Сложная человеческая жизнь и собака
Риччи считает себя главным, но только среди собак нашей стаи. Я и не спорю. Я вообще веду себя тише воды и ниже травы. Стараюсь избегать всяких склок и передряг. Даже в молодости я предпочитал не встревать в опасные ситуации и незамедлительно скрывался. А теперь и подавно – ведь я нахожусь на самой последней ступени лестницы и должен оберегать только самого себя, любимого и прекрасного Йорка.
Риччи же встревает куда надо и куда не надо, ему до всего есть дело. Если бы у него был хвост, он держал бы его выше всех, чтобы постоянно показывать своё превосходство. Но и без хвоста Риччи ведёт себя так, как будто у него их два или даже три. Он, как царь, возносит себя над всеми так величественно и надменно, что мы с Винни и не помним о его бесхвостии.
Чаще всего, демонстрируя свою власть надо мной и Винни, Риччи не обращает на нас никакого внимания, словно мы какая-то мелочь или нас вообще не существует. Это и есть главный приём коронованной собаки. Он знает, что от этого мы только больше его уважаем.
Пока Винни был совсем маленьким, Риччи с ним нянчился и опекал его, а когда тот повзрослел – ясно дал понять, что не стоит пытаться пошатнуть его всемогущую власть. Так что, несмотря на Винькины попытки его превзойти,
Риччи остаётся главным среди собак нашего дома.
Той зимой Риччи тоже был обеспокоен странным маминым поведением. Он, конечно, волновался за безопасность нашей человекостаи, поэтому, несмотря на свою собачью гордость давнего вожака, обратился ко мне: «Научи, – говорит, – как мне стать главным и среди людей! А то мама того и гляди сдаст позиции».
Риччи уважает моё мнение. Он не раз убеждался, что я знаю гораздо больше него. К тому же я дожил до такого почтенного возраста!
Когда Риччи подошёл ко мне, я, как всегда, возлежал в гостиной на диване, на моей любимой вислоухой подушке. Он запрыгнул ко мне и лёг рядом, чтобы лучше слышать мои мудрые речи. Тут-то я и разъяснил ему все сложности человеческой жизни.
– Ты только посмотри, как у людей всё устроено, – говорил я. – Сплошные коды – кнопки, цифры, буквы и номера. И много-много вещей.
У них утро начинается с того, что они нажимают на кнопку будильника, а вечер заканчивается тем, что они нажимают на выключатель света. И целый день им приходится тыкать во всякие кнопки – телефонов, пультов, замков, лифтов, компьютеров, айпадов, плит и чайников…
Всё, ну буквально всё закодировано! И сами люди – тоже. У каждого человека есть номер паспорта, номер дома, где он живет, номер квартиры, код домофона, номер телефона. Тут одним нюхом не управиться.
Если хочешь, Риччи, каждое человеческое слово – это тоже код, и надо знать, что оно означает.
Они и нас закодировали: чипы, которые нам вживили в холки, – это коды! Номера, чтобы отличать нас от других собак. А на табличках наших ошейников – мамин номер телефона, чтобы нас нашли в случае чего.
– Зачем же им всё это надо? – недоумевал Риччи.
– Чтобы ничего не потерять и самим не потеряться в жизни, потому что она – сложная. Ты не сможешь всё это запомнить, понимаешь? Для этого надо очень долго учиться. А ты, сколько ни старался, всё равно знаешь только две буквы – и те путаешь; а из цифр ты усвоил только нолик, и то лишь потому, что твоя кругленькая пустая тарелочка от завтрака до ужина похожа на ноль. Так ведь? – продолжал я увещевать глубоко задумавшегося Риччи.
– Ну, а какие цифры важнее всего знать? – Риччи, вскинув одну бровь, поднялся на передние лапы.
– Цифры на часах! Вот какие! Это ведь тоже коды, Риччи! Очень страшные коды для людей! Чаще всего люди спешат и смотрят на часы, а как только посмотрят, так начинают торопиться ещё больше. Помнишь, как тебя укусила пчела и ты долго бегал туда-сюда, пытаясь избавиться от припухлости на носу?
