О, как прекрасна на его устах презрительная, гордая усмешка.

У. Шекспир. «Двенадцатая ночь»

«Я ваш…»

Сердце Ливви сжалось. «Лишь бы это была правда, лишь бы это была правда», — мысленно твердила она. В этот момент Джейсон принадлежал ей и, хотя он этого не знал, она принадлежала ему.

Она прижалась лицом к его ладони.

— Вы поцелуете меня? Я знаю, мне не понравилось это раньше, но тем не менее…

Он приложил палец к ее губам.

— На этот раз все будет иначе.

Он запустил другую руку, в ее распущенные волосы, затем легким движением откинул ее голову назад для поцелуя.

Оливия закрыла глаза.

У нее вырвался возглас изумления, когда он прижался губами к основанию ее горла в том месте, где шея соединяется с плечом. Потом он поцеловал ее в лоб и в чувствительное углубление возле левого уха. Он целовал ее в самые неожиданные места, избегая того, чего она больше всего хотела.

Ее губы невольно раскрылись.

— Джейсон, — умоляюще сказала она.

Ее колени не просто ослабели; она едва держалась на ногах. Дыхание ее было крайне затруднено, и она готова была упасть в обморок. Ливви ухватилась за его предплечья, нуждаясь в поддержке и не желая открывать глаза, так как боялась, что все это окажется сном.

Его губы коснулись ее губ так нежно и благоговейно, что глаза ее увлажнились от выступивших слез. Он целовал ее так, словно она была из тонкого хрупкого фарфора. Оливия придвинулась ближе к нему и обвила руками его шею.

Его рука скользнула вниз по ее спине и коснулась ягодиц. Она удивленно раскрыла рот, и Джейсон, воспользовавшись этим, углубил поцелуй языком вглубь.

О Боже. Она не представляла ничего подобного. Она осторожно коснулась языком его языка, пытаясь изучить его, как он изучал ее. Он ощутил вкус пунша — восхитительного напитка, представляющего собой горячую, смесь эля, яблочного сока, корицы и гвоздики. Она тоже ощущала такой букет, но с мужским привкусом, с привкусом Джейсона. Ей хотелось большего. Она прижалась к нему, наслаждаясь его теплом и силой, а также его настоятельным желанием, которое отчетливо чувствовала своим животом.

Он застонал, и она выгнулась, плотнее прижимаясь к нему. Ей хотелось раствориться в нем, проникнув до самой души. Вот почему люди порой рискуют всем ради любви. Это изумительное сумасшествие, которое лишает людей здравомыслия и способности логически рассуждать.

Он целовал ее так, как она мечтала: словно он не мог жить без нее, словно она была героиней романа, его героиней.

Джейсон обхватил ладонью ее грудь, и она откинула голову назад. Он целовал ее шею, нежно сжимая то одну, то другую грудь сквозь тонкий батист ее сорочки. Затем слегка сжал зубами мочку ее уха, одновременно ущипнув затвердевший сосок груди.

— Джейсон! — воскликнула Оливия, задыхаясь; ее колени согнулись от внезапно охватившего наслаждения.

Он опустился на пол вместе с ней.

— Ливви, как ты себя чувствуешь?

— Хочу еще, — потребовала она.

Он засмеялся и опрокинул ее на спину.

— Ты представляешь, что ты делаешь со мной?

Она выгнула бедра ему навстречу.

— О, я думаю, что представляю, — промурлыкала она, глядя на него сквозь ресницы.

Он смотрел на нее с явным удивлением.

Она по какому-то наитию знала, что надо делать и что сказать. Возможно, в ней всегда присутствовало умение соблазнять, которое было скрыто в ожидании такого мужчины, как Джейсон, мужчины, который смог пробудить в ней порочное желание, мужчины, который хотел, чтобы она была чуть более безнравственной.

Он шокировал ее своей наготой. Хотя Ливви отважилась предложить позировать ей в обнаженном виде, она не ожидала, что он согласится. Она была тронута тем, что он предоставил ей себя.

Она легко чувствовала себя с ним, хотя он совершенно изменил ее представление о том, как должно происходить интимное общение мужчины с женщиной. Она нисколько не беспокоилась, что реальность не совпадает с тем, что пишут в книгах. Она могла позволить себе полностью отдаться своим чувствам.

