– Как можно быть таким тупицей? – восклицала Фиона, взволнованно расхаживая по комнате отдыха. – Говорят тебе: этой ночью здесь кто-то был!

– Это только твои предположения, – грубо бросил в ответ Эли. – Фантазии истеричного ума.

– Я не истеричка!

– Тогда почему ты кричишь?

– Может, вы заткнетесь хоть на секунду? – подал голос Брайан.

Фиона в ярости повернулась к Брайану и послала его так далеко, что мужчины на секунду утратили дар речи.

– Слушай, парень, она действительно очень взвинчена, – авторитетно заявил Брайан. – Раньше она никогда так не выражалась.

– Не только она, – угрюмо проворчал Эли.

Утро было прекрасным. Они проснулись в объятиях друг друга и в мягком свете зарождающегося дня неторопливо занимались любовью. Потом оделись и пили кофе на уютной кухне Фионы, а потом, взявшись за руки, пошли к пансиону. Их души находились в такой полной гармонии, что им не было необходимости разговаривать и обсуждать свои отношения. Все казалось кристально ясным и простым, как дыхание. Да, утро было прекрасным.

Во всяком случае, десять минут назад. А сейчас ему хотелось схватить Фиону за плечи и трясти до тех пор, пока у нее не застучат зубы.

Гудини сбежал. Брайан и Эли пришли к этому очевидному заключению, обнаружив пустой вольер. Фиона же настаивала на том, что его похитил неизвестный, бродивший в последнее время вокруг их пансиона.

– Фи-о-на, – простонал Эли, силой усаживая се на стул. – Я не говорю, что его не могли похитить, просто, на мой взгляд, это маловероятно. Гудини убегал от вас уже четыре раза без чьей-либо помощи. До вчерашнего дня я считал, что собака не может покинуть это здание через дымоход. Но этот Гудини – совершенно непредсказуемое создание.

– Говорят тебе: в этот раз все по-другому.

– С чего ты взяла?

Она бросила на него негодующий взгляд.

Эли вздохнул:

– Фиона, женская интуиция – не аргумент.

– А что – аргумент? – с вызовом спросила она.

– Следы, например. Они должны быть отчетливо видны на свежем снегу…

– Не думаю, – возразил Брайан. – Мы открыты уже около часа. По моим прикидкам, в здание входило и выходило не меньше тридцати человек. Если бы я обнаружил его исчезновение раньше…

– Ты хочешь сказать: если бы ты не опоздал на работу, – накинулась на него Фиона.

– Ты несправедлива к нему, – остановил ее Эли. – Снежный покров – двенадцать дюймов, он и так пришел достаточно рано.

– Как ты смеешь вмешиваться в мои дела! Я сама разберусь со своими подчиненными! – вспылила она. Тяжело дыша, Фиона объявила, что намерена выйти на улицу и искать следы, заметив при этом, что суперагент международной разведки может делать все, что считает нужным, и вообще катиться ко всем чертям.

Эли издал тяжкий вздох и поплелся за ней на улицу. Брайан оказался прав: по снегу уже успели пройтись двенадцать сотрудников и три десятка клиентов, поэтому разобраться в следах не было никакой надежды.

Когда стало ясно, что искать следы нет смысла, Фиона вне себя от злости вернулась в пансион. Ее бесило то, что Эли считал возможным спать с ней и лезть к ней в душу, но не считал необходимым прислушиваться к ее мнению. Эли старался сохранять выдержку и указал ей на то, что нет никаких подтверждений ни его, ни ее версии. Но чем терпеливее он убеждал се, тем несговорчивее становилась Фиона.

В тот же день Гудини нашли и вернули в пансион. И хотя она испытала неимоверное облегчение, увидев его живым и невредимым, его исчезновение оставалось неразрешимой загадкой.

– Где его нашли? – спросил Эли, проследовав за Фионой на кухню.

– В трех милях отсюда, – буркнула она.

– Это именно то расстояние, на которое он мог удалиться без посторонней помощи. Как профессионал я вынужден это констатировать.

– Он мог сбежать от похитителя, – возразила Фиона.

– Да зачем твоему похитителю этот чертов Гудини?

– Прекрати называть его моим, как будто это плод моего больного воображения! – Она сузила позеленевшие от злости глаза. – Или ты и впрямь так думаешь?

– Нет. – Он пожал плечами. – Не совсем.

– Как это понимать?

– Так, что здесь действительно происходят непонятные вещи. Но ничего по-настоящему удивительного здесь еще ни разу не произошло. – Он быстро прокрутил в голове события последних дней и добавил: – Во всяком случае, ничего подозрительного.

