Сегодня на классный час Елена Валерьевна пришла не одна. Вместе с ней зашла высокая девушка в очках и с портфелем. Классная сказала, мы сейчас будем участвовать в социологическом опросе, который проводится во всех московских школах, для этого надо заполнить небольшую анкету. Заполнение анкеты займет примерно тридцать минут. Дело это добровольное, поэтому кто не хочет участвовать в опросе, может уйти. Рубен сразу засобирался, ему, правда, эсэмэска пока не пришла, что за ним приехали, но писать еще полчаса после уроков ему явно не хотелось.

Андрей попросил объяснить, что такое социологический опрос. Девушка сказала, что когда мы заполним наши анкеты, их посчитают вместе с другими и получат общий итог, сколько каких ответов на какой вопрос получилось. Потом переведут все в проценты и составят таблицы. Так получится общая картина, на основании которой можно будет делать выводы и принимать решения. Подписывать анкеты не надо, не надо бояться ответить неправильно, нужно просто отвечать «да» или «нет» или выбирать ответ, который тебе кажется правильным. Ваня спросил, на какую тему наш опрос. «На тему чтения», – ответила девушка.

Рубен вышел, остальные остались. Интересно все-таки, мы ведь еще никогда не участвовали в таком опросе. Девушка достала из портфеля пачку листков и стала их раздавать. Попросила не торопиться, внимательно читать каждый вопрос, а потом отмечать галочкой только один из перечисленных ответов, если специально не указано, что ответов может быть несколько.

Первый вопрос был: «В каком возрасте Вы научились читать?» Рядом стоял столбик ответов: «в 4 года», «в 4,5 года», «в 5 лет», «в 5,5 лет», «в 6 лет», «в 6,5 лет», «в 7 лет». Я задумалась. Читать я научилась рано, задолго до школы, но точно вспомнить, в четыре с половиной или в пять, не могу. Честнее было отметить «в 5 лет», что я и сделала. И стала читать дальше.

Второй вопрос был: «Кто научил Вас читать?» Здесь было проще: «мама», «папа», «бабушка», «дедушка», «старший брат или сестра», «воспитательница в детском саду», «учительница», «другое». Я подняла руку и спросила, что значит «другое». Девушка объяснила, что бывает по-всякому, они перечислили только наиболее типичные ответы, но ведь научить читать может кто угодно, скажем родственница, которая приехала погостить, или соседка, которую просили посидеть с ребенком, или приходящая няня, да мало ли кто. Я опять задумалась. Вообще-то мне казалось, что читать я научилась сама, но правильнее все-таки будет назвать бабушку, это она показала мне буквы, потом мы сказки Пушкина наизусть с ней учили.

Еще мне очень понравилось, что ко мне обращаются как ко взрослой. Сразу видно, что все серьезно. И отвечать нужно точно. А то ответишь не так, и у них потом общая картина получится неправильная. А по ней ведь решения принимают, так сказала девушка. Значит, и решения примут неправильные. В общем, нужно думать, когда отвечаешь.

Но дальше вопросы пошли простые, отвечать на них нужно было только «да» или «нет». Типа «Ходите ли Вы в книжный магазин со старшими?» Тут думать не надо, только вчера с мамой заходили, она купила себе что-то для работы, скучная такая книжка, без картинок и написана непонятно. А мне новую книжку о Гарри Потере, и еще «Два капитана» Вениамина Каверина.

Постепенно я почти все вопросы прошла. Отвечать мне понравилось, похоже на игру какую-то. И главное – ты просто галочки ставишь, а кто-то очень умный все это потом считает. И делает выводы, и важные решения принимает. А эти решения потом все выполняют.

На последних вопросах, однако, дело застопорилось. Ответов тут не было, надо было самой писать. «Сколько книг в Вашей личной библиотеке?», а еще «Ваша самая любимая книга?» Это было уже в конце анкеты. Еще надо было указать возраст и мальчик ты или девочка. Но это ерунда. А вот сколько книг в моей личной библиотеке – как я могу сказать? И что вообще такое – личная библиотека? В моей комнате висят книжные полки, но сколько там книг – это ведь посчитать нужно. А есть еще книги в гостиной, часть из них я уже прочла. А еще я у бабушки беру книги – это моя личная библиотека или нет? Я спросила у Вани. Он сказал, что тут, наверное, не нужно точно отвечать, достаточно примерно. Да и вообще это не очень важно, кто-то ведь просто книги в библиотеке берет. Про библиотеку уже было несколько вопросов. А еще можно в интернете книги читать, в компьютере. Только я это не очень люблю, да и мама не разрешает. Говорит, от компьютера зрение портится.

Я попробовала мысленно представить одну из моих книжных полок, вспомнить, что там стоит. Потом посчитала. Получилось двадцать шесть книг, если я ничего не забыла. Потом двадцать шесть умножила на четыре, столько всего полок, получилось сто четыре. На всякий случай я написала сто десять, еще ведь книжки на столе лежат, и на тумбочке возле кровати. Облегченно вздохнув, я перешла к следующему вопросу. Но он оказался еще тяжелее.

