Разбор стихотворений школьной программы по литературе. 8-11 классы

Крутецкая Валентина Альбертовна

Н. А. Некрасов

 

 

Тройка (1846)

Что ты жадно глядишь на дорогу В стороне от весёлых подруг? Знать, забило сердечко тревогу — Всё лицо твоё вспыхнуло вдруг. И зачем ты бежишь торопливо За промчавшейся тройкой вослед?.. На тебя, подбоченясь красиво, Загляделся проезжий корнет. На тебя заглядеться не диво, Полюбить тебя всякий не прочь: Вьётся алая лента игриво В волосах твоих, чёрных как ночь; Сквозь румянец щеки твоей смуглой Пробивается лёгкий пушок, Из-под брови твоей полукруглой Смотрит бойко лукавый глазок. Взгляд один чернобровой дикарки, Полный чар, зажигающих кровь, Старика разорит на подарки, В сердце юноши кинет любовь. Поживёшь и попразднуешь вволю, Будет жизнь и полна и легка… Да не то тебе пало на долю: За неряху пойдёшь мужика. Завязавши под мышки передник, Перетянешь уродливо грудь, Будет бить тебя муж-привередник И свекровь в три погибели гнуть. От работы и чёрной и трудной Отцветёшь, не успевши расцвесть, Погрузишься ты в сон непробудный, Будешь нянчить, работать и есть. И в лице твоём, полном движенья, Полном жизни, – появится вдруг Выраженье тупого терпенья И бессмысленный, вечный испуг. И схоронят в сырую могилу, Как пройдёшь ты тяжёлый свой путь, Бесполезно угасшую силу И ничем не согретую грудь. Не гляди же с тоской на дорогу, И за тройкой вослед не спеши, И тоскливую в сердце тревогу Поскорей навсегда заглуши! Не нагнать тебе бешеной тройки: Кони крепки, и сыты, и бойки, — И ямщик под хмельком, и к другой Мчится вихрем корнет молодой…

Одна из главных новаторских черт творчества Н. А. Некрасова заключается в том, что поэт привнёс в поэзию то, что раньше не было для неё характерным. Впервые в русской литературе быт и тяжёлый крестьянский труд стали предметом высокой поэзии. Среди многих стихотворений Некрасова о народе самыми вдохновенными являются его произведения о русских женщинах. В разные годы поэт размышлял о женской доле в поэмах «Мороз, Красный нос», «Кому на Руси жить хорошо» (глава «Крестьянка»), в стихотворениях «Родина», «Мать», «Орина, мать солдатская», «Еду ли ночью по улице тёмной…» и многих других.

Сюжетную основу стихотворения «Тройка» составляет рассказ о судьбе молодой крепостной крестьянки. Выйдя на дорогу, она провожает взглядом быстро мчащуюся тройку. Поэт размышляет о судьбе этой девушки. Его размышления полны сочувствия к женской доле. Позиция Некрасова раскрывается и в избранной форме повествования. Стихотворение представляет собой открытое обращение к героине. Поэт обращается к ней на «ты» и ведёт разговор именно с ней, но она не слышит его, конечно, и пока не знает о своей горькой доле.

Произведение имеет кольцевую композицию: его обрамляет поэтический образ промчавшейся тройки. Композиционно стихотворение делится на две части. Первая часть – первые пять строф – рассказывает о настоящем героини. Вторая часть (6—12 строфы) – размышления поэта о будущем этой молодой девушки, о её судьбе. И по настроению, и по содержанию части контрастны.

Образ крестьянской девушки представлен автором в традициях устной народной поэзии. В первой части девушка полна жизни и ожидания любви. Подбор удивительно красочных эпитетов создаёт яркий и запоминающийся образ: алая лента в волосах, чёрных как ночь, «румянец щеки», «лукавый глазок». Но главное в том, что этот женский образ необыкновенно динамичен. Автор добивается такого эффекта, насыщая текст различными глагольными формами (бежишь торопливо; вьётся алая лента; пробивается лёгкий пушок; смотрит бойко лукавый глазок; взгляд… полный чар, зажигающих кровь). Подчёркнута не только красота девушки, но и её горячность, живость, которые так свойственны юности.

Кажется, что жизнь тоже должна улыбаться ей в ответ. Всё в построении стиха указывает на то, что даже подходящая пара для девушки есть. Если сравнить вторую и третью строфы, то окажется, что рифмы нечётных строк третьей строфы перекликаются с рифмами чётных строк второй строфы (торопливо – красиво – диво – игриво) – красота девушки словно бы созвучна красоте юноши. Славная бы вышла пара! Но шестая строфа становится переломной в рассказе о будущем лирической героини. Многоточие после первых двух строк словно отделяет мечту от реальности. Поэт описывает типичную жизнь крестьянки:

Будет бить тебя муж-привередник И свекровь в три погибели гнуть.

Красавицу ждёт беспросветная жизнь в повседневных трудах и заботах. Примитивное существование, тяжёлый труд, побои неизбежно скажутся на её внешности, жизнь потеряет смысл и радость. Беспощадно, точно и ярко изображает автор картину жизни замужней крестьянки. Будущее безотрадно. После замужества девушку ждут одни только тяготы и заботы, а затем преждевременная старость и смерть. В нарисованной картине присутствуют и традиционные образы семейно-обрядовой поэзии: муж-привередник и злая свекровь.

