Вал. Евг. вернулся через три часа. В комнате студии звукозаписи больше не звучала музыка. Было слишком накурено — сидя на диване и обхватив голову руками, Ри курила и курила без конца. Игорь, сидя на поручне дивана, курил за компанию. Больше он ничем не мог ей помочь.

— Все плохо. Гораздо хуже, чем мы думали. Ее отправили в СИЗО. Завтра утром в той квартире, где она жила (то есть у тебя, Ри) будет обыск. Приготовься. Ничего приятного не будет, придется перетерпеть.

— Адвокат?

— Уже приступил к работе. Изучает материалы дела. К сожалению, все слишком ясно. Мы ничем не сможем ей помочь, за одним исключением…. Но тебе это не понравится…..

— Говори! Мне понравится всё!

— Признать ее сумасшедшей и отправить в психдом! Это гораздо лучше, чем тюрьма.

— Это будет замечательно, если удастся! Я согласна на всё, только чтобы она не попала в тюрьму!

— Тогда, думаю, проблем не будет. А в тюрьму она уже попала. Я же сказал, что ее отправили в СИЗО.

— Я не могу написать об этом маме! Она не переживет!

— Пока не пиши. Если мы добьемся признания ее невменяемой и перевода в клинику, ты напишешь, что у нее проблемы со здоровьем и она лечится в каком-то частном санатории…

— Что там произошло? Она действительно убила своего любовника?

— К сожалению, да. Все было очень просто. Сегодня, 11 марта, Нина отправилась домой к Евгению Сваранжи. Жил он в элитном доме в Коломенском, в шикарной квартире, которую недавно купил, с видом на реку. Жил один. Тот дом, доставшийся ему в наследство от Сергея, он сдавал в аренду — в смысле, квартиры, а жить там не хотел. Наша бывшая Розалия так и не получила квартиру в том доме. Но, кстати. Она не бедствует в своем особняке в Серебряном Бору, и гораздо счастливее в роли жены, чем певицы… И еще она бросила пить…

— Говори по существу!

— Я же и говорю. Нина поехала на квартиру к Евгению утром 11 марта. Очевидно, в сумочке у нее был нож. Нож не из квартиры Евгения — похоже, она принесла его с собой. Там на входе, в парадной, есть консьержка, но в тот день в доме устанавливали новую видеоаппаратуру, новые камеры внутреннего наблюдения, поэтому консьержка была вместе с рабочими во внутренних помещениях. Поэтому точно не установлено, когда Нина вошла в дом. Дальше события развивались следующим образом. Где-то без двадцати два дня Нина вышла из квартиры Евгения и сошла вниз. Консьержка уже была на месте. Она знала Нину в лицо, так как девушка часто бывала у Евгения (как и многие другие девушки). Консьержка обратила внимание на плащ и на ее руки: все это было в крови. Девушка подошла к ней и сказала, что только что убила Евгения Сваранжи, зарезала его ножом, и попросила вызвать полицию. После этого девушка спокойно вышла из дома, села в свою машину и уехала. Не растерявшись, консьержка поспешила в квартиру Евгения. Двери в квартиру были раскрыты. Она обнаружила следующее. В гостиной на ковре, в луже крови лежал Евгений Сваранжи. Он был мертв. В горле его торчал нож. Он был одет в джинсы и белый свитер. Вся его одежда пропиталась кровью. Воспользовавшись своим мобильным телефоном, консьержка вызвала полицию и рассказала им все, что знала: то есть о девушке в крови, и дала номер ее машины. По этому номеру Нину и выследили. Приехала она, как известно, сюда. Остальное ты знаешь. По предварительному заключению экспертизы Евгений Сваранжи убит между 11 утра и часом дня. То есть в то время, когда она была у него. В полиции Нину наскоро допросили — как называется, по свежим следам. Она заявила следующее. Утром, около половины двенадцатого, действительно приехала к Евгению. Что произошло между ними, она не помнит, так как в последнее время у нее часто бывают провалы в памяти. Скорей всего, они сильно поссорились, так как она его убила. И когда сознание вернулось к ней полностью, он был уже мертв. Следователь спросил, как она его убила. Девушка сказала, что убила она его точно так, как описывала в своем дневнике много раз, думая об этом убийстве — воткнула нож ему в горло по рукоятку. На вопрос, как такой сильный, крепкий мужчина, как Евгений Сваранжи, не сопротивлялся хрупкой девушке, она ответила, что не помнит. Убила — и все, остальное как в тумане. Следователь спросил, взяла ли она с собой на эту встречу нож. Она ответила, что тоже этого не помнит, но, так как нож этот из ее кухни и она его узнает, то, скорей всего, она взяла его с собой. Ее спросили о наркотиках. Она сказала, что употребляла их в основном в ночных клубах, на вечеринках, и что Евгений знал это, и даже сам ей покупал. Да, кстати: первоначальное освидетельствование (уже провели экспертизу) показало, что она находится под сильным воздействием наркотика, и что приняла она его этим утром. Ее об этом спросили. Она заявила, что ничего не помнит. Но, так как сильно нервничала перед встречей с Женей, то вполне могла глотнуть несколько таблеток, чтобы успокоиться. Как она выразилась, «прийти в норму». Ее спросили, почему они ссорились. Она сказала, что Евгений все время ей изменял, и она решила наказать его за постоянные измены. А что произошло в квартире точно, она не помнит.

