на дне значительно расширит твой кругозор.

– Все вполне объяснимо, – бодро произнес гном, перемещаясь на четвереньках в их сторону. – Небольшая ошибка в расчетах при размещении балласта. Ну-ка, давайте-ка осторожненько переместитесь на правый борт.

– И как ты себе это представляешь?

– Ну попробуйте как-нибудь… Вот, вот так. Пока оно не выровняется, балластная емкость водой не заполнится.

– Балластная – что? – не поняла Ивона.

– Потом объясню, – махнул рукой Нард.

Постепенно судно не то чтобы выровнялось, но, по крайней мере, встало менее криво – и с бульканьем, гулко отдававшимся внутри корпуса, осело в пучину, плюхнувшись на дно дока. Камбала, не выдержав такого произвола, взметнулась с песка, словно подброшенный над сковородой блин, и, вихляясь, поплыла прочь.

Ивона, в течение предыдущей минуты упиравшаяся в стенки руками и ногами, осторожно передвинулась к странной трубе с зеркалами внутри, позволявшей, если верить изобретателю, немагическим способом заглянуть за угол.

– И что ты видишь? – спросил Виллеаден, продолжая стоять враспор; гном между тем деловито что-то поворачивал и подкручивал.

– Чайку, – ответила девушка. – Ден, ты представляешь, действительно видно, что творится снаружи! И никакой магии – иначе я бы ее почувствовала! Я вижу поверхность воды над нами, вижу стенки дока, плавающую чайку, мужика какого-то… Или это эльф?

– Внимание! – неожиданно рявкнул к'Либбин. – Всплываем! – и дернул какой-то рычаг.

Судно вздрогнуло, потом вздрогнуло еще раз, и тут вода вокруг него зашипела так, словно кто-то бросил в море несколько тысяч рассерженных гадюк или столько же горячих утюгов. А затем шипение стихло. Нард открыл люк и выглянул наружу.

– И впрямь какой-то мужчина, – пробормотал он, – а с ним еще двое.

– Смотри-ка, – Виллеаден поглядел на Ивону, – с полом ты не ошиблась.

– Не язви.

– Не совсем, – рассеянно ответил гном.

– Что значит «не совсем»?

– Я имею в виду, что там есть и один человек, и один как будто бы эльф…

– …И один настоящий эльф, – закончила Ивона, чьим магическим способностям теперь не мешала толща морской воды. – Причем первых двоих я знаю.

Она бодро выкарабкалась наружу вслед за гномом.

Вот уж кого я не ожидал увидеть! Впрочем, почему бы и нет?

Я с интересом смотрел, как невысокая среброволосая девушка выбирается из странного люка, открывшегося словно бы посреди днища перевернутой лодки.

– Сивер! – Ивона повисла у меня на шее. – Сто лет тебя не видела!

– Взаимно, – улыбнулся я. – Что тебя привело в Кверк? Ах да, у тебя же тут отец…

– Вот именно. Я вообще-то наполовину эльфийка!.. Ну хорошо, на четверть.

– И как твои дела, правнучка? – поприветствовал ее Стериан.

– Привет, прадедушка. – Ивона попробовала сверкнуть глазами, но у нее ничего не вышло. Зажечь в зрачках истинно вампирский зеленый огонь у нее получалось, только когда она злилась или была всерьез напугана. – Полагаю, ты весьма неплохо осведомлен о моих делах.

– Люблю быть в курсе, – повторил свою любимую фразу Стериан, клыкасто улыбаясь.

– Господа, – произнес гном с укоризной (таким тоном, словно бы вопрошал: «Я уже тут, а вы где?»). – Если вы уже поздоровались, помогите вытащить «Потаенную ладью» из воды, мне надо доработать балласт.

– Вот это да! – незнакомый эльф, подошедший вместе с нами, теперь стоял у самой кромки воды, с интересом разглядывая невиданное судно.

– А это кто? – вполголоса спросила Ивона.

– Если честно, Ив… – начал я, пожимая плечами, но незнакомец, похоже, услышал вопрос девушки.

– Забыл представиться, – проговорил он низким хрипловатым голосом. – Капитан Вахавиор, к вашим услугам. Без ложной скромности могу добавить, что я лучший китобой в здешних водах.

– И, насколько мне известно, – из люка «Потаенной ладьи» выбрался светлый эльф (кажется, кузен Ивоны), – это чистая правда.

Вахавиора можно было бы назвать типичным темным эльфом, если бы не издержки профессии, наложившие свой отпечаток на его внешность. Он был высокого роста, с темно-бронзовой кожей и очень светлыми, почти белыми волосами – как и другие его соплеменники. Но прическа у капитана была весьма своеобразной: спереди волосы были подстрижены очень коротко (хотя и не очень ровно), а сзади – отпущены почти до лопаток и забраны в «хвост». Его обветренные натруженные руки и мускулистые плечи не посрамили бы и тролля. И, наконец, в ухо капитана была вдета крупная золотая серьга (ни одного эльфа с проколотым ухом я до сей поры не видел).

Ивона хотела что-то спросить, но Вахавиор ее опередил:

– Не пора ли нам помочь старине Нарду и вытащить эту посудину из воды? Мне страсть как хочется осмотреть ее днище!

Вообще-то, народу собралось достаточно, чтобы вручную выволочь непонятную лодку из воды. Однако гном ограничил нашу помощь тем, что попросил привязать в определенных местах веревки, тянувшиеся к конструкции из блоков и рычагов, а затем подстраховать втягиваемый в сарай предмет, чтобы он ни за что не зацепился. Пока все это происходило, я шепотом поинтересовался у Стериана, откуда и, главное, зачем здесь капитан-китобой.

– Знаешь, – сознался вампир, – может, это на меня и не похоже, но – понятия не имею.

