Дорогой Матео,

Марлен проиграл войну. Он не заключил перемирие и испил свою чашу до дна.

Дом Тантины стал главным театром военных действий — местом нашей последней битвы.

Я уже не раз вот так, мимоходом, упоминала Тантину, не уделяя должного внимания этой важной персоне. Один из ее предков — моряк, живший в семнадцатом веке, капитан плашкоута, таможенного судна, охранявшего подступы к Пассу и контролирующего контрабанду соли. Тантина принадлежит к одному из самых древних родов острова. Эта деталь не такая уж незначительная, как может показаться. Ни ее старость, ни ее бедность нисколько не меняют положение дел. Она — настоящая достопримечательность Дорса, такая же значимая, как древо Свободы, посаженное на деревенской площади во времена революции, и такая же чтимая, как часовня Девы Марии. Не говоря уж о ее знании лекарственных трав, таланте целительницы, статусе старейшины, наделяющих ее таким авторитетом, который не мог быть поставлен под сомнение ни одной живой душой в деревне. Когда в семье назревает конфликт, на помощь приходит не мэр, не полицейский, ни даже кюре или пастор, а Тантина!

В те времена, когда я познакомилась с ней, Тантина, без сомненья, была самой счастливой женщиной острова. В ее без малого восемьдесят лет Тантина была круглолицей, опрятной крестьянской старушкой. Белый чепчик, который она никогда не снимала, оттенял ее гладкую мраморную, с темно-розовыми филигранями кожу, сияющую так, словно ее отполировали кусочком замши. Дополни это круглыми, смеющимися глазами, мигом поднимающими вам настроение, и крупным симпатичным носом в форме цветка ландыша, одним из тех носиков, которые не могут выражать агрессию — мягким, пухлым, каучукоподобным. В этом, невероятно свежем для ее возраста лице только морщинистый рот выдавал старость женщины. Рот, а еще одежда. Летом и зимой она носила капор, а дня всех церемоний — свадеб, крещений и похорон — доставала из большого орехового шкафа знаменитый церемониальный головной убор острова — калинетку. Дует ли ветер, льет ли дождь или печет солнце, Тантина в одном и том же наряде; и на соляные копи, и в дюны, и на улицу она носила черные длинные юбки в полоску или горошек из льна или люстрина и сорочки (летом — белые, зимой — черные) с наброшенной на них широкой кашемировой шалью. Она осталась единственной жительницей Дорса, одевающейся по старинке. За исключением нескольких, неспособных оценить ее красоту туристов, никто не насмехался над ней. Ни одной шуточки, ни одного смешка, ни одного оскорбительного слова в ее адрес. И при всем том, когда Тантина рыбачила в своем шлюзе — это надо было видеть: свернув свою юбку валиком, она задирала ее до колен и крепила на бедрах веревкой.

Тантина была маленькой толстушкой, лакомкой и плутовкой. Большую часть времени она проводила, собирая растущие на лугах у соляных болот лечебные травы и грибы, а еще ежевику и малину вдоль дорог, возделывая свой огород, рыбача в шлюзе, охотясь на отмелях на песчанок, добывая креветок, устриц, вытягивая крабов из их нор, отлавливая моллюсков, вырабатывая соль. После этого она направлялась в свое логово, то есть в свою кухню, чтобы снимать скорлупу, чистить и мыть все разнообразное содержимое ее ивовых корзин, котелков и кастрюль самых разных форм. Старушка готовила консервы, которые потом, в сезон, продавала, чтобы заработать немного денег.

Она обожала хорошую компанию, и ее кухня постоянно была полна народу. Тантина никогда не была так счастлива, как в те моменты, когда к ней неожиданно приходили гости, чтобы поздороваться и немного поболтать. Она была хохотушкой и обожала рассказывать истории о былых временах. Каждый посетитель находил в ее доме теплый прием. Тантина безумно радовалась тому, что есть уши, готовые послушать бесчисленные анекдоты, которые она записала за восемьдесят лет жизни. Тантина была живой летописью Дорса. Друзья друзей были накормлены, напоены, обласканы, зацелованы с той сердечностью, которая придает сил в сегодняшние времена, когда люди привыкли делиться на кланы, племена, группы, фракции, секты и так далее.

Незачем и упоминать тебе о том, что у нее была просторная старинная кухня с огромным камином, черной чугунной печью и нависающим над ней деревянным вытяжным колпаком, окованным сверкающей красной медью. На стенах крепилась деревянная утварь, которой в прежние времена пользовались крестьяне и которая продолжала служить Тантине. Шпунтубель для стружки дерева, щетка для очистки от ила, инструменты для добычи и обработки соли и много других орудий, название которых мне не известно, так же как и то, для чего они используются.

