Я прекрасно чувствую себя у моря. Жарким днём сплю, а по утрам и вечерам брожу по саду, наслаждаясь звуками и запахами. Я так долго ждал, чтобы закончилась затяжная холодная зима и наступило лето, что никак не могу утолить свою жажду солнечного тепла, и тихая радость наполняет меня до кончиков ушей.

С возрастом я всё больше ценю тихое времяпровождение. Люблю гулять ранним утром и будить траву, стряхивая носом росинки; люблю вдыхать вкусный и тёплый морской воздух, от которого у меня приятно кружится голова. Мне больше не хочется, как раньше, гоняться за бабочками и пчёлами. Мне достаточно слушать стрекотание цикад, трепетание тоненьких крылышек, пролетающих мимо уха, жужжание жучков, погоняемых дуновением ветра.

Я дружу со всеми обитателями сада. Как только я перестал им мешать, они перестали мешать мне. Все они теперь родные, все хорошие.

Вот хотя бы эти мелкие трудяги – паучки! Я их очень уважаю, никогда не рву их хитросплетённые сети. Чтобы не нарушать их покой, я медленно и высоко поднимаю лапы, разворачиваюсь и тихо ухожу. Неужели когда-то, в юные годы, я безудержно носился за всеми милыми обитателями участка?

Только я подумал об этом, как мимо меня промчался Риччи, а следом за ним – Винька. Устроили погоню. Вот сорванцы!

Я постоял немного, глядя им вслед и удивляясь их неуёмной энергии, а потом отправился в тень широко раскинувшейся ивы. Оказавшись за шторками из длинных ветвей и обернувшись несколько раз вокруг себя, я устроился поудобнее и приготовился блаженствовать. Здесь мне всегда стелют лежак, зная, что это моё любимое место.

Ничто не беспокоило меня, разве что резинка для волос, которая немного больше обычного стягивала пучок на голове. Вскоре шпицы умаялись и, запыхавшись, прибежали ко мне в тенёк отдохнуть.

– Ну, кто на этот раз – кролик или ёжик? – спросил я.

– Ничего и никого на этот раз, – отвечал Риччи, потому что он – главный. Это он придумывает, за кем и куда бежать, а Винька просто мчится следом.

Про нашу троицу можно сказать так. Я, прежде чем бежать, всегда думаю – зачем и куда, а потом бегу (вернее сказать, медленно бреду). Риччи вздрагивает и бежит, а потом силится вспомнить, зачем и куда он помчался. А Винни бежит, но никогда не знает, зачем и куда. Риччкин круп – его главный ориентир. Вот ведь как…

– Умаялись? – спросил я.

– Ага, – тоненьким голосом отвечал Винни. Оба шпица были усталыми, но довольными.

– Гаврюша, расскажи что-нибудь, – подал голос Риччи, приготовившись к тихому часу. – Того и гляди ты помрёшь, не успев оставить наследие своего ума молодым и крепким псам.

Я привык к грубостям Риччи, но всё же для порядка театрально насупился. Никакого уважения к почтенному возрасту! Впрочем, я люблю поучать, поэтому решил не обижаться на молодежь.

– Ну, что же вам такого рассказать?

– Что-нибудь… про собачью жизнь. – Винни улёгся поудобнее и навострил ушки.

Я посмотрел на этих двух рыжих весёлых сорванцов. Шпицы – они, конечно, уморительные, но неинтеллигентные. То ли дело наш брат – Йорк! Нежные, рафинированные, ухоженные собаки, приученные к множеству собачьих процедур. А шпиц – дикая собака… Шпицу везёт лишь в том, что в гценячестве ему не отрезают хвост, а мне вот в своё время оставили только незамысловатую культяшку: кто-то решил, что так красивее. Люди, возьмите себе на заметку:

Я смотрел на них, прикидывая, как бы научить шпицов хорошим манерам и аккуратности.

– Лапы у вас все в грязи, – указал я на их неопрятный внешний вид.

– Ну и что?! Мама вечером помоет, – небрежно отмахнулся Риччи. Так я и думал: ему всё равно.

– А что за колтун у тебя на груди? – не унимался я. Пусть Риччи почувствует себя неловко.

– А-а… это… Это – медаль за лазание по колючкам, – не растерялся он.

– Медаль дают за заслуги: за отвагу, например, или за терпение. А тебе за что? С такой пушистой гривой любые колючки нипочём. Тебе, небось, даже больно не было?!

– Да ладно тебе, Гаврюша, – завозился Риччи. – Я пошутил. Ты что, не в духе? Лучше расскажи что-нибудь.

– Хорошо, слушайте. Расскажу вам про манеры воспитанных собак.

И я стал им объяснять, как должна выглядеть каждая уважающая себя и людей диванная собака, чтобы оправдать надежды двулапых.