Гном, вооружившись лупой, бронзовым молоточком, циркулем и рулеткой, полез осматривать подпертый деревянными колодками аппарат. Ивона и Вахавиор стояли у него с двух сторон, осыпая вопросами. Стериан ограничился беглым осмотром.

– Очень любопытно, – сказал он. – Я знал про попытки создать подобный корабль, однако ни разу не слышал, чтобы эти попытки были удачны.

– Все дело в балласте и в компенсации давления, – отозвался к'Либбин, не оборачиваясь. – Суть в том, что при погружении под воду давление на поверхность судна возрастает вдвое уже примерно на пятисаженной глубине…

Он на время оставил осмотр своего детища и извлек откуда-то старый пергамент и карандаш. Примерно через минуту смысл его объяснений начал от меня стремительно ускользать, еще через пару минут сдался и Вахавиор, присоединившись тем самым ко мне, Стериану и Виллеадену. Таким образом, у гнома остался единственный благодарный слушатель, внимательно глядевший в его записи и согласно кивавший среброволосой головой.

Некоторое время мы вчетвером стояли молча, наблюдая за красноречивым Нардом и внемлющей ему Ивоной.

– Только не говори, кузина, – наконец произнес Виллеаден, – что ты все понимаешь.

Ивона оглянулась и показала ему язык. А затем уже вполне серьезно ответила:

– Современная магия – по крайней мере, то, что выходит за мои естественные способности, – это наполовину математика. Так что мне не привыкать!

– Пойдемте-ка покамест, мужики, – подал голос капитан, когда мы переварили это заявление. – Я знаю неподалеку неплохую забегаловку. Там готовят креветки и осьминогов так, что потом даже не тошнит, а пиво не разбавляют морской водой. Предлагаю пойти потолковать.

– Не разбавляют, говоришь? – прищурился Стериан. – На такое действительно стоит посмотреть.

Первое, что бросилось мне в глаза в таверне «Сломанный якорь», была довольно большая, но плохо отшлифованная и не слишком чистая магическая сфера, укрепленная на полочке над стойкой. Сфера, к моему удивлению, действовала – в ее мутноватой глубине мельтешили человекоподобные фигурки. Действия фигурок были, по-видимому, понятны только группе завсегдатаев, рассевшихся на высоких табуретах: зрители периодически издавали то разочарованное бурчание, то радостный вопль, сопровождавшийся требованием дополнительного пива. Вахавиор перегнулся через стойку и поймал бармена за рукав.

– Эй, ты, хек мороженый! – гаркнул он. – Это что еще за китовая отрыжка?

Бармен посмотрел на сферу, на нас и опять на сферу.

– Э-это очень модно сейчас, – проговорил он, – во многих тавернах есть. Она настроена на одно поле ристалищное, где игрища всякие проходят, и показывает их день-деньской. Многим посетителям нравится…

Вахавиор с сомнением поглядел на сферу.

– Ну и морской таракан тогда с ней! А нам это ни к чему. Нам надо спокойный уголок, чтоб потолковать с ребятами. А еще – пива, и только попробуй нам его разбавить! И пожрать чего-нибудь, от чего палубу поганить не тянет. И быстро! – рявкнул он, стукнув по стойке кулаком, которым можно было заколачивать корабельные гвозди.

Это вызвало живейшую реакцию среди пивных кружек, стоявших на стойке. Даже завсегдатаи на секунду оторвались от сферы и перипетий неведомой игры, а бармен опрометью бросился на кухню.

– Узнаю дивную эльфийскую речь, – шепнул нам Виллеаден, следуя за Вахавиором.

Мы вчетвером уселись за стол, стоявший в самом углу таверны, – подальше от магического шара и компании его поклонников. Не прошло и минуты, как перед нами появился объемистый кувшин с пивом, компания кружек, готовых принять в себя сей ценный напиток, и блюда с какими-то закусками. Все это принесла нам миловидная девушка, которая, впрочем, была довольно широка в кости, что указывало на ее родство с троллями и наводило на мысли о разгибаемых ею на досуге подковах. Вахавиор подмигнул подавальщице и залпом влил в себя половину кружки, я же с подозрением уставился на одну из закусок.

– Что это? – Виллеаден, похоже, разделял мои сомнения.

– Креветки, запеченные в тесте, – отозвался всезнающий вампир, – чудесная вещь… И была бы еще лучше, если бы креветок перед запеканием как следует чистили.

Капитан уже бодро хрустел безвременно почившим ракообразным. Я взял с блюда удлиненный кусочек выпечки и осторожно откусил. Что ж, действительно оказалось весьма неплохо, хотя, пока я ел, меня смущало, что еда осуждающе глядит на меня глазками на стебельках, торчавшими из тестяной могилы.

– Итак, мужики, – начал Вахавиор, – только не говорите мне, что вы все мимо того сарая случайно проходили. Полагаю, всем вам зачем-то понадобился этот полоумный изобретатель к'Либбин.

– А ты давно его знаешь? – поинтересовался Стериан.

– Вообще не знаю, – отмахнулся капитан, – сегодня впервые увидел. Хотя слыхал про него, конечно: ведь это его устройства-то, которые туши китовые на берег выволакивают. И корабли – для ремонта. Я вам, мужики, не предлагаю колоться, за каким вам этот Нард понадобился, но признание самого факта заметно облегчит наш дальнейший разговор.

– Ну что ж, – начал я, – не буду упираться. Может быть, и есть смысл открыть карты, тем более что колода сплошь крапленая. Кое-какие лица желали бы, чтобы упомянутый гном переселился в Беррону, желательно – в Веят. Я не уполномочен – да и не взялся бы – организовывать само переселение, меня лишь просили передать уважаемому к'Либбину сие предложение.