В камине постоянно даже летом горели дрова. «В моем возрасте становишься зябким», — с извиняющейся улыбкой говорила Тантина, но на самом деле ей нравился веселый треск тлеющего дерева, его животворная сила, согревающая не только тело, но и душу.

Летом в ее доме всегда было полно народу. Однако зимой шесть сотен жителей Дорса не всегда находили время для регулярных посиделок на ее кухне. Некоторые прохожие наведывались к Тантине, но это было ничто по сравнению с веселой суматохой, царящей у нее летом. Что касается ее племянника, которого она обожала и который отвечал ей взаимностью, так тот был неразговорчив и предпочитал смотреть в маленький телеэкран, где транслировали современные хроники. С тех пор как он помолвился с Николь, Тантина поняла, что отныне она станет еще более одинокой, чем раньше. Несмотря на то, что будущая племянница любила ее, Николь хотела иметь свой собственный дом.

Нет никаких сомнений в том, что она решилась продать Марлену часть своего дома исключительно из боязни одиночества. А возможно, еще и потому, что наследство Гренье, сделавшее из Т.О.У. богача, позволило ей наконец подумать и о себе самой. Благодаря сделке, Тантина рассчитывала получить деньги и перестать сводить концы с концами.

В итоге она поддалась уговорам Марлена, который прекрасно видел, в какой нужде жила Тантина, и знал, как потворствовать ее неутоленному пристрастию к роскоши. Во время сделки он заявил, что Тантина, как и раньше, будет жить в здании, выходящем на главную улицу. Из своего окна Тантина могла наблюдать за снующими жителями деревни, перекинуться парой слов с прохожими и пригласить в свою обитель посетителей. К кухне прилегала старинная гостиная, где уже долгие годы ночевала Тантина, потому что на этаж выше нужно было подниматься по крутой, словно стремянка, лестнице.

Марлен же поселился по другую сторону двора, в превосходном старинном помещении винного склада, которое было переоборудовано в гостиную. Две просторные спальни с ванными комнатами выходили окнами на надстроенный над складом мезонин. Марлен проходил к себе через большой сад, выходящий на улицу Пре, и таким образом, жил совершенно отдельно. Что не мешало ему проводить время с Тантиной.

Я молчаливо наблюдала. Я любила Тантину и избегала разговоров о Марлене. А он не менялся. Нам удавалось не слишком часто сталкиваться друг с другом.

Благодаря некоторым связям в Париже, я наконец проверила свои предположения и узнала, что Марлен был на грани разорения, а его агентство по торговле недвижимостью скоро будет обанкрочено. Это объясняло его приезд в Дорс и неистовство, с которым он боролся за земли, чтобы поправить свои дела.

Дружеские чувства Марлена ко мне резко сменились ненавистью. Он упрекал меня в смерти Катрин, в то время как он сам являлся ее истинным виновником. На самом деле, Марлен был зол на меня с тех пор, как понял, что я без проблем заполучу земли в Пуэнте и никогда не разделю их с ним.

Он полагал, что заработает очки, окрутив старушку и убедив Тантину продать ему ее дом. Надеялся ли он таким образом найти путь к сердцу Т.О.У. и Николь? Хотел ли он привязать их к себе и отдалить от меня?

Безумец! Ведь это я благословила их союз. Ведь это мне они обязаны своим счастьем и благополучием.

Тантина всегда делала вид, что питается неприхотливо, тем не менее она была самым большим гурманом, которого я когда-либо знала. Не нужно было прилагать больших усилий, чтобы доставить ей удовольствие и сделать ее счастливой: достаточно было лишь предложить ей изысканные блюда, которые Тантина не могла приготовить сама из того, что собрала, наловила и так далее.

И Марлен в этом ей не отказывал. Он осыпал ее восхитительными консервациями, гусиной печенью, почками в собственном соку, бургундскими эскарго, рагу из голубятины, миногой в винном соусе, белым грибом из Перигор, лососиной икрой, деликатесной колбасой, фаршированными гусиной печенью перепелами из Эльзаса, миндальным печеньем из Ахена, швейцарским шоколадом, не говоря уже о винах, шампанском, ликерах, десертах, рахат-лукуме, халве и так далее…

Одним словом, катающаяся как сыр в масле старушка пришла к выводу, что пожизненная рента — это лучшая в мире вещь; чтобы не остаться в долгу, Тантина вязала Марлену свитера, дарила ему старинные кружевные скатерти, которыми не пользовалась с тех пор, как овдовела (лет этак пятьдесят назад), и не скупилась на похвалы.

