То, что две силы — Ельцин и его противники — «горят» в данной акции, очевидно. Вопрос лишь в том, кто «сгорает» и до какой степени. Видимо, и это определено до начала «политического спектакля», и моя попытка оптимизировать выигрыш одной из сторон (а точнее, минимизировать издержки для страны и народа) вызывает чье-то негодование. Могу догадаться — чье.

С самого начала «сидения» в Белом доме были отдельные намеки на неприятности, ждущие меня, если я не перестану ломать чью-то игру. Естественно, я игнорировал «советы доброжелателей».

На сегодня мы имеем, как в августе 1991 года, два взаимообусловленных неконституционных действия: ельцинский псевдопереворот и формирование «третьей силы» в лице Совета Федерации.

Может ли подобный Совет стать субъектом стабилизации? Не думаю.

Прежде всего, это потребует исчезновения с политической сцены одновременно президента, вице-президента, съезда, Верховного Совета и т. д., что в нынешней ситуации возможно лишь при конфликте высокой интенсивности, в огне которого «сгорают» все сразу. Сознательно жечь такой огонь и аморально, и неразумно (даже если встать на позиции тотального политического цинизма).

Во-вторых, такой конфликт приведет к детонации ряда дремлющих сил, в том числе армии. Неужто непонятно, что это значит?

Далее, что дает России это уничтожение двух сил ради третьей? И разве удержит вожжи «третья сила»? Ничуть! Она ведь тоже раздираема противоречиями, да еще какими! А значит, конфликт становится перманентным.

Идет игра в так называемую стратегию напряженности. Это грязная, непростая и тупиковая для всех играющих «комбинация». Шила в мешке не утаишь. Очень скоро суть происходящего станет ясна всем. И, говоря о своей роли, заявляю со всей определенностью: моя задача — либо поломать такую игру, либо, сделав для этого все возможное, хотя бы однозначно в ней не участвовать.

Поломать можно, находясь внутри Белого дома, и я находился там, раздражая кое-кого своим активным присутствием. Что дальше?

Дальше — охрана Р.И. Хасбулатова сбежала. Это произошло во вторник, 28 сентября. В среду, 29 сентября, в преддверии ожидаемого в очередной раз штурма, я начал обнаруживать людей с экзотическим знаком — «красное на черном фоне». Они были в новой форме и косо смотрели на наличие «других сил» рядом со спикером. Думаю, что это их люди остановили меня в одном из темных коридоров, направив на меня три автомата. Одновременно это же проделали еще с одним моим коллегой. За этими мальчиками с автоматами, естественно, стоят другие. И они настолько слабы, что унизились до устранения меня, так сказать, силовыми методами.

Одновременно начались звонки из президентских структур (до этого чуть ли не полгода шантажировавших меня закрытием моего центра и сфабрикованными «делами»): «Тебя предал Хас, отомсти!»

Видимо, подонки всех считают подонками, а кретины всех считают кретинами. Иначе объяснить это я не могу.

Все, что происходит в парламенте после 30 сентября, происходит без моего участия. Но это не означает, что я «умываю руки». Отнюдь нет. Огромно мое сочувствие к молодежи, певшей на баррикадах. И ради нее, этой молодежи, я готов продолжать работать. Я сохраняю солидарность со средней депутатской массой, ибо они в этот момент показали себя с хорошей стороны. Что касается политиков, то они… обязаны думать, думать и еще раз думать, а не становиться пешками в чужих деструктивных играх! Ибо речь идет о России.

Сейчас начались публикации, которые повторяют всю ту чушь, которая говорилась обо мне в августе 1991 года и ранее, еще зимой 1990 года. Искреннее желание помочь нормальным, не потерявшим чувства государственной ответственности людям разобраться в хитросплетениях играющих элит выдается за манипулирование, а действительные манипуляторы пытаются спрятаться за раздуваемый ими «кургиняновский миф». Все это смешно и гадко. Но момент слишком острый, чтобы поддаваться чувству брезгливости и замыкаться в себе.

Я обращаюсь к правительству с требованием, осознав двусмысленность происходящего, немедленно и в кратчайшие сроки снять оцепление, прекратить любой силовой прессинг, дать полную возможность для нормализации политического процесса и обеспечения его развития в русле Конституции и действительной демократии.

Я обращаюсь к парламенту с тем, чтобы он в ближайшие часы и дни не выпустил из-под контроля поддерживающих его людей и политические силы. Я констатирую, что сегодня, как никогда, они могут стать и становятся объектами грязных и враждебных России манипуляций.

