Кайова был взбешен, возбужден и готов убивать. Вот только у этих гребаных ублюдков была кишка тонка для того, чтобы выйти к нему один на один. Только посылали своих дружков ему навстречу. Можно, конечно, было убить сообщников, но Кайове все же хотелось надрать зад тому говнюку, который все это затеял.

Джип остановился на территории резиденции Пород, прямо рядом с ожидающим их Дэшем Синклером. Кайова распахнул дверь, вышел из автомобиля и с размаху вмазал кулаком по лицу Дэша. Ярость пронзила его тело, ему было плевать на сборище Кошачьих Пород вокруг.

Пусть попробуют помешать!

Кайова предостерегающе зарычал на них, сверкая изогнутыми клыками, показавшимися из углов рта. Боже, он был готов подраться со всей стаей.

Дэш упал на спину, взгляд его, когда он поднял голову и покачал ею, был холодным.

— Это я тебе прощу, — сказал он тихо, поднимаясь на ноги. — Но не делай так снова.

Лицо Кайовы исказил звериный оскал, и он тут же снова ударил Дэша.

— Черт побери, Кайова! — Дэш едва удержался на ногах.

— Ты грязный ублюдок, — зарычал яростно Кайова. — Напомни мне, чтобы я никогда, никогда не больше не связывался с тобой. Мне не нужен ваш гребаный бардак; у меня до хрена собственных проблем. Я лучший из лучших в своем деле. Какого хрена вы впутали меня в это дерьмо?

Его член стоял колом. Запах тепла Аманды запечатлелся в его мозгу, и он не мог выкинуть его из головы.

— Да, ты вел себя просто офигенно круто, — фыркнул Дэш, наблюдая за ним с опаской, пока Породы собирались вокруг них. — Весело было снимать пробу, а?

Кайова зарычал снова, когда к ним подошел Кэллан, достаточно близко, чтобы ощутить запах пульсирующего возбуждения Аманды — мягкий запах меда и приправ.

Кэллан попятился, ироническая улыбка растянула его губы, пока янтарные глаза смотрели на Кайову без намека на настороженность.

«Гребаные кошки», — подумал тот с остервенением.

— Слушай, Кайова, у для тебя есть спокойное место, плюс, мы готовы все объяснить, — Дэшу было больно, но в голосе прозвучало веселье. — Давай, садись в джип, и мы поедем туда и расскажем все, что хочешь.

— Ты думаешь, я в настроении трепать языком? — Кайова зарычал. — Покажи мне, где мы сможем отдохнуть, и затем на хрен убирайся с моего пути.

Эрекция в штанах могла вот-вот убить его, а тихий стон Аманды, донесшийся из задней части джипа, заставил похоть внутри вскипеть в мгновение ока.

Глаза Дэша снова сузились.

— Дерьмо. Ты снова поцеловал ее, не так ли? Черт, от этого только хуже, — пробормотал Дэш. — Кайова, разве ты еще не догадался, в чем дело?

— Покажи мне, куда ехать, ты, паршивый сраный волк, — зарычал Кайова, гортанный звук собственного голоса оказался даже для него шокирующим. — И убирайся с моего пути.

Дэш разочарованно вздохнул.

— Вверх по холму. Второй домик под деревом.

Кайова посмотрел вверх, на вымощенную гравием дорогу, ведущую в горы, развернулся и направился в джип.

— Сваливай отсюда, — посоветовал он привалившемуся к водительской двери Саймону.

Тот издал низкий, издевательский смешок и плавно скользнул в сторону.

— Повеселись, щеночек.

Улыбка на его лице заставила Кайову снова зарычать. Проклятье, какого черта он ввязался в это дерьмо?

Секундой позже джип вывернул со стоянки и покатил туда, куда указал Кайове Дэш. Кровь стучала тяжело и быстро. Аманда поднялась на сиденье позади него, обвивая своими руками его шею, скользя губами по местечку на боку, где под кожей бился тяжелый и горячий пульс. Она медленно лизнула пульсирующую вену, а затем ее острые маленькие зубы вцепились в жесткую кожу — и джип занесло в сторону. Чертыхаясь, Кайова нажал на газ и вывернул на дорогу.

— Ты укусил меня, — вздохнула она в его ухо.

— Я собираюсь снова тебя укусить.