— Господи…. Какой-то кошмар! То не помнит, это не помнит… как можно такое не помнить?

— Наркотики. Дорвалась до красивой жизни! Вот поэтому, кстати, у адвоката и возникла идея признать ее полностью невменяемой и отправить в сумасшедший дом на лечение. Не в государственный, конечно, а в какой-то частный пансионат.

— А вдруг это не она? Хотя…..

— Это она, и с этим придется смириться. Девочка попала в настоящую беду. Очень страшную, кстати.

Толстый адвокат с трудом вылезал из своей машины. Роскошный автомобиль представительского класса загораживал въезд в квартал. Автомобиль был просто невероятен — таких было немного в Москве. Несколько желающих полюбоваться на невиданное зрелище (такую крутую тачку!) уже остановились на некотором расстоянии, в самом квартале. И не меньшее количество любопытных прилипло к окнам двора. Из окна офиса Вал. Евга (после смерти Сергея Сваранжи, когда-то давно занимавшего этот кабинет, в нем всегда были открыты окна, а роллеты убраны — Вал. Евг ненавидел темноту) Ри молча наблюдала приезд адвоката, испытывая злость. Этот дорогой автомобиль, жирная фигура в роскошном костюме вызывала у нее злость. Лишний повод для ненависти к Вал. Евгу, сумевшему из всего устроить шоу. Даже из такого — вот…. Шоу — из всего. Закон шоу — бизнеса. К счастью, Вал. Евг убрал репортеров. Репортеров она бы не выдержала. Когда ночью парочка из них попыталась сфотографировать ее через окна квартиры, повиснув на карнизе, она едва не вцепилась Вал. Евгу ногтями в лицо. Он только разозлился:

— Дура! Твоя карьера на нуле. Ни одна желтая газета не желает ничего о тебе писать! Так пользуйся случаем! Такая реклама!

Но ей было плохо, и Вал. Евг репортеров убрал. Просто позвонил в свои желтые газетенки, продиктовал, что нужно написать и велел убрать репортеров. Совсем. И вот теперь — этот адвокат. Он напоминал ей толстого навозного жука и с каждым шагом к подъезду раздражал все больше и больше. Но это был самый лучший адвокат. Он зарабатывал около 1500 долларов в час, консультировал всех олигархов и никогда не проиграл ни одного дела. Впечатление тучности и безразличия ко всему было лишь внешним. Мозги его совсем не заплыли жиром, и многие утверждали, что мозги его на вес золота. Она не верила. Ей казалось: он изумителен для того, кто проворовался, что-то натворил и хочет избежать ответственности, и абсолютно бесполезен для того, кто просто по-человечески попал в беду. Но Вал. Евг нанял его из-за этого принципа: ему казалось, что Нина действительно наломала дров и хочет уйти от ответственности. Она так не думала. Она твердо знала, что Нина больна.

Охранник почтительно встретил адвоката внизу и повел его наверх, на третий этаж, в кабинет. Вал. Евг уехал, сбросил адвоката на нее. Это означало, что он совсем не будет заниматься этим делом. Своим бегством он как бы говорил: «вот тебе дорогой адвокат, я за него плачу, и занимайся им сама. Я со всем эти возиться не буду!». Она усмехнулась, зло — что ж, и на том спасибо! Не многие мужья поступили бы так. И выдавила на своем лице подобие любезной улыбки, когда адвокат вошел в кабинет.

Но любезная улыбка его не очаровала. Он повторил фразу, которую она уже успела возненавидеть (потому, что слышала ее от всех):

— Все плохо. Все очень плохо, — и с сомнением покачал головой.

— Что плохо? — в голосе ее прозвучала резкость. Не собирается она с ним расшаркиваться, когда платит 1500 долларов в час!