«Ваша самая любимая книга?» В скобках было написано: не более трех. Если самая, подумала я, то трех быть не может. И стала припоминать. Когда я была маленькая, мне очень нравился «Конек-горбунок». И еще «Руслан и Людмила». Я целиком их наизусть могла рассказать. Да и сейчас, наверное, смогу. Книжки были красивые, с картинками, я подолгу их рассматривала. Жаль, что мы в этом году их на даче оставили. Попрошу папу, когда он туда поедет, чтобы привез. Пусть под рукой будут.

Потом я вспомнила толстую книжку «Рассказы и повести для детей», там столько интересного было. И «Гуттаперчевый мальчик», и «Белый пудель», и «Детство Темы». А еще «Муму». Я когда читала, всегда плакала. И Жучку мне очень жалко было, когда она в колодец провалилась. И Ваньку Жукова. Мы потом в начальной школе все это проходили, но только я еще до школы все прочла. И книжку эту всюду с собой таскала, она даже рассыпаться начала. Она и сейчас стоит у меня на полке, на самом видном месте. Может, ее назвать как самую любимую?

Нет, это неправильно будет. Я ведь уже большая, а книжку назову для детей. Подумают, что с тех пор я больше ничего не прочла. Тут я вспомнила, как прошлым летом на даче не расставалась с книжкой Ирмгард Койн «Девочка, с которой детям не разрешали водиться». Это немецкая писательница, а книжка замечательная. Но она тоже детская. А хочется что-нибудь взрослое назвать.

Может быть, «Последний из могикан»? Я на каникулах читала, когда болела. Мама считала, что я не все пойму, даже поначалу давать не хотела, это из их книжного шкафа, но я настояла. Тогда она мне лекцию прочла про Америку, как у них там все начиналось. За это спасибо, лекция мне помогла. Нет, все-таки это не самая любимая книжка, хотя очень интересная, я ее попозже еще раз прочту.

И «Дети капитана Гранта» мне очень понравились, потом я еще фильм посмотрела, его по телевизору показывали, совсем здорово было. Но все-таки и это не самая-самая.

Я погрузилась в размышления. Большинство ребят анкеты уже сдали и собирались уходить. Ваня тоже закончил. Ну, он-то долго не мучился, наверняка своего любимого Гарри Поттера написал. Я про Гарри тоже читать люблю, но это не самая моя любимая книга. Антон махнул мне рукой, чтоб быстрее заканчивала. Он давно уже сдал листок и теперь ждал меня, чтобы вместе домой идти. Я поняла, что ничего умного сейчас уже не придумаю. И старательно вписала в графу анкеты: «Мне кажется, свою самую любимую книгу я еще не прочла». «Самую» я подчеркнула. Вот это чистая правда. Тут я не покривила душой. Быстро отметила пол и возраст и сдала девушке.

Антон тоже думал над последним вопросом. После истории с Робином ему нравится читать про собак, он даже в библиотеку записался, она недалеко от нашего дома. Вот он и не мог решить, что лучше назвать – «Арктур – гончий пес» или «Белый Бим, Черное ухо». А еще он назвал «Белый клык» Джека Лондона и «Белого пуделя», которого я тоже очень люблю. Это писатель Куприн написал. А Джека Лондона я не читала, надо будет у мамы или бабушки спросить.

Дома я рассказала маме, как мучилась над последним вопросом. И что теперь, наверное, из-за моего ответа у социологов сложится неправильная картина, и они примут неправильные решения. Потому что я так и не назвала мою самую любимую книгу.

Мама рассмеялась. Ни на что твой ответ не повлияет, сказала она. Потому что социологи считают только те вопросы, на которые даются разные ответы. Для них важно, сколько каких ответов на каждый вопрос получилось, они их в процентах считают и потом анализируют. А вопросы, на которые ответа нет, называются «открытыми», они даются просто для проверки. Вдруг ты от балды галочки ставила, тогда ответ на открытый вопрос тебя выдаст, и твою анкету не будут учитывать. Я не очень поняла, но как-то успокоилась.

– А какая у тебя самая любимая книжка? – спросила я маму.

– Знаешь, в каждом возрасте была своя. Но помню, когда была уже взрослой девушкой, моей любимой книгой была «Виктория» Кнута Гамсуна. Я много раз ее перечитывала и каждый раз в конце плакала. За это, наверное, Господь пожалел меня и подарил совсем другую судьбу.

Надо же, вот открытие! Мама тоже плакала над книжкой! А мне всегда говорит, что плакать нельзя, это слабость. И если я вдруг заплачу над какой-нибудь страницей, я ужасно этого стесняюсь, стараюсь, чтобы никто не видел. А оказывается, можно.

Я пошла к себе в комнату и взяла с полки потрепанный толстый том. Перечитаю-ка я «Детство Темы» и «Муму»! Не потому что мне поплакать хочется, просто очень нравится, как написано.

А уроки потом сделаю. Чтение ведь важнее, даже социологи его изучают.