Норма отправлялась к Шейле Ньюбери с чувством человека, который потрудился на славу. Теперь она хотела этой славы вкусить сполна. Нет, она не ожидала звуков фанфар, взрывов петард, не надеялась, что ее осыплют золотом… Увидеть женщину, которой она помогла вернуться к самой себе, это уже слава. Слава тебе, Норма! Ура.
Она засмеялась, выруливая со знаменитого моста Золотые Ворота и устремляясь на север, на шоссе 101, в своем маленьком двухместном «Пежо-206». В этот купе-кабриолет она влюбилась в Париже, куда ездила на семинар по новым методам работы с пациентами. В самом деле, разве можно устоять и не захотеть машину, когда из полноценного купе она мигом превращается в полноценный кабриолет? Нажимаешь кнопку — двадцать секунд — и открывается багажник, в который укладывается крыша, та, что была над головой.
Когда Норма поставила ноги на педали из хромированной стали, она поняла — ей не устоять перед этой машиной. Норма не мучила себя отговорками, она заказала «пежо» и ни разу не пожалела об этом. Машина-крошка на фоне американских здоровячек, но с двухлитровым двигателем, так ловко лавировала в плотном потоке «джипов», «крайслеров», «фордов» и еще Бог знает каких марок машин, что Норма не переставала удивляться и радоваться своей прозорливости.
Нестандартность, снова и снова убеждалась она, хороша повсюду — и в технике, и в работе с людьми. Вдобавок, конечно, к собственным нестандартным мозгам, не без гордости замечала она. И еще Норма уважала себя за способность рисковать.
С Шейлой Ньюбери ей здорово повезло, эта женщина оказалась из тех энергичных и жизнестойких по своей природе натур, которые не расположены сдаваться хронической депрессии. Когда Норма увидела ее впервые, еще в роли риэлтера, с помощью которого она покупала свой нынешний дом недалеко от университета в Беркли, она поразилась природной энергии Шейлы. Она исходила от нее с такой силой, что Норма с опаской ожидала чего-то, что произойдет с ней в этой сделке.
И произошло.
О, это было настоящее потрясение…
Норма Родд переехала в купленный дом, который хотела страстно, увидев сперва на фотографии в проспекте фирмы, а потом в реальности. Он утопал в зелени сада и в цветах. Норму всегда влекли растения, она словно подпитывалась от них энергией. Ей казалось, она способна почувствовать себя веткой, допустим, падуба или липы. Но дело не в этом. В один из первых дней после переезда в новый дом Норма заглянула в стенной шкаф, желая осмотреть все углы — она любила проводить инвентаризацию, как называла свое пристрастие знать каждую мелочь из того, что ее окружает, и увидела…
В правом углу, под потолком, широким скотчем было что-то приклеено. Она, не долго думая, оторвала липкую ленту, и ей в руку упал продолговатый пакет.
Норма, которая ожидала чего-то от Шейлы или от самой сделки, не удивилась, она с любопытством вышла из шкафа и принялась разворачивать пакет.
Норма Родд обомлела. Перед ней на столе лежала пачка долларов. Сотенные бумажки одна к одной. Портрет к портрету…
Она стояла и смотрела на них, не решаясь тронуть и сосчитать.
Что это? Шутка? Чья-то провокация? Чтобы отмести все предположения, одно нелепее другого, она решила позвонить Шейле.
Набирая номер мобильника, она заметила, что мысленно прикидывает, сколько же в пачке наличных. Надо сказать, она давно не пользовалась наличными, а только карточкой. Но когда списываешь с «визы» даже крупную сумму, ты не представляешь, какой толщины пачка долларов.
Шейла не отзывалась. «Абонент временно недоступен», — говорил голос оператора мобильной связи.
Норма вздохнула и решилась сосчитать…
Сейчас она втянула воздух и ощутила легкий запах разогретого гудрона. Как жарко, должно быть, подумала она, и как прохладно катить в машине с открытым верхом.
Словом, в той пачке было ровно столько денег, сколько стоил ее «пежо».
Норма усмехнулась.
Но она не могла взять те деньги. И, когда она отыскала Шейлу, все разрешилось.
Шейла прилетела к ней через несколько минут после звонка. Уже был поздний вечер, но, казалось, риэлтер Ньюбери так же свежа, как свежи люди ранним утром.
— Вот это находка! — Шейла уставилась на пачку долларов. Было видно, что в голове Шейлы происходит энергичная работа. — Так, сейчас мы поедем…
— Далеко? — спросила Норма, которой не слишком-то хотелось выбираться на ночь глядя из нового дома.
