Обед закончился. Раф и Бренна перешли в гостиную и остались наедине, пользуясь привилегией помолвленной пары. Они сели рядом у камина, и Раф, скрестив свои длинные ноги, непринужденно положил руку на спинку дивана. Он держался спокойно, хотя Бренна заметила, что пальцы его отстукивают дробь по подлокотнику.

После того как они объявили о своей помолвке, Раф писал приглашения на свадьбу, а сейчас они обсуждали свои планы.

— Незачем тянуть с обручением, — сказал Раф.

— Но излишняя поспешность вызовет всякие толки, — возразила Бренна.

Он приподнял брови.

— Думаешь, их сейчас мало? Она опустила глаза.

— До объявления в церкви о предстоящем браке пройдет три недели, — продолжал Раф. — Еще три нужно, чтобы приготовиться к свадьбе. За это время все свыкнутся с мыслью о твоем замужестве.

— Но зачем такая спешка?

— А почему ты возражаешь?

— Хочу дать тебе время обдумать все как следует еще раз.

— Я редко меняю свои решения. Это один из моих самых больших недостатков. А какой твой главный недостаток?

— Что?

— Главный недостаток.

— Полагаю, импульсивность. Нет, скорее желание поступать вопреки своим обещаниям, хотя я всегда держу слово. Впрочем, это не главный недостаток. — Бренна задумалась. — Хуже всего моя непомерная гордость! Эрик прав. Я предпочитаю справляться со своими бедами сама, так, чтобы об этом никто не знал. Кроме того, часто подозреваю, что мне нанесли оскорбление, хотя никто не имел в виду ничего подобного.

Раф ласково взял ее руку в свои ладони.

— Значит, ты очень ранима и часто обижаешься без причины? Это вполне терпимые недостатки.

Бренна покраснела.

— Ну, есть еще один: я грызу ногти.

— Ерунда! Вот если бы ты грызла чужие ногти, тогда это был бы действительно недостаток. А свои? Наверное, это просто привычка.

Бренна увидела, что Раф улыбается. Она тоже рассмеялась.

— По-видимому, насмешливость ты не относишь к своим недостаткам?

— Это, скорее, достоинство, — отозвался Раф, положив руку на ее плечо.

Бренна вздрогнула, а он наклонился и коснулся губами ее лба. Затем двинулся ниже, но она отстранилась.

— Нет, пожалуйста, не сейчас. — Она покачала головой. — Известно, к чему это ведет. Я еще слишком мало знаю тебя. Расскажи о себе побольше.

— Я обычный человек, Брен, и мне почти нечего рассказывать о себе.

— Тогда о твоей семье.

— О, что касается семьи, здесь есть о чем поговорить. Мой брат — весьма достойный человек. Он наследник и не похож на меня: блондин и очень образованный. Он джентльмен во всех отношениях — любит лошадей и занимается науками, прекрасно одевается, и у него всегда холеный вид. Мать обожает его, а отец им гордится.

— А ты?

— Мы давно расстались. — Увидев выражение лица Бренны, Раф рассмеялся. — О нет! Мы не в ссоре. Просто не понимаем друг друга, да в этом и нет необходимости. Он имеет титул и наследует поместье, а я обеспечил себя самостоятельно. Между нами нет ни любви, ни вражды. Так что не беспокойся — мы остаемся братьями. Я написал письмо своей семье и сообщил о нашей предстоящей свадьбе. Уверен, ты понравишься им, и надеюсь, они тебе тоже.

— А что другие члены семьи? — спросила Бренна.

— У меня были две сестры, но обе умерли в раннем детстве. Был и дядя, оставивший мне в наследство поместье в Кенте и городской дом в Лондоне. Есть еще несколько дядюшек и тетушек, а также дюжина кузенов и кузин. Некоторые из кузенов занимаются государственными делами. Наше семейство довольно разрозненно и не поддерживает близких отношений. Так будет, пока мой брат не женится, а это произойдет, когда он найдет образец красоты и добродетели. И конечно, после того, как ты и я пополним семейный клан. — Раф коснулся пальцами ее щеки. — Кроме того, я хочу иметь детей. Я был бы неискренен, если бы не сказал, как мечтаю завести их с тобой.

