— Она словно под землю провалилась, сэр Аласдер! — с горячностью произнес маленький человечек. — Кстати, Лолли тоже исчез неизвестно куда. Но я не думаю, что это его рук дело или что он знает, кто это сделал. Скорее всего он скрылся потому, что знает, что в первую очередь ты заподозришь его. Если бы он знал, кто ее похитил, я думаю, он постарался бы как-нибудь использовать это против тебя. А раз молчит — значит, надо полагать, не знает.

— Пожалуй, ты прав, старик. — Аласдер улыбнулся демонической улыбкой, от которой человечек еще сильнее вжался в тень деревьев аллеи, где происходила эта встреча. — Но как ты догадался, для чего именно я его разыскиваю?

— Все ясно как день, приятель. Ты до сих пор не получил никакой записки о выкупе, иначе бы мы об этом давно знали, не так ли?

Аласдеру хотелось выругаться, но он сдержался. Сколько усилий он приложил для того, чтобы хотя бы узнать, где Кейт, и все впустую…

— Ты спрашиваешь, от кого это стало известно? — произнес человечек. Аласдер, правда, пока еще не спрашивал об этом, но наверняка спросит. — Откуда ж я знаю? Может быть, служанка Суонсонов проболталась подружке, может, кто из лакеев, только теперь, приятель, это известно, почитай, всему Лондону. Поэтому Лолли и смылся — для него ведь не секрет, что ты не питаешь к нему симпатий.

— Сдается мне, — прищурился Аласдер, — тебе на самом деле известно его местонахождение. Но доказательств у меня нет, так что черт с тобой… Были бы доказательства — ты бы сам давно покинул Лондон, а возможно, и этот свет. Да, Лолли очень влиятелен в преступном мире, но и со мной шутки плохи. Подумай об этом на досуге, приятель, может быть, тогда станешь разговорчивым.

— Хорошо, подумаю. — Человечек растворился в темноте.

Аласдер устало сгорбился. Он уже перевстречался не с одним десятком всевозможного рода полицейских агентов, людей из преступного мира, собирателей сплетен — никто из них, казалось, и впрямь не имел ни малейшего понятия, кому понадобилось похищать Кейт и где она. Полиция со своей стороны сделала все, что могла. Брошенный экипаж обнаружили где-то на окраине. Нашлась и служанка, но она ничего вразумительного рассказать не могла. Девушка помнила только, как ее оглушили ударом по голове, а очнулась она в неизвестном, пустынном месте. Даже примет похитителя она не запомнила. Аласдер стоял в тени аллеи. Он был в отчаянии. Его лицо было таким серым, что друзья в этот момент не узнали бы его. Аласдер отлично знал все повадки представителей преступного мира. Он знал, как следует вести себя с теми, кто похищал людей ради выкупа или из мести. По крайней мере это были все-таки психически нормальные, предсказуемые люди, с которыми можно, как правило, договориться. Но что, если Кейт похитил какой-нибудь маньяк с целью убить или изнасиловать? И подумать страшно, что может с ней случиться, если уже не случилось… Аласдер едва не застонал, слишком живо представив, что может случиться. Какой-нибудь омерзительный тип, добившийся от нее угрозами или побоями… Нет, этого не может, не должно произойти! Нечеловеческим усилием воли Аласдер отогнан от себя кошмарные видения. Бесполезно рисовать в сознании ужасы, надо действовать, иначе можно и вовсе повредиться умом… Аласдер знал, что видения вызваны не чем иным, как своеобразными комплексами, оставшимися у него после кошмарных событий далекой юности. Тогда против него было совершено ужасное преступление, и он не нашел в себе сил его предотвратить, в какой-то мере даже сам был сообщником своих мучителей… Но прошлого не вернешь, А будущее сейчас зависит от него, и промедление подобно смерти… Он будет бороться! Перевернет вверх дном весь Лондон, но найдет ее! Аласдер набрал в грудь воздуха, выпрямился и решительно зашагал по аллее. Аласдер не часто посещал собачье-крысиные бои, где ставили огромные суммы на собаку, которая убьет больше всего крыс. Но сегодня он пошел туда, не обращая внимания ни на густой табачный дым, ни на переполненное людьми помещение, ни на запахи крови и пота. Он даже не видел всего этого — его мысли были заняты Кейт. Он расспросил множество человек, от нищего до скучающего джентльмена из высшего света. Но в результате поход оказался предпринятым впустую, если не считать того, что Аласдер намекнул кое-кому, что готов щедро заплатить за любые новости о девушке.

