Русские были и небылицы

Кузнецов Игорь Николаевич

Колдуны-чародеи

 

 

Суеверный страх перед колдунами основан на всенародном убеждении, что все они состоят в самых близких отношениях с нечистой силой и что черти не только исполняют все их поручения, но даже надоедают, требуя для себя все новой и новой работы. Что ни придумают чародеи – все чертям нипочем, одна забава: пошлют иные колдуны на елке хвою считать, каждую иголку перебрать, чтобы бесы накололи себе лапы, изошли кровью от уколов, а они сказывают верным счетом да еще самодовольно ухмыляются. Листья пошлют ли считать, – а осиновый лист, как известно, неподатлив, без ветра изгибается, без устали шевелится, ухватить себя не дает. Долго черти с ними бьются; пот с них льется градом, несмотря на то что у осины листьев меньше, чем иголок на елке, – однако и глазом заказчик едва успел мигнуть, как работа у чертей окончена…

Колдуны бывают природные и добровольные. Разницы между ними нет никакой. Помимо этих двух категорий колдунов существуют, хотя и очень редко, колдуны невольные. Дело в том, что всякий колдун перед смертью старается навязать кому-нибудь волшебную силу, иначе ему придется долго мучиться, да и мать сыра земля его не примет. Поэтому знающие и осторожные люди тщательно избегают брать у него из рук какую-нибудь вещь, даже самые родные стараются держаться от него подальше, и если больной попросит пить, то не дадут из рук, а поставят ковшик так, чтобы он сам мог до него дотянуться…

Посвящения в колдуны, в общем, сопровождаются однородными обрядами, смысл которых сводится к одному – к отречению от Бога и Царствия Небесного и затем к продаже души своей черту. Для первого достаточно снять с шеи крест и спрятать его под правую пятку или положить икону на землю вниз ликом и встать на нее ногами, чтобы затем в таком положении говорить богохульные клятвы, произносить заклинания и выслушивать все руководящие наставления сатаны. Лучшим временем для этого, конечно, считается глубокая полночь, а наиболее удобным местом – перекрестки дорог как излюбленное место нечистой силы…

Для изобличения колдунов в некоторых местах знают три средства: вербную свечу, осиновые дрова и рябиновый прут. Если зажечь умеючи приготовленную свечу, то колдуны и колдуньи покажутся вверх ногами. Равным образом стоит истопить в Великий четверг (на Пасхальной неделе) осиновыми дровами печь, как тотчас все колдуны придут просить золы. Рябиновая же палочка помогает опознавать этих недоброхотов во время светлой заутрени: они стоят спиной к иконостасу.

Колдуны большей частью – люди старые, с длинными седыми волосами и нечесаными бородами, с длинными ногтями. Обычно они люди безродные и всегда холостые. Избенки колдунов, в одно окошечко, маленькие и сбоченившиеся, ютятся на самом краю деревни, и двери в них всегда на запоре. Днем колдуны спят, а по ночам выходят с длинными палками, у которых на конце железный крюк. Как летом, так и зимой надевают они все тот же овчинный полушубок, подпоясанный кушаком. По наружному виду они всегда внушительны и строги, так как этим рассчитывают поддерживать в окружающих то подавляющее впечатление, которое требуется их исключительным мастерством и знанием темной науки чернокнижия. В то же время они старательно воздерживаются быть разговорчивыми, держат себя в стороне, ни с кем не ведут дружбы и даже ходят, всегда насупившись, не поднимая глаз и устрашая взглядом исподлобья, который называется «волчьим взглядом».

Пользоваться помощью колдуна, как равно и верить в его сверхъестественные силы, наш народ считает за грех, хотя и полагает, что за этот грех на том свете не угрожает большое наказание. Но зато самих чародеев за все их деяния обязательно постигнет лютая, мучительная смерть, а за гробом ждет суд праведный и беспощадный.

Смерть колдунов имеет много особенностей. Прежде всего, колдуны заранее знают о смертном часе (за три дня), и, кроме того, все они умирают приблизительно на один манер. Чародеев бьют судороги, и настолько сильные, что они не умирают на лавке или на полатях, а непременно около порога или под печкой. Если над таким колдуном станут читать отходные молитвы, то в полночь он вскакивает и ловит посиневшего от страха чтеца…

Похороны колдунов – вещь далеко не безопасная, и, зарывая их в землю, надо смотреть в оба, чтобы не случилось какой-нибудь беды. Так, на похоронах одного колдуна крестьяне не заметили, как дочь его, слепо повинуясь воле умершего, положила в могилу свежей ржи. Сейчас же после этого грянул гром, нашла грозовая туча с градом, и выбило полевые всходы. С тех пор каждый год в день похорон этого колдуна стало постигать «божье наказание», так что крестьяне наконец решили миром разрыть могилу, вынуть гнилой сноп, и только тогда все успокоилось.