Вместе с рассказом о будущей жизни меняется и сам женский образ. Разве можно назвать красавицей жену неряхи мужика? Вот почему в описании внешности героини на смену поэтичным эпитетам приходят совершенно прозаические детали:

Завязавши под мышки передник, Перетянешь уродливо грудь…

На смену красавице, «чернобровой дикарке», приходит уродливая, замученная чёрной работой и забитая мужем-привередником и злой свекровью женщина. Её горькое существование похоже на тяжкий беспробудный сон. Не скрашивают жизнь даже дети.

Динамичный образ стремительной и радостной девушки, весь устремлённый вперёд, в будущее, сменяется статичным женским портретом с выражением «тупого терпенья» и «вечного испуга». И перемена эта не удивительна, потому что это путь от жизни к смерти – к вечному покою. Совсем как похоронный плач звучит 10-я строфа стихотворения:

И схоронят в сырую могилу, Как пройдёшь ты тяжёлый свой путь, Бесполезно угасшую силу И ничем не согретую грудь.

Главное средство выразительности, которое использует Некрасов в данном произведении, – это приём контраста. На нём построена и основа сюжета, и композиция стихотворения.

Приём контраста проявляется и в постепенной смене мажорных эпитетов (лёгкий пушок; лукавый глазок; подбоченясь красиво; игриво вьётся) на прозаизмы (неряха мужик; тупое терпенье; перетянешь уродливо грудь; в три погибели гнуть).

Трёхстопный анапест – размер, которым написано стихотворение, – позволяет воспринимать его как песню. Оно было положено на музыку – это известный романс (романсом стала первая часть стихотворения – лирический эпизод встречи героини с «проезжим корнетом»).

Стихотворение заканчивается многоточием. Но последняя строфа проникнута таким чувством горечи, что читателю и не нужно ничего объяснять. Героиня бессильна – ей не нагнать «бешеной тройки». Тройка – красивая метафора, символизирующая быстротечность земной жизни. Она проносится так молниеносно, что человек не успевает даже осознать смысла своего существования, а уж тем более что-либо изменить в своей судьбе. Тройка – это и символический образ мечты каждой девушки о счастье.

Мотив несбывшихся надежд и мечтаний звучит в последних двух строфах, которые содержат ответ на поставленные в начале стихотворения вопросы: «Что ты жадно глядишь на дорогу?..», «И зачем ты бежишь торопливо?..»:

Не гляди же с тоской на дорогу, И за тройкой вослед не спеши, И тоскливую в сердце тревогу Поскорей навсегда заглуши! Не нагнать тебе бешеной тройки: Кони крепки, и сыты, и бойки, — И ямщик под хмельком, и к другой Мчится вихрем корнет молодой…

Развёрнутый ответ на вопрос о женском счастье Некрасов даст в своём творчестве много позже – в поэме «Кому на Руси жить хорошо» (в главе «Крестьянка»). Трагическая участь русской женщины-крестьянки и нереализованные возможности народа в дальнейшем станут для Некрасова главными темами творчества.

 

«Вчерашний день, часу в шестом…» (1848)

Вчерашний день, часу в шестом, Зашёл я на Сенную; Там били женщину кнутом, Крестьянку молодую. Ни звука из её груди, Лишь бич свистал, играя… И Музе я сказал: «Гляди! Сестра твоя родная!»

«Я лиру посвятил народу своему», – сказал о себе Н. А. Некрасов. Всё его творчество обращено к русскому народу, к его характеру, его проблемам. Никто из русских писателей не создал столько произведений о простых людях. По творчеству этого поэта можно изучать жизнь и быт крестьянства, народный язык, обычаи и верования. Произведения Некрасова ярко рассказывают о трагической судьбе народа-страдальца.

О чём бы ни писал поэт, он почти всегда затрагивал тему страданий, тяжёлой доли русского крестьянина и мучительно размышлял, предопределено ли русскому народу всегда быть бесправным или он когда-то воспрянет.

В стихотворении «Вчерашний день…» всего восемь строк, но в нём ярко выражено творческое кредо Некрасова. Поэт сравнивает свою Музу с молодой крестьянкой, называя их родными сёстрами. Такой Музы ещё не знала русская поэзия. Некрасовская земная Муза спустилась с поэтического Олимпа на городские улицы и сельские пашни.

Это стихотворение Некрасов написал в 1848 году – задолго до отмены крепостного права в России. Оно состоит из двух частей. В первой части названо время («вчерашний день, часу в шестом»), место (Сенная площадь в Петербурге) и событие. Во второй части поэт даёт оценку происходящему.

К теме Петербурга Некрасов обращается не в первый раз. Он изображает не парадную столицу, а Петербург простого народа – обычную бытовую уличную сцену. За что-то публично наказывают плетьми молодую крестьянку. Молчание женщины свидетельствует о её особой гордости: она не просит пощады у своих палачей. Такова сюжетная основа стихотворения.

Образ русской крестьянки – один из основных образов поэзии Некрасова. Именно он рассказал нам о женщине «в русском селеньи», которая «коня на скаку остановит» и «в горящую избу войдёт». Но в этом стихотворении поэт неожиданно поставил рядом с крепостной крестьянкой свою Музу. А в образе Музы обычно представляют красивую молодую женщину в воздушных белых одеяниях с арфой или книгой в руках – женщину-мечту, женщину-вдохновение. И вот рядом с такой Музой – распростёртое на земле тело крестьянки, привычной и к работе, и к побоям, никогда не слышавшей слов благодарности и молча сносящей оскорбления и надругательства.

