Словесные предания русского народа говорят, что люди, посвятившие себя тайным сказаниям чернокнижия, отрекались от Бога, родных и добра. Так понимали этих людей предки, так теперь думают и наши сельские современники. В старину ревнителей тайных сказаний называли кудесниками, чародеями, ведунами, колдунами, волхвами, ворожеями… Но все эти люди известны были под общим именем чернокнижников…
Говоря о чернокнижниках, наши поселяне уверяют, что они научаются лихому делу от чертей и всю свою жизнь состоят в их зависимости. Заключая с духом условие на жизнь и душу, они получают от них Черную книгу, исписанную заговорами и чарами. Всякий чернокнижник, умирая, обязан передать эту книгу или родственникам, или друзьям. Во многих селениях есть поверья, не оспариваемые ни веками, ни людьми, что умершие чернокнижники приходят в полночь, одетые в белые саваны, в дома своих родственников. Это бывает только с теми, которые забывают передать при смерти Черную книгу. Старики рассказывают еще, что эти полночные посетители шарят по всем местам, садятся за стол и съедают все, им предлагаемое. Другие же, напротив, уверяют, что они приходят к дому, стучат в двери и окна, истребляют всякий домашний скот и при пении первых петухов исчезают. Родственники, выведенные из терпения, выкапывают чернокнижников, кладут их в гробу ничком, подрезают пятки, засыпают землею, где в это время дока шепчет заговоры, а родственники вбивают осиновый кол между плечами. Старики рассказывают, что когда-то один удалой молодец вздумал почитать оставшуюся книгу после чародея. Во время чтения явились к нему черти с требованием работы. Сначала он им предлагал работы легкие, потом трудные, но черти все являлись к нему с требованием. Истомленный выдумками для отыскания работ, он не находил более, чем бы их занять. Неотвязчивые черти задушили удалого молодца. С тех пор, говорят, никто не смеет приближаться к Черной книге. По уверению народа, одни только колдуны знают, чем занимать чертей. Они посылают их вить веревки из воды и песка, перегонять тучи из одной земли в другую, срывать горы, засыпать моря и дразнить слонов, поддерживающих землю.
Народ никогда не любил чернокнижников как врагов семейной жизни. Чародей бывает ли на свадьбе, – он портит или жениха, или невесту, или гостей. Видит ли кудесник дружную жизнь в семействе, – он портит мужа с женою, отца с сыном, мать с дочерью. Обойдут ли колдуна приглашением на свадьбу, – он бросает порчу на дорогу, где проезжает поезд, и тогда свадьба сбивается с толку. Испортит ли ведун женщину, – она лает собакою, мяукает кошкою, и когда положат на нее запертый замок, она выкликает своих недоброжелателей.
Старушки говорят, что порчи, произведенные чернокнижниками, бывают временные и вечные. Временные порчи отговариваются в деревнях доками, вечные же остаются до конца жизни. Молва народная гласит, что чародеи могут испортить человека за тысячу и более верст, выпуская из-за пазухи змею или ужа, которые залезают в чрево, и тогда кликуша чувствует, что порча подкатывается под сердце и лежит, как пирог. Чернокнижник, несмотря на свою злость к людям, никогда и никого сам собою не портит. Все это делается по просьбе людей враждующих, по неотвязчивости молодежи, желающей навести сухоту на красу девичью и на молодечество. Любовь, выражаемая в селах сухотой, слывет напущенною. В этом случае простолюдин, заметивши красоту девичью с сухотой, говорит: «Это неспроста – здесь замешалась чертовщина».
Черные книги
Так называются мнимые волшебные книги, которые содержат в себе дьявольские наваждения: они написаны волшебными знаками, а большею частью нолями или кружками. Находятся они всегда у волшебников, по которым призывают они дьявола. Когда же попадут они нечаянно не колдуну, то как скоро откроет он их, то приступит множество чертей и начнут просить работы. Когда не может он им дать работы (а если и даст, то легкую, которую они тотчас сделают), то черти утащат его в ад. А чернокнижники, зная по науке, каких черти работ окончить не в состоянии, такие им и дают. Например: приказывают вить канаты из песка, воды или из солнечных лучей и таскать ими китов из моря или другие какие тяжести. Черти более к ним и не пристают, да еще и за то бывают наказаны, что делать ничего не умели.
Рассказы бывалых людей о Черной книге исполнены странных нелепостей. В их заповедных рассказах мы слышим, что Черная книга хранилась на дне морском, под горючим камнем Алатырем. Какой-то злой чернокнижник, заключенный в медном городе, получил завет от старой ведьмы отыскать эту книгу. Когда был разрушен медный город, чернокнижник, освободившись из плена, опустился в море и достал Черную книгу. С тех пор эта книга гуляет по белому свету. Было когда-то время, в которое Черную книгу заклали в стены Сухаревой башни. Доселе еще не было ни одного чернокнижника, который бы мог достать ее из стены Сухаревой башни. Говорят, что она связана страшным проклятием на десять тысяч лет.
Говоря о Черной книге, наши поселяне уверяют, что в ней содержатся чертовские наваждения, писанные волшебными знаками. Но наши предки XVI столетия знали подробнее нас, современников. Они к Черной книге причисляли: Рафли, Шестокрыл, Воронограй, Остролий, Зодей, Альманах, Звездочетьи, Аристотелевы врата. Мы ничего не можем сказать об этих книгах.
Чары на ветер
Чары на ветер были известны в русском чернокнижии еще в XVI столетии. Курбский, участник славы царя Иоанна Грозного, описывая Казанскую битву, говорит, что казанские татары, желая очаровать русскую рать, навевали ветры со своей стены.
