В возникшем переполохе никто не заметил, как дверь в библиотеку приоткрылась и на пороге показался Эли в длинной ночной рубашке.
С укоризной глядя на галдящих взрослых, он сказал:
— Вы тут раскричались из-за пустяков, а там в кабинете на потолке призрак шумит… Только теперь я думаю, что это не призрак, а грабитель! Потому что он стучит — прямо как молотком! Призраки тише себя ведут…
— Что ты выдумываешь, Эли? — возмутилась миссис Сноуфилд, немедленно придя в себя. — Призраки, грабители… Немедленно отправляйся спать!
— Не пойду, — упрямо заявил Эли.
— Как, и ты туда же?! — вскипела миссис Сноуфилд. — Нет, сегодня положительно все вы решили вывести меня из равновесия!
— Мама, завтра я непременно буду тебя слушаться, но только после того, как мы поймаем грабителя!
— Или призрака? — язвительно усмехнулась миссис Сноуфилд.
— Я прежде думал, что он призрак… Но он стучит, только когда вы кричите! А когда затихаете — перестает… Это грабитель. Я про него и раньше говорил, только меня никто не хотел слушать. Никто, кроме Мириэль.
— Ну, конечно… Она поощряет во всех все дурное… И твои фантазии тоже… Иди спать, Эли, не отвлекай нас от серьезного разговора!
— Вы не разговариваете! Вы кричите! А он пользуется этим и что-то ломает в доме! Он дедушкины сокровища ищет! Он именно этот день выбрал, потому что вы все здесь собрались, чтобы покричать, а отсюда слабо слышно, а вас ему отлично слышно, то, как громко вы кричите, на весь дом слышно, а прислугу вы отпустили, чтобы никто вас не подслушивал…
— Эли! — взвизгнула миссис Сноуфилд.
— Да, да, мама, ты думаешь, я не понимаю? Ты собрала всех, чтобы наказать Мириэль за то, что сбежала Рэйчел! Об этом все слуги говорили! А их отпустила, чтобы они не подслушивали! А они и так все знают! А грабитель решил, что сегодня или никогда… А я один в детской и мне страшно! Я не вернусь туда один! Если вы хотите и дальше кричать, вместо того, чтобы ловить грабителя — пожалуйста, кричите! Но я один туда не пойду! Я здесь останусь! Только, если ты очень не хочешь, чтобы я слышал, я уши заткну, и…
— Тихо! — оборвал вдруг его Арчи и поднял руку, призывая всех к вниманию. — Слышали?! Вы слышали?!
— Нет. А что мы должны были услышать? — заинтересовалась Дорис.
— Стук! Далекий глухой стук!
— Тебе померещилось, это все фантазии Эли, дети в его возрасте склонны ко лжи, — начала было миссис Сноуфилд, но Арчи не дал ей договорить.
— Прекрати, мама! Эли никогда не был склонен ко лжи, это не в его характере! И я слышал этот стук! И сейчас…
Все замерли и прислушались. Действительно: где-то в глубине дома, над их головами, раздавались глухие, мерные удары. И прекратились — как только они перестали говорить. Но в этот раз удары прекратились недостаточно быстро. И их услышали все. Даже миссис Сноуфилд.
…Первым пришел в себя, как ни странно, молчаливый мистер Сноуфилд.
— Господа, надо немедленно вызвать полицию! Мисс Вагнер, пошлите кого-нибудь из слуг…
— Никого из слуг в доме нет, сэр, — ответила мисс Вагнер и язвительно добавила — Разумеется, кроме компаньонки вашей дочери!
— Тогда придется пойти за полицией вам, мисс Вагнер.
— Мне?! — мисс Вагнер казалась оскорбленной до глубины души.
— Разумеется, вам! Я не могу послать Мириэль! Сейчас слишком поздний час, чтобы такая красивая юная девушка могла спокойно расхаживать по улицам города… А с вами, мисс Вагнер, ничего не случится. Идите же, идите, что вы встали!
