Пятью годами ранее

Я подъехал к Золотым Воротам, одетый в запасной плащ и тунику Синдри, в сапогах кого-то из его воинов, и стража у ворот признала мой ранг благодаря свидетельству Синдри. Ворота располагались глубоко во дворце, это был не совсем вход, а некая ритуальная граница. Я всегда представлял, что они высокие и достаточно широкие, чтобы могла проехать карета, и что открыть их может лишь человек десять сразу.

— И это все?

— Да.

Хеммет, лорд-главнокомандующий Золотой Гвардии, не стал распространяться — с такой реакцией он сталкивался уже не раз и не два.

Мы стояли — Синдри, его ближний круг, Хеммет и я — в аванзале размером с тронный зал отца и обставленном с такой роскошью и вкусом, что большинство членов Сотни не могло и мечтать о подобном. И в широкой западной стене, вдоль которой в глубоких нишах стояли беломраморные бюсты императоров прошлого и смотрели за ходом веков, располагались Золотые Ворота. Скромный вход, древняя деревянная арка без всякой опоры. Возможно, дуб, почерневший от времени, вся резьба стерлась.

— Почему? — спросил я.

Хеммет перевел на меня взгляд, синие глаза, морщинки в углах. Он поскреб седую щетину на подбородке.

— Проходите.

Он указал жезлом из стали и золота, со странным бархатным султаном на вершине.

Я пожал плечами и двинулся к арке, не больше трех метров в высоту и чуть меньше в ширину. Ничего — до последних двух ступеней. Еще одна — и старый ожог по всей левой стороне моего лица пронзила былая боль. В то же время снова почувствовался удар отцовского ножа, по венам словно кислота потекла. И коробочка с узором из терний стала такой тяжелой, что я пошатнулся и едва не упал. Я смог удержаться, хватаясь за ожог, ругаясь и плюясь.

— Ничто запятнанное не пройдет, — сказал Хеммет. Он сунул жезл за пояс. — Когда встречается Сотня, магия внутри запрещена, Присягнувшие духу не могут войти, чтобы не влиять на принятие решений, никто владеющий безбожными силами не может войти, чтобы не угрожать соправителям большим, чем подобает человеку. Любое влияние на кого-либо будет стерто, если они все же пройдут за Ворота.

Я выпрямился. Боль ушла так же быстро, как и появилась.

— Могли и предупредить.

Я вытер слюну и кровь с уголка рта.

Хеммет пожал плечами.

— Я не знал, что вы запятнаны.

Крупный пожилой человек. Золотая полукираса явно не была тяжела ему. Изумительная работа, сочленения, как у омара, на плечах и шее, там, где она поднималась к шлему со знаком короны.

— Сами попробуйте, — сказал я.

И он вошел, повернулся и развел руками. Очевидно, что ему не до Сотни, будь то короли, герцоги или лорды. В Сотне было много кого, столько имен сразу и не припомнишь, а вот лорд-главнокомандующий Золотой Гвардии Хеммет — только один.

— Значит, я останусь снаружи?

Я старался, чтобы это не казалось нытьем.

— Капитан Коссон проведет вас в один из боковых входов. — Хеммет улыбнулся. — Вас не пустят только на Конгрессию — или если вы явитесь с прошением к императорскому трону, коли он снова будет занят.

И я отправился более длинным путем в тронный зал императора. Синдри, Элин и другие незапятнанные дворяне прошли через Золотые Ворота, а бедняга Йорг проскользнул через черный ход, как слуга. Коссон вел меня по темным коридорам, освещая путь фонарем.

— Большинство дворцов может позволить себе освещение получше.

Казалось, огромный дом Ибн Файеда куда великолепнее.

— В большинстве дворцов живут королевские особы, — ответил Коссон, не оглядываясь. — А здесь живет лишь несколько слуг, что вытирают пыль. Между Конгрессиями появляется еще, и Гвардия, но мы солдаты, нам не нужны масляные лампы в каждой нише. Тени нас не пугают.