Димитрия Самозванца народная молва обвиняла в чародействе; когда он погиб насильственной смертью, труп его был выставлен на Красной площади и в продолжение трех дней лежал на столе с дудкой, волынкою и маскою – атрибутами окрутников и скоморохов, а затем был погребен в убогом доме за Серпуховскими воротами. Это было в половине мая 1606 года, как нарочно, настали тогда сильные холода, вредные для полей, садов и огородов. Столь поздние холода москвичи приписали самозванцу; они вырыли его труп, сожгли на Котлах и, смешавши пепел с порохом, выстрелили им из пушки.

 

* * *

Говорят, чтобы узнать силу и искусство колдунов, т. е. спознаться и водиться с чертями, нужно снять с шеи крест, положить его в сапог под пяту и ходить так некоторое время, повторяя слова: «Отрекаюсь от Бога и Животворящего Его Креста, отдаю себя в руки дьяволу»; кроме того, нужно отказаться от родных. Верят, что колдунам непременно содействуют дьяволы, которых они видят в лицах.

Потеря знания колдуном составляет некоторого рода секрет. Бывает, что колдун теряет свое знание тогда, когда против его действий пойдет более сильный знахарь или если постараться разбить нос колдуну кулаком, так чтобы вытекла кровь.

 

Колдун на свадьбе

Колдуна все боятся, так как он злой человек, водится с нечистым и может навести порчу и разорение, потому стараются жить с ним в ладах. На свадьбах ему выказывают особый почет из боязни, чтобы не испортил молодых. Обыкновенно славою колдуна пользуется хитрый и умный мужик, извлекающий из своего положения известную выгоду и эксплуатирующий своих односельчан, которые боятся расправиться с ним, утешая себя тем, что ему предстоит трудный ответ перед Богом.

Завелись и у нас в Полчаниновке колдуны Христофор Романов и Филат Семенов. Последний, когда в свадебном поезде лошади не трогались с места и становились на дыбы, подошел и крикнул:

– Ей, вы! Я сам тут!

И поезд тронулся во всю прыть.

На другой свадьбе заставил Филат гостей целовать и обнимать сохи (столбы, поддерживающие навесы на дворах).

На сходе хотели его побить за колдовство, – так нос закрывает. Известно, что если колдуну разбить нос до крови, обтереть эту кровь тряпкой и сжечь ее, то колдун не будет уж в силах колдовать.

Едут три свадьбы к венцу. Навстречу мужичок с работником. Работник был самородный колдун, и говорит он хозяину:

– Дядя, аль пошутить над свадьбами?

– Валяй! – отвечает хозяин.

Поднял работник ком земли и бросил за первыми поезжанами. Свадьба остановилась. Поезжане скинули с себя всю одежду и голые стали чесаться спинами.

Тогда хозяин говорит:

– Довольно!

Махнул работник платком: поезжане живо оделись и поехали себе.

То же самое проделал работник и со второй свадьбой.

– Ну, шути и над третьей! – говорит мужик.

– Нет, над этой шутить нельзя! – отвечает работник.

– Почему?

– Да тут едут честные поезжане, впереди них сама Божья Матерь на огненной колеснице, а в первой свадьбе был один колдун, а во второй – два!

И пошел хозяин с работником домой, но только держать его не стал, а по совести расчел да еще магарычику поднес.

 

* * *

Одна баба просила колдуна Луку извести тараканов. Тот вышел вон на двор, отворил двери настежь и воткнул палку в землю.

Все тараканы пошли вон из избы и стали прививаться к колу, и их столько насобиралось, что баба перетрусилась и ради бога закричала отпустить их опять домой, так как этим он унес все ее счастье.

Колдун отпустил и сказал:

– Ты, голубушка, чтобы они не ушли от тебя, кажинной денек делай им заварушку и ставь в голбец!

