23 июля, четверг.

Ну вот… новый идиотский сон! В нем Никита, слава богу не летал, но зато ему срочно, необходимо было позвонить Миле. Просто жизненно важно. Он хватался за телефон, пытался набрать номер, но кнопки заедали, не срабатывали или срабатывали не так, набирался не тот номер или вообще не набирался. А если ему все же удавалось набрать номер, то он попадал не туда или было занято. Телефон доламывался, он бегал по окрестностям, искал, просил исправный телефон, но и с тем телефоном происходило то же самое. С кретинической периодичностью сон повторялся раз за разом, похоже перегруженные Никитины мозги начали пробуксовывать. В конце концов ему удалось таки набрать номер правильно, во всяком случае он был в этом уверен.

— Алло! Девочка моя!.. — закричал он радостно в трубку, — Ты уже допила свой коктейль? (Какой коктейль? Откуда он взялся?)

— Я только торт ела и чай пила… — недоуменно отвечала ему трубка голосом Милы.

— Чай? — почему-то это насторожило Никиту, он ведь точно помнил, что она пила коктейль… с какой-то подружкой… зачем обманывает, — Но ты ведь приедешь ко мне? — с надеждой спросил он.

— На чем я приеду? — удивилась Мила в трубке, — Ночь на дворе, автобусы не ходят… Я что пешком пойду?

— Какие автобусы? — настала очередь удивляться Никите. То что Мила ездит на автобусах не желало укладываться у него в голове. Она просто не хочет к нему приезжать… — Так ты не приедешь? — совершенно упавшим голосом спросил он.

— Нельзя! — ответила трубка, — К тому же мне завтра в Зоопарк!

Зоопарк окончательно добил Никиту и он не говоря больше ни слова повесил трубку. И ту вдруг пришло ясное осознание — ведь это же была не Мила. Точно! Голос совершенно не похож! Как он мог спутать? Идиот! Вот сейчас она позвонит… сама… уже звонит! И действительно телефон зазвонил, вызвав у Никиты светлую волну радости. Он проснулся. В коридоре дребезжал его допотопный аппарат. Черт! Только бы не клинику Мешалкина…

— Это парикмахерская? — спросила его чрезвычайно доброжелательная девушка. Голос был звонкий и юный.

— Парикмахерская? А… ну да… конечно — это парикмахерская. Вас подстричь?

— Это вам звонит Алена Вишняк, я к вам записывалась сегодня на одиннадцать утра. Можно приезжать?

— Да конечно, — Никита тяжело вздохнул, — приезжайте раз записывались. Адрес помните?

— А вы шутник! — сказала ему Алена Вишняк и повесила трубку.

Никита взял с полочки мобильник и набрал Милу. Неприятный женский голос сообщил ему, что абонент временно недоступен или отключил свой аппарат. Никита направился в ванную и уже сидя на унитазе набрал номер Николаева- Козлова.

Николаев, как оказалось, совсем был не рад Никитиному звонку. Предложение о встрече, он воспринял без энтузиазма. Тон его был равнодушным и даже каким-то неприязненным. Да, Юлия Вениаминовна ему вчера звонила… Да обещал… Но тут подумал и… Да, он знал Климонтовича… Искренне сочувствует… такая трагедия… Но честно говоря, он не совсем понимает, вернее совсем не понимает, чем он может помочь молодому человеку… Да и со временем у него, как назло… ну совершенно нет сейчас времени… дела знаете, дела… только из командировки, материал срочно сдавать, а буквально на днях опять в командировку. «Чего-то он бздит! — понял Никита, — Тем более нужно с ним встретиться». И он сообщил Николаеву, что в завещании Андрея Михайловича упомянуты некоторые его друзья, которым он в знак былой дружбы отписывает… определенные… ну вы понимаете… В общем Павел Козлов там тоже упомянут и поэтому встретиться с Никитой будет в его же собственных интересах. Тон Козлова сразу изменился и стал куда более любезным. Он пообещал, что сейчас быстренько посмотрит, что можно перенести с тем, чтобы найти время (минут двадцать — полчасика) в своем сверхплотном графике для встречи с Никитой и минут через пятнадцать — двадцать перезвонит. Никита высказал удовлетворение, нажал отбой и спустил воду.

*****

Ну вот наконец!.. Никита был горд собой. Нашлись! И где! Все в той же папке со статьями Климонтовича. Неприметный каталог обозначенный как «A amp;K» имел атрибут «скрытый», от того и не был виден. Правда повод для гордости, конечно немного сомнительный. Всех дел-то было — поставить в конфигурации диспетчера файлов галочку в чикбоксе, напротив надписи «показывать скрытые и системные файлы». Как сразу не допер, непонятно. Объяснить такую тормознутость можно только непроходящим стрессом. Заветная папочка содержала с десяток файлов. Открыв первый же из них, Никита ощутил дрожь в руках и коленях. Он назывался «Рабочий дневник Климонтовича А. М.» Так… сладкое на третье… Изучим потом… в спокойной обстановке. Движимый охотничьим азартом Никита торопливо пробежался по всем файлам открывая их в поисках пресловутого списка агентуры, но ничего такого, по крайней мере на первый взгляд не нашлось. Несколько приуныв, Никита уже хотел погрузиться в более подробное изучение содержимого папки, но тут его прервал телефонный звонок. Звонил Николаев. Бодрым голосом он сообщил, что уладил все дела и готов увидеться с Никитой примерно через час. Договорились встретиться у метро «Речной вокзал». Вздохнув, Никита с сожалением сложил ноутбук и принялся собираться.

Сначала он хотел по привычке отправиться на остановку, но затем вспомнил, о том кем он теперь является. Подумалось, что ему новобранцу невидимого фронта, пожалуй что и неприлично пользоваться услугами общественного транспорта. Никита вызвал такси к дому. А хорошо, черт возьми, быть состоятельным человеком!

Несмотря на обеденное время, улицы города оказались не слишком заполнены транспортом, сказывалось, видимо, время всеобщих отпусков. К станции метро «Речной вокзал» в результате подкатили минут на десять раньше чем было условлено. Никита решил не перезванивать Николаеву, а просто послоняться, посмотреть, о чем думают люди. Он не уставал удивляться, этому своему удивительному умению. С водителем такси было не интересно — он всю дорогу думал только о просевшей подвеске, да о том, как ему вытянуть из начальства десять тысяч на ее ремонт. Злился на сменщика, который пришел на эту машину раньше, а теперь увольнялся. «Угробил тачку, с-сука… а мне теперь предъявлять будут…» Последней его мыслью (когда он уже принимал у Никиты деньги) было, сожаление о том, что из-за этой поездки он не успел на раздачу бесплатных «вонючек» в гараж. Сожаление его было так искренне, что в результате Никита почувствовал себя виноватым и дал ему сотню сверху — за «быструю доставку». Водила просиял. «Побольше бы таких щедрых мудаков попадалось! — прочитал Никита в его глазах и отказавшись от предложения. — Может вас подождать?» — вылез из машины.

Площадка напротив в метро традиционно использовалась жителями Н-ска для встреч и свиданий. На крыльце у входа и возле него стояли и прохаживались в ожидании десятки молодых людей, обоих полов. Они разговаривали по телефонам, поедали фаст-фуд и мороженое, пили пиво и колу, покупали все это в соседних ларьках а то и просто глазели по сторонам в ожидании встречи. В головах их виднелись какие-то неясные образы, мыслей почти не было. Да и о чем думать, слоняясь, по остановке? О проносящемся мимо общественном и личном транспорте? О том, как опять жарко сегодня? Об объектах своего ожидания — тревожась, почему так долго нет, а вдруг не пресеклись и он уже ушел. Просто о проходящей мимо ядреной девчонке, в чересчур открытой маечке и обтягивающих джинсах на круглой попке?

Никита не особенно прислушиваясь к этому невнятному шелестению чужих мыслей, медленно шел вдоль дороги в сторону небольшой кафешки расположившейся в паре сотен метров слева от остановки. Заходить в кафе он не стал, а сел на лавочку неподалеку от входа. Оттуда хорошо был виден участок дороги, где парковались подъезжавшие к метро частные автомобили, к самой остановке их не пускал запрещающий знак. Николаев сообщил, что он будет на черной «Ауди А4». Пока таковой не наблюдалось, и Никита переключил свое внимание на милующуюся на другом конце лавочки юную парочку — пухленькую рыженькую девицу, размалеванную так, что возраст не определялся, то ли шестнадцать лет, а может уже все двадцать и чернявенького кареглазого паренька — тому на вид было лет семнадцать — восемнадцать. Они пили пиво из баночек, хрустели чипсами и о чем-то щебетали. Никита прислушался. Мысли обоих не отличались изощренностью. Парнишка думал о том, как удачно он отмазался от предков, которые уехали на дачу с ночевкой и усиленно искал варианты, каким способом заманить Светку сегодня к себе в гости в пустую квартиру. Воображение рисовало ему картины, одну соблазнительней другой. Никита усмехнулся смелым мечтам юного эротомана — просто, какое-то жесткое немецкое кино. Светка (девица, судя по всему, не новичок в амурных делах), в свою очередь была совершенно не против гостей и заранее на многое согласна: «Знакомы уже три дня… чего там», — однако размышляла, как сделать это к наибольшей своей выгоде, к примеру раскрутить Петьку на ночной поход в «Рок-Сити». Она наивная, была не в курсе, что всех денег у Петьки — сто пятьдесят рублей плюс два жетона на метро. «Какая борьба интеллектов» — подумал Никита и достав мобильник посмотрел время. Николаев уже опаздывал на пять минут, что, конечно, было простительно для титана российской журналистики. По небу тянулись редкие облачка время от времени наползая на солнце и слегка утихомиривая, его жаркие лучи. Телефон в руке внезапно зазвонил, заставив Никиту и сидящую рядом парочку вздрогнуть. Николаев извинялся за опоздание (на дорогах сегодня черти-что творится) и обещал подъехать в течение пяти минут.

Действительно, на пятой минуте ожидания Никита увидел черную «ауди», приближающуюся со стороны спуска с «Восхода». Автомобиль припарковался метрах в пятидесяти от лавочки где сидел Никита. Водитель вышел на обочину и остановился, озираясь, не снимая при этом темных очков. Несмотря на жару Николаев был одет официально — в сером костюме и при галстуке (он предупреждал, что ради встречи с Никитой вынужден будет покинуть какое-то важное мероприятие раньше времени). Никита поднялся с лавочки и помахал ему рукой привлекая внимание. Журналист заметил его и кивнул головой в ответ. Они одновременно двинулись навстречу друг другу. В этот момент Никиту охватило странное чувство тревоги. Не угрозы, нет. А какой-то неясной тревоги. Странное, потому что оно не относилось к приближающемуся журналисту. Никита даже остановился и непроизвольно оглянулся по сторонам. Ничего впрочем тревожного не заметил и двинулся дальше. Встретившись, они пожали друг другу руки. Николаев снял очки вглядываясь в лицо Никиты, как будто искал сходство с покойным Климонтовичем. Было ему лет сорок с небольшим. Сухощавая фигура. Черты лица правильные и довольно привлекательные если бы не большая родинка с правой стороны возле самого носа. Имел он в верхней части черепа обширную плешь, обрамленную щетиной коротко стриженных светлых волос. Уши слегка оттопыренные, а глаза пронзительно серые. Глянув в них, Никита прочитал ясную мысль: «Что же это за хрен с бугра?.. неужели проверяют? Кто? Опять сука Березин? Но зачем? Я же ему все…»

— Так вы Никита э… (как тебя там черта?)

— Просто Никита.

— Хорошо, пусть просто… Значит, вы, Никита, являетесь родным племянником Андрея Михайловича? (не похож… ой не похож!) Странно… но Андрей никогда не говорил мне, что у него в Н-ске есть племянник (да и про сестер братьев не говорил). А вы ему по отцу приходитесь или по матери?

— Моя мама была сестрой Андрея Михайловича… — на ходу начал придумывать Никита, как-то он не готов был встретиться с такой подозрительностью — сводной сестрой по отцу. Она умерла три года назад… Насколько мне известно… от адвоката известно… я теперь являюсь единственным наследником своего дяди. Хотя к сожалению при жизни совершенно его не знал. Он ведь был неординарным человеком?

— Да… — неопределенно подтвердил Николаев почесав кончик носа, — А вы, простите, на машине?

— Нет, знаете… на такси.