Мисс Вагнер, возмущенно хрюкнув, вылетела из библиотеки.
— Папа, мы не можем ждать приезда полиции! Надо задержать этого человека… Непонятно, что он там делал, воры обычно ведут себя тише… Но это же просто смешно — сидеть здесь, когда по дому расхаживает посторонний! — озабоченно сказал Арчи. — Мой револьвер в столе, в кабинете…
— А он, похоже, тоже орудует в кабинете! — заметил Эли, очень довольный происходящим. — В кабинете за камином!
— Нас здесь четверо мужчин! Неужели мы не поймаем одного негодяя? — воинственно спросил Томас.
— Ой, Томми, а вдруг, их там целая банда? — пискнула Дорис. — Вы уйдете, а мы останемся, и они нападут на нас…
— Не бойся, родная, никто на тебя не нападет…
— И нас здесь пятеро мужчин, а не четверо! — возмущенно заявил дядя Генри. — Даже шестеро, если считать Эли!
Эли покраснел от удовольствия и благодарно взглянул на дядю Генри.
— Нет, малышка Дорис права, мы здесь не останемся! — решительно заявила пухленькая миссис Уорнер. — Пойдем все вместе! Вы — мужчины — будете его ловить, а мы — дамы — кричать из окон!
Этот необычный план был принят.
Стараясь двигаться как можно тише, они заспешили по лестнице вверх. В руке у Арчи была зажженная лампа. Он шел первым. Мириэль очень боялась за него… Остановившись у двери кабинета, Арчи сделал остальным предостерегающий жест рукой, а потом резко рванул на себя дверь. Кабинет был пуст. И тих. Впрочем, стуки прекратились давно. Как только умолкли голоса в гостиной. Арчи вошел в кабинет. За ним — остальные мужчины, за ними — дамы… Арчи обвел лампой вокруг, освещая стены. Мириэль всего лишь раз была в кабинете, но мгновенно поняла, что здесь что-то не так… Что-то изменилось…
— Камин! — ахнула Дорис.
Действительно, массивный камин, окруженный не менее массивной лепниной, исчез! На месте его чернел четырехугольный проем в стене. Пол возле проема был усыпан чем-то светлым… Мириэль поняла, что это — осколки лепнины. Арчи посветил лампой в проем и спокойно сказал:
— Выходи. Попался. Теперь тебе уже не удрать.
В ответ на это раздался какой-то сухой металлический щелчок… И Арчи отшатнулся.
Из проема появилась рука, сжимающая револьвер.
А затем в световое пятно, отбрасываемое лампой, выступил Марк, буфетчик. В другой руке он нес за ручку кованый ларец.
— Боже мой! — взвизгнула Дорис.
— Посторонитесь, господа, — усмехнулся Марк. — У меня все-таки оружие! И, кстати, простите за шум и беспорядок. Но если бы вы, миссис Сноуфилд, после смерти свекра не пожелали украсить этот замечательный камин столь безвкусной лепниной, мне не пришлось бы шуметь… Я бы проделал все тихо и быстро. А то сначала я пытался пробиться к кладовке с другой стороны. А сегодня уже решил идти ва-банк! И — о-ля-ля! Кто не рискует, тот не пьет шампанского!
— Так это драгоценности дедушки! О, папа, он нашел драгоценности дедушки! — возмущенно пискнула Дорис.
— Да, именно так, юная леди!
— Но вы не имеете на них никакого права!
— Имею. У меня в руке револьвер, вы все — безоружны, а значит — я имею все права на эти драгоценности! — рассмеялся Марк и вдруг повернулся к Мириэль. — Дорогая, у меня теперь есть то богатство, которое я тебе обещал. Бежим со мной! Я обещаю — ты будешь счастлива! Я все сделаю для тебя!
— Я так и знала! Так и знала, что все зло от нее! — прошипела миссис Сноуфилд.
— Марк, но это же нечестно! Это даже подло! — прошептала Мириэль.