 

* * *

В деревне Юштозере как-то раз потерялся мальчик, верно, заблудился в лесу. Казалось бы, собраться народу да и идти отыскивать пропавшего. Не тут-то было. Родная мать ребенка отправилась к колдунам верст за 50–70. Обобрали они бедную бабу дочиста и сказали ей за подлинно, что дитя ее – то в руках самого лешего, то летает сорокою или рябчиком, то прыгает зайцем, а сам плачет.

– Был он, – говорят колдуны, – на третьи сутки и в сенях у вас, у родителей, да не слушали вы наших наказов, вот и не нашли своего детища.

 

Семь мертвецов, восьмой – колдун

Дело это было в деревне Марьинское не более как годов десять тому назад. Жила там вдова с дочкой, и взяла она к дочке в дом [мужа].

Первый год молодые жили очень ладно, и все им завидовали. Ну, конечно, и опризорили их, и стали они друг друга преследовать, и что не стало промеж их никакой слады.

Ну, матка смотрела-смотрела: своя дитя – сердце маткино, жалко дочку. Пришла она к колдуну, он ею и наставил. Вот ночью пришла она на кладбище, и взяла там земли с семи могил, и на этой земле растворила тесто и напекла пирогов, да молодых-то и накормила.

Вот настала ночь. Пришли молодые спать в холодную избу, а матка в жилой избе спала. Вот болит у ей душа о молодых, не может она спать. Встала она, подошла к двери и стала слушать.

И слышит она: уже таково молодые хохочут, таково хохочут, а дочка ейна так и заливается, так и помирает со смеху. Обрадовалась матка.

– Спасибо, – говорит, – колдуну, упять промеж их зачалась любовь, вишь ты, как им весело, как и летося.

Легла она спать спокойно. Встала утром, истопила печку, все прибрала, а молодых нет, и она их не будит.

– Пусть, – думает, – спят, молодые.

Вот и время обед. Пошла матка их будить. Вошла в избу, взглянула: лежит ейна дочка на полу, рубаха на ей вся изорвана, сама она вся изглодана, а зять сидит у ей да руку гложет, а сам весь в крови. Увидал тещу да как захохочет, да дочкиным обглодком как в ею кинет, а сам упять:

– Ха-ха-ха!

Стоит матка и себя не помнит.

– Что ж это, – говорит, – ты с ней, подлец, сделал?

А он и отвечает:

– Это не я один, теща-матушка! Это семь мертвецов, восьмой – колдун, а я только девятый!

 

Смерть колдуна

Узнать достоверно, был ли человек колдун, можно перед его смертью. В смертный час колдун или колдунья начинает бегать по избе, бросаться на что-либо, кричать, петь, смеяться и т. п. Всякая колдунья должна перед смертью всех «своих» чертей передать другой колдунье или колдуну. Так черти от одного к другому и переходят. Если желают убить колдуна, то обыкновенными средствами этого сделать нельзя, а лишь вооружившись тележною осью. Для того же, чтобы колдун не мог вредить после своей смерти, ему надо подрезать жилы под коленками.

Всякий колдун перед смертью старается навязать кому-нибудь свою волшебную силу, иначе ему придется долго мучиться да мать сыра земля его не примет. Поэтому знающие и осторожные люди тщательно избегают брать у него из рук какую-нибудь вещь; даже самые близкие родные стараются держаться подальше, и если больной попросит пить, то не дадут из рук, а поставят ковшик так, чтобы он сам мог до него дотянуться. Рассказывают, что один колдун позвал девку и говорит: «На тебе!» Та догадалась: «Отдай тому, у кого взял». Застонал он, заскрипел зубами, посинел весь, глаза налились кровью. В это время пришла проведать его племянница. Он и к ней. «На, – говорит, – тебе на память!» Та спроста приняла пустую руку – захохотал он и начал кончаться.

Жили три брата. Отец их был колдун. Зачуял старик смерть и хотел передать свое колдовство сыновьям, но те отказались от отцовского подарка, только младший брат согласился смотреть за отцом, когда он умирать будет.

Долго ли, коротко ли, а старик начал мучиться – смерть уже на пороге. Взял младший сын пахотный хомут и троицкий венчик и смотрит, что будет.

Помучился, помучился старик да и умер. Вот около полуночи приходят три черта и начинают мериться, кому мертвец достанется. Померились, и достался наш колдун младшему черту. Долго не думавши, черт распорол у мертвеца брюхо и стал есть внутренности. Ел-ел, осталась одна кожа. Черт залез в кожу и посиживает себе, видно, вздумал отдохнуть после сытного ужина.