Этим вечером сэра Сент-Эрта также видели в нескольких элитных мужских клубах, где он обходил все комнаты, останавливаясь и прислушиваясь к разговорам. Он также посетил несколько карточных клубов — Аласдер знал, что, если человеку в момент игрового азарта, когда он не в состоянии думать ни о чем другом, неожиданно задать какой-нибудь вопрос, он может, сам не отдавая себе в этом отчета, выболтать то, о чем в обычном состоянии не признался бы и под пыткой. Но везде его ждал тот же результат — никакой информации. В лондонских борделях Аласдер тоже был не частым гостем — обычно, если он хотел позабавиться, то вызывал «жриц любви» к себе на дом. Но сегодня обошел их все — от самых элитных, «замаскированных» под светские салоны, до самых затрапезных, где пары отделяла от общей публики лишь занавеска, пропускавшая все запахи и звуки. В каждом он оставлял свою визитную карточку и свой запрос. Результат по-прежнему оставался нулевым. За одну ночь Сент-Эрту удалось сплести по всему Лондону мощнейшую агентурную сеть. Лорду Суонсону было поручено наводить справки на балах и музыкальных вечерах, Ли — в театрах, лорду Толвину — на маскарадах. К делу были подключены едва ли не все знакомые Аласдера и родственники Кейт. «Прочесывать» предполагалось любые мероприятия, включая лекции в университетах и проповеди в церквях. Аласдер вернулся домой лишь на рассвете. Задержавшись на пороге, он втайне надеялся, что дома его ждет какая-нибудь записка, но, как выяснилось от слуг, никто ничего не передавал. В это утро Аласдер, давно уже не веривший ни в Бога, ни в черта, готов был горячо молиться, как в детстве. Несмотря на то что Сент-Эрт провел бессонную ночь, единственным, что выдавало это на следующий день, были темные круги под глазами и мрачные складки у рта. Во всем остальном Аласдер имел свой обычный вид: подтянут, гладко выбрит, с иголочки одет — темно-синий фрак, белые панталоны, черные лакированные туфли с золотыми пряжками. О горе его догадывался лишь виконт Ли — от проницательного взгляда верного друга не могла укрыться боль в глазах товарища.

— Никаких результатов, — печально произнес Аласдер, предваряя вопросы Ли, когда тот появился на пороге его кабинета. — Как сквозь землю провалилась…

— И ее похитители не присылали никаких требований?

— Нет. Не нравится мне это, мой друг, очень не нравится… — Подойдя к окну, Аласдер стал рассеянно смотреть на улицу. — Но будем надеяться, худшего все-таки не произошло. О худшем я уже думал… Честно говоря, — грустно рассмеялся он, — только об этом, собственно, я все время и думал… Ясно, во всяком случае, только одно — слава Богу, это не дело рук какого-нибудь маньяка. Похищение было спланировано очень профессионально — сумасшедший на такое не способен. Хотя, впрочем, порой выжившие из ума как раз бывают очень хитры, как я слыхал от врачей, люди с отклонениями могут быть даже гениальны… Насильники, однако, как правило, не выкрадывают свои жертвы — нападают и насилуют сразу же. Крадут женщин какие-нибудь пламенные воздыхатели, отчаявшиеся получить взаимность. Но насколько мне известно, у Кейт их вроде бы не было. Иначе бы Суонсоны, по крайней мере Сибил, это знали. Так что, — скрестив руки за спиной, Аласдер повернулся к Ли, — обе эти версии отпадают. Действовал явно враг — или мой, или Кейт. У девочки недоброжелателей вроде бы нет, зато у меня их целый легион. В этом беда Кейт, мой друг, но в этом же, может быть, и спасение. Возможно, этот человек наблюдал за нами в тот момент, когда мы заключали эту чертову сделку. Он поверил в мою игру и решил, что похищение девушки меня расстроит. Если это так, то, надеюсь, проблем не возникнет — я знаю, как действовать в таком случае.