Другие мужчины часто говорили Бренне о своем желании, но она никогда не испытывала такого волнения. Раф был лаконичен, однако его слова доходили до самого сердца — краткие, ясные и прямые.

Он обнял и поцеловал Бренну. Прошло несколько минут, прежде чем ее руки соскользнули с его плеч и уперлись ему в грудь. Он покорно отстранился, но в глазах его застыл немой вопрос.

— Я еще мало знаю тебя, — повторила она, потрясенная тем, как откликнулось ее тело на ласку Рафа. — Мы ведь едва знакомы.

Раф кивнул:

— Верно. Прошу прощения. Видишь ли, как это ни странно, но я новичок в любовных делах. То есть я, конечно, знал женщин, но никогда не имел возлюбленной. Нет, и это неправда. С одними женщинами я дружил, с другими состоял в близких отношениях, но это редко сочеталось. Проклятие! Не могу ясно выразиться!

— Ты все превосходно объяснил, — рассмеялась Бренна.

— Хорошо, — продолжил Раф, радуясь ее оживлению. — В таком случае мы должны поскорее узнать друг друга. Начнем с тебя. Твой любимый цвет? Любимое блюдо? Любимая песня, книга? А когда мы все это выясним, можно еще раз поцеловаться?

Раф и Драм остались у Фордов почти на месяц, к удовольствию Эрика и его отца. Они совершали верховые прогулки, охотились и предавались воспоминаниям. Бренна же была занята подготовкой к предстоящей свадьбе.

Все разговоры с Рафом касались главным образом этих планов. Они, конечно, вели беседы и на другие темы, узнавая друг друга. Это были обыденные вопросы, и разговор, как правило, шел в обществе близких, часто вызывая общий смех. Но самые важные вещи они обсуждали, оставшись наедине, что в последнее время происходило почти каждый вечер.

— Нет, — сказал Раф Бренне, когда однажды они сидели в гостиной у камина. — Пойми наконец, я не привязан к Аннабел и не думаю о ней постоянно. Скорее это делаешь ты. С ней все кончено, и я уже успокоился. Пора и тебе перестать говорить о ней. Нет больше повода для возобновления наших отношений. Я не утверждаю, что она не нравится мне. Нравится. Но огонь в сердце мужчины гаснет, если его не поддерживать. Так произошло и со мной, и впредь я не допущу, чтобы этот огонь поглощал меня.

— Любовь — чувство, которому трудно противостоять, — грустно заметила Бренна.

Раф замер. Обычно она избегала эту тему.

— С тобой тоже такое происходит? — осторожно спросил он, Бренна пожала плечами,

— Ты хочешь знать, думаю ли я о Томасе, моем женихе? Нет, это не то, что ты имеешь в виду. Я действительно любила его, — призналась она, — Он был молод, и мы строили планы совместной жизни. Когда он погиб, мне казалось, что я никогда никого не полюблю. Более того, меня терзали угрызения совести, оттого что я здесь, живая, а он — нет. Чувство вины так угнетало меня, что я… — Бренна потупилась, — в конце концов перестала любить его.

— Твоя семья была права, что не отпустила тебя вслед за ним, — сказал Раф. — И Томас поступил правильно, настояв на том, чтобы ты осталась дома. Конечно, мужчине хорошо, когда женщина следует за войском, но для женщины это очень тяжело. Она испытывает непомерные трудности и стареет раньше времени. Я часто наблюдал это. Солдатские жены ждут мужей и постоянно беспокоятся. Они живут в палатках или снимают жилье неподалеку от фронта. Они проводят в таких условиях полжизни, ожидая весточки от мужей или их коротких визитов. Это несправедливо.

Бренна кивнула:

— Томас так и говорил, но я все-таки жалела, что не последовала за ним. Но теперь меня уже не мучает совесть. Время лечит. Я считала, что с надеждами на замужество покончено. Мне не нравились мужчины, с которыми я познакомилась в Лондоне, и я не хотела быть представленной кому-либо из них, несмотря на то что моя семья была озабочена этим. Как правило, эти мужчины имели какой-нибудь ужасный дефект, но «доброе сердце», по словам моих родственников. А это «доброе сердце» неизменно оказывалось прохвостом. Они оба засмеялись.