— Девочка призналась. Она все время признается. Поводов у нее, если честно, хоть отбавляй. История о неверном любовнике стара как мир… И очень часто обманутые женщины хватаются за нож или за пистолет. К тому же, против нее другие обстоятельства….

— Какие еще обстоятельства? Вы даже не удосужились явиться на обыск!

— А зачем? Я и так знаю о том, что там нашли!

Она поразилась. Обыск был какой-то час назад, именно после него она явилась в эту контору на встречу с ним, злая, как черт… А он уже обо всем знал! Это было невероятно. Он не даром получал свои деньги.

Она с тоской прикрыла глаза. Обыск был самым страшным и темным пятном за последние дни. Она вспомнила квартиру, заполненную чужими людьми… Недоумевающие лица соседей (она и не помнила их в лицо!), приглашенных в качестве понятых.

— Вы хозяйка квартиры?

— Да, я. Квартира записана на мое имя.

— И вы сдавали ее внаем?

— Нет. Девушка, которая в ней проживала — моя родная сестра. Она учится в Москве.

— Вы тоже проживали в этой квартире?

— Нет. Я живу в другом месте, вместе с мужем. Мой адрес… — она записали все очень тщательно, словно подозреваемой была она. А потом…. Потом они лезли во все шкафы, открывали все ящики…. Туалетный столик Нины вызвал у них недоумение…

— Похоже, у вашей сестры было помешательство на косметике! 67 баночек и флакончиков! Из них 24 крема!

— Нина любила все покупать. Она хорошо зарабатывала в агентстве…

— В агентстве она вообще ничего не зарабатывала! Мы проверили. Кто давал ей деньги? Евгений Сваранжи?

— Ну почему сразу он? Я давала. И много….

— А Сваранжи?

— Я не знаю! Нина мне не говорила!

— Все врете! А вещи? Да все шкафы забиты ее вещами! И все они не с китайского базара, а из дорогих магазинов! Вы давали ей столько денег?

— Да, я. У меня их много! Надеюсь, вы это тоже проверили? Вы знаете, кто мой муж?

От злости она начала успокаиваться. В конце концов, обыск — ничего страшного. Пороются и уйдут. Соседи через неделю найдут себе другие сплетни и все забудут. А от нее в этой квартире давно уже ничего нет. А потом… потом старший мент протянул ей сумку. Белую сумку Нины — из мягкой кожи, украшенную стразами…

— Эта сумка принадлежала вашей сестре?

— Да. Наверное…

— Понятые, пожалуйста. Внимательнее! Итак, мы открываем сумку. Что в ней?

— Порошок. Завернутый в бумажную салфетку… розовый порошок… — два голоса понятых слились в один.

— Вы знаете, что это за порошок?

— Нет.

— А вы? — он обернулся к ней, — вы ведь должны знать?

Ей хотелось провалиться сквозь землю. Слезы залепили глаза.

— Я не знаю… — она промямлила так, что никто не поверил.

— Попробуйте!

— Я… я не хочу…

— Значит, вы знаете, что это такое?

— Ну…… я часто видела это в ночных клубах. Это «розовый сон».

— Наркотик «розовый сон». Ваша сестра употребляла это?

— Да, я уже говорила об этом следователю. Как и все, в ночных клубах…

— А вы? Вы сами употребляете наркотики?

— Нет. Я люблю ясную голову.

— Ваша сестра рассказывала вам о том, зачем она хранила у себя в доме этот препарат?

— Нет. Я и не знала, что он у нее был.

— Понятые, отметьте этот факт: в личной сумке подозреваемой был найден наркотик «розовый сон».

Ей хотелось кричать…. От тягостных воспоминаний ее оторвал голос адвоката:

— В квартире вашей сестры нашли порошок «розовый сон», достаточно популярный наркотик в среде золотой молодежи, любителей дорогой ночной жизни…. Именно по этой причине Нину Гордеенко теперь обвиняют в двух убийствах.

— В двух?! Что вы сказали? В двух?! — она вскочила из-за стола. Готовая вцепиться ему в лицо.

— Я сказал — в двух! Успокойтесь и сядьте! Нервы делу не помогут! В двух убийствах — Элеоноры Веллер и Евгения Сваранжи.

Она рухнула на стул, обхватив голову руками:

— Род Сваранжи будет преследовать меня до гроба!

— Я знаю вашу историю, — адвокат кивнул. Ну еще бы. Она и не сомневалась! Кто бы ни знал!

— Но Веллер, эта модель… Нина не могла! Абсурд!

— Нет, боюсь, они правы. У Нины было слишком много мотивов. Они учились в одном институте, работали в одном агентстве….

— Это я, я сделала из Нины модель!