— Ну так может быть… — Николаев приглашающее качнул головой в сторону своей «ауди», — кофейку попьем? Я хорошую кофейню знаю, здесь недалеко. Как вы?

— Собственно, почему нет… — Никита пожал плечами. Чувство тревоги не уменьшалось, но и не усиливалось. — Поехали.

«Боится чего-то… — понял он, — хочет по-быстрому отсюда слинять… не верит в мое фуфло про племянника. Чего боишься-то, а, Акула пера? Темна вода в облацах… Не пойму ни фига… что? кто меня прислал? Прислал… Березин — сука фсбшная? Или менты? Или бандиты? Во, как… бандиты! Неужели Климонтович имел дело с бандитами?

За все десять минут дороги до кофейни они не сказали друг другу ни слова. Николаев молчал, а Никита упорно пытался разобраться в хаосе его мыслей, разбавленных к тому же дорожными ситуациями. Мозг журналиста периодически генерировал длинные матерные рулады по поводу частых светофоров, пытающихся подрезать идиотов и стерегущих добычу продавцов полосатых палочек. Что-то он знал… но вот что, было не ясно. Его надо либо успокоить либо наоборот сильно напугать, чтобы исчезла, эта журналистская многозадачность мышления и он начал думать преимущественно на нужную тему. Никита решил попробовать третий способ — удивить.

В кофейне было уютно, прохладно и малолюдно. Они расположились на втором этаже, в зале для курящих. Сделали заказ. Николаев немедленно зажег сигарету, спохватившись предложил Никите. Тот секунду подумав согласился. Пусть будет по-свойски.

— Ну так и что вы хотели узнать про своего э-э… дядю? Не знаю… не такие уж близкие у нас были отношения…

«Врет гад! — понял Никита. — Что-то скрывает! Ничего, сейчас выведу тебя на чистую воду.

— Я не знаю насколько близкими были у вас отношения… но согласитесь… — Никита картинно затянулся и еле сдержался чтоб не закашляться, — малознакомому человеку вряд ли отпишут в завещании двадцать тысяч баксов?

Оп-па! Мысли в голове у Николаева все разом исчезли. А потом возник тоненький ручеек, правда, еще пока малопонятный.

— Что? Сколько вы сказали? Двадцать тысяч долларов? Я вас правильно понял?

— Да! Вы меня совершенно правильно поняли!

Николаев притих. Названная сумма начисто подавила все посторонние мыслительные процессы в его мозгу. Никита внимательно вглядывался, пытаясь разобраться в том, что осталось. «Что за херня? — думал журналюга. — Какие двадцать тысяч? Он что миллионер, что ли был? А я-то думал, этот мудила (это про Никиту) пришел за должком… на счетчик меня ставить… Хотя… рожа в общем не бандитская и не ФСБшная… неужели правда… племянник. Как же проверить? Черт! Черт! Бабки-то мне позарез нужны» («Ба! Дружок… — понял Никита, — да ты у нас игрок! Ты у нас похоже проигрался в пух и прах! Ты у нас денег назанимал!»)

Официантка в фирменном переднике принесла кофе. Николаев нервно хлебнул большой глоток, обжегся, отставил чашку.

— И что?.. я могу получить эти деньги?

— Да, — Никита откинулся в кресле со своей чашкой и даже закинул ногу на ногу, — Можем буквально сегодня поехать в банк и получить всю сумму! Если у вас есть время конечно. Только… э-э…

— Шутите? Время понятное дело есть… Но вы кажется, хотели чтобы я вам что-то рассказал… про Климонтовича? Да я в общем ничего такого и не знаю. Мы вместе не работали… так развлекались иногда… он ведь здесь был человек новый. Я ему показывал тут, что да как… знакомил кое с кем… так сказать с интересными людьми…

— А у вас, что схожие темы были?

— Да нет, что вы! Я криминалом заведую на местном РТВ. Да вам Юля… Юлия Вениаминовна наверное говорила? А вы ее откуда, кстати, знаете? Хотя… кто ее только не знает… извините… я не это имел ввиду… («Да это, это ты имел ввиду, козел Николаев!») Культурой занимается уже много лет, много с людьми общается… Собственно, я не про то… Так вот, я по криминалу специализируюсь, а Андрей Михалыч, он кажется про политику, что-то там… еще что-то… да я и не читал его статей. Тут знаете, хе-хе, свои-то, не всегда успеваешь прочитать. Ну он криминальной темой интересовался конечно… так чисто по-человечески. Это ж всем интересно… коррупция в высших эшелонах власти, или там разборки бандитские… вот недавно вице-мэра замо… в смысле застрелили, слышали наверное. Или вот сейчас маньяк этот серийный… В общем он интересовался, а у меня ж все из первых рук буквально… связи там, в правоохранительных органах, спецслужбах… да я сам его с некоторыми знакомил… — тут Николаев осекся и посмотрел по сторонам. «Что-то я разболтался!» — пронеслось у него в голове. Никита поощрительно кивнул, мол интересно, продолжайте. Но Николаев молчал тараща на него свои светлые глаза.

— А вот браслетик этот… — сказал он наконец, показав тлеющей сигаретой на левую руку Никиты, — он вам тоже от Андрея Михайловича достался… так сказать в наследство? — тон его голоса опять стал подозрительным.

— Нет представьте… — Никита широко улыбнулся, стараясь сделать это максимально естественно, хотя все равно получилось натужно. О браслете-то, он и не подумал. — Э-э… Вернее да, по наследству конечно… но… от мамы. Им с Андреем Михайловичем на совершеннолетие отец подарил. Они одногодки были… в смысле мама с Андрей Михалычем, одногодки… (что за бред я несу?) Мама умерла, теперь я ношу… семейная реликвия… (блин!.. в рубашках придется с длинным рукавом ходить, что ли?).

Однако Николаева, это объяснение, почему-то, вполне удовлетворило.

— Да, — сказал он, — я помню. Климонтович действительно говорил — семейная реликвия, носил его, не снимая.

— Вы человек опытный! — Никита опять перевел беседу в нужное русло. — Вот скажите… авария эта… просто трагическое стечение обстоятельств? Или может, Андрей Михайлович занимался какими-нибудь журналистскими расследованиями? Копал под кого-то?

— Вы намекаете на теракт? Да бог с вами! У нас ведь тут не Грозный, даже не Москва… Да кому могло понадобиться его убивать? Ну разве что вам… хе-хе… извините, глупая шутка. Криминалом он не занимался… бизнесом тоже… по крайней мере я ничего об этом не знаю. Политикой? Теоретически возможно конечно… политика у нас, вещь крайне грязная и опасная… Вон даже губернаторов стреляют. Хотя и тех… в основном, не за политику… за воровство. Странно конечно… но сами посудите, для простого покушения все крайне наворочено… грузовик этот с бензином. Постороннего народу сколько полегло. И ведь все оказались простые людишки — мелкие менеджеры, работяги не какие-нибудь там крутые бизнесмены или уголовные авторитеты. Так что версия, что целили в другого, а Михалыч случайно попал под замес, тоже не канает. Согласитесь, если хотят убить одного человека, то не устраивают такой вот шумихи, с не гарантированным, при том, результатом? Вдруг бы он задержался, или раньше прошел через тот перекресток. Куда проще, как все делают — подкараулить в подъезде, бабахнуть из «Макарова» и вася-кот. Скорее всего случайное совпадение… нелепое, глупое, но все же случайное. Такое с каждым может произойти… все под богом ходим! — в конце своей речи Николаев вошел в роль, голос его приобрел пафосность и скрытую силу. На столе остывала забытая чашка кофе. Официантки у стойки приглядывались к ним, привлеченные громким разговором. Никита внимательно прислушивался к своим ощущениям. Действительно, Николаев не знал об аварии больше того, о чем сейчас сказал. Мысли его текли плавно… как сказал бы Никита — ламинарно, и легко читались. Он испытывал большое облегчение от того что наследник вместо того чтобы потребовать возвращения пятнадцати тысяч рублей занятых у Климонтовича месяц назад и давно спущеных в казино, наоборот (вот ведь идиот!), собрался забашлять его такой крупной суммой денег. Некоторая тревога в его мозгу все же гнездилась (с чего бы это Андрюхе упоминать его в завещании?), но он старательно запихивал ее поглубже уже размышляя, какие из имеющихся долгов нужно будет непременно отдать, а какие перетопчатся, подождут и дальше. И как они с Кристинкой полетят в Гоа или вот в Бирму он слышал есть туры… ну или еще куда-нибудь…

— Вы говорили, что с кем-то знакомили Андрея Михайловича? — прервал Никита его благостные мысли. — С какими-то людьми из органов…

Николаев моментально насторожился. Взгляд его стал колючим, неприязненным.

— А зачем вам? Вы же не журналист… — тут он вспомнил, что не попросил у Никиты никаких документов удостоверяющих личность. — Чем вы, вообще, занимаетесь? Можно взглянуть на ваши… э-э… я конечно доверяю Юлии Вениаминовне… но все же… все это, как-то странно.

— А вот это лишнее! — четко разделяя слова, властно и холодно сказал Никита, хватит уже с ним миндальничать и сопли жевать. — Меня интересует, кто такой Березин?

Николаев под его взглядом сжался в своем кресле (Ага! Действует!). Мысли его моментально стали тоскливыми. «Сука, гад! Что тебе надо? Что вы все ко мне привязались со своим Климонтовичем? Не будет никаких денег… бл-я-я… так и знал… зачем я приперся — жадный мудак… Березин… Березин… Березин…» Его словно заклинило. Из смутных картин видневшихся в сумраке его мозга Никите удалось понять, что после его утреннего звонка Николаев тут же перезвонил этому самому Березину и спросил, что ему делать. «Ага, телефон Березина по крайней мере у тебя есть!»

— Ну и? — снова сказал Никита. — Я кажется, задал вопрос?

Николаев еще больше сжался, но потом воля его не выдержала и он затараторил будто прорвало. По его словам выходило, что Березин, какая-то крупная шишка в местном УФСБ. Ни звания его ни должности он не знает, но что важный человек — это точно. Николаева он использует, когда нужно слить дезу или компромат на каких-нибудь оборзевших местных начальников и бизнесменов, это создает Николаеву имидж чрезвычайного осведомленного и принципиального борца с коррупцией и преступностью, так что на следующий год он даже собрался баллотироваться в городскую думу. В свою очередь Николаев делает для Березина регулярные рапорты, суммируя сведения от всех своих источников во власти, в органах и криминалитете. Зачем ему это — журналист не знает… источников что ли у Конторы мало? Но таким образом существует этот взаимовыгодный симбиоз, хотя и на самого Николаева компромат имеется. Климонтович каким-то образом прознал про их связь (да уж понятно, каким образом) и потребовал познакомить его с Березиным. Зачем это ему было надо Николаев не знает и знать не хочет, но Климонтовичу он отказать не мог (да уж ясно, что не мог!). Березин, как ни странно, тоже проявил интерес. В итоге знакомство состоялось. Дальше они уже взаимодействовали без него, и больше он ничего не знает и знать, опять-таки не хочет. Знает только, что Березин, тоже кажется, не верит в случайную смерть Климонтовича и велел ему сообщать, если кто-нибудь вдруг заинтересуется этим делом. Таким образом, когда вчера вечером позвонила Юлька и стала плести какую-то чушь про наследника он понятное дело не поверил и сразу доложил кому следует. А сегодня вот сам Никита объявился… он не хотел встречаться, но Березин приказал ему ехать и узнать, что надо этому наследнику. «Жука вот привесили, — После этих слов Николаев расстегнул ворот рубашки и показал микрофон прилепленный пластырем к груди. Журналиста теперь было не узнать, от вальяжного самоуверенного типа, которым он был в начале встречи ничего не осталось. В кресле сидел жалкий поникший человечек и мыслей у него в голове опять никаких не было. Видать по этой теме все кончились, а про другое Никита его не спрашивал.

«Тэкс! — подумал Никита, внутренне холодея от увиденного и услышанного, — Поздравляю, товарищ бывший ученый! Вот вами уже и с ФСБ интересуется… быстро однако! «Страха, впрочем, не было. Мозг работал четко. Первым делом следует избавиться от микрофона, ну и от самого Николаева. Потом как-то смыться отсюда. Наверняка кофейня под наблюдением… да видимо с самого начала следили… вот откуда эта непонятное чувство тревоги… работает предупреждение об опасности-то! Кто-то им интересуется, браслетик сообщает. Хотя ощущения совсем не такие, как тогда, когда Мила кидала в него ножом, да видать и степень опасности не та… Мила, Мила… Надо срочно с ней связаться, пусть вытаскивает его опять.