Я хотел было сказать, что очень даже зря не пугают, но что-то удержало меня.

— Здесь нет ниш.

Никаких мест под лампы, фонари и даже факелы, негде расставлять статуи, безделушки и прочие вещи, что так любит знать.

Коссон остановился и поднял глаза. Проследив за его взглядом, я заметил небольшой стеклянный круг, светящийся на фоне белокаменного потолка.

— Свет Зодчих, — сказал он.

Теперь и я видел — через каждые несколько метров.

— Но они не работают.

Он пожал плечами и пошел дальше, вокруг нас качались тени.

— Это зал Зодчих? Но… — Это казалось попросту невозможным. — Он такой… красивый. Купол, эти арки и аванзалы…

— Не все, что они создавали, было уродливо. Это место власти. Что-то типа законодательного учреждения. И они сделали его вот таким.

— Век живи — век учись, — сказал я. — Думаешь, у них все же были души — у этих Зодчих?

Я лишь наполовину пошутил.

— Если ты хочешь учиться, я покажу тебе то, что не видело большинство посетителей.

Коссон резко свернул налево в маленький коридор, потом опять налево.

— Это… необычно.

Я остановился у него за плечом.

Человек стоял спиной к нам. Он словно бежал — и при этом не двигался, словно кто-то одел великолепно исполненную статую в бежевую тунику и подвязанные на поясе штаны. В одной руке длинный жезл, почти как метла, но с копной красных полосок странно знакомого вида, в другой — непонятная чаша, очень тонкая, едва не ломающаяся в захвате, из нее расплескивалась, исчезая в никуда, темная жидкость. Мне напомнило капли крови, летящие из раздробленного черепа, навеки зависшие в воздухе. Напомнило Фекслера.

— Так у вас тут еще и Зодчий в стазисе.

Я огляделся в поисках проектора вроде того, что заставил время застыть вокруг Фекслера. Эта часть коридора по виду ничем не отличалась от остальных.

Коссон уязвленно посмотрел на меня, почти как разочарованный ребенок.

— Да, но смотри, кто тут у нас!

Мы обогнули невидимое стекло, окружающее человека, — на ощупь. Гладкое, холодное, грань времен, где часы и минуты обращаются в ничто.

— Видишь? — Коссон указал на белый прямоугольник, прикрепленный к груди человека слева. Это был кусок пластика с надписью «дежурный» черными буквами. — Это значит, что он страж, хранитель. У архивистов есть книги, где объясняется значение древних слов.

— Кажется мягким.

Слабый, белый, страх в глазах.

— Сила Зодчих была не в их руках. Вот что говорит лорд-главнокомандующий. Я с тобой согласен, это не воин. Лорд-главнокомандующий возводит родословную этого человека к первому хранителю. Это святой покровитель семьи.

И тут я понял, почему «метелка» показалась знакомой.

— Вот этот жезл у Хеммета — он же скопирован отсюда, да? Короче, аккуратнее, но такой же?

Коссон кивнул.

— Святой покровитель, говоришь? — Я цыкнул зубом, пытаясь это себе вообразить. — Говоришь, Рим канонизировал Зодчего?

— Об этом придется спросить у самого лорда-главнокомандующего. — Коссон покачал головой. — Идем.

И он повел меня назад.

Мы воссоединились перед троном, простым деревянным креслом, крепким, с высокой спинкой, грубой работы. Тут и там блестели головки болтов, расплющенные вровень с деревом. Легенда гласила, что короли Зодчих восседали на этом кресле, и тот же тайный огонь, что двигал их машины, бежал по их венам. Его привезли по великому океану давным-давно.

— Мне держаться подальше? Или встать здесь? Я же нечист.

Я остался в нескольких метрах позади.

Синдри ухмыльнулся и знаком подозвал меня вперед. Элин перехватила меня и подняла пальцы, чтобы коснуться ожога.

— Север знает, как ты получил эти раны, король Йорг, и они не позорны.