Люди, которые плохо знали русскую народную жизнь, обвиняли Курбского за это известие. Действительно ли существуют чары на ветер? Стоит только заговорить с первым русским селянином, и сотни примеров будут перед глазами. В селах говорят, что какой-то пчельник научил чародеев этому ремеслу, когда отроившиеся пчелы улетали к соседям; но, рассматривая применение чар на ветер к разным случаям, видно, что они были занесены к нам с чужой стороны. Кажется, без всякого сомнения, можно предполагать, что чары на ветер изобретены казанскими чародеями.
Желая отомстить своему врагу, поселяне отправляются к чародею, рассказывают свою обиду, просят его почаровать на ветер. Чародей, получивши подарки: вино, деньги, холстину, спрашивает: «В какой стороне живет твой супостат?» – «Вот в этой стороне, – говорит обиженный, – живет мой супостат!» Выходят вместе на дорогу, и оба смотрят: есть ли туда попутный ветер? Если есть ветер, тогда приступают к совершению обряда. Обиженный поселянин берет с дороги снег или пыль, смотря по времени года, и отдает с поклоном чародею. Этот, принявши пыль, бросает на ветер, приговаривая проклятие: «Кулла, Кулла! Ослепи (такого-то), черные, вороные, голубые, карие, белые, красные очи. Раздуй его утробу толще угольной ямы, засуши его тело тоньше луговой травы, умори его скорее змеи-медяницы».
Проговорив проклятие, чародей глубоко задумывается, потом рассказывает приметы и место, куда долетели его чары; уверяет, что корчило этого человека, что он лишался зрения, что раздувался своей утробою, что начал чахнуть, что теперь томится недугом смертным.
Поселяне убеждены, что если их враг попадется под проклятие чародея, то он непременно будет жертвою чарования. Но так как этого на самом деле не бывает, то всегда утешают себя тем, что на эти чары попался посторонний человек, сходный лицом и всеми приметами с его врагом. Вероятно, что извинения высказываются и самими чародеями в оправдание своего обмана. Доверие и настроенное к чудесам воображение составляют основу этого чарования. Зная простоту поселян, их доверие ко всему чудесному, мы не должны удивляться, что они позволяют себя обманывать чародеям.
Брюс
Был в свое время великий чародей Брюс. Много хитростей знал и делал он; додумался и до того, что хотел живого человека сотворить. Заперся он в отдельном доме, никого к себе не впускает, – никто не ведал, что он там делает, а он мастерил живого человека. Совсем сготовил – из цветов – тело женское; как быть, – оставалось только душу вложить, и это от его рук не отбилось бы, да на его беду – подсмотрела в щелочку жена Брюса и, как увидела свою соперницу, вышибла дверь, ворвалась в хоромы, ударила сделанную из цветов девушку, и та разрушилась.
Промашка Брюса
Ты вот возьми, к примеру, насыпь на стол гороха и спроси его, Брюса: сколько тут, мол, горошин? – а он только взглянет и скажет: вот сколько, и не обочтется ни одной горошиной… Да что? Он только взглянет – и скажет, сколько есть звезд на небеси!..
Такой арихметчик был Брюс, министр царский, при батюшке Петре Великом. Да мало ли еще что знал этот Брюс: он знал все травы тайные и камни чудные, составы разные из них делал, воду даже живую произвел, т. е. такую воду, что мертвого, совсем мертвого человека, живым и молодым делает…
Да пробы-то этакой никто отведать не хотел; ведь тут надо было сначала человека живого разрубить на части, а всякий думал: «Ну, как он разрубить-то разрубит, а сложить да жизнь дать опять не сумеет?» Уж сколько он там ни обещал серебра и злата, никто не взял, все боялись…
Думал Брюс, думал и очень грустен стал; не ест, не пьет, не спит. «Что ж это, – говорит, – я воду этакую чудную произвел, и всяк ею попользоваться боится. Я им, дуракам, покажу, что тут бояться нечего».
И призвал он к себе своего слугу верного, турецкого раба пленного, и говорит: «Слуга мой верный, раб бессловесный, сослужи ты мне важную службу. Я тебя награжу по заслуге твоей. Возьми ты мой меч острый, и пойдем со мной в зеленый сад. Разруби ты меня этим мечом острым, сначала вдоль, а потом – поперек. Положи ты меня на землю, зарой навозом и поливай вот из этой скляночки три дня и три ночи, а на четвертый день откопай меня: увидишь, что будет. Да смотри, никому об этом ничего не говори».
Пошли они в сад. Раб турецкий все сделал, как ему было велено.
Вот проходит день, проходит другой. Раб поливает Брюса живой водой. Вот наступает и третий день, воды уж немного осталось. Страшно отчего-то стало рабу, а он все поливает.
Только понадобился для чего-то государю-царю министр Брюс: «Позвать его!» Ищут, бегают, ездят, спрашивают: где Брюс, где Брюс – царь требует. Никто не знает, где он. Царь приезжает за ним прямо в дом его. Спрашивают холопов, где барин. Никто не знает. «Позовите, – говорит, – ко мне раба турецкого: он должен знать».
Позвали. «Где барин твой, мой верный министр? – грозно спрашивает царь. – Говори, а не то сию минуту голову тебе снесу».
Раб затрясся, бух царю в ноги: так и так… И повел он царя в сад, раскопал навоз. Глядят: тело Брюсово уж совсем срослось и ран не видно. Он раскинул руки, как сонный, уж дышит, и румянец играет на лице. «Это нечистое дело», – сказал гневно царь. Велел снова разрубить Брюса и закопать в землю.