Что позволило поэту сравнить Музу и крепостную крестьянку?

Как бесправна женщина на Сенной площади, так и русская поэзия XIX века тоже была бесправна. Её избивала критика и цензура. За неблагонадёжные стихи поэта можно было сослать или посадить в тюрьму – и, если не физически расправиться с ним, то нанести морально смертельный удар поэту. Но так же, как и молодая крестьянка, поэзия Некрасова горда и независима от общественного мнения. Так в стихотворении автор соединил две важные для себя темы: тяжёлое положение крестьянства и сложная миссия поэта в обществе.

В произведении использованы метафоры (бич свистал, играя), олицетворение (Муза – родная сестра крестьянки), сравнение (поэт сравнивает свою Музу с публично избиваемой женщиной).

Стихотворение написано четырёхстопным ямбом.

 

Несжатая полоса (1854)

Поздняя осень. Грачи улетели, Лес обнажился, поля опустели, Только не сжата полоска одна… Грустную думу наводит она. Кажется, шепчут колосья друг другу: «Скучно нам слушать осеннюю вьюгу, Скучно склоняться до самой земли, Тучные зёрна купая в пыли! Нас, что ни ночь, разоряют станицы Всякой пролётной прожорливой птицы, Заяц нас топчет, и буря нас бьёт… Где же наш пахарь? чего ещё ждёт? Или мы хуже других уродились? Или недружно цвели-колосились? Нет! мы не хуже других – и давно В нас налилось и созрело зерно. Не для того же пахал он и сеял, Чтобы нас ветер осенний развеял?..» Ветер несёт им печальный ответ: – Вашему пахарю моченьки нет. Знал, для чего и пахал он и сеял, Да не по силам работу затеял. Плохо бедняге – не ест и не пьёт, Червь ему сердце больное сосёт, Руки, что вывели борозды эти, Высохли в щепку, повисли, как плети. Очи потускли, и голос пропал, Что заунывную песню певал, Как, на соху налегая рукою, Пахарь задумчиво шёл полосою.

Стихотворение звучит, как монотонная народная песня. И построено оно, как произведение народного жанра. Первые строки рисуют картину поздней осени. На фоне осеннего пейзажа автор увидел несжатую полоску пшеницы, которая навеяла ему «грустную думу». Невозможно представить, чтобы крестьянин, который вырастил хлеб, так пренебрежительно к нему отнёсся, потому что от собранного урожая зависит, придётся крестьянину зимой голодать или нет. Некрасов использует приём олицетворения: одушевлены пшеничные колосья и ветер. Спелые колосья спрашивают: «Где же наш пахарь? чего ещё ждёт?» А ветер приносит в ответ печальную историю о больном и немощном пахаре. Отчаянием и безысходностью пронизаны эти строчки. Осиротевшая земля напрасно ждёт своего хозяина, сломленного непосильным трудом.

Через всё стихотворение проходит рефрен: «скучно нам», создавая тяжёлое настроение. Поэт также использует художественный приём, ещё более усиливающий впечатление: он противопоставляет поэтические образы, например, тучные зёрна и высохшие в щепку руки пахаря. Безнадёжностью, страхом и смирением веет от нарисованного Некрасовым осеннего пейзажа. Изображённая картина невольно вызывает ассоциации с таким же тягостным состоянием русского народа. Добивается автор этого ощущения парной рифмовкой стиха, повторами (рефренами), параллелизмом образов – всё это характерные черты русской народной песни.

Необходимо отметить также основные средства выразительности: использование эпитетов (грустная дума; печальный ответ; больное сердце; заунывная песня) и олицетворений (лес обнажился; шепчут колосья; ветер несёт ответ).

Стихотворение написано четырёхстопным дактилем.

 

Размышления у парадного подъезда (1858)