Зубы ныли от желания снова укусить ее. Снова ощутить мягкую плоть на границе шеи и плеча, снова обхватить ее руками… вонзаясь в нее… наполняя ее… Кайова застонал при мысли об этом, но к счастью, они уже были у двери домика, и джип с содроганием остановился. Он не стал даже заморачиваться с одеялом, которое обмоталось вокруг нее, когда он дернул заднюю дверь. Просто схватил ее, прижал ее к двери джипа и одним движением сорвал с себя джинсы. Они даже не добрались до домика. У него не было сил идти дальше, он умирал от желания ощутить ее в своих объятиях. Обнаженные, за исключением красных чулок и сапог, сбившихся на лодыжки, ноги Аманды обвились вокруг его талии, тепло ее киски обожгло головку его члена. Кайова поднял ее, руками сжимая ее задницу, теребя мягкую плоть, балансируя на входе в ее влагалище.

— Покричи для меня, — прошептал он. — Я хочу услышать твои крики.

Его тело напряглось, и у Аманды перехватило дыхание, ее глаза вспыхнули в предутреннем свете, когда он начал двигаться внутри ее… о Боже… внутри ее такой тугой киски. Аманда откинула голову, длинные шелковые пряди волос развевались вокруг, и первый глухой крик покинул ее горло.

* * *

Аманда коленями сжала бедра Кайовы, ее взгляд не отрывался от него. И вот она почувствовала выброс предсемени, смочивший ее киску перед тем, как в нее вонзился его член. Ей стало одновременно и хуже, и лучше. Она почувствовала, как ее мышцы расслабляются, даже несмотря на то, что возбуждение, казалось, достигло нового пика.

Она не могла отказать ему. Это было выше ее сил, выше ее способностей. Она не могла отрешиться от удовольствия, которое доставляли ей его прикосновения. Что бы с ней ни происходило, кто бы ни был этому причиной, сейчас она была больше животным, чем женщиной. Она жаждала его прикосновений. С новым выбросом предсемени его член скользнул глубже внутрь нее, растягивая ее, зажигая внутри огонь, заставляя реальность клубиться и теряться вокруг нее.

Она закричала, как он и хотел, балансируя на тонкой изысканной грани между удовольствием и болью.

— Кайова.

Слезы навернулись на глаза, когда она почувствовала, как он заполняет ее, двигаясь глубоко и жарко внутри ее киски. Аманда знала, что никогда не забудет этого ощущения. Она хотела испытывать его вечно. И это напугало ее.

— Боже, Мэнди, прости, — он задыхался, двигаясь в ней, сжимая пальцами ее ягодицы, разводя их

Она почувствовала, как в ее анус ударил огонь. Легкого растяжения оказалось достаточно, чтобы заставить ее анус сжаться в ответ. И вот уже было слишком много ощущений, слишком много всего вокруг, и вот ее киска запульсировала, когда Кайова вонзился в нее по самые яйца. Ее руки впились в его плечи, и Аманда закричала от удовольствия. Белый горячий жидкий огонь ударил в нее, посылая ее через край, в страну вожделения и удовольствия.

Она была растянута до предела, его член сжигал ее, пульсируя внутри. Кайова склонился к нижней части ее шеи. Он собирался снова ее укусить. Старая ранка уже почти не болела. Когда его язык лизнул ее, она вздрогнула от неожиданного удовольствия.

— Ты такая тугая.

Его слова заставили ее киску сжаться вокруг его члена, и удовольствие от этого спазма пронзило ее молнией.

Его бедра дернулись, и он отпрянул, выходя из нее, пока внутри не осталась только головка, а потом снова ударил в нее. Это было так хорошо. Это было слишком хорошо.

Аманда стонала, борясь за дыхание, пока он трахал ее своим толстым членом, поглаживая нервные окончания, о которых она и не знала. Он прижал ее к джипу, вбиваясь в нее ритмичными толчками. Прелюдии не было, но она была ей и не нужна. Ее соки текли густым потоком, смешиваясь с его горячим предсеменем. Она и не знала, что мужчины могут такое. Или, может быть, такое могли делать не все мужчины.

Она всхлипнула, когда снова вспомнила о том, кто именно сейчас ее так основательно трахает. Черт возьми, он действительно трахал ее основательно. Ее бедра напряглись, и Аманда изо всех сил попыталась не кончить, хватаясь за него, балансируя на самом краю, едва удерживаясь от падения.