— Какая ерунда… Не будь ребенком… И потом, они все с тобой плохо обращались! А я — я, можно считать, отомстил за нас обоих. Идем со мной, Мириэль! У тебя будет все!
— Я не хочу, Марк! Я не люблю тебя! — жалобно пролепетала Мириэль.
— Ну, что ж… Вряд ли я встречу когда-нибудь такую красивую и милую девушку, как ты… Но все возможно! Однако такого богатства в моих руках уже не будет никогда. Прощай, Мириэль! Дорогу мне, господа! И ведите себя спокойно… А то еще пристрелю кого-нибудь ненароком…
Марк сделал несколько шагов к двери, как вдруг Дорис, прятавшаяся за спиной Томаса, выскочила вперед и отчаянно крикнула:
— Вам не удастся уйти с нашими драгоценностями! Мы послали мисс Вагнер за полицией! Так и знайте!
Марк замер, глаза его сузились.
— А вот это — зря… Очень зря… Ну, что ж, вы сами меня вынуждаете! Мне просто приходится обеспечить себе спокойное отступление!
С этими словами Марк вдруг бросил ларец, тяжело ударивший в пол, и, метнувшись вперед, схватил Эли… И приставил пистолет к его виску! Все это произошло так быстро, что никто не успел даже шевельнуться. Марк прижал к себе Эли и свободной рукой снова поднял ларец.
— Мой мальчик! Эли! — закричала мисс Сноуфилд.
— Не бойтесь, леди, я не причиню ему вреда, если меня к этому не вынудят. Я не убийца детей. Я просто… Кладоискатель, — с отвратительной ухмылкой сообщил Марк.
Арчи со сдавленным криком схватил из стоявшей у камина корзины кочергу и замахнулся на Марка.
Марк направил на него револьвер…
…И Мириэль вспомнила!
Пещера ведьмы. Свет волшебной раковины. Будущее, которое можно изменить…
— Прощайте, молодой мистер Сноуфилд! — сказал Марк.
Но выстрелить не успел.
— Я еду с тобой, — сказала Мириэль. — Я передумала и поеду с тобой, Марк!
— Мерзавка! — простонала миссис Сноуфилд.
Марк удивленно посмотрел на Мириэль.
— Да, Марк, я поеду с тобой. Не надо стрелять в Арч… В мистера Сноуфилда. И отпусти Эли. Возьми меня вместо него.
— Ну, что ж… Пожалуй!
Отпихнув от себя Эли так сильно, что мальчик споткнулся и упал, Марк рванул к себе Мириэль и — приставил револьвер к ее боку.
— Прости, родная, но так надежнее! А теперь пойдем-ка скорее отсюда…
Эли встал с пола и подбежал к Арчи, обхватил его за ноги, и — разрыдался. И все замерли, молча глядя, как Марк уходит, подталкивая Мириэль стволом револьвера. И Арчи стоял с лампой и кочергой в руках, и Эли плакал, обняв его ноги.
— Не тревожьтесь, мисс Спаггинс, мы вас вызволим, — сказал Арчи уходящей Мириэль. — Я не позволю негодяю безнаказанно похищать мои сокровища и компаньонку моей сестры!
…Вот. Это случилось. Будущее изменилось. И Арчи поведет невесту под венец. Но этой невестой будет не Мириэль. Почти как в сказке этого датчанина… Она принесет себя в жертву ради своего принца.
Жаль, что нельзя попрощаться с настоящим принцем — с князем Белозерцевым! Он спас ее тогда… Теперь — просто не успеет… Не успеет…
Хотя, если он настоящий принц, он должен бы успеть! Настоящий принц всегда успевает спасти свою принцессу! Или — свою русалочку… Как Эрик спас когда-то Ариэль от морской ведьмы. А ведь та морская ведьма с ее колдовством была гораздо страшнее Марка с его револьвером!