Вот парадный подъезд. По торжественным дням, Одержимый холопским недугом, Целый город с каким-то испугом Подъезжает к заветным дверям; Записав своё имя и званье, Разъезжаются гости домой, Так глубоко довольны собой, Что подумаешь – в том их призванье! А в обычные дни этот пышный подъезд Осаждают убогие лица: Прожектёры, искатели мест, И преклонный старик, и вдовица. От него и к нему то и знай по утрам Всё курьеры с бумагами скачут. Возвращаясь, иной напевает «трам-трам», А иные просители плачут. Раз я видел, сюда мужики подошли, Деревенские русские люди, Помолились на церковь и стали вдали, Свесив русые головы к груди; Показался швейцар. «Допусти», – говорят С выраженьем надежды и муки. Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд! Загорелые лица и руки, Армячишка худой на плечах. По котомке на спинах согнутых, Крест на шее и кровь на ногах, В самодельные лапти обутых (Знать, брели-то долгонько они Из каких-нибудь дальних губерний). Кто-то крикнул швейцару: «Гони! Наш не любит оборванной черни!» И захлопнулась дверь. Постояв, Развязали кошли пилигримы, Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв, И пошли они, солнцем палимы, Повторяя: «Суди его Бог!», Разводя безнадёжно руками, И, покуда я видеть их мог, С непокрытыми шли головами… А владелец роскошных палат Ещё сном был глубоким объят… Ты, считающий жизнью завидною Упоение лестью бесстыдною, Волокитство, обжорство, игру, Пробудись! Есть ещё наслаждение: Вороти их! в тебе их спасение! Но счастливые глухи к добру… Не страшат тебя громы небесные, А земные ты держишь в руках, И несут эти люди безвестные Неисходное горе в сердцах. Что тебе эта скорбь вопиющая, Что тебе этот бедный народ? Вечным праздником быстро бегущая Жизнь очнуться тебе не даёт. И к чему? Щелкопёров забавою Ты народное благо зовёшь; Без него проживёшь ты со славою И со славой умрёшь! Безмятежней аркадской идиллии Закатятся преклонные дни: Под пленительным небом Сицилии, В благовонной древесной тени, Созерцая, как солнце пурпурное Погружается в море лазурное, Полосами его золотя, — Убаюканный ласковым пением Средиземной волны, – как дитя Ты уснёшь, окружён попечением Дорогой и любимой семьи (Ждущей смерти твоей с нетерпением); Привезут к нам останки твои, Чтоб почтить похоронною тризною, И сойдёшь ты в могилу… герой, Втихомолку проклятый отчизною, Возвеличенный громкой хвалой!.. Впрочем, что ж мы такую особу Беспокоим для мелких людей? Не на них ли нам выместить злобу? — Безопасней… Ещё веселей В чём-нибудь приискать утешенье… Не беда, что потерпит мужик: Так ведущее нас провиденье Указало… да он же привык! За заставой, в харчевне убогой Всё пропьют бедняки до рубля И пойдут, побираясь дорогой, И застонут… Родная земля! Назови мне такую обитель, Я такого угла не видал, Где бы сеятель твой и хранитель, Где бы русский мужик не стонал? Стонет он по полям, по дорогам, Стонет он по тюрьмам, по острогам, В рудниках, на железной цепи; Стонет он под овином, под стогом, Под телегой, ночуя в степи; Стонет в собственном бедном домишке, Свету Божьего солнца не рад; Стонет в каждом глухом городишке, У подъезда судов и палат. Выдь на Волгу: чей стон раздаётся Над великою русской рекой? Этот стон у нас песней зовётся — То бурлаки идут бечевой!.. Волга! Волга!.. Весной многоводной Ты не так заливаешь поля, Как великою скорбью народной Переполнилась наша земля, — Где народ, там и стон… Эх, сердечный! Что же значит твой стон бесконечный? Ты проснёшься ль, исполненный сил, Иль, судеб повинуясь закону, Всё, что мог, ты уже совершил, — Создал песню, подобную стону, И духовно навеки почил?..

Н. А. Некрасов – единственный русский поэт, который полностью посвятил своё творчество теме народа. Он рисовал горькую крестьянскую долю, суровую жизнь крепостных.

Стихотворение относится к позднему периоду творчества поэта, когда для него стало характерно не только изображение трагической судьбы русского народа, но и размышления о способах облегчения его участи. Многие произведения Некрасова насыщены социальным подтекстом, призывающим народ бороться за своё освобождение. Это стихотворение тоже является таким примером.

Сюжетная основа стихотворения – реальный факт. Из окна своей петербургской квартиры на Литейном проспекте поэт однажды увидел, как от дома напротив, где жил могущественный министр М. Н. Муравьёв, дворники и городовой прогоняли крестьян.

Парадный подъезд стал для Некрасова символом российского государства, а крестьяне-ходоки – представителями всей бесправной крестьянской России. Само название произведения тяготеет к высокому жанру ломоносовской оды и является художественным обобщением.

Композиционно в произведении выделяются три части. В первой даётся описание парадного подъезда в торжественные дни. Во второй части – описание парадного подъезда в обычные дни и изображение русских мужиков-просителей. В третьей части дан образ знатного вельможи и обращение лирического героя к «владельцу роскошных палат», к родной земле, к Волге и ко всему русскому народу.

Все эти обращения остаются без ответа, представляя собой лишь размышления лирического героя. Однако произведение включает в себя также жанровые черты сатиры, оды, памфлета, элегии и народной песни.

Картина парадного подъезда знатного вельможи «по торжественным дням» представляет собой сатирическое описание:

…Одержимый холопским недугом, Целый город с каким-то испугом Подъезжает к заветным дверям; Записав своё имя и званье, Разъезжаются гости домой, Так глубоко довольны собой, Что подумаешь – в том их призванье!

Парадный подъезд «в обычные дни» изображается уже нейтральными интонациями. Просителями здесь выступают «прожектёры», «искатели мест», «преклонный старик», «вдовица», приходят и уходят «курьеры с бумагами». Но однажды лирический герой увидел иных просителей – русских мужиков, пришедших из каких-то дальних губерний. Вероятно, они проделали тяжёлый и долгий путь, чтобы найти правду в Петербурге. За частным случаем поэт видит глубину народной трагедии. Образ крестьян – центральный образ стихотворения. Он является собирательным, обобщённым. Не случайно автор называет крестьян «пилигримами», то есть библейскими паломниками, которые ищут правды. Этот образ усилен мотивом палящего солнца.

Некрасов даёт развёрнутый портрет крестьян:

                 …некрасивы на взгляд! Загорелые лица и руки, Армячишка худой на плечах. По котомке на спинах согнутых, Крест на шее и кровь на ногах, В самодельные лапти обутых…

Нищета и непосильный труд – главные условия их жизни. А на лицах мужиков застыло «выраженье надежды и муки». Они не осуждают швейцара, не пустившего их на порог («Суди его Бог!»), а лишь безнадёжно разводят руками и уходят.