— Чему ты улыбаешься? — спросил Джейсон, проведя указательным пальцем по ее нижней губе.

— Я подумала, что ничего подобного не происходит в моих книгах.

— Слава Богу, — насмешливо сказал он. — Последнее время меня постоянно сравнивают с неким образцом, к которому я никак не могу приблизиться.

Она подняла голову и укусила его за палец.

— Ты недооцениваешь себя. Мне становится немного жалко героинь романов; они не представляют, что упустили.

Он нежно поцеловал Ливви.

— Впереди тебя ждет гораздо большее. Но даже то, что ты испытала, лучше того, что пишут в книгах, не правда ли?

— О да!

Он озорно улыбнулся ей.

— А ты уверена, что никогда не читала об этом?

Он ласково потрепал сосок ее груди.

Она выгнула спину, лежа на полу.

— Нет, никогда. Не останавливайся, черт возьми.

Его улыбка стала шире.

— Значит, авторы этих книг никогда не делали ничего подобного.

Он развязал ленты сорочки и обнажил ее грудь.

— Она очень красивая, — пробормотал он оценивающе.

Был ли это комплимент, на который надо как-то ответить? Ничего не приходило в голову. Грудь есть грудь. Если ее грудь нравится Джейсону, то это хорошо, однако Оливия предпочла бы, чтобы он перестал смотреть и продолжил ее ласкать.

Не успела она произнести вслух свою просьбу, как Джейсон склонил голову и начал целовать ее грудь.

О!

Затем он нежно сжал зубами затвердевший сосок. О-о-о!

А когда он начал посасывать грудь, Ливви впилась пальцами в его мускулистые плечи.

— О Боже.

Эти слова вырвались из ее груди вместе со стоном наслаждения, охватившим все ее тело.

Джейеон приподнял голову. Упавшая на лоб прядь волос придавала ему особенно проказливый вид. А может быть, этому способствовала чрезвычайно удовлетворенная улыбка.

— Еще?

Он вопросительно изогнул бровь.

— Не останавливайся, — сказала она, откинув голову назад.

Ливви почувствовала его сдерживаемый смех у своей груди, а затем прикосновения его губ, вызывающие потрясающие, необузданные, изумительные ощущения.

Она не могла сдерживаться. Ее руки непрерывно блуждали по его широкой гладкой спине. Она не представляла, какое огромное наслаждение можно испытывать от таких, взаимных ласк.

Но этого казалось недостаточно. С каждым мгновением у нее нарастала потребность в чем-то большем. Она испытывала пустоту и зуд внутри и страстно желала, чтобы он заполнил ее. Она инстинктивно вздымала бедра под ним, словно направляя его к той части своего естества, которая трепетала, требуя внимания.

Он снова поцеловал ее в губы неистовым страстным поцелуем, как будто хотел проглотить ее. Ливви тоже жаждала его. Она хотела соединиться с ним и довести его до безумия, как он ее.

— Боже, Ливви, — простонал он, осыпая поцелуями ее лицо, — я ужасно хочу быть в тебе.

Его бедра прижимались к ее бедрам, и она широко раздвинула ноги, руководствуясь древним как мир инстинктом.

Он провел рукой вдоль ее бедра, пока не достиг края сорочки.

— Хочешь, я покажу тебе еще кое-что, о чем не пишут в твоих книгах, Оливия Джейн?

Ливви энергично кивнула в ответ, и это чрезвычайно возбудило Джейсона.

Господи, он предполагал, что она страстная натура, однако ее ответная реакция превзошла самые смелые его ожидания.

Он просунул руку под сорочку и медленно провел пальцами повыше икры. Затем нащупал подвязку и ленту. В следующий момент он внезапно отдернул руку, ощутив острую боль. Джейсон взглянул на свой палец и увидел каплю крови.

Ливви приподнялась на локтях.

— Что случилось?

— Ты меня уколола.

— Прошу прощения?

Он показал ей кровь на пальце и затем сунул его в рот, чтобы облегчить боль. Его губы по-прежнему были вблизи от нее, и она выгнулась навстречу.

