Раф и Драм пришли в гости, но были втянуты в сражение во время чаепития.

— Полагаю, я мог бы с таким же успехом рассказать о падении Трои, а не форта в лесной глуши Нового Света, — сказал полковник Форд, откинувшись на спинку стула и обозревая стол, который он превратил в поле битвы. Салфетки олицетворяли форты, ложки изображали пушки, а чашки и блюдца — войско противника. — Кажется, все это было вчера. Тогда я был безусым юнцом, а теперь — взгляните на меня. Конечно, американские войны могут показаться незначительными вам, сражавшимся во Франции и Испании.

— Любая война заслуживает серьезного отношения, — заметил Раф, — и я считаю ваш опыт неоценимым.

— Согласен, — добавил Драм.

— Сущность войны не слишком изменилась с тех пор, — добавил Раф. — И так будет продолжаться, пока мы не найдем более разумный способ разрешения конфликтов. Все зависит от воли человека и степени его вооруженности. А также от выдержки, когда он стоит лицом к лицу с противником — или остается один на один с собой ночью.

— Хорошо сказано, — задумчиво кивнул Драм. — Хотя я не сражался на поле боя, по-моему, это касается и меня.

— Ты сражался с врагами на не менее опасном поприще, — возразил Раф. — Драм вел борьбу, используя свой ум, — пояснил он хозяину, — и спасал тысячи людей, а не свою шкуру. Хотя ему часто приходилось рисковать жизнью.

— Вы были шпионом? — с интересом спросил полковник.

— Они предпочитают называться «агентами», — улыбнулся Эрик, вспомнив, что было сказано ему, когда он познакомился с Драмом в Испании.

— Именно так, — подтвердил Драм. — А теперь, сэр, что касается того сражения в семьдесят седьмом году, позволите ли спросить…

— Нет, — поспешно вмешалась Мора Форд. — Сегодня такой чудесный день, что грех предаваться воспоминаниям о прежних войнах. Вот вечером, после обеда, когда ш, джентльмены, устроитесь поудобнее в креслах с бокалом портвейна, обсуждайте сколько угодно старые конфликты. Надеюсь, вы останетесь на обед?

— С удовольствием, — ответил Драм.

— А мы не доставим вам излишних хлопот? — осведомился Раф, заметив растерянность Бренны.

— Ничуть, Не обращайте внимания на мою сестру. У нее плохое настроение, — вставил Эрик.

Бренна покраснела.

— Мы будем рады, если вы останетесь отобедать с нами, — надменно произнесла она. — Вы проделали такой длинный путь, и было бы нелюбезно отпускать вас без обеда.

Эрик склонился к уху сестры:

— Мы всегда считались цивилизованными людьми, так не нарушай наших традиций. Полагаю, тебе и Рафу надо выйти и объясниться наедине.

— Спасибо за чай. — Драм поднялся. — Мы вернемся к обеду.

— Мисс Форд, — сказал Раф, тоже поднявшись, — могу я поговорить с вами, прежде чем уйду?

— Конечно. — Бренна кивнула и, вскинув голову, направилась вместе с ним к двери.

— Хороший парень, — заметил полковник Форд,

— Очень, — согласилась его жена, задумчиво наблюдая за тем, как рыжеволосый гость покидает комнату с ее дочерью. — Скромный и с хорошими манерами.

— Такие, как он, — соль земли, — сказал полковник. Все промолчали. Это была высшая похвала.

— Да, Драммонд — хороший парень, — усмехнулся Эрик.

Отец бросил на него сердитый взгляд из-под насупленных бровей.

— Ты прекрасно знаешь, кого мы имеем в виду. Полагаешь, он исправит положение, как подобает порядочному человеку?

— Александр! — возмутилась Мора. — Ты обещал не говорить с лордом Долтоном, пока Эрик не узнает о его намерениях!

— Не буду, не буду, — проворчал полковник. — Я только хотел бы выяснить, что у этого парня на уме.

— Он не сделает ничего дурного, — заверила его Мора.

— Убежден, Раф пытается исправить положение, но… ты же знаешь Бренну, — сокрушенно покачал головой Эрик.