— Но если это так, то почему эти люди до сих пор с тобой не связались?

— Хороший вопрос, Ли. Значит, им нужно, чтобы я сам к ним пришел, точнее, приполз, умолял сказать, где она, что с ней…

— И ты к ним пойдешь?

Аласдер улыбнулся искренней и очень усталой улыбкой:

— Пойду ли я? Говорю лишь тебе, мой друг: если потребуется за нее жизнь отдать, отдам не задумываясь. Если ради того, чтобы спасти Кейт, от меня потребуется вскрыть собственные вены — вскрою. И не только потому, что как порядочный джентльмен должен, раз уж заварил эту кашу, вовлек в свои игры ничем не причастного ко всему этому человека, нести за это ответственность, а потому, что я неравнодушен к этой девочке, Ли. Спокойный тон, с которым Аласдер заявил о своей сердечной привязанности, сбил бы с толку любого, но не Ли. Он слишком хорошо знал своего друга, чтобы не понимать, каких усилий ему стоило сохранять выдержку.

— Можешь не говорить, Аласдер, — произнес он, — кого ты подозреваешь. И ты пойдешь к ним?

Сент-Эрт молча смотрел на него.

— Черт побери, Аласдер, да пойми же ты наконец — мир вращается вокруг Скалби лишь в твоем воображении! До сих пор я считал тебя разумным человеком, но теперь вижу: твоя страсть все-таки ослепляет тебя. Тебе самому не приходило в голову, что, может быть, ты ищешь совсем не там? Сам же только что говорил — у тебя легион врагов! Это может быть кто угодно — вспомни хотя бы, сколько врагов ты нажил в дни войны, работая на его величество? Я, может быть, и не знаю всего о тебе, но думаю, что вряд ли тебе удалось добиться богатства и влияния, ни разу не перейдя дорогу ни одному человеку… Это может быть кто угодно, как из здешних, так и из залетных — из Франции или другой страны. Скалби уже стары, к тому же живут анахоретами… Господи, пора бы тебе уже вообще перестать думать о них!

Аласдер был мрачен как туча:

— Не перестану, потому что они все еще думают обо мне, — это я могу гарантировать. Они знают, что теперь я держу их в кулаке и в любой момент могу сжать его и раздавить их. Я знаю о них все — все их махинации и, главное, то, что во время войны они работали на врагов его величества. Уверяю тебя, они думают обо мне каждый день, каждую минуту, думают настолько усиленно, что странно, как они до сих пор от этого не свихнулись. Да, они стары, но дьявол, если уж на то пошло, еще старее, и это не мешает ему творить зло. Кто был зол в молодости, тот с годами становится еще злее. Старая гадюка больнее кусает. Я встречался с Кейт, потому что она их родственница, и думал, что это на них подействует. Оно и подействовало, но я не предполагал, что при этом самой Кейт будет причинено зло. Я думал, они все-таки не пойдут на это. Но видно, даже я, знающий о них, казалось бы, все, не имел полного представления о степени их коварства.

— Какой смысл им было похищать ее? Если она их родственница, стоило только пригласить ее, сама бы пришла…

— Чтобы позлить меня, зачем же еще?

— Ты убедил меня, мой друг, — произнес Ли, — порой и сумасшедшим удается заставить здоровых поверить в бредни. Так что же ты теперь собираешься делать? Отказаться от своих безумных планов мести? По мне, это было бы самое лучшее, Аласдер!

— Я должен найти способ и спасти ее, и от мести не отказываться! Да, это будет стоить мне дорого, но я отомщу, даже если самому при этом придется погибнуть. О ее же безопасности я позабочусь, уверяю тебя.

— А не задумывался ли ты над тем, — прищурился Ли, — что, узнав о твоей мести, Кейт может изменить свое мнение о тебе? Я уверен, она сама так же неравнодушна к тебе, как и ты к ней. Стоит ли?

