Князь Белозерцев не скрывал своей влюбленности. Он каждый день посылал Мириэль целые корзины цветов. Иногда это были многоцветные розы, иногда — благоухающие лилии, иногда — изысканные орхидеи, иногда — нежнейшие пармские фиалки, а иногда — очаровательные миниатюрные ландыши на ложе из мягкого мха… Мириэль смущалась и краснела, принимая эти корзины. От смешанного запаха разных цветов ей приходилось на ночь выставлять корзины в коридор.
Слуги переглядывались при виде нее с благодушной улыбкой. Они все-таки почитали ее за свою: она хоть и белоручкой слыла, хоть и образованной, хоть и казалась избалованной барышней, но все-таки была племянницей рыбака, и слугам было приятно, что Мириэль «утерла нос» надменной и жадной миссис Сноуфилд!
Один раз князь прислал клетку с маленькой желтенькой птичкой. Птичка замечательно пела, и приносила Мириэль немало приятных минут, но миссис Вагнер ополчилась на нее, уверяя, что птичка мешает ей думать! Пришлось отослать птичку князю обратно с объяснительной запиской. В ответном письме — прикрепленном к ручке очередной цветочной корзины — князь обещал, что сохранит птичку для Мириэль до того времени, когда Мириэль наконец решится оставить дом Сноуфилдов и стать его супругой.
Друзья восприняли ее успех по-разному.
Кроткая Дорис отчего-то решила, что Мириэль сама отвлекла внимание князя на себя, принесла себя в жертву и навлекла на себя гнев миссис Сноуфилд, и все это — чтобы спасти ее, Дорис, от этого ужасного великана. Матери Дорис боялась до потери рассудка, и оттого подвиг Мириэль приобрел в ее глазах отсвет святости. Преисполненная благодарности, Дорис почти не расставалась с Мириэель и время от времени бросалась ей на шею и принималась ее целовать, бормоча:
— Спасибо, спасибо, спасибо! Ты — настоящая подруга!
Мириэль всегда смущали подобные изъявления чувств. Ведь на самом-то деле она вовсе не думала о Дорис, когда танцевала с князем на том незабвенном балу!
Марк, наоборот, был угрюм и печален. Сначала — насмехался над Мириэль и над «ее поклонником», язвительной улыбкой встречал каждую новую корзину с цветами… Мириэль почти что обиделась на него, когда Марк вдруг повел себя совершенно неожиданно для нее. Когда Мириэль несла к себе на чердак очередную корзину — в этот раз в перевитой лентами корзине были крохотные благоухающие гиацинты всех цветов радуги — Марк встретил ее на лестнице, схватил за руку, да так крепко, что Мириэль поморщилась от боли, и прошептал, заглядывая прямо в глаза ей своими удивительными, загадочными, опасно горящими зелеными глазами:
— Мириэль, о, Мириэль, что бы ты ответила мне, если бы я признался, что люблю тебя? Если бы я сказал, что полюбил тебя в то же самое мгновение, когда увидел?
Мириэль внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли он над ней. Она слишком серьезно относилась к самому этому слову — «любовь» — и Марк никогда не казался ей влюбленным, он был другом, он никогда… Но — вдруг?! Вдруг — не шутит?! Вдруг — влюблен?! Эта мысль была сама по себе приятна. Потому что льстила тому сокровенному женскому тщеславию, которого не лишены даже лучшие из русалок — ровно как и лучшие из земных женщин… Впрочем, теперь-то Мириэль стала вполне «земной». Но, вместе с тем, Мириэль не хотелось огорчать Марка. И уж подавно — терять такого хорошего друга!
— Я бы подумала, что ты шутишь, — робко пролепетала она в ответ.
— Так ты все-таки решилась выйти за этого князя, да? Ну, конечно… Как же иначе, — нахмурился Марк. — Он же князь и так богат!
— Я не решилась. Я не знаю… Не знаю! — сокрушенно вздохнула Мириэль.
— Так ты его не любишь? — с надеждой спросил Марк.