— Ну а местные парни? — спросил Раф.

— Они обычно женятся рано, а холостяки или разведенные не интересовали меня. Я прежде всего заботилась о своей семье и потому отправилась в Индию к Эрику, когда он заболел. Ведь кто-то из близких должен был находиться рядом и ухаживать за ним. Как мы могли оставить его одного в чужой стране, совершенно беспомощного? Мои родители наконец согласились отпустить меня, хотя одному Богу известно, сколько скандалов было по этому поводу.

Бренна покачала головой, и Раф ощутил экзотический аромат ее волос. В этот вечер она собрала их в пучок, и лишь два мягких локона обрамляли ее лицо. Они покачивались, как шторы на ветру, когда она шевелилась.

— Я понимала, что дальнее путешествие перечеркивает все надежды на замужество, по крайней мере с местными джентльменами. Женщина может следовать за мужем куда угодно, но незамужняя леди, совершающая путешествие через континенты одна, обычно подвергается осуждению. Полагаю, так и было. Но я не могла поступить иначе. Когда в Индии Эрик начал понемногу выздоравливать, у меня появилась возможность оглядеться вокруг, и первым, кого я увидела, оказался его друг Спенсер. Он показался мне очень добрым. Со временем Спенсер предложил мне гораздо большее, чем дружба. Я надеялась устроить свое будущее и создать семью. Я не любила его, но он мне очень нравился. Спенсер сказал, что этого достаточно, и я решила дать согласие.

— Что же произошло потом? — тихо спросил Раф. — Т'ы можешь не рассказывать, но, думаю, должна сделать это, Брен. Ведь у меня нет от тебя секретов — по крайней мере касающихся сердечных дел.

Она коснулась его ладони, и Раф крепко сжал ее руку.

— Да, ты имеешь право знать все, хотя мне неприятно говорить об этом. — Бренна посмотрела на огонь в камине. — Оказалось, что, ухаживая за мной, он не прерывал связь с сестрой другого своего друга, которая, как выяснилось потом, меньше устраивала его. Когда Спенсер, наконец, решил порвать с ней, она заявила, что беременна от него, и это положило конец нашим отношениям. Как честный человек, он немедленно женился на ней.

— Честный? — Глаза Рафа сверкнули. — Я так не считаю! Честный человек не вскружил бы голову сестре друга и не бросил бы ее, когда приглянулась другая. Удивительно, что Эрик не свернул ему шею. Я бы непременно сделал это на его месте.

Губы Бренны тронула улыбка.

— Она была для Спенсера не такой уж желанной. У нее куриные мозги, мясистое лицо и ужасная фигура…

— Значит, она чем-то угождала ему. — Раф облегченно вздохнул и засмеялся. — Вижу, ты не слишком горюешь о последней потере.

— Нет. Я поняла, что, несмотря на потрясение, ничуть не жалею о случившемся. Однако больше всего меня угнетает сочувствие людей.

— Я буду всегда верен тебе. — Раф коснулся ее щеки. — Не обещаю, что жизнь со мной всегда будет наполнена радостью, но постараюсь сделать ее разнообразной.

Он обнял Бренну, и она с удовольствием и растущим желанием ощутила его горячее сильное тело. Они поцеловались. «Раф уже выполняет свое обещание», — подумала Бренна с удивлением. Его объятия доставляли ей наслаждение, пробуждая страсть, пугавшую ее. Бренна не любила Рафа так, как Томаса, и не слишком хорошо знала его. В объятиях Тома она трепетала, но они были слишком молоды и неопытны, тогда как этому мужчине были известны потребности ее тела лучше, чем самой Бренне.

Ее поражало, что такой прямой и немного грубоватый человек так ласков в любовных утехах. Ради нее Раф отказался от своей любви, заключив с Бренной своеобразную сделку. Для нее не было секретом, что мужчины вступают в интимные отношения без любви, но она не подозревала о том, какой нежностью это сопровождается. И Бренну смущало, что она отвечает ему с такой готовностью. Его прикосновения, ласковые, но уверенные, вели ее к неизведанным вершинам блаженства.