Марк и Мириэль были уже на пороге библиотеки, как вдруг мистер Сноуфилд вскрикнул:
— Боже правый! О, Господи!
Мириэль обернулась, а Марк больно ткнул ее револьвером в ребро. И — сам замер, снова выронив ларец… Из темного проема, образовавшегося на месте камина, вышел высокий худой монах в коричневой рясе.
— Папа! Папа! — сдавленно прошептал мистер Сноуфилд. — Но ты же умер!
Миссис Сноуфилд и миссис Уорнер дружно упали в обморок, даже не успев завизжать…
Монах медленно повернул к Марку бледное, изможденное лицо и, вытянув перед собой руку, произнес:
— Оставь мои сокровища, вор! Верни их моим детям!
Марк икнул от страха.
— И мое сокровище тоже оставь, мерзавец! Верни его мне! — раздался сзади громоподобный голос.
А затем случилось невероятное.
Револьвер сам собой вырывался из руки Марка и улетел назад, загрохотав по лестнице, а сам Марк вдруг взвился в воздух и пролетев через комнату, мимо потрясенных Сноуфилдов, Уорнеров и монаха, с воплем влетел в проем на месте камина.
Мириэль с ужасом обернулась, ожидая, что и ее сейчас сметет этот ужасный вихрь… И оказалась в объятиях князя Белозерцева!
— Мириэль! Сокровище мое! Этот негодяй вам не причинил никакого вреда?!
Карие глаза князя смотрели на нее с удивительной нежностью — Мириэль тонула в этих глазах! — она даже забыла о боли в ушибленном ребре и прошептала, обвивая шею князя руками:
— Мой принц! О, мой принц! Ты пришел! Ты спас меня! Прямо как в сказке! Все как в сказке! О, мой Эрик!
— Моя русалочка! — прошептал в ответ князь Никита, целуя Мириэль.
Оказалось, что старый мистер Сноуфилд, дедушка Арчи, вовсе не умирал. Просто после смерти лучшего друга и возлюбленной жены он потерял вкус к жизни. Его жизнь подходила к закату… Воспоминания о молодости, об ушедших дорогих ему людях — вот все, что оставалось ему в удел! Еще семья, да, — но семью он не любил. Ни слишком послушного и тихого сына, ни агрессивную невестку… Старый мистер Сноуфилд решил уйти в монастырь. Но оставалась забота о семье, пусть даже нелюбимой. Он скопил основательное состояние и создал свое дело, но — он знал, как часто наследники по неумению и неспособности губят дело жизни своих великих отцов и растрачивают состояния. Он видел, что сын его интересуется только натюрмортами и творчеством поэта Эллиота. Он давно отказался от попыток ввести сына в бизнес. Оставалось надеяться только на внука… Но мистер Сноуфилд понимал, что богатство, полученное изначально, с рождения, в наследство и без всякого труда, редко бывает хорошим стимулом к деятельности. И мистер Сноуфилд решился на довольно-таки суровый эксперимент. Спрятав основную часть своего состояния (действительно заключенную в золоте и драгоценностях) в тайнике за камином, он сделал приписку к завещанию — к тому самому завещанию, по которому Арчи и Рэйчел должны были получить после свадьбы ту часть состояния, которая хранилась в городском банке. В приписке он приказал своему адвокату передать Арчи в день его тридцатилетия запечатанный конверт… Или — раньше: в тот день, когда Арчи собственными трудами соберет первый миллион. В конверте старик указал место тайника с драгоценностями — позади выдвигающегося камина. После чего он удалился в монастырь, где разыграл комедию своей смерти — наверное, это был один из немногих случаев в истории, когда смерть действительно была комедией! И уж конечно, старый мистер Сноуфилд не мог ожидать, что молодая миссис Сноуфилд решит украсить камин лепниной, затруднив тем самым работу механизма, с помощью которого камин должен был уехать внутрь стены! И тем более — мистер Сноуфилд не мог ожидать, что у честнейшего семейного адвоката окажется не очень честный и излишне любопытный внук, который вскроет конверт с припиской.