– Вот так так! – Фиона переплела пальцы. – Прошлой ночью тебя здесь не было. И злоумышленник сразу же объявился снова!

– Фиона…

Она испуганно ахнула.

– Он следит за нами, – прошептала вдруг она и оглядела комнату, словно ожидала обнаружить «жучка».

– Ну, это уже полный абсурд, – поморщился Эли. – Если кто-то все время следит за пансионом, он должен был в конце концов совершить какое-нибудь преступление. Что-нибудь украсть или сломать. Напасть на кого-нибудь.

– Нет, послушай, Эли. Я читала Эда Макбейна и знаю, что не стоит искать мотив преступления. Это далеко не всегда дает положительный результат.

– Даже если оставить в стороне то, зачем он сюда приходит, все равно остается непонятным, что он здесь делает, когда приходит. За исключением входа в компьютер, мы даже не имеем никакого свидетельства его пребывания здесь. – Эли устало упал на стул. – У меня разболелась голова.

Он наклонил свою золотую голову и запустил пальцы в волосы. У Фионы упало сердце. Он не хочет здесь находиться и, даже если бы хотел, не смог бы выразиться яснее. Он по-прежнему считал это дело пустой тратой времени и торопился уехать.

– Если ты считаешь все это такой ерундой, почему бы тебе просто не убраться отсюда? – неожиданно грубо произнесла она и надменно вздернула подбородок.

Эли потянулся обнять ее, но она увернулась и пошла к двери.

– Эй! – позвал он ее, но Фиона, не говоря ни слова, выскочила из комнаты.

В полном недоумении он смотрел ей вслед. Что, черт возьми, на нее нашло?

С новыми силами Эли приступил к поискам ночного визитера. Но прежде он сходил в дальнее крыло пансиона и забрал Бандла. Пес радостно бросился ему навстречу. «Слава Богу, хотя бы Бандл не шарахается от меня как от прокаженного».

Остаток дня он занимался проверкой людей, угрожавших работникам Оук-Хилла. Ближе к вечеру Фиона обратилась к нему с просьбой побеседовать с мистером Снайдером.

– Этот тип опять здесь? – не поверил Эли.

– Да, – понизив голос, ответила она. – Он поднял крик на весь пансион, устроил жуткий скандал в присутствии других клиентов. Он просто в истерике.

– Ты хочешь сказать, что в прошлый раз он вел себя как спокойный, уравновешенный человек? – сухо бросил Эли.

– Он меня пугает, – призналась Фиона.

– Конечно, я займусь им, любимая. – Эли отодвинул бумаги и встал из-за стола. После секундного колебания спросил: – Он опять пришел с сыновьями?

– Нет.

– Не то чтобы меня это волновало…

– Я понимаю.

– Сидеть! – приказал Эли Бандлу.

Бандл проводил его до двери и заскулил, когда Эли закрыл ее прямо у него перед носом.

Сцена в холле в самом деле была ужасной.

– Я отсужу у вас все деньги до последнего цента! Я вываляю ваше имя в грязи! Я вам всем покажу! Я требую отдать мне моего маленького Рокки! – вопил мистер Снайдер в лицо Брайану. Брайан в немом изумлении смотрел на него.

– Вызови полицию, – быстро сказал Эли.

– Ты не сможешь утихомирить его? – с беспокойством спросила Фиона.

Эли оскорбился:

– Конечно, смогу. Но люди обычно быстрее приходят в чувство, когда в дело вмешивается полиция.

Фиона пошла к себе в кабинет и набрала номер полицейского участка. Объясняя причину вызова, она в первый раз пожалела, что Вики возложила на нее такую ответственность. Неужели этот кошмар никогда не закончится?

Как и предсказывал Эли, известие о том, что полицейская машина уже в пути, подействовало на мистера Снайдера успокоительным образом. Но лишь отчасти. Он добровольно покинул здание пансиона, однако продолжал изрыгать угрозы и проклятия в адрес его владельцев. Эли оставалось лишь проследить, чтобы он не поломал мебель в холле. Втайне он надеялся, что Фиона обратит внимание на его решительные действия. Но когда он вошел в ее рабочий кабинет, голова девушки была уже занята другими мыслями.

– Ты сообщила миссис Снайдер о том, что происходит? – спрашивал ее Брайан.

Фиона нахмурилась:

– Да. Просто не знаю, что делать. Она дала номер телефона отеля на Гавайях. Я представилась администратору отеля и сказала, что хотела бы переговорить с ней насчет ее собаки. Администратор ответил, что миссис Снайдер просила ни с кем ее не соединять. Но что еще хуже, – добавила она в замешательстве, – он сказал, что если мы не оставим миссис Снайдер в покое, она заявит на нас в полицию.