Раф знал, когда надо остановиться, и совсем недавно доказал это, прежде чем Бренна успела опомниться. Он был поистине хорош и на редкость привлекателен, а также безопасен. «Безопасен ли?» — подумала она, теряя самообладание, когда ладонь Рафа обхватила ее грудь.

Мысли Бренны окончательно смешались, когда Раф спустил верх ее платья и нашел губами грудь. Немногословный Раф умел вести долгую страстную беседу языком ласк, доводя Бренну до крайнего возбуждения. Задыхаясь, она открыла рот, когда его губы сомкнулись вокруг соска. Голова Бренны откинулась назад, и тогда губы Рафа, оставив грудь, прильнули к ее шее. Она крепко обнимала его плечи, дрожа от наслаждения.

Они стремились к более жгучим ласкам и едва не перешли к ним, но в последний момент отпрянули друг от друга, потрясенные и неудовлетворенные, понимая, однако, что здесь не место для настоящей близости.

Раф откинулся на спинку дивана.

— Только не в этой гостиной, — с сожалением сказал он. — Я не могу злоупотреблять гостеприимством твоей семьи.

— А моим гостеприимством? — спросила она, смеясь и поправляя платье.

— Нет, — Раф взял ее за руки. — Я не хочу воспользоваться твоей доверчивостью и рассчитываю только на то, что ты сама позволишь мне, Брен. Однако надеюсь, ты не пожалеешь об этом, — добавил он с улыбкой.

Бренна улыбнулась ему в ответ. Раф откинул со лба прядь ее волос,

— Осталось недолго ждать, — промолвил он. — Но мне трудно сдерживаться до свадьбы, поэтому завтра я вернусь в Лондон.

Бренна насторожилась.

— Полагаю, нам лучше расстаться на время, — продолжил Раф и добавил более мягко: — Мне надо завершить кое-какие дела, и, кроме того, не хочется обременять твою семью. К тому же едва ли мне поздоровится, если полковник застанет нас за таким занятием. Да и Эрик настолько окреп, что я не осмелюсь лишний раз приблизиться к тебе.

Бренна нахмурилась. Ее уже однажды оставил здесь мужчина и больше не вернулся.

Должно быть, и Раф вспомнил об этом.

— Я вернусь, — пообещал он. — Не сомневайся, Я привык держать слово и никогда не изменял и не изменю этому принципу.

Вернувшись в Лондон, друзья устроились в кабинете Рафа и подняли бокалы за его будущее.

— Она прекрасная женщина. Подозреваю, что ты не знаешь, как тебе повезло, — Драм поставил свой бокал, — но ты этого заслуживаешь. Сейчас я покину тебя, но мы можем встретиться за обедом или завтра за ленчем, как пожелаешь. Только сообщи заранее. Если нет, увидимся перед твоим отъездом в Тидбери.

— Благодарю, — ответил Раф. — Прости, что отнял у тебя столько времени. Уверен, ты должен был заняться более важными делами.

— Нет, — возразил Драм.

Раф удивленно посмотрел на него.

— Мы дружим много лет, но я только сейчас понял, что знаю тебя гораздо меньше, чем предполагал. Ты очень скрытный парень. Неудивительно, что тебя считали лучшим агентом его величества. Твои появления и исчезновения всегда носили таинственный характер. Странно, почему ты до сих пор дружишь со мной.

Драм рассмеялся.

— Почему? Ты называешь себя обычным парнем, Раф, но постоянно попадаешь в сложные и довольно интересные ситуации. Кроме того, ты хороший и верный друг, а также человек со здравым смыслом. Все друзья очень ценят тебя. Пожалуй, хватит приводить доводы, ведь у меня их столько, что их перечисление займет непозволительно много времени. Желаю тебе удачного дня, дружище. Я буду здесь, как только понадоблюсь.

Проводив его до двери, Раф вернулся в кабинет, чтобы написать письма. Сначала — своей семье. Он уже сообщал родственникам о предстоящей свадьбе, а теперь хотел уточнить некоторые детали. Мать Бренны послала им приглашение остановиться в ее доме, но Раф мог бы снять номера в гостинице, если они того пожелают.