Она уже представила себе, как наполнит ванну водой с морской солью и расслабится, вдыхая аромат персика, которым пропитана соль, недавно выбранная ею в супермаркете.
— Нет, на соседнюю улицу, — сказала Шейла. — Только блока на четыре ниже или… Нет, ровно на четыре. Моя машина у ворот.
— Там живут прежние жильцы этого дома? — догадалась Норма.
— Да, ты угадала. Я думаю, это был их тайник.
— Конечно, вряд ли они не заметили бы такое сокровище, если бы оно осталось от тех, у кого они купили этот дом. Сейчас переоденусь.
Норма выскользнула в гардеробную, где еще не все вещи обрели свое место. Она сняла с вешалки светлые брюки из толстого хлопка и белый хлопчатобумажный свитер. Стоя перед зеркалом, поворошила свои мелкие темные кудряшки и вышла.
Они с Шейлой быстро докатили до нужного им дома.
Представляя себе глаза хозяина и хозяйки, которыми они посмотрят на пачку денег, Норма усмехнулась. Она полагала, что это чья-то «заначка». А если так, то кто-то из семьи не хотел, чтобы остальные знали об этой сумме. Сидя рядом с Шейлой, она раздумывала — радость они везут этим людям или, напротив, предмет для ссоры и разбирательств?
Она искоса поглядывала на Шейлу. Потом спросила ее:
— Шейла, а как ты думаешь, не привезем ли мы горе вместо радости?
— Горе? — Шейла придавила педаль тормоза своего «форда», собираясь повернуть к дому, который она хорошо помнила, потому что и его тоже она подобрала для той семьи. — Столько денег — и горе? Да это же удача. — Она хмыкнула. — Их можно истратить с наслаждением.
— Но… когда есть тайник, это означает, что кто-то прячет деньги от других в этой семье. Муж от жены или жена от мужа.
Шейла вдавила в пол педаль тормоза и остановилась возле обочины.
— А вот об этом я не подумала. — Она с удивлением взглянула на Норму.
— В семье есть взрослые дети? — поинтересовалась Норма.
— Ты думаешь… — Шейла уставилась на нее. — Ты думаешь, это могут быть деньги на что-то…
— Например, на наркотики, Шейла.
— О Господи! — выдохнула Шейла. — Нет, мы не можем взять и вот так вломиться с этим подарком ближе к ночи.
— Знаешь, давай поступим иначе, — предложила Норма.
— Согласна. Но как именно? Мне, конечно, надо было сперва самой об этом подумать и не выдергивать тебя из дома. Извини. — Серые глаза Шейлы смотрели виновато. — Почему ты не сказала мне об этом сразу?
— Мне самой это только что пришло в голову. Обычно люди держат такие суммы в банке или, если им позарез нужны наличные, в бумажнике. Но не приклеенными к потолку.
Шейла засмеялась.
— Я тоже так думаю. — Она повернула ключ зажигания и отъехала от обочины. — Я разворачиваюсь.
Норма кивнула.
В тот вечер они долго сидели на веранде у Нормы и говорили. О том, что завтра Шейла узнает все, что сможет, об этой семье и они решат, как лучше поступить с деньгами. А пока пачка долларов улеглась в ящик комода, который стоял в гостиной…
Все это происходило еще до несчастья, которое свалилось на Шейлу. Ее сын Эдвин был жив, он еще не знал, что на свете есть тот утес, с которого он прыгнет, желая испытать, что такое настоящий полет, оказаться на равных со своим кумиром — соколом. Боб Олби еще был мужем Шейлы, но все чаще возвращался из офиса на рассвете. Правда, тогда Шейла самой себе объясняла причину этого профессиональным рвением мужа.
Шейла уехала от Нормы поздно, за полночь, но Норма ничуть не жалела о потраченном времени. Шейла производила впечатление искреннего и свежего человека, с которым приятно и легко иметь дело.
Проводив гостью, Норма все же не отказалась от ванны. Можно сказать, оформляя бумаги на этот дом, она видела себя в огромной ванне на высоких ножках в виде лап колоссальной птицы. И она лежала в ней, закрыв глаза, чувствуя, что засыпает…
А Шейла не спала до утра, просматривая в компьютере все сведения, которые обычно вносила в файл о клиентах. Она нашла возможного хозяина тайника…
Норма катила по шоссе 101, увлеченная своим мыслями, она не обращала внимания на дорожные указатели. Она любила это шоссе, ее почему-то вдохновляло то, что оно почти повторяет линию берега Тихого океана, хотя отстоит от него на несколько десятков миль.