— О! — одновременно воскликнули мать и отец, слишком хорошо знавшие свою дочь.

— Это нелепая мысль, — отрезала Бренна. — Просто нелепая, — повторила она.

Они сидели на каменной скамье в саду под высоким развесистым буком. Бренна казалась спокойной, но Раф заметил, что она то и дело теребила носовой платок, и у него сжималось сердце при виде ее обкусанных ногтей.

Многое из того, что говорила Бренна, не доходило до сознания Рафа. Глядя на нее, он старался понять, чем она так привлекает его. Раф помнил об Аннабел, но считал, что возможность восстановить отношения с ней окончательно утрачена. Надо знать, когда следует закончить кампанию, во время войны или в мирное время, иначе можно поплатиться большим, чем жизнью. Без чести жизнь ничего не стоит.

Но что ждет его впереди? Раф посмотрел на Бренну, залитую солнечным светом. Она не отличалась особой красотой, но манила необычайной эротичностью. Было что-то невероятно притягательное в изгибах ее тела, в маленьких высоких грудях и лебединой шее. А ее миндалевидные глаза и прелестные очертания губ просто завораживали. Рафа пленяли великолепные формы этой женщины, ее гладкая, атласная кожа, нежные руки, и он думал об укромных шелковистых влажных местечках, спрятанных в глубине теплого зовущего тела.

Заслуживала ли она в самом деле такую репутацию в деревне? Впрочем, Рафу не оставалось ничего другого, как снова сделать Бренне предложение. Кроме того, он полагался на свою интуицию, иначе окончательно потерял бы веру в себя. Да и тянуть с этим делом нельзя. Разум Рафа вопреки чувствам убеждал его в правильности принятого решения. Это единственное, что можно сделать в сложившейся ситуации. Но примет ли его душа Бренну так же, как того хотело тело? Найдется ли для нее место в его сердце? «Однако мужчина должен больше руководствоваться разумом, а не эмоциями», — подумал Раф с холодным цинизмом.

Он окончательно укрепился в своем намерении. Теперь ему следует действовать решительнее, чем прежде. Аннабел не будет мучиться от разрыва с ним, но, оставив Бренну, он обречет ее на страдания. Как ни странно, но Рафу казалось, что и ему будет очень тяжело.

— В этом нет ничего нелепого, — ответил он. — Я бросил тень на вашу репутацию. Ни прекрасные внешние данные, ни ум, ни знатное происхождение не позволят женщине восстановить свое доброе имя, Я просто предлагаю вернуть вам его.

— Просто? — с ужасом переспросила Бренна, глядя на Рафа широко раскрытыми потемневшими глазами. — Вы с ума сошли? Такие вещи не делаются «просто». Вы так легко распоряжаетесь своей судьбой? Ведь речь идет о вашем будущем! — Она подняла руку, не позволяя прерывать ее., — То есть о — всей вашей жизни. Подумайте об этом. Хотя, возможно, брак не имеет для вас особого значения,

— Имеет, — возразил Раф.

— Но если так, вы лишаете себя иных возможностей в будущем… Или вы не намерены хранить верность? В таком случае спешу сообщить вам, что для меня брак означает, прежде всего, взаимную преданность.

— Для меня тоже.

— А дети…

— Это относится и к ним.

— Но… ведь вы влюблены в другую женщину, — Бренна заметила, что его лицо пршшто отчужденное выражение. — Я не собиралась высказывать какие-то предположения, однако слышала…

— Вы правильно слышали и можете предполагать что угодно, Я же намерен позаботиться о вашем будущем. Теперь что касается известной вам леди… — Раф глубоко вздохнул. — Незачем делать вид, будто ее не существует. Перед отъездом сюда я явился к ней с визитом, но она отказалась принять меня. «Ни сегодня, ~ сказал ее дворецкий, — ни завтра, ни послезавтра».

— Ну конечно, после того, что она видела, и зная, как отнеслась к этому ее мать, потребуется время…

— Нет, — прервал ее Раф. — Я ведь не совершил ничего предосудительного, следовательно, нет необходимости выдерживать слишком длительную паузу.