— Я… Я не знаю.
— Если бы любила, ты бы знала! — обрадовался Марк. — Мириэль, милая, а если бы вдруг оказалось, что я — не простой буфетчик?! Что я на самом деле — богат?! Что я здесь — инкогнито?!
— А что такое — «инкогнито»? — испугалась Мириэль.
— Ну… Под видом другого человека. Если бы ты узнала, что на самом деле я богат, и только притворяюсь буфетчиком? Ты бы вышла за меня замуж?
— Марк, дорогой, — заговорила было Мириэль, пытаясь придумать какие-нибудь ласковые и утешительные слова…
Но Марк не дал ей договорить:
— Тихо! Ни слова! Не отвечай пока мне… Но и ему не давай согласия! Он ослепляет тебя роскошью, а я… Но скоро я завладею сокровищами, которые Сноуфилдам снятся только в их самых золотых снах! Я знаю тайну… Подожди, Мириэль, подожди немного, очень скоро я буду свободен от этой гнусной личины буфетчика, и я смогу уделять тебе внимание, и присылать цветы еще красивее, и тогда ты сможешь понять наверняка, кто из нас двоих милее твоему сердцу: я или этот дикарь!
Выпустив ее руку, Марк побежал вниз по лестнице.
Мириэль посмотрела ему вслед и снова вздохнула. Князь вовсе не ослеплял ее роскошью! Роскошь тут была ни при чем, и цветы тоже… Хотя ей нравились цветы, особенно — ароматные, ведь в океане цветы не имеют запаха… А князь знал ее тайну, и помог ей превратиться, и помнил, как она ценит благоухающую и звенящую красоту этого мира… Жаль, что птичку пришлось отослать назад! Нет, Марк не прав. Князь Никита ослепил ее вовсе не роскошью, а своим благородством. И он вовсе не был дикарем! То, что он живет в такой ужасно холодной стране, где так много диких зверей, еще не делает его дикарем. Князь Никита — лучший из людей, которых ей случилось встретить на земле! То, что он спас ее на балу и то, что он помог ее окончательному превращению… Сердце Мириэль переполняла благодарность. Теперь она уже не станет морской пеной — даже если Арчи не полюбит ее! Впрочем, теперь не так уж важно, полюбит ли ее Арчи…
А Марк… Мириэль надеялась, что все его сегодняшние разговоры — все-таки шутка. Или почти шутка… То есть — не совсем всерьез. Она не поняла, что там он говорил про какие-то сокровища и про тайну… Просто не обратила внимания. Сокровища Мириэль не интересовали. Даже сделавшись «земной» девушкой, в душе она оставалась русалкой. Аромат цветов и пение птиц были для нее ценнее любых сокровищ!
Мириэль не видела Рэйчел со дня бала. Но вот наконец Рэйчел надумала навестить жениха — ради соблюдения приличий она должна была время от времени встречаться с Арчи! — и, едва увидев Мириэль в саду, буквально налетела на нее вихрем шума и радости.
— Мириэль, душенька, поздравляю! Вот уж не ожидала от такой тихони, как ты! Этот русский медведь влюбился в тебя с первого взгляда! Так и таял от каждой твоей улыбки! Я ожидала, что он прямо посреди зала упадет на колени и сделает тебе предложение! Впрочем, все в городе говорят, будто он посылает тебе цветы и все такое… Расскажи мне, ради Бога, я просто умираю от любопытства!
— Он сделал мне предложение… Правда, на колени не падал, — застенчиво улыбнулась русалочка.
— Сделал предложение?! Этот русский князь?!! Тебе?!!! Ты не шутишь?!!! — Рэйчел даже веер выронила.
Мириэль надменно вскинула головку:
— А ты тоже считаешь, что какая-то там горничная, прислуга, племянница рыбака не достойна внимания князя?