– Далеко раскатилось эхо того взрыва в Нареоле! – усмехнулся Виллеаден.

– Полагаю, что госпожа Визентская (в данный момент здесь отсутствующая) разыскивала изобретателя не сама по себе, а по просьбе Веятского университета, – проговорил Стериан, поглядывая на кузена Ивоны. – Составляя тем самым определенную конкуренцию уважаемому Виллеадену, действующему, в свою очередь, в интересах Эльфийской Королевской академии.

– Ну, это я ей по-родственному простил, – улыбнулся эльф, разгрызая очередную креветку.

– И только я, – продолжил вампир, – действительно тут ни при чем. Ну, почти ни при чем.

– Просто ты любишь быть в курсе, – съехидничал я.

– Понятно, – подвел итог капитан. – Короче говоря, всем вам действительно нужен изобретатель, и не мое дело – зачем. Мне же нужен лишь его аппарат – «Потаенная ладья». И не навсегда, а на один раз. За это я оплачу его ходовые испытания и даже предоставлю для их проведения собственный корабль.

– Тот, что сегодня входил в бухту? – скептически заметил я. – С откушенным рулем?

– Нет, другой, – не моргнув глазом, ответил Вахавиор. – Тот, что сейчас стоит в седьмом доке – только что отремонтированный и готовый к плаванию. Он, кстати, идеально подходит для подобного рода работ: мореходный, маневренный, с приспособлениями для подъема на палубу баркасов. Ну как, принимаете это условие? После ходовых испытаний я от вас тут же отстану, и вы получите гнома в свое полное распоряжение.

– Капитан, – спокойно спросил вампир, – а на кой вам эти, как вы выражаетесь, «ходовые испытания»?

– А вот это уже мое дело, – отозвался Вахавиор. – Эй, бармен, еще пива!

Очередная ночь опустилась на Наутис. Тьма, местами прорываемая светом магических фонарей, гномьих светильников и обычных смоляных факелов на высоких поставах, окутала город, приглушив шумную суету на его улицах, площадях, набережных и пирсах. По ночам не спят не только крабы, крысы, воры и владельцы таверн. Не спят также и дельфины, поэтому их глянцевые спины, отблескивая в лучах далеких факелов и еще более далекой луны, то и дело выскальзывают из черной, как нефть, воды.

А сегодня не спалось и Нарду к'Либбину. Он до позднего вечера возился со своим подводным кораблем, а когда закончил, ощутил потребность проветриться.

Гном-изобретатель не был избалован вниманием. То есть интерес к своей персоне он ощущал довольно часто, еще с тех пор, как в молодости представил соплеменникам усовершенствованную модель механической кирки. Вот только подобная популярность редко выливалась в дружеское похлопывание по плечу, одобрительные возгласы и кошели с деньгами: почему-то чаще она влекла за собой появление исполненных мрачной решимости стражников и обещаний утопить его в ближайшем крепостном рву сразу после повешения и колесования. Что не могло не ранить чувствительную душу к'Либбина и – он и сам осознавал это – отдалять его от потенциальных потребителей его изобретений. С годами Нард стал с подозрением относиться к этим самым «потребителям». Он свел общение с Разумными лишь к разного рода торговым операциям, в ходе которых в общественную собственность поступали наименее спорные достижения механики, а в собственность изобретателя – необходимые материалы и пища. Однако в глубине души к'Либбин лелеял надежду, что однажды ему удастся найти такое общество, которое не закостенело в предрассудках и было открытым для технической мысли и прогресса. Поэтому практически одновременное появление в его уединенной обители сразу пяти лиц, так или иначе заинтересованных его работой, внесло смятение в мысли изобретателя.

Ноги вели к'Либбина прочь из города – с его ночной суетой, назойливыми огнями и узкими улочками. Он протопал мимо городской свалки, где, подобно громадным обезглавленным скелетам, догнивали остовы баркасов и небольших судов; мимо старого мола, основу которого заложили морские эльфы, обосновавшись на берегах удобной бухты около пяти тысяч лет назад… И вот наконец он услышал шорох легкого прибоя, который поглаживал своей пенной рукой древние камни и ласково трепал спутанные лохмы бурых водорослей. При приближении к'Либбина неподалеку от берега из воды выпрыгнул дельфин, подбросив свое гладкое тело на полторы сажени в воздух, а затем вновь исчез в кружеве пены. Собственно, гном только и смог заметить это белое кружевное пятно на водной поверхности, различимое даже в темноте.

У гениев зачастую нет друзей и даже с хорошими знакомыми им везет не всегда. Но у Нарда друг был. Едва поселившись здесь, в Наутисе, к'Либбин однажды увидел некое дитя моря, умирающее на прибрежном пляже. Задействовав всю свою изобретательность, гном сумел вернуть его в родную стихию. И теперь, когда было настроение, приходил сюда пообщаться с ним. Изобретателя не слишком огорчало, что его друг бессловесен – зато он был прекрасным слушателем и, не перебивая, давал Нарду возможность изложить свои взгляды на перспективы использования шарнирных соединений или накопления природного электричества, да и просто пожаловаться на жизнь.

Нард постучал ладонью по воде. Минуту спустя вода саженях в пяти расступилась, пропуская продолговатое блестящее тело. Нард запустил руку в прихваченный с собой кожаный мешок и извлек оттуда ставриду. Размахнувшись, он отправил серебристую тушку в недолгий полет по баллистической кривой и скорее почувствовал, чем разглядел, как ее поймал рот, самой Природой изогнутый в чуть виноватой улыбке. Нард бросил еще одну рыбу и, ополоснув руку в набежавшей пологой волне, уселся на большой камень.