Я обращаюсь к политическим партиям с призывом, наращивая воздействие на правительство и предпринимая все возможное для активизации борьбы за отмену антиконституционных указов Ельцина, вместе с тем не терять голову и не превращаться в пешку в чужой и деструктивной игре, «пристегиваясь» намертво к неконституционным структурам.

Теперь — о перспективах на завтра и о своем месте в процессе.

Я думаю, что целый ряд политических сил (о чем я уже предупреждал) пропустили момент для формирования политических партий вместо вялых и эклектических коалиций. И я считаю своим долгом всячески содействовать становлению партийной структуры недефектного типа. Пусть минимальной по количеству, но — КАЧЕСТВЕННОЙ. Это первое.

Второе. Идущий процесс завершает для меня определенный период, начатый появлением в «Независимой газете» заметки «Тайный советник кремлевских вождей». Этот этап для меня пройден. Двигаться в этих политических кабинетах в статусе чьего-либо консультанта я больше не буду. А находиться в них в каком-либо ином статусе я не стремлюсь.

В той нехватке людей и идей, которая будет иметь место в период 1995–1997 годов, я могу, если меня к этому призовут, фигурировать в качестве человека, занятого политикой. Но, повторяю, не в ранге «советника».

Третье. Диалог с обществом не обрывается, а усиливается. Я и мои товарищи не уходим в подполье (если нас туда не загонят) и не прячемся в «башню из слоновой кости». Общество получит от нас новые книги по политической теории и по основам государственного строительства. Общество получит от нас с еще большей интенсивностью выпускаемый журнал и, надеюсь, политическую газету. «Экспериментальный творческий центр» будет еще более эффективно заниматься региональными процессами. Знаний о них у нас пока недостаточно (что, в частности, показали и мои курильские поездки), но мы довольно быстро исправляем наши упущения в этом вопросе.

Мы сумели сформировать группу единомышленников. И это показали события последней недели. Руководимый мною клуб «Постперестройка» стал в эти дни политической структурой, и он будет расти и крепнуть, возможно, превращаясь в настоящую партию. Время покажет.

Четвертое. Я предвижу, что мне будут ставить палки в колеса в двух направлениях:

1. Волны дискредитации — но это уже было.

2. Попытки найти компромат на организацию и ее «скрутить». Уже искали. Но «трудно найти черного кота в темной комнате, особенно, когда его там нет». А даже если это и удастся, то я всегда считал, что лучшее создается в подвалах. И у меня есть «вредная» черта — делать то, что замыслил. А те игры, которые происходили в Белом доме, убедили меня, что мое дело — правое и необходимое. Мы и дальше будем вскрывать игру и противодействовать ей, если она такого скверного толка. Я уверен, что главный наш ресурс, молодежь, будет расти и интеллектуально, и политически. И она не простит блефа, не простит «омарионечивания», не простит торговых сделок за ее спиной на «черном» политическом рынке.

И главное, что я довожу до вашего сведения на этой пресс-конференции — что если я ранее морально и интеллектуально противостоял «скверным играм», ведущимся за счет страны и народа, то со вчерашнего дня я такого противодействия оказывать не могу. А отвечать морально (да, именно морально!) за то, в чем я не участвую, — не желаю.

Пятое. По поводу моей «элитарности». Она отпугивала многих из депутатов, пока не случилась беда. А там, в холоде и темноте, этот барьер элитарности рухнул сам собой. Депутаты потянулись к серьезному знанию о том, что же произошло, стали расспрашивать, стали думать. Может быть, это напугало тех, кто навел на меня своих автоматчиков.

Сам я тоже многое пересмотрел. Мое презрение к депутатам (а оно было, что греха таить!) теперь уже в прошлом. Здесь для меня многое стало яснее. В ходе сегодняшнего процесса я увидел, как много среди них нормальных людей.

Что я имею в виду под нормальностью?

Сейчас муссируется тема о психической неадекватности депутатов. Если когда-то об этом и можно было говорить, то именно в эпоху «медных труб» и демократических славословий в адрес «свободолюбивого российского парламента». А если сейчас кто и неадекватен, то это интеллигенция, визжащая от восторга в условиях надвигающейся криминальной диктатуры и работающая в режиме психологической атаки по отношению к осажденным людям, погруженным в холод и темноту. А там, в полном бытовом дискомфорте, идет нормальная жизнь. Царит атмосфера товарищества.

Лично я пьяных не видел. Прорывающиеся сквозь кордоны уборщицы, поварихи, весь этот «низовой» персонал, — это просто герои. Сплетни об их «дурном поведении» особенно омерзительно звучат в устах долларовых проституток, вещающих с телеэкрана.

Нормальность — очень важное качество нашего «свечного парламента». А то, что в таких условиях идет парламентская работа, принимаются решения, дискутируются формулировки, — это признак высокого достоинства и человеческого мужества.