Рэйчел смутилась, покраснела и нервно рассмеялась:
— Ну, что ты, Мириэль, душенька, конечно же, я так не считаю! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь… Ты красивая и образованная. Конечно же, понятно, почему этот князь влюбился в тебя, а не в эту серенькую мышку Дорис. Миссис Сноуфилд — скучная и злобная особа. Терпеть ее не могу! Ужасно, если она все-таки станет моей свекровью. Я рада, что ты так щелкнула ее по носу. Но берегись: уязвив ее самолюбие, ты становишься для нее злейшим врагом. Она постарается отомстить! Русский князь — он ведь так богат, знатен… Предмет вожделения всех невест города! Не скрою: я и сама была бы рада увлечь его… Он красивый. И милый. Думаю, с ним мне не было бы так скучно, как с Арчи. Возможно, он даже согласился бы поплыть со мной на поиски сокровищ моего пра-пра-прадедушки… Эти русские — они такие сложные и романтические натуры! Я пыталась читать один русский роман… Ничего не поняла. Так что, я думаю, от русского можно было бы ожидать чего-то необычного. И в любом случае он лучше Арчи. Но, раз уж все равно он влюбился не в меня, а в другую, то я даже рада, что этой другой была ты, а не Дорис, и не одна из этих противных зазнаек… Когда свадьба? Знаешь, я заказала себе такое восхитительное платье! Представь себе: нежнейший шелк цвета незрелого миндаля, кремовые кружева… Но раньше чем через месяц оно готово не будет. Надеюсь, вы со свадьбой немного подождете? Ведь и тебе надо сшить наряд! Тебе пойдут алансонские кружева, они ужасно дорогие, но этот русский достаточно богат, и украсить все жемчугом…
— Рэйчел, я еще не дала согласия, — перебила ее Мириэль.
Рэйчел застыла с приоткрытым ртом.
— К… К-к-как это — ты не дала согласия?! Ты?! Князю?! — Рэйчел даже руками замахала, словно пытаясь отогнать столь невероятное предположение.
А потом спросила с какой-то надеждой:
— Может, это он сделал тебе предложение под влиянием первого чувства, а потом раскаялся в своей поспешности и ты это поняла?
— Нет, он не раскаялся, это я, я не дала ему пока согласия! — рассердилась Мириэль.
— Но почему?! — застонала Рэйчел.
— Потому что я не знаю пока, люблю ли я его!
— Но он же князь! Он так богат!
— Но, Рэйчел, я же не знаю, люблю ли я его!
— Не понимаю… Если бы ты еще любила кого-то другого… А может, ты любишь кого-то другого? — встрепенулась Рэйчел. — Может… Неужели ты влюблена в Арчи?!
Мириэль молча потупилась.
— Нет! О, нет! — Рэйчел чуть не плакала. — Как это глупо! Как ты можешь вообще их сравнивать! Этот великолепный русский князь и… И… О, Боже! Мириэль, но что ты могла найти в Арчи? Он же скучный!
— Я… Я не знаю… Во время крушения… — пролепетала Мириэль и замолкла.
Она действительно не могла придумать никаких доводов в защиту Арчи! Особенно — после его поведения на балу. Рэйчел пристально смотрела на нее, а потом, обняв Мириэль за плечи, сказала:
— Мириэль, милая, у меня никогда не было подруг и я никогда не желала добра ни одной девушке. Потому что все они казались глупыми курицами и никчемными дурами, осмеливающимися соперничать со мной! Но ты — не такая, как все они. И ты мне нравишься. И мы с тобой настолько разные, что просто не можем быть соперницами. Поверь, Мириэль, я говорю тебе от чистого сердца: забудь Арчи и напиши князю, что ты согласна стать его женой! Не упускай свое счастье! Я это говорю не потому, что Арчи — мой жених. Я с радостью отдала бы его не только тебе, но и любой из этих глупых куриц. Мне жаль тебя! Арчи — он не способен любить! Он… Он, в сущности, такой же, как и его мать. Ты для него не существуешь, потому что ты — прислуга. Компаньонка Дорис. Все равно, что горничная. Он не видит, как ты красива. Он не может оценить твоего золотого сердца, твоей нежной души. Он…
— Нет, он не такой! — разрыдалась Мириэль. — Он не любит меня, но… Но он может любить! Он любит… Любит…
— Кого? — удивилась Рэйчел. — Кого это любит Арчи, а я об этом и не знаю?