– Представляешь, – обратился он к плещущейся водой темноте, – сегодня ко мне заявились сразу пятеро. Люди, эльфы… Даже кто-то похожий на вампира. Правда, я никогда не видел вампиров. И все по мою душу. А я только что закончил свое подводное судно. Оно просто изумительно – я тебе его как-нибудь покажу…

Мысли Нарда перескакивали с одного на другое, но слушатель не возражал. Из сумрака вблизи ног Нарда донесся вздох, и гном ощутил крошечные брызги его миниатюрного фонтанчика.

– Кое-кто из них даже соображает… Девчонка одна, магичка – то ли полуэльфийка, то ли еще кто… Но слушала мои объяснения так, словно понимала! Во до чего нынче образование дошло!.. Ну да ладно. Опасаюсь я этих… гостей. Они ж меня заметили, я так чую, когда? Когда я нечаянно пару домов взорвал! Эка невидаль: я слыхал, иной маг деревню за один раз с землей сровнять может… Это я к тому, что всякие подъемные механизмы да прочие полезности им как будто безразличны. Ну, то есть народ всем этим пользоваться не брезгует, но и особого интереса не испытывает. Косные они, друг мой, косные…

Он протянул руку и похлопал друга по гладкой мокрой коже. Тот вздохнул, вновь выбросив в воздух облачко мелких брызг, и без всплеска ушел под воду.

«Шьер меликаль» («Морской кот») вышел ив порта, увлекаемый набирающим силу отливом, повернув бушприт навстречу солнцу. Лик светила, дочиста отмытый ночным купанием в океане, висел теперь почти прямо по курсу, расстилая перед неторопливо движущимся судном золотистую, мелко подрагивающую дорожку.

– Правда, красиво? – спросила Ивона, разглядывая искрящиеся волны, расходящиеся от форштевня.

Я согласно кивнул. Океан был сегодня на редкость спокоен и благостен: низкие пологие волны бывалый моряк не назвал бы даже рябью. Над этими водяными складками парили морские птицы – крупные чайки со свинцово-серыми спинами и мощными клювами и небольшие коричневые буревестники с непропорционально длинными крыльями. Когда «Морской кот» выходил на просторы Саларского залива, к нему присоединилась компания дельфинов, и теперь их глянцевые вытянутые тела мелькали вдоль обоих бортов.

– Отличный денек сегодня! – раздался за спиной громоподобный голос капитана Вахавиора. – Лучше и не придумаешь. Волн нет, ветра ровно столько, чтобы идти хорошим ходом под всеми парусами. В момент придем на место.

Что это было за место, мы так и не дознались. Капитан неизменно отвечал нам в том духе, что он здешние мели, банки и впадины как свои десять пальцев знает и лучшего места для «ходовых испытаний» не найти на пятьдесят миль окрест.

Подводное судно стояло на палубе, вычищенное, вылизанное и, предположительно, доведенное до совершенства. Все его наружные медные части блестели и сияли. Вместо бронзовой пики на носу Вахавиор настоял укрепить стальную, более длинную и тонкую, хотя почему-то без наконечника, так что детище к'Либбина стало напоминать странную помесь черепахи с нарвалом.

Стериан, не упуская случая, в очередной раз подвергал подводное судно тщательному осмотру. Виллеаден ходил за ним по пятам, перебрасываясь с вампиром негромкими замечаниями. Начав с кормы и похожего на рыбий хвост руля, эти двое добрались наконец и до гарпуна.

– А представляешь, – сказал Стериан, постукивая по гарпуну кончиком пальца, – стоит сделать каркас этого судна помощнее, а спереди укрепить таран – и любой вражеский флот, вставший на рейде, за одну ночь можно превратить в гниющие на дне обломки. И, заметь, в отличие от магии, никакого шума, взрывов и грохота. Всего лишь один меткий удар из-под воды.

– Но ведь это судно и магию можно совместить, – высказал свою мысль эльф. – К примеру, подобраться под покровом воды к врагу, а затем швырнуть заклинание в упор… Или просто кувшин с Бальзамом Эвксов.

Глаза к'Либбина, присевшего отдохнуть на краешке светового люка, расширились от ужаса.

– Да что вы такое говорите?! – возмутился он. – Я создаю свои творения для облегчения труда и для познания тайн природы! Но нет, вы все обязательно скатываетесь к войне и уничтожению!..

– Успокойтесь, уважаемый Нард, – начал Стериан, – мы…

Но маленький изобретатель с самого утра был не в духе. Всю свою работу он выполнял с мрачной сосредоточенностью, и видно было, что внутренне он напряжен, как натянутая тетива. Письмо, которое я ему передал утром, не вызвало на лице гнома никаких эмоций.

– «Успокойся»?! Нет, вы меня послушайте! Я делал полезные вещи, и мне за них не всегда даже «спасибо» говорили! Но стоило мне по глупой случайности разрушить дом праздничной ракетой – и началось! Посыпались просьбы: сделай что-нибудь, что может взорвать сразу десять домов и за десять миль от такого-то пункта! Изобрети такую вещь, чтобы стрелять из арбалета в темноте; отрезать ноги лошадям на всем скаку; топить корабли, чтоб команда не видела! Почему, почему так называемые Разумные всё хотят обратить в орудия разрушения!..

– Да ладно вам! – примирительно произнес Виллеаден. – Ничего подобного мы в виду не имели! Мы рассуждали сугубо теоретически. Лично я не сомневаюсь, что этот… аппарат будет совершенно незаменим для обследования подводных сооружений, прокладки фарватеров в местах со сложным донным рельефом и наблюдений за морскими тварями в их родной стихии.

Вахавиор, занятый какими-то своими делами, услышал последнюю реплику и согласно закивал.