Он поднялся, отступил на шаг и повернулся к Бренне. «Сегодня на нем костюм в коричневых тонах, и это очень идет ему», — подумала Бренна. Этот цвет придавал волосам Рафа каштановый оттенок и еще сильнее подчеркивал голубизну его глаз. Он был, подтянут и аккуратен. Бренна всегда считала, что военные выше, сильнее, благороднее и умнее других мужчин, как ее отец и брат. Рафаэль Долтон был великолепен. Она внимательно слушала его, едва смея верить в то, что он говорил.

— Я не.привык важничать. Любой подтвердит, что я не страдаю излишним самомнением. Но я знаю себе цену. Мужчина не завоюет даму, если не уверен в себе. Я всегда полагал, что мои друзья-мужчины верят в меня, и того же ожидаю от женщины. Вероятно, я связывал слишком много фантазий с леди Аннабел, но теперь избавился от иллюзий. И сейчас предлагаю вам стать моей женой. Я вижу в нашем браке ряд преимуществ для вас, — добавил Раф, поскольку Бренна молчала и только внимательно смотрела на него. — Я не стеснен в средствах, ибо сделал удачные вложения. Мой брат — прямой наследник, но и у меня есть титул, а также городской дом в Лондоне и небольшое поместье в Кенте, Я не пью и не играю в азартные игры с большими ставками. У меня довольно крутой нрав, это верно, но не беспокойтесь, по отношению к женщинам он проявляется только в словах. Тем не менее я постараюсь умерить свой пыл. Я предлагаю вам свое имя. Ваш брат — мой друг, и я хотел бы стать другом для вас. А кроме того, хорошим мужем, и мы могли бы сотворить что-нибудь вместе, Брен, Но если у вас есть другой поклонник и вы рассчитываете на лучшее предложение, я все пойму. Если же нет, буду настаивать. Конечно, я не красавец и не слишком красноречив и у меня больше недостатков, чем достоинств, но на меня можно положиться — так считают все. По-моему, лучше заключить сделку со мной, чем остаться в девицах, не так ли? Если вы придерживаетесь иного мнения, то объясните, пожалуйста, почему.

— «Лучше заключить сделку, чем остаться в девицах»? — с болью повторила Бренна. — Уверяю вас, я не собираюсь выходить замуж. Я и так спокойно проживу, обещаю вам.

— Ну конечно, для женщины, которая не может выйти замуж, существует много занятий. Например, стать гувернанткой и учить чужих детей. Но не лучше ли воспитывать своих? Не исключена и благотворительная деятельность и… Черт побери, я ведь предлагаю вам гораздо лучший вариант.

— А как же вы?

— Я буду только рад. Уверен, вы будете хорошей женой, а я хочу рано или поздно стать семейным человеком. Так почему же не рано? И почему не с вами?

Раф выглядел очень серьезным, расстроенным и мрачным. Почему бы не согласиться? Он жертвует собой ради нее. Раф, великодушный и привлекательный, произвел на Бренну большое впечатление еще в Лондоне. А сейчас он почти покорил ее. Внезапно Бренна осознала, что лучшего предложения она никогда не получит. Крайне трудно отказать ему, но Бренна опасалась, что заставит Рафа страдать, если примет его предложение.

К тому же отец учил ее всегда сохранять достоинство. Она поднялась со скамьи и посмотрела Рафу в лицо.

— Вы предложили мне все, кроме любви, а без нее, боюсь, у нас ничего не выйдет.

— О! — Он склонил голову набок, — Я готов предложить вам и это.

И не успела Бренна задать вопрос, как Раф заключил ее в объятия. Бренна попыталась воспротивиться, но он прильнул к ее губам. «Такие мягкие, — с удивлением подумала она, — и такие нежные и теплые».

Сначала поцелуй Рафа был довольно сдержанным, но, когда Бренна, успокоившись, прижалась к нему, Раф раздвинул языком ее губы. Бренна затаила дыхание, и ее охватил сладостный трепет. Рука Рафа скользнула от ее талии к груди и шее. Он ждал реакции Бренны. Она теснее прижалась к нему. Затаенное желание прокатилось страстной дрожью по спине, и ее обдало жаром. Затвердевшие соски Бренны упирались ему в грудь, и она с наслаждением ощущала прикосновение сильных мужских рук и вдыхала исходивший от Рафа запах свежести. Бренна уперлась рукой в его грудь, пытаясь отстраниться, но тут почувствовала учащенное биение его сердца и оставила свою попытку.