— Она… Та девушка, которую любит Арчи, на дне морском! Она спасла его! Она… Моя сестра! — отчаянно выкрикнула Мириэль и, закрыв лицо ладонями, опустилась на колени прямо на влажный гравий садовой дорожки.
— Твоя сестра? У тебя есть сестра? Спасла Арчи? Я не понимаю… А почему — на дне? — недоумевала Рэйчел и силилась поднять рыдающую Мириэль. — Мириэль, встань, ты пачкаешь свое миленькое платьице! Объясни толком: твоя сестра… Подожди-ка… Арчи говорил, что ты плыла на «Королеве Кристине», вы познакомились во время крушения… Значит, твоя сестра спасла его, и… Утонула?! Боже мой, Мириэль, твоя сестра погибла? А Арчи… Действительно, он стал такой странный после кораблекрушения! Одно время я даже думала, что он влюблен в тебя, но потом поняла: нет… А он, оказывается, влюбился в твою сестру! А она — утонула… Спасла его — а сама погибла… Как это красиво и романтично! И как это все печально, Мириэль, бедняжка! А как ее звали?
— Арарита. Ее зовут Арарита, — выдохнула Мириэль. — Она спасла Арчи и твоего дядю. И теперь она на дне морском. Но она не утонула. Она жива. Она русалка.
Рэйчел онемела. Но — всего лишь на мгновение.
— Русалка?! Ты сошла с ума или серьезно говоришь?! — как-то радостно переспросила она.
— Серьезно, — глухо ответила Мириэль.
Ей надоело скрываться и притворяться! Ей хотелось все сказать и доказать этим людям… Впрочем, она не знала, что именно хотела им доказать. Но ей хотелось хоть с кем-то поделиться. Хотя бы с Рэйчел! В конце концов, наказание за раскрытие тайны существования русалок ей уже не грозит! Мириэль в океан не вернется! А Рэйчел не выглядит опасной. Вряд ли она бросится ловить русалок сетями, чтобы выставлять их потом на ярмарке — этим пугали в океане маленьких русалочьих ребятишек.
— Дядя Джейсон говорил, что их с Арчи спасли две хорошенькие русалочки, а потом русалочий парень дал ему бочку коньяка, — задумчиво глядя на Мириэль, сказала Рэйчел. — Он говорил так убежденно… Но коньяк он успел выпить, бочку потерял, и никто ему не верил, потому что дядя Джейсон — старый пьяница! Но ведь ты — не пьяница, ты вообще не пьешь… И на сумасшедшую не похожа! А дядя Джейсон говорил, что ты очень напоминаешь ему одну из этих русалок!
— Он говорил правду.
— Так русалки существуют? Но Арчи говорил, что дяде Джейсону все почудилось…
— Арарита — русалка. Русалка спасла Арчи. Земная девушка ничего не смогла бы сделать для него там… В ледяной воде… Арарита вытащила Арчи и мистера Уорнера на айсберг. Потом Рилиан привел лодку с рыбаками. Арчи полюбил русалку. Просто он не может поверить даже тому, что сам видел!
— Да, знаю, он такой… А ты? Ты тоже…
— Русалка. Я — русалка. Только теперь… Теперь я стала земной девушкой. Как ты. Потому что принц меня поцеловал.
В этот день Рэйчел так и не встретилась с женихом. До самого вечера они с Мириэль говорили в саду. Мириэль рассказывала о своем мире, а Рэйчел слушала ее… И верила. Потому что очень хотела поверить.