– Не переживайте, Нард, – сказала, подходя, Ивона. – Никого нельзя заставить изобретать что-то специально для военного применения. И мы сделаем все, что в наших силах, – она со значением посмотрела на кузена, – чтобы это и прочие изобретения использовались только в научных и народно-хозяйственных целях.

Гном с несчастным видом опять уселся на край светового люка.

– Извините, – проговорил он, – что-то на меня сегодня нашло…

– Взбодрись, старина, – прогудел капитан, – мы как раз подходим к нужному месту. Сейчас ты увидишь, как поплывет твоя малютка, и кровь у тебя сразу взыграет. Точно говорю!

Я огляделся: команда уже убирала паруса, и судно, постепенно замедляясь, совершало разворот на одних топселях и кливерах. Спустя пару минут якорь с плеском вошел в воду.

Перспектива активных действий, похоже, несколько отвлекла к'Либбина от печальных размышлений: он действительно взбодрился и засуетился вокруг своего детища, пока два дюжих матроса крепили к подводному судну стропы. Ивона заулыбалась, словно предвкушая новое приключение.

– Ты куда это? – подозрительно спросил я. – Уж не под воду ли собралась?

– Именно! – радостно откликнулась девушка. – Давно мечтала посмотреть, что там творится, но среди моих знакомых нет магов Воды, а мне самой нужные заклинания не удаются.

– Ты с ума сошла! – нахмурился я.

– Сивер, не бухти. – Ивона обворожительно улыбнулась. – Ты ведь знаешь, что я все равно пойду.

– Просто не хочу в случае чего рассказывать твоему дяде Олбрану об обстоятельствах безвременной кончины его любимой племянницы.

– Ну и не рассказывай, – отмахнулась девушка. – Я же магичка, явлюсь к нему как-нибудь во сне и сама все расскажу. А с моим отцом Виллеаден поговорит.

Виллеаден застыл с открытым ртом, а я лишь пожал плечами. Уж кого-кого, а Ивону я действительно не собирался пасти. Мы с ней виделись довольно нерегулярно, но в промежутках между нашими встречами ей удавалось избежать стольких опасностей, что мои подвиги как-то блекли на этом фоне.

Вахавиор тем временем достал четырехгранный наконечник с направленными назад зазубринами и с большой осторожностью (как мне показалось) навинтил его на пику. Заметив его действия, Ивона удивленно вскинула бровь, но ничего не сказала.

Заскрипела, поворачиваясь, кран-балка, и через минуту гулкий всплеск возвестил, что подводное судно спущено на воду.

– Эй, не мешки с… водорослями сгружаете! – прикрикнул на матросов Виллеаден и глянул через фальшборт вниз: – Ну, вроде стоит ровно, набок не заваливается! Ты бы, Нард, ей… ему… какое-нибудь другое название подобрал. Погорделивее. Что-нибудь вроде «Меч-рыба» или «Стремительная черепаха». Или «Морской змей», наконец.

Изобретатель, уже бодро спускавшийся по веревочному трапу к люку, промолчал. Вахавиор покачал головой.

– Ладно, хорош лясы точить! – приказал он. – Двигаем!

Ивона показала нам с Виллеаденом язык и стремительно, словно всю жизнь этим занималась, соскользнула по трапу вниз.

Солнце восходило к зениту. Береговая линия по правому борту несколько приблизилась: прилив обнажил полосу камней, покрытых толстым матрасом спутанных водорослей. Стая пестрых куликов-камнешарок с радостным верещанием пронеслась над медленно погружавшейся в пучину «Стремительной черепахой» (или, быть может, «Меч-рыбой»). Я проследил взглядом, как продолговатый силуэт чудо-лодки растворяется в мельтешении солнечных бликов. Несколько дельфинов совершили синхронный разворот и, терзаемые любопытством, отправились посмотреть, чем там собирается заниматься это невиданное доселе существо.

– Мужики! – спросил Стериан, обращаясь к нам с Виллеаденом. – А не знаете ли вы, зачем капитан привинтил на эту подводную посудину магический гарпун?

– Хотел я приладить одну магическую штучку, – сказал гном, – давно валялась у меня в хозяйстве… Да не успел пока. А с ней можно было бы только ручки вверх-вниз двигать, – так сказать, задавать вектор.

– А если какой-нибудь другой движитель придумать? – спросила Ивона, не отрываясь от окна.

– Какой? – заинтересовался гном. – Не парус же!

Вахавиор работал передней парой весел-ластов, размеренно поднимая и опуская рычаги. На его покрытых шрамами руках перекатывались бугры мышц, сокращаясь и расслабляясь с четкостью давно и надежно отлаженного механизма. Зрительную трубу с зеркальными стеклами он повернул к себе, аргументируя тем, что ни Нард, ни Ивона не знают здешнего фарватера.

Изобретатель трудился на задней паре ластов, заметно отставая в силе гребков от темного эльфа. Девушка же заняла место рулевого, заодно взяв на себя роль наблюдателя-исследователя, приникая поочередно к обоим круглым окошкам в носовой части судна и комментируя увиденное.

– Это нечто фантастическое! Мы движемся под водой – на самом деле, и безо всякой магии! И, похоже, глубоко…

– Три с половиной сажени, – отозвался к'Либбин, мельком взглянув на круглый циферблат сбоку от себя.

– Ого! А еще глубже можно?

– Можно.

– А десять саженей?

– Можно, но лучше не надо – там давление утраивается.

– Ой, там ставриды – целый косяк! Интересно, хоть один человек… или эльф видел косяк ставрид на такой глубине?

– Несомненно, – отозвался Вахавиор, – просто большинство этих счастливцев не могли потом поделиться впечатлениями. Хотя на юге – да в той же Ибрении, – ловцы губок видят, наверное, и не такое.