Оглянувшись на официанток — не смотрят ли, он протянул руку и отлепил пластырь с груди Николаева. Тот сидел как сомнамбула. Молчал. Никита аккуратно бросил микрофон под каблук и тщательно растоптал. Микрофон топтался плохо. По крайней мере, так Никите показалось. Тогда он поставил на него ножку кресла и надавил всем весом. Хрястнуло. Вот теперь хорошо. Он повернулся к Николаеву.

— Смотри на меня внимательно, Паша! Ты забыл меня… ты забыл все, что я тебе говорил… сейчас ты выйдешь из кафе… сядешь в машину… меня нет… Ты понял? Повтори!

— Я вас понял… я выхожу из кафе… сажусь в машину… вас нет…

— Правильно понял… нет меня… (а мне то что делать? В сортир? Бежать через заднее крыльцо? Через кухню как в боевиках, сшибая бачки с супом. Хотя бачков тут нет, непрофильно.) А кстати… телефон Березина…

Николаев вынул визитку, достал ручку. Написал номер.

Оставив Козлова, приказав ему застегнуть воротник и пить кофе, уткнувшись в свою чашку, Никита отправился в туалет. Хорошие сортиры нынче в общественных заведениях… чистые… удобные… Зашел в кабинку, закрыл за собой. Набрал телефон Милы: «Черт! Только бы ответила! Ну пусть не сама приедет, ну пусть хоть скажет что делать… гудки, гудки… нет! Снова не отвечает! Зачем тогда тебе телефон, чертова баба? Истинная называется!»

Вернулся… Николаев сидел уже застегнутый, с пустой чашкой (дисциплинировано выхлебал) и с удивлением вертел головой, оглядываясь. Видимо, действительно, забыв когда и с кем он сюда зашел. Чашек-то передним стояло две. Он посмотрел на наручные часы, пожал плечами, поднялся со стула и отправился к выходу. И тут Никита вдруг почувствовал, что он больше не испытывает это чувство тревоги преследовавшее в течение всего время общения с журналистом. Он не помнил, когда оно исчезло. «Когда снял микрофон? Или когда уже был в туалете? Или наоборот, еще раньше? Так, надо сосредоточиться…»

Никита подошел к барной стойке и заказал еще чашку кофе. «Куда теперь? Домой? Это значит навести чекистов на свою квартиру! Хотя, чего смеяться, наверняка меня уже пробили по своим базам, я ведь звонил Николаеву со своего мобильника. Дурак! Надо было из таксофона! Вообще-то и через Юльку могли… Хотя… тогда бы наблюдение вели бы от самого дома… а я сигнал почувствовал уже после того как махнул Николаеву! То есть, что получается? Они меня не знали, а знали только про место моей с ним встречи. Да какая впрочем разница, если и не знали, то теперь точно знают… всю подноготную уже знают… гады! Черт! Прокололся в первый же день работы… Наблюдатель! Что мне теперь за это будет интересно? Мила башку оторвет, а Наставник премии лишит? Хотя откуда мне было знать про этого фсбшника, что Климонтович с ним шашни крутил? Это они должны были знать про его агентурные связи! Подставили меня опять… начальнички. Так и что делать? Попробовать оторваться от чекистов? Потом где-нибудь спрятаться, посоветоваться с Милой… с Наставником, наконец, пообщаться!.. Блин! Шар же дома! Вариант не проходит! Да и как от них оторвешься… тоже мне нашелся Джеймс Бонд. Слушай… а ведь сейчас сигнала-то нет! Значит никто за мной не следит! С другой стороны, чего им следить… могут и возле дома подождать. В общем, видимо хрен с ними со всеми! Надо ехать домой и советоваться с шефом… с Наставником. Пусть разбирается! Собственно… чего я так переполошился? Ничего у фсбэшников на меня нет! Среднестатистический научный сотрудник без степени… не был… не привлекался… не состоял… Случайно узнал у своей любовницы про Климонтовича… зачем-то начал им интересоваться… выдавать себя за его племянника… плести про какое-то наследство. Ну и фигли? Подумаешь тоже… Скосила человека шиза… С научными работниками такое часто бывает… от большого ума и общей неустроенности.

Решившись Никита отставил чашку и подозвал официантку.

— Девушка, дайте счет и скажите, пожалуйста, адрес вашего заведения, я вызову такси.

Оплатив счет, Никита вышел из дверей заведения и стал прохаживаться взад-вперед в ожидании таксомоторного устройства, а также зорко поглядывать по сторонам, в поисках службы наружного наблюдения. Ничего, он конечно, увидеть не надеялся. Знал из книжек, что наружка хорошо умеет прятаться, да и сигнала об опасности не было. Увлекся игрой в суперагента? Или просто механически так получалось, из-за неприятного ощущения, что он попал в орбиту действия каких-то невидимых сил и болтается, как щепка в водовороте? По вновь приобретенной привычке Никита мимолетом всматривался в мысли текущих мимо пешеходов. За ту секунду, которую он тратил на этот взгляд, ничего конкретного разобрать конечно было невозможно, читались только преобладающие эмоции. Вот мальчик с девочкой буквально светятся счастьем — у них любовь. Вот хорошо одетый мужчина, наоборот, мрачен — похоже, что-то потерял или украли. Среднего возраста женщина с кошелками — в голове сплошная серость от безысходности жизни — дети-бездельники, муж-пьяница. Большой мотоцикл с рокотом подъехал и остановился не глуша двигатель, неподалеку от входа в кафе. Мотоциклист — парень в кожаной куртке, привстав на сидении, покрутил бритой головой, словно кого-то высматривая в толпе прохожих. На секунду задержал взгляд на Никите. Они встретились глазами: «Бог ты мой! Какая-то черная дыра в голове…» Парень дал по газам и мотоцикл взревев умчался. «Ну и тупые эти байкеры-рокеры! Ни одной мысли в голове! Жопой, что ли думают?»

Наконец запел мобильник.

— Такси прибыло, — без выражения сказала диспетчер, — серая «волга» номер пятьсот сорок три.

— Спасибо, — также без выражения ответил Никита, — Ага, уже вижу.

****

Они проезжали Инструментальный, когда телефон зазвонил вновь:

— Здравствуйте, Никита Семенович! — сказал в трубке вкрадчивый мужской голос.

— Здравствуйте… а это…

— А это Березин. Вы ведь кажется, хотели со мной познакомиться?

— Хотел… да… и что… мы можем увидеться?

— Думаю, видеться нам, как раз не стоит… — в голосе Березина промелькнула насмешливая нотка, — Я знаете ли в курсе некоторых ваших способностей…

— Каких еще способностей?! — деланно удивился Никита, но голос его дрогнул, — И кого это — нас?

— Ну, зачем вы так, Никита Семенович? Знаете а спрашиваете. Я имею в виду способности Наблюдателей. Вы ведь Наблюдатель?

От удивления Никита, чуть не нажал кнопку сброса разговора. Но не нажал.

— Что в точку попал? — рассмеялся Березин, — Браслетик-то ваш, хоть бы прикрыли курточкой какой, что ли… Ну браслет ладно, может и совпадением быть… чего не бывает в жизни, но вы ведь и наблюдение сразу почувствовали… именно почувствовали. Я своих ребят хорошо знаю… просто так заметить их невозможно. А уж что вы с бедным Козловым сделали… А микрофончик-то зря вы того… — Березин хихикнул, — Зачем же так, с казенным имуществом? Я понимаю, у вас оборудование покруче, но задачи-то у нас одни и те же — государственные!

Никита, аж рот открыл от изумления — «Что он несет?!»

— Я вот только одного не понимаю, — голос Березина стал деланно обидчивым, — почему бы вашей Конторе не связаться было с нами напрямую… и Андрей Михайлович тогда тоже… Что вы через каких-то журналистиков… Обидно право! Впрочем лично я не в обиде… понимаю… погиб ваш лучший агент… маньяки тут беспредельничают… а он погиб, не ко времени. Да еще при таких странных обстоятельствах… но неужели ж вы подумали, что Контора имеет к этому хоть какое-то отношение? Нет, лично к вам, у меня претензий никаких… я ж понимаю, вы за начальство свое не в ответе. Начальству в Москве виднее, что делать. Но вы и нас поймите… к Андрею Михайловичу я был всей душой… А тут… Раз ростовская группа такая гордая… а нас тут на местах за мальчиков держат. Тогда сами и ловите своих маньяков! От нас сочувствия не ждите. Пусть теперь, ваше начальство, с нашим согласовывает. Официально! — добавил он с нажимом.

— Ростовская группа… — машинально повторил Никита, даже не заметив что делает это вслух.

— Именно Ростовская группа! — подхватил Березин, — Так что извините, больше никаких личных контактов. Если мое начальство узнает, что я с вами через его голову… короче, мне моя папаха дорога! Теперь все контакты только официально. Будет приказ начальства, всегда пожалуйста… обращайтесь, окажем помощь всеми имеющимися средствами…

«Вона как… — наконец сообразил Никита. — Климонтович наплел Березину, что существует какая-то спецслужба по поимке маньяков и он ее агент. «Ростовская группа» — забавно. В принципе остроумно…»

— Впрочем, я понимаю… — голос Березина внезапно подобрел, — Тут дело приобрело серьезный оборот. Нас начальство тоже и в хвост и гриву дерет. Так что ввиде исключения… в последний, так сказать, раз… я готов предоставлять вам оперативную информацию касаемо дела о маньяках. Вы ведь этого хотели?

— Да, — только и нашел что сказать Никита.

— Последний раз и в виде исключения! — повторил Березин, — Вдруг у вас что-нибудь получится и нам всем тоже будет хорошо. Но никаких личных контактов! Информация будет предаваться по электронной почте по мере поступления. Обратной связи не будет! Отправьте по этому номеру смской свой электронный адрес, и больше мне не звоните и не пытайтесь искать. Да! Вот еще что… наружное наблюдение за вами я дал указание снять. Вся информация по вашей легенде… ну что вы там ученый… работаете пятнадцать лет в институте и прочее, будет удалена. Работайте спокойно!

— Подождите секундочку, — взмолился Никита понимая, что разговор сейчас закончится.

— Да?

— Вы знаете, что-нибудь о смерти Климонтовича?

— Ну что вам, сказать… Грузовик врезался в толпу на перекрестке… водитель погиб… В общем, обгорел конечно Андрей Михайлович… он и еще несколько человек… но узнать можно… вполне. Я лично съездил на опознание… неофициально конечно… не мог поверить… такой человек и вдруг такая чудовищная нелепость. Не по рангу… Вдруг, думаю, ошибка. Но, к сожалению… Да и все документы были при нем… они тоже обгорели но вполне читаются. Версию теракта мы рассматривали. Отвергли за несостоятельностью. Случайность. Трагическая случайность. Вез водитель левый бензин, к себе, наверное, в гараж. Представляете? Здоровенные бутыли… спрятал в коробку из-под холодильника… Стеклянные!!! Хоть бы в железной бочке вез… Урод! А за машиной-то как следует не следил… старая она… в итоге лопнул тормозной шланг… а он еще пер на такой скорости… А у вас что, есть сомнения по этому поводу? Поделитесь?

— Да, нет… — неопределенно промямлил Никита.

— Ну, удачи тогда!

В трубке щелкнуло. И тут же телефон зазвонил вновь. Это, наконец-то, была Мила.

— Я до тебя уже пятнадцать минут прозвониться не могу! — тон ее голоса был донельзя деловым. Никиту это слегка покоробило, могла бы и поласковей… в одной постели все же…

— Я тоже до тебя не могу…

— Батарейка, села в мобиле! Не уследила… Ты сейчас где?

— Ельцовку проезжаю, — сказал Никита глянув окно.

— Забери у водилы сотовый! — безапелляционно скомандовала девушка.

— Как это? — опешил Никита.

— Отдашь свой, если такой благородный! Только симку вытащи… и выкинь в окошко. Не забудь мой номер записать. Сделаешь, позвонишь.

«Не фига себе заявочки! — подумал Никита. — Неудобно-то как… у него ж на карточке, поди, куча номеров записана». Он достал из своего телефона сим-карту, и как было сказано, приспустив стекло выкинул ее на дорогу, прямо под колеса обгонявшему их «мерседесу». Ничего записывать не стал — номер Милы он и так помнил назубок. Затем, хоть ему было и неприятно, глядя в затылок водителю — пожилому, седому дядьке, он тем не менее твердо сказал:

— У вас есть сотовый?