— Какое счастье! Господи, какое же это счастье! — повторяла Рэйчел. — Значит, этот мир не такой уж скучный, как я думала! Мир, в котором есть русалки! Если бы ты знала, как бы я хотела очутиться среди них! Не понимаю, как ты могла променять подводное царство на эту унылую землю…
— Ну, что ты, ваш мир такой интересный! А у нас — скучно… Я хочу остаться в вашем мире во что бы то ни стало! Мне теперь не так важно даже то, что Арчи не любит меня… Пусть он любит Арариту, я ему расскажу, что она жива, надеюсь, он простит мне все это… Все равно теперь я могу не бояться полнолуния! Я стала человеком!
— А я хотела бы стать русалкой! Как бы я хотела этого! Знаешь, я ведь всегда мечтала о море. Мне так хотелось собственную яхту… Я бы могла просто поселиться на корабле, и подплывать к берегу только за запасами пищи и пресной воды! Это кровь моего прапрадедушки-пирата во мне говорит… Когда «Королева Кристина» столкнулась с айсбергом, я ведь не хотела садиться в спасательную лодку. Я хотела утонуть. Стать частью этого великолепного океана… Согласись, ведь на берегу меня не ждало ничего хорошего! Свадьба с Арчи… Ужас!
— А я покинула океан, мечтая о свадьбе с Арчи! — печально улыбнулась Мириэль. — Все мы о чем-то мечтаем… О недостижимом. Я — о жизни среди людей. Ты — об океане. Рилиан мечтал познакомиться с ундинами. А маленький Эли — он мечтает о небе, о полетах…
— Ты ошибаешься, мечтают немногие, — фыркнула Рэйчел. — Большинство людей чего-то хочет, но не умеет по-настоящему мечтать. Дорис хочет замуж за Томми. Арчи хочет расширить свой бизнес. Миссис Сноуфилд хочет удачно женить Арчи и выдать замуж Дорис, но они не мечтают! Понимаешь, Мириэль, они могут желать чего-то, могут планировать, но они совершенно не умеют мечтать!
— Ты права, — вздохнула Мириэль. — Пожалуй, большинство русалок тоже не мечтают…
— Большинство русалок! Как это замечательно звучит! — Рэйчел захлопала в ладоши, как маленькая девочка при виде рождественской елки. — Большинство русалок… Ох, если бы я могла по-настоящему поверить тебе!
— А разве ты еще не веришь?! — возмутилась Мириэль.
— Верю. И, вместе с тем, не верю! Согласись, трудно поверить в такое… Хотя очень хочется! Но если бы еще кто-то, кроме вас с дядей Джейсоном, сказал мне, что русалки существуют…
— Все рыбаки знают про нас! Спроси любого! Хотя бы Билла Спаггинса.
— Твоего дядю?
— Я же объясняла: он мне не дядя, он друг Рилиана!
— Да, да, ты говорила… А если я действительно у него спрошу? — лукаво прищурилась Рэйчел.
— Конечно, спроси! Обычно рыбаки не говорят с остальными людьми обо всем этом, но если я попрошу Билла…
— Нет, не проси! И вообще — не предупреждай ни о чем! А то — вдруг вы все взялись меня разыгрывать? А я — верю, как дурочка! Я сама его обо всем расспрошу… Я умею разговаривать с мужчинами! — кокетливо улыбнулась Рэйчел и поправила хорошенькую шляпку. — Твой Билл Спаггинс мне расскажет все-все вообще, и все морские тайны в частности, — если, конечно, есть, что рассказывать!
…Вот так и случилось, что Рэйчейл Уорнер познакомилась с Биллом Спаггинсом. Это произошло в тот самый день, когда Билл купил себе яхту — яхту, о которой он мечтал с самого раннего детства! Яхта была небольшая, но очень красивая и быстроходная. Билл был горд и совершенно счастлив… Рэйчел провела на его новой яхте весь день. Вернулась поздно. Всю ночь беспокойно ходила по своей комнате — это слышал Томас, его комната была рядом. А ранним утром, раньше даже, чем просыпались слуги, Рэйчел сбежала! Она бросила дома весь свой гардероб, все свои любимые туфли и привезенные из Парижа шляпы, она не взяла ни одного колечка, ни единой пары сережек…
Рэйчел унесла из дома только одну вещь — шкатулку с пиратской картой капитана Томаса Уорнера. Семейную реликвию, которую никто всерьез не воспринимал.