Марк действительно не был буфетчиком. Он был внуком адвоката. Он решил найти сокровища Сноуфилда прежде, чем Арчи исполнится тридцать лет — или он добудет свой первый миллион. Старый мистер Сноуфилд всего этого, естественно, не предполагал, а вернуться домой решил из-за того, что понял: завещание с требованием брака между Арчи и Рэйчел — ошибка. Он не знал еще о побеге Рэйчел, зато знал о любви Томаса и Дорис. Возвращаться к семье ему не хотелось — в монастыре он не знал никаких забот, спокойно сажал цветы и даже завел кота, а дома всегда было шумно и хлопотно… И, питая с юности склонность к мистификациям, старый мистер Сноуфилд решил устроить волшебный сюрприз: прийти в дом ночью через черный ход, пройти к себе в кабинет через потайную дверь, так же ведущую внутрь камина, взять ларец с сокровищами и поставить их на стол, за которым теперь работал Арчи. И написать письмо, в котором избавлял Арчи и Рэйчел от ненавистного для них брака и благословлял союз Томаса и Дорис. Случись проверка письма на подлинность — любой графолог, специалист по почеркам, подтвердил бы его подпись под письмом «с того света»! Одного мистер Сноуфилд не учел: того, что при виде такого сюрприза слабонервного человека мог бы хватить удар.
Впрочем, Арчи ведь не был слабонервным. То, что для своего появления мистер Сноуфилд выбрал именно эту ночь, было чистой случайностью! Ну, а появление князя случайностью не было: вернувшись вечером в гостиницу, он обнаружил отчаянное письмо Мириэль и поспешил на помощь.
Всю эту историю старый мистер Сноуфилд рассказывал, сидя в гостиной за наспех накрытым столом. Сын его — мистер Сноуфилд — все еще смотрел на него с суеверным ужасом, словно не верил, что отец все это время был жив… Зато внук — Арчи — громко восхищался умом и находчивостью деда. Томас обнимал Дорис. Мистер и миссис Уорнер смотрели на них с умилением. Дядя Генри наливал себе восьмой стаканчик сладкой вишневой настойки. А Мириэль и князь Белозерцев стеснялись сейчас обняться при всех — но не разнимали рук, не отводили друг от друга влюбленных глаз… И миссис Сноуфилд впервые не обращала внимания на них и даже совсем не сердилась: она прижимала к себе дремлющего Эли.
А Мириэль была бесконечно счастлива! Мириэль наконец-то нашла своего настоящего принца! Наконец-то сбылись ее мечты! Ей только было жаль Марка, которого недавно увезла полиция… Конечно, Марк поступил ужасно. Но ей так хотелось, чтобы сегодня все, все в мире были так же счастливы, как она. И она думала о том, что следующей ночью побежит к берегу океана и все-все расскажет Арарите. И Арарита тоже будет счастлива! И Арчи! Все, все будут счастливы!
Мириэль не хотелось вспоминать про Рилиана…
А в глубине океана, в пещере, скрытой под грудой земного золота, две русалки — морская ведьма Нинева и ее прислужница Лирина — следили за происходящим, глядя в волшебную раковину.
— Похоже, Мириэль действительно никогда не вернется! — сказала Лирина, не в силах скрыть охватившей ее радости.
— Ты ведь не хотела, чтобы она служила мне? — усмехнулась Нинева.
— Нет. Я… Я ревновала вас, госпожа! Простите меня, — смиренно призналась Лирина, но глаза ее сверкали неудержимой радостью.
— Прощаю. Когда-то я сама точно так же обожала свою учительницу… Я говорила тебе, что из тебя получится хорошая морская ведьма?
— Нет, вы никогда не говорили этого, госпожа! — затрепетав, ответила Лирина.