Все это я включаю в понятие нормальности. И многое пересматриваю в своем отношении к «народным избранникам». И как это важно, когда в процессе участвуют такие нормальные люди! Это еще не главное в политике, но это уже очень многое.

Так вот, нормальным людям я хотел бы помочь — всем, чем могу. Им, а не играющим гадам. Именно эта моя давняя мысль: раскрыть глаза на игру тем, кто становится — в силу отсутствия знания о ней — марионеткой, постоянно извращается. Якобы я с «правыми», потому что они дураки. Нет, я с ними потому, что многие из них — ЛЮДИ.

Но самое важное для меня — это молодежь, пришедшая на баррикады, ведущая на них микрофонную войну с желтым омоновским БТРом. Крутнули из БТРа похабные песенки в агитирующем за предательство «полицайском» стиле — молодежь мерзнет, мокнет и насмерть стоит на опустевшей площади в оцеплении. И уже не первые сутки.

Это — надежда на будущее. Нельзя, чтобы эту молодежь «разыграли» в свою пользу — «упаковали» не в ту форму, нацепили значки со свастикой и извратили ее чувство национальной справедливости, пустив по ложному следу. Нельзя, чтобы на поверхность всплыл дефектный режим с фашистской риторикой.

Я скажу больше. Видя игру, я предупреждаю, что и это «всплывание» будет проходить чисто декоративно, на срок 6–8 месяцев, так как есть структуры, которые заинтересованы в переключении внимания заокеанского партнера (который сейчас смотрит на это в бинокль) с Западной Европы на Россию. Потому все это, прогерманское по существу, «евразийство» вскоре поделится на две части: на серьезных людей, которые сейчас же «лягут на дно», и тех «бросовых» людей, которые будут «бултыхаться на поверхности» с ноября месяца в соответствующих униформах и при значках. Вскоре они будут убраны (как, впрочем, и то, что находится «на поверхности» с сентября), но еще более кроваво.

Вопрос: Вы считаете, что Вы описали происходящее сейчас в Вашей статье «ГКЧП-2. Когда?»?

Ответ: Нет. Сейчас совершенно другая ситуация. Это ситуация, которую я описывал в ряде статей о «третьей силе». У нас на глазах столкнулись два видения, как надо убирать отработавших людей. Одних — тихо, без шума, других — как они говорят, «под фанфары». Это касается тех, кто борется и считает, что победа той или иной стороны приведет их наверх. На деле же тут как бы «борьба антрекота с гарниром». Кто-то сложит их в одну тарелку и съест.

Я не могу это говорить политической массе, поскольку это деморализует, но и молчать нельзя. Потому что завтра они нас (или вас — как хотите) спросят: «Куда и для чего вы нас вели? Для того, чтобы новый М.С. Горбачев пришел к власти? Для этого?»

Еще раз о реставрации Союза.

Я делал все, что мог, чтобы отстоять СССР. Но сегодня те, кто кричит «Со-вет-ский Союз!», еще не стали силой восстановления Союза. А в качестве игрового элемента эти «союзники» объективно и легко могут стать инструментами развала России.

Союз воссоздается по другим технологиям. И будет воссоздан. Но «ретро» не может победить.

«Союзное ретро» — это инструмент развала России. Вот в чем трагедия.

Сначала люди, которые кричали, что Ельцин — «шестерка» Буша, стали «шестерками» Назарбаева, а потом станут «шестерками» Илюмжинова. Вам такой вариант нравится? Мне, извините, — нет.

Вы думаете, что региональные структуры справятся с процессом? А Совет Федерации — это конец распада? Черта с два!

Регионы так же условны, как и республики. А вы помните, что происходило с республиками при распаде Союза? Что, непонятно, какие процессы начнутся между регионами после распада России?

Теперь еще об одном вопросе, который я поднимал неоднократно, — о кадрах оппозиционного режиму движения, которые сегодня действительно все решают. Ну что, провели эксперимент, увидели, кто есть кто? Сделайте выводы. Найдите людей, которые будут делать дело, а не играть в спектакле (вольно или невольно).

Далее — о политических структурах. Завершен этап с попытками склеивать кое-как объединительные коалиции. Опыт показал, что они разваливаются в любой момент. Ведь уже было на улицах сто тысяч человек. И сколько собрали сегодня? Значит, «выдали» столько, сколько сочли нужным, значит, не «коалиционеры» — субъекты процесса. Значит, есть заказчик? И, стало быть, очевидно, что необходимо строить «наши» структуры иначе.

А что творится на заводах? Там нет авторитетных представителей нынешней оппозиции — ни коммунистов, ни патриотов-не-коммунистов. А без этого какая может быть политическая субъект-ность?