— Не кончай, черт побери, — прорычал он в ее ухо, но она уже выгнулась и забилась на пронзающем ее толстом члене. — Пока нет, Мэнди. Еще нет.

— Да! — закричала она, пытаясь обвить его ногами и заставить сильнее вонзиться в нее.

Его руки на мгновение сжались на ее заднице. Потом выпустили.

Через секунду он отступил от джипа, развернул ее и сам прижался к нему спиной, а его рука опустилась на ее попку. Шлепок заставил ее киску полыхнуть в предвкушении оргазма.

— Пока нет, — прорычал он.

— Сейчас.

Она дрожала, боль усилила удовольствие. Он снова шлепнул ее по ягодице. Твердая мозолистая рука ударила ее, заставив кожу гореть. Она дернулась, киска сжалась, и новая порция соков возбуждения выступила на половых губах.

— Черт, — он зарычал. — Ты убиваешь меня, Мэнди. Оставь мне хоть какой-то контроль, черт возьми.

Почему? У нее-то его не осталось.

Она снова сжалась, скуля от удовольствия, когда Кайова снова шлепнул ее и задвигался внутри с новой силой. Тяжело. Жестко.

Огонь снова вспыхнул внутри ее лона, чувства поглотил бешеный водоворот удовольствия, и оргазм нахлынул на нее так сильно, что она могла лишь протяжно стонать. А потом она закричала.

— Нет. Кайова, нет…

Но ничто не могло остановить его. Головка начала набухать, растягивая ее, продлевая ее оргазм, запирая его член глубоко внутри нее. Бедра Кайовы дернулись, и он закричал, празднуя собственное освобождение. Сперма брызнула внутри ее, и она почувствовала это. Почувствовала головку его члена, запертую в ее лоне, почувствовала каждый выброс семени во влагалище. Вторая волна накрыла Аманду, взорвалась, отозвалась эхом и завибрировала внутри, когда его зубы снова погрузились в ее плоть, удерживая ее на месте, отказывая ей в возможности бороться.

Слезы наполнили ее глаза, когда он прижал ее к себе. Удовольствие наполняло вибрацией ее тело, сотрясая его снова и снова, но в разум уже прокрадывался страх.

Что он сделал с ней? Это не нормально. Он — не человек.

«Разве я об этом просила?» — отрешенно подумала Аманда. Разве ее похотливые фантазии, разве ее любовь к боли в сексе довела ее до этого?

— Мэнди.

Кайова разжал зубы и отпустил ее.

«Почему мне не больно?» — спросила она себя.

Его клыки пронзили ее плоть, но почему не было ужасной боли, почему она снова испытала это слепящее удовольствие?

— Не плачь, детка.

Он был по-прежнему заперт внутри нее, все еще содрогаясь и выбрасывая в нее свое семя.

— Все будет хорошо.

Правда? Но как?

Ее слезы намочили его липкую от пота кожу. Аманда задрожала в его объятиях. Она могла чувствовать его. Утолщение на головке было достаточно большим, чтобы удерживать его внутри, и отголоски наслаждения все еще пробегали по ней.

Она не смогла бы высвободиться, как бы ни пыталась. Оставалось только смириться и ждать, ощущая, как горячие потоки спермы заполняют ее. Но вот Аманда почувствовала изменения. Очень медленно отек начал спадать.

Аманда ахнула, когда подсчитала свой цикл и поняла, что сейчас у нее овуляция. Она не могла позволить этому продолжаться. Она не могла стать рабом наваждения.

Она боролась за самообладание. Кайова вышел из нее, и она едва удержалась от стона наслаждения. Даже это движение доставило ей удовольствие.

Но Кайова не отпускал ее. Он подхватил ее на руки и отнес в их маленький домик. Он молчал, и она тоже. Что тут сказать?

Она трахалась с незнакомцем, человеком, которого она не знала и не видела до прошлой ночи.

Этот человек был животным.

Полемика по закону Пород не касалась ее. Даже во время предвыборной кампании ее отца, даже после его избрания. Она не собиралась вникать в тонкости Закона о Породах, это ее не касалось. Раньше было так.

Но теперь это коснулось ее. Коснулось так сильно, что Аманда не знала теперь, как с этим жить.