При воспоминании о пчелином укусе Риччи спрятал нос в мою подушку и прикрыл его сразу двумя лапами.
– Так вот, – продолжал я, – цифры часов жалят людей больнее, чем пчёлы, и люди бегают, никогда не останавливаясь. Ты видел, как спешат люди, особенно те, у которых есть наручные часы? Быстро туда, быстро сюда! Посмотри из окна на дорогу. Видишь большое размытое пятно вдоль обочины? Это поток автомобилей! Понимаешь? Не одна и не две машины, а много-много машин! Целый поток. Он льётся, как река. Люди придумали машины, чтобы догонять стрелки на часах! Потому что на своих двух лапах они не успевают. Это похоже на игру в догонялки, и редко кому удаётся догнать цифры на часах!
Учти, Риччи: люди не знают, что мы не видим предметы и машины, которые очень быстро движутся. Для нас это – одно пятно, а для них – много разных машин, в которых они мчатся по велению часов. Я боюсь и подумать, как ты, Риччи, повёл бы нашу стаю за добычей или хотя бы на прогулку. Ты же всех направил бы под колёса!
Пока я говорил, глаза Риччи округлялись всё больше. Потом он их сильно зажмурил и снова открыл, давая мне понять, что я могу продолжать.
– И это ещё не всё, – внушал я ему. – Ты замечал, сколько у людей разных вещей?! У каждого человека их тысячи.
Вот нам, например, для прогулки нужен только ошейник и поводок, так? А теперь представь, сколько всего нужно маме! Она надевает на себя много слоёв одежды и красит лицо из баночек так долго, что можно было бы уже трижды погулять! И у неё с собой всегда есть сумка, в которой лежат всякие вещи для человека и для собаки.
Однажды, когда эта сумка оказалась на полу, я заглянул в неё и стал доставать оттуда разные предметы. Я надеялся разобраться с ними и всё пересчитать, но у меня ничего не получилось. Там были и ручка, и блокнот, и ключи, и деньги, и зубочистки, и лекарства, и телефон, и помада, и салфетки, и наше лакомство, и наша поилка! Я не всё перечислил, потому что до дна я так и не добрался – мама прервала моё интереснейшее развлечение. Так вот, если бы ты, Риччи, попробовал взять с собой на прогулку всё для себя и людей, то твой молодой и сильный хребет сломался бы уже по дороге к лифту.
А ты видел, как Аня собирается в поездку?! Меня завораживает это зрелище! Казалось бы, она не вожак стаи, и у неё должно быть поменьше вещей.
Не тут-то было! Она собирается с утра до ночи, без конца закидывая что-нибудь в чемодан! А в комнате вещей не уменьшается. Вот их сколько у людей! И вот как трудно людям живётся.
Короче говоря, жить в человекостае и отвечать за неё не по силам ни одной собаке. Слишком много вещей и кодов. Так что пусть двулапые отвечают и за себя, и за нас. Так-то оно вернее будет. А наша задача – жить на их попечении, служить им, слушаться, радоваться и радовать их!
Так я убеждал Риччи не брать на себя роль лидера всей стаи. Но как объяснить ему, зачем людям столько вещей, почему люди всегда торопятся и отчего не хотят жить проще, как это делаем мы, собаки?
Этого я и сам не понимаю, хотя целую собачью жизнь наблюдаю за двулапыми. Наверное, по-другому они не могут. Пятнадцать лет моей жизни прошло, а они всё так же бегут, так же суетятся. Вещей в доме становится всё больше, а времени у людей – всё меньше и меньше.
Чем дольше я говорил, тем мрачнее становился Риччи. Видно, я не успокоил его, а ещё больше озадачил. Его брови изогнулись в две обглоданные рёберные косточки. Хороший переводчик для людей – эти Риччкины брови! Глядя на них, всегда можно понять, что он чувствует. Не зря в щенячьем возрасте его звали Бровкиным.