И тем же утром Рэйчел с Биллом обвенчались в церкви святого Михаила, и сбежали на новой яхте — подальше от праведного гнева семейства Уорнеров! В результате чего праведный гнев обоих семейств обрушился на несчастную Мириэль… Впрочем, это было вполне закономерно и логично. Она уже столько раз успела провиниться!
Миссис Сноуфилд, проявив столь свойственные ей решимость, упрямство и сварливость, настояла на семейном совете — на Большом Семейном Совете — на котором собрались члены обоих семей: и Сноуфилды, и Уорнеры. Ведь если принять ее доводы, получалось так, что от «преступных действий» Мириэль пострадали оба семейства! Уорнеры потеряли любимую дочь и были чудовищно опозорены совершенным ею мезальянсом. Как Арчи потом объяснил Мириэль, «мезальянсом» назывался неравный брак… Но, поскольку русалочка не знала даже, что такое «неравный брак», Арчи пришлось объяснить ей, что так называется брак между богатой и знатной барышней — и рыбаком, или — аристократом и горничной… Правда, Мириэль так и не поняла, что же такого плохого в подобном браке, если он совершен по любви! Ведь на дне океана не существует понятия о неравенстве. Ну, а Сноуфилды — они потеряли невесту старшего сына! Правда, сам Арчи — покинутый жених — горевал меньше всех прочих, а Дорис даже радовалась за беглянку, нашедшую в себе смелость соединиться с любимым вопреки воле семьи, но это все ничуть не мешало миссис Сноуфилд бурно сокрушаться о потере и возмущаться коварством «горничной и рыбака», причем от имени всего семейства Сноуфилдов. Кроме того, и Сноуфилды, и Уорнеры утратили надежду на получение общего наследства. И именно этот момент огорчал Арчи, надеявшегося за счет вынужденного брака (с мыслью о неизбежности коего он все-таки смирился еще в детстве) расширить свой обожаемый бизнес. И именно поэтому Арчи сидел, угрюмый и поникший, и не замечал отчаянных, умоляющих взглядов Мириэль, и даже ни разу не попытался вступиться за нее! Глядя на него, Мириэль думала, что она правильно поступила, последовав — хоть и с запозданием — совету Рэйчел: послала записку князю Белозерцеву, в гостиницу, где он остановился. В конце концов, один раз князь ее спас! Тогда, на балу… Может, теперь он спасет снова?..
Итак, Большой Семейный Совет был в сборе. Присутствовали все. Даже дядя Генри, которого обычно не приглашали на семейные мероприятия такого рода. Отсутствовал по малолетству Эли — но вместо него миссис Сноуфилд зачем-то пригласила мисс Вагнер, хотя та вовсе не являлась членом семьи, и вряд ли могла бы им стать! Остальную прислугу миссис Сноуфилд отпустила. Как она объяснила — чтобы не подслушивали и не сплетничали потом по всему городу… От прислуги ведь можно ожидать любой неделикатности.
Бедняжка Мириэль стояла посреди библиотеки — стояла, потому что ей никто не предложил сесть, и вообще свободных сидений не было! — а они все смотрели на нее… Миссис Сноуфилд — с нескрываемой злостью. Мисс Вагнер — с нескрываемым злорадством. Мистер Сноуфилд — безразлично. Дорис — с робким сочувствием. Миссис Уорнер — с кроткой укоризной в заплаканных глазах. Мистер Уорнер — возмущенно. Дядя Генри Уорнер — тепло и даже восхищенно. Только Томас Уорнер и Арчи вовсе на нее не смотрели. Томас смотрел на Дорис, а Арчи смотрел себе под ноги.