— Да, — коротко ответил тот ни на секунду не отрываясь от дороги.

— Дайте его, пожалуйста, мне!

Плечи водителя дернулись, но тем не менее, он послушно достал из нагрудного кармана и не оборачиваясь передал Никите свой старенький «сименс». «Возьмите пожалуйста свой новый телефон» — сказал ему Никита и вложил в эту же руку свою «Моторолу», — И за дорогой следите!» — поспешно добавил он, почувствовав, как судорожно зарыскала по полосе «волга».

Набрал номер Милы.

— Твоя мобила наверняка прослушивалась, — пояснила она, сразу приступая к делу. — Домой не едь! Адрес: Золотодолинская три, квартира шестьдесят восемь. Остановишься где-нибудь на Морском, дальше дойдешь пешком. А симку купи новую… и не по своим документам, балда, как в прошлый раз. Лучше несколько сразу купи. Шоферу денег не давай, отпечатки пальцев на купюрах могут остаться. И вообще, не хватайся там ни за что лишний раз. Хотя… у него в салоне отпечатков разных, как у дурака фантиков. Скажешь ему, чтоб тебя забыл, и валил куда-нить подальше. Ну и по этому номеру, сам понимаешь, больше не звони… Его уже считай нет.

— Грубая ты все-таки Мила. Подожди… но шар…

— Сфера уже со мной… я забрала! И лэптоп… Ну все отбой!

«Здрасти вам, — запоздало подумал Никита, глядя на надпись «конец разговора» — а как же я туда попаду… в эту квартиру тридцать шесть… ключ-то… про ключ-то забыла…» Он судорожно принялся перезванивать. Бесполезно. На звонки уже никто не отвечал. «И денег не давать… жалко дядьку… хотя, — он посмотрел на облезлый аппарат в руке, — Мой-то поди, раз в десять дороже стоит».

Остановив машину на Морском, неподалеку от Дома Ученых, Никита перебрался через улицу и зашел в магазинчик сотовой связи. Там он, предъявив свое институтское удостоверение, выдав его за паспорт на имя Сидора Сидоровича Сидорова и вдохновленный этим именем, приобрел новый «самсунг», уже за триста баксов (начинал входить во вкус). Выйдя из магазина, он без сожаления выкинул «сименс» в ближайшую урну, уж больно позорный был телефончик. Правда отойдя на десять шагов, спохватился. Торопливо вернувшись, извлек аппарат и тщательно протер его концом рубашки, стирая отпечатки пальцев. Потом бросил его обратно. Со стороны это по-видимому смотрелось достаточно смехотворно. Никита чувствовал на себе насмешливые взгляды прохожих и их мысли, в которых читалось сомнение в его умственных способностях. К урне тут же устремился оказавшийся рядом бомж: «С жиру бесятся! Уже мобилами разбрасываются!» — прочел Никита в его мутном мозгу. «Пользуйся дружок!» — милостиво сказал он, чувствуя себя благодетелем.

Пересекши Морской проспект в обратном направлении, Никита леском и дворами, поминутно озираясь, как матерый шпион в старом советском фильме, добрался до нужного дома по улице Золотодолинской. «Параноиком наверное скоро стану!» — раздраженно подумал он, останавливаясь у крайнего подъезда.

Широкий, просторный, зеленый двор со свежеокрашенными лавочками и разросшимися, вылезающими на дорожки ивами, был пуст и тих. Подозрительно оглянувшись в последний раз, Никита открыл облезлую дверь с поломанным кодовым замком и проник в подъезд. Там, как всегда, в старых хрущевках, воняло кошками и каким-то старьем. Шестьдесят восьмая — первый этаж, справа. Он осторожно поднялся по лестнице мимо покореженных почтовых ящиков, на цыпочках подошел к двери и прислушался. Тихо. Так, ну и что делать? Никита сунулся было позвонить в звонок, но на его месте остался только почерневший остов. Видать сожгли, какие-то малолетние засранцы. Никита пожал плечами и постучал. От этого легкого стука, дверь чуть скрипнув приоткрылась…

«Дела — делишки» — подумал он и толкнул сильней, осторожно заглядывая в образовавшуюся широкую щель. Браслет молчал. Никита снова пожал плечами и открыв дверь, шагнул на порог вглядываясь в темную пустоту коридора. Вроде никого. Чтобы это значило? Он опасливо заглянул за дверь. Сверху послышались шаги и голоса спускающихся по лестнице людей. Испугавшись, что его застанут в таком глупом положении, Никита поспешно вошел в квартиру и повернувшись, закрыл за собой дверь. Щелкнул замок.

В ту же секунду откуда-то со стороны кухни метнулась стремительная тень. На Никиту прыгнули сзади, в момент оседлав, плотно обхватив шею руками, а ногами крепко оплетя талию. «Ловушка!!! Браслет — сука молчит!» Он рванулся вперед, но словно налетел на невидимую стену и прилип к ней… не мог пошевелить ни руками ни ногами. Впору было заорать от ужаса и одновременно бессильной ярости. Но рот закрыла узкая ладошка, возле уха раздался смешок, и знакомый голос торопливо произнес:

— Тихо, тихо, тихо! Успокойся это я…

Объятья ослабели до нежных. Никита повернул голову насколько мог и в его приоткрытый от изумления рот, впились такие знакомые, такие желанные губы. Мила! Ошалевшего, потерявшего дар речи, развернула к себе, и встав на цыпочки притянула его голову, поцеловала долгим страстным поцелуем. Он попытался отстраниться, но сразу сдался, а потом целиком отдался этому поцелую. Только прислонился к стене, потому что ноги ослабели. Так они стояли в прихожей и целовались… минуту, а может две, а может три. Мила умела заставить забыть счет времени. Наконец она оторвалась от его губ, но шею не отпустила, а так и стояла, вглядываясь в его глаза:

— Заждалась тебя!

Никита, наконец, взял ее за запястья и раздвинул их освобождаясь. Она не сопротивлялась.

— Ну что это такое, Мила? Ну как так можно? Меня чуть кондрашка не хватила…

— Ну успокойся, успокойся… миленький мой, хороший! — шептала она, а сама за руку уже тянула его из темного коридора в светлое пятно комнаты. Оп-па! В комнате из мебели только большая расстеленная постель, ночной столик, да в углу небольшая тумбочка с зеркалом, а сама Мила, оказывается, одета только в коротенький цветастый халатик-кимоно, совсем распахнувшийся от этих, ее, акробатических этюдов.

— Пошли, пошли, — тянула она его к постели.

— Да ты что, — бормотал Никита, — да после твоих экзерсисов, я не то что… я вообще…

— Не волнуйся, все будет хорошо — приговаривала она, усаживая его на постель.

— Да дай хоть туфли-то сниму…

— Снимай конечно, снимай… туфли снимай… все снимай…

И пока он судорожно спихивал носками задники туфель, она рывком распахнула на нем рубашку расстегнув разом все кнопки, стянула ее с плеч, бросила рядом на ковер. Обняла левой рукой за шею, повалила на разбросанные подушки, одновременно опять бросившись целоваться. Никита почувствовал, как правой рукой она ловко управилась с его джинсами и изгибаясь всем телом, помог их стянуть вместе с плавками. Он с удивлением обнаружил, что от поцелуев, соприкосновений их обнаженных тел и ловких действий ее маленькой ручки, он не смотря на пережитый стресс уже ко всему готов. Да еще как готов! «Это наверное, от нее феромоны так прут» — последнее, что подумал Никита, прежде чем они соединились. Больше он ни о чем думать уже не мог — это был непрекращающийся экстаз. Какой-то сексуальный выброс разом вскипевших чувств. Их крики и стоны перемешались вместе с их телами. Все это происходило в невероятном бешеном темпе и казалось что будет продолжаться вечность. Казалось они вне времени. Вырвались из его цепких объятий и полностью растворились друг в друге. Непередаваемое наслаждение — огромное, как счастье. Хотелось еще… еще… еще… Но сперва иссякли силы… а потом и дикое желание, истончившись, превратилось в расслабленное умиротворенное блаженство. Никита обессилено откинулся на подушки раскинув руки.

— Не фига себе!.. — пробормотал он. — Что это было? Секс в режиме взрыва?

Мила свернулась рядом калачиком, пристроив голову у него на плече.

— Ну что?.. — промурлыкала она устало, — понял еще одно преимущество, которое ты получил?

— Так это… — Никита приподнялся на локте, — это браслет так действует?!

— Ну-у… — Притворно надула губки Мила, толкая его обратно, — Чего вскочил, ложись… Конечно, браслет. Он же повышает коэффициент гармонии… Забыл? Это и секса касается… и не в последнюю очередь.

Он обнял ее, легонько прижал к себе, а другой рукой принялся поглаживать по спине, отчего она выгибалась, как кошка и опять начала постанывать.

— Эй! — прошептала она наконец, — Доиграешься! У меня там эрогенная зона.

— Да-а?… — притворно удивился Никита, убирая руку на ее бедро, — А где у тебя нет эрогенной зоны?

— С тобой у меня везде эрогенная зона!.. — она посмотрела ему в глаза. — Теперь все тетки от тебя пищать будут… Но попробуй только!.. — сунула ему под нос, свой маленький кулачок, — Понял?!

— Разве есть кто-то лучше тебя?! — Никита поцеловал кулачок, раскрыл его поцеловал ладошку, пальцы, между пальцами.

— Ай щекотно!!! — Мила отобрала руку и они упершись лбами тихонько засмеялись.

Несколько минут полежали молча, задумчиво поглаживая друг друга.

— Э! — вспомнил вдруг Никита, — Ну-ка объяснись!.. что это ты за моду взяла, как рысь мне на спину прыгать? А если б я заикой на всю жизнь остался?

— Ну, прости, пожалуйста! — Мила смущенно хихикнула и примирительно чмокнула его в щеку, — Просто я пять минут давилась от смеха, глядя в окно, как ты бдительно перед подъездом озирался. Встал, и крутит головой, как подводная лодка перископом… Ну решила пошалить… Глупо, конечно… Простишь?

— Да я-то прощу… — он задумчиво гладил ее густые, короткие волосы. — Слушай, а чего это ты такая милая и ласковая… нежная вся такая… как в первый день нашего знакомства? То есть, куда там первому дню… он и рядом не валялся…

— А ты думал, я такой солдафон в юбке? Убийца? Как ты меня назвал… бумагорезательная машинка?

— Да, нет… — Никита немножко отодвинулся и посмотрел ей в лицо, — Просто ты была такая деловая… на козе не подъедешь… ножом кидалась… а теперь изменилась… я думал, ты всегда такая стервоза. А тогда в первый день — ради работы.

— Нет, не ради работы!.. Дурак! — она попыталась стукнуть его кулачком в грудь. Никита осторожно поймал ее тонкое запястье и приложил к губам:

— Извини!

Некоторое время девушка возмущенно молчала, однако, руку вырвать не пыталась. Наконец, сказала:

— Да… работа, конечно, тоже… Но только ради нее я этого не делаю. Я ж тебе не шлюха! Или ты может, решил, что я шлюха? Если прикажут, с каждым готова в койку прыгнуть? Давай, скажи!

— Да не шлюха, не шлюха!!! — Никита досадливо поморщился, — А почему тогда такой букой ходила?

— Не до нежностей было, дружок! Мы между прочим на военном положении! Забыл, как в тебя палили… и это только цветочки!

— Заладила… война, военное положение! А сейчас что… война закончилась… мы победили?

— А сейчас нас прикрывают!

— К… кто прикрывает?

— Я прикрываю, — в дверях комнаты, невесть откуда взявшаяся, стояла незнакомая девушка. Стояла и ухмылялась.

Никита торопливо натянул простыню.

— Как не стыдно! — укоризненно сказала ей Мила, — Стучаться надо, когда в комнату с голыми людьми входишь! В детстве не учили?

— Да, ладно… — небрежно отмахнулась девушка, — Чего я такого не видела? Тем более, у вас и дверь-то не закрыта. Я собственно пришла сказать, чтобы вы вели себя потише! Вас на пятьдесят метров от дома слышно! Хотите чтоб соседи милицию вызвали? Ладно он… но ты-то, барышня, соображать должна! — она постучала себя кулачком по голове.

— Познакомься Никита Семенович… Это Рита! — сказала Мила официальным тоном, что было смешно при ее наготе, которую она и не думала прикрывать, — Рита у нас хакасочка из Абакана, прибыла к нам на усиление. И не вздумай ее называть Маргаритой, как меня пытался Людмилой.