— Стоит. Уверен, что, когда она узнает все подробности дела, все поймет. Но ни ты, ни дьявол, ни Господь Бог не заставят меня отказаться от моего плана. Да, это будет непросто, это будет, может быть, очень болезненно, но такова жизнь, что за триумф всегда приходится платить дорогую цену. Но сейчас, мой друг, я собираюсь пойти к ним и как-нибудь сторговаться, чтобы они отпустили Кейт, причем это желательно сделать так, чтобы сама она ничего не узнала. Не скрою, упрашивать о чем-то смертных врагов — страшный удар по моей гордости, но ради Кейт я готов на все. Можно жить, в конце концов, и без гордости, привык же я к испорченной репутации! Пока я дышу, мой друг, Скалби покоя себе не найдут!

— Но если ты все-таки не прав? Если они не имеют к этому никакого отношения?

Аласдер поднял бровь:

— Что ж, признаться, мне было бы жаль. Но как бы то ни было, почему бы в конце концов не нанести Скалби визит? Они, я думаю, будут мне очень рады!

— И ты пойдешь на это ради того, чтобы спасти Кейт?

— А что? По-моему, прекрасный повод для визита!

— Она так много для тебя значит? — В отличие от Аласдера Ли оставался серьезен. — Что ж, поздравляю тебя, мой друг! Это замечательно!

— При чем тут замечательно? Я должен что-то сделать, чтобы ее спасти, иначе просто совесть не даст мне спать спокойно…

— Замечательно, Аласдер, что ты наконец нашел женщину, которая… Тебе давно нужна такая!

— Нашел? — горько усмехнулся тот. — И ты говоришь мне это, когда я ее потерял?

— Уверен, ты найдешь ее. Мой тебе совет, Аласдер: не отказывайся от своего счастья! Честная, скромная, чистая — какую тебе, в конце концов, еще надо?

— Согласен, что она действительно такая. Но нельзя очиститься самому только тем, что жениться на чистой женщине, как сифилитик не может вылечиться, переспав с девственницей. Телом я, слава Богу, здоров, но моя душевная болезнь хуже всякого сифилиса. Я спасу ее, Ли, если только Богу будет угодно. Я подверг ее этой опасности, мне же и исправлять ошибку.

— Тебе нужна моя помощь? — горячо предложил Ли.

— Чем ты мне поможешь, мой друг? — усмехнулся тот. — Разве что своими чистыми молитвами…

Перед тем как пойти на отчаянный шаг, Аласдер решил испытать последнюю надежду.

Он стоял в салоне дома Суонсонов, и три незамужние сестры с презрением смотрели на него. Генриетта заговорила первой. Тон ее был холоден.

— Вы раздражаете нас, сэр! — без обиняков заявила она.

— Чем же, позвольте спросить?

— Вы считаете, что мы причастны к ее исчезновению, — ответила за сестру Фрэнсис.

Аласдер молчал. Других ответов он и не ожидал, но сейчас пристально разглядывал девиц, пытаясь понять, насколько они искренни. Никогда еще ему не приходилось иметь дело с такими несимпатичными девицами. Разговаривать с ними была такая же мука, как и смотреть на них, а уж о том, чтобы идти с этими фуриями на конфликт, не могло быть и речи. Но сейчас — в первый раз за все время, что Аласдер знал их, — они сами выглядели ранимыми. Сестры жались друг к другу, словно это могло им чем-то помочь. Впервые перед Аласдером вместо трех фурий стояли просто глубоко несчастные девицы, на которых, не будь они дочерьми богатых родителей, ни один мужчина и не взглянул бы.

— Простите, леди, — проговорил он, — но я веду расследование и обязан отработать все варианты, в том числе и тот, который кажется наименее вероятным.

— Не скрою, — поморщилась Генриетта, — мы недолюбливали ее: появилась из Богом забытой глуши и за несколько недель покорила весь Лондон! Но Бог свидетель, смерти ее мы все-таки не хотели.

Аласдер почувствовал, как кровь стынет в жилах.

— Ее больше нет? — упавшим голосом проговорил он. — Откуда вам это известно?

— Жива ли она, нам неизвестно, — отчеканила Хлоя. — Но ее вот уже сутки как похитили, и до сих пор никаких вестей. Что, по-вашему, мы должны думать?