Говорила по большей части миссис Сноуфилд. Изредка ее рассказ дополняла мисс Вагнер. Миссис Уорнер иногда прерывала их всхлипываниями и сдавленным писком, и поминутно принималась искать свой флакончик с нюхательными солями. Миссис Сноуфилд заявила, что Мириэль и Билл Спаггинс с самого начала злоумышляли совершить что-нибудь гнусное против двух почтеннейших семейств города. С этой целью Мириэль вкралась в доверие к Арчи и, пользуясь его добросердечием и простодушием остальных членов семьи Сноуфилдов, проникла в их дом. Где и принялась изо всех сил вредить всем окружающим… Во-первых, Мириэль настраивала Дорис против матери и верной экономки! Во-вторых, Мириэль обманом проникла на бал и завладела сердцем русского князя Белозерцева, который собирался жениться на Дорис… На этом эпизоде ее обличительной речи все присутствующие поглядели на миссис Сноуфилд с таким изумлением, что она немножечко смутилась — но совсем немножечко! В-третьих, Мириэль помогла своему дяде, этому грубому и хитрому хромому рыбаку, похитить Рэйчел, красавицу, богатую наследницу, гордость семьи Уорнеров, возлюбленную невесту Арчи! Сердце Арчи, разумеется, разбито. Его надежды расширить свой бизнес потерпели крах. Но самое ужасное — то, что рыбак и горничная обманули простодушную Рэйчел! На самом деле им нужна была не сама девушка, а карта, по которой можно было бы отыскать сокровища, некогда спрятанные достойным предком благородных Уорнеров… Карта, являющаяся главным достоянием этого почтенного семейства! Ввиду таких прегрешений никакое наказание не может быть слишком мягким!
Мириэль чувствовала себя очень испуганной и несчастной. Ей просто сквозь землю провалиться хотелось, а лучше — оказаться на дне океана, в самом глубоком месте, укрыться там от этих жестоких людей, от этих несправедливых обвинений… Она едва ли не жалела о том, что стала земной девушкой, а значит — частью этого мира! Бедняжка Мириэль не понимала, совершенно, абсолютно не понимала, в чем ее вина! Рэйчел ведь сама захотела повидаться с Биллом, ведь так? И Билл ее не похитил, она сама с ним убежала! Наверное, они искренне полюбили друг друга, иначе Билл не взял бы Рэйчел на свою яхту, а Рэйчел не бросила бы дом, не взяв почти ничего — не считать же чем-то важным эту глупую карту, о которой теперь так много говорят! — наверняка они полюбили друг друга, а это ведь так замечательно, когда люди любят друг друга взаимно! И чем так уж плох Билл? Тем, что хромой? Но он же в этом не виноват! В профессии рыбака Мириэль не видела ничего особенно дурного… И вовсе Мириэль не подговаривала Рэйчел бежать со своим дядей! Если уж на то пошло, Билл ей вовсе не дядя! Она всего лишь рассказала о существовании русалок, а Рэйчел решила уточнить у Билла, и отправилась к нему, а там они уже влюбились друг в друга и… И карта эта была по-настоящему дорога одной лишь Рэйчел! Только Рэйчел всегда верила в то, что по карте можно найти сокровища пра-прадедушки пирата! И всегда об этом мечтала!
Все это Мириэль сбивчиво пролепетала в свое оправдание — но, на ее счастье, никто не обратил внимания на слова о «существовании русалок». Зато при слове «пират» миссис Уорнер пискнула чуть громче обыкновенного и изобразила обморок. Супруг и миссис Вагнер кинулись к ней, а миссис Сноуфилд подскочила к Мириэль:
— Вот! Вот, полюбуйся, мерзавка, что ты натворила! Ты просто убила эту почтенную женщину! Сначала ты со своим гнусным дядей похищаешь несчастную девочку Рэйчел и драгоценную карту, а теперь еще и оскорбляешь осиротевших родителей!