Казалось, только теперь Риччи понял, как тяжело маме. С тех пор, как он обнаружил мамино слабосилие, он стал грызть угол в прихожей, чтобы прогрызть дыру, через которую можно будет помчаться на защиту нашей ослабевшей хозяйки. Когда она была дома, он неотступно за ней следовал, а когда она выходила за дверь – то есть из-под его контроля, – нервничал и не мог найти себе места. Волновался, как бы с ней чего не вышло. А теперь что? Что теперь делать?! – читалось в Риччкиных бровях.
– Не волнуйся, – успокоил я. – Так бывает у всех людей. Поверь моему большому собачьему опыту. На какое-то время они становятся слабыми и неуверенными, лечатся, пьют таблетки, а потом вспоминают, что надо просто расслабиться, и снова становятся сильными.
Вдруг Риччи озарился. Он поднял голову, встал на все четыре лапы, открыл пасть, высунул язык и начал шумно дышать, как будто только что пробежался.
– Я придумал, – воскликнул он. – Давай поможем маме!
– Тише, тише! Не лай мне прямо в ухо! – Я даже отвернулся от него, так больно ударил по моим стареньким ушам громкий звук. – Как поможем?
– Ну, очень просто. Что происходит, когда люди гладят собак?
– К чему ты клонишь? – не понял я.
– Ты же сам говорил: когда люди гладят собак, они успокаиваются, начинают улыбаться, перестают смотреть на часы и становятся лучистыми, как будто увидели миску с едой. И ничего им в тот момент не важно, никакие коды и кнопки, так?
– Так.
– Ты говорил, им нужно расслабляться, чтобы восстанавливать силы. Значит, нам втроём – тебе, мне и Винни – надо заставить маму расслабиться. Мы будем ложиться под её руки каждый вечер и станем для неё тройной таблеткой для расслабления!
В Риччиных рассуждениях не было ничего нового, но мысль мне понравилась.
– Найду Винни и расскажу ему про наш план, – радостно сказал Риччи, убегая на поиски своего подопечного.
Неугомонный Риччи! Мама, конечно, будет рада такому обилию нашей заботы о ней. Получится так, как она говорила: «э-нер-ге-ти-чес-ки»! Да ещё в тройном объёме. Только ей, наверное, нелегко будет всех троих чесать и гладить одновременно. Ну да ладно. Главное, что Риччи больше не думает о том, как стать вожаком нашей человекостаи. Пусть остаётся главным среди нас, собак.
Мои размышления прервали примчавшиеся Риччи и Винни.
– Гаврюша, у Винни есть ещё одна идея, – сказал Риччи.
– И что же предлагает младшее поколение?
– Я предлагаю перегрызть все вещи в доме, – заявил Винька. – Ну, или хотя бы те, что сможем. Испорченное всегда выбрасывают! Чем меньше будет вещей, тем легче жить! – протараторил Винни. Я посмотрел на него и понял, что надо ответить как можно понятнее.
– Эх, малыш! Да ведь наши человеки завтра же накупят новых… Поверь мне, люди никогда не остановятся в покупке вещей.
Винни удивленно склонил голову набок:
– А что такое покупка вещей?
– Это когда люди идут в магазин, чтобы взять там что хотят. Взамен они отдают бумажки, которые называются деньгами и которые они получают за свою работу.
– А мы порвём все эти бумажки! – продолжал искрить идеями щенок Винни.
– Вот это хуже всего. Тогда человеки побегут ещё быстрее, чтобы снова заработать денег, и наш план по расслаблению мамы рухнет, – сказал я.
– Ладно, тогда не будем. – Винни присел. Он привык, что его щенячьи предложения мы не всегда принимаем.
Договорившись вылечить маму штурмом обаяния, мы улеглись перед входной дверью и стали ждать её возвращения с работы. Правда, Риччи по привычке опять принялся грызть угол прихожей.
Да, чуть не забыл напомнить правило:
В любой стае всегда есть вожак. Но в человекостае главным должен быть человек, а не собака. Потому что даже самая умная, опытная и смелая собака не сможет стать настоящим вожаком, если в стае есть люди. Слишком сложная жизнь у вас, у людей!
И ещё: в сложной человеческой жизни собака – это лекарство для души!
Хотите быть здоровыми – сделайте из своей семьи человекостаю, заведите собаку.