— Да уж… — Рита прислонилась к косяку, — Скоро Истинных со всей округи в Н-ск загонят… как будто своих дел дома нет.

Была она ярко выраженной азиатской внешности. Вылитая актриса Люси Лю. Только черные волосы очень коротко острижены. Одета просто — футболка, шорты, кроссовки.

— Ну ладно, пошла я, — она повернулась к выходу бросив на прощанье, — Вы все-таки больше так не орите!

— Что, все Истинные такие красотки? — спросил Никита когда в прихожей щелкнул замок. Мила фыркнула презрительно:

— Красотки… Обрати внимание на ее извилистые ножки!

— А что?.. Ножки, как ножки… Нет… ну твои-то понятное дело вне конкуренции! — поспешно закончил он, поймав негодующий взгляд, и полез целовать Милину ногу. Та оттолкнула его.

— Одевайся, давай! Бабник! Нам еще и поговорить надо.

*****

Мила как всегда расположилась с сигареткой возле окна. Окно было затянуто зеленой пластиковой сеткой от комаров. Мила прожгла сигаретой в сетке дырочку и стряхивала туда пепел. В другой руке у ней была кружка с зеленым чаем из которой она время от времени отпивала маленькими глотками. Никита сидел напротив нее упершись локтями в кухонный стол, покрытый старой желтой клеенкой.

— Ну так и что, собираешься предпринять? — спросила Мила, когда Никита закончил рассказ о своих приключениях.

— Сейчас наверное с Наставником надо связаться… как ты думаешь?

— Попробуй… — Мила задумчиво затянулась сигаретой. — То есть конечно свяжись. Только не думай, что это тебе так уж сильно поможет. Они никогда не дают прямых указаний… вообще прямо не говорят… так намеки, полунамеки. Мутные короче.

— А ты откуда знаешь? — удивился Никита: — Ты что с ними общалась?

— А ты откуда знаешь, что Африка есть? Ты что, там был?

— Резонно, — Никита положил себе в кружку пакетик с чаем и налил кипятку из чайника. — Мила! А можно тебя спросить? Вот Истинные… вроде бы войны… но почему такие субтильные девушки?.. как ты, как Рита? Почему не мужики-амбалы, типа, Конана-варвара?

— Ну мужики у нас тоже есть… — Мила усмехнулась, — только они такие же как мы. Поэтому азиаты в основном. Много ли ты среди белых мужиков найдешь с таким сложением, как у меня? А почему такие субтильные… так инверсия дружок не шутка. При нашем боевом ускорении, если будет больший вес — сухожилия от костей враз оторвутся.

— А среди Наблюдателей женщины есть? — заинтересовался Никита.

— Не знаю… — она засмеялась, — ни одной не видала. Да и откуда им взяться? Наблюдатели — это ж простые люди… только с браслетами. Их Истинные выбирают. А Истинным предписано выбирать мужчин, у них лучше аналитические способности и выше коэффициент гармонии.

— Кем предписано? — удивился Никита.

— Думаешь у нас начальства нет? А знаешь… — она вдруг наклонилась к нему через стол, — мне повезло! Повезло, что разрешили выбрать себе Наблюдателя… Обычно так не бывает… Вот я и думаю к чему бы это?

— А как бывает, — растерянно спросил Никита.

— Отбирают члены Круга, а нам дают для взаимодействия уже завербованных и тренированных другими Наблюдателями… Ну ты же читал про Климонтовича. Это очень ответственное занятие — подбор Наблюдателей! А тут… Такая серьезная обстановка — а дело доверяют вести какой-то зеленой соплячке и зеленому сопляку…

— Постой! Ты сказала «зеленой соплячке»? Это ты про себя сказала?

Мила улыбнулась:

— А ты думал мне и правда двести лет? Да мне лет примерно столько же сколько и тебе… по нашим меркам — пионерский возраст!

— Ой, пионэрочка! Как прикольно! — Никита потянулся, чтоб ее поцеловать.

— Ладно все! — спохватилась она отстраняясь. — Заболтались мы тут с тобой! Хватит чай хлебать… иди, связывайся со своим Наставником!

— Подожди, подожди! — встрепенулся Никита неожиданно вспомнив почему он здесь оказался. — Ты говорила, что моя квартира под наблюдением… Откуда знаешь? Или… как с Африкой?..

— Там статика нарушена… — загадочно сказала Мила. — Кто там конкретно, сказать не берусь, не знаю… но наблюдают это точно.

— А как же ты тогда…

— Хвоста не привела? — Мила усмехнулась — А ты меня попробуй, догони… Как сквозанула через лес… аж тапочки задымились.

— Странно… А мне Березин заливал, что снял наблюдение.

— Так это и не люди были, дружок мой Никита… Людей бы я вмиг прощелила… Это хуже… ты даже представить себе пока не можешь, насколько это хуже.

— Ты пугать меня взялась, солнце? Ну считай что своего добилась — испугала… Так кто это был?

— По всей вероятности, «муравьи».

— Ну хорошо хоть не тараканы… у вас что мирмикофобия?

— Дурачок! «Муравьями» мы называем организованные группы паразитоносителей, потому что они устроены по принципу муравейника… ну или улья. У них общий разум… понимаешь? Они особенно опасны…

— Вот так?! — завелся Никита. — И ты молчала? Моя обязанность наблюдать, понимаешь… Выявлять этих носителей… А они оказывается, тут сами… за мной уже наблюдают и меня уже выявляют… И как оказалось, они особенно опасны! Совершенно случайно! Один только я ничего не знаю… хожу тут, как козел за морковкой…

— Не кричи, — мягко остановила его Мила. — Видишь ли… я и сама об этом узнала… вот только… когда к тебе пошла… Ничего не понимаю! — она развела руками. — Послала запрос, жду ответа. Попробуй Наставника спросить, может он что скажет. Кстати! Совсем забыла тебе сказать… те безбашенные придурки на вокзале… они же таки плохо кончили. На машине свалились с моста прямо в Инюшку. Три трупа. А того что в больницу попал — я тебе уже говорила… четвертый труп… при невыясненных пока обстоятельствах.

— И здесь бардак! — только и сказал Никита.

*****

Снова треск разрываемой газеты. Чернота перед глазами.

Просторная светлая комната, обставленная в викторианском стиле. Тяжелые обильно декорированные шкафы вдоль стен, секретеры по углам. В центре комнаты массивный широкий стол темного дерева, тоже весь в каких то витиеватых завитушках. Пол застлан толстым, похоже персидским ковром. Правда, ни окон ни дверей нет, как и в прошлый раз. Зато Наставник, на момент появления Никиты уже был в комнате. Сидел развалившись в кресле, закинув ногу на ногу. Одет в этот раз, под стать обстановке — щеголевато. В светлый костюм-тройку, при галстуке и в лакированных штиблетах. На столе лежала его шляпа изысканных форм, коробка с сигарами и большая круглая пепельница, а в руках он вертел изящную тросточку. Никаких тебе бесформенных балахонов и клобуков скрывающих лицо. Хотя с лицом как раз были проблемы. Оно казалось слегка смазано и постоянно меняло очертания. Почти незаметно. Но на фоне четких деталей костюма и интерьера, это смотрелось несколько диковато.

— Приветствую тебя, Наблюдатель! — начал он первым, приветливо кивнув изумленно таращившемуся на него Никите.

— Здравствуйте… — тот наконец вышел из транса, в который его повергла такая глобальная, по сравнению с прошлым посещением перемена обстановки.

— Ты что-то хотел сообщить мне? Я готов выслушать.

Никита во второй раз, начал рассказывать про свои сегодняшние приключения. Говоря он заметно нервничал, поэтому торопился и сбивался. Наставник слушал, не перебивая, иногда кивал головой показывая, что следит за ходом повествования. Выглядел он благожелательно. Приставил трость к столу, открыл коробку, достал оттуда толстую сигару понюхал, предложил Никите. Тот лишь отрицательно мотнул головой увлекшись рассказом. Тогда Наставник отстриг кончик сигары, специальной гильотинкой и раскурил ее с помощью большой сигарной зажигалки, которая находилась там же в коробке. По комнате поплыли клубы ароматного дыма. Правда, не смотря на отсутствие окон, дым куда-то быстро улетучивался. Когда Никита сообщил, что за его домом следят, Наставник выказав удивление, спросил откуда это ему известно. Никита сослался на Милу и попросил помощи опытного Наблюдателя. Наставник покивал на это и сказал, что помощь несомненно будет, как только представится такая возможность, но пока необходимо действовать самостоятельно. На вопрос Никиты, почему ему не сообщили об агентах Климонтовича, и он был вынужден искать к ним путь самостоятельно, Наставник пояснил, что они, де, и не знали его клиентуру. И вообще Наставники, как таковые не занимаются вопросами тактики.

— Твой предшественник, был опытным наблюдателем и сам решал, что ему сообщать Наставникам, а что оставлять при себе. Мы не командуем вами. Мы лишь наставляем и согласуем ваши действия.

— Так что мне теперь делать? — Никита несколько опешил, от таких слов (права была Мила, толку с них не много). — Ведь практически нет сомнений, что убийства подростков — результат паразитарного заражения. Настоящие маньяки, не убивают с такой скоростью. Самое частое, раз в месяц А тут шесть смертей за неделю и еще трое пропали без вести.

— Да это так. — Наставник загасил недокуренную сигару в пепельнице, лицо его пошло волнами. На это было не очень приятно смотреть, но Никита сдержался и не отвел взгляда. — Более того… это не типично даже для паразитарного заражения. Обычно бывает серия из двух-трех… максимум из четырех смертей. Это объясняется тем, что особь, зараженная извне, из тонкого мира, сама потом может заразить не более трех-четырех человек, после чего стерилизуется. Вот такие случаи как раз и тяжело отличить от действий маньяков, криминальных убийств или даже случайных смертей. Часто ввиду высокой смертности зараженных, первичный паразитоноситель так и остается в одиночестве. Сам по себе он не опасен… ну разве что мутирует в настоящего маньяка, начнет вести себя совсем уж неадекватно. Но с ним и люди могут справиться, если найдут конечно… как правило, находят рано или поздно. Другой случай, если зараженные все-таки выживают, и возникает группа. Такая группа теоретически имеет возможность увеличивать свою численность до бесконечности, так как новые ее члены могут заражать новых, те других и так далее… На деле этого не происходит, так как все эти группы выявляются и уничтожаются Службой карантина, на то она и существует. Теперь главное — все выжившие паразитоносители, мужского пола. Ни разу еще не встречались женщины — носители. Но все когда-нибудь бывает в первый раз. Нынешний случай, своей аномальностью вызывает подозрение, что это печальное событие все же произошло. Никто не знает, насколько опасна женщина-носитель, какими свойствами обладает, становится ли она стерильной после первой волны заражений? Не знает, и лучше пусть никогда не узнает. Отсюда вытекает задача — как можно скорее найти «матку» и навести на нее Истинных. Да, кстати, мы называем паразитоносителей — антами… Калька с английского… но вот прижилась в европейской Службе карантина. Коротко и звучно, — Наставник замолчал.

— Да… но кто же все-таки следил за моим домом? — не унимался Никита.

— Очевидно, одна из групп антов, каким-то образом уцелела и также стремится добраться до «матки», причем, по твоему же следу, Наблюдатель. Надо непременно ее опередить и выйти на «матку» первым.

— Почему же эту группу не уничтожат?

— Над этим работают. Но у тебя своя задача, Наблюдатель.

— Это все? — Никита был шокирован. — Объясните хотя бы… как я узнаю этих «муравьев»… Антов?

— Ты можешь читать мысли, ты можешь видеть эмоции… у обычных людей. У антов нет мыслей и нет эмоций в обычном человеческом понимании. Они не люди, они лишь части мозаики складывающейся в одно целое. Ты увидишь темную область. Это и есть главный признак чужого разума. Что будет в голове у матки, я не знаю… но думаю, ты сможешь ее распознать. Удачной охоты! — Наставник поднял правую руку и поднес указательный и средний палец к виску, как бы отдавая салют.

*****

— Ну что? — сразу же пристала Мила к протирающему кулаками глаза Никите. — Что он сказал?

— Он мне любезно сообщил, что должно быть наш маньяк — баба… И что до нее нужно добраться скорее этих твоих антов, потому что они тоже до нее хотят добраться.