Его глаза потемнели в ответ.

— Должно быть, у тебя там какая-нибудь заколка. Позволь, я поищу ее и уберу, пока ты сама не укололась.

Оливия быстро привстала.

— Нет, лучше позаботься о своем пальце. Я сама ее вытащу.

Она выглядела крайне испуганной: Почему?

— Я вполне могу достать эту заколку. На этот раз я буду осторожен, чтобы не уколоться опять.

— Думаю, будет лучше, если я сама сделаю это, — сказала она.

Что, черт побери, она скрывает там?

— Не говори глупости. Я быстро справлюсь с этим.

Увидев, что он настроен решительно, Ливви легла на спину и закрыла рукой глаза.

Через минуту он понял, почему она так протестовала.

Хотя Джейсон давно не видел эту вещь, так как спрятал ее много лет назад, он сразу узнал брошь. Надо быть слепым, чтобы не распознать свой профиль.

— Откуда у тебя эта брошь? — сердито спросил он.

Ливви отползла от него, неловко пытаясь натянуть сорочку на свои груди.

— Не думаете ли вы, мисс Уэстон, что слишком поздно заботиться о девичьей скромности? Отвечайте на мой предыдущий вопрос!

— Я нашла эту брошь, когда была в Шотландии, когда занималась библиотекой. Я снимала с полок книги и обнаружила ваше письмо. Я знала, что нехорошо читать чужие письма, но мне хотелось узнать, куда могут привести меня полученные сведения. И я не жалею, что они привели меня к вам.

— И вы не обмолвились об этом ни единым словом за все время пребывания здесь. Значит, все было ложью.

— Нет! — возразила она. — Пожалуйста, поверь мне, Джейсон. Я хотела рассказать тебе обо всем.

— Так почему же не рассказала?

— Когда? Ты не был образцом чуткости и сострадания, когда я прибыла в замок. Если бы я рассказала о своем открытии тогда, ты выставил бы меня за порог. Я не могла признаться, потому что боялась, что ты возненавидишь меня, — сказала она шепотом.

— Почему ты думаешь, что я не сделаю это сейчас?

— Не говори так, — взмолилась она. — Я понимаю, что мой поступок выглядит так, словно я посягнула на ваш брак. Я никогда не помышляла занять место Лоры. Я только хотела, чтобы ты опять был счастлив. Я знаю, что ты очень любил ее, но как долго ты будешь мучить себя этим нескончаемым горем?

Джейсон медленно поднялся и молча надел халат. Он хотел накричать на нее, выплеснув свой гнев, но это означало бы, что она одержала победу. Он призвал на помощь свою холодную сдержанность.

— Боюсь, у вас сложилось неправильное представление обо мне, моя дорогая. Я давно перестал скорбеть о моей покойной жене.

Брови Ливви сошлись. Она была явно озадачена.

— Вы… вы не горюете больше?

— Женщины не стоят того, чтобы о них горевали потом. Вы и Каллиста — обе лживые суки, решившие воспользоваться этим вечером в своих личных целях.

Оливия едва не задохнулась от гнева и отступила на шаг назад, как будто он нанес ей удар. Ее изумленные глаза расширились и блестели от слез. Несмотря на то что она лгала ему с самого начала, Джейсону хотелось привлечь ее к себе и целовать, пока в этих глазах вновь не отразится ошеломляющая страсть. Пока для нее не перестанет существовать все на свете, кроме его ласк и страсти, вспыхнувшей между ними. Но более всего ему хотелось наказать ее за то, что она вызывала в нем нежные чувства и стремление защитить ее, хотя она предала его, как когда-то Лора.

— Знаешь, куда направлялась моя жена в то утро, когда погибла? — резко спросил он. — Она бросила меня.

— Что?

Теперь он только кивнул в ответ, не испытывая никакого восторга, оттого что Ливви пришла в ужас от его откровения. Эта горькая правда слишком долго подавлялась и мучила его, и он испытал явное облегчение, выплеснув свою злобу на кого-то.

— Лорд Верней не случайно обнаружил ее тело. Он должен был встретиться с Лорой в парке в то утро. Они были любовниками.