– О, еще какие-то рыбы, я таких и не знаю. Акула вроде… Ну, не акула, так, акулка – в мою руку длиной. Удирает от нас! А теперь – что-то похожее на треску… Осторожно! Там, справа, камни…

– Вижу, – Вахавиор, не переставая работать рычагами, вгляделся в смотровую трубку, – и не забывай, что на руле – ты.

– …А на камнях – водоросли, – продолжала Ивона. – И как будто мох… Зоофиты какие-то. Медуза… А вот и дельфины! Как они смотрятся в воде – словно парят в воздухе! Обалдеть можно! Что-то еще – не могу понять, что: то ли скала какая-то, то ли водоросли особо длинные… Так, чуть левее возьмем-ка! О, вижу! Оно прямо перед нами. ОГО!!!

«Морской кот» плавно покачивался на волнах. Вода постукивала в обшивку борта, как будто вежливо просила впустить ее внутрь. Ей столь же вежливо отказывали. Чуть слышно поскрипывал натянутый якорный канат.

– Пора бы им уже и закончить «ходовые испытания»! – сказал Виллеаден. – Если после такого пребывания под водой посудина Нарда всплывет, то, полагаю, это будет означать полный и безоговорочный успех испытаний. Да что вообще можно столько времени делать под водой?!

– А ты когда-нибудь бывал под водой? – осведомился Стериан.

– В детстве, – неохотно сознался эльф, – в речку нырял. И в Королевскую заводь: хотел живого кнакера посмотреть.

– Посмотрел? – спросил я. – Нет, я не подкалываю, я просто сам ни разу кнакера не видел.

– Ну, как вам сказать, – эльф потрепал мочку уха, – в общем-то, посмотрел. Только не самую подходящую часть и не в самый подходящий момент. Он же длинный – поди разберись в спешке, где у него голова, а где что. В общем, пока я шел домой, встречные от меня шарахались и зажимали носы. Должен сказать, что я их понимаю.

Я рассмеялся, облокотившись о фальшборт.

Стая дельфинов, кружившая возле судна, выполнила очередной, маневр. Несколько черных спин с треугольными плавниками мелькнули и пропали. Минуту спустя одинокий дельфин выскочил из воды, увлекая за собой шлейф мерцающих брызг, кувыркнулся в воздухе и нырнул в родную стихию, растворившись в кружеве пены.

Громадные челюсти, чье движение создало эту пену, сомкнулись.

– Это морской змей! – вскричала Ивона, задыхаясь от смеси безумного ужаса и восторга.

За окошком двигалось тело, принадлежавшее одному из самых легендарных чудовищ. Мелькнула голова, не уступавшая размерами четырехвесельному ялику. Когда-то, несколько лет назад Ивона видела останки подобной головы в Мусеоне. Но никакие мертвые кости не передадут той стремительности обводов и уверенности движений, которые не приходилось наблюдать еще ни одному из Разумных. За головой потянулось туловище, мускулистое и гибкое, снабженное двумя парами ластов, скорее выполнявших роль стабилизаторов, чем движителя. Девушка, задержав дыхание, все смотрела и смотрела, а тело чудовища все не кончалось и не кончалось. И вот уже мелькнула вторая пара ластов и потянулся сжатый с боков хвост, чьи извивы и толкали гигантского ящера вперед.

– Наконец-то! – раздался за спиной девушки голос Вахавиора.

Ивона обернулась. Темный эльф, не отпуская рычаги, прильнул к смотровой трубке.

– Что – «наконец»? – осторожно поинтересовалась девушка.

– Я гоняюсь за этой тварью уже много месяцев. Мобий Дьин, Дьявол из залива, – он уничтожил и разогнал почти всех китов. Из-за него я ставлю корабль в док после каждого выхода в море, даже если выходил всего на сутки! Да, он хитер. Но чего Дьявол уж точно не ожидает, так это атаки в его же родной стихии!

Ивона не могла видеть лица капитана, но она видела лицо гнома, чьи глаза буквально полезли из орбит.

– Вы что?! – возопил к'Либбин. – Вознамерились атаковать это на подводном судне, впервые всерьез спущенном на воду?

– Вы же гарантировали успех плавания, старина.

– Но не при условии, что кто-то будет с размаху тыкать судном в живую преграду!

– Так вы с самого начала это задумали? – запоздало догадалась Ивона. – И для этого укрепили на носу гарпун с магическим наконечником?

– Разумеется, – пожал плечами Вахавиор.

– Да вы просто сумасшедший!

– Я, – отозвался темный эльф, – действую в интересах всех китобоев побережья, которым вскоре нечего будет жрать. Все, что можно было сделать с поверхности, – я сделал. Настала пора новых средств.

Он сделал паузу, поглядев на маленького изобретателя, в отчаянии бросившего рычаги.

– И хочу напомнить: все мы сейчас в одной лодке. А для кого-то – в одной тарелке. Так что гребите, уважаемый к'Либбин, не отвлекайтесь на пустяки. А вы, леди, сосредоточьтесь на управлении. И не смотрите по сторонам, а внимательно слушайте, что я вам буду говорить!

Ивона закусила губу, понимая справедливость если не действий, то слов капитана. Тело морского змея вновь промелькнуло за окошком. Пару минут ничего не происходило, кроме поступательного движения судна сквозь толщу воды.

– Ага! – заорал вдруг капитан (так, что девушка невольно подпрыгнула). – Есть! Вперед и чуть левее! Чуть, я сказал! Вот так, отлично! Отлично… А, пропасть!!!

Насколько успела заметить Ивона, гибкое тело змея изогнулось в последний момент, пропуская подводное судно, а затем ящер задел обшивку задним ластом. Девушке показалось, что их всех сбросило с водопада на камни: звук удара в замкнутом объеме вышел чудовищный, судно крутанулось вокруг своей оси, так что все незакрепленные предметы полетели в разные стороны, ударяясь о стенки. Вахавиор глухо и смачно ругался, стараясь удержаться на своем месте. В следующий момент новый удар донесся спереди, и судно замерло в неподвижности.