— Ну конечно… анты… это официально. Мы их так не называем, для нас они «муравьи»… по простому так… И, кстати, они уже, скорее твои, чем мои… — Мила потерла руки. — Интересно… баба, значит… «муравьиха»! Ну доберусь я до нее…

— Еще добраться как-то надо… — Никита озабоченно огляделся. — Слушай! А к интернету-то, здесь можно подключиться? Проверить надо, может, Березин что-нибудь скинул на мыло.

****

Письмо было. Никита с трудом нашел его среди кучи спама. Письмо было от «Б» и тема его с присущей чекистам скромностью тоже была обозначена как «Б». К письму прилагался вордовский файл. Никита закачал его на компьютер и открыв быстренько проглядел. Файл был обстоятельный. Он содержал описания мест происшествий, протоколы допроса свидетелей, протоколы опознания. Краткие справки по каждому из погибших или пропавших без вести подростков. Выходило что погибло две девочки и четыре мальчика, соответственно пропали без вести одна девочка и два мальчика. Все это Никита просмотрел мельком, пока что не вникая в детали. Внимание его привлекла аналитическая записка в которой сообщалось, что все погибшие и пропавшие без вести подростки жили в разных районах города и учились в разных школах. Однако связь между ними все же была: в прошлом году, в течение июня-июля месяцев, все они отдыхали в детском оздоровительном лагере в Горной Шории (Прилагалась программа отдыха и описание маршрута). Эта связка послужила для следственной группы основанием принять за рабочую, версию, что маньяком является кто-то из обслуживающего персонала лагеря. Сообщалось, что все инструкторы, воспитатели, повара и прочий обслуживающий персонал имеющие отношение к работе с детьми были проверены. Пока ничего подозрительного не выявлено, работа в этом направлении продолжается. Все остальные ребята входившие в состав тургруппы (11 человек) опрошены и предупреждены. Никита обратил внимание на одну из версий — ритуальное убийство. Предполагалось, что дети участвовали в какой-то тайной секте сатанистов. Родители правда отрицали участие их чад, в такого рода компаниях. Надо признать, что все подростки характеризовались, в целом как положительные личности, неплохо учащиеся, не имеющие проблем с законом, приводов в милицию и тому подобных изысков. Никита вздохнул и прокрутив файл в самое начало, принялся читать вновь… тщательно, стараясь не упустить ни одной детали.

Дневник Никиты

Ну вот я и опять с вами! Дорогие мои дети. Мой комп дома, и в связи с этим недоступен. Пришлось продолжить писать этот дневник в ноуте Клима. Который день — сумасшедший дом. Описывать его, уже в третий раз за сегодня, решительно лень. Буду лучше анализировать, вдруг до чего-нибудь додумаюсь. Мила опять отправилась ко мне домой. На разведку боем, как она сказала. Сказала, просто разузнает, что к чему… однако прихватила свои серпы. Сбрую правда одевать не стала — люди не поймут. Просто положила в сумку. Я остался с Ритой. Не слишком-то она разговорчивая, сидит в зале и смотрит сериал по телеку. Вот бы не подумал, что Истинные — как обычные тетки, тоже любят сериалы. Что она там глядит?.. Смотрим по программе… Ага… «Во имя любви!» Чудненько!

Итак, что мы имеем: шестерых погибших подростков, троих пропавших и еще целых одиннадцать просто бывших в том отряде. Предположим, что матка сама входила в состав тургруппы… Или вернее вариантов два. Первый, что сама входила… второй, что заражал кто-то со стороны. Итак. Будем исходить из предположения, что матка — женщина или девушка. Рассмотрим сперва второй вариант — обслуживающий персонал. Что у нас на него есть? Ага! Вот справка. В момент совершения преступлений, практически в полном составе наличествовали на своих рабочих местах, то есть в лагере, то есть алиби. За год из состава обслуживающего персонала базы отдыха «Балаш» уволилось два инструктора. Оба мужчины…единственные, чье алиби достоверно неустановленно, так как неизвестно их место нахождения… скорее всего устроились в каком-то другом лагере… сейчас их активно ищут. Но меня они не интересуют, потому как шерше ля фам. Таким образом, второй вариант мы пока оставляем, и сразу переходим к первому! Предположим, что матка, есть юная девица входившая в состав тургруппы… Погибших, соответственно, мы отбрасываем… это у нас Виолетта Дмитриевская и Галина Мухина, первой шестнадцать, второй пятнадцать лет. Как у всех остальных, причина смерти — асфиксия. Остается Анна Чирук, тысяча девятьсот девяностого года рождения — пропала без вести тринадцатого июля… в двенадцать тридцать ушла из дому и не вернулась… приметы: на вид пятнадцать — шестнадцать лет, худощавого телосложения, рост — сто шестьдесят сантиметров, лицо овальное, глаза голубые, нос прямой, волосы светло-русые, длинные. Была одета в короткое голубое платье с красными цветами и голубые же босоножки. Особые приметы… след от шрама на левом колене, родинка под правой грудью… и на спине возле поясницы… Ага… потом еще пропали два парня — Петр Бондаренко, девяносто первого года рождения, исчез пятнадцатого июля и Николай Кузнецов, восемьдесят девятого года рождения, пропал семнадцатого июля. Слушай!.. Аня-то самая первая! Первенец так сказать… Хороший кандидат в матки! Однако, кто сказал, что матка пропала… вполне возможно живет себе с родителями и никуда пропадать не собирается… до поры до времени. Так… посмотрим теперь, кто у нас оставшиеся одиннадцать человек… Вот… среди них всего две девушки… кстати, обе великовозрастные по меркам группы, восемьдесят восьмого года — семнадцать лет. Елена Литовченко и Алена Вишняк. Стоп, стоп, стоп! Где-то я уже слышал эту фамилию?.. Вишняк… Вот сумасшедший дом! Все в голове позапуталось… Фамилия главное редкая… Вишняк. Точно, блин! Это ж та девка, которая утром звонила, типа ошиблась в парикмахерскую… или это мне приснилось?… Помню дурацкий какой-то сон снился. Что-то про Милу… про зоопарк… Она не может ко мне приехать потому что ей нужно в зоопарк… Нет, к тому моменту я проснулся. Точно! Я думал, Мила звонит, голос женский услышал, обрадовался. А оказалось — эта… Алена. Ни фига себе совпадение. Так, посмотрим, что тут у нас про нее написано:

«Вишняк Алена Юрьевна, дата рождения: 17 апреля, 1988 г. Адрес: г. Н-ск, ул. Цветной проезд, д. 9, кв. 61, д.т. 304026. Не замужем, детей нет, в 2005 году закончила 11 класс, СОШ N130.

Родители:

Отец: Вишняк Юрий Леонидович, 1964 г.р., к.б.н., с.н.с. ИЦИГ CO РАН

Мать: Вишняк Ольга Павловна, 1967 г.р., м.н.с. ИЦИГ CO РАН

В настоящее время работают за рубежом по двухгодичному контракту (Германия, г. Берлин, Объединенный институт биологических исследований им. Макса Планка).

Согласно оперативным данным, Вишняк Алена Юрьевна, в течение 2005 года проживала в квартире одна, 1.07.2005 года, убыла в г. Москву для поступления в МГУ.

В настоящий момент ее местонахождение неизвестно, экзаменов не сдавала, среди абитуриентов не обнаружена. Поскольку заявления на розыск никто не подавал, официально пропавшей без вести не считается».

Ола-ла! Еще одна пропавшая! В Москву она уехала… а сама тут по парикмахерским шарится. Ирреальность какая-то… может совпадение? Во всяком случае, очень подозрительно. Ну-ка, глянем базу данных адресного стола. Ну вот… субъектов по фамилии Вишняк, штук двадцать… если быть точным девятнадцать. А вот и Алена Юрьевна… и родители ее… адрес, год рождения совпадают… Все! Других Ален Вишняк в Н-ске нет. Слушай!.. Это сто процентов она, к бабке не ходи! Остается правда еще Аня Чирук… Но ведь она малолетка совсем — пятнадцать лет. Где ей передушить всю эту толпу подростков. А Алена, как смогла? Тьфу ты… страшно представить. А голос такой приятный. Вспоминается сразу паночка из Вия в исполнении Варлей… тоже красивая была. Кстати, где бы раздобыть карточку этой самой Алены? Да где… наведаться к ней домой, благо адресок есть и рядом совсем… буквально десять минут ходьбы. Вдруг она вообще там сидит. Вот сразу все и проясниться. Прямо сейчас бы пойти. Только Мила — перестраховщица запретила одному на улицу выходить. А с этой букой надутой — Ритой, неохота связываться. Ладно буду Милу ждать… расскажу ей о своих умозаключениях. Да и вообще… утомился я что-то за сегодня. А не брыкнуться ли спать? Утро вечера мудренее. Тьфу, черт… чайник сломался… придется воду в кастрюльке кипятить.

Это все дети, что я могу вам сказать!

****

— Алло! Александр Степанович, приветствую вас!

— Шкипер? Хорошо, что ты звякнул! Сколько мне еще по твоей милости прятаться в собственном районе?

— Ну я думаю… день-два, не больше. Скоро все закончится.

— Что закончится? В темную ты со мной играешь, Шкипер! Не нравится мне это! Мне тут сказали… черти какие-то, по моим точкам ходили интересовались, что да как… Пацаны их не знают… не менты вроде по прикиду… не местные, какие-то отморозки… Да и с бригадой Ватного непонятки какие-то. Странно они в речку сыграли… да и тот, который в больничку попал — ласты склеил тоже как-то странно. Что скажешь, совпадение?

— Скорей всего, не совпадение. Поэтому я и советовал вам поберечься, Александр Степанович. Мы сейчас занимаемся этим вопросом. Но у меня к вам просьба еще одна.

— Какая еще просьба?

— Да в общем-то пустяшная. Надо человек пятнадцать ваших ребятишек. Бучу устроить на базаре… поучить зверьков.

— Ты что, Шкипер, попутал?.. рэкетиром заделался? Чем тебе звери не угодили? Опять темнишь?

— Да бог с вами, Александр Степанович! Что мне до них… Мне нужен, так сказать… резонанс… А пацанов ваших мы потом отмажем. Гарантирую!

— Я понимаю, что я твой должник… но рамсы мне эти уже поперек глотки стоят. Давай так — я тебе последний раз помогаю и все… в расчете! Разбегаемся в разные стороны… ты меня не знаешь, я тебя! Договорились? Ну так и куда тебе пацаны нужны?..