Аласдер поспешил оставить эту тему — сама мысль о смерти Кейт была ему ненавистна.

— Думайте что хотите, — обреченно произнес он, — Но ради Бога, если вам хоть что-нибудь станет известно, тотчас же сообщите мне.

Девицы переглянулись — впервые Аласдер их о чем-то умолял. Таким они его еще не видели.

— Мы сами пытаемся хоть что-нибудь узнать, — заверила его Хлоя. — Готовы даже заплатить любые деньги за какую-нибудь информацию, и кое-кому уже заплатили авансом. Но никто ничего не знает, сэр Аласдер, никто. Она словно в воду канула. Да, мы недолюбливали ее, но, Бог свидетель, по-настоящему не желали ей зла.

— Тем не менее, — усмехнулся он, — заставляли ее встречаться с такими типами, как Маркхэм.

— Маркхэм, может быть, и мерзкий тип, — заявила Фрэнсис, — но зла он ей не сделает, по крайней мере не раньше того, как женится на ней.

— Ну что ж, — произнес Аласдер, помолчав, — спасибо. Если что, сразу же сообщайте мне.

— Надеюсь, вы все-таки верите нам, сэр Аласдер? — спросила Хлоя.

— Верю. Вы достаточно умны, чтобы понять, что лгать мне не стоит.

Девицы улыбнулись, но это была такая улыбка, что делала их еще менее привлекательными. Тянуть время теперь уже не было смысла. Осталось только одно — то, чего хотелось Аласдеру меньше всего, но других вариантов не было. Стоя перед домом Скалби, Аласдер чувствовал, что ему трудно дышать. Сердце так бешено колотилось в груди, словно всю дорогу он пробежал без остановки. Сент-Эрт смотрел на серый, довольно скромный снаружи особняк так, будто перед ним была неприступная крепость. Прохожие с любопытством косились на стройного, с иголочки одетого джентльмена, стоявшего посреди улицы неподвижно, как памятник, но Аласдер не замечал их. Как долго он ждал этого момента, как мечтал о нем еще с юности… Но сейчас почему-то хотелось лишь одного — повернуться и уйти. Да, хорошо смеется тот, кто смеется последним, но на данный момент победителями были они. Войдя к ним сейчас, первое, что он увидит, — это горящие злорадным огнем глаза леди Скалби и мрачное демоническое лицо ее мужа. Аласдер готов был повернуться и уйти — если бы не сознание, что он идет на это ради Кейт. Из-за него она попала в опасность, ему ее и спасать… Он думал, что «сделка» с Кейт поможет осуществить его план, и в результате добился лишь того, что все чертовски запутал… Аласдеру вдруг вспомнился один разговор. Они с Кейт кружились в вальсе, и та вдруг подняла на него сияющие глаза.

— Ну как, сэр Аласдер, — лукаво спросила она, — прибавляю ли я вам репутации? Не вернее ли другое: вы портите мою репутацию?

— Я думаю, — в тон ей ответил он, — верно и то и другое. У вас есть какие-то возражения против этого?

— В данный момент я не думаю об этом, — пожала плечами она, — я просто наслаждаюсь танцем.

— Мне не хотелось бы, чтобы вы привыкали к нашим встречам, Кейт, вскоре они должны закончиться.

В ответ девушка лишь весело рассмеялась. Аласдер же был слишком озабочен, чтобы сводить все к шутке.

— Я точно не порчу вашу репутацию, Кейт? — повторил он уже серьезнее.

— Меня не волнует, что говорят обо мне здесь, если я все равно скоро уеду. — Она задумалась на минуту. — Впрочем, если бы я и осталась, мои друзья знают, что на самом деле нас с вами не связывает ничего, кроме дружбы, а что будут думать все эти дураки, мне плевать.