Положенный в основу композиции принцип антитезы, даёт возможность противопоставить участь крепостных крестьян и жизнь владельца роскошных палат, который «не любит оборванной черни».

В то время как убогие просители стоят у дверей, он ещё спит. Персонаж этот изображён сатирически. Жизнь его – «вечный праздник». Ценности его – волокитство, обжорство, игра. Судьба народа его нисколько не волнует. По гневным интонациям эта часть стихотворения напоминает памфлет:

        …Щелкопёров забавою Ты народное благо зовёшь; Без него проживёшь ты со славою И со славой умрёшь! Безмятежней аркадской идиллии Закатятся преклонные дни…

Любопытна лексика, которую использует здесь автор. Щелкопёрами в обывательском кругу презрительно называли писателей, вступавшихся за народные интересы. Также здесь употреблено выражение «аркадская идиллия». Аркадия – это область в Древней Греции, которая, по преданию, была населена беззаботными пастухами и пастушками. Этот образ нужен Некрасову, чтобы подчеркнуть контраст между господской идиллией и тяжёлым положением народа.

Прототипами образа «владельца роскошных палат» стали министр государственных имуществ М. Н. Муравьёв, которого впоследствии за зверства при подавлении восстания в Польше в 1863 году прозвали Муравьёв-вешатель, и князь А. И. Чернышов, насаждавший при Николае I палочную дисциплину в армии. Именно Чернышов доживал свою жизнь «под пленительным небом Сицилии».

От образов измученных дорогой мужиков-просителей Некрасов переходит к обобщённому образу стонущей Руси, переполненной великой скорбью народной. Художественное пространство стихотворения расширяется. Частный случай чиновничьего произвола перерастает в масштабную картину народных страданий: «Назови мне такую обитель, / Я такого угла не видал, / Где бы сеятель твой и хранитель, / Где бы русский мужик не стонал?».

Используя приём гиперболы, Некрасов сравнивает скорбь народа с весенним разливом Волги:

Волга! Волга!.. Весной многоводной Ты не так заливаешь поля, Как великою скорбью народной Переполнилась наша земля…

Звучание стихотворения приобретает песенную интонацию. Здесь есть и повторы, характерные для народной песни (стонет он… стонет он), и внутренние рифмы, и многочисленные призывы лирического героя.

Но и песни русского народа представляют собой один непрерывный стон: «Этот стон у нас песней зовётся».

Поэт использует различные средства художественной выразительности. Он вводит эпитеты (убогие лица; пленительное небо; солнце пурпурное; лесть бесстыдная).

Можно выделить в тексте метафору и антитезу (Не страшат тебя громы небесные, / А земные ты держишь в руках), анафору (Где бы сеятель твой и хранитель, / Где бы русский мужик не стонал? ). Использован синтаксический параллелизм (Стонет он по полям, по дорогам, / Стонет он по тюрьмам, по острогам), бессоюзие и ряды однородных членов («Упоение лестью бесстыдною, волокитство, обжорство, игру…»). Можно выделить приёмы аллитерации (з аписав с воё имя и з ванье; В олга! В олга! .. В есной много в одной ) и ассонанса (ст о нет о н п о п о лям, п о д о р о гам ). В стихотворении употребляются слова высокого стиля (пилигримы, почил, отчизна, лепта, тризна).

Стихотворение сразу же подверглось цензурному запрету. Впервые оно было опубликовано в 1860 году в газете «Колокол» в Лондоне. В России оно к тому времени было широко известно в рукописных копиях.

В стихотворении сочетаются трёхстопный и четырёхстопный анапест, рифмовка – перекрёстная, кольцевая и парная.

 

Железная дорога (1864)