Далее. Об идеологии. Вновь возникает этот вопрос. Надо прекратить игру с идеологией, это не шутка! Идеология выбирается, как любимая жена, — она выбирается надолго, желательно навсегда. А в патриотической коалиции никакой идеологии не было, только риторика.

Мне говорят, что идеология будет выбираться в консенсусе лидеров. Не слабо?.. Кому-то это кажется практичным, наверное. А на деле рождается ублюдочная идеология. И это погубит все.

О социальной базе. Думайте, что вы скажете людям. Мы не должны потерять поддержку масс.

Пока что побеждают те, кто в Доме Советов. И — побеждают, используя политические, а не силовые ресурсы. Дай Бог, чтобы у них и дальше хватило разумного мужества, политического хладнокровия и воли. Бороться надо всегда и при всех обстоятельствах. Есть сила слабых, и это — большая сила. И есть умелая политическая борьба, которая может иногда значить больше, чем танки. БОЯТЬСЯ СЛЕДУЕТ ЛИШЬ ПРОЦЕССОВ ВНУТРИ ДОМА СОВЕТОВ.

Внешние враги гораздо менее опасны ему в политическом смысле. До сих пор удавалось блокировать их интриганство. Три раза за эти дни мы действительно ломали игру. Надо так работать и дальше. Я не склонен преувеличивать свою роль и преуменьшать интеллектуальный потенциал оставшихся. А мальчики с автоматами — это «рябь». Не в них действительная сила Дома Советов, который имеет все возможности для победы политической.

Моральный фактор. Есть депутаты, которые сидели и при свечах работали, а есть люди, покрывшие себя позором. Знать, кто есть кто, очень важно.

Понимание политического подтекста. Снова к этому возвращаюсь, потому что это самое важное. Вы что, не видели, как работало телевидение? Оно работало мастерски, ТОПЯ ЕЛЬЦИНА.

Делается это просто: берется одна текстовка и совершенно иной видеоряд. Или сюжет (о продажности демократов, к примеру) дается вроде как под позитивом, а воспринимается как негатив. Или прямые информационные прорывы. Эти три слагаемых повернули против Ельцина общественное мнение. Как вы думаете, это случайно? Или вы считаете, что они повернули общественное мнение в пользу «Трудовой России»? — Смешно! Они готовят почву для третьей, пока теневой силы, не менее, чем нынешняя власть, опасной для страны.

Как должен выглядеть выигрыш, тоже могу сказать: если бы политическая забастовка состоялась, это был бы выигрыш. «Трудовая Москва» хоть и вывела на всеобщее обозрение символ народной поддержки (пусть нешуточный символ), но безусловной, мощной народной поддержки не получила. Это факт. Должной поддержки нет, и нам предстоит пройти несколько катастрофических периодов, прежде чем мы получим народную поддержку, и работать на это нужно не так. Но «Трудовая Москва» хоть символ вывела, а большинство оппозиционных партий сидело и «считало ситуацию», поэтому обвинять «Трудовую Москву» в несостоятельности аморально.

Что же касается меня лично, то я считаю, что утыкание автоматов в живот есть полное поражение той «демократической» силы, которая выиграла у меня в 1991-м. Я доказал, что чисто политическими методами меня из процесса не выведешь. И той силе в новой ситуации пришлось менять стратегию, определяясь заново. Вот они и определились — автомат в живот. Это показало ограниченность их политических ресурсов.

Вопрос: Как Вы относитесь к поведению военных?

Ответ: История скажет, сколько было обращений военных и как на них реагировали «центры принятия решений» в Доме Советов. Это первое.

Второе. Все видели, что готовится, приближается компромисс. А «крайними» военные, естественно, быть не хотели.

И третье. Что значит: «Армия, приходи к Белому дому!»? А что она будет там делать? Она придет с тыловыми обозами в долгий лагерь? Для демонстрации? Но войска ведь — не опереточные статисты! Армия — не милиция. Она или действует прямо из мест базирования, с ходу и на всю мощь, или сидит в казармах. А в политической игре армия не участвует. Армия — это слишком серьезно для таких «игр».

Вопрос: Так Вы уверены в игровом характере происходящего?

Ответ: Безусловно. Просто компромисс еще не склеен. Я не знаю, что там сейчас готовят «на кухне». И, повторяю, если готовят «тухлый винегрет», то я рад, что нахожусь за пределами этой «кухни». Потому что рецепты такого рода — не по моей части. А кровь, простите, не должна быть в роли клюквенного сока в таком «винегрете». Я не непротивленец, отнюдь. Но кровь — это не клюквенный сок.