Младший брат приказывает своей жене разогреть поскорее три чугуна воды. Баба разогрела, вода инда кипит, тогда он живо вливает один чугун воды в распоротое брюхо отца – и что же? Черт только поежился.

Он вливает другой чугун – черт встрепехнулся. Вылил третий – и черт выскочил ошпаренный да и бежать.

После этого братья схоронили отца, и говорят, что старик не ходил к ним по смерти, несмотря на то что никому не передал своего колдовства. А не отпарь младший брат черта, то разорил бы их старик, требуя угощенья.

 

* * *

В Старухине жил колдун, а в Ползикове был колдуном дьякон. (Ползиково от Старухина в одной версте.) Оба колдуна ходили в гости друг к другу. Ползиковский дьякон-колдун умер раньше старухинского.

Прошло уже с полгода после его смерти, как едет раз ползиковский священник из города и, проезжая Якушкинский лес, встретил мертвого дьякона и спросил:

– Куда ты идешь?

– Да в Старухино, к приятелю своему, – отвечал дьякон.

Священник обратился спиной к дьякону, и послал ему проклятие, и сам поехал домой. Едет священник и видит, что дьякон идет за ним.

Остановился священник у своего дома, а дьякон пошел на погост. Слез священник с лошади и пошел за дьяконом, а дьякон, дошедши до своей могилы, тотчас провалился. Тут его священник еще раз проклял и возвратился домой.

После он спрашивал дьяконицу, часто ли она видит дьякона. Та сказала, что дьякона она никогда не видит. Он ее присрамил, и она покаялась, что он к ней ходит почти с полгода и она дает ему есть.

– Отчего же ты мне раньше не сказала? – спросил он дьяконицу. – Я бы давно запретил ему ходить, и теперь уж он к тебе, да и ни к кому более не придет.

 

Колдун и священник

Одного колдуна священник увещевал оставить свое ремесло, колдун за это сердился на священника. Колдун умер; однажды вечером, вскоре после его смерти, у ворот священника кто-то постучался. Священник подошел к воротам и спросил:

– Кто тут?

– Я, батюшко, пономарь, – отвечал голос, – пришел благословиться звонить к заутрене.

– Что ты! Я еще спать не ложился, а ты уж звонить хочешь. Поди домой, рано еще.

Через полчаса опять пришел пономарь, стучит и говорит:

– Петухи пропели, батюшко, приходи.

Священник отдал в окно ключи, а потом послышался и звон, который слышал он один. Потом священник оделся, помолился и пошел в церковь. Только священник пошел в церковь, как за ним с шумом растворились двери и он увидел колдуна; колдун скрипел зубами и говорил:

– Ага, попался-таки!

Священник скорее в алтарь; взял напрестольный крест, оградил себя им и вышел из алтаря. Колдун, увидев крест, упал навзничь. Петухи пропели, и колдуна не стало. Крестьяне потом разрывали могилу колдуна и увидели, что он повернулся вниз лицом; между лопатками ему вбили осиновый кол, чтобы больше не вставал.

 

Ведьмак

Мужчины редко бывают ведунами, да и то им принадлежит в этом случае особенная роль; они являются, так сказать, примирителями двух начал – гуманного и дьявольского. Ведьмак, по народному верованию, становится во главе ведьм; ему известны все ведьмы и чаровницы; сам он ничего дурного не желает людям, а, напротив, старается быть им полезным, насколько это возможно в его положении: распоряжаясь ведьмами, удерживает их от причинения людям большого зла. На Лысой горе он председательствует в годичном заседании ведьм и определяет, что и как должны делать ведьмы в течение всего годового периода их деятельности. Ведьмак – это человек, который родился от ведьмы. Он всегда представляется стариком с длинной седой бородой. Длинные волосы на голове – также необходимая принадлежность ведьмака, потому что они скрывают присущий ему рог.

 

Колокольный мертвец

Колокольный мертвец обыкновенно из колдунов, живет на колокольнях. Найдется смельчак, пойдет «на спор» в полночь, а он сидит в углу в белом колпаке. Сорвет с него колпак – и намается всю жизнь: до тех пор будет ходить под окно, пока тот в полночь же не наденет на него колпака; а станет надевать – тут и придушит его злой колдун.