1 Славная осень! Здоровый, ядрёный Воздух усталые силы бодрит; Лёд неокрепший на речке студёной Словно как тающий сахар лежит; Около леса, как в мягкой постели, Выспаться можно – покой и простор! — Листья поблекнуть ещё не успели, Жёлты и свежи лежат, как ковёр. Славная осень! Морозные ночи,    Ясные, тихие дни… Нет безобразья в природе! И кочи, И моховые болота, и пни — Всё хорошо под сиянием лунным, Всюду родимую Русь узнаю… Быстро лечу я по рельсам чугунным,    Думаю думу свою… 2 Добрый папаша! К чему в обаянии    Умного Ваню держать? Вы мне позвольте при лунном сиянии    Правду ему показать. Труд этот, Ваня, был страшно громаден, —    Не по плечу одному! В мире есть царь: этот царь беспощаден,    Голод названье ему. Водит он армии; в море судами    Правит; в артели сгоняет людей, Ходит за плугом, стоит за плечами    Каменотёсцев, ткачей. Он-то согнал сюда массы народные.    Многие – в страшной борьбе, К жизни воззвав эти дебри бесплодные,    Гроб обрели здесь себе. Прямо дороженька: насыпи узкие,    Столбики, рельсы, мосты. А по бокам-то всё косточки русские… Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты? Чу! восклицанья послышались грозные!    Топот и скрежет зубов; Тень набежала на стёкла морозные…    Что там? Толпа мертвецов! То обгоняют дорогу чугунную,    То сторонами бегут. Слышишь ты пение?.. «В ночь эту лунную    Любо нам видеть свой труд! Мы надрывались под зноем, под холодом,    С вечно согнутой спиной, Жили в землянках, боролися с голодом, Мёрзли и мокли, болели цингой. Грабили нас грамотеи-десятники, Секло начальство, давила нужда… Всё претерпели мы, Божии ратники,    Мирные дети труда! Братья! Вы наши плоды пожинаете! Нам же в земле истлевать суждено… Всё ли нас, бедных, добром поминаете,    Или забыли давно?..» Не ужасайся их пения дикого! С Волхова, с матушки Волги, с Оки, С разных концов государства великого — Это всё братья твои – мужики! Стыдно робеть, закрываться перчаткою, Ты уж не маленький!.. Волосом рус, Видишь, стоит, измождён лихорадкою, Высокорослый больной белорус: Губы бескровные, веки упавшие, Язвы на тощих руках, Вечно в воде по колено стоявшие Ноги опухли; колтун в волосах; Ямою грудь, что на заступ старательно Изо дня в день налегала весь век… Ты приглядись к нему, Ваня, внимательно: Трудно свой хлеб добывал человек! Не разогнул свою спину горбатую Он и теперь ещё: тупо молчит И механически ржавой лопатою Мёрзлую землю долбит! Эту привычку к труду благородную Нам бы не худо с тобой перенять… Благослови же работу народную И научись мужика уважать. Да не робей за отчизну любезную… Вынес достаточно русский народ, Вынес и эту дорогу железную — Вынесет всё, что Господь ни пошлёт! Вынесет всё – и широкую, ясную Грудью дорогу проложит себе. Жаль только – жить в эту пору прекрасную Уж не придётся – ни мне, ни тебе. 3 В эту минуту свисток оглушительный Взвизгнул – исчезла толпа мертвецов! «Видел, папаша, я сон удивительный, — Ваня сказал, – тысяч пять мужиков, Русских племён и пород представители Вдруг появились – и он мне сказал: „Вот они – нашей дороги строители!..“»    Захохотал генерал! «Был я недавно в стенах Ватикана, По Колизею две ночи бродил, Видел я в Вене святого Стефана, Что же… всё это народ сотворил? Вы извините мне смех этот дерзкий, Логика ваша немножко дика. Или для вас Аполлон Бельведерский    Хуже печного горшка? Вот ваш народ – эти термы и бани, Чудо искусства – он всё растаскал!» «Я говорю не для вас, а для Вани…» Но генерал возражать не давал: «Ваш славянин, англосакс и германец Не создавать – разрушать мастера, Варвары! дикое скопище пьяниц!.. Впрочем, Ванюшей заняться пора; Знаете, зрелищем смерти, печали Детское сердце грешно возмущать. Вы бы ребёнку теперь показали Светлую сторону…» 4                     «Рад показать! Слушай, мой милый: труды роковые Кончены – немец уж рельсы кладёт. Мёртвые в землю зарыты; больные Скрыты в землянках; рабочий народ Тесной гурьбой у конторы собрался… Крепко затылки чесали они: Каждый подрядчику должен остался, Стали в копейку прогульные дни! Всё заносили десятники в книжку — Брал ли на баню, лежал ли больной: „Может, и есть тут теперича лишку, Да вот, поди ты!..“ – махнули рукой… В синем кафтане – почтенный лабазник, Толстый, присадистый, красный, как медь, Едет подрядчик по линии в праздник, Едет работы свои посмотреть. Праздный народ расступается чинно… Пот отирает купчина с лица И говорит, подбоченясь картинно: „Ладно… нешто… молодца… молодца!.. С Богом, теперь по домам, – проздравляю! (Шапки долой – коли я говорю!) Бочку рабочим вина выставляю    И – недоимку дарю! ..“ Кто-то „ура“ закричал. Подхватили Громче, дружнее, протяжнее… Глядь: С песней десятники бочку катили… Тут и ленивый не мог устоять! Выпряг народ лошадей – и купчину С криком „ура!“ по дороге помчал… Кажется, трудно отрадней картину    Нарисовать, генерал?..»

В основе рассказанного поэтом лежат реальные события – строительство железной дороги между Петербургом и Москвой. Эта тема для второй половины ХIХ века была актуальной. Появление в России железной дороги открывало неограниченные возможности. Но разве задумывались люди над тем, кто и какую цену заплатил за то, чтобы Россия превратилась в развитую европейскую державу? Железную дорогу строили бывшие крепостные крестьяне, которые, получив свободу, попросту не знали, как ею распорядиться. На стройку века их пригнал голод. На строительстве погибло несколько тысяч человек, и об этом Некрасов очень хотел рассказать своим читателям.

Всё стихотворение – раскрытие смысла эпиграфа (диалога, случайно услышанного в вагоне). На вопрос сына «папаша» отвечает, что железную дорогу между Петербургом и Москвой строил граф П. А. Клейнмихель, управляющий ведомством путей сообщения при Николае I. Эпиграф насыщен сарказмом, а всё произведение служит страстным его опровержением. Основная тема стихотворения – размышления о трагической судьбе русского народа, о его роли в создании духовных и материальных ценностей.

Многие исследователи называют «Железную дорогу» поэмой, синтезирующей в себе элементы различных жанровых форм: драмы, сатиры, песни и баллады. Композиционная структура произведения сложная – оно построено в форме беседы пассажиров. Условным попутчиком является сам автор.