Мириэль сделалось нехорошо. Ноги подкашивались, сердце стучало, в ушах шумело — она уже почти не слышала гневных слов миссис Сноуфилд… Она отчаянно смотрела на Арчи. А Арчи смотрел в пол! Словно пытался разобраться в сложных узорах персидского ковра у себя под ногами!
Миссис Сноуфилд наступала на нее, а Мириэль пятилась, пятилась… Пока не оказалась прижатой спиной к книжным полкам. Дальше отступать было некуда. Принц Арчи не собирался ее спасать. Да и не принц он вовсе, наверное… Наверное, она просто ошиблась, и все было зря!
Ей оставалось только умереть. Умереть на месте.
И тут помощь пришла — совершенно неожиданно, откуда Мириэль помощи вовсе не ждала — кроткая, молчаливая Дорис вдруг вскочила с диванчика с криком:
— Перестань, мама, посмотри — ей же дурно!
— Вы слишком далеко заходите в своих обвинениях, миссис Сноуфилд! Это жестоко и несправедливо! — поддержал любимую Томас и тоже подбежал к Мириэль, и подхватил ее за талию.
— Мириэль вовсе не виновата во всем этом! И русский князь вовсе не собирался на мне жениться! — сжав кулачки, прокричала Дорис. — И Мириэль — моя подруга! Моя лучшая подруга! Единственная подруга, какая у меня когда-либо была!
Миссис Сноуфилд ахнула и прижала руку к шее, словно ощутив внезапное удушье.
— И, если уж на то пошло, предок Уорнеров действительно был пиратом! — дерзко заявил Томас. — А его супруга была сослана в Новый Свет за разбой…
Миссис Уорнер, начавшая уже было приходить в себя, услышав признание сына, снова лишилась чувств.
— Дорис! Томас! — изумленно прокаркала миссис Сноуфилд. — Да как же можно вслух говорить такие вещи?
— А сколько можно обо всем этом молчать? — возмутился Томас. — Я горжусь своими предками, кем бы они ни были! А Рэйчел — и подавно! И она действительно с детства бредила пиратскими кладами и мечтала отправиться в путешествия! Теперь ее мечта сбылась, и я очень рад за нее, я просто счастлив, сестра нашла настоящую любовь и воплотила свою мечту, этого всем можно пожелать…
— Правильно, мальчик! — обрадовался дядя Генри. — И я тоже счастлив, просто счастлив, что моя малышка Рэйчел нашла себе муженька по вкусу! Она никогда не хотела выходить за вашего Арчи… Я только о том жалею, что она, когда убегала, меня с собой не позвала! Я бы тоже не прочь попутешествовать, поискать клады… Может, довелось бы еще разок русалочек увидеть… Они такие красотки! Ну, прямо как эта славная крошка Мириэль! И я ничуть не удивлен, что этот русский принц — или как его там, князь? — решил на ней жениться! Я бы тоже решил, будь я помоложе, будь у меня побольше денег и титул в придачу!
— Боже! Боже! — восклицала миссис Сноуфилд, всплескивая руками. — Да как вы… Как вы все можете говорить такое? Это же ужасно! Это просто невероятно!
— Самое невероятное вы услышите сейчас, миссис Сноуфилд, — торжествующе заявил Томас, отпуская Мириэль (он убедился, что обморок ей все-таки не грозит) и решительным движением привлекая к себе Дорис.
— Мистер и миссис Сноуфилд! Арчибальд! Папа и мама! Дядя Генри! Слушайте внимательно все! Я решил жениться на Дорис! И женюсь, даже если для этого мне придется похитить ее и увезти на яхте! Дорогая, ты ведь согласна?
— Да, да, Томми! С тобой — хоть на край света! — пролепетала Дорис, трепеща и розовея от счастья.
— И для нас больше не имеет значения, что подумают или скажут по этому поводу наши почтенные семейства! Это наша жизнь! Отныне мы никому не позволим вмешиваться! Рэйчел показала нам достойный пример…
Этого миссис Сноуфилд уже не могла вынести. Она сама упала в обморок в надежные объятия мисс Вагнер.