То, что произошло, можно было предвидеть. В конце августа, спустя месяц после переезда Марлена, Тантина заболела: рвота, диарея, ужасно болезненные приступы печеночных колик, мигрени. Не нужно звать врача, чтобы поставить диагноз. Для своих восьмидесяти лет она ела слишком много и слишком жирно. Кроме того, утратив необходимость добывать пропитание рыбной ловлей и собирательством, Тантина почти не выходила из дома и мало двигалась. Она всегда вела активный образ жизни, а тут вот начала проводить день за днем в кресле у камина. Ей самой пришла в голову мысль лечиться лекарственными травами и чередовать изысканные блюда с овощными бульонами. Однако надо знать коварство Марлена! Тебе ведь известно об особом таланте душевных врачевателей: им нет равных в области манипулирования сознанием.

«Вот оно что, Тантина, вам больше не по душе мои подарки?! Вы их возвращаете, отвергаете, испытываете к ним отвращение… В таком случае, вы больше не любите меня?!»

И, чтобы доставить ему удовольствие, Тантина снова начинала объедаться. А что ты хочешь, чтобы она сделала? Ясное дело, симптомы усилились. К тому же, по причине рвот и диареи она начала тощать.

Мы с Николь часто навещали Тантину и ласково бранили ее. Ей следовало вернуться к здоровому питанию и есть как раньше.

Жители деревни тоже читали ей нотации. В булочной кумушки, усердно качая головами, выносили на всеобщее обсуждение меню Тантины. Молва быстро облетела Дорс, и все говорили только о Тантине. А следовательно, и о Марлене, которого сплетни превратили в ее палача.

В сентябре состояние Тантины настолько ухудшилось, что я поняла: настало время объявить Марлену войну.

— Мой милый друг, если вы будете продолжать пичкать Тантину, и она от этого умрет, деревня никогда не поверит в вашу невиновность. Напротив, жители будут думать, что вы специально это сделали, чтобы избавиться от нее по причине пожизненной ренты. И, откровенно говоря, в глубине души, я считаю, что вы вполне на это способны.

— Вы считаете, что я на это способен, говорите вы; что до меня, так я нисколько не сомневаюсь в вашей способности пустить подобный слух, а затем натравить на меня свору. Однако ваш расчет неверен. Местные люди просты. Они видят, как сильно я люблю Тантину, и что мне доставляет удовольствие баловать ее. А в восемьдесят лет, вполне возможно, что она и в самом деле покинет нас. Но здесь я буду ни при чем. И вам никогда не отыскать и крупицы яда в моих угощениях.

— Уж при мне-то не стройте из себя святую простоту! У вас нет никакой необходимости отравлять блюда, которыми вы ее пичкаете. Вы бессовестно балуете ее, и скоро она станет походить на собственную тень.

— Вы уже разорили меня, Майя, не могли бы вы оставить мне хоть несколько крох? В конечном счете, для вас будет ужасно, если я впаду в ярость до такой степени, что расскажу о ваших прошлых проделках и мошенничестве. Что для будущей директрисы «Монастеля» будет иметь самые нежелательные последствия.

— Вам нет никакой выгоды в том, чтобы распространять ложные слухи обо мне. Вспомните, что написано в Евангелии: «Горе тому, кто устроит скандал», к тому же, не забывайте о том, что обстоятельства смерти Гренье до сих пор покрыты мраком.

— Но уж я-то не имею никакого отношения к этому преступлению! И кстати сказать, это дело закрыто! Более того, нахожу вас довольно неосмотрительной, потому что кто, как не вы, выиграл в итоге от смерти Гренье? Вы нападаете на меня, обвиняете без разбора, в конце концов, я поверю, что идея с гадюкой принадлежит вам. Это в вашем стиле. Более целесообразно было бы, чтобы об этом происшествии больше не упоминали. Особенно для вас.

— Полноте, Марлен, и речи не идет о смерти Сержа Гренье. Я прекрасно знаю, что вы здесь ни при чем. Я говорю о его брате, том, которого обезглавили! Если бы он не умер, его земли были бы объявлены заповедными, значит, неподлежащими застройке. Однако вы правы, что было, то прошло. Поговорим лучше о будущем. Я пришла лишь для того, чтобы предостеречь вас: будьте осторожны с Тантиной. Деревня полнится слухами. Если она умрет, вас линчуют. Будет очень жаль!