Стихотворение разделено на 4 главы.

Первая глава начинается пейзажной зарисовкой «славной осени». Лирический герой восхищается красотой природы и замечает: «Нет безобразья в природе!» Так автор подготовил читателя к восприятию различных противопоставлений, на основе которых построено всё стихотворение. Природе, в которой всё разумно и гармонично, он противопоставляет безобразия, которые происходят в человеческом обществе.

Вторая глава – завязка и развитие действия. Лирический герой рассказывает «умному Ване» правду о строительстве железной дороги – о каторжном труде народа, голодом согнанного на строительство. Особенно контрастна эта картина на фоне изображения гармонии в природе, которая дана в первой главе.

Поэт рисует фантастическую картину: из горькой песни мертвецов мы узнаём об их несчастной судьбе. Некрасов вычленяет из общей толпы «белоруса» и на примере его судьбы рассказывает трагическую историю строительства железной дороги. Здесь же лирический герой обозначает свою позицию. Огромное уважение к труженикам, «братьям», к их подвигу звучит в следующих строках:

Эту привычку к труду благородную Нам бы не худо с тобой перенять… Благослови же работу народную И научись мужика уважать.

Народ у Некрасова показан и как терпеливый раб, и как великий труженик, заслуживающий восхищения. Лирический герой верит в силу русского народа, в его особенную судьбу, в светлое будущее. Он верит, что народ «Вынесет всё – и широкую, ясную / Грудью дорогу проложит себе». Эти строчки являются кульминационными в развитии лирического сюжета. Но поэту приходится признать: «Жаль только – жить в эту пору прекрасную / Уж не придётся – ни мне, ни тебе». Образ дороги приобретает метафорический смысл – это особый путь русского народа, многострадальной России.

Третья глава противопоставлена второй. Переход от сна Вани к действительности резок. Пробуждение мальчика неожиданно – он разбужен оглушительным свистком.

«Видел, папаша, я сон удивительный, — Ваня сказал, – тысяч пять мужиков, Русских племён и пород представители Вдруг появились – и он мне сказал: „Вот они – нашей дороги строители!..“»    Захохотал генерал!

Свисток разрушил сон, генеральский хохот разрушил поэзию. Здесь происходит спор лирического героя и генерала. Отец Вани, генерал, высказывает своё отношение к мужику – он презирает чернь. Он предъявляет обвинение даже не народу, а народам:

Ваш славянин, англосакс и германец Не создавать – разрушать мастера, Варвары! дикое скопище пьяниц!..

Генерал советует показать Ване «светлую сторону» строительства.

Четвёртая глава представляет собой бытовую зарисовку. Это своеобразная развязка. С горькой иронией лирический герой рисует картину окончания трудов. Всё, что заработали мужики каторжным трудом, – это прощённая недоимка да бочка вина. Но и это не самое горькое – вместо ожидаемого, казалось бы, недовольства и возмущения:

Выпряг народ лошадей – и купчину С криком «ура!» по дороге помчал…

«Светлая сторона» оказывается ещё более безысходной и беспросветной.

В стихотворении много различных лирических интонаций: повествовательная, разговорная, декламационная; сцена с изображением мертвецов приближает произведение к балладному жанру. Но всё произведение окрашено традиционной для Некрасова песенной тональностью.

Лексика для создания стихотворения выбрана нейтральная. Можно отметить самые различные средства художественной выразительности, использованные автором: эпитеты (славная осень; дебри бесплодные; губы бескровные; толстый, присадистый лабазник; мирные дети труда; ядрёный воздух); сравнение (лёд… как тающий сахар); анафору (Едет подрядчик … / Едет работы свои посмотреть ); инверсию (привычка к труду благородная); аллитерацию (л истья поб л екнуть … не успе л и ); ассонанс (всюд у родим у ю Р у сь у знаю ).

Произведение написано четырёхстопным дактилем, рифма – перекрёстная.

 

Элегия (1874)

Пускай нам говорит изменчивая мода, Что тема старая – «страдания народа» И что поэзия забыть её должна. Не верьте, юноши! не стареет она. О, если бы её могли состарить годы! Процвёл бы Божий мир!.. Увы! пока народы Влачатся в нищете, покорствуя бичам, Как тощие стада по скошенным лугам, Оплакивать их рок, служить им будет Муза, И в мире нет прочней, прекраснее союза!.. Толпе напоминать, что бедствует народ В то время, как она ликует и поёт, К народу возбуждать вниманье сильных мира — Чему достойнее служить могла бы лира?.. Я лиру посвятил народу своему. Быть может, я умру неведомый ему, Но я ему служил – и сердцем я спокоен… Пускай наносит вред врагу не каждый воин, Но каждый в бой иди! А бой решит судьба… Я видел красный день: в России нет раба! …И слёзы сладкие я пролил в умиленьи… «Довольно ликовать в наивном увлеченьи, — Шепнула Муза мне. – Пора идти вперёд: Народ освобождён, но счастлив ли народ?..» Внимаю ль песни жниц над жатвой золотою, Старик ли медленный шагает за сохою, Бежит ли по лугу, играя и свистя, С отцовским завтраком довольное дитя, Сверкают ли серпы, звенят ли дружно косы, — Ответа я ищу на тайные вопросы, Кипящие в уме: «В последние года Сносней ли стала ты, крестьянская страда? И рабству долгому пришедшая на смену Свобода, наконец, внесла ли перемену В народные судьбы? в напевы сельских дев? Иль так же горестен нестройный их напев?..» Уж вечер настаёт. Волнуемый мечтами, По нивам, по лугам, уставленным стогами, Задумчиво брожу в прохладной полутьме, И песнь сама собой слагается в уме, Недавних, тайных дум живое воплощенье: На сельские труды зову благословенье, Народному врагу проклятия сулю, А другу у небес могущества молю, И песнь моя громка!.. Ей вторят долы, нивы, И эхо дальних гор ей шлёт свои отзывы, И лес откликнулся… Природа внемлет мне, Но тот, о ком пою в вечерней тишине, Кому посвящены мечтания поэта, Увы! не внемлет он – и не даёт ответа…