Ответ Кейт, ее честность понравились Аласдеру, но он с тревогой отметил про себя, что его все-таки волнует ее репутация. Эх, подумать бы как следует об этом тогда! Но он был слишком поглощен мыслями о своем деле… Переведя дыхание, Аласдер направился к дому, в который ему через несколько мгновений предстояло войти. Если ради того, чтобы спасти Кейт, от него потребуют продать душу дьяволу, он пойдет и на это. В этот момент все чувства, копившиеся у него неделями, вдруг словно прорвали некую плотину и хлынули мощным потоком, заставляя забыть о грозящей опасности. Опасности? Аласдер усмехнулся. Какой? Жизни его ничто не угрожает… Единственное, что грозит ему, — это то, что он не сможет «обставить» свой триумф так, как хочется. Сама же победа все равно в конце концов будет за ним… Хотя еще рано говорить об этом. Неизвестно, что за дьявольскую хитрость готовят ему Скалби… Он согласится на все — Аласдер знал это. Через несколько мгновений он будет стоять перед убийцами своего отца, умоляя их освободить Кейт… Да, убийцами. Отец сам наложил на себя руки, но он никогда не сделал бы этого, если бы не они… Аласдер попытался придать лицу холодное и бесстрастное выражение, чтобы хотя бы в первый момент обмануть своих врагов. Но даже для такого мастера шантажа, как он, это было непросто. Предстать перед людьми, которые довели отца до самоубийства, лишили тебя доброго имени, превратили твою жизнь в ад… Аласдер давно привык не чувствовать боли, но сейчас его боль была так велика, что, казалось, грозила убить. Он должен это сделать! Ради Кейт и ради себя, если только желает снова обрести спокойствие духа. С каких это пор он начал думать о собственном спокойствии? В этот момент Аласдер почти готов был ненавидеть Кейт за то, что ради нее ему приходится идти на это… Впрочем, если он не сделает это, то потеряет ее навсегда. А если пойдет? Наверняка Скалби все ей расскажут… Но у него нет выбора. Он должен спасти Кейт, даже если после этого она будет ненавидеть его всю оставшуюся жизнь. Аласдер продолжал стоять, глядя на серый дом, как приговоренный к смерти смотрит на эшафот, на котором ему через несколько мгновений предстоит расстаться с жизнью. Что ж, и это может быть сделано с изяществом и достоинством. Как, в конце концов, встречают смерть множество отчаянных доходяг — воров, жуликов, убийц? Нужно лишь собраться с духом, притупить все свои эмоции и сделать это так, чтобы эти гады не догадались, каких усилий ему это стоит. Они не должны узнать, каково, забыв о гордости, пойти на самые унизительные условия своих смертельных врагов… Он должен. Он может. Ему приходилось делать подобное раньше. Погруженный в свои мысли, Аласдер не сразу услышал звук шагов бежавшего к нему человека.

— Сэр Аласдер! Вам записка!

Сент-Эрт обернулся. Перед ним стоял его запыхавшийся дворецкий, Пэрис, держа в руке какую-то измятую бумагу. Аласдер быстро пробежал глазами записку.

— Кто ее принес? — спросил он.

— Какой-то мальчишка. Сунул Хоскинсу и убежал. Я тут же отправился разыскивать вас, сэр. Был у лорда Ли, потом снова решил вернуться к нему, но тут случайно увидел вас, сэр.

— Спасибо, Пэрис. Молодец. Отправляйся домой, буду через час.

— Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь, сэр? — с надеждой в голосе спросил Пэрис.

Записку, подумал Аласдер, наверняка успела прочитать половина слуг. Они явно почувствовали неладное, иначе бы на поиски Аласдера отправился мальчишка, бывший у него на посылках, а не сам дворецкий.

— Спасибо, Пэрис, я сказал — иди домой. Приготовьте мне карету, она может срочно понадобиться.

Аласдер еще раз перечитал послание, на этот раз чувствуя себя одновременно успокоенным и вооруженным, хотя все, что давала ему записка, — это знание, куда идти и где искать информацию. Учитывая, от кого она, это мог быть ложный вызов. Но даже в этом случае это могло быть началом нити, которая приведет к цели. По крайней мере пока ему не нужно идти к Скалби. Аласдеру вдруг стал предельно ясен план действий.

Он повернулся и легко зашагал прочь от мрачного серого дома. Сердце отчаянно билось, мысли перескакивали с одного предмета на другой.

Он не видел, как после его ухода в сером доме на одном из окон задернулась штора.