Трон стоял на помосте в две высоких ступени, тянулся к огромному куполу, накрывающему весь дворцовый комплекс, и располагался в большом круге.

— Свадебная церемония будет проведена здесь, перед троном, при почетном карауле в сто пятьдесят гвардейцев и войсках, сопровождающих ваших отцов на Конфессию, — сказал Синдри лорд-главнокомандующий.

— Священник из Рима говорит за Золотыми Воротами? — сказал я. — И ничего, что так, лорд-главнокомандующий?

Какое бы неуважение Гвардия ни проявляла к Сотне, оно бледнело в сравнении с испытываемым к папессе и ее приспешникам, будь то кардинал или мальчик-хорист.

— Ничего, Йорг. Императоры держали личного священника, клявшегося в верности Риму. Такие клирики все еще есть в дворцовой церкви. Власть папессы не распространяется на дворец, ее испорченная вера не затрагивает гвардейцев, мы следуем старым традициям. Сомневаюсь, что Врата пропустят священника, провонявшего Римом.

— Ну и славно, — сказал я. — Я сам придерживаюсь старых традиций.

И я подошел поближе к Элин. Она хорошо пахла — женщиной и лошадью, стройная шея, злые глаза. Я кивнул Хеммету, мол, можно дальше показывать и рассказывать. Не то чтобы он ждал моего приглашения.

— На Конфессии Сотня разбивается на воюющие группировки и разбредается по залам готовиться. — Лорд-главнокомандующий махнул рукой в сторону боковых помещений. — Лорд Синдри и леди Фрейя могут занять по комнате со своими сопровождающими.

— Они могут выбрать сами?

— Простите, король Йорг?

Он говорил так, что «король» звучало очень незначительно.

— Они могут занять любые комнаты? Тут же больше тридцати, наверное.

— Двадцать семь. И да, можно любые.

Он кивнул.

— Значит, пошли смотреть, — сказала Элин и, взяв меня за руку, повела к далекому арочному проходу.

Я услышал, как за спиной фыркнул Синдри:

— Пойдем, дядя Норв.

— Предполагается, что я знаю, чего мы ищем? — проворчал дядя. — Это же просто, мать ее, комната.

Мы довольно долго шли до первых покоев. Тронный зал императора поместился бы внутри тройного зала Ибн Файеда, свободного пространства было меньше, и я решил, что он более древний и служит этой цели еще со времен зарождения Империи.

Мы остановились перед двустворчатой дубовой дверью, инкрустированной железным деревом, — мозаика изображала двух сражающихся орлов на фоне разделительной линии. Рука Элин в моей казалась холодной. Она была почти одного роста со мной, такая бледная, что это выглядело странно и интригующе. Она толкнула дверь и провела меня внутрь.

Комната оказалась темной, как пещера, свет исходил лишь из нескольких маленьких окошек в потолке, выполненных с применением то ли утраченных технологий, то ли украденного стекла.

— Смотреть нечего, — сказал я. — И потом, это просто комната, что тут выбирать?

— А я вообще-то думала, это была твоя идея, — сказала Элин, затягивая меня в темноту. Что-то в ее прикосновении воспламеняло меня.

Я думал уже отправить Синдри и компанию искать подходящую комнату, желательно прихватив с собой лорда-главнокомандующего, и дать мне одному поблуждать вокруг имперского трона. Вместо этого мы оставили Хеммета у трона, а я терял время с…

— Мы недолго.

Элин обвила вокруг меня руки, сильные тонкие пальцы прощупывали мускулы у меня на спине.

— Я не хочу, чтобы Синдри…

Она поцеловала меня, жадно, с вызовом. Потом оттолкнула.

— Да ну, он меня знает.

Она сбросила бархатный плащ.

— Мне надо в…

— Я знаю, что тебе надо, мой король.

Она стянула тунику одним гибким движением и осталась лишь в юбке. Кожа как молоко, лишь слегка розовеющая на вершинах полных тяжелых грудей.

Это было правдой. Она действительно знала, что мне нужно.