Вот так Станислас прекратил травить Тантину слишком жирной пищей. Он даже принялся стряпать ей овощные супы, вареную рыбу и фруктовые компоты. Марлен опустошил ее шкафы, чтобы избавить Тантину от искушения, а еще для того, чтобы продемонстрировать Николь и другим жителям деревни свои добрые намерения. Подаренные старушке деликатесы он раздал соседям.

Марлен, как обычно, излишне усердствует!

Мой визит возымел действие: я припугнула его!

Самое забавное, что Тантина не оценила заботу, которую проявлял к ее здоровью совладелец. Она предпочла бы, чтобы у нее спросили ее мнение и чтобы ей оставили гусиную печень, фаршированных перепелов, рагу из дичи и деликатесы, которые, в конце концов, принадлежали ей. Она была согласна питаться супом всю неделю, но по воскресеньям желала устраивать пиршество.

Марлен же, потерявший от моих угроз разум, оставался непреклонен. Он изъял все, что могло причинить ей вред и… спровоцировал ее ненависть.

Напрасно он старался переубедить Тантину, она оставалась глухой к его речам. Тем не менее Марлен был прав, говоря ей: «Тантина, проявите понимание, если бы я оставил все эти лакомства, которые имел глупость вам подарить, вы, возможно, былой бы уже при смерти. А если вы умрете, кто в глазах деревенских будет в этом виноват? Разумеется, я — из-за пожизненной ренты. Ну же, Тантина, порадуйте меня, поешьте ваши паровые овощи, вареную рыбу и ошпаренные фрукты. Вы же не хотите, чтобы меня арестовали за убийство, правда?»

Но Тантина все больше и больше теряла рассудок. Очаровательная старушка изменилась. Она стала тощей и злой. Ее добрый нрав исчез вместе с ее округлостями. Даже запах изменился: Тантина стала пахнуть кислинкой, перезревшими фруктами, зеленым виноградом и самогоном.

Верхом несправедливости было то, что она винила во всем Марлена. Тантина сверлила его злобным взглядом. Она стала мелочной, несправедливой, злословящей. Любому, кто желал ее выслушать, она жаловалась, что Марлен радовался ее болезни, что он с нетерпением дожидался ее смерти и намеревался завладеть ее домом. Поскольку Тантина утратила свою привлекательность, ее слушали все меньше и, самое главное, перестали неожиданно захаживать к ней в гости. Она была старой, больной и одинокой.

А потом умер ее кот. Для Тантины это было тяжелейшим горем и усилило ее ненависть. Котяра был огненно-рыжий, по прозвищу, понятное дело, Рыжик. Он имел обыкновение прыгать на спинку стула, чтобы затем поставить свои передние лапы на ваши плечи и зарыться своей мордочкой в ваши волосы — это делало его неотразимым. Они жили вместе в течение двадцати лет. Мягкая шерсть, нежные зеленые глаза и длинные усы придавали ему вид воришки-любителя. Кстати сказать, он, и правда, был немного вороват, а еще очень хитер. Рыжик беспечно шастал по деревне, пританцовывая на ходу на манер некоторых антильцев. Однажды утром его нашли мертвым, убитым мячом для гольфа, который, по всей вероятности, был с излишней силой запущен в полет одним из местных мальчишек.

Тантина возопила об убийстве и отказалась верить в версию о несчастном случае, при всем при том, неоспоримую. Марлен не настолько глуп, чтобы убить кота.

После этого произошло нечто совершенно невообразимое: Тантина забродила. Мне не найти другого слова, чтобы описать ее состояние. Тантина пузырилась и набухала, словно дрожжевое тесто. Сидя в своем кресле, которое, казалось, стало огромным, в то время как это она исхудала, Тантина бесилась от ярости, тряслась, брызгала слюной, клокотала, раздувалась, кипела. Но все это было лишь мысленно. Что касается ее физического состояния, Тантина, напротив, увядала, дурнела, сохла, дряхлела, старела.

Эта миниатюрная добрая женщина, которая всегда была резвой старушкой, превратилась в ссохшуюся шагреневую кожу, жившую в страхе, что ее убьют так же, как ее кота. Какая жалость!

В конце октября я пришла к мысли, что спектакль затянулся, и решила после полудня навестить Тантину, как в старые добрые времена, когда она рассказывала мне о событиях, происходящих в деревне. Тантина всегда была одним из моих привилегированных источников информации.