Оливия смотрела на него ошеломленно.

— Мне кажется, вы сошли с ума.

— Считается, что род Траернов проклят, хотя, должен признаться, скорее проклятыми были супруги членов этого семейства. Именно они погибали прежде всего.

Гнев в ее глазах удивил его. Она была вне себя от ярости.

— Это не соответствует вашим романтическим стремлениям? Этот вздор, вероятно, навеян одним из нелепых романов, которые вам нравятся.

— У вас есть доказательство того, что ваша жена имела любовную связь с лордом Вернеем? — гневно спросила она.

Джейсон скрестил руки на груди.

— Я не считаю нужным доказывать что-то вам и, должен признаться, меня удивляет ваша вера в невиновность моей жены. Я полагал, что женщины склонны думать худшее друг о друге. Я думал, что у вас должен вызвать досаду тот факт, что представительница вашего рода нарушила брачные клятвы, но вы, вероятно, не намерены осуждать ее. Со времен Евы женщины не в силах противиться змею-искусителю.

— Я… вы… — бессвязно залепетала она.

Он сузил глаза.

— Мисс Уэстон, вы были знакомы с моей женой? Может быть, в прошлом между вами была какая-то связь, о которой я не знал?

На мгновение ему показалось, что Оливия собирается ответить положительно, но она покачала головой.

— Нет, — медленно произнесла она. — Я не знала вашу жену. Ее знала моя тетя, а также слуги здесь и в замке Хейли. Слуги любят поболтать, но я никогда не слышала от них ничего плохого о вашей жене. Они отзывались о ней как о любящей и преданной вам и вашему сыну женщине. — Оливия уперлась руками в бока. — Вас удивляет, почему я готова верить в невиновность вашей жены? А меня удивляет, почему, будучи любящим мужем, вы так быстро изменили мнение о ней и сочли ее виноватой?

Что-то сломалось в душе Джейсона. Он схватил Оливию за плечи.

— Вы думаете, ее поступок не должен был повлиять на мое отношение к ней? Вы думаете, мне было приятно сознавать, что моя жена бросила меня? Приятно сознавать, что она не любила ни меня, ни нашего сына, так как не захотела остаться ради него и быть ему матерью?

Он сопровождал каждый свой вопрос легким встряхиванием Оливии.

— Такова жизнь, мисс Уэстон, и таковы факты, которые не укладываются в ваше представление о счастливом конце истории, как вам хотелось бы. — Он отпустил ее. — Советую вам вернуться к вашим книгам. Реальные отношения между людьми далеки от воображаемых идеальных, которые вы нарисовали себе. Однако думаю, книги будут для вас слабым утешением, когда вы будете лежать ночью без сна, вспоминая наслаждение, которое я подарил вам сегодня…

Она ударила его по щеке.

Эта необузданная девица действительно ударила его.

— Я хочу, чтобы вы уехали отсюда, — сказал Джейсон.

— Я не особенно желаю оставаться здесь, однако не вижу альтернативы, — резко ответила она.

— Тогда слушайте внимательно. Меня не волнует, что вы соврете Кэтрин, но я отказываю вам в гостеприимстве и не хочу, чтобы вы оставались под этой крышей. Меня ждут дела, и я должен посетить Кардифф. Я планировал сделать это после вашего отъезда, но теперь уеду утром. Я буду отсутствовать двое суток или дольше. Надеюсь, вы исчезнете к тому времени, когда я вернусь. Понятно?

Она покачала головой, вытирая тыльной стороной руки слезы, текущие по щекам.

— Ничего не понятно.

Оливия взглянула на него пронизывающим взглядом и бросилась вон из комнаты.

Он смотрел ей вслед, не в силах унять гнетущее чувство, оттого что потерял ее.

Черт побери.

Будь проклято вероломство женщин.

Он направился в свою комнату, чтобы приготовиться к отъезду. Чем скорее он уедет отсюда — от нее, — тем лучше.

Ему необходимо уехать, пока она снова не посмотрела на него своими большими умоляющими голубыми глазами. Пока она вновь не вызвала у него нежелательные чувства. Пока он не поддался искушению вернуться и вспомнить то, что было между ними.