****

Попросив таксиста остановиться напротив рынка и расплатившись, дальше Мила решила пройтись пешком. Одета она была подчеркнуто неброско — линялая майка без рукавов, да видавшие виды спортивные брюки, волосы собраны в коротенький хвостик. Вокруг себя Мила создала ментальный фон невнимания, теперь все смотрели на нее как на пустое место. На секунду задерживали взгляд и тут же забывали. Чтоб провериться, она прошла через рынок, ежесекундно уворачиваясь от людей, которые так и норовили пройти сквозь нее. Вышла на Арбузова, пересекла школьную спортплощадку и осторожно, с левого заднего угла, приблизилась к Никитиному дому. Постояла несколько секунд прислушиваясь к ощущениям. Тихо. Подъезд, где живет Никита, второй от нее, но она пошла кружным путем, обходя девятиэтажку вокруг, постоянно вглядываясь в пространство внутренним зрением. Ничего. Мельтешат тут и там серые ауры людей… ни одной искорки. То ли затаились гады, притихли, отошли на безопасное расстояние… то ли и вовсе ушли. Неужели совсем ушли, сняли засаду? Почему? Поняли, что выявлены? Мила зашла в первый подъезд и не вызывая лифт, пешком отправилась на девятый этаж. Там поднялась по железной лестнице к решетчатому люку, ведущему на крышу. Он был заперт на висячий замок. Девушка замерла, прислушиваясь к звукам подъезда. Хлопнула внизу дверь, загудел лифт, грохнула крышка мусоропровода, шелестя и бренча полетели вниз отходы людской жизнедеятельности. С площадки пятого этажа раздавался гомон курящих там пацанов. Слух ее по охотничьи обострился, она слышала даже, голоса жильцов в ближайших к ней квартирах. Все это были люди, обычные люди. Мила поднесла к замку указательный палец не касаясь его и повернула словно ключ. Беспомощно щелкнул свернутый запорный механизм и замок повис на открытой дужке. Открыв люк, Мила выбралась на крышу. Огляделась. Никого. Ни мальчишек ни бомжей. Она прошла на другой конец крыши к последнему подъезду. Заглянула в пристройку. А вот здесь замок на люке отсутствовал. Да и сам люк открыт. Подозрительно? Да мало ли, кто мог его открыть. Она по-прежнему не чувствовала присутствия чужих. Ментальный фон был ровным. Нарушение статики столь явно заметное в прошлый раз, теперь практически не чувствовалось. Но все равно ощущение было гадостное, словно что-то она не заметила, упустила какую-то деталь. В любом случае проверять придется. Мутации «муравьев» настолько разнообразны… кто знает, может быть эти научились мимикрировать. Эх! Чтоб ей было сразу не взять их в оборот. Не ушли бы голубчики. Хотя… неудачный опыт последней ликвидации, сделал ее более осмотрительной. Она понимала, что просто следовала инструкции, запрещавшей атаковать неизвестного врага в одиночку, да еще и без оружия. Поступила правильно. «Зачем же ты сейчас приперлась, подруга? — говорил ей внутренний голос. — Все равно ведь нарушаешь. Да и некстати будет прирезать кого-нибудь у Никиты в квартире… что с ним потом делать?» Послав внутренний голос куда подальше, Мила извлекла из сумки ножны с серпами и аккуратно закрепила их на груди. Эти нехитрые действия прибавили ей уверенности и она уже не колеблясь спустилась на седьмой этаж. Остановившись перед обитой черным дерматином дверью Никитиной квартиры, она еще раз прислушалась, затем представив себе простенький замок сделала в воздухе вращательное движение пальцами. Один оборот, второй оборот… с силой потянула за ручку двери и мгновенно отскочив выхватила из ножен серпы. Ничего. Она сунула один из серпов обратно в ножны и вошла, ежесекундно готовая запустить инверсию. Не поворачиваясь к коридору спиной, на ощупь прикрыла за собой дверь и задвинула щеколду. Пустая квартира встретила ее тишиной, нарушаемой лишь звуком капели из неисправного крана в ванной. Мила заглянула туда, затем на кухню и в левый угол комнаты, который не было видно из коридора. Вышла на лоджию. Пусто. Она сунула в ножны второй серп и вернулась к входной двери. Склонилась над замком и закрыв глаза, чтоб не мешал свет, глянула на него внутренним взглядом. На замке, щеколде и ручке двери флуоресцентно светились отпечатки пальцев. Вот Никитины, вот ее собственные… ага, вот они чужие… и светятся как-то по-особому. Судя по яркости, сегодняшние. Так… вот один урод… вот второй урод. Двое входили в квартиру… видимо, сразу после ее ухода. Даже не маскировались с-суки! Дверь открыли, видимо, отмычкой. Что им было здесь надо? Раз! Отпечатки пальцев неведомых супостатов фотографически отпечатались в мозгу. Маловероятно, что пригодится… но так, на всякий случай. Теперь снова в комнату.

Уходя она зафиксировала статику квартиры. Что изменилось? Ага… вон той газеты на журнальном столике не было. Лежит холмиком, словно что-то прикрывает. Ощущения недобрые. Может бомбу оставили? Нет, железом не пахнет… железом и взрывчаткой не пахнет, но запах все равно непередаваемо мерзкий. Мила осторожно приблизилась к столику, щелкнула пальцами в воздухе, сбрасывая газету и отшатнулась. Прямо на нее, ощерившись в мертвом оскале, таращилась желтыми остекленевшими глазами, отрубленная кошачья голова. Черная шерсть стояла дыбом. «Вот уроды!» Справившись с отвращением Мила склонилась над столиком и поморщилась. Словно ножом чиркнули по сердцу. Голова покоилась прямо на большой фотографии — портрете Никиты. Фотография, помнится, она была вставлена между стеклами серванта, крест на крест перечеркнута красным фломастером. Кроме того с отрубленной кошачьей башки на нее натекла лужица крови, которая еще даже как следует не запеклась. Свежая. А вот под столом, пластиковый пакет со следами крови… в нем голову и принесли. А где ж забили бедную животину? Точно! Этот мерзкий запах — запах смерти ощущался еще на крыше.

Мила вышла на лестничную площадку и не запирая дверь, а просто притворив ее за собой, вновь поднялась на крышу девятиэтажки. Несколько секунд постояла прислушиваясь к ощущениям и безошибочно выбрав направление пересекла крышу, перепрыгивая через бетонные ребра. Охотничье чутье не обмануло. Возле противоположного края крыши, прислоненный к трубе вентиляции, лежал большой черный мешок в котором обнаружились, как собственно обезглавленная кошка, так и орудие казни — окровавленное ножовочное полотно. Бедняге похоже отпилили голову живьем. Что за странные действия? Зачем? Напугать? Кого? Ну не Истинную же… значит Наблюдателя… Никиту… Предупредить, чтоб не лез, а то будет то же самое с ним самим. Но ведь они хотят выйти на матку по следам Никиты. Или уже сами могут, своими силами? Или просто издеваются, от глупой своей «муравьиной» дерзости? Черт! Столько вопросов, а ответов нет! И времени мало! Оставив мешок на крыше (не тащить же с собой) Мила вернулась в квартиру. Брезгливо, с помощью газеты засунула кошачью голову обратно в пакет, в котором ее принесли. Взяла фото Никиты и попыталась отмыть его струей воды в ванной. Кровь смылась почти вся, но фотография все равно была безнадежно испорчена. Тогда Мила порвала ее в мелкие клочки и спустила в унитаз приговаривая: «Прости, друг Никита… но лучше тебе будет этого не видеть». Теперь, хоть это и было практически безнадежным делом, следовало пройти по следам живодеров. Вдруг да выясниться какая-нибудь новая деталь. Захватив пакет с головой и свою сумку, Мила вышла из квартиры. Крутнув ладошкой возле замочной скважины, заперла дверь. Следы «муравьев» вели в лифт. Пешком ходить не хотят, суки. Она вызвала лифт и спустилась на первый этаж. Вот они следы… ведут на улицу… четкие, свежие… Мила пошла по ним, уверенно, как гончая.

Выйдя из подъезда, она кинула пакет на коробку с мусором стоящую у дверей мусороприемника. Усмехнулась представив себе рожу бомжа, который полезет в этот пакет в поисках поживы. Следы вели направо, к площадке для парковки машин и там обрывались. «Уехали, — констатировала Мила. — А на чем интересно?» Она присела на корточки и внимательно изучила несколько квадратных метров корявого асфальта. Ага! Вот они… два четких следа от протекторов. Мотоцикл. Мила автоматически глянула на часы. Было без четверти одиннадцать. Быстро темнело.

****

Закончив писать дневник, Никита некоторое время послонялся по кухне. Пошел в спальню, прилег. Не лежалось. Он зашел в зал, некоторое время посмотрел с Ритой телевизор. Смотреть было не интересно, так как Рита все время переключала каналы. Делала она это безапелляционно и с мнением Никиты не считалась. В итоге он покинул зал и вернулся на кухню. Открыв ноутбук попытался почитать записи Климонтовича. Не читалось. Изучение документов требовало концентрации внимания, а его не было. В голове свербела одна мысль — пойти на этот самый Цветной девять и проверить, нет ли там Алены Вишняк. Вдруг все удастся решить в один день! Он уже во всех красках представлял себе картину — Мила возвращается, а он ей, вот мол, пока ты ходишь неизвестно где, я уже и нашел эту вашу «матку». Тоже не пальцем деланный! Правда, о том, что дальше будет с этой самой Аленой, он пока предпочитал не думать. Еще конечно смущала просьба Милы, никуда не выходить одному. Но с другой стороны… чего ему опасаться? За этой квартирой, по утверждению самой же Милы никто не следит. А значит и за ним, никто следить не может. Да в конце концов всю первую половину дня, до него вообще никому никакого дела не было. Выкручивайся, как можешь. Он и выкручивался между прочим. Мысль о том, что он вычислил «матку», жгла, не давала покоя и требовала немедленных действий.

Постепенно, Никита убедил себя, что нет ничего плохого в том, чтобы прогуляться полчасика, подышать воздухом и заодно заглянуть по адресу этой самой Алены. Ужасно хотелось прихвастнуть перед Милой своим открытием. Никита мысленно разговаривал с ней, приводил убедительнейшие, как ему казалось доводы и в итоге она соглашалась и даже хвалила его за инициативность. Это выглядело конечно, как-то по-детски… но… в конце концов Никита решил, тихонько смыться, ничего не говоря Рите. Объясняться с ней не хотелось. Да и в конце концов, кто она такая, чтобы он перед ней отчитывался. Он зашел в зал, как бы глянуть, что идет по телевизору. Рита бросила на него мимолетный взгляд (вот ведь кукла азиатская, ее вообще-то хоть мужики интересуют?) и опять уставилась в экран на котором демонстрировалось очередное ток-шоу. Рядом с ее креслом, на журнальном столике стояла тарелка с большой кистью винограда, от которой она время от времени отщипывала виноградины и медленно их ела, как-то по-деревенски сплевывая косточки в руку. Вечерело. Свет Рита не включала и в комнате стало довольно темно. Никита пару минут постоял рядом с ней, делая вид, что смотрит шоу. Даже выдал несколько комментариев по теме. Съел несколько виноградин и ретировался, как бы случайно притворив за собой дверь в коридор. Поскольку звук у телевизора включен был довольно громко, а на экране постоянно хлопали и ржали, Никита был уверен, что Рита не заметит его ухода и может быть даже, вообще не заметит отсутствия. Он осторожно оттянул язычок замка и выйдя на лестничную площадку так же осторожно прикрыл за собой дверь. Щелчок был почти не слышен.

Больше всего Никита сейчас опасался столкнуться с возвращающейся Милой. Ситуация будет довольно глупой, придется объяснять, что да как. Он выскочил из подъезда и двести метров от дома до трансформаторной будки преодолел, чуть ли не бегом, после чего успокоился и дальше пошел нормальным шагом. Быстро наваливались сумерки. Жара спадала. Хозяева вывели на вечернюю прогулку своих собак. Те носились вокруг них, разминая отлежанные за день лапы и заливаясь радостным лаем.

Свежевыкрашенные в веселенькие цвета, и имеющие от этого игрушечный вид, пятиэтажки, утопали в оглушительной зелени деревьев и кустарников. Воздух казалось наполнен запахом цветов, скошенной травы и птичьим гомоном. Облачка мошкары, пронизывали стремительные яркие стрекозы, а в траве неистово верещали кузнечики. Все было так знакомо и обыденно, что совершенно не верилось в существование, какой-то там Службы карантина, «муравьев»- монстров, «матки», погибших подростков и всего этого расследования… Словно не было этих сумасшедших дней. Просто он, Никита, как тогда, идет на свидание… на первое свидание… с Милой. И только взгляд на закольцованную черным браслетом левую руку, разрушал иллюзию, возвращал к нереальной действительности.

Погруженный в свои мысли Никита перепутал начало и конец Цветного проезда и свернув к нему возле почты, вместо девятого, вышел к двадцать девятому дому. Остановился в недоумении — как это он так. Затем достал телефон и посмотрел время. Двадцать два, тридцать пять. Стремительно темнело. Никита остановил прохожего и спросил о месте нахождения нужного ему дома, тот махнул рукой в противоположный конец улицы.

Дом стоял прямо за кинотеатром, торцом к дороге. С двух сторон его охватывала подкова леса. Почти во всех окнах уже горел свет. По расчетам Никиты, шестьдесят первая квартира располагалась в четвертом подъезде на четвертом же этаже. Он обошел дом. Дверь подъезда была гостеприимно открыта, свет на площадках отсутствовал. Окна нужной ему квартиры блестели чернотой. Неумело застекленный балкон-скворечник, имел совсем не жилой вид. Никита начал сомневаться в успехе своей миссии. Чертыхаясь и держась за перила, он поднялся по темной узкой лестнице на четвертый этаж. Номера квартир в темноте было не разобрать. Никита достал мобильник и подсвечивая им как фонариком выяснил, что искомая квартира — крайне левая, как он и предполагал. Не представляя себе, что он скажет, если ему откроют дверь Никита вдавил кнопку звонка. Звонок отозвался простым без изысков, громким дребезжанием, знакомым еще с советских времен. Полминуты ожидания не выявили никакой реакции за дверью. Он позвонил еще раз и сразу же присев на корточки, прижал ухо к замочной скважине. То ли ему показалось, то ли на самом деле послышалось легкое шуршание. Да нет… померещилось наверное… Он нажал на звонок в третий раз, уже скорей, для очистки совести. Смешно ведь предполагать, что если не открывали на первые два звонка, то откроют теперь.