— Тантина, я пришла извиниться за то, что познакомила вас с Марленом. Я чувствую свою ответственность за все, что с вами сейчас происходит. Если бы я не посоветовала вам сдать Марлену ваш дом, ничего этого не произошло бы. Вы по-прежнему оставались бы пышущей здоровьем старушкой, которую я встретила по приезде в деревню. Необходимо все исправить. Ведь вы не позволите этому человеку похоронить себя. Если вы умрете — он победит. И тогда последнее слово останется за ним. Вы этого хотите?

— Ты права, моя девочка, я знаю, что мне следует давать отпор и бороться, но у меня на это больше нет сил. К тому же, как бороться? Я старая и больная и что бы я ни сделала, он все равно справится со мной.

— Верните ему его деньги, и пусть он проваливает! Я помогу вам, Николь и Т.О.У. тоже.

— Нереально, Майя! Я думала об этом; я даже в тайне ходила к нотариусу. Договор не может быть расторгнут. Я в плену у своего чревоугодия. Я не могу избавиться от этого недуга.

— Он по-прежнему опекает вас?

— По-прежнему! Пристал, как банный лист. Он следит за всем, что я ем, и без конца шпионит за мной. Мне страшно, Майя…

— Я знакома с Марленом много лет, однако должна заметить, что даже меня поражает его лицемерие. Марлен просто вероломен! Мы все насмехались над статьями Джин Фиц в «Пикантной утке»; сейчас же я спрашиваю себя, быть может, ее догадки были верны? По поводу Гренье, к примеру. Не говоря уже о том, что пришлось пережить Катрин по вине Марлена. Знаете, Тантина, ведь эти последние недели я полагала, что у вас мания преследования… А потом, переосмыслив подозрения Джин Фиц, кончину Гренье и несчастной Катрин, пришла к выводу, что вы были правы, и поняла, как вы боитесь. Вам непременно нужно избавиться от него!

Моя речь придала Тантине больше сил, чем все микстуры местного лекаря. Наконец-то у кого-то хватило решимости подтвердить старушке ее подозрения.

— Мне только это и надо, но как? Есть много простаков, которые…

— Помилуйте, Тантина, вы имеете полное право защищать себя, но вы же не преступница. Давайте подумаем. Несчастный случай подошел бы идеально. Однако рассчитывать на везение не слишком надежно — это может надолго затянуться… Если только…

— Говори же, Майя, если только что? Я чувствую, моя маленькая девочка, что в твоей головке созрел план.

— Нельзя на сто процентов полагаться на волю случая, но можно рассчитывать на Дорис, богиню-покровительницу острова, хозяйку болотистых земель. Она годами дарила вам лекарственные травы, кормила своими устрицами, мидиями, моллюсками… Вы — дочь этого острова. Пусть окончательное решение останется за Дорис и ее землями. Закапризничайте и отправьте его за моллюсками в Пасс, туда, где они наиболее красивы и крупны… Он так стремится угодить вам!

Богиня не учла смягчающие обстоятельства, не проявила ни малейшего снисхождения, а это означало то, что Марлен не пользовался ее расположением или то, что он намеревался слишком дурно поступить с Тантиной.

Этим утром Марлен исчез, увязнув в темном иле, соседствующим с местами обитания моллюсков на некоторых участках острова, которые были издавна известны старейшим жителям деревни.

То, что Богиня острова потворствовала Тантине, ободрило последнюю. Ее здоровье улучшилось, она снова поправилась, набралась сил и вернулась к своей прежней жизни. При помощи своего племянника Тантина намеревается выкупить дом у далеких наследников графа. Отныне я уверена, что она доживет лет до ста.

Жители деревни счастливы вновь обрести свою прежнюю старейшину, и больше никто даже не упоминает имя Марлена. Так, словно его никогда и не было.

Как видишь, мой дорогой сын, все налаживается. Николь так воодушевлена нашим проектом, что уже подумывает о том, чтобы устроить тендер. Я в ней не ошиблась, ее действия правильны и эффективны. Николь — истинная руководительница.

Через несколько дней Пьер Никола должен отправится в путешествие. Он собирается поехать в турне по Европе и посетить места, где жил Джон Ди. Похоже, он на правильном пути, и сценарий вызревает в его голове. А тем временем он запирается со своими алхимическими фолиантами и штудирует все написанные о его герое книги. Мне будет недоставать Пьера Никола, хотя в последнее время я вижу его мало. С другой стороны, я буду так занята строительством института и организацией его будущей деятельности, что отсутствие Пьера Никола, без сомненья, пойдет на пользу нам обоим. Крепкую дружбу, так же как и любовь, разлука только укрепляет.

Мой дорогой сын, всего лишь несколько недель — и мы будем вместе.

Тема для размышления: «Смерть — это лишь переезд в лучшую обитель».