Он чихнул. Надо принять ванну после столь длительного путешествия. Но прежде необходимо оставить записку Пеку, который может вернуться домой в любой час. Иначе тот удивится, обнаружив в доме новый персонал. После ванны Раф решил посетить ювелира, купить кольцо и свадебный подарок для Брен. Затем следует пойти к портному и заказать новый костюм.

Потом обед и долгожданный отдых, потому что предстоит еще немало дел до отъезда в Тидбери. Надо также решить ряд проблем. Приедут ли они после медового месяца сюда, отправятся ли в поместье родителей или в его загородное поместье? Что касается медового месяца… еще ничего не определено. Куда поехать? Только не за границу — этот вопрос обсуждался. Они оба устали от заграничных путешествий — как по суше, так и по морю.

Бренна предоставила решать это Рафу. Может, отправиться в Харрогит? Нет, там слишком скучно. Тогда в Бат? Брен понравится этот город. Или в Озерный край? Правда, скоро осень и там будет довольно холодно… «Но я сумею ее согреть», — с улыбкой подумал Раф. Озерный край предпочтительнее. Надо сделать предварительный заказ.

Раф шел по Бонд-стрит, довольный своей покупкой, и размышлял о том, как чудесно украсит длинную белоснежную шею Брен ожерелье с рубинами и бриллиантами, когда услышал, что кто-то окликнул его. Он поднял голову и замер.

— О Господи! — прозвучал знакомый голос. — Я думала, вы решили избегать меня, и была крайне удивлена, пока не поняла, что вы поглощены своими мыслями и не заме-

тили бы даже дикую лошадь, мчащуюся на вас. Добрый день, лорд Долтон. — Аннабел сделала реверанс. — Как поживаете? Вас давно не было видно.

Раф молча смотрел на нее. Солнце светило ему в глаза, поэтому он плохо видел ее. Сегодня она была ослепительна. Поверх белоснежного платья Аннабел накинула серебристую шаль, на голове красовалась шляпка, украшенная пышными белыми цветами и оттеняющая темные волосы. Наряд подчеркивал белизну кожи, румянец и необычайную голубизну глаз. Эти глаза смотрели на Рафа с явной нежностью.

— Меня не было в Лондоне, — промолвил он. — Но я не предполагал, что вы обратите на это внимание и заинтересуетесь моим исчезновением.

— Конечно, я обратила внимание на то, что вас нет, но что касается заинтересованности… В этом дама не должна признаваться джентльмену. Я заметила, что вас нет, уже на следующий день, не так ли, Мэри? — обратилась Аннабел к служанке. — Я рада, что встретила вас, милорд, — улыбнулась она. — Это избавит меня от необходимости посылать вам приглашение. Я устраиваю большой званый вечер в моем доме. Можно сказать, бал. Он состоится через три недели, но я хочу заранее заручиться вашим согласием прийти ко мне.

Раф нахмурился. Аннабел держалась очень любезно и дружелюбно. Почему? Может, решила отомстить ему? Или это означает что-то еще? Рафу не нравились такие игры, и он не станет участвовать в них. Раф уже свыкся с мыслью, что Аннабел потеряна для него. Если он выдержал разлуку с ней такое длительное время, значит, так оно и есть. Раф поклонился,

— Благодарю вас, миледи, но я не смогу прийти. Я женюсь, и меня ждет медовый месяц.

Аннабел побледнела, широко раскрыла глаза и покачнулась. Раф бросился к ней и поддержал, обхватив за талию. «Какая она легкая и хрупкая, — подумал он, прижимая Аннабел к себе, — и все так же пахнет розами».

Ее служанка растерялась. Глаза Аннабел были закрыты, она дышала глубоко, но прерывисто. Раф огляделся, размышляя, куда бы уложить ее и привести в сознание. Прохожие уже начали останавливаться, наблюдая за ними. Тут он заметил, что Аннабел пришла в себя и не нуждается больше в его помощи, поэтому тотчас отпустил ее и отступил назад, опасаясь, как бы его дальнейшие заботы не причинили ей неприятности.