Никита растерянно стоял на темной лестничной площадке и чувствовал себя полным мудаком. Явился, называется! А на что он, собственно, надеялся? Что опасная преступница — убийца шести человек, в ожидании его сидит дома и вышивает крестиком? А если и сидит, с какой стати она станет ему дверь открывать? Чтобы чаем-водкой напоить? Мила наверное даже ругаться не станет, а просто посмеется над растяпой, вообразившим себя крутым следователем, способным вершить дела в одиночку. Да с какого перепуга он решил, что Алена вообще имеет ко всему этому отношение? Хотя… Слишком много совпадений! Ну не может она быть совсем уж не причем, ведь в тургруппе была. А вдруг в квартире те, пропавшие без вести подростки? Ну и что теперь делать? Не ломать же дверь. Рука сама непроизвольно потянулась к кнопке звонка соседней, шестьдесят второй квартиры.

— Кто там? — послышался из-за двери шепелявый старушечий голос.

Никита застыл с поднятой рукой, звонок нажать он так и не успел. Звука шагов тоже не слышал. Выходит старушенция все это время стояла за дверью, наблюдала за ним в глазок. Так вот где на самом деле шуршало. Хотя… что толку смотреть в глазок, если на площадке темно и ни черта не видно. Ну значит подслушивала, старая ведьма, с самого начала, с первого звонка, иначе придется принять версию, что она телепортировалась к двери прямо с дивана.

— Э-э… Милиция! — неубедительно соврал Никита. — Откройте пожалуйста поговорить надо.

— А документ есть?

— Ну… конечно! Откройте, покажу…

— Под дверь просунь, я и посмотрю.

— Да я как бы… не имею права…

— Нет у тебя никаких документов! — отрезала бабка, — Иди отсюда ворюга! Сейчас в милицию позвоню! Живо в кутузку загремишь!

— Да мне просто надо узнать про вашу соседку… — Никита несколько растерялся от такого напора. Внушать бабке через закрытую дверь он не мог.

— Вот в милиции тебе все и расскажут! — разошлась старушка. — Фармазонщик! Шлындают тут по ночам, ищут пустые квартиры… ворюги! Милиция-я? Милиция! — визгливым голосом закричала она, похоже уже в телефонную трубку.

«Прошмандовка старая!» — раздраженно думал Никита, поспешно спускаясь по темной лестнице, каждую секунду рискуя оступиться и полететь вниз по ступенькам.

Да… следовало признать, что его миссия провалилась самым позорным образом. Мыслей в голове не было никаких. По-крайней мере, конструктивной, не было ни одной. Сплошное самоедство. «Может отказаться, от всего?.. — обреченно думал он, — Ну его на хрен… браслет ихний… деньги ихнии… долголетие там… что еще? Не тяну я… нашли тоже мне Наблюдателя, говна-пирога! Неудачник чертов! Эх Мила, Мила — подвел я тебя! Не того ты выбрала в напарники! Не того…»

Рассуждая таким образом, он уныло брел вдоль дома. На краю неба, во всю догорали остатки заката. Уже светилась луна и проступили звезды. Никита пересек Цветной. Слева от него был шумный, переливающийся огнями, гриб ресторана, справа кинотеатр. Он последний раз оглянулся на злополучный дом, сунул руки в карманы джинсов и с независимым видом двинул через лесок, по направлению к улице Ильича. Под рестораном стояли две машины-иномарки, в темноте не разобрать какие. Дверки были открыты настежь, в салоне одной громко бухала музыка. Четверо парней стояли возле машин и живо что-то обсуждали. Судя по излишне громким возбужденным голосам, обилию матерщины и поминутным взрывам смеха, они уже были на изрядном градусе веселья. Очевидно посещение ресторана не удовлетворило их потребностей, и банкет требовал продолжения. Никитой они не заинтересовались, зато обратили внимание на спешащую мимо них девицу. Ржание смолкло, несколько секунд они что-то обсуждали, а затем один поспешил ей вдогонку. Следом неторопливо пошел второй. Уже миновавший было их, Никита, оглянулся. Первый парень обогнал девицу и загородил ее дорогу. Та испуганно остановилась.

— Такая красивая девушка, а гуляет одна… — незамысловато начал нежданный кавалер, — тебе наверное скучно? Не хочешь развлечься? Пойдем к нам… у нас весело!

— Чего надо? — спросила девчонка и попыталась его обойти. Но он опять загородил ей дорогу. Подошел второй.

— Ну что? — спросил он.

— Да вот… — фальшиво опечалился первый, — не хочет идти… брезгует нашей компанией.

— Я не брезгую… — начала оправдываться девчонка, — я тороплюсь… меня ждут… мне правда надо… меня ждут! — повторяла она.

— Ва-ася! — укоризненно сказал второй первому. — Ты напугал девушку! Поэтому она и не хочет к нам идти! Простите моего друга… — обратился он уже к девице. — Неужели вы нас боитесь? Мы что, похожи на хулиганов? Мы не сделаем ничего плохого. Просто хотим немного побыть в вашем прекрасном обществе! Выделите нам десять минут… выпьем по баночке пивка и пойдете себе по своим делам. А нам будет приятно!

— Ну, если только десять минут… — начала сдаваться девица, голос ее дрожал, — я в самом деле тороплюсь… меня мама будет ругать… — выдала она последний аргумент, который впрочем не произвел на парней никакого эффекта.

— Конечно! Десять минут и все! — обходительный парень, слегка приобняв ее за талию, подтолкнул к машинам. Она неуверенно пошла. Деваться ей было некуда. Второй парень шел с другой стороны и чуть сзади, а вокруг ни одного прохожего за исключением медленно удаляющегося Никиты.

— Меня Игорь зовут, — продолжал свой охмуреж обходительный, — а вас?

— Алена… — неуверенно отвечала девчонка, — может я все-таки пойду… мне правда надо.

Никита остановился.

— Алена! Какое красивое имя! Правда, Вась? — заливался соловьем обходительный, продолжая ее подталкивать. — Девушка красивая и имя у нее красивое — Алена! Аленушка!

Никита молча наблюдал скрытый тенью большой березы. В нем боролись противоречивые чувства. С одной стороны атавистическое, старое как мир чувство самосохранения — тебя не трогают и иди себе своей дорогой, может, они и правда ее через десять минут отпустят. С другой стороны, порожденное моралью чувство справедливости — защитить слабого. Не верил он, что ее отпустят… даже отсюда чувствовал их мысли. Парни похоже совсем соскочили с резьбы, решили поразвлечься на полную катушку. А девчонка-то юная совсем… Алена… неужели опять совпадение?

Действие меж тем развивалось стремительно. Когда Алену подвели к машинам, из правой — здоровенного старого «Кроуна» вылез еще один парень. Он предложил ей что-то, показывая на открытую дверцу, очевидно сесть на свое место. Девчонка заартачилась. Парни обступили ее… с плеча ловко сняли сумочку и закинули в машину. Чувствуя себя не то камикадзе пикирующим на авианосец, не то Матросовым падающим на амбразуру, Никита направился к ним.

— Что тут происходит? — спросил он нарочито недоуменным тоном. — Аленка! Ты где была, я тебя целый день ищу! Ты зачем телефон отключила?

Вся компания уставилась на него.

— Вы чего парни? — сказал Никита подходя к ним. — Это моя девушка! Ну-ка пустите ее… Пошли, Аленка!

— Ты чо там шуршишь, кулек? — неторопливо повернулся к нему обходительный. Никита поразился, глаза его были совершенно безумные, какие-то птичьи… да он и не пьяный… торкнулся похоже какой-то дурью. В ту же секунду перед глазами полыхнуло и исчез звук. Никита уклонившись от прошедшего возле уха кулака, инстинктивно двинул в ответ прямым правым. Обходительный отлетел, как от удара кувалды, кувыркнулся через капот машины и мелькнув задранными ногами, исчез с другой стороны. А-а-а!.. адская боль пронзила руку… словно со всего маху ударил кулаком в каменную стену. Приятели поверженного отморозка, позабыв про свою жертву, кинулись на Никиту. С повисшей плетью правой рукой продолжать драку было невозможно. От обрушившегося на него града ударов, уклоняться Никита не успевал, не смотря на всю свою быстроту. То один, то другой удар достигали цели… пусть вскользь, пусть не в полную силу, но от этого, координация движений терялась все больше и больше. Разъяренные увертливостью Никиты, гопники, мешая друг другу, теснили его к стене, прямо под надпись-граффити: «ешь буржуев» с серпом, молотком и аббревиатурой «АКМ». Прижатому к стене уворачиваться и вовсе стало невозможно. Никиту повалили на землю и принялись пинать ногами. «Только не потерять сознания, — крутилось в голове, — убьют.» Уклоняться от ударов он уже не пытался, только закрывал голову здоровой рукой. Глаза заливало кровью из ссадин на лбу и виске. Озверевшие от своей победы, отморозки, принялись прыгать на него, норовя со всего маху ударить подошвами ботинок. Захрустели ребра… удар в пах… в позвоночник и со всего маху в голову… сознание начало гаснуть… сколько еще будет продолжаться эта боль… почему он еще жив? Он что-то шептал разбитыми губами… кажется имя Милы… что-то пытался ей сказать… Удары, удары, удары! Истончается ниточка, соединяющая с жизнью…

Рев мотоциклетных моторов. Автоматная очередь в воздух.

— На землю все! Лежать, с-суки! Я кому сказал лежать, говно?! Харями в асфальт! Ноги расставить, руки за голову!

В смутной пелене застилавшей глаза, Никита различил два мотоцикла. Рычали моторы. Фары светили прямо в глаза. Из слепящего света вышли два человека в сверкающих зеркальных шлемах и черных кожаных куртках. Один, распинывая отползающих с его пути отморозков, направился к Никите, а другой, на ходу закидывая на плечо короткий автомат, к забытой всеми девчонке, которая оказывается никуда не делась, а сидела на корточках, прислонившись к стене и закрыв лицо руками. Человек в черном шлеме подошел к Никите и присел возле него на корточки. Щелкнул взводимый курок. Никита ощутил у виска холод пистолетного ствола. «Ну вот и все… конец…» — он закрыл глаза. Прошло несколько секунд, выстрела не было. С трудом приоткрыв один глаз, второй заплыл, Никита увидел, что другой байкер, подойдя к девчонке, рывком поднял ее на ноги. Открыл лицевую часть шлема и несколько секунд всматривался ей в глаза. Затем грубо отпихнув, развернувшись, пошел обратно. В эту же секунду Никита почувствовал, что холод у виска исчез. Человек в шлеме возле него, поднялся, мягко спустил курок и сунув пистолет за пояс отправился вслед за товарищем. Взревели моторы. Мотоциклы развернулись и один за другим промчались мимо. Гопники зашевелились. Больше не обращая внимания ни на Никиту ни на девушку, видимо сообразив, что натворили, они быстро расселись по своим машинам, загрузили туда же своего приятеля, так и не пришедшего в себя после удара Никиты, и завизжав покрышками, унеслись в другую сторону. Тут только Никита услышал людской гомон. Привлеченные звуками выстрелов посетители ресторана вывалили на балкон и не решаясь спуститься, глазели сверху на место драки.

— Вам плохо? — девушка наклонилась над Никитой. — Какой ужас! Я думала они вас убьют! Господи!.. Вы живы? Я сейчас вызову скорую… я сейчас! — она бросилась к своей сумочке, которые отъезжающие отморозки выкинули из машины, судорожно начала в ней рыться. — Телефон забрали… Ну помогите… помогите же кто-нибудь! — в отчаянии крикнула она смотрящим на нее сверху посетителям ресторана. — Вызовите скорую!.. Он же сейчас умрет!

Она села рядом с Никитой прямо на асфальт, приподняла его окровавленную голову, положила к себе на колени.

— Потерпите, пожалуйста… — шептала она ему сквозь слезы, — все будет хорошо… только не умирайте… ну, пожалуйста, не умирайте!

Никита попытался ей улыбнуться ободряюще, но разбитые ошметки губ не слушались.

«Алена… Алена Вишняк… как хорошо, что ты простая девочка, а никакая не «матка».

Их окружили какие-то люди, что-то говорили. Никита уже не понимал их речь, словно они говорили на другом языке… он засыпал… как хорошо… боль уходит… хорошо…

Каким то краешком сознания Никита еще успел услышать, как завизжали тормоза, захлопали дверки. Распихав зевак, к нему протиснулась Мила…