— Не важно. Но работали они в оном агентстве. Веллер встречалась с Евгением Сваранжи до того, как Нина его отбила. А Веллер отбила у вашей сестры контракт с ювелирной компанией. Возможно, чтобы отомстить ей за мужика. К тому же, известно, что Евгений покровительствовал Веллер, добивался для нее контрактов, а для вашей сестры — нет. Нине он не считал нужным помогать. У Нины были все причины ненавидеть веллер. Согласитесь, две женщины и один мужчина — самая веская из причин. Не редкость, когда из-за мужчины убивают соперницу. К тому же, если б не смерть Веллер, ваша сестра никогда не заняла бы места его официальной подруги. Может, он продолжал бы встречаться и с Веллер, и с вашей сестрой. Кто знает… А теперь — самое главное. Перед сметью Веллер дали «розовый сон». Дали очень большую дозу. А в сумочке вашей сестры обнаружили «розовый сон», и большую, очень большую дозу.

— Надо еще доказать, что она дала ей наркотик! Что дала именно она!

— Да, надо, но это не такие большие трудности, как вы думаете! Накануне смерти Веллер ее и вашу сестру видели в одном ночном клубе. Они разговаривали достаточно долго, затем пошли вместе в туалет… Есть свидетели, которые видели, как они заходили туда. Вполне возможно, что там Нина дала Веллер «розовый сон» и уговорила зачем-то пойти в помещение института. Согласитесь, что это правдоподобно!

— А с кем была Веллер в том клубе?

— А вы как думаете? С Евгением Сваранжи! Итак, убийство Веллер вполне может быть делом рук вашей сестры…

— Я слышала, ее убили каким-то жутким способом….

— Да, действительно. Так жутко, что вначале у следствия была версия маньяка. Но не теперь.

— Моя сестра на это не способна!

— Кто знает? Оказалась же она способна на убийство своего любовника!

— Да, но…. Но Сваранжи ее обижал…

— А Веллер нет? Но давайте перейдем ко второму убийству! Есть признание вашей сестры. Есть показания консьержки. И самое страшное — на ноже, которым убили Евгения, обнаружены отпечатки пальцев только вашей сестры.

— Ох, нет…

— Только одни отпечатки, заметьте! Нины.

— Значит, никаких сомнений нет. Она его убила.

— Да, убила. И у нас есть только один выход. Кажется, вы говорили мужу, что не против признания вашей сестры невменяемой и отправки ее в специальную клинику…

— Да, я не против. Более того, я этого хочу! Я не хочу, чтобы Нина сидела в тюрьме, ведь она больна! Она сумасшедшая! Ее нужно лечить. С ней очень плохо от наркотиков и такой жизни….

— Раз так, думаю, с этим не будет никаких проблем. Это сделать достаточно просто. К тому же, и на следователя она производит очень странное впечатление. сразу видно, что она не в себе. Вы знаете. Что принимала ваша сестра?

— Ну… кокаин. Нюхала кокаин, как все… И таблетки… разные… для поддержания тонуса, и всё такое…

— А «розовый сон»?

— И, конечно же, «розовый сон»! Он просто незаменим для тех, у кого жизнь начинается с утра, для утренних деловых встреч… Нельзя всю ночь гулять в клубе, а в 9 утра быть в агентстве свеженькой, как огурчик. Без «розового сна»!

— Тогда мы докажем, что препарат она держала для собственного употребления.

— Она сама может об этом сказать!

— От вашей сестры мало толку. Извините, но она не в нормальном состоянии…. В очень даже плохом состоянии… Ничего не помнит, не понимает. Говорит, что не знает. Откуда у нее этот препарат, да еще так много. Похоже, ей действительно необходимо специальное лечение.

— Я же вам говорила! Она больна!

— Да. Ну что ж, тогда всё. Финансовый вопрос я уже обсудил с вашим мужем. Если откроются какие-то новые обстоятельства, я вам сообщу.

— Скажите, а у Евгения Сваранжи кто-то остался?

— В каком смысле?

— Ну, дети, родственники. Не знаю там, кто.

— Нет. Детей у него не было, родственников тоже. Он не был женат. Так что у него никого не было, кроме партнеров по бизнесу, которые, кстати, уже переделили всё его имущество! Среди них и ваш муж.

— Да, я… я знаю. Это действительно так. У него с Евгением был какой-то совместный бизнес.

— Что ж, мне пора. Не волнуйтесь за вашу сестру! С ней все в порядке.

— Я могу ее навестить?

— Пока нет.

Она закрыла за ним дверь, но к окну не подошла. Смотреть в окно почему-то расхотелось.