– Что бы это значило? – протянул Брайан. Внезапно он повернулся к Эли. – Слушайте, наверное, ее терроризировал звонками бывший муженек. Ты не просматриваешь связи, Эли?

– С теми событиями, которые происходят здесь? – Эли покачал головой. – Неприятности начались у вас до того, как здесь появился Рокки. И кроме того, мистер Снайдер, конечно, весьма колоритная фигура, но он не единственный, кто угрожал Фионе на этой неделе. – Он криво усмехнулся. – Здесь царит настоящая праздничная атмосфера, верно?

– Мы не знаем даже причины этих непонятных ночных визитов, – безнадежно проговорил Брайан.

– Ты начинаешь говорить, как Эли, – заметила Фиона и вышла из комнаты. Судя по ее тону, это был отнюдь не комплимент. Мужчины недоуменно переглянулись.

В конце рабочего дня, когда все доделывали свои дела и собирались домой, Эли разыскал Фиону. У него теплилась надежда, что за несколько часов она успела немного остыть. Они с Бандлом нашли ее в бельевой комнате, где девушка раскладывала по полкам одеяла и полотенца.

– Ты еще не наработалась за день? – мягко поинтересовался он. – Неужели это больше некому сделать?

Она устало пожала плечами:

– Просто это нужно сделать.

Она явно избегала его взгляда. Эли с несчастным видом смотрел на Бандла.

– Сидеть, – сказал он ему. Бандл чихнул и преданно посмотрел на него. – Хорошая собака, – добродушно похвалил его Эли.

– Я вижу, дрессировка идет полным ходом.

– Ты можешь что-то посоветовать?

– Конечно. – Девушка свернула коврик и положила на полку. Потом крепко ухватила Бандла за шкирку одной рукой, а другую положила ему на спину. Придавив его к полу, резко скомандовала: – Сидеть!

Бандл сел. Фиона похвалила его.

– Здорово! – восхитился Эли.

– Делай так по сто раз в день в течение недели, и он запомнит эту команду. – Она вернулась к своему занятию. – Правда, я не понимаю, зачем тебе нужно учить его хорошим манерам, если ты не собираешься забрать его себе.

Эли нахмурился: ему не понравился ее презрительно-безразличный тон.

– Я не виноват в том, что его бросили, Фиона.

– Да, разумеется. Но чем больше времени ты ему уделяешь, тем больше он привязывается к тебе и тем больше будет страдать, когда ты уедешь. Он будет чувствовать себя так, будто его бросили во второй раз.

Наступило долгое, тяжелое молчание. Эли видел, что ее взвинченное состояние объясняется не только тревогой за судьбу собаки.

– Фиона… – начал он.

– Я думаю, тебе лучше переночевать сегодня здесь, – быстро сказала она.

– Хорошо. Я поступил неосторожно, оставшись у тебя вчера на всю ночь. – Он улыбнулся и дотронулся до ее щеки. – Но стоит мне прикоснуться к тебе, как я мгновенно теряю разум.

На этот раз она не отпрянула от него. Но стояла тихо, замерев, как испуганный олень. Что бы ни случилось потом, Эли был намерен оставить за собой позиции, завоеванные прошлой ночью.

– Останься здесь со мной, – попросил он охрипшим голосом.

Фиона покачала головой и продолжала тщательно складывать полотенца.

Эли придвинулся ближе. Он положил руки ей на талию, притянул к себе и прижался к ней всем телом.

– Я хочу тебя, – прошептал он. – Посмотри на меня.

– Пусти, – едва слышно проговорила она.

– Останься. Давай просто поговорим, – уговаривал Эли. – Я не буду ничего делать против твоего желания.

Дыхание девушки участилось, сердце забилось сильнее. Она знала, что ей будет мало одних разговоров. Слишком сильно ее влекло к нему. Но о чем они могут говорить?

Она отодвинулась от него в угол.

– Оставь меня, – сказала она. – Я хотела…

– Что ты хотела? – Он старался говорить как можно мягче.

– Сегодняшний день показал, что мы преступили границы дозволенного. И будет лучше, если мы больше не будем… – Она закрыла глаза, собираясь с силами.

– Нет. Нет. – Он протянул к ней руки.

– Не трогай меня! – Она оттолкнула его.

– Фиона, давай хотя бы поговорим, – взмолился он.

– Я иду домой!

Голос ее зазвенел. Он не хотел доводить ее до слез, поэтому не стал больше настаивать и позволил уйти. Подавленный и несчастный, он запер все двери, дважды обошел здание и поплелся в гостиную спать. Бандл следил за ним влажными карими глазами, и Эли решил не запирать его на ночь в вольере, а оставить в гостиной, чтобы как-то скрасить свое одиночество.