— Так вот, теперь я это тебе сказала… И могу повторить: из тебя получится хорошая морская ведьма. Самые лучшие ведьмы получаются из тех русалочек, которые никогда не влюблялись и даже не мечтали о любви, которые никогда ни с кем не дружили и не хотели приключений… Из тех русалочек, которые больше всего хотели знаний! И власти. А власть моя велика, Лирина… Ты видела? Всего несколько капель моей крови — и вот уже сколько человеческих и русалочьих сердец нашли друг друга и свое счастье! Те несколько капель крови, которые я добавила в волшебный напиток для маленькой, глупенькой русалочки, воображавшей, будто она влюблена… Вот она, настоящая власть! И настоящее счастье! — морская ведьма не смогла сдержать ликующего смеха:
— Я изменила будущее всех их… Я оказалась сильнее судьбы! Сильнее их земной судьбы! А может быть, я — сама судьба, как ты думаешь, Лирина? Ты только посмотри на них! Рыжеволосая Рэйчел — и рыбак Билл! Они бы даже не встретились, если бы не Мириэль… Наша маленькая Мириэль, тоже нашедшая свое счастье с этим князем. И несчастная девочка Дорис с ее другом детства… Возможно, они бы и страдали так всю жизнь, повинуясь своим семьям! А Арарита, воинственная Арарита, так крепко тебя поколотившая — и этот надменный Арчи, которого они вообразили «принцем»! И все они могли бы быть просто несчастны… Или — прожили бы жизнь, так и не узнав, что же это такое — СЧАСТЬЕ! А я проколола руку и добавила несколько капель крови в напиток… И произнесла несколько заклинаний… Как мало нужно!
— Да, госпожа, я тоже мечтаю стать ведьмой, я пришла к тебе именно для того, чтобы учиться, но… Но теперь, — личико Лирины омрачилось.
— Что — теперь? — переспросила ведьма, приподнимая ее за подбородок.
— Теперь я узнала и полюбила тебя, госпожа! А ведь я не смогу стать морской ведьмой, пока…
Лирина умолкла, жалобно глядя на Ниневу. А потом решительно заявила:
— Нет, госпожа, лучше я не буду учиться! Лучше я вечно буду расчесывать твои волосы и проживу столько же, сколько положено жить обыкновенным русалкам!
Нинева улыбнулась и ласково провела ладонью по волосам Лирины.
— Тебя тревожит то, что ты не сможешь стать морской ведьмой, пока предыдущая ведьма не умрет? Так ведь не обязательно же тебе становиться ведьмой Атлантического океана! Есть множество морей… Например, Балтийское море. Холодное, загадочное море — сосны роняют свои слезы в волны Балтики, и смола застывает, становится янтарем, а люди собирают этот янтарь и делают из него украшения, потому что считают его магическим и целебным. Ведьма Балтики живет в янтарном дворце. И она стара, очень стара. Не так давно я получила от нее послание. Она отправила рыб-гонцов ко всем морским ведьмам, с просьбой подыскать талантливую ученицу, которая со временем сможет ее сменить. Хочешь жить в янтарном дворце, Лирина?
— Мне будет так одиноко в чужих водах…
— Одиночество — участь морской ведьмы. Одиночество — плата за нашу науку и нашу власть! И… Разве ты не была одинока даже в родном доме?
— Была… Но теперь я не одинока! У меня есть ты, госпожа! — пылко воскликнула Лирина, и, поймав руку Ниневы, прижалась к ней губами. — Я не хочу расставаться с тобой…
С насмешливой и нежной улыбкой смотрела морская ведьма на склоненную голову Лирины, и думала: «Придет время — и твое предназначение позовет тебя в путь с такой силой, что никакая любовь, никакая дружба, никакая благодарность не удержит тебя здесь… Твое предназначение — быть морской ведьмой, а не служанкой и не ученицей. И ты уйдешь… Ты уйдешь, а я снова останусь одна. Пока какая-нибудь глупенькая русалочка не захочет разделить мое одиночество, чтобы получить в награду любовь морского охотника — или даже земного принца!»