Раф нежно приложил ладонь к щеке Бренны, глядя на нее своими жгучими голубыми глазами. Затем он снова поцеловал ее, но теперь более страстно.

Когда он оторвался от нее, Бренна услышала его прерывистое дыхание.

— Так что ты скажешь мне, Брен? — спросил он. Она серьезно посмотрела на него,

— Ты называешь это любовью, Раф? Думаю, это что-то Другое.

— Это только начало.

— Ты не можешь сказать, что любишь меня, — тихо промолвила Бренна, надеясь услышать признание.

— Не стану притворяться, но полагаю, наш брак будет благом для нас обоих. Мы уважаем друг друга и, как ты только что убедилась, способны извлечь удовольствие из своих отношений. Если же ты не выйдешь замуж, то обречешь себя на долгие годы позора.

— Ты не хочешь узнать обо мне больше? — с вызовом спросила она. — Я уже говорила, что была помолвлена однажды и едва не стала невестой во второй раз.

— То есть у тебя были любовники?

— Нет. Сначала у меня был жених, а потом в Индии, когда я нуждалась в друге, меня привлекла доброта Спенсера.

— Ну и что из этого? Тебе уже двадцать четыре, и ты очень мила. Поэтому трудно ожидать, чтобы ты жила все эти годы как монахиня. Я на десять лет старше, и едва ли ты считаешь меня невинным. Мне важно только одно — любишь ли ты кого-нибудь сейчас. Я не говорю о себе и не жду никаких обещаний, поскольку ты слишком мало знаешь меня, но надеюсь на будущее.

— Я никого никогда не обманывала!

— Прекрасно! Значит, решено.

— Что решено?

— Ты согласна.

— Я не это имела в виду, Раф заглянул в ее глаза:

— В самом деле?

Он смотрел на нее так искренне, что Бренна, не выдержав его взгляд, отвела глаза.

— Ты мог бы устроить свою жизнь гораздо лучше, — неуверенно возразила она, давая ему последнюю возможность отказаться от своего предложения.

Раф наклонился и снова поцеловал ее. Когда он оторвался от ее губ, Бренна заметила, что его сильное тело, так страстно прижимающееся к ней, охвачено дрожью.

— Мог бы? Нет, наверное, нет, — глухо пробормотал Раф.

— Но это… — прошептала Бренна, склонив голову ему на плечо, — не любовь, Раф.

— Любовь придет. — Он приподнял ее подбородок и еще раз поцеловал.

Они пошли к дому, держась за руки. Драм стоял на дорожке, разговаривая с Эриком, и ждал Рафа, чтобы вместе с ним отправиться верхом в гостиницу. Увидев пару, мужчины улыбнулись.

— Значит, договорились? — спросил Эрик. Раф кивнул, а Бренна опустила глаза.

— Прекрасно! — Эрик пожал Рафу руку. Драм коснулся руки Бренны.

— Желаю вам всего наилучшего. Думаю, Рафу очень повезло.

Его голубые глаза светились искренней радостью. — Вы не можете знать этого, — ответила Бренна. — Тем не менее благодарю вас.

— В таких случаях обычно произносят банальные фразы, но всякий, кто знает меня, скажет, что я ненавижу их. Сейчас я говорю правду. Только, пожалуйста, будьте добры к нему, — добавил он со своей ироничной улыбкой. — Рафу редко приходилось видеть доброту.

— Будь я добра, то, вероятно, отказала бы ему. Ведь вам все известно. — Бренна с мольбой посмотрела на Драма. — Разве я поступила достойно, приняв его предложение?

— Достойно? — переспросил Раф, услышав ее слова. Он рассмеялся. — В любви, как и на войне, все достойно.

Бренна пыталась понять, серьезно ли Раф относится к их браку. Но лицо его было непроницаемым. Он снова взял ее за руку и повел в дом, чтобы сообщить родителям радостную новость.