Кончена работа, Солнышко зашло, И осенний вечер Прилетел в село. В тихих избах тени Черные легли. Наступило время Зажигать огни. Вынимай лучину, Хату освети, И начнем, ребята, Разговор вести. Я готов поведать, Рассказать готов О тяжелой доле Крепостных годов. Только — слушать молча, Не перебивать. Стихли… Но с чего же Мне рассказ начать?

Удалая думка, Ты меня неси По родной сторонке, По Белой Руси. Уноси в былое, Расскажи, как тут Тягостно и горько Жил наш бедный люд; Как входило горе В тихие дворы, Как паны справляли Шумные пиры. Смерть стучалась в двери, И не к одному, Жалобы людские Были ни к чему… Пронеслось, минуло Время-лиходей, Но навек осталось В памяти людей.

Средь холмов песчаных И густых лесов Выросла деревня — Больше ста дворов. И в деревне этой, Да из года в год, Должен был работать Каждый на господ. Пан деревней правит,— Грозен панский кнут. Изошел слезами Беззащитный люд. Если ты ошибся, Розгами секут; Если провинился, В рекруты сдают. Батька пашет ниву, Сын в солдаты взят, А у пана вечно Пьянство и разврат.

В той деревне дальней, На беду, на грех, Выросла девчина, Да красивей всех. Выросла Алена, Девушка-душа. Ну и полюбила Крепко Тамаша. И Тамаш — не против, И Тамаш был рад, Ведь его Алена — Настоящий клад. Так они любились — Двое молодых, Только, видно, счастье Было не для них. Лес шумел и плакал, Предвещал беду. Ох, не зря Алену Пан имел в виду!

Раз, принарядившись, Будто на кирмаш, Со своей Аленой К пану шел Тамаш. В дом вошли и в ноги Повалились враз: «Разреши венчаться, Осчастливь ты нас!» Пан сказал: «Венчайтесь, — Вам давно пора… Но когда же свадьба?» «Свадьба — на Петра». Весело с невестой Шел Тамаш домой,— Пан такой хороший, Добрый пан такой! Шли они, не чуя Ни тоски, ни бед. А за ними мчалось Злое лихо вслед.

Шум, и гам, и крики Средь высоких зал: Пан собрал магнатов, Пан устроил бал. Дорогие яства На столе горой, Дорогие вина Потекли рекой. Спьяну забавляться Стали господа Так, что даже жены Скрылись от стыда. Это лишь и нужно! Все кругом пьяны. «Девок! Дайте девок!» — Требуют паны. И хозяин хочет Угодить гостям. Погулять с девчиной Он непрочь и сам…

Стали молодые Мужем и женой, Ехали из церкви, Ехали домой. Он глядел в глаза ей, О любви шептал. У нее румянец На лице играл. Но, как видно, счастья Нет для молодых. Скверные приметы Поджидали их: Пересек дорогу Заяц раз и два, Ворон закружился, Гукнула сова. И друг к другу в страхе Молодые льнут. Если бы не знать им Тягостных минут!

Над деревней звезды Ясные встают. Ближе, ближе, ближе Бубенцы поют. Едут поезжане — Пыль из-под колес… Сходят молодые На белый помост. Вышли молодые Под руку вдвоем. Устлана дорога В хату полотном. Стали возле входа И отец и мать, Чтобы хлебом-солью Молодых встречать. Музыка играет — Аж трясется пол. И садятся гости За широкий стол.

Села молодая, Рядом молодой. По бокам родные Тесной чередой. Пьют, едят, гуторят — Никаких забот. Заиграла скрипка, Танцевать зовет. Весела невеста, Радостен жених, И глаза, как солнце, Светятся у них. Вдруг — беда!.. Ватага Панских гайдуков Ворвалася в хату, Словно сто волков. «Где, — кричат, — Алена? Выходи вперед! На свою пирушку Пан ее зовет!»

Гости онемели, Речь оборвалась, Ой, не миновала Черная напасть! Знали, что с молодкой Делать будет пан. Знали — он распутный, Знали — он тиран. Побледнел и страшно Задрожал Тамаш. Что ж это такое? Неужель шабаш? Для того ль Алену В жены взял теперь, Чтоб над ней глумился Сластолюбец-зверь? Как стерпеть напасти, Как снести позор? И Тамаш несчастный Выхватил топор.

«Эй вы, слуги пана,— Закричал Тамаш,— Подлые людишки, Как хозяин ваш! Понапрасну, шельмы, Вы явились к нам: Я не дам Алены, На позор не дам! Пусть сгнию в остроге Иль в яру на дне, Не видать Алены Ни ему, ни мне!» И в одно мгновенье, Глазом лишь моргнуть, Сталь вошла с размаху В молодую грудь. Рухнула Алена, Сгибла красота, И лежит Алена, Кровью залита.

Так окончен праздник Молодой четы, Тихое кладбище, Серые кресты. Над могилой ранней С тех глухих времен Поднялася липа, С нею рядом — клеи. В зиму клен и липу Застилает снег; И мороз находит Там себе ночлег. Летом клен и липа Зеленью шумят, Солнышку и ветру Что-то говорят. Люди к ним приходят Раннею весной. Люди их прозвали Мужем и женой.

Много лет промчалось, Много лет прошло, Многое травою Дикой заросло. Но преданья жили, Шли из года в год, О неправде черной, Что терпел народ. Шли от дедов к внукам, От отцов — к сынам, И от них в наследство Достаются нам. И вот этот случай, Случай страшных лет, Рассказал мне как-то Седовласый дед. Вы узнать хотите — Что же с Тамашом, Как он жил на свете И к чему пришел?

В кандалы беднягу Заковали враз. В рудниках сибирских Каторжник угас. Не увидел больше Родины своей. Умер возле тачки Он под звон цепей. Ну, а пану что же? Как и всякий пан, Властвовал в округе, Был и сыт и пьян. Когда ж отменили Крепостной закон, Видимо, от злости Удавился он. Опустели залы, Только, говорят, Призраки в них бродят, Словно мстить хотят.