– Похоже, гарпун воткнулся в щель между камнями, – сказала Ивона. пытаясь сесть.

– Не похоже, а точно, – ответил Вахавиор. – И надо срочно сдавать назад, а то…

– Задний ход не предусмотрен, – мрачно сообщил Нард, – я не успел его придумать.

– Тогда держитесь покрепче, – каким-то не по-хорошему спокойным тоном сказал капитан.

Что-то ударило спереди с такой силой, что затрещала обшивка. В окошках на мгновение все заволокло непроницаемой пеленой пузырьков и каких-то ошметков, а затем судно отшвырнуло назад так, что не удержался даже Вахавиор. Однако это внезапное движение назад было столь же внезапно остановлено.

– Капитан, – почему-то шепотом сказала Ивона, – может, вы встанете с моей ноги?

Вахавиор подвинулся. Вокруг было темно: единственный источник освещения – гномий флакон-светильничек – разбился. Ивона с трудом перешла в сидячее положение и зажгла небольшой пульсар, одновременно прислушиваясь к своим ощущениям.

– Мы движемся, – констатировала она. – Но как-то странно.

– Боком, – бесстрастно отозвался темный эльф. – И я даже догадываюсь, что нами движет.

Дрожь прошла по корпусу судна, а затем обшивка затрещала.

– О боги! – горестно вздохнул гном. Ивона явственно ощутила, что судно кто-то тряс. Несчастный световой пульсар метался из стороны в сторону, ударяясь о стенки и различные предметы внутри судна, грозя погаснуть. Девушка уперлась руками и ногами, но это помогало слабо.

– Он же схватил нас зубами! – взвыл гном, прислушиваясь к стонам сжимаемого корпуса.

– Эй, леди, – рявкнул Вахавиор, – ты же маг! Сделай что-нибудь!

– Что? – спросила Ивона, задыхаясь (не столько от усилий, сколько от того, что пригодный для дыхания воздух заканчивался). – Я пытаюсь укрепить корпус изнутри, но лишь с помощью магии Воздуха, и, если чудовище сдавит нас всерьез, я не удержу ее!

– Ну так воспользуйся своей магией! Ты же Охотница – воздействуй на сознание этой твари!

– Для этого надо пребывать в состоянии расслабленности и умиротворения!

– Тьфу на вас, магов! Никакого прока от вашей братии…

Пульсар погас.

Распялившись, как морская звезда в консервной банке, Ивона попробовала ощутить необходимое умиротворение. На долю секунды мир раскрылся перед ее взором беспредельным объемом океана, зеленовато-синей безбрежностью, в которой можно двигаться и есть, но нельзя дышать. А где-то наверху, за переливающейся пеленой, был другой мир, столь же безбрежный, но абсолютно недоступный. И он, наверное, был бы совершенно бесполезным, но почему-то только в нем и можно было дышать.

В окошки судна брызнул дневной свет, сразу же сменившийся игрой зыбких бликов.

– Все наружу! – скомандовал Вахавиор. – Как этот проклятый люк открывается?!

– Я не оставлю судно! – заявил Нард. – Я работал над ним годами, я потратил пять лет, чтобы скопить на него деньги…

– Построишь новое, коли жив останешься! – отрезал капитан.

Ящер, похоже, судно отпустил, и оно, слегка накренившись набок, качалось на поверхности моря. Вахавиор стремительно выбрался наружу и протянул Ивоне руку.

– Быстрее, Нард, – торопила девушка изобретателя.

– Я сейчас, сейчас, – невнятно бубнил гном из темноты.

Ивона выбралась наружу и с наслаждением, полной грудью, вдохнула свежего воздуха. Который моментально встал колом в ее легких: она увидела, как из воды – совсем рядом и обманчиво медленно – поднимаются острозубые челюсти. Полсажени, сажень, две сажени… Небольшой (по сравнению с головой) желтый глаз на мгновение остановился на застывшей от ужаса девушке.

Ящер поднялся из воды сажени на четыре, а затем столь же обманчиво медленно ухнул обратно в пучину, взметнув каскад брызг.

Перед тем, как Ивону смыла волна, поднятая ящером, она успела увидеть «Морского кота», который, снявшись с якоря, неспешно шел по направлению к «Потаенной ладье».

Позади раздался шумный всплеск: какое-то тело, совершив полет по широкой дуге, упало в море. Ивона в несколько гребков добралась до этого тела. Вахавиор был близок к потере сознания. Ругнувшись про себя, девушка обхватила капитана рукой так, чтобы держать его голову над водой. Плыть с подобным грузом она уже не могла, поэтому просто дожидалась, когда подойдет «Морской кот».

Я, признаться, и не знал, что эльфы умеют так ругаться, поэтому, когда поток дивной речи из уст Виллеадена иссяк, даже слегка поаплодировал.

Двое матросов выволокли своего капитана из воды и уложили его на палубе. Стериан присел на корточки рядом с Вахавиором, оттянул ему веко, заглянул в зрачок, затем проверил пульс.

– В отключке, – подвел он итог изысканий, – но жить будет.

Ивона взобралась на палубу сама.

– Эта мокрая одежда делает тебя еще более эротичной, – сообщил я ей.

– Ха-ха-ха, – мрачно отозвалась девушка, – очень смешно! Мог бы для приличия сказать, что переживал за меня.

– А тебе это обязательно надо услышать? Ив, – сказал я посерьезнев, – я на самом деле переживал. Но… успел несколько успокоиться, пока ты плескалась в море в обнимку с капитаном. Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы….

– Э, – неожиданно прервала меня Ивона, – а где Нард?!