Норма посмотрела вдаль и увидела, что вдоль шоссе снова потянулись высокие щиты ограждения, значит, она приближается к населенному пункту. Гарбервилль, прочитала она на указателе. Ясно, ей осталось не больше четверти пути. А потом она увидит Шейлу в ее новой жизни…
Она вспомнила, какое лицо было у Шейлы, когда та утром приехала к ней домой.
— Норма, я понимаю, может быть, я не та, кого ты хотела бы видеть засыпая и просыпаясь, — начала она, — но я, кажется, все поняла!
— Садись, выпьем кофе. — Норма указала на свободный стул возле кухонного стола, который занимал полкомнаты. — Рассказывай.
— О, это просто детективная история.
— Рассказывай, — потребовала Норма, наливая Шейле кофе из прозрачного кофейника.
— Этот шкаф, — она кивнула в сторону гостиной, — непростой. Ему лет сто, не меньше.
— Потому я и захотела оставить его в доме, я купила его у прежних хозяев, — согласилась Норма. — Он из самой замечательной вишни, не американской, а европейской. Я в этом знаю толк, — сказала она. — Бери хлебцы, они ржаные и очень хрустящие. — Норма подвинула плетенку поближе к Шейле.
— Он достался им от бабушки, которая в свое время жила в Луизиане, в местечке Лэйк Провиденс. Она имела какое-то отношение к компании «Панола», — продолжала рассказывать Шейла.
— «Панола»? Которая делает мой любимый ворчестерский соус? — удивилась Норма.
— Ты тоже его любишь?
— Еще как! Не знаю другого соуса, в котором нет никаких калорий, — ответила Норма. — Я приглашу тебя на обед и подам стейк с этим соусом.
— Спасибо. С радостью, — согласилась Шейла, отпивая кофе из большой кружки.
— Дальше, — потребовала Норма.
— А дальше — я подумала, что эти деньги уже лежали в тайнике, когда они получили этот шкаф как память о бабушке хозяина.
— Послушай, мы ведь даже не посмотрели, какого года эти доллары. — Норма вскочила со стула и выбежала в гостиную. — Ну да! Почему мы вчера не обратили внимания?
— Сколько же им лет?
— Да побольше, чем нам с тобой, — засмеялась Норма.
— Слава Богу. — Шейла откинулась на спинку стула. — Значит, я могу быть детективом, если захочу.
— Тогда скажи мне, уважаемый детектив, каким методом ты вычислила, что этот шкаф от бабушки хозяина?
— У меня есть свое досье на каждый дом, которым я занимаюсь. — Шейла победно взглянула на Норму. — У тебя ведь тоже есть досье на каждого человека, которым ты занимаешься, верно?
— Да.
— И ты вносишь в него все о клиенте, то есть о пациенте, даже во что он одет?
— Гм… Да. Могу признаться, хотя это моя профессиональная тайна.
— Вот и это — моя профессиональная тайна. Я записываю все, что нахожу даже в углу дома. Я выясняю, что могу, о вещах, остающихся в доме, из которого выехали обитатели. Этот шкаф, честно тебе признаюсь, меня просто околдовал. Я смотрела на него, и на душе становилось тепло и как-то торжественно. Будто он меня с чем-то поздравлял.
— Так почему же ты не заметила в нем тайника? — Норма пристально посмотрела на Шейлу.
— Я сама себя спрашивала об этом. Ночью. Когда рылась в файлах.
— Нашла ответ?
— Да. На этот ответ меня навел стук двери — мой муж вернулся под утро. — Она усмехнулась. — А тогда, когда я осматривала шкаф, я тоже услышала стук двери. Пришел грузчик. И я отвлеклась.
— Понятно. Значит, мы с тобой поедем к этим людям и станем для них добрыми вестниками?
— Да. — Шейла отодвинула кружку. — Я уже готова.
— А я нет, — сказала Норма. — Но буду готова через десять минут. — Она поставила кружки в посудомоечную машину и предложила: — Посиди в гостиной. Пошурши газетами, если хочешь. А я сейчас…
Указатели мелькали перед глазами Нормы, но она не могла отвлечься от прошлого.
Она помнила изумленные лица мужа и жены, которым они отдали деньги. Господи, они предлагали им десять процентов от суммы… Благородно с их стороны. Но они отказались. Норма и Шейла не говорили друг другу об этом тогда, но после, уже в клинике Нормы, признались друг другу, что в тот момент обе были уверены: для них это какой-то знак. Они обе надеялись, что добрый.
То, что отдаешь, — твое.
Это произошло весной накануне трагического для Шейлы лета…
Норма вздохнула и перестроилась в правый крайний ряд, она собиралась остановиться на заправке, которая ей понравится. Сейчас она пролетела мимо придорожного супермаркета, и ее сердце дернулось.