— Прошу прощения, — сказала Аннабел дрожащим голосом, — но вы крайне удивили меня. Помолвленному джентльмену не пристало ухаживать за другой женщиной. Я считаю это недопустимым.

— Я не был помолвлен, когда находился в Лондоне, — возразил Раф. — К тому же вы заявили, что больше не желаете меня видеть.

Аннабел сдвинула брови.

— В тот день, когда я в последний раз приходил к вам с визитом, — пояснил Раф, — вы сообщили, что не желаете видеть меня ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра.

Она с недоумением посмотрела на него.

— Так передал мне ваш дворецкий, — добавил Раф. Аннабел молчала, краем глаза заметив, что прохожие наблюдают за ней. «Значит, все видели мой позор, а теперь станут свидетелями того, как меня отвергают», — с ужасом подумала Аннабел, лихорадочно ища выход из положения. Неужели она так грубо отказала джентльмену? Аннабел помнила, что действительно не желала видеть Рафа в тот день, но едва ли хотела наказывать его так сурово за недоразумение, возникшее из-за какой-то потаскушки. В то утро возле нее все время крутился этот старый сплетник барон Барлоу, чуя запах очередного скандала, и она…

Теперь Аннабел все вспомнила, и холодок пробежал у нее по спине. Щеки ее залились румянцем, ибо она и в самом деле сказала так.

Но тогда Аннабел, очень сердитая на Рафа, поступила так в состоянии крайнего раздражения, а потом сразу забыла об этом. Она часто корила себя за опрометчивость. Вспомнив, хотя и не дословно, как отказалась принять Рафа, Аннабел попросила бы у него прощения, если бы снова увидела. Ей хотелось встретить Рафа на одном из приемов, в театре или на улице, как сейчас, извиниться и сгладить обиду. Но он отсутствовал почти месяц, и у нее не было такой возможности.

Аннабел скучала по нему. Скучала по прямоте Рафа, по его необычному юмору и знакам внимания. Она не могла сказать Рафу об этом и проклинала тот момент, когда велела дворецкому отказать ему. Аннабел не была влюблена в Рафа, но теперь никогда не узнает, как сложились бы их отношения в будущем. Она снова осталась одна, отвергнутая ради другой женщины. И кем! Этим некрасивым, простым, грубоватым человеком, обожавшим ее.

На глаза Аннабел навернулись слезы, и она разозлилась на себя за это. Как он посмел? Она была уязвлена и крайне раздосадована. Раф нанес ей тяжелый ответный удар.

— Говорите — ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра? — Аннабел через силу улыбнулась. — И это мои слова! Едва ли я могла выразиться столь поэтично.

— Но так передал ваш дворецкий…

— И вы поверили ему? Раф растерялся:

— Так вы не говорили этого?

— О, дорогой сэр! — Рассмеявшись, Аннабел приложила руку к сердцу. — Неужели вы полагаете, что я способна вымолвить подобное? Это похоже на нашего дворецкого. Он каждый вечер проводит в театре и привык выражаться драматически. Приходит почта, а он объявляет об этом, как о начале войны! Неудивительно, что вы так обиделись, А я все не могла понять, почему вы пропали. Теперь поняла, но, видимо, слишком поздно. О! — Ее улыбка увяла. — Как грубо это выглядело! Позволите ли спросить, кто ваша избранница?

— Я женюсь на мисс Форд, — сухо ответил Раф, испытывая чрезвычайное волнение. Он отвесил короткий поклон. — Поэтому я не могу посетить ваш вечер. Всего хорошего, миледи.

Аннабел проводила его взглядом. Походка Рафа была такой же необычной, как и его медно-рыжие волосы. Ее гнев сменился сожалением. Аннабел хотелось окликнуть его и все объяснить. Она уже подняла руку в перчатке, но затем медленно опустила ее. Нет, это невозможно. Аннабел не могла быть до конца откровенной с ним, и, кроме того, слишком поздно объясняться. Хватит страдать!

— Мой Бог! Вот еще один повод для сплетен. Он женится на этой девице. Должно быть, мисс Форд очень ловка.