Стихотворение Н. А. Некрасов посвятил своему другу А. Н. Еракову. Поэт послал ему «Элегию» в день именин вместе с письмом: «Посылаю тебе стихи. Так как это самые задушевные и любимые из написанных мною в последнее время, то посвящаю их тебе, самому дорогому моему другу».

Поводом же к написанию этого произведения стало выступление историка литературы О. Ф. Миллера, в котором он утверждал, что поэт стал повторяться и что «непосредственное описание страданий народа Некрасовым исчерпано».

Жанр произведения указан в его названии – элегия. В переводе с древнегреческого языка элегия – жалоба; она передаёт грустные переживания, как правило, любовные. К этому жанру обращались многие поэты-романтики: Баратынский, Жуковский, Батюшков. Некрасов изменил традицию – написал грустные размышления о судьбе русского народа после реформы 1861 года, отменившей крепостное право. Композиционно стихотворение делится на три части. Первая часть – зачин, в котором поэт обращается к юношеству и определяет тему своего произведения. Вторая часть – развитие темы; автор формулирует своё представление о назначении поэта. Третья часть – концовка; поэт размышляет о судьбе русского народа. Начинается и заканчивается стихотворение одним и тем же мотивом – автор говорит о народных страданиях, а значит, композицию стихотворения можно назвать кольцевой.

Лирический герой стихотворения считает, что для поэта нет предмета достойнее и значительнее, чем «Толпе напоминать, что бедствует народ / В то время, как она ликует и поёт, / К народу возбуждать вниманье сильных мира…». Эти строки звучат взволнованно и даже торжественно.

Поэт определяет тему своего творчества в целом и этого произведения в частности – «страдания народа». Есть в «Элегии» строки, которые явно перекликаются со стихотворением Пушкина «Деревня».

Некрасов:

                  …Увы! пока народы Влачатся в нищете, покорствуя бичам, Как тощие стада по скошенным лугам, Оплакивать их рок, служить им будет Муза, И в мире нет прочней, прекраснее союза!..

Пушкин:

Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам, Здесь рабство тощее влачится по браздам…

Этой реминисценцией Некрасов хочет обратить внимание читателя на то, что со времён Пушкина в жизни народа ничего не изменилось, хотя уже 13 лет прошло после отмены крепостного права.

Как и полагается в элегии, в «Элегии» Некрасова тоже есть описательная часть. Поэт рисует картину жизни послереформенной русской деревни. Он восхищается и природой, и трудом крестьян. Но заканчивается строфа риторическими вопросами:

Сносней ли стала ты, крестьянская страда? И рабству долгому пришедшая на смену Свобода, наконец, внесла ли перемену В народные судьбы? в напевы сельских дев? Иль так же горестен нестройный их напев…

Но размышления эти слышит лишь окружающий его пейзаж: «И песнь моя громка!.. / Ей вторят долы, нивы, / И эхо дальних гор ей шлёт свои отзывы, / И лес откликнулся… Природа внемлет мне…». А как же народ, о чьей судьбе так беспокоится поэт? «Увы! не внемлет он – и не даёт ответа…».

Автор использует умолчание не только после риторических вопросов и восклицаний, но и в конце стихотворения. Народ не слышит его вопросов. Поэта поражает долготерпение крестьян. Они так привыкли быть зависимыми, что продолжают по привычке нести трудовую повинность. Освобождение от крепостного права не принесло ожидаемых перемен в судьбе русского народа. В этом и заключается идея «Элегии» Некрасова.

Оглядывая свой жизненный путь, лирический герой восклицает: «Я лиру посвятил народу своему…» – эта строчка стала лейтмотивом, девизом, сущностью всего творчества Некрасова.

Поэт использует самые разнообразные средства художественной выразительности. В стихотворении много ярких эпитетов (сладкие слёзы; красный день; золотая жатва; довольное дитя, тайные вопросы), использовано олицетворение (и лес откликнулся), метафора (служить им будет Муза), сравнение (как тощие стада по скошенным лугам), анафора (И эхо дальних гор … И лес откликнулся ).

Поэт включает в произведение высокую лексику (лира, внемлет, внимаю, влачатся, рок, девы). Он использует восклицательные предложения (Но каждый в бой иди!), риторические вопросы (Чему достойнее служить могла бы лира?), фразеологические обороты (сильные мира) и умолчания – это приближает стиль произведения к публицистическому.

Стихотворение написано шестистопным ямбом с пропусками ударений (традиционной для элегий строкой), рифмовка – перекрёстная.