Мы оба повернулись в ту сторону, где на поверхности моря покачивалось подводное судно. Прямо на наших глазах оно, завалившись на нос, исчезло в глубине. Мгновение спустя там же возникла громадная серо-зеленоватая спина, выгнулась горбом и скрылась в пучине. Напоминающий весло хвост взметнулся вверх и с грохотом обрушился на воду. И через несколько секунд лишь пятно таявшей пены указывало на то место, где скрылось и изобретение века, и гигантский ящер.

– Не доставайся же ты никому, – философски изрек Стериан.

– Вот… – выдавила Ивона, прижимаясь ко мне плечом.

– Может, он в другую сторону поплыл? – предположил я. – Тут до берега рукой подать: даже гном доплывет.

– Ты в это веришь? – спросила девушка.

– Если честно – не очень, но должен же я тебя как-то утешить…

«Морской кот» заложил круг, но ни морского змея, ни судна к'Либбина, ни самого изобретателя мы так больше и не увидели.

– Это вы виноваты, – заявила Ивона полчаса спустя, когда уже стали отчетливо видны портовые сооружения Наутиса. – Он был очень огорчен всеми этими «идеями» использования его изобретений. Мне даже показалось, что он решил больше не изобретать.

– И ради этого дал себя съесть морскому чудовищу? – возразил я. – В любом случае, я только передал ему письмо, содержание которого сам не знаю, кроме самого общего смысла.

– Ну хорошо, не ты – так Стериан с Виллеаденом. Родственники!

– А ты-то сама, – возмутился я, – пришла к нему в гости совершенно бескорыстно?

– Вы, похоже, опять перемудрили, – усмехнулась Ивона. – Можешь мне не верить, но я действительно зашла к Нарду из любопытства. Своего, личного. Я приезжала повидаться с отцом и встретила в Наутисе кузена, который предложил мне познакомиться с «интересным гномом». Что ж, действительно необычайно интересным. И все, что я обещала в отношении его изобретений, я постараюсь выполнить.

– Каких-таких изобретений? Подводное судно погибло, изобретателя больше нет. А чертежи судна (если они вообще были) не каждый смог бы расшифровать…

– Тсс, – девушка прижала палец к губам, – только тебе скажу. Само судно – тлен. Бронза и дерево. А их где угодно достать можно. Важны чертежи и расчеты, а они у меня есть.

– Откуда? – неподдельно изумился я.

– Я же выслушала целую лекцию у Нарда, пока вы все наливались пивом. А вечером записала на пергамент.

– По памяти?

– Конечно. – Ивона улыбнулась с оттенком самодовольства. – Семинары по теоретической магии – знаешь, как они развивают память!

– И что ты будешь теперь с этими записями делать? – спросил я. – Продашь за большие деньги дружественной державе?

– Вот еще! Нет, я постараюсь найти им другое применение. Может, отыщу в университете человека, который захочет построить такое судно не ради наживы, а из интереса. А может, сама когда-нибудь построю нечто подобное в дядином замке, на заднем дворе. И буду самолично в Зубровой плавать. Время покажет!

Если бы кто-нибудь мог заглянуть под воду в районе воронки Саларского залива… Например, какой-нибудь гениальный механик, собравший костюм для прогулок по морскому дну. Или ловец губок и жемчуга, умеющий оставаться до трех минут под водой. Или же маг Водной стихии, при помощи соответствующего заклинания облекший себя в воздушный кокон. Но нет, не было в окрестностях Саларского залива ни магов-водников, ни ловцов губок. Да и гениальные изобретатели тоже перевелись.

Поэтому никто, кроме рыб, существ бессловесных, не видел, как вдоль береговых скал, размеренно взмахивая деревянными ластами, двигалось подводное судно. А рядом, то заплывая вперед, то возвращаясь, двигалось десятисаженное существо с продолговатым телом и сжатым с боков хвостом.

– Я полагаю, все-таки есть такая местность, где Разумных заботит что-либо, кроме войны, – рассуждал Нард к'Либбин, не слишком беспокоясь о том, что ближайший друг его не понимает (хотя, возможно, и слышит). – Думаю, стоит попытать счастья на юге. Это все северный климат: когда культура формируется в условиях, в которых по полгода нечем заняться и нечего есть, воинственность становится врожденной чертой. Нет, на юге, где всегда изобилие, – там мое место! Ты не подумай, это не потому, что я люблю поесть или еще что. Просто именно там должна была развиться истинная философия, в которой найдется достойное место моим творениям!

К'Либбин неторопливо поднимал и опускал рычаги, и с той же размеренностью вспыхивал огонек на магическом приводе, сообщающем усилие на деревянные ласты. Всего одна небольшая переделка, какой-нибудь час работы – и уже можно было вести «Потаенную ладью» в одиночку. Гном покосился на освещаемый магическими вспышками плотно закрывающийся сундучок. Зря полагают, что гениальный изобретатель оторван от реальной жизни и беспомощен в решении насущных проблем. Он, Нард, предвидел такое развитие событий. Все значимые чертежи и записи здесь, с ним, а в сарае в Наутисе остался только никому не нужный хлам. Нард вздохнул. Наутис… Не так уж плохо ему там жилось. Но что оглядываться назад – видимо, пришла пора поменять в жизни что-то!

– Тоже, придумали, – ворчливо сказал он, – корабли топить из-под воды! Маньяки, точно тебе говорю! А я вот кое-что поинтереснее придумал. Там, в южных морях, куча кораблей, в шторма затонувших. А на них, рассказывают, всякие сокровища. И вот если изобрести нечто вроде механической руки…

Огромный морской ящер, плывший параллельно подводному судну, ничего не сказал. Но, как полагают некоторые, молчание – это и есть знак согласия.