– Какой должна быть собака, которую взяли в дом, чтобы она была его живым украшением? – разглагольствовал я. – Правильно: чистой, красивой и воспитанной. А теперь посмотрите на себя. Вы же как поросята, только грязь и находите, а потом на лапах тащите её на чистый диван. А мама спрашивает по вечерам: «Чьих лап это дело?» Ну, уж точно не моих! Потому что я грязь на дух не переношу. А как я выхожу гулять, спросите вы. Ин-тел-ли-гент-но! Я хожу, высоко поднимая лапы и аккуратно переступая, по лужам не бегаю, ямы не копаю, без причины не лаю, ни с кем не дерусь, на чужое не зарюсь, никому не мешаю, иду рядом с мамой, поводок не натягиваю. Кстати, в дождь и в снег я вообще не выхожу. Не то что ты, Риччи: куда это годится – кусать дождь?! А теперь вспомните, как я возвращаюсь в дом. Сразу реагирую на команду «Домой!», поводок в другую сторону не тащу, гадость с дорог не прихватываю, на руки не прошусь – это тебя касается, Винни, – вперёд не рвусь и на машины не бросаюсь!

– Этого слишком много, Гаврюша! Я не могу всё сразу запомнить! – запищал Винни.

– А ты постарайся. Без этого никак, дружок!

– Где ты набрался всех этих наук, Гаврюша? Сам напридумал? – проворчал Риччи. Ему не хотелось мучить себя соблюдением каких-то правил.

– Нет! Это не я придумал. Это написано в маминых книгах. Если хочешь, из них я узнал даже законы собачьей жизни! Мама их прочитала в одной мудрой книжке про собак. Ей они показались очень забавными и так понравились, что она рассказывала их и Диме, и Ане, и даже гостям. А я не смеялся. Я внимательно слушал, понимая: это самое правильное, что я когда-либо слышал в жизни. Мне даже показалось, что я всегда знал эти законы.

– Это какие-такие законы? – заинтересовался Риччи.

– Законы, которые вам, молодняку, давно пора знать. А то живёте как ветер подует. Их всего пять, и наказание за их несоблюдение обязательно вас настигнет. Даже если вы их не знаете.

Услышав это, Винни испуганно поджал хвост и свернулся калачиком. А Риччи коротко и деловито сказал:

– Говори!

– Ну, слушайте. Первый собачий закон такой: «Один за всех и все за одного». Это значит, что каждая собака должна немедленно подключаться к действиям всей стаи, какими бы они ни были. Даже если вожак принял решение атаковать.

– А я всегда так делаю! – воскликнул Винни.

– Молодец! Так и надо! Так дальше и продолжай! – сказал я. Риччи пока молчал, и только нос его поднялся чуть выше. Вожак-то – он!

– Слушайте дальше. Второй закон такой: «На чужой каравай пасть не разевай». Это значит, что нельзя брать чужого, нельзя ничего отбирать друг у друга, иначе не избежать драки.

– Ну уж нет, – возмутился Риччи. Он встал, но не ушёл (видимо, ему было всё-таки интересно дослушать), лишь обернулся вокруг себя и улёгся носом в другую сторону.

– Не перебивайте, а запоминайте, если хотите знать законы стаи! Третий закон гласит: «Всяк щенок знай свой шесток». То есть надо уважать старших по чину и уступать всем, кто важнее тебя в стае.

– А как же быть с тобой, Гаврю-ша? – опять встрял Винни. – Мне тебя не уважать, что ли? Ты же слабее меня!

– Я разрешаю тебе уважать меня за мою старость. А за мои силы можешь меня не уважать, тут мне хвастать нечем. И ты будешь прав, если не станешь уступать мне, потому что ты выше меня по «лестнице». А я уже, между прочим, легко обхожусь малым. Так что – всё справедливо. Ну, слушайте дальше. Итак, четвертый закон: «Не лезь вперёд вожака в пекло». Это значит, что всё решает вожак стаи, и пока он не решит, что делать, надо бездействовать. А когда решит, впереди него бежать не нужно, только сзади.

– А кто у нас вожак – Риччи или мама? – допытывался Винни. Он старался разобраться во всём и сразу.

– Среди собак – Риччи, а среди членов всей человекостаи – мама и папа. Понятно?

– Понятно…

– И последнее: «Живи сам и дай жить другим». Словом, живи и никого не кусай, никого не ешь, никого не у-би-вай.

– А Риччи сегодня съел жучка! -..__

доложился Винни. – Что ему теперь за это будет?

– Что будет… Риччи будет жить, а жучок – нет. И жучка жалко. Старайтесь не обижать детей, других собак и даже кошек. То есть нет: кошек разрешается гонять. Но не есть!

– Я самый злой кошконенавистник на свете! И я не уверен, что когда-нибудь не съем кошку, – раздухарился Риччи. Он вскочил и помчался куда-то. Направление было известно ему одному. Может быть, искать кошек. Винни тут же бросился следом. Еле-еле дотерпели до конца рассказа.

Ну что с ними поделаешь, с этими шпицами?! Где уж рассказывать им про собачьи причёски, собачьи наряды и лапкокюр – они этого не поймут!

Я широко зевнул, потому что запаса моих сил в последнее время хватает совсем ненадолго. Мне пора поспать, чтобы восстановиться. Это хорошо, что шпицы исчезли. Даже не знаю, поняли ли они, как надо жить…

А вам, дорогие любители собак, правило:

Учите своего питомца хорошим собачьим манерам и правилам жизни в собачьей стае!