Детективный роман он уже дочитал, поэтому включил портативный черно-белый телевизор, который Фиона держала в одном из шкафов.

– Ну, что будем смотреть, Бандл? Новости или детективный сериал?

Примерно с час Эли тупо смотрел в экран телевизора, осмысливая события прошедшего дня. Фиону бросили ребенком. Бросила мать – человек, которому она больше всего доверяла. Из ее слов он понял, что в ее жизни были только два дорогих человека: монахиня, которая пыталась заменить ей мать, и девушка, с которой она подружилась в приюте.

Ночью, когда они занимались любовью, он сказал, что не может понять мужчин, которые могли добровольно отказаться от нее. Поведение Фионы в постели не оставляло сомнений в том, что у нее уже был некоторый сексуальный опыт. Фиона призналась, что у нее были приятели, но только с одним у нее сложились более или менее серьезные отношения.

– Почему вы расстались? – спросил Эли, целуя ее атласную кожу.

Фиона сонно пожала плечами:

– Он оказался необязательным человеком.

Эли уже понял, что Фиона не пускает к себе в сердце необязательных людей. Он подозревал, что она завела такое количество бездомных животных именно потому, что была уверена: они никогда ее не бросят и не предадут.

– Послушай, Бандл, – сказал Эли, обращаясь к собаке, – меня-то нельзя назвать безответственным человеком.

Бандл навострил уши.

– Ты хочешь спросить: почему я в свои тридцать четыре года не женат? Все очень просто. Я не встретил женщины, которую смог бы полюбить. – Он вдруг замер. – Вот оно что! Я ведь люблю ее! – Он смотрел на собаку, которая поднялась с пола. – Да-да, не удивляйся, ты, наверное, давно это заметил. Я перестал сходить по девушкам с ума лет в двадцать с небольшим. Конечно, теперь я понимаю, почему целый день только о ней и думаю, почему потерял покой и начинаю вести себя как неуклюжий дилетант, когда ей угрожает опасность. И зачем бы еще я стал торчать в этом проклятом месте, если бы не был по уши в нее влюблен?

Бандл склонил голову набок.

– Ты думаешь, это навсегда? Да, во всяком случае, мне так кажется. У меня такое чувство, словно она вошла в мою плоть и кровь. – Бандл негромко заворчал. – Да, у нее трудный характер. Непредсказуемый, требовательный, взрывной… да еще все эти собаки, не в обиду тебе будь сказано. Но… – Эли расплылся в улыбке, -…но у нее есть и положительные качества, ты согласен? – Он нахмурился. – Черт, я уже начал разговаривать с собаками. Я становлюсь таким же ненормальным, как она.

Он покачал головой и вдруг заметил, что собака насторожилась и к чему-то прислушивается. Вытянувшись в струнку, Бандл всматривался куда-то вдаль, уши его вздрагивали.

Эли не расслышал ничего определенного, но Бандл вдруг посмотрел на Эли и тихонько тявкнул.

– Бог мой, это он! – сквозь зубы процедил Эли. – Ну наконец-то. – Впервые со дня своего прибытия в Оук-Хилл он открыл свой чемодан и достал пистолет.

Проверив его, он кивнул Бандлу.

– Сидеть. – Собака пошла за ним к двери. – Черт, ты должен бы уже запомнить эту команду. Сидеть. Сидеть. Нет. Сидеть. – Карие глаза Бандла молили не оставлять его одного в этом темном жутком месте, но Эли был непреклонен. – Давай, давай. Можешь посмотреть телевизор. Тебе понравится. Ну же, иди. Сидеть. Ты знаешь, что это такое.

Объяснив наконец Бандлу, что от него требуется, Эли крадучись выскользнул в темный коридор. Жуткий вой тоскующих по своим хозяевам собак разносился по всему пансиону. Где-то его ждал человек, терзавший по ночам Фиону.

Еще секунда, и ему уже не было нужды прятаться. Потому что секунду спустя раздался отчаянный женский крик – и кричала Фиона.

Инстинктивно Эли нащупал выключатель. Вспыхнул свет. Эли позвал Фиону по имени, но она не откликнулась. Сердце его заколотилось с такой силой, что ему стало больно. Он побежал по коридору, проверяя по дороге все двери.

– Фиона! – звал он. – Фи… О Боже…

Она лежала у бокового входа. Дверь была распахнута настежь, с улицы струился холодный ночной воздух.

Фиона лежала лицом вниз, без сознания.